Аид

Глава 3

Тина

– О, мамочки… – стону, закатывая глаза.

Чили с серьёзным видом исследует пространство под безлистым кустом недалеко от старой брусчатой дорожки, ведущей к дому, прежде чем, наконец-то, сделать СВОИ ДЕЛА.

Назад и вперёд, вперёд и назад.

Снова и снова.

Это может длиться до пяти минут.

Это сложный ритуал, который зависит от всего. Не прервут ли его, дует ли ветер, или, не дай Бог, в пределах пятидесяти метров появится другая собака. Чтобы Перчик не отморозил почки, я напялила на него вязаную собачью толстовку с капюшоном.

Переминаясь с ноги на ногу от холода, прячу подбородок в ворот свитера. На мне пальто, домашние тапки, пижамные штаны и огромные вязаные носки, но ледяной ветер пробирает до костей, а ведь ещё только октябрь!

Вернее, уже октябрь.

В последнее время мои дни пролетают с сумасшедшей скоростью. Мои дни совершенно безумные.

Я никогда не занималась чем-либо в таком темпе и с такой самоотдачей. Речь идет о нашем доме, или центре помощи, хотя это, по сути, одно и то же, ведь мы будем жить в нём вместе с нашими гостями.

Я стала частью чего-то действительно значимого. Благодаря Мире и её миллионам. И узнала, что в городе нет ни одного подобного заведения!

НИ. ОДНОГО.

Мы должны это сделать, чёрт возьми! Просто обязаны!

Сжимаю колени, покрываясь мурашками и готовясь к финалу собачьего балета. Достаю из кармана рулон с пакетами и отрываю один задубевшими пальцами.

– Слава богу… – бормочу, собирая какашки Чили, и подхватываю его раньше, чем он начал гонять палые листья по дорожке.

Зажав собаку подмышкой, быстро семеню к дому. Взбегаю на крыльцо и вхожу внутрь.

Дом сотрясают звуки работающих дрелей и стуки молотков. Первый этаж весь замотан в плёнку и строительные леса, работает ремонтная бригада.

Всего тут десять комнат. Шесть на втором этаже и четыре на первом, помимо гостиной, кухни, огромного подвала и такого же чердака.

Мы заняли комнаты на первом этаже. Я не очень-то привыкла к таким большим пространствам, где до холодильника можно доехать на самокате.

Пробегаю мимо холла прямиком в кухню, где опускаю Чили на пол и подхожу к плите погреть руки.

Бросаю пакет в мусорное ведро, не спеша раздеваться, потому что у нас беда с отоплением, а осень в этом году какая-то обезумевшая.

– Брр… – передёргиваю плечами, когда по телу начинает растекаться тепло.

Чили рисует восьмёрку у моих ног, громко лая.

– Вон… съешь бульона… – кивает наша экономка Фатима на дымящуюся чашку, которая стоит на столе.

– О-о-о… божественно… – бормочу я, глотая слюну. – Спасибо…

Фати разминает тесто, громко шлёпая его о стол. Эта святая женщина знает толк в готовке. Если бы не она, мы бы уже умерли с голоду, потому что ни я, ни Мира готовить не умеем.

Мой желудок жалобно урчит.

– Смотри, а то ветром унесёт, – качает головой Фати. – Тебе нужно поднабрать, ты же как скелет…

– Не преувеличивай… – фыркаю я, заглядывая под крышку одной из кастрюль.

Ммм… это рагу…

В моём теле всё довольно усреднённое. Да и в лице тоже. Никаких особенно выдающихся частей, вроде длинных ног, как у Миры, или голубых глаз, как у неё же. Нет, во мне всё предельно традиционное.

Это не хорошо и не плохо. Я симпатичная, вот и все. Ладно, я очень даже симпатичная, но кого это волнует, если моя жизнь – бесконечные долги?

В последнюю неделю я с головой ушла в работу, а вчера забыла поужинать, потому что поздно вернулась домой. У нашего центра уже есть название и счёт в банке, а ещё бухгалтер и юрист.

Ну а у меня теперь есть оклад, правда, мы пока не решили, какая у меня должность. Вообще, все это немного пугает. То, что я планирую обращаться с большими деньгами.

Но я ведь справлюсь, да?

Сбрасываю пальто и вешаю его на спинку стула, попутно включая кофемашину и ноутбук. Кофемашина – это все, что осталось от моей прошлой жизни.

По утрам без кофе я совсем слабо соображаю. Мне нужно кружки две, не меньше.

Усевшись за стол, поджимаю под себя ноги и перебрасываю волосы за спину, не имея желания сейчас ими заниматься. Придвигаю к себе ароматную чашу аппетитнейшего бульона, чувствуя, как звенит пустота в животе.

Проваливаюсь в свою почту, чтобы не терять времени.

В последнее время мне его вечно не хватает.

Я успеваю поесть и выпить чашку кофе, когда на кухне появляется Мира. Она подхватывает одержимого Перчика и целует его нос, удерживая вертлявое тело напротив своего лица. На ней забавная пижама и точно такой же свитер, как у меня и Чили.

Фати любит вязать так же, как и готовить.

– Доброе утро! – говорю, подняв на неё глаза.

– Доброе… – отзывается сестра, подходя к Фатиме и оставляя на её щеке нежный поцелуй.

Фати была экономкой в доме Марата Джафарова, но ушла оттуда вслед за Мирой, после того как этот мудак выбросил сестру на улицу.

Ну, может, и не совсем на улицу!

Плевать. Он худшее, что случилось с ней в жизни! Кому, как не мне, это знать?! Её тихими слезами можно было полгорода напоить!

– Я тут всё подсчитала, – говорю ей, потирая руки. – Ты, конечно, очень богатая, но лучше бы тебе такой и остаться. Нам нужны пожертвования.

В самом деле. Тяготы благотворительности лучше делить на всех толстосумов, а не возлагать на одного-единственного. Деньги имеют свойство заканчиваться, и ни я, ни тем более Мира не разбираемся в финансовых вложениях.

– И где их взять, эти пожертвования? – спрашивает Мира, садясь рядом со мной.

Ну, здесь все просто…

Оставляю эту мысль, изучая её лицо.

Под глазами проступают небольшие тени, а скулы выпирают так, что можно порезаться. Всё это ужасно не нравится нам с Фати. Она будто тает на глазах, половину дня пропадая где-то в своих мыслях!

Всё это после визита другого Джафарова, провались они там все пропадом! Того Джафарова, который невоспитанный мужлан с глазами, тёмными настолько, что в них можно рассмотреть своё отражение!

К чёрту его и его глаза!

Четыре года назад на свадьбе эти глаза дважды на меня не взглянули, такая по его меркам, я была неприметная.

Я не ждала… просто…

Он был таким молодым и дерзким на той свадьбе, красивым, богатым, чёрт возьми!

Много улыбался, как и его кузен, этот кусок дерьма Марат Джафаров.

В моём окружении не было таких мужчин, я тогда солидно обалдела.

Ай, к черту всё!

Меня поражает и тревожит совсем не это.

Глядя на Миру, я думаю о том, что никогда не видела, чтобы один человек так тосковал без другого отвратительного человека!

– У толстосумов, – брезгливо отвечает Фати на вопрос моей сестры, врываясь в мои мысли.

Встряхиваюсь.

Мира напрягается, глядя на меня хмуро.

Зная, что встречу сопротивление, напускаю на себя важный вид и говорю:

– Ты должна организовать благотворительный вечер. И позвать на него своих «друзей».

У моей сестры предостаточно всяких связей в «светском обществе» нашего города. Среди элиты. А если точнее, среди жён толстосумов. Ведь она сама была одной из них.

Прощальные подарки от её ужасного брака.

– Нет! – В панике восклицает сестра. – Никто не придёт… я… не хочу их видеть…

Вздыхаю.

– Это для дела, Мира, – говорю убедительно. – Мы взялись за это дело. Мы уже начали. Назад дороги нет. И мы должны всё сделать грамотно!

Она ставит Перчика на стол и быстро встаёт. Подходит к окну, повернувшись к нам спиной.

Хрупкая и очень одинокая на вид. Но она не одинокая. У неё есть мы.

– Я не могу… – тихо бормочет Мира, оборачиваясь. – Они меня засмеют, я… никто.

От её слов меня просто подбрасывает!

– Ты женщина с девятизначным счётом в банке! – возмущённо «ахаю» я. – Ты НЕ НИКТО! Тебе нужно помелькать. Напросись к кому-нибудь на один из этих… УЖИНОВ.

Где стол сервируется таким количеством приборов, что можно было бы солидно осеребриться при желании!

Мира молчит, поэтому рассуждаю я:

– Нужно купить платье и…

– Ты пойдёшь со мной, – перебивает она меня.

Вскидываю голову и, запинаясь, тараторю:

– Нет! То есть… я… не могу, я…

Боже, ни за что!

Я прекрасно знаю, что ужин нужно начинать с самой ближней к ладони вилки, и блюда там разносят соответственно порядку этих чёртовых вилок! Потому что я сама работала официанткой на таких банкетах!

– Я не пойду туда одна, – отрезает Мира.

– Но ты всегда ходила! – восклицаю я, начиная паниковать.

– А теперь не пойду! – стоит она на своём.

– Это место не для таких, как я! – взвизгиваю, роняя руки на колени.

Я многое готова терпеть, но только не пренебрежение в свой адрес, ладно, я вообще ко многим вещам нетерпима.

– Это для дела, Тина, – сокрушённо вздыхает моя сестра.

Вот черт…