Стандартное отклонение

========== Во-первых, давайте познакомимся. ==========

Стандартное отклонение — в теории вероятностей и статистике наиболее распространённый показатель рассеивания значений случайной величины относительно её математического ожидания.

…в общем смысле среднеквадратическое отклонение можно считать мерой неопределённости.

…на практике же среднеквадратическое отклонение позволяет оценить, насколько значения из множества могут отличаться от среднего значения.

Всё начиналось отлично.

Мимолётный флирт на сайте знакомств перетёк в скоропалительное свидание.

На аватарке он стоял вполоборота, контрастность чёрно-белой фотографии была повышена до неприличия, но даже это не скрывало правильные черты лица и широкий разворот плеч под свободной светлой футболкой.

«Или самовлюблённый кобель, или стащил чужое фото», — подумала я и согласилась на встречу с расчётом на первый вариант.

Если бы я была мужчиной, то тоже была бы самовлюблённым кобелём. А что ещё остаётся нам, тем несчастным, кто любит потрахаться и не любит, когда в отношениях тебе трахают мозг?

Ресторанчик тоже был неплох. Это тебе не образец гордого выпячивания мишленовских звёзд, зато порции такие, что хотя бы успеешь почувствовать вкус еды, и можно не опасаться укоризненно-презрительных взглядов с соседних столиков, когда держишь вилку в правой руке.

Это действительно оказался он: высокий, подкачанный, с красиво зачёсанными назад тёмно-русыми волосами, янтарными глазами и небрежной щетиной. Хорош, чертяка.

Точно — кобель.

Он представился Александром, но я ничуть не поверила в реальность этого имени, особенно когда он слишком долго думал над вопросом, как его обычно называют друзья.

— Просто Сашок, — очаровательно улыбнулся он, галантно разливая вино в наши бокалы.

«Говнюшок!» — хотелось передразнить мне. Впрочем, сказанное мной с томным придыханием «Алиса» тоже никак не соответствовало тому, что двадцать шесть лет назад маменька нарекла меня Наташей.

Никакого воображения у этой женщины, ей-богу!

Вообще свидание мне нравилось. Говорил лже-Сашок грамотно, про работу откровенно врал, но делал это складно и даже интересно, в глубокий вырез моей блузки пялился достаточно, чтобы я заметила, но не настолько долго, чтобы могла его этим попрекнуть.

Хотя попрекать я бы не стала. Просто знала реальное соотношение настоящей груди и поролона в чашках лифчика, игравшее не в мою пользу.

НеСашок оказался парнем продуманным. Поняла я это в тот момент, когда он постепенно и хитро подводил тему нашего разговора к дальнейшему продолжению вечера. Говоря прямо: нагло и самоуверенно пытался затащить меня в постель.

Я хлопала недавно впервые нарощенными и оттого жутко раздражающими длинными ресницами, мялась и смущалась, строила из себя наивную дуру и делала вид, что намёков не понимаю. Хотя уже на третьей минуте решила для себя: дам. А если не попросит — силком в себя впихну, чтобы не повадно было.

— А в каком месяце у тебя день рождения? — изображая муки сомнения и сильную задумчивость, спросила я.

— В апреле, — и глазом не моргнув, снова соврал он.

«Значит, осенью. Или в августе — этот месяц тоже начинается с буквы «а», — прикинула я и мысленно чертыхнулась. Профессиональная деформация шла полным ходом!

— Не может быть! — ахнула я, приложив ладонь к губам и специально слегка смазав пальцами ярко-розовую помаду. Трюк сработал на ура: стоило мне убрать руку, как его глаза заблестели и кончик языка быстро пробежался по нижней губе.

Семьдесят восемь процентов мужчин обращают внимание на те особенности во внешнем виде женщины, которые так или иначе ассоциируются у них с половым актом. К этому можно отнести растрёпанные волосы, смазавшийся макияж, любые аналогии с выступившими на коже каплями пота или оплошности в одежде. Стоит отметить, что только тридцать один процент испытывает от этого положительные эмоции, остальные же — ощущение брезгливости и отвращения. Такие различия обусловлены тем, насколько состоявшимися в сексуальном плане себя воспринимают мужчины, что усложняет массовое использование подобных образов даже внутри заранее определённой узкой целевой группы.

Ну что, с Сашком всё ясно.

Кобель, говорю же!

— Что-то не так? — уточнил он, а на лице его возникло крайне мечтательное выражение, свидетельствующее о том, что он уже мысленно прикидывал, в какую позу поставит меня для начала.

— Да… нет… — загадочно прошептала я, быстро откидывая идею по полной разыграть столь полюбившийся спектакль про предсказание от цыганки, пообещавшей мне идеального мужчину, родившегося в том самом, ранее озвученном месяце. Время уж к полуночи, я ещё не трахана, а завтра на работу к девяти, так что стоило ускорить наше продвижение к постели. — Знаешь, мне кажется… это судьба.

Судьбой моей Сашок-врунок согласился стать, не задумываясь. Только вот незадача: у него дома гостил друг детства, которого выгнала из дома злыдня-жена («стерва!» — искренне охнула я). А у меня дома несуществующая в природе несовершеннолетняя сестра со сложным характером и агрессивный бульдог, так что ехать ко мне тоже нельзя было ни в коем случае!

Я говорила, что мужик он продуманный? Забудьте!

Он просто чёртов гений.

Потому что я никогда не поверю, что гостиница прямо напротив ресторана — лишь удачное стечение обстоятельств.

То ли мне так по жизни везёт, то ли глазомер оставляет желать лучшего, но моя личная статистика по размерам главного мужского оружия (если вы сейчас подумали про харизму, то зря — одним очарованием хорошо оттрахан не будешь) выходила за пределы скромных тринадцати сантиметров.

Александр Вруньевич с оружием обращался на отлично. И защитную амуницию с собой прихватил, и не забыл продемонстрировать, что язык у него хорошо подвешен.

Хороший, очень хороший кобелёк. Ради такого не жалко было даже отсимулировать ещё один оргазм под конец, ведь видно же, что старался, бедненький.

— Милый, ты ведь мне позвонишь? — спросила я, еле сдерживая улыбку. Хорошо, что как раз была возможность повернуться к нему спиной, якобы стесняясь снова демонстрировать уже вовсю изученную и тщательно облапанную грудь.

Одевалась я почти так же быстро, как раздевалась. Сослалась на всё ту же сестру, которой я «ах, не могу показывать дурной пример поведения и не приходить ночевать домой!», а сама уже просчитывала в уме, сколько часиков успею поспать до первого из десяти установленных друг за другом звонков будильника.

Уходить из гостиницы первой — стратегически важно. Какой бы прекрасный тебе не попался мужик, всегда нужно помнить, что он может свалить и оставить на тебе счёт за снятый номер.

— Конечно же позвоню, — сонно отозвался он, из последних сил посылая мне очаровательную белозубую улыбку.

«Только номерами телефонов мы не обменивались, лживая твоя морда», — пронеслось в моих мыслях, но в жизни я лишь послала ему воздушный поцелуй и улизнула за дверь.

Первым делом — вызвать такси. Вторым — удалить свой профиль на этом сайте знакомств и запомнить, какую фотографию больше нельзя использовать на других.

Примерно два года спустя

— Колесова, ты всё подготовила? — фигура Сонечки, главы нашего отдела, возвысилась прямо над моим столом и закрыла собой все три плафона люстры с весёленькими розовыми листочками.

Хотела бы я ехидно отметить, что Сонечка — она же Софья Аркадьевна, она же мымра с вечным пмс, она же крашеная сучка — может закрыть собой что угодно, но вопреки всем канонам жанра она была не тучной старой женщиной с тройным подбородком, а хрупкой и низенькой девушкой с внешностью ангелочка и голосом-птичьей трелью.

— Я в процессе.

— Как в процессе? Через час всё готово должно быть! Мы что новому начальнику показывать будем?!

— Кузькину мать? — предположила я, но по кислым минам всех присутствующих в отделе поняла, что шутка прошла мимо. И моего боевого настроя в отношении того самого, неожиданно упавшего нам на голову нового начальства, никто больше не разделял.

— Колесова, тебе неделю давали. Неделю! Лидочка бы за три дня всё успела, — вздохнула Сонечка, а вышеназванная Лидочка активно замотала кудрявой головой в знак согласия, ради этого даже бросив выделять что-то в тексте неоново-зелёным маркером. — Ты всех нас подставишь!

— Сонечка, а знаешь, что ты сейчас делаешь?

— Что? — аккуратно уточнила она, уже почуяв неладное.

Не зря, ой не зря. Вот чего я терпеть не могу, так это манипуляции на моей совести.

И сравнение с Лидочкой, конечно же!

— Отвлекаешь меня от очень важной работы, — пропела я с сарказмом и улыбнулась, когда поджавшая губы Сонечка молча отчалила к своему рабочему месту.

Враг повержен, пора возвращаться к своей нудной работе.

Что же, пока я на автомате задаю нужный формат сводной таблице по нашим (сомнительным) достижениям за последний год, самое время как следует представиться.

Меня зовут Колесова Наташа, и совсем недавно мне исполнилось двадцать восемь лет.

По последним данным Росстата, восемнадцать процентов женщин в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет находятся в разводе, сорок семь — состоят в официальном или гражданском браке, к которому большинство приравнивает и обычное сожительство с мужчиной, остальные же уверенно называют себя одинокими. Стоит отметить, что на вопрос «Считаете ли вы себя счастливой?» положительный ответ даёт почти половина из группы разведённых, четверть одиноких и только десять процентов из тех, кто состоит в отношениях (и все они не имеют детей).

К чему всё это, спросите вы? Например, к тому, что я в свои двадцать восемь имею только гадкий характер, первый размер груди и красный Мини Купер, упоминание о котором призвано хоть немного компенсировать первые два пункта. И на вопрос про счастье я смогу придумать минимум десять оригинальных ответов, от смешного до агрессивно-ехидного, потому что ответить «да» — значит солгать, а сказать «нет» не позволит гордость.

Я работаю в крупном рекламном агенстве. И если вы думаете, что реклама это сплошь креатив, творчество и полёт мысли, то окажетесь правы. Примерно на двадцать пять процентов.

У нас действительно есть те самые люди, которые придумывают образы, прочно вторгающиеся в ваше сознание. Это они предлагают продвигать кошачий корм с помощью хитро улыбающегося кота, вещающего с экрана телевизора «Я возьму это даже несмотря на лапки». А вот моя задача — продумать все нюансы на пути от первичной идеи к её полной реализации.

Определить целевую группу, на которую будет направлена реклама, продумать самое перспективное время трансляции на центральных каналах, подобрать цвет фона, на котором будет сидеть кот, и саму породу кота.

Вы знали, что синий цвет успокаивает? Это отлично, но не в вечернее время, когда большинство женщин работоспособного возраста уже уставшие после работы или целого дня, проведённого с детьми.

А вот бордовый цвет способствует созданию интимной атмосферы. И руки, насыпающие корм в миску, должны быть непременно мужскими. Добавление деталей в виде манжет дорогой рубашки и сдержанных, но агрессивных по дизайну часов на запястье (кожаный ремешок, металлический циферблат) навевают ощущение высокого достатка и власти, которые будут подсознательно нравиться женщинам.

Рыжие коты «дворовой» породы приходятся всем по душе на двадцать шесть процентов больше других. Яркий окрас привлекает внимание и вызывает позитивные эмоции, беспородность даёт, во-первых, чувство сопереживания, во-вторых — возможность провести аналогии с наиболее частой причиной попадания в дом кота (подобрали на улице, взяли с рук), а в-третьих — пробуждает синдром золушки (богатый и властный хозяин искренне любит бедного, ничем не выделяющегося среди других кота и готов его баловать).

И всё это факты, статистика, опросы и мнение штатных психологов нашей компании.

Задача всего нашего отдела — решить, как именно мы будем манипулировать вами на этот раз. Зайдём через секс, через амбиции и стремление к большим деньгам, через комплексы или повсеместно встречающуюся неуверенность в себе.

В век информационных технологий мы знаем о вас всё. Как часто вы отзываетесь на призывы отправить сто рублей на спасение собачки со сломанным хвостом, какой размер груди у блондинки из вашего любимого порно или сколько ложек сахара вы добавляете себе в чай.

И можете не сомневаться: любой ваш запрос в Гугл и любая покупка в интернет-магазине будут использованы против вас.

— Девочки, а вы знаете, кого именно назначили на пост исполнительного директора? — прервала тишину Аллочка, наша главная сплетница и мисс слоупок. Точнее, уже пару месяцев как миссис. — Антон Миловидов, это же тот самый, что делал рекламу духов «Вуаль»!

— Могу поспорить, что фамилия у него ненастоящая, — хмыкнула я, совсем забыв, что по легенде до сих пор занимаюсь работой, а не читаю статью в интернет-журнале авторства одной из лучших моих подруг, на двенадцать средних абзацев рассуждающей о том, как женщины сами обесценивают себя в глазах мужчин.

Надо бы не забыть наведаться к ней в гости на выходных, чтобы поспорить на этот счёт.

Остальные девочки в отделе слаженно делают вид, будто меня не расслышали. Дружба у нас с ними не складывалась вот уже три года и четыре месяца из тех трёх лет и восьми месяцев, что я работала в этой компании.

Ну да, это я на новогоднем корпоративе целовалась с мужем нашей Анжелики. Но на нём не было написано, что он чей-то муж, а сам он не потрудился сообщить столь интересную информацию (а жаль, мы бы хоть спрятались получше!). Увы, для Анжелики всё это не стало оправданием, но и муж бывшим тоже не стал, а вот гнусная разлучница Наташа была коллективно объявлена врагом номер один.

У меня вообще плохо получается заводить дружбу с другими женщинами. Потому что я одна из тех, кто спокойно переспит с парнем на первом же свидании и правда не будет ждать, что после он позвонит, или без мук совести и сожалений пососётся с кем-нибудь в клубе, или будет спокойно отвечать на флирт заведомо несвободного мужчины.

Таких, как я, другие женщины злобно называют «давалки». Или шлюхи. Или стервы. Или как угодно ещё — мне правда лень запоминать.

Нет, я никогда не буду первой виснуть даже на самом распрекрасном мужчине (Крис Эванс, если ты читаешь эти строки, знай: ты единственный, на ком бы я повисла!), не буду специально охотиться на тех, на чьём безымянном пальце поблёскивает колечко, и не буду лезть в трусы тому, кто сам не пытается залезть в мои. Но если мне оказывают знаки внимания, какими бы недвусмысленными они ни были — я их приму.

Если эти знаки внимания оказывает ваш парень, жених или муж… что ж, у меня для вас плохие новости. Можете тщательно ощупать свою голову и поискать на ней проклюнувшиеся рожки.

В школе я была феминисткой. Но ненависть к мужчинам оказалось очень тяжело совмещать с любовью к сексу, так что мне пришлось сдаться и начать вымещать свои комплексы через то же потребительское отношение, которое большинство членоносцев (плохая Наташа, обещала ведь себе не называть их так!) демонстрировало в адрес женщин.

— Та модель, что снималась в ролике — его жена, — продолжила Аллочка, убедившись, что в диалог я больше не горю желанием вступать. — Они пять лет уже в бракоразводном процессе, потому что не могут поделить ребёнка. Он требует себе полную опеку, представляете? Хочет лишить родительских прав, чтобы ей даже видеться с ним было запрещено. Такой мудаааак, — она закатила глаза и сдула со лба мешающую удлинённую чёлку.

— Власть и деньги развращают людей, — глубокомысленно заметила умница-хуюмница Сонечка, два диплома МГУ, публикация в научном журнале на тему актуальности философии Сократа в наши дни.

— Он совсем не думает о чувствах ребёнка, — грустно вздохнула Лидочка, по инерции поправив на краю стола очередную книжечку по психологии для простых обывателей.

— Да та реклама прогремела только из-за неё! Это Ира Неклюдова, я на её профиль в Инстаграм подписана. Она такая… сильная личность! Из тех женщин, что сделали себя сами, — мечтательно протянула Анжелика, чей муж подкатывал к кому-то из бухгалтерии на последнем корпоративе, хватал за задницу официантку на прошлогоднем, прилюдно обозвал её сукой на позапрошлом и да, до этого ещё и целовался со мной.

И кажется, зря я тогда ляпнула, что целуется он плохо. Скажи, что хорошо, может, она перестала бы так злобно на меня зыркать.

Рекламу духов «Вуаль» я помню отлично. Тогда один из любимых моих преподавателей брызгал слюной, уверяя, что вот так делать не надо, и что это будет провал, и что эксплуатирование настолько яркого сексуального образа вызовет отторжение у женщин, которые и должны были стать главными потребителями товара.

Вот ведь незадача: духи раскупали так, что завод еле успевал их разливать. И делали это… мужчины, посчитавшие своим долгом преподнести своим женщинам именно такой подарок.

Но наш будущий директор особенным умом явно не отличался. Вы, наверное, будете удивлены, что это скажу именно я, но брать в жёны ту женщину, чьи соски в подробностях может описать каждый имевший доступ к телевизору или интернету житель нашей страны — очень сомнительное предприятие.

Дело в том, что в той рекламе солировала лишь одна модель. Красивая эффектная девушка, чей взгляд сражал наповал, прямо как в том старом фильме про гейшу. Правда, взгляд нужно было ещё разглядеть, потому что в ролике она медленно и чувственно танцевала, и тело её прикрывала лишь светлая, по сути своей прозрачная вуаль.

— Колесова, ты закончила? Планёрка через пятнадцать минут! — опомнилась Сонечка, аж подпрыгнув от негодования на своём стуле.

— Ну вот ещё немножечко осталось, — отозвалась я, усиливая вид собственной бурной деятельности, а на деле играя с разными вариантами шрифта, выбирая между красивым и задорным. — Ты пока сходи в буфет, купи мне апельсиновый сок, — положенные полторы минуты тишины прошли, и мне пришлось неохотно поднять на неё взгляд и с имитацией милой улыбки добавить: — Пожалуйста.

Расчёт оказался верным, и все коллеги ушли в буфет вместе с Сонечкой, чтобы по пути обсудить мою безалаберность и наглость, а заодно вспомнить, что за предыдущие несколько раз я деньги так и не отдала. И вот не стыдно ничуть: у Софьи Аркадьевны зарплата и так на тридцать процентов больше моей, а мне экономить надо, чтобы на отпуск накопить.

Пусть родители у меня обеспеченные, и даже квартиру мне подарили, но не вечно же на их шее сидеть.

Новый директор на планёрку опоздал, чем общее впечатление о своём профессионализме сразу подпортил. Я же изначально была настроена против него, потому что старый директор — Олег Львович — нравился мне безумно, хоть и любил гаркнуть на сотрудников высокоэтажным матом и выпить коньячку среди рабочего дня.

Зато какой человек душевный! Прямо как обожаемый мной в гимназии физрук, только лет на двадцать старше.

— Коллеги, добрый день! Меня зовут Миловидов Антон Романович, и с этого дня мы с вами все в одной лодке, так что грести будем вместе. И тонуть, если что, тоже, — весело заметил он, и я только хмыкнула, отметив про себя, что язык у него хорошо подвешен. — Надеюсь, вы все и так друг с другом знакомы, а я с вами обязательно познакомлюсь в личном порядке, так что не будем тратить на это драгоценное время и перейдём сразу к текущим делам.

Я постаралась выпрямиться в чертовски неудобном кресле и всё же прислушаться к речи нового директора, ради этого даже оторвавшись от созерцания собственного маникюра.

Подвешенный язык. Тёмно-русые волосы, зачёсанные назад, брутальная щетина и очаровательная улыбка.

«Сашок-говнюшок официально превращается… превращается… в Антона-гандона!» — подумала я, уставившись прямо на него с ехидной ухмылочкой на губах, и стала терпеливо ждать.

Дождалась.

Он встретился со мной взглядом и запнулся на полуслове. Надо отдать ему должное: взял себя в руки мгновенно и продолжил ровно с того же момента, на котором остановился, но всё равно то и дело косился в мою сторону.

Два часа планёрки ещё никогда не проходили так весело и интересно.

Только получив возможность вернуться на своё рабочее место, я быстренько улизнула в туалет, останавливая себя от желания вернуться к старой привычке и погрызть ногти. Была у меня другая старая привычка для борьбы со стрессом, связанным с нехорошим предчувствием того, что недолго мне здесь работать осталось.

— Слушаю тебя, Крольчонок, — мурлыкнул мужской голос по ту сторону телефона.

— Артём, как насчёт напиться до беспамятства сегодня вечером?

========== Во-вторых, дайте мне шанс себя показать. ==========

Тело подо мной пошевелилось аккуратно и даже будто боязливо. Шевелилось оно уже давно, но именно этот раз вынудил меня неохотно приоткрыть один глаз: во-первых, уж больно похоже было, что из-под меня отчаянно пытаются выбраться, а во-вторых — дополнительное движение произошло ещё и в стратегически важном месте.

Ну уж нет, утренний секс — это кошмар, и никто не заставит меня думать иначе! Утро создано исключительно для того, чтобы сладко и крепко спать. День, по моему нескромному мнению, тоже весьма подходит для этого занятия. А уж если есть на ком комфортно развалиться, как сейчас, то проспать можно и до самого вечера.

И вот тогда-то уже можно и потрахаться. И поесть. И вообще почувствовать себя почти счастливым человеком.

Судя по ярким лучам восходящего солнца, видневшимся из-за шторы, до состояния, приближенного к счастью, сейчас меня отделяло ещё минимум шесть часов драгоценного и страстно желаемого сна.

«Убью мерзавца!» — подумала я, еле разлепляя второй глаз и приподнимая голову, чтобы с выражением бескрайней злости на лице взглянуть на этого проклятого жаворонка.

— Ой, Крольчонок, я тебя разбудил, — смущённо мурлыкнул он и улыбнулся, вовсю демонстрируя ямочки на щеках.

«Помилован! Сменим меру наказания на сотню часов исправительных работ», — промелькнуло в мыслях, и я с громким, выражающим обречённость вздохом ткнулась носом обратно в мужскую грудь, прикусила его за сосок — просто из принципа — и скатилась на кровать, оказавшуюся неприятно холодной.

Согласно последним социологическим данным, собранным на территории России и стран СНГ, восемьдесят два процента женщин и шестьдесят девять процентов мужчин имеют близкого друга противоположного пола. При этом только восемнадцать процентов женщин видят в этой дружбе сексуальный подтекст той или иной степени выраженности, в то время как среди мужчин его наличие признают сорок семь процентов опрошенных.

Помните, я говорила о том, что дружба с женщинами у меня складывается плохо? Так вот, с мужчинами она не складывается вообще. Я отношусь к той категории реалистов и прагматиков, кто априори считает, что наибольший интерес в людях вызывают не доброе сердце и острый ум, а то, что прямо над ними: хорошо сложенное тело и привлекательное лицо. Поэтому интерес к себе мужчин вижу сразу — а с дружбой это уже никак не стыкуется, или не вижу совсем, что вызывает во мне раздражение и лёгкую степень возмущения, тоже не способствующие дальнейшему развитию хороших отношений.

Но не зря же нам со школьных лет талдычат, что из каждого правила есть своё исключение. Вот и моё мило треплет меня по макушке, невзирая на грубое «Руки оторву!», и просто на зависть бодро пропадает где-то в недрах квартиры.

С Артёмом Ивановым мы знакомы давно. Так давно, что даже напряги я свои неизвилистые извилины, вряд ли смогла бы вспомнить, когда и как именно мы познакомились.

Он учился в той же гимназии, что и я, только на два года старше. Зато его младший брат, Максим, был моим одноклассником, а стал мужем одной из двух лучших моих подруг.

Тёмка же учился и дружил с Яном — моей первой и последней любовью, первым и не последним мужчиной в моей жизни, а по совместительству и самой большой из множества ошибок моего бурного прошлого.

В общем, точек соприкосновения у нас было предостаточно, чтобы спустя двадцать лет понять, в какой именно мы соприкоснулись в итоге. И числились мы друг у друга в категории «хорошие приятели», столь эксклюзивной для меня и примерно безграничной для Артёма, который всегда нравился людям даже сильнее, чем пресловутая стодолларовая купюра.

Почему же мы просыпаемся утром в одной постели, спросите вы?

Вот тут-то и начинается самое интересное!

— Обменяю воспоминания о вчерашнем вечере на кружечку кофе, — нагло заявляет он, заглядывая в спальню на секунду, и опять уходит, тихонько мурча себе под нос какую-то мелодию.

Начало нашей дружбе положил точно такой же звонок, как и сделанный мною вчера, с опрометчивым и смелым предложением напиться. Подруги на тот момент были замужем и с детьми, я же довольствовалась отношениями только с настойчиво желавшей прописаться в моей милой квартирке депрессией, поэтому искала любые возможности сбежать в мимолётное веселье и не оставаться снова одной.

Тёма тоже предавался меланхолии и грусти о тленности бытия, поэтому предложение моё охотно принял. В молодости он был тем ещё гулякой и переспал, наверное, почти с каждой встречавшейся на его пути девушкой. А потом десять лет состоял в отношениях, закончившихся внезапно и оставивших его с разбитым сердечком.

И тут настало время сделать маленькую ремарку и уточнить, что в отношениях он был с другим мужчиной.

Как говорилось в одном старом фильме: «У каждого свои недостатки!».

У меня тоже получилось раскопать в себе один-единственный недостаток, не раз привносивший в мою жизнь неожиданные повороты, странные знакомства и необдуманные решения.

В среднем, алкоголь употребляют шестьдесят восемь процентов населения нашей страны, из них больше половины — от одного до нескольких раз в месяц, двенадцать процентов — больше трёх раз в неделю. Среди самых частых причин употребления алкоголя называют снятие напряжения после тяжёлого рабочего дня, встречу с друзьями или применение небольших доз спиртного в качестве снотворного средства.

Я вот пью редко, но метко. И переход от состояния «пригубила вина» до «почему я сплю на скамейке в Жулебино?» случается со скоростью света и сопровождается амнезией, проходящей в лучшем случае несколько часов (при наличии свидетелей, готовых рассказать мне все подробности произошедшего), а в худшем — не проходящей вообще.

Именно поэтому, несмотря на страшный недосып и настроение убивать, я сползла с кровати и потащилась на кухню, где выполнила доведённые до совершенства действия: включила чайник, насыпала в кружку одну ложку кофе, бросила два кубика сахара, залила всё это молоком до середины, а остальное — кипятком.

Хоть как-то радовала только мысль, что этот напиток — чистый яд, не иначе. Не мудрено, ведь изобрела его когда-то именно я, спьяну начудив с пропорциями ингредиентов. И не удивительно, что Тёмка искренне обожает это кофейное нечто — что ещё стоило ожидать от такого извращенца?

— Ух ты! Спасибо! — присаживаясь за стол, воскликнул он с таким воодушевлением, будто встать в начале седьмого и приготовить ему кофе-яд было исключительно моей личной инициативой.

Я же достала себе молоко из холодильника, по традиции задела ногой миску с кошачьим кормом, рассыпав часть по полу, и, чертыхаясь, присела напротив. Вытянула руки и положила на них голову, не переставая смотреть на него максимально мрачным взглядом, который он, в свою очередь, максимально нагло игнорировал.

— Начинай, — выдохнула я, подвинув приятно холодную бутылку с молоком к своему лбу и краем глаза замечая, как жирное пушистое чудовище, по наивности и добродушию Тёмы ошибочно принимаемое за кошку, моментально прибежало на условный сигнал и уселось хрустеть рассыпанной едой.

— Значит, началось всё с того, что ты полчаса перечисляла причины, по которым ненавидишь свою работу и будешь даже рада, если тебя уволят, — начал он, задорно улыбаясь, чем скидывал себе ещё пару лет возраста. На самом деле генетика уже скинула ему примерно десятку, наградив внешностью вечного студента с огоньком в глазах и повадками милого котика. Но и сам Иванов вовсю пытался соответствовать навязанному природой амплуа беззаботного и обворожительного вечного ребёнка.

— Это было до того, как мы приехали в клуб и начали пить.

— Потом ты вспомнила, что на работу эту тебя взяли по блату родителей, — словно не замечая моей ремарки, увлечённо продолжал он, — и решила, что уволить тебя будет не так-то просто. А ещё начала думать, достаточно ли будет тех связей, чтобы тебе самой, первой, уволить этого нового начальника…

— Иванов, да твою ж мать! Это всё было ещё по дороге, — простонала я и приложилась носом о столешницу, не рассчитав силу, с которой пыталась изобразить, что устала от его глупых шуточек.

— Эх, Крольчонок, нельзя тебе пить, — покачал он головой с искренним участием и погладил меня по безвольно лежащей на столе руке. — Как пыталась найти в Гугле контакты киллера, помнишь?

— Нет. Но это идеально вписывается в мой общий настрой.

— А тот момент, когда залезла ко мне на колени и сказала, что ты девочка и не будешь больше ничего решать?

— Пфф, точно не было такого, — уверенно фыркнула я, ради этого даже потратив силы на то, чтобы приподнять голову.

— Кстати, ты так и заснула тогда, и не просыпалась вплоть до возвращения домой.

— Я просто притворилась спящей, чтобы создать тебе как можно больше неудобств.

— Неудобства ты можешь создавать только в том состоянии, в котором способна разговаривать, — хохотнул Тёмка, — а молчаливая и спокойная Наташа — это просто подарок.

— А что это за бабу я от тебя отгоняла? — хищно прищурившись, решила уточнить я единственный момент, который запомнила на удивление чётко, выделив его из череды других, совершенно несущественных по мнению моей памяти.

Конечно, как тут не разволноваться, когда у тебя прямо из-под носа пытаются увести такого котёночка?

— Ты имеешь в виду ту блондинку, которой ты заявила «Детка, ему нравятся шатенки с маленькой грудью и широкими бёдрами, так что у тебя нет шансов?», — подозрительно спокойным голосом уточнил он, и бровью не поведя, зато охотно целуя пушистую морду забравшегося к нему на колени монстра.

— Допустим, в пьяном состоянии я излишне самокритична, — поморщилась я, на всякий случай окинув себя быстрым взглядом. Не такие уж и широкие они, эти бёдра. И грудь вон, даже под свободно висящей на мне Тёмкиной футболкой видна, значит она не маленькая, а просто ак-ку-рат-на-я. — А что это за наглость такая, приставать к тем, кто пришёл не один?

— Крольчоночек, — мурлыкнул заговорщическим тоном Артём и склонил голову вбок, прищурив глаза точь-в-точь так же, как нежащаяся у него на коленях кошатина. И шепнул с придыханием: — Это была официантка.

— Пффф, как будто официантка не может строить глазки! — не сдавалась я и, как обычно, ощущая приближение неминуемого провала, черпала из необъятных внутренних ресурсов ещё больше наглости и упрямства.

В общем-то, именно на них я и выезжаю последние лет пятнадцать своей жизни, смирившись с тем, что помимо очень посредственного имени мне достались ещё и очень средние умственные способности.

И низкая активность алкогольдегидрогеназы, чьё название я запоминала два месяца, пока мы готовили проект социальной рекламы против употребления спиртных напитков.

— Ничего не могу сказать, потому что она стояла ко мне местом ровно противоположным тому, на котором обычно расположены глазки.

— Ах, даже так!

— Язык мой — враг мой, — закатил глаза он, стараясь удержать смех за широкой улыбкой.

— Зато я-то ему сразу пришлась по вкусу, — всего один пошленький намёк, и на губах моих тут же появилась довольная ухмылка, настроение поднялось на пару пунктов, а утро перестало быть настолько отвратительным.

И если вам вдруг показалось… то нет, вам не показалось.

Вообще-то спать с Артёмом в мои планы не входило. В его, вроде бы, тоже.

Но… знаете эти истории про друзей, которые договариваются создать семью друг с другом, если не найдут себе половинку к какому-то определённому времени? Вот и мы пошли примерно по тому же пути, в пылу вполне серьёзного разговора об одиночестве, прикрытого шутками и сарказмом, договорившись на секс без обязательств, если к тридцати годам не подвернётся кандидат получше.

На логичный вопрос Тёмы, к чьим именно тридцати это должно произойти, я уверенно заявила, что к самым ближайшим. Это было через пару недель после его двадцать девятого дня рождения.

До тридцати мы немного не дотянули. Ну, всего-то десять месяцев! Зато сколько нервных клеток, денег на бесполезные свидания и времени на общение и переписку с заведомо неподходящими вариантами нам удалось сэкономить.

Быть друзьями с привилегиями оказалось просто потрясающе удобной затеей. Прямо как поход в гипермаркет, где можно разом найти всё, что душеньке будет угодно: и потрахаться, и поделиться проблемами, и скоротать вечер за парочкой серий сериала, и даже в отпуск съездить, при этом спихнув свой почти неподъёмный чемодан на отзывчивого и милого «друга».

Но и это меркло перед тем, что Тёма безропотно терпел мою дрянную привычку спать, раскинувшись звёздочкой и лёжа прямо на нём.

— И всё же, что мне с работой-то теперь делать? — спросила я, крутя в руках стакан с молоком и прикидывая более реалистичные в сравнении со вчерашними вариантами способы решения столь щепетильной ситуации.

Хотя вариант с киллером всё ещё казался мне очень привлекательным.

— Если что пойдёт не так, то найдёшь себе новую, — пожал он плечами, — посмотри по ходу дела. Иногда я встречаю кого-то из очень старых знакомых и, хоть убей, не могу вспомнить, просто ли мы общались или спали друг с другом. Так что просто постарайся… не выделяться пока.

— А если я потом не найду новую работу? — не в моих правилах было раскисать даже перед Артёмом, видевшим меня в самые паршивые моменты жизни, но работу свою я действительно любила и совершенно не могла представить, что буду делать без неё.

— Вот если не найдёшь новую работу к тридцати, то выйдешь за меня замуж, потом быстренько разведёшься и оттяпаешь себе половину моих денег.

— Да ну тебя, с такими предложениями, — недовольно изрекла я, хмуро поглядывая на то, как он хохочет. — А то и это сбудется.

***

— У вас есть вопросы, Наталья?

— Леонидовна, — ввернула я с ехидной ухмылочкой, наслаждаясь тем, как недовольно поджал губы наш мистер большой начальник.

Да-да, именно так. Сонечка, Лидочка, Аллочка и Наталья Леонидовна, я бы попросила!

Пару месяцев назад мы с Артёмом решили, что самой лучшей тактикой будет ждать его действий и не выделяться. Но где я и где «не выделяться»?! Да проще приручить крокодила, чем найти для меня достаточно весомый аргумент заткнуться в тот момент, когда можно блеснуть накопленным за немалые годы жизни сарказмом.

Тем более Антон — мать его за ногу — Романович на протяжении всего времени нашей совместной работы предпочёл держаться исключительно то ли в рамках собственного высокого профессионализма, то ли мужской осторожности, то ли руководствовался обычным человеческим стыдом… в общем, вёл себя так, словно ничего не случилось.

Обращался он ко мне только по рабочим вопросам, не придирался, но и не пытался как-то поощрить больше положенного хорошему руководителю. Только каждый раз, когда нам необходимо было контактировать в окружении коллег (а наедине мы, по неслучайности, никогда не оставались), его голос звучал так напряжённо, будто ему предстояло вот-вот сделать жизненно важный выбор между красным и синим проводом в тикающей под ногами бомбе.

Моего же терпения хватило на первые две планёрки. А потом сучий характер взял вверх над страхом лишиться насиженного местечка в нашем прекрасном серпентариуме, и я принялась Антошечку медленно, со смакованием доводить — ну, именно так это выглядело со стороны, если верить претензиям яростно настроенной против меня Анжелики.

— У Антона Романовича новое место работы, трудный коллектив, большая ответственность! А тут ты ещё вставляешь свои пять копеек! Нам нужно его беречь! Он устаёт! — высказывала она, словно позабыв о том, как пятью минутами ранее восхищалась очередной самодостаточной женщиной из инстаграма, добившейся всего исключительно своими силами и ничем не зависящей от мужчин.

— Колесова, если ты не научишься говорить только чётко и по делу, то в следующий раз с отчётом будет выступать Лидочка, — грозила Сонечка, пока сама Лидочка качала головой как китайский болванчик, а я только закатывала глаза, прекрасно понимая, что никем они меня заменить не смогут.

Какие бы умницы-разумницы не работали в нашем отделе, а железобетонной выдержкой и высокой стрессоустойчивостью обладала только я одна.

Мне же достаточно было прощупать пределы терпения товарища Миловидова — а заодно отправить ему парочку многозначительных взглядов-улыбок, чтобы напомнить, что прежде довелось прощупать его в более осязаемом формате и в самых драгоценных местах — и, насладившись своей безнаказанностью, продолжить террор начальства с усиленным рвением.

— Крольчонок, ты сильно оскорбишься, если я скажу, что почти наверняка уверен, что он действительно тебя не помнит? — спрашивал Артём аккуратно, вдоволь отсмеявшись после пересказа очередных моих попыток нарваться на увольнение, и получал от меня в ответ лишь высокомерное фыркание. — Точнее, помнит тебя, но явно не может вспомнить обстоятельства вашего с ним свидания. А потому всеми силами пытается быть душкой, чтобы компенсировать своё возможное мудачество в прошлом.

Мнению Тёмки я доверяла, и червячок нормальной женской обиды постепенно подгрызал меня изнутри, заставляя быть всё более изобретательной и изощрённой в попытках досадить случайному любовнику.

Нет, ну как это можно — забыть меня! Ради кого я вообще старательно отыгрывала образ фееричной дурочки? И плевать, что просто копировала при этом нашу Аллочку: скопировать вот это — тоже тяжёлый и кропотливый труд! Да я даже хранила в памяти телефона найденные на просторах интернета фотографии бульдога, чтобы с восторгом показывать их всем своим одноразовым ухажёрам и рассказывать грустную историю про то, что мой Яся так любит мамочку, что никого на порог моей квартиры не пускает.

А он просто взял и забыл! И как, скажите мне на милость, это могло не задевать тонкие струны женской души? Ну, те самые, что в моём случае схожи по внешнему виду и прочности с корабельными тросами.

Руководствуясь народным принципом «сама придумала — сама обиделась», я мстила Антону-гандону исподтишка, заранее сделав копии тех страниц трудового договора, где нам красиво обещали свободу слова и самовыражения.

Всё же я — дочь юристов! Меня вот так, голыми руками, не возьмёшь!

Если я сама вдруг не попрошу томным шёпотом взять меня прямо здесь и сейчас. Например, как случилось недавно в примерочной магазина нижнего белья. Теперь приходится терпеть шуточки часто вспоминающего об этом Артёма и ездить за покупками в другой торговый центр, а то возвращаться в тот даже мне как-то стыдно…

— Так у вас есть ко мне вопросы, Наталья Леонидовна? — с нажимом переспросил Антон, не убирая в карман свою фирменную рабочую улыбочку.

— А фамилия у вас настоящая? — ляпнула я, подперев подбородок ладонью и уставившись на него с неподдельным интересом.

— Колесова! — шикнула вполголоса серьёзная донельзя Сонечка.

«Вот же стерва!» — читалось в злобном взгляде Анжелики.

— Как нетактично, — укоризненно покачала кудрявой головой Лидочка.

«Неужели и правда ненастоящая!» — выпучила глаза-блюдца Аллочка, картинно приложив ладошку ко рту в знак удивления.

— Да, настоящая, — почти не раздражённым тоном ответил гений рекламы, и только брови на его мужественном лице сурово съехались к переносице. — А по проекту у вас вопросы есть?

— Ну так сразу и надо уточнять, Антон Романович. А то я подумала, что вы просто предлагаете мне познакомиться с вами поближе, — если бы анаконда умела улыбаться во время того, как душит свою жертву, то улыбка её выглядела бы точь-в-точь так же, как моя в тот момент.

Ух, как приятно немного подпортить другому человеку жизнь!

Я вот не за себя же стараюсь, а исключительно переживаю за тех несчастных девушек, кто искренне поведётся на харизму и впечатляющий экстерьер этого кобеля.

— Ну, если у нас больше нет…

— А проект ваш — полная херня, — высказалась я громко, снова перебив его на полуслове и демонстративно фыркнув.

Знаете тот момент, когда в помещении вдруг наступает такая тишина, что слышно, как у кого-нибудь в голове отвечающие за мозг шестерёнки поскрипывают? Вот так это и было. Только вместо скрипа я отчётливо улавливала булькание со стороны Фёдора, представляющего нашу креативную группу и поперхнувшегося своим возмущением настолько, что его лицо и шея стали ярко-бордовыми.

По разным данным, количество бесплодных семейных пар в России варьирует от пятнадцати до двадцати процентов. При этом в каждой третьей паре женщина сталкивается с теми или иными трудностями зачатия или вынашивания ребёнка.

В папке внушающей толщины, лежавшей передо мной, была как всегда тщательно собранная статистика, набор сухих и скрупулёзно отобранных фактов: средний возраст рожениц, количество и основные причины осложнений, процент беременностей, заканчивающихся не родами.

Наш новый супер-пупер перспективный и богатый заказчик — сеть медицинских клиник с новейшими репродуктивными технологиями, уже проверенными и успешно применяемыми в США.

А наш проект рекламы для них — самое банальная из банальных и избитая из избитых идей, какую только могли предложить пятеро мужчин-креативщиков, не имеющих ни семьи, ни даже постоянных отношений.

— Поясните, — сухо бросил Антон — сама серьёзность — Романович, на этот раз и выражением лица, и тоном голоса стремившийся показать, что допекла я его своими показательными выступлениями знатно.

«А я ведь только вхожу во вкус, ваше псевдоСашковое величество», — подумалось мне, но размышления о собственном безграничном сволочизме пришлось оставить на потом. Намного важнее было сосредоточиться и показать, что я не только отменная стерва, но и толковый профессионал.

Обычно мы не лезли в работу креативщиков. Их у нас в компании любили и почитали, берегли и носили на руках, сдувая пылинки, потому что найти нового хорошего специалиста было почти нереально, а переманить опытного у конкурентов — слишком дорого.

Стоит ли упоминать, что ребята, чувствуя свою уникальность и незаменимость, начинали откровенно халявить? Ну прямо как я, когда неделями тянула со сводками, в которых реальной работы было дня на два.

Раньше я в креативщики не метила. И вообще мало куда метила, довольствуясь возможностью нихрена не делать большую часть дня и получать достойную зарплату. Но возраст брал своё, и внутреннюю неудовлетворённость жизнью хотелось сублимировать во что-либо ещё, кроме частого и разнообразного секса или неизлечимого шопоголизма. Например, в карьерный рост, так некстати задуманный мной именно в тёмные времена смены руководства.

— Мило агукающий младенец у счастливо улыбающейся женщины на руках, воодушевляющая музыка, цветовая гамма в светло-пастельных тонах или развевающаяся прозрачная занавеска перед ними, — перечисляю со скепсисом общий набросок того, как будет выглядеть будущий видеоролик для телевидения и интернет-ресурсов, — занавесочкой они, видимо, пытались сделать реверанс вашему неоценимому вкладу в развитие рекламы, Антон Романович, но получилось отстойно.

— Она подчёркивает нежность и невесомость момента единения матери и ребёнка, — вставила неожиданно румяная Лидочка, по-видимому приложившая к продвижению «занавески» все свои сомнительные познания в области психологии.

И тут Остапа понесло…

— Пффф! Реклама должна цеплять! Запоминаться! Будоражить умы! А это что? Что продвигают в этом ролике? Подгузники, детское питание, одноразовые трусы в роддом? — вот мне и пригодились все знания, почерпнутые из разговоров уже рожавших подруг, — это не нежность и что-то там ещё, а просто серость и убогость. А слоган? «Мы приносим счастье». Я бы решила, что это продвижение службы доставки от ИКЕА или магазина с алкогольной продукцией. На чьи просмотры вы вообще рассчитываете? Людей, кто не умеет нажимать кнопочку «пропустить рекламу» в интернете или просто из лени не переключающих телевизор на соседний канал в рекламный перерыв?

— Давайте теперь каждый желающий будет указывать нам, как работать! — воскликнул обиженный и до сих пор нездорово-красный Фёдор, истерично отбросив от себя ручку и скрестив руки на груди.

— У вас есть какие-то предложения, Наталья… Леонидовна? — неожиданно по-настоящему заинтересованным тоном уточнил мистер самый лояльный начальник года.

— Это не в компетенции нашего отдела, — неуверенно пробормотала Сонечка, видимо, до конца так и не определившись с позицией Миловидова.

— Есть, — кивнула я и даже перестала качаться на стуле, впервые за очень долгое время чувствуя себя не в своей тарелке. Как в школе, когда ты вроде бы уверена в правильности своего ответа, но всё равно чуть втягиваешь шею в плечи в ожидании реакции учителя. — Часы. Те самые известные тикающие часики. Сначала — в виде затравки только они, чтобы создать открытый гештальт. На тёмном фоне, с небольшим ускорением, чтобы был эффект нагнетания обстановки. А следом, через неделю или две — полный ролик, и там тикание прервёт крик проснувшегося среди ночи ребёнка, к которому подскочат со своей кровати сразу оба родителя.

— Девеар-клиник. И пусть они тикают для кого-то другого, — добавил Антон задумчиво, быстро прокручивая в пальцах свою ручку. И мне уж больно хотелось фыркнуть вдогонку что-нибудь ехидное, но он снова подал голос: — Что скажете, коллеги?

— Это манипуляция…

— Бред.

— Нет.

— Ужасно!

— Ну что ж, — протянул с улыбкой Антошка-всемназлошка, — тогда давайте попробуем. Ответственной за проект назначаю вас, Наталья… хм… Леонидовна.

Комментарий к Во-вторых, дайте мне шанс себя показать.

А вот тут можно заранее познакомиться с живущей с Артёмом пушистой красавицей-Гертрудой:

https://pin.it/6TwYbM8

Предположения об имени принимаются))

К слову, я хотела повторить, что планирую в этой работе всего около 6 глав, так что мы не будем вдаваться в лишние подробности, но ещё успеем максимально близко познакомиться с каждым персонажем!

========== В-третьих, узнайте меня поближе. ==========

- Вот ты мне скажи, Артём, ну какой толк от этой твари? – вопрошала я, уставившись взглядом на потолок в его квартире.

Вышеупомянутая тварь, с поистине королевской гордостью восседавшая на спинке занятого моим телом дивана, недовольно зыркнула на меня зелёными глазами и нервно лизнула свой живот, тут же фыркнув от попавшей в нос собственной шерсти.

Вообще-то имя у монстра было вполне поэтичное – Гертруда. Иванов утверждал, что назвал её в честь Гертруды Стайн, после чего мне пришлось-таки поинтересоваться у всемирной сети, что это за баба такая (и успокоиться, узнав, что конкуренцию она мне уже не составит, в отличие от своей пушистой тезки).

Мы с Гертрудой невзлюбили друг друга не с первого взгляда, а с первой ночи, когда пришлось побороться за тёплое местечко на груди её хозяина. Место я отвоевала, вытеснив пушистую в ноги, но пришлось пожертвовать обгрызенными ею позже тремя парами туфель (шикарных и брендовых туфель, между прочим!) и стерпеть не единожды исцарапанные ею же ноги и руки.

— Она же бесполезная. Ну потискаешь ты её немного, и всё. Зато сколько забот, переживаний из-за неё, пока ты в разъездах, — продолжала я рассуждать и, убедившись, что Тёмка не видит, показала его кошке язык.

— Вот именно по этим же причинам я никогда не заводил себе девушку, — со смехом отозвался он.

Хотела я было ляпнуть шуточку про то, что это просто девушки его никогда не заводили, но тактично промолчала.

Да-да, у меня всё же есть чувство такта, когда дело касается по-настоящему близких людей. Я вам даже больше скажу – если сильно постараться, то получится отыскать и запуганную, загнанную в самый дальний уголок совесть.

К тому же я старалась держаться как можно дальше от всех тем, вследствие которых у Артёма получилось бы припомнить тот роковой-фатальный-нелепый вечер годовалой давности, после которого ждать наступления оговоренных нами когда-то тридцати лет уже не имело смысла.

Другими словами, тот вечер, когда я его соблазнила затащила в постель. В гипотетическую, потому что настоящей там и близко не стояло.

Точнее, постель-то стояла на своём законном месте, в спальне. Просто мы до неё не дошли.

Началось всё с вполне обычного совместного отдыха в ночном клубе, и я не могу сказать, что перебрала тогда с алкоголем – по крайней мере на утро я помнила все свои слова и действия очень подробно и чётко. К сожалению. Потому что алкоголь всё равно подстегнул неуёмное любопытство и блокировал работу тех частей мозга, которые призваны были отвечать за способность к анализу и рациональное мышление.

В самом клубе я ещё держала себя в рамках тех поступков, совершив которые можно просто картинно охнуть, покачать головой и пролепетать что-нибудь в стиле «надо же, что я вчера вытворяла!». Ну подумаешь, прихватила пару раз за задницу своего друга и полезла к нему целоваться – с кем не бывает, в самом-то деле?

И если сейчас вы скептически заметили, что с вами такого не бывает, то можете возмутиться моим поведением ещё сильнее, потому что со мной и не такое прежде случалось.

В такси по дороге домой меня начало уносить в сторону того поведения, за которое потом уже могло бы стать стыдно даже мне. Но воздержание длиной почти в полгода уверяло меня, что раз уж мы поцеловались разок, то следующие хрен-сосчитаешь-сколько раз уже вроде как и не несут в себе ничего страшного, так что я охотно залезла к нему на колени прямо в машине и присосалась, как пиявка.

Хотя нет, последний сравнительный оборот больше подойдёт для того момента, когда мы переступили порог его квартиры. И речь тут будет идти, как вы понимаете, уже совсем не о поцелуях.

— Я просто обязана сделать всё от меня зависящее, чтобы вернуть тебя для женской части этой планеты! — решительно заявила я тогда, плюхнувшись на коленки прямо в коридоре и ухватившись за пуговицу на его джинсах. — Такой котёночек не должен достаться какому-нибудь там мужику!

Пффф, можно подумать, что какой-нибудь бабе я просто так взяла бы и отдала такое чудо. Вон, даже с кошкой его, и той затеяла жёсткую конкурентную войну.

Здравствуйте, меня зовут Наташа Колесова, и я веду себя как собака на сене.

Надо бы отдать должное Артёму: держался он стойко. И на своих двоих, и выражением лица, от первого шока и недоумения быстро перешедшего в смиренное согласие и подкупающую покладистость.

— Смотри-ка, это сработало! Я тебя исцелила! — от радости я даже похлопала в ладоши и с видом абсолютного победителя посмотрела на него снизу вверх, оторвав взгляд и рот от того самого, исцелённого и бодренько торчащего мужского счастья.

Про то, что раньше он вообще-то и без меня спокойно спал с девушками, я забыла. С детства была жутко рассеянной!

И вообще, одно дело, что там было до меня, и вот совсем другое – со мной. Со мной спокойно не бывает. Зато бывает непредсказуемо, разнообразно и… весело.

По крайней мере сама я, протрезвев, смеялась сквозь слёзы, стоило лишь вспомнить, как Тёмка старался не заржать в голос во время минета, подрагивая от беззвучного смеха и закусывая губы.

Говорю же вам: чудо, а не мужчина!

— Мы в ответе за тех, кого приручили! — выдала я на следующее утро, как ни в чём не бывало ввалившись на кухню и случайно перевернув миску с кошачьим кормом, а потом с максимально непринуждённым видом ждала, когда же Артём откашляется от сока, которым подавился. — Так что придётся мне и дальше заниматься твоим половым перевоспитанием, Иванов.

Вот уж перевоспитала, так перевоспитала! На свою голову. Ну, не на голову вовсе, а, скорее, на парочку других мест…

— А Гертруда — моя муза, — заявил Тёма, бесшумно подкравшись к дивану и умилительно целуя пушистую морду во влажный пятнистый нос.

Я сказала умилительно? Там должно было быть «возмутительно»!

— Ты говорил, что это я твоя муза! — надулась я, оглядываясь по сторонам в поисках того, чем можно было бы запустить в него, чтобы ради этого не пришлось подниматься.

— Вы обе мои музы, Крольчоночек. Потому что глядя на то, как вы целыми днями предаётесь лени и унынию, меня охватывает желание немедленно создать что-нибудь прекрасное, чтобы привнести в этот мир капельку равновесия.

— Все вы, мужчины, одинаковые, — фыркнула я, картинно закатив глаза. — Дорогая, ты у меня такая единственная и особенная! Ты, и ещё вот она, ну и та тоже…

На Иванова я старалась не смотреть, ведь на руках он держал своего кошкоподобного монстра, ненависть к которому утихала во мне только в периоды разъездов, когда самой приходилось эту тваринушку кормить, убирать за ней лоток и порой даже оставаться вместе спать – видите ли, скучно ей и грустно, когда он уезжает. Мне вот скучно и грустно не было (ну ладно, было, но совсем чуть-чуть), но в отсутствие непосредственно объекта нашей давнишней конкуренции с Гертрудой мы сосуществовали на удивление мирно, а стоило Тёмке вернуться – с усиленным рвением переходили в атаку и старались перетянуть всё внимание только на себя.

И вот, я тут лежу, одинокая и грустная, а монстр сидит на ручках, трётся пушистой головой о его подбородок и довольно мурлычет.

Жаль, что я со своими метр семьдесят шесть чертовски тяжело помещаюсь на мужских ручках. Удивительно, как я только за последний год не раздавила и не покалечила худощавого и нежного Артёма, количество переломов у которого в школьные годы приблизительно равно общему количеству костей в скелете человека.

— Крольчоночек, — промурлыкал он, манерно растягивая гласные, и бесцеремонно плюхнулся на диван, выпустив кошку и заняв свои ладони тисканьем моих худощавых коленок. — Ты клёвая.

— Ой, только не начинай… — выдохнула я обречённо, моментально понимая, к чему он опять клонит.

Разговоры на тему «не переживай, у тебя всё получится!» шли с переменным успехом вот уже третьи сутки. И я уже была искренне рада, что завтра, накануне назначенной презентации перед заказчиками той злополучной рекламы, Артём как раз улетал на пару дней на открытие очередной своей выставки в Роттердам. Иначе его навязчивая поддержка окончательно свела бы меня с ума.

Вообще-то главная проблема состояла как раз в том, что я действительно переживала, но была уверена, что мастерски это скрываю. Не пристало непробиваемой и чихающей на все трудности мне вдруг превращаться в размазню и утирать сопли-слёзы платочком, подвывая «А вдруг им не понравииииитсяяя?!».

Просто понимаете, в элитную гимназию я в своё время попала благодаря щедрости родительских отчислений в фонд поддержки учащихся, который покрывал обучение по-настоящему умным и способным ребятам.

В хороший Университет на перспективный факультет я попала благодаря папе, внаглую слившему одно судебное дело для нужных людей.

На работу меня взяли благодаря маме, умевшей выстраивать со своими подзащитными долгоиграющие и тесные дружеские отношения.

Вот так незаметно мы и подходим к тому, что самой мне прежде приходилось добиваться разве что… мужиков. Получалось-то хорошо, но от большинства из них мне нужен был просто секс, а стоило попытаться завести с кем-нибудь отношения, как от меня сбегали с выпученными глазами и паническими воплями.

Оттого особенно важным и волнительным становилось предстоящее событие. И ведь я была уверена в своих силах. Знала, что идея – новая, необычная, яркая — точно не оставит никого равнодушными, а это как раз самое главное в рекламе.

Но противные червячки сомнения всё равно грызли и грызли меня изнутри, как наглая Гертруда любила под утро погрызть мои пятки.

— Сейчас я тебе кое-что покажу, — расплылся в счастливой улыбке с умилительными ямочками на щеках Артём, резво подскочил с дивана и скрылся ненадолго в спальне. И пока я заторможенно генерировала какую-нибудь пошлую шутку, успел вернуться и положить мне что-то на живот. — Вот!

В топ десять самых привлекательных мужских профессий по мнению женщин непременно входят представители творческой среды: художники, музыканты, фотографы и актёры. Как отмечают опрошенные, такие мужчины обычно начитанны и интеллигентны, обладают острым юмором, выбирают для свиданий необычные места, а в качестве подарков – нестандартные и небанальные решения.

Интересно, преподнести мне обгрызенную чьими-то зубами маленькую пластиковую машинку считается за небанальный подарок, да?

— Откуда ты это взял?

— Отобрал у Даньки с Лёшкой.

— Подожди-ка, я правильно понимаю, что ты украл игрушку у своих племянников? — я картинно приложила ладони к щекам, округлив глаза, и покачала головой. — Да ты просто исчадие ада!

— Не украл игрушку, а забрал яблоко раздора, которое они не могли поделить, — с пафосом проговорил Тёмка, ни на секунду не смутившись. — Они же братья, они должны жить дружно!

Пожалуй, он точно знал, о чём говорил, ведь ответственность за большую часть тех самых школьных переломов лежит как раз на плечах его братцев-лосей, не умевших рассчитывать свою силу.

— Допустим, — кивнула я и прищурилась, глядя на слишком уж подозрительно довольную улыбку на его лице. — И какой в этом сарка… сакра…

— Сакраментальный смысл?

— Ага. Какой? — я аж присела от нетерпения, а заодно сделала себе мысленную пометку меньше использовать в своей речи слова, которые никогда не получается выговорить с первого раза.

— Это асфальтоукладчик, Крольчонок, — его пальцы крутанули массивный чёрный валик спереди машинки, а улыбка стала ещё шире. — Именно так я представляю тебя, если вдруг кто-то на этой презентации осмелится вякнуть, что ему не нравится проект.

Со смехом я откинулась обратно на диван, не став возмущаться даже тому, что Гертруда устроилась на подлокотнике, и её хвост то и дело елозил по моим волосам. Только у Тёмки всегда получалось подобрать настолько правильные слова, чтобы донести свою мысль.

Правда, было только одно «но»: даже если я красочно и со вкусом донесу до оппонента, что он полный кретин, получить заветное рабочее место мне это вряд ли поможет. Может быть, не настолько оно мне и нужно, но весь последний месяц я находилась в таком предвкушении, что теперь возможность провала действительно обескураживала.

— И что ты теперь готов мне предложить? — отсмеявшись, уточнила я с ехидной ухмылкой, потрясая зажатой в пальцах жёлтой машинкой.

— Ты этого не сделаешь!

— Ещё как сделаю, — хихикнула я, наслаждаясь мелькнувшей на его лице тенью понимания. — Расскажу Даньке, как любимый дядя спёр у него игрушку.

— Нет у тебя совести, Наташа, — укоризненно вздохнул Артём, шлёпнул меня в ту обширную область, где располагалась попа, и обречённо потянулся за пультом от телевизора. — На, включай своего Криса Эванса.

— Пять фильмов, — не став оттягивать, сходу огорошила я его. Артём аж рот приоткрыл то ли от удивления, то ли от возмущения тем, как стремительно выросли мои запросы с прошлой попытки его шантажировать.

— Меняю два фильма на две пачки твоих любимых чипсов.

— А ты подготовился, — одобрительно заметила я.

— Да, общение с тобой научило меня всегда готовиться к самому худшему. И убедительно говорить на кассе «Это не мне», когда продавщицы пробивают твои чипсы и смотрят на меня как на извращенца.

Все знают выражение «о вкусах не спорят»? Так вот, в компании моих друзей о них и правда не спорят. Зачем спорить о том, над чем можно посмеяться?

Например, моя пылкая страсть, нежная и трепетная любовь, непреодолимое влечение к чипсам со вкусом краба является поводом для шуток последние лет десять. А я искренне верю, что рано или поздно встречу того человека, кто будет любить их так же сильно — ведь не для меня же одной их вообще выпускают?

— Ладно, значит три фильма, — согласилась я, здраво рассудив, что лучше Криса Эванса на экране и чипсов в моих руках может быть только и то, и то разом.

— А ещё один фильм меняю на неделю секса, — нагло заявил Артём и на всякий случай сдвинулся ближе к краю дивана, приготовившись убегать, и покрепче обхватил ладонями мои колени, будто это в самом деле помешает мне его хорошенько лягнуть.

— Да ты совсем обнаглел!

— Тяжёлые времена требуют решительных действий, — философски заметил он, возведя взгляд к потолку, и, снова посмотрев на меня, предложил заискивающе: — Две недели?

— Чёрт с тобой, Иванов. Только за твои красивые глаза, так и знай! И машинка останется у меня.

— Договорились! — расцвёл он и тут же сорвался на кухню за чипсами. Можно подумать, я действительно не знала, где этот наивный котик их от меня прячет.

Открою вам огромный секрет: на самом деле не такая я уж и фанатка Криса Эванса. Нет, он конечно секси, брутал и вообще конфетка, но всё равно не дотягивает до того уровня, чтобы за последний год пересмотреть все его фильмы, а некоторые — уже и по третьему разу. Просто невозможно отказать себе в удовольствии снова поиздеваться над Артёмом, слишком неумело, но старательно делающим вид, что смотрит вместе со мной.

И моя любимая часть любого фильма — вовремя заметить, когда он окончательно уйдёт в свои мысли, чтобы с размаху ткнуть локтем ему в бок и воскликнуть: «Ты это видел, видел?!».

А потом, воспользовавшись его замешательством, перемотать сразу на полчаса назад и указать на что угодно на экране, будь то красивые туфли у женщины на заднем плане, смешные усы у какого-нибудь мужичка или милый бульдог, случайно попавший в кадр.

И сколько бы раз я это не проворачивала, Тёмка всё равно ведётся. Закатывает глаза, изображает мольбы к Богу, растекается по дивану с прижатыми к своему горлу ладонями и обречённо вздыхает, но всё равно терпеливо досматривает со мной фильм до конца.

— Тём, — зову я задумчиво, наблюдая за мельтешением титров, и на всякий случай дёргаю его за рукав футболки, привлекая к себе сразу максимум внимания.

— Крольчонок?

— А вы с Мишей почему разошлись?

Кто у нас мастер задавать неудобные, несвоевременные, нетактичные вопросы? Конечно же я!

Вообще-то меня вот уже два года подмывало спросить об этом, но момент всегда казался неподходящим, а состояние Артёма - слишком нестабильным, чтобы снова бередить старые раны.

Согласно последним данным, в России к 18 годам более половины мальчиков и почти треть девочек хоть раз пробовали наркотические вещества, при этом более 80% продолжают употреблять их на постоянной основе. Средняя же продолжительность жизни после начала употребления наркотиков варьируется от 5 до 10 лет, и в первую очередь зависит от их типа.

Статистика редко обманывает. Она очень скрупулёзно и точно подбирает факты, систематизирует их и выдаёт скупой сухой остаток, за которым скрываются искалеченные человеческие судьбы.

Я сама видела много таких. Старалась посещать похороны всех участников нашей бывшей весёлой компании, кто не смог избавиться от своей зависимости и умирал от передоза или подхваченного СПИДа, или просто заканчивал жизнь самоубийством в приступе особенно жёсткого отходняка или очередной ломки.

Это — самый эффективный и действенный способ напомнить себе, какой могла бы быть и моя жизнь, не откажись я вовремя от наркотиков.

Но как говорил мой прекрасный психолог — мужчина с крайне специфическим чувством юмора и добрыми глазами — не бывает бывших наркоманов, бывают только наркоманы в очень долгой завязке.

Именно исходя из таких соображений, только узнав о том, в какой депрессии пребывал Артём после разлада в личной жизни, я смело кинулась его спасать/поддерживать/изводить — свою версию происходящего каждый выберет сам.

В отличие от его нудного и правильного брата, сюсюкавшего с ним наравне со своим маленьким сыном, моей целью было расшевелить Иванова, чтобы не позволить ему скатиться в жалость к себе и снова встать на когда-то с таким трудом оставленную кривую дорожку. И ведь получилось! Хоть ради этого и пришлось задействовать все части своего тела, включая очень редко используемый и почти заржавевший к тому времени мозг.

В сравнении с начитанным и увлекающимся искусством Артёмом я была тупая как пробка. Хотелось бы гордо вскинуть подбородок и сказать, что стала умная, но нет — я осталась той же пробкой, только отличающей Мане от Моне, что, впрочем, мало помогло мне в жизни. Зато из тухлого и унылого нечто я возродила обратно того самого очаровательного котика-Иванова, чем потом и не преминула воспользоваться.

И до сих пор пользуюсь без зазрения совести.

А раз уж я вот так бесцеремонно и нагло влезла в его мирное существование и ему в тр… кхм… в постель, то можно попытаться залезть и в душу.

— С чего это такой вопрос? — с искренним недоумением посмотрел на меня Тёмка, хлопая округлившимися глазами.

— Ну, знаешь, по данным статистики самая частая причина…

— Не надо! — взмолился он, в панике оглянулся по сторонам и схватил пару кусочков чипсов, явно рассчитывая ими закрыть мой рот.

Нет, такие штуки со мной не работают. Мой рот можно заткнуть только… ну, если без лишних подробностей, то только тогда, когда я сама этого захочу.

Поэтому Артёму пришлось потирать укушенный палец, а мне — с видом победительницы смотреть на него, эффектно приподняв вверх одну бровь.

Конечно, интерес мой к этой теме обусловлен не просто внезапно взыгравшим любопытством. Просто мама с каждым месяцем всё настойчивее наседает на меня, повторяя, что мои часики вот-вот оттикают своё, все мои подруги давно обзавелись семьями и детьми, а у меня в жизни полная неразбериха из друга-любовника, бывшего любовника и нынче просто друга, а ещё Антона — нещадно подкатывающего ко мне — Романовича.

И я даже с этой святой троицей разобраться не могу, не говоря уже о том, чтобы понять, чего вообще хочу от своего будущего. Кроме внезапно увеличившихся до третьего размера сисек, конечно же — здесь мои желания класса так с девятого школы ничуть не поменялись.

— И всё же, что за секреты, Иванов?

— Да никаких секретов, просто странно, что ты вспомнила про это спустя два года, — развёл руками он, с вообще неуместной проницательностью изучая выражение моего лица и пытаясь догадаться об истинных причинах такого вопроса.

— Я берегла твои чувства! — укор в моём голосе его совершенно не смутил, и прищур светлых глаз стал ещё более хитрым.

— Подожди-подожди, ты берегла их до того, как будила меня словами «Поднимайся, бесполезный кусок дерьма», или всё же после?

— Пффф, капец ты злопамятный! Это было всего-то один раз!

— Не один…

— Ой всё! — окончательно психанула я, отвернулась от него и начала нервно переключать кнопки, запуская второй фильм. С самыми низкими оценками зрителей и абсурдным содержанием, чтобы ему неповадно было.

Издеваться над Артёмом мне очень нравилось. А вот когда он проворачивал то же самое, становилось уже не так весело. По-настоящему, я, конечно же, не обижалась, но все мои мысли так и сходились на теме того, что бы ещё этакого придумать ему в отместку.

— Ну ладно тебе, Крольчоночек, — примирительно протянул Тёма, откровенно подлизываясь и придвигаясь ко мне вплотную. — Я думал, все и так в курсе. Миша просто захотел семью. Ну, нормальную, полноценную семью, с печатью в паспорте, ребёнком, борщами, а не какую-нибудь дурацкую замену, вроде завести общую собачку.

— И всё?

— А этого что, мало? — хмыкнул он и улыбнулся, но вышло совсем неубедительно и грустно. — Это же чистой воды эгоизм — держать около себя или самому держаться за человека, которому никогда не сможешь дать желаемое. И выбор между собственным хочу и счастьем для того, кого любишь, для меня вполне очевиден.

Жаль, что для меня — нет. Я буду до последнего цепляться за человека, даже не пытаясь разобраться, нужен ли он мне на самом деле, как делала это со своим первым парнем. Такая вот нелогичная, почти абсурдная жадность скорее портит мне жизнь, чем помогает, но и побороть её никак не получается.

У меня с детства было всё, что только хотелось. Любая игрушка, на которую указывал родителям пухлый маленький пальчик. Шмотки, побрякушки, книжки, еда. Много, очень много всего. Больше, чем было нужно и чем мне самой на самом деле хотелось.

Но радости и счастья от этого почему-то не было. И казалось, что нужно ещё и ещё, вот стоит только съесть третий кусочек торта, купить двадцатую сумочку, получить ещё один лживый банальный комплимент, принять ещё одну цветную таблеточку — и жизнь сразу наладится и заиграет яркими красками.

С возрастом я поняла, что это не сработает. Но привычка осталась и никуда не желала уходить.

— И что, вот так вот вы просто сели, поговорили и разошлись? — недоверчиво уточнила я, хотя, зная лёгкий характер Иванова, вполне могла себе представить, что именно так всё и было.

— Ну да, — пожал плечами он, — я же вроде как увёл его у девушки, а она всё это время ждала. И дождалась. И всем теперь хорошо.

Глядя на эту грустную, милую мордашку, мне с трудом верилось, что ему сейчас хорошо. Тут больше подходило определение «на грани между слезами и жгучей ненавистью к окружающим».

Утешитель из меня крайне плохой. Могу, конечно, похлопать ладонью по дрожащей от проливаемых слёз спине и пробормотать «Да ладно, всё наладится, держись», но сделаю это крайне скомкано и неубедительно. А более привычное и естественное «Ой, собери ты уже сопли в кулак» почему-то мало кого способно успокоить и приободрить.

Поэтому действовать приходится исключительно по наитию и руководствуясь первой пришедшей в голову идеей, как обычно пролегающей через нижнюю половину тела.

— Может быть, утешительный секс? — с чрезмерной бодростью поинтересовалась я, очаровательно улыбнувшись.

— Давай, делай все, чтобы я почувствовал себя максимально жалким, — буркнул насупившийся Иванов, скептически поглядывая на моё слишком уж довольное выражение лица.

Утешительный-неутешительный, а я вот уже настроилась. Так что его шансы увильнуть близились к нулю.

— Он не пойдёт в счёт оговоренных нами двух недель, — как бы между прочим добавила я, наблюдая за тем, как бесстыжие глаза напротив загораются предвкушением.

— Ох, Крольчоночек, — мурлыкнул Артём, очень грациозно зажимая меня между собой и диваном, — вот с этого и надо было начинать!

***

— Вы сегодня прекрасно выглядите! — если бы не передозировка восторга в этом простом замечании, его можно было бы принять всерьёз.

Но на губах Антона — далеко не мастера флирта — Романовича слишком широкая и прямо раздражающе-белозубая улыбка, которую так и хочется по мановению волшебной палочки превратить в печальную гримасу.

Магистр ехидной магии, профессиональная отшивальщица всех назойливо желающих пришиться и умелая отклейщица нагло клеющихся — Наталья Леонидовна Колесова, к вашим услугам.

Испоганю настроение. Быстро. Надёжно. Недорого.

— Я всегда так выгляжу, — мой фирменный «а не пойти ли тебе отсюда, парниша» взгляд встретился с его янтарными глазами и явно сбил полёт мысли, настроенной на очередной раунд заигрываний. Жаль, улыбка так и осталась при нём, хоть и стала не настолько самоуверенной.

— А это вам, — в поле моего зрения оказался белый бумажный стаканчик той самой знаменитой кофейни, на котором чёрным маркером было старательно выведено «Наталья Леонидовна».

— С двумя ложками желания угодить и посыпан сверху щепоткой лести, — недовольно скривилась я, отхлебнув один раз, и отодвинула стаканчик подальше от себя, — терпеть такой не могу. Но ваши усилия показаться душкой меня искренне восхищают, товарищ начальник.

— Я вот никак не пойму, Наталья, — начал говорить он, грустно вздохнув и опустившись на соседний со мной стул. Видимо, заметив краем глаза ещё один — на этот раз убийственный — взгляд, быстро поправился: — Леонидовна. Почему вы так категорично настроены против меня?

Вообще-то я и сама не понимала, почему это я так категорично была настроена против него. Оттого вопрос этот, как и излишнее внимание со стороны Антоши-гандоши, как и его почти жалостливое выражение лица, бесили меня неимоверно.

Особенно, когда до столь важной презентации рекламы остаётся каких-то полчаса, а меня пытаются разжалобить на флирт, свидание или секс — пойми разбери, чего это ему так сильно от меня нужно, чтобы целый месяц усердно обхаживать.

— Почему же сразу против? Я просто не за вас. Или, если хотите точнее, не за вашу манеру подкатывать к своим сотрудникам.

— Может быть, мы просто начали наше общение не с той ноты?

— Антон Романович, а этот проект вы мне дали специально, чтобы потом вот так невзначай опустить свою руку на мою коленку? — елейным голоском поинтересовалась я, взглядом указав на ту самую руку именно на той самой коленке. Миловидов руку тотчас же убрал и даже достоверно изобразил стыд вперемешку с недоумением, мол, он совсем не понимает, как же так получилось.

— Вы мне очень нравитесь, Наталья… Леонидовна.

— А вы мне как-то не очень, мужчина в поисках мимолётных связей.

— Смею заметить, что мы оба…

— Лучше не смейте.

— Ладно, — выдохнул он, понуро повесив голову, и занялся более важной в данный момент проверкой аппаратуры для проведения презентации.

Места в небольшом конференц-зале постепенно заполнялись людьми, и я чувствовала волнение, только подстёгиваемое азартом. Основной текст предстояло читать именно нашему директору, поэтому я решила полностью положиться на собственные силы и не стала делать даже маленький набросок того, о чём потом придётся говорить перед заказчиками.

Возможно, моя самоуверенность когда-нибудь меня погубит. Но импровизация всегда давалась мне легче, чем планирование, а возложенная на меня ответственность не тяготила, а напротив, лишь подталкивала действовать ещё более дерзко и решительно.

— И всё же, почему вы не хотите дать мне шанс? — снова завёл разговор наш совсем не понимающий отказа директор, пока я проверяла качество присланного мне на почту чернового варианта видео-ролика.

— Видите этот стаканчик? — мой взгляд указал на демонстративно отставленный в сторону бумажный стаканчик, принесённый им же. — Он одноразовый. И если я снова захочу кофе, то я куплю себе новый в новом стаканчике, или заведу наконец качественный, красивый и постоянный термос.

— И почему же, по-вашему, я не гожусь на роль постоянного? — стойко приняв брошенный удар, уточнил он, подперев подбородок ладонью.

— Например, потому, что сбиваете и отвлекаете меня перед очень важной и ответственной презентацией, — жёстко отчеканила я и, недолго думая, взяла в руки папку с документами по собранной статистике и анализу данных, которые могут попросить заказчики, а ноутбук подвинула к Антону — оскорблённой благодетели — Романовичу, отсаживаясь от него на максимально доступное расстояние.

— Это что это..? — возмутился было он, тут же нахмурившись.

— Не хочу каким-либо образом отвлекать внимание от вашего милого лица, господин Миловидов, — ухмыльнулась я, кивнув в сторону зала, на восемьдесят процентов заполненного именно женщинами. — Ролик по ссылке в самом последнем письме.

— Наташа, вы просто несносны! — почему-то в этом восклицании мне послышалось больше восторга, чем негодования, но моя ответная реплика была перебита острым громким звуком включённого микрофона.

Говорил мистер большой профессионал очень мало и чётко по делу, что на самом деле было редкостью в нашей среде и мне лично очень импонировало.

Я же всматривалась в лица сидящих в зале, чтобы успеть оценить их реакцию на ролик до момента непосредственной обратной связи, по плану стоящей почти в самом конце часовой презентации. И ощущения внутри были странные, будоражащие: наверное, примерно так чувствуют себя мамы, когда видят, что их ребёнок вот-вот сделает свой первый шаг.

Свет в зале стал приглушённым, перешёптывания стихли, все сосредоточили взгляды на экране, расположенном прямо за моей спиной.

— Ну иди уже сюда… — вслед за коротким смехом произнёс мужской голос, а звук похлопывания ладони по коленям очень гармонично вписался в барабанную дробь моего участившегося сердцебиения.

Мне и оборачиваться не нужно, чтобы узнать голос своего первого парня — Яна.

И хоть я никогда прежде не видела записанное когда-то по глупости мной же видео, это — точно именно оно.

Но самое страшное, что даже спустя столько лет я очень хорошо помню, что именно буду делать через минуту, оказавшись у него на коленях…

Комментарий к В-третьих, узнайте меня поближе.

Дорогие мои, не пропустите! 14 февраля в качестве маленького и скромного подарка выложу для вас мини-историю с героями «три кило»! Надеюсь, она поднимет вам настроение))

А ещё отзовитесь те люди, которые любят чипсы со вкусом краба. Вы существуете?))

========== В-четвёртых, поддержите меня в это непростое время. ==========

Кроме двух полоумных братьев-лосей имеется у Артёма ещё один, почти десятилетний Егор, рождённый его матушкой-кукушкой от молодого мужа и брошенный ею на воспитание всем, к кому он сможет прибиться. Прибивался Егорка ко всем по очереди, став нашим коллективным ребёнком, этаким Маугли, взращённым стаей.

Начерта столько упоминаний о животных, спросите вы? А я вам скажу: просто Егорка у нас задрот юный натуралист, и вот уже с пяток лет, оставаясь с ним сидеть, я не рассчитываю хоть на мгновение переключить или, не дай Бог, вообще выключить канал Дискавери.

И вот в одной из тех программ, что мы смотрели с ним, показывали бой змеи и мангуста. С первого взгляда всё было предсказуемо и банально: змея затаилась и приготовилась нападать, чтобы заглотить тельце пушистого зверька с той же жадностью, с какой я набрасывалась на нормальную еду после нескольких дней в гостях у повёрнутых на здоровом питании родителей.

Но не тут-то было!

Ничем не выделяющийся внешне зверёк в один стремительный и ловкий прыжок вонзил свои зубы в змею, тут же её обезвредив.

А я, Колесова Наташа, определённо тянула на звание мангуста рода человеческого. Ведь то движение, что совершила я в попытке выключить запущенное с ноутбука видео, наверняка бы вошло в книгу рекордов Гиннесса как самая молниеносная реакция из всех возможных.

Не успела.

Антон — спаситель чести дев испуганных — Романович захлопнул ноутбук за мгновение до того, как я потянула к нему свои руки, прервав трансляцию на самом многообещающе-пикантном и обличительном моменте. Причём хлопнул он крышкой с такой силой, что у меня который раз за это утро появились мысли об убийстве с особенной жестокостью, потому что жалобный треск охренительно дорогого девайса явно предвещал разбитый экран.

Говорят, разбить что-то — на счастье. В данном конкретном случае счастье светило только тем людям, кто промышляет поножовщиной за скромное вознаграждение, потому что у меня для них намечался новый клиент.

Удивительно, но ноутбук оказался цел. Чего нельзя было сказать о психике наших заказчиков, находившихся в состоянии, балансирующем от недоумения до негодования. И как бы мне не хотелось тотчас же сомкнуть свои вспотевшие от стресса пальцы на шее нашего впавшего в ступор директора, но спасти свою многострадальную презентацию хотелось всё равно чуточку больше.

— Просим прощения за эту маленькую накладку: случайно включили черновую версию рекламного ролика для ваших косвенных конкурентов, новой марки презервативов, — с максимально непринуждённой улыбкой выдала я и, специально чуть понизив голос и приложив ладонь тыльной стороной к губам, продолжила заговорщическим тоном: — Кстати, за совсем небольшую доплату мы готовы оставить для них именно этот бездарный и провальный вариант. За подробностями можно обратиться к Антону Романовичу после окончания презентации.

В зале замелькали улыбки, и с лиц спало напряжённое и суровое выражение, от созерцания которого впору было вспоминать все просторы России-матушки, чтобы прикинуть, за сколько тысяч километров мне необходимо будет уехать в поисках того города, куда не долетит весть о моём позоре.

— Товарищ директор, отомрите! — процедила я шёпотом и, не особенно рассчитывая на силу великого и могучего русского языка, легонько пнула Антошу ногой под столом. Может быть, не так уж легонько: стресс, сами понимаете!

Нужный ролик нашёлся быстро. Во втором по счёту входящем письме на моём рабочем ящике, а в первом до сих пор была ссылка на то проклятое видео из моей глупой и беспечной молодости в сопровождении очень тревожной надписи «Хочешь, чтобы это увидели все?».

Я — не хотела. Даже мне, женщине свободных взглядов, адекватной самооценки и крайне восторженного отношения к сексу, претило стать звездой домашнего порно.

А началось всё с того, что я была по уши влюблена в Яна и таскалась за ним хвостиком примерно с того же дня, как научилась ходить. В своей привязанности к нему я вовсю демонстрировала подаренное природой упрямство и отмеренную с излишком глупость, ничуть не смущаясь того, что сам Ян относился ко мне… ну, совсем не так, как влюблённая девочка ожидает от мальчика.

Мне казалось, что вот это дружески-братское общение и его излишняя откровенность — вещи вполне нормальные, даже вполне себе положительные. Из друзей ведь получаются самые крепкие пары! А то, что мне было известно, кто и как именно из других девушек его привлекает — так это вообще высшая степень искренности между нами!

Тем не менее, встречаться мы всё равно начали. Но не задалось. Ну очень, очень сильно не задалось.

И когда я узнала, что Ян помолвлен с какой-то очень правильной и экономически выгодной девушкой, с которой они на тот момент вместе учились в Англии, то очень сильно расстроилась. И очень сильно разозлилась — когда он предложил мне провести вместе его последние свободные зимние каникулы в Москве.

Конечно же, я послала его нахер, пожелала ему подцепить венерический букет, а его будущей жене — завести себе сразу трёх любовников (с большим членом, ловкими руками и длинным языком).

Но всё это — мысленно. А вслух сказала что-то вроде «Круто, давай» и села гуглить самые маленькие камеры для скрытой видеосъёмки.

За две «прощальные» недели с Яном я наснимала много интересного. Начиная от наших постельных утех и кадров того, как он нюхает кокаин, и заканчивая его пьяно-наркотическими рассуждениями о том, в каком месте и виде он видел и будущую жену, и её чопорную семью. Уверена, все они были просто в восторге, получив эту видеозапись в подарок под конец рождественских праздников.

Я тоже была в восторге от самой себя, пока не взглянула на всё сотворённое без одержимой жажды мести. Тогда-то поняла, какую несусветную дурость сотворила. Помолвку Яна, конечно же, расторгли, но он оказался только рад этому и даже благодарен мне за то, что избавила его от перспективы остепениться и ходить по струнке перед семьей своей жены.

А у меня мороз шёл по коже все эти годы, стоило лишь подумать, что когда-нибудь это видео может всплыть в самый неподходящий момент.

Конечно же, самый неподходящий момент наступил именно сейчас.

К счастью, дальше презентация рекламы шла как по маслу. Самый лояльный директор в мире пел соловьём, расписывая все преимущества именно придуманного нами концепта, и мне оставалось только изредка поддакивать и отвечать на предсказуемые, скучные и короткие вопросы заказчиков. А из-за того, что мысли мои были очень далеко — чуть больше, чем за семьсот километров, около живущего в Питере Яна, то и поведение моё стало образцово-приличным, скромным и, без сомнения, радующим начальство.

— Это что вообще было?! — зашипело на меня то самое начальство, как только официальная часть презентации подошла к концу и можно было начинать расходиться из конференц-зала.

В другое время я бы, конечно, с удовольствием с ним пообщалась (на самом деле нет), но в тот момент только стремглав вылетела в коридор в поисках максимально уединённого закутка, уже крепко сжимая в ладони телефон с набранным нужным мне номером.

— Слууушаю, — протянул по обыкновению Ян, ответив сразу после первого гудка, словно специально сидел и ждал моего звонка.

— Вот и слушай. Я тебя из-под земли достану и превращу твою жизнь в ад, придурок!

— Я что, опять забыл поздравить тебя с днём рождения, Натусик?

— Он в апреле! А сейчас сентябрь! — рявкнула я, но про себя отметила, что оказалась совершенно права, решив, что присланный им тогда подарок и цветы лишь показатель отличной работы его помощницы. — Почему на моей рабочей почте ссылка на наше видео?

— Какое видео? — лениво отозвался он и, по-видимому осознав смысл моих слов, испуганно уточнил: — То самое видео?! Наташа, ты говоришь про то видео? Ты понимаешь, что будет, если оно вдруг окажется у журналистов?

Судя по панике в его голосе и мгновенно появившимся почти визгливым ноткам, можно было смело откидывать изначальную версию о причастности Яна к пришедшему мне «сюрпризу». С одной стороны, это радовало: каким бы козлом я его не считала, но таких гадостей всё равно не ждала, а в рамки крайне неудачной шутки подобное уже не укладывалось.

Но с другой стороны, если видео оказалось в чужих руках, то у нас назревают очень и очень большие проблемы.

— Так, давай сразу пропустим этот цыплячий писк про то, кто твой папа и как тебе от него попадёт, — ехидно заметила я и тут же хищно улыбнулась, — реши эту проблему. Срочно! Иначе в следующий раз я позвоню уже лично твоему отцу.

Когда-то я очень хотела замуж за Яна. Лет так в пятнадцать, наверное. И для этого были две причины: его папа и его мама. Таких потрясающих людей ещё поискать нужно, оттого особенно обидно, что этому говнюку от рождения выпал джек-пот.

Не могу сказать, что я сохранила отличные и тёплые дружеские отношения со свёкрами своей мечты, но в любой ситуации, когда у Яна вдруг сносило крышу, я сразу звонила им. Или они — мне. В зависимости от того, где он находился в тот момент и что делал.

Этакий коллективный тотальный контроль над тридцатилетним избалованным дитятей.

— Ну не надо, Натусь! — жалобно протянул он, и в динамике что-то громко зашебуршало. — Сейчас мы со всем разберёмся, обещаю! Расскажи подробно, что произошло.

— Ты что, собрался записывать? — наконец распознав в странном шорохе звук перелистываемой бумаги, я еле сдержала смешок.

— У меня плохая память, ты же знаешь.

По данным социологических опросов, проведённых среди людей от двадцати пяти до сорока лет, их круг общения на шестьдесят семь процентов состоит из знакомых, приобретённых во время обучения в школе или институте, на двадцать два — на месте текущей или прошлой работы, шесть процентов приходится на людей с общими интересами или хобби, а пять — на прочих, не подходящих под предложенные категории.

Вот Ян для меня как раз и был наглядным примером того, кто не подходил под стандартные категории. Потому что продолжать общаться с ним после всего, что происходило между нами в прошлом, казалось по меньшей мере странным.

Впрочем, к странностям в своей жизни мне не привыкать. А от Яна до сих пор не удалось отвыкнуть, хоть прежде любовные, а потом крепкие дружеские связи между нами давно истончились до тонких ниточек приятельских отношений, поддерживать которые не имело никакого смысла, но и бросить — не получалось.

— Наташа, что произошло? — подскочил ко мне Антон — само очарование — Романович, стоило лишь вернуться обратно в зал, где после утомительной презентации для наших заказчиков был организован фуршет. Умаялись они, бедненькие, целый час выслушивать наши разносторонние и настойчивые попытки им понравиться! — На тебе совсем лица нет!

— Во-первых, всё ещё Наталья Леонидовна, — с самой убийственно-милой улыбкой из своего арсенала отчеканила я. — А во-вторых, лицо на мне и оно так же прекрасно, как раньше. Только что в зеркале проверяла.

— Я правильно понимаю, что как-то объяснять произошедшее в начале презентации ВЫ, Наталья Леонидовна, — с нажимом произнёс вмиг нахмурившийся трижды-отшитый-за-утро-начальник, — не намерены?

— Ой, да что там объяснять. Просто вы тыкать не умеете!

— Это прозвучало двусмысленно и даже обидно.

— Именно на такой эффект я и рассчитывала, — почему-то моя честность не вызвала у него радости, и лицо приобрело точь-в-точь такой же вид, как у меня при первом взгляде на налоговую декларацию.

Впрочем, моя радость тоже длилась недолго. Наверное, чуть больше получаса, в течение которых Миловидов обхаживал заказчиков своим милым видом и врождённым даром забалтывать любого, от которого я пока что ловко прикрывалась щитом сарказма. Но стоило мне лишь потерять бдительность, как он оказался тут как тут, и как назло — снова с широкой улыбкой и мягкой поволокой в глазах.

— Вы не свободны, Наталья Леонидовна? — спросил он с искренним интересом, чем впервые за время нашего знакомства застал меня врасплох.

Буду честна: застал меня врасплох совсем не он, а необходимость сформулировать конкретный ответ на прямой вопрос. Не для него — тут у меня в запасе отговорки-посылки на любой вкус, а для самой себя в первую очередь.

Знаете, был в одной из социальных сетей такой статус у пар, как «всё сложно»? Вот что идеально подходит, чтобы описать мои отношения. Только не с Тёмкой — что тут сложного, мы же давно уже обсудили, что просто друзья с привилегиями — а с собственным неосознанным и легкомысленным образом жизни.

Моя бабуля всегда говорила: само плывёт по течению только говно, а людям надо бы хоть иногда шевелиться.

Отличная была женщина. Кладезь житейской мудрости под любую цензуру.

— Пфф! Вы не свободны, Антон Романович! — фыркнула с видом самым непринуждённым, ещё и закатила глаза для полноты картины. — Предлагайте лучше своей жене развестись с той же настойчивостью, с какой пытаетесь уломать меня на… на что вы там меня уламываете?

Моего невинного вида он не оценил (что за день такой, все мои актёрские импровизации насмарку!) и, сделав ещё один шаг ближе ко мне, настораживающе-серьёзным тоном произнёс:

— На свидание. Нормальное, человеческое свидание. Всего одно.

— У вас вообще отсутствует инстинкт самосохранения? — скепсиса во мне было хоть отбавляй, но под силой его напора естественное любопытство начинало проклёвываться между постоянно непроходящим раздражением.

— Я просто впервые встретил женщину, которая настолько чётко знает, чего хочет от жизни, и не стесняется это тут же брать.

Самое время рассмеяться, но смешно почему-то больше не было. И всё в нём — и поза, и тон голоса, и взгляд — не позволяли разумно усомниться в искренности сказанных слов.

Антон — удар под дых — Романович наверняка бы очень удивился, узнав, насколько сильно я не знаю, чего хочу от жизни. Настолько, что в каждом телефонном разговоре с мамой, вечно талдычащей про чужие свадьбы и чужих детей, яростно огрызаюсь и с остервенением отшучиваюсь, а потом непременно бегу к Артёму под крылышко.

Оптимально — с любой игрушкой из ближайшего секс-шопа, чтобы чем-нибудь сбить его проницательность и избежать очередного «я же вижу, что ты расстроена, Крольчоночек!».

Если бы я родилась страусом, то зарывала бы в голову в землю сразу до ядра.

— Так вот сейчас эта женщина хочет поесть и потешить собственное тщеславие хвалебными отзывами о своей работе, — парировала я, обходя его стороной, и направилась к шведскому столу, около которого и толпились все заказчики.

— Это значит, что вы всё же подумаете над моим предложением, Наталья Леонидовна? — никак не унимался он, очень некстати решив тоже отправиться в направлении стола, а никак не в том, куда я отправляла его своим взглядом.

Вообще-то да, подумаю. Но ему об этом знать не обязательно.

***

Тот человек, кто первый сказал, что жизнь полосатая как зебра, явно имел большие проблемы со зрением и сбитый к херам глазомер. На деле она больше напоминает пантеру: если как следует всматриваться в обилие чёрного, то можно отыскать несколько пятен подозрительно коричневого цвета.

Нет, вы не подумайте, я вовсе не пессимистка. И если брать эту осточертевшую всем метафору со стаканом, то лично меня будет интересовать только, что туда налито и сколько это будет стоить.

Но бывают такие периоды, когда устоявшаяся жизнь переворачивается с ног на голову. И именно в эти моменты, как назло, становится необходимо принять те решения, которые ранее успешно оттягивались во временном интервале до отметки «никогда».

Последние проведённые «Автостатом» исследования показывают, что сорок девять процентов населения России не имеют машины, в то время как пятьдесят один процент имеют во владении один и более автомобиль.

Рассказать вам, как я из группы счастливого большинства вдруг оказалась в меньшинстве?

Рабочий день после презентации протекал в штатном режиме. Сонечка отдавала поручения, чтобы никто вдруг не забыл, что она у нас в отделе главная. Лидочка пыталась объяснить что-то про Эдипов комплекс округлявшей глаза Аллочке, судя по румянцу на щеках считавшей слово «фрустрации» полным синонимом «фрикции». Анжелика изучала записи в социальных сетях, остервенело поддерживая всех сильных и независимых жён, дочерей и любовниц олигархов, а ещё делала пометки, каким блюдом из сорока трёх ингредиентов будет удивлять своего кобелистого мужа сегодня вечером.

Когда в коридоре раздался шум, я даже ухом не повела, продолжая старательно щёлкать мышкой и изображать бурную деятельность. Хотя выбор осенних полусапожек в интернет-магазине заставлял мои мозги и фантазию работать во многом лучше, чем во время составления очередных нудных и однообразных отчётов.

— Колесова, на парковку спуститесь! Срочно! — крикнул заглянувший в дверь охранник и мгновенно умчался, ничего не пояснив.

Тоже мне, срочно. Ну подумаешь, перекрыла с утра выезд двум другим машинам. А нечего уезжать с работы за сорок минут до официального конца трудового дня!

Три шага по асфальту, взгляд на странную компанию из пары охранников и нашего дайте-мне-шанс директора, а потом моё сердце ухнуло в пятки и с оглушительным звоном разбилось прямо о подошву шикарнейших туфель с имитацией кожи рептилии бордового цвета.

Так больно не было, кажется, даже быть свидетелем первого левака от Яна, который тот, будучи в состоянии наркотически-алкогольного опьянения, и не пытался скрыть.

Ой, да что там этот Ян! Ни один мужик в моей жизни не был столь отзывчив, надёжен и дорог мне, как эта красная крошка с огромными круглыми глазками-фарами.

Глазок больше не было. Все составляющие машины, которые можно было разбить, валялись крупными осколками вокруг неё или торчали агрессивными зубьями в рамах лобового и заднего стёкол. На бампере — огромные вмятины, содравшие краску до железа и нарушившие идеально выверенные, чёткие геометрические линии чёрных полосок-бровей.

— Они выскочили, разбили машину и уехали! Три мужика во всём чёрном и в масках на лице! Мы бы остановить их не смогли, нам же по табелю оружие не положено! — то ли возмущался, то ли оправдывался начальник охраны, пока я обходила свою девочку по кругу с наворачивающимися на глаза слезами.

Да я мечтала о ней столько времени! Извела менеджеров всех автосалонов, придирчиво выбирая и обсуждая каждую деталь, которую хотела внутри или снаружи своей красотки. Вложила в неё душу, пусть и выходит, что размер моей души исчислялся тремя миллионами рублей на банковском счёте.

Даже Артём, изначально пытавшийся склонить меня на какой-то кабриолет Мерседес (как-то упомянув, что такой раньше был у его матери, а мать братьев Ивановых знала толк в роскошных вещах, выборе мужчин и способе вырастить ещё одного сына, не принимая в его воспитании никакого участия), был в восторге от того, насколько гармонично мы в итоге сочетались с моей Мини-крошкой. А уж Тёмка-то знает толк в прекрасном!

Мне и стыдно не было за те слёзы, что полились по щекам в сопровождении нескольких всхлипов и жалобного шмыгания носом. Это вам не реветь из-за каких-то пустяковых проблем, молчащего спустя месяц после отличного свидания телефона или брошенного в спину злорадного женского «шалава».

Они разбили мою машину!

— Наташа, вам надо успокоиться. Может, чаю? — аккуратно подхватив меня под локоть, спросил Антон — сама обеспокоенность — Романович и, понизив голос до шёпота, добавил: — С коньяком.

— Ага. Коньяка. Без чая, — процедила я, безропотно позволяя ему увести себя обратно в здание и чувствуя, как слёзы боли стремительно замещаются слезами ярости.

А вот теперь самое время вспомнить о том, кто отец Яна. Павел Валайтис — глава Правительства, основатель самой популярной на данный момент политической партии в стране и официально объявленный кандидат в президенты на будущих выборах.

Из всех вариантов неудачной кандидатуры для первой влюблённости я выбрала самый удачный, однако.

Сообщения Яну улетали одно за другим. С требованием принести мне головы тех смельчаков, кто посмел посягнуть на святое и прикоснуться к моей машинке.

— Кому же вы так сильно перешли дорогу, Наталья? — поинтересовался Антон, заведя к себе в кабинет и без лишних проволочек налив мне сразу полстакана коньяка.

— Сегодня?

— Вообще. Кто вас так ненавидит?

— Примерно все, кроме десятка человек, считающих меня душкой, — крепкий алкоголь неприятно жёг горло с первого же глотка, и я заглянула за спину директора мечты, пытаясь разглядеть содержимое мини-бара в его кабинете. — А колы у вас тут не найдётся? Закусочки какой-нибудь?

— Наталья Леонидовна! — укоризненно покачал головой он, заодно пряча лёгкую улыбку.

— А вот у прошлого директора всё было, — из вредности заметила я. И из вредности же не стала уточнять, что только ни с кем из нас он бы делиться не стал.

Однако он этот выпад принял стойко и продолжил допрос с пристрастием, от которого я увиливала так ловко, что впору было самой себе аплодировать. Зря он надеялся, что я вот так возьму и честно расскажу, кто и почему решил превратить мою жизнь в ад.

Как я могу рассказать то, чего сама не знаю?

— Я отвезу вас домой, — безапелляционно заявил Антон — рыцарь в душе — Романович, когда время достигло моей самой любимой отметки в шесть вечера, и в коридоре стало шумно от спешащих покинуть работу сотрудников.

— А мне не домой, — вяло взбрыкнула я, без сожалений отставив от себя стакан с коньяком, чьё количество уменьшилось примерно в половину от изначально мне предложенного.

— Значит, отвезу вас не домой, — не сдался он, и в этот момент я всё же махнула рукой — и в прямом, и в переносном смысле — на все утренние установки и молчаливо согласилась.

Надеюсь, Гертруда не сидела на окне и не видела, что привезли меня к ней в гости на незнакомом чёрном внедорожнике. Вот уж кто, а эта пушистая морда точно использует данную информацию против меня.

— Теперь можно и домой, — выдохнула я, выйдя из подъезда Тёмки и снова усевшись в машину Миловидова.

— Я провожу вас прямо до квартиры, Наталья.

— Нет!

— Да. А вдруг вас и дома будет ждать какой-нибудь неприятный сюрприз или, ещё хуже, опасность?

Я даже соизволила повернуть к нему голову, чтобы осадить каким-нибудь жёстким замечанием о том, что тогда в случае опасности мне придётся спасать не только себя, но и его. Но… вместо этого совсем не «сильно и самодостаточно» залипла на разглядывании его фигуры, сопоставляя текущий расклад и собственные воспоминания.

Антон был выше на полголовы уже с учётом надетых на мне высоких каблуков. И широк в плечах — не качок, конечно, как однажды попавшийся мне на поприще интернет-знакомств мистер обмазанная маслом тестостероновая грудь, но всё равно выделялся среди привычных мне худощавых Артёма и Яна.

Не знаю, какой уж из него защитник, но живым щитом точно сможет быть.

— А на чай вас не пригласить? — опомнившись, заполнила я ехидством до неловкого длинную паузу.

— На чай не нужно. Но можно на что-нибудь покрепче, потому что я сегодня перенервничал.

— Вы, Антон Романович, совсем обнаглели?

— Я только начал, — довольно усмехнулся он, — и хочу предложить вам крайне необычный формат для этого вечера.

— Например, вы довезёте меня до нужного адреса и уберётесь к чёрту?

— Например, мы сядем с вами, выпьем и поговорим. Максимально откровенно. Без прикрас и обмана.

— Ну и зачем?

— Я хочу познакомиться с вами по-настоящему. С реальными именами и биографией, с честно озвученными взглядами на жизнь и планами на будущее. Может быть, после этого вы всё же поменяете своё мнение насчёт моей одноразовости? А если нет, то я, так и быть, приму ваш окончательный отказ.

В любой другой вечер я бы отказалась от столь щедрого предложения с вероятностью в сто процентов. Ну какая мне разница, в самом деле, что у него за взгляды на жизнь и планы на будущее, если у меня со своими собственными не выходит разобраться?

Но голос мамы, крепко сидящий в подсознании и просыпающийся в самый неподходящий момент, снова запричитал о том, что с таким характером и феминистскими замашками мне в лучшем случае светит встречать старость в одиночестве. А в худшем — с Гертрудой, потому что даже Артём скоро не выдержит моей утомительно-навязчивой секс-дружбы и куда-нибудь сбежит.

Может быть, мама права, и мне пора перестать выпендриваться и быть как все?

— Соглашайтесь, Наталья Леонидовна, — заманчивым полушёпотом предложил он, широко улыбаясь.

— И что, даже признаете, что фамилия-то ненастоящая? — в шутку фыркнула я, решив, что сразу согласиться будет слишком похоже на позорную капитуляцию.

А Наташа Колесова не капитулирует! Только уступает один бой, чтобы выиграть всю войну, и никак иначе.

— Настоящая, — возразил он и после тяжёлого и обречённого вздоха добавил: — Настоящая девичья фамилия моей бабушки. А до двадцати одного года я был Маркиным.

— Паркуйтесь вооон там, Антон Романович, — ткнула я пальчиком в самые отвратительно расположенные парковочные места около своего дома, которые по утрам всегда преграждает мусоровоз. Увы, дурные привычки из меня так быстро не искореняются. — Хорошо, что мой домашний бар многим лучше, чем ваш рабочий.

Комментарий к В-четвёртых, поддержите меня в это непростое время.

Дорогие мои, сегодня-завтра я начну новую историю и буду очень и очень благодарна получить по ней ваши отзывы и поддержку!

Так же я создала группу в ВК для обсуждения своих работ. Там будет много интересного, присоединяйтесь! Ссылка в моём профиле)

А Наташа, как видите, справилась на «ура» даже с этой крайне отвратительной ситуацией с видео))

========== В-пятых, не делайте скоропалительных выводов. ==========

— Ну что ж, начинай свою исповедь, — повелительным тоном обронила я, изучая свои нескромные запасы алкоголя, занимающие целую полку в широком кухонном шкафчике, и выбирая что-нибудь максимально подходящее по настроению.

Артёма я обычно заставляла готовить какой-нибудь коктейль, даже не всматриваясь в то, что именно и в каких пропорциях он смешивает. Правило было только одно: с меня название, а с него полёт фантазии и первичный удар по вкусовым рецепторам.

Единственным откровенно неудачным стал только «секс на кухонном столе», потому что примерно на середине приготовления до пьяного Иванова всё же дошло, что это было не название, а предложение.

— Мы наконец-то перешли на «ты», — улыбаясь, заметил мистер смекалка.

— Это я перешла на «ты», а ты всего лишь перешёл через порог моей квартиры и будь любезен, продолжай высказывать уважение к моему любимому папеньке.

— Ну Ната… — он споткнулся о мой угрожающий взгляд и тяжело вздохнул, продолжая: — …лья Леонидовна, а можно как-то за раз высказать максимальное уважение к вашему отцу и ввести мораторий на ваше отчество на весь остаток вечера? Не уверен, что смогу нормально выговаривать его уже после второго стакана.

Он посмотрел на выставленную мной бутылку виски с восторгом и одобрением, уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но быстро сник и промолчал, когда рядом с дорогой бутылкой появилось несколько баночек обычной колы.

— Ну вот когда перестанешь выговаривать, тогда и вернёмся к этому вопросу.

— Наталья Леонидовна, а вы и правда всегда… такая? — уточнил он, и огонёк, мелькнувший в этот момент в его янтарных глазах, заставил меня напрячься.

Я никак не могла привыкнуть, что иногда за внешне невинным и честным взглядом ангелочка может прятаться мелкий чертёнок, так и норовящий втянуть меня в какие-нибудь неприятности.

Вот взять того же Артёма. Мне до сих пор немного стыдно перед его отцом за прошлое лето.

А уж вспоминать, почему нас теперь не хотят пускать в один из прежде любимых клубов, и вовсе не хочу. Да, это был даже более постыдный момент, чем мой первый минет Тёмке и наши приключения в магазине белья. И на трёхлетии его племянника. И в безлюдном (на первый взгляд) переулке в самом центре Рима. А ещё…

— Наташа? — позвал меня Антон — сама неуместность — Романович, отвлекая от приятных воспоминаний и возвращая на грешную землю.

Вообще-то хотелось рявкнуть на него «Чего пристал?!», но потом я опомнилась, что у меня тут назревает попытка стать нормальной и разобраться уже с этими чёртовыми тикающими часиками, поэтому пришлось экстренно вспоминать, на каком именно поводе блеснуть сарказмом мы остановились.

Увы, что-то не вспоминалось. То ли коньяк из драгоценных запасов начальства давал о себе знать, то ли лёгкая нервозность от мысли, что я притащила к себе в квартиру чужого мужика.

— Может быть, есть что-нибудь, что вам интересно про меня узнать? — с надеждой в голосе спросил Антон, разумно не став дожидаться моего полёта мысли.

— Например, как продвигается твой развод? — хмыкнула я и, заметив, как он мгновенно скис, вдруг ощутила лёгкий укол невесть откуда взявшейся совести.

Может быть, права была бабушка, когда говорила, что самое лучшее качество для женщины — это умение вовремя заткнуться?

Нет, это не та бабуля, про которую я уже упоминала. Та бабуля считала, что в арсенале женщины всё должно быть исключительно острым: язык, каблук и нож в руке.

— Ладно, давай-ка с самого начала. Где родился, на кого учился и как докатился до вот этого, — последнее слово отлично совпало со звякнувшим о столешницу стаканом и очередным его очень пристальным взглядом в мою сторону, после которого мне подумалось, что увлекаться алкоголем сегодня не стоит. Знаю я эти «мы просто поговорим», сама так раньше делала.

— Родился я в Подмосковье, в городе Королёв. Мама — учитель географии, папа всю жизнь отработал машинистом метро. Учился я… неважно, — признался Антон — мастер расплывчатых формулировок — Романович, — не хватало усидчивости, да и скучно было в школе. Когда пришло время выбирать ВУЗ, сразу пошёл поступать на рекламу, хотя меня все очень отговаривали: тогда это направление стало очень популярным, а значит, шансы пробиться среди тысяч других сводились к нулю. Тем более, ходило в народе ошибочное мнение, что рекламщики должны креативить двадцать четыре на семь и обязательно выглядеть как фрики.

Уж не знаю, как ему, а мне и до сих пор приходилось часто сталкиваться с подобным мнением. Вот как раз после озвученного на одном из свиданий: «А придумай-ка слоган для этого пива? Не можешь? Какой ж ты рекламщик тогда!», я и перестала озвучивать свою настоящую профессию.

Впрочем, рассказывать о том, как я спасаю слонов в Африке, организовываю выставки современного эротического искусства или шью эксклюзивную одежду для карликовых собачек было намного веселее, чем вдаваться в свою любимую статистику.

Тем более, что по той самой статистике…

Семьдесят два процента россиян недовольны своей профессией. При этом сорок четыре процента опрошенных признались, что хотели бы кардинально сменить сферу своей деятельности.

Так что будем считать, что на время своих свиданий я просто примеряла на себя роль большинства россиян.

— Мне повезло, наверное, что сложились хорошие отношения с преподавателями, и они помогли с рекомендациями, чтобы сразу попасть в хорошее агенство, — продолжал тем временем Антон, дегустируя виски, внаглую отобранный мной у отца, которому впору бы заводить отдельную комнату для всех подарков и подношений, что доставались на работе. Вот говорила мне мама идти на юридический! — Кстати, они же и посоветовали сменить фамилию на более звучную и запоминающуюся. А во время переоформления документов я познакомился с первой женой: она восстанавливала утерянный на концерте «Линкин Парк» паспорт, а я был бешеным фанатом этой группы.

— Первой из скольких? — скептически поинтересовалась я, пропустив мимо ушей его ремарку о музыкальных предпочтениях.

Мои музыкальные предпочтения на девяносто процентов состоят из того, что крутят по радио. И ещё на десять — из слаженной мелодии будильника, мяуканья голодной Гертруды и хлопка холодильника-бренчания-шкворчания, свидетельствующего о том, что Тёмка уже готовит завтрак.