Беги! Чудовище хочет с тобой поиграть...

Глава 3. Авария

Во время учебы в парижском лицее Жанин Мануэль я танцевала крайне редко, в то время я пыталась отгородиться от прошлой жизни, спланированного будущего. Слишком глубоко во мне засели осколки детской мечты, разрушенной еще до того, как ей суждено было случиться.

Был один лишь раз, всего раз, когда я не удержалась и дождавшись окончания занятий взяла ключи от зала и убедившись что все ученики разошлись по домам, включила музыку. Тело начало привычно двигаться под выбранную мелодию, но даже спустя несколько лет после травмы я не смогла до конца восстановиться, поэтому мне удавалось далеко не все.

Живя с отцом в Ирландии, я профессионально занималась балетом, связывая свою дальнейшую жизнь только и исключительно с этим танцем. Принято считать, что балерины – это такие хрупкие, нежные и грациозные создания, которые могут рассыпаться от одного лишь прикосновения.

Так вот, я такой не была и не смотря на всю гибкость и изящество привитое балетом, могла с особой элегантностью залезть на дерево или утонченно прокатиться на скейте.

Я мало ценила то, что имела от природы и никогда не понимала тех, кто постоянно пашет в репетиционном зале у станка, мне слишком просто все давалось в этой жизни. Уже после моего первого серьезного конкурса, который я с блеском выиграла еще в тринадцать лет, мне прочили великое будущие, которому не суждено было случиться.

Я была маленькая, глупая и бесстрашная, считавшая, что мне никто не ровня и все моря по колено до тех пор пока не попала в аварию.

В четырнадцать лет, катаясь на велосипеде, я случайно выехала на перекресток и попала под колеса автомобиля, который не успел вовремя затормозить. Приехавшая скорая забрала меня в больницу и диагностировала минимальные для обычного человека травмы – вывих бедра и незначительное сотрясение, но и этого было уже достаточно для того, чтобы лишить меня балета, - слишком долгая реабилитация и как результат невозможность прийти в первоначальную форму, правая нога уже не слушалась так как раньше.

Эта авария перевернула мой мир с ног на голову и тогда меня просто подменили, даже отец с военной закалкой за два года так и не смог со мной справиться.

Я стала периодически прогуливать школу, хамить учителям и не слушаться родителя, и всячески вести себя как проблемный ребенок, но добило отца то, что однажды я не предупредив не пришла ночевать домой, вместо этого отправившись на рок концерт в Дублин.

Отец тогда поставил весь город на уши, пока не нашел меня среди толпы неадекватных рокеров. В тот самый момент было принято решение о моем переезде в Париж, к матери, с которой я раньше никогда не жила, а приезжала только на каникулы.

Бланш МакКена рано вышла замуж за моего отца, который был ее весьма старше, рано родила и так же рано развелась, предпочтя маленькому ребенку карьеру, поэтому, когда мне исполнилось два года, отец увез меня в Дублин, а Бланш не имела ничего против.

Карьеру матери построить удалось, в отличие от наших с ней отношений, и на тот момент к своим тридцати пяти годам она была директором лицея, где мне предстояло учиться – Жанин Мануэль, - лучшем лицее Парижа, выглядела на двадцать пять и была редкостной стервой. Я никогда ни от кого не скрывала, что с матерью отношения у нас были натянутые.

Женщина относилась ко мне как к обязанности, хоть и ответственно выполняла роль родительницы. Дома я всегда чувствовала себя ее ученицей, а не дочерью. У нас никогда не было задушевных бесед, секретиков, известных нам двоим, я не могла даже обсудить понравившегося мальчика.

Именно тогда, когда мне была нужна мама, я жила с лишенной человеческого тепла моралисткой. И, тем не менее, именно благодаря своему непреклонному характеру именно у нее получилось выбить из меня всю дурь и заставить гораздо серьезнее относиться к учебе, хотя времени и сил ей потребовалось не мало. Пожалуй, это было единственное, за что я была ей благодарна.

Я переехала во Францию три года назад, когда мне исполнилось шестнадцать, а в Жанин Мануэль проучилась один класс – выпускной, и именно этот год свел меня с четырьмя монстрами, один из которых одержим мной до сих пор.