В его власти, или Беременна от монстра

Глава 1

Аннотация: Марат Покровский – человек, от которого лучше держаться подальше: хладнокровный, жестокий, опасный, ему ничего не стоит сломать чужую жизнь. А я всего лишь его горничная – серая моль, которую он прихлопнет и не заметит. Только однажды мы переспали. И этого хватило, чтобы я забеременела после страшного диагноза «бесплодие». Это было настоящим чудом! И моей радости не было бы предела... если бы Покровский не заявил, что отберёт моего ребёнка сразу после рождения.

Только черта с два я дам ему это сделать!


В книге есть:
#мат - немного :)
#очень откровенно
#властный жесткий герой
#противостояние характеров
#ХЭ

– Иди ко мне. Хочу тебя пиздец как.

От хриплого голоса по телу прокатилась слабость и я зажмурилась, чтобы прийти в себя. Наваждение и самое потаенное желание, мучившее меня последние полгода, сбывалось прямо сейчас. С того самого момента, как я устроилась на работу в дом Марата Покровского, его образ не давал мне покоя. Брутальный, опасный, скорый на расправу, порочный… Он приходил ко мне в самых пошлых снах и творил с моим телом такие стыдные вещи, что утром я просыпалась изможденная. Тело ныло от острого желания, но…

Для хозяина дома я была пустым местом. Главное правило – никогда не показываться Покровскому на глаза. Я его выполняла честно, как любая послушная женщина, которая втрескалась в мужчину по уши. Ничего больше мне не светило, потому что я прекрасно видела, какие девушки бывали у Марата в постели. Юные фигуристые красотки томно закатывали глаза, выпрашивая у него баснословно дорогую сумочку или крутую тачку, а потом громко орали и стонали в его спальне, пока он вытрахивал из них способность трезво мыслить.

В такие ночи хотелось накрыться с головой подушкой и больше не просыпаться никогда. Потому что сколько бы я не представляла себя на месте этих пустоголовых дурочек, это никогда не стало бы правдой. Мне, Ане Толмачевой, месяц назад исполнилось 25, и у меня не было ни модельной фигуры, ни внешности инста-див, ни… возможности родить. Пустышка, от которой не то что муж, даже кот сбежал.

И сейчас ноги так ослабели, что я просто шага не могла сделать. Этого не могло быть! Точно не в этой реальности. Но Покровский сидел в полумраке, развалившись в дорогущем кожаном кресле, и его глаза влажно-возбужденно блестели. Он осматривал меня оценивающе, жадно, с такой страстью, словно едва сдерживался, чтобы не разорвать на мне одежду. Никогда в жизни я не ощущала такого взгляда.

– Я сказал, иди сюда, – металлические нотки в голосе Покровского выводят из ступора.

Сглатываю и на негнущихся ногах медленно подхожу к нему.

Вот прямо сейчас он поймет, что спутал меня с какой-нибудь своей пассией – шикарной моделью, и все закончится. Но Марат тянет меня за руку к себе, заставляя наклониться, а после жадно впивается в губы. От него пахнет алкоголем, но даже это не портит момент. Я еще не верю в происходящее и вся дрожу. Особенно от того, как он жестко сжимает затылок и страстно целует. Это выбивает из-под ног почву.

А после он отстраняется и взглядом указывает вниз. Я и без слов понимаю, чего босс хочет, но от властного тона тело прошивает волна возбуждающих иголок:

– На колени.

Могу ли я в этот момент сопротивляться приказу? Точно нет. Эта жесткая подавляющая аура, исходящая от Марата, всегда лишает способности говорить «нет». И я опускаюсь на колени. Дрожащими пальцами расстегиваю ширинку и боюсь поднять взгляд. Знаю, что Покровский смотрит. Чувствую его жадный взгляд – от него тело горит огнем и воздух раскаляется, обжигая легкие.

Я никогда не делала этого с бывшим мужем. Он только показывал в порно, как делают минет, и на этом все кончилось. Но сейчас мне хочется доставить этому опасному сильному мужчине такое удовольствие, чтобы увидеть его глаза в этот момент, почувствовать острое желание, услышать откровенный стон.

Хочу и стыдно одновременно. Приходится сделать несколько вдохов, крепко зажмуриться – и я решаюсь. Провожу языком по горячей головке, слизывая капельку смазки – и тело прошивает озноб от порывистого выдоха мужчины. Мне удивительно хорошо, и я хочу, чтобы Покровскому было так же приятно, как и мне. Поэтому судорожно вспоминаю, что надо делать дальше и погружаю стоящий колом член в рот. Он не влезает даже наполовину, но я стараюсь ритмично двигать головой. И все равно постоянно давлюсь. Кажется, все только порчу.

– Техника хромает, – комментирует Покровский и ухмыляется, – ты как будто в первый раз сосешь.

Щеки заливает краска, я поспешно отстраняюсь и кусаю губы. За последние пару лет это единственный мужчина, с которым я сплю, который нравится до дрожи в коленях. Но и тут я умудрилась все испортить!

– Придется тебе потерпеть, сладкая.

В следующую секунду он распускает мои собранные в хвост волосы, ласково гладит по голове. А потом одним движением наматывает их на руку, наклоняет ниже, резко толкается в рот и сам задает нужный темп. От неожиданности вцепляюсь ногтями в бедра мужчины.

– Вот так, да-а. Ты быстро учишься, – ухмыляется одобрительно Марат, когда я зажмуриваюсь и покорно позволяю управлять собой.

Меня всю трясет от его каждого действия. Уверенно и по-хозяйски Покровский скользит ладонью вниз и сжимает чувствительную грудь через ткань. Тело как будто прошивает разряд и острое удовольствие растекается по телу. В этот момент откровенный стон слетает с его губ и наотмашь бьет по натянутым нервам. Внизу живота проходит сладкая судорога и я крепче свожу ноги, чтобы хоть как–то унять мучительное желание, напрочь отключающее разум.

Пропускаю тот момент, когда Марат напрягается и кончает, поэтому сперму приходится судорожно глотать, чтобы не подавиться. Мужчина отпускает мои волосы и расслабленно откидывается на спинку кресла. Я же без сил оседаю на пол и поспешно вытираю губы. Становится так нестерпимо стыдно, что даже глаза боюсь поднять. Чувствую только, что он продолжает смотреть, и глаза щиплют слезы. Что он подумает обо мне?

Глава 2

Марат прекрасно знал таких женщин. Тихая, не перечащая, примерная. Неудовлетворенная. Как только дело доходило до постели, с них сразу же слетала эта показная скромность. Поэтому когда его горничная стыдливо опустила глаза после горячего минета и попыталась тихо ускользнуть, он только сильнее распалился.

– Не так быстро, детка. Одного раза для меня мало, – прорычал Покровский с довольным оскалом, перехватывая тонкое запястье.

Аня ожидаемо решила соскочить – так всегда и бывает с правильными девочками. Сначала тихони похотливо стонут, а после стыдятся того, как им было хорошо. Наверняка и в постели с мужем боится даже инициативу проявить, чтобы тот не дай Боже тот не посчитал ее шлюхой. Но сегодня он заставит эту монашку стонать в полный голос.

Только вот Аня смущается и совсем не дает себе расслабиться. Так что Покровский переворачивает ее на живот. Небольшая хитрая уловка – не будет смотреть в глаза и быстрее потеряет контроль. Особенно если нажать на этот чувствительный бугорок…

Ласки постепенно становятся откровеннее. А когда Марат нажимает на вход пальцами, Аня вздрагивает и тут же зажимается, сводит бедра. Слабая попытка противостоять напору, не пустить внутрь себя пальцы только распаляет. Покровский ухмыляется шире, наклоняется и с силой прикусывает шею сзади. Когда женщина, словно дикая кошка, шипит от боли и отвлекается на секунду – бессовестно пользуется моментом и вгоняет в нее сразу два пальца.

На этот раз Ане не удается сдержать томный выдох. Забывшись, она подается назад, сама неосознанно насаживаясь на пальцы. Марат только ухмыляется: надо же, ведет себя так, как будто давно не испытывала удовольствия. Хотя кто знает, удовлетворяет ли ее вообще муж?

Медленно он начинает ласкать чувствительную точку у входа. Аня течет, хочет большего, но даже сейчас, нанизанная на пальцы, пытается сопротивляться. Правда, выходит слабовато. Особенно когда Марат делает несколько грубых глубоких толчков. Аня выдыхает громко, дрожит и кусает ладонь, чтобы не стонать в голос.

Это Покровскому не нравится больше всего.

– Убери руки! – прорычал он. О нет, эта тихоня должна показать всю себя!

Марат прекращает ласку и с удовлетворением ухмыляется, когда слышит жалобный всхлип. Будто подсознательно Аня хочет продолжить, продлить сладкую истому. Иначе как объяснить то, что она вся подается следом за пальцами, когда они покидают тело?

Одним движением Покровский легко перевернул Аню на спину, завел ее руки за голову и склонился ниже. Вот только что она истекала под ним и похотливо крутила задницей, а теперь испуганно хлопает глазами, готовая подчиняться.

– Не затыкай себе рот. Я его заткну после кое-чем посущественнее, – пошло ухмыльнулся он и провел языком по искусанным губам. С удовлетворением ощутил кожей, как Аня задрожала.

– Х-хорошо, – робкий шепот в ответ.

Марат только довольно усмехнулся. Распаленная, на все готовая, сейчас она была еще более привлекательной. Самое время переходить к лучшей части вечера.

Аня нервно дернулась, когда Покровский ближе подтянул ее за бедра к краю стола, и нервно облизала губы.

– Что такое? Боишься, что не влезет? – насмешливым тоном поинтересовался Покровский. Совсем не ожидал, что Аня судорожно сглотнет и ответит честно.

– Д-да, – хрипло призналась она и вцепилась в шею склонившегося над ней мужчины, когда почувствовала горячую головку у входа.

– Тогда расслабься и впусти меня, – хрипло приказал Марат, ощутив, как она сжалась и задрожала.

О нет, больно ей делать он не планировал. А вот хорошо – да, и не один раз. Поэтому отвлек ее горячим поцелуем. Пальцы сжали чувствительный сосок и теперь Аня задрожала уже от возбуждения. Такая податливая, сладкая, отзывчивая. И сейчас будет принадлежать ему. От этой мысли Покровский едва ли не зарычал.

Подхватил ее под бедра и плавно подался вперед, входя полностью, разом заполняя без остатка. Она была такой восхитительно узкой и горячей, что Марату пришлось сжать зубы и замереть. Он едва успел подхватить Аню, когда она выгнулась дугой, двинувшись навстречу, и чуть не рухнула на стол. А потом поймал ее дикий расфокусированный взгляд. То, как она распахивает в беззвучном стоне рот, а после исступленно шепчет его имя, цепляясь изломанными ногтями за плечи, напрочь выбивает остатки разума и самообладания.

Он хотел ее и до этого, особенно когда видел несколько раз в этой дико сексуальной униформе. Аня был совсем не во вкусе Марата, но почему–то тело отзывалось на ее запах слишком уж откровенно. Давно надо было трахнуть ее и успокоиться, чтобы не ходить со стояком после случайной встречи, как пацан.

Да, Марат дико хотел разложить ее на столе и жестко поиметь, но точно не думал, что в тот момент, когда увидит расширенные зрачки Ани, внутри проснется звериная похоть. Останется только одно желание: подмять ее под себя, жестко, до синяков, сжать бедра и безжалостно вколачиваться в жаркое податливое тело до упора.

Так всегда обычно и было в постели – его просили трахать сильнее и жестче, царапались, кусались, стонали. Но сейчас все почему-то было острее в тысячу раз. Марат видел, как Аня потерялась в ощущениях, как ей отказало самообладание и она просто отдалась острому удовольствию.

– Еще, еще… – исступленные хриплые стоны доводили до белого каления.

Последние тормоза полетели к черту и Покровский перешел на быстрый темп.

– Блять… – прошипел он.

Сжал тонкую талию, вошел до упора и только тогда кончил. А после просто рухнул сверху, стараясь восстановить дыхание и собрать остатки сил после безумного секса. Правда, Марат не отказал себе в удовольствии насладиться потерянным личиком Ани. После оргазма она еще несколько минут как будто находилась не в этом мире.

Глава 3

Пользуюсь тем, пока Марата нет и быстро бегу в душ. Даже под теплыми струями воды меня трясет, как будто от холода. Это случилось! Неужели я все-таки нравлюсь Покровскому? Никогда он и намека не давал на что-то подобное.

Да и разве возможно потерять голову настолько, что будешь делать вещи, которые никогда бы не сделал? Например, спать с чужим мужчиной. Конечно, вроде бы постоянной пассии у Покровского нет, но зато бабник он знатный. Да и не так хорошо я его знала. Только то, что у него какой-то серьезный бизнес, он слишком богат даже по меркам русских олигархов и дьявольски хорош собой.

Ну и еще его предпочтения в еде. Пришлось выучить, потому что вот уже месяц я еще и кухарку замещала. Норов у Марата крутой, как и у всех людей, связанных с большими деньгами, так что мало кто из персонала задерживался в доме хотя бы на неделю. Даже я подумывала уйти когда-то. И ушла бы, если б не были так нужны деньги.

Сначала было стыдно от того, что делал Марат. За всю семейную жизнь с мужем он никогда не позволял себе так откровенно меня касаться. Так… по-хозяйски, порочно, словно ты принадлежишь ему полностью. А потом… потом я поняла, почему те красотки, что бывали в его постели, орали на весь дом. За два года с момента развода у меня не было секса совсем, но ради того, что произошло сегодня, стоило подождать!

Меня лихорадило. Что мне делать, как вести себя дальше? Идти к себе, в крыло прислуги? Или выйти, как ни в чем не бывало, будто я каждый день выхожу из ванной миллионера, и поинтересоваться, не хочет ли он продолжить?

За размышлениями как-то не сразу понимаю, что из душа я уже вышла, на ходу заворачиваясь в полотенце. Опомнилась, наткнувшись на острый темный взгляд. Марат сидел на постели, накинув легкий халат на плечи, полы которого были распахнуты. Взгляд поневоле устремился вниз, по соблазнительно темнеющей дорожке волос. Неяркий свет от ночного бра делал его фигуру еще более порочной. Словно я стояла перед демоном-соблазнителем.

– Знаешь, чего я больше всего не люблю в женщинах? – делая глоток виски, лениво поинтересовался Марат, вздернув бровь.

– Нет, – отвечаю, помедлив, – чего же?

– Когда они одеты.

Жадно сглатываю и снова чувствую эту волну обжигающих мурашек от одного только откровенного взгляда. И делаю то, что обычно не сделала бы никогда – медленно ослабляю полотенце и отбрасываю его в сторону. Медленно, потому что мне нравится, как этот сильный волевой мужчина смотрит на меня. Так, словно я его личный трофей: жадно, по-звериному.

– Молодец, умная девочка, – он всего лишь усмехается уголком губ, а у меня сердце ухает вниз, – подойди ко мне.

Марат не повышает голоса, но от него расходится такая агрессивная аура силы, что поневоле тело подчиняется приказу. Все внутри дрожит от предвкушения, особенно когда он отставляет стакан и крепко смыкает руки на талии.

– Еще и послушная. Сладкая… – довольно усмехается Покровский, прижимая меня к рельефному торсу, и утягивает в глубокий поцелуй. Снова чувствую этот привкус алкоголя на губах.

Марат переворачивается резко, подминает под себя. Не знаю, что со мной происходит, но в этих умелых руках я вообще не способна трезво мыслить. Словно это я только что опустошила стакан неразбавленного виски и поэтому в груди растекается жар. Покровский будто ловит этот момент – его пальцы скользят ниже. Ласкающим движением проводит по внутренней стороне бедра и с губ срывается тихий вздох.

Внутри все сладко дрожит от предвкушения, я уже не отдаю отчета ни в чем. Знаю лишь, что сейчас будет хорошо, слишком хорошо. И так и происходит, когда Марат нажимает на чувствительный бугорок и одновременно с этим прикусывает горошину соска. Тело прошивает сладкая судорога, но он не дает даже опомниться – сразу подминает под себя и ласкает настойчивее. Выгибаюсь в его руках. Кусаю губы, но стон сам собой срывается с губ.

– Ты уже мокрая, – самодовольно ухмыляется он на ухо и слегка прикусывает мочку.

Лицо заливает жаром стыда. Черт возьми, ему всегда так нравится озвучивать происходящее и вгонять в краску? Но уже спустя несколько секунд забываю про свое смущение. Тело отзывается на каждую ласку, и я даже не сразу понимаю, что уже поставлена на колени.

Приходится прогнуться ниже, чтобы Марату было удобно. И он прекрасно ощущает это, как и я ощущаю задницей его каменный член. Он хочет меня! Снова! Меня, а не очередную шикарную модель, которой я ни разу не конкурентка! От этой мысли я плыву еще больше и уже постанываю громче.

Внезапный шлепок и резкая боль! Удар по ягодице разом отрезвляет, мне не удается сдержать вскрик. Марат подавляет мою попытку подняться – твердо удерживает на месте рукой и ласково поглаживает место удара. Ощущение прохладных пальцев на горящей коже заставляет дыхание сбиться.

Покровский склоняется ниже и его искушающий шепот обжигает шею:

– Я знаю таких тихонь, как ты, все ваши грязные желания. Знаю, что тебе нравится и как сделать тебе приятно.

Зажмуриваюсь крепко и уже не понимаю ничего. Мне понравилась грубость? Долго думать не приходится, потому что Марат дает ответ. Шлепает еще раз, но уже по другой ягодице. Я всхлипываю и кусаю губы. Больно! Но, черт возьми, эта боль пробуждает внутри какую-то животную похоть. Такого я еще не испытывала.

Еще несколько звонких шлепков и в тот момент, когда я, напрягшись, ожидаю следующего удара, Марат резко берет меня. От сильного толчка не удерживаюсь на руках и падаю вниз, но он крепкой хваткой удерживает бедра и только жадно рычит. Цепляюсь за простыни, когда он сразу переходит на быстрый темп и против воли с губ слетает:

– Да…

Я уже так заведена, что всего немного и дойду до пика наслаждения. Еще чуть-чуть…

– Не так быстро, сладкая, – хриплый смешок и Марат прекращает двигаться. Сама подаюсь навстречу мужчине, чтобы получить наконец такое желанное удовлетворение. Но он словно дразнит меня, двигается медленно, то выходит полностью, то снова заполняет до упора.

Глава 4

– Соскучилась по мне, сладкая? – ухо обжигает горячим шепотом. Тело мгновенно отзывается на эти порочные нотки в голосе и мурашки возбуждения бегут по спине.

– Да, – в горле пересыхает и ответ выходит хриплым. Зато честным.

Он зажимает меня прямо в коридоре и горячая ладонь сразу же забирается под юбку униформы. Марат бесстыдно заставляет обвить его талию одной ногой и вжимается, давая почувствовать, как у него стоит. Ухмыляется довольно, когда я краснею.

– Что, детка, просто оттянуть трусики в сторону и трахнуть тебя? – интересуется Покровский, - Прямо здесь?

Марат так сильно впивается пальцами в кожу на бедрах, что наверняка останутся синяки. Плевать!

Он входит в меня резким толчком и мне так нестерпимо хорошо от его грубой силы. Вскрикиваю, подаваясь вперед и… просыпаюсь.

Внизу живота ныло от возбуждения. Со стоном я рухнула на измятые простыни, обессиленно выдохнула и закрыла глаза. Как же я ошибалась, думая, что после случившегося хотя бы прекратятся эти сны. Но нет, все стало еще хуже. Теперь я знала, как может быть хорошо с этим мужчиной, и каждый сон был откровеннее другого.

Я чувствовала себя разбитой. Каждый. Чертов. День. Ждала, что Марат хотя бы вспомнит обо мне, скажет пару слов… или просто придет снова в мою комнату. Пусть даже так, я готова была и на это. Лишь бы еще раз ощутить себя такой же нужной, желанной. Его запах – смешение мускуса и морской свежести – как будто впитался в кожу. Иначе как объяснить, что я ощущала его везде?

Даже несколько раз пришлось нарушить установленные правила и попасться Марату на глаза, когда я накрывала на стол. Но Покровский начисто игнорировал меня, словно в тот момент в столовой никого не существовало. А когда я попыталась заговорить, так зыркнул, что пришлось быстро исчезнуть. Мне все еще нужна была эта работа. Так что, Аня, придется тебе заткнуться, сцепить зубы и сделать вид, будто ничего и не было.

В конце концов, Покровский ничего мне не обещал, это просто был классный секс без обязательств. Через неделю я уже смирилась. Но когда через неделю он драл в том же кабинете миниатюрную блондинку-модель, внутри что-то умерло. Вот тогда я его возненавидела всей душой. Как я сразу не разглядела эту мудацкую натуру?

Я просто горничная, которой дико нужна эта работа. Соберу деньги, выйду фиктивно замуж, усыновлю или удочерю кроху и буду счастлива. Надо только еще немного потерпеть, чтобы накопилась нужная сумма, и подыскать нормальную работу. И к черту этого Покровского.

******

– Дайте тесты на беременность, пожалуйста, – говорю я и, подумав, добавляю, – штук десять. Разные, если можно.

Еле уняла дрожь в руках, когда расплачивалась за тесты и сгребала их в сумку. А когда возвращаюсь в дом Покровского и запираюсь в ванной, я уже на грани истерики. Полмесяца прошло с момента совместной ночи с Маратом, и вот ее последствия.

Задержка была уже пять дней. Пять! Дней! Было время, когда эта новость сделала меня самой счастливой женщиной. Еще несколько лет назад я ждала задержку больше всего на свете, больше, чем любой самый дорогой подарок. Потому что надежда, что внутри меня уже растет малыш, и была тем самым подарком. Настоящим чудом!

Но не теперь. Это значило только какие-нибудь временные проблемы со здоровьем, только и всего. Потому что десятки врачей, у которых я побывала за пять лет, не могли ошибаться. «Бесплодие» – этот приговор ставили раз за разом.

Я прошла десятки обследований, месяцы под наблюдением докторов, две попытки ЭКО, на которые я потратила все сбережения… Но чуда не случилось. В тот момент, когда врач два года назад провел последний осмотр и взглянул на меня с дежурным сочувствием, я просто сломалась. Поняла, что никогда больше не смогу решиться на это. Слишком больно.

Выполнять все, абсолютно все предписания, пить горсти таблеток, чуть ли не поселиться в больнице – это не так уж страшно. А вот просыпаться каждое утро с надеждой, с замиранием сердца прислушиваться к себе, в надежде на то, что малыш все же выживет, ждать результата обследования, как приговора… Это было слишком. Раз за разом проходить через это просто невыносимо.

Я просто поняла, что больше не выдержу. Или сойду с ума, если буду надеяться на мизерные шансы, или просто смирюсь. Не всем в этой жизни дано стать мамой, и как бы горько не было, эта беда была и моей тоже. Но еще все же оставалась возможность почувствовать себя матерью. Ведь можно, в конце концов, усыновить малыша из детдома. Это хороший выход – сделать маленького человечка счастливым, подарить ему дом, семью. И услышать наконец заветное «мама».

Правда, мой муж считал по-другому. И после угроз и скандалов заявил, что ему не нужны «чужие отбросы» и дефектная жена. «Потому что женщина бесполезна, если не может родить», так он сказал.

Я крепко зажмуриваюсь и сглатываю горький комок. Даже спустя два года после развода эти слова звучат так, будто в грудь всаживают раскаленный клинок.

На телефоне звенит будильник и не сразу удается его выключить, так сильно дрожат руки. Да меня всю колотит сейчас от паники! Я просто боюсь взять тест в руки и посмотреть результат.

Несколько минут трачу только на то, чтобы выровнять дыхание и прийти в себя. Нельзя дальше тянуть, иначе просто не хватит сил решиться.

Выдыхаю. Мне нечего терять.

Беру тест в руки. Следующий. И еще один. На каждом из них один и тот же результат.

Не сдерживаю нервного смешка и через секунду уже истерически хохочу, согнувшись пополам. А еще через полминуты смех переходит в плач и я сползаю по холодной стене вниз, зажимая ладонью рот. И рыдаю горько, слишком горько для такого счастья.

Две полоски.

Беременна.

Глава 5

Я чувствовала себя как азартный игрок, сорвавший самый большой куш. Как ребенок, который уже не верил в Деда Мороза, но неожиданно получил самый желанный подарок и снова поверил в чудо. С той минуты, когда я поняла, что это правда, не розыгрыш, я испытала абсолютное счастье! Могла что-то делать по дому или готовить обед и замирала на несколько долгих секунд. Конечно, кроха был совсем мал и не скоро начнет толкаться, но все равно иногда я прикладывала руку к животу и прислушивалась к ощущениям.

Даже на всякий случай еще сделала несколько тестов. До сих пор просто не верилось в то, что это произошло! Зато какие были глаза у фармацевта в аптеке, когда я вернулась еще за десятком тестов! Вспомнив ее выражение лица, я весело фыркнула и закружилась по комнате, глядя на последний сделанный тест в своей руке.

Наверное надо сказать Марату? Все же я очень понимаю тех мужчин и женщин, что не могут иметь детей. Это такая боль, которую не выразить словами. Да, у Покровского есть куча денег и толпы поклонниц, но они все равно никогда не заменят ребенка. Такое счастье ни за какие деньги не купишь – проверено.

Я остановилась и с сомнением покусала губу. Может быть поэтому он такой холодный и жесткий? Просто внутри болит, как всегда болело у меня. Ты работаешь, занимаешься домом, остаешься наедине с мужем, а внутри все равно рана, которая не перестает кровоточить. Если я скажу Марату, то возможно ему станет легче.

И еще мне просто хотелось, чтобы кто-нибудь разделил со мной эту радость. Мама давно оставила этот мир, родственников не осталось, а подруги… их я потеряла, когда вышла замуж. Да и большую часть времени замужества были совсем другие проблемы, обследования и больницы. После них совсем не оставалось сил ни на каких друзей.

Взглянула на часы на стене – 7 утра. Я привыкла рано вставать, чтобы приготовить завтрак и сервировать стол, так что знала, что Покровского еще можно застать дома. В это время он как раз допивает кофе, забирает документы в кабинете и уезжает решать важные дела на своей работе.

Ладно. Я все равно ни на что не претендую, но, по крайней мере, это будет честно по отношению к мужчине, который является отцом моего ребенка. Захватила с собой тест и едва вышла из крыла дома, отведенного для прислуги, как столкнулась с Покровским в коридоре. Просто налетела на него – чуть сердце от испуга не выпрыгнуло, так неожиданно он появился!

– Это что? Ты больна? – Марат бесцеремонно отобрал тест на беременность и его брови взметнулись вверх, когда он увидел две полоски.

Я даже рта открыть не успела, как он с равнодушным видом вручил тест назад в руку.

– Ого. Уходишь в декрет? Поздравляю. Порекомендуй потом управляющему, кого нанять вместо тебя. Привет папаше ребенка, – он ухмыльнулся похабно и я густо покраснела, понимая, что он намекает на то, что я изменщица.

А после развернулся и, как ни в чем не бывало, направился в свой кабинет. Я так опешила, что даже не сразу опомнилась. Лишь когда Покровский почти дошел до конца коридора, опомнилась и решительно шагнула следом:

– Марат.

Он обернулся, вопросительно вскидывая бровь.

– Я ничего не скажу твоему мужу о том, что ты прыгаешь по чужим членам.

– У меня… – от стыда после его слов я готова была под землю провалиться! – у меня нет мужа.

– Вот как? – хмыкнул Марат равнодушно, – Нагуляла? Сочувствую – одной матерью-одиночкой больше в стране.

Такого унижения за одно только утро я еще не испытывала! Покровский даже моего бывшего мужа переплюнул, хотя тот перед разводом успел попортить мне много крови постоянными скандалами.

– У меня вообще никого эти два года не было после развода. Кроме вас, – гордо вздернув подбородок, ответила я с достоинством.

– Ты же четко сказала, что не можешь иметь детей. Я хоть и был пьян, но отлично все помню.

– Не могу, это правда. Точнее… не могла… я не знаю, как это вышло.

Марат иронично вздернул бровь, не веря ни одному моему слову. Ну и черт с ним! Не собираюсь никому ничего доказывать.

– Ты трахалась с другим мужиком, очевидно? Потому что я бесплоден. План по вымоганию с меня алиментов провалился.

Неожиданно я разозлилась. Вот идиотка! Захотела, называется, обрадовать мужчину, а вместо этого кучу грязи услышала! Кто же знал, что эта новость обрадует только меня?

– Знаете что, господин Покровский? Плевать я хотела на ваши алименты и вообще на вас! Все, что нужно, я от вас уже получила. Расчет можете оставить себе, – фыркнула я и, развернувшись, пошагала к себе. Соберу вещи и забуду о том, что этот Марат вообще когда-то существовал в моей жизни.

За спиной послышались шаги. Покровский сократил между нами расстояние за долю секунды и резко перехватил мое запястье, заставляя обернуться.

– Послушай, сладкая, я теряю терпение, – скрипнул зубами Марат, – а ты, кажется, заигралась и не понимаешь, кто перед тобой.

Изогнула бровь, бросив красноречивый взгляд на запястье. Ага, знаю, конечно, кто – мудак обыкновенный. И как этот напыщенный придурок и бабник мог мне нравиться? Надеюсь, малыш возьмет от папаши только лучшие качества. И Боже, пусть это будет не характер!

– Я отлично помню. Как и то, что вы говорили, что не можете иметь детей, – намеренно говоря ему «вы», пожала я плечами.

– Прекрасно, что ты помнишь. Тогда я не понимаю, к чему этот глупый фарс.

Мне не удалось сдержать тяжелого вздоха. Как же сложно с мужчинами.

– Послушайте, Марат Павлович. Мне ничего от вас не нужно, просто я… я думала, вдруг вы переживаете по поводу бесплодия так же, как когда-то переживала я. Это было бы слишком жестоко, не сказать в такой ситуации мужчине, что он станет отцом. Забудьте. Мне от вас ничего не нужно, – сказала я искренне.

Глава 6

Всю дорогу в машине царило напряженное молчание. Сначала у Марата постоянно звонил телефон, но видимо его так достала эта трель, что он выключил звук совсем. На мужчину я старалась даже не смотреть – и без того ощущалось, что Покровский был мрачнее тучи. Такие негативные волны от него исходили, что я то и дело поеживалась. Лучше уж в окно всю дорогу пялиться, чем любоваться его недовольной кислой миной и снова слушать обвинения в меркантильности. Будто я стала бы кого-то шантажировать ребенком!

– Куда мы едем? – все же не выдержала я через полчаса дороги.

– В медицинский центр моего друга, – отрезал Марат холодно, словно давая понять, что на разговоры не настроен.

Надо же, хотя бы ответил! Хмыкнула и пожала плечом. К чему все эти церемонии? Я приписана к обычной поликлинике, могли бы сходить и туда. Ведь что в бесплатной, что в платной больнице одинаковые специалисты, да и делать будут одинаковые процедуры. Невольно представила Покровского – делового брутального мужчину – сидящим в очереди к женскому кабинету и не сдержала улыбки. Да уж, он точно не вязался с этой картиной.

Еще полчаса и Марат остановил внедорожник на парковке у трехэтажного здания. «Медицинский центр «Вита», значилось на фасаде. Судя по отличной отделке, пропускному пункту с охраной и ухоженному газонам с ровными аллеями, сюда предпочитали заезжать люди, которые не привыкли считать деньги. Да уж, одно обследование в таком центре наверняка обойдется мне в круглую сумму… Только бы хватило! На малыша мне не жалко ничего, но впереди роды и первые месяцы после них я не смогу работать.

Покровский подождал, когда я выберусь из машины, включил сигнализацию и за локоть потащил меня ко входу. Не удержалась от ехидного фырканья. Как будто я сбегу!

– Надо установить факт беременности, – без приветствия бросил он девушке, сидевшей на ресепшене.

Типичный Покровский! Даже войти толком не успел, а уже раздает приказы! Не выдержав, я вырвала локоть из его стальной хватки и одарила обжигающим взглядом. Нечего таскать меня волоком, будто я мошенница какая-то.

– Вы записаны только на УЗИ или на прием к акушеру-гинекологу на осмотр тоже? – с приветливой улыбкой поинтересовалась медсестра.

– Никто никуда не записан.

– Простите, но у нас нет сейчас свободных специалистов. Но я могу подобрать для вас удобное время приема в другой день! – радостно прощебетала она.

– Девочка, – Марат облокотился о стойку, ухмыльнувшись недобро, – мне нужно, чтобы эту женщину осмотрел врач. Доложи Антону Дмитриевичу, что приехал Покровский, если не хочешь вылететь отсюда, как пробка и искать работу во вшивой поликлинике.

Медсестра с сомнением взглянула на мужчину, но потом все же набрала номер. Даже не удивилась, когда через две минуты к нам навстречу едва ли не бегом выбежал пожилой врач. Конечно, если с порога всем угрожать, то перед тобой любой стелиться начнет.

– Простите, простите, Марат Павлович, что заставили ждать! Антона Дмитриевича нет на месте, но он связался со мной. Я заместитель директора, Петр Васильевич, приму вас лично. Пройдемте в мой кабинет, – сделал он приглашающий жест.

Судя по раскрасневшемуся лицу и нервному поведению, только что бедный доктор получил выволочку от этого самого Антона Дмитриевича, друга Марата. Не удержалась и покачала осуждающе головой. Ну зачем же нервировать лишний раз человека? И без того работа у него сложная.

А вот Покровский угрызениями совести не страдал. Просто кивнул, сцапал снова меня под локоть и силой повел за собой. Даже в кабинете сам усадил меня в кресло напротив стола Петра Васильевича и сел рядом.

– Мне нужно знать, беременна ли эта женщина.

– Вам просто нужно подтвердить беременность? Или провести УЗИ с целью узнать, как развивается плод? – деловито поинтересовался врач, занимая свое кресло.

– УЗИ, пожалуйста, – не дав возможности Марату даже рта раскрыть, поспешно сказала я. А что? Раз он притащил меня в первоклассный медицинский центр, надо пользоваться. Ему нужно узнать, беременна ли я, а мне – убедиться, что с моим малышом все в порядке. И раз я терплю его закидоны, то и ему потерпеть придется.

Покровский окатил меня холодным взглядом, помедлил и все-таки кивнул.

– Если это поможет, то делайте все, что нужно. В вашем медицинском центре не делают тест ДНК?

– К сожалению, нет, но мы можем взять материалы для анализа и переправить в клинику, с которой мы сотрудничаем, чтобы вы не испытывали неудобств. Вы хотите убедиться, что ребенок ваш?

– Да. Потому что еще десять лет назад я был бесплоден, – фыркнул Марат, со скучающим видом оглядывая дипломы, развешенные по стенам.

– Хм… что ж, в таком случае я предлагаю отправить Анну пока на осмотр и УЗИ, а вам стоит сдать анализы. Прежде всего, спермограмму. Идеально, если в прошлые три дня у вас не было секса.

Как же вытянулось лицо у Покровского! Ох, просто любо–дорого посмотреть! Одним предложением врач сбил с него всю спесь. Не выдержав, я тихо прыснула в кулак, поднялась со своего места и едва ли не пропела:

– Пожалуй, я пойду, пока вы будете разговаривать. В какой кабинет мне нужно?

– О, медсестра вас проводит, – кажется, Петр Васильевич даже внимания не обратил на замешательство Марата. Он нажал на кнопку связи и обратился к девушке в приемной, – Катенька, проводите девушку к Знаменской Маргарите Семеновне на осмотр, а после на УЗИ.

– Спасибо вам, – искренне улыбнулась я и вышла.

******

Сдача крови на анализ, УЗИ, осмотр и опрос у врача – это все я проходила тысячу раз. И за все это время уже выработала привычку терпеть и просто ждать результата, думая о своем. Иногда приходилось проводить в больнице по несколько часов, так что проблемой это для меня не было. Тем более что в холле лежали журналы и даже пара планшетов, было чем убить время. А еще стояли очень удобные диваны. Просто рай по сравнению с обычной поликлиникой!

Глава 7

Обследование заняло весь день, но именно сегодня посещение любых врачей и сдача анализов мне только в радость. Потому что ради малыша я готова хоть тысячу таких процедур и осмотров пройти. Да и возвращаться в дом к Марату не очень хотелось. Какой же я была слепой, когда думала, что влюблена в него! Слишком жестокий, холодный, закрытый, эгоистичный. Раньше он мне казался таким надежным и серьезным мужчиной, а теперь… Надо было не жалеть этого монстра, а просто сбежать сразу, как только сделала тест! Правильно говорила мама – локоть вот он, а не укусишь.

Кстати, о побеге я и думала. Даже когда на улице меня встретил огромный, похожий на шкаф, охранник, который неотступно прошагал за мной прямо до двери машины. По-моему, он даже в затылок мне дышал, так близко шел. Как под конвоем, ей-богу! А что же будет дальше? Нет, надо сбегать от Покровского. Неизвестно, что у него на уме. Раз он уже ограничивает мою свободу, то точно ничего хорошего.

Главное, усыпить его бдительность и все тщательно продумать. Ни одной ошибки больше быть не должно: если сбегу, Марат не должен меня найти. Иначе, я просто нутром чувствовала, добром это не кончится.

За окном уже стемнело. Не знаю, сколько точно времени, но с готовкой ужином я уже опоздала. Покровский вообще перфекционист, по нему часы можно сверять. Во всяком случае, завтракает и ужинает он в строго отведенное для этого время. Я злорадно улыбнулась: может, голодный походит и мозги на место встанут?

Уже дома хотела незамеченной проскользнуть в свою комнату, но Марат как будто специально поджидал меня. От неожиданности я вздрогнула, натолкнувшись в темноте на его фигуру в прихожей.

– Простите, что не успела приготовить ужин, – не чувствуя ни капельки сожаления, сказала вместо приветствия.

– Я заказал ужин из ресторана. Идем, стол уже накрыт.

Я так опешила, что не сразу поняла, что стою почти на пороге дома, открыв от удивления рот. Это кто, Покровский накрыл на стол?! И собирается есть ресторанную еду?? Сколько его знаю, Марат всегда старался есть только дома и терпеть не мог ни кафе, ни крутые дорогущие рестораны.

Быстро мою руки и прохожу в столовую. Не верю своим глазам, но так и есть – стол накрыт на двоих, приборы разложены, Покровский как всегда во главе стола. Только вот… с каких пор мы едим вместе? Я, как прислуга, всегда питалась отдельно, на кухне.

– Садись, – приказывает мужчина.

– Я не голодна, спасибо.

Взгляд Марата тяжелеет и в голосе снова слышится металлический отзвук:

– Я сказал, садись.

Сжимаю зубы, чтобы не нагрубить в ответ на этот приказной тон, но все же опускаюсь на отведенное мне место. Мне так неуютно, что я постоянно ерзаю на стуле. Покровский ведет себя, как ни в чем не бывало, а вот мне не по себе от этого ужина. Даже кусок в горло не лезет, хотя я старательно ковыряюсь вилкой в тарелке и делаю вид, что ем. Лишь бы снова не начал командовать.

– В медицинском центре отказались с меня деньги брать за обследование, – чтобы хоть как–то разорвать напряженное молчание, произношу я.

– Естественно. Его оплачиваю я.

– Да, но…

– Это не твоя забота. Ешь, – отрезает Покровский.

Черт возьми, если бы я услышала подобные слова раньше, вроде этих, когда мужчина дает понять, что решит все твои проблемы, то просто прыгала бы от счастья! Но сейчас на душе тоскливо и тошно.

То и дело поглядываю на часы, висящие на стене, и как только проходит десять минут, не выдерживаю.

– Спасибо за ужин, – бросаю дежурную фразу, поспешно поднимаясь из-за стола.

Лучше побыть в одиночестве, чем в такой компании. А так как я в данный момент гостья, а не прислуга, раз даже за стол с собой посадил, решаю быстро сбежать из столовой. И это почти удается.

– Анна.

Поневоле вздрогнула от ледяного окрика, что прилетел в спину. Помедлила секунду, но потом все же обернулась и молча уставилась на Марата.

– Завтра утром собери свои вещи.

От радости сердце пропускает удар. Я не могу сдержать широкой улыбки, боясь поверить в такое счастье!

– Я уезжаю? – спрашиваю с надеждой.

– Переезжаешь, – поправляет Марат, – На второй этаж. Пока есть вероятность, что этот ребенок мой, он не должен ни в чем нуждаться. Так что с завтрашнего дня и до момента, когда можно будет провести тест ДНК, ты не будешь жить в крыле прислуги. Доброй ночи.

Радость угасает сразу же, как будто резко задули фитилек свечки.

– Как скажете, Марат Павлович, – бесцветно отзываюсь в ответ.

Надо просто перетерпеть. У меня есть еще несколько недель до теста, чтобы продумать план побега. С его кучей денег не составит труда отыскать кого угодно, так что все должно быть идеально. А пока что остается только играть роль послушной девочки и лишний раз не ссориться с хозяином дома. Тем более, врач рекомендовал меньше волноваться. С этими мыслями я обессиленно я рухнула на постель и почти сразу же провалилась в спасительный сон.

Глава 8

То, что женщины продажны, Марат Покровский понял очень рано. Сначала он узнал о том, что у отца есть любовница. Для подростка это стало шоком, как и истерика матери, которая в слезах валялась в его ногах на кухне и умоляла не уходить. У его отца есть другая семья! Это не могло уложиться в голове Марата. Разве мог он так гнусно поступить со своей женой?

В тот момент он просто заплатил любовнице баснословную сумму, украденную у отца же, и как по мановению волшебной палочки она исчезла. Правда, папаша недолго горевал и просто завел другую женщину.

А потом Марат узнал, что у матери первой появился любовник. Все это время родители были достойны друг друга: изменами, ссоры, скандалы на пустом месте, алкоголь. Оба были несчастливы и оба мучили друг друга. Зачем? У них никогда не было дружной семьи. Разочарование от этой мысли было настолько сильным, что Марат возненавидел обоих. Ненависть копилась постепенно и рано или поздно черная лютая злоба должна была во что-то вылиться.

У Покровского это вылилось в бизнес. Начинал он с верным другом Димкой. Первое время они брали так много заказов, что иногда оставались ночевать на работе, настолько уставали. Но оба знали, что только упорный труд даст плоды, поэтому себя не жалели.

Марат не взял у отца ничего. Поднимал фирму сам, жил в коммуналке, но гордость и внутренний стержень не давали согнуться и пойти на поклон. Лишь после похорон отца он по просьбе матери возглавил оставленную без хозяина фирму. Но остался при своем: вся прибыль от компании старшего Покровского шла только женщине, что его родила, до последней копейки.

Долгое время для Марата не существовало ничего, кроме работы. Наверное, будь в сутках тридцать часов, все это время он бы проводил в их «офисе» – небольшой полуподвальной комнатке на окраине города. А когда дела пошли в гору и у них вместо маленькой каморки появился целый этаж топового бизнес-центра, он встретил ее.

Слава Вишнякова, студентка третьего курса журфака, была ослепительной красоткой. Покровский понял, что пропал, как только увидел эту длинноногую блондинку в облегающем красном платье на благотворительном вечере. Добиваться ее пришлось долго, но все же Слава сдалась. Не могла не сдаться – Марат оказался щедрым на подарки мужчиной, заботливым, надежным и в довесок отличным любовником.

Забеременеть Слава не могла два года после свадьбы и все же уговорила Марата сходить на обследование. Покровский согласился сразу – он и сам рад был даже мысли о малыше.

– Конечно, вы не оставляйте попыток зачать ребенка. Я назначу вам лечение, возможно, оно даст результаты, – ободряюще улыбнулась молоденькая девушка-врач сразу после того, как вынесла жестокий приговор «Бесплоден».

Марат не подал и виду, насколько сильно его подкосил этот диагноз. Всегда знал, что мужчина должен стойко переносить любую боль, потому что только он – защита и опора для своей семьи. Пусть она и состояла только из жены.

Отношения со Славой начали портиться постепенно. Сначала мелкие ссоры, потом скандалы с битьем посуды. Но Марат не мог сократить количество работы, чтобы побыть с женой, потому что его успешная фирма внезапно начала стремительно тонуть в долговой яме. По бумагам баланс был положительным, но компании предъявляли иск за иском, пока Покровский не нанял вместо Димы аналитика со стороны и не понял, что бизнес на грани банкротства.

Любимая жена, верный друг, работа, которая приносит удовольствие – до определенного момента у Марата было все. Пока в один из вечеров он не вернулся в их уютную квартирку раньше положенного и не обнаружил верного друга с любимой женой в своей постели.

Слава скакала верхом на Димке, но едва увидела мужа, его страшный взгляд, как побледнела и скатилась с любовника, заворачиваясь в покрывало.

– Да! Да, мы трахаемся! – с вызовом пошла в наступление она, – А ты что, думал, я буду с тобой всю жизнь жить? Детей не можешь иметь, да еще и по миру скоро пойдешь! Зачем мне ты такой нужен?!

Марат перевел тяжелый взгляд на друга, нервно натягивающего майку.

– И давно ты с моей женой кувыркаешься?

– Друг, ты не так понял, я…

– Год назад Слава ездила на курорт «развеяться». Твой отпуск так случайно совпал с ее отдыхом? – вскинул бровь Покровский. Внешне он оставался спокойным, но внутри бушевал ураган. Приходилось сжимать кулаки до побелевших костяшек, чтобы не разорвать обоих голыми руками.

– Что молчишь? – глядя на то, как верный друг стремительно бледнеет вслед за его шлюхой-женой, поинтересовался он, – Может, расскажешь еще и о том, как тихо выводил деньги с баланса фирмы на левый счет?

– Я об этом ничего не знаю! – вскинулся было Димка, но глаза его забегали, едва он натолкнулся на жесткую усмешку Марата, - Ты должен понять, я…

– Ты воровал наши общие деньги и вкладывал их в свой личный бизнес. И трахал мою жену.

Покровского мутило от этих двоих.

– Выметайтесь. Оба.

– У тебя всегда все шло как надо. Бизнес, Славка за тебя замуж вышла. А я ведь не хуже тебя! Даже лучше! В отличие от тебя я хоть ребенка смог ей сделать! – с ненавистью прошипел Димка.

В этот момент Марат не выдержал. Кинулся к бывшему другу, как разъяренный зверь, и с ходу впечатал несколько ударов по ухмыляющемуся лицу. Из носа Димки хлынула кровь, но он не сопротивлялся, давал себя бить. Всегда готов был отвечать, когда не прав. Зато фурией подлетела Слава, вцепляясь ногтями в руку, как дикая кошка.

– Пусти его! Пусти! Ненавижу тебя! Пусти его! – истерически верещала она, расцарапывая кожу до крови.

Марат поймал ее роскошные белокурые локоны и до боли сжал на затылке, оттаскивая от себя. Если бы только мог, он ее уничтожил. Просто приложил несколько раз головой об стену, чтобы выместить свою черную злобу. Но Марат никогда не бил женщин, тем более беременных. Даже таких, как его бывшая жена.

Глава 9

Токсикоз по утрам – что может быть хуже для беременной? Но не для меня! Тошноте утром я так обрадовалась, что вместо привычной зарядки просто прыгала до потолка от счастья. Правда, недолго. Потому что потом пришлось бежать в уборную. Ну а после у меня просто не осталось времени радоваться дальше – и так опоздала с приготовлением завтрака. Он превратился в настоящую муку!

Организм слишком сильно реагировал на запахи еды, но вот когда в кухню зашел злой и голодный Покровский, стало еще хуже.

– Не подходите, прошу! – зажимая нос ладонью и быстро отходя в противоположную часть кухни, взмолилась я.

– Что такое? – хмуро поинтересовался Марат, останавливаясь посреди кухни.

– Меня от вас тошнит.

Лицо Покровского так вытянулось от изумления, что я не сдержала нервного смешка. Но тут же спешно поправилась:

– У вас очень парфюм резкий.

Марат недовольно скривил губы, отошел на несколько шагов и недовольно поинтересовался:

– Завтрак?

– Завтрак почти готов, я сейчас накрою… на… стол… – к горлу вновь подкатило и я, зажав рот ладонью, со скоростью света побежала в уборную. Покровский едва успел проема двери освободить, чтобы дать мне дорогу.

Через несколько минут, когда я уже вернулась на кухню, Марат обеспокоенно поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я… ничего… просто немного тошнит. Сейчас приготовлю вам что-нибудь, – пообещала я, старательно отворачиваясь, чтобы не дышать этим возмутительно вонючим одеколоном. Боже, и как раньше этот запах мог мне нравиться?!

– Не надо. Я перекушу в кафе на работе, – Покровский обернулся на пороге и хмуро добавил, – ты очень бледная. Точно не нужно к врачу?

– Нет, это же токсикоз. Все нормально. У меня прием на следующей неделе.

– Хорошо, – помедлив, ответил Марат, – Я распоряжусь, чтобы охрана помогла собрать и перенести твои вещи.

Как только Покровский ушел, я сразу же настежь распахнула все окна и с наслаждением вдохнула полной грудью свежий воздух. Удивительно, после его ухода даже тошнить перестало почти сразу!

– Что, малыш, ты тоже папу не очень-то жалуешь? – весело фыркнула я, погладив живот.

Марат не сказал, в какую из комнат переезжать – и это было отлично. Раз ему все равно, я выбрала самую дальнюю, с видом на сад и небольшим милым прудиком. Красиво, воздух свежий, а заодно и Марата буду поменьше видеть. Если и девушек продолжит таскать – и их тоже.

Удивительно, но сейчас я вообще не переживала, что на самом деле Покровский переспал со мной просто потому, что больше было не с кем, а не потому, что я ему нравилась. Слишком уж тяжелый и сложный человек. Одно дело, когда это твой работодатель, а другое, когда кто-то ближе. Даже сейчас – я ему никто, у нас просто общий ребенок должен родиться, а он уже пытается контролировать всю мою жизнь.

С переездом мне и помогать не пришлось – все небольшое количество вещей я сама перенесла в новую комнату. А уже потом приступила к работе. Токсикоз токсикозом, а рабочие обязанности с меня никто не снимал. Дом был большой, и мне сегодня предстояло убрать весь второй этаж. Покровский все собирался нанять полный штат прислуги, но его, кажется, и так все устраивало. Конечно, не он же убирает каждый день по этажу, готовит еду и по магазинам ездит за покупками. Дела вроде бы не очень хлопотные, но когда все это вместе нужно сделать…

Сама не заметила, как прошел день. Я как раз заканчивала уборку в кабинете Покровского, когда он вошел. Не заметила даже, пока он не окликнул.

– Анна, – голос Марата прозвучал строго.

Вздрогнула от неожиданности и порывисто обернулась. Ну что за привычка ходить бесшумно?!

– Да? – мне захотелось тихо улизнуть мышкой, лишь бы не чувствовать этого тяжелого взгляда.

– Что ты делаешь?

– Я… убираю ваш кабинет, Марат Павлович, – пояснила обескураженно, пожав плечами.

– Ты больше здесь не работаешь.

У меня даже колени подогнулись.

– Что я сделала не так? – изумилась я, обессиленно рухнув на стоявший позади диван.

И тут же нахохлилась. Да черта с два! Мне нужна эта работа и деньги, которые я за нее получаю!

– Вы не имеете права меня увольнять! – заявила я категорично, – У нас официальный контракт и, к тому же, я беременна! Только попробуйте уволить, я вас засужу!

Марат удивленно поднял брови, явно не ожидая такого противодействия. Ага, съел? Нет уж, так просто меня не возьмешь. Я не могу позволить себе лишиться рабочего места именно сейчас!

С губ мужчины сорвался тяжелый вздох, и в следующую секунду он подошел ко мне. Кожаная обивка слегка скрипнула, когда Марат опустился на диван рядом.

– Анна, – серьезно произнес он, – ты больше не работаешь в этом доме. Ты здесь живешь.

Я открыла от удивления рот и тут же его захлопнула. Очень зря, потому что следующим вопросом Марат снова вогнал меня в ступор.

– Тебя больше от меня не тошнит?

– Э-эм… Вроде бы нет, – растерянно ответила я.

– Значит, не зря переоделся, – как-то устало улыбнулся Покровский.

Ничего себе заявление! Но правда, даже от кожи не пахло, значит, Марат успел еще и душ принять?

– Я уже позвонил в агентство, – продолжил он, – завтра пришлют повара, двух горничных и садовника. Только управляющего пока не нашел. Сможешь последить за их работой?

Задумчиво покусала губы. В принципе, здесь мне совсем нечем теперь заниматься. Только раз в неделю ездить к врачу разве что. Вот только…

Глава 10

Я прекрасно знала, что Покровский не любил чужих в своем доме, поэтому даже не удивилась, увидев его мрачным и недовольным. Но горничные и садовник не попадались ему на глаза весь день, так что все шишки посыпались на нового повара уже за первым ужином.

– Отвратительно, – Марат скривил губы, едва попробовал кусочек еды, и отшвырнул вилку.

Сочувственно взглянула на женщину, стоявшую за его плечом. Лицо бедняжки почти сравнялось с цветом ее фартука.

– Я все немедленно исправлю! – она бросилась убирать тарелку, но он жестом остановил ее.

– Не трудитесь. Вы уволены.

Я прожевала кусочек рагу и возразила:

– Но Марат Павлович, это ведь вкусно!

– Это невозможно есть! Я не желаю ни травиться сам, ни травить этим мать моего ребенка. Можете убрать здесь все и получить расчет за один день работы.

У Зои, нового повара, даже подбородок задрожал и глаза наполнились слезами. Мы совсем немного успели познакомиться с ней, но она показалась мне хорошим человеком. У меня внутри все скрутило, так стало ее жалко после отповеди Марата. Незаслуженной причем! Зоя профессиональный повар, не то что я.

– Давайте я приготовлю, – с готовностью поднялась я с места и сделала жест Зое, чтобы она шла на кухню.

Марат поднял на меня тяжелый взгляд. Да уж, больше чем уверена, что он откажет сейчас любому аргументу.

– У тебя же токсикоз. Стоять у плиты не лучшее решение. Я закажу доставку из ресторана.

– Но ведь приготовить быстрее, чем ждать несколько часов еду из ресторана. И есть очень хочется, – поспешно оправдалась я, – а тут через час уже будет готово. А то и раньше.

Покровский помолчал хмуро, но потом все же кивнул.

– Хорошо. Но завтра подберешь нового повара. Я позвоню в агентство и договорюсь, – он отодвинул стул и ушел из столовой.

Я успела зайти на кухню в тот момент, когда Зоя поспешно вытирала слезы. Эта женщина была лет на двадцать старше меня, наверняка опыта набралась в профессии, неужели ее так сильно задели слова Марата?

– Зоя, не переживайте так, – быстро подошла ближе и ободряюще погладила ее по руке.

– Простите, простите, что подвела вас, – в глазах снова заблестели слезы.

– Вы не подвели, просто Марат Павлович… он очень… привередливый. Это не значит, что вы готовите плохо.

Женщина кивнула, вроде бы успокоившись, а после внезапно разрыдалась:

– Мне очень нужна эта работа! У меня сын, он… тяжело болеет. Мне очень нужны деньги. Я могу в горничные пойти, если хотите. Не увольняйте меня, пожалуйста, дайте возможность показать, что я могу вам помочь!

Так вот оно что! Зоя не из-за слов Покровского переживала, а из–за того, что лишится хорошего места и не сможет заботиться о ребенке. Прямо как я совсем недавно… Я торопливо обняла ее и чуть встряхнула:

– Зоя, перестаньте извиняться! Я попробую поговорить с Маратом Павловичем. Давайте только приготовим ужин. А то когда он голодный, то слишком уж злой.

– Правда? Вы дадите мне шанс? – женщина всхлипнула, торопливо вытирая слезы.

– Ну конечно! Вы ведь профессиональный повар. И еще, Зоя, ко мне лучше на «ты», – улыбнулась я.

С ужином мы схитрили. Рагу оставили то же, только я добавила к нему привычные для себя приправы, а вот стейк Зоя приготовила заново. Покровский даже не заметил ничего! Сначала пробовал, конечно, с подозрительной миной, но съел все дочиста и поблагодарил довольно. Мужчины…

На разговор я решилась только после ужина, когда Марат собирался работать дальше и находился в нормальном расположении духа. Не хочу, чтобы эта бедная женщина с ребенком осталась в беде. А раз уж могу ей помочь, то сделаю это. Решительно я окликнула Покровского уже возле его кабинета.

– Марат Павлович! – когда он обернулся, я остановилась напротив и попросила, – оставьте Зою, пожалуйста. Она и правда очень вкусно готовит, а я проконтролирую, чтобы она делала все, как вы любите. Как сейчас.

– Будешь выполнять часть работы за нее, а она получать деньги? – усмехнулся он и отрицательно покачал головой.

– Я люблю готовить для вас, – честно выпалила я и осеклась, прикусив кончик языка. Стараясь не замечать его пристального взгляда, добавила честно, – у Зои маленький ребенок, он болеет. Ей очень нужна эта работа. Да и мне будет легче, не найду я повара лучше и опытнее. А сама не могу долго находиться на кухне, вы же знаете.

Наши взгляды встретились и с замиранием сердца я поняла – сейчас откажет. У Марата никогда и ни для чего не было оправданий. Делаешь работу плохо – идешь вон.

– Хорошо, – его ответ стал неожиданностью, кажется, и для него самого. Жесткая складка на лбу разгладилась и Марат кивнул, подтверждая свои слова.

– Правда? – воскликнула я, едва не подпрыгнув от радости.

Не ожидала, что уговорить его получится так быстро. Я уже приготовилась к долгой осаде, а тут… Слава Богу, все так благополучно разрешилось и теперь Зоя спокойно сможет копить на лечение ребенку! Облегчение и радость были так сильны, что я не удержалась и порывисто обняла Марата.

– Спасибо-спасибо-спасибо, Марат Павлович! – протараторила с горячей благодарностью.

Даже не сразу поняла, почему Покровский так сильно напрягся. А когда отстранилась, он наблюдал за мной с удивлением и каким-то необъяснимым интересом в глазах.

– П-простите! – запнувшись, смущенно пробормотала я и отступила на шаг, – Спокойной ночи, Марат Павлович!

– Анна…

Его горячая ладонь перехватывает мое запястье и одним движением он разворачивает меня к себе. Сердце предательски ухает вниз, когда мы встречаемся взглядом.

Глава 11

Та тошнота, что была в самом начале, оказалась лишь цветочками. А вот уже дальше начался настоящий токсикоз. Ни килограмма не набрала, только похудела сильнее. Меня мутило буквально от всего, иногда и от воды. От слабости я даже с кровати подняться не могла. Пришлось несколько дней в больнице провести. Под капельницами стало легче, но все равно состояние было аховое. Тошнота случалась уже не так часто, но постоянно хотелось спать. Как тут думать о побеге, когда у тебя сил хватало только до подушки добраться?

Зато Покровский вел себя нормально, даже смирился с прислугой в доме. Девочки-модели как-то разом исчезли, во всяком случае я не видела, чтобы он приводил домой любовниц. Хотя иногда замечала, что он не приезжал ночевать. И этот факт даже немного неприятно царапал внутри.

Марат исправно перечислял зарплату на мой счет, а вот деньги с карты я не трогала. Еще рано было покупать что-то для малыша. Я боялась даже просто смотреть вещи в интернет-магазинах и планировать что-либо купить. Конечно, приметы – это абсурд и просто дурацкие предрассудки, но когда у тебя было несколько выкидышей, то все это уже не кажется шуткой. Так что я просто старалась разнообразно питаться, гуляла, посещала врача и следила за работой прислуги в доме.

Единственное, что постоянно нервировало – я постоянно находилась под надзором. Всегда, абсолютно всегда за мной неотступно следовали два охранника размерами как тот массивный шкаф из дуба, что стоял в моей комнате. Куда бы я ни пошла, за спиной всегда были они. Мы даже не познакомились толком, потому что все, что они говорили мне, было «Здравствуйте». А потом начисто игнорировали все вопросы.

Когда один раз мы ехали на плановый прием, я даже пошутила, не хотят ли они зайти со мной в кабинет. Вдруг на самом деле из живота ребенок пропал или я сама сейчас исчезну, как только они следить перестанут. Шутки они не оценили.

Кровь для ДНК теста у меня взяли уже на девятой неделе. Результат анализа пришлось ждать десять суток, так что я не удивилась, когда на одиннадцатый день с самого утра ко мне заявился Марат и сказал, чтобы я собиралась. Так, наверное, не терпелось ему узнать, действительно ли его ребенок. Я и не перечила.

Покровского в медицинском центре встречали как дорогого гостя: сразу встретили в дверях, проводили в кабинет Петра Васильевича и любезно предложили кофе. У меня тоже поинтересовались ради приличия, не хочу ли я чего-то. Еле сдержала ехидное фырканье – удивительно было, как эта милая девушка меня вообще заметила, так она пожирала глазами Марата. Впрочем, про медсестру забыли и думать, когда в кабинет вошел Петр Васильевич.

– Рад, рад видеть вас, Марат Павлович, Анна Сергеевна, – пожилой врач и по совместительству заместитель директора медицинского центра сиял радостной улыбкой, пожимая Марату руку, – вот, забрал личную мед. карту Анны Сергеевны, посмотрел. Все хорошо с малышом, скоро будет второй скрининг и…

– Петр Васильевич, – остановил его Покровский жестом, – к делу.

– Да-да, – мужчина рассеянно перелистал бумаги, кашлянул и, найдя нужную, снова заулыбался. Протянул документ Покровскому и заторопился, – Результат теста привезли пару часов назад. Что ж, рад поздравить вас, Марат Павлович. Вы – отец ребенка, это установлено экспертизой на девяносто девять и девять десятых процентов. Хотите знать пол?

Покровский забрал бумагу из его рук и, как истинный бизнесмен, погрузился в чтение. Я закатила глаза, сложив руки на груди. До чего же недоверчивый! Лишь когда Марат изучил документ до конца, поднял взгляд на врача и поинтересовался:

– Вы уже знаете пол?

– Для подобного ДНК теста нужно выделить икс или игрек хромосомы, чтобы определить пол ребенка, а уже после сравнить его профиль с биоматериалами отца, – пустился в пространные объяснения Петр Васильевич. Хотел рассказать что-то еще, но натолкнулся на выразительный взгляд Марата и кашлянул, – да, мы знаем пол ребенка.

Я замерла, от волнения сжимая сумочку. Нет разницы, мальчик или девочка, все равно это безумная радость! Но очень уж хотелось узнать, кто это.

– Конечно! Скажите, кто у меня будет? – не выдержала я многозначительного молчания.

Но врач словно проигнорировал меня. Дождался благосклонного кивка со стороны Покровского и только тогда улыбнулся:

– Поздравляю, у вас будет мальчик!

– Сын, – выдохнула я с улыбкой.

– Наследник, – тихо произнес Марат, и на его губах появилась довольная усмешка. Кажется, он и сам рад тому, что этот ребенок от него. Просто, наверное, не привык выражать эмоций.

– И, смею заверить, никаких отклонений у плода нет, последнее обследование показало, что малыш развивается отлично! За Анной Сергеевной наблюдает лучший врач, я постоянно контролирую, как ведется ее беременность.

Петр Васильевич словно пытался выслужиться перед Покровским. Хотя этому я уже не удивлялась.

По дороге домой, пока я смотрела в окно, мысли то и дело возвращались к ребенку. Я боялась сглазить, боялась даже думать о будущем, но само собой представлялось, как малыш будет расти, как будет играть с любимыми игрушками, учиться читать и считать, как ввяжется в первую драку ради любимой девочки и принесет двойку из школы. И поневоле улыбалась. Все сделаю для того, чтобы мой малыш был счастлив!

Покровский ехал рядом, но я даже забыла о том, что в салоне нахожусь с ним, а не с охранниками, как обычно. Поэтому когда машина вкатила на выложенную плитами подъездную дорожку, попрощалась, как и привыкла, и направилась к дому.

– Аня, поднимись в мой кабинет. Нужно поговорить, – окликнул Марат.

Пожала плечами и направилась в комнату, чтобы переодеться. Покровский наверняка хотел дать какие-то распоряжения по ведению дома, потому что больше ни о чем мы не разговаривали обычно. Хотя он вел себя очень вежливо и даже мило, но за границы приличий не переходил.

Глава 12

Все, что нужно было Марату после того, как Анна поселилась в его доме – чтобы она вела себя тихо и не мешала жить обычной жизнью. Немного ласковых слов, человеческое отношение, теплая улыбка – и вот его горничная уже не перечит, не скандалит, а ведет себя послушно и мило. Ест, спит, что-то там «важное» по дому решает и не отсвечивает. И это отлично, потому что Марат всегда считал, что женщине стоит открывать рот в двух случаях: на коленях на уровне ширинки, чтобы его ублажить, и чтобы стонать в кровати. Всё.

Главное, что пока что она ничего не спрашивала, не задавала вопросов и не пыталась сбежать. Да и куда там – вначале ее тошнило от любого запаха, потом она спала едва ли не целыми сутками. Идеальная будущая мать его ребенка. Тихо выносила, родила и исчезла. Правда, в эти планы Марат не считал нужным посвящать Аню до определенного момента. Меньше знает – крепче спит.

Покровскому хотелось, чтобы этот ребенок был действительно от него. Кто знает, может это его единственный шанс стать отцом? Он даже воспользовался каким-то идиотским калькулятором на женском сайте, чтобы высчитать примерно, когда произошло зачатие. Даты в целом совпадали, так что оставалось лишь дождаться результата теста ДНК. Пока существовала хотя бы маленькая вероятность того, что забеременела Аня после секса с ним, Марат обеспечил ее всем. И охрану приставил на всякий случай.

После скандала Анна категорически отказалась садиться с ним за один стол и теперь завтракала, обедала и ужинала на кухне, о чем Покровскому доложила одна из горничных. Эта умная девочка была его глазами и ушами. Первым делом после работы Марат слушал, что делала Аня, что говорила, как себя чувствовала и что ела. И, главное, не подговаривала ли кого-то из прислуги помочь ей любыми способами.

– Анна Сергеевна даже не выезжала из дома, только прогуливалась по саду, – отрапортовала горничная, имени которой Марат даже не знал.

– Одна?

– Да, конечно.

– И ни с кем не разговаривала?

– Только с Зоей, кухаркой. Но ни о чем таком, только о том, какие продукты нужно закупить и о погоде.

– Хм. Умная девочка, – Марат потер задумчиво подбородок и жестом отослал прислугу, – иди.

Нет, Анна была не той женщиной, которая так легко смирится и сдастся. Он был больше, чем уверен, что в конце концов она что-то выкинет. И нужно быть готовым к этому. Покровский уже позаботился, чтобы телефон Ани залочили только на его номер и на номер врачей, которые ведут ее беременность. Никому больше дозвониться она не сможет. История поиска в интернете тоже ежедневно отслеживалась. Но пока ничего, намекающее на готовящийся побег, не было. Это казалось подозрительным.

– Марат Павлович, там к вам гостья… – вырвал его из раздумий голос вернувшейся горничной.

Покровский удивленно вскинул бровь. В гости он никого не ждал, тем более женщину. И ни одну из его любовниц охрана не пускала на территорию без предварительного уведомления. Но едва он спустился вниз, как сразу же пожалел, что вообще в данный момент находился дома.

– Только тебя здесь не хватало, – Марат закатил глаза, как только увидел на пороге незваную гостью.

Со своей матерью, Агатой Степановной, Покровский предпочитал не видеться без особой надобности. Обычно их встречи происходили не чаще раза в год, но если бы мог, Марат встречался с ней еще реже. Эта высокая худощавая женщина во многом походила на собственного сына, причем не только внешне.

– Мой мальчик! – она сразу же бросилась к сыну, но тот только отрицательно покачал головой. Такие вот проявления нежности он терпеть не мог, а от матери вообще считал их лицемерными. Агата стушевалась, споткнулась на ровном месте, но едва увидела спускающуюся со второго этажа Аню, как воспряла духом.

– Я приехала, как только узнала!

– Узнала что? – усталым тоном поинтересовался Покровский.

– Что ты живешь с какой-то… – Агата Степановна явно хотела сказать что-то не слишком приятное, но в последний момент сдержалась и благопристойно закончила, – дамой.

– Тебя это касается меньше всего, – иронично заметил Марат. Обернулся к застывшей на середине лестнице Анне и произнес, – это моя мать, Агата Степановна.

Анна слетела вниз, будто на крыльях, и сразу же протянула руку для рукопожатия, как-то слишком радостно улыбаясь:

– Очень приятно! Я Аня.

– И мне, – попыталась растянуть губы в приветливой улыбке Агата Степановна, но все равно брезгливую гримасу скрыть не смогла.

Марат усмехнулся. Интересно, Аня надеется заполучить его мать в союзники? Впрочем, сказать он ничего не успел, потому что зазвонил телефон и Покровский отошел в соседнюю комнату ответить на звонок.

Дверь за ним еще не успела захлопнуться, как Агата до боли сжала в своей руке ладонь девушки и прошипела:

– Я не позволю какой-то вертихвостке пудрить моему сыну мозги!

– О чем вы? – растерянно пробормотала Аня, пытаясь вырвать пальцы из слишком сильной хватки.

– Марат не может иметь детей. Что, решила ему своего выродка на шею повесить?? Не выйдет!

Вот теперь взгляд Ани изменился, загорелся огнем. Выдрав руку, она гордо вздернула подбородок и холодно отрезала:

– Мой ребенок от Марата. К большому сожалению. Потому что я уже вижу, что его отец – монстр, а мамаша этого монстра – сумасшедшая!

Развернувшись, Аня пулей взлетела по лестнице, чтобы больше не разговаривать с ней.

– Что??! Что ты сказала??! Марат! Она оскорбила меня!

Покровскому пришлось свернуть разговор и попрощаться, едва он услышал, что разговор перешел на повышенные тона. За склочный и скандальный характер он и не любил мать. Вышел из комнаты и, подхватив под локоть женщину, повел в свой кабинет. Лишь там, силой усадив ее на диван, опустился в кресло и устало поинтересовался:

Глава 13

Марат ненавидел больницы. Всегда он старался избегать этих скверно воняющих лекарствами и безнадегой палат как мог. Но не сегодня. Сегодня он готов был провести в этих ненавистных стенах хоть всю жизнь. Покровский мерял шагами коридор, нервно смотря на часы. Стрелка как будто не двигалась, издевательски показывая каждый раз, когда он смотрел на циферблат, что прошло всего пять минут.

Спустя час, когда Марат от неизвестности готов был разнести этот гребаный медицинский центр по кирпичику, к нему все же вышел Петр Васильевич. Он приехал сразу, как только узнал, что по адресу Покровского выехала бригада «скорой», несмотря на вечернее время.

– Что?? – подлетел к нему Марат и нетерпеливо поторопил, – Ну что?!

Пожилой врач промокнул тканевой салфеткой пот со лба и кивнул:

– К счастью, все обошлось. Я сразу направил Анну Сергеевну на анализы и УЗИ и тут же распорядился сделать нужные уколы. Сейчас она под капельницей. С плодом тоже все в порядке. Бригада успела вовремя, риск уже миновал, можете выдохнуть, – Петр Васильевич ободряюще похлопал Покровского по плечу.

Марат не сдержал облегченного выдоха, но тут же напрягся и продолжил допрос:

– Почему это могло случиться?

– Физических предпосылок никаких нет, беременность в целом протекает хорошо.

– А тошнота? Еще совсем недавно ей было плохо, вы ведь ее даже определяли в стационар на несколько дней.

– Токсикоз все же норма для беременности, организм перестраивается, – покачал головой Петр Васильевич.

– Тогда что?

– Я полагаю, что причиной стал сильный стресс. Возможно, она сильно переживает за ребенка, это ведь не первая беременность Анны Сергеевны, но все прошлые оканчивались неудачно. Психологически ей очень тяжело. Если на это наложились еще и другие факторы, то неудивительно, что организм не выдержал. Ей необходим полный покой.

Покровский слушал врача, нахмурившись. На Аню так сильно повлиял их разговор о том, что он заберет сына, это было очевидно. И нужно как-то смягчить всю ситуацию, чтобы подобного не повторилось. Вот только как?

– Делайте все, что нужно, чтобы беременность протекала нормально. Головой отвечаете за моего сына, – серьезно сказал он.

– Марат Павлович, мы сделаем все, что в наших силах, поверьте, – вздохнул Петр Васильевич, – Но этого недостаточно. Постарайтесь, чтобы дома ничто не тревожило Анну. Ей нельзя переживать. В этот раз все обошлось, но кто знает. Не успей бригада врачей вовремя и случился бы самопроизвольный аборт.

Покровский сглотнул. Эти слова вызвали по телу россыпь неприятных иголок. Он прошел по коридору и остановился у окна, засунув руки в карманы. Врач последовал за ним.

– Вы можете выписать Анне успокоительное или что-нибудь в этом роде? – поинтересовался он, не оборачиваясь.

– Мы подберем для нее препараты на растительной основе. Можно еще попить успокаивающие травяные чаи. Но сильных синтетических препаратов лучше избегать вообще. Проследите, пожалуйста, чтобы Анна Сергеевна без особой надобности постаралась не принимать никаких таблеток, не только успокоительных.

– Я прослежу, – пообещал Марат и повернулся к Петру Васильевичу, – как долго она здесь пробудет?

– Мы понаблюдаем за Анной Сергеевной несколько дней. Сейчас я точного срока назвать не могу, все зависит от того, каким будет ее состояние. Поймите меня правильно.

Покровский кивнул вместо ответа и даже не заметил, как доктор попрощался и оставил его одного. Мрачно Марат следил за тем, как тускнеет вечер и за окном загораются огни фонарей. Все шло не так. Она должна была согласиться сразу же, может, поскандалить немного, но только немного, чисто ради приличия. Черт возьми, почему забеременела именно Аня, а не какая-нибудь сговорчивая пустоголовая модель? Та бы с радостью сбагрила ребенка отцу и заодно обеспечила себе таким образом красивую жизнь до конца дней.

Марат появился на пороге палаты и сразу же столкнулся с ней взглядом. Аня была бледной и в этой огромной палате казалась сейчас потерянной девочкой, хрупкой и маленькой. К тонкой руке шла трубка капельницы, видимо, поставленной совсем недавно.

Аня смотрела на него с укором, с невыразимой глухой болью, запрятанной глубоко внутри. А после отвернулась к стене и закрыла глаза. Марат потоптался на месте, чувствуя неловкость, а после кашлянул и произнес:

– Ты останешься пока в больнице. Петр Васильевич сказал, что некоторое время так нужно. Если тебе что-то понадобится – звони, я все пришлю.

Анна молчала.

– Доброй ночи, – прощание тоже осталось без ответа.

Покидал больницу он с тяжелым сердцем. Все обошлось, все было в порядке, но где-то внутри свербело, выкручивало душу, капля за каплей давило на мозг. Марат чувствовал себя виноватым. Такого с Покровским не случалось давно. Просто он знал точно, что никогда не простит себе, если с его единственным ребенком что-то случится.

И внезапно поймал себя на мысли, что Анна, наверное, думает точно так же.