А что, так можно было? (СИ)

Глава 15

Чёрт, ну как так-то? Ты взрослая, разумная, уже несколько месяцев как самостоятельная женщина! Ну, как тебя, Юлия Ильинична, так угораздило? И ведь хочется смеяться, плакать и орать одновременно, да только это не решит основного вопроса. Просто на миллион! На миллион матерных слов. Но ты же не только взрослая, разумная, но ещё и воспитанная и культурная женщина. Поэтому молча стоишь перед закрытым метро и обтекаешь. И плащик-то у тебя новый и красивый, и впечатлений под завязку черепной коробки. Да вот только они, похоже, совершенно вытеснили остатки мозга. Иначе объяснить, как она попала в эту дурацкую ситуацию, Юлька не могла.

А ведь всё так хорошо начиналось. Юля бодро дошагала до частично скрытого под строительными лесами Спаса на Крови. Ругнулась. Оценила красоту незакрытой части. Купила и на ходу заточила пару сэндвичей, потому что желудок внезапно напомнил о себе. Бодро, как и обещала себе, проскакала по самому краю Марсового поля, почти не впечатлившись. Нашла переход к Летнему саду. И там почти не задержалась. Ну, почти. Потому что только какой-нибудь киборг-терминатор мог бы спокойно пройти мимо лебедей на Карпиевом пруду, не замереть между Сивиллой и Марсом (а чего они оба такие недовольные?), не сделать круг от Авроры к Ночи, минуя Полдень и Закат, не завернуть к Коронному фонтану (ну а что — побывать в Летнем саду и не увидеть самый красивый из его фонтанов?). Юлька киборгом не была. И часов у неё не было. И небо было равномерно-серое, не собирающееся темнеть дальше. А Дворцовая набережная… И Институт Культуры… И Мраморный дворец… В общем, когда Юля дошла до Эрмитажа, в голове пузыриками от шампанского взрывались и вспыхивали восторги от потрясающей архитектуры каждого нового возникающего перед глазами здания. Ноги немели, глаза разбегались, руки дрожали — в общем, все признаки то ли приближающегося инфаркта, то ли сумасшествия, то ли влюблённости были в наличии. А может, это отравление или ОРВИ… В общем, симптомы под всё подходили. И все, кроме уставших ног, толкали на дальнейшие подвиги. А ноги не толкали. Ноги просили отдыха и намекали — «не слишком ли вы долго нас гоняете, дурная голова Юлии Ильиничны?». Но голова признаваться в дурости не желала. Поэтому ногам пришлось ещё покружиться вокруг белых колонн и нежно-бирюзовых стен, замереть в восхищении перед мощными телами Атлантов, которые «держат небо на каменных руках»*, а потом уже окончательно сдаться посреди Дворцовой площади.

Примерно здесь Юля уже начала понимать, что что-то идёт не так. Расстояния на карте воспринимались совсем не так, какими оказывались в реальности. Серое небо и неиссякающий поток людей, конечно, убеждали Юлю, что ещё можно гулять и гулять. Но усталость всё же победила. И «батарейка» села не только у щупленького парнишки с гитарой и микрофоном, развлекающего туристов прямо у подножия колонны. Туристы с бодрыми и счастливыми лицами сидели прямо на вымощенной камнями площади и хором подпевали «о-о-и-я-и-ёёёёё, батарейкааа»**. И Юля Белкина тоже почти рухнула на тёплые камни, с протяжным стоном, влившимся в общее сочувствие разбитому сердцу никому не знакомого Андрейки, вытянула ноги. Развернула карту, горестно вздохнула, понимая, что Исаакий, Пётр Первый на коне и даже Адмиралтейская Игла, которая со времён Александра Сергеевича всё так же светла, её сегодня уже не дождутся. Тут бы сил найти, чтобы донести своё тельце до метро. Да и уже почти стемнело, небо окрасилось насыщенным синим, фиолетовым сверху и оранжево-розовым ближе к горизонту. Вот сейчас она совсем немного посидит, дослушает одну из самых популярных прикостровых песен «Батарейку» и встанет. Ну, может ещё одну. Или вот эту. Ну, всё. Теперь точно уходить. Дослушать любимую песню про этот город-сказку*** и уходить.

И вот теперь Юля стояла перед закрытым метро и понимала, что нелепая итальянская комедия продолжается. Поверив серым бесконечным питерским сумеркам и по-вампирски неспящему туристическому центру города, Юля просто потеряла счёт времени. И сейчас уже явно не «вечереет», как она думала. Точнее, она даже не думала. Просто настолько включилась в бесконечный праздник жизни, что вообще перестала думать о времени. И если метро закрывается, скорее всего, после полуночи, то, значит, эта самая полночь уже наступила, и остаётся только догадываться, когда. Хотя зачем догадываться.

— Простите, молодые люди. — Юля, сдерживая порывы истерически расхохотаться, обратилась к беззаботной стайке то ли студентов, то ли около того. — А сколько сейчас времени?

— Без пятнадцати три.

— Сколько? — Юлька потерянно окинула взглядом притихших ребят, надеясь, что сейчас они рассмеются и скажут, что пошутили. — А? А как же…

На неопределённый взмах рукой на небо студенты только весело рассмеялись.

— Так белые ночи же.

Юлька потёрла лоб и отошла от веселящейся молодёжи. До открытия метро ещё долго. Телефон разряжен…

— Ребят, — Юля обернулась к студентам. — А можно вас попросить? Такси вызовите, пожалуйста, телефон разрядился.

— Без проблем. — Один из парней отделился от компании и с хитрой улыбкой подошёл ближе. — Может, тебя проводить, а, красотуля?

Юлька рассмеялась. Да уж, алкоголь и ночь, пусть и белая, творит чудеса с восприятием. Этому юному казанове раза в два меньше лет, чем ей. Логичнее, если она проводит ребёнка до дома. Но язвить на тему «а твоя мама разве разрешает тебе разговаривать со взрослыми тётеньками» Юля благоразумно не стала. Не в её положении огрызаться. Не дождавшись ответа, парень не стал развивать тему.

— Адрес говори, куда сбегает принцесса.

Юля продиктовала адрес Мирослава. Парень присвистнул, вбивая улицу и дом в приложении.

— Неплохо. Похоже, принцесса спешит не с бала, а на бал. — Повернул к Юле экран смартфона. — Готово. Через три минуты белая карета под номером К 826 СО умчит прекрасную незнакомку прямо в мир шикарных особняков и усадеб. Точно деньги есть?

— Спасибо огромное. Да, всё нормально. Просто слишком много фотографий для одного дня. — Юля широко улыбнулась, помахав спящим телефоном, и уже собралась развернуться и отойти, чтобы не мешать молодым людям общаться.

— Эй, — остановил её парень. — Уверена, что не хочешь остаться? Здесь тоже весело. Даже веселее, чем там.

— Не сомневаюсь, доблестный рыцарь! — Юля продолжала улыбаться. — Но меня, увы, ждут.

— Прекрасный принц? — Приподняв одну бровь, ухмыльнулся наглый пацан.

— Скорее, огнедышащий дракон. — Вздохнула Юля, представив, какой разнос ей устроит ответственная Данелия, да и остальные одноклассники.

— Замужем. — Понимающе хмыкнул собеседник, а Юлька не стала переубеждать. — Продиктуй свой телефон.

Юля удивлённо уставилась на парня.

— Что?

— Ничего! Дозвон тебе сделаю. Доедешь, зарядишь телефон и скинешь смс, что добралась нормально. — Изумлённый вид Юльки явно забавлял молодого нахала. — Слушай, ты чё как дикая. Ночь на дворе, у тебя телефон разряжен, ты явно неместная, тебе ещё и ехать кругалями из-за мостов. Мне так будет спокойнее. Названивать в ответ не собираюсь. Просто напишешь «я дома» и всё. Учти — утром не будет смс, я приеду сам, адрес остался.

Заплетающимся языком Юлька продиктовала номер. И тут же откуда-то сбоку послышался сигнал — такси подъехало и остановилось в неудобном и не совсем положенном месте.

— Ну, удачи, незнакомка! — Снова лихо и открыто улыбнулся парень. — Меня, кстати, Роман зовут. Ну, это так. Если захочешь вспомнить добрым словом.

— Юля. Спасибо, Ром. Серьёзно. Это круто. Хорошая у нас молодежь.

— Эй, старушка. Мне вообще-то уже двадцать пять! — Возмутился Роман уже в спину спешащей к машине Белкиной.

— Ромыч, идёшь? — Услышала хохочущая Юлька, захлопывая дверь такси. Чёрт, до чего же приятно. Даже не этот совсем лёгкий, можно сказать невесомый флирт — понятно, что молодёжь гуляет и с непосредственностью лопоухих щенков готова любить весь мир. А вот эта простая человеческая забота. «Доедешь — позвони». Для Белкиной всегда это был как пароль. Как знак, что человеку не наплевать. И если раньше это был пароль лишь для самых близких, то теперь Юлька поняла, что есть люди, которые чисто по-человечески неравнодушны к другим. Пусть незнакомым, пусть чужим. Но есть кто-то, кому не всё равно.

Синие вспышки освещают сумрачный город, на миг заменяя серые странички яркими картинками. Синий цвет разрезает темноту ровно на один испуганный удар сердца. Отблески ярких огней становятся всё ближе. И в такт подгоняющим друг друга всполохам всё быстрее бьётся юлькино сердце. Тревога. Эти проблесковые вспышки всегда и у всех вызывают однозначную реакцию — что-то случилось. С детства вбитые в память цифры — 01,02,03. Огонь, беда, смерть… Люди, которые торопятся решить любую проблему, расчищают себе дорогу этими яркими огнями и громкими звуками. Живые атланты, которые на своих руках держат чьи-то жизни, громко и упрямо пробиваются сквозь пробки, бездорожье, в любую погоду и к любым адресам, чтобы уберечь чьё-то персональное небо от падения. Сейчас тихо, но огни всё ближе. И приближаются не они, а Юлька к ним. Потому что две полицейские машины стоят прямо у распахнутых ворот, к которым подъезжает такси с номером 826. Тревога выбивает воздух из груди и слёзы из глаз. Что-то случилось. Пока она гуляла, беззаботно наслаждаясь жизнью, что-то плохое случилось с её друзьями! Вот так всегда. Юля точно знала — нельзя слишком сильно наслаждаться. Мама так всегда говорила — чем громче смех, тем горче слёзы. Нельзя, не дано, не заслужила. Если что-то слишком хорошее происходит, то следом будет что-то плохое. Около машины стоит человек в форме, машет таксисту остановиться, но он и так уже тормозит — приехали. Юля всхлипнула и потянула руку к двери.

— Эй, девушка! — Укоризненно окликнул её таксист.

— Ох, простите. — Юлька сунула ему в руки деньги, которые заранее достала из кошелька, и, не дожидаясь ответа или сдачи, выскочила на улицу. И уже рванувшись то ли к полицейскому, то ли мимо него прямо в ворота, застрочила очередью вопросов. — Что? Кто? Что случилось?

Полицейский что-то отвечает, губы шевелятся. Но в ушах такой гул, как будто сердце бьётся прямо по ним, только изнутри. Бьётся и не пускает ни одного звука снаружи. Мужчина в форме повторяет. Говорит. Нет, что-то спрашивает.

— Да, да. Я Белкина Юлия Ильинична. — Юля замирает, звуки возвращаются вместе с тихим, но очень эмоциональным матом сквозь раздражённо и зло сжатые зубы служителя закона. Трещит рация, голоса. Как в замедленной съёмке от дома отделяются несколько фигур. Данелия бежит впереди. Налетает на Юльку, обнимает, тут же бьёт кулаком в плечо, щупает, трясёт. У неё на лице слёзы, глаза красные. За спиной маячит Сергей. Очень недовольный Сергей. Цепко осматривает Юльку с ног до головы, кивает не то ей, не то своим мыслям. Отходит к полицейскому, оттесняя его в сторону и что-то объясняя.

Димка, Гоша с обеспокоенными лицами чуть поодаль, Светка закатывает глаза и машет рукой, Женя что-то ей говорит прямо в ухо, но она отталкивает его. Все на месте, всё в порядке. Сквозь звон в ушах прорывается всё больше звуков, слов, которые, наконец, достигают мозга. Время, ставшее липким и тягучим, вдруг снова приобретает свой привычный бег. И окружающие звуки и движения из какого-то покадрового воспроизведения срываются в обычный ритм.

— Юлька, Юленька, — сквозь слёзы бормотала Дана, продолжая то обнимать, то трясти подругу. — Где ты была? Мы так волновались! Мы… И телефон! Все уже вернулись, а ты… И мы…

— Но… Что? Что? — Юля растерянно переводила взгляд с одного лица на другое. Так вся эта суматоха, полиция, слёзы — это из-за неё? Из-за того, что у неё сел телефон, и друзья её потеряли? — Дана, у меня просто телефон сел, и я загулялась, я…

Резкий рывок заставил Юльку замолчать. Думаете, карий цвет глаз — тёплый? Не всегда. Сейчас Юльку буквально резали ледяными клинками очень-очень злые медово-янтарные глаза Мирослава. Выхватив из её рук рюкзак, Медведев распахнул его и молча запустил в него руку. На землю полетели карта, кошелёк, зонтик… Наконец, Мир нашёл то, что искал и, отшвырнув рюкзак в сторону, шагнул вплотную к растерянной Юле. Прямо перед её лицом, буквально в нескольких сантиметрах от носа, взметнулся его кулак. Да так резко, что Юлька рефлекторно отпрянула, как будто уходя от удара. И лишь спустя секунду увидела в кулаке разъярённого «медведя» свой телефон.

— Это телефон! — Голос Мирослава был похож то ли на рык, то ли на хрип. Казалось, сквозь его горло воздух походит рывками, не давая говорить. — Для особо одарённых повторю два раза — это телефон блть!!! Он нужен, чтобы быть на связи! И чтобы те, кому ты не безразлична, не обзванивали морги и больницы! Это твой беличий мозг усвоить в состоянии?

И впихнув злополучный гаджет в руки стоящей в обнимку с Юлей сестры, Мирослав шагнул к переговаривающимся полицейским. Сергей подошёл к обнявшимся подругам.

— В дом, девчонки. Быстро в дом. Славка сейчас ребят отпустит. Зря только генерала дёрнули.

— Что? — Белкина вытерла со щёк слёзы, которые, не переставая ни на миг, текли из глаз — от страха, и облегчения одновременно. И теперь ещё и чувство вины давило на сердце и виски, и обида разрасталась тёмной кляксой поверх всех остальных эмоций. — Какие генералы?

Сергей быстро бросил на Юлю сердитый взгляд и подтолкнул к двери.

— Юля, мать твою. Тебе сейчас вообще лучше помолчать. Всех на уши поставила и явилась, как ни в чём не бывало!

В дом вошли молча. Светка, пробурчав «наконец-то все успокоились, можно спать идти», убежала наверх. Гоша и Женя потоптались по кухне и тоже ушли. Данелия всё никак не могла отлипнуть от Юли, так и уселись обе за стол, не отпуская рук. Димка сидел рядом и нервно барабанил пальцами по столу, а Сергей отвернулся к рабочей зоне и слишком громко гремел чашками, наливая всем чай.

— Ребят, простите. — Юлька больше не смогла выдерживать давящее молчание. — Телефон сел. Я не думала, что так долго… И я просто… Господи, какая же я дура. Я только около закрытого метро поняла, что уже глубокая ночь. Ну… Светло же. Ну, что вы, в самом деле. Что со мной станется?

Данка на этот вопрос только всхлипнула. Серёга подошёл и поставил перед подругами по чашке чая с каким-то травяным ароматом.

— Что станется, Юль? — Голос его звучал уже спокойно, но рука на плече жены выдавала напряжение, от которого все только начали отходить. — Ты уехала одна в незнакомый город. Последний раз на связь вышла около семи часов и сказала, что ещё немного и поедешь сюда. В девять мы посмеялись. В десять начали звонить тебе. Телефон отключен. Тебя нет. Ну, час, два мы ещё ждали. Прикидывали разные варианты, но…

— Простите. — Юлька покачала головой и сжала руки Даны сильнее. — Я и подумать не могла. А полиция откуда? Я думала, так быстро людей не ищут…

— А это Слава всё, — хмыкнул Димка. — Данелия плачет, Серёга обзванивает больницы. А он — два звонка и всё. Какого-то генерала разбудил, тот своих молодцов напряг. Кажется, кому-то даже влетело, что недостаточно внимательно на первый наш звонок отреагировали. И тут ты так по-королевски подкатываешь на белом жаль не Мерседесе.

— Даааан… — Юля растеряно перевела взгляд на одноклассницу. Святые ёжики, грешные белочки, стыдно-то как. Устроила друзьям незабываемые выходные. Ещё и перед полицейскими неловко. Мир сначала поднял всех, а теперь там объясняет парням ситуацию, улаживает вопросы. — Вы чего? Ну я же… Всего-то…

— Всего-то? — Данка вскочила и взмахнула руками. Видимо, страх за подругу окончательно отступил, и теперь злость начала занимать его место. — А что нам нужно было делать? Мы прождали тебя несколько часов! Несколько долбаных часов с твоим отключенным телефоном, в незнакомом городе, где ты никого и ничего не знаешь. Где толпы туристов, пьяных, ищущих приключений. Да всё, что угодно. Ограбили, под машину попала. Ты знаешь, что в случае пропажи человека самые эффективные часы поиска — первые???

— Так, всё! — Сергей обнял Дану и мягко подтолкнул в сторону лестницы. — Сейчас спать. Всё. Все живы, здоровы. Всё остальное ждёт до завтра.

Данелия в ответ на миг прижалась к мужу, кивнула Юльке и зашагала наверх. Димка пошёл следом, что-то тихонько бормоча. Сергей вышел во двор к Мирославу, а ещё через несколько минут послышался звук уезжающих машин и тихие голоса. Хлопнула дверь, шаги в сторону лестницы… Юля сидела и смотрела в пустую чашку. В руке крутила всё так же выключенный телефон — бесполезная коробочка из пластика, металла и что там ещё за материалы… Стыдно же как. А ещё в голове всё стоял хриплый голос Мирослава Медведева, отчитывающий её такими обидными словами. Как будто она специально не звонила! Нет, конечно, то, что она загулялась и потеряла счёт времени — это её вина. Но этот медведь говорил так, как будто она деревенская дурочка, не умеющая пользоваться технологиями, да ещё и безответственная эгоистка. Обидно.

Дверь снова хлопнула. Белка вскинула голову и замерла, попав в паутину тёмных глаз. Они уже не резали острыми льдинками. Сейчас в них отражались огненные искорки, делая взгляд Мирослава каким-то диким, совершенно звериным. Как у него при таких эмоциях ещё пар из ушей не пошёл. Мир замер в нескольких шагах от стола, как будто хотел пройти к кухонной зоне, но натолкнулся на препятствие. На миг Юльке даже показалось, что он сейчас или ударит её или развернётся и уйдёт. Но Мирослав стоял и буравил её своими карими с янтарными всполохами глазами и молчал. Юля подняла телефон экраном к Миру:

— Он… — Голос сорвался, пришлось даже немного откашляться. — Он разрядился. Я не…

Как-то глупо получалось оправдываться. Юля всё смотрела на Медведя, а он молчал. А потом вдруг закрыл глаза и откинул голову назад. Как будто… Как будто ему больно. Юля совсем смутилась. Поднялась из-за стола, убрала чашку, и быстрым шагом двинулась к выходу из кухни. Всё это время Мирослав продолжал молчать, наблюдая за суетливыми и нервными движениями провинившейся гостьи. И только когда Юлька сбилась с шага буквально в полуметре от него, прошептав «Простите, Мирослав Андреевич», он как будто отмер. Рука дёрнулась в сторону Белки, но так и застыла, не прикоснувшись.

* песня «Атла́нты» — песня Александра Городницкого, 1963 год. «Атланты» считаются неофициальным гимном Санкт-Петербурга. 30 октября состоялась церемония подписания соглашения между Государственным Эрмитажем и Александром Городницким об использовании песни «Атланты» в качестве гимна музея. Песня вызывает повышенное слезоотделение не только у главной героини книги, но и у автора. Каждый раз. Держитесь, родненькие, не дайте небу упасть.

** песня «Батарейка» группы «Жуки», 1999 год.

*** «песня «Город» группы «Танцы Минус», 1999 год. В песне и клипе смешиваются образы обеих столиц, так что частично она и о Санкт-Петербурге.