7 футов под Килем

Глава 26

Ник

Я осторожно приоткрыл дверь в палату и увидел сначала маму, окутанную десятком проводов и трубок, потом Луизу, которая стояла рядом с койкой и вполголоса говорила с женщиной лет пятидесяти. Белый китель плотно обтягивал ее невысокую фигуру. Мягко ступая, я зашел внутрь. Луиза заметила меня первой.

– С твоей мамой все будет хорошо, – громким шепотом выпалила она.

Камень упал с души. Выдохнув, я подошел к Луизе и врачу.

– Спасибо, – вполголоса сказал я. – Я Никлас Райнхард. Как она?

Я перевел взгляд на маму. Она выглядела умиротворенной. В вене на сгибе локтя торчала иголка, от которой тянулась трубка к пакету с какой-то прозрачной жидкостью. Физраствор? Как у меня, когда я подхватил ротавирус в младшей школе?

– Рана на голове не такая серьезная, – сказала врач, – даже не пришлось швы накладывать. Но у нее легкое сотрясение мозга и интоксикация организма. Второе – самая большая проблема. Мы оставим ее в больнице на пару дней. Сейчас даем сильные успокоительные, чтобы организм очистился постепенно и менее болезненно.

– Понятно…

– Можете спокойно ехать домой, – сказала врач. – Она проснется не раньше завтрашнего дня.

– Спасибо.

Врач кивнула и покинула палату. Я сжал зубы, посмотрев на мать. До чего она себя довела… Луиза встала рядом и легонько толкнула меня плечом вбок.

– Как ты? – прошептала она. – Губа болит?

Я облизал нижнюю губу языком. Она саднила, но не более того.

– Ерунда.

– Ты расскажешь мне, как завязалась драка?

– Поговорим снаружи? – предложил я.

Луиза кивнула, и мы вместе вышли в пустынный коридор, в конце которого у поста медсестер раздавались веселые голоса. Мы сели, слегка повернувшись друг к другу, на пластмассовые кресла, стоявшие в ряд.

– Ты не обязан рассказывать, если не хочешь, – мягко сказала Луиза.

– Нет, все в порядке. Я вернулся домой после уроков, а там… была очередная тусовка. Обычно я стараюсь не обращать внимания, но у меня раскалывалась голова, а они так орали. Я попросил их быть потише. Слово за слово, и этот урод с хватил бутылку за горлышко, разбил нижнюю часть о стол и бросился с острым осколком на меня. Мама встряла, попыталась закрыть меня собой. И… не знаю. Один из нас оттолкнул ее, она налетела на стену. В общем…

– Мне так жаль.

Я попытался отстраниться, но Луиза вложила ладонь в мою руку и переплела свои пальцы с моими.

– Ты не говорил, что она пьет.

– Это наш маленький секрет, – горько усмехнулся я.

– Тебе нечего стыдиться.

Повисла тягостная тишина, которую нарушил заливистый смех какой-то медсестры. Удивительно, что при такой работе они еще не разучились смеяться.

– Когда это началось? – спросила Луиза.

– После смерти отца. У нас с тех пор много чего идет через одно место.

Еще никому я не рассказывал этого добровольно. Я посмотрел на дверь в мамину палату, а потом перевел взгляд на Луизу.

– Все довольно плохо. Но у меня есть план: если я получу аттестат и смогу победить в Любекской регате в конце июля, то поступлю в полицейскую академию на спортивную программу и тогда смогу оплатить ей лечение в хорошей клинике. В Гамбурге есть одна, там спасают самых безнадежных пациентов. Я уже переговорил с ними, они поставили ее в лист ожидания.

Луиза отпустила мою руку. Холод и чувство одиночества распространились от кончиков пальцев по всему телу. И вдруг она подалась вперед и обняла меня за шею. Запах мяты окутал нас двоих, словно кокон, защищая от мира.

– Я восхищаюсь тобой, – прошептала она.

– Разве я заслуживаю?.. – начал я, думая о том, что если бы был немного смелее, то давно бы признался во всем социальной службе, которая снова пристроила бы меня в приемную семью, а маму – в клинику. Кто знает, может вторая попытка даже в плохой клинике станет более удачной?

Пальцы Луизы зарылись в мои волосы на затылке. Мурашки побежали от этого места вниз по спине.

– Ты столько вынес, но не сломался и не отвернулся от матери. Ты не жалуешься и не ноешь. Ты такой большой, сильный… и милый.

Я насмешливо фыркнул, но обнял Луизу за талию. Мои пальцы сами по себе скользнули чуть ниже на ее ягодицы, но она не оттолкнула меня. И тут в памяти всплыла одна фраза, которую я чуть было я не упустил из виду.

– Ты правда хочешь пойти со мной на свидание?

Она кивнула и прижалась ко мне, насколько это позволял металлический подлокотник между нашими сиденьями.

– Ты уверена? То, что ты увидела сегодня, не исключение из правил. Это часть моей жизни.

– Уверена.

Ее дыхание щекотало мою шею. Луиза была так близко, я мог поцеловать ее, но ей-богу, не здесь должен был случиться наш первый поцелуй, который я так долго оттягивал. Я наклонился и легко коснулся губами кончика ее носа.

– Хочешь, пойдем в кино? Сегодня я согласен даже на романтическую комедию. Там хоть ничего ужасного не происходит.

– Поехали к тебе?

Я уставился на Луизу, потеряв дар речи. От радостного предвкушения начало приятно покалывало кожу.

– Ты сам сказал, что ужасно устал. Отложим свидание на потом. Давай просто закажем пиццу и посмотрим телек?

Я подавил смешок. Похоже, у меня давно не было секса, если я сразу подумал о нем.

Когда я открыл дверь в квартиру, паника ударила меня под дых. Каким местом я думал, согласившись привезти Луизу домой? Нашу жалкую халупу не спасла бы даже генеральная уборка, а после драки тут вообще все было кувырком. На полу в коридоре чернели следы ботинок санитаров. Чуть дальше валялись осколки и окровавленное полотенце, которым я пытался остановить кровь, бегущую из раны у мамы на голове. Пахло вином и разрухой.

Луиза протиснулась в квартиру.

– Я помогу тебе прибраться, – сказала она, снимая пальто и оглядываясь по сторонам, будто хотела собирать цветы с клумбы.

– Нет уж, я сам.

Я взял ее за руку, провел на кухню, где стол завалился набок, потому что одна ножка надломилась, открыл нараспашку окно и усадил на подоконник. Вечерний воздух ворвался внутрь и растрепал каштановые волосы Луизы. Меня коснулся легкий запах мяты, такой желанный и освежающий. Я втянул полные легкие, после этого вручил ей свой телефон с приложением для доставки пиццы на дом. Она хотела возразить, но я отвернулся и достал из-под раковины мусорное ведро и одним движением скинул в него все, что было на столе.

– Выбери пиццу. Я буду большую с пеперони и ветчиной. И двойным сыром.

Через час следы попойки исчезли, и мы с Лу сидели на широком подоконнике напротив друг друга. Она подтянула колени к подбородку, я прислонил одну ногу к стеклу, вторую свесил вниз. Свет уличных фонарей отбрасывал жуткие тени на подъездную дорожку к дому, а поднявшийся ветер гнул ветви деревьев, но на кухне было тепло и чисто. Пицца аппетитно пахла, и в стаканах с колой тихо звенели кубики льда. Я с наслаждением наблюдал за тем, как Луиза ест, прикрыв глаза. У нее на груди висел серебряный якорек на тонкой цепочке. На сердце было легко. Напряжение, сковывавшее плечи, пропало.

Луиза откусила от вегетарианской пиццы с брокколи. Расплавленный сыр нитями протянулся от теста к губам. Она облизала их языком, и мой пульс ускорился. Какой она все-таки была на вкус? Недолго думая, я подался вперед и поцеловал Луизу. Ее губы были мягкими и солеными.

– Дай мне сначала прожевать пиццу, – засмеялась она с набитым ртом.

Я снова прислонился к оконному откосу, не отводя от нее взгляда. Никогда бы не подумал, что после всего случившегося буду чувствовать себя так хорошо.

– Кажется, я влюбился в тебя, – признался я ни с того ни с сего.

Луиза поперхнулась и посмотрела так, будто у меня выросли рога. Это было так смешно и трогательно, что все внутри сжалось. Я даже не испугался того, что впервые произнес эти слова вслух. Луиза положила недоеденный кусок пиццы в коробку на столе, стоявшем чуть сбоку от окна, и отряхнула руки. Переместилась вперед и села на колени, продолжая вглядываться в черты моего лица. Одна ее ладонь опустилась на мое колено, другую она приложила к моей здоровой щеке.

– Боюсь, наши чувства взаимны, – сказала она с нежностью и иронией.

Мое сердце забилось быстрее. Счастье отозвалось в каждой клеточке. Я убрал шелковистые волосы Луизы от ее лица, провел ладонями по щекам и зарылся пальцами в локоны. В этот раз она первой подалась мне навстречу. Ее губы приоткрылись, и я скользнул языком в ее рот. Наконец-то я мог сделать то, о чем мечтал последние недели.

Я целовал Луизу, точно от этого зависела моя жизнь. Под напором желания я боялся даже на миллисекунду оторваться от нее. Одна ее рука соскользнула с моего колена по внутренней стороне бедра, отчего моя кровь запульсировала с удвоенной силой, а другая рука – обхватила мою шею сзади. Ногти слегка впились в кожу, и я зарычал, больше не в силах сдерживаться.