Белоснежка, 7 рыцарей и хромой дракон

Глава 1. Мои сестры и новорожденный брат Прокурор

13:45 Сухоревский выйдет из офиса

Затаив дыхание, я довела тонкую черную стрелку по левому веку. «Ретро»-макияж в духе 60-х не мой конек, поэтому ровной линия получилась только с третьего раза.

13:47 Сядет в машину

Интернет рекомендовал комплектовать стрелки с ярко-алой помадой холодных ягодных нот. Отличный совет во время шоппинга, но никакой, если у "гламурной" девушки дома только три тюбика помады. И лишь один цвет с натяжкой можно назвать алым. Гламура из меня и каплю обычно не выцедить, но сейчас я должна постараться.

Решительно вытащив красный карандаш из детского набора для творчества, взятый с боем у младшей сестры, я  нанесла цвет как основу, а блеском для губ решила заполировать. Побольше, побольше блеска. Рот должен выглядеть созданным для стонов, а не для слов. Объект интереса - тип прожженный, но некоторым девушкам рот приходится рисовать, а у меня он был от природы. Пусть полюбуется.

13:58 Остановит машину у входа в ресторан «Сноб-бади»

Так, теперь белье. В принципе, вполне можно было надеть и колготки. Но. Моя уехавшая за границу на учебу старшая сестра Фира как-то сказала - "Одно знание что именно ты носишь под юбкой, может кардинально улучшить цвет лица".

Поэтому, никаких колготок, только чулки. Черное обмундирование вместе с отличным шелковым комплектом белья я когда-то приобрела для важного свидания, которое так и не состоялось. Что ж, сегодня, милые кружавчики, ваш день.

14:00 Зайдет в ресторан

Итого: у меня только две минуты на привлечение внимания. Из ресторана господин Сухоревский выйдет уже не один, а разговаривая со своим финдиректором. Тот речитативом расскажет последние сводки, а владелец концерна «Золото мира» отдаст в ответ короткие распоряжения. И они уйдут за горизонт… То есть сядут в машину и укатят на бесконечные совещания, где объект уже не достать.

Встала на каблуки. Готова. Остался один завершающий штрих.

- Саньк, а Саньк, куда это ты собралась? – Хая, моя пятнадцатилетняя сестра, с хмуро сведенными бровками, как всегда была сосредоточена.

Целый год она сочиняла какие-то тексты, из которых до сих пор не показала мне ни строчки, чтобы «не спровоцировать на лишние комплексы и переживания». Мое «эго» благодушно щадили, но время от времени напоминали, чтобы я быстрее добилась успеха в карьере журналиста. Хая, конечно, постарается еще немного "попридержать свою звезду", но не жалеть же меня вечно.

- По делу, - обтекаемо ответила я, -  поэтому Прокурор – на тебе.

Она еле заметно поморщилась, но промолчала. Умница. В семье непростые времена, и без нашей помощи родители бы не справились. Прокурор, именно так папа с затаенной надеждой называл нашего младшего брата, родился крикливым, капризным и вечно голодным.

В итоге, ухоженная, красивая особой «сдобной» красотой мама, которая всегда повторяла за Софи Лорен, что "женщина после сорока уже настолько самостоятельна и самодостаточна, что сама вправе решать, сколько ей лет и где у нее талия"… наша пухленькая мама истончалась на глазах.

И она, и папа упрямо отказывались от приходящей няни, не желая пускать незнакомого человека в наш привычный семейный быт. Поэтому Хае и мне приходилось много возиться с Прокурором. Хая как-то сказала, что очень ждет, пока брат вырастет и начнет ее понимать. Вот тогда она посадит его на стул и выскажет все, что о нем думает.

- Ты ему еще раз скажешь, как его любишь, - улыбнулась я.

После отъезда старшей сестры я особенно остро стала ценить родных. Иногда, только потеряв, мы понимаем, чего лишились.

Пора.

Парик. Сумочка. Из дома я вышла стервозной красоты брюнеткой.

Больше недели я собирала информацию, чтобы подобраться к этому типу. Игорь Сухоревский, публичный человек и непубличный олигарх, ценил доллары в банковских упаковках, уважал коньяк и имел слабость к беспомощным брюнеткам.

Насколько я знаю, предпочтения по цвету волос не так распространены среди мужчин, как считает общественное мнение. На третьем курсе для курсовой статьи я опросила около восьмидесяти молодых людей-студентов, затем повторила опрос на следующий год.

Преподаватель тогда назвала меня «впечатляюще упорной ослицей» и еще долго приводила в пример на занятиях как эталон журналистского основательного подхода.

Оказалось, мужская склонность к цвету волос заинтересовавших их девушек - или вообще отсутствовала, или часто менялась со временем.

Как мы увлекаемся цветовой гаммой, в одном сезоне предпочитая красные оттенки, а в следующем - коричневые, так и парни меняют симпатии от блондинок до рыжуль. Только редкие упрямцы последовательны в своем выборе и западают на определенный тип девушек. Есть у меня предположение, что, если внешность для этих эстетов так принципиально решающа, значит, должны присутствовать и другие внешние, мало заметные незнакомым людям фетиши.

Поэтому пришлось покопаться в социальных сетях, чтобы досконально изучить выбор капризного господина Сухоревского. Я распечатала увеличенные снимки пяти последних его пассий и теперь повторила как могла маркеры его предпочтений.

Стрелки, яркую помаду, темные волосы, короткую юбку. С маленькой аккуратной грудью вышла накладка в прямом смысле. Еще до недавнего времени я бегала плоская, как мальчишка, и вдруг, буквально за пару лет, обзавелась, как говорит мама, «нашей родовой грудью». Полновесным третьим размером с угрозой в конкретное такое D.

Глава 2. Обед с комплиментами, лангустами и маневрами

Меня таки пригласили на обед, очень вежливо и показательно добродушно.

Мужчина вовсю демонстрировал безобидность, так же как я в роли "милой брюнетки" ранее. Нет, дорогой. Меня этим не купишь. Все успешные мужчины в этом мире опасны. А некоторые продолжают оставаться опасными и в мире ином. Я с уважением отношусь к властьпредержащим, но без желания познакомиться поближе.

Мой приятель Димка Одоевский, по прозвищу птица Додо, как-то выдвинул теорию, что все люди, стабильно занимающие высокие посты, сидят на своих местах не просто так, а имеют «правильные таланты». Потому что, даже попав по блату, на высокой жердочке нужно еще ухитриться удержаться, а не рухнуть на дно карьерного курятника под давлением напирающих и остервенело клюющихся конкурентов.

Если таких талантов нет, любимец удачи, занявший козырное место, после совсем недолгого периода начинает скатываться вниз.

Например, после отъезда моей старшей сестры Фиры на учебу в Европу, наш процветающий семейный бизнес медленно и верно начал приближаться к банкротству. Отец практически ночевал на работе, но и это не помогало.

К моему величайшему огорчению, вместо того, чтобы, наконец, оценить ранее незаметное, но впечатляющее управление Фиры, отец начал ее винить. Дескать, бросила недоделанные проекты, неблагодарная дочь, теперь из-за нее страдают семейные финансы. Сам же отец, к нашему общему удивлению, с бизнесом не справлялся.

А вот у Сухоревского было все отлично. Это чувствовалось в каждом жесте, уверенных поворотах головы, в том, какой сильной, подавляющей аурой от него веяло.

- Вы не против, Александра, если к нам вскоре присоединится мой давний знакомый? – мимоходом произнес Сухоревский. К этому времени мы договорились, что можем обращаться друг к другу по имени. Игорь и Александра.

Настоящее мое имя - Сара Степановна Бузикова, за что спасибо маме, необычайно гордящейся «древней израильской кровью», передающейся по женской линии. В итоге гордая, пусть совсем крошечная, капля «избранности» в моих венах расписалась и в паспорте. Вместе с фамилией комплект выглядел ядрено и залихватски.

Уж лучше - Александра, Санька.

- Ваш знакомый? Если вы ответите на пару вопросов перед его приходом, буду только «за» его присутствие.

- А вы подметки на ходу режете.

- Пока вы не поделились даже пуговицей.

Он наклонил голову и довольно меня осмотрел.

- После обеда я отвечу на два любых вопроса, не касающихся моей интимной жизни, конечно. И разрешу их напечатать при условии… если один мой хороший знакомый не усомнится, что вы уже два года являетесь моей личной помощницей. Хочу проверить его на проницательность. 

- Наши отношения? Как и когда познакомились? Мои обязанности?

Сухоревский моргнул. А чего он ждал? Что я его начну расспрашивать о причинах странного каприза и терять драгоценное время?

- То есть… «да»?

- С некоторыми условиями, Игорь. Ответы на ТРИ любых вопроса будут максимально развернутыми и детальными. И еще, пока вы рассказываете о моем секретарстве и наших незабываемых годах делового партнёрства, я немного поправлю одежду, это вас не смутит?

Под изумленным взглядом Сухоревского я полезла в ворот, чтобы расстегнуть верхние крючки проклятого корсета. Сил терпеть не было уже никаких.

- Вы начали работу в «Золото мира» сначала моей секретаршей, через год – перешли в помощницы, - медленно проговорил «начальник», с изумлением наблюдая как едва единичная грудь становится заметнее, зато сама я немного утончаюсь. Распластанная грудная клетка зрительно делала меня чуть шире в верхнем ярусе.

Уф. Не идеально, но хоть не задохнусь.

- Отношения?

- Вы обо мне заботитесь, отношения теплые. Но не любовница.

Я спокойно кивнула. Эта часть условий мне была совершенно безразлична. На время обеда я могла сыграть и любовницу, не будет же Игорь требовать исполнения интимных игр на столе в качестве убедительного примера для своего знакомого.

Рабочие отношения – еще лучше.

- Я, кстати, не женат. Сейчас без девушки, - пауза.

Я на всякий случай заинтересованно хлопнула ресницами, такие заявления от мужчин игнорировать нельзя. Все равно, что промолчать, когда женщина сообщает свой настоящий возраст, без изумленного "Не может быть!" или хотя бы восхищенного поднятия брови. Тем самым можно нанести почти смертельное оскорбление. Конечно, вслух никто не обидится, претензий не выскажет, но в блокнотик-то занесут.

Игорь поймал мою реакцию и довольно улыбнулся.

- Привычки рассказать?

- Те, что доступны вашей помощнице и чуть больше, я и так знаю.  

Насчет привычек - не чистая правда, я успела прошерстить только открытые источники, до «знакомых знакомых» не добралась и реальных тайн не знала, но сейчас было самое время пустить пыль в глаза, пройдя по лезвию формулировок. «Дожать», - как называла это Фира.

Сухоревский насторожился и выпалил:

- Какой у меня размер ноги?

- Сорок третий.

- Твою мать!

Хех. При мужском росте сто восемьдесят сантиметров — это самый распространенный размер, уважаемый «начальник». И хотя сейчас ноги были скрыты столом, на улице я не заметила существенных отклонений в параметрах. Задал бы он вопрос про любимый город или друзей детства – я бы поплыла. Больше рисковать нельзя.

- Игорь Владимирович, к вам гость, - к нам подошла хостес (3) ресторана, эффектная ухоженная блондинка крупных форм, и подчеркнуто уважительно склонила голову, ожидая ответа.

- Я его жду, извините, Машенька, что не предупредил вас.

Вот и пришло время экзамена, а я, занимаясь своим "освобождением", так и не успела как следует расспросить объект. Минус тебе, Санька. Сначала дело, потом все остальное.

Глава 3. Как много человеку мало (с)

- Ты представляешь, что они мне предложили? - рассказывала я Хае. - Манипуляторы фиговы! Одевают, во что сами хотят, пишут речи, номера придумывают, а я вертись, как хочешь, прыгай куклой на веревочках, конкурсы им выигрывай. Внимание, оплата - всего лишь интервью!

- Ты же об этом интервью мечтала, не? И чо сказала?

Хая - приличная девочка из хорошей семьи. Литературно, скажем так… озабочена. То есть пишет много, читает еще больше, толк в грамотной чистой речи знает. Но ей всего пятнадцать лет. Этим все сказано. Поэтому время от времени сестренку кидает в интернет-сленг или подростковую «черезгубу»-философию.

Всего нас у родителей пятеро: четыре сестры и брат Адик по прозвищу Прокурор. Адик – сокращенное от Адама-Давида и, кстати, весьма точное описание характера юного наследника Бузиковых. До Прокурора ему еще расти и расти, а Адик он уже сейчас.

Старшая, Фира, она же Эсфирь, учится в Европе, время от времени она звонит, но больше расспрашивает, чем рассказывает. Как говорит папа - «отрезанный ломоть», он даже хотел переоборудовать ее комнату под игровую для Прокурора, но в итоге я отдала ему свою, а в Фирину перебралась сама. Теперь сплю в обнимку с ее подушкой и часто смотрю на фотографию старшей сестры. Скучаю. В некотором смысле Фира меня вырастила и воспитала, отдавая самое бесценное для любого человека – время своей жизни и внимание. Именно то, что я сейчас стараюсь сделать для Хаи.

В переводе Эсфирь – «звезда» (6). Такой она для меня всегда и будет. Вот закончу бакалавриат и уеду к ней в Европу, за своей звездой.

Младшая из сестер, пятилетняя Рахель, абсолютно не соответствует своему имени, переводимому как «овечка». Поэтому быстро превратилась в Елку.

Ну а я никогда ничьей «принцессой» и не была.

Папа раньше много общался с Фирой. Мама заботилась о младших. Я же выросла дворовой девчонкой, которую лишь бы не забыли покормить. В моей жизни твердо работало правило: «Ждешь подарка судьбы? Заверни его сама».

На стук в дверь мы с Хаей развернулись одновременно и вместе крикнули: «Да!» Вошедший папа уже успел переодеться в домашний трикотажный костюм, но наморщенный лоб и одутловатые мешки под глазами сигналили, что работа его так и не отпускает.

- Привет, красавицы.

Он огляделся. Некоторое время смотрел на Хаю, раздумывая, говорить ли при ней. Худенькая воительница поправила очки, скрестила руки и откинулась в кресле, безмолвно сообщая, что без боя не сдастся.

Отец вздохнул. Он никогда с нами не воевал, предпочитая все конфликты решать мамиными руками, поэтому настаивать не решился и, наконец, заговорил, обращаясь ко мне:

- Сашенька, ты за ужином упомянула, что познакомилась с Сухоревским?

Я улыбнулась.

- Хочешь, представлю вас? По работе нужно?

Папа потер виски, осторожно усаживаясь на изящный стульчик у кровати. За последние годы он несколько раздобрел, организм оставлял себе преобразованные на память в килограммы: чудесные ужины на курортах, ленивые вечера на диванах, ночные алкогольные посиделки с друзьями, не говоря уже о подогреваемых сиденьях комфортных машин.

Каждый человек со временем становится выставкой прожитых лет: и умственно, и физически. Но композиционная инсталляция у всех своя.

- Боюсь, просто представить - мало что даст, я встречался с ним на паре проектов. Но сейчас заказов нет, а они бы очень пригодились. Ты…

Его прервала трель телефона.

- Да, - отрывисто сказала я. Номер был неизвестен.

- Александра?

Я улыбнулась.

О, легок на помине. Его величество Сухоревский собственной персоной. Пришлось рвануть к столу, в судорожном поиске листка со списком требова… разумных встречных предложений. Как бы я ни возмущалась "оплатой в одно интервью", а побывать на конкурсе, посмотреть его изнутри – отличное предложение для журналиста и великолепная тема для диплома. Уже вижу себя ведущей рубрики «Журналист меняет профессию» или «Анатомия конкурсов красоты». И подпись – С.Бузикова.

Внешность у меня достойная, да только до журнальных красавиц мне как до Кубы вплавь, дальше пары первых этапов конкурса не пройти. Поэтому буду держаться сколько смогу, главное – успеть собрать побольше информации.

Да и заинтересованность отца – не просто блажь. Если он хочет что-то от владельца «Золото мира», я должна хотя бы попытаться ему помочь.

Вдох. Выдох.

- Да, Игорь Владимирович. Рада вас слышать.

- Значит, Сашенька, все-таки надумали с конкурсом? – повеселел его голос.

- Выслала вам вариант статьи с выдержками ответов, думала, вы по этому поводу, - вежливо парировала я. - Если какая-то часть текста вас не устроит, я готова ее изменить. Все, что вы не готовы будете сообщать миру – уберем. Конфиденциальность и ваш комфорт как героя текста – для меня в приоритете. А почему спрашиваете о конкурсе? Хотите предложить новые условия?

В трубке хекнули. Сухоревскому хотелось поучаствовать в конкурсе, но не по нутру было меня уговаривать. Богатый человек на то и богатый, что не раздавал свои ресурсы направо-налево. Я его понимала. Игорь предпочитал получать все, сам затрачивая только необходимое. Но интриговала я его все больше.

Сейчас мы напоминали быка и тореадора перед боем. Заграждения открыты, красная тряпка трепещет на ветру. Бык осторожно оглядывается, но на самом деле он уже обречен. Вопрос только, сколько дротиков в итоге он получит в загривок.

- Что хотите за конкурс?

Бинго.

- Признаюсь честно, я подумала над вашим предложением и приготовила небольшие пункты со своей стороны. Сейчас их вышлю вторым письмом.

Пока я фотографировала лист, отец и Хая схватили с моего стола бумагу и каждый торопливо застрочил свое.

Глава 4. Чтобы узнать девушку, дай ей время накраситься

Команду стилистов, сопровождающую модель, меняли каждый конкурс. Иначе сотрудников бы опознали и по ним вычислили имя спонсора.

Выбранные новые стилисты и дизайнеры воспринимали приглашение на "Мисс Бриллиант" как бесценный куш и улыбку судьбы, какой бы ни была избранница спонсора. Мечтая продемонстрировать весь свой профессионализм и диапазон возможностей.

Но сейчас Николя, а именно под таким псевдонимом представился появившийся в нашем доме страус, сидел, обняв подрагивающими пальцами чашку горячего чая, и открыто скорбел.

Оказалось, что фигуристость хороша только для масс-маркета, одежды массового пошива. А модели высокой моды худые и малогрудые, в результате смотрятся возвышеннее и шить на них куда удобнее. У некоторых дизайнеров из команды Николя в итоге даже опыта конструирования одежды на фигуристых женщин не было.

- Что я девочкам скажу? – проникновенно спрашивал он у мамы.

- Скажете, что модель нестандартная и есть шанс отлично выделиться, - отвечала мама, которая всегда и во всем видела только положительное.

- Если они с Саней справятся, то вообще бояться нечего, - Хая была всецело на стороне стилиста, считая меня вариантом, крайне далеким от подарочного. Она уже успела заверить Николя, -  грудь – это еще цветочки по сравнению с его будущими открытиями.

- Еще не вечер, - мрачно бурчала она. - Хуже всего, когда вы начнете давать ей дельные советы, а она вдруг сообщит, что молодые люди с вами будут сидеть, только если вы их за пуговицу удерживаете.

Наконец, Николя пришел в себя и выгнал всех из моей комнаты: «Кыш-кыш, нам с Музой надо подумать».

Я оглянуться не успела как оказалась раздета до белья и водружена на стул. А стилист-дизайнер забегал вокруг меня с измерительной лентой, что-то бормоча и записывая в крошечный блокнотик.

- Меня никогда в жизни так быстро не раздевали, - уважительно пробормотала я.

- Звезда моя, девочки на показах должны переодеться за секунды. А конструкции бывают так сложны, что без помощи им не справиться. Поэтому перед тобой человек, который сумеет переодеть лыжницу на полном ходу, и не факт, что она заметит, - гордо сообщил молодой человек и постучал карандашиком. – Мой вердикт. Все запущено. Кожа почти не дышит. Волосы в печальном состоянии. С грудью – вообще беда, понятия не имею куда мы ее будем перераспределять. И самое главное – ужасная осанка. У тебя подбородок вниз оттянут, а плечи приподняты. Ты боксом случайно не занималась? Нет? Попробуй. Все данные сформированы.

Я посмотрела на себя в стеновое зеркало, потом на Николя.

- То есть сделать из меня красотку для конкурса невозможно?

- Невозможно, звезда моя, приличной девушке жрать после шести. Вот это невозможно. А сделать из тебя настоящую королеву подиума просто маловероятно. Задача, достойная Николя!

Он выхватил из своей сумки планшет большого размера и начал его включать, бормоча: «Сейчас сообщим господину Сухоревскому, что у нас все хорошо».

Спрыгнув со стула, я бросилась к одежде, уже понимая, что от стилиста можно ожидать чего угодно. И действительно, буквально через минуту он развернул ко мне экран с видео-изображением Игоря Владимировича, вольготно развалившегося в огромном кожаном кресле и попивающего что-то из квадратного низкого бокала.

Работодатель хмуро осмотрел меня, встрепанную, ненакрашенную, в кое-как натянутом банном халате и спросил:

- Николя, это кто? На хрена ты хвастаешься? В курсе, что это статья, черт тебя побери?

Вдруг он замер. Медленно отставил бокал на столик и наклонился вперед.

- Саша?! Вы?!

- Она! – развернул к себе экран обеспокоенный Николя. – А зачем меня под статью, Игорь Владимирович? Я же не протестую, принимаю, что есть, никаких претензий.  У нас с Сашей все отличненько, работу начали, невыполнимых задач нет, завтра вы ее, дорогушу, уже не узнаете.

- Да я ее и сегодня не узнаю, - хрипло сказал Игорь. Звуки наливаемой жидкости и глотков. – Подожди, немного в себя приду. Охренеть. А я-то Артему: «Она тебя за семь минут сделала, а я ее сразу раскусил…» Все. Покажи-ка мне ее еще раз.

Планшет повернули. И мы посмотрели друг на друга в упор.

Учитывая, как меня только что пропесочил стилист, сообщив о полной внешней запущенности, и некоторую собственную неловкость от введения Сухоревского в заблуждение относительно моей истинной внешности, я почувствовала себя неуверенно. Что бывает нечасто, обычно мне все равно, что думают обо мне другие люди.

- Так-так, - иронично сказал Сухоревский, - а я-то удивлялся, почему мои люди не могут найти нужную девушку по указанному адресу. Из девушек в соцсетях и на фотографиях перемещения у входной двери только какой-то белобрысый подросток со странными хобби.

Я пожала плечами. Да, Хая у нас активная, чем только не интересуется. Это мне вечно некогда на форумах сидеть. А внешность…

- Сожалею, что пришлось использовать парик. Как я говорила ранее, пришлось подстраиваться под ваши вкусы. И я – совершеннолетняя.

- Уже вижу, - медленно улыбнулся мужчина, улыбка буквально проявлялась на его губах, как у чеширского кота. - Знаешь, Саша, забудь про мои вкусы. Я сейчас понял, что готов по-новому взглянуть на девушек. Впервые вижу «девушку-конструктор». В этом что-то есть. Прямо открываю для себя новые возможности.

Дура из меня всегда получалась отменная. Очень похоже, что руководство решило «подкатить», а в отношениях «босс-подчиненная», наученная опытом с профессором Дунаевым, я предпочитаю сразу расставлять акценты. Только недавно я почувствовала себя взрослой девушкой, еще год-полтора назад многие друзья воспринимали меня исключительно как хорошего приятеля, и я никак не могла привыкнуть ко всем этим томным, раздевающим взглядам. К тому же я не добрая самаритянка, не планирую возлюбить ближнего. Я еще выбираю.

Глава 5. Маски скрывают лица или наоборот

На следующий день я торжественно въезжала в Асташево, старинное дворянское поместье в два крыла, соединенное центральным парадным корпусом.

Чтобы подъехать ко входу, машина по длинной ровной дороге пересекла весь усадебно-парковый ансамбль, горделиво мелькающий фонтанами и белыми беседками через зеленые ухоженные насаждения. Все дышало недавней реставрацией, деликатной, любовной и очень, очень щедрой.

Я практически прилипла к окну спонсорского мерседеса, восхищенно вздыхая и представляя, как буду гулять здесь по утрам.

- Белое платье в мелкий рисунок веночками, - попросила я осторожно управляющего машиной Николя, - сшей мне такую красоту для утренних променадов, пожалуйста.

- Венки тебе еще рано, - пробурчал он беззлобно, настроение у стилиста было отменным. - Идея отличная, но! Игорю - ни слова. Конкурсанткам запрещено иметь собственное мнение, чтобы не была нарушена чистота спора. Все вещи, детали заказывают сами спонсоры на свой вкус, лично. Я аккуратно подброшу Игорю идею, первый и последний раз, дорогуша. И не дай бог, при ком-нибудь про "заказ" ляпнешь. Мгновенная дисквалификация, нас пинками отсюда турнут, звезда моя.

Совсем забыла, что я здесь кукла для нарядов. «Музыку» заказывает спонсор, Николя со своей командой дизайнеров и стилистов – исполнитель, а я только красиво хожу туда-сюда. Отличная работенка.

Николя по дороге рассказал, что его команда подтянется только часа через два после нас. Еще докупают материалы и инструменты. Поместье Асташево, где будет проходить конкурс «Мисс Бриллиант», находится слишком далеко от города, поэтому лучше закупиться с запасом.

- Как говорил мой лейтенант: «Ефрейторский запас карман не тянет», - пыхтел Николя, впихивая мою сумку между своими баулами при отъезде. Потом замер, бросил искоса на меня подозрительный быстрый взгляд и уже манерно добавил: - Ох уж эти вещички, размножаются сами, что я могу поделать.

Я начала примечать небольшие странности за своим стилистом-куратором. Забываясь, он становился менее жеманным. Будто истинная природа пыталась пробиться через профессиональную деформацию. Эх, Николя-Николя. Что с хорошими мальчиками мода и жажда известности делает.

У белой парадной двери он вышел из машины, встряхнул цветными шкурками своей кацавейки и распахнул мне дверцу.

- Мы первые, - оглядывая тихую усадьбу, вынес вердикт Николя, - это замечательно, выберем тебе комнату с лучшим видом.

Створка двери внезапно грохнула, широко распахиваясь, и на ступеньки вылетела идеальная старушка. В сине-белом костюме от Шанель, такого же стиля светлом плащике и игривым платочком, завязанным узлом набекрень.

- Милый, - сказала она звонким, взлетающим голосом, оглядываясь назад и не замечая нашу замершую в изумлении пару, - этот Сухоревский – отъявленный козел. Загонный (7). Как он посмел заявить свою лахудру в последний момент? Мои безопасники не успели ничего собрать. Даже не думай, Вадя, его оправдывать. И немедленно позови ко мне Артема. Я ему выскажу пару…

Она повернулась к выходу и обнаружила наше присутствие.

- Ой, какая хорошенькая! – бабушка всплеснула руками. – Ты чья, красавица? У кого такой великолепный вкус?

Я, признаться, потеряла дар речи. Она серьезно рассчитывает, что я ей назову своего спонсора? От пожилой леди, словно сошедшей со страниц английского клубного журнала, никак не ожидаешь такой грубой хватки. Кроме того, меня терзали сомнения, не она ли только что ножкой, лично, пнула дверь?

- Агата Вадимовна, - с укоризной произнес выходящий из дома молодой человек, - совсем запамятовали, что конкурсантки не могут имя спонсора называть? А все ваш ранний кофе слишком нервы будоражит. Между прочим, он категорически запрещен вам врачом.

- Это тебе, Вадя, категорически надо запретить рот открывать, - недовольно пробурчала бабушка. - Из-за тебя девушка не успела успехом своим девичьим похвастаться. Она взрослая, красавица, кой-чего точно повидала, иначе бы ее сюда не пригласили. Не то, что ты, неликвид неопытный.

Юноша учтиво кивнул мне, ухитрившись ловко при этом подмигнуть. Что-то не похож он был на того, кто ждет весны, чтобы увидеть девичьи ножки. Недооценивала бабушка своего спутника. Или меня вводила в заблуждение.

- Доброе утро, - поздоровалась я и разулыбалась как китайский болванчик, - рада сообщить, что я собственная. А вам, значит, опытные нравятся?

Агата Вадимовна резко вытянула цыплячью шею и щелкнула челюстью. В прошлом году, когда мы семьей отдыхали в Таиланде, с точно таким же звуком хлопали пастями крокодилы на местных фермах с рептилиями.

- Вадя, - строго сказала дама, - с этой больше не говори. Ни слова. Она тебя съест и кости не выплюнет.

И они двинулись мимо.

- Всего доброго, - вежливо произнесла я вслед.

Неожиданно для меня, старушка резко остановилась и пробурчала:

- Всего доброго.

А молодой человек поклонился и уже за спиной показал большой палец.

Так, надо про эту парочку Сухоревскому сказать. Если старушка - спонсор, то ее ставленница точно не окажется наивным цветочком. Бабушка, скорее всего, выбрала вариант погорячее и повреднее.

- Ничего себе ты сразу в бой, - хмыкнул до этих пор молчавший Николя, - извини, дорогуша, обслуга не имеет права мешать разговорам со спонсорами, тут тебе придется держать удар самой.

Он поправил на мне идеально торчащий острыми углами вверх воротник блузы и прошептал:

- Я еще не успел разобрать файлы, которые перекинул нам… спонсор. Но эту миленькую бабушку-божий одуванчик помню по конкурсным интервью прошлого года. Она глава строительного концерна, лично по объектам разъезжает. И внука Вадю за собой таскает, учит уму-разуму.

Глава 6. Танцы? Это когда быстро ходят под музыку? Тогда умею

- Чем ты думала? Одно дело – «случайные» падения. Эти дуры хотя бы вид приличий соблюдали. Ты понимаешь, что я могу тебя дисквалифицировать за некорректное поведение?! Додуматься надо! Как обезьяна прыгнула! Кандидатка в мисс Бриллиант!

Артем Демидович медленно ходил по моей комнате, прихрамывая от боли в травмированной каблуком ступне.

Довольный Денис развалился в кресле и счастливо щурил глаза. Не знаю, что было выигрышем, но оба эмоционировали не по-детски.

- Не нападай на девочку. Ну, сдурила. Оштрафуй ее как глава судейской коллегии за нападение при исполнении. Кстати, исполнено обоими было мастерски. Саня, великолепно висела. Темыч, твои руки на ней отлично смотрелись.

Артем схватил подушку с моей кровати и запустил прямо в ухмыляющееся лицо ведущего.

- Охренел основной инструмент портить? – возмутился тот.

Но Артем его уже не слушал, он смерил меня изучающим взглядом и вынес вердикт:

- Десять штрафных очков. Это почти гарантированный вылет из первого же конкурса командного танца. Учить танец будете все вместе три дня. Потом открытие конкурса, и к концу дня жюри подсчитает баллы каждой. Твои – с минусом. Ночью пройдет спонсорское голосование, тебя оно уже вряд ли будет волновать. Поэтому дурацкий псевдоним «Белоснежка» я оставляю. Владей. Прозвища не тайные, используются только во время ночных голосований, но и тебе, и Сухоревскому будет наукой. Пусть остальные посмеются, что за эрудит назвал блондинку именем принцессы-брюнетки.

Говорил он раздраженно, стараясь на меня не смотреть. Намного более отстраненный, чем при нашем знакомстве, совершенно отключив свое теплое обаяние.

А я даже выдохнула облегченно. Если быстро выкинут с первого тура, глядишь, Денис не забудет о своем предложении, возьмет меня ассистенткой. Жизнь такая штука – одни плюсы вокруг.

- А какое прозвище у Регины? - поинтересовалась я. Из чистого любопытства, интересно же.

- Жасмин, - улыбнулся Денис, - в этом году тайное голосование по сказочным принцессам. Высокая рыжуля, которая художественно стреножила на входе нашего элитного «жеребца» – Ариэль.

Артем Демидович молча взял за шкирку Дениса, вытащил его в коридор и хлопнул за собой дверью.

- Уф, - сказал все это время молчащий и пытающийся слиться с полосатыми обоями Николя, - нас не дисквалифицировали – это плюс. Но так разозлить директора конкурса… шеф нам не простит.

Я по своей энергичности часто попадала в ситуацию несправедливости. Мальчишки-друзья во дворе разбивали окна, а ругали меня: «Хорошие девочки дома сидят, а не во дворах хулиганят, носятся, окна бьют приличным людям».

Писала, рисовала школьную стенгазету четыре года подряд и только в выпускном классе узнала, что учительница по труду все это время получала за газету премии на конкурсах районо. Надо ли упоминать, что эта дама ничем мне не помогала, даже не подходила.

В нашей семье за все привыкли ругать меня: падала ли ваза или ломался замок. Потому что маленькой – я была отчаянной хулиганкой и к этому все привыкли.

Отправляя меня в университет, Фира сказала только одно: не приучай людей все на себя взваливать – потом не отучишь. И ездить на себе не приучай.

Это как в анекдоте:

- Доктор, что делать? На мне все ездят.

- Милая, седло сними.

Вот и сейчас. Где-то точно была загвоздка, пресловутое седло. Я не понимала какой-то особенности конкурса, которую понимали все, кроме меня. Если так пойдет дальше, я стану классическим мальчиком для битья. В общем, хватит непонимания и ожиданий, что "само прояснится". Пора переходить к допросам.

- Николя, скажи мне прямо, дорогой друг, почему, когда другие топтались по ногам Артема, это было нормально. А когда я честно залезла на руки и прекратила этот балаган, мне - минус десять очков?

Стилист выдвигал ящики трюмо, изучая их вместительность и был очень занят. Комнату мне выделили огромную, очень белую и романтично дополненную декором а-ля Прованс: нежно-сиреневые и салатные оттенки, аксессуары, милые детальки. Никогда не была романтичной натурой, но я же девочка, как устоять против букетиков. Поэтому место временного проживания мне очень понравилось.

Николя же все эти красоты абсолютно не трогали, он деловито обследовал ящики, распаковывал бьюти-саквояжи и, бурча, переносил вазочки-статуэточки на подоконник.

- Драгоценная моя, просто следуй правилам.

- Ау, я задала конкретный вопрос. Ответь, пожалуйста, развернуто и аргументированно, это в наших общих интересах, иначе в другой ситуации, не поняв причины, я опять оступлюсь. И на этом не только мое, но и твое присутствие на конкурсе завершится. Тебе это надо?

Страус поднял напомаженную голову и несколько раз задумчиво моргнул, взвешивая довод. Убеждать, как и втираться в доверие, я умела. Это часть моей будущей работы, вот и приходилось постоянно оттачивать мастерство. Лапшу вешать я не любитель.

Скорее – профессионал.

- Ладно, покажу один раз, - с сомнением произнес Николя, - но обычно люди не могут изменить себя. Это где-то здесь и здесь. Заложено изначально.

Он постучал пальцем себя по лбу и грудине.

- Смотри! – на покрывало кровати лег планшет. – Ты хотела решить ситуацию, помочь Артему? Ты вообще, звезда моя, говоришь и делаешь все для результата, ищешь быстрых решений.

Я насторожилась.

- Даа. А нужно как?

Николя хохотнул.

- В этом конкурсе важно не что ДЕЛАЕШЬ, и даже не что ПОЛУЧАЕТСЯ, а как это ВЫГЛЯДИТ. - Он зашел в Интернет и быстро что-то набрал в поиске. - Смотри. Это ты повисла на Артеме.

Ого, как быстро работают мои коллеги по перу. На странице конкурса в разделе «Новости и слухи» красовалась фотография с прямо-таки дворцовой композицией. В проеме парадной двери возвышался Артем Демидович Полунин, удерживающий вцепившуюся в него фигурку. Лица ноши не было видно, зато четко получилось удивленное выражение лица директора и две руки, хватко поддерживающие за ягодицы.

Глава 7. Время любит счет

Как-то Хая наблюдала за отдыхающим после прогулки Прокурором. Брат лежал на кровати, пускал пузыри и выглядел довольным собой и миром.

- Мама, - спросила Хая, - ему ведь пять месяцев?

- Да, - ответила мама.

Выглядящая моложе своих лет она таки давно прошла период юности, очень уставала с малышом и радовалась любой передышке. В роддоме, по ее словам, маму записали в "старородящие", впрочем, как и соседку по палате, молодую женщину двадцати восьми лет. Понравиться роддому вообще не просто. Одна юна, вторая - слишком в возрасте, третья - не подходяще болеет для родов, у четвертой - подозрительно пусто в медкарте, значит, плохо обследовалась. Вечно девушки не вовремя и не в форме к ним приходят со своей идеей размножаться.

Мама рассматривала пятый поход за ребенком как отличное приключение, детей она воспринимала как дар, заботилась как могла, а воспитание поручала судьбе и обстоятельствам, кстати, они неплохо справлялись. Во всяком случае, мы с сестрами росли, не напрягая вечно занятую маму.

Хая, надо отдать ей должное, старалась помогать с братом. Но у продвинутого подростка были свои взгляды на "выращивание" юной поросли Бузиковых.

- В интернете написано, что в пять месяцев дети должны переворачиваться, - обвиняюще сообщила она, почесав Прокурору пузо.

Брат издал: "Хе-хе-хе", улыбаясь деснами, украшенными одним залихватски торчащим первым зубом.

- Должны? Может быть. Но твой брат не переворачивается, - философски ответила мама.

- Как ты можешь быть такой спокойной, ма? Ой. А я? Я переворачивалась?

- А ты - да. Ты его намного худее была и активнее.

- А Саня?

- Не помню. Но она вообще ранняя была, быстро заползала и забегала. Фира за ней по всей квартире носилась, как за щенком туда-сюда.

Хая укоризненно посмотрела на Прокурора, который подводил своей тормознутостью в целом талантливую семью.

- А давайте мы его научим?

- Учи, - пожала плечами мама.

В итоге сестра неделю возилась с братом вечерами, объясняя и показывая на личном примере как надо переворачиваться на бок.

Прокурор оказался благодарным учеником и в итоге таки перевернулся, чем очень порадовал настойчивую Хаю.

На следующий день мама поймала ее на лоджии, «наставница» подергивала росток коллекционного гибискуса, держа за краешки крошечные листочки, ласково вытягивая их вверх и аргументированно уговаривая "быстрее расти, малыш". В итоге мамин вожделенный «Ночной Бегун» (12) скончался, так и не став большим.  

Я к чему веду. Кого-то можно научить, замотивировать и даже заставить, а некоторых за листья лучше не дергать.

Всю жизнь я училась тому, что хотела сама. К четвертому курсу университета я неплохо складывала рифмы, показывала фокусы, пела скабрезные куплеты, играла в преферанс и Варкрафт.

Трясти задницей перед зрителями или даже тискаться в паре под музыку моя полумальчишечья натура не считала интересным занятием.

И в распахнутые двери бального зала я зашла с очень плохим предчувствием, но не менее сильной решимостью справиться. Тем более кое-какие козыри в рукавах имелись.

- И, наконец-то, нас осчастливила своим появлением ПОСЛЕДНЯЯ участница, - заявил небольшого роста изящный молодой человек, недовольно дернув чубом, - становитесь теперь, милочка, в хвост коллективу.

Не сразу понимая, что он от меня хочет, я быстро осмотрелась. Зал поражал своими размерами, белой лепниной и потрясающе детальными изображениями танцующих людей, парадно одетых в парики и старинные наряды.

Слева и справа от сцены стояли участницы, как в очереди, в затылок одна за другой. С одной стороны очередь на глазок была немного короче, и я поспешила туда. В ряд таких же спортивных костюмов.

Хореограф довольно кивнул и начал тонким, манерным голосом рассказывать диспозицию. Оказалось, нашей с девочками задачей было выйти на сцену, поизгибаться там, помотать руками и даже потрогать соседок, хорошо хоть за плечи, это я могу.

Уже двинувшись на счет, я обнаружила, что весь первый зрительский ряд был занят. Там сидели дорого одетые люди, все с небольшими записными книжечками, они то строчили в них, то тихо переговаривались между собой. Присутствовали и Агата Вадимовна с молодым спутником-родственником, и Сухоревский, и еще человек двадцать других.

Спонсорский ряд, значит. Присматриваются.

Я специально останавливала внимание на многих, с интересом их рассматривая. Слишком жадно спонсоры следили за взглядами конкурсанток. Как грифы, внимательно и пристально, они отслеживали наиболее слабых на память девушек, забывших про дополнительное условие конкурса и сейчас вовсю строивших глазки своим покровителям.

За небольшим столом прямо в центре первого ряда сидел Артем Полунин, равнодушно разглядывающий наше шествие. Он единственный знал всю подноготную, включая закрытую информацию: какая девушка пришла от какого спонсора. Поэтому, наверное, только он ничего не записывал, крутил в пальцах ручку.

- Смотрим на зрителей, улыбаемся! – кричал хореограф. – Ты! Как тебя? Илона? Хватит кривиться. Тебе в туалет надо? Нет? Тогда дай мне лицо!  Веселее!

Золотоволосая Илона никак не могла совладать с испугом, искажающим ее милое личико. А темненькая Клава, с великолепной фигурой, но грубо слепленными чертами, вообще была похожа на робота.

Зато, когда началось обучение танцевальным движениям, справлялись все, кроме меня.

- Бревно, - орал на меня диктатор с простым милым именем Казимир, - тебе не должно ничего мешать, почему ж ты так плохо танцуешь? (13)

На меня сыпалась и сыпалась критика, хотя все движения я запомнила одной из первых. Просто повторить нормально не могла.

Артем уже улыбался, не скрываясь, спонсоры переглядывались и качали головами, остальные девушки сияли. Бедный Николя не смог сидеть как остальные сопровождающие в глубине зала, а выбежал в проход и нервно заламывал руки.

Глава 8. Плохие вы, уйду я от вас

Поесть мне так и не дали. Николя отказал в "деловом" свидании расстроенному Казику, ссылаясь на мое совершенно не подготовленное к конкурсу состояние. Дескать, девочка попалась никудышная и спонсор голову оторвет, если он, Николя, мной немедленно не займется и что-нибудь приличное не вылепит.

Говорил прямо при мне, не стесняясь.

- Я тебя понимаю, - отвечал ему со вздохом Казимир, тоже не заморачиваясь моим присутствием, - как тебя вообще угораздило с ней связаться, она же верный вылет, не сейчас, так на следующем этапе.

Они застрекотали как птицы на водопое. Просто уши хотелось заткнуть. На выход проходили девицы, спонсоры, помощники, многие поглядывали снисходительно.

Полунин вежливо беседовал с Агатой Вадимовной, склонив голову к мило улыбающейся седовласой женщине, проходя мимо, даже не посмотрев в мою сторону. Сухоревский шествовал, выпятив подбородок и споря о танце с крепким мужчиной, одетым в клетчатый, ватсоновского типа коричневый костюм. Они оба с интересом смерили меня взглядами и отвернулись.

Стоять памятником рядом с беспардонно критикующими стилистом и хореографом не хотелось, я повернулась, чтобы уйти из уже практически опустевшего зала, но дорогу преградили.

- Подожди.

- Давай вместе держаться?

Две девушки, трепетная Илона и грубоватая Клава, явно меня поджидали. Вот и предел мечтаний – попасть в клуб фриков-аутсайдеров.

- А что это нам даст? – спросила я прямо.

- Ну, ходить будем вместе, - тихо произнесла золотоволосая, прячущая глаза лань.

- Ходить я сама умею, - как командный игрок, я ценила коллективизм, но только в его полезном проявлении, - давайте помогать друг другу в том, что не умеем.

- Ну, положим, ходишь ты плохо, - заметила прямолинейная Клава, - мне два раза ногу отдавила на повороте.

- Протестую! – вот несправедливости я терпеть не намерена. – Это я танцевала. Хожу я – дай бог каждому. Сколько себя помню - никаких претензий к ногам.

Я и правда, как ходить в детстве начала, так и продолжала удачно. А бегала еще лучше, всех мальчишек-приятелей на играх обгоняла. И уж к моим длинным стройным ногам ни от кого раньше претензий не слышала. «Делать ноги» я умела во всех смыслах. И показать в шортах. И смыться, когда надо.

- У тебя не ноги плохие, а бедра плохо работают, - тихо проговорила скромная Илона.

- Бедра – жуть, - тут же присоединился внимательно слушающий Казимир, - как вообще ты живешь с такими бедрами! На них смотреть страшно, шаг больной, кости как гвоздями прибиты. Бедные твои бойфренды, заранее им сочувствую, никакого диапазона.

На некоторое время я выпала из разговора. Возникло ощущение, что я попала в параллельный мир, только там неблизкие мне люди могли обсуждать как «работают» мои бедра.

- А задница как отклячена? – не мог остановиться хореограф. – Ты что, простых правил не знаешь? Будешь завтра у меня с пятью рублями танцевать (14). С одним чувством ритма, милочка, ты далеко не уедешь. Поэтому, так уж и быть, для Николя постараюсь. Мясо твое будем собирать в кулак.

Больше стоять на проходе не хотелось. Отлично я на конкурс попала. Не кормят, не поддерживают, только издеваются. Этот конкурс как зеркало жизни. Процесс то в радость, то подбешивает, и подозреваю, что все может плохо закончиться, а остановиться не могу.

Впечатлений сегодняшнего дня хватило. Коротко попрощавшись, пробурчав: "Ой, спешу", я развернулась и пошла. Куда-то по коридорам. Шла себе и шла, подальше от остальных. Вслед что-то крикнул Николя, я даже не оглянулась. Пусть между собой обсуждают мясо, бедра и прочее. Без меня.

Рывком открыла дверь во двор. И с грохотом захлопнула ее за спиной.

На языке была горечь. Желудок бурчал. Моргнула несколько раз, чтобы смахнуть слезы. Обычно я плакала только от боли. И после отъезда Фиры, скучая по сестре. Но вот так, чтобы от обиды на незнакомых мне, чужих в общем-то людей – никогда.

Промокнув ладонью глаза, я оглянулась. И застыла.

Я стояла в лесу. За моей спиной находилась покосившаяся крошечная сторожка с закрытой на брусок дверью. А вокруг могучие старые деревья почти без подлеска.

Ветерок. Пение птиц. Ни поместья. Ни следа дороги. Никого кроме меня.

Прежде всего, я сорвала с двери брусок и распахнула ее. Прямо в лицо дохнул спертый воздух давно неиспользованного жилья. Внутри было мрачно и сыро. Сбитая из досок мебель, в зияющих дырах пол. Сюда много лет не ступала нога человека.

Черт-черт-черт. Я испуганно начала оглядываться, отступая от домика. Но не увидела ничего нового. Тот же лес. Та же сторожка.

Саня, сосредоточься. Ты не сошла с ума. Мозг – единственное оружие сейчас, не обижай его, он незаменимый ресурс, возврат и замену никто делать не будет. Значит, надо любить и ценить такой, какой есть. И он ответит сторицей. Я уверена, я абсолютно уверена – мой разум великолепно работает и быстро вытащит меня отсюда.

Уважаемый мозг, что произошло?

Так, Саня. Ты хотела уйти подальше. Оу. Впечатляюще себя послала, нет слов. Хорошо, что не умею материться, даже боюсь представить, где могла я оказаться с таким развитым воображением, если бы добавить привычку к крепкому словцу.

Захотела одиночества. Пожалуйста, сколько угодно безлюдного леса.

Что делать… Что делать? Что делать?!

Я обежала избушку, заглядывая под каждый куст. Посмотрела в темноту чащи. И вздрогнула от страха. Нет, туда я точно не пойду. По крайней мере, пока не отчаюсь от голода и жажды.

А ведь я знала - нужно поесть! Как чувствовала пятой точкой, теперь только полное доверие, исключительное послушание интуиции.

Скажет мне внутренний голос: «Пора жрать, Саня». И я сразу в три горла, про запас, со стратегическим расчетом на случай безлюдного леса и пустой избы. Чтобы всегда быть готовой к внезапной телепортации. Как некоторые арабские женщины обвешиваются золотом, чтобы всегда быть готовой к разводу (15).

Глава 9. Не страшно, что мало, если часто

До высоких круглых столов можно было дотянуться, только разрушив конфиденциальность моего присутствия. А именно там на больших блюдах красовались ряды разнообразных канапе с красной икоркой, яйцом и огурчиком, а также с сырами, колбасками, оливками и даже ананасом.

Их набирали в тарелки и отходили, лениво переговариваясь. Пресыщенные жизнью и едой люди, совершенно не ценящие ни гармонично нарезанные кусочки, ни великолепно подобранные вкусовые сочетания, ни сочные капли соусов, прозрачно поблескивающие в свете многочисленных ламп.

На журнальный столик рядом с диваном, за которым я пряталась, поставили тарелку с россыпью канапешек. Вот это по мне. Говорят, нужно выбирать крупные цели, по ним легче попасть. А я утверждаю, цели должны быть по зубам, чтобы быстрее проглотить и пойти за новой добычей.

Некрасиво, конечно, брать с чужой тарелки, и чревоугодие – грех, но вариантов других не было.

Поэтому я цапнула лежащий с самого края бутербродик с колбаской и огурчиком и активно с ним согрешила. Оо.

Над спинкой дивана с моего края виднелась голова Агаты Вадимовны, игриво разговаривающей с «клетчатым коричневым костюмом», сидевшим рядом. Как только женщина отворачивалась от тарелки, я хватала эти крошечные кусочки счастья.

- Хм, а где бутерброды? - раздался приятный баритон. Это к беседующим подошел внук Вадя. - Ты же говорила, что не хочешь есть, и я набрал мелочь для себя.

- И что? – раздалось надменное. – Я почти не интересовалась этой тарелкой.

- Да я без намеков, просто врач говорил с твоей печенью много жирного не рекомендуется.

- Не жадничай, Вадя, конкурсных бутербродов, мы их оплатили. И за печень не бойся, она и не такое переживала, - повысила голос седовласая дама, согласная признать наличие органа, но никак не его заболевания, мешающие трапезничать. - Лучше сходи - еще канапе принеси. Мне с солеными огурчиками понравились.

Через пару минут тарелку поменяли на полную. И мы с Агатой Вадимовной приободрившись, активно в два горла соседствовали, пока Вадя ходил за напитками.

Как опытный шпион дама расспрашивала собеседника о его пристрастиях и вкусах. И что-то мне подсказывало, что заинтересованность напрямую касалась конкурса и конкурсанток. Причем, при всем своем увлечении собеседником, в этот раз она заглядывала в тарелку со мной наперегонки.

Шаги и тихое оханье.

- Твою м… Ба... То есть, ну елки-палки, Агата Вадимовна!

- Что?

- Я, конечно, сильно извиняюсь. Может резко скажу. Но где бутерброды? Куда с твоим сердцем столько соленого? Ты же этими бутербродами нафаршировалась, как на войну опять собираясь.

- На войну? Опять? А не охамел ли ты, Вадя? – голос Агаты Вадимовны, только что мило флиртовавшей с мужчиной как минимум вдвое ее младше, железно лязгнул. – Ты чего с возрастом моим фантазируешь? Еще одно такое предположение, и я сама тебя на войну отправлю. С помощью того же врача, который инфаркт для военкомата нарисовал. Прямо на поле военных действий болезнь и подтвердишь. Не зли меня, ты знаешь, я на многое способна.

- Агата Вадимовна прекрасно выглядит и на многое способна, хоть сейчас под венец, - немного сбивающимся голосом отметил собеседник по дивану. Он уже успел опробовать местные напитки и находился в прекрасном настроении.

Вадя чуть не расплескал принесенные бокалы. Бабушку он любил, но ее миллионы тоже. Это как бы система всегда была, без изъятия комплектующих. Мы с ним в этот момент, скорее всего, одновременно представили Агату Вадимовну в фате, а «коричневого», одной рукой крепко вцепившегося в невесту, другой – в лист с завещанием. И Вадю в толпе гостей, в военной форме. С инфарктом.

Не нашедший что ответить внук оставил нам тарелку с несколькими редко разбросанными канапе, два бокала только что принесенного вина и злой пошел к столам за следующей порцией. Вот я тоже была согласна с седовласой акулой строительного бизнеса. Бутеры бесплатные, нечего их для бабушки жадничать. Лень ему туда-сюда немного помотаться. Я сыто икнула, несколько разомлев в тепле.

- Хм! – заинтересованно сказал кто-то сверху. – Какие тут виды.

Прямо передо мной остановились легкие коричневые мокасины. Я скользнула глазами вверх по джинсам, легко сидящим на бедрах, по белой тенниске, и расстроенно уставилась в глаза Полунина.

- Оооо…

Мужчина легко присел рядом, подвинув остолбеневшую меня бедром.

- Польщен, - прошептал мне в ухо директор конкурса, - стоны от одного моего вида не так часто случаются, как хотелось бы.  Ты в курсе, Александра, что находишься на закрытой для конкурсанток вечеринке?

- Я тут совершенно нечаянно оказалась, - забормотала я, сжимаясь.

Артем вытащил из моих ослабевших пальцев связку шпажек для канапе и ухмыльнулся. Покрутив головой, он обнаружил столик с едой и нагло, даже не проследив, куда смотрит акула строительного бизнеса, взял бутербродик.

Несмотря на то, что Полунин заботливо засунул сие кулинарное творение мне в руки, аппетит совершенно пропал. Вот как не было. Наверное, я наелась. А беззаботный директор опять полез в чужую тарелку.

- Ох, - сказала Агата Вадимовна, обнаружив его крупную, надо сказать, руку с коллекционными часами, шарящую на территории, которую она считала своей. Полунин услышал оханье, высунулся из-за дивана и нагло прошептал:

- Это не я.

Не забыв забрать остатки. Некоторое время за спинкой дивана слышалось только бухтение «клетчатого». Потрясенная дама, лично поймав директора за тырением канапешек из своей тарелки, не могла выдавить из себя ни звука.

- Что? - сказал немного опоздавший Вадя, обнаружив пустую тарелку. – Я молчу! Почему вы на меня смотрите?! Да я ни слова не скажу. Будем считать, Агата Вадимовна, что канапе исчезли или их съел кто-то другой.

Глава 10. Рыцари как конфеты. Снимешь доспех, а там вдруг маргарин вместо орехов

Папа как-то делился своими впечатлениями от общения с коллегами. На встречах и праздниках, говорил он, четко выделяются те, кто достигал успеха поэтапно и тяжелым трудом, без знакомств и мошенничества. Они въедливы, иногда резки, иногда спокойны, но всегда - очень, очень уважительно относятся к деньгам, еде, вещам, возможностям. Никаких безумных чаевых официантам, странных покупок «на выброс». Расточительством, бездумными тратами и хвастовством славятся скорее нувориши, обладатели внезапно свалившихся на них денег.

Это как победители лотерей, в большинстве своем теряющие огромные деньги за пару лет.

Мне кажется, практичная Агата Вадимовна из "трудяг", ценящих как слово, так и копеечку. Рачительна и расчетлива. Отдыхала, а сама проводила допрос «клетчатого», пытаясь выяснить его возможную ставленницу. Не чинясь, угощалась канапешками, осторожничала с директором. Никаких скандалов, никакого манерничания. И, в глубине души, она мне нравилась.

Я пыталась успокоить дрожавшие ноги, прислонясь спиной к стене. Сегодня мое тело достаточно получило адреналина. Говорят, что немного стресса полезно для здоровья, закалки организма и длительности жизни. При прочих равных, я бы выбрала счастливую жизнь, полную смеха, говорят, тоже отлично все что можно продлевает, но пока этот вариант никто не предлагает. Поэтому беру, что есть и посмотрим, как закалится сталь.

Подняться мне помогли. Изумленно посмотрев на руку, поддерживающую мой локоть, я подняла глаза и встретилась с синим взглядом барчука. Артем Демидович, произнеся свою речь там, в зале, уже вышел следом за мной и сейчас с удовольствием любовался смесью насупленности и растерянности на моей физиономии.

- Как Сухоревский, этот скучный ценитель вобл, мог отхватить роскошную красотку в моем вкусе? – тихо произнес он и легко потянул вниз молнию на спортивной курточке. – Нежная кожа. Наивный взгляд. Искра. Фантастическая грудь.

Он практически въедался голосом под кожу, завораживая и очаровывая. Подушечки пальцев осторожно и нежно погладили подбородок, а взгляд скользнул по открывшемуся верху многострадального бюста, плотно спеленутого эластичным бинтом. Я дернулась, но как-то вяло, словно загипнотизированная.

Артем наклонился ближе, фантастически красивый бархатный голос вызвал мурашки по коже:

- Я дал себе слово не встречаться на работе. Если ты проиграешь конкурс, у нас появится шанс. У меня и у тебя. Дай нам этот шанс, Белоснежка, принцесса моя. Я заворожен и побежден еще в ресторане.

- Понравилась с первого взгляда? – ответно зашептала я, прерываясь дрожащим вздохом. – Ты увидел меня и сердце забилось быстрее? С тобой такое впервые, как удар?

Взгляд Полунина неуверенно дернулся и был остановлен только отличным самоконтролем директора.

Встречно и медленно, как сквозь сопротивление, я протянула руку и провела, еле касаясь пальцами, от линии челюсти у самого уха вниз по шее. Обычно мужчины в этом месте очень чувствительны. Когда-то я интересовалась поцелуями и касаниями, мне нравилось исследовать лица своих приятелей. Время, когда только-только вышел из подросткового возраста и его распирает любопытство к миру. А если я чем-то увлекаюсь, то копаю глубоко. Ржавой ложкой до дна.

- Я принцесса, ты прав. Отзывчива на любое касание, приятна как шелк, а мои стоны звучат как сам грех. И все это ты упустишь не потому, что принципиально не встречаешься на работе. А потому что сейчас используешь очень грязные методы для достижения целей, а я на таких засранцев не ведусь.  

Подула под самый подбородок, встав на цыпочки и почти касаясь губами, глядя как по мужской коже проходит еле заметная волна мурашек. И снисходительно пошлепала его по щеке. Вот так. Ты не рыцарь, ты притворялся, чувак. Принцессы видят фальшивку.

Вместо того, чтобы отшатнуться, как происходило со всеми плохими парнями в моей жизни, Полунин громко и заливисто засмеялся.

- Юная принцесса. Гордая, прекрасная и наивная. Ты думаешь, я решил по-другому воздействовать на тебя, чтобы выкинуть из первого тура? Войти в доверие и поманить романтикой? – он улыбнулся иронично, сверкнув белоснежными зубами так широко, что показались острые боковые резцы. – И… в принципе, ты права. Но зря отказалась, снежинка. Считай, упустила приключение всей своей жизни. Это беда всех слишком умных девушек. Много теряете.

Артем оттолкнулся от стены, весело подмигнул мне. И, насвистывая, скрылся за дверью зала.

Нет слов. За этот вечер я побывала не в своей тарелке во всех смыслах. Со мной играли легко, жестко, без ограничений в этике и способах. Что я ему сделала? Приключение всей жизни? Козел. А! Почему я не умею материться?

Я шла по бело-золотым коридорам поместья, сжимая кулаки и чувствуя себя одиноким гладиатором. Где-то впереди слава и возможности, но пока только горячий песок, тыкают копьями со всех сторон, толпа скандирует издевательски, ожидая выхода неизвестного любимчика. И это не я.

На почве неизвестности всходят зерна сомнений. Оно мне надо?

Пробиваться с боем, водружать флаги над рейхстагами, пока другие поддаются на сладкие предложения и нежатся пусть в недолгих, но медово-райских объятиях эгоистичных прекрасных принцев. Что для меня важнее? Резко остановилась, упершись лбом в прохладную стену.

Представила перекосившееся от проигрыша лицо Полунина. Ха. Вот что я скажу. Парень, это лучше секса.

Рванула дверь на боковую лестницу. А вместо нее оказалась в своей комнате на третьем этаже Асташево. Опять телепортнулась, теперь недалеко, всего лишь на этажи, но уже удачно, организм вполне можно научить слушаться. Надо только подумать - как.

На моей кровати грустно сидели Николя и Казимир. Первый потерял меня в первый же день конкурса и пребывал в шоке, а второй переживал за компанию.

- Что сидим? - рявкнула я, врываясь и захлопывая дверь с грохотом. – Казимир, ты же при всем честном народе слово эксперта дал, что я первый тур пройду. А ведь меня выкинуть хотят, гадости подстраивают, канапе с икрой и колбасами откармливают, чтобы я вообще бедрами двигать разучилась. По крайней мере на танцах. И ты вытерпишь это? Тебя будут обманывать, губы твои трогать и врать в глаза, а ты просто так сидеть будешь? Немедленно учи меня танцевать.

Глава 11. Вы выглядите одуряюще

Задачу я объяснила просто. Попросила идеально показать все движения под музыку. Казимир танцует, Николя снимает на камеру. Я разделю все полученное видео на небольшие по времени кусочки и запомню в замедленной прокрутке.

На это мы потратили часа два. Казимир так работал бедрами, как «ни одна из этих куриц не смогла бы» и все время требовал переснять какие-то части, которые, по его мнению, получились без блеска совершенства.

Николя высылал мне на планшет готовые элементы, я их нумеровала. От первого до двадцать четвертого.

В итоге запомнила и показала первый кусочек видео. Длительностью всего минуты полторы.

Хореограф сидел с раскрытым ртом.

- Я, конечно, намного более харизматичен. У тебя сейчас лицо было про войну, а я такого не ношу. Но то, что получилось – фантастика, - вынес он вердикт. - Ты случайно не клон Бриджит Бардо? (18) Ну как овечка Долли.

Я упала на кровать и застонала. Попытки повторить отдельные движения по счету, а потом их ускорить, связывая в танец, давались непросто, особенно в поворотах и переходах. Эти полторы минуты сделали из меня инвалида. И все-таки это была победа. Потому что завтра я смогу изучать и изучать все остальные части видео.

- Плохо мне, - жалко простонала я.

- Отлично, тогда самое время примерить первый наряд, выбранный спонсором для этого танцевального выхода. Каждая девушка будет в уникальном платье. И как она подаст дизайнерский шедевр в танце, тоже будет учитываться.

Николя, в обтягивающих словно вторая кожа джинсах и широкой крупной вязки кофте, за приобретение которой он точно дрался с какими-нибудь бабульками на уличном рынке, выглядел сейчас подозрительно довольно. Я на всякий случай подтянула ноги и попыталась приобрести максимально жалостливый вид.

- Померь шедевр, пока мы принесем тебе ужин в комнату, - соблазнял меня непотребным личный стилист-искуситель, - а потом сможешь отдохнуть.

Он позвонил по мобильному и минуты через две, будто сторожили за дверью, в мою комнату-пыточную входили две помощницы из команды Николя, которые, наконец, добрались до поместья. Обе небольшого роста, раскосые и улыбчивые, в коротеньких желтых платьях.

- Это Лю и Чи, - довольно представил их Николя, наблюдая за моими безуспешными попытками уползти, и полный радости, что я не могу убежать от усталости. - Одевайте ее. А мы с Казимиром пойдем за ужином.

Всех когда-то в детстве родители собирали на елки. Костюмы обычно шьют после работы, уже по ночам, когда уставшая мама путает иголку с пальцем, а ухо с хвостом. И получаются произведения, от которых у детей появляются сомнения, те ли сказки им читали, у воспитательниц садиков – смутные подозрения, не рано ли родители начали праздновать Новый год, и не елку ли они курили, когда ЭТО мастерили. Деда Мороза дети вызывают очень долго. И он кричит: «О-хо-хо», пока заведующая отдирает его пальцы от ручки двери на улицу.

Я лично каждый год хотела быть снежинкой, но в итоге всегда оказывалась какой-нибудь вольтанутостью. Лет в шесть мне особенно повезло, мама уже носила Хаю, и новогодний костюм для садика решил сделать лично отец.

Первым делом он уверил меня, что теперь-то я получу свою мечту в полном объеме. Потому что именно отцам волею небес поручено исполнять мечты дочерей.

За изготовление лучей снежинки он взялся со всей серьезностью выпускника Бауманки. Рассчитывал градусы и связки на бумаге, чертил до глубокой ночи. А потом ушел на улицу и принес веток.

Утром конструкция была готова, отец покачивался от бессонницы, хлопал красными глазами, но был полон решимости полюбоваться своей дочкой на празднике. Что могу сказать. Ветки были надежно прибиты гвоздями и скреплены проволокой. Потому что папа ценил надежность и предпочитал стандарты устойчивости с длительным сроком службы. В итоге инсталляция весила примерно столько же, сколько и я. Серебряную или белую краску дома отец не нашел, магазины уже не работали, поэтому лучи он покрасил в зеленый цвет и наклеил на них куски ваты. Все это держалось на кожаном ремне его армейского пояса.

В первом приближении я выглядела как наш дачный забор после внимания объевшихся смородиной ворон. Очень, очень старый забор, пытающийся молодиться и прожить вторую жизнь, зачем-то прилепившись к маленькой девочке.

После моего появления среди принцесс и зайцев ряды родителей заволновались. Возникали спонтанные очаги горячих споров, кого я изображаю: бродячее пугало или больного ангела.

Папа гордо стоял в первых рядах и увлеченно хлопал. Остальные дети резонно опасались острых лучей, в итоге я стояла исключительно по центру, а остальные чуть поодаль. Поддерживала руками гнездо из веток и, пытаясь подпрыгивать согласно сценарию, я двигалась с трудом, но воодушевленно, счастливая быть настоящей снежинкой. Время от времени нужно было по кругу обегать елку, я тяжело топала, воспитательницы кричали: «Берегись», а мои одногруппники пытались залечь среди игрушек. Дома папа сообщил, что это был «настоящий фурор», «доча блистала» и «они были поражены практически буквально».

Сейчас Лю и Чи разворачивали снаряжение, отчетливо пробудившее во мне давние детские воспоминания. Даже клочки ватки так знакомо прижимались к тоненьким реечкам.

- Это что? – с суеверным ужасом пробормотала я.

- Плаття, - сказала Лю.

- Плаття, - подтвердила Чи.

Или наоборот.

Для меня загадка, почему некоторые девушки стараются выглядеть максимально похоже на подруг. Покупают одинаковые блузки или туфли, делают прическу «как у Дашки». Возможно, они готовятся к какому-то преступлению и планируют перевести подозрения на трех-четырех идентичных особ, с которыми пока обнимаются и спрашивают: «А можно я возьму твой поясок?»

Глава 12. Большое скрывается за малым

- Мизер, - сказал Сухоревский, резко складывая свои карты.

- О, давно не было. Накидаем, - среагировал Ципперсон.

Четверо серьезных людей сели расписать пульку (19), наслаждаясь хорошими сигарами, тишиной и полным взаимопониманием.

Сергей Израилевич Ципперсон расстегнул рубашку полностью, демонстрируя приятелям пивной животик и ножевой шрам на боку. Был он солидным человеком в годах, но еще не потерянным для «большого секса», активным ценителем женщин и картин.

Обычно люди делятся на тех, кому дано считать свои деньги и тех, кто умеет только чужие. Такой уникум, как финансовый магнат Ципперсон, умел работать по обоим направлениям, причем не путая карманы. За что был ценим очень многими людьми.

- Что, Темыч, как там наши нимфы, готовятся к конкурсу?

Артем Полунин потер висок.

-  В этом году спонсоры привезли трэш, парни. Когда я говорю «трэш», это не о ком-то иносказательно, а о вас в том числе. Некоторые девочки так и не поняли, что даже если победят на дневном голосовании, ночная «мафия» (20) может выкинуть их к утру. Поэтому вообще не скрывают имена своих спонсоров и рассказывают о них друг другу.

Четвертого игрока, Эдуарда Балакирева, Александра сейчас даже не узнала бы, несмотря на уникальный клетчатый костюм.

В ответ на заявленный Сухоревским мизер он улыбнулся, демонстрируя крупные белоснежные зубы. Его движения были отточены, взгляд уверен и весел. Ни следа не осталось от пьяненького дураковатого ухажера Агаты Вадимовны.

- Вот удивительно. - Полунин, ты который год на этих мероприятиях, две компании на рынке шоу-бизнеса и развлечений, о женщинах, наверное, забыл столько, сколько мы все вместе знаем. И при этом - ни одной громкой любовной истории. Ты от нас ничего не скрываешь?

И тут же под гогот остальных, смеясь, закрылся локтем от метко брошенной ручки.

- Эй-эй! Я ничего не намекаю, я прямым текстом говорю. Тебе хоть кто-нибудь понравился из нынешнего набора? Я вот лично - присмотрел. А Игорь, наш любитель чернавок, весь день с ладненькой блондинки взгляд не сводит. Даже Серега подобрался как перед броском, всю тренировку живот поджимал, только сейчас на пастбище его выпустил. О чем это говорит, а? Он же раньше конкурса талантов никогда не включался. Один ты – «трэш», «что за дуры» и сидишь как отмороженный, а не бегаешь за какой-нибудь красоткой.

Артем выложил карты на стол для всеобщего обозрения и потянулся всем сильным ладным телом. Он давно не ждал чуда любви с первого взгляда и в глубине души считал женщин созданиями слабыми, капризными и проблемными. Иногда его цеплял взгляд или волновало касание, и в этих случаях он старался как можно быстрее сойтись с девушкой, на что-то надеялся, как мальчишка. Уже через пару дней приходилось прилагать титанические усилия не раздражаться, заставлять себя искать в ней новое очарование. Но никогда так и не получалось найти потерянную искру во второй раз.

- Вы меня знаете, - сказал Полунин. – Я всегда готов побегать за успехом и хорошими деньгами. Когда-то я отлично бегал от проблем и от армии. Но вот за юбками, увы, максимум – я готов поволочиться. Огня нет. Да и сами они убегать не пытаются. Какое тут удовольствие, когда только увидел, а она уже липнет как мартышка к банану?

- Предлагаю зайти с девяточки, - предложил Балакирев и живо повернулся к Артему, - ну у тебя хоть какие-то критерии есть? Что тебе в бабенках нравится?

- Прежде всего, когда она – не баба, - рассмеялся директор и задумался, - пожалуй, у меня пять условий. Если найдете такую, я хоть завтра готов под венец.

Артем в своей жизни повидал немало. В его объятия девушки прыгали сами, поддаваясь уникальному личному обаянию, запаху денег и заманчивому ареолу свободного холостяка.  Единственный раз, когда не ответили на его внимание, а он заинтересовался, оказалось, что девушка уже встречается с его братом. В итоге мужчина плюнул на поиски «единственной» и полностью ушел в бизнес, где его врожденная харизма и умение находить общий язык с совершенно разными людьми принесли свои результаты.

- Первое, - сказал он, - моя избранница вообще не должна обращать внимание на других мужчин. Только я. Свет в конце тоннеля. Воздух ее легких. Мечта ее жизни.

- Зачетно, - протянул Балакирев, - а такие бывают? Или ты на типаж «Мать, просто мать» западаешь?

- Второе, - невозмутимо продолжил Артем под смешки приятелей, - она должна быть девственницей. Вообще ни с кем и никогда.

У Балакирева выпала бутылка, которую он снимал со столика, облив клетки на брюках, завитки на ковре и обрызгав обувь почти всем присутствующим.

- Зачем тебе нулевка? Нравится, когда кричат и стесняются?

Он был ошарашен. Девственность обычно ценили или выходцы из национально-религиозных кругов, или коллекционеры. Эдуард, чей торговый бизнес давно работал без участия владельца, много путешествовал, покровительствовал молодым талантам и считал себя человеком широких демократических взглядов, немного авантюристом, немного сибаритом, но уж точно без устаревших заморочек и комплексов времен Стоглава и Домостроя (21).

А Сухоревского пробило на смех. Он хохотал до слез в глазах и вытирал их манжетой.

- Это будет легко, - наконец, смог выговорить он, - учитывая первое требование. Она же вообще на других внимание не обращает. Не встретила бы тебя по случайности, так и осталась бы жить цветочком в поле. Вместо первой ночи тебе придется объяснять, что поцелуйчики – это не все между мужчиной и женщиной.

Пока он смеялся, ему впаяли взятку на мизере. У Игоря сразу испортилось настроение, и он надулся. Зато остальные довольно задвигались, налили себе по следующему бокалу.

В уютной большой гостиной спонсорского третьего этажа сразу как-то и свет стал теплее, и коньяк вкуснее. Прищемить хвост другу – что может быть слаще для преферансиста.

Глава 13. Бедлам на этажах

Началось все за ужином, который Санька пропустила из-за плясок и нового платья. Активная Алиса спросила, крупная Клава ответила, решительная Регина предложила, в итоге шесть человек поддержали. И понеслась. Сеанс спиритизма или как он там называется, когда живые и здоровые девчонки почему-то спрашивают у мертвых духов даже не о прошлом, которое прожили эти явно незаурядные персоны.

Нет, это же слишком просто да и редкостно скучно. Зачем молодым и бойким натурам покрытая пылью веков уже прожитая судьба? Нет уж. Путь лучше мертвые люди расскажут о будущем. А? Вот это задачка для духов!

Пусть расскажут, что произойдет с любознательными особами, проводящими сеанс, лет через пять-десять. Духи же точно должны знать, кто за кого замуж выйдет, правильно? Как будут мужей звать. Сколько родится детей. Вот область ответственности ушедших в историю писателей и героев. Предчувствовал ли Горький или Александр Македонский свое будущее предназначение? Скорее всего да. Веками возвращаться в мир и видеть хорошенькие девичьи мордашки – отличное времяпровождение для «бодрых духом» мужчин. Так что еще неизвестно, кто кого вызывает.

Может, и духи людей.

Девочки оккупировали небольшую комнату для отдыха на втором этаже, притушили свет, разместили на столе бумагу с наскоро нарисованными полукругом буквами, положили вместе пальцы на небольшую расческу.

Нервный смех превращал и так тревожную атмосферу в еще более пугающую. Кто-то вовремя рассказал о Красной Руке, такой популярной в детстве. Она приходила к девочкам, часто любующимся на себя в зеркале, хватала их за горло и душила, пока те не признавали, что Красная Рука красивее.

- Не понимаю, - сказала Клара, - как может быть рука красивее?

- Был у меня один папик, - авторитетно сообщила рыженькая Алиса, - сам урод, а руки - это что-то, сильные такие, где надо - мягкие, где надо - твердые, ну вы понимаете, очень приятные. Дарил мне все, что хотела, хороший был папик. Но именно руку так и не предложил.

С этим все согласились, в такой интерпретации прелесть рук была признана единогласно. Часть присутствующих даже согласились на временное удушение. Алиса скромно сказала, что готова ради нужной руки быть покусанной.

Первые минуты сеанса долго спорили, кого из духов вызывать. В итоге вызвали Льва Толстого. Человек при жизни писал много о всяких отношениях, должна же у него выработаться привычка. Значит, побольше и на сеансе накарябает.

От первого движения расчески все всласть повизжали и посмеялись. Но веселье закончилось, как только резко хлопнула дверь шкафа и замигал свет.

- Лев, - сказала Клава, - мы передумали, уходи!

В ответ с комода упала ваза и с грохотом разбилась.

- С ним надо уважительнее, - дрожащим голосом предположила Регина. - Лев Александрович, мы не хотим вас больше видеть.

С подоконника тут же сорвался горшок и полетел в темноволосую красавицу, будто запушенный невидимой рукой. Разбился он в паре сантиметров от головы Регины, чем поверг ее в полный ступор.

Пока она сидела и молча открывала-закрывала рот, остальные бросились на выход. Но. Дверь была заперта. И тут все присутствующие, наконец, почувствовали настоящий ужас.

Шесть девушек носились по комнате в мигающем свете, наводящем дрожь.

- Ты ошиблась с отчеством! – выкрикнула Клава.

- Павлович!

- Сергеевич!

- Федорович!

От переживаний никто не мог вспомнить, как звали отца зловредного писателя.

По комнате летали какие-то тряпки, пол ощутимо вибрировал. Вдруг тихо, шелестяще и до мурашек пробирающе раздалось:

- Вы вызвали всех нас! Теперь мы будем рядом.

Перестали хлопать ящики комода, выровнялся пол, приняв на совершенно спокойную поверхность упавшие предметы. В наступившей тишине с хлопком открылась входная дверь и ударилась о напольный ограничитель.

Девушки начали с визгом выскакивать с места происшествия, и у лестницы их встретили прибежавшие мужчины.

- Какие-такие привидения? – с изумлением спросил Ципперсон, чья жизнь и так была перенасыщена в реальности, ему только приключений загробных для счастья и не хватало.

- Не знаю какие, но Сергеевичей пара точно будет, - уверенно ответила Клава.

А в это время…

Я проснулась от небольшого неудобства. Покрутилась и поняла, что после вечернего принятия душа уснула обернутой в мокрое полотенце да еще с ножкой курицы в руке.

Пришлось одеваться в пижамные шортики и маечку на тонких лямках. Наконец-то я могла дышать свободно, полной грудью, после целого дня в тугой перетяжке. Николя настаивал на этом, чуть ли не рыдая, поэтому я не стала перечить, в конце концов, ему виднее. В глубине души я решила серьезно поговорить с ним завтра, после того как покажу на репетиции свои успехи с танцем. Дескать, посмотри какая я ответственная молодец, дай теперь мне дышать свободно. И с Сухоревским надо поговорить, вызов по скайпу вечером этот жук просто проигнорировал.

Захватив курицу, не бросать же недоеденной отличную еду, и меланхолично откусывая, я отправилась в ванную комнату повесить полотенце на сушилку. А потом опять завалюсь спать.

Ванная комната оказалась больше, чем я помнила. На широкой гранитной столешнице располагались бутыльки. Не мои. Нежно-бежевые оттенки полированного мрамора, тиковый пол. В моей ванной пол был из белого кафеля, такого же, как и стены.

С остановшимся сердцем я медленно развернулась и обнаружила захлопнувшуюся дверь. Удар опять запустившегося перегонщика крови я почувствовала всем организмом. Нажав на тяжелую медную ручку, вышла в комнату, все еще не веря в происходящее.

Я схожу с ума. Если так будет продолжаться, меня скоро поймают и отправят в закрытые камеры ФСБ, чтобы не маялась дурью, а приносила пользу стране. Врывалась в закрытые кабинеты Пентагона и воровала тайные-претайные планы, проникала в хранилища террористов и на себе выносила бомбы, чтобы нечем им было к утру взрывать.

Глава 14. День, который многое изменил

Меня разбудило отличное настроение. Лучи солнца едва набирали силу, с трудом заползая на подоконник. Я улыбалась, щуря глаза и блаженно потягиваясь. Не понятно, чего сейчас хотелось больше: валяться в уютной постели или петь и танцевать.

Отдав дань шелковистому белью и полежав минут пять, я все-таки встала и пошлепала в ванную комнату, даже не заметив, как начала напевать вчерашнюю мелодию общего танцевального выхода. Пол шестого утра. А ведь я всегда считала себя совой, вот как благотворно на организм действует чистый загородный воздух.

Дверь, на всякий случай, не закрывала. Да и за ручку взялась, почти не дыша. К моему облегчению, утро решило остаться великолепным и обойтись без подвохов и подножек. Дверь открывалась туда, куда и должна была по задумке архитектора, из моей спальни в мою же ванную. Какое облегчение.

После тренировки я серьезно займусь изучением своей способности, а пока – надо подготовиться к репетиции.

Вскоре планшет был включен, и я старательно раскладывала на составляющие движения записанные части танца. До завтрака хорошо бы успеть выучить еще пару кусочков Казимировского безумия.

- Раз, два, три, четыре, пять. Саня будет танцевать! - скандировала я, двигаясь по сложенным вместе элементам и перекрикивая мелодию. – Ноги выше. Сбросим жир. «Браво» – скажет Казимир! Все получится путем! И подавится Артем!

Я повторяла и повторяла движения. Танцевальные па давались нелегко. Мой здоровый организм, обычно весьма активный, утверждал, что мышц, отвечающих за эти дикие изгибы вообще не существует в природе, это гнусная инсинуация и поклеп на хрупкое девичье тело. А вот это лучше вообще не делать, у нас тут нежненько, здесь кругленько, а тута – просто забудь, несносная, это припасы, их нельзя трясти.

- Раз, два, три, четыре, пять, Саня будет танцевать! - повторяла и повторяла я, пока со стоном не упала в кроватку. – И подавится… сам знает кто.

К завтраку я выходила, немного уставшая, но полная решимости впечатлить достижениями и спонсоров, и конкуренток, и хореографа.

- Всем привет, - бодро поздоровалась я чередой хмурых, заспанных лиц, рядком сидящих за столом. – Как дела, соседки? Меня зовут…

- Саня! – хором рявкнул стол. – Знаем! Теперь мы в курсе.

- Я уже тоже хочу, чтобы Артем Демидович подавился, - хмуро сказала Клава, - если каждые десять баллов штрафа будут поднимать нашу Саню на рассвете, я потребую, чтобы директор поменялся со мной комнатами и сам все про себя слушал.

Оказалось, на втором этаже поместья сделали только косметический ремонт, а стены так и остались тоненькими как бумага. И с пяти утра все конкурсантки вынуждены были раз двести выслушать как меня зовут и что скажет Казимир в порыве восхищения. К моим пожеланиям Артему, как дружно признался женский коллектив, примерно через полчаса занятий, они уже жарко присоединялись все.

Регина честно призналась, что вместо имени Артема она произносила другое, почти женское. И некоторое время орала его. Внимание! В дверь. Но кое-кто ухитрялся прыгать как глухая слониха на марше, не отвечая на стук в комнату.

Яичницу Регина при этом резала, злобно стуча ножом по тарелке, поэтому имя, которое она кричала, я решила не уточнять. Зачем заострять конфликтную ситуацию, правильно?

Белоснежная столовая, декорированная зеркальными панно, смотрелась слишком торжественной для сонно-зевающих девичьих лиц. Утренний легкий макияж, по-моему, успели нанести лишь единицы, включая меня. Удерживаться от сияющих улыбок у меня никак не получалось, поэтому я буквально ощутила, как на моем лбу вырисовываются концентрические круги с циферками. А вокруг прицеливаются сощуренные взгляды.

- Как прошел вчерашний вечер? – не выдержала я.

- Впечатляюще, - пророкотала Клава, нервно дернув себя за темно-каштановую прядь. - Провели литературный вечер, писателей вспоминали. Зачем-то. Я, например, никак не пойму, девочки, на кой нам именно авторы сдались, почему не музыканты, например, или знаменитые исторические деятели.

- Угу, Гитлер, - поддакнула Илона.

- О, да! Конечно, отличная идея! А что, кто-нибудь знает его отчество? Я с трудом уснула, все шепот по углам чудился. Наверное, он был бы еще интереснее на немецком. Кстати, Александра, очень, очень жаль, что не было тебя, - неожиданно расстроилась Регина и вогнала нож в помидор. По тарелке красиво брызнуло красным.

Некоторое время все помолчали. Больше я расспрашивать не решалась. Радовало только то, что Илона и Клава общаться со мной не передумали, даже начали слабо улыбаться, встречаясь взглядами.

Бодрый Казимир, ночевавший, как и другие сотрудники, в другом крыле поместья, появился под завершения завтрака, насвистывая знакомую мелодию командного танца. Его встретил кинжальный огонь ненавидящих взглядов и чьи-то тихие стоны «О, нет, я не могу это слышать» с дальнего конца стола.

- Надеюсь, первая ночь в Асташево прошла удачно, – осторожно сказал он, - вы хорошо выспались, вкусно, но в меру позавтракали. И теперь горите желанием узнать планы на сегодня.

- Надо же, - тихо сказала рядом сидящая Клава, - так много предположений и так мало попаданий.

- Сейчас у вас полчаса на сборы, приведите себя, девочки, в порядок. Большинство спонсоров только после завтрака приезжают, но некоторые здесь ночуют, увидят вас, клуш, без макияжа, позора не оберетесь. Затем будет репетиция общего выхода. До обеда и после него – отдохнете. Затем мастер-классы стилистов и визажистов, рекомендую поэкспериментировать с макияжем, под софитами ваши привычные варианты могут смотреться бледно или, наоборот, слишком вульгарно. Вечером – мастер-класс «Интервью», будете учиться разговаривать с акулами пера, - Казимир принял изящную позу, по его мнению, соответствующую разговору с невидимым журналистом. Для этого он отставил ножку и картинно приложил палец к подбородку. – Не забудьте вечером и сами порепетировать, конкурс талантов будет вторым, после выхода вечерних платьев. Расписание повешу здесь, в столовой, и в центральном холле. На все вопросы отвечу после сегодняшней репетиции. В девять часов, без опозданий. Сегодня вас четырнадцать, а через три дня будет уже десять, не забывайте об этом.

Глава 15. Американские горки

Войдя в комнату, я пнула лежащие у двери тапочки. Ах ты, сволочь, играть со мной вздумал. Нашел маленькую дурочку и думал, я на этот первобытный трюк куплюсь?

Покатай девочку – называется. Да мне приятели об этом трюке рассказывали, когда мы еще в школу ходили. Сначала они улыбались понравившейся девчонке, а потом болтали увлеченно с другой, даже не оглядываясь на предыдущую симпатию.

На следующий день подносили объекту портфель, нежно смотрели в глаза, иногда дотрагивались до руки. А после обеда опять холодность и игнорирование

Так «катать» на эмоциональных горках интереса, любопытства и обиды можно было неделю. В конце концов даже самые норовистые красотки становились покладистыми и буквально падали в руки.

Я тебя, Полунин, так «покатаю», что будешь умолять меня остановить карусельку.

На звонок скайпа я отреагировала мгновенно, даже не посмотрев кому нужна с утра пораньше.

- Да!

- Ты чего рычишь, Саня? Доброе утро. У меня важный вопрос.

Хая говорила размеренно и солидно. И все это на фоне истошного вопля Прокурора, нечленораздельно рассказывающего о ужасах этого мира и своей трансцендентной печали рождения в нем.

- Доброе, Хая. Опять Адик бузит?

- Прокурор не в духе, - чопорно подтвердила сестра, - отсюда вопрос. Мама говорит, что из нас самая крикливая и скандальная в детстве была ты.

- Ну раз мама говорит… Она знает.

Я старалась говорить сдержанно, при этом не могла остановиться и рыскала по комнате аки тигр в клетке, пытаясь себя успокоить размеренными шагами.

- Мама рассказала, ты всем была недовольна, точь-в-точь как Прокурор. Глазами сверкала и злилась, дескать не понимают тебя. А говорить сама не умела.

- Угу. В пять месяцев, Хая, это не порок. Вот в тридцать с хвостиком выкрутасы детские – это диагноз, это прям взять сковородку и нежненько ата-та по заду, чтобы вернуть мозги в центр управления полетом.

- Э, Саня, я в общем хотела спросить. Ты уже выросла и теперь сможешь ответить. Скажи, почему ты тогда кричала?

Я остановилась резко, словно наткнувшись на невидимую стену.

- Что?!

- Я не могу спросить у Прокурора, - вежливо разъяснила Хая, - но ты-то человек взрослый и разумный, насколько это возможно при твоем характере. Какого черта ты орала младенцем, будучи накормленной, напоенной, укачанной на руках и в чистых пеленках? Что тебе было надо? Мама тебя упырицей от усталости звала.

Отчего-то мне хотелось защитить себя маленькую. Даже обидно стало. Не помню, что там было, но вот не могла же я вопить просто так, не мой стиль.

- Это все отношение, - твердо сказала я, - говорить я не могла, подтверждаю, но все слышала и чувствовала. И как от меня уставали, и как обзывали. В депрессии я была с вами, с самого детства.

- О, все, как у меня, - понимающе пробормотала сестра. И из скайпа послышалось. – Братик мой любимый, самый красивый, самый разумный. Давай я тебе почитаю…

К моему удивлению Прокурор сначала замолчал, а потом загугукал. Вот врун. Кого-кого, а Прокурора сладкими словами в семье не обделяли, да и мы с сестрами под лаской росли. Но детям всегда мало. Пусть брат побольше слушает умную сестру, а там, глядишь, каким она его видит, таким и вырастет.

После разговора с сестрой я села кровать и закусила губу. А это хорошая мысль – задать вопрос знающим. Придет Николя, спрошу его как мужчину, почему мальчики взрослеют, а их игры – нет.

Под моей рукой что-то кольнуло. Сдернув покрывало, я с изумлением обнаружила в своей постели связку высохшей травы, перевязанной травяным шнурком.

Странно тут горничные белье ароматизируют. От букетика горьковато пованивало. Выбрасывать в ведро и расстраивать местных девушек не хотелось, да и запах был совершенно не в моем вкусе. Поэтому я распахнула балконную дверь и, размахнувшись, отправила связку трав в сад под окнами. Все натуральное, сгниет себе тихонечко под кустом и никаких проблем.

Стук в дверь меня застал за перестиланием кровати и размышлениями как сформулировать вопросы о мужской психологии для Николя. И не слишком ли я много хочу от жеманного стилиста.

- Заходи, - крикнула я.

Но пришел не страус. В комнату тихо просочились Клава с Илоной. Первая обвела мою обитель настороженным взглядом и быстро захлопнула за собой дверь, провернув замок. А вторая осела у стены и, глядя на меня побелевшим лицом, прошептала:

- Нас прокляли.

- Кто? - ошарашенно спросила я.

- Подозреваю, что Николаевич, - хмуро ответила Клава. – Я про него в интернете прочитала. Графом был, но в земле постоянно копался. Вот нам и навыращивал.

Она протянула засохший букетик, один в один как тот, что я только выкинула.

- Это просто ароматизатор, - вздохнула я. Взяла связку и отправила ее по тому же маршруту, что и свою. - Вы чего напридумывали-то, дурочки?

Клава тяжело протопала до кресла и практически упала в него.

- Слава богу, - прочувствованно сказала она, вытягивая подрагивающие ноги. – Ты с нами вчера не была, поэтому такая смелая. А я уж думала, у меня черная полоса не прекращается. Как рассталась со своим бывшим, так то одно, то другое. Сволочь редкая был, хоть и красавец, но с него станется мне карму попортить. Тоже Николаевич, теперь понимаю, неспроста!

- Да забудь ты о нем, ушел и ушел, - в сердцах сказала я, - хрен с ним.

- Это и печально, - вздохнула Клава.

В комнату снова постучали, обе мои приятельницы вздрогнули и переглянулись.

- Саня, это всего лишь я, - напевно сказали из-за двери, - ты зачем запираешься?

Внезапно в комнате загорелся и тут же потух свет. Загорелся и снова потух.

- Николаич? – дрожащим голосом спросила так и сидящая у стены Илона.

- Почти, - под наполняющимися ужасом взглядами я подошла к двери и открыла. - Николя, привет, заходи. Ко мне подруги пришли, рассказывают о призраках и проклятиях. Со светом, как видишь, тоже беда. Признавайся, что тут за светопреставление?