7 футов под Килем

Глава 31

Лу

Не нужно уезжать в Индию, чтобы обрести свободу. Нужно найти силы отстоять ее здесь. Бла-бла-бла! Это я сказала? Какая же я была дура! Лучше мучиться в Индии от поноса в ашраме, чем торчать дома!

Мама совсем озверела: мало того, что заперла в комнате на все выходные и не отдавала телефон, так еще и проводила меня в понедельник аж до самого класса на первый урок, перекинувшись после этого парой слов с фрау Вайс. На нас пялились все! Но что еще хуже – Ник вообще не появился в школе, и я изнывала от неведения. Сильно ли он обиделся? Как себя чувствовала его мама? Выписали ли ее из больницы? Как прошло его собеседование в полиции?

Папа вернулся из командировки в понедельник вечером с темными кругами под глазами и осунувшимся лицом. Я планировала нажаловаться ему на маму, но он выглядел так, будто за неделю состарился как минимум на год. «Очередное банкротство, очень сложная ситуация, дети могут оказаться на улице», – пробубнил он, пройдя от входной двери сразу к лестнице на второй этаж, волоча за собой крохотный чемодан на колесиках, набитый, как обычно, финансовыми отчетами и договорами.

Эта работа когда-нибудь его доконает. Я не понимала, ради чего он так убивается. По-моему, единственные люди, которые выигрывали от его бессонных ночей, были все эти непутевые бизнесмены, заложившие личное имущество.

Во вторник утром я проснулась с привкусом крови во рту – все щеки изнутри оказались искусаны. По пути в школу я паниковала, что мне опять не удастся поговорить с Ником. Перед началом физкультуры я всматривалась в каждого входившего в спортивный зал, надеясь увидеть всклокоченные каштановые волосы и любимые темные глаза, но Ника нигде не было. Нервы были так сильно натянуты, что как будто звенели и могли лопнуть.

Я подошла к Марте со спины и легонько постучала ее по плечу, она оглянулась.

– Привет, не одолжишь мне на секундочку мобильник? Я свой дома забыла, – соврала я.

Несколько раз в выходные я пыталась отвлечь маму, чтобы добраться до городского телефона, на что она грозно сверкала глазами и недовольно цокала каблуками, при этом ни на секунду не выпускала свой телефон из рук и постоянно строчила сообщения то художникам, то фотографам, то покупателям.

– Сейчас? – возмутилась Марта. – Урок начнется через, – она посмотрела на наручные часы, – три минуты. На перемене дам. Он в раздевалке.

– Ну, Марта, ну пожалуйста. Мне очень нужно. Очень!

– Сейчас поздно уже, – отмахнулась она.

Я застонала.

И вдруг я увидела Ника. Внутри все затрепетало от счастья. Он был еще красивее, чем я помнила, даже свежий синяк на щеке его не портил. Красивый, брутальный, бескомпромиссный Ник. Мурашки побежали по спине от воспоминаний о нашей ночи.

Но Ник был не один. Он зашел вместе с Патриком в зал. Широкие плечи подергивались от смеха, на губах играла беззаботная улыбка. Знал ли он, что Патрик – мой бывший? И чему он мог радоваться, когда я с ума сходила от волнения? Может, для него все было не так серьезно, как он говорил? Чувствуя, как закипаю от негодования, я собралась отойти к трибунам. Не устраивать же сцену посреди зала.

– Луиза! – позвал меня Патрик.

Я обернулась. Он бежал ко мне, улыбаясь от уха до уха. Ник шел по пятам, но, когда наши взгляды встретились, его взгляд стал мрачным. Господи, неужели слова моей мамы настолько сильно задели его, что он вот так запросто от меня откажется?

– Привет, – сказала я, вновь посмотрев на Патрика.

Он опустил руку мне на плечо и крепко прижал к своему боку. Я была в таком шоке из-за Ника, что даже не попыталась отстраниться.

– Ты уже слышала? – радостно спросил он. – Нас с Ником квалифицировали для июльских соревнований по гребле.

– Поздравляю.

Мой взгляд непроизвольно скользнул к Нику. Он сверлил глазами руку Патрика на моем плече.

– Ты тоже в одиночке будешь? – спросила я Патрика, пытаясь собраться с мыслями.

– Тоже? – Патрик прищурился, и хватка на моем плече ослабла. – Нет, в двойках. А еще может в четверках. В один день будет несколько заплывов.

Раздалась трель свистка, да так сильно, что у меня задрожали барабанные перепонки. Вместе с одноклассниками мы шустро выстроились в шеренгу, и я оказалась зажата между Ником и Патриком. Плечом я коснулась руки Ника, приблизившись настолько, насколько это было возможно. Он не отпрянул, и мое сердце радостно екнуло.

В центре зала, расставив ноги на ширине плеч, вместо герра Нольте стоял другой учитель физкультуры.

– Девочки и мальчики! – пробасил он. – Кто еще меня не знает, я Андреас Зоннеборн. Герр Нольте заболел, поэтому сегодня вы полностью в моей власти. А вы знаете, что я люблю больше всего на свете?

– Греблю! – в один голос отозвались Патрик и Ник.

Герра Зоннеборна я готова была расцеловать в обе щеки за то, что он поверил в Ника.

– Так точно! А знаете, что это значит? – Тренер окинул зал требовательным взглядом.

Одноклассники загалдели.

– Вместо того, чтобы дышать пылью в спортивном зале, свой самый последний урок физкультуры вы проведете на лодочной станции! Нужно пользоваться случаем: погода отличная, а среди вас есть двое парней, которые через два года могут попасть на Олимпийские игры! Вы знали, что академическая гребля входит в программу Игр с 1896 года? Так вот! У вас есть шанс потренироваться с нашими будущими звездами – Патриком и Никласом.

Галдеж усилился. Феликс, стоявший справа от Патрика, одобрительно хлопнул его по плечу.

– Шагом марш! – выкрикнул герр Зоннеборн. – Хватайте куртки, велики и вперед. Встречаемся через две минуты на парковке.

Все сорвались с места, в общей суматохе я потеряла Ника из виду, взяла свою ветровку в раздевалке и оказалась рядом с Мартой, которая пробубнила: «Лучше бы меня сразу утопили», а потом вместе с общим потоком оказалась на парковке, где все уже отстегивали замки на велосипедах.

– Черт! – со злостью воскликнул Ник. Я обернулась в его сторону. Он пнул переднее колесо своего велосипеда. – Шина сдулась! – Он махнул рукой тренеру. – Я пешком и заодно покажу дорогу тем, кто тоже без велика.

Герр Зоннеборн кивнул, и спустя минуту мы остались на парковке вдвоем, только Патрик пару раз обернулся в нашу сторону.

– Колесо цело? – уточнила я, едва сдерживая улыбку.

– Конечно, – хмыкнул Ник, вышагивая рядом со мной.

Как же мне не хватало его близости последние пару дней!

– Мама запретила мне с тобой встречаться, – краснея, призналась я. – Если ослушаюсь, она потребует у директора твоего отчисления, хотя у нас через неделю начинаются выпускные экзамены.

Ник тихо выругался и сжал кулаки.

– Мне плевать, – прорычал он.

– Это не так, и ты это знаешь, – как можно более спокойно проговорила я. – От этого слишком многое зависит. Тебе нельзя рисковать.

Ник резко затормозил, оттянул ворот толстовки и указал на следы от моих ногтей на своей шее.

– И что теперь? Сделаем вид, что ничего не было? – Опустил ладонь на мое бедро, там, где оставил засос. Сквозь тонкую ткань спортивных шорт я ощущала жар, исходящий от его руки. – Я все еще чувствую тебя. Слышу, как ты стонала, когда кончала. Знаю, какая ты на вкус. Ты предлагаешь мне и это забыть?

Мы стояли посреди улицы в центре Любека, на нас наверняка пялились люди, может быть, даже слышали, что говорил Ник. Но гнев в его голосе распалил меня еще сильнее, и я совершенно перестала соображать. Под кожей покалывало от возбуждения, а сердце бухало в груди, как ненормальное.

– Мы просто не будем афишировать, что вместе, – охрипшим голосом сказала я.

– Ты предлагаешь прятаться? – еще сильнее разозлился он. – Да я за пять минут в зале чуть не взорвался.

Я тряхнула головой, подошла к Нику вплотную и обхватила ладонями его лицо. Темные глаза полыхали от гнева.

– Мы просто подождем окончания школы. Потом мама ничего сделать не сможет!

Широкая грудь Ника быстро поднялась и опустилась.

– Два месяца?

Я кивнула и приподнялась на цыпочки, чтобы оставить легкий поцелуй на его губах. Но Ник обхватил меня за талию, крепко прижал к себе и впился жадным поцелуем, не терпящим возражений. Когда он наконец раскрыл объятия, у меня кружилась голова и тянуло неутоленным желанием внизу живота.

– Два месяца, – подтвердила я. – И ни днем больше.

– А что с выпускным? – спросил Ник.

– А что с ним?

– С кем ты пойдешь на выпускной?

Господи, об этом я даже не думала.

– Одна. Я пойду одна, но мысленно с тобой.