7 футов под Килем

Глава 44

Лу

Я кидала вещи в раскрытую сумку, практически не глядя: мягкие штаны, футболки и ветровки, мокасины с прорезиненной подошвой. В портах я не собиралась сходить с яхты и охмурять белобрысых викингов, поэтому место косметички и украшений заняла большая стопка книг. Я наелась фэнтези и переключилась на романы сестер Бронте – мрачные и тягучие, как раз под мое настроение. Даже читая для себя, я продолжала анализировать мотивы героев и задумку писательниц, как бы делала на уроках фрау Вайс.

Громкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть всем телом. Гостей я не ждала. Мы собирались отплыть из Любека после обеда, и папа с Колином с раннего утра готовили яхту, а мама ездила туда-сюда с сумками, набитыми провиантом и всякой мелочевкой, которую она считала жизненно необходимой. Я же, избегая общей суеты, неторопливо паковала единственную сумку.

– Кому что нужно? – проворчала я, спускаясь по лестнице на первый этаж.

Я распахнула дверь и тихо ойкнула от удивления. На пороге стояла Лилли. Она нервно мяла в руках потрескавшийся кожаный ремешок от сумочки.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Как хорошо, что ты дома. Мы можем поговорить? – без пауз между словами выпалила она.

– Да, конечно.

Я немного посторонилась, чтобы она зашла в дом.

– Что-то случилось с… – начала я, но не смогла договорить.

Сердце заныло. Я всеми силами старалась не думать о Нике. Получалось, правда, плохо: я то и дело рассматривала наши совместные фотографии.

– У Никласа проблемы, – напрямик сказала Лилли.

– Осложнения после травмы? – тут же предположила я.

Телефон в сумочке Лилли завибрировал.

– Извини, – сказала она мне и ответила на звонок: – Да, я стою напротив Луизы. Нет, еще не успела. – Последовала пауза, во время которой я боялась вздохнуть. – Понятия не имею, какая фирма. А что, их много? – Еще одна пауза. Лилли нахмурилась, слушая кого-то на другом конце провода. – Да, бери эту. Самую лучшую.

Она убрала телефон, подняла на меня глаза и сказала:

– Никлас решил угробить свое будущее.

– Я не понимаю, – пробормотала я.

– Врач допустил его до соревнований, но он отказывается выступать.

Пульс ускорился.

– А как же колено?

– Нормально все.

Моя голова закружилась от эйфории.

– Почему же Ник не хочет? – спросила я. – Он ведь так любит греблю…

– Ты это знаешь. Я это знаю. А он уперся, как баран. Поговори с ним. Может быть, ты найдешь другие слова, сможешь до него достучаться… – Она запустила пальцы в короткие волосы и растрепала их. – Потому что меня он просто не слушает.

Холодный и липкий страх начал подниматься от лодыжек вверх по ногам до поясницы. Я так хотела увидеть Ника, но…

– Он из-за меня упал. Его Патрик толкнул из-за меня.

Лилли закатила глаза.

– Да это же мальчишки! Им только дай повод кулаками помахать. Охотники на мамонтов, а не собиратели ягод. Ты что думаешь, он раньше никогда не дрался?

Я вспомнила его первое появление в школе с едва заметным синяком на скуле. Буквально ощутила, как целовала его разбитую губу у него в кухне на подоконнике. В ту ночь он признался, что влюбился. В глазах защипало от подступивших слез. Благодаря его любви я смогла выбраться из тьмы, которая окружила меня со смертью Эммы.

Похоже, я опять попалась в ту же ловушку – взяла на себя ответственность за чужие поступки.

Лилли принялась машинально крутить обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки.

– Перед последней сменой, когда погиб Лиам, отец Никласа… – Ее голос сорвался, и она прокашлялась. – В тот вечер я попросила у него развода.

– Я думала, вы так сильно любили его, что именно из-за этого и начались все проблемы! – воскликнула я, позабыв от удивления о деликатности.

– Нет. – Большим и указательным пальцем Лилли подняла золотое кольцо до конца первой фаланги, но оно застряло на широком суставе, и снова опустила на белую полоску кожи. – Я хотела уйти, в чем, собственно, в тот вечер и призналась. Сначала он мне не поверил, а потом устроил скандал, требовал, чтобы я осталась ради Никласа. А потом…

Ее руки задрожали.

– Когда он погиб, я не могла отделаться от ощущения, что если бы я не завела тот разговор, с ним бы ничего не случилось. Я чувствовала себя виноватой: что не стала идеальной женой, что лишила сына отца. И мне было так стыдно признаться во всем Никласу, что…

Она снова покрутила кольцо и, преодолев широкую костяшку, стянула его с пальца. Убрала кольцо в сумочку и наконец посмотрела мне в глаза.

– Чувство вины разрушило наши с Никласом жизни. Как думаешь, это стоило того?

– Нет, – прошептала я.

Мы молча стояли друг напротив друга, каждая со своим прошлым, таким разным и таким похожим.

Вытерев слезы с глаз, я спросила:

– Где он?

– Дома. – Лилли выдохнула с облегчением. – Но заплыв в его категории начинается уже через два часа. Поэтому у нас мало времени.

– Хорошо… – пробормотала я. Завязала шнурки на кроссовках, натянула толстовку и застыла, когда до меня дошел смысл ее слов. – Что значит через два часа? Какое сегодня число? – Не дожидаясь ответа, вытащила телефон из кармана джинсов и посмотрела на время и дату. – Любекская регата что, сегодня?

– Да!

– Вот блин! – Я распахнула дверь на улицу, выскочила на крыльцо. – Вы на машине?

Лилли замотала головой.

– Я закажу такси, – бросила я.

Дрожащими пальцами набрала номер и дергала правой ногой, пока ждала ответа. Два часа – это чертовски мало. Только на дорогу туда-обратно уйдет больше часа. А еще нужно переодеться, зарегистрироваться, где-то достать лодку. И, самое главное, каким-то образом уговорить Ника выступить.

– Среднее время ожидания – пятнадцать минут, – ответила диспетчер.

Я взвыла, закусив губу.

Через двадцать минут такси все еще не было.

– Куда же оно запропастилось?.. – застонала я, глядя то на часы на экране телефона, то на подъездную дорожку.

– Наверное, пробки. Приедет, никуда не денется.

Сердце забилось, как бешеное. Время утекало прямо на глазах. Стоять и ждать было самой бессмысленной затеей. Я принялась перебирать в уме наши варианты. Уговаривать Ника по телефону не имело смысла. Прямых автобусов до него не было, а с пересадкой я буду тащиться дольше сорока минут. Разве что…

Нет.

Нет, нет, нет.

Ни за что на свете.

Никогда.

Я не сделаю этого.

«Даже ради Ника?» – спросил внутренний голос.

Я спрыгнула с крыльца, обогнула дом и побежала в гараж, где хранился велосипед. На ободе колеса были заметны следы ржавчины, но шины остались целыми и до сих пор не сдулись. Я взяла шлем из корзинки, прикрепленной спереди к рулю, закрепила застежки шлема под подбородком и выкатила велосипед наружу. Перекинула ногу через раму, поставила правую ногу на педаль, оттолкнулась левой ногой и… Чуть не упала, потеряв равновесие. Руки заледенели.

– Ради Ника, – пробормотала я.

Со второй попытки получилось, хоть и виляя, подъехать к крыльцу. Правильно говорят: раз научившись, никогда не забудешь.

– Дождитесь такси! – крикнула я Лилли. – Встретимся на регате!

– Хорошо!

Я выехала на дорогу. Мышцы ног, отвыкшие от езды на велосипеде, через каких-то двадцать метров стали горячими.

– Ты справишься, ты справишься, ты справишься, – повторяла я, как заведенная.

Ввела адрес в навигатор на телефоне и кинула его в корзинку. В конце улицы соскочила с седла и замерла перед развилкой, не в силах сдвинуться с места. По левую руку от меня было безопасно: там имелась велосипедная дорожка и даже один светофор. Но если я поеду по этой дороге, то потеряю минут двадцать. Справа от меня находилось место аварии. Я закрыла глаза и сосчитала до десяти.

Если родители Эммы, даже ее отец, нашли в себе силы прийти на выпускной, если Лилли смогла преодолеть свое прошлое, то и я смогу. Я снова взялась за руль велосипеда, оттолкнулась ногой от асфальта и поехала вправо. Сначала медленно, каждую секунду ожидая, что меня накроет привычной волной паники, потом чуточку быстрее. Вокруг не было ни живой души. Солнце слепило глаза. И хотя велосипед скользил по асфальту, мне казалось, что шины шкрябают и цепляются за каждую неровность.

Впереди показался тот самый поворот. Желудок сжался. Часть меня требовала немедленно повернуть обратно, объясниться с Ником по телефону, вызвать маму, упасть в обморок, а потом поскорее спрятаться на яхте. Что угодно, лишь бы не двигаться дальше. До боли закусив щеки, я наклонилась вперед и стала жать на педали изо всех сил.

Еще метров двадцать. В ушах шумела кровь, а перед глазами прыгали темные точки. Послышалось гудение автомобильного мотора. На несколько секунд я забыла как дышать, вся сжалась, чуть не упала с велосипеда. Машина промчалась мимо, и я резко втянула воздух, влажный и как будто декабрьский, он царапал меня изнутри.

Я спрыгнула с велосипеда, оставила его на обочине, сделала три шага и присела на корточки там, где водитель держал на руках Эмму. Провела ладонью по шершавой поверхности асфальта.

– Я всегда буду любить тебя, Эмма, – сказала я, поднимаясь.

Снова села на велосипед и, дыша полной грудью, поехала к Нику.