Балансируя на кончиках пальцев

Пролог

Парень стоял у балетного станка. Ноги были приставлены друг к другу. Причём пальцы одной стопы касались пятки. Непосвящённому человеку даже сложно представить, как так можно вывернуть ноги, чтобы стопы встали в идеальную горизонтальную линию, причём пальцами в разные стороны.

– Молодец, Легков! Посмотрите, ребята, у Олеся идеальная пятая позиция! Равняемся на него! – громко сказала хореограф.

Мальчик довольно улыбался, ему была приятна эта похвала.

Восемнадцатилетний юноша, лежащий на белых простынях, тоже улыбался несмотря на то, что спал. Неожиданно картинка сна изменилась. Какие-то отморозки в пугающих масках на лице били парня битами.

– Танцуй, сука! Танцуй, пидор! Танцуй! – раздавались крики со всех сторон.

На глаза спящего навернулись слёзы. Удары сыпались на всё тело. И парень уворачивался от них, катаясь по кровати, как будто всё снова происходит наяву. Затем парня во сне, бьют по ногам. Правую ногу простреливает нереальная боль. Парень отключается от болевого шока.

В это время спящий юноша с криками просыпается. Лицо всё в слезах, и он вытирает их краем одеяла. Нога снова болит, так что хочется лезть на потолок, и скрести штукатурку зубами, лишь бы это помогло. Нажав на кнопку, вмурованную в стену, парень дождался появления медсестры, а потом попросил обезболивающий укол.

После укола он снова попытался уснуть, но не смог. Нога всё ещё ноет, не сильно, но противно, до зубовного скрежета. Голень раздробило так, что пришлось делать операцию и скреплять титановой конструкцией. Доктор сказал, что со временем боль пройдёт и, перелом будет ныть только на погоду. Олесь знал, что боль не пройдёт никогда. Боль оттого, что он всегда будет чуть прихрамывать, а это значит, что на карьере артиста балета придётся поставить жирный крест. Он даже в хореографический вуз не сможет поступить с таким изъяном. Сердце болело. Казалось, оно непросто разорвалось, а истёрлось в мелкое крошево. Жизнь остановилась. Замерла на отметке одиннадцать вечера двадцать пятого мая. Именно тогда на него напали отморозки, и покалечили. Олесь догадывался, кто мог организовать это. Но милиция так и не нашла доказательства причастности семьи Скрытиных к этому. Хуже всего оттого, что Вадим Скрытин тот самый человек, который поселился в сердце Олеся. Парень ждал, что любимый навестит его, но тот не приходил.

Утром Вадим всё же заявился. Принёс в пакете несколько мандаринов в качестве передачи.

– Поздравь меня, я улетаю учиться в США, – улыбнулся он, кладя пакет прямо на колени, сидящего на кровати парня.

– Привет. Поздравляю. А поздороваться для начала ты не хочешь? – нахмурился Олесь.

– Здравствуй, – скривился Вадим, оглядывая больничные стены и обстановку.

– Писать в контакте хоть будешь? – спросил с надеждой Олесь.

– А зачем? Твоя попка была сладкой. Но, извини, каким бы классным любовником ты ни был, калеки мне не нужны, – весело пропел Вадим.

– Зачем ты так, я же любил тебя. Я даже готов был отказаться от этого места в твою пользу, если бы выбрали меня. Я же знаю, что в избиении замешаны твои родители, – дрожащим голосом произнёс Олесь.

– Даже если и так, всё равно ничего не доказать. И потом, выигрывает тот, кто умеет вовремя устранить соперника с дороги. Пока, любовничек, не скучай без меня. Да, когда я буду танцевать на мировой сцене, я пришлю тебе видео, чтобы ты полюбовался, – ехидно бросил Вадим и пошёл к дверям.

– Сука! – заорал парень, отпихивая пакет с колен. Мандарины с глухим стуком упали на пол, а затем раскатились по палате.

Олесю казалось, что в душу плюнули, а потом прошлись по ней грязными, измазанными дерьмом ботинками. Сердце пропустило удар, а потом забулькало, как старый издыхающий мотор автомобиля. Олесю почудилось, что напоследок Вим воткнул ему под рёбра нож, а потом несколько раз провернул. Вот сейчас он посмотрит на грудь и, увидит, убегающую вниз струйку крови. Дрожащей рукой он с трудом дотянулся до кнопки, а затем вдавил её слабеющими пальцами.

– Валерий Константинович, нашему балеруну плохо, – закричала медсестра, едва заглянув в палату.

Олесь отключился, и уже не помнил, как в палате появился доктор.