Академия Магических Ремесел (СИ)

Пролог

— Митяй, смотри! Вон она, рыжая! — ветер эхом донес до меня знакомый голос деревенского мальчишки. Я обернулась и тотчас же нырнула за дерево. Осторожно выглянула.

Мелькая между деревьями, в мою сторону решительно направлялась орава деревенских пацанов. Человек пять я точно увидела, а сколько их там на самом деле, лучше не думать вовсе. Времени на раздумья, зачем я им понадобилась, не было.

Я развернулась и помчалась стремглав, лавируя между деревьями и зарослями орешника. Лес радушно расступался передо мной, убирая с пути бурелом, отклоняя в стороны кусты, словно, помогая мне уйти от погони. Или мне это только казалось?

— Уходит! Держи ее, Степка! — крик камнем ударил в спину, полоснул ножом по натянутым нервам, и я, не оглядываясь, прибавила ходу. Хруст веток за спиной пробивался ко мне сквозь шум ветра в ушах. Сердце от страха и быстрого бега билось в груди загнанным зайцем. Длинный сарафан путался под ногами, и я приподнимала его свободной рукой. В другой руке болталась из стороны в сторону клетка из прутьев, и голубь, сидящий в ней, смирился со штормом и притих. Собранная бабушкой сумка со снедью, перекинутая через плечо, больно била по боку.

Нужно бы бросить все, бежать стало бы легче. Но как бросить, если голубь поможет бабушке понять, что я добралась до оговоренного места, а имея ужин под рукой, идти всегда веселее. Еще меня не покидала надежда, что погнавшиеся за мной деревенские мальчишки не пойдут далеко в лес, вернутся домой. Зачем им гнаться за мной в такую даль? Решат, что завтра сама приду в деревню, будет у них время помучить меня своими издевками.

Преследователи настигали. Все отчетливее были слышны топот и крики за спиной. Что же делать? Я нырнула в заросли орешника и затихла, как мышь. Мальчишка, нагнавший меня первым, остановился в десяти шагах, видимо, потеряв меня из вида.

— Ну что, Митяй, поймал? Где она? — кричали ему ребята, бежавшие следом за ним и, один за другим, подбегающие к главарю. — Не уйдет, ведьмина внучка! Куда собралась?

Подбежавшие начали обшаривать ближайшие кусты. Я сидела, ни жива, ни мертва, боясь шелохнуться.

Вдруг кусты раздвинулись и сквозь ветки на меня уставились два ярких глаза. «Ну, вот и все», — пронеслось у меня в голове. — «Не послушалась бабушку. Не дождалась дядю, чтобы поехать в академию с ним. Сама. Сама умная. Сама попалась».

Глаза моргнули. Я узнала Митьку — сына зажиточного деревенского гончара, заводилу местных мальчишек. Он был старше меня на пару лет и, когда я появлялась в деревне, они толпой дразнили меня и не давали прохода. Я дралась с ними отчаянно и, зачастую, расквасив нос одному, другому, выходила победителем. Но их всегда было больше и, не смотря на общее уважение деревенских к моей бабушке, меня эти ребята не жаловали.

Мальчишка подался назад из кустов и крикнул:

— Здесь тоже нет! Улизнула рыжая!

— Бабка ейная говорила, что в академию девчонка пойдет, учиться! — перебрасывались сплетнями злые мальчишки.

— Да брешет, поди! Ты слыхал, где эти академии? Нет. То-то же! И я не слыхал!

— Ладно, айда домой! Неча без дела по лесу шастать! — скомандовал вожак этой стаи. Он вынул из кармана штанов моток веревки. — Идите. Я пока задержусь. Силки на зайцев поставлю. Раз уж забрел в такую глушь.

Дружки не стали ему перечить. Не привыкли. Повернулись и пошли в сторону деревни, сминая лаптями попадавшиеся на пути мухоморы.

Митька же вытащил из-за голенища сапога нож и принялся, в самом деле, сворачивать силок.

Я, потихоньку отползая назад, выбралась из орешника. Клетку с голубем пришлось оставить в кустах. Пригнувшись, побежала к широкому дубу. Подпрыгнула, ухватилась за нижнюю ветку и влезла на дерево. Сняла с шеи флакон с зельем и капнула в траву у подножия дуба пару капель. Облегченно выдохнула. Теперь он меня не найдет. Походит, поищет и уберется восвояси.

Наверное, так бы оно и было. Так должно было быть. Но отчего-то мальчишка, расставив силки, походил, поискал меня, осмотрелся, а потом уселся под мой дуб.

Сумерки стали стремительно спускаться на лес, но мой преследователь не уходил, оставаясь на добровольно выбранном посту. Была — не была. Не вечно же мне теперь сидеть на этом дереве. Кинула в него желудем. Парнишка поднялся, всматриваясь в крону дерева.

— Эй, чего тебе нужно? Почему не ушел домой? — спросила я.

— Спускайся. Я не обижу, — очень серьезно произнес мальчишка.

— Почему не выдал меня?

— Не ты одна учиться хочешь. Я тоже хочу учиться. С тобой пойду.

— А дома знают, что ты учиться собрался?

— Узнают. Позже, — мальчишка насупился. — Если узнают раньше — не пустят.

Я спустилась с дерева. Развязала сумку, достала завернутые в полотенце пирожки с капустой. Парнишка оживился.

— Ешь, — предложила просто.

Мальчишка схватил пирог и, молча кивнув, поблагодарил, с уже набитым ртом.

Глава 1

— Аришка, вставай! — домовенок добросовестно толкал меня в бок, приплясывая от нетерпения. — Ты чего это дрыхнешь сегодня, а? Пришла поздно, не евши, уснула, — ворчал мой помощник и спорить с ним было бы глупо, ибо он был прав, — Полина вон уже на тренировку ускакала.

— Встаю, Елисей, — я села на кровати — дубовой, с резными спинками и ножками, — и зевнула. — В лаборатории вчера засиделась. Зелье новое готовила.

Умылась, привела себя в порядок, заплела косу и, надев рубаху и любимый зеленый, с вышивкой, сарафан, пошла на завтрак.

Зрелище, открывшееся мне с лестничной площадки общежития, было одновременно прекрасным и ужасающим. Прекрасным потому, что эльф, стоящий на карнизе открытого окна, и, собравшийся перепрыгнуть на каменный выступ смежного с башней коридора, был поистине прекрасен. Высокое, стройное, тренированное тело молодого красавца было напряжено, словно у хищника перед решающим броском. Длинные, светлые волосы развевались по ветру. Весь его облик говорил о нечеловеческой собранности и высокой концентрации момента.

Ужасен же по понятным причинам. Окно, на карнизе которого обосновался светловолосый красавец, находилось на вершине башни общежития для адептов. Слишком велик был шанс, что при всех физических и магических сверхспособностях эльфа, через несколько секунд серые камни площади примут на себя эльфийскую высокородную лепешку. Мое отношение к этим прекрасным и во всех смыслах достойным экземплярам ни на секунду не заставило меня усомниться в правильности дальнейших действий.

Я метнулась вниз по лестнице, растолкала локтями толпившихся и наблюдавших за этим безобразием эльфов, ухватила за камзол, едва стоящего на карнизе, недоумка, и со всей дури дернула на себя. Шлеп! Не удержалась на ногах, свалилась на пол, приземлившись мягким местом. Дурень, в смысле, парень, полетел прямо на меня. Сгруппировавшись в полете, он сумел не придавить меня, а сграбастал в охапку и, перекатившись, уложил поверх себя.

Вот так мы и лежали. Он, обхватив меня, прижимал к себе. Я, довольно удобно устроившись, смотрела в его дивные раскосые глаза. Эльфа я видела впервые, да еще так близко! Боже мой, до чего же он красивый! Брови вразлет. Прямой, совершенной формы нос. А уши! Я едва не взвизгнула от восторга. Ни разу еще не видела, чтобы кому-то так шли его собственные длинные уши!

Рука, оторвавшись от его плеча, сама потянулась их потрогать, но я вовремя спохватилась и сменила курс непослушной конечности. Поправила себе за ухо рыжую прядь волос, упавшую ему на лицо. Открылся твердый подбородок с четко очерченными, словно вылепленными, губами, и жилка, пульсирующая на шее, прямо над воротником камзола с золотой пуговицей. Гулкие удары его сердца эхом отдавались в моей груди и расходились по всему телу, разгоняя и учащая мой пульс.

Эльф глядел на меня потрясенно и недоуменно, почти завороженно. Серо-голубые глазищи широко распахнуты, губы приоткрыты. Да что же он так пялится-то? Какая невидаль? Может, у меня тоже… уши выросли? Или что там, пятачок, вместо носа? В наступившей тишине многолюдного холла я не узнала свой голос:

— Нагляделся? — упершись локтями в его грудь, я завозилась, поднимаясь, и высвободилась из кольца сжимавших меня рук. — Теперь вставай!

Еще один эльф с русокосой шевелюрой стоял неподалеку. Высокий, узкоплечий и немного сутулый. Угрюмый и задумчивый вид его говорил о том, что ему явно не нравится то, что здесь происходит. Он шагнул ближе и подал руку лежащему на спине блондину. Белобрысый ловко ухватился за нее и в доли секунды уже был на ногах.

— Благодарю, Тернирес! — пожал он поданную руку и снова уставился на меня. Я не уступала ему в любопытстве, разглядывая его во все глаза. Мне не нравился его лихорадочный румянец и несколько неестественный, дикий взгляд. Или он всегда такой, дикий? Или что-то выпил или съел?

— Ариш, — раздалось с лестницы басовитое, почти ленивое, — ты чего это эльфов по полу валяешь? Негоже! Не по статусу им своими камзолами наши полы мести, — друг детства Митька спускался неторопливо и вальяжно. Не такой высокий, как эльфы, но в полтора раза шире, Митька, показной медлительностью движений производил обманчивое впечатление этакого увальня, если не замечать его острый, цепкий взгляд. Густые пшеничные кудри его знали гребень только по большим праздникам, а короткая, едва подчеркнувшая широкие скулы, бородка придавала солидности и накидывала сверху, опять же, обманчивых, лет пять.

— Да нет, Мить, тут, скорее, благотворительность, — насмешливым взглядом я окинула поднявшегося эльфа с головы до ног. Темно-зеленый длинного иностранного покроя камзол сидел на нем как влитой, обращая внимание на ширину плеч и осанку — ни дать, ни взять! — королевскую. Узкие — до неприличия! — коричневые штаны и высокие сапоги из мягкой кожи подчеркивали длину сильных ног. Хорош, нечего сказать!

Остроухий смотрел на меня, не мигая, слегка сощурив выразительные глаза. Он явно заметил и мой интерес, и мою провалившуюся попытку этот интерес скрыть за насмешливым выражением лица. Так, насмешки мы не любим. Едва сдерживаемая ярость сверкнула сталью глаз, желваки заострили черты совершенного лица. Спина прямая. Подбородок поднят.

— Я бы не упал. Расстояние небольшое. Вы не сможете оценить. У нас слишком разные возможности, — низкий бархатный голос прозвучал твердо и самоуверенно. — Я лучший…

— А теперь еще и живой, — Митька с ухмылкой уверенно опустил тяжелую руку ему на плечо.

Лицо эльфа окаменело. Теперь глаза его не были голубыми, в них плескался расплавленный свинец.

— Даниэль, да ты везунчик! — подал развязные нотки приглушенного шипения, стоящий рядом с ним, темноволосый эльф. Высокий и атлетически сложенный, как и блондин, с породистым, жестким, волевым и смуглым лицом. — Должен признать, ты проиграл. Но, если бы я знал, что такая прелестная крошка прибежит меня спасать, Хоэтом клянусь, сам бы вылез на карниз.

— Хальгор, будь добр, заткнись! — надменно процедил красавчик сквозь зубы и сжал кулаки. Мне стало интересно, до чего же договорятся эти двое наглых…, обсуждая меня при мне же? И я, не разрывая визуального контакта, дерзко скрестила руки на груди и приготовилась слушать.

— Она же просто огонь! — скалясь хищно, предвкушающе, темноволосый пытался пробиться к моему телу бесстыжим, раздевающим взглядом.

Митька сделал движение плечами, которое я хорошо знала, поэтому решительно оказалась между ним и эльфом:

— Пойдем на завтрак, Мить, — вовремя поспешила я вывести друга из зоны боевых действий. — Что-то я так проголодалась, — и, ухватив за широкий льняной рукав, потащила его в сторону столовой. — Мить, не знаешь, что они делают у нас в Академии? Прямо иностранная делегация какая-то!

— Они и есть иностранная делегация, Ариш. В магистратуре будут учиться, по обмену. Светозар наших к ним отправил, кузнечному и ткацкому ремеслам обучаться, а этих, видишь, сюда пришлось принять. Светозар обмолвился, что от их ректора запрос поступил на обмен. Только странно как-то. Полгода назад мы им запрос отправляли на ткачей, они не приняли, отклонили. А теперь вот сами напросились. Мы что? Мы готовы учиться. Вот, длинноухие и понаехали.

— Интересно, они все такие резвые или этот особенно… шустрый? — со смешком поинтересовалась я и обернулась. Эльф стоял на том же месте в окружении собратьев. Взгляд его не сулил лично мне ничего доброго. Я двинула плечами, ограждая себя от чуждой энергии, как учила бабушка. — Ишь, как зыркает! Чудище неблагодарное!

— Ариш, давай объективно. О какой благодарности ты говоришь? Ты же ему пари сорвала, как я понял. Всю ярмарку порушила, не дала покрасоваться. Унизила парня при сородичах. Не так просто он тебе это забудет. Он же гордый, вон, посмотри, какой, — Митька хмыкнул. — Небось, еще и мстительный. Но, одно верно: жизнь ты ему все же спасла. На том выступе камни гладкие, ветром да дождями отшлифованные. Свалился бы, как пить дать.

— Значит, с дядюшки причитается за живого эльфа, — я начала строить приятные планы. — Что же попросить? Как думаешь, бабушкиного варенья или десяток пирожков?

— Когда речь заходит о Василисиных пирожках, — хищно заулыбался друг, потирая руки, — то я в деле!

— Значит, два десятка, — понимающе рассмеялась я, потом добавила грустно: — Соскучилась я по бабушке. Дядя сам-то каждую неделю домой летает, а мне нельзя. Говорит, должна по общим правилам жить.

— Ну, ему проще, он-то соколом обернулся и лети, куда вздумается, — друг утешительно взглянул на меня и продолжил, доверительно снизив звук. — Вот, когда ты будешь ректором Академии и светилом науки, как Светозар, будешь и ты домой к бабушке летать, — щелкнул по носу. — Али ты лисицей будешь оборачиваться, а, рыжик?

— Я не рыжая, толстый! — отмахнулась я от Митьки. — Я — золотая! — хохоча, прихватила длинный сарафан и помчалась в столовую, откуда дразняще тянулись упоительные ароматы свежей выпечки.

Столовая украшала собой белокаменные палаты. Закругленные витражные окна и двери, обрамленные сверху треугольными арками, плавно переходили в потолок, разрисованный, как и стены, вычурным цветочным орнаментом.

Главной и, пожалуй, самой интересной деталью интерьера была цветная изразцовая печь. Длинные деревянные столы с резными основательными ножками, крытые чистыми льняными скатертями, стояли параллельно друг другу. Вдоль них тянулись деревянные же лавки, крытые узорчатыми ткаными дорожками.

У каждого факультета был свой стол, но, не возбранялось сесть там, где пожелаешь. Кормили нас всегда вкусно и сытно, благо, овощи, фрукты и мясо — все было свое, выращенное на острове.

Полина — моя подруга и соседка по комнате — уже сидела за столом, уставленным тарелками с кашей — просяной с тыквой и пирогами с яйцом и луком. Ягоды, молоко и квас стояли на соседнем столе рядом с самоварами с травяным чаем и берестяными кружками.

Я, влекомая ароматом любимого чая, отправилась сначала туда. Выбрав землянично-смородиновый, налила в кружку и вернулась к друзьям.

— Ну, где вас носит? — Напустилась на нас Полинка. — Остынет же!

— Сделаю тарелки, в которых еда не остывает, — поймал идею предприимчивый Митька.

— У нас столько всего случилось, — прожевав первую ложку, поведала я.

— Потом расскажете, сейчас ешьте! — подруга перекинула с плеча на спину длинную русую косу и подперла кулаком красивое, с правильными чертами загорелое лицо. — На занятия опаздываем. У меня бой через два часа, а сейчас стрельба из лука. У тебя что, зельеварение? — повернулась ко мне Полинка.

— Угу, — кивнула я, — потом витражи.

— Мить, у тебя вечерние тренировки есть сегодня? — Полина наклонилась вперед, чтобы через меня увидеть Митю.

— Нет, я сегодня весь день в гончарной мастерской. Доделываю горшок к зачету. Сам варить будет. Скоро принесу, протестируем, — друг в отличие от нас не спешил, ел с толком и расстановкой.

— О, какой ты молодец! Нужная вещь в хозяйстве! А можешь погонять меня вечером с мечом? У меня в конце недели зачет.

— Да пошли, разомнемся. Ребят позвать?

— Пока не надо. С тобой одним бы управиться, — махнула рукой подруга.

— Кольчугу надень! — тепло улыбнулся ей Митька, и я почувствовала себя между ними лишней, как пятая лапа у собаки. Быстренько доев кашу, поднялась. Полина следом за мной.

Митька, вставая из-за стола, поздоровался с подошедшими ребятами — Пересветом с плотницкого дела — высоким, угловатым, кудрявым шатеном и Яромиром — невысоким, темноволосым, с выразительными скулами и половецким разрезом глаз — с сапожного. Остановился с ними, пожимая руки.

Мы же с Полиной со всех ног припустили к выходу из столовой. На повороте — бац! Я впечаталась в мощный мужской торс. Внушительных таких размеров. И камзол, подозрительно знакомый. Не далее, как сегодня уже где-то видела такой. Нет, ну так не бывает! Так не честно! Подняла глаза. Мой давешний эльф с холодным высокомерием взирал на меня сверху вниз.

— Никззуцидан, — сквозь зубы процедило это недоразумение, и только глухой не различил бы в голосе эльфа издевки. И что это значит? Уйди с дороги, не то хуже будет? Я уперла руки в бока, вскинула голову и на чистейшем родном произнесла ему в лицо:

— Вот что, красавчик! Попадаться мне второй раз за одно утро — перебор даже для тебя. Ты не чувствуешь, что тебя становится слишком много в моей жизни? — зашипела я дикой кошкой. — Нет? А вот я чувствую! Или я теперь дорога тебе как память?!

— Никззуцидан, — снова пробормотал эльф, и по его взгляду я поняла, что он не рад меня видеть. Подбородок вздернут, лицо предгрозовое.

— Павлин! — вырвалось у меня раньше, чем я успела сообразить, что вроде бы они с утра понятно говорили. Значит, он меня понял. Ну, и леший с ним!

Эльф презрительно кивнул, в два шага обошел меня и ушел. Нет, ну, каков наглец! А я так и осталась стоять, пылая гневом, с руками, упертыми в бока, выпученными от возмущения глазами и открытым ртом.

— Арина, — в третий раз потрясла меня за плечо Полина, — вот это что сейчас было, а? — В глазах ее читалось участие, забота и совсем чуть-чуть — смешинка. Да что уж! Там не чуть-чуть, а того и гляди, прямо здесь со смеху покатится. Уж я-то знала, как быстро это чуть-чуть перерастает в хохот, поэтому, отмахнулась от подруги:

— Давай, после обеда у нашего дуба, Полин. Ей-Богу, все расскажу! — проскочила мимо нее и убежала в лабораторию.

Щеки горели от стыда. Нет, ну, не дура ли?! Чего взбесилась на пустом месте? Все эльф этот, скоморох его забери! Как уставится своими глазищами, так разум и отшибает напрочь!

ДАНИЭЛЬ.

Я задумался и не сразу заметил эту ведьмочку, влепившуюся мне в грудь и что-то возмущенно бормочущую себе под нос. На автопилоте пробормотал слова извинения. У ведьмочки глаза стали, что твои плошки, но мне не хотелось сейчас ею заниматься. Нет, девочка прехорошенькая, и в другое время я бы обязательно присмотрелся внимательнее и познакомился с ней поближе.

Сейчас не хотелось. Голова раскалывалась, меня мутило. В последний раз я так себя чувствовал в день моего пятнадцатилетия, когда мы с Хальгором утащили из отцовского погреба бочонок крепкого эля. Хотелось поесть и подумать. Подумать было, о чем.

Я плохо помнил, как оказался на том карнизе. Точнее, совсем не помнил. Она ведь и вправду спасла меня, эта девушка, а в ответ получила мой полный раздражения и ненависти взгляд. Неблагодарный… Как она сказала? Павлин! Позже нужно будет извиниться и поблагодарить ее. Хвала Богам, что я в тот момент удержался от желания повторить попытку преодолеть эту пропасть! И снова ей спасибо. Отвлекся на нее и желание прыгнуть отступило. Разум прояснился.

Так что, что это было? Наваждение какое-то! Последнее, что помнил ясно — это то, как Хальгор пришел ко мне в комнату со свежесваренным кофе — неслыханный для здешних диких мест напиток — и мы выпили по чашечке. Точнее, по берестяной кружке.

Дальше он снова пристал ко мне с просьбой продать артефакт связи, который я сделал перед самым отъездом из дома. Я не собирался его продавать, его еще необходимо доработать и при этом прилично повозиться. Да и он у меня пока в единственном экземпляре.

Не помню, ничего не помню! Как получилось, что мне навязали это пари? Кто навязал? Хальгор? Бред какой-то!

А теперь он утверждает, что я проспорил ему этот артефакт. Если так, то артефакт придется отдать. Пока даже не представляю, как его перенастроить на Хальгора. Проще сделать для него новый. Зачем ему мой артефакт, если он не сможет по нему ни с кем связаться? Жаль, столько времени потрачено впустую. Ну, да Хоэт с ним, с артефактом! Сделаю другой.

Конечно, пока будет утеряна связь с отцом. Это нехорошо, но ничего страшного. А вот то, что я собирался прыгнуть, и Хальгор не остановил меня… Не укладывалось в голове. Тернирес отговаривал и убеждал не делать этого, а вот Хальгор… Этого просто не может быть! Как страшный сон. Ведь он мой брат, родной брат! Пусть, только по отцу, но мы вместе выросли. Я всегда стремился не соперничать с ним, а сотрудничать.

Не хочу даже думать о том, что он сделал это намеренно. Этого не может быть. Скорее всего, просто так вышло случайно. Да, скорее всего, так и было. Нужно поговорить с Хальгором, развеять все сомнения. Иначе Ваул знает, до чего я так додумаюсь.

При виде меня, группа поднялась из-за столов. То же самое они проделали утром в столовой. Только Хальгор остался сидеть на своем месте. Ну да, это мне нужно вставать при его появлении. Наследник, как-никак.

— Друзья, я ведь уже просил вас. Здесь не нужно демонстрировать наш статус. Здесь мы все находимся в качестве студентов и, таким образом, все равны.

— Тебе придется сделать им артефакты, отключающие память. Слова не подействуют, Ваше Высочество, — Тернирес в полголоса приветствовал меня, присаживаясь рядом.

— И даже здесь нам от этого никуда не деться, видимо.

— А ты хотел бы деться? — Тернирес взглянул на меня как-то по-новому.

— Если бы это было возможно? Наверное, я бы всерьез задумался, — усмехнулся я. — Расскажи лучше, как тебе новый артефакт-переводчик? Все понимаешь? Есть трудности с переводом?

— Артефакт безупречный! Учитывая, в каком темпе ты их мастерил, вообще отличный.

— Это тебе такой достался, или у ребят тоже все в порядке, не знаешь? — продолжал допытываться я.

— Ребята хвалили утром. Уже вовсю с девушками знакомятся.

При упоминании о девушках перед глазами встало милое личико моей спасительницы. Простая человечка не стоила даже внимания, но, отчего-то память предательски точно воспроизвела огромные темно-серые глаза в густых ресницах, хорошенький носик, мягкий и нежный овал лица и пухлые, привыкшие к улыбке, губки. Хороша, чертовка!

Атхартино пари! Голова раскалывалась. Я ничего не соображал в тот момент.

Поймал себя на том, что совсем не слушаю вводную лекцию и пропустил знакомство с преподавателями. Нужно прекращать думать об этой рыженькой девчушке. Я вообще-то сюда учиться приехал, а не на человеческих девушек отвлекаться. Глупости все это.

На кафедру поднялся ректор Академии Светозар. Чтобы не заметить его внушительную богатырскую фигуру, нужно было постараться.

— Как ты думаешь, он человек? — негромко спросил я Терниреса. Он методично конспектировал каждое слово ректора. Тернирес с удвоенным вниманием посмотрел на Светозара.

— Могу лишь сказать, что он точно княжеского рода. Держится с достоинством и в то же время просто. У него нет необходимости кому-то что-то доказывать, но вот это самоуважение… дорогого стоит. Осознает свою силу, но не кичится ею. У тебя есть сомнения по поводу того, что он человек?

— Есть. В нем чувствуется очень сильный маг. Среди людей я таких не встречал. Колоссальная сила, не свойственная людям, превышающая в тысячи раз потенциал любого человека. Возможно, я видел мало людей.

— Ты достаточно видел людей, Даниэль. И, раз ты подозреваешь, что с этим парнем не все так просто, то я доверяю твоему чутью. Это с ним ты разрабатывал артефакты — переводчики?

— Да, с ним. Но, мы не виделись. Только слышали друг друга.

— Самое время познакомиться.

— Перед поездкой мне собрали о нем некоторые сведения. Я узнал, что он серьезно занимается темой порталов, настроенных с помощью магической силы камней. Точнее, прямо через камни. Потоком.

— Помнится, лет десять назад ты тоже интересовался подобными свойствами камней.

Я посмотрел на Терниреса, который ждал моего ответа.

— Камни — они и есть камни. Живой рабочий материал. Хоть тогда, хоть сейчас.

АРИНА.

Занятия отвлекли от глупых мыслей. Я вошла в лабораторию и забыла обо всем. Шкафы с колбами и пробирками, зачарованными рунами для хранения зелий и экстрактов долгие годы, приветливо распахивали дверцы. Ароматы множества трав и корений вытесняли из своего пространства все лишнее. Эльф не стал исключением. Выветрился из моей головы в открытое окно.

Лучшим студентам-старшекурсникам нашего знахарского факультета разрешалось работать в лаборатории. Мы выполняли заказы на снадобья для лечебного корпуса Академии.

— Доброе утро, адепты! — приветствовала нас преподаватель зельеварения Агафья Милорадовна — высокая, дородная женщина без возраста. В неизменном ярком кокошнике и с тремя рядами янтарных бус она напоминала княжну, поджидающую в башне витязя шестой десяток лет кряду. Или дракона. Нет, лучше витязя. Дракона жалко, ибо дальше для него путь остался бы только один — на опыты.

Прилетала она в Академию из центральной части острова в ступе. Это была дипломная работа группы плотников прошлого выпуска. Хорошая модель. Добротная. Окинув острым хозяйским взглядом владения лаборатории, а заодно и нас, разместившихся за столами, она царственной поступью проплыла к своему рабочему месту. Разложила на столе свои записи и кусочки бересты с запросами лечебного корпуса и еще раз окинула группу с любопытством исследователя.

— Итак, в вашей группе, я смотрю, новеньких нет? — обратилась она к нам. — Жаль! Было бы интересно провести с ними пару экспериментов.

Она хищно улыбнулась, и глаза ее при этом загадочно блеснули. Я же невольно вспомнила, как однажды она говорила, что в роду у нее были болотные кикиморы.

— Возьмите свои задания, ребята, — продолжила она уже равнодушно. — Можете приступать к выполнению.

Сначала я готовила мази из сельдерея и алоэ. Потом лосьоны из ромашки, мяты и розмарина, добавляя в них еще некоторые, известные мне от бабушки, ингредиенты.

А дальше задание было выдано на всю группу, и мы готовили живую воду с соком заячьей капусты. И тут уж на меня рассчитывала вся группа, я не могла оплошать, внимательно подбирая компоненты.

Заученные с детства заговоры сами собой вплетались в магический поток и выполняемые руками действия. Через два часа практической работы я чувствовала себя слегка уставшей, но удовлетворенной.

Следующим предметом по расписанию шли витражи. Магия витражных окон требовала от нас намного больших энергозатрат, но была по-своему прекрасна. Разноцветные кусочки стекла складывались в картину, давая фантазии возможность развернуться и воплотить задуманное.

Мастер вошел в аудиторию как обычно, в настежь открытое окно. Точнее, влетел. Ударившись об пол, как о «сыру землю», черный ворон эффектно, в клубах дыма, поднялся, приняв человеческий облик. Откинув иссиня-черный плащ на спинку стула, нам явился черноволосый и черноглазый красавец с усиками на иностранный манер Кётёнь Тусоевич, в красных щегольских сапогах и алой рубахе с вышивкой по вороту и по низу.

Привычно насладившись восхищением и ужасом, застывшими на наших лицах, мастер провел двумя руками по волосам, укладывая растрепавшиеся пряди, заколол их деревянным трезубцем и хлопнул в ладоши, снимая наше оцепенение. За три года он научил нас создавать витражи, которым не страшны были ни камень, ни меч, ни дурной глаз. Большим спросом пользовались работы наших мастеров по всему миру.

Моя работа к зачету называлась «Жар-птица». Я играла с пламенными и золотыми оттенками на фоне темно-синих цветов, изображающих ночное небо. Подобрав стекло подходящего оттенка, я обернулась к работам однокашников и залюбовалась. А посмотреть было на что.

Здесь были и золотой Полоз на несметных сокровищах, и птица Алконост с человеческими руками и головой прекрасной девушки, и Индрик-конь с длинным рогом во лбу на фоне гор и лугов. Ребята трудились, воплощая мифологические образы, усиленные воображением авторов.

В итоге на обед мы все пришли немного усталые, но довольные собой и проделанной за день работой.

За нашим столом обед проходил в приятной шутливой атмосфере. Мои друзья задерживались, зато эльфы разномастной компанией уже разместились за столом напротив, и я, пользуясь случаем, бесцеремонно их разглядывала.

Поставив перед собой щи и кусок закрытого лукового пирога, развеивала свои заблуждения: раньше, зная о них только из разговоров, мне казалось, что эльфы все на одно лицо. Сейчас, пытаясь их как-то для себя различить и классифицировать, я была вынуждена признать: да, все высокие, все ушастые, но — нет, разные, все совершенно разные.

Например, вот этот, который сидит ближе всех — с тонкими и правильными чертами лица и русыми волосами до плеч — уже дважды кинул в мою сторону выразительные взгляды, но не обделил и других девушек, сидящих вокруг. Я сдержала рвущуюся улыбку, чтобы этот искатель приключений не принял ее на свой счет.

А вон тот, с полыхающими зеленью глазами в обрамлении длинных темных ресниц, горячо спорит с соседом, бойко торгующим у него замысловатый перстень. Требует намного больше, чем готов заплатить сосед. Я не понимала языка, но так выразительна была мимика, что, мне думается, я не ошиблась в своих предположениях.

А вот этот… дыхание вышибло! Я, словно, провалилась под лед. Под этот пронзительно синий лед, который с утра мне уже белый свет застит! Кровь стремительно зашумела в ушах, и сердце застучало где-то в голове безудержно и гулко.

Блондин смотрел на меня, не мигая, чуть сузив внимательные дивные глаза, проницательной стальной лавиной обезоруживая и подчиняя без малейшего давления. Я забыла, как дышать, поперхнулась, закашлялась, схватила компот и в этот момент получила по спине.

— Митька, убьешь ведь! — пискнула я и, поставив кружку на стол, треснула друга ладонью по плечу.

— А я-то надеялся, что спасаю! — хохотал паразит, присаживаясь рядом на лавку.

После обеда, взяв под мышку учебник по циклу периода Живо, я отправилась на нашу поляну под старым, мощным, широко раскинувшим в небо руки-ветви, дубом. Тучи, с утра укрывавшие небо, разошлись, открыв на поляне пространство просторное, залитое светом, мелодичным стрекотанием сверчков, кузнечиков и цикад. А кроны деревьев привычно стелили длинные, надежные тени на цветущий луг. Лежа в густой траве, здесь особенно ярко чувствовалась мощь и сила леса, его магическое и тайное течение жизни.

Усевшись в тени, я стала изучать предмет, временами отвлекаясь на щебет птиц. Это было мое место силы. Здесь я соединялась с потоком жизни от корней к листьям и неизменно обретала душевное спокойствие, желание творить и служить людям.

Да, собственно, весь остров, на крутом берегу которого находилась наша Академия Магических Ремесел, и был местом силы. Величественные здания Академии из мрамора увлекали вверх рельеф скалистого берега из россыпи белого и розового камня, отполированного волнами. Терема и башни возвышались на берегу, слово продолжение скал. По мраморным пляжам с разноцветной окатанной галькой можно было бродить часами. Здесь в волшебных лесах росли неповторимые растения и травы, и водились редкие звери и птицы.

Залюбовавшись заплутавшим в листве солнцем, я отвлеклась от учебника. Мысли плавно перетекли в направление, о котором я запретила себе думать: блестящая пуговица на камзоле, сильные руки, крепко прижимающие меня к себе, и небесно-голубые, с аквамариновыми всполохами, глаза. Блин!

— Давно сидишь? — Полина плюхнулась рядом и тут же откинулась на траву, раскинув руки в стороны и жмурясь от удовольствия. — Хорошо-то как!

— Ага, хорошо, — жалобно подтвердила я, выплюнув длинную травинку, которую грызла, — пятый раз перечитываю, только один абзац прочитала.

Подруга села, понимающе и внимательно на меня посмотрела и притянула к себе:

— Ну, рассказывай, горе мое луковое, в чем корень зла и причина твоей рассеянности?

— А нечего рассказывать. Я утром эльфа с карниза сдернула. Того, что ты видела, — я вздохнула и взглянула на подругу.

— Ребята рассказывали, что они по обмену, — кивнула Полина. — Хорош, чертяга, но ведь эльф, — скептически скривила она губы, словно бы, одно это слово могло полностью перечеркнуть любые достоинства их обладателя.

- Он собирался перепрыгнуть на тот выступ от смежного коридора, дурень! Пари у них какое-то было, — я снова тяжело вздохнула и отложила в сторону книгу, все равно, читать сегодня не получалось.

— Ну, убился бы, понятно. Дурень и есть! — заключила подруга, тоном давая понять, что печалиться мне не о чем совершенно. — И что? Теперь он злится на тебя? Зараза высокомерная! Или он злится, просто потому, что злой?

— Пфф! Теперь мне одинаково, что он там… себе думает, — фыркнула я.

— Ну, верно, — согласилась Полинка и весело подмигнула, — главное, чтобы думал, — толкнула меня плечом. — Вставай! Пойдем, искупаемся.

— Полин, хоть ты чепуху не мели! — цокнула я, поднимаясь.

Спрятав учебник, меч и кольчугу в корнях дуба, мы пошли к отмели за выступ скалы, где нас никто бы не увидел. Вода в озере была чистой и прохладной. Рыб можно было ловить руками. Подвязав лентами косы повыше, чтобы не замочить, мы искупались в свое удовольствие.

Наплававшись, выбрались на берег. Пообсохнув и натянув одежду, сидели на камнях и грелись на солнышке, любуясь мягкими прибрежными волнами.

— Ариш, неужто правда, что остров наш посреди озера стоит? — в который раз, с наивной непосредственностью, глядя вдаль, восхищалась Полина, переплетая косу. — Разве может быть озеро таким огромным, как море?

— Угу, дядя так сказал, значит, так и есть, — кивнула я, задумчиво глядя на рыб, снующих у ног в прозрачной воде, — только рыбой переплыть и можно. Или вон птицей перелететь.

— Ты свою птицу нынче уже видела? — оживилась Полина.

— Нет, нынче еще не видела. Да и не моя она, Поль. Она вольная. Так, кормлю просто, — лениво запротестовала я.

— Как же, не твоя, если твоя, Аришка?! — возмутилась подруга. — Она ведь никого, кроме тебя к себе не подпускает. А уж о том, чтобы покормить и речи не идет. Да и не знает никто, где она еще водится, кроме этих мест.

— Ну, где-то ведь она зимует, не все время на острове живет. Просто мы не знаем, где. Может быть, в райских садах какого-нибудь шейха?

— Пойдем, Ариш, а то Митька придет к дубу, а нас нет, — засобиралась Полина.

Митька уже разминался на поляне.

— Надень кольчугу, Полин, — завел он свою песню, видя, что Полина с мечом выходит на поляну.

— Мить, может, не надо? Ты ведь меня не заденешь.

— Тебя, может, и не задену, а вот косу точно отрежу, — хохотнул друг. Взяв кольчугу и помогая Полине облачиться, бережно заправил под кольчугу ее косу. — Нужно, чтобы ты под нагрузкой привыкала биться. Завтра еще принесу мешочки с песком: на руки и на ноги тебе привяжем. Аришка, а ты чего сидишь, не участвуешь?

— Мить, я от тебя с детства палкой отбивалась. Надо будет, палкой и отобьюсь.

— А еще ты говорила, что Митя — единственный, кого ты не прибила в детстве, — поведала Полина и хитро посмотрела на Митьку. Тот, сделав большие глаза, насмешливо, но согласно покивал, все подтверждая, и, перехватив поудобнее меч, — широкий, с цепью рунических символов на рукояти, — вышел на поляну. Полина последовала за ним.

Я снова достала учебник — для очистки совести, разумеется, — и, усевшись поудобнее, привалилась спиной к дубу. Залюбовалась на друзей: высокая, стройная и не по-девичьи сильная Полина и Митька — косая сажень в плечах — настолько гармонично смотрелись вместе. Вскоре звон мечей остался для меня фоном, и я углубилась в изучение нового материала периода Живо.

После ужина мы с Полиной еще раз искупались, радуясь в очередной раз, как же нам повезло, что вода в озере теплая круглый год, и даже зимой в морозы не замерзает. Говорят, что на дне озера есть горячие камни и горячие источники, прогревающие его даже в зимнее время.

— Мы так и не нашли его, этот камень, — вытирая волосы, вспомнила Полина.

— Бел — горюч? — догадалась я, о чем она.

— Ага. Помнишь, Митя рассказывал, что камень этот где-то здесь, на острове?

— Помню. Мы тогда только приехали в Академию. Искать его собирались, — припомнила я события трехлетней давности.

— Так ребята, кажется, искали, только ничего не нашли. И ныряли в разных местах. И по острову бродили.

Вернувшись в комнату, я зажгла магические сферы над кроватями и попросила домовенка сделать нам теплый ветерок, чтобы высушить волосы.

— Елисеюшка, — спросила Полина, понизив голос. Она явно стеснялась своей просьбы. — Ты мог бы принести мне из кухни пряничка?

— Печатного? С глазурью? — уточнил домовенок.

— Угу, — ответила подруга и залилась румянцем.

— Со смородиновой повидлой, али с яблочной? — не унимался дотошный Елисей.

— Со смородиновой, — сдавленно пискнула Полина не своим голосом и смущенно отвела глаза в сторону.

— И молока тогда захвати, Елисей. Раз уж, все равно, нести, — добавила я.

Через пару минут был у нас кувшин молока и пряник для Полины. Я достала третью кружку и отлив в нее молока, поделилась с Елисеем.

— Благодарствую, хозяюшка, — оживился домовенок, принимая угощение.

— Это я тебя благодарю, Елисей. Вот что бы мы без тебя делали?

Наказав домовенку утром растолкать меня пораньше, если вдруг просплю, я уселась за стол и достала список имеющихся у меня в наличии трав. Просмотрела его, делая пометки о том, чего и сколько мне еще нужно заготовить. Лишним не будет.

Друзья, знакомые, да и незнакомые частенько обращались ко мне с просьбой сделать для них снадобье, мази, сварить зелье или микстуру. Я всегда старалась помочь, чем могла. А могла я, как выяснилось за три года моего пребывания в Академии, не так уж и мало. Сказывалась бабушкина школа. Далеко славилась своими чудесами бабушка моя Василиса. Я скучала по ней. Время от времени мне хотелось почувствовать себя маленькой и несмышленой, как в детстве, под защитой мудрой и доброй бабушки.

Глава 2

ДАНИЭЛЬ

Утренние часы для меня всегда самое активное время. Можно пробежаться по лесу, размяться, пострелять. Дальше весь день придется провести, сидя за столом. Поэтому, обнаружить здесь такой волшебный лес — вдвойне приятный сюрприз. Лес и утро — для меня это нечто особенное!

Новое место нужно разведать, познакомиться. Под здешний рассвет я еще не перестроился, но решил, что если один раз дашь себе слабину, то и второй, и третий будут ждать своей очереди. А потому решил выйти с луком и наскоро изготовленными вчера мишенями в ближайшую дубовую рощу. Видел такую вчера неподалеку. Но прежде нужно пойти искупаться, чтобы точно проснуться.

Прошелся вдоль берега. Осмотрелся. В одном месте с крутого обрыва вниз к галечному пляжу вела проторенная тропка. Я не преминул ей воспользоваться. Скалистый берег впечатлял. Бело — розовые мраморные слои граненой мозаичной махиной уходили ввысь. Энергетика этих камней просто сбивала с ног. Как все эти люди здесь живут? Привыкли, наверное.

Положив на гальку лук и мишени, я сбросил одежду на камень и вошел в чуть теплую, но приятно освежающую воду и поплыл. Плавал недолго, но с удовольствием. Вышел на берег и онемел. Моих вещей не было. Что за Атхартины шутки?!

— Кто здесь? Кто со мной шутит? Выходи! — с угрозой в голосе крикнул тому, кто взял мои вещи. Тишина в ответ. Лишь плеск волн.

Осмотрелся пристальнее. Вещи лежали немного дальше, чем я их оставил, на камне у отвесной скалы. Странно все это. Очень странно. Кому понадобилось их перекладывать? Никого ведь, вроде бы, не было здесь. Пошел к скале.

На камне рядом с моей одеждой сидела маленькая зеленая ящерка с живым, внимательным, почти человеческим взглядом. Да она сама как из камня! Слышал, что здесь есть редкие животные и растения. Эта ящерка, кем бы она ни была, совершенно точно особенная.

Оделся. Закинул за плечо колчан со стрелами.

Мраморная поверхность отвесной скалы дернулась, пошла рябью. Сквозь нее пробивалось матовое магическое свечение. Я оторопел от неожиданности. Этот эффект мне был хорошо известен. Здесь еще и камни необычные? Меня охватило волнение. Чувство находки некогда утерянной, но очень дорогой тебе вещи. Столько лет я искал и добивался этого эффекта с помощью различных артефактов. Безуспешно.

Портал! Вне всяких сомнений, передо мной был портал! Чужеродная магическая волна прокатилась сквозь все тело. Странное необъяснимое чувство охватило меня. Я даже не сразу сумел его понять. Мне нестерпимо захотелось шагнуть в этот портал. На секунду я поддался этому безотчетному, извне волевому импульсу. Протянул к порталу руку. Моя ладонь уперлась в холодный мрамор. Сознание прояснилось. Какая — то сила не пускала меня туда. Что за сила? Какова ее природа?

Одна сила настойчиво звала. Другая — не пускала. И в этот момент я заметил на запястье это. Татуировка в форме зеленого листка. Хоэт! Что за фокусы?! Волосы на затылке встали дыбом. Морозный озноб пробежал вдоль позвоночника.

Я тряхнул рукой, проверяя, не блокирует ли этот рисунок мою магию? Хвала Ваулу, нет. Магия потекла сразу, обычным потоком. Напряжение, охватившее тело, спало. Волнение, скрутившее горло, медленно отпустило. Вчера татуировки точно не было. Но откуда она взялась? Где, и во что я вляпался? Ваул знает.

Такие орнаменты, насколько мне известно, обычно бывают парными. Но здесь, по крайней мере, мне понятна магия — наша, эльфийская. Хоть и не ясна причина происхождения. Не было в моей практике подобных случаев. А вот в подернутой шероховатой рябью шершавой стене магия мне не знакомая, но, похоже, вполне рабочая.

Я снял с шеи артефакт и поднес его к стене. Довольно давно этот артефакт был полностью опустошен магически. Это случилось, когда вышел из строя портал в замке моего отца. Настроен он был на магию определенной частоты. Магию камней. Артефакт в моих руках ожил и засветился. Отлично. Сильное желание войти в портал стало ослабевать. Применим эту магию в мирных целях.

Через пару минут артефакт наполнился магией изрядно. Не полностью, но, учитывая то, что он был разряжен, основательно. Мощная волна энергии, ничего не скажешь. И источник где-то близко. Совсем рядом. Еще бы понять, где?

Я еще раз протянул руку к порталу. Ничего не произошло. Стена. Не пропускает. Портал закрылся. Свечение и рябь прекратились. Передо мной снова была всего лишь мраморная крошка отвесной скалы, на поверхности которой сидела маленькая ящерка. Каменная зеленая ящерка.

АРИНА

Сон был обволакивающим, упоительным и бездонным, с каким-то незнакомым тянущим томлением. Просыпаться вовсе не хотелось. Хотелось побыть еще, понежиться хоть минутку в этой сладостной истоме, спеленавшей меня шелковой лентой.

Я открыла глаза и долго не могла вспомнить, что же мне такое приятное снилось? Вспомнила. Эльф! Подскочила, как ошпаренная кошка. Енот белобрысый! Только его мне во сне и не хватало! От отчаянья стукнула подушкой об стену. Не полегчало.

Побежала в умывальню, ополоснула лицо холодной водой. Немного отпустило. Стала распутывать и расчесывать свои рыжие космы, чтобы заново заплести косу. Так, а это что такое? Я не поверила глазам. На внутренней стороне запястья прилепился зеленый листок, похожий на лист земляники. Я потерла запястье. Нет, не прилепился. Нарисованный! А выглядит, как живой.

Ужас горячей волной прокатился через все тело. От горла через желудок в, разом ослабевшие ноги, и прямо в землю. Что это? Откуда он взялся? Я подбежала к окну, чтобы еще раз хорошо рассмотреть листок. Было ощущение, что он живой, меняет форму, расположение и цвет. Божички! Вот чудеса-то! Он живой! Точно, живой! О таком мне, даже бабушка, не рассказывала.

Что же теперь делать? Ведь его все увидят. Начнут спрашивать. А я сама не знаю, что это. Ответить не смогу. Надо как-то пока закрыть его с глаз. Спрятать. Платок повязать? Спрашивать начнут. Я достала с полки деревянную шкатулку, в которой хранила свои бусы и самодельные украшения.

Взяла серебряный с эмалью браслет — дядин подарок — и надела прямо поверх рукава сорочки. Закрыла листочек. Так не видно. И ладно. Потом придумаю, что с ним делать. Надо спросить дядю. Может быть, он что-то знает о таком рисунке?

Наскоро заплела косу, натянула старенький выцветший, доходивший до щиколотки, сарафан и тихо, чтобы не разбудить Полинку, мягко ступая кожаными чеботами, выскользнула из комнаты. Мне нужно было собрать ромашку, пока не высохла роса, и сделать оберег из березовой ветки.

По одну сторону от Академии вдоль берега тянулись поляны для тренировок, различных спортивных мероприятий, молодежных игр и хороводов. Дальше размещались конюшни, основательные хозяйственные постройки, амбары, погреба, сады и огороды. У самого берега стояли срубы бань. По другую — сразу же начинался волшебный лес, покрывающий большую часть острова.

Сторожка, в которой я сушила и хранила собранные травы и коренья, находилась за дубовой рощей. Недалеко, но довольно глубоко в лесу. В последние годы ей никто, кроме меня, не пользовался, и я стала чувствовать себя там полноправной хозяйкой леса. Зная, где какие травы растут, я направилась в нужную мне сторону.

Птицы, потревоженные первыми солнечными лучами, начинали ленивую перекличку. Туман от озера в эту часть леса почти не доставал. Стелился низко и редко, развеиваясь утренним ветерком.

Опасность я почуяла сразу, как вошла в лес. Не смогла определить, откуда она исходит: от зверя или от человека, но все чувства обострились до предела. Бесшумно ступая, дошла до березовой рощи и, спросив у дерева разрешения, отломила ветку.

Крик, донесшийся сверху, был острым, пронзительным и полным отчаянья. Я бросилась к ручью, где ветви деревьев не скрывают небо. От увиденного все похолодело внутри: в небе надо мной кружилась, стеная, одним крылом еще борясь с неминуемым падением, Синяя Птица Счастья. В другом ее крыле торчала стрела.

— Да кто же это?! Кто посмел?! — застонала я, роняя кузовок из ослабевших рук. — Я здесь, милая, я здесь! — закричала, размахивая руками.

Бессильные слезы брызнули из глаз, комком сдавили горло. Не глядя под ноги, спотыкаясь и падая, побежала я вдоль ручья, стараясь не упустить из виду птицу и просчитать траекторию падения своей любимицы. Когда кроны деревьев скрыли ее от меня, побежала через лес к тому месту, куда, по моим предположениям, она упала.

Лес я знала наизусть, неслась напрямик, не обращая внимания ни на ветки, цепляющие волосы, ни на промокший в ручье и путающийся под ногами подол платья, ни на разбитое, саднящее болью колено.

Вот, уже совсем близко, вот эта поляна! Запыхавшаяся и растрепанная выскочила я из кустов и оцепенела: у дуба на поляне стоял мой давешний эльф. За плечом у него висел колчан со стрелами, а в руке он сжимал лук.

— Ах, ты, гад! — заверещала я, кинувшись к нему. — Так это ты! Убью гада! — подскочив, я с разбегу ударила его кулаками в каменную грудь раз и другой, и третий.

Эльф стоял совершенно спокойно под натиском моих ударов, отчего-то не защищаясь, словно бы не ожидал от меня подобного напора и немного опешил. На третьем ударе меня ловко перехватили и вместе с руками прижали к себе.

— Что происходит? Можешь объяснить? — внимательно всматриваясь в мое лицо, произнес белобрысый гад.

— Птицу ты подстрелил? Отпусти, гад! Отпусти! — я брыкалась, стараясь вырваться. — Мне нужно ей помочь!

— Я не стрелял по птицам, — поймав мой взгляд, произнес он. — Собираюсь стрелять по мишеням, — кивнул в сторону дуба с закрепленными на нем мишенями. — Ты можешь успокоиться? Я сейчас тебя отпущу, и мы посмотрим, что с ней, хорошо? — он говорил спокойно и твердо, но я не поверила ему. Получив свободу, заметалась по поляне, озираясь, высматривая свою красавицу и зовя ее на все лады.

— Она здесь, — запрокинув голову, эльф стал всматриваться в крону дуба. — Я не успел ей помочь, ты выскочила, как разъяренный кабан, — он метнул в мою сторону неодобрительный взгляд. — Хотя, какой из тебя кабан? — усмехнулся, разглядывая меня с головы до ног. От его пристального, цепкого взгляда не укрылись ни мои растрепанные от быстрого бега волосы, ни старенький, выцветший, тесный в груди сарафан, весь подол которого был мокрый, сплошь залепленный репейными колючками. — Так, кабанчик, — улыбнулся он уже почти по-человечески.

Улыбка сказочным образом преобразила его холодное лицо, сделав живым и симпатичным. Симпатичным павлином!

Я, бросив поиски, тоже стала смотреть вверх, на крону дерева. Где он там ее увидел?

Отложив в сторону лук и колчан, эльф ухватился за ветку, ловко подтянулся и влез на дерево. Я, задрав голову, выписывала под деревом круги, стараясь получше разглядеть, что же там происходит. Через несколько минут он спустился, бережно прижимая к себе драгоценную ношу.

Птица была жива, но вымотана перелетом и болью. Осторожно передав ее мне, эльф сломал стрелу и вынул ее из крыла. Пристально рассматривая наконечник, вертел ее так и сяк. Хмурился и озадаченно поднимал брови. Недоумение его постепенно перерастало в гнев:

— Это моя стрела, — эльф прямо и твердо посмотрел мне в глаза. — Но стрелял не я, — голос его был ровным и спокойным, глаза же сузились, на скулах показались желваки. — Кто и с какой целью стрелял моей стрелой? Хотел бы я знать.

Я смотрела на эльфа и не знала, можно ли ему верить. Стоит ли ему доверять? Вопреки здравому смыслу, поверить отчего-то очень хотелось. Я не чувствовала в нем ничего, что могло бы меня насторожить. Но я совершенно не знала его способностей и магии. Вон, как амулетами увешан. А что, если он просто умело маскируется?

Постороннее же агрессивное присутствие и прожигающий чужой взгляд из чащи леса, напротив, чувствовала очень отчетливо. Сейчас у меня не было времени с этим разбираться. Нужно было позаботиться о птице. Позже. Я все выясню немного позже. Бросив на эльфа недружелюбный взгляд, я все же произнесла:

— Благодарю, что помог ее найти и снять, — не прощаясь, повернулась и пошла в общежитие. Нужно промыть рану и перевязать крыло моей подружке. Эльф, казалось, не услышал меня. Погруженный в свои мысли, установив в одну точку хмурый и отрешенный взгляд, он остался стоять на поляне.

ДАНИЭЛЬ

Я смотрел на еще недавно казавшийся таким дружелюбным лес и был раздосадован и озадачен: кто взял мою стрелу и когда? Где я в последнее время оставлял колчан? В своей комнате, которую никогда не запирал. А, если учесть, что в последнее время я иногда бывал невменяемым, то и вообще мог взять кто угодно. Раз я местами не помню вчерашнее утро, не вспомню и этого. И зачем взяли? Какие есть варианты? Чтобы подставить меня? Свалить на меня вину за убийство птицы?

Понимать бы еще, что это за птица? Пустяк ли это — ее убийство или же серьезный проступок? И, если серьезный, то насколько? Или хотели кого-то от чего-то отвлечь, переключить на меня внимание? Отвлечь чье-то внимание, чтобы что? И чье внимание? Кому понадобилось убивать эту птицу? За что? С другой стороны, если бы хотели убить, наверняка, убили бы. Или все же промахнулись?

Если предположить, что это какая-то редкая, особенная зверушка, то подходит версия, что меня хотели подставить. Или же дело вовсе не во мне? Возможно, просто заметали следы. Взяли первую попавшуюся стрелу. Лишь бы спихнуть с себя подозрение.

Девчушка колотится вокруг этого синего воробышка. Интересно, она обо всех птицах так заботится или именно эта ей так дорога? Вернее всего, это какая-то особенная птица.

Вспомнилось тщедушное хрупкое тельце обладательницы синего, с радужным отливом, оперения. Я не был силен в классификации пернатых. Вот была бы она каменной, тогда другое дело. А так… Интереса для меня она представляла ровно столько же, что и курица. Так от второй хоть явная польза в виде яиц. А от этой, какая могла быть польза? Кто-то знал о ней в разы больше, раз пошел даже на то, чтобы стащить у меня стрелу. Зачем понадобилось убивать ее? Уж точно не ради мяса.

Вопросы множились. Ответов не было. Где-то в отдалении хрустнула ветка. Я вынырнул из задумчивости и осмотрелся. Лес стоял на прежнем месте. Теперь он точно не казался мне безобидным и дружелюбным, как прежде. И тот, кто там ходил, уж точно не был мне другом.

Девушка уже ушла. Я прислушался. Она ведь тоже прислушивалась и приглядывалась, пока стояла на поляне. И смотрела она как раз туда, откуда донесся звук. Я подхватил колчан со стрелами и лук, и пошел в направлении звука. Кто бы там ни был, я предпочел бы с ним встретиться. И желательно, прямо сейчас.

Разумом я понимал, что тот, кто замыслил недоброе, не станет стоять и ждать, когда я приду и обнаружу его. Поэтому не слишком рассчитывал что-то найти. Но и оставаться в бездействии не мог. Свежий растоптанный белый гриб поведал мне о том, что кто-то, удаляясь, спешил. Какое-то время я шел по следам. Мягкий мох и травы приятно пружинили под ногами.

Сухая ветка на уровне моего лица неожиданно привлекла мое внимание. Она в явно неравной схватке отвоевала себе трофей, которым теперь, гордясь собой, потрясала в воздухе. Ее добычей была пара длинных, развевающихся на ветру, волос. Я присмотрелся к ним внимательнее. Как интересно! И неожиданно.

АРИНА

— Елисей, неси теплой воды! — крикнула я своему помощнику, врываясь в комнату.

— Несу, Аринушка! — домовенок опрометью кинулся за водой, видя, что не все ладно. Мы промыли птице рану и я, читая заговор, пролечила ей крыло потоком магии и наложила повязку со снадобьем. Птица проявляла верх разумности и понимания, терпеливо снося все мои манипуляции.

— Ну вот, скоро будешь как новая, — погладила я ее, укладывая на подстилку. Поставила рядом тарелки с водой и с семечками. Попыталась связаться с птицей ментально, задавая вопрос: «Кто тебя обидел?». Ответом мне был образ эльфа с нацеленным луком, размытый, неясный и неразборчивый. — Елисей, остаешься за старшего. Присмотри за ней до вечера, будь добр.

Полина уже ушла на пробежку и утренние тренировки.

Я переоделась, привела себя в порядок и пошла на завтрак.

Митька уже сидел за столом и уплетал огромный омлет, закусывая хрустящими, малосольными огурчиками. Чай в берестяной кружке дразнил ароматным паром. Я налила себе липового чаю и подсела к нему.

— Чего смурная такая? Случилось что? — наблюдательность друга поражала.

— Мить, послушай, что я тебе расскажу, — я с удовольствием пригубила из кружки.

— И мне тоже расскажи, — Полина плюхнулась рядом со мной на скамью.

— Ты прямо вовремя, хоть два раза не рассказывать, — при ее появлении, вздохнула я с облегчением. — Мне еще к дяде сейчас зайти нужно.

Я рассказала друзьям все, что приключилось за это утро, включая свои предположения, догадки и эмоции от пережитого. Нужно было еще раз все обдумать.

— Меня Светозар вчера попросил пообщаться с этим Даниэлем. И присмотреть за ним, — Митька явно рассчитывал на нашу помощь.

— В смысле, пообщаться? На кулачный бой, что ли, вызвать? — предположила я, зная характер Митькиного общения.

— В смысле, присмотреть? Шпионить, что ли? — Полине явно не понравилось поручение Светозара.

Митька неопределенно повертел головой между нами из стороны в сторону.

— Да нет, не шпионить. И не драться, конечно. Присмотреться. Светозар обратился ко мне, потому что дело деликатное. Кого еще он мог попросить? Он считает, что не мог Даниэль этот из окна прыгнуть. Не все так просто с этой вчерашней ситуацией.

Наскоро перекусив, я отправилась в кабинет ректора. Светозара трудно было застать на месте, он вечно был в разъездах и перелетах, но случай был исключительный, поэтому я настроилась искать его до победного. Вопреки моим ожиданиям, дядя был у себя в кабинете.

— Что случилось, Аринушка? — приветствовал меня Светозар.

— Случилось, дядюшка. Варварство и вероломство случилось, — усаживаясь, выдохнула.

Я пересказала дяде последние события, приведшие меня к нему. Светозар слушал внимательно, не перебивая, отложив в сторону документ, который изучал до этого. Затем поднялся из кресла и медленно заходил по комнате. Видно было, что мои новости взволновали его, но он, привыкший всегда держаться со спокойным достоинством человека, обремененного властью и силой и, привыкший контролировать свои эмоции, находится в кругу близких и размышляет.

— Понять бы, по недоумию это сделано или злой умысел, — в задумчивости произнесла я.

— Ты знаешь человека, который по недоумию станет стрелять чужой стрелой?

— Мы не знаем наверняка, чужая это стрела или Даниэль стрелял своей. Дядя, что он за человек, в смысле, что за эльф?

Светозар вернулся к своему столу и опустился в кресло:

— Видишь ли, Ариш… К сожалению, я не могу раскрыть тебе все нюансы и подробности его биографии. Могу сказать только, что этот парень не так прост… точнее, совсем не прост. Даниэль Альвинг — одаренный маг — артефактор. Учится на ювелира. И, судя по предоставленной на него характеристике, уравновешенный, благоразумный, добропорядочный, надежный…

— … и ему не свойственны подобные поступки, — продолжила я дядину мысль.

— Я немного с ним знаком. Думаю, он не стал бы выпрыгивать из окон башни или стрелять по редким птицам. Здесь что-то другое.

— А нет ли у него, случайно, дара замораживать все живое на расстоянии? Просто превращать в совершенные куски льда, как и он сам? — продолжила я, и дядя посмотрел на меня чуть пристальнее.

— Не поручусь, что он не обладает и такими навыками. Мне, правда, об этом ничего не известно, — улыбнулся. Вокруг глаз лучиками побежали морщинки, и сразу стало понятно, что он не так молод, как казалось минуту назад. — Но, бывает, что на всякого мудреца довольно простоты. Подозреваю, что, если он поступил тем или иным образом, то есть какие-то причины, побудившие его это сделать, либо, дело привычки.

— Дядя, я постараюсь разузнать, кому понадобилась птица. Поспрашиваю ребят ненавязчиво. Думаю, если бы хотели убить, то убили бы. Видимо, кому-то она нужна живая, — волнение за судьбу птицы невольно отражалось в моем голосе.

— Она всем нужна, Ариш, но мало кто станет присваивать ее таким образом. Давай, поступим так: птицу я возьму к себе. У меня она будет в большей безопасности, да и просторнее, что ни говори. Ну, а ты забегай проведать. Если что-то узнаешь новое, знаешь, как меня найти в любое время, — дядя встал и, обойдя стол, коротко, но крепко и тепло меня обнял. — Беги, егоза! На занятия пора. И будь осторожна, пожалуйста. Береги себя!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Десятки вопросов, на которые у меня не было ответов, кружились в моей голове. Зачем кому-то понадобилась Синяя Птица? Предположим, на этот вопрос ответ найти не сложно. Птица Счастья нужна всем. Всем хочется, чтобы удача и счастье присутствовали в жизни сами, без каких-либо усилий с твоей стороны.

И немногие знают, что сама она тянется и стремится лишь к тем, кто готов с любовью служить людям. Кто же мог стрелять по ней? На этот вопрос у меня пока не было ответа. Но образ, переданный мне птицей, значительно сужал круг подозреваемых.

Отправляясь на занятия по вязанию и прядению нити, мне пришлось отогнать дурные мысли. Прясть и вязать можно только в хорошем настроении. А связано это с тем, что вязаный предмет перенимает на себя заряд и настрой мыслей человека, создавшего его. А уж вещь, связанная в хорошем настроении, приобретает защитные свойства и становится оберегом.

А потому я пошла обниматься с деревьями у входа в терем, где встретила Танюшку, которая сидела под осиной, подперев рукой пухлую щеку. Зная, что осина забирает негативную энергию, я поинтересовалась:

— Ты давно подосиновик изображаешь?

— Мне Ратмир сейчас комплимент сделал, — задумчиво изрекла светловолосая, курносая однокурсница. — Характер, говорит, у тебя, Таня, золотой.

— Ну, так, радуйся!

— Так, я вот думаю… Золото — металл хороший… да, больно, тяжелый… Комплимент ли то был? Али намек?

— А я тебя сейчас научу, как понять. Вставай! — решительно скомандовала я.

Таня поднялась.

— Поднимай обе руки!

Девушка послушалась.

— А теперь резко опускай до земли и выдыхай! Фууу! Давай вместе!

У нас отлично получилось.

— Еще! Фууу! Еще! Фууу! Ну как? Комплимент или намек?

— Комплимент, — разулыбалась однокурсница.

— Ну вот, видишь, как просто! — обрадовалась я ее понятливости.

Мы присоединились к девушкам в горнице. Повязав фартук и устроившись на лавку у окна с липово-кленовой прялкой, расписанной затейливыми узорами, и березовым веретеном, стала прясть тонкую льняную нить.

На этом занятии мы готовили себе приданое. В преподавателе нужды не было. Пряли мы все с детства. Теорию по установлению контакта с Богиней — покровительницей женщин нам давали еще на первом курсе. Практика, на первый взгляд совсем незамысловатая, заключалась в привлечении благосклонности Богини, чтобы она помогала и всячески способствовала женскому счастью.

Мне вспомнились прогулки с бабушкой по лесу и я, погружаясь в состояние гармонии, защищенности и любви, насыщала пряжу магической энергией, про себя читая заговор, обращенный к Богине.

— Пряла лен, пряла лен, да льняное волокно, — вскоре завела Танюшка звонким голосом, и девчонки подхватили:

— Приходи ко мне, миленочек, с тальянкой под окно.

Так мы и пришли на обед, дружной хохочущей толпой.

Солянка и запеченная рыба порадовали ароматами и я, уставив поднос тарелками, повернулась от раздачи и натолкнулась на темноволосого эльфа, стоящего, как оказалось, прямо за моей спиной. Хальгор, кажется, так называл его блондин, не собирался отступать, прожигая меня темным загадочным взглядом и улыбаясь нагло, самоуверенно.

Не привыкшая к подобному поведению в свой адрес, в первое мгновение я смутилась. Отчасти, даже испугалась. От эльфа исходила энергия, если не угрозы, то опасности. Что за опасность может ждать меня в столовой, полной народа?

В следующее мгновение, призвав здравый смысл и уверенность, я попыталась обойти эльфа. Но не тут-то было! Преградив мне путь, эльф взялся за мой поднос и произнес вкрадчивым голосом и ироничным тоном:

— Позвольте поухаживать за Вами, сударыня?

Я обвела глазами столовую: ни Митьки, ни Полинки. Придется справляться самой. А ведь такое хорошее настроение было. Ну, не драться же мне с ним, ей-Богу! Хотя, похоже, кому-то без подсветки скучно живется. Могу и подсобить.

— Не стоит утруждаться, — процедила я сквозь зубы и вцепилась в поднос мертвой хваткой. Эльф сдаваться не собирался. Похоже, его забавляла ситуация. Или это я его забавляла?

— Что за фокусы? — произнесла я недружелюбно и строго, чтобы было понятно, что я не настроена на общение с ним.

Эльф молча, изучающе смотрел на меня. Он что, моего языка не понимает? Да что он вообще о себе думает, болван самоуверенный?!

— Отдай поднос! — я требовательно дернула поднос на себя. Бесполезно. Не зли меня, длинноухий. А то ведь я только с виду ромашка. На деле могу и на голову тебе этот поднос пристроить, раз так настаиваешь! Не поручусь, правда, что солянка не разольется. Зато поднос будет у тебя. Прямо, как ты хотел.

Я пыхтела как боевой хомяк на волка. Эльф же явно развлекался за мой счет, не более. Я еще раз окинула глазами столовую, выглядывая из-за отгородившего меня от людей широкой спиной, эльфа. От двери стремительным шагом к нам приближалось мое спасение, не иначе.

ДАНИЭЛЬ

— Я думаю, самое разумное, что ты можешь сейчас сделать, Хальгор, это пойти поесть и найти другой, более подходящий объект для приложения своего внимания, — произнес я на эльфийском брату в затылок.

С кривой ухмылкой — похоже, в последнее время она приросла к его лицу! — Хальгор медленно разжал пальцы — выпустил все же поднос — и развернулся ко мне.

— Чем тебя не устраивает этот объект, братец?

— Не твой формат.

— Отчего же? — еще шире осклабился Хальгор. — Вполне такой формат…

— Она слишком юная и слишком невинная. Для тебя. И ты оставишь ее в покое, — лишь тоном расставил я акценты, не повышая голоса.

— А иначе?

— Узнаешь. Тебе не понравится.

Девчушка давно сбежала за свой стол. Я развернулся и, взяв свободный поднос, стал автоматически его наполнять. Внутри все клокотало, словно вулкан проснулся. Я готов был ударить Хальгора.

Девочка, конечно же, не при чем. Надо просто поесть. Голодный я становлюсь совсем невыносимым. И вечером нужно выйти подышать свежим воздухом или пробежаться перед сном. Засиделся я в мастерской. Напряжению нужно давать выход.

За соседним столом шло какое-то оживленное движение, что невольно привлекло мое внимание. Увалень размером со среднего медведя, с которым мы вчера уже сталкивались, притащил и водрузил на стол огромный глиняный горшок с едва обозначенными ручками. Бросил в него капустный лист, накрыл крышкой и громогласно пробасил:

— Хочу щи с капустой! Горшочек, вари!

Все засуетились, бросая свои тарелки и подвигаясь ближе. Любопытство, смешанное с удивлением, просто клубилось в воздухе. Я понял, что происходит нечто необычное и непривычное даже для этих ребят.

— Митя, что правда сам варить будет?

— И пробовать можно будет? — отовсюду доносились вопросы.

— А то! Правда будет. Уже варит, — терпеливо растолковывал парень.

— Мить, подскажи вот здесь, — отвлек увальня высокий, кудрявый шатен, разложивший рядом с собой на лавке кусок доски с резными рунами. Было ощущение, что парень весь смонтирован из прямых углов, включая лицо. Митя отвлекся от горшка. Подошел к угловатому парню, вглядываясь в начертанное.

В это время невысокий, чернявый, черноглазый парнишка снял с горшка крышку, вытащил капустный лист и положил на его место прихваченную с большой общей тарелки рыбью голову. Закрыл крышку и, как ни в чем не бывало, сел на свое место. Приложил палец к губам, призывая всех молчать. Все прыснули со смеху, предвкушая веселье.

Мне уже можно было уходить, но стало интересно, что же сварит горшочек и чем же закончится эта шутка, что я решил остаться и понаблюдать. Такие они были веселые и забавные, эти ребята. Подошла рослая, красивая, русоволосая девушка, села рядом с моей лисичкой и спросила глубоким, мелодичным голосом:

— Митя, ты уху варишь? А я опоздала — всплеснула руками девица.

— Нет, Полин, щи. Ты не опоздала, ты вовремя как раз, — тепло улыбнулся ей Митя.

— А пахнет ухой! Ммм, вкусно как! Я бы поела ухи, — в нетерпении заерзала Полина в поиске тарелок. Лисичка наклонилась к подруге и стала что-то шептать ей на ухо. Полина округлила глаза и покачала головой.

— Это вон ребята рыбу ели, потому и пахнет, — не внял доводам ароматов Митя.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь и с интересом жду развязки. Поднялся и налил себе чаю, чтобы не сидеть за пустым столом. Чай здесь был хорош и разнообразен.

Митя открыл горшок и застыл памятником самому себе с крышкой в одной руке и березовой поварешкой в другой. Ребята вокруг затихли. Некоторые девчушки зажали себе рты ладошками.

Видимо, еще не до конца веря в происходящее, повар зачерпнул половником варево. Всмотрелся. Чей-то сорвавшийся смешок пискнул придушенной мышью. Затем еще один. И дружный хохот шквалом обрушился на горе — мастера.

Митя опустил поварешку в горшок и сел на лавку. Озадаченный. Сбитый с толку. Потер лоб. Почесал затылок.

— Где же я ошибся в расчетах? — прогудел отстраненно.

Посидел минуту, подперев лоб рукой и глубоко задумавшись. Мне даже стало жаль его немного. Захотелось подойти и поддержать парня. Скорее всего, у гончара на носу зачет или курсовая работа.

Полина подхватила уплывающий половник и стала накладывать уху в миски.

— Кому еще? Тарелку давай!

— Это я схему привязки к разделочному столу неверно рассчитал! — догадался мастер. — Нужно усовершенствовать. Нужно привязывать не к столу, а ко всей кухне!

Мне понравился ход его мысли и то, как он воспринял неудачу.

— Только не пойму, а лист-то капустный куда делся? — Митя в очередной раз почесал затылок.

— Может, на кухне кто съел? — чья-то неуверенная реплика вкупе со смешком помогла ему очнуться и посмотреть вокруг. Хитрые, переглядывающиеся, улыбающиеся лица. Капустный лист на рыбной тарелке. Общее веселье подтолкнуло маятник недоумения в сторону понимания происходящего. Осознание пробило заслон включенной логики и поиска решений.

— Да вы меня дурите! — наконец-то догадался Митя. Возмущенный парень опустил на стол пудовый кулак. Тарелки подпрыгнули. — Ах, вы, лешевы…

— Ошметки! — чье-то предположение попало в паузу, и все грохнули смехом с новой силой.

— Лапти вы лешевы! Вот кто, — вместе со всеми смеялся парень. — Попадетесь вы мне вечером на игре!

Я поднялся и вышел. Настроение было приподнятым. Лишь откуда-то издалека подкралось неясное, неоформленное в мысль, слабое чувство зависти к этим простым и понятным людям. К их простой и понятной в своей бесхитростности жизни. К ясности их желаний. К смелости их суждений и действий. И горькая досада. В моей жизни было, пожалуй, все. Все, кроме этой простоты и ясности. Можно ли в моем положении желать большего?

АРИНА

В послеобеденный перерыв я с книгой сидела под дубом. Наслаждалась пением птиц, журчанием ручья невдалеке и больше размышляла, чем читала, когда негромкая незнакомая речь стала приближаться, с каждой секундой становясь все более отчетливой.

Раньше я ни за что не стала бы прятаться и следить за кем-то, но все меняется. Сейчас все эльфы для меня стали подозрительными и ненадежными. Они разрушили мое восприятие острова, как самого безопасного места в мире. Я готова была защитить остров от их недобросовестных посягательств и вывести всех на чистую воду! Положив книгу в укромное место, я спряталась за дуб.

Вскоре мимо дуба прошли двое. Одного из них я узнала — это был узкоплечий, немного сутулый, угрюмый эльф, что подал руку белобрысому, — Тернирес. Второй была высокая красивая эльфийка с роскошными формами и темно-фиолетовыми кукольными волосами, собранными в высокий хвост.

Я не понимала ни слова из их разговора, но, помня о том, что один из эльфов сегодня утром стрелял по милой моему сердцу птице, осторожно последовала за ними. Война, значит, война.

Идти пришлось недолго. Вскоре разговор их стал приобретать все более яркую эмоциональную окраску. Парень был угрюм и подавлен. В голосе девушки все чаще стали проскальзывать гневные и истеричные нотки.

Может быть, это просто влюбленные ссорятся, а мне везде мерещится вселенский заговор. Но я все же решила пока остаться и понаблюдать. Парень остановился, прислонившись спиной к дереву, лишь изредка подавая невнятные реплики. Эльфийка же была более чем красноречива.

Беспрестанно что-то говоря и жестикулируя, она положила парню руки на шею, заставляя смотреть в ее прекрасные, блестящие от слез глаза. Затем прижалась к нему всем телом и стала что-то шептать ему прямо в ухо. Парень выглядел почти безучастным, потерянным и подавленным. Было видно, что он борется с собой, но внутри уже сдался, не устоит против ее напора. В следующий момент она в поцелуе прижалась к его губам.

Мне стало совестно за свое неуместное любопытство и недоверие, и я отвернулась. Так и есть, это влюбленные. Мне здесь делать нечего. Я развернулась и, осторожно ступая, пошла за книгой.

Оставаться на поляне расхотелось, и я отправилась в лабораторию изобретать новое средство. На этот раз от сердечных болей и для укрепления памяти на основе цветков ландыша, муравьиной кислоты и белого вина с медом.

Процесс захватил меня, и я осталась бы без ужина, если бы заботливые однокашники не толкнули меня вовремя в бок и не позвали с собой.

В столовой встретилась с друзьями, бурно обсуждающими с ребятами, во что они сегодня пойдут играть.

— В горелки! — кричала Танюшка.

— В городки! — ревели Митька и Пересвет.

— Да тише вы, не орите! — пыталась урезонить всех разом Полина. — Давайте посчитаемся, кого больше, в то и будем играть.

Городки перевесили. Поляна для этой игры — ровная, с расчерченными песком линиями и квадратами — была сразу за столовой, и мы дружной толпой отправились играть.

Поделившись на две команды, ребята быстро сложили из березовых чурочек первую фигуру, и Митька одним метким броском выбил ее из города. Биту взял Ратмир — Митькин друг — невысокий, плечистый, русоволосый, веснушчатый, добродушный парень, но только на первый взгляд, пока не увидишь его в бою.

Яромир и Танюшка, сидя на бревне, вели счет, подпрыгивая и азартно переругиваясь в особо спорные моменты.

— Да где? Где ты видел, что он заступил?! Он не дошел! Вот! Вот черта! — Танюшка грудью готова была отстаивать интересы команды, забыв, что должна быть объективной.

— Вот черта, а вот его след! Глаза-то разуй! — ни в какую не уступал Яромир.

Очередь дошла до меня. Ухватив биту коротким хватом, я метнула ее, сохраняя баланс и равновесие. Обернулась по инерции, и горячая волна прошла сквозь все тело.

В десяти шагах на бревнах, заменяющих скамейки, сидел мой напарник по спасению птицы — светловолосый эльф Даниэль и, похоже, с интересом наблюдал за нами.

Ребята, разгоряченные и увлеченные игрой, не замечали его. Я отвернулась, не зная, как поступить. Хотелось позвать его к нам, но останавливало чувство, что не нужно приближаться к нему, ведь он чужой.

Чужой, верно. Но ведь он помог мне в столовой избавиться от этого надоедливого Хальгора. А, быть может, он вовсе мне не помогал, а ему просто понадобился этот эльф?

Так ничего и не решив, через пару минут я обернулась снова, но эльфа на бревнах уже не было. Разочарование и пустота горечью полыни накрыли меня с головой. Почему вдруг мне стало так горько? Разве я, в самом деле, ожидала, что он подойдет к нам?

Глупость какая! Какое мне дело до какого-то эльфа? Какое мне дело, смотрит он на меня или не смотрит? Я не хотела признаваться даже себе самой, что мне очень хотелось, чтобы он не просто продолжил сидеть там, в стороне на бревнах. Мне очень хотелось, чтобы он был здесь, рядом со мной. Чтобы вместе с ребятами с азартом бросал биту по чуркам и радовался нашей общей победе.

После игры я прошла вдоль бревен, на которых сидел эльф. Захотелось сесть здесь, где сидел он, и задержаться на минутку в его поле. Словно бы это могло каким-то образом приблизить его ко мне. Я вздохнула. Что за глупые мысли стали лезть мне в голову? Нужно прекращать о нем думать. Доброго ничего из этого не выйдет.

Я развернулась, чтобы уйти, и вдруг увидела маленькую зеленую ящерку, застрявшую в расщелине бревна. Живая? Я подошла ближе. Живая, но вымотана. Как же мне освободить ее?

Я достала из потайного кармана маленький ножик, которым срезала травы, и очень осторожно, чтобы не повредить зеленые чешуйки, начала подпиливать деревянные волокна. Вскоре трещина была достаточно расширена, чтобы освободить кроху. Я вытащила ящерку.

Вялое тельце почти не шевелилось. Обессилела, бедняжка. Сколько времени она провела здесь? Сколько могут прожить ящерки без воды и еды? Видимо, от усталости, она не могла бежать, и я отнесла ее ближе к берегу озера. Зачерпнула ладонью воду, вылила на траву и выпустила ящерку.

— Беги! И будь осторожнее. Ты такая маленькая. Береги себя.

— Ариш, ты чего там делаешь? — донесся до меня голос Полины. — Пойдем купаться, темнеет уже.

Вернувшись с озера, я попросила домовенка принести нам молока из кухни. Вскоре кувшин появился на столе. Разлила содержимое по трем кружкам.

— Держи, Елисей! — протянула кружку помощнику.

— Благодарствую, хозяюшка! — принял молоко Елисей.

Полина выпила молоко и пошла спать.

— Иначе снова есть захочу, — бурчала, укладываясь. — Пряники будут сниться.

Домовенок доложил, что приходил Светозар и птицу взял к себе в покои. С птицей все в порядке: она спала, ела и пила. Я должна найти того, кто покушался на нее. Неизвестно, что еще взбредет ему в голову. Займусь этим завтра с самого утра.

Переодеваясь ко сну, я вспомнила о листочке на запястье и о том, что забыла показать его дяде и спросить, что он об этом думает. Завтра нужно сходить в библиотеку и поискать об этом любую информацию.

Глава 3

АРИНА

Новый день постучал в окно рассветными лучами, и я по отступающему к озеру туману и сырой от росы траве пошагала в сторону леса. Мне нужно было осмотреть место, где упала птица.

Вчера я почувствовала поблизости чужое враждебное присутствие, но должна была унести оттуда птицу и помочь ей. Осторожно пробираясь сквозь заросли орешника, я почти вышла на поляну у дуба, когда сквозь ветки, все еще скрывающие меня, увидела эльфа.

Он развешивал на дереве в разных местах мишени. Сегодня метами ему служили репа, морковь, редька и свекла. Я зажала себе рот ладошкой, чтобы не расхохотаться и не выдать себя. Его прямой лук, сделанный из цельного куска дерева, отличался от наших сложноклеенных луков из разных пород. И тетиву он захватывал иначе. Но все же в выстрелах его чувствовались мастерство и твердость руки.

Я очнулась, когда почувствовала, как в напряжении занемело все тело от страха пошевелиться и случайным движением или звуком выдать свое присутствие. Осторожно выдохнула и заставила себя, все через те же заросли, попятиться назад и покинуть наблюдательный пост. Нужно обойти поляну стороной. Чуть не забыла, что пришла сюда с раннего утра не на эльфа любоваться.

Обошла поляну, углубляясь в лес, и вышла к ручью, на то место, откуда, по моим представлениям, стреляли по птице. Осмотрелась. На первый взгляд, ничего примечательного не заметила. Прошла еще немного вверх по ручью.

Здесь, кроме дубов, кленов и осин стали встречаться ели с густым подлеском из кустарников. В одном месте у кустов бузины трава примята и вытоптана. Стала смотреть внимательнее вокруг: вот сломана ветка клена, там раздавлен мухомор. Плотный зеленый мох — ровный и цельный в других местах, здесь — притоптан и местами взрыт.

Я стала более пристально изучать это место. Так и есть. Чуть глубже в зарослях брусничника, на расстоянии вытянутой руки, в землю воткнуты две стрелы. Я уже могла поручиться, что это стрелы из колчана Даниэля. Значит, тебя не просто случайно увидели и подстрелили, дорогая моя птичка, тебя поджидали.

Выдернув стрелы, обернула их косынкой и решила поискать ниже по течению оброненный вчера кузовок. Ничего перед собой не видя, думая только о том, кто же здесь был, шагнула к ручью и замерла.

В десяти шагах от меня вверх по течению подняла голову от воды и установила на мне тяжелый немигающий взгляд большая рыжая пятнистая кошка с густой шелковистой шерстью и пушистыми кисточками на кончиках ушей. Рысь. Рядом с ней, осторожно тыча шерстяные мордочки в ручей, пили воду два премилых котенка. Это как же я так сосредоточилась и увлеклась, что пропустила и не почувствовала их присутствие?

Ментальный контакт со свирепой хищницей я установила раньше, чем успела подумать о том, что это нужно сделать: «Я — своя. Мы с тобой — дочери леса. Я иду своей тропой». И сделала шаг назад. Затем еще, и еще. Обернулась и уже спокойно пошла вдоль ручья вниз по течению.

Я была уверена, что она меня не тронет, несмотря на то, что у нее котята. У бабушки была знакомая рысь. Она часто приходила к терему, ласкалась и играла почти как домашняя кошка, потом снова уходила в лес. Бабушка о чем-то подолгу с ней беседовала, почесывая за ушами лобастую голову и пятнистые бока, которые рысь охотно ей подставляла.

Солнце было уже высоко, и я зашагала бодрее, чтобы не опоздать на занятия.

Лаборатория встретила меня привычными запахами трав и готовящихся отваров. Группа и преподаватель уже были на месте. Надев фартук, и получив задание, я взяла из шкафа туески с травами и стала готовить бодрящий чай из золотого корня, листьев малины, смородины и лимонника.

Смешав все ингредиенты в нужных пропорциях, и, разложив по туескам с бирками из кусочков кожи, решила попробовать, что получилось. Заварила травы крутым отваром шиповника, читая заговор и по каплям вливая магию.

Идеи, что еще нужно добавить, стали приходить в голову одна за другой и руки сами потянулись к шкафу с берестяными туесками и к стеклянным зачарованным колбам с экстрактами и вытяжками из трав. Вскоре мой чай превратился в настоящий тонизирующий отвар.

Отставила кувшин в сторону, давая травам завариться и настояться, и занялась приготовлением тонких травяных свечей, по минимуму добавляя в них воск. Назначение у них было разное, но пахли все они восхитительно. Мы с Полиной тоже иногда зажигали вечером такие ароматические свечи для спокойного сна.

Время обеда подошло незаметно. Я перелила чай из кувшина в зачарованную берестяную фляжку, чтобы взять с собой на конюшни, где наша группа сегодня дежурила.

После обеда я пошла в библиотеку, чтобы поискать информацию об орнаменте, появившемся на запястье. Сегодня утром рядом с первым листочком я увидела второй. Странное дело, но тревожно мне не было. От листочков шло приятное волнение, и едва уловимая вибрация. Словно они живые и готовы меня защищать.

Но мне хотелось понять, что это и зачем? Откуда на моей руке такое чудо? Пройдя по длинному коридору, я вышла в отдаленное крыло, отведенное под библиотеку.

Солнечный свет сквозь высокие и узкие витражные окна проникал сюда лишь вскользь, рассыпаясь причудливым орнаментом по мозаичному полу. Вентиляционные форточки были открыты. Магические фонарики подсвечивали зал для чтения со столами и стульями.

Деревянные стеллажи вдоль стен в первом зале переходили во втором в полностью заставленное ими помещение с неширокими проходами. Я проследовала туда, вспоминая, где какая литература находится.

Шла вдоль стеллажей с рукописями, летописями, старыми фолиантами. Сборники легенд и энциклопедии, учебники по магии. Подошла к стеллажу с особо ценными манускриптами. Провела рукой по старинным кожаным переплетам. Выбрала для начала два толстых фолианта. Взяла один из них и пошла в первый зал.

Непонятная мне и уже знакомая уху эльфийская речь застала меня в проходе. Не могу сказать, что двигало мной, но я остановилась и замерла, увидев в узком просвете между полкой и книгами знакомые лица.

— Хальгор, эхаринир михайн кэнэв ветэд, — произнес Даниэль. А это был именно он. На что его собеседник цинично и вызывающе расхохотался:

— Ди местэ фурзохтугерин динин янгель Даниэль, — мерзко ухмыляясь, Хальгор покровительственно похлопал парня по плечу. Даниэль резко сбросил его руку и, схватив соперника за лацканы камзола, швырнул к торцу широкого шкафа, молниеносным движением надавил предплечьем на горло. Лицо его стало больше похожим на оскал дикого зверя, глаза метали молнии.

— Тус вустэс нэхтме, Хальгор, вуфэн яретан диземир артефакт вэрбит, — сквозь зубы процедил Даниэль. Я поняла только Хальгор и артефакт. Хальгор расхохотался еще громче и веселее. Он, словно, забавлялся злостью Даниэля.

— Эрист нуцлос фэрзор, — отпустив соперника, очень серьезно произнес Даниэль. — Зукенэст нихэф зухэст нэконфигурир, — повернулся и вышел из зала. Улыбка тут же сползла с лица Хальгора. Лицо его заострилось, возвращая себе прежнюю жесткость, хищность. Губы сжались в твердую линию.

Он потер придавленную шею, отдернул, приведенный в беспорядок камзол и очень тяжелым, полным ненависти взглядом, посмотрел вслед Даниэлю. Рука его с силой сжала амулет, висевший на груди, на длинной витой цепочке. Через минуту и он покинул зал.

Я перевела дыхание, проглатывая спазм, сдавивший горло. По коже в очередной раз прошел озноб. Да, ребята явно не ладят между собой. Интересно, между ними просто недоразумение или какие-то более глубокие разногласия? Что они не поделили? На чем их интересы пересеклись так остро?

ДАНИЭЛЬ

Атхарт подери этого Хальгора! Он что, меня не понял и снова взялся за свое?

В орнаменте на моем запястье появились новые детали. Ко вчерашнему странному листку прибавился еще один. Ощущались они тоже необычно, словно татуировка вибрировала и наполнялась магической энергией. Или генерировала ее.

Вот что это значит? Кто мне ответит? И я пошел искать информацию. Конечно, в библиотеку. Не был уверен, что смогу найти здесь эльфийскую литературу. Откуда ей здесь взяться? Но, возможно, хотя бы какое-то упоминание.

Связаться с отцом — вот что быстрее всего решило бы мой вопрос. В его эрудиции я не сомневался никогда. Но без артефакта я этого сделать не мог. На изготовление нового уйдет время. Время, которое сейчас очень дорого и нужно для освоения новых знаний.

Я почти дошел до длинного узкого коридора, ведущего в библиотеку, когда увидел юркнувшую туда из другого коридора рыженькую лисичку. Хальгор, будь он неладен, следовал за ней. Вот ведь упертый баран! Я что, вчера неясно объяснил?

При одной мысли о том, что он может заполучить эту солнечную девушку, свет перед глазами мерк, и все предметы сливались в единое бесформенное пятно. Пятно, по которому хотелось ударить на поражение.

В две секунды я догнал его и остановил.

— Хальгор, мне нужен мой артефакт связи, — сказал прямо, не слишком рассчитывая на понимание.

— Ничем не могу помочь, Даниэль, — пожал плечами братец и продолжил путь. — Ты мне его проспорил. Теперь он мой.

Мы вошли в зал, заполненный стеллажами с фолиантами. Девушки здесь не было. Хальгор заозирался.

— Хальгор, я ничего не помню ни о каком пари, — я был откровенен.

Брат расхохотался цинично и вызывающе, наслаждаясь возможностью досадить мне:

— Ты так наивен, мой юный брат Даниэль, — мерзко ухмыляясь, Хальгор снисходительно похлопал меня по плечу. Я не выдержал.

Резко сбросил его руку и, схватив за лацканы камзола, швырнул к торцу широкого шкафа. У него всегда было хуже с реакцией, поэтому мой выпад он пропустил. Захват. Кадык. Болевой. Я еле сдерживал себя, чтобы не встряхнуть его всерьез, жестче и в разы больнее.

— Ты знаешь, Хальгор, сколько времени у меня ушло на то, чтобы сделать этот артефакт, — процедил я сквозь зубы. Брат расхохотался еще громче и веселее. Злорадным, ненормальным смехом.

Он знал, что я не причиню ему вреда всерьез и забавлялся тем, что ему удавалось вывести меня из себя. Я проявлял слабость. Был уязвим. И он с удовольствием бил в это место. В очередной раз проверяя границы моего контроля над собой.

— Ты все равно не сможешь им воспользоваться, — я был взбешен, отпустив его. — На тебя его нужно перенастраивать, — повернулся и вышел из зала. Забыв, зачем приходил.

Ярость слепой лавиной сметала все на своем пути внутри меня. Нужно выйти на воздух. Срочно. Нужно немедленно дать выход моему негодованию, пока я не разнес что-нибудь. Кого-нибудь.

Я не ждал такой подлости от брата. Он никогда не был особо дружелюбным, но и никогда не был откровенно враждебным.

Знакомой тропой я спустился к озеру. Прибой звал меня, с шумом обрушиваясь на берег. Нужно скорее окунуться в воду, охладить голову, чувства и мысли.

Вспомнил, что Тернирес будет ждать меня у конюшен. Договорились прокатиться верхом. Ничего. Недолго будет ждать. Поедет один.

На ходу раздевшись, разбросав вокруг себя одежду, я с разбегу ринулся в воду. Было ощущение, что вода забурлила вокруг меня, настолько я был горячим. Нырнул глубоко. Глубже, чем обычно. Глубже, чем когда-либо.

Мне необходимо было почувствовать давящую силу воды, выталкивающей меня на поверхность, словно бы она могла освободить меня от досады на брата. Мне необходимо было преодолевать ее сопротивление, превозмогая физические возможности своего тела. И я плыл вглубь, отринув всякие мысли о самосохранении.

В первое мгновение я решил, что мне показалось. Пришлось всплыть и, продышавшись, нырнуть еще раз. Не показалось.

Глубоко внизу на дне лежал огромных размеров белый камень. Белым он был от кораллов, покрывавших всю его поверхность, испещренную древними руническими символами. От камня шел мощнейший магический фон. Не этой ли магией пропитан весь остров?

Вода вокруг камня была горячей. Ближе не подплыть. Долго задерживаться я не мог. В крови не хватало воздуха. Легкие горели. Масса воды давила, расплющивая.

Я всплыл на последней секунде терпения, жадно хватая ртом воздух и отплевываясь от вездесущей воды. Должен признать, водные процедуры пошли мне на пользу. Гнев и досада отступили.

— С другой стороны, так даже лучше. Лучше знать наверняка, с кем имеешь дело. С другом или врагом. Меньше всего, конечно, мне хотелось бы видеть своим врагом родного брата, — сказал я соколу, сидевшему на выступе скалы и, со знанием дела наблюдавшим за мной. — Можешь подсказать, что за белый камень там на дне? Никогда не встречал ничего подобного.

АРИНА

Отобранные мной фолианты не дали ответов на мои вопросы. Нигде никаких упоминаний о магических орнаментах я не нашла. Ума не приложу, где еще искать информацию?

Может быть, наведаться в дядину личную библиотеку? Или показать орнамент ему самому? Время поджимало. Нужно успеть переодеться и отправляться на конюшни.

Группа уже была на месте. Ребята поделили инвентарь и стойла с лошадьми. Приступили к уборке. Мне достался Буран — красивый и своенравный скакун гнедой масти. Я вывела коня из стойла на улицу и, привязав его к столбу, позволила пастись.

Вилы и лопата на ближайшее время стали моими помощниками. Я приступила к чистке денника.

Начала я позже остальных и заканчивала в помещении уже одна. Ребята почти все разошлись.

Шум и крики донеслись до меня с улицы, когда я, поставив на место инвентарь, выходила из конюшни. Люди бежали в направлении кого-то, лежащего на земле.

— Буран эльфа скинул! — крикнул кто-то.

— Да Буран не такой! Не мог он! — на бегу отозвался конюх Тихомир, защищая коня.

Увиденное мной, могло легко повергнуть в шок, но подействовало обратным образом.

Я бросилась к лежащему на земле эльфу и, склонившись над ним, убедилась, что он жив и в сознании. Осторожно ощупала его с головы до ног, проверяя, целы ли кости. Целы, хвала Богам!

Легко отделался, судя по кружащему вокруг нас и взбрыкивающему Бурану и конюху, пытающемуся изловчиться и поймать своенравное животное. Седло валялось на земле. Странно. Но это потом.

— Сам сможешь подняться? — спросила эльфа, помогая ему приподняться.

Тот кивнул и неуверенно сел. Я отлила немного содержимого своей фляжки в берестяной стаканчик, прикрепленный к ней кожаным шнурком, и обратилась к эльфу:

— Попробуй сделать пару глотков, — и поднесла стаканчик к его рту. Эльф отхлебнул немного и блаженно закрыл глаза. Лицо его расплылось в довольной улыбке и, допив содержимое стаканчика, все с тем же счастливо-расслабленным выражением удовольствия на худом, заостренном лице, он открыл глаза и восхищенно произнес:

— Это же эльфийский нектар Жизни! Откуда он у тебя? — он смотрел на меня с интересом и волнением, ожидая ответа.

Я немного опешила. Какой еще эльфийский напиток? Я сама этот чай утром заварила, эльфов и рядом не стояло.

— Да нет, ты перепутал. Это просто травяной чай. Я заварила его еще утром, — чуть смущенно попыталась я ответить на его вопрос.

— Ты приготовила его сама?! Но я чувствую эльфийскую магию! В небольшом количестве, но она присутствует, — убежденно стоял на своем эльф.

Я озадаченно уставилась на него, уверенная, что парень все перепутал от шока. Или головой ударился, когда свалился с лошади.

— Ты приготовила нектар Жизни как настоящая эльфийка! Я чувствую эльфийскую магию Леса. Моя мама всегда готовила тонизирующие напитки из трав. Я хорошо знаю этот вкус.

Я негромко рассмеялась, понимая, что неоткуда было эльфам взяться. У парня точно что-то не то с головой. Конечно, не стала ему об этом говорить.

— Ты сможешь подняться? — поднимаясь сама, спросила я эльфа.

— Теперь да, смогу, — ответил он, поднимаясь. — Меня зовут Тернирес. А тебя Арина, верно?

— Верно, — немного удивленно, кивнула я.

— Арина, могла бы ты приготовить для меня такой напиток? — эльф улыбнулся немного смущенно.

— Могу, конечно, мне не трудно, — снова кивнула я, прокручивая в голове, что я вообще туда добавляла, когда химичила утром? Нужно записать, как вернусь в комнату. Странный он какой-то, эльф этот. — Только ты расскажи мне, что это за эльфийский нектар Жизни?

— О, это нектар, который могут приготовить только магически одаренные эльфийские женщины из трав и цветов. Он дает эльфам силу, молодость и долголетие, а в некоторых случаях практически бессмертие. Его также принимают в случаях, когда необходимо вылечить раны или поддерживать хорошую боевую физическую форму.

— Понятно, — улыбнулась я. — Почему тогда не привезли с собой такой ценный продукт?

— К сожалению, он не хранится долго, а таких зачарованных сосудов, как у вас, у нас пока нет. Надеюсь, научимся и этому.

— Но с вами в группе есть девушка. Что же она не готовит вам его? — не унималась я, проявляя бестактное любопытство.

— Ээ… ммм… — как-то неопределенно протянул эльф, явно смутившись, — она сказала, что здесь нет нужных трав и…

— Вот как, — задумчиво прервала я собеседника, разглядывая лежащее на земле седло. Мысли потекли в совершенно другом направлении. — Тернирес, а ты вообще умеешь держаться в седле?

Эльф из открытого и благодарного моментально превратился в чопорного и высокомерного. Ответил мне снисходительно, как глупой маленькой девочке:

— Разумеется. Я с детства езжу верхом.

— А как тогда получилось, что ты упал с лошади? — не отставала я, разглядывая порванную подпругу седла. Мне кажется, или до середины она разрезана, а порвана лишь вторая половина?

— Подпруга лопнула, ты же видишь, — указал он на место разрыва. — Мы с Даниэлем здесь выезжаем третий день. Иногда вечером, иногда днем. На Буране обычно едет Даниэль, а я на вороном Ветерке. Но сегодня Ветерок в табуне, а Буран стоял здесь оседланный. Даниэля пока все равно нет, вот я и взял Бурана. Хорошо, что недалеко успел отъехать.

— Значит, Буран, был оседлан для Даниэля, — вполголоса бормотала я себе под нос. — Тихомир, — позвала я конюха, — кто седлал Бурана сегодня?

— Не видел, Арина, — пожал плечами конюх, — мы вдвоем сегодня с Ярославом на все конюшни. Ярослав сюда и не приходил сегодня.

— Пойдем, Тернирес, а то на ужин опоздаем, — поторопила я эльфа. — Давай так, эту фляжку возьми, вернешь, когда сможешь. А завтра в обед в столовой передам тебе еще нектар. Есть у тебя свободная фляжка?

— У меня их три! — просиял эльф и только что не подпрыгивал от счастья по дороге в столовую. Все время пытался ухватить меня за руку и пожать ее, выражая свою признательность и благодарность.

Чувствую, надо быть с ним построже, не то на голову сядет. Или во вторую фляжку налить ему успокоительное?

Дядюшкин терем находился за учебными корпусами, ближе к лесу.

Умывшись и переодевшись, я поспешила именно туда, чтобы перед ужином проведать птицу.

Дяди дома не было, что, впрочем, было ожидаемо.

Матрена — дядина помощница по хозяйству и ключница — встретила меня с улыбкой:

— Аринушка, здравствуй, солнышко! Редко так заходишь. Светозар говорит, вся в заботах и учебе.

— Здравствуй, Матрена! Да, так и есть, чаще всего, бываю в лаборатории. Как твоя спина?

— Благодарю, милая! Те мази, что ты давала, очень хорошо помогли, — женщина искренне была благодарна.

— Это хорошо. Упражнения, что я показывала, делай обязательно, и все будет хорошо, — улыбнулась я.

Матрена проводила меня в большую беседку — небольшой зимний сад — в саду за домом. Стены и потолок беседки состояли из витражных картин. Внутри росли цветы, и журчал ключ, выложенный камнем.

Почти незаметные открытые форточки освежали воздух.

Птица сидела на низко приспособленных жердочках, сделанных специально для ее удобства. Я осмотрела ее крыло и пролечила его потоком магии. Затем наложила повязку со снадобьем.

«Прости, милая, что тебе приходится быть в неволе. Ты ведь понимаешь, что это для твоего блага? Скоро крылышко заживет, и ты снова полетишь», — передавала я ей ментально.

На ужин была репа, фаршированная овощами с грибами и гречневые оладьи со сметаной и липовым чаем.

После моего рассказа о падении Терниреса и волшебном чае, друзья выразили дружную готовность попробовать эльфийский нектар:

— Аришка, давай завтра с утра и нам своего чаю, пока все эльфы не сбежались и не захватили тебя в плен, — Митька умудрялся оладьи поливать еще и медом поверх сметаны.

— Ты остановишься или вот это все съешь? — не могла смолчать я, видя, как друг в очередной раз подкладывает себе на тарелку оладьи с большого блюда. — Бегать сегодня не собираешься, что ли?

— Неа, — не повелся на мою поддевку Митька, — канат будем перетягивать. Эльфов позвали. Посмотрим, что за фрукты такие и с чем их едят.

— Митька, вы с ума сошли? Это же эльфы! У них же сверхспособности всякие и сила нечеловеческая. Полина, скажи хоть ты ему, чего молчишь-то? — вытаращилась я на подругу. Та, поднимая брови, пожала плечами.

— Ну, вот и поглядим на их способности, — увидев, что я беспокоюсь, рассмеялся Митька. — Аришка, да не переживай ты так. Это же просто игра. Одолеем мы этих эльфов. Чай, не лаптем деланые, — подмигнул Полинке. Та моментально вспыхнула.

— На ваших тактических занятиях вас не учат разве, что нельзя недооценивать противника?

— Так, где противники, а где эльфы, — хохотнул, разводя в стороны руки, самоуверенный Митька. — Будет тебе, рыжик, — подмигнул, вытирая руки. — Идите лучше, девчонки, места на бревнах занимайте. А то набегут сейчас эльфийские подружки и бревен не хватит. Надеюсь, хоть вы — то, за нас болеть будете, а, девчонки?

— Надейся, Митька. Надежда тебе сегодня понадобится, — мрачно покивала я и, подхватив Полинку, направилась на лужайку.

Лужайка, и правда, была уже заполнена ребятами. Девчонки сидели на бревнах, грызли семечки, яблоки, орехи и то и дело кого-то обсуждали.

Парни сбивались в команды и активно разминались. Шутки и смех доносились со всех сторон.

— Аришка, смотри! — Полина пихнула меня локтем и подбородком указала направление, куда мне следовало направить внимание. Я обернулась.

Немного в стороне, негромко общаясь между собой, обособленной кучкой стояли эльфы. Даниэля я увидела первым, наверное, из-за цвета волос.

В легкой светлой рубахе и длинном зеленом кожаном жилете с коротким рукавом до локтя, он был чудо, как хорош.

Не глядя по сторонам и не обращая внимания на всеобщую шумиху, он внимательно слушал Терниреса, который, я могла поручиться, рассказывал о своем недавнем падении с лошади. Жесты Терниреса были скупы, но мимика выразительна.

— Пересвет канат несет. Судить будет, наверное, — Полина явно видела то, что я пропускала. Пересвет передал канат двум группам парней, которые, распределив и натянув его, встали в позицию готовности к соревнованию.

— Сапожники с плотниками, — озвучила я очевидное.

Разговоры начали стихать. Разместив середину каната, отмеченную красной лентой, над чертой из песка, Пересвет отошел в сторону и коротко свистнул.

Парни, упершись ногами в землю, посыпанную песком, потянули канат в разные стороны. Какое-то время равновесие сохранялось, но вскоре плотники, что были справа, перетянули всех на себя.

Трибуны заголосили. Замахали руками, выкрикивая советы и подсказки, болельщики.

Через пару минут команды повторили схватку, и снова та же команда вытащила всех за победный рубеж.

Следующими вышли наши ребята — Митькина команда из десяти человек и команда эльфов.

— Гончары против эльфов, — крикнул кто-то рядом.

Пересвет свистнул, и наши ребята дружно потянули канат. Эльфы оказались к этому готовы и совершенно спокойно удержали его. Причем, настолько спокойно, что создавалось впечатление, словно они и не напрягались, создавая противовес силе бравых парней.

Даниэль стоял первым, за ним Тернирес и оба они улыбались, скоморох их забери! За ними с равными интервалами, под одним углом наклона, одинаково уперев ноги в землю, стояли еще восемь эльфов.

Ни сильных, словно вылепленных, рук с выступающими венами, ни богатырских плеч, ни азарта или суровой решимости на лицах — всего того, что было в избытке у нашей команды. Две минуты, три сохранялось равновесие.

Такое безобразие стало всех напрягать и трибуны загомонили, зашумели, подбадривая обе стороны и еще больше накаляя обстановку.

Вскоре Пересвет махнул рукой и объявил ничью.

Через пару минут передышки состязание повторилось, и снова эльфы выдержали напор наших парней, причем вид их говорил о том, что не слишком-то и сложно им это далось, и не победили они по чистой случайности.

Митька рукавом вытирал пот со лба, хлопая по плечам, поддерживая и успокаивая своих друзей, привыкших быть командой победителей.

Эльфы же, невозмутимо улыбаясь, отошли в сторону и, как ни в чем не бывало, продолжили беседу.

После турнира мы с Полиной пошли на озеро купаться. Возвращаясь в комнату, в нашем коридоре столкнулись с Терниресом, увешенным берестяными фляжками.

— Арина, я пришел поблагодарить тебя. Прими от меня этот небольшой подарок в знак моей благодарности за твою помощь, — он протянул мне довольно увесистую бутыль темного стекла, запечатанную сургучем. — Это эльфийское вино, — добавил он, улыбаясь.

— Право же, не стоит, — начала было я, но Тернирес буквально перебил меня:

— Стоит, еще как стоит! Есть еще кое-что. Мы не сильны в подобном спорте. Сегодняшней удачей мы обязаны тебе. Я угостил друзей нектаром перед состязанием. Да, хватило всем буквально по паре глотков, но все признали, что это сыграло свою роль. Благодарю, Арина!

С этими словами он передал нам вино и пустые фляжки, поклонился и, попрощавшись, ушел.

А я стояла и не могла ничего сказать, пришибленная его словами. Да Митька меня просто убьет, когда узнает, как я подставила наших ребят, и будет прав!

— Не бери в голову, Ариш, — успокаивала меня Полина. — Ты не могла знать, что все так обернется. Да и Митька не расстроился совсем. Он же говорил, это просто игра, и относится как к игре. Отбрось все мысли до утра. Утро вечера мудренее.

Глава 4

А мудреным утром на заре, умывшись и перекусив, я пошла собирать росу. Все мои зелья готовились на ее основе, поэтому ее всегда нужно было много.

Набрав три стеклянные зачарованные колбы, вспомнила, что еще нужно было собрать барвинок. Где-то я видела его на днях, но вот где?

Задумавшись, брела и высматривала в траве низко стелющиеся синие цветочки.

Остановилась, осознав, что вокруг меня, на глазах вырастая из земли, обвивая все, до чего может дотянуться, поднимая тянущиеся вверх синие цветы на высоту колена, и стеблями буквально цепляя меня за ноги и подол сарафана, буйно растет барвинок, заглушив собой все остальные растения.

Что происходит? Холодный ветерок пробежал по веткам деревьев, приводя в движение листву. Или это не от него меня пробрало до костей солнечным утром?

Догадка ознобом пронеслась по телу. Это сделала я? Не может быть!

Отступила, растерянно. Осознание, что это я могу теперь так управлять растениями, пришло внезапно и естественно, как дыхание.

Только откуда у меня такие способности? Слишком много неясностей.

Вспомнился эльф, утверждающий, что в моем чае есть эльфийская магия… и запястье, уже с тремя зелеными листьями, которые пришли в щекотное движение… Глубокий вдох-выдох.

Волна жара прокатилась через все тело. Колени подогнулись.

Ко мне пришли какие-то новые, незнакомые мне прежде, способности. К добру ли? Придется с этим знакомиться и учиться жить.

В следующий момент стало уже интересно. На место страха пришло любопытство и азарт в исследовании новых, неизвестных мне ранее способностей.

— Так сорвать-то мне тебя можно или ты теперь съешь меня? — спросила строгим голосом. Растение опало на землю. «Сорвать можно», — поняла я.

Аккуратно срезая стебли, платком собрала немного вертикальных ядовитых растений и направилась в сторожку в глубине леса.

Старенький, но еще ладный домик из круглых бревен, без окон, с заросшей мхом крышей открывался внезапно за двумя массивными дубами, скрывающими его. С другой стороны домика под кронами деревьев была полянка, оборудованная приспособлениями для сушки трав.

Разложив барвинок под навесом на сетке, сплетенной из прутьев, я вошла в сторожку, проверить, все ли в порядке. Все было на месте. Выйдя, заперла дверь и пошла на завтрак.

По дороге собрала листья мяты, чтобы выжать из нее масло. В голове крутился интересный рецепт крема, и мне не терпелось его приготовить.

Эльфа на поляне под дубом не было. Где же он? Все ли у него в порядке?

ДАНИЭЛЬ

Мне нравилось это место. Этот удивительный остров. Нравилось это утро. Воздух свежий, морской. Даром, что озеро — огромное, берегов не видно. Виды сказочные. Скалы, зелень, прибой. Люди замечательные. Добрые, сильные, веселые.

Широким шагом я шел к полюбившемуся месту за выступом скалы на берегу озера. Хотелось искупаться и пойти пострелять.

А вот это сюрприз!

— Утро доброе, Светозар Олегович! — поприветствовал я стоящего на берегу ректора.

— Здравствуй, Даниэль! — он подал руку для приветствия, и я с радостью пожал ее.

— Вот и свиделись! — Светозар широко улыбнулся. — Как, освоился?

— Да, все в порядке. Хорошо здесь у вас, — искренне улыбнулся я в ответ. — Я тоже рад встрече.

Что привело его сюда? А почему, собственно, обязательно что-то должно было привести? Почему бы ему просто не гулять там, где хочется? Это его остров. Ходит там, где нравится.

— Вот и отлично! Значит, могу говорить без предисловий, — облегченно вздохнул Светозар. — Какие планы, Даниэль?

— Учусь, Светозар Олегович. Работаю. Изучаю магические свойства камней.

— Это хорошо. Зайди ко мне после завтрака. Потолкуем. О свойствах камней. Что скажешь?

— Зайду, — сразу согласился я. Тернирес был прав. Работать с порталами я был готов еще до предложения. Почему я так уверен, что речь пойдет о порталах? А, если об артефактах?

— Тренируешься? — спросил Светозар, кивнув на мой лук.

— Да. Поддерживаю форму, чтобы навык не терять.

— Можете с нашими ребятами идти на тренировки. У них сильные мастера. Возможно, вам будет интересно и полезно.

— Благодарю! С удовольствием пойду. Своим передам. Думаю, многие захотят присоединиться.

— Ну, тогда до встречи, Даниэль. Жду тебя.

— Буду, Светозар Олегович, — пообещал я.

Светозар ушел. Я быстро разделся и поплыл навстречу поднимающемуся из водной глади солнцу.

Долго плавать не пришлось. Предложение о совместной тренировке было заманчивым.

Я поднялся в общежитие и позвал наших ребят. Желание изъявили только Тернирес и Хальгор. Собрались за минуту. Что ж, посмотрим, чем они тут занимаются.

— Яромир, да ты сам в один сапог поместишься! Зачем тебе два? — хохотал светловолосый, кудрявый парень, потешаясь над сапожником.

А весело тут у них. Не тренировка, а балаган, прямо.

Невысокий чернявый парнишка — сапожник принес тестировать свою работу — сапоги — скороходы. В целом красивые, добротно сшитые сапоги. Но очень большого размера.

— Яромир, зачем тебе большие такие? — поинтересовалась Полина.

— Я не себе делал, — отвечал парнишка. — На продажу. Я же не знаю размера ноги будущего покупателя.

— Резонно, — согласилась девушка.

Яромир разулся, надел один сапог. Затем другой. Шагнул и, взмыв вверх, понесся по поляне. Сделал второй шаг и взмыл над лесом, ускользая вперед до горизонта.

Оббежав по кругу, вернулся к нам и на ходу скинул один сапог. Сапог шлепнулся на поляну. Следом кубарем покатился Яромир.

Ребята, встревоженные его приземлением, побежали к нему. Помогли сесть, проверяя, целы ли кости. Похоже, что целы. Повезло парню.

— С приземлением продумай получше, — заметил высокий угловатый шатен. — Этак шваркнешься — костей не соберешь!

— Ярик, поработай еще над тем, чтобы сапоги сами меняли размер. Надо больший — увеличивались. Надо меньший — уменьшались, — подал идею Митя.

— Хорошая мысль, Митяй!

— Дельная!

— И правда, Ярик. Так намного удобнее было бы, — раздалось с разных сторон.

Паренек почесал затылок.

— Подумаю, — согласился. — Пожалуй, можно попробовать. Ну что, кто следующий? Есть желающие?

— Я хочу! — услышал я свой голос раньше, чем здравый смысл успел вмешаться. — Меня Даниэлем зовут.

Два десятка пар глаз уставились на меня, будто только что увидели.

— Митька, — подал руку увалень.

— Ярик — протянул сапоги парнишка.

— Полина, — улыбнулась красавица.

Сомнений не было. Правильно — не правильно, решу потом. Усевшись на траву, я натянул сапоги. Главное, чтобы не свалились с ног.

Шаг. Ветер загудел в ушах. Засвистел, оглушая шумом прибоя. Глаза заслезились. Кожу обожгло. В голове пусто.

Второй. Тело, как снаряд, набирало скорость. Прикоснулся к потоку ветра. Так вот как его чувствуют птицы. Странное ощущение устойчивости.

Третий. Ловлю ветер. Пропасти под ногами нет. Под ногами — лес. Парю. А в руках — свобода. Луг в густой траве несется навстречу. Снижаюсь. Стремительно приближается земля.

Особенно остро это ощутил при приземлении, кубарем прокатившись по сырой от росы траве.

Митя подбежал, подал руку:

— Даня, жив? — смотрит пристально, с тревогой.

— Живой, — поднялся, отряхнулся.

— Ну, ты молоток! — облегченно выдохнул парень, видя, что я в полном порядке. Правильно сгруппировался и всего-то. — Ярик, сапоги забери на доработку. Приземление доводи до ума.

— Построение, молодежь, — голос тренера внес ясность в хаос реплик и эмоций.

Внимательные серые глаза остановились поочередно на мне, Хальгоре и Терниресе, вставших в общую шеренгу. — Все, что вы делаете сейчас, выплескивается наружу и затрагивает всех. Только вы решаете, несет ваше действие боль или свободу. Новенькие, шаг вперед, имя?

АРИНА

До завтрака оставалось почти два часа и я, прихватив в лаборатории одну из коробок с теперь уже легендарным чаем, пошла на кухню.

Рассказала поварам свою задумку, попросила у них три больших самовара. Мне вынесли их на улицу.

Разожгла сухие лучины и в топочных камерах самоваров запалила бересту. По одной добавила к ней шишки. Вкусно запахло костром и еловой смолой.

Отворачиваясь от дыма, одну за другой приладила к самоварам трубы.

Когда вода закипела, заварила чай, в полную силу вливая магию, и привычно читая заговор на дарование здоровья, силы, благополучия.

— Чай, здоровье будет! Чай, сила будет! Чай, удача будет! — закончила я заговор.

Вот и все, к завтраку нектар будет готов, и я уже не сомневалась, что, попробовав его, ребята легко простят меня за вчерашнюю оплошность.

Вернувшись в комнату, я переоделась, привела себя в порядок и спустилась в столовую.

Друзья уже были здесь, устроившись за нашим столом, уставленным тарелками с толстыми стопками ажурных блинов, кабачковой икрой и сметаной.

Эльфы тоже с удовольствием заворачивали в блины кто творог со сметаной, кто варенье, кто овощную икру, а кто и рыбью.

Попросив поваров вынести самовары с нектаром на столы, я обратилась ко всем, кто был в столовой:

— Друзья, я приготовила чай, который наши эльфийские гости называют нектаром. Прошу всех отведать. Если он придется вам по вкусу, то раз в неделю будем угощаться, — взяла кружки и стала разливать чай.

Ребята стали охотно подходить и пробовать. Друзьям налила и принесла за стол сама. Сев рядом с Митькой, рассказала то, что меня мучило со вчерашнего вечера.

— Ариш, — Митька накрыл мою руку своей лапой, видимо, так проявляя дружеское участие,

— Ты ведь эльфа спасала, а не нас предавала. А нам следует признать, что достойные соперники достались. Нектар — оно, конечно, хорошо, но, вряд ли, он слабаков за два глотка сделал бы настолько сильными, — рассмеялся друг.

— Я ж тебе говорила, не станет Митька сердиться, — пихнула меня локтем Полина.

— Ты про эльфов узнал что-нибудь новое? Может быть, что-то показалось подозрительным? — вспомнила я, о чем хотела поговорить с Митей.

— Нет, пока совсем ничего, — отрицательно мотнул головой Митька. — Даниэль твой в мастерской все время.

— Он не мой, — упрямо вставила я, но никто не обратил на это внимания.

— Ребята говорят, артефакты делает, а в свободное время для себя что-то мастерит. А, если не в мастерской, значит, тренируется, — продолжил Митька.

— Бегал с нами сегодня утром, — подключилась Полина, — отжимался, подтягивался, все по полной программе, без дураков.

— Надо бы как-то их поближе рассмотреть, — вслух размышлял друг, — позвать их в наши игры, что ли?

— Стенка на стенку? — ахнула я.

— От стрел поуворачиваться? — предложила Полинка.

— Можно и так, конечно, — друг лениво пожал плечами. — А можно и что-то попроще. На ходулях побегать, например, — с серьезным лицом рассуждал Митька и мы, переглянувшись с Полиной, дружно покатились со смеху.

В лабораторию я прибежала перед самым началом занятия. Надев фартук и нарукавники, получила у преподавателя задание и стала готовить требуемые микстуры, мази, зелья и отвары.

Выполнив все необходимое, заварила обещанный Терниресу нектар, и в оставшееся время стала изобретать рецепт зубного порошка с добавлением масла мяты.

Как всегда, увлекшись, перешла на другие косметические средства, куда еще по каплям можно добавить выжатое масло, смешивая его с различными цветочными ароматами, и с любопытством пробуя, что из этого получается.

— Арина, а ты почему не идешь обедать? — услышала я голос преподавателя, покидающего опустевшую лабораторию.

В столовой, передав фляжки с нектаром поджидающему меня Терниресу, и взяв себе на раздаче уху и тушенные овощи с грибами, я разместилась за нашим столом.

Друзья мои задерживались. Эльфы, впрочем, тоже.

Тернирес, устроившись за столом напротив, улыбнулся мне и принялся за обед.

В следующую минуту со спины к нему подошла высокая эльфийская девушка с очень приметным цветом волос в платье, выгодно подчеркивающем все ее немалые достоинства.

Положив руки на плечи Терниресу, она с мягкой улыбкой что-то проворковала, наклонившись к его уху. Он обернулся к ней и просиял. Подскочил с места, ухватил ее за руку, усадил рядом с собой.

Взяв кружку, Тернирес налил ей из фляжки полную. Девушка не отрывала глаз от льющейся жидкости. Тут же схватила кружку и, жадно припав к ней, практически залпом ее осушила.

У меня сложилось впечатление, что она вообще не пила неделю. Меня она не заметила. Нет, мне было не жалко для нее напитка, но, что-то во всем этом было не так.

Я смотрела на них и не могла понять, от чего у меня остался скребущий, тревожный осадок? Что так сильно напрягло в том, что я увидела?

То ли лихорадочный, потерянный взгляд девушки при растянутых в улыбке губах, то ли ее трясущиеся руки, хищно схватившие кружку с напитком.

Впрочем, это не мое дело, одернула я себя. Но, тут же внутренний голос напомнил мне, что до тех пор, пока я не найду того, кто стрелял в птицу, все, что касается эльфов — теперь и мое дело.

После обеда Полина нашла меня под дубом с книгой и утащила купаться, с восторгом рассказывая о воинском боевом искусстве:

— А тело, Ариш, ты ведь знаешь, оно разумно. Оно улавливает повадки соперника раньше, чем ты успеваешь проанализировать что-то умом. Например, Митька — он ведь явный медведь, и движения, и подача, — со смешком изобразила Митьку подруга. — А вот у эльфов есть такой темноволосый, знаешь, тренировался с нами сегодня — тот волк и даже взгляд волчий. И от этого меняется техника моего боя с ними.

— А Даниэль? — не услышав то, что ожидала, выдала я.

ДАНИЭЛЬ

Кабинет ректора находился на первом этаже основного здания Академии. Массивная резная дубовая дверь выглядела внушительно и солидно. Впрочем, как и все двери в этом здании.

Светозар поднялся из-за стола мне навстречу, приглашая располагаться в кресле.

Кабинет впечатлял и отражал характер своего хозяина. Темного дерева с резной отделкой стол. Встроенные шкафы и панели из благородных пород дерева.

Кожаные кресла и стулья гармонично вписывались в интерьер. Каменный камин с витой кованой решеткой. Рядом — старинное зеркало в медной оправе.

Высокие в пол окна с прозрачными стеклами. Слева от входной двери — небольшая чаша из темного кованого металла с льющейся прямо из стены водой. Ключ? Фонтан?

— Ну как, тренировка не разочаровала? — поинтересовался ректор.

— Отличная тренировка! Благодарю, Светозар Олегович, за такое доверие. Делиться секретами воинской подготовки — на это не многие способны.

Светозар обошел свой стол, сел в кресло напротив, улыбнулся.

— Полагаю, до секретов вы пока не дошли, — откинулся, устроившись удобнее. — Давно ты изучаешь камни, Даниэль?

— Лет тридцать. Занимаюсь магическими свойствами, не целебными.

— Как ты смотришь на то, чтобы поработать вместе со мной? В одной команде.

Мне нужно было задуматься хотя бы на минуту. Для порядка. Чтобы ответ не выглядел слишком поспешным и легкомысленным. Но я был так рад и ответ у меня уже был готов.

— Над чем будем работать, Светозар Олегович?

— Над построением порталов, Даниэль.

— Пространственных?

— В том числе.

— Где расписаться кровью? — с серьезным видом пошутил я. Светозар добродушно хмыкнул, оценив шутку, и, поднялся.

— Когда тебе удобно приступить?

— Прямо сейчас, — ответил я без колебаний.

Светозар подошел к фонтану и что-то тронул на чаше. Вода перестала течь.

В стене открылась панель из разноцветных самоцветов. Он нажал на камни в определенном порядке.

Стена вместе со шкафом дрогнула и сдвинулась, провернувшись вокруг своей оси. Открылся неширокий проход, тотчас осветившийся изнутри магической подсветкой.

Светозар снова что-то тронул на фонтане, поток воды восстановился.

— Пойдем, — пригласил он, проходя вперед.

Я поднялся и последовал за ним.

Магические светильники вдоль мраморной стены, уходящей вниз по спирали, освещали довольно широкие и высокие каменные ступени.

Дверь за моей спиной почти бесшумно закрылась. Встала на место. Меня охватило волнение, смешанное с предвкушением чего-то поистине захватывающего и интересного. Опьяняющее чувство.

Мне припомнился случай, когда такое ощущение охватило меня впервые. Это было в детстве, когда мы с Хальгором и Терниресом сбежали из дома в поисках сокровищ затонувшего в соседней бухте корабля.

Правда, тогда все закончилось тем, что на берегу нас уже ждали родители, но сама подготовка к побегу и вот это предвкушение великих свершений зафиксировались где-то в теле, не просто в памяти.

Шли мы недолго. Зал, открывшийся после очередного витка спирали, был округлой формы и довольно большим.

Мягкая магическая подсветка вспыхнула, как только мы ступили в помещение. Первыми бросились в глаза немного выступающие вперед из стены камни с высеченными на них древними рунами.

Светозар приложил ладонь к одному из них, нажал на рунический символ. Руна замерцала. Часть стены сдвинулась вглубь и отъехала в сторону, открыв, осветившееся изнутри, небольшое помещение.

Мне захотелось подпрыгнуть, хлопнуть ладонью по потолку или сделать еще какую-нибудь глупость, когда я увидел, что находилось внутри этой комнаты. Но я сдержался от бурного проявления эмоций, памятуя о том, что рядом со мной все же ректор — не толпа приятелей.

— Хорошо устроено! — не сдержал восхищенного одобрения.

— Да, это, скорее, необходимость, — Светозар был спокоен. — Проект мой. Давно строили, правда. Можно уже что-то и обновить.

Мы прошли внутрь. Вдоль стен стояли стеллажи с кристаллами и минералами разной формы и цвета. Яшма, малахит, бирюза, янтарь, рубин. Глаза выхватывали в первую очередь знакомые самоцветы.

— Это артефакты, — пояснил Светозар.

— Я могу их трогать? — коротко взглянув на Светозара, поинтересовался я. Руки уже сами тянулись к уникальным природным магическим элементам.

— Да, конечно. Мне интересно твое мнение о них. Что скажешь?

Я взял в руки незнакомый мне сиренево-розовый кристалл и сосредоточился, считывая магический фон.

— Аметист, — сказал Светозар.

— Добродетель. Духовный амулет. Любовный амулет, — произнес то, что сумел считать.

Затем взял следующий, похожий на кусок синего мрамора. Магический поток удалось поймать не сразу.

— Здесь их слишком много, чтобы сказать что-то однозначное. Мне нужны мои инструменты и рабочее место. Какой-нибудь стол.

Светозар подошел к очередному выпуклому камню с руной и, снова приложив ладонь, нажал на него. Руна засветилась, и следующая часть стены ушла вглубь и в сторону.

Открылась небольшая комната с оборудованным рабочим местом.

— Мое рабочее место пока подойдет? — хитро взглянув, спросил он.

АРИНА

— Хм, — сощурившись, хмыкнула Полинка, — Даниэль твой — тигр. Посмотри на его пластику, выверенность движений, осанку. Опасный соперник. С таким лучше дружить. А еще нужно почувствовать душу предмета, который выберешь в качестве оружия. Ну, тебе о том, что у каждой ветки есть душа, хорошо известно, — снова съехала на свою колею Полина.

После перерыва я отправилась в библиотеку и все время до ужина изучала толстый фолиант о Древних Богах, их характерах и циклах ослабления влияния некоторых из них на судьбы людей.

Насколько я поняла, из семи предложенных циклов: преодолеть темный лес, переплыть огненную реку, заручиться поддержкой магического животного или птицы, использовать семимильные сапоги-скороходы, найти шапку-невидимку, заморочить голову злющей ведьме, или убить Змея Горыныча и в качестве приза получить в мужья лучшего царевича, — почти половину подвигов я уже совершила.

Вот с шапкой-невидимкой незадача. А, семимильные сапоги-скороходы, можно будет одолжить у Митьки, когда ему сошьют. Интересно, а дружба с Горынычем может быть засчитана вместо его убийства?

Проведав птицу, я пришла на ужин. Взяла на раздаче вареники с капустой, добавила ложку сметаны и присоединилась к друзьям.

— Мить, мне нужен топор с широким прямоугольным лезвием и плоской оттяжкой на обухе, — настаивала Полина, чертя перед Митькой пальцем по столу.

— Поль, трапециевидное лезвие солиднее смотрится, интереснее даже, я бы сказал, — не уступал Митька. Любовный взгляд его при этом скользил по Полининой склоненной шее, уху, щеке. Интересно, он сам себе хоть признается, как ему нравится Полина?

— Вы, может, поедите уже, или невкусно совсем? — они оба враз, уставились на меня с таким видом, как будто я только что призналась, что съела лягушку. Живьем. — Как хотите, говорю, — независимо пожала я плечами. — Нравится, ходите голодными. Мне больше достанется.

После ужина на поляне собралась большая толпа молодежи. Даже эльфы были здесь. Или это Митька их позвал?

После пары минут споров и обсуждений, общим решением выбрали игру «Горелки». Парни и девушки взялись за руки и построились парами в «ручеек».

Сначала девчонки, а потом и парни хором запели:

— Гори, гори ясно, чтобы не погасло.

Гори, гори ясно, чтобы не погасло.

Посмотри на небо: птички летят, колокольчики звенят.

Раз, два, три, беги!

Пересвет остался водить.

Ратмир и Танюшка, стоявшие в самом конце «ручейка», побежали вдоль него по разным сторонам мимо Пересвета. Ратмир пулей пролетел мимо, а Танюшку Пересвет поймал.

Они встали в начале «ручейка», а Ратмир остался водить, и песенку запели сначала.

Когда дошла очередь до нас с Полинкой, водил Митька. Полинка рванула, что есть мочи, Митька — за ней. В длинном сарафане у нее не было шансов от него убежать. В три прыжка он сгреб ее в охапку. Потянул в начало «ручейка», держа за руку. Я осталась водить.

После слова «беги» я приготовилась ловить того, кто будет пробегать мимо.

В этот момент меня и поймали! Прижали к себе так стремительно и крепко, что мне даже в голову не пришло отбиваться.

Я не сразу поняла, что это Даниэль. Общий хохот и гвалт повергли меня в смущение.

Отстранившись, я удивленно посмотрела на эльфа, который не выглядел обескураженным. Напротив, вел себя как человек, сделавший все верно. То, что собирался сделать.

Взяв меня за руку, потянул в «ручеек». Мы встроились впереди друзей.

— Она тебя должна была ловить, а не ты ее, — объясняла Даниэлю Полина, едва не складываясь пополам от смеха.

— А мне больше понравилось ее ловить, — улыбнулся Даниэль, сжимая мою ладошку. — Понятно ведь, что она бы меня не поймала.

— Верно мыслишь, — хлопнул его по плечу Митька.

Позже, умывшись в озере и возвращаясь в комнату, я все еще чувствовала прикосновение его теплых и сильных пальцев к своей руке, его лучистую улыбку, ясный и прямой взгляд.

— Полина, я дура! — занималась я самобичеванием. — Полина, я же никогда себя так глупо не вела, правда? Дурацкий вопрос, — прижимая теперь уже прохладные от воды ладони к все еще пылающим щекам, я не находила себе места. — Я не ответила ему, как меня зовут. Представляешь? Просто убежала. Он подумает, что я слабоумная.

— Ариш, он не похож на глупого. Поймет, что ты смутилась, — благоразумие Полины всегда действовало успокаивающе. — Помнишь, я, по началу, перед Митькой как робела? Все в рот ему заглядывала, каждое слово ловила, — в любой ситуации Полина находила слова поддержки.

— Ты — умница! Ты научилась справляться с этим. Дышишь ровно. Ничего не скрываешь, но и не бегаешь за ним. И ты ведь Митьке очень нравишься, я знаю, — горячо заверяла я ее.

Полинка обняла меня и постаралась перевести мое внимание:

— Тебе просто нужно время и поменьше о нем думать. Займись лабораторией своей. Что ты там сейчас изобретаешь? Какой-то новый крем? Ммм… Так приятно пахнет, — замурлыкала, принюхиваясь ко мне, подруга.

— Да, — оживилась я, — это первый образец. В выходной сделаю тебе на пробу. Правда, приятный?

— Очень! — сделав большие глаза, заверила Полинка.

Мы поднимались к себе по лестнице, когда в коридоре на эльфийском этаже заметили парочку.

Даниэль стоял к нам почти спиной, плечом подпирая дверь комнаты. Эльфийка, которая сегодня днем вешалась на Терниреса, теперь висела на шее Даниэля, запрокинув голову, призывно подставляя ему лицо с ярко накрашенными, в цвет волос, губами.

Я знаю, что должна была спокойно пройти мимо и не в моих правилах вообще кого-то судить. В другое время мне, в самом деле, было бы все равно, что делает эта девица и на ком висит. Но сейчас…

Ярость вскипела во мне моментально и яркой вспышкой захлестнула разум. Разноцветными пятнами заслонила белый свет.

Гнев полыхнул во мне с такой силой, какой я не ведала в себе до сих пор. Запястье опалило огнем, но боли я не почувствовала и не обратила на это никакого внимания. Мы встретились взглядами с эльфийкой.

Не знаю, что она увидела в моем лице, но в ее глазах что-то сдвинулось под моим напором. Она моргнула и отшатнулась от Даниэля.

Красивое лицо исказил застывший ужас, и руки ее дернулись на плечах блондина, как от удара.

Даниэль резко обернулся и замер. Я окатила его ледяной волной. Лед ведь может обжигать? Он скривился, как от боли.

— Хоэт! — дернулся. Раздражение и досада прозвучали в его голосе. Произнес по-русски, с силой размыкая и отстраняя от себя руки девицы:

— Я провожу тебя, Нериэль, — разворачивая ее от себя, потянул по коридору. Девица не сопротивлялась.

Я повернулась и быстро пошла вверх по лестнице за Полиной на наш этаж, и дальше в нашу комнату.

— Эту девицу воспитывали трактирные… певички? — я негодовала, еще не понимая причины своего гнева.

— Да, чувствуется, что ты знакома с несколькими из них… По меньшей мере… с двумя, — все же поддержала мое негодование Полина.

— Да уж, знакома, насмотрелась, — призналась я, припоминая события трехлетней давности. — Помнишь, я рассказывала, как мы с Митькой добирались до Академии? Мы тогда несколько раз останавливались поесть на дороге в трактирах. Потом добрались до ближайшей деревни и попросились на постой, переночевать. Отрабатывали ночевку в огороде. Все утро воду из реки таскали, поливали капусту, — рассмеялась я, вспоминая.

— А, это когда ты запугала Митьку Змеем Горынычем?

— Да куда там! Запугаешь его! Знакомила их. Давай спать, Полин, — я внезапно почувствовала, как на меня навалилась неподъемная усталость. Как будто, внутри разом погасили все магические фонарики.

— Елисей, дружок, угости нас молоком на ночь, что ли, — обратилась я к домовенку. На столе появились две берестяные кружки с молоком. И пряник.

— Благодарим, Елисеюшка! — хором ответили мы. И, глядя на пряник, рассмеялись. Я весело. Полина смущенно.

Уже лежа в кровати и почти засыпая, я произнесла шепотом, мысленно беседуя с бабушкой:

— Я совсем сдурела, бабушка. Злюсь на эльфа, который едва ли пару раз на меня глянул. Конечно, другое дело, как глянул. Но, говоря по совести, они ведь ничего мне не должны, эти эльфы. Мне обижаться-то на него не за что. Он ничего мне не обещал. Ну, взглянул пару раз. Так на меня другие и прежде смотрели. Мне нужно заново учиться ладить со своими эмоциями и чувствами. Их стало так много и все новые, прежде совершенно мне незнакомые.

ДАНИЭЛЬ

— Нериэль, у меня нет желания в десятый раз объяснять тебе одно и то же, — устало сказал я, подведя девушку к двери ее комнаты. — Между нами ничего не может быть. Никогда. Пойми это, наконец.

— Почему, Даниэль? — запрокидывая голову к моему лицу, капризно дула губы девушка. — Разве я тебе не нравлюсь? Я не знаю ни одного мужчины, которому я бы не нравилась.

— Теперь знаешь, Нериэль. И прошу тебя, оставь в отношении меня свои приемы соблазнения. На меня они не действуют.

Я развернулся и пошел на улицу. Оставаться в помещении было невыносимо. Раздражению и досаде нужно было дать выход.

Лучше всего было пострелять. Но уже темно. Тогда хотя бы пройтись на свежем воздухе. Или искупаться. Это точно поможет успокоиться и прийти в норму.

Я был почти груб с Нериэль, но, похоже, вразумить ее мне в очередной раз не удалось. Только это уже забота Хальгора.

Девушка в вечном поиске новых ощущений — сомнительная партия для него. Впрочем, не мне его судить. Со своей невестой пусть разбирается сам. Я бы предпочел, чтобы она меня вообще не замечала. Как я ее. Но, видимо, мое равнодушие к ней и сыграло свою злую шутку. За каким-то Хоэтом я ей понадобился. Мало ей обожающего Терниреса. Надо еще мой скальп рядом положить!

Сам виноват. Нужно было сразу более конкретно расставлять все точки над ё. Не миндальничать. Корректность в формулировках порой вредит. А в иных случаях больно бьет. По тебе же. Как сегодня, например.

Я потерял Лисичку на гуляньи. Решил догнать. Не нашел. А, когда она нашлась сама, то лучше бы мне провалиться на месте!

Почему мне не все равно, что она подумала обо мне? Вряд ли что-то доброе, разумеется.

Меня никогда не интересовало, что думают обо мне женщины. Всегда вел себя так, как считал нужным. Как мне было удобно в данный момент времени.

Эту девушку мне не хотелось огорчать. Когда она смотрит на меня своим чистым, ясным взглядом, во мне оживает все живое. Солнечный лисенок. Доверчивый и осторожный одновременно. Бывает так разве? Вот ведь, бывает.

Я давно привык к томным и соблазняющим женским взглядам. Заигрывающим, кокетливым, многообещающим. Порой, разрешая себе втянуться в эту игру, правила которой обоим хорошо известны, увлечься ненадолго. Без взаимных обязательств.

Но такого живого, искреннего восторга, от которого моментально бросает в жар и сердце начинает биться учащенно, мне не доводилось видеть никогда. Ни разу.

Сегодня я снова держал в объятиях, прижимал к себе эту шуструю лисичку. И не хотел выпускать. Я зажег огонь в ее глазах, и я же его погасил по собственной глупости.

И да, Хоэт побери, мне было не все равно, что она обо мне подумает! Хотелось бы сказать: «Атхартина Нериэль!» Ан, нет! Это я. Моя неконкретность.

Теперь хоть лопни от досады на себя самого. Что не смог объясниться с Нериэль раньше. Что позволил ей виснуть на себе.

Была причина. Мне хотелось незаметно проверить ее запястья. Не скрывается ли под ее длинными рукавами татуировка, похожая на мою? И раз уж она так удачно начала ко мне приставать, я решил воспользоваться случаем и закрыть для себя этот вопрос. Я догадывался, что где-то есть эльфийка, — никак иначе! — у которой на запястье красуется такой же орнамент.

Нериэль мне хотелось исключить из этого списка в первую очередь. Я подозревал, что, вернее всего, этот рисунок — татуировка обручения. Мог и ошибиться. Не исключено. Но интуиция кричала об обратном. И мне хотелось найти эту девушку.

Здесь, на острове, эльфийских девушек больше не было, и я был рад, не обнаружив на руках Нериэль ничего интересного.

Я надеялся, что она перебесится, угомонится, наконец, образумится и поймет, что не нужна мне. Увидит очевидное. Разумеется, «нет» нужно произносить однозначно и вовремя. Чтобы это не вызывало сомнений. Чтобы не было желания истолковать иначе, чем оно прозвучало.

Довольно эмоций. Что сделано — то сделано, не воротишь. Простит ли меня лисичка? Надеюсь, что да.

Глава 5

АРИНА

Проснулась я на заре, но бодрости не ощутила. Словно вчерашняя вспышка ярости выжгла во мне что-то важное. Излишнюю доверчивость? Наивность?

Почему я так разочарована увиденным? И почему мне больно? Что это? Ревность? Я ревновала и это нужно признать. Та девица не имела права так обнимать его? Потому, что он — мой?

Чушь! Это их дело. Уж я-то точно не имею на него никаких прав. Почему, тогда? Потому, что мне хотелось быть на ее месте? Так ли это? В самом деле, именно этого мне хотелось?

Нет. Совсем не этого. Так висеть на нем перезревшей грушей — точно не хотелось. Что тогда? Откуда боль?

Не ожидала, что Даниэль может миловаться с кем-то еще, кроме меня? Так со мной он не миловался.

Мне как-то нужно понять, что эльф волен делать все, что ему вздумается, и я не имею к этому ровным счетом никакого отношения. Но и себе голову дурить ему не позволю! Сердце не слушается разума? Ничего, придется прислушаться.

Он — эльф. А я — человек. Вот и все. Мы так далеки друг от друга, что дальше уже не бывает. И нечего себе выдумывать того, чего быть не может. Чего не будет никогда. Все остальное — мои фантазии и глупость. Глупость — прочь!

А еще нужно вставать и идти прогуляться. Проветрюсь, заодно и чабреца соберу. Небольшой кусок рыбника и кружка овсяного киселя ждали меня на столе под вышитой салфеткой. Не хотелось обижать Елисея, поэтому съела и поблагодарила своего неутомимого помощника.

Быстрая ходьба до опушки леса помогла окончательно проснуться и выветрить дурные мысли. Еще влажные от росы травы пахли тонко и нежно, не одуряюще, как в полдень. Теплые размытые краски зари все увереннее просачивались сквозь листву, и утренние птахи неспешно принимались за распевку.

В лесу невозможно переживать и печалиться. Да и надо ли? Начинался новый день. И, кто знает, сколько всего нового, интересного и волнующего он приготовил для меня? Улыбка сама собой снова расцветала на моих губах и душа обретала прежнюю опору, бодрость и желание жить.

С таким настроем я уже могла пойти на утреннюю практику по вышивке. Заниматься рукоделием можно только в хорошем настроении, с добрыми мыслями о человеке, для которого создается орнамент.

«Вышивке неспроста уделяется огромное значение, ведь по орнаменту на одежде можно многое узнать о хозяине. Вышитые символы не просто украшают, они служат оберегами. Каждая линия, завиток, схема несет глубоко заложенный смысл», — вспомнились слова преподавателя.

Сегодня я собиралась вышивать мужскую рубашку красивым и сложным символом, обозначающим мощь созидания, везение в профессиональных делах, помощь в совершенствовании и освоении ремесла и придании уверенности в своих возможностях.

Выбрала нить красного цвета и, прочитав заклинание и не завязывая узелка, принялась вышивать крестиком по нанесенной заранее схеме. Это занятие требовало еще большего внимания, чем создание нового эликсира, но увлекало также бесповоротно.

— После завершения, талисман нужно будет активировать, используя материал, соответствующий стихии обережного символа, — голос преподавателя ворвался в мои мысли. — В твоем случае, Арина, — подержать над пламенем свечи, только делать это нужно будет очень аккуратно, чтобы не поджечь. Тебе, Танюша, — обрызгать изделие водой. Вам, девочки, — насыпать землю и подержать у открытого окна, соответственно. И не забудьте прочесть заклинание.

В обед, взяв на раздаче ботвинью и кусок фаршированной щуки, я опустилась на лавку рядом с друзьями.

— Ну что, девчонки, вечером в хоровод? — звенящим радостным голосом спросила Танюшка, присаживаясь рядом со мной.

— Точно, сегодня же хоровод, — оживилась задумчивая Полина.

— Наряды готовы? — Танюшка фонтанировала жизнерадостностью.

— Так у нас же не мнутся, — начала, было, я, и получила локтем в бок от Полинки. Но было уже поздно.

— Че это? Как? Почему? — глаза у Танюшки тут же вспыхнули здоровым любопытством. Я покосилась на Полинку. Та посмотрела на меня так, что я все поняла без слов. Спасибо, что пальцем у виска не покрутила.

— Ааа… мм…материал такой зачарованный купили… давно… из него и пошили… вот, — неумело врала я.

— Ууу, здорово вам! — Танюшка энергично уминала пирог с луком, прихлебывая бульоном.

— Ага, очень здорово, — немного растерянно подтвердила я.

Полинка уже поела и ждала меня, поэтому пришлось собраться и ускориться.

Неизменно остроухой и гомонящей толпой в столовую вошли эльфы и, потолкавшись на раздаче, прошли к своему столу.

В доли секунды я непроизвольно нашла глазами Даниэля. Его трудно было не найти. Эльфы расступались, везде пропуская его вперед. Интересно, это у них ритуал такой или дань уважения? Или они жертвуют им, чтобы он первым протестировал еду на наличие ядов?

Блондин то и дело смотрел на меня. Не запнулся бы, а то конфуз случится. Я забыла, что нужно дожевать то, что уже откусила и, бросив в тарелке ложку, резво поднялась из-за стола.

Стараясь миновать неизбежных столкновений с входящими, ринулась на выход из столовой. Полина, с ее отличной реакцией, последовала за мной.

— Аришка, ты что творишь? Чуть не проболталась! Одной расскажешь — и все! Будешь потом с утра до ночи только этот отвар и делать на всю Академию, потому что проходу тебе не дадут, попомни мое слово, — Полина помнила, о чем мы говорили с Таней, а я от полноты эмоций уже забыла.

ДАНИЭЛЬ

Теперь я посещал занятия по ювелирному делу только до обеда. После спускался в подвальную мастерскую, где меня ждали каменные образцы — артефакты.

Светозар предоставил мне все необходимые для работы приборы и инструменты. Взяв образцы нескольких самоцветов и кристаллов, я изучал их магическую природу и способы реагирования на потоковое и точечное магическое воздействие.

Некоторые из камней, находящихся в хранилище, были мне знакомы. Другие я видел впервые. Каждый камень по — разному отражал и преломлял магические потоки разной степени интенсивности. Показания я скрупулезно фиксировал в журнале.

Рыженькая гордая лисичка избегает меня. Убегает. Глаза грустные и настороженные. Без улыбки, как прежде. Без блеска.

Листья на запястье пришли в движение.

«А ты хотел, чтобы она, после увиденного вчера, на шею тебе бросилась? — третировал меня внутренний голос. — Чего ты добиваешься? Чтобы она привыкла к тебе? Зачем? Что потом? Что ты можешь ей предложить? Что можешь ей дать? Ничего. Можешь только взять. Хочешь сломать девочке жизнь? Хальгору запрещаешь, а тебе, стало быть, можно? Она же обычная человеческая девчонка. Выкинь ее из головы и всего-то! Пока не поздно. Раньше у тебя прекрасно получалось уходить в работу».

Нет, она не обычная. Она зажигает во мне огонь. Этот огонь помогает мне творить.

«Обычная. Не обманывай себя. Ведь ты не настолько глуп, чтобы пойматься на хорошенькое личико?», — иронично скрипел мой внутренний собеседник.

Почему же тогда мне так хочется окунуться в ласку именно этих глаз? Снова почувствовать земляничный запах ее волос? Прикоснуться губами к прозрачной коже над ключицей. Изгибу шеи с крошечной выпуклой родинкой под самым подбородком. Нежным, волнующим губам. Так хочется, что я почти не могу противостоять этому желанию. Но и уступить ему тоже не могу. Не с ней.

Мне впервые хочется кого-то защитить, заслонить собой от всех невзгод. В том числе от себя самого. От своей страсти. Хочется просто быть рядом. Просто быть. Лишь бы позволила.

«Ты ведь знаешь, что не можешь этого сделать. Зачем тогда? Зачем мучаешь себя?»

Потому что, когда я вижу ее, желание становится потоком, который сносит мне крышу. Накрывает меня с головой. И я горю в нем, как подросток. Самому смешно. Как меня угораздило?! Не справляюсь с физиологией.

«Не можешь? Или не хочешь? Раньше ты умел обуздывать свои желания».

И не могу. И не хочу.

Так размышлял я сам с собой, тестируя образцы камней на определенные магические свойства. Нужно было отринуть эти мысли. Довольно рефлексировать. Но во мне сцепились в схватке желание и долг, и я не знал, как удержать между ними баланс — равновесие, с каждым днем становящееся все более хрупким.

Безудержно хотелось уступить желанию. Но я не мог связать свою жизнь с простой человеческой девушкой.

Отец никогда не позволит мне сделать такую глупость! И подходить к ней без серьезных намерений не мог.

Она и так смотрела на меня своими искрящимися живым интересом глазами как на полубога.

Сердце мое сжималось и таяло в потоке ее солнечного света. Невозможно было оставаться равнодушным к этому напору. И так сладко было в нем пребывать. С каким восторгом я бы бросился к ней, сгреб в охапку и не выпускал бы уже никогда.

Ваул, я стал романтиком! Хорошо, что никто не догадывается. Вот это со мной точно впервые.

А Нериэль с подругами считают, что у меня вообще нет сердца. Не было. До недавнего времени. Теперь есть. Но мне самому нужно привыкнуть к новому органу и факту его наличия.

АРИНА

— Полин, не буду я скрывать этот отвар. Не могу я так и не хочу. Не для того я его изобрела. Мы с тобой проверили его, работает, хорошо. Теперь нужно обучить кого-то его готовить и пусть делает на всех. Я бы бочку с ковшом поставила у озера и пусть полощутся все, кому не лень. Надо так и сделать. С дядей посоветуюсь, кому это можно поручить. И все. Это ж какая польза всем будет и гладить ничего не нужно.

— Ну, вообще, ты права, — немного поколебавшись, согласилась практичная и хозяйственная Полина, теребя косу. — Теперь еще доработаешь средство по выведению пятен и заживем так, что любо-дорого.

— Да уж, если я умудрюсь вывести со своего сарафана прошлогодние ежевичные пятна, я сделаюсь великой ведьмой, и мне точно цены не будет в базарный день, — иронизировала я. — Иначе придется просто набрать спелых ягод и перекрасить весь сарафан.

— А что, это идея! Сарафан — не сарафан, а уж платок такой сделать нужно, — настаивала Полина.

— Точно, бабушке в подарок! — рассмеялась я. — Я сейчас птицу, пойду, проведаю, а то вечером некогда будет.

Полина помахала мне рукой, сворачивая в библиотечное крыло.

Вечерняя практика хороводоведения значилась в расписании занятий не обязательной, но рекомендованной к посещению раз в неделю.

Для хоровода выбирался подходящий холм с площадкой, у которого обязательно был брат-близнец справа.

Начинали водить хороводы во время появления первой зелени. Вечером на вершине холма складывали полешки для костра.

— Ариш, как думаешь, вот этот сарафан надеть или тот, голубой? — Полина растерянно смотрела на разложенные по кровати, расшитые бисером растительным орнаментом, наряды.

— Тебе оба очень идут, Полин, какой ни надень. Какой больше хочется? — я поочередно прикладывала к подруге наряды, любуясь цветочной россыпью бисера.

— Оба больно баски, не могу выбрать, — сокрушалась Полинка.

— Надень сегодня голубой, уж коли я в зеленом. А зеленый в следующий раз, когда я красный надену. Я вот и ленту синюю тебе дам.

— Еще венки нужно сплести, — Полина немного спешила, натягивая расшитую по рукавам рубаху.

— Успеем, Поль, — успокаивала я ее, помогая облачиться в сарафан. — Я знаю, где найти нужные двенадцать трав, не сходя с места, — я рассмеялась, вспоминая свои новые способности по выращиванию каких угодно трав, где угодно. Заодно и попрактикуюсь. Переплетя друг другу красивые косы с яркими лентами, собрались выходить.

— Поля, меч-то тебе зачем в хороводе? От женихов отмахиваться будешь? — спросила я Полину, по привычке схватившую в охапку меч.

— Ох, и правда, — рассмеялась подруга, оставляя меч.

В дверь постучали. Полина открыла. На пороге стоял Митька. В новой, с расшитым воротом, рубахе, в новых сапогах. Со свертком в руках. Полина поспешно отступила.

— Проходи, Митя.

— Вы уже выходили? — отчего-то немного растерянно произнес парень, явно смущаясь.

— Ничего страшного, мы еще не успели, — сказала Полина, — заходи.

— Мы в зеркало посмотримся, — развеяла я его сомнения.

Митька прошел. Положил сверток на стол и произнес, заливаясь румянцем:

— Полин, это тебе.

— А что там? — с интересом поглядывая на чистую льняную салфетку, спросила Полина.

— Разверни, увидишь, — встряла я, уже сгорая от нетерпения. Неужели эти двое когда-нибудь договорятся?

Полина — робко! — это Полина-то! — развернула салфетку. Два больших печатных пряника с глазурью и, судя по аромату, со смородиновой начинкой явили ей свои румяные бока.

— Ох, Митя… — только и смогла тихо произнести приятно тронутая, зардевшаяся подруга.

Митька облегченно выдохнул, разулыбался довольной улыбкой.

— Только я не ем на ночь-то мучного, — довольно категорично вернула его в реальность Полина.

Я даже не сразу поняла, о чем это она толкует. Пряников, что ли не ест? Я открыла, было, рот, чтобы возразить, но получила от Полины суровый предупреждающий взгляд.

Пришлось просто закрыть рот. Вот и пусть сами разбираются! Мне вообще пора идти, еще уйму трав собирать. Венок плести. Хороводы водить.

— Почему это, Поль? — Митька опешил. Озадачился, аж лоб нахмурил. Обескураженно пошарил глазами по комнате. Домовенка ищет, поняла я. Попал Елисей. Надо выручать.

— Фигуру бережет, — встряла я, хоть и обещала себе не лезть. — Видишь ведь, красавица, каких поискать!

Полинка метнула в меня недобрый взгляд. А ну и пусть! Или он еще три года вокруг нее кругами ходить будет, а подойти так и не решится.

Эта заноза обломает же в очередной раз на корню все попытки. Потом страдать будет. Медом не корми, дай пострадать!

— Полин, так ведь тебе кушать хорошо надо, — осторожно начал Митька, на удивление быстро смекнувший суть проблемы. — Ты, на поле-то, вон, сколько энергии тратишь. Тебя пара пряников точно не испортит. Да, даже десяток не испортит. Даже вечером… Ну, утром лишний километр пробежишь.

Митька уже расслабился и сдерживал улыбку, напуская серьезность.

— Сговорились, смотрю, — не выдержав, рассмеялась Полинка. — Спелись, голубки!

Мы переглянулись с Митькой и расхохотались.

— Да ни разу! — отперлась я.

— Ни в жись! — отмахнулся Митька.

Когда мы присоединились к гулянию, на холме уже женщины, счастливые в браке, с игривой непринужденностью начинали водить хоровод, рассказывая о своей ладной судьбе, сплетая широкие плавные движения с восхитительными напевами.

Потом супружние женщины поодиночке за руку стали вводить незамужних в хоровод, внося виток особенной жизнерадостности и даря молодым состояние скромности и простоты, в сочетании с большим чувством собственного достоинства.

Зажгли костер и начались заклички богиням, плавно перетекающие в напевное: «Выходили красны девицы из ворот гулять на улицу…» и дальше в «Уж я сеяла, сеяла ленок… Я полола, полола ленок…».

Пение сопровождалось движениями, характерными для упоминаемой в песне работы.

Мы с Полиной резвились в этом энергетическом вихре ярких и выпуклых образов со вкусом и особым удовольствием, с простодушием и неподдельным, искренним восторгом, всецело отдаваясь атмосфере свободы и веселья, неизменно ощущая на себе заинтересованные взгляды парней.

Вскоре девушки запели призывную: «Собиралися ясны соколы во дубравушку…».

Ясны соколы, вертящиеся и приплясывающие неподалеку, сами, взявшись за руки, составили круг и запели: «Как у нас во торгу клич кликали…», постепенно приближаясь к нашему кругу.

Девушки, уже не скрывающие, что без удали и участия мужчин их забава скучна и утомительна, пригласили парней в свой круг и раздалось: «Заплетися, плетень, заплетися!».

Одна из пар дугообразно подняли руки и под ними стали проходить попарно все остальные, образуя «ручеек», после чего хоровод рассыпался: «Расплетайся, плетень, расплетайся!».

Рассыпавшиеся пары перемешались, затем все повторилось: «Заплетися, плетень, заплетися!».

Непонятным образом, оказавшийся рядом со мной, Даниэль ухватил меня за руку и потащил в арку из множества поднятых рук. Что он делает в хороводе?

Ему пришлось довольно сильно наклониться, а «ручеек» сегодня был на удивление длинный, но он справился с нехитрой задачей.

В льняной вышитой рубахе и холщовых штанах?! Надо признать, он и в этом наряде умудрился быть самым красивым парнем. Или так кажется только мне? Но зачем ему это?

Встав в конце «плетня» и переплетя с ним пальцы, я вздохнула от полноты эмоций, переполнявших меня, и украдкой покосилась на эльфа.

Боже, до чего же он красивый! В отблесках костра глаза его приобрели еще большую глубину и мерцали как сапфиры. Открытая, по-мальчишески задорная улыбка, блеснувшая, когда он схватил меня за руку, стерла высокомерную безупречность его прежнего образа.

От нахлынувшего волнения колени мои ослабли, и я невольно сильнее сжала его пальцы. Даниэль повернулся ко мне и глаза наши встретились. Боги! Сколько огня!

Его улыбка стала шире и в разы обаятельнее. Даже не представляла, что он может так улыбаться. Сердце глухими ударами отдавалось уже где-то в горле.

Это же погибель просто, а не парень! А уши! Могут ли кому-то вообще так идти его собственные длинные уши?

Я бы еще продолжила, уже в открытую им любоваться, но прозвучавшее: «Расплетайся, плетень, расплетайся!» безжалостно отбросило нас в разные стороны.

Полина нашла меня в этой круговерти и, оттащив в сторону, предложила:

— Пойдем, Ариш, утром вставать рано.

Я согласилась, наступив на горло своему желанию еще раз увидеть улыбающегося мне Даниэля. И в самом деле, завтра вставать нужно рано.

Да и не к чему это, эльфом любоваться. Хоровод, конечно, затягивает, но голову терять от веселья, определенно, не нужно.

Возвращаясь в общежитие, немного опьяненные атмосферой костра и веселья, решили пройтись не спеша, чтобы успокоиться перед сном.

Магические светильники подсвечивали дорожку молочным матовым светом. Очередной поворот и на тропинку перед нами вышел мужчина, точнее эльф.

Я сразу узнала его по длинным темным волосам и чеканному профилю. Отсветы костра в его взгляде плясали алыми всполохами, делая его черты поистине демоническими.

Расстегнутый ворот жилета открывал десяток амулетов из драгоценных камней и металлов, украшавших мощную шею, и край причудливой татуировки.

— Вечер добрый, милые дамы! — кривая улыбка не сделала его красивое, породистое лицо более приятным. Темные глаза остались внимательными и холодными. — Весь вечер вами любовался. Невозможно остаться равнодушным к такой красоте. Тем более, тонко воспринимающему прекрасное мужчине, к женскому очарованию. К сожалению, мы не знакомы. Позвольте представиться?

— Проходи, добрый молодец, мимо. Не время сейчас для соловьев, да, Ариш?

— Ты слишком строга, подруга. Любопытный экземпляр, я тебе скажу, — подруга всем телом повернулась в мою сторону и вытаращила на меня непонимающий взгляд: уж, не рехнулась ли я, часом? Ведь раньше не хотела с ним общаться.

Ну что ж, ты сам пришел. Хочешь узнать меня поближе? Здесь наши желания совпадают. Я тоже теперь хочу узнать тебя поближе. Чур, потом без обид! Кто не спрятался — я не виновата.

— Девушка знает толк в интересных мужчинах, — одобрительно кивнул наш визави. Вкрадчивый голос его приобрел мурлыкающую окраску.

— В интересных, в особенности, — согласилась я. — Так как Вы сказали Ваше имя? Вы довольно невнятно представились или я пропустила по невнимательности?

— О, простите! Хальгор Альвинг, к Вашим услугам, милые дамы. Могу ли я поинтересоваться вашими именами?

Пришлось озвучить интересующую его информацию.

— Расскажите нам, Хальгор, чем же может заниматься такой достойный эльф в нашей глуши? — я добавила в голос искреннего интереса.

— О, здесь я обучаюсь зачаровывать стекло. Буду делать уникальные сосуды, запечатанные рунами. Небьющееся стекло для мощных строительных конструкций, также с магической рунической печатью мастера. Да, вот так банально и просто. Ну, не всем же плавить металл, — в голосе Хальгора послышались досада и раздражение.

— Я тоже учусь на этом отделении, и мне очень нравится, — все же включилась в разговор Полина.

— Ну, что вы! Вы к себе несправедливы! Это очень достойное занятие, — принялась я разубеждать эльфа. — И, мне думается, требует не меньше мастерства, чем ювелирное дело, уверяю Вас! — я довольно топорно старалась сделать свое любопытство неявным. — А что, в вашей группе есть ювелиры?

— Да, мой брат Даниэль. Вы ведь с ним уже достаточно близко знакомы, милая барышня, — Хальгор многозначительно поднял бровь, — Это тот наивный неудачник, который в первый же день приезда проспорил мне свой артефакт связи. Ха-ха-ха! Поделом ему! Взрослый мужчина, а повелся на провокацию, как мальчишка! Ему необходимо набираться опыта в подобных делах, чтобы хотя бы в будущем не попадать в подобные ситуации, — он даже не пытался скрыть удовлетворение.

— Ну, надо же! Никогда бы не подумала, что вы братья! — искренне вырвалось у меня.

— Хальгор? — капризные нотки недовольного голоса прервали наше общение. Роскошная эльфийка с копной темно-фиолетовых, собранных в высокий хвост, волос, поднималась со стороны берега. — Вус мэхст дихур? — высокомерный взгляд весом с Митькину булаву, брошенный на нас из-под длинных ресниц, дал мне понять, что нас все же заметили, хоть и не пожелали принять во внимание. Верхняя губка брезгливо исказилась. Девушку того и гляди стошнит, впору помощь оказывать, а она здесь еще разговоры разговаривает.

— Нериэль?! Вус мэхст дихур?

Через пару секунд стало понятно, что нас не познакомят. А жаль!

— Нам, в самом деле, пора. Поздно уже, — попрощалась я, и потащила, немного обалдевшую Полинку, вниз по тропе.

— Аришка, ты совсем сбрендила? Знакомиться с этим… — неодобрительный тон все сам сказал за Полинку.

— Мне придется с ними знакомиться, чтобы узнать, кому из них понадобилась птица, — объяснила я свое поведение. — Вряд ли кто-то из них сам придет и признается.

— Странно, — минуту помолчав, сказала наблюдательная Полина. — А вот мне не показался тот блондин ни наивным, ни неудачником.

— Брату, наверное, виднее, какой он, — не поняла я ее недоверия.

— Ты хоть раз видела, как все эти эльфийские мальчики бросают ложки и подскакивают, когда блондин входит в столовую?

— Нет, — заинтересованно хмыкнула я, — ни разу! Видела только, как расступаются и вперед пропускают. Интересно, что бы это значило?

— А ты приходи пораньше как-нибудь, увидишь, — улыбнулась Полина. — Может, впечатлишься еще больше, — пихнула меня локтем в бок нежная подруга.

— Давай завтра Митьку попросим баню истопить, — у меня появилось сильное желание помыться. Смыть с себя все эти взгляды Хальгора, Нериэль и иже с ними. Причем, не просто в озере, к которому мы спустимся, переодевшись, а в бане, попариться с веником.

— Зачем, Митьку-то? Сами истопим, — Полина искренне не понимала плюсов привлечения мужской силы. Воды натаскать? Зачем парней-то?! Сами натаскаем!

— Я с утра веников березовых наломаю свеженьких, — размечталась я, дразня Полинку.

Глава 6

ДАНИЭЛЬ

Проснулся я в предрассветном сумраке. Бодрое и решительное, несмотря на ранний час, настроение и предвкушение новых свершений заставили меня без промедления подняться и размяться.

Прихватив лук и колчан, я спустился к озеру уже привычной тропой.

Туман стремительно рассеивался. По небу разлились первые рассветные всполохи.

Я быстро разделся и поплыл. Плавал недолго. Вернувшись, стал одеваться.

На камне, рядом с одеждой, как и в прошлый раз, сидела каменная зеленая ящерка. Поднятая в мою сторону голова, внимательный и напряженный взгляд глазок-бусинок из-под перепончатых век вселили в меня необъяснимое ощущение, что она хочет мне что-то сказать. Поведать тайну.

— Что, малахитовая зверушка? Говори, слушаю тебя, — шутливо обратился я к крохе.

Ящерка метнулась с камня, юрко побежала по окатанной гальке и вскарабкалась на вертикальную стену отвесной скалы. Замерла. Прикрыла глаза.

Стена замерцала и пошла рябью. Портал! На прежнем месте снова открылся портал.

— Ваулова зверушка… — только и вырвалось у меня.

Я шагнул к стене и протянул в портал руку. Рука уперлась в нагретую до температуры тела стену. Портал засиял сильнее.

В глубине стены, в размытом матовом свечении, угадывался силуэт высокой женщины в дорогих украшениях. Женщина протянула мне навстречу руку.

Листья на моем запястье пришли в движение и накалились.

Быстрым движением она схватила меня за руку, но в ту же секунду руку отдернула, словно, обжегшись.

Я тоже отдернул руку. Горячо же!

— Кто ты? — спросил я исчезающее видение.

Что ей нужно? Что она хотела сделать? Затащить меня в портал?

Похоже, что конфликт возникает между этими двумя магиями. И либо листья на запястье не пускают меня в портал, либо портал не принимает с этими листьями. Занятно.

Я сорвал с шеи наполовину заполненный в прошлый раз амулет и поднес к стене. Амулет засветился, быстро напитываясь энергией портала.

Еще пара минут, и он настроится полностью. Теперь у меня был образец магической энергии, способной открывать портал напрямую через камни.

А что, если бы у меня был кристалл, способный переводить мою эльфийскую магию в энергию, открывающую порталы?

Я застыл, ошеломленный этой мыслью, упершись рукой с амулетом в стену и почти не замечая нарастающего жжения листьев на запястье.

Еще пара секунд и листья прожгли бы дыру в моей коже. Но портал закрылся раньше. Боль отступила.

Я повесил амулет на шею. Значит, мне нужно изготовить артефакт, который будет преломлять мою магическую энергию, и переводить ее в частоту запечатанной в амулете магии.

Какой кристалл мог бы справиться с этой задачей? Какими качествами он должен обладать?

Нужно добавить в таблицу характеристик еще одну графу и продолжить исследование свойств камней.

Какую форму придать артефакту? Кольца или браслета? Браслет, наверное, будет вернее в этом случае.

Размышляя, таким образом, я вышел на поляну к дубу, у которого стрелял по мишеням. Сегодня я пропустил общую тренировку. Хотелось побыть одному и подумать.

Позже можно будет обсудить эту мысль со Светозаром. Возможно, у него будут дельные идеи по этому поводу.

АРИНА

Проснулась я с первыми солнечными лучами. Многолетняя привычка — у бабушки не забалуешь! — делала свое дело.

Умывшись и переплетя косу, посмотрела на листочки на запястье. Сегодня рядом с прежними появился новый меньшего размера, клейкий и молоденький. Что же это значит, как бы узнать?

На столе под накрахмаленной вышитой салфеткой нашла пироги с грибами и кружку киселя.

— Благодарю, Елисеюшка! — прошептала домовому.

Березовая роща была чуть дальше дубовой вдоль берега. Спросив у деревьев разрешения, наломала веток и связала четыре пушистых веника.

Обратно шла, повесив свою ношу на плечи. У дуба, с которого мы недавно снимали раненую птицу, Даниэль стрелял по мишеням. Я собиралась пройти незамеченной, но не вышло.

Меня окликнули:

— Здравствуй, красавица! Мы ведь так и не познакомились, — в светлой, расстегнутой на груди, рубахе без жилета и в светло-зеленых штанах, он решительным шагом шел в мою сторону. Светлые волосы, сверху заплетенные в сложные косы, отливали золотом в лучах утреннего солнца. Широкая приветливая улыбка оживляла чеканные черты, делая их более мягкими и человечными. — Меня зовут Даниэль. Назовешь ли ты мне свое имя?

— Арина. Здравствуй, коли не шутишь, — я стояла, как вкопанная, разглядывая его во все глаза, призывая на помощь разум и в очередной раз удивляясь созданию природы.

Я привыкла к красивым людям с детства. Бабушка моя Василиса — женщина редкой красоты — предупреждала меня, что у красоты есть чарующая магия, противиться которой трудно, порой невозможно. Светозар — ее сын, Полина, да и Митька — все они были привлекательными людьми.

И, возможно, кто-то другой скажет, мол, ничего особенного, просто симпатичный парень, но я понимала, что сейчас здесь, на расстоянии вытянутой руки, находился человек — эльф, — от одного вида которого у меня захватывает дух.

Я не могла смотреть ему в глаза, не выдав себя с головой, потому взгляд мой то и дело опускался на яркие камни амулетов, висевших у него на груди.

Правда, это не сильно облегчало мне жизнь. В расстегнутом вороте рубахи под амулетами перекатывались упругие мышцы, и эта картина окончательно сбивала с ног мое здравомыслие, попутно включая воображение.

Нужно было дать себе время, чтобы привыкнуть к нему, стоящему так близко, и дышать ровнее. Конечно, я старалась скрыть от него свое состояние и, собрав остатки разума, вести себя достойно, что было непросто.

— Арина, я хочу извиниться за свое прежнее поведение и поблагодарить тебя, за то, что спасла мне жизнь. Мне нужно было это сделать сразу, но я был немного… не в себе. Благодарю тебя! — приложив руку к сердцу, поклонился эльф.

Его тон и голос были полны теплоты и признательности. Взгляд выражал искреннюю благодарность и… нежность?

В этот момент на поляне не было того высокомерного, заносчивого индюка, которого я видела в нем раньше. Парень, который сейчас стоял передо мной и искренне с интересом и симпатией смотрел на меня — был другим, не тем, прежним надменным, самоуверенным павлином.

Я не ожидала такого поворота и растерялась. Сердце забилось гулко и часто, кровь зашумела в ушах, бросилась к лицу.

Убежать! Нужно повернуться и убежать! Еще никогда я не чувствовала себя так глупо. Понимая, что глупо выгляжу и веду себя так же, кое-как одернула себя, мысленно надавала тумаков, собрала в кучу и произнесла, едва шевеля ставшими чужими, непослушными губами:

— Я рада, что смогла помочь, Даниэль, — я сглотнула. В горле пересыхало. Облизала губы. Голос предавал меня. — Не стоит благодарности. Я поступила бы так в отношении любого человека, — выдержка все же изменила мне.

Щеки пылали. Я поняла, что не смогу смотреть на него и дальше, не выдав себя, своих чувств. Повернулась и быстро, а потом и бегом покинула место, где остался стоять озадаченный эльф.

К общежитию я подходила в смешанных чувствах быстрым шагом, почти бегом.

— Аришка! — окликнули меня от берега.

Я обернулась. Митька, Ратмир и еще два парня поднимались по склону со стороны бань.

— Ты куда это с вениками? — Митька насмешливо скалился, указав на веники, висевшие у меня на плечах.

— Ой, я о них и забыла, Мить, — рассмеялась я. — Нужно было в баню отнести. Хотим с Полинкой вечером баню истопить.

— Вам не много веников будет, двоим-то? Не упаритесь? — рассмеялся друг.

— Ну, так не все же нам. Себе возьми парочку. Вы откуда идете? Воду в бани таскали?

— Ага, дежурство у нас. Вместо тренировки сегодня, — объяснил друг. — Давай, отнесу в крайнюю. К которому часу вам истопить? — спросил, снимая с меня веники.

— После ужина пойдем, Мить.

Поблагодарив друга за заботу, я пошла переодеваться к завтраку.

День пошел своим чередом. Полдня я провела в лаборатории, смешивая мази из сока алоэ и меда, готовя огуречные лосьоны и зелья из вербены. Приготовила свой фирменный бодрящий чай и перелила в большую стеклянную зачарованную колбу. Поставила в шкаф в нашей комнате. Пусть будет на всякий случай, раз такое волшебное средство.

Следующие полдня делала берестяные туески, зачарованные рунами, для долгого хранения сушеных трав и снадобий.

Ближе к вечеру, навестила у дяди Синюю птицу, подлечила ее магией. Дядю дома не застала. Снова улетел по делам.

ДАНИЭЛЬ

Я уже заканчивал работу, когда ко мне в мастерскую спустился Светозар. Сегодня вид у него был не в пример обычному. Несколько помятый, с отросшей бородой. Он был явно только что с дороги. И сразу в работу.

— Сложное путешествие? — спросил я.

— Есть немного, — усмехнулся он. — Ну, как ты тут? Что-нибудь интересное нашел?

— Светозар Олегович…

— Да, давай уже просто Светозар, Даниэль.

Я кивнул, но так сразу перестроиться не мог. Я не знал, сколько Светозару лет, но меня не покидало чувство, что он старше, по меньшей мере, лет на тысячу.

Я пересказал ему оба случая открывшихся порталов на берегу, и показал амулет с образцом добытой магии. Светозар слушал внимательно, ни разу не перебив.

— Светозар, а что, если есть кристалл, который переведет нашу магию в ту же частоту, что у магии, открывающей портал?… Образец у нас уже есть. Я мог бы сделать артефакт.

— Отличная мысль, Даниэль. Начинаем поиски кристалла. Продолжаем исследовать камни уже с этой целью. Сможешь сам фиксировать показания на выходе? — Светозар потер ладонями лицо. — Хотя, давай так. Сейчас идем отдыхать, а завтра я присоединюсь к твоей работе.

Мы вышли из подвального помещения и поднялись в кабинет.

— Мне кажется, эта ящерка не случайно появляется в том месте и в тот момент, когда открывается портал. Она как-то связана с ним, — заметил я.

— Может быть, и так, — согласился Светозар. — Меня больше интересует, почему она приходит именно к тебе? Не ко мне, например? Не к Митьке?

— Так вы ее не видели? — изумился я.

— На острове не встречал. Пока.

— Я посчитал, что она одна из обитателей острова.

Я вспомнил о подстреленной птице, но не знал, стоит ли говорить об этом Светозару. Пожалуй, стоит.

— На днях подстрелили птицу с синим оперением. Кстати, моей стрелой. Хотелось бы мне разобраться в этой истории.

Светозар взглянул на меня и улыбнулся.

— Арина — племянница моя, рассказывала, что ты помог ей снять птицу с дерева.

Арина — его племянница?! Вот это — новость! А я-то — павлин, размечтался, что увезу лисичку с собой! Пауза затянулась. Светозар, похоже, догадался, что чем-то выбил меня из колеи.

— Что это за птица? — спросил я, чтобы поддержать разговор. Хотя, мне и впрямь был интересен ответ на этот вопрос.

— Так спроси Аришку. Она расскажет, — Светозар говорил серьезно, только вокруг глаз побежали лучики морщинок. — Это ее подружка. Она с ними ментально общается. Образно как-то, — он пошевелил пальцами на уровне головы.

— Вот даже как? — изумился я. А что, собственно, я знаю о своей лисичке? Только то, что я ее хочу? И ведь не поинтересовался ей ни разу. Точно, как есть, павлин.

— Ты вспомнил что-нибудь о том случае, в первый день? — в тоне Светозара не чувствовалось праздного любопытства. Скорее, забота.

— Нет. Ничего. Думаю, что в кофе было какое-то средство, блокирующее сознание.

— Значит, все же Хальгор? — в его голосе послышался металл.

— Возможно. Доказательств у меня нет. Лишь пустые подозрения.

— Если нужна будет помощь, Даниэль, обращайся, — прощаясь, Светозар подал руку для рукопожатия.

— Благодарю, Светозар, — я пожал ему руку. Он пошел к берегу. Я — к общежитию. Через пару шагов Светозар обернулся.

— Чуть не забыл! Митя в баню всех звал. Ваши парни, наверное, в курсе. Так что, собирайся!

АРИНА

— Ариш, в какую баню, говоришь, Митька веники унес? В крайнюю? — Полина неслась впереди меня вниз по тропе. Я почти бегом едва поспевала за ней.

— Да, в крайнюю. Ты полотенца взяла? А сорочки? — на ходу проверяла я наличие необходимых вещей.

— Все взяла. А ты мед с травами взяла? — Полина умудрялась еще оборачиваться ко мне.

— Конечно, взяла! Куда без него?

Мы намазались медом с травами, прогрелись и попарились от души. В одних сорочках окунулись в озеро. Тело охватила легкость и безмятежность. Все тревоги отступили. Хохотали и плескались, изображая русалок.

— Соседние бани тоже кто-то топит, видишь, везде дым идет, — заметила я, указывая на ряд срубов вдоль берега.

— Так Митька же и топит. Он же говорил, что эльфов парить будет. Сами напросились. Он широким жестом всех позвал. Просто не знают, с кем связались, — хохотала Полинка. — Митька им задаст жару!

Спустя час, разомлевшие и счастливые, в сухих сорочках, мы сидели в предбаннике, и пили земляничный чай с медом. Магический фонарик неярко подсвечивал наши посиделки.

— Таак, — протянула Полина, беря меня за руку и поворачивая ее так, что стали видны листочки на запястье, — а что это у нас тут?

— Ой, Полинка, забыла совсем тебе рассказать! — ударила я себя рукой по лбу. — Вот такие листочки появились, а откуда не знаю.

— Нет, ну, вот скажи мне, Аришка, когда ты собиралась мне об этом рассказать? Подними зенки свои бесстыжие и скажи, глядя мне в глаза! — бушевала и совестила меня Полина.

— Полин, я ведь не скрывала, я ведь забыла просто, — я каялась, как могла. — Листочки какие-то. Откуда взялись — не знаю, что значат — тоже не знаю! В библиотеке ничего не нашла. Давай, еще вместе сходим туда, поищем. Может, ты что-то найдешь.

Мы не распознали источник звука, когда услышали неясный стук, доносящийся то ли с озера, то ли откуда-то с улицы. Переглянувшись, бросились на улицу.

Звуки шли из соседнего сруба. Распахнув дверь, заскочили внутрь, в предбанник. Перевернутая лавка подпирала дверь в парную под ручку.

Мы оттащили лавку, открыли дверь и обе, разом, отвернулись. В парной, опершись о дверной косяк, красный и задыхающийся, стоял голый Даниэль.

Я сдернула с вешалки полотенце, подала ему, чтобы прикрылся. Совсем глупой и наивной я не была. Помогая бабушке, приходилось видеть людей голыми.

Подхватила эльфа, позволяя опереться на себя, и помогла ему сесть на лавку в предбаннике. Даниэль привалился спиной к стене и закрыл глаза, не выпуская мою руку.

Полина выскочила на улицу и через минуту вернулась с остывшим чаем. Я поднесла кувшин ко рту Даниэля.

Он жадно залпом выпил весь чай и открыл глаза. Слабо улыбнулся мне и моргнул, безмолвно выражая благодарность.

Моя ладонь сама легла ему на лоб, и я прикрыла глаза, призывая силу. Магия заструилась по пальцам, потекла ручьем, очищая и наполняя эльфа белым светом.

Я почувствовала, как гармонично он принимает мою магию, как легко и отзывчиво приживается она в его теле, восстанавливая его силы и потенциал.

Через несколько минут я отстранилась, а он взял меня за руку и легонько сжал мою ладошку. Такой большой и сильный, в этот момент он был настолько уязвим и беззащитен, что сердце мое сжалось от щемящей нежности и какого-то нового, совершенно не знакомого мне раньше чувства, смешанного с желанием защитить его и наказать тех, кто хотел причинить ему вред.

Несколько секунд длилось это волшебное состояние, а потом я вспомнила, что стою в одной сорочке, с мокрой головой, босая, а передо мной сидит голый мужик, хоть и эльф. Выдернула руку из его ладони и выбежала вон из бани.

Через пару секунд все же справилась со смущением и вернулась.

— Посиди здесь, Даниэль. Я сейчас Митю позову. Он поможет тебе дойти.

Полина ждала меня на улице.

— Ну чего он, живой? — спросила взволнованно.

— Живой, все в порядке, поправится, — успокоила я ее. — Пойдем, Полин, нужно одеться и найти Митю.

Мы оделись и вышли. По тропе нам навстречу широким шагом шел Митька.

— Митя, там эльф чуть не угорел, — поторопила его Полина.

— Етишкин кот! — Митька сорвался на бег.

Мы потихоньку пошли к общежитию. Я все время оглядывалась и ждала, когда же покажутся парни.

Наконец, они вышли. Даниэль шел сам, без поддержки. Вскоре ребята догнали нас.

— Я смотрю, эти вернулись, а этого нет! Ну, думаю, он же позже всех пришел! Мало ли, пока помылся. Потом, дай, думаю, проверю, что же он там так долго? Не угорел бы! А он вон чего! Емелин скороход! — Митька, чувствуя свою ответственность за случившееся, вышел из равновесия и размахивал ручищами, как ветряная мельница.

— Митя, дверь лавкой подперли. Интересно, тот, кто это сделал, хотел, чтобы он оттуда совсем не вышел? — вопросы кружились в голове, наслаиваясь один на другой. Кто пытается убить Даниэля? И за что? И, судя по всему, не в первый раз. Он сам знает? Или, может быть, догадывается? Возможно, он что-то видел? Что-то слышал? Или что-то знает, чего не должен знать? Нужно как-то выстроить их в логическом порядке. — Ты как? — спросила я Даниэля.

— Твоими молитвами, — улыбнулся эльф. — Я живучий. Выносливость выше и организм восстанавливается быстрее, чем человеческий.

— Это хорошо, — выдохнула я. Теперь усну спокойно. Но, не тут-то было.

— Арина, нам нужно поговорить, — сказал Даниэль перед самой дверью общежития.

— О чем? — повернулась я к нему.

— Вот об этом, — он взял меня за руку и большим пальцем погладил запястье.

Я вздрогнула и подняла к нему лицо. Глаза наши встретились. Целую минуту мы стояли и просто смотрели друг на друга, ища и находя в глубинах глаз, как в непостижимой и бесконечной вселенной единственно возможный неизведанный мир.

Невероятное по силе событие происходило в этот момент. Я потерялась и растворилась в нем. Омут его глаз нежным океаном затопил, поглотил меня.

Сознание отключилось, я забыла, как нужно дышать. Даниэль протянул ко мне руку, и я вынырнула на поверхность, с трудом удерживаясь на ногах.

На его запястье красовались молоденькие зеленые листочки.

Мое сердце, сделав кульбит, ухнуло куда-то в пятки. Радость и счастье волной разлились по телу. Я не понимала, что со мной происходит. Подобное происходило со мной впервые.

Душа была щедро наполнена солнечным светом и пела от счастья. И этим светом хотелось делиться с мужчиной, стоящим рядом и со всем миром.

Но ведь для радости нет причин. Ведь я не знаю, что значит этот нехитрый орнамент. Но он, как будто, соединял несоединимое. Давал призрачную, едва уловимую, но, в то же время, яркую и теплую надежду.

Я не хотела пустых надежд. А в отношении эльфа все надежды были откровенно пустые. Эти сорняки из души нужно рвать с корнем, не позволяя им основательно укорениться.

— Что это значит, Даниэль? — глухим от волнения голосом спросила я.

— Не могу тебе сейчас объяснить, Аринушка. Пока сам не знаю. И у меня самого очень много вопросов без ответов. Есть только версии и догадки, но ими пока рано делиться, потому что я могу ошибаться. Единственное, что понимаю, — это наша древняя магия, эльфийская. Как давно они у тебя появились?

— Дней пять, — от волнения я сомневалась, правильно ли вспомнила.

— Одновременно, значит. Я очень рад, что нашел вторую половинку этого орнамента и вдвойне рад, что ею оказалась именно ты. Жаль, у меня сейчас нет возможности связаться с отцом. Он знает древние магические законы. Думаю, он мог бы объяснить, откуда и почему появились эти татуировки. Ну, и ответить на мои вопросы.

— Ты проспорил свой артефакт связи Хальгору, — вырвалось у меня раньше, чем успела подумать.

— Да, это так. Но откуда? Откуда ты знаешь об этом? — изумился Даниэль.

— От самого Хальгора, — просто ответила я. — Вы об этом спорили в библиотеке?

— Об этом, — спокойно признался эльф.

— Я была там и случайно видела вас. Но, конечно, не поняла, о чем шла речь.

— Дело в том, что этот артефакт связи бесполезен для Хальгора, так как настроен только на меня и нашего отца. Это экспериментальный образец и толком еще не доработан.

— Но ведь как-то ты его запускал в работу? Неужели Хальгор не сможет повторить те же действия?

— Он активируется направленным воздействием эльфийской магии только в моем биополе, и тогда отец может услышать меня. А обратная связь проявляется лишь при соприкосновении со мной после активации.

— Значит, теоретически, Хальгор рядом с тобой сможет запустить связь?

— Теоретически, да. Но, я не нахожусь рядом с ним достаточно долгое время и у Хальгора несколько другая магия. Его мать… была не совсем эльфийка. Хальгор не сможет им воспользоваться. Артефакт нужно перенастраивать на него, и пока я не знаю, как это сделать. Мне проще сделать для него новый артефакт. Это, во-первых.

— А во-вторых? — спросила я, удивляясь тому, что волнение мое постепенно сходит на «нет». Мне становилось все более комфортно рядом с этим мужчиной.

- А во-вторых, я ничего не помню ни о каком пари. И это волнует меня куда больше, чем, во-первых.

— Но как такое может быть, что ты ничего не помнишь? — недоумевала я. — Может быть тебе стоит спросить об этом Хальгора?

— Спрашивал. Он не отвечает, лишь смеется. Должно быть, это и вправду очень смешно. Значит, ты теперь знакома с Хальгором? — продолжил он более сухо и сдержанно. Взгляд его стал напряженным, почти колючим. Ревнует? Не может быть!

— Да, он подошел к нам после хоровода и представился, — пожала я плечами. — Хотел даже нас проводить, но подошла Нериэль и…

— Ну да, от Нериэль уйти не так просто, — понимающе хмыкнул эльф.

— Знаешь по себе? — я отчего-то разозлилась. Волшебство и доверие момента были разрушены. Да идите вы все ровным строем… к Кикиморе на болото! А мне, мне спать пора! Я выдернула руку из таких теплых и предательски желанных пальцев.

— Спокойной ночи, Даниэль! Приятных снов! — стараясь не подавать виду, что чем-то расстроена, я вздернула подбородок и повернулась, чтобы уйти.

И нечего улыбаться так, будто я весь изюм из булочек повыковыривала и тебе отдала! Павлин!

— Хальгор с Нериэль помолвлены, — запоздалая попытка эльфа успокоить меня все же была принята. Так и быть. Обернулась:

— Пойдем, дам тебе нектар. Приготовила сегодня на всякий случай. Уверена, что это как раз тот самый всякий случай, — я снова повернулась и стала быстро подниматься по лестнице.

Полина уже видела десятый сон, когда я на цыпочках вернулась в комнату.

— Аринушка, — домовой ждал меня, — эльф приходил, пока вы парились.

— Да что ты, Елисей, рассказывай! — всполошилась я, зажигая магический фонарик у своей кровати.

— Зашел, позыркал глазищами по всем углам, — домовенок комично изобразил эльфа, — и ушел. Ничего не тронул.

Значит, все же эльф. Что искал? Птицу? Возможно, но не факт.

Я долго ворочалась с боку на бок и не могла заснуть. Картинки сменяли одна другую, сбиваясь и, так или иначе, возвращаясь к одному и тому же: Даниэль в проеме окна, запаренный Даниэль в проеме двери, Даниэль с луком в руках, улыбающийся Даниэль с листочками на запястье.

Его и правда, стало как-то очень много в моей жизни. И слишком близко. Упоительно и щемяще близко. «Подумаю об этом завтра», — проваливаясь в сон, подумала я.

ДАНИЭЛЬ

Я стоял у двери девушки и не спешил возвращаться к себе. Сердце переполняла нежность. Я был влюблен, как мальчишка.

Боги! Вы услышали меня?! Но этого просто не может быть! Как?! Как эльфийский магический рисунок мог появиться на руке, пусть и прекрасной, но человеческой девушки? Что такого значительного могло произойти, что изменило эльфийские магические законы?

А может быть, я просто чего-то не знаю, и законы остались прежними, лишь проявились так нестандартно?

Что это означает? Что я могу жениться на Арине? Пусть это будет так! Я совершенно точно на ней женюсь. Если, конечно, останусь жив.

Пережитый ужас вспоминать не хотелось. Теперь мне придется ходить в баню чаще, дней десять кряду, чтобы вытеснить впечатления об этом жутком опыте.

Нужно что-то подарить девчонкам в знак благодарности. Что-то особенное. Полезное и красивое. Впрочем, у меня все безделушки такие, но здесь случай особый. Нужно подумать.

А теперь все же самый важный вопрос. Кто? Кто посмел? Кто, Атхарт побери, пытается меня убить?

На нашем этаже было шумно. Дверь в комнату Терниреса была закрыта, но из-за нее доносились крики и дружный хохот. Я, проходя мимо, заглянул.

— Даниэль, заходи, — обрадовался Тернирес, освобождая от книг кресло рядом с собой.

Я осмотрелся. Вся братия была здесь. Играли в кости. Пили эльфийское вино. Если дальше так пойдет, скоро будут и танцы.

Никто не выказал удивления или негодования при моем появлении. Не здесь ли тот, кто запер меня в бане?

Я зашел к себе за кружкой и вернулся к ним с флаконом эликсира. Мне тут же налили полную кружку, смешав с вином, и склянка отправилась по рукам.

Нериэль поднялась со своего места и, грациозно обойдя стол, присела на подлокотник моего кресла. Положила руку мне на плечо. Хальгор напрягся и уставился на нее тяжелым взглядом. Она сделала вид, что не замечает его претензий. Я покосился на ее руку. Мягко взял и переместил к ней на колено.

— Тебе неудобно. Садись, я возьму другой стул, — я попытался подняться, но она ухватила меня за руку, удерживая.

— Даниэль, нам нужно поговорить.

— Нам? О чем же?

— Видишь вот этот браслет? — она грациозно покрутила кистью с драгоценными кристаллами, меняющими цвет, перед моим лицом.

— Разумеется. Я делал его пред отъездом сюда. По заказу Хальгора.

— Мне нужны такие же серьги и кулон, — капризно изрекла девушка.

— Я рад за тебя, но сейчас я не принимаю заказов. Все время уходит на новый проект.

— Это не заказ, дорогой. Это просьба. Такая маленькая, крохотная просьбочка от подруги детства. Ведь ты же мне не откажешь, верно?

Сидевший от меня по другую руку, Тернирес, встал. Лицо его было пунцовым. Хальгор тоже поднялся. Обошел стол и, практически силой поставив Нериэль на ноги, произнес:

— Пойдем, дорогая, я тебя провожу в твою комнату. Тебе на сегодня достаточно впечатлений.

Глядел он при этом на меня. Раньше в его взгляде не было столько ненависти. Или я раньше чего-то не замечал?

Глава 7

АРИНА

Когда я утром вошла в столовую, за завтраком уже шло обсуждение, кто с какой группой идет на прополку огородов, а кто за грибами и за ягодами.

Заготовки впрок нужно делать вовремя, ягоды сами себя не соберут, а в лесу хватает желающих полакомиться душистыми ягодами. Их едят и птицы, и животные.

Мы тоже с удовольствием едим бесподобное по аромату и вкусу варенье, поэтому списки групп были вывешены со вчерашнего дня, но, по желанию, можно было поменяться.

Мы с Полиной решили идти по ягоды. У меня на примете была дюжина земляничных полянок, куда можно было смело идти толпой с большими корзинками, так что, работы на всех хватит.

Я раздала ребятам мазь от комаров и мошек, специально приготовленную накануне и, прихватив корзины, мы отправились на опушку леса.

Ветерок, прогретый солнцем, почти высушил росу. Разбредаясь по полянке, мы занялись несложным и умиротворяющим в своей простоте занятием. Кузнечики мерно стрекотали. Мощные, многоголосые, восторженные пчелы гудели, перемещая в танце тяжелые тельца с одного нежного цветка клевера на другой. Мелодичные хоровые птичьи трели доносились из леса.

За работой время идет быстро и незаметно. Вскоре корзинки были наполнены, и парни заменили их на пустые. Полные же отнесли на кухню, где ягоды рассортируют. Из крупных сварят варенье, а мелкие высушат на чай.

Собирая, Танюшка с Любавой ушли влево, а мы с Полиной — вправо вдоль леса. Солнце входило в зенит и Полинка, поправляя косынку, предложила:

— Ариш, а нет у тебя на примете такой полянки, чтобы и в тени, и с ягодами?

— Есть! — радостно вспомнила я такое место. — Только чуть вглубь леса пройти нужно. Пойдем! — подхватив корзинку, шагнула я в сторону леса.

Раздвигая особенно плотные заросли кустарников с помощью новой, неведомо как обретенной мной магии, мы шли довольно быстро, мягко ступая по травяному ковру.

Вдруг Полина резко схватила меня за руку, заставляя остановиться и силой удерживая на одном месте. Я удивленно обернулась к ней, не понимая, что происходит. Она движением головы указала направление.

Я взглянула сквозь разведенные в стороны кусты и ахнула. На полянке, к которой мы так спешили, под деревом на траве лежали Тернирес и Нериэль. Голова эльфийки удобно устроилась на плече парня.

Осторожно сведя кусты в прежнее положение, я потянула Полину в сторону, подальше обходя место свидания.

Всю дорогу шли молча, словно даже издалека нас могли услышать, и лишь выйдя на другую поляну, сели на траву и расхохотались, разряжая напряжение последних минут.

— Вот так бывает, — резюмировала Полина, — и у леса есть глаза и уши.

— Особенно уши, — снова расхохоталась я, помахав ладонями у головы.

— Есть у тебя на примете еще ягодные полянки? Только, чур, без эльфов! — спросила Полина.

— У меня их столько на примете, что за день не соберем, точно, — поднимаясь, ответила я. — Пойдем.

Мы вышли на лужайку, заросшую невысокой травой, сплошь усыпанную яркой россыпью крупной и сочной земляники.

— Полин, как думаешь, кто приходил к нам в комнату вчера вечером, пока мы в бане были? Елисей говорит, что эльф. Какой эльф? Что хотел? Птицу искал?

— Исключить этот вариант мы не можем. Есть такая вероятность, — задумчиво согласилась подруга.

— Нам нужно этих эльфов по очереди привести в комнату, чтобы Елисей опознал того, кто приходил, — предложила я схему поиска злоумышленника. Да и был ли это злоумышленник? Может быть, эльф зелье у меня хотел попросить какое-нибудь, а меня на месте не оказалось.

Корзинки наполнились очень быстро. Я подняла свою, аккуратно переставляя с места на место, и досадливо поморщилась:

— Тяжелая. Далеко мы ушли. Тащить самим придется.

— Донесем, они не тяжелые, — отмахнулась Полина.

Я почувствовала чужое присутствие и осмотрелась. Прислонившись спиной к березе и, скрестив на груди руки, в отдалении стоял Хальгор. Черные брюки и сапоги, длинная болотного цвета рубашка с широкими рукавами, схваченными на запястьях серебряными браслетами, пальцы унизаны перстнями, волосы заплетены в сложные косы.

Проследив за моим взглядом, Полина скривилась и проворчала:

— А этому какого рожна здесь надо? И не жарко ему, вырядился. Леший его принес!

— А вот сейчас и спросим, что ему понадобилось.

Эльф, увидев, что мы его заметили, рассмеялся и направился к нам:

— Вы очень наблюдательны, милые барышни. Так быстро меня вычислили, не дали возможности вами налюбоваться.

— Думаю, Вы просто плохо прятались, рассчитывая, что мы Вас заметим, — предположила я.

— Так и есть. Решил помочь вам донести корзины, — сказал он, выразительно глядя на меня.

Вот это взгляд! За две секунды он меня раздел и, по меньшей мере, съел. Думаю, ему просто нравится меня смущать. Значит, смущения от меня он больше не дождется.

— Это хорошо, это вовремя, — я всучила ему корзину. — Солнце высоко, обедать пора.

— А где же пустые корзины? — ехидно спросила его Полина, и эльф посмотрел на нее недоуменно. — Ребята забирают полные и всегда приносят взамен пустые. Во что же мы ягоды собирать будем? Или Вы на нас случайно вышли?

Глаза эльфа сузились. Он не ожидал такой проницательности от простой деревенской девушки. Полина хмыкнула.

— Ну, разумеется, я ходил по своим делам. Научная работа, знаете ли. Изучал песок в этой части побережья, — эльф почесал переносицу и отогнал несуществующую мошку. — Нужно взять пробы для тестов. Стекло — очень капризный материал, Вам ли не знать, милая барышня?

Складно врёт. Может быть, все же свою неверную невесту искал? Или ему все равно где она и с кем?

Или он искал птицу? Не он ли приходил к нам в комнату? Вопросов было больше, чем ответов.

Как заманить эльфа в комнату, чтобы Елисей его опознал?

Хальгор легко подхватил обе корзины, словно они и впрямь были пустые, и пошел через лес, оборачиваясь, явно поджидая, когда же мы догоним его.

Мы не спешили, прикидываясь уставшими.

— Как думаешь, это он стрелял по птице? — вопрос не отпускал меня.

— Трудно сказать, — Полина пристально вглядывалась в маячившую впереди спину. — Меня больше интересует, почему у него такие грязные сапоги? Да и сам он весь сегодня недомытый какой-то, пошорканный. Если он ходил по побережью, где песок, откуда у него на сапогах глина и земля? Да и руки в перстнях, а помыть забыл?

— То, что он нам так сказал, совсем не означает, что он так делал.

— Резонно, — согласилась Полина, — но помыть-то можно было, ручей вон недалеко.

— Не царское это дело, сапоги мыть, — хохотнула я. — Может быть, он не знает о ручье.

— Все знают, а он не знает?

— Кто все, Полин? Кто здесь годами живет? А он три дня.

— Что это ты его защищаешь, а? Идет странной дорогой, вона какого крюка дал. Мы сами не здесь бы пошли.

— Здесь вообще дороги нет, заметь? Да и какая разница, Полин, здесь мы пошли бы или напрямик? Не защищаю я его, пытаюсь логично тебе возражать, — отвечала я, — иначе ты и к березе придерешься, безупречная моя. Давай вот сейчас сюда свернем, — я ухватила ее за руку и потянула за кусты орешника, — и все, он нас потерял.

Мы спустились к ручью. Ягоды отправились на кухню, а мы с Полиной — умываться.

— Пей осторожно! Больно студеная водица, — Полина заботилась в своем репертуаре.

— Хорошо, мамочка! — рассмеялась я, наблюдая, как она, встав на колени, припала губами прямо к воде. — Тебе самой-то зубы не ломит?

— Ломит. Зато вкусно-то как! Ничего нет вкуснее воды, — призналась подруга, вытирая лицо рукавом рубахи. — Митька сегодня сюрприз обещал. А какой — не сказал.

— Тебе сюрприз? — обрадовалась я.

— Пфф! — фыркнула Полина. — Нам!

ДАНИЭЛЬ

Я проснулся с четким пониманием того, что подарю девушкам, спасшим меня вчера.

Занятий сегодня не было, студенты отправились на прополку огородов, и я прямиком пошел в мастерскую.

Схематично нарисовал украшения и приступил к обработке материалов.

У меня был кусок серого минерала с металлическим блеском — гематита. Благодаря своей способности обволакивать тело защитным коконом, гематит не только наделял воина необыкновенной силой и храбростью, но и делал неуязвимым в бою.

Закончив со шлифовкой камня, я перешел к оправе. Лучше всего подойдет серебро. А в серебряную оправу я добавлю немного магического вещества, способного самостоятельно затачивать меч, держать его всегда острым.

Полина сможет по достоинству оценить такой подарок. Магия струилась из моих пальцев, скручивая серебряную проволоку в звенья витой цепочки.

Для Арины же у меня был редкий, цвета «голубиной крови», рубин с фиолетовым оттенком.

Зная, что рубин предпочитает людей, обладающих чистотой помыслов и силой характера, а также не терпит лжи, я не сомневался в правильности своего выбора.

Прекрасный оберег, он защитит ее от происков недоброжелателей. Был и еще один момент, на который я опирался при выборе камня. Он был символом любви и многократно усиливал магические способности.

По поводу оправы у меня не было двух мнений. Золото с добавлением артефактной составляющей, позволяющей понимать эльфийскую речь.

Мне нравилось думать, что ей может понадобиться это преимущество среди высокомерных снобов. Таких как я, разумеется.

— Даня, — раздался сверху голос Мити. Торопливый топот по ступеням и в помещение ввалился взъерошенный и встревоженный Митька.

АРИНА

— Разворачивай ветками наружу, Пересвет! Ратмир, это бревно давай на ту сторону перекинем! — Митька деловито руководил процессом построения «городка» для вечерней игры.

Поляна была выбрана очень удачно: во второй половине дня зноя здесь не бывает, а лес совсем рядом: валежника для построения «города» — оборонительного сооружения из бревен, сучьев, ветвей — более чем достаточно. Да и размеры поляны позволяют вволю порезвиться большому количеству людей.

— Митька, вы никак на сегодня игру затеяли? — Полина пришла в восторг, увидев Митькин сюрприз. Азарт кипел в ней так, что она едва не подпрыгивала на месте.

— Ага, — довольный собой Митька стоял наверху оборонительного укрепления и красовался.

— Аришка, а ты не помнишь, где мы бросили свои палки после прошлой игры?

— Так в костер же и бросили. Вот туфяки с ветошью и соломой, наверное, в старом чулане пылятся, — припомнила я судьбу незадачливого реквизита, которым мы от души колошматили «захватчиков», покушающихся на наше знамя. — Я смотрю, ты прямо рвешься из них пыль выбить? — со смешком поддела я подругу.

— Ага, зададим жару, и коникам и всадникам хватит! А палки мы быстренько новые справим, — оптимистично поведала подруга, потирая руки.

— Давай все же сначала до столовой дойдем и пообедаем, — возмутилась я, — с утра не евши. А потом хоть все палки подбери в округе.

После обеда все девчонки были озабочены изготовлением оружия — палок, обмотанных тряпьем, дабы никого ненароком не покалечить и подушек, набитых ветошью и соломой.

Парни завершили укрепление и самый важный элемент игры — знамя — был водружен над «городом».

Храбрые защитницы заняли свои позиции.

Объявили начало штурма. Воины-всадники, сидя на спинах своих «коней», бросились на штурм городка.

Я невольно искала глазами Даниэля и не находила. Вот Митька с Ратмиром. Там Пересвет и Яромир. Еще ребята из Митькиной команды. Даже эльфы были здесь почти все, а Даниэля нет.

Как же так? Что случилось? Все ли у него в порядке? Мысли кружились, отвлекая от военных действий, разворачивающихся на поляне.

Девицы бросились на своих «врагов» и начали бить их подушками, ветками, палками, стараясь скинуть воинов-всадников с их «коней», дабы сберечь свое знамя в неприкосновенности.

— Арина! — явно меня окликнул один из эльфов. Он был один, уже без всадника, тяжело дышал в пылу боя, указывая рукой в сторону каменных амбаров. — Помоги… Там…

— Что?! — сердце мое ухнуло куда-то вниз и покатилось в сторону, указанную эльфом. — Даниэль? Что с ним?

Эльф кивнул, словно не мог говорить, так сбилось от бега его дыхание.

— В подвале…

Дальше я уже ничего не слышала, потому что опрометью бросилась в сторону амбаров.

Обежав здание с другой стороны, стала спускаться по каменным ступеням, уходящего вниз по спирали, туннеля.

Большая дубовая дверь с железными, коваными петлями оказалась открытой и я, проскользнув в нее, вбежала в просторное, холодное и темное после дневного света, подвальное помещение.

— Даниэль! — позвала я, уходя вглубь, и осматриваясь. Мои шаги по полу гулким эхом отскакивали от каменных стен. — Даниэль, это я, Арина! Где ты? — И услышала звук захлопнувшейся двери. Массивной, амбарной двери, наглухо отрезающей меня от внешнего мира.

Это чья-то шутка? Я бросилась обратно к двери. С силой толкнула. Заперта! Дурная шутка, глупая!

— Откройте! Откройте! Я здесь! Выпустите меня!

Я стукнула кулаками в дверь несколько раз, но тщетно. Тот, кто ее запер, явно не собирался меня выпускать.

Ведь не останусь же я здесь навечно! Меня будут искать и быстро найдут. Быстро? Видел ли кто-нибудь, куда я побежала? Эльф! Эльф точно скажет, куда я пошла и…

И, здесь до меня начало доходить, что эльф не скажет… Не скажет, потому что… Это ловушка. Зачем этому эльфу меня здесь запирать?

Или это нужно не ему, а он всего лишь направил меня сюда? Зачем кому-то может быть нужно, чтобы я осталась здесь? Меня хотят напугать? Или я кому-то мешаю?

От того, что я сейчас пойму это, мне легче не станет. Верно? Подумаю об этом позже, а сейчас нужно выбираться отсюда.

Я пошла вдоль деревянных ящиков с овощами и фруктами, пытаясь понять, как я могу отсюда выбраться? Предварительный осмотр помещения был неутешительным. Выходило, что никак.

Вверху, под высокими потолками, были видны небольшие узкие окна, забранные металлическими решетками. Что-то мне подсказывало, что в них я не пролезу, даже если умудрюсь туда забраться и убрать решетки.

Время шло. Темнело. Панических мыслей я не допускала. Рано или поздно, меня обязательно найдут.

Да уже завтра кто-нибудь из работников спустится сюда за овощами. Ну, или через неделю… А, что, еды здесь достаточно, голод мне точно не грозит, воздух свежий, опять же.

Даже слишком свежий. Я потерла себя руками по плечам, начиная подмерзать. Полина скажет Митьке, что меня нет. Митька сразу скажет дяде. А уж дядя меня из-под земли достанет. Главное, не раскисать.

Может быть, попробовать покричать? Вдруг, кто-нибудь окажется недалеко и услышит…

— Эй! Кто-нибудь! Аааа-ууууу! — как в лесу завопила я, что было мочи.

— Ну, и чего ты, девонька, горло дерешь, почем зря?

Я резко обернулась, едва не подпрыгнув.

Высокая, статная красавица в платье малахитового цвета стояла в проходе и смотрела на меня с прищуром или насмешкой, как на неразумную. Изумрудные глаза ее в полутьме подвала светились как наши магические светильники, ровным неярким светом.

Кое-как оторвав взгляд от ее глаз, я уставилась на, неслыханной красоты, ее наряд, расшитый самоцветами. Голову ее венчал сплошь усыпанный драгоценными камнями… кокошник? Да нет же, это корона, не меньше.

— Ну что, Арина, не узнаешь?

Голос красавицы вывел меня из оторопелого ступора и бездумного созерцания невиданной красоты, и я покачала головой. Нет, не узнаю. Красавица мягко рассмеялась глубоким мелодичным смехом.

— Ящерку ты давеча спасла. Из бревна вытащила, да на травку усадила. Али не помнишь?

Я кивнула, помню, как же не помнить. Только причем здесь ящерка?

— Эта ящерка — я и есть. Дивных Гор Хозяйка.

Я наконец-то пришла в себя, и закрыла без конца открывавшийся от удивления рот. Вот оно что! Слышала об этой Хозяйке Дивных Гор. Еще бабушка мне о ней байки рассказывала.

Но как она здесь? Зачем? Почему в подвале?…

— Среди толщи камней лежат пути мои. На остров я пришла за эльфом. Знатный мастер. Ювелир-артефактор. Есть у меня к нему поручение, с коим лишь он и справится. Забрать его намерена.

У меня внутри все оборвалось. Холод, беспощадно атакующий меня последние минуты, пробил защитные барьеры и сковал сердце.

Сомнений не было, она говорит о Даниэле. Но, что значит «забрать»? Силой забрать, что ли? Видимо, последнюю фразу я произнесла вслух, потому что красавица снова рассмеялась.

— А хоть бы и силой, так что? — она помолчала, пристально меня разглядывая. — Али тебе не все равно?

Я истово замотала головой, рискуя, что она может отвалиться. От одной мысли, что кто-то обладает властью силой разлучить меня с Даниэлем, становилось тошно. Усилием воли я удерживала сознание в слабеющем от всепроникающего холода рассудке.

— Нет, мне не все равно! Не надо! Не забирайте его силой! Прошу Вас!

Красавица смотрела на меня странно, как на диковинную зверушку. А что будет, если потянуть за эту лапку? А что, если за хвостик? Зубы мои уже отбивали дробь.

Меня начинало трясти. Это нервы, понимала я и старалась расслабиться.

— Силой уже не смогу, как ни жаль. Совершен древнейший обряд. Уже обещан он другой. Магия эльфов мне не подвластна.

Я начала стремительно расслабляться. Только бы не грохнуться на пол.

— Теперь смогу забрать его лишь по его согласию, по его желанию, — продолжала красавица загадочно. — А уж предложение мое будет такое, что отказаться не моги.

— Послушайте, он ведь свободный эльф. Не нужно ставить его в такие условия, что он будет вынужден, — твердила я непослушными от холода губами, стараясь выше поднять подбородок и быть убедительной.

Осознание себя в своем праве бороться за свою любовь придало мне сил. Любовь? Да, без сомнения, любовь. Поэтому просто произнесла:

— Оставьте его мне.

— Тебе?! — красавица удивленно вскинула брови и снова мелодично расхохоталась. Посмотрела на меня, в сомнении прищурив красивые глаза. — Али он люб тебе?

— Люб, — кивнула я и взглянула на нее прямо.

— Хорошо, девочка. Но помни: о нашей с тобой встрече ребятам не сказывай. А пуще того эльфу. Добро я помню, а потому…

Широкий взмах руки, и стена перед нами стала зыбкой, мерцающей и плывущей. Обернувшись ко мне, едва заметным движением головы женщина пригласила меня следовать за ней.

Пространство свернулось, принимая меня в свои магические потоки и, медленно, словно сквозь толщу воды, я двинулась навстречу свободе. Хозяйка Дивных Гор чувствовала себя в этой среде также свободно, как и вне ее.

Вскоре, выйдя прямо из скалы, мы оказались на берегу озера. Я осмотрелась, все еще не веря глазам, и обернулась к спасительнице. Поклонилась в пояс.

— Благодарю тебя, Хозяйка Дивных Гор!

— Прощай, милая, — сказала красавица и пошла от меня вдоль берега. Через три шага она остановилась и обернулась. — А, что, если он сам захочет уйти со мной?

Внутри меня свернулся жгут. Что я могу ответить ей? Кто я Даниэлю? Я даже не знаю, как он ко мне относится.

Что посулит ему Хозяйка Дивных Гор? Как я могу желать удержать его? Какое право я имею? Да и смогу ли удержать?

А что, если он примет ее предложение? Сомнения и неуверенность без труда читались на моем лице.

— Если сам захочет… пусть идет, — потухшим, севшим голосом произнесла я. Видимо, все же простыла.

Красавица заулыбалась загадочно и чуть лукаво, бросила на меня еще один изучающий взгляд и царственной походкой продолжила путь за выступ скалы.

Я пошла вдоль берега, решая, где будет удобнее подняться.

— Аришка! — окликнули меня сверху.

— Дядя! — охрипшим голосом выдохнула я облегченно. Вид у дяди был озабоченный и встревоженный. В два приема он спустился ко мне по отвесному берегу.

— Вот ты где! А мы тебя ищем! Митя сейчас прибегал, говорит, пропала, нет нигде. Я уж собирался обернуться, да сверху посмотреть.

— Дядя, не знаю, как быть, — нервы все же сдали. Горячие слезы потекли по холодным щекам.

Я коротко поведала дяде историю своего заточения в подвале и чудесного освобождения.

— И ушла вон за тот выступ. Она сказала, ребятам ничего не сказывать, а пуще всего Даниэлю. Забрать его решила. Что посулит — не знаю, но надежда есть у нее, что он согласится. Тебе рассказывать не запрещала, вот я и рассказываю.

— Правильно сделала, что рассказала, егоза, — дядя прижал мою голову к своей груди и погладил. — Ступай к ребятам. Я все решу.

Быстрым шагом он пошел по берегу к тому выступу, за которым скрылась Дивных Гор Хозяйка.

Скинув одежду, я окунулась в теплую воду и поплыла ближе к горячим ключам. Сейчас пойду и приготовлю себе липовый чай с медом и малиновым вареньем.

Полина с порога бросилась ко мне:

— Аришка, ты с ума сошла! Где тебя носит! Мы с ног сбились! Митька к твоему Даниэлю побежал. Мы же думали, что ты с ним. Его в комнате нет. Решили, что гуляете. Ребята сказали, что он в мастерской у Светозара. И весь день там был. Тогда где ты? Митька побежал к нему в мастерскую, чтобы вместе искать, а я здесь осталась. Думаю, ты вернешься, а я пропущу. Аришка, не пугай так больше! Темнеет совсем, а ты бродишь где-то!

Подруга тискала меня и обнимала крепко, а мне было так приятно и уютно чувствовать себя любимой и нужной. Волнуются за меня. Обо мне пекутся. Чаю вот сейчас нальют. Липового. С медом и малиной. И даже пряником своим поделятся.

ДАНИЭЛЬ.

Взъерошенный Митя влетел в мастерскую:

— Даня, Аришка пропала!

— Как пропала? — подскочил я с места.

— Не знаем как. Была на игре, потом не стало. Когда и куда ушла — никто не видел.

Я схватил со спинки стула жилет. Закрыл мастерскую. Митя меж тем продолжал:

- Я подумал, что она с тобой. Тебя-то тоже не было. Потом ребята сказали, что ты здесь весь день был. Вот я и прибег. Пойдем, твои ноги и голова, глядишь, быстрее будет.

— Пойдем. Где она бывает обычно? Может быть, вернулась уже? Ты не проверял?

— Да я уже все оббегал, где обычно бывает. Ребят послал, они лес прочесывают. Полина дома ее караулит. Давно не проверял. Давай зайдем, посмотрим.

Мы поднялись в комнату к девчонкам. Митя без стука распахнул дверь.

Девчонки сидели рядом на кровати. Полина двумя руками прижимала, закутанную в одеяло Аринку, к себе. Прижималась щекой к ее голове. Гладила по спине и приговаривала негромко:

— Горе мое луковое. Леший тебя понес, не сама ты пошла.

Увидев нас, улыбнулась:

— Все в порядке. Нашлась пропажа. Голову потом ей открутим, пока пусть оклемается. Проходите.

— Я пойду, Ратмиру отбой дам, — кивнул в сторону Митя. — Сейчас вернусь.

Я прошел и присел на стул. Арина завозилась в одеяле, высвобождаясь из объятий подруги. Ладошками вытерла слезы. В груди что-то скрутилось от нежности.

— Я сейчас. Только умоюсь, — убежала в умывальню.

— Елисей, сделай нам еще чаю, дружок, — сказала Полина, и я вытаращился на нее, не понимая, к кому она обращается. — Четыре кружки. Пирожков, что ли каких еще, прихвати.

Увидев мой ошарашенный взгляд, улыбнулась шире:

— Это Елисей. Домовенок наш. Помощник по хозяйству. Его Арине бабушка подарила. Сейчас все организует. Смышленый! Стеснительный только. Ты пока чужой, видишь, он и скрылся.

Митя и чай на столе появились одновременно. Арина вышла через минуту. Выглядела почти нормально. Глаза и нос только немного красные и припухшие. Так она выглядела еще более трогательно и нежно. У меня снова в горле образовался ком из противоречивых непрожитых чувств. С одной стороны, у меня что-то скручивалось внутри от тревоги за нее и неизвестности. С другой, — облегчение, что жива, вот она, здесь.

— Светозара встретил, — рассказывал Митя. — Он вкратце объяснил суть проблемы. Все в порядке. Светозар с этой дамой потолковал. Договорились они о чем-то. Я расскажу Даниэлю, раз ты не можешь, Ариш?

Арина кивнула. Митя отхлебнул чай и потянулся за пирожком. Я чувствовал себя немного неуютно, оттого, что все вокруг понимали, о чем идет речь, один я был не в курсе.

— Аришку заперли в подвале, в овощехранилище. Кто и зачем это сделал, мы не знаем. Кто помог ей выйти, она рассказать не может, потому что дала слово. Сказала только Светозару, верно, Ариш?

Арина кивнула. У меня отлегло от сердца. За последние полчаса я о себе понял, что готов убить обидчика, если потребуется.

— Как ты оказалась в овощехранилище, Арина? — спросил я.

— Меня эльф позвал. На игре, — сказала она тихо и отчего-то смутилась. Щеки залила краска. Меня охватила злость. Что за эльф? Куда он, Хоэт его знает, ее позвал? Пугать ее проявлением гнева нельзя, а то совсем замолчит и прогонит, чего доброго. Я вздохнул, выдохнул.

— Какой эльф? — спросил спокойно.

— Такой зеленоглазый. Глаза такие яркие, ресницы темные.

— Тео, — скорее сам себе ответил я. — Так куда он тебя позвал?

— Я не увидела тебя на игре. Стала переживать, все ли у тебя в порядке? Здоров ли? А здесь эльф этот подбежал ко мне и сказал, что тебе нужна помощь, что ты там, в подвале. Вот я и побежала туда. Дверь закрылась. Меня просто заперли зачем-то.

— Ясно, — ответил я, поднимаясь.

— Я с тобой! — Митя резво поднялся следом, подмигнув Полине и подхватив с тарелки еще один пирог.

Я направился прямиком в комнату Тео. Дверь была не заперта. Тео спал. Я ткнул парня в плечо:

— Тео, вставай! Есть разговор!

Парень никак не отреагировал. Я потряс его сильнее.

— Тео! Да проснись же! — встряхнул за плечо так, что тот чуть не слетел с кровати.

Парень открыл безумные глаза, явно еще не проснувшись и не соображая, что происходит.

— Тео, это я, Даниэль, — обратился я к нему на эльфийском. — Узнаешь меня?

Парень кивнул. С трудом, но сел на кровати. Взгляд его не стал более осмысленным, но ждать, когда он выспится, я был не намерен.

— Скажи, зачем ты отправил девушку Арину в подвал?

Парень таращил на меня непонимающие глаза.

— Ка… какую девушку?

— На игре. Сегодня. Ты подошел к девушке Арине и сказал, чтобы она пошла в подвал. Потому что я прошу о помощи. Зачем?

Глаза Тео стали еще больше, и остатки смысла покинули это безнадежное пристанище.

— Я не… Даниэль, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не помню никакую девушку. Я пообедал и меня что-то сморило. Я пошел спать.

— Понятно. Подумай еще раз, прежде, чем соврать мне. Ты знаешь, что я смогу проверить, лжешь ли ты мне.

— Я говорю правду, Даниэль. Я пообедал. У меня разболелась голова. И сейчас еще гудит так, будто бочонок эля накануне выпил в одиночку. Залпом. Пошел спать. Все.

— Знакомые симптомы, — пробормотал я по-русски для Мити. — Пойдем, Мить. Он ничего не помнит. Подозреваю, что ему дали то же средство, что и мне.

— Аришка-то кому дорогу перешла? Кому-то из ваших? — в Митиных глазах блеснула такая решимость, что я сейчас не поставил бы десятерых своих против него одного.

Глава 8

АРИНА

Утро выдалось на редкость спокойным и размеренным. Мы с Полиной проснулись, умылись и вместе спустились к завтраку.

За нашим столом Митя, Ратмир и еще несколько ребят за обе щеки уплетали кулебяку со сложной начинкой. Мы присоединились к ним.

Позавтракав и договорившись вечером встретиться на поляне, и поиграть во что-нибудь подвижное, разошлись по аудиториям.

Меня, как всегда, ждала лаборатория, полная колб с разноцветными растворами, запахами трав и сегодня — новым ярким ароматом.

С моим профессиональным нюхом я сразу вспомнила, где с ним сталкивалась раньше: Нериэль. А вот и она сама. Эльфийка стояла ко мне спиной. Роскошные локоны были рассыпаны по спине.

Словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и прошлась по мне надменным скептическим взглядом с головы до ног. Пирсинг в ее нижней губе съехал набок и вниз вместе с углом лиловых губ. Веки с ярким макияжем и татуажем широких длинных стрелок прикрылись, словно она была не в силах выносить даже мой вид.

Если она хотела этим меня задеть или смутить, то бесполезно, у нее ничего не вышло. Мой любимый зеленый сарафан сидел на мне отлично и мне очень шел, подчеркивая глубину глаз. Из темно-серых они становились темно-зелеными. Я это знала, и мне было решительно все равно, что она об этом думает и думает ли вообще.

— Миленькое платьице, — иронично скривив ярко накрашенные губы, то ли улыбнулась, то ли усмехнулась девушка.

— Ты пришла полюбоваться на мое платье? — я, не спеша, сняла с вешалки фартук и нарукавники и надела их.

— Слышала, ты принимаешь заказы на зелья, — скользя по мне змеиным взглядом, пропела эльфийка.

— Тебя неверно проинформировали. Иногда я помогаю друзьям или знакомым.

— Нужно сделать одно зелье…

— Бог в помощь! — отрезала я, не повышая голоса.

— В смысле? — озадачилась красотка, явно непривыкшая к тому, что ее перебивают.

— В прямом. Нужно — так делай, — вежливо, но без улыбки произнесла я.

— Я вообще-то к тебе обращаюсь! — раздраженно взвизгнула девица.

— В самом деле? — холодно изумилась я. — Видимо, не заметила, когда ты ко мне обращалась. Подумала, что так, воздух сотрясаешь.

— Ах, ты… даммар друффендорем! — последняя фраза прозвучала довольно громко и резко.

— Арина, у вас все в порядке? — преподаватель подняла острый взгляд от штатива с пробирками.

— Да-да, Агафья Милорадовна, все в порядке! Девушка просто дверью ошиблась, а я ей дорогу объясняю. Не входите, девушка, если не знаете, что за дверью. Спрашивайте сначала, чтобы не попадать в глупые ситуации. Я провожу Вас, чтобы не заблудились, — чеканя каждое слово, и, твердо глядя в глаза Нериэль, я наступала, и эльфийка вынуждена была отступить и вместе со мной выйти за дверь.

— Ты безумная, если думаешь, что Даниэль на тебе женится! — обрушилась она на меня, сверкая глазами. — Он уже живет сто лет и проживет еще десять раз по столько, а ты!.. — задохнулась она от ненависти. — Ты — муха! Он и не вспомнит о тебе через двадцать лет!

— Ааа, — понимающе протянула я, улыбнулась и скрестила на груди руки, — так тебя это беспокоит. А я-то думаю, чего ты взбесилась? Ты же вроде бы с Хальгором помолвлена.

— Тебя не касается, с кем я помолвлена! — заверещала красотка.

— Ну да, ну да… — согласилась я, проявляя участие как к больной, — ты только успокойся, милая. Эко тебя пробрало-то.

— Держись подальше от Даниэля! Ты меня поняла?! — бушевала эльфийка.

— Как не понять? — округлила я глаза. — Все о тебе поняла. Микстурку тебе сделаю… от припадков. Зайди вечером, забери, — мой спокойный тон окончательно вывел ее из себя.

Лицо ее исказила дикая ярость, глаза были безумны. Видела я такого однажды у нас в деревне, бабушка его лечила.

Мне стало, как-то, даже жаль девушку, но я удержала себя от того, чтобы пожалеть ее от всего сердца. Она сама мостит свою дорогу.

Нериэль резко развернулась, и, бормоча эльфийские — подозреваю, что непереводимые — термины или угрозы в мой адрес, ушла, цокая каблуками по мраморному полу коридора академии.

Я вернулась в лабораторию и с еще большим воодушевлением стала готовить для Даниэля нектар. Ему нужно восстанавливаться и, если верить хвалебным отзывам Терниреса о моем чае, это средство будет самым полезным для него сейчас.

Отыскав на полке увесистую керамическую фляжку, перелила в нее готовый нектар.

Во второй половине дня я расписывала глиняную посуду райскими птицами. Очень старалась. Птицы выходили, прямо скажу, так себе. Зато я щедро вливала в них силу, что позволит в будущем налить в такой кувшин молоко, и оно неделю простоит и не скиснет. Даже в жару на сенокосе. А о том, чтобы такая посуда не билась, уже позаботились гончары.

Вечером на поляне нас собралось девять человек: мы с Полиной, Танюшка, маленькая стройная брюнетка Любава с берестяного дела, Митя, Ратмир, Пересвет, Яромир и Борис — высокий синеглазый шатен из Митькиной боевой команды.

— Можно бы в лапту поиграть, только десятый нужен, — делая разминку, предложил Митька.

Со стороны леса с луком и колчаном вышел Даниэль.

Он заулыбался нам, словно родным. Пожал ребятам руки. Девушкам покивал.

— Очень удачно я вас встретил. Собирался идти искать. Полина и Арина, девушки, у меня для вас есть небольшие подарки в знак моей благодарности и дружбы. Прошу их принять, не откажите! — с этими словами он скинул на землю колчан и вытащил из него два бархатных мешочка.

В одном из них был серый с металлическим блеском камень овальной формы в серебряной оправе, на серебряной же витой цепочке. Даниэль подошел к Полине.

— Это артефакт, Полина. Он поможет тебе быть неуязвимой в бою, а твоему мечу всегда быть острым.

— Самозатачивающий амулет! — с восторгом ахнула впечатленная Полина.

— Да, — кивнул Даниэль. — Ты позволишь твои ножны? Я помогу закрепить.

Полина подала ему ножны. Даниэль обернул цепочку у основания ножен и разместил красиво камень. Положил ножны на землю. Встал и направил левую руку на камень. Пару секунд ничего не происходило, а потом волна серебристого света полилась на ножны. Вскоре все прекратилось.

Даниэль поднял ножны и подал Полине. Мы все подошли посмотреть, что же получилось и ахнули: цепочка и камень впаялись в металл. Это выглядело как изысканное украшение. Полина сияла от счастья, прижимая к груди ножны.

Даниэль повернулся ко мне и вытащил из другого мешочка кулон округлой формы из кроваво-красного с фиолетовым отливом камня на золотой цепочке. Он подошел ко мне очень близко. Медленно раскрыл ладонь, давая возможность полюбоваться произведением искусства.

Я завороженно смотрела на переливы рубинового — словно капля крови — камня на его большой ладони. В горле моментально пересохло, и я непроизвольно сглотнула и облизала губы.

— Разрешишь, Ариш? — негромко произнес он, глядя мне в глаза. Его дыхание коснулось моей щеки и шеи. Опаляющей волной разошлось по груди и рукам. Горячий шар прокатился из груди вниз, к коленям. Пальцы Даниэля были теплыми, когда он, надевая на меня цепочку, случайно легко коснулся моей шеи. — Это артефакт, при помощи которого ты сможешь понимать эльфийскую речь, — прошептал он почти мне на ухо, дыханием опаляя и без того сверхчувствительную кожу.

Нечем стало дышать. Кровь бросилась к вискам и застучала в ушах сотней молоточков. Глаза его лучились нежностью и еще каким-то новым, не виданным мной раньше, светом. Он близко и внимательно посмотрел мне в глаза.

В нескольких шагах от нас стояли ребята, но меня не покидало чувство, что мы одни на этой поляне, мы одни на всем белом свете. — Пока не рассказывай никому. Может быть, пригодится, — добавил он тихо.

Приглушенный голос его бархатными теплыми нотками волновал и будоражил что-то сокровенное внутри. Больше всего мне сейчас хотелось броситься ему на шею и закружиться!

Силой удерживала я себя от несусветных глупостей, что безудержно лезли мне в голову. Но губы сами собой уже растягивались в счастливой улыбке, а сияющие глаза выдавали с головой, сколько ни сдерживайся.

- А этот амулет что делает? — наперебой загомонили ребята.

— Зелья зачаровывает? — предположила Танюшка.

— Наверное, травы сушит, — добавила Любава.

— Ага, и блины печет, — хмыкнул Митька.

— Секрет! Меньше будете знать — крепче будете спать! — рассмеялась я немного нервно, пряча амулет под рубашку. — Давайте лучше в лапту! Выручай, Даниэль, нам десятый нужен.

— А какие правила? — охотно подключился эльф, закатывая рукава рубашки.

— Сейчас я тебе мигом обскажу, Дань, — Митька подал ему в руки увесистую палку.

И уже через минуту Даниэль, отправив кожаный мяч в полет, бежал по краю поля к линии кона и обратно. Пересвет, догнав мяч, попытался осалить Даниэля, но где там!

Играли мы не на очки, просто в удовольствие. Полина с такой силой двинула по мячу, что он улетел за поляну, в высокую траву. Яромир бросился его искать. И, пока он искал, Полина могла пять раз сбегать за кон и обратно.

Я ударила по мячу легко, и спортивный Борис в прыжке тут же поймал его. Теперь мы пошли водить, а команда Бориса — в город. Но, они рано обрадовались. Уже первый поданный ими мяч поймал Ратмир и команды снова поменялись местами.

От души, нахохотавшись, набегавшись на свежем воздухе, мы изрядно проголодались и все вместе пошли на ужин.

— А что, Ярик, мои сапоги-скороходы уже в работе? — Митьке не терпелось примерить обновку.

— Уже, Митяй, думаю, недели через две будут готовы, — ответил Яромир и улыбнулся Любаве. Та стрельнула в него черными глазами и улыбнулась в ответ. — А мой горшок, что, сам варить будет?

— Возьмусь на днях, Яромир, — Митька догнал Полину.

— И что, Митяй, правда, сам варит? — Борис еще не видел это чудо.

— А то! Только и скажешь: «Горшочек, вари!» Я же знал, чему учиться нужно! — хмыкнул, довольный собой, Митька.

— Ну что, успеем до ужина — на озеро? Окунуться хочется! — Ратмир, чем ближе подходили к столовой, тем больше ускорял шаг.

Ребята за разговорами ушли вперед, а мы с Даниэлем немного отстали. Полина с Митей тоже не спешили. Держались немного впереди нас. Видимо, чтобы не оставлять меня одну с эльфом.

— Ну вот, Аришка, будут у меня сапоги-скороходы, навещу твоего Горыныча, — обернувшись к нам, заверил Митька.

— Хорошо, а то давно не прилетал что-то, — кивнула я. — Если, он, конечно, еще на прежнем месте живет.

— Вот и погляжу, на прежнем, али нет. Надеюсь, не сожрет меня, как прошлый раз.

— То-то и видно, что, прошлый-то раз сожрал, да выплюнул, — поддела его Полина.

— Да у меня тогда от страха чуть расстройство не случилось! — Митькина самоирония фонтанировала.

— Да то у дракона от тебя расстройство приключилось, — беззлобно скалилась Полинка.

— Бабушка однажды лечила от ранения Змея Горыныча, — пояснила я для Даниэля. — А я маленькая была. Мы подружились, пока за ним ухаживали. Потом он прилетал иногда. А, когда в академию уходила, Митька с дружками за мной погнались. Они в ту пору дразнили меня, проходу не давали. Поплутала от них по лесу. Митька так и не отстал. Пришлось драконом его пугать. Горынычева пещера как раз неподалеку была. Думала, теперь-то Митька отвяжется. Нет! И с Горынычем подружился. Так и пришел со мной в академию. Увязался, на свою голову, — смеясь, поведала я историю трехлетней давности.

— Так мне и надо было! — рассмеялся Митька. — Выходим на поляну, а там — драконище о трех головах! Я так на землю и сел, где стоял. Аришка в крик: «Мамочки! Он сейчас нас сожрет! Митя, беги!» Драконище лапами затопал, дыму напустил. Чистый цирк! Ну, все, думаю, вот и пожили.

— А Митька не сбежал. Взял дубину побольше. Меня себе за спину задвинул. Отбиваться приготовился. Думаю, хватит придуриваться, — вклинилась я в повествование.

— Тут Аришка со всех ног к нему как запрыгала: «Жулька, здорово!». И ну, обниматься! А Змей к ней ластится, как щенок, всеми тремя головами. Я со страху за нее чуть не помер. Едва отошел. Говорю, ты чего его как дворняжку, кличешь? А она говорит: «Жуль Вейр Алет, знакомься, это Митька». «Алет?» — переспрашиваю. Ну, совсем обалдел. Третья голова, флегматично так, пустила по траве струю огня, вздохнула и кивнула, соглашаясь: «Ну да, Алет». Я говорю, а чего у него имя-то такое… ненашенское? А Аришка мне: «Он и сам ненашенский».

Даниэль хохотал уже в голос. Полинка, не в первый раз слушавшая этот рассказ в разных вариациях, улыбалась, глядя на Митьку. Я дополняла его рассказ, по мере возможности:

— Как назвала, так вот теперь и летает. Ну, не Каштанкой же мне его звать?

— Я говорю: «А что, если бы ему кличку подобрать, Летун, например». Аришка мне: «Ты в своем уме? Он что, собака, чтоб ему кличку давать? Здравомыслящее существо. Вполне себе. Гхм. Иногда», — Митька изрядно добавлял к рассказу новых вымыслов. — Горынычу, видимо, тоже кличка Летун не понравилась, продолжил по мне огнем пуляться.

— Митька орет: «Аришка! Забери своего дракона! Зажарит и сожрет!». Я ему говорю: «Не пугай округу, полоумный! Никто не станет тебя жрать». Горынычу говорю: «Чай, не дикие звери, правда, Жуль?» Тот, вполне доброжелательно, кстати, кивнул.

— Ага, кивнул. А третья голова выдохнула в сторону струю дыма и мне так многозначительно: «Я бы все же поставил на более разумный вариант, что не все здесь такие, во благо воспитанные». У, ехидна, думаю! — хохотал Митька.

— Шутил, конечно! Он такой! — защищала я дракона. — А Митька перехватил покрепче дубину и говорит: «А вот я тебе сейчас палкой, да по зубам!». А Горыныч: «А че сразу по зубам-то?!». Я его приструнила, мол, ладно, Алёш, кончай уже пугать. Мы же тебе гостинцев принесли. Митька, говорю, доставай зайчатину.

— Да ему того зайца — на один зуб, с такими-то башками, — Митька изобразил руками размеры голов Горыныча.

— Да, он сытый был, — успокоила я Даниэля. — Я его спрашиваю: «Скажи-ка мне лучше, ты телят из деревни таскал?»

— Две головы скромно потупились. Дракон от смущения шаркнул по земле лапой. А третья голова сделала абсолютно независимый вид, будто вопрос был задан вовсе не ей, — снова перехватил повествование в лицах Митька. — «Только тех, что жители сами давали».

— Пришлось поверить, — смеялась я. — Подрядился деревни охранять от волков. Те разошлись в ту пору, управы не было. Так жители тех деревень ему вскладчину отару овец выделили. По лесам, опять же, промышлял, чем мог. Нормально жил. Без бандитских налетов.

Митя с Полиной ушли вперед, подтрунивая друг над другом и перешептываясь. Отсмеявшись, я вспомнила, о чем хотела рассказать Даниэлю.

— Я нашла твои стрелы в лесу. То есть, я думаю, что они твои.

Даниэль остановился и развернулся ко мне всем телом. Удивлен. Озадачен. Потом продолжил идти.

— Покажешь? — промолвил он.

— Отдам. Мне они без надобности, — заверила я его.

— А где нашла и когда?

— На следующее утро после того, как подстрелили птицу. Недалеко от того места, где мы ее подобрали. В землю были воткнуты.

Даниэль задумался. Я какое-то время не мешала ему думать. Помолчав, он спросил:

— Что это за птица, Аринушка?

— Я зову ее Птицей Счастья. У меня очень светло на душе, когда она прилетает, — немного смутившись, призналась я.

— Подозреваю, потому она к тебе и прилетает, что у тебя светло на душе, — рассмеялся Даниэль.

— Ты узнал что-нибудь о том, кто мог тебя в бане запереть? — затронула я, волнующую меня тему.

Даниэль отрицательно покачал головой.

— Ничего.

— Подумай, может быть, ты кому-то дорогу перешел? Девушку отбил? Что-то видел или узнал, что не должен был? — настаивала я.

На все мои вопросы он только качал головой: «Нет».

— А общался с кем в последнее время? — не теряла я надежду все же найти какую-то зацепку.

Даниэль, задумавшись, пожал плечами:

— В последнее время… с ребятами из группы, и все. Здесь, на острове, у меня достаточно ограниченный круг общения. Светозар не в счет? — снова улыбнулся.

— Не в счет, — улыбнулась. — Расскажи о своей семье, Даниэль, — попросила я, пользуясь возможностью узнать его поближе. — Стороннему слушателю бывает проще услышать что-то особенное… какую-то мелочь, на которую ты сам никогда не обратишь внимания, — я понимала, что вряд ли я что-то так вот сразу пойму, но вдруг и в самом деле какая-то зацепка прозвучит в его словах. Даниэль улыбнулся своей спокойной загадочной улыбкой.

— Идет, только, если ты тоже расскажешь мне о себе, — хитро глянул на меня. Я тут же кивнула, принимая условие, и приготовилась слушать, хотя до столовой оставалось совсем смешное расстояние.

— Я родился и вырос в королевстве Лундер Эльфен. Это очень живописное место. Находится в самой глубине эльфийских земель. Там все буквально пронизано Магией Леса. Горы со снежными вершинами сказочной красоты! Чистейшие озера! Дремучие леса и изумрудные луга. Любоваться ими можно бесконечно! Даже, когда видишь эти чудесные виды каждый день. Мне хотелось бы, однажды, показать тебе эти места. Наш с Хальгором отец — высокородный эльф. Хальгор — законорожденный сын. Я — бастард, но отец признал меня и, после смерти матери, принял в свою семью. Мы с Хальгором выросли вместе в нашем родовом замке Ливинстауне. Оба закончили университет по управлению эльфийской магией. Теперь здесь учимся создавать изделия, в которые вплетаются магические потоки и нити. Ставить на них магические печати. Это большое искусство. И большая работа.

— А Нериэль? — вклинилась я в повествование, хотя обещала себе, что не буду перебивать.

— Нериэль — дочь высокородных эльфов. Мы знакомы с детства, — Даниэль явно сдерживал улыбку.

— Она влюблена в тебя? — слишком жарко спросила я. Сердце сжалось в ожидании ответа.

— Нет, что ты, Аринушка! — рассмеялся Даниэль, — Нериэль влюблена в себя. И каждый, кто с первого взгляда не оценит по достоинству ее уникальность и красоту и не присягнет на верность, должен быть тотчас же сожжен на костре. Сомневаюсь, что когда-нибудь она станет думать иначе. Я никогда не был в числе ее поклонников, отсюда происходит ее интерес ко мне.

— Если вы такие высокородные, зачем вам учиться ремеслу? — озадаченно заморгала я.

— Видишь ли, Аринушка, я обладаю уникальной магией и не считаю праздный образ жизни для себя возможным. Я могу приносить пользу людям, чем и собираюсь заниматься. Хальгор получит состояние отца, а мне необходимо зарабатывать, пусть не на жизнь, но на комфортную и обеспеченную жизнь, поэтому я очень рад возможности учиться. Мне не хочется влиять на порядок наследования, манипулируя своей беспомощностью. Я люблю отца и не хочу ставить его в положение трудного выбора между сыновьями. Хальгор — его наследник, а я — взрослый мужчина и вполне способен сам о себе позаботиться.

Даниэль немного помолчал, но я больше не стала мешать ему расспросами, надеясь на продолжение рассказа.

- Хальгора на учебу отправил отец, — задумчиво продолжил он. — А Нериэль, насколько знаю, поехала за компанию с Хальгором. Не слышал, чтобы она здесь чему-то училась, но на каком-то потоке она точно числится.

— Вот как, — что-то в этой фразе меня насторожило, но я не могла сообразить, что именно.

— Твоя очередь, — улыбнулся эльф. Вот, ёшкин кот, ну зачем мужчине такая совершенно умопомрачительная улыбка? Я ведь теперь мысли в кучу собрать не могу! Да и почти пришли уже.

— Бабушка нашла меня в лесу младенцем. Заботилась обо мне, растила и обучала, как родную. У нее терем в лесу красоты сказочной! Ну, почти как твои горы, — улыбнулась я. — Я уверена, тебе бы он понравился. Недалеко от деревни. Но, если кто с дурными намерениями идет, тот уже не пройдет. Поплутает, поплутает, да опять к деревне и выйдет. И белый волк ей служит уже много лет, и филин. У меня, конечно, нет таких способностей от рождения, но она многому меня научила. Даниэль, может быть, в другой раз? Есть очень хочется, — смущаясь, схитрила я.

— Хорошо, но рассказ за тобой, — прищурив глаза, выразительно посмотрел на меня эльф. Душа моя пела от счастья. Я пыталась призвать ее к порядку, но куда там! Губы сами растягивались в глупейшую улыбку, и ноги готовы были пуститься в пляс.

— Я для тебя чай приготовила. Нектар. Поможет тебе восстановиться, — я улыбалась, как умалишенная. Со стороны, скорее всего, именно так и выглядело.

— Волшебный нектар! Без преувеличения. Твоя магия очень похожа на эльфийскую, — Даниэль смотрел на меня с нежностью и улыбался мне светло и беззаботно. — Я зайду вечером за стрелами и нектаром?

Я кивнула. Подаренный амулет пульсировал, касаясь кожи. Казалось, от него волнами расходится магия. Магия Даниэля.

— Тебе удалось что-нибудь узнать про орнамент на запястье? — спросила я.

— Пока нет, к сожалению. Здесь в библиотеке нет эльфийской литературы. Изготовление нового артефакта займет какое-то время. Я подбираю составляющие элементы. Но мы обязательно с этим разберемся. Ведь так? — задавая последний вопрос, он взял меня за руку. Существовал ли в этот момент вопрос, на который я ответила бы: «Нет»?

Я сидела на ужине за столом, а мысли мои парили где-то в облаках. Полинка, выбирая косточки из запеченной рыбы и задерживая на мне взгляд, то и дело загадочно хмыкала и, улыбаясь, качала головой.

Глава 9

ДАНИЭЛЬ

Тестирование камней заняло больше времени, чем я предполагал. Среди минералов обнаружились кристаллы, свойства которых менялись от времени суток, соседства других минералов и металлов и даже того, кто воздействовал на них своей магией.

И все же мы со Светозаром уже заканчивали их тестировать. Работа была проделана большая, но все же это был только подготовительный этап.

— Светозар, все не то. Есть ряд минералов, у которых показания близкие, но не те, что нам нужны.

Светозар задумался.

— Есть у меня еще один камень. Сдается мне, ты его уже видел. Нужно испытать и его. Пойдем, покажу.

Новый символ, высеченный в камне, засветился от прикосновения Светозара, и часть стены в дальнем конце залы отъехала в сторону.

Открылся лестничный винтовой спуск. Засветилась магическая подсветка. Еще ниже? Да куда уже? Только на дно озера, наверное.

Какое-то время мы шли вниз, затем по длинному каменному переходу. Магический фон усиливался. Я ощущал кожей энергетические волны и старался подстроить свою магию в унисон.

Вышли мы к небольшой пещере, вырубленной в скале. Бело-розовый мрамор мерцал фиолетовыми отблесками в синем магическом освещении.

Одна из стен в пещере была полностью стеклянной, с двойным толстым стеклом. За ней была вода и… огромный белый камень с древними руническими символами. Тот самый камень, что я видел на дне озера, когда нырял.

— Вот он, — указал на камень Светозар. — Чувствуешь, какой силы магическая энергия им генерируется?

— С ног сбивает. Не просто чувствуется, — передал я свои ощущения.

— Я сейчас добуду кораллы, и мы их протестируем, — сказал Светозар и, раньше, чем я успел удивиться, отодвинул в сторону стеклянную дверь, вошел в пространство между стеклами, и закрыл за собой дверь. Я только вздохнул. Незаданные мной вопросы остались висеть в воздухе.

Светозар в это время отодвинул внешнюю стеклянную дверь и вышел в озеро, к камню. По тому, как он двигался и перемещался, можно было сказать, что вода для него — родная стихия.

Он отломил несколько белых кораллов и вернулся в пространство между стеклами. Закрыл за собой внешнюю дверь. Вода, заполнившая отвоеванное пространство, ушла в специальные отверстия в полу. В следующее мгновение стеклянная комната, в которой находился Светозар, заполнилась паром. Стекла запотели.

Через минуту Светозар открыл внутреннюю дверь и вернулся в пещеру. Одежда на нем была сухой. Стекло медленно возвращало себе прозрачность.

— Я давно подозревал, что твои возможности намного превышают человеческие, — задумчиво произнес я, несколько шокированный увиденным.

Светозар улыбнулся.

— Я вырос у своего деда. Матушка моя — дочь морского царя. А отец — простой человек. Почти… простой, — ответил Светозар, словно объясняя свои способности. Для меня же его объяснение только добавило вопросов. — Эти кораллы уникальны тем, что выросли прямо на камне. Впитав его энергию, они сами по себе уже артефакты.

Мы поднялись в мастерскую.

Я взял один из кораллов и направил сквозь него магический поток. Энергия, проходя сквозь коралл, случайно зацепила темно-фиолетовый кристалл, лежащий на столе. Кристалл засветился.

Преломленная кристаллом волна прошла сквозь измерительный прибор и пошла дальше. Ударила в каменную стену. Поверхность стены взялась рябью и замерцала, открывая внутри себя вожделенный портал.

Светозар подхватился с места.

— Удерживай направление, Даниэль. Я попробую рассчитать траекторию пути.

Через минуту Светозар махнул мне рукой.

— Выход обозначился в районе моего кабинета. Из зеркала на стене.

— Странно. Почему из зеркала? — недоумевал я.

— Я тоже пока не понял. Возможно, серебро каким-то образом потянуло на себя направление.

— Серебро… А рама там какая? Медная? — мне нужно было понять способ привязки выхода.

— Медная, — подтвердил Светозар.

— Или медь, да?

— Возможно, — согласился Светозар.

— А, если попробовать умышленно завязать выход на серебро или медь?

— На зеркало в медной оправе? Мысль хорошая, но пока давай рассмотрим и другие варианты, — Светозар вернулся к столу.

АРИНА

Утро началось с взволнованного шепота домовенка прямо мне в ухо:

— Аришка, чего это? — Елисей толкал меня в бок и глаза у него лезли на лоб от удивления. — Вот чудеса-то! Сколь живу, а такого чуда не видывал.

— Что случилось? — я встрепенулась и моментально села.

Проследив за взглядом домовенка, уставилась на изголовье кровати и ахнула. А посмотреть было на что: резная спинка изголовья была сплошь покрыта молодыми зелеными побегами.

Должна признать, выглядело это очень красиво! И необычно. Я протянула руку и осторожно потрогала клейкие зеленые листочки. Настоящие.

— Забавно, — протянула я, рассматривая шедевр. — Посмотри, Елисей, а корни она не пустила случайно?

Домовенок мигом нырнул под кровать и прогудел оттуда приглушенно, даже как-то расстроенно:

— Нет, корней нету.

— И то ладно, — вздохнула я облегченно и, счастливо улыбаясь, плюхнулась обратно на подушку.

Долго валяться не стала, заря уже занялась, самое время собрать крапиву. Обычно я собирала ее в овраге, недалеко от сторожки. Там для нее было раздолье и найти можно было от молоденькой и мягкой травки до крепких стеблей, корней и семян.

Прихватив холщовые рукавицы, я стала спускаться по лестнице, когда на эльфийском этаже заметила Нериэль, осторожно выскользнувшую в коридор из-за двери одной из комнат.

Увидев меня, эльфийка скривилась и негодующе скосила взгляд на туфли, которые держала в руках. Вид у нее был довольно небрежный, распущенные волосы растрепаны, под глазами залегли темные круги.

Я невозмутимо прошла мимо. Меня ничуть не интересовало поведение этой девицы. Думаю, как и ей было без надобности мое порицание или одобрение. Выйдя на улицу и, пройдя шагов десять, я услышала, донесшееся мне в спину приказным тоном:

— Постой!

От неожиданности на долю секунды я остановилась, но тон, каким это было сказано, отбил всякое желание обернуться, поэтому я продолжила свой путь в сторону леса, не сбавляя шага. Если каждая вздорная девица станет мне указывать, что делать, а я стану к ней прислушиваться, то где я окажусь через неделю?

— Ты глухая?! Я к тебе обращаюсь, чучело огородное! — эльфийка шла за мной, не отставая, почти догоняла.

— Чучело — гороховое, пугало — огородное, — со смешком поправив на себе старенький выцветший сарафан, пробормотала я себе под нос, передразнивая иностранку, невесть где, нахватавшуюся наших словечек.

Комичность ситуации умиляла: снова ей что-то от меня нужно и вместо того, чтобы по-человечески обратиться, она требует, будто я и в самом деле ей что-то должна.

Шла я быстро, почти напрямик, лишь иногда обходя особенно густые заросли орешника или шиповника. Вредная девица почти не отставала, все больше распаляя себя ругательствами в мой адрес:

— Что мог найти в тебе Даниэль? Как это у вас говорят? Ни кожи, ни рожи! Тупая деревенщина! Он никогда, слышишь, никогда на тебе не женится! Эльфы женятся только на своих! Сколько лет ты проживешь? Триста? Пятьсот? Ты понятия не имеешь, что такое эльфийская магия!

По большому счету, мне было плевать на ее болтовню. Ситуация по началу меня забавляла и где-то даже веселила.

Подойдя к оврагу и надев рукавицы, я смеялась уже в голос. Гневные угрозы и крики по прежнему неслись мне в спину:

— Ты никому ничего не скажешь! Слышишь ты, безмозглая курица! Никому и ничего! — всклокоченная и растрепанная эльфийка выскочила, наконец, на полянку перед оврагом.

Солнце радостными утренними лучами уже вовсю золотило верхушки деревьев. Все чаще и громче слышались трели потревоженных криками птах. Пахло свежестью, травой и цветами.

И, оттого еще более безобразными и неуместными показались резкие слова Нериэль:

— Иначе останешься в этом овраге, я тебе это устрою!

Я и не собиралась никому ничего сообщать, но лишь потому, что никому не было интересно, где и с кем она проводит время. Но радовать ее этим сообщением я не спешила, а вдруг еще что-то расскажет.

— Чему ты радуешься, дурочка? Надеешься, что Даниэль тебе поверит? Или Хальгор тебе поверит? Тебе никто не поверит!

Так, уже становится интересно. Значит, она была не с Даниэлем и не с Хальгором. Чья там была дверь? Терниреса?

— Тернирес точно поверит, — продолжая рвать крапиву, кинула я реплику в шутку наудачу.

— Ах, ты! — эльфийка кинулась на меня, намереваясь столкнуть в овраг, но я выставила впереди себя пучок сорванной крапивы и хлестнула им ее по рукам. Она, обжегшись, взвизгнула и отскочила, потирая покрасневшую кожу на обнаженных руках.

Сдернув рукавицу, я вытянула вперед руку и, направив ее ладонью в землю, мысленно приказала крапиве расти.

Толстые сочные стебли с гигантскими листьями, унизанными жгучими волосками, стали тотчас же расти широкой стеной вокруг опешившей от такого поворота Нериэль. Вид у нее сделался испуганный и растерянный.

С чего бы это? С эльфийской магией так пугаться простой крапивы? Эльфийка поежилась и попятилась, но натолкнувшись спиной на все ту же живую жгучую стену, взвизгнула и резко отскочила на прежнее место, обхватив себя руками и с ужасом взирая на окружавший ее травяной лес.

Позволив крапиве вырасти выше человеческого роста, я повернулась и, не обращая внимания на крики и вопли скрывшейся в зарослях девицы, отправилась в сторожку.

Я была очень довольна собой и своей проделкой — злой, но абсолютно безвредной, как мне казалось. Я понимала, что для эльфийки — скосить эту крапиву под корень и развеять по ветру или загнать обратно в землю, или просто раздвинуть, как зачастую стала делать в зарослях я сама — дело одной минуты.

Мой поступок в этом свете был не более, чем детская шалость — маленькая такая, но приятная месть вредной девице за ее высокомерный, вздорный характер и резкие слова. Она в ответ вполне могла вырастить мне поперек дороги непроходимый лес.

Однако, почему-то, этого не сделала. Даже странно, почему она этого не сделала?

Разложив крапиву под навесом у сторожки, я вышла к озеру.

Туман отступал, прогоняемый осмелевшими солнечными лучами. Клоками цеплялся за ветки деревьев, в последней попытке удержать позиции, но неизбежно сдавался, становясь все более редким и прозрачным, стелясь все ниже, опадая росой на еще сонные в тени травы.

Я скинула сарафан и рубашку и зашла в прохладную воду, с наслаждением смывая с себя все тревоги этого утра.

Полина ждала меня в столовой за нашим столом.

— Ты чего так долго?

— Переодевалась, — ответила я, подсаживаясь ближе и подвигая к себе тарелку с кашей. — Поль, как ты думаешь, почему Нериэль такая… грубиянка? Такая дама и такая…

— Меня больше интересует, почему тебя это волнует? — проницательная подруга с интересом всмотрелась в мое лицо.

— Я столкнулась с ней утром, и мы… повздорили немного. Так что ты думаешь?

- Скорее всего, она высокородная леди, а мы — простые смертные и она думает, что это дает ей право вести себя с нами высокомерно. Возможно, она не знакома с нашим Уставом Академии и пунктом о том, что все учащиеся равны, независимо от того, князь ты или мужик. Еще, наверное, она сильный маг.

— Неа, — качнула я головой, задумчиво. — Вот ни чуточки она не сильная, Поль. Я не чувствую ее силы, понимаешь? И ты не чувствуешь, верно? А уж ауру я считываю за минуту. Если она и маг, то очень слабенький. А вот позиционирует она себя как сильный маг… Ну, или как капризный, избалованный ребенок, привыкший получать все и сразу, по первому требованию. Я мало таких детей видела, но доводилось. Во всяком случае, без сильных способностей это выглядит именно так.

— И какие же выводы мы из этого можем сделать?

— Что, либо такие способности у нее когда-то были,… и от них остались лишь привычки…

— Либо их никогда и не было, но окружение и среда позволили ей стать такой, какой мы ее видим, — закончила мою мысль подруга и мы отправились на занятия.

Я расставляла на рабочем столе колбы и коробочки с травами, когда от двери меня окликнули.

Я подняла голову и с удивлением обнаружила Терниреса, который, видимо, не решаясь войти, жестом звал меня выйти к нему.

Занятие еще не началось, и я с улыбкой приветствовала его. Парень выглядел озадаченным и немного смущенным.

- Арина, — вздохнув, начал он нерешительно, — у меня к тебе просьба очень личного характера. Я кивнула в знак того, что слушаю его. — Нет ли у тебя средства от волдырей? Мази или лекарства какого-нибудь?

— Где? На каких местах? По какой причине? Как давно?

— Знаю только, что покраснение кожи, волдыри на руках и на лице. Из-за чего — не знаю, не скажу. Возможно, это реакция на прикосновение какого-то растения.

— Покажешь? — я заинтересованно осмотрела свободные от одежды участки кожи эльфа.

Парень отрицательно покачал головой и вздохнул:

— Нет, не у меня. Показать не могу, но нужна твоя помощь.

Пазл в моей голове сложился внезапно и полностью. Странная эльфийская девушка, которая не хочет готовить эльфийский напиток, но с удовольствием и жадностью его пьет. Эльфийская девушка, которая боится крапивы, ничего не может с ней поделать и жжется, выбираясь из зарослей. Обычная эльфийская девушка… без эльфийской магии?

Каким бы странным не показалось мое предположение, я была почти уверена, что оно верное. Спрашивать об этом Терниреса — занятие бесполезное, вряд ли он мне сейчас возьмет и выложит все о том, как на самом деле обстоят дела. Да и знает ли он все?

Поэтому мне нужно самой проверить, верна ли моя догадка. Достав с полки баночку с мазью, приготовленную в числе прочих зелий для лечебного корпуса, я повернулась к Терниресу:

— Держи, здесь стандартный набор лечебных трав, снимающих покраснения и отеки. Нужно лишь перед самым нанесением влить каплю магии. Так сказать, расконсервировать и активировать целебные свойства. Для эльфа, конечно, лучше эльфийской лечебной магии, — я внимательно посмотрела в растерянное лицо Терниреса. — К утру, думаю, все пройдет и следа не останется, — добавила я с улыбкой, передавая банку задумчивому Терниресу.

Он взял ее почти автоматически, и стал крутить в руках, нервно повторяя одно и то же движение, но уходить не спешил.

— Арина, — лицо Терниреса приобрело решительное выражение, — могла бы ты активировать эту мазь прямо сейчас?

— Прости, сейчас не могу, Тернирес, занятия начинаются, — я указала рукой на студентов и преподавателя, уже вошедших в лабораторию. — Но, ты ведь можешь попросить Нериэль. Я думаю, тебе она не откажет. Все, прости, больше не могу говорить.

Я повернулась и пошла к своему рабочему столу.

Помявшись еще пару секунд, Тернирес вышел, прикрыв за собой дверь.

Микстуры, зелья и отвары отвлекли меня от утренней стычки с Нериэль, но мысленно я то и дело возвращалась к своей догадке. Что же произошло с этой девушкой? Почему у нее нет магии? Было ли так всегда или это результат какого-то события?

Занятия подошли к концу и я, убирая колбы и мензурки в шкаф, взяла еще одну баночку с мазью, такой же, что дала утром Терниресу. Почему-то я была уверена, что она пригодится.

На обед я опоздала и, подойдя к раздаче, окинула взглядом остывшие жаренные куриные грудки и салат из капусты с морковкой. Взгляд зацепился за знакомую долговязую фигуру. Тернирес положил на тарелку два пирога с рыбой и, налив во фляжку клюквенный морс, вышел из столовой. Меня он не заметил, и я спокойно пошла за ним.

Поднялась на эльфийский этаж. Терниреса уже не было. Я негромко постучала в дверь, из которой утром выходила Нериэль. Тишина. Ошиблась? Возможно.

Я замешкалась, размышляя, постучать еще раз или же стоит перейти к следующей двери? В этот момент дверь отворилась. Нериэль, с заплаканным, завешенным растрепанными волосами, лицом и каким-то отсутствующим, потухшим взглядом, отступила внутрь, пропуская меня в комнату.

Я вошла, машинально отметив, что комната вдвое больше, чем наша с Полиной, и вспомнила, что этот этаж числился преподавательским. Нериэль молча, движением руки в сторону кресла, предложила мне располагаться и чувствовать себя как дома. Я воспользовалась предложением.

Девушка села на низкий широкий подоконник с подушками. Рядом на невысоком столике стояла тарелка с пирожками и фляжка с морсом. Помолчали.

— Покажи мне свои волдыри, — сказала я, понимая, что задавать какие-то вопросы неуместно, вряд ли она станет на них отвечать. Нериэль развязала ленты на запястьях, освободив широкие рукава, и показала мне свои руки, сплошь усыпанные волдырями. Я активировала принесенную с собой мазь, отметив, что первая баночка валяется разбитая у стены.

— Это ты зря, хорошая мазь, — сказала я, указывая на разбитую банку. Нериэль равнодушно пожала плечами. Слезы полились у нее из глаз, и я поняла, что одной мазью здесь не справишься. Я протянула ей банку:

— Нанеси сейчас и на ночь. Утром будешь как новая. Я сейчас принесу тебе пару микстур. Должны помочь. Только сделай, пожалуйста, все как я скажу, — спокойно, но твердо, как маленькому ребенку, наказала я, внимательно следя за ее реакцией. Она кивнула. Уже хорошо.

Спустившись в лабораторию, я нашла там зачарованные успокоительные отвары и экстракт корня валерианы. Вернулась к Нериэль и рассказала ей, как их нужно принимать. Уходя, я обернулась.

При виде этой несчастной девушки, я уже не могла вспомнить ту злобную фурию, что кинулась на меня утром. Искреннее раскаяние затопило мою душу, и я произнесла:

— Прости меня, Нериэль. Видимо, я многого не знаю. Даже не предполагала, что моя глупость может обернуться для тебя такой травмой.

Нериэль закусила губу, и слезы, смешиваясь со следами косметики, хлынули из ее глаз потоком. Это хорошо, пусть поплачет. Слезы помогают. Они смывают прошлое. Очищают душу для новой жизни.

ДАНИЭЛЬ

Это была удача чистой воды. Свой собственный портал! Пусть и на смешное расстояние, но сам факт!

Неизвестно, сколько еще времени мы могли провозиться, подбирая комбинации камней и составляющие будущего артефакта. Теперь состав известен. Дело — за малым. Точнее, за мной. Осталось изготовить артефакт. Точнее, два. Основную работу выполнял кристалл. Коралл лишь задавал частоту импульсу.

Повторные опыты подтвердили нашу догадку о выходе из портала. Выходом будет зеркало в медной раме. Ваул знает, по какому принципу сработала эта схема! Похоже, что магические волны, притянутые медью, отражаются от серебра на стекле и, усиливаясь, пробивают портал. Потому что мое магическое усилие было минимальным. Не более, чем зажечь светильник.

Светозар дважды прошел по пути открытого мной портала и оба раза вышел в своем кабинете из зеркала. Теперь была моя очередь испытывать на себе каменную твердь.

Я уже задумывался, из которого зеркала эффектно появлюсь в отцовском замке. Например, во время званого обеда с иностранными послами в Ливинстауне. Или во время какого-нибудь другого официального приема.

Все присутствующие с серьезными лицами обсуждают не менее серьезные темы, и тут я прямиком из зеркала и к столу: «Передайте соль, герцог Терес! Как Вам сегодня рыба в белом вине?» Смех от таких мыслей подступал прямиком к глазам.

Ведь я совсем недавно из дома. А такое чувство, словно уже очень давно. Совсем скоро я смогу, почти без труда, ходить в замок и обратно. На остров.

— Мы — два идиота, Светозар! — я готов был от отчаянья приложиться головой об стену, когда Светозар не смог открыть портал с помощью подобранных камней. — Почему мы решили, что нам обоим подойдет в качестве артефакта один и тот же кристалл? Мы не учли такую мелочь, как то, что у нас с тобой абсолютно разная магия. Кристалл, который подошел мне, совсем не подходит тебе.

— Верно, — Светозар отбросил камни на стол. — Твой кристалл преломляет твой магический поток в нужном направлении. Мне для моей магии нужен другой кристалл. Доставай образцы. Будем искать, по новой.

Вскоре минерал был обнаружен. Всего-то полдня напряженной работы и наши труды увенчались успехом. Сочетание минерала с кораллом было по-прежнему действенным. Светозар открыл портал.

— Дальний путь вырисовывается, — заметил он, схематично набрасывая направление портального коридора на куске бересты.

Портал уходил сначала вглубь, затем в сторону.

— Пойдем-ка вместе, Даниэль. Камни свои прихвати, на всякий случай, — Светозар усмехнулся хитро. Он явно или что-то понял, чего я не знал, или о чем-то догадывался.

Я прихватил с собой камни, подошедшие для моего артефакта, и отправился вслед за ним.

Мы шли довольно долго. Я пожалел, что не прихватил фляжку с водой. Когда впереди замаячил мерцающий овал выхода, понял, что пришли. Только куда?

Светозар шагнул, выходя в помещение. Я — за ним. Перед нами открылась причудливой формы и убранства горница. Желтые бревенчатые стены. Высокий, с резными фигурными балками, потолок. Высокие витражные окна. Резные дубовые двери. На балкон? Расписная изразцовая печь. Искусной отделки, резные, с коваными углами сундук, комод и буфет.

Лестница, с перилами из произвольно переплетенных, ошкуренных древесных ветвей, уходила вниз. Все это я окинул взглядом за секунды, потому что Светозар двинулся вперед так, словно бывал здесь не раз.

— Пойдем, Даниэль, — обернулся он ко мне, приглашая. Мы спустились на первый этаж, и вышли из терема.

Снаружи он выглядел еще более сказочным. Хотелось, задрав голову, обойти его по кругу, не упуская ни одной искусной резной детали. Усилием воли я отвел глаза от резного кружева оконных наличников и балконов под треугольными крышами.

Просторный двор. Хозяйственные постройки и амбары. Все добротное, из круглого леса.

Во дворе над каменной печью с открытым огнем висел котел с кипящей водой бурого цвета. В неспешно булькающей воде плавали травы.

Женщина, стоявшая у котла, обернулась к нам. Улыбнулась приветливо.

— Ну, здравствуй, матушка! — поприветствовал ее Светозар.

— Здравствуй, сокол мой! — ответила женщина. — А я уж жду, жду. Еще утром видела, что придете. Заплутали, что ли?

На что Светозар вздохнул и развел руками, как мальчишка.

— Здравствуйте! — поклонился я незнакомке, уже догадавшись, кто это.

— Здрав будь, добрый молодец! — ответила мне Василиса — бабушка моей лисички, и вперила в меня цепкий, сканирующий взгляд фиалковых глаз. Не злой, но мороз пробрал до загривка, несмотря на мои защитные амулеты.

Похоже, пора обновить на них охранку. Отпустила быстро. Я выдохнул облегченно.

— Это Даниэль, матушка. Сотрудник мой, — представил меня Светозар и я снова поклонился.

— Василиса, — сама представилась женщина. — Айда, в терем. Угощать вас буду, — снова улыбнулась… старушка? На старушку эта все еще красивая женщина походила мало. Точнее, совсем не походила. «Бабушка», — ласково говорила о ней Арина.

У меня бы язык не повернулся назвать ее бабушкой.

АРИНА

После ужина ребята засуетились и заспорили о том, кто, во что хочет поиграть. Настроение было приподнятым, хотелось смеха и чего-то подвижного.

Решили играть в хороводную игру «Ящер».

Девушки, как водится, сплели венки, украсили головы. Хоровод выстроился по очереди: парень, девушка, парень, девушка. Выбрали «Ящера». Вызвался Ратмир. «Ящер» присел в круге хоровода.

Весь хоровод хором спросил:

— Кто сидит?

— Ящер! — весело выкрикнул Ратмир.

— Что грызешь? — спросил хоровод.

— Горошек, — отозвался парень.

— Кого хочешь? — допытывался хоровод.

— Невесту! — озорно поворачивался на месте Ратмир, высматривая, кто есть в хороводе.

— Какую? — не унимался хоровод и всем было очень весело от предстоящих догонялок.

— Тебя молодую! — вставая, Ратмир указал на Танюшку. Она вышла за круг. Хоровод сомкнулся и двинулся по кругу с песней:

Хоровод остановился и ребята, держась за руки, подняли руки вверх, изображая открытые «ворота».

Танюшка побежала вдоль внешнего круга, а «Ящер»-Ратмир — за ней, по внутреннему, целясь проскочить в «ворота» на уровне бегущей Танюшки, чтобы сорвать с нее венок. Но, в тот момент, когда он намеревался выскочить из круга хоровода, ребята опускали руки, закрывая «ворота».

Шутки, девичий визг, мужской смех, атмосфера радости закружила всех в один нарядный разноцветный хоровод природы и жизни.

И все же Ратмиру удалось сделать обманчивый маневр и проскочить в «ворота». Танюшка, взвизгнула, подхватила юбки и помчалась в сторону озера. Но куда там! Ратмир быстро догнал ее, подхватил на руки и сорвал венок. Нацепив венок себе на голову, он понес радостно визжащую Танюшку обратно в круг.

— Топить ее надо было! — кричал кто-то.

— Искупать надо было! Пусть бы откупалась! — кричали другие.

Тем временем «Ящер» сменился, и действо пошло по кругу. Постепенно к хороводу добавлялись вновь прибывающие участники.

Хоровод разрастался и увеличивался в размерах, сочетая в себе музыку, песню, танец, слова, ритм, темп. На полную мощь включая свой изначальный, объединяющий, сакральный смысл. Превращая танец в гармонизирующий обряд.

Слева кто-то встроился в круг, подхватив мою руку. Я обернулась и не застыла на месте только потому, что двигалась в режиме потока.

Даниэль улыбался мне широко и задорно, глаза его искрились и мерцали отсветами уже зажженных костров. Митька, поймав Полину, увидел нас и передал эстафету Даниэлю.

Даниэль — «Ящер» выбрал в невесты меня и я, шустро маневрируя и хохоча убегала от мечущегося внутри круга Даниэля.

Все же прорвавшись в предательские «ворота», «Ящер» погнался за мной и, сграбастав, легко подхватил на руки и потащил к озеру под веселые подбадривающие выкрики:

— Топи ее, Даниэль! — кричал мужской голос.

— Пусть откупается! — вторил другой басовито.

— Аришка, целуй его, лешего красивого! — слышался девичий, смелый.

— Аришка, не целуй! Ну его, ушастого! — высоким колокольчиком перекрывал четвертый.

Сначала я хохотала и не верила, что Даниэль станет меня топить. Он же, дойдя до берега, попытался стащить с себя сапоги, не выпуская меня из рук.

Вырываться я не пыталась, страшно мне не было, даже если искупает, высохну. Не сахарная, не растаю.

И он, остановившись у самого берега и поняв, что я не боюсь, спросил негромко хриплым, волнующим голосом, близко глядя мне в глаза:

— Так как? Целовать меня будешь?

В темноте глаза его казались еще более глубокими и таинственными. Бездонными, как это озеро. С затаенным дыханием я смотрела в его лицо так близко, любуясь совершенным изгибом бровей, прямым носом, твердой линией подбородка. Вкусными даже на вид, изумительно очерченными губами.

Секунды растянулись в бесконечную минуту. Мне не хватило воздуха. Я разомкнула губы и вздохнула.

И в этот момент он накрыл мои губы своими. Сначала нежно, потом более требовательно. Я потерялась и растворилась в этом сладком и остром ощущении.

Все прикосновения Даниэля стали отзываться током и волнами разливаться по всему телу. В животе запорхали бабочки.

Тесно прижатая к груди Даниэля, я слышала гулкие удары его сердца. Минуты растянулись в вечность. Сколько длилось это волшебство?

— Нам лучше вернуться в хоровод, — хриплым голосом сказал Даниэль. Я, мало, что соображая, кивнула.

Он осторожно опустил меня на землю и, взяв за руку, потянул в сторону костра и хоровода.

Ребята, разгоряченные игрой, нас не заметили, и мы снова влились в поток веселья.

Костер догорал, едва различимо подмигивая затухающими углями, когда мы с Полиной вернулись в общежитие.

Глава 10

ДАНИЭЛЬ

Утро выдалось туманным и облачным. С низкими, свинцовыми, дождевыми тучами. Пострелять не удастся. Зато можно пробежаться и искупаться.

Я вышел из общежития и побежал по лесной тропе. По, ставшему уже привычным, маршруту.

Вчера мы вернулись от Василисы уже ближе к вечеру. Там нас накормили, напоили, обо всем подробно расспросили. Можно сказать, что родительским благословением этой стороны я заручился.

Ох, Светозар — хитрый лис! Откуда он-то мог догадываться о моих чувствах и сомнениях, если я ни с кем ими не делился? Неужели мои эмоции так просто прочесть?

Улыбка сама расплывалась на моем лице. Я был счастлив, как мальчишка. И было уже без разницы, что скажет мне отец. Я женюсь, даже если он будет против. Я осознаю, что подведу его и прощения мне, скорее всего, не будет.

А, может быть, и будет со временем. Пожурит, конечно. Мне жаль, что я подведу его. Но я не готов жертвовать своим счастьем на благо королевства.

Я много путешествовал в своей жизни. Но именно здесь впервые почувствовал себя свободным. Свободным от давления королевской семьи. И дело было вовсе не в том, что я как подросток вырвался из-под присмотра и волен творить все, что мне вздумается. Нет.

Это было осознанное взрослое чувство ответственности за себя, свою жизнь и жизнь любимой девушки. Вряд ли моя семья примет ее в качестве моей жены. Я же приму ее именно в этом качестве и никак иначе.

Негромкий вскрик вернул меня в реальность. Я остановился. Прислушался, восстанавливая дыхание, анализируя направление, откуда донесся звук.

АРИНА

Почему мы, люди, так зависим от погоды? Бывает, проснешься, а солнечный луч уже крадется по твоей подушке, разгоняет по стенам солнечных зайчиков. Настроение белкой по сосне подскакивает к потолку и чувствуешь, что горы готов свернуть.

А бывает, напротив. Небо затянуто тучами, а дождя все нет и нет. И ветер несет с собой неясное томление, предчувствие чего-то стремительного и неотвратимого. И ты еще не знаешь, хорошо это или не очень, но уже понимаешь, что ввяжешься. Ввяжешься непременно.

И смутное ожидание грозы наваливается откуда-то сверху. Грозы? Или событий, подобных ей?

Кружка морса и пирожок с яйцом и луком от Елисея придали немного бодрости совсем не бодрой с утра мне. Ложиться все же нужно вовремя. Но не было никаких сил вчера расстаться с Даниэлем. Так и ходили весь вечер, взявшись за руки.

Дядя узнает, вот будет мне на орехи. Как же меня угораздило влюбиться в эльфа? Да еще в такого родовитого. Да и он тоже хорош! Что он-то во мне нашел? Что же теперь делать?

Права Нериэль, где я и где Даниэль? Никогда он на мне не женится. Зачем ему такая жена? Уедет скоро в свое королевство и забудет обо мне.

С этими невеселыми мыслями я собрала листья лопуха и пришла к сторожке, чтобы разложить их для просушки.

Постороннее присутствие слабым импульсом дало о себе знать. Я прижалась спиной к дубу и замерла. Через пару минут, осторожно ступая и тревожно оглядываясь, на поляну вышел Тернирес.

Я отступала за дерево по мере того, как он выходил к домику. Что ему здесь нужно? Тернирес вошел в сторожку и через минуту вышел. Опустился на порог и уронил голову на руки.

— Тернирес! — окликнула я его. Он подскочил, едва не стукнувшись головой о притолоку. — Что ты здесь делаешь? — я смотрела на него, ловя малейшие проявления его мимики.

Он растерялся и заметался, как человек не умеющий лгать и не желающий этого делать. — Скажи мне правду, Тернирес! — наступала я. — Я не поверю, что ты забрел сюда случайно. Что ты искал здесь и не нашел?

Он глянул на меня. Страдание и отчаянье отразились на его лице, искаженном, словно испытываемая им боль была физической, ощутимой.

— То же, что ты искал и не нашел в моей комнате? Синюю птицу? — наступала я, припирая его к стенке, почти в прямом смысле.

Тернирес снова безвольно опустился на порог домика и уронил голову на руки. Минуту мы оба молчали. Я не торопила его, давая возможность собраться с духом и открыться. Исповедь и искренность иногда требуют немало сил и мужества.

— Возможно, так оно и лучше, — кивнул он, обреченно. — Иногда я хочу, чтобы она осталась без магии навсегда! Осталась бы такой слабой и беззащитной и нуждалась бы во мне, в моей поддержке. Пока Нериэль была сильной, у меня не было шанса приблизиться к ней. А теперь я ей нужен. Ей нужна моя помощь. Я ненавижу себя за эту слабость, но когда она так смотрит на меня, я понимаю, что сделаю все, о чем она попросит. Даже, если это вернет ей магию, и она станет прежней. Выйдет замуж за Хальгора, которого уже терпеть не может за то, как он ее подавляет, и вычеркнет меня из своей жизни, — горячо заговорил он, от избытка чувств, местами переходя на эльфийский.

— Я дышать без нее не могу, — выдохнул он признание. — Это зависимость, я понимаю, но пока я не в силах это прекратить. Я должен прожить эти чувства, пройти их сполна, раз мне так дано, раз мне так нужно. Сколько раз я говорил ей, что Арина добрая и сострадательная, давай все ей расскажем, и она поможет тебе. Но нет! Эта ее ревность! Она ревнует Даниэля к тебе! Эта ее ревность сильнее желания вернуть собственную магию. Она застит ей глаза и ослепляет настолько, что она не желает видеть очевидного: Даниэль никогда не интересовался ей! А тебя он просто любит.

Я не прерывала его монолог, боялась задавать вопросы. Понимала, что сейчас для него очень важно выговориться, обнажить самые потаенные закутки души. Возможно, это поможет ему расставить все по своим местам в душе. Да и в голове тоже.

— Нериэль — дочь ректора нашей магической академии. Отец растил ее один и души не чает в своем сокровище. Однако, погруженный в научную работу, он уделял ей мало времени. Невнимание к дочери, как водится, старался компенсировать подарками и выполнением всех прихотей по первому требованию.

Девочка с сильным магическим потенциалом была предоставлена гувернанткам и тетушкам, которые тоже видели необходимость всячески баловать бедное дитя. В итоге выросло то, что выросло.

Нериэль окончила академию и решила занять пост главы комитета по охране редких видов животных и растений при королевском дворе. Ее кандидатуру всерьез рассматривали, она была допущена во все заповедники и питомники редких растений и животных.

И вот однажды один посол обратился к ней с предложением продать синюю птицу для их шейха. Одну из многих. Сумма, предложенная за эту «невинную услугу», была немыслимой. Нериэль, как ей казалось, ничем не рисковала. Глупая девчонка! Она подсыпала птице в питье снотворное и продала ее.

Через день у нее пропала магия. Не было двух мнений, отчего это произошло. Синяя птица ведь не просто птица. Она разумное магическое существо. Один из древнейших высших посланников, способных управлять магическими потоками. Она перекрыла Нериэль потоки магии.

Нериэль была в отчаянии. Я всегда был рядом с ней, и она поделилась этой тайной только со мной. Если бы об этом узнал Хальгор, то расстался бы с ней. Иногда я страстно желаю, чтобы он узнал об этом! Но, не от меня, разумеется. Я никогда так не поступлю с Нериэль.

Ты — первая, кому я рассказываю об этом, но тебе я доверяю, как себе, потому что немного узнал тебя. Я знаю, что как бы ты не относилась к Нериэль, ты не способна никому причинить вред. Думаю, за это тебя и полюбил Даниэль. Хотя, лично я убежден, что любят вопреки, а не за что-то.

Я слушала и пыталась понять свои чувства к эльфу, сидящему передо мной. Ловила себя на мысли, что я не вправе судить людей за их поступки. Что я слишком мало еще пережила и видела, для того, чтобы выносить им какие-то оценки. И, что я сама взрослею, слушая подобные истории и проникаясь сочувствием там, где можно скорее осудить, чем оправдать.

— Собрав уплаченную сумму, я попытался связаться с этим послом, дабы вернуть птицу, — продолжал Тернирес, — но мне дали понять, что об этом не может быть и речи. Тогда я узнал, куда эта птица отправляется на лето. Оказалось, что на ваш остров. Очень кстати пришлось, что здесь расположена академия. Это решило способ, которым мы сюда попали. Нериэль убедила своего отца, что нам всем необходимо получить практические навыки, которым обучают именно в этой академии. Запрос на обучение по обмену был отправлен. Я должен был пожертвовать собой, причинив птице вред. А Нериэль должна была ей помочь и получить ее прощение, вернув, таким образом, себе магию.

— Пожертвовать собой? — чуть не взвилась я. — Поэтому ты стрелял стрелой Даниэля? — мне было сложно понять человека, способного на подобное. Не хотелось понимать.

— Понимаю, Арина, тебе это кажется предательством друга. Но Даниэль — единственный, кому все сошло бы с рук! Мы вместе выросли. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ему всегда все сходило с рук! Любые шалости. Он — любимый сын своего отца. Хоть и младший, и бастард. Его отец закрыл бы глаза на любые проступки Даниэля. Я же не мог рисковать быть вычисленным, потому что Нериэль без меня пропадет. Выбор между любимой и другом — это сложный выбор, Арина! Никому не пожелал бы такого. Поверь, Нериэль уже достаточно наказала себя. Она осознала, что магия — это не просто привилегия, но и большая ответственность. Она на пути к изменению себя. И близка к пониманию того, что за все свои поступки в жизни нужно платить. И, зачастую, эта плата берется не деньгами.

Тернирес замолчал, уронив голову на руки, словно бы обессилев. Монолог дался ему нелегко. Руки его дрожали, лицо было бледным. Я спрашивала себя: «Кто я, чтобы судить этих людей, пусть даже и эльфов?». Но пока не находила в своей душе приятия и желания им помогать. Скорее, я предпочла бы не иметь с ними вообще ничего общего.

Но, так уж вышло, что от меня сейчас зависит, простит ли птица Нериэль. Вернет ли ей магию.

Я не способна была сейчас принимать какие-то решения. Нужно было все хорошо обдумать и взвесить.

Я уже не воспринимала Нериэль как соперницу. Во мне не было ни ревности, ни обиды.

Тернирес же вызывал во мне двойственные чувства. Жалость к человеку, который теряет себя, в острой зависимости от чего бы то ни было. Будь то отношения, алкоголь, да что угодно! И невольное уважение к его преданности Нериэль, совершившей столько ошибок.

— Мне нужно подумать, Тернирес. Я не могу тебе сейчас что-то обещать, — я поднялась, и Тернирес поднял на меня лицо с больными глазами побитой собаки. — Нектар ты брал тоже для Нериэль?

— Да, — он кивнул, опять согнувшись и свесив голову, — Нериэль боится, что без магии она начнет стареть намного быстрее, как люди. Нектар поддерживает ее молодость и хорошую физическую форму.

— Будешь уходить, прикрой дверь покрепче, чтобы змеи не наползли, — сказала я ему и пошла через лес в сторону общежития. Тернирес остался сидеть, согнувшись под грузом своих нелегких мыслей.

Я шла, задумчивая и озадаченная рассказом Терниреса. Не замечая кустов, почти автоматически раздвигая их перед собой с помощью новой магии, с которой я почти свыклась и с каждым днем управлялась все лучше и лучше.

Как быть? Птицу пора отпускать. Должна ли я попросить птицу простить Нериэль и вернуть ей магию? Или дать возможность Нериэль самой пообщаться с птицей? Станет ли птица слушать ее? Захочет ли выслушать?

Вопросов в последнее время у меня было больше, чем ответов. Наверное, все же сначала стоит мне самой поговорить с птицей и спросить ее, что она об этом думает?

Раздвинув в очередной раз кусты, я шагнула вперед. Опора под ногой хрустнула слабыми ветками. Я вскрикнула, осознав, что земли под ногой нет. И полетела вниз.

В ужасе вскинутые руки сами ухватились за куст в последний момент. Изо всех сил я держалась за выскальзывающие из рук непослушные ветки. Дна ямы я не видела и не чувствовала, но понимала, что внизу могут быть острые колья. Ловушка на зверя.

Кому взбрело в голову делать ее так близко к академии? Там, где ходят люди? Нужно успокоиться и попытаться выбраться.

Дыши, Арина, дыши ровно. Есть ли смысл кричать и звать на помощь? Скорее нет, чем да. Долго ли я так продержусь? Недолго.

А, если попытаться осторожно подтянуться? Вот так, по очереди, по чуть-чуть перехватывая ветки повыше. И еще раз.

Я кряхтела, стонала, извивалась и старалась не выпустить из рук гибкие ветви. Хорошо, что я такая легкая. Руки уставали очень быстро и вместе с нарастающим напряжением мной начал овладевать страх.

— Помогите! — крикнула я и почувствовала, что сил осталось намного меньше. Страх цепкими щупальцами подбирался все выше к горлу и все сильнее сдавливал что-то внутри. — Аааууу! — закричала я, что было мочи, уже понимая, что погибаю.

Сзади послышался треск сучьев и чей-то стремительный бег. Через долгое мгновение он ухватил меня за руки и быстро вытащил из ямы.

Подхватил на руки, отнес в сторону и сел у дерева, усадив меня к себе на колени. Прижал к себе. Я уткнулась лицом в его грудь и разрыдалась.

А он прижимал к себе мою голову и просто гладил по волосам, нашептывая что-то успокаивающее по-эльфийски. Через пару минут, когда я успокоилась, осторожно поднял меня и пересадил на землю.

— Посиди минутку, я сейчас вернусь.

Вернулся к яме и палкой разбросал в стороны маскировку из прутьев и травы. Вбил в землю высокие палки по периметру ямы.

— Пока так, — сказал он. — Позже вернусь и закопаю.

Это был Даниэль. Мой любимый, мой ненаглядный Даниэль.

— Что там, на дне? — спросила я.

ДАНИЭЛЬ.

— Что там, на дне? — спросила моя малышка, и в ее глазах я увидел весь ужас, который она пережила. Сердце мое сжалось. А некоторые до сих пор считают, что этот орган у меня отсутствует.

Нельзя ни в коем случае показывать ей острые колья на дне ямы. Я подхватил свою лисичку на руки и понес подальше от этого места. Она доверчиво прижалась ко мне, обняв руками за шею.

Я вышел к дубу, у которого обычно стрелял. Сел под дерево, устроив крошку у себя на коленях и не выпуская из рук. Маленькая моя, испугалась. А я-то как испугался за нее!

Прижал ее голову к своей груди. Тише, тише, лисичка, все хорошо! Кого я больше успокаивал? Себя или ее? Она уже не плакала, моя сильная и храбрая девочка.

Найду гада, что выкопал эту яму и сброшу туда! Чтобы знал, что наделал! Чтобы на собственной шкуре прожил каждый сантиметр того, что натворил.

Мне невыносима была мысль, что минуту назад я мог потерять ее навсегда. Мне была также невыносима горькая мысль, что она всего лишь человек.

Люди так слабы и живут так мало, в отличие от нас, эльфов. И я ничего не мог с этим поделать. Хоэт! О, как я не привык быть бессильным что-либо сделать!

АРИНА.

Искупавшись в озере, я сидела на своем любимом месте под дубом. Нужно было встать и пойти поесть. А еще нужно было понять, как и кому я могу рассказать о своей догадке?

Если рассказать дяде, то случится международный скандал. Если Даниэлю или Митьке — будет убийство. Полине — та же история. Плюс сразу узнает Митька и пиши, пропало. Друзей и дядю я подставлять не хотела. Никого не хотела подставлять.

Значит, мне нужен тот артефакт связи, который теперь у Хальгора. Где он может его хранить? В шкатулке? В тумбочке? Может быть, он у него просто на подоконнике валяется? Что будет, если я просто пойду и посмотрю?

Раньше у меня не было привычки лазать по чужим комнатам в отсутствие хозяев. Так, то раньше. Раньше передо мной и задач неразрешимых не стояло. А теперь, вот, все иначе. Значит, и действовать я буду иначе.

Поднявшись в башню общежития, я прошла на эльфийский этаж. Видела однажды, как Хальгор утром выходил из своей комнаты. Надеюсь, что из своей. Вот она.

Скрутив петлю из куска проволоки, добытой на Полинином столе, я огляделась, как заправский взломщик. Поддела проволокой язычок замка, как учил когда-то в детстве Митька, когда я выручала его из отцовского амбара.

Да, Митька, сидеть бы тебе там неделю. Ведь никто больше не решился бы тебя выпустить.

С тихим щелчком дверь отворилась. Я быстро шагнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Осмотрелась. На кровати — нечто, напоминающее женский халат. На столике у окна — баночки с кремами, какие я делаю для женщин.

Может быть, я зашла не в ту комнату? Шаги в коридоре и голоса вывели меня из раздумий. А, если идут сюда, прямо в эту комнату? Куда здесь можно спрятаться? Единственное укрытие, бросившееся мне в глаза, оказалось отодвинутой к стене ширмой с яркой восточной тканью, натянутой на деревянную рамку. Не раздумывая, я устремилась за нее.

Судя по голосам, в комнату вошли двое, Нериэль и Хальгор.

— Ты не запираешь дверь? — немного удивленно произнес Хальгор по-эльфийски.

Я затаилась, стараясь не дышать и надеясь, что они зашли ненадолго. Привалилась спиной к керамической стенке печи. Ширма, с набросанной сверху одеждой, давала мне возможность спрятаться. Только бы им здесь, за ширмой, ничего не понадобилось…

— Хальгор, уйди! Убери руки, я тебе сказала! Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего! Я разрываю помолвку! — Нериэль ругалась тоже на эльфийском, но я с легкостью понимала их речь, благодаря амулету, подаренному Даниэлем.

— В третий раз за сегодня? Я начинаю привыкать и это уже скучно, Нериэль. Придумай уже что-нибудь новенькое. Должно же быть в твоей головке хоть какое-то воображение. Мне конечно очень приятно потом с тобой мириться, но все время один и тот же сюжет утомляет.

— Я не шучу, Хальгор!

- Да какая муха укусила тебя сегодня, Нериэль?

— Эта яма — твоих рук дело!

— Ха-ха-ха! О чем ты вообще говоришь?

— Так вы не из-за этого сейчас подрались с Даниэлем?

— Да о чем ты, Нериэль? С каких пор тебя интересует, из-за чего дерутся мужчины?

— С тех самых, как ты пытаешься убить Даниэля!

— Что за глупости ты несешь?

— Не нужно считать меня глупой, Хальгор! В тот день, когда Даниэля заперли в бане, все ребята сидели у Терниреса, пили вино и играли в кости. Не было только тебя, я заметила. Ты вернулся позже всех. Но раньше Даниэля.

— Ну и что? Я купался в озере. Это не запрещено здешними законами.

— Три дня назад ты пришел весь в земле, потный и грязный и сказал, что поставил ловушку на самого главного зверя в твоей жизни! Ты выкопал эту яму там, где тренируется Даниэль! — Нериэль уже кричала.

— Напрасно я взывал к твоей фантазии. Ее у тебя просто через край. Ты баллады писать не пробовала? У тебя бы получилось.

— А ты не оставляешь надежды довести свои черное дело до точки, верно? Даниэль тебе, как кость в горле! Ты же всю жизнь ему завидуешь! Завидуешь его силе, его ловкости! Завидуешь тому, что он похож на отца, а ты — на свою мать — фэйри! Хоть ты и старший, и законорожденный, и наследник! И так удачно, вдали от дома! Здесь тебе некому помешать, верно, Хальгор?

— Довольно, Нериэль! — рявкнул, совсем уж жутким тоном, Хальгор. — Довольно нести всякую чушь! Тебе не надоело? Он не обращает на тебя внимания! Уже можно догадаться, что ты ему точно не нужна! Неужели все еще на что-то надеешься? И хватит обвинять меня во всех смертных грехах! Самое время тебе разобраться в своих чувствах и понять, кто рядом с тобой, а кто по другую от тебя сторону! Он — взрослый мужчина. Если завтра он грохнется с дерева, тоже я буду виноват?

— Кстати, в том, что он чуть не выпал из окна, тоже ты виноват! Я видела у тебя эти одурманивающие порошки. Во что ты их ему подмешал? В еду или в питье?

— Ты это тоже видела, да, Нериэль? Ты видела, как я подмешал их ему в еду? — медленно произнес Хальгор. Его голос стал настолько угрожающим, с тягучей мурлыкающей патокой. — Плохая девочка. Ты будешь наказана!

Паника начала подступать ко мне со всех сторон. Что, если он убьет ее прямо здесь и сейчас? А я стою рядом и ничем не могу ей помочь! Трусиха! Жалкая трусиха!

— Я сказала тебе, убери руки! — зашипела Нериэль. — Я не хочу тебя, Хальгор! Отпусти!

Что-то грохнуло, скрипнуло. Больше я не могла оставаться за ширмой. Он там ее убивает, а я здесь отсиживаюсь?

Стать обнаруженной и убитой стало не страшно. Глупейшая ситуация. Я бы сама вволю над ней посмеялась, но, видимо, позже. Сейчас, почему-то, мне смешно не было.

Если Хальгор и впрямь тот, кто пытается убить Даниэля, то Нериэль лишь подтвердила мои догадки. Я выдохнула, выпрямилась и вышла из-за ширмы.

Две изумленные пары глаз уставились на меня. Хальгор, видимо от неожиданности, выпустил Нериэль из захвата и она, отпихнув его в сторону, выбралась из-под него и села на кровати, поправляя платье.

Хальгор поднялся и остался стоять, скрестив на груди руки. Он пристально смотрел на меня, видимо, ожидая моих объяснений.

— Нериэль, — начала я неуверенно, глупо хлопая ресницами и прикидываясь наивной дурочкой. Впрочем, в этот момент мне не нужно было ничего изображать. Выглядела я и впрямь, полной дурой, — Я зашла поболтать… Комната была открыта… Решила тебя дождаться…

Я смотрела на нее во все глаза и она, сообразив, решила мне подыграть. Картинно всплеснула руками, поднялась и произнесла:

— Ну, да… Я и забыла, что ты должна зайти.

Повернувшись к Хальгору, она сказала вполне светским тоном:

— Друг мой, мы с тобой все решили. Будь так любезен, дай девушкам возможность посекретничать.

Все это время Хальгор прожигал меня цепким, сканирующим взглядом. Взгляд его несколько раз опускался на мою грудь, где под рубашкой висел подарок Даниэля.

Заподозрил ли он, что я поняла их разговор? Надеюсь, что нет. С другой стороны, зная Даниэля, он вполне мог предположить, что я уже вся обвешана артефактами разного толка.

Теперь уже будь, что будет, но я должна вывести его на чистую воду.

Хальгор отмер и вместо того, чтобы отправиться к выходу, медленно пошел в мою сторону. Подошел почти вплотную и молча уставился мне в глаза взглядом василиска, подозрительным, прожигающим, злобным.

Надеется, что там есть ответы на его вопросы? Напрасно. Он определенно что-то чувствует. Знать бы что именно? Эльфийскую магию? Так она у меня своя уже не хуже, чем у них. Незнамо, откуда взятая, правда, но ведь есть. Или свою, родовую, из-за Даниного амулета?

Я тоже уставилась на него в ответ. Спокойно и с вызовом. Пугаться я его не стану. Почище чудовищ видывали.

Через долгую, пыточную минуту он снова опустил взгляд мне на грудь, ровно на уровень медальона. Пробуравил взглядом мой сарафан и, вернув темный, тяжелый взгляд мне в глаза, рыкнул по-эльфийски:

— Ведьма!

Развернулся и вышел. И ведь даже не поспоришь.

— Нериэль, мне нужен артефакт связи, который Даниэль проспорил Хальгору, — начала я без предисловий и расшаркиваний. — Где Хальгор его хранит?

Нериэль усмехнулась довольно грустно.

— Он всегда носит его на себе. При мне он снимал его, только когда ночевал у меня. Ну, или я у него. Вместе с другими амулетами.

— Благодарю тебя за ответ. Теперь мне нужно подумать, — сказала я и без объяснений, не прощаясь, пошла к себе в комнату.

В нашей комнате в шкафу я нашла нужные мне колбы с зельями и зачарованные склянки. Одного компонента не хватало.

— Елисей, ты не видел здесь коробку с сушеными яблоками? — спросила я, недоуменно открыв очередной пустой туесок.

— Яблоками? — отозвался мой помощник. — Такими вкусными?

— Ну, да, наверное, вкусными. Я их не пробовала, правда…

Догадка полоснула молнией. Я обернулась к домовенку:

— Съел?

— Съел, — смущенно вздохнул он, потупившись и шаркнув лаптем по полу. — Уж больно вкусные были! Сначала-то я кусочек всего-то попробовал. Я ж не возьму никогда, ты же знаешь, Ариш! Ммм, какие вкусные! А потом… как-то быстро они закончились. Я и не заметил, как.

— Ох, Елисей! Ты хоть предупреждай, — поворчала я для порядка.

Ругать домовенка не было смысла. Да и бесполезно. Придется снова идти в сторожку. Помнится, там тоже были запасы сушеных яблок.

ДАНИЭЛЬ

Арина успокоилась на удивление быстро. Выбралась из моих объятий и пошла купаться на озеро.

Я спустился в яму и выдрал ощерившиеся острые колья. Закидал яму наполовину ветками, землей, снятыми для маскировки ямы пластами дерна.

Хорошо, что я отвлекся этой физической работой, иначе кого-то я бы просто убил.

Вот теперь хорошо бы искупаться. Спустился к озеру. Из воды навстречу мне вышел Хальгор.

— Даниэль, что за вид? Эти смертные пахали на тебе?

Не то, чтобы я не контролировал себя. Контролировал. Значит, мой поступок нельзя назвать неосознанным.

Я врезал Хальгору правый прямой в челюсть. Резко. Почти без замаха. Просто так. Так захотелось.

От неожиданности Хальгор не удержался на ногах и упал в воду.

— Ты совсем озверел с этим зверьем?! — взревел он, как раненый лось. Поднялся и кинулся на меня.

Мы сцепились. Ненадолго. Я его оттолкнул и ударил снова. На этот раз левой, в корпус. Довольно с него.

Хальгор снова упал в воду. Даже, если и не он выкопал ту яму. А, если все же он… Он снова поднялся и теперь уже не рвался так быстро к сокращению дистанции.

— Ты пожалеешь об этом, щенок! — отплевываясь от воды, сквозь зубы процедил он.

Я пошел вдоль берега подальше от него. Нужно было найти место, чтобы искупаться.

Наверху, у обрыва, стояла Нериэль.

Давно я не бил Хальгора так, чтобы не в состязании, а в драке. С детства.

В последний раз это было, когда он намеренно утопил в море, подаренный мне отцом, короткий меч. Я долго нырял за ним, но найти не смог. Тогда я сорвался и, вопреки наказам отца, наподдал Хальгору.

Теперь объективно не было причин для драки, но мы оба точно знали, что они были. Или я здесь, и в самом деле, стал позволять себе больше.

Здесь сам воздух был пропитан духом свободы и воли. И я, надышавшись им, каким-то образом, изменил свое мышление. За мыслями потянулись действия. И вот результат. Захотел ударить и ударил.

Так нельзя. Нужно брать себя в руки. До чего я так дойду? Но отчего-то осталось ощущение правильного действия.

Настроение заметно улучшилось. Конечно, здесь, в самом деле, все было проще. Не было прежних условностей и ограничений в поведении, накладываемых этикетом.

Понимая, что изготовление артефактов потребует больше времени и внимания, я не пошел на занятия. Приступил к работе с самого утра. Разложил на столе необходимые камни и инструменты. Включил дополнительное освещение.

Мне не давал покоя тот момент, что порталы наши были достаточно длинными. Перемещение занимало много времени и физических усилий. Мне же хотелось свернуть пространство до ширины ладони.

У меня за последние годы были определенные магические наработки. Сейчас мне хотелось немного поэкспериментировать с серебряной проволокой, из которой я собирался делать оправу для камней. Включив в нее два нужных, на мой взгляд, компонента, я обвил проволокой камни и запаял в, достаточно приятное глазу, ювелирное украшение в форме браслета.

Подошел к стене. Направил через новый артефакт усиленный магический поток, точно, в деталях представляя зеркало на стене. Открылся портал. Совершенно точно я понял, что мне удалось свернуть пространство. Я шагнул в портал и вышел в своей комнате в замке Ливинстаун.

В комнате все было без изменений, так же, как я оставил несколько дней назад. Кровать, письменный стол, книжный шкаф, кресло с пуфом у окна. Я спустился в холл. Дворецкий, несмотря на обычную сдержанность манер, не смог удержать вытянувшееся лицо и, всплеснув руками, удивленно промолвил:

— Ваше Высочество!

— Добрый день, Перен! — улыбнулся я. — Отец у себя?

— Никак нет, Ваше Высочество! Его Величество сейчас на охоте в соседнем графстве…

— Хорошо, — я уже шел по направлению к портальному залу. — Тогда я пока поработаю. К ужину не ждите. Я вернусь в академию.

Спустившись в портальное подземелье, я вошел в мозаичный круг и подошел к центральной стойке управления. Прежде в ней находился кристалл, запускающий портал. Теперь углубление под кристалл пустовало.

Я вытащил свой артефакт и вложил его в углубление. Направил энергию. Зал осветился мерцающими бликами портала. На пульте управления я произвел необходимые настройки.

Выход из портала приходился теперь как раз в холл центрального здания академии на острове. Я шагнул в портал. Через секунду вышел там, где рассчитывал.

Вернулся в мастерскую и изготовил еще один такой же артефакт для себя. Затем, артефакт с другим кристаллом, для Светозара.

Насыщенный получился день, думал я, закрывая кабинет Светозара. В тот момент я не догадывался, что этот день не закончится до следующего утра.

Глава 11

АРИНА

Оставив дверь сторожки открытой, я прошла внутрь и зажгла лучину. Две стены сверху донизу были полностью заставлены стеллажами с коробами и туесками, наполненными сушеными травами. Вдоль третьей стены стояли лавка и стол, на который я стала выставлять коробочки с высушенными травами.

Я так увлеклась процессом, что звук шагов на крыльце стал для меня громом среди ясного неба. Я обернулась.

Согнувшись пополам под низкой притолокой, в сторожку входил Хальгор. Несколько секунд я молча разглядывала его кривую недобрую усмешку. Он стоял молча, видимо, давая возможность глазам привыкнуть к полутьме помещения. Руки держал за спиной. Что у него в руках?

— С чем пожаловал, Хальгор? С добром ли? — отвлекая его разговором, я стала соображать, где стоит коробка с травяными скрутками для окуривания помещений. Там был хороший состав на основе можжевельника, который действовал как сильное снотворное.

Так, вот они. Достав сразу несколько, я подожгла их от лучины и стала размахивать ими, раскуривая и давая сухим травам разгореться. Ароматный дым повалил, наполняя комнату.

Теперь нужно постараться не дышать и продвигаться ближе к двери.

— Что ты делаешь, ведьма? Выкуриваешь меня отсюда? — расхохотался эльф.

— А надо? — вопросом на его вопрос ответила я. — Окуриваю помещение, чтобы плесень не заводилась, моль и прочая мелочь. Каждый раз так делаю. Так чего тебе? — снова спросила я, положив травяные скрутки в металлическую чашу, стоящую на каменной плите.

Хальгор не спешил объяснять свое присутствие здесь.

— Давай, тогда выйдем, — предложил эльф и отступил от двери, пропуская меня вперед.

Я прошла мимо него на крыльцо, и в этот момент шею мне обожгло холодное металлическое прикосновение. Ужалило, полоснуло острой болью.

Я дернулась, и осела на пол. Руки и ноги не слушались. Я все чувствовала и понимала, но не могла пошевелиться.

Эльф посмотрел на свой перстень и поцеловал его.

— Хоть что-то хорошее ты для меня все же сделал, Даниэль, — мерзко ухмыляясь, произнес эльф.

Бросив меня на землю, Хальгор скрутил и связал мне руки за спиной. Ноги связал у щиколоток. Рот заткнул моим же платком.

Забросил меня к себе на плечо и понес в чащу леса. Амулет — подарок Даниэля — накалился, пульсировал и буквально обжигал кожу. Я почувствовала, как пальцы рук, а потом и ног стали быстро отходить, возвращая себе чувствительность.

Вскоре лиственные деревья стали перемежаться хвойными, а травяной покров под ногами перешел в мягкий зеленый мох.

Шел Хальгор около получаса. Руки я уже чувствовала полностью и могла ими пошевелить, но неудобное положение не способствовало сопротивлению.

Все время пути я отчаянно сканировала пространство, пытаясь связаться ментально со всеми живыми существами, населяющими лес.

Видимо, устав, или решив, что ушел достаточно далеко от сторожки, негодяй сбросил меня на землю и усадил под деревом.

— Сейчас я вытащу тебе кляп, но побереги свои зубки, маленькая ведьма, — сказал он, освобождая мне рот от платка. Он что, знает, что я уже могу шевелиться? Или он так думает, что уже могу? Это вселило надежду на скорое восстановление. — Будешь кусаться, останешься без них. Хотя, вряд ли они тебе еще понадобятся, разве что, когда будешь отбиваться от диких зверей. Здесь, неподалеку, ходит рысь, — говорил он, привязывая меня к дереву, — надеюсь, тебе недолго придется мучиться от жажды и голода. Теперь можешь смело кричать. Все равно тебя никто не услышит, — проговорил эльф, и глаза его полыхнули недобрым огнем.

«Помоги! Помоги мне, сестрица!» — мысленно взмолилась я к пространству, отчаянно сканируя его в поисках упомянутой рыси. Вдох-выдох и прямо передо мной, мягко бухнувшись лапами в толстый мох, откуда-то сверху приземлилась большая, пятнистая, уже знакомая мне, кошка.

Эльф, неловко дернувшись, оступился и упал, запнувшись за ветку на земле. А я едва не вскрикнула от радости. Подскочив и схватившись за нож, висевший на поясе, Хальгор отступил, попятившись. Лицо его перекосила злобная гримаса, но было понятно, что связываться с рысью у него желания нет.

Рысь подобралась, опасная и упругая, готовая к прыжку. «Не тронь его, милая. Пусть уходит», — обратилась я к своей спасительнице.

Продолжая отступать спиной вперед, Хальгор ушел. Рысь повернула ко мне свою умную мордочку и потерлась головой о мое плечо.

— Благодарю тебя! Ты спасла меня, — мысленно произнесла я. — Надеюсь, он не вернется. Можешь идти своим путем.

Рысь еще пару раз, ласкаясь, боднула меня в плечо головой. Поскребла лапами дерево, обвязанное веревками, и бесшумно покинула это место. Скрылась в чаще леса.

Я успокоилась и стала осматриваться: кто сейчас мог бы мне помочь? Глазами вращать я уже могла, но голову повернуть пока получалось плохо.

Я не знала, что за заклинание применил ко мне этот гад? Что за магия была в его перстне? Не знала, как надолго он парализовал мое тело. Надеялась только, что вскоре это пройдет. А пока нужно попробовать освободиться.

ДАНИЭЛЬ

За дверью была тишина. Я постучал снова, готовый ждать ответа столько, сколько потребуется. Вскоре стало ясно, что в комнате никого нет.

Потянул за дверную ручку. Дверь оказалась не заперта. Заглянул. В самом деле — никого. Странно. Наверное, Арина сидит где-нибудь под своим любимым дубом. Или ушла в сторожку, возиться с травами. Или еще в лаборатории.

Гулкий звон колокола застал меня на лестнице. Я ускорил шаг. Что случилось? Пожар? Выбежал на улицу и сразу все понял. Над лесом, набирая силу, вился сизый дым.

Парни и девушки бежали в сторону хозяйственных построек. Я побежал туда же. Скорее всего, там можно найти ведра и лопаты.

— Что горит? — на ходу, спросил ребят. Никто не знал.

Прихватив два ведра, бросился в направлении ручья. От ручья к месту пожара уже выстроилась цепочка ребят, передающих ведра из рук в руки. Я подумал, что будет быстрее, если я сам буду носить по два огромных ведра. Меньше воды разолью.

Подбегая все ближе, я понял, что горит Аринина сторожка. Ведра стали невыносимо тяжелыми. Захотелось их бросить и сорваться в стремительный галоп.

Еле сдержал себя, чтобы не швырнуть ведра в разные стороны. Вода сейчас там нужнее, чем мои эмоции. Добежав, вылил воду на быстро сжираемый пламенем сруб.

Митя, Ратмир, Пересвет были уже здесь и делали, что могли. Копали ров вокруг сторожки, закидывали огонь землей, зелеными ветками сбивали пламя, чтобы не подпустить его к лесу.

— Где Арина? — крикнул я, едва подбежав.

— Здесь ее нет, — ответил Митя. — Сторожка пустая.

Я выдохнул облегченно.

Прибежала Полина с безумными глазами. Митя сразу же сказал ей, что Арины здесь нет.

— Вставайте в цепочку! Воду от ручья носить будем, — сказал нам Митя.

Мы встроились в бесконечный общий поток ребят, передающих ведра. Пламя не сдавалось, с каждой минутой отвоевывая себе все большие участки. Поднимаясь все выше и выше.

В какой-то момент рывком перекинулось на рядом стоящее дерево и то заполыхало, как свеча.

Я пропустил момент, когда ясное небо вдруг потяжелело и начало стремительно затягиваться тучами, на глазах наливаясь черной предгрозовой синевой.

Митька поднял голову и выкрикнул:

— Хвала Богам! Светозар! Успел!

— Где Светозар? — не понял я, глядя не вокруг себя, а в небо, как и он.

— Да вот же! Сокола видишь? — он указал на птицу, кружащую в небе.

— Вижу, — согласился я, еще не до конца понимая, что птица и есть Светозар.

Сокол пронесся почти над вершинами деревьев, стремительный и опасный. Яркая вспышка молнии разломила небо на осколки. Гром ударил низко, над самой головой. Хлынул не дождь — ливень.

АРИНА

Какое-то время ничего не происходило, все было тихо. Я потянулась ментально к окружающему меня пространству, сканируя его и анализируя.

Есть! В паре метров позади меня закопошилась мышь, подгрызая семена какого-то растения. Я стала осторожно устанавливать с ней ментальный контакт: «Веревка на дереве очень вкусная, попробуй. Помоги мне, малышка».

Спустя несколько минут мне удалось ее убедить, и она стала грызть веревку, которой я была привязана к дереву. А потом и ту, которой были связаны мои руки.

Освободившись, я поблагодарила мышку и стала выбираться из чащи, возвращаясь по оставленным эльфом следам.

Вскоре я вышла к своей сторожке. Ливень здесь прошел изрядный. Видимо, он и потушил пожар, следы которого черными отметинами лежали на срубе. Не Хальгор ли устроил поджег?

Жаль, хорошая была сторожка. Внутри все выгорело, травы уничтожены. Я села на крыльцо. Нужно было подумать, что делать.

Если пойти и рассказать дяде о Хальгоре, то начнутся серьезные боевые действия и межгосударственный конфликт. Этот вариант отпадает.

Наказать Хальгора должен его отец. Причем добровольно, а, не просто выслушав чужие слова, чьи-то жалобы, но внутренне все же желая защитить сына. Как это сделать?

Нужен новый план? Или все же я могу оставить первоначальный вариант и взять на себя всю ответственность за его наказание?

В размышлениях, я поднялась и пошла вглубь острова. К деревьям, о которых знала только я. Шла недолго. За березовой рощей показались мои яблоньки. Яблоки были уже спелые, но пока не налившиеся солнцем в полной мере. Пробовать их я, разумеется, не стала. Усмехнулась. Он не заслуживает спелых яблок. Попросила у яблоньки плодов и, набрав в платок десять штук, пошла обратно.

Выйдя из леса, я направилась в нашу комнату. Полины не было. Наверное, на озере.

Сняла с полки склянку с зельем, которое, как я когда-то думала, мне никогда не понадобится. Добавила хорошую порцию в бутыль с эльфийским вином, подаренным мне Терниресом.

Прихватив бутыль и яблоки, пошла к Нериэль. К счастью, она оказалась в своей комнате и еще не спала.

— Арина? — девушка была удивлена, увидев меня на своем пороге в столь поздний час.

— Нужно поговорить, Нериэль, — сказала я прямо.

— Проходи, — кивнула она, распахивая дверь.

— Я помогу тебе вернуть магию. Но не просто так. Попрошу от тебя в ответ помощи.

— Слушаю тебя, — ее спокойный тон и готовность к диалогу меня порадовали.

Я задала ей интересующие меня вопросы и, получив ответы, разъяснила суть своего плана. Нериэль все поняла и согласилась мне помочь.

Теперь очередь за Даниэлем. Лишь бы он не подвел.

Даниэля в комнате не оказалось. Идти, искать его, было глупо. Мало ли, где он ходит. И я, взяв чистую сорочку, пошла на озеро.

— Аришка, да где тебя снова носит? — Полинка поднималась по лестнице мне навстречу с полотенцем на плече.

— Пойдешь со мной, расскажу, — весело мне не было, и подруга сразу это уловила.

Мы спустились к озеру в нашем месте. Я не могла рассказать Полине о произошедшем. Я знала, что друзья убьют Хальгора. Убивать им его нельзя. Он не простой эльф. У друзей будут неприятности. Будет скандал и потом у дяди тоже будут неприятности. Я не могла этого допустить.

— Я ходила к яблоне. Прости, не успела предупредить, — покаянно начала я. Полина не знала, где растут яблони и не могла знать, долго ли к ним идти. Мне было неприятно обманывать подругу, но, уж лучше такая ложь, чем правда, которая ввергнет всех в хаос.

— Аришка, я тебя прибью в другой раз! — горячилась Полина. — Сторожка твоя сгорела. Ты чего там, лучину зажженную оставила?

Я в ужасе ахнула и зажала себе рот ладошкой.

— Оставила, — закивала, раскаиваясь.

— Вот ведь, дуреха! Сколько тебе говорить, разиня! Нельзя оставлять лучину зажженную! Ну, когда-то это должно было случиться, — махнула рукой Полина.

Я искупалась, и мы вернулись в комнату.

Через минуту раздался стук в дверь. Я открыла. На пороге стояли Даниэль и Митька.

— Аришка, ты куда запропастилась? Колокольчик на тебя повешу, ей-Богу! — начал было Митька грозно, но Даниэль, положив ему руку на плечо, остановил его. Митька умолк и заинтересованно уставился на Даниэля.

— Девушки, у вас все в порядке? — спросил Даниэль, глядя на меня. Я решилась:

— Нет, Даниэль, не все. Мне нужно с тобой поговорить. Это… очень важно.

— Так мы тогда пройдем? — Митька, видя, что мы застыли на пороге, плечом потеснил Даниэля и вошел в комнату. — Даня, заходи, чего встал, как неродной?

Даниэль пристально смотрел на меня. Видимо, он понял мою нерешительность и мое нежелание говорить с ним при друзьях.

— Мы можем пойти ко мне, — предложил он. — Мы ведь можем пойти ко мне? — обратился он уже к ребятам. Митька с Полиной переглянулись. Я обернулась к ним и кивнула. И мы пошли в комнату Даниэля.

— Проходи, — распахнул он дверь, пропуская меня вперед.

На столе у него лежали инструменты, куски проволоки разной толщины, шлифовальный станок и разноцветные не ограненные камни.

Он зачем-то взял со стола длинные кожаные шнурки и стал наматывать их себе на ладонь. Тоже волнуется.

— Слушаю тебя, Аришенька, — спросил мягко.

— Прости, если я не вовремя с разговорами, но это очень срочно, — я прошла и села в предложенное кресло. — Это вопрос моей жизни.

— Настолько серьезно? — Даниэль подобрался и присел в кресло напротив.

— Поверь, я не стала бы беспокоить тебя в такой час из-за ерунды? Мне нужна твоя помощь, Даниэль, — я помолчала пару секунд, собираясь с мыслями. — Послушай, тебе не приходило в голову, что, если покушения на тебя устраивает твой брат?

Даниэль тоже помолчал пару секунд. Сжал кулак. Кожаный шнурок, который он вертел в руках, хрустко треснул, разрываясь.

— Я знаю, что это он, — глухо отозвался мой эльф. — Но не знаю, почему? Не знаю, за что? Я не сделал ему ничего дурного, кроме того, что всегда побеждал его в состязаниях. Но ведь это всего лишь детские шалости.

— Как ты считаешь, это недостаточно весомый повод?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Даниэль, — точно недостаточно весомый для того, чтобы меня убивать.

— Ты не хочешь сказать отцу, что Хальгор несколько раз пытался тебя убить?

— Нет, — твердо сказал Даниэль. — Хальгор — мой брат. Это наши с ним отношения. Незачем вмешивать отца. Мы уже не маленькие дети, чтобы он мог что-то за нас решать. Отцу незачем об этом знать.

— Ты всерьез считаешь, что отец не имеет права знать, что один его сын пытается прикончить другого? — я начинала злиться и старалась держать себя в руках.

— Но ведь не прикончил. Стало быть, не о чем говорить, — не резко, но все также твердо ответил мне Даниэль.

Я начинала закипать. У меня пар из ушей повалит скоро от этого упрямца!

— Насколько я поняла, влияние на Хальгора может оказать только ваш отец. Больше никого Хальгор не боится и не празднует. Что такого может сделать отец, чего боится Хальгор?

— Отнять магию. Отец наделен властью. Он более сильный маг и может провести ритуал. Но магия может покинуть эльфа и сама, если совершить достаточное количество… дурных поступков.

— Тогда мне странно, что Хальгора она до сих пор не покинула, — задумчиво произнесла я.

— Ты говорила, вопрос твоей жизни, а мы до сих пор обсуждаем мою. Что за вопрос, Аришенька?

— Я расскажу, Даниэль, но только у Хальгора. Ты сможешь сейчас пойти со мной к нему? Если нет, то я пойду одна, но пойду непременно, — я блефовала. Никуда я одна не пойду. Мне смысла нет идти туда одной, без Дани. — Пойдем к нему и поговорим? Только пообещай мне. Независимо от того, что ты там узнаешь, ты не кинешься на него с кулаками. Все, что мы сделаем, сходим к нему вместе и поговорим. Хорошо?

— Я не уверен, что это хорошо или верно, но пойдем. Иначе от тебя ничего не добьешься, ведь так? — вздохнул Даниэль и, притянув меня к себе, обнял. Он был сдержан, только сжимал меня крепче обычного и желваки обозначились четче.

— Я убью его, если он причинит тебе вред.

— Нет, Даниэль, не убьешь. Пообещай мне. Я жива. Все хорошо. Сейчас мы пойдем и поговорим с ним. Дело в том, что я случайно услышала их разговор с Нериэль о тебе. Хальгор увидел, что я все слышала, и догадался, что я все поняла. Нужно узнать, за что он пытается убить тебя. Давай попробуем вместе вывести его на чистую воду.

— Хорошо, но пойдем прямо сейчас. Я не собираюсь давать ему время спокойно выспаться.

Мы прошли по коридору и зашли в крыло, где жил Хальгор.

Я негромко постучала в дверь. Хальгор взлохмаченный, с резким винным запахом, открыл нам дверь. Увидев меня, он подался назад. До его помутненного сознания медленно стало доходить происходящее.

Даниэль, отстранив меня, втолкнул его в комнату и вошел следом. Я закрыла за нами дверь.

У дальней стены на маленьком низком столике стояла бутыль дорогого эльфийского вина и фрукты. Около него в кресле сидела Нериэль, покачивая ногой. В руке у нее был бокал с вином.

Я посмотрела на нее, она взглядом указала мне направление.

— Даниэль, прошу тебя, спокойнее, — обратилась я к любимому, — присядь вот сюда, в кресло, пожалуйста, — буквально, за руку подведя Даниэля к креслу у прикроватной тумбочки, втолкнула его туда.

Сама села рядом на подлокотник и сконцентрировалась, пытаясь нащупать и выделить в себе поток эльфийской магии. Представление начинается, господин Альвинг.

— Хальгор, сядь уже, не мельтеши, — Нериэль указала ему на кресло рядом со своим. Хальгор, не слишком уверенно держащийся на ногах, сел в предложенное ему кресло и злобным, прожигающим взглядом уставился на нас с Даниэлем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Хальгор, — начал Даниэль, — брат, ты можешь рассказать мне причину нашего спора в тот день, когда я проспорил тебе артефакт связи?

Хальгор нервно хихикнул. Затем, какие-то мысли заставили его рассмеяться шире. И уже через минуту перед нами был безумец, хохочущий до слез. Оглушительно, едва не сползая с кресла, искренне и радостно, хлопая себя руками по коленям, будто выиграл сделку века.

— Пойми, я спрашиваю, потому что ничего не помню об этом. Ни-че-го, понимаешь? Я помню все ровно до того момента, как выпил предложенный тобой кофе, — продолжал Даниэль.

— Конечно, ты не помнишь, глупый мальчишка, — отсмеявшись, и вытирая слезы, сказал Хальгор, — еще бы ты помнил. Всего один пакетик одурманивающего порошка, добавленный в кофе, и ты — самый сильный и ловкий парень, какие когда-либо рождались в Лундер Эльфен, лезешь на карниз башни, чтобы в очередной раз доказать свою силу и ловкость всем вокруг и прежде всего самому себе! Глупец! Ты самый глупый и доверчивый из всех, кого я знаю, Даниэль.

Даниэль дернулся было встать, но мне удалось удержать его. Я обняла его за руку и крепко держала, давая поддержку и напоминая о себе и данном мне обещании.

— Зачем тебе это, Хальгор? Зачем ты это сделал?

— А как еще я мог получить твой артефакт связи? Ты же зачаровал его так, что его нельзя отнять, нельзя украсть. Он бы все равно вернулся к тебе. А так я все отлично придумал. Ты или выпрыгнул бы из окна, или сам отдал бы мне свой артефакт, — снова веселился Хальгор. — Что, собственно, и произошло!

— Но зачем, Хальгор? Зачем тебе мой артефакт? Ведь я говорил тебе, что его можно активировать только на мне! Он бесполезен для тебя! Его нужно перенастраивать!

Глаза Хальгора сузились от ненависти, и он произнес, выплевывая каждое слово:

— Для того, чтобы у тебя не было связи с отцом, ублюдок!

Даниэль дернулся, как от удара. Лицо его заострилось. Губы сжались. Он стал напряженным и собранным, словно, обратился в камень. Рука под моими пальцами стала железной и сжалась в кулак. Лицо превратилось в маску без эмоций.

— Даниэль такой умный! Даниэль такой сильный! Хальгор, бери пример с Даниэля, он прекрасно справляется с делами! Тошнит! — стукнул кулаком о столик Хальгор. Ваза с фруктами перевернулась, но никто не обратил на нее внимания. — Я! Это я — его сын! Я, а не ты! Я должен был быть для него на первом месте, а не ты! — кричал он, ударяя кулаком себя в грудь. — Так и было, пока не появился ты!

— Подпругу седла у Бурана тоже ты разрезал? — мне хотелось, чтобы Даниэль услышал и об этом. Хальгор перевел на меня высокомерный взгляд и кивнул:

— Ну, разрезал, и что? — спросил он с вызовом.

— Зачем, Хальгор? Ты всегда мог поговорить со мной и устранить все недоразумения. Ты заблуждаешься. Мы все равны для отца. Мы оба — его плоть и кровь, — ровный твердый голос Даниэля замораживал.

— Вот именно! Оба! А должен был быть только я один! Тебя вообще не должно было быть в нашей семье! Я решил исправить эту досадную ошибку молодости моего папочки. И мне, знаешь, очень понравилась эта мысль.

— Мерзавец! — прошипела Нериэль.

— А ты вообще молчи, дрянь! Если бы ты не вешалась на него так откровенно, может быть, я не стал бы решать все так радикально! Но ты же, как с цепи сорвалась! Проходу ему не давала! Ты думала я — слепой?! Или дурак?! — Хальгор переключил свой гнев на Нериэль.

— Поэтому, ты запер Даниэля в бане, — я продолжила тему, но получилось, что переключила внимание Хальгора на себя. Он небрежно ткнул пальцем в мою сторону:

— А ты! Маленькая ведьма! Ты вечно лезла, куда тебя не просят, и путалась у меня под ногами. Если бы не ты, я бы давно уже решил все свои дела с этим мальчишкой.

— Поэтому ты запер меня в подвале? А потом связал и бросил в лесу на съедение диким зверям? — подлила я масла в огонь. Даниэль подскочил так, что я едва успела повиснуть у него на руке, удерживая и останавливая любимого. Но это не помогло. В два шага он оказался рядом с Хальгором, схватил его за грудки и одним движением выволок из кресла.

— Я убью тебя! — зарычал Даниэль, встряхнув Хальгора так, что затрещала одежда.

Я метнулась к прикроватной тумбочке, отбросила лежащую домиком раскрытую книгу, под которой лежал артефакт связи, схватила его и бросилась обратно к Даниэлю.

— Даниэль, прошу тебя, не бей его! Он пьян! Ты обещал мне! — я почти умоляла его, стараясь удержать и уговаривая. — Не сейчас, Даниэль, прошу тебя! Позже поговоришь с ним, как посчитаешь нужным, — успокаивая, гладила его напряженные плечи.

Мне с большим трудом удалось втиснуться между ними. Нехотя, постепенно кулаки Даниэля разжались.

Он отшвырнул Хальгора обратно в кресло. С рыком тряхнул руками, словно стряхивая с себя весь этот кошмар. Минуту стояла тишина.

— А как же Йенс, наш младший брат? Он тоже помешает тебе жить? — Даниэль был мрачен. Хальгор снова расхохотался пьяным, безумным смехом:

— Посмотрим, как будет себя вести. Будет вести плохо, значит, будет все печально, — угрожающие нотки явственно звучали в голосе Хальгора.

— Все должны соответствовать твоим капризам и запросам, верно, Хальгор? А, если кто-то думает иначе, и у него есть на свою жизнь другие планы, отличные от твоих, того нужно просто убить. Так все просто. А если мы расскажем обо всем этом твоему отцу? — мне уже хотелось закончить этот спектакль.

— Он не поверит! — самодовольно осклабился эльф. — Ни единому вашему дурному слову обо мне не поверит.

Под удивленным взглядом Даниэля я раскрыла ладонь, на которой лежал артефакт, и вложила его Даниэлю в руки.

— Все верно говоришь, сынок, — пространство пошло рябью и в мерцающей, иллюзорной поверхности проявился взрослый мужчина-эльф, сидящий в кресле. — Ни единому слову бы не поверил. А вот твоим словам верю, Хальгор.

— Отец! — оба эльфа в один миг подскочили на ноги.

— Но как? — Даниэль не понимал, что происходит.

— Даниэль, прости. Это я активировала твой артефакт, — я смотрела на любимого мужчину и понимала, что, возможно, вижу его в последний раз. Он не поймет моего поступка и никогда не простит. — Он оказался к тебе достаточно близко. Мне удалось его активировать минимальным воздействием эльфийской магии. Без проявления обратной связи. Здравствуйте, господин Альвинг! — обратилась я к отцу Даниэля и Хальгора. Мужчина смотрел на меня с интересом и напряженным вниманием. — Меня зовут Арина. Я взяла на себя смелость, вот таким образом, рассказать Вам о том, что у нас здесь происходит. Так как оба ваших сына не спешили это сделать, — вдох-выдох. Сердце колотилось на пределе. — Еще я взяла на себя… дерзость… наказать Вашего старшего сына за содеянные злодеяния. В очень скором времени с ним произойдут некоторые метаморфозы… за которые Вы вряд ли меня поблагодарите. И, возможно, никогда меня не простите. Но, если Вы все же сможете оценить мой поступок, Вы поймете, что я дарю Вам еще один шанс. Возможность провести работу над ошибками. А сейчас, прошу меня простить. Мне пора.

Я поклонилась взрослому эльфу на мерцающей в воздухе картинке. Благодарно кивнула Нериэль и, не глядя на маленького — не больше десяти лет — Хальгора, вышла за дверь.

Моя миссия в этой цепочке событий была завершена.

Завтра попрошу Синюю птицу вернуть магию Нериэль. Ее помощь была неоценимой. Без нее мне не удалось бы напоить Хальгора вином с эликсиром правды — вытяжкой из нескольких особенных трав, растормаживающих нервы и развязывающих язык. Не удалось бы накормить его молодильными яблоками. Да и спрятать под книгой подальше с глаз, снятый с него амулет — было ее отличным воплощением моей, всего лишь, задумки.

Мне было так грустно, что хотелось свернуться клубочком и разреветься. Я понимала, что Даниэль не простит меня за то, что я самостоятельно втянула их отца в обсуждение проблем с Хальгором. И от этой безысходности было щемяще больно и горько. Но, прочь дурные мысли! Сейчас мне нужно искупаться, а потом хоть немного поспать.

А завтра, точнее, уже сегодня, будет новый день.

ДАНИЭЛЬ

— Отец, — Хальгор подошел совсем близко к изображению, — почему ты в замке, а я здесь?

— Так вышло, сынок, — ответил отец. — Ты что-нибудь помнишь об этом?

Мальчик задумался. Отрицательно помотал головой:

— Нет. Ничего не помню.

Повернулся в мою сторону.

— Кто этот молодой человек? Почему я нахожусь с ним в одной комнате? — снова спросил Хальгор.

— Это твой брат Даниэль, — ответил ему отец.

— Брат? — удивился мальчик. — Такой взрослый? Странно, что ты не познакомил нас раньше.

Обернулся снова ко мне, приосанился, и произнес, с достоинством взрослого принца, подавая мне руку:

— Хальгор!

— Даниэль, — ответил я, улыбнувшись, скорее из привычной вежливости, пожимая детскую ладошку.

Я до сих пор пребывал в шоке от произошедших перемен. Хорошо, что отец отвечал на вопросы брата. И отец, в отличие от меня, не выглядел потрясенным или расстроенным. Я всегда восхищался его самообладанием и мудростью. В очередной раз убедился, что неспроста.

— Даниэль, я очень волновался, мой мальчик! — обратился отец ко мне. — Ты столько дней не выходил на связь. Я вызвал к себе министра образования. Он сказал, что вы благополучно прибыли на место. Завтра я уже собирался связаться с вашим ректором лично.

— Все в порядке, отец, не волнуйся. В относительном, конечно, порядке, — добавил я, грустно посмотрев на маленького Хальгора, с интересом рассматривающего свои амулеты.

— Возможно, это и в самом деле лучшее решение, — философски заметил отец. — У меня появилась возможность провести работу над своими ошибками. Как изволила выразиться эта прелестная молодая леди.

— Когда ты возвращаешься в замок? — спросил я.

— Завтра утром. Перен передал мне записку о том, что ты был в замке, — немного недоверчиво спросил отец, подняв удивленно брови.

— Мне удалось отремонтировать портал, — перешел я к добрым вестям.

— Так это же просто отличные новости! — обрадовался отец.

— Да, но настроен он пока только на здешнюю академию.

— В таком случае я собираюсь немедленно! Навещу тебя и заберу домой Хальгора.

— Отец, мне нужна твоя помощь в одном вопросе, — сказал я и открыл свою татуировку.

Коротко обсудив с отцом этот вопрос, мы с Хальгором пошли на завтрак.

Через час я встретил отца в холле академии и провел его в кабинет Светозара.

— Отец, — начал я, уверенный в необходимости разговора. — Есть еще один вопрос, который мне нужно с тобой обсудить. Отец кивнул, готовый выслушать мои тревоги. — Знаешь ли ты о том, что я не хочу наследовать трон?

Отец заметно расслабился. Усмехнулся:

— Знаю, мой мальчик. Конечно, знаю. Кем бы я был, если бы не знал о вас всего? Не из праздного любопытства, поверь! Лишь для того, чтобы в нужный момент суметь защитить вас.

— И… что ты об этом думаешь? — спросил я с замершим сердцем. Все свои решения я уже принял. Но, как же мне хотелось, чтобы их принял и мой отец, которого я очень любил и уважал. Отец поднялся и подошел к большому окну.

— Думаю, что вполне могу себе позволить сделать своему сыну такой подарок на свадьбу. Право решать самому, как ему дальше жить.

— Благодарю, отец! — я преклонился перед отцом на одно колено. Он поднял меня и обнял.

— Так как, познакомишь меня с этой смелой девушкой, твоей избранницей?

Я смутился.

— Прости. Прямо сейчас, думаю, рано. Я еще не делал ей предложения. Как бы она от нас не сбежала.

Отец расхохотался:

— Никогда не думал, что увижу тебя таким потерянным и неуверенным, сынок. Тогда чего мы здесь стоим? Идем к этому ректору-дяде, Светозару! Как здесь у них говорят, у вас — товар, у нас — купец? И да, вот еще, что, — он снял с мизинца и протянул мне перстень моей матери. — Держи, сынок!

Глава 12

АРИНА

Завтрак я проспала. Сказалось то, что легла под утро. Выходной хорош и приятен своей неспешностью, но не сегодня. Чуть позже полежу с книгой под дубом.

Домовенок припас для меня пару пирожков и кружку киселя. Есть мне не хотелось, но один пирожок съела. Домовенок старался. Нужно уважить.

Через пару минут я спустилась к Нериэль. Дверь мне открыла зевающая всклокоченная девица и в ее сонном взгляде я прочитала решимость спать дальше. Однако же сказала ей:

— Я иду выпускать птицу. Если хочешь составить мне компанию, приходи через полчаса под большой дуб на опушке леса.

По ее резко расширившимся глазам можно было сказать, что она вмиг проснулась. Утвердительно кивнув, она закрыла дверь.

Я отправилась к дяде за птицей.

— Ты никак за своей подопечной? Отпускать будешь? — дядя улыбнулся и провел меня в беседку.

— Она здорова. Отпущу, конечно, — кивнула я. — Ситуация разрешилась. Больше ей ничто не угрожает. По крайней мере, от этих эльфов. Я хотела попросить тебя за них. Разреши им уехать. Без наказаний.

Дядя помолчал минуту, раздумывая.

— Пусть катятся, — махнул рукой. Продолжил радостно:

— У меня с утра гости были. Важные. Серьезные. Иностранные, — дядя весело поглядывал на меня, загадочно улыбался, надеясь, что я поинтересуюсь, что за гости.

— Что же за важные гости? — больше из вежливости, чем из любопытства спросила я. Почему-то мне сейчас было не до его гостей, но обижать дядюшку равнодушием не хотелось.

Он ведь не виноват, что у меня после вчерашнего поступка что-то рухнуло внутри. Робкая и призрачная надежда на счастье рухнула. Всего лишь.

— Да ты и вправду не догадываешься, Аришка?! Тогда молчу пока, — выдал дядя без пауз, и я не стала приставать с вопросами.

Я усадила птицу в корзинку и пошла к своему дубу. Мы присели на опушке леса и я, гладя свою красавицу, связалась с ней ментально.

Объяснила, что сейчас сюда придет эльфийская девушка, которая хочет попросить у нее прощения. Птица не выказала протеста, готова была выслушать.

Нериэль пришла и корректно в нескольких словах выразила сожаление о своем прежнем поведении и пообещала впредь никогда не совершать подобного. Потом попросила птицу вернуть ей магию.

Я была ментально на связи с птицей, и та согласилась. Нериэль, получив ответ, расплакалась от радости и оставила нас одних.

Мы договорились с птицей встречаться на нашем прежнем месте, как раньше. Птица начала разминку крыльев и, спустя несколько минут, взмыла в небо.

Глядя на нее, высоко парящую в небе, я поняла, что последние события очень сильно изменили меня. Я перестала судить о людях поверхностно, не видя, не зная, не понимая, что происходило в их жизни раньше. Я повзрослела.

Божья коровка ползла по странице, и я наблюдала за ней, предлагая ей травинку, на которую она никак не хотела взбираться. Послеобеденная дрема расслабляла и убаюкивала. Глаза смыкались, букв я уже почти не различала.

Шорох за спиной заставил проснуться и подскочить. Все же последние дни выдались нервные.

Я обернулась на звук. У дуба стоял Даниэль. В руках он держал букет полевых цветов. Он улыбался мне мягко и тепло, и я поняла, что он не сердится на меня за мое вчерашнее выступление.

— Я вчера поговорил с отцом по поводу наших орнаментов на запястье, и сегодня утром он уже дал мне ответ, — сказал он, улыбаясь до ушей и присаживаясь рядом со мной.

— Иии…? — заинтересованно протянула я. Даниэль сел поудобнее, прислонившись спиной к дубу и стал почти серьезен.

— Я говорил тебе, что магия эльфов очень древняя?

Я отрицательно помотала головой.

— Некоторые, особенно древние, ее законы уже сформировались так, что существуют наравне с силами природы. То есть, живут сами по себе, — начал Даниэль издалека. — Это можно принимать или не принимать, но так есть. Эльфы, как правило, женятся только на своих женщинах, потому что живут по тысяче лет и практически не женятся на людях.

Даниэль поерзал, выпрямляя длинные ноги и продолжил:

- Но, по одному древнейшему эльфийскому магическому закону, если человеческая девушка добровольно, по собственной инициативе, спасает жизнь эльфу, то она обретает эльфийскую Магию, и все эльфийские возможности, и способности. Она становится равной этому эльфу и возможной парой. И, разумеется, если древняя магия зачитывает, что угроза жизни действительно была, брак между ними становится возможен.

Даниэль пригладил пряди моих волос, в которых запутался ветерок.

- А, если магия видит взаимное влечение, симпатию, любовь, то обряд свершается практически моментально. Девушка становится невестой эльфа. То, что мы сразу понравились друг другу сыграло решающую роль.

— Это делает сама магия? — изумилась я, любуясь тем, как солнце, пробиваясь сквозь листву, золотит его волосы.

— Да, — кивнул Даниэль, с улыбкой гладя мою руку. — Но, человеческие девушки так редко спасали эльфов, а закон настолько древний, что о нем почти забыли. У жениха и невесты на запястье появляются татуировки из листьев. Как наши. В тот момент, как ты меня спасла, обряд приобрел силу. Магия случилась. — Даниэль притянул меня поближе и, вглядываясь в глаза, убрал мне за ухо растрепавшиеся пряди волос. Довольная улыбка не сходила с его лица. В глазах светилась нежность и любовь. — Значит, я тоже понравился тебе с первого взгляда?

Похоже, ответ ему был известен, потому что он поцеловал меня, не дожидаясь его.

Через какое-то время, когда от поцелуев стало просто невыносимо дышать, потому что сердце уже не умещалось в груди и нужно было срочно что-то с этим делать, в холодную воду окунуться, не меньше, Даниэль отстранился и, вытащив из кармана красивый перстень с сапфиром, спросил меня хриплым от волнения голосом:

— Аринушка, ты выйдешь за меня?

— Дядюшку надо бы спросить, — заколебалась я.

— Утром мы с отцом уже поговорили с твоим дядей. Он сказал мне: «Сватов засылай!», — рассмеялся мой эльф.

Эпилог

— Ах, вы, иго басурманское! За два дня весь двор разнесли! Вот родители-то ваши вернутся, все скажу! — голос бабушки Василисы доносился откуда-то из-за терема, откуда очень быстро выбежал светловолосый пятилетний Вячеслав:

— Бабушка, я не нарочно! Оно само свалилось и перевернулось!

Рыженькая трехлетняя Клава сидела рядом с когда-то белым, а теперь попросту седым волком и пыталась привязать ему на шею свою ленту, приговаривая:

— Снежок, вставай! Пойдем, Снежок, покатай меня!

На что Снежок, положив седую морду на лапы и закрыв глаза, делал вид, что говорят не с ним. И его, вообще, тут нет, собственно. Так, ветошь.

Мы с Даниэлем вернулись порталом к моей бабушке Василисе за нашими детьми. Похоже, за два дня, что мы читали лекции в другом времени, в будущем, наши отпрыски умудрились весело погостить у бабушки.

После окончания Академии Даниэль решил не возвращаться на родину и Светозар предложил нам остаться преподавать, на что мы, с радостью, согласились. Построили себе терем рядом с дядиным, и растили детей.

Митя и Полина, поженившись, построили себе терем рядом с нашим, и тоже остались преподавать в Академии. Светозар с Даниэлем разработали систему порталов, и теперь сообщение с академическим островом стало намного проще.

Нериэль и Тернирес вернулись на родину и поженились.

— Мама! Папа! — радостно взвизгнул Вячеслав, увидев нас, и бросился к отцу. — Папа, а правда, что мы — иго басурманское?

Даниэль расхохотался, подкидывая сына, и ответил шутливо-серьезно:

— Конечно, правда, сынок! Все, что бабушка говорит — чистая правда!

Прибежала Клава и, обхватив, присевшую перед ней, меня за шею, вопрошала требовательно, с капризными нотками возмущения:

— Мамочка, а почему Снежок не хочет меня катать?

— Снежок?! Катать?! — растерянно пробормотала я, помня свое уважительное восхищение этим чудесным зверем. — Наверное, он просто устал, солнышко.

Подхватив на руки дочь, я подмигнула Снежку и пошла за терем, чтобы обнять бабушку. Бабушка показалась мне навстречу сама.

— Светозар пропал, — выдала она так, словно сама его только что и порешила серпом, который сжимала смуглой, в синих венах, рукой.

— Как пропал?! — хором ахнули мы.

— Улетел, — махнула рукой бабушка. — К лешему, не иначе… Порталы строить.