А что, так можно было? (СИ)

Глава 14

Верила ли раньше Юлия Ильинична Белкина в любовь с первого взгляда? Вот такую, чтобы увидела и… Всё. Как в мультиках и комедийных фильмах, когда герой ведёт скучающий взгляд, а потом резко возвращается к тому, что сначала не заметил. И зависает. И потом идёт дальше, натыкаясь на столики и людей. А ещё позже бродит бесцельно, рассматривая других, сравнивая, но уже понимая, что весь остальной мир померк, цвета потеряли свою сочность, а мысли вновь и вновь возвращаются к одному и тому же. И кто знал, что это чувство настигнет Юлю в чужом городе, в таком возрасте, когда принято переставать верить в романтику и «химию», и вообще посреди торгового центра.

Вот уже больше получаса Юля безрезультатно бродила по этажам «Галереи», куда буквально забежала, чтобы быстро купить куртку. На Заячьем острове она провела больше времени, чем планировала. И хотя не пожалела ни об одной минуте в обществе уникальных Ставицких, теперь нужно было бы ускоряться, чтобы успеть всё остальное. Она отправила Дане сообщение, что поехала в «Галерею», а потом собирается гулять по Невскому и окрестностям. А после, осмотрев хотя бы внешне Спас, Казанский и Исакий (что успеет), созвониться с остальными ребятами и уже решать, присоединяться к их пивной экскурсии или ехать в дом Мирослава. В торговом центре у неё была цель — быстро купить что-то типа спортивной куртки или ветровки, всё равно какой, лишь бы было чем спастись от вечерней прохлады или неожиданно налетевшего дождя. Но эти её мысли был сбиты буквально на взлёте. В первом же магазине Юлька увидела ЕГО. Он был безупречен — идеальные пропорции, красивая внешность, высочайшее качество. А ещё он был голубым. Ещё точнее, надетый на манекен плащ был небесно-бирюзовым. И стоил раза в три больше, чем планировала потратить Юлька. Но после того, как Белка увидела себя в зеркале в этом идеальном, лёгком, ярком, изящном плащике, который одинаково прекрасен был бы и с юлькиными кедами, и с любой обувью на каблуке, она бродила по другим магазинам совершенно бесполезно. Да, сначала была надежда выбрать всё же самую простую курточку, но она умирала каждый раз, когда Юля бросала взгляд на своё отражение и понимала — снова не то. А «то» ждёт её и угрожает кошельку, но обещает такое удовольствие, которое Юля давно себе не позволяла. Купить обновку, которая понравилась. Не та, которая необходима. Не та, которая функциональна, универсальна и вообще самая дешёвая. А вот так — по любви. Ради себя самой. Ради удовлетворения от собственного отражения.

Почему-то перед глазами снова и снова появлялись то Ставицкие, которые явно умели радоваться жизни и наполнять её большими и маленькими праздниками, то Мирослав. Вот это было для Юльки совсем удивительно, потому что весь день она не вспоминала о Медведеве, которого как будто вышвырнула из головы. Где она и где он. Ну и что, что он пустил всю компанию к себе в дом. Она с ним пересеклась-то только по полчаса вчера и сегодня. А послезавтра их миры снова станут параллельными, чтобы больше никогда не пересекаться. Так почему же он вдруг нагло лезет в её голову, и теперь Юлька, каждый раз возвращаясь мыслями к бирюзовому плащику, пытается угадать, как бы Мир-Слава его оценил. Что за глупости, Белка? Ты что, собираешься понравиться Мирославу? Ну, нет.

И всё же Юлька после бесцельного топтания между отделами и бесконечного внутреннего диалога с тысячей аргументов за и против обнаружила себя у кассы того самого магазина, с тем самым плащом и улыбкой до ушей. И там же, не переставая улыбаться и отвечать на приветливые реплики милой продавщицы, Белкина бросила взгляд в сторону и снова застыла. Целая стена, на которую в первое посещение Юля не обратила внимания, была даже не завешена, а скорее украшена зонтами. Именно украшена, потому что каждый зонт был произведением искусства. Причём в самом буквальном смысле.

— У нас в этом месяце новая коллекция зонтов. — С понимающей улыбкой и даже какой-то гордостью в голосе прощебетала продавец, расправляя плащ и снимая с него магниты. — Картины Ван Гога.

— Дааа. — На выдохе отозвалась Юля. — Вижу.

«Подсолнухи», «Дорога с кипарисом и звездой», «Ирисы» и «Цветущие ветки миндаля», «Пшеничное поле с воронами» и «Поле с маками», даже «Автопортрет с отрезанным ухом» и «Кресло Гогена». Ещё несколько пейзажей с кипарисами, рекой, полями и домиками… Юлька вспомнила свой старенький чёрный зонт, не выдержавший столкновения с одной медвежьей мор… лицом. У него погнулась спица, и теперь он окончательно потерял форму. А тут… Любимые картины, которые она так мечтала хоть когда-нибудь увидеть вживую.

— И вот этот, пожалуйста. Я его возьму.

— «Звёздная ночь»! — Улыбнулась девушка у кассы. — Тоже обожаю эту картину. Столько в ней… Тишины.

Юля промолчала в ответ, еле заметно кивнув девушке — то ли соглашаясь, то ли показывая, что услышала и приняла к сведению её слова. Самой Юльке в этой картине всегда виделось нечто большее, чем просто тихий ночной пейзаж. В ней были и сила бескрайнего космоса, и громкая яркость звёзд, и стремление кипариса ввысь, к этим звёздам, и загадочная жизнь неизвестной деревеньки вдали. Именно сейчас Юля поняла, что этот пейзаж не просто нравится, он отзывается в самой глубине её души. Ну, и просто очень подходит к новому плащу.

Неужели так можно было? Общаться с новыми людьми. Покупать то, что нравится. Или вот так — просто идти вдоль шумной улицы, рассматривая яркие витрины и весёлую толпу, останавливаясь чуть ли ни на каждом перекрёстке, подпевая уличным музыкантам, пританцовывая в такт известным песням и крича в ответ на реплики певцов, заводящих толпу и привлекающих больше зрителей. Питер бросил на Юльку все свои силы по завоеванию любви и привязанности. Обрушил на неё музыку, свет, смех, голоса, суматоху и буквально кожей ощутимые эмоции. Город не спал. И не собирался. Город пел, танцевал, горел, бежал, кружился в безумном карнавале лиц, вывесок, ярких костюмов уличных актёров и вспышек фотоаппаратов. И Юлька кружилась вместе с ним, останавливаясь то на секунду, чтобы сделать очередную фотографию, то на несколько минут, чтобы спеть или станцевать, рассмотреть или обсудить что-то с совершенно незнакомыми людьми. Снова это ощущение, что она оторвалась от земли на несколько сантиметров, но только теперь не за что было схватиться. И Белка доверилась этому чувству, этой лёгкости и тому потоку, который подхватил её и понёс сквозь толпу, в которой никто не стоял на месте, но при этом не было ни суеты, ни спешки.

В какой-то момент, а точнее ровно между Зингером и Казанским собором, юлькин телефон просто не выдержал всех этих впечатлений и, грустно пиликнув и мигнув заставкой,… разрядился.

— Блиииин! — Юлька взвыла, зачем-то встряхнув аппарат и постучав ногтем по экрану. Был даже порыв прикусить его зубами, как когда-то давно «реанимировали» батарейки, чтобы они проработали ещё несколько минут. Ну, вот знала же, что у давно не нового смартфона заряд с трудом выдерживал до вечера и при обычном его использовании — звонки, мессенджеры и немного соцсети. А сегодня он принял на себя всю полноту юлькиной радости — не только неутомимо, кадр за кадром, фиксировал каждый момент её прогулки, сразу рассылая самые яркие фотографии Илюшке, маме и Лерке, но и с помощью поисковика подбрасывал интересные факты обо всём, встречающемся на пути, или на карте показывал, куда ещё завернуть за новыми впечатлениями.

Поняв, что максимум, что она может получить от телефона — это чёрный экран и привычную тяжесть в кармане, Юлька запаниковала, как и положено современному человеку разумному, но привыкшему полагаться на мобильную связь и интернет. И вдруг оставшемуся без этой самой связи. Взгляд её заметался из стороны в сторону, как будто ища подсказку. Или розетку. Розетки, что ожидаемо, не было. Зато нашлась станция метро. Юлька с облегчением выдохнула — доехать по схеме до нужной станции, от которой она запомнила дорогу до дома Мирослава Медведева, было несложно. Можно хоть сейчас зайти в прохладное подземелье и вернуться в безопасность. Но когда паника отступила, Юлька поймала себя на мысли, что не хочет вот так сразу возвращаться.

А что такого случилось, на самом-то деле? Ну, сел телефон. Ну и что? Да, наизусть она помнит только номера мамы, сына и бывшего мужа. Понятно, что и звонить никому из них сейчас Юля не будет, даже если попросить телефон у кого-то из прохожих. Чем они помогут? Костик посмеётся над юлькиной беспомощностью. Мама начнёт пить корвалол и сокрушаться, что вырастила абсолютно неприспособленную к жизни дочь. Илюшка, конечно, быстро проложит на компьютере нужные маршруты и выведет маму, куда угодно. Но ведь дело в том, что Юля и сама знает, где она и куда идти. Она не потерялась. Кругом толпы людей. Ориентироваться в городе в целом Юля умеет — топографическим кретинизмом не страдает. И если что, поспрашивая людей, найдёт дорогу. До ночи далеко. Данелии она отзванивалась полчаса назад и предупредила, что остаётся гулять дальше. Димке сбросила сообщение, что не приедет на их пивную экскурсию. Да и насколько Юля помнила, Невский проспект совсем скоро закончится, и программу-минимум можно будет считать выполненной. Так что телефон и гугл-карты ей уже и не очень-то нужны. Жалко, что не получится наделать ещё больше фотографий. Но ведь главное — это впечатления, так ведь?

В метро Юля всё же забежала. Купила очень компактную бумажную карту. Хотя собственные аргументы и убедили Белкину, что проблем не предвидится, с картой было как-то спокойнее. Развернув её, Юлька быстро нашла ближайшие ориентиры. Удобно, что и короткая справка об основных достопримечательностях там тоже была. Конечно, не такая полная, как в интернете, но тоже интересно. Юлька сделала несколько шагов в сторону дома Зингера и ещё раз повертела в руках яркие странички. Так, сейчас по проспекту прямо, прямо. Потом налево можно выйти к Исаакиевскому собору и Медному всаднику. Или направо сразу к Дворцовой площади. Взгляд скользнул чуть в сторону. Эх, а рядом же еще Спас на Крови. Вот, буквально несколько сантиметров… Ну, на карте — совсем рядом. Можно пройти вдоль канала Грибоедова, одним глазом глянуть и назад… А вот рядом со Спасом… Вот же, через мост перейти… Ну, ладно, два моста… И Летний сад. Это же мечта. И всего небольшой крюк. Юлька привычным жестом достала телефон, чтобы свериться со временем, но тут же одёрнула себя — телефон всё так же не подавал признаков жизни. Солнце вроде бы ещё только недавно спряталось за домами. Значит, можно чуть-чуть задержаться. И если быстрым шагом. Ну, просто краем глаза. Можно же вот тут сейчас добежать до Спаса, потом до Летнего сада. И там не рассиживаться на лавочках, не залипать у каждой скульптуры, а просто пройти его насквозь. А если потом по Дворцовой набережной вдоль Невы пробежать, то как раз можно выйти к Эрмитажу. Да, крюк получается. Но на карте он такой небольшой. Эх, надо было сразу с Заячьего острова идти, а не тратить время на магазины. Но что уж теперь. Завтра ещё что-то только мельком удастся посетить, ведь вечером собрались смотреть шоу, а послезавтра уже уезжать.