Бабочки

Абигайл

Зелёная слизь затекает толчкообразным потоком, словно с неба прорвало канализацию. Это нечеловечно и не справедливо. Точки пульсирующего ужаса на корнях моих волос. Ноги мои приобрели лёгкость пузырей и готовы вот-вот лопнуть. Зона 51. Я здесь первая и последняя.

Как я здесь оказалась? Мой папаша имел меня во все дыры, а потом избавился от того что от меня осталось. Спихнул ЦРУ, а у этих одна гуманистическая опека свободы по всему миру. Проверили влагалище. Я там высохла за два года. Высохла как медуза, оставленная под одеялом в постели дурака-океанолога. Ненависть. Мне 18 лет, 5 месяцев, 19 дней от рождения, а у меня вагина как кожа старухи. Как они смогли такое допустить. Будь проклят тот день, когда я не сказала правду про своего кровнокровного изувера. Каждый маньяк не заслуживает снисхождения. Губят душу, а не тело. Христос, ты как всякий философ, был далёк от жизни и правды. Кому нужно твоё тело, если есть душа? Папаша терзал не моё влагалище, а душу. Рвал её клочками, макулатуру так не рвут. А зря.

Этот плешивый тварь приказывал, экспериментировал. Фантазии его напоминали самую гнусную библию вавилонян. Вавилон – рассадник садизма и синего извращенчества. Абигайл это свидетельствует. Противный вонючий орган размножения. Я не рожала, но это воняет. Папаша – тоже самое. Жаль, там не растёт кость, я бы её перегрызла. Я злая девочка, очень злая. Каждой твари нужно моё тело. Но, сорри, моя душа. Мой дух жизни и любви. Последний мальчик мой умер от слёз. Абигайл оплакивает его и здесь, на этом необитаемом острове науки. Спи, моя радость, спи в моём сознании, там тебя никто не обидит. Ты можешь питаться мной, у меня много молока, которое ни в какие уста больше не втечёт. Моя река плодородия только для тебя, малыш. Только для тебя.

Какой кары заслуживает мой родитель? Сумасшествие ли, насилие ли, счастья ли? Дайте ему полные моих слёз эти счастья. И слёз того мальчика, которому я дала приют. В своём девственном лоне. Там тепло и там он видит бесконечные сновидения. Он улыбается. Я вижу это. Абигайл видит всё.

Но мои кошмары нужны и АНБ. Там вообще беспредел по-техасски. Пила отдыхает. Грудь моя, которую я готова разобрать изгрызанными ногтями, знает все ужасы мужского любопытства. На что способна такая как я. Этим ещё папаша мой пивной интересовался с пересохших от сигар перекошенным ртом. Ему не нужны Гавайи, ему нужен был минет. Искусственный мальчик, ставший изувером. Женский рот – как пылесос мужских фантазий. Поздравляю тебя, Абигайл, с покупкой. Ты могла бы стать лучшей горничной в Сан-Франциско. А была шлюхой собственного отца. Да какой он мне отец, кричу я, вы на себя посмотрите. Не путайте мою душу с вашим магазином бытовых желаний. Я ходила в церковь и там мне было холодно. Крови не осталось во мне, я худа, бледна и от меня воняет собственной кровью. Чего вы морщите нос, вы сами в этом виноваты. Я была чистым ребёнком, во что вы меня превратили?!

Вот мои ногти сгребут ледяной деревянный пол. На нём мои следы души. Несчастная. Я плачу осколками зеркала, разбитого внутри меня. Плачу счастьем, которое абортировали ради меня самой. За меня всё решили изначально. За сироту отвечает отец, где бы он ни был. А он на несчастье моё всегда был рядом, в любое время года и суток. На расстоянии моих ног. Которые я раздвигала ему сама ради плошки молока и печенюшки. А ведь он желал ещё меня откормить как свинью, чтобы моё мясо ещё имело и такую выгоду. Абигайл врать не будет. Поздно на что-то надеяться. Это Зона 51. Экспериментировали. Будущие обладатели Нобелевской премии. И моих останков души. И следов моего папаши внутри меня. Он везде во мне, где был. Он и есть там, в моём лоне. Потому что я женщина. Девушка. Я запуталась сама, прощайте.