182

I

Песчинка к песчинке.

Свежий морской бриз приносил прохладу в томные часы полудня, дыша на разогретое лучами солнца побережье Жуан-ле-Пен[1]. Подступающие к берегу волны пленили золотистый песок небрежно-нежно, захватывая его частицы и отпуская вновь.

Как море…любовь… порождает похожие чувства в стремлении однажды увидеть это, почувствовать. Проникнуться, запечатлеть фото – пленками в механизме сознания. Ласкающее взгляд и душу, и все же, соленое на вкус. Sometimes.

Море = Любовь.

Притягательное, граничащее с небом. Не вполне земное, изведанное. Такое близкое и далекое. Можно жить у его берегов, плескаясь в радужной атмосфере. Или быть его редким гостем, добираясь лишь раз в год, испытывая страх перед его великолепием и силой. Бросаться вновь в этот «омут», просыпаясь на берегу почти бездыханно, с остатками одежды и совести. Всматриваться вдаль с отчаянием и решимостью однажды вновь войти в него, покорив навсегда…

Из створа окна кафе, расположенного на пляже Жуана «le colombier», доносился эпохальный голос Элвиса Пресли:

В такт мелодии, покачивая головой из стороны в сторону, на пляже сидела София и размышляла о том, что несмотря на состоявшееся замужество сосуд ее любви был по-прежнему пуст. Вчера ей исполнилось двадцать пять лет. Подумать только, четверть века и такая тишина души. София медленно плыла по течению, наворачивая круги вокруг бесконечно повторяющихся дней. Единственным утешением служило Море, такое успокаивающе-лечащее душу. Она могла часами наблюдать за тем как оно дышит, чувствуя то или иное настроение его, напевая про себя мелодии южных нот.

Каждое утро, когда солнце всплывало льдом над тонкой гранью бокала горизонта, София, устроившись на берегу моря, пила кофе. Подносила к губам чашку, отпивала. Переменно дуя, прогоняла его горячность. Два сахара на блюдце оставались нетронутыми. Только горечь, только правдивый кофе.

Осматривалась вокруг. Соломенные зонтики покачивало ветром. Песчаные замки, такие величественные еще вчера, теряли свои очертания, обласканные ночной волной. По полосе берега порхал чей-то шарф зеленоватого-голубого цвета.

И было там их двое: она и море…И не было лучше утра, чем утро нового дня.

Закрепив заколкой волосы оттенка спелого каштана, освободив тело от одежд, София каждый раз как будто в первый шла на свидание с морем. Делая осторожные шаги, ощупывала пальцами ног принесенные ночью и волнами камни. Приближалась, вдыхая утреннюю силу моря, окунала в воду свою утонченную фигуру.

Есть ли время у чувств…Стрелка часов отношений Софии с ее мужем Домиником неумолимо двигалась к отметке «12». Это чувствовалось во всем. Специфичность слова «ВМЕСТЕ» проявлялась в нахождении их в этом состоянии в представлении других людей как о паре. Паре людей, имеющих определенный статус, круг полезных знакомых, перечень движимых и недвижимых вещей.

Течение жизни было ровным, глушило шепотом равновесных волн, постепенно вгоняющим Софию в дурманящий сон. Опутывало паутиной лени расстаться. Ей – с возможностью беззаботно проводить жизнь на берегу моря, не имея представления о счете времени и деньгам, постепенно забывая о нелегком прошлом. Ему – со статусом человека, женатого на красавице Софии.

Каждый из них определял происходящее как «Устраивает» и в этом чувствовалась стабильность, взаимозависимость и февральский холод.

В свои сорок с небольшим красавчик брюнет Доминик выглядел солидно. Был плотноват фигурой. В нем была та невидимая притягательная мужская энергетика, что очаровывает женщин. Увы, для последних, он был нелегкой добычей. Имея целью лишь достижение карьерных и финансовых высот, Доминик не искал приключений, буйства красок жизни. Консервативный взгляд на жизнь занимал в его мыслях важнейшее место. В своих руках он желал лишь крепко держать доходный бизнес и тонкую талию молодой жены.

Их встреча с Софией была обязана случаю, занесшим владельца сети престижных автосалонов «D.Auto» в придорожное бистро близ штата Оклахомы, в котором в то время работала она. Два кофе с коньяком. Встреча взглядов. Открытая клетка и птица, желающая упорхнуть в мир шарма, роскоши. Утренняя забегаловка ещё хранила аромат пончиков. Рассвет ещё золотил лица завтракающих, проникая сквозь стекла пыльных рам, а они уже мчали по трассе 101, желая обрести железное «мы». Отношения развивались стремительно, опережая дни, предназначенные для первых трепетных свиданий. Ей тогда казалось, что все придет само, но, кроме первоначальной благодарности, София не чувствовала ничего по отношению к мужу…

В спешке собирая чемодан, забивая его горе-накопленным, София ловила недоумевающие взгляды и расспросы соседок по квартире, знающих ее как натуру тонкую с особой душевной организацией. Она лишь радостно улыбалась, предчувствуя скорую встречу с морским побережьем.

– Оно! Море нас объединяет, – доносилось им в ответ, – Все, что мне не хватало до этого, все для чего я жила, к чему стремилась, и чем было наполнено мое сердце… морем. Я не могу отнять его у всех, но буду ближе к нему, намного ближе…

– София, ну, а как же любовь? По – крайней мере, у вас должно быть что-то общее, чувства – пытались отговорить ее подруги.

– Я устала ждать, искать. У меня могут отнять многое, но не мечты о море.

– Ты всегда была странная, – устав спорить, пожимали плечами соседки и возвращались к своим делам.

– Может. Но я никого не прошу меня понимать.

Из лениво-томной дымки воспоминаний Софию вывел неожиданно прилетевший к ее ногам пляжный мячик. Вслед за ним прибежал светловолосый чумазый паренек лет шести.

– Pardonnez, la madame[3], – сконфуженно промолвил он, виновато шаркая ножкой.

– C’est sans importance![4] – улыбнулась София, тем самым, приободряя мальчугана. Покрутила в руках разноцветный мяч и протянула ему.

Поправив съехавшую на бок кепку, мальчик ответно заулыбался, направляя светлые лучики глаз в ее душу, отчего Софии стало очень светло. Подхватив мячик, весело сверкая пятками, он поспешил к своим друзьям, с интересом следивших за происходящей сценой. София, все ещё сохраняя улыбку на устах, помахала им в знак приветствия и принялась наблюдать за их причудливой и шумной игрой. Она заметила, что большинство детишек были одеты бедно, за исключением этого мальчика. И, как бы ни была испачкана его одежда, она явно отличалась.

Силуэт мужчины тенью возник на золотистом песке. Чёткий изгиб спины, сила чувствовалась во всем нем. Медленный поворот головы в сторону Софи. Встреча взглядов, задержались друг в друге. Минута. И он исчез. Однако, казалось, что прошла целая вечность, когда в царившую идиллию солнечно-спокойного дня внезапно вторгся пронизывающий ветер. И море как будто в неистовой ревности все более и более бушевало.