Инга Берристер Бедам назло


«С прискорбием сообщаем вам о смерти вашей кузины Натали Джеймс, урожденной Болтон, и доводим до вашего сведения, что…»

Прервав чтение, Крис уставилась в пространство. Натали умерла! В это трудно было поверить. Ведь ей исполнилось всего двадцать четыре года! Что же могло случиться? Она взглянула на дату отправления письма: кузина умерла уже шесть недель назад!

Крис уронила листок на пол, чувствуя смятение и растерянность. Ее переполнило чувство вины. Как часто за последние семь лет она желала, чтобы Натали получила достойное возмездие за свои поступки. Но только сейчас Крис смогла признаться себе, что думала об этом постоянно. Ей никогда не нравилась жизнь, которую приходилось вести. Ей казалось, что она постоянно старается убежать от одолевающих ее черных мыслей, пытается защитить свое достоинство и скрыться от терзающей ее боли.

И причиной всего — она это точно знала — была постоянная мысль о ребенке Натали… и Слейтера. Ребенке, которого должна была бы родить она.

Письмо нашло Крис в Нью-Йорке, где она работала уже месяц. Это был самый продолжительный срок ее пребывания на одном месте за последние полгода. Сейчас Крис демонстрировала одежду у известного нью-йоркского топ-дизайнера и еще сотрудничала с одной крупной фирмой, производящей косметику.

Не так-то просто удержаться на вершине в модельном бизнесе, подумала Крис, входя в квартиру, которую сняла у коллеги по профессии, улетевший в Европу. Работа свалилась на нее неожиданно, и ей не хватило времени, чтобы устроиться так, как ей хотелось.

Крис исполнилось уже двадцать шесть, и когда она начала подвизаться на подиуме, то пообещала себе, что задержится там не более трех-четырех лет. Тогда ей было двадцать.

С легкой гримасой неудовольствия Крис наклонилась, чтобы поднять упавшее на ковер письмо. Она хорошо зарабатывала, но болезнь тети Элизабет стала тяжелым бременем для ее кошелька. Болезнь прогрессировала, и Крис была даже рада, что в последний год пожилая родственница погрузилась в свой собственный мир и не осознавала, что с ней происходит на самом деле.

Два месяца назад тетя умерла, и, хотя теперь отпала необходимость трудиться в поте лица, Крис не стала менять профессию. Она решила остаться на подиуме еще по крайней мере года на четыре. Если повезет, за это время она сможет заработать достаточно, чтобы обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. Но что она станет делать потом?

Семь лет назад Крис думала, что знает точно, как — спланировать свою жизнь. Брак со Слейтером, дети, обязанности по дому… Ироническая улыбка искривила ее губы. Мечты, мечты. Реальность слишком сильно отличалась от ее поистине детских грез…

Летняя жара Нью-Йорка заставила еще больше посветлеть ее белокурые волосы. Слава богу, что весь день в доме работал кондиционер, который она включила утром. Бросив письмо на кофейный столик, Крис направилась в душ. Возможность пожить в квартире Келли Ридинг была большим подарком при ее работе. Она уже успела устать от кочевой жизни, от переездов из города в город, от похожих друг на друга гостиничных номеров и постоянного ощущения дороги.

Раньше Крис представляла свою жизнь совсем не так. Да и теперь ей часто казалось странным, что она, домашняя девочка, выбрала карьеру, которая заставляет ее постоянно путешествовать…

Крис сняла шелковую блузку. Все шесть лет, работая моделью, она избегала слишком откровенных нарядов, терпя за это постоянные нагоняи от своего первого агента. Теперь она сама себе хозяйка, и. Хеди, ее теперешний агент, получил от нее твердые указания, на какие предложения можно, а на какие нельзя соглашаться.

Перед тем как встать под душ, Крис собрала волосы в пучок. Длинные, цвета светлого меда, они были густыми и послушными. Их легко было укладывать в различные прически. Быстро приняв душ, Крис вышла из ванной, обмотавшись полотенцем. У нее были не только роскошные волосы, но и удивительные зеленые глаза и великолепная фигура. Агентства не боялись заключать с ней долгосрочные контракты, потому что ее редкая красота, казалось, никогда не станет подвластна времени…

Осиротев в пять лет, Крис была воспитана тетей Элизабет и ее мужем Робертрм вместе с их единственной дочерью Натали, которая была двумя годами моложе ее. Маленькая, изящная кузина обладала жестоким и мстительным характером и не гнушалась никакими средствами для достижения своей цели. Много раз в те далекие годы Крис убегала в свою спальню, чтобы выплакаться, когда Натали напоминала о ее сиротском положении в доме.

«Тебе пришлось бы жить в приюте, если бы мы не взяли тебя к себе», — было одним из любимых высказываний Натали, в котором звучала тайная угроза.

Эти слова заставляли Крис дрожать от страха, хотя она ненавидела себя за это. К тому же зловредная девчонка не раз прибегала к различным формам шантажа, чтобы урвать себе хоть что-то из карманных денег кузины…

Вздохнув, Крис стала наносить на кожу увлажняющий крем. Теперь-то она понимала, за что Натали не любила ее. Между тетей Элизабет и Крис существовала связь, которой никогда не было между ней и родной дочерью. С чуткостью, присущей многим детям, Натали уловила привязанность матери к Крис и была глубоко этим обижена.

Натали всегда была любимицей отца. Дядя Роберт обожал маленькую темноволосую дочку, свою «маленькую фею», как он ее называл. Его смерть в автокатастрофе, когда Натали было четырнадцать, потрясла дочь.

Будучи доброжелательной по натуре, Крис никогда не пыталась мстить Натали. Когда стала старше, то даже старалась наладить с ней отношения, потакая эгоизму кузины. В детстве Натали привыкла верить словам отца о том, что она самая красивая. И правда, ее темные кудри и хрупкая внешность выигрывали при сравнении с детской неуклюжестью Крис. Когда, повзрослев, старшая кузина начала расцветать, злобное недовольство Натали проявилось с новой силой.

— Мальчики ненавидят высоких девочек, — шипела она.

Крис не могла забыть, как однажды ее вызвала директриса, потому что Натали сказала учительнице, что ее кузина высветляет волосы, что строго запрещалось правилами школы. На самом деле в то жаркое лето волосы Крис просто выгорели на солнце. Когда директриса спросила, почему Натали решила наябедничать на Крис, та немедленно встала на ее защиту. Она до сих пор помнила слова директрисы:

— Крис, моя девочка, твое желание защитить близкого человека вполне естественно и достойно похвалы, но на самом деле ты поможешь Натали больше, если заставишь отвечать за совершенные ею поступки. Это единственный способ научить кого-либо думать прежде, чем что-то совершить.

Возможно, последуй она этому совету, ее жизнь сложилась бы иначе.

Прошло еще полчаса прежде, чем Крис обратила внимание на письмо. Она приготовила себе прохладительный фруктовый напиток и села в кресло перед журнальным столиком, когда ее взгляд упал на конверт со знакомым штампом адвокатской конторы.

Она уже привыкла к переписке с конторой «Смит и Тернер» за время, прошедшее после смерти тети Элизабет. Адвокаты обращались к ней, потому что после своего замужества Натали намеренно и, по мнению Крис, совершенно бессердечно прервала все связи с матерью.

— Она всегда любила тебя больше, — ядовито прошипела кузина, когда Крис попыталась поговорить с ней об этом. — Я не хочу о ней слышать.

Через пару лет после этого до Крис дошли слухи о странном поведении тети, а спустя еще семь месяцев диагноз был поставлен. Симпатичный и сочувствующий доктор сказал Крис, что существует специальная больница для таких несчастных, как Элизабет, где она получит самый лучший уход и лечение.

Плата была астрономической. Крис написала кузине, надеясь, что та захочет помириться с матерью после того, как узнает, что та серьезно больна, но Натали даже не ответила. Чтобы платить за содержание тети в больнице, Крис набрала огромное количество заказов, и за последние четыре года у нее не было ни одного дня передышки.

Теперь все закончилось, и она решила, что письмо от адвокатской конторы имеет отношение к финальным деталям завещания тети.

Крис не удивило, что Элизабет оставила ей свой дом в Литтл-Мартине. Она купила его после смерти дяди Роберта, продав больший дом и вложив деньги, оставшиеся от сделки, в ценные бумаги. Крис всегда любила этот коттедж под черепичной крышей. Натали, наоборот, ненавидела. Она не могла простить матери, что та без ее ведома так распорядилась их домом, и постоянно жаловалась, что теперь их положение в обществе пошатнулось.

Если бы так вел себя кто-нибудь другой, Крис осудила бы его за жестокость и эгоистичность, но для Натали у нее всегда находились извинения. Хотя один грех она не могла ей простить…

Лениво разорвав конверт, Крис извлекла листок бумаги. Когда она прочла первые строчки, ее сердце чуть не остановилось. Оглушенная новостью, она нахмурилась и прочла начало еще раз.

В дверь позвонили, и она услышала по домофону знакомый голос с нью-йоркским акцентом.

— Дэнни, я еще не готова, — извиняющимся тоном проговорила Крис.

Честно говоря, она не испытывала сейчас никакого желания видеть этого нагловатого ньюйоркца, который так неожиданно ворвался в ее жизнь три недели назад. Высокий, красивый и прекрасно знающий об этом, Дэнни преследовал ее с тех пор, как она приехала сюда и, кажется, был совершенно уверен, что в конце концов станет победителем.

У Крис, однако, были совсем другие планы. Как бы ни был привлекателен Дэнни, она не могла пустить его в свой внутренний мир, который тщательно скрывала от окружающих. Никто не был допущен в него… кроме Слейтера.

Десятью минутами позже она была уже в вестибюле, чувствуя ту внутреннюю неудовлетворенность, к которой уже привыкла за последние годы.

Предстоял обед с деловыми партнерами Дэнни. Опять он будет хвалиться ею, как ребенок хвалится дорогой игрушкой, но к такому отношению мужчин Крис уже привыкла.

Они собирались пойти в модный ресторан, который наверняка будет полон представителями нью-йоркской богемы, и настроение Крис еще больше ухудшилось, как только она села в такси. Натали умерла! Она все еще не могла в это поверить. Что произошло? Крис пожалела, что не прочла письмо внимательнее, но уж больно она была потрясена. Она знала, что у Натали родилась девочка. Ей об этом говорила Элизабет, мечтавшая увидеть свою единственную внучку, но подозревавшая, что ей это будет запрещено.

Крис подумала, что, если бы не Рей Торнтон, она вынуждена была бы остаться в Литтл-Мартине и терпеть присутствие Натали, которая в конце концов вышла замуж за Слейтера.

У нее было много причин для благодарности Рею, хотя Слейтер никогда не любил его, называя фальшивым. И это было отчасти правдой. Рей зарабатывал деньги, раскручивая поп-звезд.

В тот памятный год ему исполнилось тридцать два, и он слыл знатоком лондонского мира моды. Рей казался Крис грубоватым, но, несмотря на это, она симпатизировала ему, хотя сначала отказалась от работы, которую он предложил ей в ночном клубе, открывающемся в Лондоне.

Она знала его всего несколько месяцев, но именно к нему обратилась в тот вечер, когда увидела Натали в объятиях Слейтера. Вот тогда-то Рей и предложил ей стать моделью. А для начала познакомил с владельцем престижной модельной школы в Лондоне.

«Немного стара для начинающей», — сказала директриса школы, но Крис справилась. Некоторое время Рей пытался завязать с ней роман, но не очень активно, понимая, что она все еще слишком переживает, чтобы думать о том, кем бы заменить в своем сердце Слейтера. В результате они остались только друзьями. Сейчас Рей был женат и жил в Калифорнии. Крис нравилась его жена и прелестный обожаемый обоими родителями двухлетний сынишка…

Вечер тянулся томительно долго. Крис ловила неодобрительные взгляды Дэнни и несколько раз пыталась присоединиться к разговору. Двое других мужчин и их жены, вне всякого сомнения, наслаждались обществом Дэнни и роскошным рестораном. Крис стало любопытно, какое дело затевает ее приятель с этими американцами. Дэнни делал свой бизнес в различных странах. Она знала, что он каким-то образом наживается на промышленных и финансовых кризисах…

По дороге домой Крис почувствовала, как сильно Дэнни раздражен ее поведением в ресторане. Он хотел подняться вместе с ней в квартиру, но она твердо сказала ему в такси, что этого делать не стоит. Его короткое увлечение ею уже подходило к концу, Крис поняла это, когда Дэнни, почти не возражая, дал ей выйти из машины: Но чего же она ожидала? Вряд ли это была вина Дэнни, что ее жизнь не соответствовала имиджу модели.

Она уже привыкла видеть свои фотографии в газетах, иногда со случайными знакомыми, которые почти всегда назывались ее очередной «победой». Что бы сказали газетчики, если бы узнали, что она все еще девственница?

Эта мысль заставила ее вздрогнуть. Так случилось только потому, что ее роман со Слейтером был прерван Натали. Она вспомнила тот вечер, когда они остались в доме одни. Слейтер привез Крис домой как раз перед ланчем. Они были знакомы уже давно.

Его отец дружил с дядей Робертом, но Слейтер уезжал учиться, а потом работал в Австралии несколько лет, изучая особенности ведения сельского хозяйства, чтобы в свое время заменить отца, который владел компанией по производству сельскохозяйственного оборудования.

Его отец умер от сердечного приступа совершенно неожиданно, и Слейтер вернулся домой. Загорелый, черноволосый, окрепший от физической работы. Увидев его впервые, Крис сразу же почувствовала непреодолимое влечение.

Ей только что исполнилось девятнадцать, и это были самые счастливые месяцы ее жизни. Крис была уверена, что Слейтер тоже любит ее. Он говорил об их будущем так, будто все уже решено, но оказалось, что его слова ничего не значат.

Крис должна была догадаться обо всем в тот день, когда Натали так внезапно появилась в его доме, но она тогда подумала, что это еще одно проявление ревности кузины.

В то утро Слейтер позвонил Крис, предлагая встретиться за ланчем, но, заехав за ней, сказал, что его голод может утолить только она сама. Крис до сих пор помнила свой восторг и возбуждение, помнила дрожь желания, поднимавшуюся из глубин ее существа.

Они вернулись в его дом — Слейтер унаследовал его от отца вместе с семейным бизнесом — красивое здание в викторианском стиле, не слишком большое, с теплой домашней атмосферой, которую так любила Крис. Тогда она не понимала, что Слейтер очень богат, она просто была девочкой, влюбленной впервые в жизни. Если бы Слейтер привел ее в хижину, она чувствовала бы то же самое.

Они не стали даже подниматься наверх, с болью вспоминала Крис. Слейтер провел ее в уютную гостиную, и, прежде чем дверь закрылась за ними, она уже была в его объятьях, пылко отвечая на его поцелуи и дрожа от желания, пронзающего ее тело.

Они целовались и раньше, и он ласкал ее, но по-настоящему они еще не принадлежали друг другу. Слейтер знал, что она еще девственница. Он спросил ее об этом, и она честно ответила. Они лежали на кушетке, когда в комнату ворвалась Натали. Блузка Крис была расстегнута, ее груди трепетали под поцелуями Слейтера.

Кузина с порога истерически начала пенять Крис, что та ушла из дома, не предупредив никого. Единственный способ успокоить Натали было вернуться вместе с ней домой, что Крис и сделала. Она помнила, как сильно разозлился Слейтер. Тогда она подумала, что он обиделся, потому что им пренебрегли. А может быть, в то время он уже был любовником Натали? Что бы случилось, если бы Натали не прервала их? Что стал бы он делать, если бы они обе забеременели от него? Ее горло сжалось от болезненного спазма… Может, ей и Натали следовало кинуть жребий, кому достанется Слейтер?

Боль не утихала, но по привычке усилием воли она справилась с ней. Господи, даже через семь лет мысль о нем заставляла ее испытывать муку, моральную и физическую.

Крис никогда по-настоящему не могла забыть его или, если говорить более точно, так и не оправилась от удара, когда обнаружила, что Слейтер совсем не тот человек, каким она его представляла. Крис почувствовала себя не только отвергнутой, но и бесконечно глупой и обманутой.

Она никогда не сможет забыть тот день, когда Натали сказала ей правду. Это произошло через неделю после того, как Крис застала свою кузину в объятиях Слейтера!

Весь день она работала и, как обычно, ждала Слейтера, который заезжал за ней, чтобы отвезти домой. Однако на этот раз ее коллега, молодая симпатичная девушка, сказала, что звонила секретарша Слейтера и просила Крис приехать прямо к. нему домой.

У нее не было машины, а до дома Слейтера около двух миль, но Крис была слишком сильно влюблена, чтобы думать об этом.

Его машина была припаркована перед домом. Чтобы сделать сюрприз, Крис не стала звонить в парадную дверь, а поднялась по ступенькам заднего крыльца, вошла внутрь и через коридор заглянула в полуоткрытую дверь гостиной.

По ее телу пробежала холодная дрожь: она увидела темноволосую голову Натали, покоящуюся на груди Слейтера. Руки кузины обвивались вокруг его шеи. Крис не стала смотреть, что будет дальше. На шатающихся ногах она вышла из дома, чувствуя невыносимую боль, не в силах поверить в то, что предстало ее глазам.

Вернувшись домой, она позвонила Слейтеру и сказала, что плохо себя чувствует. Вопреки всему Крис еще надеялась, что он скажет о том, что Натали находится в его доме, и как-то объяснит то, свидетельницей чего она стала, но напрасно.

Кузина вернулась спустя несколько часов, ее лицо было бледным, но глаза горели торжествующим огнем. У Крис возникло ощущение, что Натали знала о том, что она все видела.

Крис перестала подходить к телефону, когда звонил Слейтер. Но боль была так сильна, что она чуть не рассказала все тете Элизабет. Потом Крис порадовалась, что не сделала этого. Она не любила, чтобы ее жалели.

Никогда она не сможет забыть той муки, которую испытала, когда Натали, придя домой, объявила, что ждет ребенка от Слейтера, Она с тайным злорадством наблюдала за страданиями Крис, и на лице ее отражалась почти истерическая радость.

Крис старательно избегала Слейтера. Единственное, что у нее осталось, так это гордость. Она убеждала себя, что то, что произошло, только к лучшему. Но когда думала о ребенке Слейтера, боль пронзала ее.

Крис теперь как можно меньше находилась дома, чтобы не видеть Натали. Она стала много гулять по окрестностям. Именно тогда она в очередной раз встретила Рея Торнтона. В порыве откровенности Крис рассказала ему, что хочет как можно скорее покинуть Литтл-Мартин. Он предложил ей поработать моделью. Постепенно она узнала его ближе и нашла в нем верного и отзывчивого друга.

Когда Крис мельком упомянула о Натали, не желая рассказывать подробности, по выражению лица Рея она поняла, что кузина ему не нравится. Это только укрепило ее доверие к нему, и с тех пор он не дал ей повода сомневаться в себе, как это случилось со Слейтером.

Через несколько дней она уехала с Реем в Лондон, оставив письмо тете с извинениями за то, что так внезапно исчезла без каких-либо объяснений.

Месяц спустя Натали и Слейтер поженились. Это вызвало глубокое беспокойство тети Элизабет.

— Она еще так молода, Крис, — вздыхала тетя по телефону. — К тому же, моя дорогая, я знаю, что ты и Слейтер…

— Мы только друзья и ничего больше, — заверила ее Крис и постаралась переменить тему разговора, рассказывая ей о своей новой жизни и представляя ее более радужной, чем та была на самом деле.

Прежде чем стать известной, Крис с утра до вечера трудилась в течение двух лет. Потом она радовалась, что не приняла ни одного подозрительного предложения, которые делались ей в первые месяцы ее карьеры. Ни одна из бульварных газет не могла напечатать ни одной компрометирующей ее фотографии по той причине, что их просто не существовало.

От Натали лишь однажды пришла весточка. В письме кузина подробно описывала свою чудесную жизнь с любимым и любящим мужем.

«С твоей стороны было очень мудро уехать как можно раньше, — писала Натали. — Ты уберегла Слейтера от необходимости сказать, что он больше не любит тебя».

Крис не стала отвечать на письмо и больше почти ничего не слышала о счастливых супругах. Теперь она узнала, что Натали умерла.

Ей с трудом удалось успокоиться: образы прошлого преследовали ее. Когда наконец она заснула, в ее сон вторгся пронзительный телефонный звонок.

В комнате было темно. Несколько мгновений Крис лежала неподвижно, плохо соображая, что происходит. Наконец она потянулась к телефону. Голос с английским акцентом на другом конце провода был ей не знаком.

— С вами будет говорить мистер Смит, После непродолжительного молчания раздался голос адвоката Элизабет.

— Крис, дорогая, как поживаете?

— Наполовину проснувшись, — сухо проговорила она. — Вы знаете, сколько сейчас времени?

— А вы знаете, что мы пытаемся связаться с вами уже шесть недель? Я буквально вытряс из вашего агента этот адрес. Крис, я не ожидал от вас такой черствости… Я надеялся, что вы позвоните нам гораздо раньше.

Это, должно быть, насчет смерти Натали, подумала Крис, и сон мгновенно улетучился.

— Я только сегодня получила ваше письмо. Вероятно, оно тоже не сразу нашло меня. Что случилось? Как Натали…

— В судебном заключении говорится, что это было самоубийство на почве временного помешательства, — услышала она голос Тома Смита. — Я ведь сообщил вам об этом в письме, дорогая. Ваша кузина всегда была неуравновешенной.

Поскольку Смит знал всю их семью много лет, Крис не стала с ним спорить. Самоубийство! Это слово болезненно отозвалось у нее в мозгу. Ведь у Натали было все, о чем можно только мечтать, — любимый муж, обожаемый ребенок…

— Похоже, ваша кузина слишком долго страдала от депрессии, — как бы отвечая на ее незаданный вопрос, проговорил Том Смит.

Внезапно Крис охватило раскаяние. Может быть, Натали ждала ее помощи? Предательство кузины было мгновенно забыто. Она подумала о Слейтере. Какова была его роль в этой драме? Когда они поженились, Натали была почти девочкой, ей исполнилось всего семнадцать, а Слейтер — взрослым двадцатипятилетним мужчиной.

Крис почувствовала к нему ненависть. Слейтер разрушил все ее детские мечты и, возможно, довел до самоубийства кузину! Внезапно она вспомнила о маленькой дочке Натали.

— А как Софи восприняла это известие? — через силу спросила она.

Мысли о Софи всегда вызывали в ней боль, и она старалась не думать о ней. Ведь это был ребенок Слейтера. У нее тоже мог бы быть ребенок от него…

— Именно поэтому я вам и звоню, — проговорил Том Смит. — Она всегда была тихим и послушным ребенком, но теперь, судя по всему, появился повод для беспокойства. Софи не произнесла ни слова с тех пор, как умерла ее мать.

Сострадание к маленькой девочке переполнило Крис, слезы навернулись на глаза.

— Натали не назначила бы вас опекуншей ребенка, если бы не хотела этого. Я знаю, что не могу настаивать, но мне кажется, что вам следует вернуться домой и познакомиться с девочкой.

Опекунша? Она опекунша Софи? Крис не могла этому поверить. Ее рука, держащая трубку, замерла, мысли были прикованы к маленькому беспомощному ребенку.

— Но ведь Слейтер… — хрипло начала она, подумав о том, что Слейтер никогда добровольно не согласился бы с решением Натали назначить ее опекуншей девочки.

— Слейтер хочет сделать все, чтобы помочь ребенку, — с удивлением услышала Крис. — Он безутешен.

В его голосе послышался упрек. Крис вспомнила, что не прочла письмо до конца.

— Разве вы написали мне об этом?

— Да, и очень подробно, — терпеливо проговорил Смит. — Я был очень удивлен, когда Натали пришла ко мне девять месяцев назад и сказала, что хочет назначить вас опекуншей Софи, но она так настаивала, что я согласился. Если бы я задумался над тем, что Натали говорила в тот день, то понял бы, как сильно она больна. Но тогда она показалась мне весьма разумной и хладнокровной.

Она сказала, что на собственном опыте испытала, каким незащищенным чувствует себя ребенок, когда лишается хотя бы одного из родителей. Поэтому Натали хотела быть уверенной, что, если с ней что-нибудь случится, Софи не останется без присмотра. Тогда я, конечно, не догадывался, что она ничего не сообщила о своих намерениях мужу, и о том, что вас она тоже не поставила в известность.

Если не захотите, то можете не возлагать на себя никаких обязательств. Слейтер будет продолжать растить дочь, но в настоящее время он, кажется, не в состоянии это делать. Девочка нуждается в помощи, Крис, и, вполне вероятно, вы единственный человек на свете, кто может помочь ей.

— Но я ее даже никогда не видела, — слабо запротестовала Крис.

Как она сможет вернуться в Литтл-Мартин? Как сможет взглянуть на ребенка Слейтера? Да и на него самого… Но нет, она уже избавилась от былого детского увлечения. Теперь Крис знала, кем был Слейтер на самом деле — слабым человеком, который не мог удержаться от искушения вскружить голову доверчивой семнадцатилетней дурочке, а потом забыл об этом.

Любил ли он Натали или просто женился на ней потому, что был вынужден сделать это? Она вовремя сбежала из Литтл-Мартина. Она могла бы быть на месте Натали и иметь мужа, который не любит ее. Но нет, у нее слишком разыгралось воображение. Почему она решила, что Слейтер не любил Натали?

— Крис? Куда вы пропали? — Голос Тома Смита вернул ее к действительности.

— Ладно, я отправляюсь домой. — Слова вылетели вопреки ее желанию.

— Вот и хорошо, — одобрительно проговорил Том Смит, и Крис вздрогнула, подумав, что ее обещание может явиться началом непредсказуемого хода событий.

Ей не хотелось возвращаться в Литтл-Мартин, ей не хотелось видеть Слейтера и его ребенка. Прошлое было для Крис как бы другой страной, о которой стоило забыть, но теперь было слишком поздно отказываться, она уже дала слово.

Крис почувствовала внезапное любопытство. Почему Натали захотела, чтобы она стала опекуншей ее дочери? Но эта мысль была смыта потоком раскаяния. Если Натали и ревновала ее, разве она, в свою очередь, не ревновала кузину? Ведь Крис была готова убить соперницу, когда увидела ту в объятиях Слейтера.

Все это теперь в прошлом, одернула себя Крис. Натали умерла, и в конце концов неважно, по какой причине она доверила своего ребенка ей. Она не может противиться последнему желанию покойной, хотя бы ради памяти тети Элизабет.


Меньше чем через тридцать шесть часов Крис спустилась по трапу самолета в Хитроу, сама не твердо веря, что уже находится в Англии.

Перед отлетом, позвонив своему агенту, она коротко объяснила ему сложившуюся ситуацию, в результате чего несколько контрактов было отменено, а остальные отложены на неопределенный срок. Это стало возможным только благодаря ее растущему успеху, сухо сообщил ей Хеди.

Чтобы избавить себя от неудобств путешествия на поезде с несколькими пересадками, Крис решила отправиться в Литтл-Мартин на такси. Шофер изумленно поднял брови, когда услышал, куда направляется пассажирка. Да, поездка обойдется в астрономическую сумму, подумала Крис, но, вероятно, это будет самое малое из предстоящих мне огорчений.

Правильно ли она поступает? Только время сможет дать ответ на этот вопрос. Крис действовала, подчиняясь импульсу, голосу сердца, а не логике. Софи никогда не видела ее, и было бы глупо думать, что девочка заговорит с ней, если не говорит даже с собственным отцом.

Закрыв глаза, Крис откинулась на спинку сиденья, не замечая, что шофер внимательно рассматривает ее в зеркале заднего вида. Ее одежда была неброской, но, бесспорно, дорогой, и шоферу стало интересно, что за причина заставляет красивую молодую женщину ехать в столь отдаленный уголок страны, да еще в такой спешке.

Было уже около трех часов пополудни, когда машина подъехала к дому Слейтера. Крис не знала никакого другого места, где могла бы остановиться. Кроме того, Том Смит сообщил, что Слейтер будет ждать ее, так что разумнее всего было ехать именно сюда.

Крис взяла с собой только одну дорожную сумку. У местного агента по недвижимости Гародца Дейвиса были ключи от коттеджа, который Крис унаследовала от тети, но она собиралась забрать их позднее. Домик Элизабет будет идеальным местом для жилья, когда она захочет поближе познакомиться с Софи и решить, что делать дальше…

Крис позвонила в дверь, и ее сердце забилось в волнении, когда она представила, что на пороге сейчас покажется Слейтер. Но ей никто не открыл.

Дом казался пустым. Она позвонила еще раз и нахмурилась, вновь не получив никакого ответа. Том уверял ее, что Слейтер непременно будет дома. Он хотел увидеть Крис прежде, чем она познакомится с Софи. Так, во всяком Случае, сказал адвокат. Вздохнув, она взялась за ручку двери, слегка удивившись, что дверь легко отворилась от ее прикосновения.

Когда Крис вошла в полутемную прихожую, сонм воспоминаний нахлынул на нее.

Она часто посещала этот дом вместе с тетей и дядей, которые дружили с родителями Слейтера, но главные ее воспоминания были о тех нескольких месяцах, когда она виделась здесь с самим Слейтером.

В эти короткие встречи ее охватывал бездумный восторг оттого, что она видит его. В этой прихожей он впервые поцеловал ее, когда Крис приехала по какому-то теперь забытому ею поручению тетушки. Слейтер застал ее врасплох, и она была слишком растеряна, чтобы сопротивляться. Он и сам поначалу казался слегка смущенным, но очень быстро пришел в себя и начал подшучивать над ее испугом. Это было началом их отношений…

Вздохнув, Крис внимательно огляделась. Где же Слейтер? Нерешительно она позвала его по имени, внезапно почувствовав, что ей холодно в тонком шелковом костюме. Одежда, подходившая для Нью-Йорка, здесь казалась слишком легкой, несмотря на то, что на дворе стоял июнь.

Дверь в гостиную была полуотворена. Повинуясь неведомой силе, Крис подошла к ней. Здесь, в этой комнате, все ее детские глупые мечты исчезли без следа. Словно лунатик она вошла в гостиную и с удивлением обнаружила, как мало что здесь изменилось. Натали не была склонна поддерживать традиционную обстановку в доме, и Крис ожидала увидеть незнакомые вещи.

Розовые лучи солнца проникали сквозь двустворчатые окна, освещая мужчину, распростертого на кушетке. Крис внезапно застыла на месте. У нее перехватило дыхание, на щеках выступила краска, сердце пронзила внезапная боль. Шок оттого, что она увидела Слейтера, был в тысячу раз сильнее, чем она представляла себе, неважно, что он не подозревал о ее присутствии.

Внезапно Крис поняла, что прошедшие годы ничего не значат. Маска, которую она носила так долго, внезапно слетела, и она осталась совершенно беззащитной перед прошлым.

Черные волнистые волосы Слейтера были коротко подстрижены, тело казалось сильным и мускулистым. Его глаза были закрыты, от них расходились мелкие морщинки, которых не было раньше, в углах рта залегли складки, губы даже во сне насмешливо изгибались. Этого выражения она тоже не помнила. Перед ней было лицо человека, перенесшего несчастье и крушение иллюзий, — по крайней мере, так ей показалось, пока она рассматривала его. Вместо чувства удовлетворения оттого, что ему, видимо, тоже пришлось несладко в эти годы, сердце Крис сжалось от боли. Он волновал ее так же сильно, как и много лет назад.

Не может же она до сих пор любить его, это просто смешно… К тому же следует помнить, что Слейтер никогда не был тем человеком, каким она его себе представляла. Она сама наделила его достоинствами, которыми он никогда не обладал.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Крис подошла ближе к кушетке. Лицо Слейтера даже во сне выглядело усталым. Она сделала еще шаг. Под ногой что-то звякнуло, и, нагнувшись, она увидела полупустую бутылку виски и стакан, валяющиеся на полу. Неужели Слейтер пьет? Крис поморщилась, но потом напомнила себе, что у этого человека только что умерла жена и, какими бы ни были его чувства к Натали, он не может не ощущать боль потери.

Слейтер пошевелился, его лицо нахмурилось во сне, и подушка, на которой покоилась его голова, упала на пол.

Машинально Крис нагнулась, чтобы поднять ее. Случайно ее пальцы задели запястье Слейтера, и он дернулся, как будто его пронзил электрический разряд. Рубашка была расстегнута, и Крис могла видеть темные волоски на его груди. Ей показалось, что раньше они были тоньше.

Сердце Крис глухо застучало, и она попыталась распрямиться и сделать шаг назад, но внезапно пальцы Слейтера сомкнулись на ее запястье. Глубокая складка пролегла поперек лба. Пальцы гладили ее руку, и Крис не могла понять, что больше потрясло ее — его ласка или собственная реакция на это прикосновение.

Слейтер все так же глубоко спал, и она опустилась перед ним на колени, осторожно пытаясь высвободить руку. Растерянность и возбуждение вызвали лихорадочный румянец, от которого горело лицо. Как будто не было тех семи лет, за время которых она научилась справляться с любой неловкой ситуацией. Крис почувствовала себя испуганным подростком только потому, что какой-то человек во сне взял ее за руку.

Но Слейтер для нее не просто какой-то человек, подумала она. Наверное, ему приснилось, что на ее месте другая женщина, возможно Натали. Внутренне взвинченная, хотя внешне спокойная, она сделала еще одну попытку высвободиться и, наклонившись, случайно дотронулась до плеча спящего.

В это мгновение Слейтер открыл глаза. Она уже забыла, каким гипнотическим мог быть его взгляд.

— Крис…

Он попытался улыбнуться, пальцы его скользнули вверх, чтобы погладить ее волосы. Слишком ошеломленная, чтобы сопротивляться, Крис почувствовала, что он притягивает ее к себе. Ее глаза машинально закрылись, и внезапно ей показалось, что она никуда не уезжала. Ей снова было девятнадцать, и она трепетала на краю, боясь и мечтая стать женщиной, желая его и страшась своего желания. Его поцелуй, нежный и крепкий, сказал ей, что он все понимает.

Голова кружилась, мысли путались. Внезапно хватка его пальцев усилилась, в глазах зажегся злой огонь, и, оттолкнув ее, Слейтер встал. Крис ошеломленно смотрела на него, все еще не понимая, где находится — в прошлом или настоящем. Но вдруг она увидела в его взгляде презрение и поняла, что, когда целовал ее, Слейтер еще не вполне проснулся и не соображал, что делает.

— Наконец-то приехала. — Он сделал шаг в сторону, чтобы получше рассмотреть ее. — Мы должны быть польщены, что к нам пожаловала столь знаменитая особа. Надеюсь, ты простишь, что мы не закололи в твою честь тучного тельца. Что привело тебя назад? Чувство вины или простое любопытство?

Крис собралась было сказать, что она совсем недавно узнала о смерти Натали, но внезапно ее внимание привлекли звуки, раздавшиеся снаружи. Дверь гостиной отворилась, и полная улыбающаяся женщина лет пятидесяти вошла, ведя за руку маленькую девочку.

Крис перевела дыхание. Так вот она какая, ее племянница… ребенок Натали и Слейтера. Она с трудом заставила себя посмотреть на девочку. Что же заставило кузину назначить ее опекуншей? Наверняка она сделала это отнюдь не из добрых побуждений. Натали не могла измениться, подумала Крис, вглядываясь в маленькое личико, так похожее на ее лицо. Прямые светло-русые волосы, знакомый разрез глаз… По какой-то мрачной причуде судьбы Софи гораздо больше походила на ее дочку, чем на ребенка Натали, хотя у нее были карие глаза, а у Крис зеленые.

Она с недоумением взглянула на Слейтера. Натали была темноволосой и голубоглазой, а у Слейтера глаза были редкого цвета золотистого янтаря. Никто, насколько она знала, в их родне не обладал таким, как у Софи, необыкновенным сочетанием белокурых волос и бархатно-карих глаз.

— Ну вот, — жизнерадостно сообщала женщина, — я ведь говорила тебе, Софи, что сегодня к нам приедут гости?

Девочка не ответила, даже не повернула голову, чтобы взглянуть на меня, с горечью отметила Крис.

— Я должна кое-что купить, мистер Джеймс, — сказала экономка, обращаясь к Слейтеру.

— Хорошо, миссис Ланкастер. Надеюсь, вы приготовили комнату для нашей гостьи?

— Разумеется, приготовила. — Миссис Ланкастер с улыбкой повернулась к Крис, потом взглянула на Софи. — Я вернусь к чаю, детка, и, может быть, сегодня вечером твоя тетя дочитает тебе на ночь.

Девочка опять не ответила. Крис хотелось подбежать к ней и обнять ее. Софи выглядела такой беззащитной, такой потерянной и ранимой, но Крис чувствовала, что лучше сейчас этого не делать. Она должна сказать Слейтеру, что собирается остановиться в собственном доме. Взглянув на часы, Крис вспомнила, что должна еще взять ключи от коттеджа.

— Мы тебе уже надоели? — проговорил Слейтер, насмешливо растягивая слова.

Крис заметила, что Софи вздрогнула, услышав голос отца. Что могло вызвать такую реакцию ребенка? Дети замечают и понимают гораздо больше, чем думают их родители. Однако сейчас Она не станет спрашивать Слейтера о его взаимоотношениях с ее кузиной. Интересно, он знает, почему Натали назначила именно ее опекуншей дочери?

Крис искоса взглянула на Слейтера. Может быть, он тоже разделяет нелюбовь к ней Натали оттого, что их ребенок так похож на нее? Она содрогнулась, подумав, как кузина могла относиться из-за этого к девочке. Вспомнились обиды собственного детства. Но ведь Софи — дочь Натали, так что ее воображение, как обычно, слишком разыгралось.

Крис подняла глаза и заметила, что девочка исподтишка изучает ее, прижавшись к отцу. Его большая рука накрыла ее маленькую ладошку, и он ободряюще улыбнулся ей. Крис почувствовала, как горло ее сжал спазм. В одном она определенно ошибалась. Слейтер, без сомнения, любил свою дочку очень сильно. В его золотистых глазах, обращенных к Софи, Крис увидела нежность и боль.

— Не могу понять, почему Натали назначила меня ее опекуншей! — непроизвольно вырвалось у Крис.

Лицо Слейтера словно окаменело.

— Не можешь понять? — мрачно проговорил он.

Услышав резкий звук его голоса, Софи напряглась, и, поняв ее состояние, он замолчал, тепло улыбнулся ребенку, потом снова заговорил, обращаясь к Крис:

— Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.

— В этом нет необходимости.

Крис взяла себя в руки и теперь говорила совершенно спокойно с холодной улыбкой на устах. Обычно она приберегала эту улыбку для не в меру прытких поклонников. Как правило, это производило отрезвляющий эффект, но Слейтер оказался исключением из правил.

— Я остановлюсь в своем доме, — продолжала она, — и сейчас мне лучше подъехать к мистеру Дэвису забрать у него ключи. По моей просьбе проветрили и убрали коттедж.

— Крис! — В голосе Слейтера прозвучал гнев, и девочка снова напряглась. Заметив это, он тут же успокаивающе пробормотал: — Все в порядке, Софи. Я не сержусь. Мы просто разговариваем. — Он холодно взглянул на Крис. — Нам надо многое обговорить, и это было бы гораздо проще сделать, если бы ты остановилась здесь. Но я достаточно хорошо тебя знаю и не сомневаюсь: ты поступишь по-своему, как всегда поступала раньше. Я провожу тебя до машины.

Без сомнения, он хочет сказать ей что-то в отсутствие Софи. Все эти годы она заставляла себя не думать о ребенке Слейтера и теперь, когда увидела девочку, то не почувствовала ни боли, ни обиды, как ожидала. Софи была просто очень несчастным, беззащитным ребенком, которому она хотела помочь, но Крис была достаточно благоразумна, чтобы понимать: девочка сама должна сделать первый шаг.

— У меня нет машины, — сдержанно проговорила Крис. — Если ты разрешишь мне оставить здесь багаж на час, я вернусь и заберу его, как только получу ключи от дома. На обратном пути я могу воспользоваться машиной тети Элизабет.

Слейтер насмешливо улыбнулся. — Поступай, как считаешь нужным, — проговорил он, растягивая слова. — Я бы проводил тебя, но не могу оставить Софи, а она не любит ездить в автомобиле.

Крис нахмурилась, но, взглянув на Софи, увидела, что выражение ее лица подтверждает слова отца. Девочка выглядела напряженной и испуганной. Кивнув ей и улыбнувшись, Крис направилась к выходу.

Путь до деревни занял больше времени, чем она предполагала. Крис забыла, что она больше не девчонка, привыкшая к ежедневным прогулкам. Когда она наконец-то добралась до агента по недвижимости Дейвиса и рассказала ему о своих желаниях, тот выразил озабоченность.

— Но, моя дорогая, дом пустовал почти два года…

— Я же просила, чтобы его держали в чистоте и проветривали, — нахмурившись, напомнила Крис.

— Мы это делали, но зимой крыша протекла, ее нужно полностью перекрыть. Я вам об этом писал, — извиняющимся тоном добавил он, и Крис обреченно вздохнула. — Использовать машину вашей тетушки тоже не представляется возможным. Думаю, вы даже не сможете ее завести. Мне пришла в голову более подходящая идея. У моей сестры есть маленький автомобиль, который вы можете взять на время. Сейчас она отдыхает в Греции и вернется только через несколько недель. Как долго вы собираетесь прожить в Литтл-Мартине?

— Еще точно не знаю.

Крис согласилась воспользоваться машиной сестры Дейвиса, но отвергла предложение снять номер в деревенской гостинице. Как бы ни был плох ее коттедж, неужели она не сможет провести там одну ночь?

У нее кружилась голова от множества проблем, которые предстояло решить в ближайшие дни. Завтра она должна сообразить, где ей остановиться. Это место должно быть близко от дома Слейтера, чтобы она могла часто видеться с Софи, иначе ее приезд теряет смысл.

Усевшись в маленький «форд» сестры Гаролда Дэвиса и поблагодарив его за эту услугу, она поехала прямиком к дому Слейтера. Крис отсутствовала дольше, чем предполагала, и ее сердце учащенно билось, когда она подъезжала к парадному входу. Непрошеные воспоминания о нежном поцелуе Слейтера заставили ее покраснеть.

Крис ненавидела себя за это волнение. Он поцеловал ее неосознанно, ведь свои истинные чувства к ней Слейтер продемонстрировал, когда проснулся. Что с ней происходит? Ее целовали дюжины мужчин с тех пор, как она покинула Литтл-Мартин. Но их прикосновения никогда не волновали ее так сильно, неохотно призналась она себе.

Может быть теперь, когда она вернулась в Литтл-Мартин, пришло время осознать, что она никогда не могла пережить того, что Слейтер отверг ее, что ее чувство к нему никогда не умирало. Она убежала от него и спряталась в лихорадочном мире модельного бизнеса, не позволяя себе даже думать о том, что произошло…

Действительно ли она приехала исключительно из-за Софи или некий инстинкт, более сильный-, чем доводы рассудка, потянул ее назад, заставив взглянуть в лицо прошлому и примириться с ним? Если она этого не сделает, то никогда не сможет освободиться от этих пут и полюбить другого мужчину.

Ее теперешняя жизнь была совершенно бесплодна. Все, чего она желала, вырывали безжалостно у нее из рук, и ей приходилось довольствоваться тем, что оставалось. Успех в карьере никогда по-настоящему не привлекал Крис. Ценности, внушенные ей в детстве, все еще очень много значили для нее. В глубине души она была все той же девятнадцатилетней девушкой, которая мечтала о муже и детях.

Но воспоминания о Слейтере не давали ей заинтересоваться каким-либо другим мужчиной. Кроме того, стиль ее жизни тоже препятствовал этому. Да и мужчины, которых она встречала, мало годились в мужья. Терзаемая этими мыслями Крис остановила машину перед домом и направилась по дорожке к парадному входу.

Через несколько минут после того, как она позвонила, на пороге появился Слейтер. Он переоделся и в клетчатой рубашке и джинсах выглядел тем же Слейтером, каким был семь лет назад. Крис почувствовала, как напряглись ее нервы, когда он пригласил ее войти. В дверях их тела случайно соприкоснулись, и дрожь мгновенно пробежала по ее спине, хотя лицо осталось бесстрастным.

— Что случилось с твоей машиной? — спросил Слейтер, когда они вошли в гостиную.

— Гаролд считает, что ее не удастся завести. Он временно одолжил мне машину своей сестры.

— Как тебе это удалось? Взглянула на него своими зелеными глазами? Ты должна быть осторожной, Крис, это не Нью-Йорк. Умыкание чужих мужчин здесь не приветствуется.

Волна гнева поднялась в ней. Кто он такой, чтобы критиковать ее? После того что он с ней сделал, как он смеет… Крис проглотила резкий ответ, вертевшийся на кончике языка. Том Смит предупредил ее, что при желании Слейтер может опротестовать завещание Натали. Если она хочет исполнить последнюю волю кузины, то должна постараться поддерживать со Слейтером нормальные отношения.

— Где Софи? — нерешительно спросила Крис, чтобы прервать неловкую паузу.

— Спит, — проговорил Слейтер и насмешливо добавил: — Поздним вечером дети обычно находятся в постели. Уже девять часов, а у нее был трудный день. Встреча с незнакомыми людьми всегда производит на нее тяжелое впечатление.

Не было необходимости напоминать ей о ее положении здесь, огорченно подумала Крис. Никто не понимал его лучше, чем она. Ею овладело чувство вины. При виде Софи ее сердце сжималось от сострадания. Может быть, это происходило потому, что девочка была так похожа на нее. Она вспомнила о собственном одиноком детстве после смерти родителей, до того как нашла родственную душу в тете Элизабет.

— Я не понимаю, зачем ты приехала сюда, Крис, — глухо обронил Слейтер. — Софи не игрушка, чтобы поиграть с ней немножко и бросить, когда она тебе надоест… Софи совсем не нужно твое внимание, вызванное только чувством вины и любопытством.

— Но я не могла приехать раньше, если это тебя волнует. Я только вчера получила письмо от Тома Смита, — раздраженно проговорила Крис.

— Ах вот как!

От его пренебрежительного тона щеки Крис заалели румянцем. Пусть говорит, что хочет, горько подумала она. Пусть считает, что у нее дюжина любовников, и поэтому она редко появляется дома. Почему нет? Это гораздо лучше, чем знать правду. Правду о том, что у нее нет никого, потому что в глубине сердца она все еще хранит воспоминания о его поцелуях… все еще жалеет о том, что потеряла.

— Я не хотел, чтобы ты приезжала, — услышала она его голос, — но Натали назначила тебя опекуншей Софи, хотя мы оба знаем, что сделала она это не из одного альтруизма.

Повернув к нему удивленное лицо, она встретила его тяжелый взгляд. Но что ее удивляет? Наверняка Натали не раз говорила ему, что ненавидит кузину. В конце концов, ведь он, должно быть, любил Натали. Из-за этой любви он отверг ее, Крис, самым жестоким и болезненным способом, какой только можно придумать.

— Я думаю, Натали не нравилось то, что Софи так похожа на меня, — печально предположила Крис.

Лицо Слейтера стало угрюмым.

— Ты права, это не располагало ее к ребенку, — согласился он.

Крис нахмурилась. Временами он говорил о Софи так, будто она была не его дочерью, хотя было видно, что они обожают друг друга. Прежде чем Крис успела задать ему следующий вопрос, Слейтер вновь заговорил:

— Том Смит, похоже, думает, что ты сможешь помочь Софи. Как ни странно, Джеймс Киллигрю, врач, наблюдающий ее, того же мнения. Сара и я не так уверены в этом.

Сара? Сердце Крис учащенно забилось. Может быть, в этом кроется причина самоубийства Натали. Может быть, у Слейтера есть другая женщина?

— Сара? — небрежно спросила она, избегая смотреть ему в глаза, чтобы он не прочел ее мысли.

Несмотря на то, что у нее было много оснований обижаться на свою кузину, сейчас ей стало жаль ее. Похоже, Натали тоже была отвергнута Слейтером.

— Сара — психотерапевт. Она считает, что немота Софи — последствие глубокой душевной травмы. Пока мы не поймем, что это была за травма, девочка вряд ли сможет заговорить, хотя есть некоторые способы лечения. Если ты останешься, Сара сама расскажет тебе о них.

Крис с удивлением взглянула на него.

— Я думала, что причина очевидна, — раздраженно проговорила она. — Софи потеряла мать.

— Сара считает, что дело не только в этом. Я тоже, — отрывисто сказал он, отвернувшись, так что его лицо оказалось в тени. — Натали не любила Софи. Она проводила с ребенком очень мало времени.

— Почему Натали совершила самоубийство? — резко спросила Крис.

Он повернулся к ней, в лице не было ни кровинки. Глаза лихорадочно блестели, тело напряглось от волнения.

— Том Смит наверняка уже сказал тебе об этом. У нее было помутнение рассудка.

— Похоже, тебе это безразлично.

Это было рискованное предположение, и Крис пожалела о своем замечании, когда увидела лицо Слейтера. Но слово не воробей…

— Чего ты хочешь от меня, Крис? — горько проговорил он. — Мы с Натали уже давно жили врозь. Сейчас моя главная забота — Софи. Она достаточно настрадалась в руках твоей кузины. Я не позволю тебе продолжить ее мучить. Запомни, пока ты здесь, я буду следить за каждым твоим шагом. Только попробуй хоть чем-то расстроить Софи, и ты в два счета вылетишь отсюда!

— Я не уеду отсюда, пока не увижу, что Софи разговаривает, смеется, играет и бегает, как нормальный шестилетний ребенок, — заявила Крис.

Слейтер не отрываясь смотрел на нее и, хотя это было безумием, но, несмотря на холодный взгляд и сурово сжатый рот, Крис показалось, что ему понравился ответ. Опять проклятое воображение, недовольно подумала она. У Слейтера нет никаких причин хотеть, чтобы она осталась в Литтл-Мартине.

— Ты взяла на себя обязательство, — тихо произнес он, — но хватит ли у тебя сил выполнить его?

Крис решительным жестом отвела рукой волну медового цвета волос, упавших на глаза.

— Посмотрим, — проговорила она.

Она уже села в машину, когда вспомнила, что не знает, как ей спланировать следующий день. Завтра пятница, значит, Слейтер целый день будет на работе. Следует позвонить ему рано утром, чтобы узнать, когда ей лучше приехать, чтобы побыть с Софи. Чувствуя, что, по крайней мере, одно препятствие она преодолела, Крис завела мотор и отправилась домой.

Ведущая к коттеджу аллея в этот час казалась мрачной и темной. Местами на ней были видны глубокие колеи, и Крис вздохнула с облегчением, когда фары машины осветили знакомые очертания дома.

Припарковав «форд», она поспешила к двери по неровно вымощенной дорожке. Замок был ржавым, и она сломала ноготь, с трудом поворачивая в нем ключ. Войдя внутрь, Крис включила свет. Ей стало не по себе, когда она оглядела гостиную. На стенах проступали пятна сырости, в комнате было холодно, и стоял затхлый запах.

Она вспомнила, что тетя Элизабет настаивала на том, чтобы в комнатах всегда был затоплен камин, даже летом. Ребенком она мало внимания обращала на эти пожелания, но теперь смогла убедиться в их справедливости.

Почему никто не сказал ей, что в доме практически нельзя жить? Вздохнув, Крис направилась в кухню. Здесь тоже царило запустение. В доме было чисто, но так промозгло, что, казалось, сырость и холод пронизывали до костей. Столовая выглядела ничуть не лучше. Со стен свисали обрывки отсыревших обоев.

Скрепя сердце Крис направилась наверх. И все ее самые худшие опасения подтвердились, когда она открыла дверь первой спальни и вошла внутрь.

Когда-то они вместе с Натали делили эту комнату. Каждая царапина на обоях, каждая трещинка на потолке будила горечь воспоминаний, как и слабый знакомый запах, витавший в воздухе. Духи Натали, Крис сразу узнала их аромат! В семнадцать лет кузина была еще молода для этих тяжелых сладких духов, но она любила их, и приторный аромат все еще стоял в комнате.

За шесть лет, которые она не была здесь, запах должен был обязательно выветриться. Если, конечно, Натали не заходила сюда после. Но зачем? Ведь она отказалась от этого дома после того, как вышла замуж. «Пусть он рассыплется в пыль, я не пожалею об этом». Это были ее слова. Их передал Крис Том Смит.

Машинально Крис дотронулась до покрывала, лежавшего на постели, и ощутила, насколько отсырела ткань. Это была ее кровать… Она криво усмехнулась, вспомнив, как сама выбирала покрывало. Натали потребовала себе такое же, а потом прожгла в нем дыру, когда тайно курила в постели.

Пальцы Крис, машинально расправлявшие ткань, замерли, когда нащупали маленькую дырочку. Это было покрывало Натали. Но как оно очутилось на ее кровати? Воспоминания об оскорбительном для нее поведении Натали в детстве нахлынули на нее. Кузина терпеть не могла даже прикасаться к ее вещам. Она бы никогда не позволила, чтобы ее покрывало лежало на кровати Крис.

Все это было в прошлом, напомнила себе Крис. Неизвестно, кто убирался в доме все эти годы. Повернувшись на каблуках, она вышла из спальни. Нет, в этой комнате спать было невозможно, она была слишком сырой.

Комната тети Элизабет находилась в таком же плачевном состоянии. Теперь Крис поняла, почему Слейтер предложил ей остановиться в его доме. Но не ехать же среди ночи будить сонных обитателей Литтл-Мартина!

Что же делать? Если она хочет находиться ближе к Софи, то должна поселиться в деревенской гостинице или… или проглотить свою гордость и спросить Слейтера, осталось ли в силе предложение относительно комнаты в его доме. Несмотря на то что Крис очень хотела помочь Софи, она все еще не знала, сможет ли находиться под одной крышей со Слейтером.

Но ведь мне уже не девятнадцать, напомнила она себе. Чего же бояться? Что Слейтер захочет возобновить их отношения? Маловероятно. Нет, завтра ей придется поехать к нему и попросить о помощи, как бы ни претила ей эта мысль.

Но это будет завтра. Нужно еще пережить сегодняшнюю ночь. Спать ни в одной из спален не представлялось возможным, оставалась только гостиная. Она вспомнила, что тетя Элизабет обычно хранила постельное белье в одном из шкафов. А что, если оно все еще там и, к ее счастью, не так отсырело, как все вокруг?

Подходя к ванной, Крис взглянула на небольшой сундук, притулившийся около стены. На нем стояла пепельница с двумя окурками. Глаза Крис округлились от страха, но она успокоила себя, убедив, что их могли оставить уборщики, которые наводили в коттедже порядок. И все же она не могла отделаться от чувства, что что-то здесь неладно… Отогнав тревожные мысли, Крис открыла шкаф и с облегчением увидела стопку постельного белья, которое на ощупь было сухим.

В доме был нагреватель для воды, так что она сможет даже принять ванну, прежде чем свернуться калачиком на диване в гостиной. Но вряд ли ей удастся заснуть. Этот дом возбуждал в ней гораздо больше тяжелых воспоминаний, чем она предполагала. Почему Натали покончила с собой? Узнает ли она когда-нибудь, что послужило причиной самоубийства кузины?

Слейтер говорит, что это произошло в результате душевной болезни. Да, Натали действительно почти всегда находилась на грани истерики, особенно когда не могла настоять на своем. Но она всегда любила жизнь так неистово, что Крис просто не могла себе представить, чтобы это чувство исчезло за один день…

Несмотря на предположения, Крис удалось-таки уснуть, но проснулась она продрогшей от холода. Было семь часов утра. Раньше Слейтер обычно уезжал на работу в половине девятого, так что у нее оставалось совсем немного времени, чтобы повидаться с ним.

Приняв душ и переодевшись, она причесала волосы, но накладывать на лицо косметику не стала. В ее желудке раздавались голодные трели, напоминая, как давно она ничего не ела. Стараясь не думать о еде, Крис поспешно села в машину.

Она медленно подъехала к дому Слейтера, страшась того мгновения, когда должна будет снова увидеть его. Дверь открыла миссис Ланкастер, и ее доброе лицо сморщилось от жалости, когда она увидела бледную изможденную гостью.

— Слейтер дома? — спросила Крис.

— Он как раз сейчас завтракает, — проговорила миссис Ланкастер. — Вы можете пройти прямо к нему. Я принесу вам чашку кофе. Вам необходимо выпить чего-нибудь горячего.

Крис нерешительно постучала в дверь столовой, потом открыла ее. Одетый в строгий деловой костюм Слейтер выглядел гораздо внушительнее, чем накануне. Увидев ее, он удивленно поднял брови. Поставив на стол чашку, он отложил газету, которую читал.

— Доброе утро. Надеюсь, ты хорошо выспалась. — В его голосе звучала холодная насмешка, и Крис вспыхнула, понимая, что он прекрасно знает, что за ночь она провела.

— Не особенно хорошо, — с трудом выговорила она. — Мне не приходило в голову, что наш коттедж так обветшал. Но в этом виновата только я сама…

Она заметила, что Слейтер мельком взглянул на часы. Как он торопится избавиться от ее общества!

— Давай сразу приступим к делу, — резко проговорил Слейтер. — Я уверен, что ты приехала сюда так рано вовсе не для того, чтобы обсуждать, какой ремонт необходим твоему дому. Чего ты хочешь?

Боже, как она ненавидела его в эту минуту за то, что он низвел ее до роли просительницы! Крис не сомневалась, что Слейтер прекрасно понимает ее состояние и именно поэтому делает все, чтобы она чувствовала себя не в своей тарелке.

Появление экономки с подносом, на котором стояли чашка и кофейник с горячим кофе, немного разрядило обстановку, но после того как миссис Ланкастер вышла, глаза Слейтера снова холодно уставились на Крис. Он не сделал даже попытки предложить мне кофе, с негодованием отметила она, Бели бы не Софи, она бы тут же повернулась и покинула этот негостеприимный дом.

— Итак, Крис? — Грубое нетерпение, прозвучавшее в голосе Слейтера, резануло по ее напряженным до предела нервам.

Срывающимся от негодования голосом она медленно проговорила:

— Я приехала спросить, остается ли еще в силе твое предложение насчет комнаты. Я не смогу жить в своем доме. По крайней мере, пока…

Улыбку, появившуюся на его лице, вряд ли можно было назвать ободряющей. Сердце Крис глухо забилось где-то в горле.

— Припоминаю: вчера ты категорически отказалась останавливаться здесь. Какая быстрая перемена настроения!

— Вчера я думала, что смогу жить дома. — Крис старалась говорить спокойно, ненавидя Слейтера за то, что он заставлял ее оправдываться. Бешенство окрасило в ярко-алый цвет ее щеки, но она продолжала ровным голосом: — В отличие от тебя я не знала, в каком состоянии находится коттедж…

— Чего ты хочешь, Крис? — прервал он ее, саркастически усмехаясь. — Обвинить меня в твоем безрассудстве? Ведь это в твоей манере — винить других за собственные поражения?

От несправедливости его слов у нее на глазах выступили слезы. Но это были слезы досады. Хватит. Она не станет больше терпеть!

Встав, Крис повернулась, чтобы уйти, но в это мгновение Слейтер тихо произнес:

— Предложение остается в силе, а теперь прошу меня простить, мне нужно ехать. Сара приходит в десять. По понедельникам, средам и пятницам она проводит два часа с Софи. До встречи.

Молча Крис смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Она не помнила, чтобы за последние годы оказывалась столько раз на грани срыва от простого обмена несколькими фразами.

Ее невеселые мысли прервал приход миссис Ланкастер. На лице экономки сияла неизменная приветливая улыбка.

— Сейчас принесу завтрак, — проговорила она, — а потом покажу вам вашу комнату и отведу к Софи.

Благодарно улыбнувшись, Крис села за стол. Хорошо, что в этом доме есть хоть один человек, которого не раздражает ее присутствие. Пожилая женщина вскоре вернулась с грейпфрутовым джемом и тостами, и Крис попросила ее остаться.

— Хочу расспросить вас о распорядке дня Софи. Я так мало о ней знаю.

— Бедная маленькая крошка, — пробормотала миссис Ланкастер. — Она была такой веселой и умненькой раньше. Она обожает отца…

— А мать? — спросила Крис. — Какие у нее были отношения с матерью?

— Не могу сказать. — Экономка избегала смотреть ей в глаза. — Миссис Джеймс постоянно отсутствовала.

Другими словами, Натали мало внимания обращала на ребенка. То же самое ей сказал и Слейтер. Но как с этим может быть связана потеря речи? Возможно, от Сары она узнает больше. Кроме того, нужно будет просмотреть литературу о подобных случаях заболевания.

Пока она завтракала, миссис Ланкастер рассказывала о распорядке дня Софи.

— Обычно я поднимаю ее около девяти, потом она завтракает, а после, если не приходит Сара, играет в саду. После ланча, если стоит хорошая погода, мы с ней ходим по магазинам или просто гуляем. Когда приезжает мистер Джеймс, он тоже проводит с ней несколько часов. Он так внимателен к дочери, так терпелив!

— Ей около шести, — сказала Крис. — Как насчет школы?

— Она очень хорошо училась в подготовительном классе, пока с ней не случилось это несчастье. Она по-прежнему много читает. Мистер Джеймс покупает для нее специальные книжки и сам учит ее. Такую, какой она стала теперь, ее не принимают в сельскую школу.

Бедная крошка. Сердце Крис сжалось от сострадания. Софи уже стала отверженной среди своих ровесников. Если бы она могла помочь девочке!

Крис спросила миссис Ланкастер, можно ли, чтобы они завтракали все вместе — Софи, она и Слейтер.

— Конечно, девочка будет очень рада. Она так нуждается в обществе людей. — Миссис Ланкастер покачала головой. — Софи сейчас лишена нормальной семейной атмосферы. Я всегда считала… — Она остановилась, чтобы пересилить волнение.

Крис подумала, что экономка больше, чем кто-либо другой, может знать о семейной жизни Натали и Слейтера. Возможно, когда-нибудь она расспросит ее о взаимоотношениях супругов Джеймс.

Закончив завтракать, Крис спросила, может ли она вместе с экономкой подняться к Софи.

— Конечно, — с улыбкой сказала миссис Ланкастер.

Когда они вошли в детскую, девочка уже проснулась. О такой уютной комнате мог мечтать каждый ребенок.

— Мистер Джеймс сам выбирал мебель для детской, — с гордостью проговорила миссис Ланкастер, увидев, что Крис изучает обстановку. — Здесь все самое лучшее…

— А как раньше выглядела комната? — спросила Крис, подумав, что не лучшей идеей было убрать все знакомые и родные для девочки вещи, какими бы благими намерениями не руководствовались при этом.

Губы миссис Ланкастер сжались в тонкую линию. Нахмурившись, она бросила взгляд на Софи и наконец тихо проговорила:

— Миссис Джеймс постоянно твердила, что совсем не обязательно заботиться об обстановке в комнате ребенка, все равно дети ничего не понимают. Откровенно говоря, она иногда была к дочери несправедлива, — еще больше понизив голос, сказала экономка.

Прикусив губу, Крис посмотрела на девочку. Та лежала, внимательно глядя на взрослых женщин, и внезапная волна воспоминаний о собственном детстве нахлынула на Крис. Повинуясь мгновенному импульсу, она подошла к кровати и села рядом с Софи. На столике возле кровати стояла обрамленная в рамку фотография. На ней улыбающаяся девочка смотрела на отца. Натали на фотографии не было.

— Какой хороший снимок! — проговорила Крис. — Софи выглядит на ней такой счастливой и хорошенькой.

Это была чистая правда, но у Крис сохранились отчетливые воспоминания о словах Натали, когда та в бешенстве кричала, что не будет жить в одной комнате с кузиной и что она ненавидит, ненавидит свою безобразную сестру.

Тогда Крис это нанесло тяжелую душевную травму, и даже много лет спустя она все еще считала себя некрасивой. Не поступала ли Натали так же по отношению к Софи? Казалось, что это немыслимо, но люди иногда совершают необъяснимые поступки. Вдруг Натали не могла простить дочери, что та похожа не на нее, а на Крис? Вдруг перенесла ненависть с Крис на собственного ребенка?

Карие глазки девочки уставились на фотографию, потом она перевела их на Крис, но маленькое личико осталось строгим и скорбным. Где она еще видела это сочетание светлых волос и карих глаз? Оно было таким знакомым, но как ни напрягала память, Крис не могла вспомнить, кого ей напоминает Софи.

— Какое красивое розовое платье, — глядя на фотографию, проговорила она. — У меня когда-то было точно такое же. Тебе нравится розовый цвет, Софи? — Первый раз она обратилась прямо к ребенку.

Единственным ответом был беспокойный взгляд, который Софи бросила на экономку.

— Обычно миссис Джеймс одевала ее в простые платья из грубой материи, — проговорила миссис Ланкастер. — Она считала, что незачем наряжать ребенка, хотя сама не жалела денег на наряды. — Экономка неодобрительно хмыкнула, потом обратилась к Софи: — А теперь, молодая леди, пришло время вставать.

Не желая мешать, Крис поднялась со стула.

— Я подожду вас внизу.

Улыбнувшись Софи, она вышла из спальни.

Пробило десять. Выглянув в окно, Крис заметила, что к дому подъехал автомобиль. Девушка, вышедшая из него, была тоненькой, с копной каштановых волос и самоуверенным выражением лица. Крис сразу почувствовала к ней неосознанную неприязнь.

Тем не менее она вежливо представилась и, когда миссис Ланкастер вышла, чтобы приготовить им кофе, попыталась завести с девушкой разговор.

— Слейтер сказал, что вы приезжаете сюда три раза в неделю? Как вы оцениваете состояние Софи?

— Еще слишком рано делать предположения, — неохотно процедила девушка.

Может, это была самозащита? Нет, скорее всего, их неприязнь взаимна, подумала Крис. Ее предположение подтвердилось, когда Сара резко проговорила:

— Вы понимаете, что ни Слейтер, ни я не хотели, чтобы вы приезжали сюда? Вы ничем не можете помочь Софи. Ей требуется профессиональный уход и лечение.

— Ее мать назначила меня опекуншей Софи совместно с ее отцом, — спокойно ответила Крис, стараясь не обращать внимания на то, что Сара подчеркнула, сколь единодушны они со Слейтером, и сразу же показала, что относится к Крис как к врагу.

— Ее мать! — Сара насмешливо усмехнулась. — Натали всегда было плевать на девочку, она ненавидела ее с самого рождения. Если она и думала когда-нибудь о Софи, то только как о пешке в борьбе против Слейтера.

— Похоже, что вы знаете много интересного о моей кузине и ее муже, — непроизвольно вырвалось у Крис.

В блекло-голубых глазах Сары мелькнуло торжество.

— Мы со Слейтером старые друзья… Друзья или любовники? Крис удивилась, что при этой мысли острая боль пронзила ее сердце.

Когда в комнату вошла миссис Ланкастер вместе с Софи, Крис встала, чтобы уйти.

— Я провожу вас в вашу комнату, — проговорила экономка. — У вас будет отдельная ванная.

Следуя за миссис Ланкастер, Крис миновала детскую и две другие спальни, прежде чем открыть дверь уютно обставленной комнаты для гостей. Ее вещи были уже там, из окна открывался красивый вид на сад, находящаяся рядом ванная комната была светлой и чисто прибранной.

Как долго ей придется находиться здесь? Вернее, как долго она сможет это вынести? Внезапная мысль пришла ей в голову. Если Сара и Слейтер любовники, не будет ли Сара оставаться здесь на ночь? Но почему ее это заботит? Теперь Слейтер не должен интересовать ее. Все уже в прошлом.

Чтобы отвлечься от ненужных мыслей, она повернулась к миссис Ланкастер.

— Слейтер и Натали… В которой из этих комнат…

— У миссис Джеймс была отдельная комната, — уклончиво ответила экономка. — Следующая дверь… — Несколько мгновений помедлив, она робко попросила: — Ее вещи все еще здесь. Не могли бы вы просмотреть их?

— Но, возможно, Слейтер… — запротестовала Крис.

Интересно, кто был инициатором того, чтобы Натали и Слейтер спали в отдельных комнатах? Миссис Ланкастер только что упомянула, что Натали проводила много времени вне дома. Неужели она делала это из-за того, что ее муж и Сара…

— Мистер Джеймс велел мне избавиться от всех вещей ее жены и запереть комнату, но я не могу этого сделать. У нее были очень дорогие наряды и украшения.

Крис, помолчав, кивнула головой. Хоть и не хотелось этого делать, она в долгу перед умершей кузиной.

— Хорошо, я посмотрю их.

Миссис Ланкастер поднялась в ее комнату и пригласила Крис к ланчу, сказав, что Сара уже уехала.

Софи, казалось, была поглощена едой. Она ела, не поднимая глаз от тарелки. Отчего она перестала говорить? И не только говорить, подумала Крис, незаметно наблюдая за девочкой. Софи выглядела очень одинокой, замкнувшейся внутри своего маленького мирка.

После ланча миссис Ланкастер сказала, что идет делать покупки. Софи обычно сопровождала ее, но, когда Крис предложила девочке остаться, она с удивлением и радостью увидела, что светлая головка утвердительно кивнула.

— Девочка очень похожа на вас, — сказала миссис Ланкастер, когда Софи пошла наверх чистить зубы, — если бы ни карие глаза, она была бы точной вашей копией.

— Да, гены — странная вещь, — неопределенно протянула Крис.

Она заметила в гостиной стопку детских книг. День был теплый и солнечный, и, выбрав несколько книжек, она вернулась в столовую, где ее уже ждала Софи. То, что девочка отказывается говорить, вовсе не означает, что она не слышит, напомнила себе Крис. Нужно попробовать…

Она начала медленно, как будто разговаривая сама с собой:

— В такой прекрасный день, наверное, стоит пойти в сад. Если бы я смогла найти кресло, то села бы под деревом и стала читать книжку. Может быть, в гараже есть кресла?

Не глядя на Софи, она через кухню вышла на задний двор, с радостью заметив, что девочка идет следом. Крис нашла несколько кресел в гараже и, взяв одно из них, направилась к большой солнечной лужайке, по-прежнему сопровождаемая Софи.

Все время, пока она шла, Крис продолжала говорить о доме, о деревне, об изменениях, которые произошли за ее отсутствие, о тете Элизабет и своем собственном детстве, но ни разу не упомянула мать Софи.

Когда она наконец села и открыла одну из книжек, которую взяла с собой, Софи встала рядом.

— Похоже, это интересная история. — Крис бросила взгляд на девочку и начала читать вслух.

Софи внимательно слушала. Крис читала медленно, с выражением, иногда поднимая глаза от страницы. Девочка не проявляла никакой заинтересованности, но тем не менее не уходила.

Крис читала уже около получаса, когда почувствовала, что Софи пошевелилась. Сердце учащенно забилось. Неужели девочка устала или ей стало скучно? Крис боялась поднять взгляд от страницы и с облегчением вздохнула только тогда, когда почувствовала, что Софи придвинулась ближе. Она все еще стояла около кресла Крис, когда та прочла последнюю строчку рассказа.

Кажется, ей удалось установить контакт с девочкой, радостно подумала Крис. Ребенок не оттолкнул ее, как она того боялась. Но что о ней говорила дочке Натали, если вообще упоминала ее имя? Вздохнув, Крис потянулась за следующей книжкой и с удивлением замерла, когда пальчики Софи отвели ее руку. Вынув из стопки другую книжку, она протянула ее Крис.

Книжка была старой, потрепанной и необыкновенно знакомой. Одна из ее собственных детских книг! Но где Софи нашла ее?

Внезапно она заметила, что девочка смотрит на нее умоляющими глазами. Затем Софи сама раскрыла книгу, пальчиком ткнув в то место, где на титульном листе Крис нацарапала свое имя много лет назад.

Софи все знала! Каким-то образом маленькая девочка догадалась о том, кто такая их гостья, и доступными ей средствами показала это. Подчиняясь внезапному импульсу, Крис склонилась к девочке и обняла ее.

— О, Софи… — Крис почувствовала, как дрожит тельце ребенка. Отведя прядь светлых волос, упавшую на глаза девочки, она проговорила, стараясь не выдавать охватившего ее волнения: — Да, это моя книжка. Родители подарили ее мне, когда я была совсем маленькой, еще до того, как я переехала сюда. Но где ты ее нашла?

Софи напряглась, карие глаза наполнились страхом.

— Не бойся, я не стану ругать тебя, — как можно мягче проговорила Крис. — Я совсем не сержусь. Наоборот, я очень рада, что ты нашла ее. Хочешь, я тебе ее почитаю?

Белокурая головка кивнула, и Софи прижалась к Крис, чтобы удобнее было слушать. Тепло худенького тельца заставило Крис пожалеть о том, чего у нее нет ребенка.

Ребенок Слейтера, с болью подумала Крис, глядя на склонившуюся к ней головку. Но она не находила в девочке никакого сходства со Слейтером. Может быть, просто не хотела находить?

Она посмотрела на Софи, потом тихо произнесла:

— Мне кажется, тебе будет удобнее, если ты сядешь ко мне на колени.

Затаив дыхание, она ждала реакции ребенка. Светловолосая головка снова кивнула, и Крис с трудом сдержала радость.

— Давай-ка я подниму тебя.

Через час миссис Ланкастер вышла в сад, и ее глаза округлились от удивления, когда она увидела Крис с Софи на руках.

— Она заснула, — улыбаясь, тихо прошептала Крис.

— Боже, Софи никому не позволяет этого. Похоже, она сразу почувствовала к вам доверие.

— Интересно, что Натали успела наговорить дочери обо мне? — осторожно взглянув на пожилую женщину, поинтересовалась Крис. — Честно говоря, детьми мы никогда не ладили. Она говорила, что я уродина…

— Да, у миссис Джеймс была скверная манера выражаться, — согласилась экономка. — Много раз я находила бедную крошку в слезах после того, как у нее побывала мать.

— Слейтер вроде бы не считает, что немота Софи — результат смерти ее матери. Он думает, что здесь какая-то другая причина.

— Я тоже полагаю, что она не приняла смерть Натали так близко к сердцу. Они не слишком часто виделись, но кто знает…

Стараясь не проявлять излишнего любопытства, Крис не стала больше задавать вопросов. Завтра она начнет разбирать вещи Натали и, может быть, найдет что-нибудь интересное.

Войдя в дом, она услышала телефонный звонок, потом голос миссис Ланкастер.

— Звонил мистер Джеймс, — выйдя из гостиной, сказала экономка. — Сказал, что не приедет вечером к обеду. Вы можете садиться за стол без него.

— Он сообщил, в котором часу вернется? — спросила Крис, испытывая отвращение к себе за этот вопрос.

Какое ей дело до того, когда он уезжает и возвращается?

— Нет, не сказал.

Итак, Слейтер не будет сегодня обедать с ними. Почему это так расстроило ее? Может быть, он собирается куда-нибудь повести Сару? Крис почувствовала, как болезненно сжалось сердце. Неужели это ревность?

Крис проснулась внезапно, не понимая, где она и что ее разбудило. Но вот опять раздался резкий звук, который, вероятно, был причиной ее пробуждения. Крис стало страшно и, вскочив с постели, она поспешила к двери.

Так могло кричать раненое животное… Или маленький ребенок! Эта мысль неожиданно пришла в голову Крис, и она стремглав побежала к комнате Софи.

Ее глазам предстала ужасная сцена. Шторы на окнах были отдернуты, и лунный свет освещал сжавшуюся на кровати маленькую фигурку, глаза девочки были широко раскрыты, остановившийся взгляд был направлен в никуда, а из открытого рта вырывался дикий, режущий звук.

Крис бросилась к постели, но ее остановил спокойный голос Слейтера:

— Оставь ее… не прикасайся к ней. Я все устрою.

Отстранив Крис, он сел на край кровати и прижал к себе дочь, бормоча что-то успокаивающее. Так, обнявшись, они сидели до тех пор, пока напряженное тельце девочки не перестало дрожать. Крис перевела дыхание.

Наконец головка Софи упала на плечо отца, и она уснула. Слейтер осторожно положил спящего ребенка обратно в постель. Несколько мгновений он с любовью смотрел на дочь, потом заботливо подоткнул одеяло и отошел от кровати. Теперь глаза Софи были закрыты, тело расслабилось, дыхание стало ровным.

Придя в себя, Крис внезапно обнаружила, что на ней только полупрозрачная ночная рубашка. Она бросилась в комнату Софи, чтобы помочь ей, не сообразив, что нужно накинуть халат. Она совсем не думала о том, что может встретить там Слейтера. Помимо воли, взгляд Крис остановился на его обнаженной груди, виднеющейся между отворотами его купального халата, и пульс ее учащенно забился.

Под тканью небрежно затянутого поясом халата она видела очертания упругих бедер. Быстро подойдя к ней, Слейтер за руку вывел ее из комнаты и плотно закрыл дверь.

— Что случилось? — упавшим голосом проговорила Крис. — Я услышала этот ужасный звук…!

— У Софи бывают кошмары, — неохотно проговорил он. — Это единственный случай, когда она использует голосовые связки. Последнее время они стали более редкими, и вот теперь…

Подразумевалось, что Крис каким-то образом виновата в возобновлении этих ночных кошмаров. Ее лицо вспыхнуло от негодования. Она так радовалась той хрупкой связи, которую ей удалось установить с ребенком, и теперь Слейтер снова хочет заставить ее почувствовать вину, будто именно она причинила Софи какое-то огорчение, результатом которого стало ночное происшествие.

— Как мне объяснили врачи, в ночных кошмарах Софи заново переживает тот случай, в результате которого перестала говорить. Днем она может справляться со своими страхами, но ночью… — Слейтер поежился, на лице его появилось болезненное выражение.

Сердце Крис сжалось от сострадания к ребенку.

— Если бы Софи могла что-нибудь рассказать… — прошептала она больше себе, чем Слейтеру, но он услышал ее слова и насмешливо скривил рот.

— Если бы могла… Да, тогда бы все наши проблемы были решены, но, к сожалению, она не может этого сделать…

Разговаривая, они шли по коридору. Внезапно Слейтер случайно задел ее бедром, и у Крис от волнения перехватило горло.

Около открытой двери своей комнаты она остановилась и, почувствовав на себе взгляд Слейтера, повернулась. Сердце бешено колотилось где-то в горле. Лунный свет, пробивающийся в коридор через дверь, обрисовывал под ночной рубашкой контуры ее тела. У нее перехватило дыхание, когда взгляд Слейтера медленно скользнул по ее фигуре сверху вниз.

Крис попыталась подавить растущее волнение. Раньше он никогда не смотрел на нее так. Да, Слейтер желал ее когда-то, но тогда он знал о ее молодости и неопытности. Теперь в его взгляде была смесь грубого желания и презрения.

— Твой наряд весьма привлекателен, — растягивая слова, проговорил наконец Слейтер. — Ты уверена, что не успела одеться только из-за Софи?

— Что ты имеешь в виду? — с трудом произнесла Крис, задыхаясь от бессильного гнева, когда до нее дошел смысл сказанного.

— Не надо, Крис. — Подняв брови, он взглянул на нее. — Я не принадлежу к толпе твоих поклонников, но мне неплохо известен тот тип женщин, к которому принадлежишь ты. Просчиталась, дорогая. Возможно, успех слишком вскружил твою головку…

Вне себя от бешенства, Крис прервала его:

— Ты ничего не знаешь обо мне и не можешь осуждать меня, Слейтер. — В лунном свете ее глаза сияли как изумруды, гладкая кожа матово отсвечивала. — А что касается твоих намеков, то ты ошибся. Ты для меня теперь нечего не значишь. — Она буквально выплевывала слова ему в лицо, не заботясь о том, как при этом выглядит. — И никогда не будешь значить.

— Неужели? — Сильные пальцы болезненно сжали ее запястье.

Слейтер стоял совсем близко, и она видела, как яростно вздымается его грудь и как горят его глаза цвета расплавленного янтаря.

— Пора пошатнуть пьедестал, на который вы взобрались, леди, — прошептал он ей на ухо.

Крис стремительно бросилась в свою комнату, но Слейтер среагировал быстрее. Захлопнув дверь, он резко прижал ее к себе, и она почувствовала его разгоряченное тело.

— Я долго ждал этой минуты, Крис, — хрипло проговорил Слейтер, не скрывая обуревающего его бешенства.

Что происходит, недоумевала Крис. Ведь это ее предали, это она вынуждена была изменить свою жизнь, пытаясь забыть о причиненной ей боли, но даже это не помогло.

— Ты моя должница…

— Я ничего не должна тебе!

Ей удалось отодвинуться от него, но Слейтер снова прижал ее к себе. Пульс Крис учащенно забился. Почему он так сильно волнует ее, в то время как множество других мужчин оставляют холодной?

Почему? Да потому, что тело все еще хранит память о его руках и губах. Когда-то очень давно ее словно кто-то запрограммировал страстно реагировать только на его прикосновения, и она не могла остановить то, что должно было случиться.

Дыхание со свистом вырывалось из легких Слейтера, он почти прорычал ей в ухо:

— Когда ты уехала отсюда, ты была девственницей. Эта одна из моих самых досадных ошибок. Тебе не одурачить меня больше, Крис.

Выходит, по его мнению, она задолжала ему… свою девственность? Из-за этого он поднял такой шум? В глазах Слейтера она была добычей, которая некогда ускользнула из рук, и самолюбие не позволяло ему забыть об этом. Но разве не удовлетворило его то, что он соблазнил ее кузину и сделал ей ребенка? Неужели его тщеславие столь огромно и он сожалеет, что она не разделила судьбу Натали?

На место острой душевной боли пришла неистовая ярость.

— Неужели все дело только в этом, Слейтер? — Она удивилась своему спокойному голосу.

Слейтер был в бешенстве и с трудом владел собой. Ей нужно заставить его выйти из комнаты, прежде чем он окончательно утратит контроль над собой. Лучше всего нанести удар по его самому уязвимому месту — непомерному тщеславию. И как можно скорее, решила Крис. Вряд ли она сохранит ясность мысли и логику действий, если Слейтер заключит ее в объятия. Тело все еще томилось по его прикосновениям, и она понимала, что ей придется бороться не только с ним, но и со своим страстным желанием.

— Моя девственность? — Она выдавила из себя кривую усмешку. — Боюсь, что все это в далеком прошлом.

— Бьюсь об заклад, ты даже не сможешь вспомнить мужчину, который лишил тебя ее. — В голосе Слейтера прозвучали горечь и злоба. — Что ты вообще можешь вспомнить, Крис? Это?

Его рот прижался к ее губам прежде, чем она смогла отстраниться. Крис понимала, что должна попытаться вырваться, но ее тело слишком ослабело, чтобы подчиняться рассудку. Губы Слейтера ласкали ее губы, пока те не раскрылись. А руки по своей воле обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились в густые черные волосы. Умершие, как ей казалось, чувства ожили и вырвались наружу.

Темноволосая голова Слейтера наклонилась, руки ласкали ее налившиеся груди, губы лениво исследовали шелковую кожу. Ни один из них не говорил ни слова, их смешавшееся дыхание одно прерывало тишину. Подчиняясь молчаливому приказу его тела, Крис выгнулась назад. В лунном свете ее груди казались молочно-белыми, их упругие очертания были безупречными и возбуждающими. Ее сердце глухо стучало в предчувствии чего-то неизведанного и сладостного.

Тело Слейтера навалилось на нее, тяжелое и требовательное; ее сердце почти выскакивало из груди, ускоряя ток крови, изо рта рвался крик неудовлетворенного желания.

Невыносимо медленно Слейтер прижался горячими губами к ее груди, лаская затвердевшие от желания бутоны сосков. Этого Крис уже не могла вынести. Она подняла руки и погрузила пальцы в его волосы, ртом впилась в его губы, ее напряженное тело жаждало, чтобы он наконец взял ее. Но Слейтер продолжал свою возбуждающую игру, которая приводила ее в исступление, заставляя почти терять сознание.

— Крис…

Звук его голоса вторгся в мир ее фантазий, вернув Крис в реальность. Глаза Слейтера медленно скользнули по ее лицу и телу, отмечая явные признаки возбуждения. Жар внутри нее превратился в лед, и Крис задрожала, с ужасом понимая, что потеряла над собой контроль.

— Выходит, я больше для тебя ничего не значу?

Ее лицо запылало от стыда и гнева. Слейтер разомкнул руки и отступил от нее на шаг. Она сделала инстинктивное движение, намереваясь прикрыть ладонями обнаженные груди. С презрением взглянув на нее, он отвернулся.

— Я иногда думал, приятно ли заниматься с тобой любовью. Но женщина, которую так легко может возбудить любой мужчина, похожа на выдохшееся шампанское — она безвкусна и не возбуждает аппетита.

— Но ты хотел меня, — в отчаянии пробормотала Крис, еще не совсем понимая, что произошло.

— Да нет, это было просто проявление естественного мужского желания, в нем не было ничего личного. Точно так же, как не было ничего личного в твоем желании. Может быть, твои нью-йоркские жеребцы считают себя единственными и неповторимыми, но я другой.

Открыв дверь, Слейтер вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.

Как все случилось? Как смог он поймать ее в эту ловушку? Как смогла она так забыться, так предать себя? Ее мысли двигались по кругу, пытаясь найти объяснение, но его не было. Она провела языком по пересохшим губам, чувствуя, как они распухли от неистовых поцелуев Слейтера. Машинально она натянула на плечи ночную рубашку, испытывая острое отвращение к• себе.

Она заслужила презрение Слейтера не потому, что была безвольной пустышкой, готовой идти на поводу у каждого. Она позволила своему телу предать ее, забыть о семи годах страданий. Когда она покидала Литтл-Мартин, у нее, по крайней мере, оставалось уважение к самой себе; теперь не было и этого. Она вспыхнула в руках Слейтера как спичка.

Ей казалось, что по прошествии семи лет юношеский голод, который она испытывала к нему, давно в прошлом и никогда не возродится. Но воспоминание о неистовом желании, которое ему удалось так быстро возбудить в ней, заставляло щеки пылать от стыда. Слейтер был единственным, кто вынудил ее мучительно желать мужчину. Неужели она все еще любит его? Нет, такого не может быть.

Нельзя вечно прятаться в своей комнате, подумала Крис, изучая свое отражение в зеркале. Ее косметика была безупречна, она полностью скрыла следы бессонной ночи. Волосы она уложила в замысловатую прическу, шелковое платье было выбрано специально, чтобы соответствовать образу недотроги.

Правда, немного поздно прятаться за этим фасадом, с горечью сказала она себе, но ей была необходима любая соломинка, чтобы остаться на плаву, когда она увидит Слейтера. Он не даст ей забыть эту ночь так быстро. Стиснув зубы, Крис направилась к двери. Она должна это вынести, хотя бы ради Софи.

Слейтер поднял голову и кивнул, здороваясь, когда она вошла в столовую. Одетый в строгий костюм, он выглядел внушительным и далеким. Стараясь подавить дрожь, Крис подвинула себе стул и села.

— Очень впечатляюще. — Отложив газету, он изучал ее прическу и строгое платье. — Но тебе не одурачить меня, Крис. Я должен поблагодарить тебя за прошлую ночью. Потребовалось семь лет, чтобы поставить все на свои места, и ты помогла мне сделать это. Для того чтобы изгнать романтические мечты, оказалось, нужно немного реальности.

Слейтер говорил загадками, которых Крис не могла понять. Она встала, чтобы налить себе чашку кофе, но остановилась, увидев, что ее рука, держащая кофейник, дрожит.

На его лице появилась насмешливая улыбка.

— Ты не должна оставаться здесь, Крис. Ты сама это понимаешь. Можешь уехать в любое время.

— Тебе именно этого хочется, не так ли? Слейтер откровенно игнорировал последнюю волю Натали. Но нужно что-то посильнее, чем его презрение, чтобы заставить ее отказаться помочь Софи.

— Предпочитаю остаться, — спокойно проговорила она. — По крайней мере, до тех пор пока не разберусь, в чем причина болезни Софи.

— Как благородно. — Его лицо стало непроницаемым. — Но ведь эту причину, может быть, вообще не смогут обнаружить.

Крис закусила губу.

— Как она себя чувствует?

— Все еще спит. Она всегда поздно просыпается после ночных кошмаров. Я попросил миссис Ланкастер не будить ее. Что ты собираешься делать сегодня?

Он ведет себя как надсмотрщик, подумала Крис.

— Хотела пойти в деревню и посмотреть, как продвигается починка моего автомобиля. Я не могу долго пользоваться чужой машиной.

Больше он не произнес ни слова. Крис была на грани срыва. Слейтер же, казалось, совершенно не был взволнован тем, что произошло накануне ночью. Самым неприятным было то, что ее тело все еще жаждало его.

После его ухода Крис поднялась наверх, чтобы взглянуть на Софи. Девочка так мирно спала, что было невозможно прервать ее сон. Слейтер сказал, что после ночных кошмаров Софи обычно просыпается поздно и что по совету врача никто не напоминает ей о том, что произошло ночью.

Сказав миссис Ланкастер, куда собирается, Крис «поехала по направлению к деревне. Маленький гараж смотрелся более опрятным, чем она помнила его, и молодой человек, который помог ей выйти из машины, выглядел приветливым и услужливым. Крис сказала о своем деле.

— Я, конечно, посмотрю, что случилось с вашей машиной, — согласился он, когда она кончила. — Где вы остановились?

Когда Крис назвала адрес, она с удивлением заметила, что лицо молодого человека залила темная краска.

— Так, значит, вы… вы кузина Ната… миссис Джеймс? — выдохнул он.

— Да.

Она внимательно посмотрела на него. Очевидно, он был знаком с Натали. Литтл-Мартин — маленькая деревушка, и здесь все знают друг друга.

Это был скромный привлекательный молодой человек. Наверное, двумя годами младше ее, подумала Крис.

— Вы знали мою кузину?

Механик кивнул, покраснев еще больше.

— Она приехала сюда, чтобы починить машину, и мы познакомились. — Его лицо осветила горькая улыбка. — Если бы она послушалась моего совета, то была бы сейчас жива. Я знал, что миссис Джеймс не была счастлива, но…

Он повернулся, чтобы уйти, и Крис быстро произнесла:

— Натали говорила вам, что чувствует себя несчастной?

— Мы часто вместе пропускали по стаканчику. С ее машиной творилось что-то непонятное. Я не мог найти никаких неполадок, и она как-то предложила вместе проехаться, чтобы я смог обнаружить неисправность на ходу. Она сказала мне, что очень одинока, и мы стали встречаться раз или два в месяц. — Молодой человек заметил ироническое выражение лица Крис. — Нет-нет, все было на редкость невинно… Ей просто хотелось выговориться. Она мне нравилась. Она говорила, что никто здесь ее не понимает. Натали была очень одинокой и несчастной… Муж не обращал на нее внимания, у него были другие женщины… Следователь сказал, что она покончила с собой во время депрессии, но виноват в этом ее муж. Если бы он не пренебрегал ею… если бы любил так, как она того заслуживала…

Крис увидела на его лице следы горя, поняла, что молодой человек безнадежно любил ее кузину, и почувствовала сострадание к нему.

— Муж отказывался спать с ней. Это началось еще тогда, когда она была беременна. Говорил, что она вызывает в нем отвращение. Он разбил ей сердце.

Крис не знала, верить ли словам механика, настолько все это было странно. Натали всегда имела склонность ко лжи, но ведь она теперь знала, что у кузины и ее мужа были отдельные комнаты. Неужели Слейтер сожалел о своем опрометчивом браке? Может быть, он хотел жениться на ней, на Крис? Но нет, воображение опять может завести ее слишком далеко. Слейтер никогда по-настоящему не любил ее.

Поблагодарив юного обожателя Натали за его предложение посмотреть автомобиль, Крис сказала, что позвонит ему через несколько дней, чтобы узнать о машине.

Перед ее уходом механик рассказал, что купил гараж на деньги, доставшиеся ему в наследство. Был ли он любовником Натали? Крис показалось, что нет. Ричард Кортлэнд не производил впечатления человека, способного соблазнить чужую жену. Скорее всего, между ними были чисто платонические отношения.

Прежде чем вернуться домой, Крис направилась в местную аптеку. Джордж Голдфеллоу, который раньше наблюдал ее кузину, не скрывал своего отвращения ко всякого рода снотворным и транквилизаторам и никогда бы не прописал их Натали, которая имела склонность к болезненной ипохондрии.

Аптекарь жизнерадостно ответил, что доктор Голдфеллоу ушел на пенсию и теперь на вызовы ездит доктор Ховард.

— Он живет недалеко от деревни. Раньше у него была практика в Лондоне, но после того как заболела его жена, они решили переехать сюда. Ей всего тридцать три, но, похоже, она до конца жизни останется калекой. — Аптекарь добавил, что трое детей доктора находятся в интернате. — Он так любит своих детишек.

Вежливо улыбнувшись и попрощавшись, Крис вышла из аптеки. Ей было нетрудно представить, что доктор, заваленный работой и заботами о семье, прописал снотворное пациентке просто для того, чтобы поскорее отделаться от нее.

Крис не знала, стоит ли ей идти к нему. Она понимала, что кузину все равно не вернуть, но не могла отказаться от желания узнать побольше о том, почему Натали покончила с собой. Может быть, это даст ключ к разгадке причин болезни Софи.

Домой она вернулась к ланчу. Девочка сидела, устремив на еду тусклый взгляд, и выглядела грустной и усталой. Оказалось, что в этот день недели миссис Ланкастер обычно уходит домой после ланча, и Крис охотно согласилась присмотреть за девочкой, предложив ей пойти на прогулку.

Софи кивнула, и через полчаса они вдвоем направились по тропинке, которую Крис помнила с детства. Тропинка вилась среди полей и выходила на открытое пространство, где раньше стояли табором цыгане. Сначала Софи с видимым удовольствием шла среди цветущих трав. Крис все время говорила, не рассчитывая на ответ, просто стараясь проверить реакцию ребенка на ее слова. Но когда они достигли края поля, Крис обнаружила, что открытого пространства за ним больше не существует. Там было построено несколько коттеджей, включая большой дом с садом. Нахмурившись, она заметила, что Софи остановилась, ее тельце напряглось, а лицо окаменело.

— Софи, девочка, что с тобой?

Крис опустилась перед ней на колени, с тревогой глядя в ее личико. Софи смотрела на коттеджи. В замешательстве Крис проследила за ее взглядом, но не заметила ничего примечательного, по крайней мере, ничего, что могло бы вызвать такую реакцию ребенка.

— Давай посмотрим на эти дома поближе, — осторожно проговорила она. — Я никогда не видела их раньше.

Но Софи вырвала свою ручку из ее пальцев и отказалась двинуться с места. Она согласилась последовать за Крис только тогда, когда та повернула назад.

Что было причиной столь странного поведения Софи? Крис размышляла, стоит ли рассказывать об этом случае кому-нибудь, например, Слейтеру. Что, если он подумает, будто она использует Софи как средство, чтобы привлечь его внимание?

Лицо Крис вспыхнуло, когда в памяти возникли сцены вчерашней ночи. Она старалась выбросить из головы ненавистные воспоминания, но те постоянно возвращались. Сила ее ответного желания на ласки Слейтера по-прежнему повергала в шок. Сейчас она с трудом верила, что вела себя точно взбесившаяся самка. Это было совершенно не в ее характере. Юная Крисси, может быть, повела бы себя так же, но с тех пор минуло семь долгих лет…

Когда они вернулись домой, Софи выглядела усталой и несчастной. Крис отвела ее в детскую и уложила в кровать.

День тянулся медленно. Она не знала, когда вернется Слейтер, если, конечно, он вообще намеревался вернуться сегодня. Крис вспомнила, что раньше в субботу он работал только по утрам. И у нее появилась твердая уверенность, что теперь он станет избегать ее. Слейтер уже обнаружил все, что хотел, — понял, что по-прежнему волнует ее.

Крис вспомнила свое обещание разобрать вещи Натали. Вздохнув, она поднялась по лестнице и толкнула дверь в комнату кузины. Спальня была обставлена во вкусе Натали с преобладанием ярких тонов. Огромный шкаф занимал целую стену.

Спустя несколько часов вокруг Крис на полу высилось несколько стопок одежды. Воздух был пропитан тяжелым запахом любимых духов Натали, и пришлось открыть двери в коридор и ванную комнату. Кузина никогда не жалела денег на одежду, но с какой стати накупать столько красивых тряпок одинокой, покинутой женщине? Была ли она одинока на самом деле?

Тихий шорох заставил Крис повернуться. В дверях стояла Софи, на лице ее застыло выражение ужаса. Увидев, что Крис смотрит на нее, она издала хриплый, горловой звук и бросилась к ней.

Крис гладила и покачивала ее, стараясь успокоить. Софи уткнулась лицом в ее блузку, прерывисто дыша. Прошло несколько минут, прежде чем Крис поняла: девочка старается вдохнуть запах ее духов. В отличие от духов Натали, их аромат был легким и свежим, наверное, он успокаивал ребенка, потому что девочка перестала дрожать и разрешила Крис подняться с ней с пола, на котором они сидели все это время.

Держа ее за руку, Крис направилась к двери, но в это мгновение послышались шаги и на пороге появился Слейтер. Глаза его блестели холодным металлическим блеском. На скулах ходили желваки.

— Что вы здесь делаете?

— Натали была моей кузиной, — принялась объяснять Крис, по какой-то причине утаив то, что разобрать вещи ее попросила миссис Ланкастер. — Разве не естественно, что я стараюсь понять причину ее… поступка? — Ей не хотелось при Софи произносить слово «самоубийство».

— Стараешься найти объяснения в этой комнате? — насмешливо спросил он. — Натали проводила в своей постели так же мало времени, как и в моей. — Бросив на Крис гневный взгляд, он продолжил:— Может быть, ты хотела узнать именно это? Не в этом ли одна из причин твоего возвращения?

Крис непонимающе взглянула ему в глаза.

И тут ее осенило: в то время как она считала, что равнодушие Слейтера толкнуло Натали на отчаянный поступок, он намекает на то, что кузина никогда не испытывала радости от их супружеских отношений? Где же правда?

Не желая встречаться с Сарой, Крис решила в следующий раз, когда та появится, поехать к себе домой. Нужно осмотреть коттедж и решить, что в нем требует ремонта. Дом пришел почти в полную негодность, но ей хотелось сохранить его. Что это, ностальгия? Ведь она теперь редко приезжает в Англию. Однако не будет же она работать моделью вечно и, кроме того, нельзя забывать, что рядом живет Софи. Находясь в своем доме, она сможет навещать ребенка так часто, как захочет.

Внезапно Крис представила Слейтера, а рядом с ним Сару. Увы, ей суждено вечно находиться на обочине его жизни и терпеть это, потому что Натали назначила ее опекуншей своего ребенка.

Эта мысль болью отозвалась в ее сердце. Натали знала, что она несчастна в своей любви к Слейтеру. Неужели она разработала этот достойный Макиавелли коварный план, чтобы даже после своей смерти причинять ей постоянную муку?

Крис тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться. За последнее время она узнала массу противоречивых слухов, которые не желали складываться в стройную картину происшедшего. Например, механик Ричард Кортлэнд утверждал, что именно Слейтер отверг жену, когда та забеременела. А Слей-тер заявил, правда, не приводя никаких доказательств, что Натали пренебрегала супружескими обязанностями. Но, может быть, причина поведения кузины лежала именно в неверности и пренебрежительном отношении к ней мужа?

Подъехав к своему дому, Крис так ничего и не придумала в объяснение трагического поступка Натали. Когда она была еще совсем юной, то уже тогда догадывалась, что Слейтер обладает необыкновенной сексуальной притягательностью. Возможно, поэтому он стал изменять жене. Одержав над Натали победу, он потерял к ней интерес и занялся охотой за другими женщинами?

В ярких лучах теплого июньского солнца коттедж выглядел удручающе заброшенным. Чтобы привести его в порядок, придется потратить целое состояние, подумала Крис, войдя внутрь и поднимаясь по скрипучей лестнице. Кухня слишком маленькая и тесная; нужно будет полностью перестроить и расширить ее. Столовая выглядит очень мрачной.

Но, обходя комнаты, Крис постепенно стала представлять, что здесь можно сделать, и умозрительные картины радовали ее. Как приятно будет привести сюда Софи, когда коттедж приобретет жилой вид. Они будут проводить вместе долгие вечера, разговаривать на разные темы… Если Софи сможет заговорить снова.

Она заговорит! Крис решительно тряхнула головой. Не может не быть средства, которое вылечит ее, вытащит из мира молчания. Но сейчас собственное бессилие раздражало Крис. Ей так сильно хотелось помочь Софи потому, что она, сама не сознавая этого, привязалась к ребенку за эти дни.

Крис находила в Софи черты тети Элизабет, и то, что девочка была так похожа на нее саму, казалось, связало их невидимой нитью. Она в который раз подумала, как, наверное, раздражало кузину это сходство. Ведь Натали ненавидела ее и никогда по-настоящему не любила свою мать.

Вздохнув, Крис направилась на второй этаж. Ступени протестующе скрипели под ногами, перила угрожающе шатались. Наверху она инстинктивно направилась к своей комнате. Ее взгляд упал на полки. В стройных рядах книг кое-где появились бреши. Неужели ее книги кто-то взял для Софи? Но кто? Вряд ли это сделала Натали. Кузина никогда не любила читать. Крис вспомнила, как горько плакала под одеялом, чтобы никто не слышал, когда Натали порвала ее любимую книжку. Натали находила злобное удовольствие, глядя на ее огорчение. Неужели кузина так сильно изменилась, что стала читать дочери ее книжки? В это трудно было поверить.

Крис по-прежнему была убеждена, что ее подозрения небезосновательны. Натали назначила ее опекуншей, имея какие-то преступные намерения, зная, как сильно ее будет травмировать необходимость видеться со Слейтером. Она все предусмотрела…

Глубоко вздохнув, Крис опустилась на кровать. Но чего же еще она могла ждать от Натали? Судьба внезапно поставила ее лицом к лицу с собственными чувствами, которые она многие годы скрывала от себя самой. В ее жизни не было другого мужчины, потому что она не могла изгнать Слейтера из своего сердца.

Да, она уехала отсюда, уехала далеко, построила новую жизнь, но это во многом была бесплодная жизнь. Как бы она этого ни отрицала, она все еще не могла забыть Слейтера. Крис встречала многих мужчин по роду своей работы. Некоторые из них были красивы и сексуальны, но никто не оставил в ее душе такого следа, как Слейтер. Она все еще любит его. Но «любовь» — слишком бедный термин, чтобы выразить то, что он возбуждает в ней. Гнев, боль, сексуальный голод и главное — острая тоска по чему-то бесконечно дорогому для нее и безвозвратно утраченному, и сознание того, что для Слейтера она ничего не значит, — переполняли ее душу.

Дрожа, она встала и принялась мерить шагами маленькую комнату, ненавидя себя и проклиная Натали, которая поставила ее в такое положение. Прошлой ночью, когда Слейтер прикоснулся к ней, она ответила не задумываясь, ее изголодавшееся по любви тело инстинктивно потянулось к нему. Ее богатый сексуальный опыт, в котором не сомневался Слейтер, был фикцией. Обхватив себя за плечи, она поклялась, что он никогда не узнает правды. Иначе Слейтер использует это против нее, станет унижать и высмеивать, стараясь причинить ей боль.

Внезапно теснота комнаты испугала ее. Неужели это клаустрофобия — боязнь замкнутого пространства? Она бросилась к двери, в спешке наткнувшись на угол сундука, стоявшего на пути.

Удар сдвинул с места сундук, и она увидела краешек мужского галстука, лежащего на полу. Крис нагнулась и подняла его. Самый обыкновенный галстук. Она провела по нему пальцами. Материя была дорогой. Как он оказался здесь? Может быть, это галстук отца Натали, хотя для этого он выглядел слишком новым. Повесив его на дверцу шкафа, Крис поспешно покинула комнату.

Пришло время вернуть одолженную машину и узнать о том, как обстоят дела с починкой ее собственного автомобиля. Если с ним ничего нельзя сделать, ей придется взять напрокат автомобиль до конца ее пребывания здесь.

Заехав в гараж, она узнала, что ее машину ремонтируют и что серьезных повреждений нет. Для окончания работ потребуется еще дня два, сказал ей Ричард со своей смущенной улыбкой.

Попрощавшись с ним, Крис отправилась в маленький офис местного агента по недвижимости. Гаролд Девис обрадовался, увидев ее, и пригласил на ланч. Крис заколебалась, но потом все же согласилась. Заодно она решила спросить его совета, кого из рабочих лучше нанять для ремонта. Когда Крис упомянула, что хочет вернуть машину, Гаролд замахал руками:

— Можете пользоваться ею, пока ваша в ремонте. Моя сестра вернется не раньше, чем через месяц.

— Вы очень великодушны. — Крис улыбнулась. — Не знаю, как отблагодарить вас.

— Принять мое приглашение на ланч сегодня и на обед на следующей неделе, — быстро ответил он.

Они оба рассмеялись. Крис поняла, что Гаролд принадлежит к типу мужчин, которые всегда счастливы, если рядом с ними находится красивая женщина. Если к тому же женщина известна публике, тогда их счастью нет предела.

Когда такой мужчина женится, то почти наверняка его избранницей становится девушка из общества. Он всегда ставит на первое место собственные интересы, но, несмотря на это, он компанейский парень и приятный собеседник. Ланч с ним будет приятным способом отвлечься от собственных невеселых мыслей. Так думала Крис, идя вместе с Девисом к его машине. На губах ее появилась легкая улыбка, когда она увидела новый «БМВ».

— Престижная машина необходима для моего бизнеса, — усмехнулся Гаролд. — Помогает очаровывать клиентов.

Он привез ее в маленький ресторан, о котором она раньше не слышала и который, как оказалось, был чрезвычайно популярен, судя по количеству припаркованных рядом машин. Даже без объяснений Крис поняла, что это место сбора местных знаменитостей.

— Этот ресторан открылся не без моих стараний, — проговорил Гаролд с довольным видом, прервав ее мысли. — Я продал под него обыкновенный жилой дом. Им владеет очень энергичная молодая пара, специализирующаяся на современной французской кухне. Думаю, вам понравится.

Войдя внутрь, Крис с удовольствием отметила, как бережно здесь была сохранена атмосфера уютного сельского коттеджа.

Встретила их молодая женщина. Гаролд представил ее как Салли Уэбб, объяснив, что она вместе с мужем является владелицей ресторана.

— Пол распоряжается на кухне, — улыбнулась Салли, — а я отвечаю за покупку продуктов и веду бухгалтерию.

Они поболтали несколько минут, потом прошли в бар, чтобы заказать напитки, затем Салли провела их к столику. В ресторане было много народа, но он не был переполнен. Выбор блюд был невелик, но разнообразен.

Они ожидали, пока официант принесет им первое блюдо, когда высокий светловолосый мужчина вошел в зал. Широкоплечий, красивый, он привлек к себе внимание Крис. Ей показалось, что мужчина чем-то взволнован. В его светлых волосах виднелась седина, хотя на вид ему было не больше сорока. Увидев Гаролда, он улыбнулся и направился к нему.

— Джон, — радостно приветствовал его Гаролд. — Ты здесь один?

— Как обычно.

— Если Крис не возражает, почему бы тебе ни присоединиться к нам? — предложил Девис.

Крис кивнула. Что-то в этом светловолосом человеке располагало к нему. К тому же она инстинктивно почувствовала, что Джон пережил большое несчастье. Кто бы он ни был, Гаролд, несомненно, ценит его и хочет, чтобы он присоединился к ним. Возможно, это перспективный клиент, подумала Крис.

Но она была поражена, когда Гаролд представил его.

— Крис, познакомьтесь с доктором Джоном Ховардом. Он живет недалеко от деревни…

— Очень приятно. — Крис автоматически улыбнулась. — Да, я знаю…

Значит, это доктор Ховард. Тот самый доктор, который прописал Натали снотворное. Было ли это причиной того, что он выглядит так скованно? У него явно удрученный вид. Как и подобает человеку, который прописал пациентке лекарство, приняв которое та умерла. Крис вскользь упомянула, что она кузина Натали, и увидела, как изменилось лицо Джона.

— Настоящая трагедия, — прервал ее Гаролд. — А эта бедная маленькая девочка. Как она, Крис?

— Мне трудно судить. Я так мало знаю о ней. Сколько шансов за то, что ее речь восстановится? — спросила она, обращаясь к доктору Ховарду и радуясь возможности узнать мнение профессионала.

— Это зависит от многих обстоятельств. — Его голос прозвучал глухо и напряженно.

— От каких обстоятельств? — решила быть настойчивой Крис. — Нужно узнать причину первоначальной психологической травмы? Я уверена, что это связано с Натали, — продолжала она. — Моя кузина… — Она замолчала, пораженная резким движением, которым доктор опрокинул стакан. Сок пролился на скатерть.

Лицо Ховарда стало почти таким же белым, как скатерть, и Крис стало не по себе от охватившего его волнения.

Джон отрывисто извинился, Гаролд нахмурился, а Крис собрала всю силу воли, чтобы удержаться от дальнейших расспросов.

Через несколько минут она весело рассказывала о своей жизни в Нью-Йорке, заставив Гаролда смеяться и даже вызвав легкую улыбку на губах Джона. К тому времени когда принесли заказанные блюда, они уже не вспоминали о неловкой ситуации, в которой оказались совсем недавно.

Джон и Гаролд принадлежали к одной компании, и Крис с интересом прислушивалась к их рассуждениям о последней охоте. Но внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд и повернула голову.

Теперь пришла ее очередь побледнеть. Через три столика от них сидел Слейтер с двумя мужчинами, судя по виду бизнесменами, и очень хорошенькой брюнеткой. Все четверо оживленно беседовали, но, когда взгляд Крис остановился на лице Слейтера, в его глазах блеснули искорки, а рот насмешливо скривился. Крис первая отвела глаза, надеясь, что он не заметил предательский румянец, заливший ее щеки.

Кто эта брюнетка? При других обстоятельствах она нашла бы свою ревность просто смешной, но сейчас не смогла сдержаться от пронзившей ее боли и безуспешно попыталась сосредоточиться на разговоре, который вели ее собеседники.

Слейтер притягивал ее взгляд, как магнит, снова и снова. Несколько раз он поднимал голову, и их глаза встречались. Крис увидела, как в ее сторону повернулась брюнетка, что-то сказала и улыбнулась.

— О, я и не заметил, что Слейтер здесь, — проговорил Гаролд, проследив за взглядом Крис. — Он обедает с исполнительными директорами «Фанкона»… Должно быть, обсуждает с ними очередной контракт.

«Фанкон», как он объяснил, была французская компания, работавшая на том же рынке, что и компания Слейтера, которой он уже продал несколько патентов.

— А девушка? — небрежным тоном поинтересовалась Крис.

— Секретарша Слейтера, — ответил Гаролд.

Крис почувствовала головокружение. Что с ней происходит? То, что эта девушка — секретарь Слейтера, вовсе не означает, что они любовники. Ведь на горизонте есть еще Сара.

Она была рада, когда ланч наконец-то закончился. Похоже, рад этому был и Джон Ховард. Когда он поднялся, Крис услышала вздох облегчения. Наверное, не стоит спрашивать его о Натали, подумала она. Но, повинуясь внезапному импульсу, удержала его за рукав.

— Пожалуйста, — негромко попросила Крис, — нельзя ли мне как-нибудь увидеться с вами? Мне нужно поговорить с вами о Натали. — Она почувствовала, как Джон напрягся.

— Я… я позвоню вам, — резко проговорил он. — А сейчас я должен идти.

— Похоже, он на пределе, — сочувственно произнес Гаролд, когда они выходили из ресторана. — И это неудивительно, ведь его жена практически инвалид. Не простая ситуация для нормального здорового мужчины. Конечно, он никогда не разведется с ней, — добавил Гаролд. — Его жена из очень богатой семьи. У него была частная практика до того, как она заболела. Работа, которую он выполняет сейчас, не приносит ему много денег, а он привык к определенному жизненному стандарту.

Крис не понравились комментарии Гаролда, но, в конце концов, у него может быть собственное мнение. Совсем не обязательно, что Джон Ховард так меркантилен. Он показался ей человеком чувствительным и добрым, не способным бросить жену, когда та больше всего нуждается в помощи. Однако мужчины всегда думают иначе, нежели женщины. Женщины способны на жертвы ради мужчин, которых они любят, но мужчины редко это помнят.

Загрузка...