Беременна от миллиардера

Глава 52. Кира

Егор выставляет ладони на сиденье, по обе стороны от меня, и буравит меня взглядом.

— Я незнакома с Элиной, но…

— Причём здесь эта безголосая певичка?! — злится Егор.

— Не перебивай, пожалуйста. Я незнакома с ней лично, но в чём-то я с ней солидарна. С её словами о том, что ты можешь дать всё, кроме одного…

— И чего же это?

— Догадайся сам. Или посмотри интервью своей неудавшейся невесты, — подсказываю ему.

Орлов сжимает кулаки. Он выглядит разозлённым. Неужели мне удалось вывести его за такой краткий промежуток времени?

— Кирана, посещение этого мероприятия — не просто отдых. В кулуарах заключаются важные договорённости и обсуждаются детали сделок, заключаются союзы. Мирные или не очень, с целью выдавить конкурента. И мне сейчас не помешала бы твоя поддержка и внимание. Я не могу отбиваться от врагов, наступающих отовсюду!

— Раньше мог, держал круговую оборону. Что изменилось? — фыркаю я.

— Раньше у меня не было слабости в виде беременной язвочки, выносящей мне мозг. Теперь есть на что давить!

— Слабый тыл? — уточняю я.

— Или очень капризный.

— Хорошо. Я готова играть в команде. В конце концов, именно за это ты платишь мне двести пятьдесят тысяч в день.

Я встаю и провожу по лицу рукой, словно стирая ненужные эмоции. Вежливо улыбаюсь Орлову, спрашивая:

— Так сгодится?

Он резко обхватывает меня за запястье и привлекает на свою грудь. Сдавливает так, что вырваться не получается.

— Я говорю не об игре в одной о команде. Я говорю о другом. Но ты можешь продолжать считать меня циничным чудовищем, если тебе так больше нравится!

Его губы всего на мгновение прижимаются к моим. Это даже не поцелуй, а смазанная дорожка дыхания, коснувшаяся губ жарким ветерком. Обещание чего-то большего. Меня будоражит эта недосказанность в действиях, но хочется быть уверенной в нём и в себе, кстати говоря, тоже.

— О другом? О чём именно ты говоришь, Орлов? Ты не говоришь ни о чём! Договорные отношения — да, о них мы говорили очень много. Но больше ни о чём мы не говорили.

— Значит, ночь и утро, проведённые вместе, для тебя ничего не значат?

— Они могут ничего не значить для тебя, Егор, — выпаливаю я. — И я не хочу стать просто средством для снятия стресса и напряжения.

Он прикрывает глаза на миг и выдаёт порцию отборного мата. Едва заметно качает головой и внезапно подхватывает меня, усаживая на столик в беседке. Вбивается корпусом, заставляя развести бёдра в стороны. Ткань платья натягивается и трещит. Я упираюсь ладонями в его стальную грудь. Но он напирает и продавливает меня так, что я едва держусь.

— Хочешь взять меня здесь?

— Здесь или в любом другом месте, Кирана. Не имеет значения. Для меня ничего не имеет значения, когда ты оказываешься рядом со мной.

Его ладонь задирает платье и ползёт под ткань, обжигая нежную кожу. Горячая, чуть шершавая ладонь оставляет след многообещающего прикосновения. Я едва не поддаюсь этому жесту. В нашем притяжении есть что-то иррациональное и не поддающееся объяснению. Каждый раз, когда Егор касается меня, я забываюсь и перестаю принадлежать себе самой. Могу только плавиться от ласки и выпрашивать ещё дрожью податливого тела.

— Я от тебя без ума. Не заставляй меня сходить с ума ещё больше прямо сейчас, когда нас могут увидеть…

— Тогда тебе следует остановиться, Орлов.

— Не могу. У меня, оказывается, до сих пор есть проблемы с самоконтролем. Попробуй остановить меня. Вдруг получится?

Мы тяжело дышим, смотря друг другу в глаза. Напряжение нарастает с каждой секундой. В какой-то момент я перестаю понимать за что или против чего мы боремся. Имеет ли значение хоть что-то именно сейчас?

Орлов опускает взгляд и смотрит на свою руку, до сих лежащую на моём бедре. Он начинает медленно поглаживать мою кожу, рисуя пальцами замысловатые спирали.

— Я тебя хочу. Это очевидно, — говорит, не поднимая взгляда. — Хочу только тебя и намного сильнее, чем хотел кого-либо до тебя. Кажется, раньше я вообще не понимал, что такое чувствовать и сходить с ума по-настоящему.

— Теперь понимаешь? — едва дыша, спрашиваю я.

— Нет, — он поднимает взгляд и выбивает из моих лёгких последние частички кислорода. — Теперь я ещё меньше понимаю, что со мной творится. У меня в мыслях только ты и тысячи способов, как закрыться с тобой от всего мира. Вдвоём. Что мне сделать?

— Быть со мной откровенным. Что тебя связывает с Бауэром и его женой?

— Мы давние соперники. Не только в бизнесе, — надтреснувшим голосом отзывается Егор.

— Но и в любви? Он увёл твою девушку? Поэтому ты стал таким чёрствым и не веришь в отношения? — выпаливаю один вопрос за другим.

— Верю. Тебе верю. Это словно второе дыхание.

— Но сначала не поверил, — качаю головой.

— Тогда я тебя не знал. Сейчас — знаю. Могу поставить всё, что у меня есть.

— И на что ты собираешься ставить?

— Ты — лучшее, что со мной случалось…

Я выдыхаю. Градус напряжения спал. Вернее, меня до сих пор лихорадит от его рук на моём теле, но признания Егора, хождение по грани, ощущение, что ещё немного — и он скажет гораздо больше, пьянят разум и странно успокаивают вихрь недоверия и недовольства. Я осторожно перехватываю его ладонь и прижимаюсь к ней щекой, ластясь.

— Ты будто кошка.

— То карамелька, то кошка. Ты уж определись.

— Карамельная кошка, которую нужно приласкать.

— Нужно, — говорю, целую сухую, горячую ладонь. — Но не здесь. Я не хочу быть с тобой здесь, в этом клубе. Здесь лицемерия в каждом миллилитре кислорода так много, что даже дышать боязно.

Егор помогает мне спуститься и приводит в порядок одежду. Его пальцы задерживаются то на талии, то на груди, чересчур многообещающе оглаживают бёдра. Он обжигает мужской, плотской лаской, но сдерживается и лишь запирает в объятиях, задерживая на несколько минут.

— Я соскучился. Придёшь сегодня ко мне в постель? — уточняет Егор.

Он даёт мне понять, что я, если захочу, могу занять место в другой спальне, благо их две в нашем просторном номере.

— Назначаешь свидание в пижаме?

— Да. Буду ждать. Обещаю не приставать, пока ты сама этого не захочешь…