Безбашенный

1 Глава 1

АНТОН

*   *   *

  - Ого, какая цыпочка – нет, вы только гляньте! – Андрюха, облокотившись на капот своей машины, громко и беззастенчиво присвистывает. – Жаль, не блондинка…

   Я таки вытащил себя из угара, привел в порядок и добрался до универа.

   - Самых красивых блондинок уже мы с Буриным разобрали, - смеется Глеб, что вовсе не мешает проводить взглядом девушку, на которую указал Карин и тоже присвистнуть.

   - Эй, ты, кажется, уже глубоко и прочно женат! – Эд с хохотом толкает Глеба в плечо.

   - Ага, уже поздно вам засматриваться, - подмигивает Карин, доставая из кармана свою неизменную монетку и начиная ее подбрасывать. – Все теперь – мое, - мечтательно закатывает глаза. – Ну, и немножко Тохи. Немножко, и лучшие девушки, все равно – мне!!!

   - Лучшие уже у нас, - хохочет Эд, запрокинув голову. – Так что вы можете обломиться! Как говорится, кто первый встал – того и тапки. Извините, друзья, при всем к вам уважении, вам осталось только то, что мы еще не разобрали.

   - Да можно вот подумать, - прищуривается Карин, бросая свою монетку. – Ты вон посмотри на нее! Уммммм! Это же персик!

   Эд, ухмыляясь поворачивается, и как-то очень быстро даже ржать перестает. А потом  тоже присвистывает, да так красочно, что я, если б не знал, насколько сильно он любит свою Дину, уже был бы уверен, что ломанется охмурять девчонку.

   - А ты чего? – толкает меня под ребра Бурин. – Даже не посмотришь, а, Тоха? Неужели  свершилось самое страшное, и ты со своей артистической богемой на мальчиков перешел? Хм…

   - Не, - машет рукой Андрюха. – Ни хрена вы не понимаете! Дольский не поэтому на девчонку даже головы не поворачивает! Просто он знает, что рядом со мной у него нет никаких шансов! Правда, Антон?

   Вот же зараза – еще и подмигивает.

   - Я тебя умоляю! – с хохотом закатываю глаза.  – Ты рядом со мной  вообще младенец! Да я любую так заболтаю, что она уже через пять минут пойдет со мной…хм…кофе пить… Домой ко мне, естественно!

   И это, кстати, - принципиально. Еще с первого курса, когда кофе мы пить пошли не ко мне, а к девушке, - даже не помню, как ее звали – с нашего потока, кажется, была. А вот лицо ее папаши, который явился в самый ответственный момент, - ооо , вот его я прекрасно помню, до конца жизни не забуду, это уж точно и наверняка! И особенно то, как я вылетел в одних носках из квартиры на лестничную клетку, ловя полетевшую мне вслед одежду и натягивая трусы на ходу…

   Под пристальным взглядом так не вовремя решившей выйти на шум старушки-соседки… Н-да… Так что с тех пор – только ко мне!!! Чтобы в самый разгар чаепития не подавиться!

   - Ну конечно, конечно, - скалится Андрюха. – Заболтаешь – я вот почему-то и не сомневаюсь! Только вот ты еще не знаешь, милый мой друг Тоха, что с девушками мы знакомимся не для болтовни! А самые интересные вещи происходят как раз таки и в тишине, даааааа! И, блин, когда она устанет уже через пять минут от твоих бесконечных разговоров, сама ко мне в объятия бросится! Потому что я, в отличие от тебя, - не по этим делам, не по болтовне! Я – к делу сразу перехожу, - и скажу тебе, друг, без ложной скромности, в этом деле я не просто мастер, а вот вообще чемпион! Да если бы за это на доску почета вешали, я бы один висел на всех досках мира! Причем – не просто один, а с кучей собственных фоток, на которые бы лили слезы те, кто уже стал пройденным этапом и те, до кого я решил не снисходить!

   - От жалости к тебе, что ли? – теперь приходит очередь Андрюхи получать в плечо. – Или от тоски из-за потерянного с тобой времени?

   - Ох, можно подумать! – снова ржет, закатывая глаза. – Так что? Вызов принят? Наперегонки к барышне, - а там посмотрим, кто кого?

   - В смысле – из нас двоих кто кого, что ли, Карин? И вот даже не мечтай, - я тебя не собираюсь, хотя бы и стоило! Но это - без меня и лучше мне потом даже не рассказывай, как все пройдет!

   - Забиваемся, - цыпочка уже этим вечером будет в моей постели? – Карин протягивает руку. – На что спорим? Вы все – свидетели, между прочим!

   - Да я как-то не очень-то, чтобы хотел, - засовываю руки в карманы.

   - Сдулся, - кивает головой Карин. – Ну, - это тоже правильно. Не будешь позориться а после ночью плакать в подушку!

   - Да неинтересно мне, - пожимаю плечами, вытягивая из кармана пачку сигарет и смачно прикуривая. Пора уже бросать, так что курить теперь буду намного реже – и затягиваюсь каждой затяжкой как в последний раз. Даже глаза прикрываю, наслаждаясь запахом дыма.

   - А вот это ты зря, - авторитетно и совершенно неожиданно заявляет Шиманский, так, что сигарета чуть не выпадает у меня изо рта. Это – он-то? Самый из нас приличный, надежный, как скала, и с недавнего времени – не просто примерный семьянин, а даже отец семейства? Охренеть, - что же там за девчонка такая-то, а? – Будь я на твоем месте,то присмотрелся бы!

   Ого! Я окончательно охреневаю, - там точно что-то невероятное быть должно!

   - Хотя бы для того, чтобы Карина задвинуть! – ржет Бурин, одобрительно похлопывая меня по плечу. – Блин, да у нас еще ни разу не было, чтобы двое за одну соревновались, а? Даже не знаю, на кого бы вот поставил!

   - А ставки делать – обязательно, - радостно кивает Андрюха. – Я от нового байка вот совсем не откажусь! Да еще так на халяву!

   - Эх, черти, - да что же там за красавица такая, что всем вам мозги уже перевернула? 

   Оборачиваюсь, - и замираю.

   Ноги приросли к асфальту, а сигарета таки выпадает из моего рта.

   Даже глаза обеими руками тру, - потому что надо же убедиться, что это не галлюцинация, не мерещится мне, как было в первые недели!

   Но – нет. Все остается на месте. И мир не качается вокруг меня.

   Это она.

   Те же черные, как смоль, сумасшедшее густые вьющиеся волосы.

2 Глава 2

Или мне – почудилось?

   Я, что, блядь, получается? Сам себя, что ли, обманул, так однозначно в это поверив? Выдал желаемое за действительное? Или просто представить не мог, что меня могут не любить?

   Бляяяяядь… Ну – нет…

   Сердце сбивается, как вспомню, как она задыхалась, извиваясь подо мной, как имя мое выкрикивала, как глаза ее изумленно и счастливо распахивались, когда я в нее входил, - и как засыпала у меня на плече, доверчиво прижавшись, обнимая…

   Блядь – ну нет, ну не могло это для нее просто так быть! Не могло! Да и не проводят вместе, не отрываясь, целую неделю, если речь идет только о сексе или приключении! Не проводят, не застывают так друг в друге, как будто муха, что в янтарь врезалась!

   Я же… Я же в одном ее дыхании все слышал, все чувствовал!

   Но, блядь, не могла тогда она ни о чем не знать!

   Мы с парнями в универе – личности известные, - еще бы, - чемпион – боксер, чемпион-гонщик, умный Глеб, с которым носится весь универ, как с гением, и мы с Эдом – пусть не известные на мировом уровне артисты, а все –таки, как для универа – очень даже звезды, - и это, блядь – без ложной скромности! Да девки сами нам на шеи вешаются, - и ни хера я поверю, что она о нас не слышала или не видела ни разу, и не важно, какой у нее факультет! И радио программу мою уж точно все слушают и каждый день обсуждают! Ну – не могла она ни разу даже не услышать!

   А, значит, - в курсе и кто я и где меня искать! И что я сам ищу ее, как одержимый! Знает, - но ей просто тупо наплевать!

   Пелена молочная перед глазами, и ноги, будто деревянные, - вот ни сдвинуться, ни пошевелиться, вообще, на хрен, не могу. Реально – как будто весь мир в одночасье на меня сверху рухнул и придавил всем своим весом – так, что ушам даже больно, как под водой заложило и виски сжало до одури.

   Хотя…

   Нет, ни хера, нечего вот так стоять на месте и раздумывать!

   Я, мать вашу, в конце концов, заслужил хотя бы нормальный разговор!  

   Пусть в глаза мне посмотрит и скажет всю правду – ты, Антоха, мне на хер не нужен и плыви куда-нибудь подальше от моей пристани!

   А то – что это за херня « спасибо, прощай, не ищи….»

   Если «спасибо», - то какого хрена вот так сбегать? Значит, все было не так уж и херово!

   А если не ищи – то к чему вообще записки оставлять? Так и скажи – гуд бай, ты, Тоха – герой не моего романа!

   - Эй, Дольский, если ты такими темпами будешь со мной наперегонки за ней бегать, то, извини, можешь даже не дергаться, улитка ты моя бесценная, - сквозь гул в ушах где-то на заднем плане слышу Андрюхин голос. – Мог бы даже и не спорить, - только зря позоришься…

   Только вот – поздно я рванул вперед.

   Мое видение, моя Мира, - уже успела скрыться за толпой стационарников, - у них как раз пары закончились и все дружно ломанулись домой.

   Хоть мне уже по хер, и я тоже ломлюсь, матерясь, расталкивая, не обращая ни на кого внимания, - и,  да, Мира - моя,  пока не скажет мне, чтобы шел на хер, - все равно моя!!!

   Но только зря, как угорелый, ношусь по всему универскому двору и по стоянке.

   Потому что ловлю только воздух, и то, кажется, совсем уже схожу с ума – все вокруг кажется мне наполненным ее запахом спелой, горячей от солнца вишни и корицы, и, блядь, просто задыхаюсь, останавливаясь и тяжело опираясь руками на бедра – реально, носился, как угорелый.

   - Ты чего, Антон? – они все смотрят на меня как на ненормального, да и в этом есть толика правды, похоже, я совсем свихнулся. 

   - Ты что, всерьез что ли мои слова принял? – лицо Карина такое же вытянутое сейчас, как и у остальных.

   Все смотрят на меня слишком напряженно.

   - Тоха! Да что, мать твою, случилось, можешь ты мне сказать? – Андрюха прямо встряхивает меня, в буквальном смысле слова, словив за барки. – Ну не психанул же ты от того, что я сказал!

   - Или… - его лицо тут же меняется, - теперь он смотрит на меня сочувственно. Как на тяжело больного. – Это что была она?

   О, да.

   Все они в курсе о том, что я умудрился влюбиться, да и кто бы тут не был бы в курсе! Только вот, в отличие от них, - неаккуратно и, как теперь понимаю, совершенно безответно. Когда мы все ржали над тем, что и мы с Андрюхой рано или поздно узнаем, с какой стороны у нас сердце и влюбимся, как-то не представлялось, что не взаимно, даже не думалось! В ванильку только превратиться, как они, боялись и ржали над ними, на что Шиманский неизменно заявлял, что любовь – не ванилька, а совершенно новый уровень ответственности, и что мы « вырастем-поймем».

   Только киваю. Уже отдышался и даже выпрямился, только, блядь, ком какой-то в горле – такой паршивый, что и сказать почему-то ни хрена не могу.

   Прикуриваю и чувствую, как будто иглы прожигают горло.

   - Тоха… - Эд хлопает меня по плечу, так и оставляя на нем свою руку. – Ты… Это… Да не расстраивайся ты так, ну! Сколько ты ее искал, а вот теперь нашел же! Ты сейчас радоваться должен, а не психовать! Она в универе нашем учится, это уже стопудово! Имя у девушки твоей редкое, без проблем вообще вычислим! Ну, сам подумай, сколько может быть у нас здесь Мир?

   - Встретитесь, поговорите, все выясните, - тут же подхватывет Андрюха, опуская руку на второе плечо. – Тох,  ну она же просто не сможет устоять! Обещаю,  я даже обаяние свое подключать не буду! А, кроме меня  ни у кого просто нет шансов тебе в этом деле дорогу перейти! Была же она с тобой там, на море!

   Киваю, - я благодарен друзьям, конечно, за поддержку.

   Только вот по их каменным лицам и напряженным глазам прекрасно вижу – они думают ровно о том же, что и я в те несколько секунд промедления, из-за которых я так и упустил Миру. Прекрасно она знает, кто я. И программу тоже слышала. Сама не захотела со мной встречаться. А, значит…

   - Кстати, а где девчонки? – перевожу тему, сам не узнавая собственного голоса – глухого, как будто из бочки говорю.

3 Глава 3

   Слегка охреневшие, мы все ползем на пары, - первую-то уже безнадежно пропустили, но, думаю, нам простят – по старой памяти.

   Пока не понимаю, врубиться не могу, что и еще один из нас станет отцом – просто нереальные ощущения, как будто мы потихоньку переходим в какую-то совершенно новую реальность!

   Блин, - это ж – Славка, - вечный балагур и гуляка! Ладно еще, пока только Лера у него была, но…

   Представить себе не могу, что теперь, вместо боев и ночников с пьянками до утра, толпами девиц, которые нас оседают и с которыми мы после неизменно поднимаемся наверх, в отдельные ВИП комнаты, он теперь будет с пеленками и распашонками возиться! Это, блядь – полный взрыв мозга!!!

   А еще – сердце колотится, как ненормальное, прямо-таки вылетая из груди.

   Мира…

   Она здесь…

   Я еще нашел!

   Черт, - да мне кажется, что даже стены пропитаны здесь ею, как и весь воздух – ее солнечной улыбкой, этими глазами ее, так сумасшедше  сияющими и запахом вишни, который уже въелся мне под кожу!

   И сейчас мне по хер на все остальное, - на то, что она почему-то не хочет меня видеть, на то, что, может, даже и увидела меня, но почему-то сбежала, - а ведь и так могло быть, это я понимаю, - на все теперь плевать!

   Она – здесь, и уже очень скоро я все о ней узнаю, - и адрес и где именно учится, - все!

   И очень скоро мы с ней встретимся и поговорим, - и уж от этого ей теперь никак не отвертеться!

Мира

   Я неслась, как сумасшедшая, не разбирая дороги, ничего перед собой не видя.

   Мне сигналили вслед машины, когда я, так и не глянув на светофор, бежала вперед.

   И только когда университетский двор остался позади, а я – почти полностью пронеслась через парк, рухнула, наконец, на ближайшую лавочку.

   Сердце выскакивает из груди, забившись где-то в районе горла, а щеки, - да все лицо, вся кожа – просто горят, как будто обгорела на солнце и получила самый настоящий солнечный удар!

   Голова даже кружится, и все расплывается перед глазами, - люди, дома, деревья – да абсолютно все!

   Кроме одного, - высокой фигуры, разворота крутых мощных плеч и… его лица с этими сумасшедшими, пронзительными глазами, которые как будто насквозь прожигают, впиваются прямо вовнутрь! Так и стоит перед глазами, застилая собой все остальное, всю окружающую действительность, да всю мою жизнь – и прошлую и будущую, - всю!

   Черт, - и вот надо было мне переводиться в другой университет!

   Так бы  забыла и жила бы себе спокойно дальше, а теперь…

   Теперь мне жизни не будет!

   И без того было так тяжело, так плохо, ведь его забыть  совершенно, абсолютно невозможно!

   Каждую ночь – только его глаза, его лицо, его улыбка, - до самого пробуждения, до утра меня прожигают.

   Каждое утро нащупываю его, ставшие таким уже необходимыми, будто воздух, руки, - и просыпаюсь, потому что ловлю одну лишь пустоту. Ставшую ледяной, вымораживающую меня насквозь ударом в сердце!

   Все это нужно забыть,  иначе я просто сойду с ума! 

   Но – как теперь, если он постоянно будет находиться перед глазами, в доступной близости, на расстоянии шага, слова, поцелуя…

   Черт! Ну  вот что мне теперь со всем этим делать? Как принять все то, что должно случиться? И без того тяжело было, а теперь – в тысячи раз тяжелее!!!

   Дыши, Мира, дыши, - напоминаю себе, прижимая руки к груди – нет, реально, ощущение такое, как будто сердце сейчас просто вылетит, и его нужно удерживать обеими руками.

   Может,  все еще не так и страшно.

   Может , он вообще меня даже и не заметил!

   И не обязательно же он тоже учится здесь! Кто его знает,  в гости к кому-то пришел, к знакомым каким-то… Или… Или, может, даже и к девушке, - при этой мысли сердце рвано сбивается и оглушительно, больно летит куда-то вниз.

   Нет, - ну а чего я хотела?

   Антон  очень видный, красавец – вот настоящей, мужской красотой! И фигура у него – сногсшибательная просто! А какой он… Какой он был со мной…

   И я же прекрасно видела, как на него девушки на Побережье засматривались! Не просто засматривались, а и оборачивались нам вслед , только что шеи не выкручивали! А я, глядя на них, ловила столько ненависти во взглядах! Как будто прямо вот у каждой из них Антона увела!

   Ну, - разве такой может оставаться один? Конечно нет!

____________

Здравствуйте, дорогие друзья!

Еще раз приветствую вас всех в этой новой истории!!!

   Очень прошу  поддержать книгу лайками, если она вам нравится!

   Очень, очень  жду ваших комментраиев, - они для меня бесценны!!!

   Для тех, кто только с этой книги начал знакомство с циклом " БЕЗБАШЕННЫЕ", расскажу о самом цикле.

   Книга 1. " Собственник" История Леры и Славы. В бесплатном доступе.

   Книга 2. " Хмельная страсть". История Глеба и Кати. В бесплатном доступе до окончания всего цикла.

   Книга 3. " Романтик" - очень горячая во всех смыслах история Эда и Дины.

   Книга 4." Ксана и король" Жаааркая история любви Ксаны.

   Каждая из книг читается совершенно отдельно!!!! Объединяют их только друзья!!!!

   Надеюсь, вам понравится и полюбится весь цикл!!! Приятного прочтения!!!

   Для тех же, кто любит истории посложнее, - приглашаю вас в " Игрушку для хищника" и " Пленницу тирана". Оооочень властные герои, оооочень сильные чувства!!!

   Люблю вас!!!

   Вы самые-самые лучшие!!!

   Всех целую!!!

    ВАША Кира

4 Глава 4

   Кто я для него – приключение, роман курортный короткий… Да и сама же записку оставила, сама написала, чтобы не искал, что больше ничего не будет и мы не встретимся! Ну, - так чему я удивляюсь, с чего решила, что он помнит и страдает так же, как и я?

   Конечно, жизнь у такого, как он  бьет ключом,  и уж точно не останавливается на единственном романе!

   Может, он даже и имени моего не помнит, может, и не узнал бы даже, если бы мы встретились…

   Это для меня летняя наша неделя всю жизнь перевернула, - и он, его руки, его запах, наши сумасшедшие ночи – они так и останутся со мной, во мне – на всю жизнь, до самой старости! А для него… Так, мимолетный эпизод приключение!

   И,  уж если положа руку на сердце, так было бы и лучше, - если бы он меня забыл и даже не узнал!

   Но…

   Почему мне кажется, что я просто  умру, если так все и выйдет?

   Да нет, - встряхиваю головой, пытаясь вернуться в настоящую реальность. Скорее всего, мы на самом деле больше не увидимся. Ну,  вряд ли Антон учится, в самом же деле! Он выглядит слишком взрослым и слишком мужественным для того, чтобы быть студентом! Значит  наверняка просто к кому-то приходил!

   А если… - сердце снова начинает стучать, как ненормальное… Если у него там девушка учится и он будет на ней заходить каждый день, то…

   То мне придется аккуратно проскальзывать мимо, чтобы не дать нам ни малейшего шанса встретиться.

   Потому что – я просто не переживу, если он меня не узнает! Пусть лучше буду думать, что и для него все то, что было между нами, останется ярким кусочком жизни где-то в памяти! Пусть даже он уже пошел и дальше, вперед, к другим ярким кусочкам!

   И…

   И еще – я просто не могу сопротивляться собственным чувствам, если он меня не забыл и узнает! Это невозможно!

   Но я – должна.

   У меня есть обязательства, которых никак нельзя нарушить. Поэтому – я должна взять себя в руки и справиться с этим со всем! С самой собой, - и его горящими черными глазами, которые снова вспыхивают передо мной, как и в каждом моем сне! Должна! Потому что у меня – просто нет выбора!

   Все еще покачиваясь, на ватных ногах поднимаюсь. Шатаясь, подхожу к питьевому фонтанчику, бесконечно прижимая мокрые от ледяной воды руки к щекам.

   Я должна - гудит в голове, сбивая безудержный ритм сердца. У меня – нет выхода. Боже! Если бы только у меня был выход! Но его – просто нет!

____________

5 Глава 5.

*   *   *

Антон

   Пары проходят, как в дурмане.

   Хотя, - не один я не врубаюсь ни в единое слово, которые произносит лектор.

   Наше появление на заочке произвело фурор, - и первая половина лекции прошла под свист и громкие вопли, особенно девушек.

   Ну, да. Мы за это лето многое успели. Карин стал чемпионом по гонкам, Славка от него ни разу не отстал, получив свой совершенно заслуженный золотой пояс по боксу, ну, а мы с Эдом – успели неслабо раскрутиться на концертах!

   Теперь наша компашка – не просто звезды и любимчики университета, мы еще и в телеке успели засветиться, и то – очень даже неслабо, - так что нас теперь каждая собака знает в лицо!

   Глеб Шиманский взял какое-то золото на каком-то юридичесом конкурсе, международном, так что – тоже звезда, пусть и другого плана! Не из тех, у кого, конечно, просят автографы на нежную женскую грудь, но, если откровенно, то его успех – самый крутой и улетный, потому как открывает перед ним большое будущее.

   Ну, а еще – слух о том, что именно благодаря нам из универа ушел Шимов, который приставал ко всем девчонкам, вынуждая их к близости, тоже добавил немало очков в нашу пользу… Так что… Все, в принципе – не так уж и неожиданно.

   - Молодые люди, вы учиться будете, или на своих одногруппников новых любоваться? – Таисия Романовна, профессор по финансовому праву и наша завкафедрой, недовольно поправляет очки, стуча указкой по столу. – Вы сюда учиться пришли, и от этого зависит ваше будущее, - а не от того, сколько раз в вашу сторону посмотрит звезда! Не забываем об этом!

   Но гул ни хрена не стихает, и нас не перестают заваливать записками, - со всем, - и с предложениями сходить на свидания, и с очень нецеломудренными описаниями того, на что девушки готовы пойти этой ночью с одним из нас,  и просто с кучей сердечек.

   Парни отмахиваются, - правда, все равно улыбаются, как сытые довольные коты, которых в десять рук чешут за ушком и по пузику, - и только Глеб, как всегда, сосредоточенно и раздраженно хмурится на все эти проявления народной любви, - которые мы, как  ни крути, - а все же заслужили.

   Но сегодня я – на стороне Глеба.

   И, как бы ни была приятна заслуженная слава, - а с Таисией мне еще разговаривать после занятий. По важному делу – и нужно, чтобы она на меня не драконилась из-за сорванных лекций!

 .

   - Ну вот куда ты денешься от собственной харизмы, - усмехается Андрюха, когда после кое-как завершенной лекции, нас снова облепляют девчонки.

   Ощущение такое, что с Побережья мы так и не уезжали, ну, или как будто из « Эйфории» не вылазили – та же толпа обожающих и млеющих женских глаз, те же протянутые маркеры и оголенные части тела, на которых девушки, млея и восторженно хлопая ресницами, просят нас поставить свои автографы.

   Всех, кроме Глеба – ну да, он звезда совсем другого плана.

   Но и он – вовсе не остается в стороне!

   Стайка девушек тоже не кисло окружила его, вот прямо с самым несчастным видом умоляя помочь разобраться в тяжелых, просто невыносимых хитросплетениях юриспруденции.

   - А ты правда работаешь в адвокатской фирме? – доносятся восторженные голоса. – А расскажи о делах, а? Практика – это же так вааажно! Ой, Глеб, а ты не мог бы как-нибудь взять меня с собой?

   И почему-то вот это « взять» ни разу никого не наталкивает на мысли про работу! Потому что слишком лукаво горят глаза, слишком странно задираются вдруг юбки, а девичьи нежные пальчики слишком как бы случайно проводят по могучей груди Шиманского.

   И, - надо сказать, - что его стайка из девчонок даже побольше, чем наши кучки!

   Хах, - решили, видимо, что Глебушка у нас – заучка и ботаник, и его окрутить будет легче, чем нас! Знали бы, что этот ботаник в свое время в « Искре» вытворял! Да из тех кабинок, в которых он уединялся в барышнями, разве что дым не валил, - это вот да! Классные добрые времена, которых уже не вернешь в виду появившихся на безымянных пальцах колец у троих из нас! Эххххххх!

   Глеб красноречиво подымает руку, демонстрируя девушкам этот  самый палец с новеньким сияющим кольцом, - но, похоже, это их ни разу не смущает. Наоборот, - на лицах появляются хищные улыбки, а голоса становятся еще более томными

   « Жена – не стена» - читается в их ядовито- самоуверенных змеиных улыбочках и призывных взглядах.

   - Ох, да, Глеб, я что-то такое слышала, - самая решительная подхватывает его под руку и, скромно опустив глаза, поглаживает по плечу. – Случайно забеременела от тебя, да… А ты, как честный человек, женился… Но это – ничего… Не страшно… Хотя я так восхищаюсь твоим поступком…

   Принципиальный Глеб прикусывает губу, чтобы не послать предприимчивую барышню туда, куда ей по всем раскладам положено отправляться, зато Андрюха ржет просто во все горло, не стесняясь, наблюдая этот высший пилотаж актерского мастерства.

   - Я по любви женился, - гордо оглашает Глеб, отстраняя огромной своей ручищей барышню в сторону. – А заниматься, девочки – идите к преподавателям, если вам так сложно и все вот непонятно. Они для этого здесь и работают.

   Его пронзают такие злющие глаза, что, наверное, в Глебушку нашего уже успели повтыкать миллиард иголок, - и еще неслабо их там провернуть, для надежности.

   Эд с Буриным точно так же терпеливо поясняют, что ни на выступления, ни на бои вот просто совсем не могут их взять с собой, - правда, о своих женах особенно не распространяются, - и тут я их прекрасно понимаю. Этим девчонкам лучше с их возлюбленными не пересекаться, - мало ли, какую еще гадость могут подстроить!

   Зато Карин, -  ооо, этот чувствует себя просто в родной стихии.

   Ни капельки не заморачиваясь, ставит свои автографы на бедрах, аккуратно и надежно перетаскивая к себе всю толпу поклонниц.

   Да. И на гонки он их, конечно же, проведет, - а еще у него всегда забронирована кабинка в « Эйфории» и он даже готов провести экскурсию по старой части столицы, в которой находится его квартира, и в ней, кстати, тоже очень немало интересного, - такая экскурсия вообще будет незабываемой! А еще… Еще его приятелю принадлежит шикарная гостиница в самом центре! И уж конечно, там такие номерааааааааа……

6 Глава 6

*   *   *

   Стайка девчонок, что тут же облепляет меня, стоит только появиться во дворе университета, кажется мне просто какой-то смазанной тенью из ароматов разной сладости и звона голосов, что переходит в гул.

   Машинально, не различая даже лиц, - тем более, не слыша их имен, что девушки выкрикивают звонкими или томными, голосами, подписываю несколько открыток и блокнотов и прохожу мимо, вперед, надеясь, что это море как-нибудь расступиться, рассеянно и, наверно, невпопад, что-то кому-то отвечая.

   Не нужно было выходить первым – но кто ж думал, что и в этом незаметном, почти крошечном проходике, девчонки додумаются караулить?

   Ныряю в дворик за широкими деревьями, обещая, что завтра непременно пообщаюсь поближе с барышнями, а вот прямо сейчас у меня – срочные дела, - и тяжело опускаюсь на лавочку, закуривая очередную сигарету. Нужно переждать, пока эта толпа рассеется, а еще – безумно колотится снова сердце, потому что она так и стоит перед глазами, - мое наваждение, та, ради которой я, кажется, и способен делать каждый очередной выдох и вдох!

   Мира…

   Пальцы сжимаются в кулаки до боли, пока я жадно, судорожно затягиваюсь.

   И что я буду делать потом, когда ее найду, когда смогу к ней подойти?

   Она совсем не выглядела потерянной, явно, в отличие от меня, не превратилась в бледную тень, одно воспоминание себя прежней. И, кажется, была вполне довольна жизнью.

   Блядь – никогда бы не подумал, что сам когда-то окажусь для кого-нибудь просто мимолетным романом, о котором и не вспоминают, - приключением, и ничего более!

   Вытаскиваю из кармана затертую глазами до дыр смятую записку, разглаживаю, снова, как идиот, пялюсь на расплывающиеся перед глазами буквы, выведенные ее рукой

  А после решительно подымаюсь и иду туда, куда и собирался – к цветочному магазинчику на углу.

   На автомате беру огромный букет розовых лилий, - единственные цветы, которые я когда-либо покупал. Естественно, для нее, все только для нее одной, - и вовсе не затем, чтобы ухаживать, нет, мы тогда уже были вместе! Причем так, что мне казалось, будто намертво впечатались – и телами и всеми чувствами, каждым вздохом, - казалось, навсегда, и уже – не разъединить…

   Ее любимый запах, ее любымые цветы, как и латте с корицей и круассаны с вишней – еще горячий, с хрустящей корочкой – ее любимый завтрак. За всем этим я каждое утро спускался из нашего номера в маленький магазинчик на одной из извилистых улочек на побережья. Просто ради того, чтобы сделать ей приятно. Старался успеть до того, как она проснется, воруя у самого себя те сладкие минуты, когда мог любоваться ею, спящей. Ради того, чтобы разбудить ее любимыми ароматами, гладя чувствительную, горячую со сна кожу лепестками.

   До сих пор ощущаю ее кожу под ладонями.

   До сих пор так и вижу, как она вдыхает этот будоражащий аромат, чуть морщит носик, еще не проснувшись, а после – резко распахивает глаза, в которых горит восхищение, удивление, и, - чистое, неподдельное счастье! Да мне самому этот запах давно уже снится!

   Блядь, Мира, - что же ты с нами сделала? И, - главное, - почему? Зачем?

   Сказала бы мне еще тогда все бы в глаза, объяснилась бы!

   Я бы, блядь, - пережил! Пусть тяжело, пусть непросто и не сразу бы принял, - но знал бы, что все кончено, что я оказался тебе не нужен, - ну, или увлеклась, а после поняла, что все прошло! Так нет же, - эта дурацкая записка, эти идиотские буквы о том, что я был лучшим в твоей жизни, - именно они превратили меня в сумасшедшее привидение, которое просто шатается по жизни, но не живет. И вперед идти не может, потому что не оторвать своего сердца от наших ночей, нашего Побережья, от тебя… И слов этих блядских!

   Потому что не поставила ты этой запиской точку, Мира! Нет, не поставила. Только загадку и щемящую боль с обреченной на страдание надеждой.

      Поворачиваю в соседний магазин, чуть поколебавшись между коньяком и шампанском, останавливаюсь все-таки на последнем. Выбираю самую огромную коробку конфет, и, попросив упаковать, выхожу на улицу.

   Со вздохом представляю себе, как сейчас буду проходить через шеренгу щебечущих дурочек, придумавших себе, что вот так запросто можно завязать отношения с тем, кто нравится.

   Не понимают они – все это их призывное хлопанье ресницами, облизывание губ и подкатывание юбок, чтобы чуть ли не трусики было видно – ни хрена ни на что не влияют.

   Миру я увидел впервые без всего этого – тихо сидящую в углу кафешки на Побережье, не накрашенную, без уложенных волос, запухшую от слез, - а все равно сердце пропустило удар и даже остановилось, при первом же взгляде.

   И просыпаясь рядом с ней – растрепанной, даже с поплывшим макияжем, который с вечера не стерла, с припухшими ото сна и от того, что сон был очень, очень недолгим и недостаточным, веками, - любил ее еще сильнее, каждый раз понимая, что заново, с новой силой, с новой волной какой-то огромной, десятибалльной, это чувство на меня накатывает, - хотя казалось, что сильнее уже – невозможно!

   Разве сердцу интересны все эти открытые упругие полушария груди и открытые ноги? Блядь, - да я бы Миру любил даже если бы она на себя нацепила пыльный и грязный мешок! И даже тогда, наверное, только впервые увидев, был бы готов тащиться за ней хоть на край света!

   Закуриваю, заранее настраиваясь на то, как буду сейчас проходить через всю эту толпу, окидывая дворик универа усталым взглядом. Пусть многие и мечтают о том, чтобы девчонки от них с ума сходили и чтоб отбоя не было – но, когда это все получаешь, оказывается, что эта сторона славы скорее напрягает.

7 Глава 7. Мира

Мира.

   Вода из фонтанчика совсем не помогает, - чувствую, что лицо горит не хуже, чем если бы снова вернулась на морской берег и начисто обгорела, а ноги подкашиваются, как будто вдобавок ко всему еще и солнечный удар у меня случился! И голова кругом, и все вокруг – как будто рябью подернуто!

   И так было тяжело, как будто сердце свое собственное в ту записку завернула и оставила на подушке рядом с его лицом, замирая, слушая его дыхание, дрожащими руками в последний раз пробегаясь по его чуть заросшей щеке, - но даже и представить не могла, что мы с Антоном еще когда-то встретимся!

   Не думала, что это будет так больно – снова его увидеть. И, кажется, я к этому не привыкну никогда! Пусть даже и сработал сейчас эффект неожиданности, но…

   Но теперь, зная, что он живет тоже, как и я, в столице, понимая, что могу где-нибудь столкнуться с ним – совсем не легче. Даже наоборот – только хуже.

   Черт!

   Трясу головой, снова и снова брызгая в лицо ледяной водой.

   Я же должна была сегодня дооформить документы в деканате!

   Но, увидев его, - забыла обо всем на свете и понеслась прочь, как перепуганный заяц!

   - Ладно, Мира, - говорю сама себе вслух, чтобы себя дисциплинировать, строгим и уверенным голосом, - обычно мне помогает. – Возьми себя в руки и иди в университет.

   Только как же нелегко это сделать, кто бы знал!

   Однако, заставляю себя все-таки подняться, с ужасом глядя на свои, трясущиеся, как у наркоманки, руки, и на ватных ногах прямо-таки ползу к университету, - вот как на заклание, ей-Богу! Потому что точно знаю, - не смогу! Просто не выдержу, если столкнусь с ним, если загляну в его сумасшедшие темно-карие глаза! Тогда будет еще больнее, еще ужаснее, - тогда я просто умру, потому что мое сердце вылетит окончательно!

   Заставляю себя переключиться – на что угодно, - лишь бы вытряхнуть из головы это лицо, эти его глаза – чуть прищуренные, когда затягивается и выпускает дым, видение его рук, - длинных и одновременно сильных пальцев, которыми так любила любоваться, которые умели быть такими нежными и настойчивыми одновременно. Думаю о чем угодно, - вслушиваюсь в щебетание птиц, вспоминаю расписание пар за завтра, фамилии и имена новых одногруппников в новом университете, внешность преподавателей.

   И, хоть надежды было мало, - а все-таки действует!

   К тому времени, как я дохожу до калитки парка, ноги перестают подкашиваться, а руки дрожать, да и жар изнутри опаляет уже не настолько сильно. И сам Антон… Начинает казаться просто видением.

   Может, - и правда, не было его там?

   Может, - мне просто показалось?

   А ведь так оно и могло быть! – понимаю, уже шагая с облегченным воодушевлением.

   Черт, - сколько ведь раз он мне мерещился, особенно, поначалу?

   Виделся в толпе, когда мне казалось, что я заметила знакомую, до слез родную, походку? Да даже голос его мерещился! Иногда так и застывала, особенно в метро или в маршрутках, - мне казалось, что даже из радио, что слушает водитель, слышится его голос!

   Да, я будто с ума сошла с тех пор, как мы расстались! Везде видела его. Наверное, и сейчас вот так же вышло! Ну, - могла же я ошибиться, разве нет? Заметила высокого стройного черноволосого парня, - вот и показалось… 

   Выдохнув, я уже совсем вернула уверенность в себе и решительным шагом направилась ко двору университета. До тех пор…

   Пока не увидела ЕГО снова.

   Облепленный стайкой девчонок, он возвышался над всеми - кажется, даже над самим университетом, как какое-то удивительное видение или божество.

   Это был он, - даже ноги подкосились, когда так отчетливо рассмотрела его прищуренные от яркого солнца глаза, изгибающиеся в улыбке губы, - и это солнце, лучи в его волосах, от которых он кажется таким сумасшедшее красивым и нереальным, что можно просто ослепнуть!

   Ноги снова подкосились, - благо, позади меня оказалась лавочка, иначе наверняка бы свалилась прямо на асфальт.

   Так и уселась, прижимая руки к бешено колотящемуся сердцу, которое наверняка сейчас просто выпрыгнет наружу, так бьется!

   Затаив дыхание, наблюдая за тем, как улыбчиво разговаривает он с девушками, что чуть из трусов не выпрыгивают рядом с ним, и каждая же пытается прикоснуться, и, черт, - потереться об него, - и совсем, между прочим, не целомудренно!

   Вот прямо какой-то массовый стриптиз или помешательство, - им что, сразу вот вдруг стало бесконечно жарко под скупым осенним солнцем? Как бы еще иначе объяснить, отчего вдруг так приподымаются юбки и опускаются декольте, практически ничего не оставляя прикрытым? И эти бедра, что прижимаются к его ногам, и груди, которые пытаются задеть его пальцы?

   А он…

   Он только улыбается, ослепительный, безупречный, безумно красивый и сексуальный и уверенный в себе и что-то говорит им…

   И я даже будто слышу его бархатный, удивительный голос, - с легким потрескиванием хрипотцы, каким он бывал в моменты страсти… Голос, от одного которого можно сойти с ума, даже и не видя его лица…  

   Сама до конца не верю в то, что все это – реальность.

   Так и сижу, глядя перед собой, - а образы прошлого и настоящего перемешиваются, сливаются в одно…

   Даже чувствую прикосновение его пальцев к моей щеке, как они медленно сползают вниз, заставляя меня дрожать и заливаться краской, - каждый раз, как будто в первый, опускаются к губам, - и пристальный, темнеющий взгляд, когда Антон медленно наклоняется ко мне, чтобы вместо пальцев прикоснуться уже легким, медленным, тягучим поцелуем…

   Как он перерастает с безумие, а его губы уже жадно и настойчиво сминают мои, заставляя дыхание срываться, а руки опускаются ниже, сжимая грудь, скользя по дрогнувшему животу, - и еще ниже, проникая между трепещущих складочек, прижимая, раздвигая их, - и вот наш поцелуй уже наполняется стоном, который сливается в наш общий…

8. Глава 8. Антон

Антон.

   - Дольский, это уже слишком!

   Таисия Романовна, наша завкафедрой, кажется, ни разу не купилась ни на цветы, ни на шампанское с конфетами. По крайней мере, сейчас расхаживала передо мной все багровая и явно почти в бешенстве, - так быстро, что, кажется, меня обдувает ветер нарастающего шторма, когда она проходит  мимо меня по своему немаленькому кабинету, обдавая возмущением и шлейфом слегка горчащих духов.

  .

   - Мало того, что вы лекции со своими дружками срываете, что девчонки и так вместо чего-то полезного, только о вас и думают, - и еще что? Решил, что я тебе сводней тут буду работать? Не для этого, Дольский, вообще, университеты созданы! Только вот ты и твои друзья, кажется, этого вообще не понимаете!

   - Таисия Романовна! – изо всех сил изображаю из себя кота из мультика про Шрека. А что? Обычно это производит впечатление! На Славку, по крайней мере, действует вообще безотказно, когда Лера так делает!

   - По-хорошему, я уже жалею, что вы под мое начало перевелись, - устав расхаживать, Таисия грузно усаживается за свой стол и сурово смотрит на меня, приопустив очки. – Вам вообще, кажется, дистанционно нужно учиться, а иначе и сами ничему толком не научитесь, и в общем весь учебный процесс мне сорвете!

   - Таисия Романовна! – второй раз, надеюсь, котик получится у меня лучше, - хотя, какой, на хрен, из меня котик, когда я уже готов грубо отодвинуть ее и отобрать списки учащихся, - черт, вариант с кражей ночью никто же не отменял, да? – Вы даже представить себе не можете, насколько все серьезно! Любовь у меня, понимаете! Вот любовь всей жизни, - а найти ее не могу! Я ведь не просто так, не развлечения ради. И вообще, что бы вы о нас с парнями не думали, а трое из них, между прочим – примерные семьянины! И не зазвездились мы вовсе, наоборот, - каждый из нас усердно работает!

   - Я тебе не сводня, Дольский, - поджимает губы, - но я-то вижу – уже скала пошатнулась.

   - А хотите, мы с Эдом вечер в универе устроим? Настоящий концерт, полноценный! Да даже программу специально для этого новую напишем! Хотите, а? А еще – обещаю, - никаких срывов учебного процесса! Будем на каждую пару ходить, ничего не пропуская! Заодно и посещаемость повысим!

   - Концерт, говоришь… - Таисия явно задумалась…

   - Самый лучший, на все сто выложимся! – киваю я. – И Апполло подключим! Совершенно бесплатно!

   - Ладно, Дольский, - тяжело вздыхает Таисия, перебирая бумаги. – Что ж я, молодой, что ли не была… Эх, если бы меня в свое время так добивались!

   Скольжу глазами по руке, - обручального кольца на ней все же нет.

   И только сильнее сжимаю кулаки под столом.

   Миру я собираюсь добиваться, чего бы мне это не стоило! А то, похоже, из-за того, что кто-то оказался не слишком настойчив, сама Таисия так замуж и не вышла. И я просто не могу себе позволить совершить такую ошибку! Нет, - как бы все не повернулось, а я должен знать, что сделал все, что мог!

   - Новенькая с редким именем Мира… - бормочет Таисия себе под нос… - Так… Вот, есть. Самойлова Мира Анатольевна, факультет дизайна.

   - Спасибо! – на миг забываю, как дышать, - ну, ведь я не был уверен, что она и в самом деле здесь учится, - мало ли, может, к друзьям зашла или вообще мимо проходила, - всякое бывает! А теперь уже взлетаю, чувствуя, что мир таки наполняется самыми настоящими яркими красками! Черт, - даже дышится совершенно по-другому, - настолько, что я готов зацеловать Таисию и пуститься с ней в танец!

   Но теперь нельзя терять ни минуты, - нужно подготовиться, узнать расписание и… И что-нибудь придумать такое, особенное, - чтобы она все-таки согласилась хотя бы на встречу, на разговор, - а ведь Мира, по всему, явно не очень на это настроена, иначе мы давно бы уже встретились! Но это все –неважно, главное, - я теперь знаю, что она, - здесь, в нашем городе, в моем университете, что я дышу с ней одним воздухом, и… И обязательно встречусь, иначе – я –не я! А жизнь-то налаживается!

   - Про концерт не забудь, - летит мне вслед голос Таисии, и я так и вижу, как она покачивает головой, сидя за своим столом.

   - Не забуду! – бросаю, уже вылетая. Господи, какая же замечательная сегодня погода, какое просто таки сказочное солнце, - и как я всего этого не замечал?

9. Глава 9

   Как вам наш красавец Антон?

   Больше визуализаций, а еще - розыгрыши и интересные новости - в моей группе в ВК!!! Подписывайтесь и наслаждайтесь!

   Ну, и, конечно, подписывайтесь на мою страничку автора здесь! Тогда вы не пропустите скидок, новинок и еще множество самой разнообразной информации!

   ЛЮБЛЮ ВАС!!!

10 Глава 10

Мира.

   Вечер прошел, как в дурмане.

   Не слыша никого и ничего, я чувствовала, как будто все во мне омертвело.

   Вот как затекают ноги, когда долго сидишь в одной позе, - все чувствовать перестаешь, хоть иголками коли – так произошло и со мной, причем, не только во всем теле, но и изнутри.

   Но я даже где-то наслаждалась этим временем бесчувственности. Потому что прекрасно знаю, - стоит только начать двигаться , как боль остро пронзит каждую клеточку.

   Так и у меня.

   С рвано бьющимся сердцем проснулась наутро.

   Прикусываю до крови губы и гадаю, кто же та счастливица, которой вчера Антон нес цветы?

   И… Чем закончился их вечер? Если, конечно, закончился, а не плавно перешел в бурную ночь, полную страсти и такое же утро?

   Он шептал ей те же слова, что и мне? Ну, а что, - если даже цветы такие же купил…

   Так же будил ее сегодня, как и меня, - нежными, но превращающимися в напористые, ласками? Так же ласкал, спящую, доводя до исступления, дразня клитор, прикусывая его, чуть дуя, отстраняясь, - пока она не начнет, как и я, срывающимся голосом, умолять, чтобы взял по-настоящему, комкая простыни руками?

   Черт!

   Все это так и стоит перед глазами, и отмахнуться нет никакого шанса!

   Зачем я только его встретила? Зачем увидела все это?

   Лучше бы мы и вовсе никогда и не повстречались больше после нашего отдыха на море! Тогда воспоминания остались бы священной драгоценностью, которую я бы бережно всю жизнь хранила в шкатулке моей души!

   Всю ночь задыхаюсь, балансируя где-то между бредом и воспоминаниями, - душной обжигающей волной накрывают ощущения его ласк, его прикосновений, будто на самом деле ощущаю, как он прикасается ко мне, ласково и нежно прижимая к себе, будто слыша его дыхание и ощущая всей кожей его тепло вместе с одуряющим, терпким мужским запахом, от которого неизменно так кружилась голова.

   Но в эти сны вплетается другое, - его руки вдруг начинают перед глазами скользить по чужому телу, шептать невозможные, сумасшедшие слова в чужие губы, - и я подскакиваю над кроватью, чувствуя, как все тело пронзает льдом, - острыми осколками, впивающимися прямо в сердце. Сейчас он там, - где-то на другом краю моей вселенной. С другой. Ее целует и ее ласкает, забыв обо мне.

   И эти взгляды…

   Вчерашние взгляды университетских красавиц, - то, как они буквально пожирали Антона глазами, облизывая в нетерпении губы, совершенно не дают мне ни единого повода усомниться в том, что так оно и есть. Черт! Да они же просто из трусов выпрыгивали рядом с ним! А если он еще и потрудился осчастливить кого-нибудь из них букетом и шампанским с конфетами, - то уж тут-то точно о продолжении вечера даже гадать ненужно!

   Поднялась совершенно разбитой, хмуро глядя на такое же хмурое осеннее небо.

   Не чувствуя тела, кое-как собралась, ни на кого не глядя и поплелась в университет, точно зная, что, если увижу светящуюся от счастья там дурочку, - но непременно, конечно же, красавицу, на других Антон вряд ли бы даже и посмотрел, - то буду знать, что это именно она.

   Даже осматриваюсь по сторонам, выискивая в толпе ту, что светится от счастья, - потому что разве с ним может быть иначе?

   Ни на одной лекции не могу сосредоточиться, все мысли – только об этом, о ночи, которую он провел не со мной.

   Ну, - не глупо ли, а?

   Ведь наверняка это для него – совсем не первая такая ночь с тех пор, как мы расстались!

   Только вот… Почему-то я раньше совсем об этом не думала, - а сейчас просто разрывает всю изнутри от этого понимания!

   - Мира Самойлова? – вздрагиваю и таращусь на подошедшего ко мне парня.

   Не сразу даже понимаю, где я и того, что лекции, оказывается, уже, судя по всему, давно закончились, - а я сижу одна в совершенно пустой аудитории.

   Парень мне незнаком, - ну да это и неудивительно, я еще почти ни с кем и не успела здесь познакомиться, только с некоторыми девчонками, вместе с которыми сидели. Странно даже, что они хотя бы не толкнули меня в бок, когда все расходились, - на удивление быстро у нас сложились неплохие отношения.

   - Да, - киваю, глядя на хмурый осенний дождь за окном мимо него.

   Наверное, из деканата прислали, я ведь вчера так и не закончила с документами.

   - Тебе просили передать, - как фокусник, вытаскивает из-за спины огромный, - просто невероятно огромный букет розовых лилий, - а я поражаюсь, как его можно было не заметить.

   И запах этот… Мне уже начало казаться, будто он мне просто мерещится после всего.

   Парень уходит, а ноги сами опускаются обратно на сидение.

   Как ненормальная, сижу и таращусь на этот злосчастный букет.

   Даже окликать его и спрашивать не нужно, кто передал – и без того все ясно.

   Непонятно лишь одно – зачем?

   Осторожно прикасаюсь к нежным лепесткам, - так, будто бы они способны меня обжечь или укусить, подобно ядовитой змее, - лишь для того, чтобы вытащить запутавшийся в них клочок золотистой бумаги.

   По-хорошему, не нужно бы делать и этого. Если бы сразу поняла, от кого пришел ко мне незнакомый паренек, - даже и разговаривать бы не стала, сразу бы ушла, даже не передав ничего на словах тому, кто его послал.

   « Дай нам шанс, - буквы расплываются перед глазами – от слез и от того, как дрожат мои руки, - кажется, даже этой записки в них не удержать. Нам необходимо встретится, Мира.   Я буду ждать, - в девять, в « Эйфории». Если неудобно, назови свое место и время. Я люблю тебя. Антон».

   Комкаю записку в руках, чувствуя, как плечи начинают содрогаться.

   « Люблю».

   Что для него значит это слово?

   Если бы не видела вчера, как он с таким же букетом куда-то шел, может быть, сердце бы и забилось от счастья.

11 Глава 11.

Антон

   Сердце колотилось, как бешеное, - и я с трудом удержал себя от того, чтобы не помчаться с самого утра в универ, чтобы встретится с Мирой еще перед занятиями.

   По-хорошему, я бы и под домом ее бы караулил, - только вот адреса ее, естественно, мне никто не дал – и тут уже никакие подкупы и упрашивания не срабатывали.

   Но это вопрос времени, - теперь узнать, где живет центр моей вселенной ничего не стоит.

   С самого утра дергался, о сне речи тоже, естественно не было, каждую секунду бросая взгляд на часы и матеря время, которое, похоже, застыло и превратилось в унылую улитку.

   Мы с Эдом встретились рано, - сразу после моей радио программы, чтобы засесть за придумывание сценария для нового концерта, - раз уж обещал, слово нужно держать. Лагин, правда, сильно поморщился, - дел и без того невпроворот, но после решил, что это все же не самая плохая идея, - в конце концов, родной универ, так почему бы и не сделать что-нибудь для альма-матер?

   Он потрясающее быстро включился, тут же начав выдавать кучу идей, а мне вот оставалось только сдерживать и одергивать себя, - потому что лично мои идеи все сводились только к одному, - к Мире.

   К глазам ее сумасшедшим, густым волосам, в которые хочется зарыться, к тому, что я, блядь, наконец-то, после всех этих немыслимо долгих дней, которые тянулись целую вечность и никак не меньше, наконец – то смогу увидеть ее, прикоснуться к вечно алеющим щекам, прижать, в конце концов, к себе! И раз и навсегда выяснить, что заставило ее от меня сбежать, - вот так, даже не попрощавшись, даже не произнеся мне в глаза каких-то самых важных слов!

   Я выясню все, скоро все узнаю!

   Я, блядь, если делал что-то не так, был с ней не таким, задел ее чем-то – все обязательно исправлю!

   Потому что не сомневаюсь, - наше расставание, то, что она сбежала, - какая-то идиотская, нелепая, смертельная ошибка!

   Хрен его знает, что там могло произойти!

   Может, на Побережье были какие-нибудь из моих мимолетных девчонок? Которые, кроме не запомнившегося даже секса для меня ровным счетом ничего не означали и даже не отложились в памяти?

   Такое вполне могло случиться, - и, может, кто-то наговорил там чего-то Мире, из-за чего она сбежала?

   Чем больше я думал, тем больше склонялся именно к этому варианту, - ну, просто не могло быть других! Я ведь ничем ее не обидел, - да я, блядь, пылинки с Миры сдувал, не видя ничего , кроме нее! Да даже ни разу не матерился в ее присутствии!  

   А, значит, вариант, что я чем-нибудь ее обидел – отпадает.

   Оставался еще один – самый неприятный, - тот, в котором Мира просто поняла, что увлеклась, а не полюбила, как я ее – и увлечение прошло.

   Этим тоже вполне объяснялось полнейшее отсутствие желания объясняться со мной и вообще разговаривать  о чем бы то ни было, - любые разговоры принесли бы только одну неловкость, - и я, блядь, прекрасно это понимаю, как и то, насколько тяжело смотреть в глаза тому, кто цепляется за тебя со всем пылкостью, а ты ничего не чувствуешь.

   Этот вариант разрывал меня изнутри, - и только это не давало мне подняться и ринуться к ней, - сразу же, без даже секундного промедления!

   Меньше всего мне бы хотелось это от нее услышать, - но, блядь, так продолжаться дальше уже просто не может!

   Пусть даже так, - но пусть она скажет мне это в лицо!

   Будет безумно, бесконечно больно, - но тогда я как-нибудь переживу. Сдохну вначале, конечно, - но со временем сумею принять и пойти дальше, зная, что позади, там, где я и Мира  поставлена окончательная и жирная точка.

   Так что – да. Этот разговор мне нужен – в любом случае и в любом его варианте!

   Правда, что я буду делать, если услышу о нелюбви, я пока не решил.

   Вряд ли отступлюсь так просто – постараюсь хотя бы попытаться завоевать ее!

   Но… Мне ли не знать, - если нет чувств, то никакие, даже самые  красивые ухаживания, не помогут…

   Блядь, - надо поменьше обо всем этом думать!

   Встретимся, поговорим, - а там уже и буду что-нибудь решать!

   Я прихожу в универ, будто в дурмане, - никого и ничего не видя, с сумасшедшими глазами, которые сканируют все вокруг, - как наркоману, мне бы ее хотя бы увидеть, пусть даже и издалека, - время разговоров будет вечером.

   Но стационарники давно ушли, и Мира тоже не исключение, - в коридорах пусто, хоть и  пришел все равно раньше, чем нужно, надеясь ее еще застать.

   Сердце жадно стучит о ребра, предвкушая вечернюю встречу.

   Считаю минуты, - они, как и весь день, ползут невероятно медленно, но сейчас, кажется, замедлились тысячекратно.

   И замираю, подойдя  к аудитории.

   Меня просто скрючивает, - так, что перестаю видеть, - все вокруг становится одним сплошным туманом, и хочется схватиться за стену, чтобы не упасть.

   Потому что в урне брошены те самые лилии, которые я передал ей. Для нее. Не только букет, - с самого верху лежит скомканная и надорванная записка.

   И мне даже выталкивать ее не нужно, чтобы понять, - та самая. Слово « люблю» , выведенное моим почерком, как раз видно издалека.

   Блядь!

   Все мог представить, - но не такое!

    Она ведь не цветы, она сейчас меня вместе со всей этой моей любовью, что ни жить, ни дышать мне не дает, в мусорку выбросила!

   Блядь, Мира, - похоже, я совсем тебя не знаю!

    Потому что – каким бы ужасным, самым мерзким не был бы человек, - с ним так нельзя! Вот так, вот этими нежными пальчиками, которые я зацеловывал до сумасшествия, которые сжимал каждый раз, когда мы выходили из номера, никак не желая отпускать, - и которые отвечали мягким пожатием мне в ответ, - ты так просто взяла и вышвырнула мои чувства на помойку? Блядь, - это даже для меня, бессердечного блядуна и бабника – запредельно! Все мог представить, - да, блядь, все, что угодно, - но только не это!

12 Глава 12.

- Антон, - мне на плечи с двух сторон ложатся крепкие руки, - и это, блядь, очень своевременно, потому что ни хрена перед глазами не вижу! Все с туман белый, бесконечно плотный превратилось, - так, что моргаю часто, - а пелена все равно никуда не исчезает, только наоборот, кажется, еще сильнее становится. И , блядь, чувствую, как ноги просто держать перестают! Кажется, так бы и рухнул сейчас на хрен на пол, если бы ни Эд с Андрюхой, обступившие с двух сторон.

   По тому, как их руки напрягаются, уже знаю, - все они поняли, догадались, почему я впал в ступор, таращась на торчащий из урны букет.

   А по тяжелому шумному дыханию догадываюсь, что даже у лучших друзей, всегда таких находчивых, сейчас просто нет ни единого слова. Да, блядь, - очень тяжело его найти при таком-то раскладе! А у самого…

   Не то, что слова нет, - судорога одна сплошная и сквозная рана в области сердца.

   И ладно бы, блядь, настоящая, огнестрел вон, как у Эда когда-то – хрен бы с ним, - вырубиться сейчас и больше никогда не приходить в себя! Так нет, - она болит, кровоточит, так, что выть хочется и уши закладывает, - и ни хера это не пройдет, - не в ближайшее время, - так уж точно!

    - Только не натвори сейчас глупостей, - как издалека слышу придушенный голос Эда, который обхватывает меня еще сильнее.

   Молча киваю, - хотя, о каких глупостях может идти речь, если меня, блядь, только что, кажется, совсем убили. Трупу может повредить какая-то идиотская выходка?

   - Пошли, - вторит ему хриплый голос Андрюхи. – Хватит тут коридором любоваться.

   Встряхиваю головой, - как будто от этого все то, что я увидел просто исчезнет, - или я хотя бы смогу придти в себя – реально, даже тела собственного не чувствую, и, кажется, шагу не смогу сейчас ступить, - как будто и ходить, и двигаться и говорить в одно мгновение разучился.

   - Пошли, Антон, правда, на воздух, - поддерживает Эд и я просто чувствую, как меня , подхватив под руки, тащат о коридору. Блядь, да я даже смертельно пьяным так себя ни разу не чувствовал!

   Прихожу в себя только оказываясь на лавочке за универским двориком с прикуренной сигаретой в руке.

   Легкие выжигает так, как будто в них вечность не было кислорода, а дым даже не чувствуется, как и сигарета в окаменевших руках, - ее начинаю ощущать только когда она истлевает до того, что начинает прожигать пальцы.

   Эд молча прикуривает новую и вставляет мне в руку.

   - Антон? – блядь, в жизни не видел Андрюху таким перепуганным, даже когда операция в « Эйфории» намечалась.

   - Нормально все, - осенний холодный дождь пронзительными иголками впивается под кожу. Ложится на губы, - и это, блядь, слегка отрезвляет. – Пошли на пары, парни. Я Таисии обещал, что мы срывать лекции не будем. Слово держать нужно.

   Да, блядь. Слово нужно держать. Только не так я себе представлял то, ради чего давал это слово. Не так.

   Блядь, наверное, я никогда так не слушал лекцию, как сейчас.

   Кажется, четкие нудные слова вытаскивали меня из какой-то бешено ледяной воронки, в которой я тону и задыхаюсь.

   Парни с тревогой и опаской смотрели на меня все лекции, гипнотизирую глазами и явно готовые в любую секунду подорваться, и… И – что? Вытащить меня? Только, блядь, из этого не вытащишь, - это, блядь, не физический мост, с которого ты спрыгнул, это все внутри и гораздо хуже. Только вот, похоже, именно этого они и опасаются, - что я реально пойду и сигану с какого-то моста, ну, или выброшу что-то в этом роде. Даже смешно, блядь.

   - Да успокойтесь вы, - бормочу, когда пары заканчиваются и мы все дружно выходим из универа. Вены резать я себе не собираюсь, - я что, совсем слабак или клинический идиот, что ли? Хреново же вы, друзья, обо мне думаете!

   Славка открывает было рот, - но, через пару секунд снова захлопывает его, только качая головой.

   Знаю. Знаю я все, что он хотел мне сказать, как и Эд. Что и у него с Лерой было не все так просто, - вон, он ее даже за любовницу Артура когда-то принимал, хозяина « Искры», в которой она работала. Только вот, блядь, - Лера его, как и Дина Эда, практически на его глазах ему изменившая в свое время, их не вышвыривали в мусорку и по чувствам не топтались. Их любовь была сложной, не простой, - никто не спорит, но, блядь, она была взаимной! И даже во время самых больших сложностей каждый из них знал, что есть шанс!

   Андрюха тоже порывается что-то сказать, но так же замолкает.

   Понимает, что и его слова – все не те.

   И что он скажет, я тоже знаю, - что-то вроде того, что девчонок много и выбирай любую, не хрен зацикливаться на одной.

   Только вот все мы понимаем, что в моем случае это не сработает.

   Потому что я, блядь, - уже давно зациклился. И другие мне сейчас не то, что не помогут, а наоборот, только отвращение вызовут. И станет, скорей всего, только хуже, - потому что не смогу я сейчас забыться ни в одной постели, пусть секс будет и самым жарким.

   Ее глаза будут стоять передо мной, и, блядь, только дорву себя на последние лоскутки. Не выход. Однозначно.

   - Тох, может, в « Искру»? – каким-то совсем безнадежным голосом спрашивает Андрей, взъерошивая волосы, - и, блядь, понимаю, что реально, впервые в жизни вижу его растерянным.

   Блядь – да я и сам потерян так, что хуже просто невозможно! Эх, как бы я хотел, чтобы мне повезло так же, как Глебу, Славке и Эду в свое время. Чтобы увидеть в лицах друзей в тяжелый момент уверенность и поддержку и услышать что-то вроде « не кипишуй, прорвемся».

   Но, блядь, - нет. У меня совсем не та ситуация. И даже ни один из них не верит в счастливый конец моей, самой херовой на свете сказки.

   - Почему в « Искру»? – вскидывается Эд. – Ко мне, в « Эйфорию» давайте! Там Лена про тебя еще с утра спрашивала. Как и каждый день, по тысячу раз. Нет, я все понимаю, брат, но ты все-таки подумай. Лена – девушка хорошая. И никогда тебя не поведет. Да и своя, - сколько нам с концертами и со всем остальным помогает! Всегда рядом, -  и понимает нас с тобой обоих с полуслова! Вот – положа руку на сердце, - если бы не Дина, то я бы для себя лучшего варианта и представить не мог!

13 Глава 13

   - Мила? – пелена воды застилает глаза, вокруг все, как в тумане, а прохожих я вижу просто разноцветными плывущими перед глазами пятнами.

   Но не могу не узнать Милу, скукожившуюся на одной из лавочек в арке за универом. Своих, наверное, узнаешь на каком-то запредельном, интуитивном уровне.

   - Ты чего здесь мокнешь?

   - Я… - всхлипывает, обняв себя руками, - и я, блядь, сам себе не верю, - неужели я и в самом деле вижу ее такой, - это же Милка, наша красавица, вечно жизнерадостная и веселая! – Я от Артура ушла, Антон.

   Блядь, оказывается, это все-таки правда, - все те разговоры о том, что у нее роман с хозяином « Искры», женатым тридцатилетним Артуром, у которого Мила давно уже стала ведущей танцовщицей. Слухи ходили уже хрен знает сколько времени, но никто по-настоящему их вместе никогда не видел. А Славка в свое время даже ревновал Леру к нему, решив, что именно у его любимой с Артуром роман. А в слухи я не верю, - мало ли, чье имя на языках трепать могут, особенно из зависти.! Мила реально потрясающая танцовщица и невероятная просто красавица, тут есть, чему завидовать! Да и в личную жизнь, если тебе о ней не рассказывают, лезть как-то совсем некомильфо, - ее уважать нужно, что мы и делаем.

   - Сука, - сам не замечаю, как со всей дури впечатываю кулаком в лавку.

   Блядь, этот урод таки, кажется, сломал девочку, - такой потерянной я ее в жизни не то, что не видел, даже представить себе не мог.

   - Хочешь, я ему морду начищу? От души, а, Мил?  

   - Не надо, не хочу. Ничего не хочу, Антон, - всхлипывает, еще крепче обхватив себя руками. – Сама виновата. Поверила ему. Во все то, что он рассказывал. Что с женой вообще на разных квартирах давно живут и месяцами не видятся, что брак их был чисто фиктивным с самого начала, и что… В общем, я поняла, что так все и останется. Кроме участи тайной любовницы мне с ним, похоже, ничего не светит. Никогда он с ней не разведется, да и я уже совсем не уверена, что их брак на самом деле только на бумаге, - иначе он бы так себя не вел и мы бы не прятались постоянно, да ведь?

   Вскидывает на меня свои невозможные, огромные глаза цвета осеннего неба, - и у меня все внутри сжимается от этого безнадежного отчаяния, которое светится у нее в глазах даже сквозь плотный поток дождя.

   Мила так впивается в меня глазами, как будто ждет от меня правильного ответа, как будто вот от него сейчас зависит все, что будет с ней дальше, ее окончательное решение, которого она явно все еще не приняла.

   Мне ли не знать, как иногда дверь вроде и закрывается, захлопывается за тобой или за другим человеком, - а ты все ищешь какую-то щелочку в этой захлопнувшейся двери, и веришь, что обратный шаг еще существует, что все еще не закончено, не потеряно окончательно, и, блядь, просто не знаешь, как поступить.

   Потому что есть решения, от которых зависит вся дальнейшая жизнь, вся судьба. Вот например тот самый ухажер Таисии. Его решением было отступить, - хрен знает, из-за чего так вышло, - и вот результат, - она так и осталась одна. А ведь, судя по следам былой красоты, в юности она была красавицей! Наверняка ведь были и другие, - но, увы, когда рядом не тот человек, это на самом деле в сотни, в тясячи раз больнее, чем полное одиночество.

   Я знаю. Потому что пробовал. Потому что будто ножом режет, когда вбиваешься в чужое тело, а перед глазами, - лицо той, которую любишь. И так отвратно в этот момент становится, что хочется нажраться в хлам и света, блядь, белого, не видеть!

   Только вот – нет у меня правильных ответов, Мила.

   Ни для тебя, ни для себя, - ты уж прости. Знал бы, - не бродил бы сейчас под дождем, чувствуя, как ледяная влага струиться за воротник.

   - Пошли, - протягиваю ей руку, помогая подняться с лавочки. – Нечего здесь сидеть. Заболеешь для полного счастья.

   - Не могу, - качает головой, а губы кривятся от нового потока слез. – Куда мне идти? Дома, на квартире, - Полина, а я меньше всего хочу сейчас с кем-то разговаривать, особенно с подругами. Она же и остальных позовет, утешать меня начнут, а мне… Мне сейчас одной побыть хочется, - судорожно всхлипывает, когда прижимаю ее к себе, гладя по промокшим уже волосам. – Никого видеть не могу. Просто не могу, понимаешь?!

   Эх, Мила, если бы ты знала, как сильно я сейчас тебя понимаю! Мы с тобой – просто два одиночества, заблудившиеся под этим проливным дождем! И не то, что от других, - от самих себя , от жизни собственной – убежать хочется на хрен, затеряться, - лишь бы не чувствовать этой дыры в сердце! Вообще не чувствовать, - хоть бы на время! А еще лучше – проснуться и понять, что все это – не с тобой, что все – приснилось.

   - Ко мне пойдем, - шепчу, чувствуя, как тянется ко мне, цепляясь оледеневшими руками за воротник легкой куртки. – Ванная и вторая спальня в твоем распоряжении.  И разговорами обещаю не донимать.

   Кивает, - и выглядит сейчас, блядь, вот совсем как маленький потерянный ребенок.

   Что же ты с нами, сука, делаешь, эта любовь, а? Как  и я, - еще недавно казался себе таким уверенным, знал, что все в жизни только от меня и от моей пахоты зависит, - а теперь понимаешь, - ни хрена вот от тебя не зависит, - вот просто ни хрена, ни разу! Будто, блядь, ты пылинка, которую растоптать, - не хрен этой жизни делать!

   - Идем, - Мила вкладывает свою закоченевшую ладошку в мою, а я приобнимаю ее за плечи.

   Так и бредем под дождем, два потерянных на хрен одиночества.

   Молча бросаю ключи на тумбочку в коридоре, рукой указывая Миле, где она может принять ванну.

   - Полотенца в шкафчике там же, бухло, если захочешь, на кухне. Там и еда еще, наверное, есть. Вон та комната – в твоем распоряжении, - тыкаю пальцем на вечно запертую дверь. Мне в основном одной комнаты хватает, а туда я почти не вхожу, разве что раз в полгода пыль вытереть. – Травы еще какие-то для чая есть, - вспоминаю, - да, были девчонки, которые после первой же и единственной ночи пытались у меня обосноваться и притаскивали всякую хрень, - тапочки, кремы свои разные, травы и варенья. В основном все это улетало, конечно, в мусорную корзину, но что-то и осталось – просто руки не дошли выбросить. – Может и косметику какую-то найдешь. И… Вот еще, - протягиваю Миле теплый махровый халат, - новенький, в упаковке еще магазинной и с бирочками.

14 Глава 14

А вот и наша Мира!

Такая зацепит, даааааа))))

15 Глава 15

Мира.

   Я вылетала из универа так, как будто бы за мной кто-то гнался.

   Боялась наткнуться на него, повернуть голову и встретиться глазами, - гулко бьющееся сердце орало мне о том, что Антон где-то совсем рядом, и от этого меня пробивала дрожь такая, как будто я оказалась в легкой одежде на Северном Полюсе.

   Теребя сумку, неслась прочь от этого места, а в голове роились сумасшедшие мысли.

   И самой главное из них была одна – зачем?

   Зачем он прислал мне эти цветы, к чему была эта записка со словом, что огнем горело  меня перед глазами до сих пор, что горело в моей груди, срывая сердцебиение до состояния галопа.

   « Люблю».

   Отбивалось в висках, пока я задыхалась от бешеной ходьбы и нахлынувших чувств с воспоминаниями.

   Но…

   Я ведь видела все собственными глазами, - и Антон явно не скучал за время нашего расставания, - да что там, он даже не грустил и очень быстро нашел мне замену!

   А что если…

   Если это было – просто насмешкой, его задетым самолюбием? Может, для этого он и послал мне эти цветы с запиской?

   Знал, что я не устою, не смогу устоять перед ним, - и растаю, особенно от этого слова.

   И что потом?

   С кривой усмешкой сказал бы о том, что я ему не нужна? После того, как бы мы с ним встретились, а, может, он рассчитывал и на то, что мы вместе проведем эту ночь?

   Способен ли Антон на такое, на такую месть за то, что его отвергли?

   Раньше ни за что бы не поверила, но теперь…

   Эти его девчонки, этот повтор букета, все то, что я увидела говорят мне о том, что я совсем его не знаю!

   А все же…

   Перед глазами встает его счастливый взгляд, его улыбка – там, на Побережье, когда мы были вместе, - и это «люблю»  сквозит в каждом его взгляде, - так сильно, так явственно, что просто невозможно ему не верить!

   И –нет.

   Я боюсь сейчас не его, - я сама себя боюсь.  

   Потому что предательское сердце прекрасно знает, - каким бы он ни был, как бы сейчас не поступил, - а я не смогу перед ним устоять.

   Даже если он задумал так, как я подозреваю, - все равно не смогу.

   Черт, - да я даже согласилась бы провести с ним пусть даже единственную ночь, - лишь бы снова, пусть ненадолго, быть с ним вместе!

   Это сумасшествие!

   Меня тянет к нему с такой безумной силой, что я даже чувствую отчаяние.

   Хоть снова переводись в другой университет, - но, увы, не так-то просто это сделать, тем более, что я и здесь еще не успела до конца оформиться.

   Да и – станет ли это решением?

   Ведь теперь, когда он меня нашел, сможет найти еще и не раз!

   Адрес узнать вообще не проблема, ведь теперь ему известна моя фамилия!

   Черт! Что же мне делать, а?

   Если бы была возможность хоть с кем-нибудь поговорить, но…

   Но я и сама знаю единственно правильный ответ.

   Бежать. Бежать от него как можно дальше, - потому что второго расставания с ним я просто не переживу, не выдержу! Мне и одного уже хватило так, что белый свет померк!

   Бежать и при встрече, если она случиться, даже не смотреть ему в глаза. И не разговаривать. Ни в коем случае! Один его голос способен меня заставить забыть обо всем на свете!

   Бежать от него, как от огня.

   Потому что у меня просто нет другого выхода.

   Потому что шанс ни себе, ни ему я дать просто не могу!

   И все равно, вернувшись домой, лихорадочно несусь к ноутбуку, дрожащими руками вбивая в поисковик « Эйфорию».

   Зачем?

   Тысяча же процентов, что я туда не пойду ни на какую встречу!

   А все равно проверяю по картам, где находится этот клуб, зачем-то прикидываю, как до него лучше добираться, почему-то радуюсь, что почти совсем недалеко, и как-то совсем уж по-идиотски перебираю весь свой гардероб, до тех пор, пока не нахожу то самое платье, которое сидит идеально именно почему-то для такой вот встречи.

   Глупо представляю, как бы мы встретились.

   Как бы впервые посмотрели друг другу в глаза после такой долгой разлуки.

   Как бы изменилось его лицо, когда он меня увидит вот такой, - в коралловом платье, что облегает, как вторая кожа, но при этом целомудренно закрывает колени, с распущенными волосами, слегка завитыми на кончиках, с легким макияжем, который как-то незаметно уже успела нанести.

   Понравится ли ему? Вспыхнут его глаза так, как вспыхивали каждый раз при встрече там, у моря? Или он просто мазнет по мне ничего не значащим взглядом, потому что за это время я давно уже перестала быть для него кем-то особенным?

   Боже, ну о чем я только думаю!

   Так и хочется дать себе пощечину или засунуть голову вместе с этой самой уже уложенной прической под холодный кран, чтобы очнуться! Совсем с ума сошла, - только хуже и себе  сделаю!

   Отгоняю предательские мысли о том, чтобы сходить туда все-таки – и просто посмотреть на него через окно, так и не заходя в сам клуб.

   Самые глупые мысли, самый идиотский самообман, - конечно, я не выдержу, не сдержусь и войду, если его увижу!

   Только…

   Только вот так хочется понять, что он чувствует ко мне на самом деле!

   А ведь это будет видно по тому, как он будет меня ждать…

   - Так, хватит! – громко приказываю сама себе. – Раз уж собралась, схожу –ка лучше в деканат решить наконец вопросы с этими документами! И никакой « Эйфории»!

   Как назло, все в универе затягивается слишком надолго, - черт, вот ровно настолько, что, как только выхожу, понимаю, - ровно к девяти как раз и попаду в этот самый клуб, если отправлюсь отсюда, не заходя домой.

   Закусываю губы до крови, заставляя себя не думать об этом и вообще выбросить все эти мысли про Антона из головы.

   Даже хорошо, что пошел дождь, - в этом мое спасение от самой себя, потому что и прическа и макияж теперь просто безнадежно испорчены, и в таком виде, да еще и  без зонта – только одна дорога, - домой, причем – обязательно бегом. Дождь слишком холодный, а на мне – легкий плащик и туфли. А я мерзлячка, мама вечно смеется, что стоит ветерку подуть, как я сразу же обязательно слягу с простудой.

16 Глава 16

Смотрю, как он подходит к сидящей под проливным дождем на лавочке девушке, рывком подымая ее, как прижимает к себе, гладя по мокрым волосам и что-то нашептывая на ухо, - и уже ничего не чувствую, - ни заледеневших ног, ни бьющих как будто иголками льда холодных капель, которые текут по лицу, ничего! Кажется, даже тело перестает дышать, - просто забывает, как это делается.

   Обнявшись, они уходят, - а я, будто в бреду, зачем-то иду за ними на несгибающихся в коленках ногах.

   Как робот, как закаменевшее существо, - ничего не ощущая, кроме огромной льдины внутри, что распирает грудь так больно, так ненасытно жадно, как будто сейчас просто разорвет меня насквозь.

   Они доходят до дома, заходят внутрь.

   А я, задыхаясь, так и смотрю, как они подымаются наверх, все так же обнявшись – их видно через окна лестничных пролетов.

   Зажигается свет в квартире, - а я все так же стою и смотрю, парализованная, неспособная двинуться.

   Уже даже не различая их очертаний сквозь горящие окна.

   Свет гаснет, - а я так и остаюсь стоять на улице, не мигая глядя на эти окна. Уже ничего не видя, - ледяной дождь смешивается со слезами в глазах так, что в них одна водная пелена.

   Даже не представляю, сколько проходит времени, прежде, чем я, развернувшись, медленно бреду прочь, к собственному дому. Так до конца и не отмерев. Слыша только хлюпающий звук воды в туфлях, - он гудит у меня в голове пронзительными всхлипами. И ожог в области сердца, - разрывающий меня окончательно.

   Он даже не собирался идти на нашу встречу. Но даже об этом я не могу сейчас думать, - все вытесняет вид их объятий и резко погасший к квартире свет – как щелчок выстрела.

17 Глава 17

Антон.   

*   *   *

  … Я целую нежную кожу, с ума сходя от ее запаха, который охватывает меня, будто шлейфом.

   Она лежит подо мной, - все раскрытая, распластанная, раскинув руки в стороны и вздрагивая всем телом от каждого, даже самого легкого прикосновения, - и это срывает крышу, опьяняет до одури, как и ее широко распахнутые глаза.

   Скольжу руками по коже, подымаясь от изгиба бедер вверх, до груди, накрывая ее ладонью, - и буквально пью ее стон, - изумленный, чуть испуганный, такой сладкий…

   Я бы разорвался, - мне хочется быть с ней везде, - губами, пальцами, ладонями, ласкать каждый миллиметр, - но, увы, у меня только одни губы и две руки.

   Наклоняюсь над ее лицом, - даже ресницы и те подрагивают, и это сводит с ума еще сильнее, - и накрываю ртом ее губы, одновременно спускаясь рукой по животу ниже, возбуждаясь до прострела тока по всему позвоночнику, ощущая ее вибрации под своей рукой, добираясь до самого сокровенного.

   - Ах, - тихий выдох мне в губы, когда я пальцами раздвигаю подрагивающие складочки, - и, блядь, от этого стона, который проглатываю, я уже готов сто раз кончить.

   Еле сдерживаюсь, - такое со мной вообще впервые. Но ее хочется ласкать, - долго, одурительно долго, а не тупо ворваться в ее тело и трахать.

   Меня разрывает так, что даже в висках чувствую эти безумные взрывы, разряды тока, не говоря уже о члене, который готов тысячу раз взорваться, - но я продолжаю собственную пытку, доводя ее до наивысшей грани удовольствия, - почему-то оно сейчас для меня в тысячи раз важнее, чем собственное.

   Проникаю пальцем вовнутрь, - аккуратно, медленно, почти, блядь, нежно, - и дурею от того, какая она там горячая и узкая.

   - Да, о, да, Антон, - еле слышно, чуть хрипло выдыхает мне в губы, закатывая глаза, непроизвольно прикусывая мой язык, - легко, но от этого меня просто прошибает, - насквозь, по позвоночнику, по мошонке, которая сейчас, кажется, сейчас точно разорвется!

   Скольжу пальцем вовнутрь и наружу, выходя почти полностью, - ни хрена уже не соображаю, лихорадочно и жадно толкаясь в нее языком, - только ее сладкий вкус, только ее сумасшедшее рваное дыхание, перемешанное с всхлипами, - единственное, что для меня сейчас способно существовать, что наполняет меня всего, полностью, пропитывая без остатка.

   Придавливаю ее ноги своими, - она уже извивается, пытаясь убежать от слишком сильного наслаждения, - и одновременно подставляет под мои пальцы свои складочки, скользя по ним. Сама не осознает, как начинает насаживаться на мой палец, хрипло выдыхая мне в рот.

   Но я удержу, нет, милая, тебе не вырваться, - ты пропитаешься этим наслаждением, ты прочувствуешь и проживешь его сполна!

   Добавляю второй палец, прислушиваясь к тому, как одурительно звучит под моими движениями ее влажность, прижимаю ее клитор уже почти на полную силу, слегка царапнув его ногтем, - и ее глаза тут же распахиваются так широко, что в них способен утонуть, глядя на меня с изумлением и почему-то с каким-то страхом.

   Но тут же закатываются, а руки начинают раздирать мою спину.

   Она кричит.

   Уже не пытаясь сдерживаться, широко раскрыв ртом, бьется под моими руками, под моим телом в судорогах, - а у меня окончательно сносит крышу он того, как сильно, как мощно сжимает она своими стенками мои пальцы.

   Такая страстная. Такая чувствительная. Такая невозможная…

   Черт…

   Я в жизни никогда такого кайфа не чувствовал!

   Очень похоже на то, что это ее первый в жизни оргазм, - ничего удивительного, некоторые представители нашего пола бывают, блядь, таким криворукими, что не способны подарить девушке наслаждение, - но, блядь, - и для меня такое впервые!

   Впервые в жизни я сам дрожу и чувствую, как меня начинает трясти, - от ее оргазма от ее хриплых выдохов, от того, как бьется подо мной ее такое нежное и такое жаркое тело…

   - Бляяяя, - выдыхаю, прижимаясь к ней, все ее дрожащей, так сильно, как только возможно, чтобы ее не задавить, ловя каждое новое вздрагивание этой ее сумасшедшей лихорадки.

   Резко вхожу, - больше сдерживаться я просто не способен, - да и кто бы смог на моем месте продлить эту пытку хотя бы на минуту, - и замираю, наткнувшись на преграду, - одновременно с ее резким вскриком.

   - Надо же было сказать, - шепчу с каким-то почти отчаянием, покрывая все ее лицо поцелуями, - мелкими, нежными, ласковыми, пытаясь успокоить, ловя губами бусинки слезинок, что потекли уже из ее глаз. – Я был бы осторожнее…

   Черт! Ну, - разве я мог хотя бы представить себе, подумать, что она может оказаться девственницей? Даже и близко такого предположения не было!

   - Прости, малыш, - зарываюсь пальцами в волосы, массирую кожу ее головы, впиваясь взглядом в ее глаза. – Прости… - провожу по щеке пальцами, стирая новые слезы. – Очень больно?

   Да, черт, у меня совсем не тот размер, чтобы первый раз прошел безболезненно, это я прекрасно понимаю!

   И, в конце концов, - с любой бы даже заморачиваться по этому поводу не стал, - сама согласилась, сама оказалась в моей постели, по доброй воле, - и, блядь, сама виновата, что не предупредила!

   Но с ней…

   С ней, черт возьми, - все по-другому!

   И я сам себе в челюсть зарядить готов за то, что причинил ей боль.

   Особенно сейчас, глядя в ее безумно прекрасные глаза, полные этой самой боли и недоумения, - после изумленного блаженства это, блядь, тот еще контраст!

   - Все хорошо, - всхлипывает, но я ведь, блядь, вижу, что ни хрена не хорошо, что больно ей, и вся сжалась подо мной.

   - Теперь лучше уже не останавливаться, малышка, - шепчу ей в губы, снова гладя ее лицо.

   Блядь, - если бы я только мог сделать так, чтобы эта боль прошла, чтобы не чувствовалась! Но здесь ни хера, увы, от меня не зависит.

18 Глава 18

   - Да, - ее ноги все еще подгибаются, но ответ звучит твердо, - она уверенно смотрит мне в глаза, и я, к своему облегчению, не вижу в них ни капли сожаления. – Я хотела, чтобы все вышло именно так, Антон. Вот так, - здесь и сейчас. С тобой.

   Я этого не понимаю, - но знаю точно, - мне уже от нее не оторваться, - от этих губ ее сумасшедших, что свели меня с ума, от глаз, от ее кожи, к которой хочется прикасаться все время, постоянно, не прекращая.

   - Завтра. Завтра все будет совершенно по-другому. Ты почувствуешь все грани наслаждения! Все, которые сможет только пережить твое хрупкое и нежное тело, - заявляю, решительно глядя ей в глаза.

   Чувствуя при этом просто бешенное напряжение, - что она ответит?

   Она вполне способна сказать, что это был лишь единственный раз. Но я уже понимаю, что мне одного раза – мало. Я хочу ее всю. До зуда в сжатых челюстях хочу. И, мать вашу, не окажись она девственницей, я бы трое суток как минимум от нее не отрывался!

   - Или послезавтра. Когда все заживет, - провожу пальцем по губам, тут же распахнувшимся мне навстречу, скольжу вниз, обводя ареолы груди, спускаюсь по тут же задрожавшему животу, ниже, еще ниже… Пока резко не накрываю ее клитор, тут же прижав ее к себе всем телом.

   - Но и до этого есть куча возможностей получить удовольствие, - шепчу, снова с пол оборота заводясь от того, как она дернулась и застонала.  – Ты будешь умолять меня о пощаде. Но я буду беспощаден и не поддамся ни на одну твою мольбу.

   - Хорошо. Я согласна, - выдыхает с дрожью в голосе, впиваясь ногтями в мои плечи, - и меня всего начинает так колотить, как будто это не я только что кончил, а сам с женщиной не был лет сто, - такой стояк, что даже мошонка начинает дергаться.

   - Ты даже представить себе не можешь, во что ввязалась, - шепчу, прикусывая мочку ее уха и снова ловя своим телом ее волну дрожи, от которой уже дурею, как от наркотика. – Не представляешь. Я не выпущу тебя из своей постели до скончания веков.

   Ее вскрик служит мне ответом.

   Черт! Я ведь только слегка ласкаю, а она уже бьется в оргазме, уткнувшись головой в мое плечо и впившись ногтями в спину.

   И я понимаю, что это – самый большой кайф в моей жизни, - видеть ее оргазм, ловить его каждой собственной клеточкой.

   Пусть даже так. Пусть даже с бешеным стояком и дергающейся без разрядки головкой. Даже так.

    … Свет резанул по глазам так, как будто я самый настоящий вампир.

   Блядь, - проспал, - но после таких снов ни хера не хочется ни просыпаться, ни возвращаться в реальность.

   Давно мне она не снилась, - но теперь, стоило только ее увидеть, как эти сны вернулись снова.

   Блядь!

   Хронический, непрекращающийся мазохизм, - что в реальности, что по ночам!

   Мила уже проснулась – стало понятно по звукам из кухни и ароматам чего-то очень даже съедобного, - так, что даже слюнки потекли, а желудок тут же жалобно сжался, напоминая мне о том, что я хрен знает сколько времени уже нормально не ел.

   И я, блядь, понимаю, - все бы отдал за то, чтобы Мира вот так бы хозяйничала на моей кухне.

   Нет, не на правах моей постоянной девушки. На правах хозяйки этого дома. С которой я засыпал и просыпался бы всю свою жизнь.

   Пиздец. Кажется, и меня накрыло тем же, чем и друзей.

   А ведь раньше я об этом даже не задумывался, - и даже еще тогда, когда она уехала, а я искал ее повсюду, как ненормальный!

   А вот теперь четко понимаю, - не хочу больше ни гулянок, ни кабаков с девчонками, ни пьянок этих всех бесконечных, - вот ни хера. Тихого спокойного вечера рядом с ней, - пусть даже валяясь на диване и смотря какой-нибудь сопливый девчачий фильм, зато, умостив ее ноги себе на колени и поглаживая их с полным и абсолютным на это правом. И такого же спокойного утра, в котором кто-то из нас возится на кухне, чтобы приготовить второму завтрак. Вот оно, блядь, где, оказывается, счастье!

   Хотя горячих ночей, естественно, никто не отменял!

   Блядь, да я бы даже в выходные с ней из квартиры бы не выходил, - даже по парку прогуляться, не то что на какие-то там вечеринки до утра!

   Да….

   Кто бы мог подумать, что вот так меня развернет на сто восемьдесят градусов, а?

   И вот теперь понимаю, - у меня с самого начала не было ни единого шанса.

   С нашего самого первого поцелуя.

   С той самой первой ночи, - даже с момента, когда просто подошел к ней в кафе, глядя в ее одурительные глаза и ничего, кроме них, больше вокруг не видя.

   Не говоря уже о том, что я забрал ее девственность.

   Ни одного шанса быть с кем-то другим, не с ней. Ни единого.

   Ну, - кто бы мог знать, что один несчастный взгляд на девушку, что сидела в кафе у стенки вот так полностью изменит всю мою жизнь, а? Блядь, - может, тогда никуда бы и не пошел, - потому что сам себя не узнаю теперь!

   - Привет, - силюсь улыбнуться Миле, добираясь до кухни, - черт, ведь же старалась с этим завтраком, хотя и сама не в лучшем сейчас, чем я, состоянии, да и подбодрить ее хоть чем-нибудь нужно, - но ни хрена не получается. Погода за окнами изменилась, еще вчера мрачная осень снова подмигнула своим редким солнышком, только внутри все осталось пропитанным ледяным и хмурым дождем. И попасть сейчас с природой в одно русло – ну никак не получается. Как и выдавить из себя улыбку для Милы и какие-то обнадеживающие слова, - потому что ни хера у меня их нет, и сказать ей, что все наладится, - язык не поворачивается.

______________

Эх, никто так и не купился на то, что Антон занимался сексом с Милой! Ну, тоже хорошо, - значит, вы все в него очень сильно верите!!! Спасибо вам за это огромное!!!

   А я пока расскажу вам о 2-х моих книгах...

   " КСАНА И КОРОЛЬ" - четвертая часть цикла "БЕЗБАШЕННЫЕ"

Она -красавица и умница, только вот до сих пор одна.
У нее есть четкое представление о том, какой мужчина ей нужен!
Но только судьба, будто в насмешку, подбрасывает ей совершенно не тех, кто бы мог ей подойти!
Кого же ей выбрать - самонадеянного хама или загадочного молчаливого мачо, у которого есть свои непростые тайны?
Или остаться одной?
А, может, просто положиться на эту самую судьбу, которая ей нагадала, что она на отдыхе встретит своего короля?
Только вот - кто же из них ее судьба?

19 Глава 19

Наша пара... Соскучились?

20 Глава 20

   Блядь, - ну вот что еще мудаку этому ее нужно? Красавица, танцует так, что вообще улет, - хоть сейчас либо к нашему самому крутому певцу Апполло на подтанцовку, либо – с сольной программой, выступать и колесить по всему миру! Уверен, - успех при правильной раскрутке был бы просто колоссальным! И ведь умница же – на психолога учится, понимает, что танцами всю жизнь заниматься – не вариант! И, в отличие от всех остальных девчонок, что в « Искре» танцуют – никогда себе богатого папика не искала и на дополнительные услуги для богатых мужиков не шла!  С девчонками нашими вон все это время квартиру в складчину снимает, - а ведь с того же Артура бабки могла тянуть – и на квартиру даже собственную в том числе, не говоря уже про оплату учебы, тряпки там всякие с украшениями и дорогие курорты! Да еще и, блядь, - хозяйственная! И характер – просто ангельский! Ну, - это каким же надо быть мудаком, чтобы этого всего не рассмотреть и не оценить! Да еще и так страдать девчонку заставить!

   - Мил, предложение набить Артуру морду сильно, как никогда, - хрипло сообщаю, усаживаюсь за стол.

   Аромат от еды – просто непередаваемый! А как она умудрилась что-то такое обалденно вкусное из той фигни, что у меня в холодильнике было, наколдовать? Идеальная просто женщина, - да я и сам, блядь, как-то раньше этого не понимал и не замечал! Ну, хотя – да, раньше у меня приоритеты другие были – доступность, умения в постели и незаменимая ценность не напрягать после нее! А теперь вот – совсем другими глазами на все смотрю!

   - И что это изменит? – грустно ухмыляется Мила, усаживаясь напротив и разбивая своим аппетитом мои представления о том, что танцовщицы с обалденными фигурами питаются одним листиком салата в день. – Легче мне от этого точно не станет.

   - Добрая ты просто, Мил. Даже слишком. Девяноста процентам других стало бы легче – хотя бы от морального удовлетворения. Кстати, еще вариант есть, - мы с Эдом можем весь персонал из

« Искры»  перекупить и к себе утащить. Представляешь, что с Артуром будет, когда он поймет, что его ночной клуб – совсем пустой! А ведь новых людей еще научить нужно, не только подобрать. И сработаться тоже еще – не ближний свет! По результатам выйдет то же самое, что этот клуб на хрен подорвать! Хотя, если б сгорел, страховка и люди все равно бы остались. А так – убытков однозначно побольше получится!

   - Не думала, что ты такой кровожадный, Антон, -  Мила все-таки улыбается, пусть ее улыбка и имеет довольно бледный вид.

   И- да. Я кровожадный. А кто, блядь, сказал, что я обязан быть добрым, а?

   - Есть такие, Мил, люди, которых просто необходимо ткнуть носом в дерьмо, чтобы они почувствовали, каково это. Иначе никак. Иначе они других всю жизнь в него окунать будут, считая, что так и  надо.

   И – да. Реально. Это – моя жизненная позиция.

   Потому что идея о том, чтобы подставить вторую щеку – бред чистой воды. По этому принципу всякая мразь тебя всю жизнь ломать и ноги вытирать так и будет, пока щеки не закончатся. А идея о прощении, - тоже мало смахивает на разумную. Прощать, как по мне, это просто не отравлять себя ядом ненависти и обид на весь мир или на обидчиков, внутри себя дерьма всего этого не носить. Но если при этом не давать обратку, каждый урод почувствует свою вседозволенность. Поэтому – да. Забыть и забить. Но в морду зафигачить нужно обязательно.  Испытывая при этом полное спокойствие. Я прав. Хоть некоторые меня, конечно, и не поймут.

   - Не надо, Антон. Даже не хочу об этом думать. Сейчас – так точно, - Мила передергивает плечами.

   - А чего хочешь? – закуриваю, протягивая ей через стол уже прикуренную сигарету. И сейчас я готов исполнить большую часть ее желаний, - в пределах, естественно, разумного, - хоть неразумное вряд ли придет ей в голову. Даже если они не будут связаны с жестокой расправой над ее уродом.

   - Знаешь… Сегодня – я просто хочу пережить этот день.  Завтра. И дальше – день за днем, неделя за неделей. До тех пор, пока не приду в себя и не забуду его окончательно. Тогда, наверное, у меня появятся какие-то реальные желания, - Мила сутуло наклоняется над столом, выглядя такой потерянной, что меня самого полосует изнутри.

   Нет, это очень херовая идея, - вот так сидеть и вариться в своей боли, - как, блядь, овощ в собственном соку! Реально – только сильнее затянет, - так, что вообще, блядь, жить не захочется! Понимаю, конечно, - кому ж, как не мне, понимать, что само по себе ни хера все не пройдет и никуда не денется.

   Переключиться на что-то – обязательно нужно, вот просто жизненно необходимо! По себе знаю, - блядь, да если бы не радио и не наши с Эдом выступления, я просто бы свернулся калачиком на своем диване и медленно подыхал бы, пока не сдох окончательно!

   - Кстати, Мил, а ведь Апполло – это идея! – я таки загораюсь, понимая, что хоть чем-то реально могу помочь! – Ты ведь не только от Артура ушла, но и из его клуба, я же правильно понимаю? А заниматься чем тогда будешь? Ну, только учиться – это же вообще не вариант! Да и зарабатывать на чем-то нужно!

   - Антон, ну перестань, - Мила отмахивается, с тоской глядя в окно. – Ну, - где я, а где он? Апполло же скоро величиной на всю страну станет!

   - Нет, дорогая. Это ты перестань, - я решительно подымаюсь, давя окурок в пепельнице и делая большой, как всегда, глоток кофе. – Перестань принижать себя, Мила! Да ты, блядь, цены же себе не понимаешь! Или ты что думаешь, - если  бы Апполло так о себе думал, то хоть чего-нибудь бы достиг? Успех не приходит просто так, дорогая, и для него не нужно родиться каким-нибудь вот совершенно особенным гением! Нужно просто пахать – 27 часов в сутки! И перестать думать, что ты – просто обыкновенный человек, у которого ни хрена не получится достать до звезд! Давай. Собирайся. Поедем прямо к нему и поговорим.

   - Да ну… - Мила опускает голову и краснеет, - и, блядь, я понимаю, что нашел самый правильный вариант, - потому что на самом деле переключиться на что угодно в такой, как у нас с ней ситуации – не получится. Тут именно на важное, на то, о чем мечтаешь, нужно лупить – и по полной программе! Только оно способно отвлечь и увлечь по-настоящему, да и, блядь, - только оно на самом деле чего-то стоит! А просто от всяких занятий, тупо чтобы отвлечься, как и от баб других – только еще херовее станет! – Ну, Антон – как ты себе это представляешь? Я же понимаю его режим жизни! Только человек спать лег, а мы тут к нему заваливаемся!

21 Глава 21.

Дорогие друзья!

Очень много вопросов в личных сообщениях по поводу цикла, поэтому отвечу здесь, чтобы уже всем и сразу! 

Еще раз уточню ВСЕ КНИГИ ЦИКЛА МОЖНО ЧИТАТЬ ОТДЕЛЬНО, они связаны только общими друзьями, но каждая книга - это своя история!

ИТАК:

1. Книга. " Собственник" История Леры и Славы Бурина. Бесплатно на сайте.

2. " Собственник. Бонус" Что-то вроде эпилога к " Собственнику" Бесплатно.

3. Книга. " Хмельная страсть" История Глеба и Кати. Бесплатно до полного завершения цикла, т.е. до тех пор, пока не будет опубликована последняя книга о наших друзьях!

4. Книга. " Романтик" История Эда Лагина и Дины. Очень горячо и одновременно трепетно.

5.Книга. " Ксана и король" История Ксаны - и вот тут уж взрыв страсти и юмора!

Ну, и 6-я книга - вот эта. " Безбашенный"

Проще всего перейти, нажав на слово "Безбашенные" ( там, где указан цикл в названии книги" ) С любой книги нажимаете - и попадаетет на все книги цикла в хронологическом порядке.

   Надеюсь, тем, кто начал знакомство с нашими героями с этой книги, понравятся и  остальные! Очень верю, что ни один из героев не оставит вас равнодушными к своей истории!

Ну, а я, как всегда, с огромным нетерпением жду ваших впечатлений!!!

Вы -лучшие!!!

Люблю вас!

ВАША Кира.

( П,С, в моей группе в ВК по-прежнему выкладывается много интересного! Заходите в гости и подписывайтесь!!! Буду вам рада!!!_)

________________________________________________________  

  - Пойдем, одиночество, - тяжело подымаюсь из-за стола, бросая взгляд на часы.

   Да, проспали мы с Милкой, конечно, безбожно!

   Но, слава Богу, сегодня у меня выходной на радио и отдувается за меня Элька, да и, в конце концов, надо же в этой жизни хотя бы раз в год по-человечески выспаться! А то я как та сова из интернета, которая на вопрос когда ты высыпаешься, отвечает « куда высыпаюсь»?! Да и Милка, похоже, тоже этой роскоши себе не особенно часто позволяет!

   Поэтому сегодня побуду-ка я просто почти обыкновенным студентом, - поучусь спокойно, без всяких ранних подъемов. До вечера, конечно, только, - а дальше нас опять накроет кутерьма новых программ с Эдом. Да и с Апполло обязательно сегодня поговорю, - надо Милку таки пристроить и как можно удачнее. Ну, в крайнем случае, к Эду пойдет, в « Эйфорию» - тоже неплохой, в конце концов вариант, - не хер ей больше рядом с тем идиотом делать!

   Даже стены в универе, кажется, пахнут Мирой, - тем самым зубодробильным ароматом, который сводит меня с ума даже, блядь, в моих снах.

   Шарахаюсь от каждой появляющейся на горизонте девчонки, - потому что, блядь, встречаться с ней, - вот пусть даже так, случайно, в коридорах, - это просто мазохизм! Одно сплошное проворачивание ножа в сердце – снова и снова. Нет, блядь, лучше вообще – забыть и не видеться! Даже и не вспоминать!

   А все равно сердце каждый раз жадно бьется, стоит только издалека увидеть копну черных волос.

   Я, блядь, наверное, и правда, мазохист, потому что при всем нежелании с ней встретиться, в глубине души именно на это и надеюсь, и, блядь, до скрежета челюстей, до зуда в сжатых крепко пальцев в кулаки таки хочу ее увидеть!

   Это пиздец. Полный.

   Благо, я на нее таки не натыкаюсь.

   И вечером выхожу из универа с каким-то болезненным облегчением. В конце концов, у заочки и стационара разное время пар, да и наша сессия скоро закончится. Возможно, есть даже шанс, что мы вообще больше никогда не пересечемся, пусть даже и будем ходить по одним и тем же коридорам и аудиториям. Осталось только перестать так маниакально прислушиваться к ароматам, и перестать думать о том, что вот на этом месте, на которое я сажусь, может быть, с утра сидела Мира. Иначе я просто свихнусь – окончательно и бесповоротно!

*   *   *

   - Принимай новенькую! – делаю морду кирпичом, когда в « Эйфории» вечером таки появляется Апполо со своей свитой, выталкивая вперед мнущуюся Милу.

   - Это в каком смысле? – хмурится звезда попсы, окидывая нашу подругу с головы до ног уничижительным взглядом.

   - В том, что она – ценный и совершенно незаменимый кадр для каждой звезды, Лех! Ты всю жизнь мне благодарен будешь за такой бриллиант!

   - Да? – Леха вскидывает бровь и морщится, прикуривая. – Знаешь, какой-то странный у нас с вами блат получается. Я вам в вашем ночнике концерты свои делаю, в ущерб собственному времени, между прочим, кассу вам и популярность подымаю, еще, сам, блядь, не понимаю, каким чудом вы развели меня на этот идиотский концерт для студентов, а теперь ты мне в труппу еще и девочку свою впариваешь! Не перебор, Тох, нет? Может, скоро я за тебя и программу твою на радио вести буду? Или ты мне графики гастролей начнешь составлять? Ну, в Тьмутаракань какую-нибудь, например, потому что там живет твоя мама или сестра или тетка или кошка твоей тетки, и им очень хочется меня послушать?

   - Ну, Лех, - я ржу, а Мила сникает, опуская голову. – Во-первых, ты тоже имеешь неплохую прибыль с нашей кассы в « Эйфории». А то, что клуб подымается, - да, не вопрос, и твоя заслуга тоже – так мы с Эдом часть клуба тебе предлагали – ты ж сам отказываешься. Предложение, между прочим, все еще в силе! А студенты, - блядь, да мы ж тебе аудиторию нарабатываем! Бесплатный концерт, - а дальше они за тобой по всем гастролям ездить начнут! А Мила – это вообще самородок! Я вот вчера с огромным трудом ее переманил из очень крутого клуба – и если ты пропустишь такую потрясающую возможность, сам же локти потом кусать будешь! Ну? Ты посмотри хотя бы на то, что она умеет!

22 Глава 22

Мира

   - Марин, ну какая вечеринка? Какой концерт? – я устало выдыхаю, - все только и говорят, что о завтрашнем вечере, на котором должно быть что-то невообразимое! Вот и Маринка, с которой мы успели почти подружиться – видимо, от того, что и она, как и я, тоже только что перевелась сюда из другого универа, мне уже с самого утра все уши прожужжала, раз сто пятьдесят уже сказала о том, как все будет чудесно и что я просто не могу не прийти. Ну, не то, чтобы мы стали уж очень прямо близкими подругами, но, насколько это возможно за такое короткое время…

   Хотя… Как подсказывает практика, полюбить так, чтобы насквозь – тоже много времени не нужно. Пара минут – и можно по-настоящему, прямо вот на всю жизнь пропасть!

   - Мне еще разницу досдать нужно – да, много часов разницы, между прочим, по сравнению с моим универом. А некоторых предметов у нас же вообще не было – и мне их нужно сдать с нуля! Да и после болезни еще не отошла… Какие мне сейчас концерты и вечеринки, ну?

   - Вот как раз это для тебя – самое сейчас то! – хохочет Маринка, а я, как и с самого утра, нервно озираюсь по сторонам.

   Только сегодня вышла после болезни, - тот дождь так и не прошел для меня даром, и я три дня просто провалялась в отключке с высоченной температурой, периодически выныривая в реальность и снова уплывая в полусон-полубред.

   Так даже и лучше, - потому что не представляю, как бы могла на следующий день появиться в универе…

   А если бы… если бы наткнулась на них где-то в коридоре… Даже не знаю, чтобы тогда было и как бы я это пережила!

   В любом случае, бродила бы хуже самого распоследнего бледного привидения с чернющими синяками под глазами – а мне совсем не хотелось появляться в таком виде. Вот такой убитой.

   Так что болезнь дала мне время, которое было просто необходимо – хотя бы на то, чтобы просто отдышаться и посмотреть правде в глаза, смирившись с ней окончательно, - его записка и цветы были на самом деле просто насмешкой, а, может, жестокой местью за то, что вот так бросила его тогда, не попрощавшись.

   В любом случае, его сердце явно занято и он наверняка прочно с другой. Ведь, если она у него ночует, значит, у них все достаточно серьезно.

   В бреду в снах я снова возвращалась туда, на Побережье, в самые счастливые мгновения моей жизни.

   Туда, где на меня смотрели любимые и любящие глаза. В его руки, - такие огромные, сильные и такие нежные, из кольца которых так не хотелось выбираться!

   В запах его кожи, который вдыхала, зажмурившись – такой по-настоящему мужской, чуть терпкий, немного горький, но от которого кружилась голова и которым каждый раз не могла надышаться….

   У меня было достаточно времени подумать.

   И я поняла – это ведь даже и хорошо, что я все поняла и все увидела.

   Антон – он просто останется для меня на том Побережье. В том нашем с ним номере, в нашей постели, в наших бесконечных прогулках по пляжу под яркими звездами, в любви, которая казалась более мощной и более безграничной чем огромное море…

   И все, что было между нами  - оно тоже останется там.

   А здесь…

   Здесь мы будто незнакомцы, каждый  - со своей жизнью.

   Вот так – разграничить и отрезать.

   Просто не воспринимать его, того, которого могу встретить здесь, как того же человека, с которым были вместе. Вот так провести черту, как будто это вовсе и не он. Потому что… Потому что тот Антон – никогда бы так со мной не поступил! Не насмехался бы так жестоко! Он просто на такое не способен!

   От этого решения мне стало легче, как будто небо над моей жизнью прояснилось.

   Но…

   Но мне все равно безумно страшно было с ним случайно повстречаться, столкнуться где-нибудь, и…

   И в глубине души я почему-то как-то совсем отчаянно надеялась на это.

   Конечно, о том, чтобы поговорить или даже поздороваться – не было и речи.

   Я сбежала бы, как заяц, если бы увидела его.

   Но глупому сердцу все равно хотелось заглянуть в его лицо, в его глаза, увидеть его расслабленную и одновременно такую сильную, пружинящую походку, поймать его улыбку – пусть адресованную другой и издалека.

   И, скажем прямо, все это совсем не придавало мне сил после болезни, - но выйти было нужно, потому что потом все эти хвосты я просто не успею подтянуть.

   - Во-первых, выглядишь ты реально хуже привидения, - продолжала вещать очевидное Маринка. – А, во-вторых, от того, что ты занырнула во всю эту учебу, ничего ты не выучишь, только каши в голове больше станет! Все надо делать постепенно, а если не отдыхать и не расслабляться, тем более – после болезни, совсем себя загонишь! И разницу не сдашь и еще сильнее можешь заболеть! А вечеринка! Концерт! Это ж сколько адреналина и позитивных эмоций! А на них, - это всем известно, как на крыльях потом все, за что берешься, легко получается!

   - Марин… - вздыхаю, пытаясь  ее остановить. Черт, ну и так же трудно сосредоточится на учебе, а она еще и отвлекает постоянно!

   - И это, между прочим, самый лучший способ со всеми познакомиться! – довершает свою речь подруга. – Не сидеть же нам до самого окончания вот так, на отшибе, никого здесь толком и не зная! А так, на концерте, - посмеемся вместе, потанцуем, покуражимся! И все – почти своими сразу станут! Вольемся, так сказать, в новый коллектив!

   - Марин… - блин, вот опять напутала с тестом, - переписывать теперь придется!

   - Да ты хоть понимаешь, кто там будет? Сам Апполло! А еще – Дольский с Лагиным, ну, юмористы! Да на их концерты же билетов днем с огнем не достать! Это я еще о ценах не говорю! А тут – все нам на блюдечке, все бесплатно! Ну, Миррррр!!! Ну я же одна, без тебя не пойду! Я ж белой вороной буду, совсем одна!

   Да, тут я с подругой согласна, - по одиночке на такие вечеринки не ходят, это факт, особенно когда почти никого не знаешь…

23 Глава 23

*   *   *

   - Мир, ну, - какой концерт, какая вечеринка? – мама устало вздыхает и смотрит на меня так, как будто я сказала, что срочно улетаю на Луну. – Сейчас совсем не время для такого, ты же прекрасно понимаешь.

   - А когда будет время, мам? – грустно выдыхаю я. – Когда я выйду замуж и у меня будет трое детей?

   Черт, вот не хотела же поначалу идти, а теперь чуть не плачу.

   Почему я не имею права ни на что??? Ну, - почему вот так? Я же, в конце концов, ни в чем не виновата!

   - Ну, ну, доча, не надо, - мама тут же срывается и обнимает меня, гладя по волосам. – Вечеринка – это, конечно, неплохо, да… Но… Ты же только после болезни, - даже еще и не вычухалась окончательно, моя бы воля, я б тебя недельку в постели продержала. Да и догонять по учебе тебе так многое нужно! И Вадим же завтра должен приехать…

   - Мам! – я вскидываюсь. – Я ведь живой человек! Мне хочется просто переключиться, повеселиться, познакомиться со всеми, в конце концов!

   - Ну, ладно, - мама грустно вздыхает, отводя глаза к окну. – Раз тебе так сильно хочется… Иди, конечно….

   Врываюсь в свою комнату, защелкивая дверь на замок и падая на постель.

   Ну, - почему она все время так все выворачивает, чтобы я почувствовала какую-то вину? За то, что хочу вон повеселиться даже!

   Хочется разреветься – очень непростыми стали в последнее время отношения с родителями, но воспоминания про отдых на Побережье затмевали этот неприятный факт. Да, я просто убегала в воспоминания, которые согревали не хуже морского солнца! А теперь…

   Нет, - и теперь я не собираюсь закиснуть и реветь! – встряхиваю головой, решительно поднимаясь и распахивая шкаф. Я собираюсь просто не думать об этом! И – да! По-настоящему повеселиться на этой вечеринке! Выбросив все грустные воспоминания из головы!

*   *   *

   - Мир, ну ты скоро уже? Опаздываем ведь! – звонкий голос Маринки сочиться счастьем и волнением из трубки, а я до сих ор так и стою над грудой своих нарядов, никак не определившись, что же надеть.

   – Кстати, танцуй! Я выбила нам самый шикарный столик! Пятый номер, почти у самой сцены! Идеальное просто место!  Греметь не будет, как в первом ряду, но зато все будет видно лучше, чем остальным! И бар там рядышком, а сбоку танцпол!

   - Как тебе удалось? – блин, я еще как-то и не настроилась окончательно на вечеринку – ну да, все потому, что не хватало вот ее голоса – ну, в смысле компании на вечер. Эх, в прежнем универе все было иначе… И мы бы уже целой стайкой сидели бы над нарядами с девчонками!

   - Ну… Ловкость рук и никакого мошенничества! – хохочет Марина. – Потупила глазки, постонала, что мы новенькие и никого не знаем, и вот оно – счастье! Только, Мир! Надо же вовремя приехать, а то, если опоздаем, столик пустовать не будет! И нам придется жаться где-нибудь у дальней стеночки, и мы оттуда ничего вообще не рассмотрим! Так что давай! Собирайся там в темпе! Лучше вообще бы пораньше приехать!

   - Оооо, Марин… - растерянно смотрю на часы и понимаю – ну, никак пораньше точно не успеть! – Давай ты меня не жди! А то реально столик профукаем! Занимай места, а я уже подъеду.

   - Только не говори, что у тебя проблемы и тебя не отпускают! – так и слышу, как падает шкала восторга и настроения в голосе. – Тебе не пять лет, в конце концов, и даже не шестнадцать! Или у тебя парень ревнивый? Тогда бери его с собой, - думаю, никто и не заметит и его пропустят с нами!

   - Да нет, Марин, все нормально, - усмехаюсь, почему-то представляя, как бы пришла на вечеринку с Антоном. Хотя… если бы мы были вместе, то сильно сомневаюсь, что захотелось бы куда-то идти в людное место, - мы даже на море никуда не выбирались, все никак надышаться друг другом не могли. А счастье требует интима и не терпит чужих глаз, да…..

   Черт, - ну вот зачем я снова вспоминаю?! Решила же – прошлое должно там и остаться! Но все равно – душу скребут противные кошки….

   - Я просто не успеваю! Но буду обязательно! Все, Марин, езжай, пока не поздно!!! Чем дольше мы с тобой болтаем, тем меньше у меня времени на сборы!

   - Тогда не отвлекаю! Все! Пока!

   Слышу, как стучат Маринкины каблуки, пока она не отключилась и так и представляю, как она носится по комнате, наводя последний марафет.

   Черт! Надо было спросить, что она надела, тогда, наверное, определиться было бы проще!

   В конце концов, решаю не заморачиваться – не на прием же идем и не в театр! Так что, наверное, кожаные шортики короткие и блузка им в тон, кремовая, полупрозрачная, - будет просто идеальным вариантом!

   Достаю из глубины шкафа еще запечатанный обалденно красивый набор белья, - все лежал у меня в ожидании какого-то своего особенного часа, которого, похоже, так и не наступит,  любуюсь собой, повертевшись в нем перед зеркалом, и, одевшись, подымаю волосы в высокий хвост.

   Особенно играться с макияжем уже и некогда, так что просто наспех рисую летящие стрелки, подкрашиваю ресницы, освежаю губы почти прозрачным блеском – и вылетаю на улицу, набросив плащ подлинее, - в таких шортиках уж точно без ничего, что бы их прикрывало, по улице ходить я бы не решилась – ну, разве что была бы не одна, а то иначе и до университета не доберусь!

   Черт, я таки опаздываю, - когда взлетаю по ступенькам при входе, уже доносится музыка и какое-то не совсем стройное пение.

   Странно, - Марина же говорила, что Апполло будет выступать и юмористы какие-то? Может, напутала, или специально меня так соблазнить пыталась? Но, судя по тому, что я слышу, это больше похоже на караоке в исполнении наших же студентов!

   В пустынных коридорах мои каблуки звучат так гулко, что даже как-то не по себе становится.

   А ведь я не спросила у Маринки, в каком из залов будет проходить концерт!

   Их здесь целых три, - и что же мне теперь? Бродить по коридорам, выясняя, где именно?

24. Глава 24

   - Нет, нет, в порядке все, - разноцветная утирает слезы хохота. – Мы сами туда идем, так что и подскажем и покажем. Ну… То есть – почти туда, но по дороге все равно.

   Блондинка наконец отворачивается от меня, перестав сканировать и изумленно смотрит на подругу. Кажется, я таки была права, - они с самого начала и не собирались подсказать, но эта почему-то, видимо, вдруг передумала. Хотя… Не факт, что не стоит ожидать от них какого-то подвоха типа подвала или еще какой-нибудь пакости. Но ничего, я буду начеку.

   - Странно просто, что ты не знаешь, кто эти… Комики… - сквозь новый приступ смеха говорит разноцветная. – Чего, - реально, не знаешь?

   - Ну… Я не очень интересуюсь, если честно, таким, - пожимаю плечами. Может, фанатки какие-то, вот они и в шоке, что я их кумиров не запомнила даже по фамилиям? – Меня подруга вообще-то прийти сюда подбила. Ну, а Апполло, - его же все обожают! Ради его концерта можно и комиков потерпеть, даже если и не понравится…

   Ох, наверное, я это зря сказала…

   - Капец, - бросает блондинка, а разноцветная ей кивает в ответ.

   - Ладно, пошли, - берет меня вдруг за руку и чуть ли не бегом тащит за собой, - так, что я чуть каблуки не сбиваю, тут же вспомнив огромного питбуля, что был когда-то у моего соседа. С ним было точно так же – выйду с собачкой прогуляться, а собачка эта как сиганет, - и я просто еду за ней на каблуках, уцепившись за поводок.

   Хотя… Мы ведь и правда опаздываем.

   Зато я точно знаю, что никакого подвоха нет, - звуки становятся все громче и ближе. Ну, по крайней мере, меня тащат туда, куда и нужно.

   - Все, - разноцветная тормозит так же резко, как и дернулась вперед, наконец отпуская мою руку.

   - Пришли. Вот в те двери заходишь, а через подсобку уже и в зал.

   - Спасибо, - нет, все-таки, странные они какие-то, однозначно. – А вы?

   - А нам… - она неопределенно машет рукой в сторону. – Нам еще автографы взять надо, вот. Так что мы – туда, а потом – тоже в зал, сразу за тобой, - разноцветная как-то странно мне подмигивает и тут же утаскивает подругу за руку за ближайший угол.

   Ладно, мало ли у кого какие тараканы, - решаю, пожав плечами и захожу в невзрачную дверь. Вот никогда бы не подумала, что вход в зал через нее! Ну, - точно бы заблудилась!

*   *   *

Лера

   - Лер, а ты уверена, что это она?

   Только что в коридоре, как всегда, опаздывая, мы замечаем эту девушку. Что-то я в последнее время стала совсем рассеянной и собраться вовремя для меня – самый настоящий подвиг! Которого, к счастью, Славка от меня не ждет и совсем не возмущается из-за моих теперь уже ставших постоянными опозданий! Только улыбается какой-то безумно счастливой улыбкой каждый раз, когда я пытаюсь извиниться и притягивает к себе, гладя по животу, по которому еще совсем ничего не видно! Ну вот ни капельки! Но Слава убеждает меня в том, что он чувствует нашего малыша, а я решила с ним не спорить, - ну зачем, если он так от этого счастлив?

    - Уверена, - шиплю Полинке так, чтобы она не услышала – в этих пустынных коридорах, когда никого нет, такое эхо, что даже если про себя говоришь, и то тебя на другом конце корпуса слышно. – Мне Слава ее показывал. Она когда еще букет Антона выбросила, парни потом свое шпионское расследование провели и узнали, кому приносили букет. Это точно она.

   - Стерва, - шипит Полли, взмахивая руками. – Может, прижмем ее тут к стеночке, а? Никто и знать не будет!

   - И что, Поль? Расчленим и уйдем? – я уже хохочу, прикрывая рот ладошкой. – Отомстим за Антона нашего?

   - Даже прям и не знаю… А что, у тебя с собой нож есть?

   Ну, Полли, конечно, как всегда!

   Хотя, если честно, то даже я бы несколько раз ее за хвост дернула бы, - а ведь мне такие разборки никогда не были по душе!

   Но ведь и так же с живым человеком нельзя!

   Даже если бы не знала Антона, - да будь просто любой, пусть даже самый противный и захудалый парень, - разве так можно, - взять и вышвырнуть его цветы и признания? Тем более, - Антон! Да он же потрясающий! И уж точно никогда и ничем эту девицу не обидел! А как из-за нее страдал! Как метался по всему Побережью. А после и по столице, разыскивая ее! Каждое утро к ней по радио обращался, надеясь, что она его услышит! А она с ним – вот так….

   - Были бы ножницы… - мечтательно закатывает глаза Полли. – Я бы ей хоть волосы эти обкромсала… Не то, конечно, чего она заслуживает, но хоть что-то…

   А ведь я с ней солидарна, - с ужасом понимаю, нащупывая в сумочке маленькие маникюрные ножнички.

   Блин, - нет, ну нет, ну вот что я делаю, о чем думаю?

   - Пошли отсюда, - хватаю Полинку за руку. – Сами разберутся как-нибудь, без нас. Давай не лезть в это во все.

   Ведь все равно это Антону ничем не поможет. Эх, лучше бы мы его с какой-нибудь приличной девушкой познакомили, а то жалко на него смотреть, особенно в последние дни! Но ему нужно время, чтобы забыть эту бессердечную стерву. Хотя, - надо признать, - красавица она редкая. И даже не скажешь по милому личику, что вот так способна не просто разбить сердце, а еще и каблуком по нему потоптаться, чтобы для надежности!

   - Ладно, - вздыхает Полинка. – ты права, пойдем. А то дел сейчас наворотим.

   И мы бы ушли, - но она сама нас догоняет.

   Блин, - так и чешутся руки схватить за хвост и потянуть вниз. Сами просто дергаются. Чтобы вот – до слез из глаз ей больно стало.

   Когда она спрашивает про концерт, это желание становится просто нестерпимым, - нет, ну, надо же, какая наглость! Еще и на концерт Антона собралась! Это звездец просто!

_______________

Как думаете, наши девчонки Миру правильно направили??? Или придется ей сидеть в какой-нибудь подсобке весь концерт? Мммм?

25 Глава 25

   Мы с Полинкой впадаем в одновременный ступор, - вот уж такого точно никто не ожидал! Но, видимо, у некоторых нет совершенно никаких планок! И наглость их просто безгранична! Не знаю, как насчет маникюрных ножниц, но вот перца с горчицей я бы ей точно подсыпала! Прямо в нижнее белье, чтобы еще месяц после этого сесть не смогла! Хотя… Это, между прочим, идея! Надо будет узнать, когда у них спорт и зайти в раздевалку! С бельем, конечно, не повезет, но на одежду насыпать можно! Пусть потом у нее все тело волдырями покроется!

   А вот когда оказывается, что она понятия не имеет о том, какие там комики выступать будут, я замираю, а у Польки, похоже, начинается просто истерика.

   - Ты зачем ее туда отправила? – шиплю, когда мы остаемся вдвоем, сворачивая за угол.

   - Знаешь, Лера, - пожимает, как ни в чем ни бывало, плечами Полли, - я решила, что это – судьба…

   Смотрю на подругу, и просто не знаю, - смеяться или плакать.

   Хотя, наверное, она все же права и все сделала так, как и надо было. Но…

   - Полли, - начинаю, но меня уже обнимают крепкие руки любимого, - кажется, врезаться в него у меня стало уже вечной привычной, еще с самого начала наших отношений.

   - Снова опаздываешь, - шепчет Слава мне в висок, обхватывая живот и зарываясь в волосы. – Люблю вас.

   И, конечно, я теряю нить разговора, а вскоре и вовсе забываю обо всем на свете.

   Вот такой он, мой муж.

   Только голову с ним и терять. Ох. А что будет, когда еще и маленький появится? Совсем без головы останусь!

Мира.

   После ярко освещенных коридоров эта полутемная подсобка кажется совсем утопающей в непроглядной тьме.

   По крайней мере, я так совсем ничего не вижу вначале, и даже на миг чувствую, как кружиться голова, - приходится опереться спиной о дверь, в которую вошла, и тут же раздается еле слышный щелчок, - черт, я, кажется, ее захлопнула! Ну, ничего, нужно только проморгаться и, когда смогу нормально видеть, буду с этим разбираться. Надеюсь, что эти девушки все-таки не мажорки, решившие меня где-то запереть, как я было и подумала поначалу.

   Но…

   Черт!

   Стоит мне чуть привыкнуть к темноте, как понимаю, - легче мне от этого не стало, - вот ни на капельку! Да уж лучше бы в самом деле меня заперли в какой-нибудь каморке!

   Снова плывет голова, потому что – нет, этот запах, который мне чудится везде с тех пор, как наткнулась на Антона – мне не мерещиться! И его я  ни с чем не спутаю, он въелся не только в мою собственную кожу, но и глубоко вовнутрь!

   В маленькой комнатушке начинает резко вдруг не хватать воздуха – вернее, он улетучивается, испаряется с какой-то просто безумной скоростью!

   Тогда как лицо, склоненное над столом, которое я вижу в профиль, высокая крепкая фигура разрастаются, кажется, до совсем запредельных объемов!

   И я – не могу дышать.

   Не могу даже пошевелиться, чтобы сбежать отсюда!

   Ничего я не могу, кроме того, что бы вот только стоять и смотреть на него.

   Вбирать все, что вижу, - вбирать в себя до капли.

   Изогнутый уголок рта. Сосредоточенную складочку на лбу. То, как дергается ямочка у него на подбородке, когда он прикусывает карандаш. Сильные руки с оплетенными венами. И запах. Запах, от которого кружится голова и подгибаются ноги. И все пространство вокруг становится наэлектризованным до невозможности!

_______________

   Дорогие друзья! Дальше будет открыта подписка на эту книгу.

   Огромное спасибо тем, кто пойдет со мной и героями дальше!

 Люблю вас!

   ВАША Кира

26 Глава 26

   - Лен? – тихо произносит Антон, не отрывая глаз от стола с какими-то набросками.  – Тут подправить еще кое-что надо, - ничего, пока студенты поют и развлекаются, как раз успею. Хорошо мы это придумали – пусть каждый тоже почувствует себя звездой, попоет, покажет, на что способен. Ты кофе принесла? Лен?

   Как он услышал, - не понимаю. Я ведь даже не дышу, - не могу, не способна, забыла, как это делать! Разве что удары сердца глухо раздавались в тишине, пока он не заговорил. И, кажется, были такими громкими, что перестучали даже музыку и песни, что доносятся из зала.

   - Лен? – как в замедленной съемке смотрю, как подымается вверх его бровь, - медленно, безумно медленно, как он приподымается, разворачивается ко мне… Боже, какой же он красивый, - просто идеальный!

   И… Так же замирает, как и я с чуть приоткрытыми губами.

   И я – ничего не могу сказать, не могу по-прежнему ни вдохнуть, ни пошевелиться.

   Только сжимаю руками сумочку, вот просто впиваюсь в нее пальцами, наблюдая в его глазах такой сумасшедший калейдоскоп – удивления. Неверия, любви, восторга, боли, глядя на то, как его рот сначала дергается в улыбку, а после болезненно кривится…

   И меня захлестывает, - окончательно, бесповоротно, насквозь прошибает.

   Потому что внутри у меня, - все то же самое и с такой же силой.

   Так и стоит, - минуту? Час? Весь вечер?

   Замерев, - и только стук уже двух сердец звучит так громко, что, кажется, разорвет сейчас барабанные перепонки.

   Зато сколько всего там, в глазах…

   Черт! Мне бы развернуться и бежать, - но не могу… Будто приросла я к этому полу!

   - Мира, - Антон отмирает первым, делая шаг вперед, а я даже глаза закрываю, утопая в его хриплом голосе.

   Как тогда. Как когда-то в минуты нашей страсти. От этой хрипоты его я с ума сходила. Только… Только сейчас она – больная, надтреснутая, и все же… Все же такая одуряющая, такая блаженная, что с моих губ сам по себе слетает нежданный еле слышный стон.

   - Мира…

   Я по-прежнему не могу пошевелиться, только откидываю голову назад, на дверь за моей спиной, а он – наклоняется, так близко, что наши ресницы сейчас, кажется, переплетутся, проводя пальцами по моей щеке.

   Его глаза – не смотрят, они даже не горят – полыхают. Дикой смесью страсти, недоумения, и… да, и любви, - я не могу сейчас ошибиться, это то самое, что я столько раз видела в его глазах – вот та любовь, та же, что переполняет и меня так сильно, что, кажется, внутри не удержать… Только теперь она помножена в тысячи раз, а еще – там, на ее дне, - безумная горечь.

   - Мира моя, - руки жадно впиваются мне в волосы, притягивая лицо еще ближе, - так близко, что я вижу отражение собственных зрачков в его глазах.

   И…

   Все!

   Не остается ничего больше, - ни этой комнаты, ни понимания того, где мы, ни здравого смысла, - ничего!

   Только одно, - огромное, необъятное, то, что бьется в наших сердцах, сливаясь в единый стук.

   - Антон, - выдыхаю прямо в его горячие губы, ловя обжигающее дыхание, сходя с ума окончательно.

   - Как же я скучал, - хриплый голос уже скользит по моим губам, поникая вовнутрь, в горло, в самое сердце, отбиваясь внизу живота тяжелым, почти болезненным узлом. – Я не могу без тебя, Мир…

   - Я без тебя не живу, - лихорадочно скольжу словами и кожей по его рту, наконец оживая, охватив руками напряженные бицепсы.   – Не могу…

   Боже, - как же это естественно, как правильно, - быть вот так, с ним, вместе, рядом, обхватив его руками, ощущать его жар, исходящий от кожи и тонуть, тонуть в этих сумасшедших, диких, почерневших глазах… Моих глазах, потому что он – будто продолжение меня, как сиамский близнец, уж точно не меньше.

   Я задыхалась? Я не могла дышать, когда оказалась с ним рядом?

   Нет! Это без него я не дышала, - совсем, - только сейчас это понимаю!

   - Антон…

27 Глава 27

      Его губы накрывают мои с полным безумием, впиваясь так, как будто он хочет вобрать меня в себя всю, без остатка.

   Он никогда не целовал так, - но сейчас наши языки схлестываются, а тело просто выгибается натянутой дрожащей струной.

   Я плавлюсь, вся превращаясь в пламя под его диким взглядом.

   Как феникс – умираю, чтобы снова стать живой в этом безумном, сумасшедшем огне!

  Даже воздух вокруг нас, кажется, потрескивает, от переполнившей его электрики и напряжения, которое вот-вот должно взорваться безумным сполохом, не говоря уже о нас самих! Все внутри дрожит и выстреливает, будто лопаются те самые невидимые струны.

   Руки Антона, как тиски, сжимают мои бедра , а его сумасшедший, лихорадочный напор – просто сбивает с ног.

   Наши языки схлестываются жаром под хриплые полустоны и всхлипы, сама не замечаю, как мои руки начинают лихорадочно скользить по его твердой, будто каменной груди, нырнув под рубашку.

   Сердце колотится где-то в горле и даже в глазах темнеет.

   И уже плевать.

   Плевать на все.

   На все, что будет теперь дальше.

   Потому что никакая сила не способна оторвать меня от него!

      Антон жадно дергает мою блузку, пуговички с грохотом осыпаются на пол, так и не прерывая жадного поцелуя, продолжая таранить меня языком, как будто выплескивая все то же, что и во мне накопилось за все это время, - и одновременно давая почувствовать, как изголодался, будто клеймя, будто прокалывая меня сейчас насвозь.

   Он обхватывает мою грудь двумя руками, резко хрипя, раздвигая ноги коленом, - и я поддаюсь, выгибаюсь навстречу таким желанным рукам, ласкам. По которым так истосковалась.

   Уже стону вголос, сдергивая рубашку с его плеч вниз, голова безумно кружится от того, как он сжимает мои соски, как отпускает наконец мой истерзанный рот, мелкими, жадными, лихорадочными поцелуями спускаясь вниз по шее, слегка прикусывая кожу, от чего ноги окончательно перестают меня держать.

   - Ты моя Мира, - он подымает голову, продолжая выкручивать мои соски, пронзая меня бешенным, безумным, диким взглядом. – Блядь, ты же моя…

   - Твоя, - выдыхаю еле слышно, зарываясь руками в его волосы.

   Прижимаясь к подбородку губами, чуть приподнявшись на цыпочки.

   И нас уносит окончательно.

   Безумие рук, которые мечутся по всему телу, его – по моему, моих – по его.

   Расстегивает пуговицу на шортах, резко раздвигая складочки пальцами, проникает сразу двумя вовнутрь, прикусывая мой сосок, а я, почти с криком, пытаюсь расстегнуть пояс на его джинсах, лихорадочно потираясь бедром о внушительную выпуклость его каменного члена.

   Ничего не получается, пальцы соскальзывают, мне остается лишь со стоном обхватить его рукой сквозь штаны, и он уже рычит мне в грудь, сводя с ума окончательно. Боже, как же мы изголодались друг по другу! Как же это невозможно – не быть с ним!

   Я уже почти на пике, тело уже сотрясается под хлесткими толчками его пальцев, а низ живота пронзают тысячи взрывов. Теперь уже сама, как сумасшедшая, впиваюсь в его губы – и  не могу, не могу ни надышаться, ни напиться.

   Только жадно повторяю его имя, перемешанное с хриплыми стонами, - вот так, прямо в него, прямо ему в рот, - и он вторит мне, дрожа всем телом, - я чувствую каждый его миллиметр.

   Распахиваю ноги как можно шире, вся отдаваясь его жадным лихорадочным толчкам, вся желая распахнуться перед ним – на максимум, настежь, без остатка, и уже чувствую, как закатываются глаза и первые судороги внизу сжимают его пальцы так крепко, что даже становится больно.

   Впиваюсь ногтями в крепкие плечи, дурея от его терпкого, почти горького сейчас запаха, теряя окончательно ощущение реальности.

   - Антон, - раздается вдруг как оглушительный колокол откуда-то голос. – Антон, мать твою, ты где? Только тебя ждем!

   - Черт, - я все еще сжимаюсь под его руками, и, как ни пытаюсь сообразить, где мы, - ничего не выходит. Перед глазами все плывет, превратившись в расплывчатую дымку, подмигивающую разноцветными вспышками, - все, кроме его безумно желанных, любимых, таких черных сейчас, глаз. И этот голос, - он кажется чем-то совершенно ненормальным, инородным, - как будто бы все – сон.

   - Мирррраааа, - Антон выдыхает мне в губы, а я – прикусываю его, все еще содрогаясь, пытаясь сфокусировать зрение.

   - Тоха! – снова прорезает наше пространство на двоих тот же требовательный, слишком громкий голос. – Начинаем!

   - Дождись меня, - он рвано, тяжело дыша отстраняется, - и каждый миллиметр назад ему явно дается с невероятным трудом, а я – все еще не понимаю, что происходит, только чувствую какой-то безумный холод, что пробирает насквозь от того, что не ощущаю больше кожей его тело. И его бьющееся сердце рядом с моим. Как будто от меня вдруг кусок отрезали!

   - Что? – тянусь к нему руками , ничего не понимая, не в силах даже сделать шаг вперед, к нему, пытаюсь притянуть обратно, обхватив за плечи.   – Антон….

   - Мне нужно идти… - отвечает так же рвано, хрипло, проводя по моим губам пальцами и снова лихорадочно мечась по моему лицу глазами. – Дождись меня после выступления! Обязательно дождись, Мира!

   Я ничего не понимаю.

   Куда ему нужно? Почему? Зачем?

   Но все эти вопросы так и застревают в груди, тело и губы дрожат и я просто не в состоянии выдохнуть ни единого слова!

   Антон, жадно, тяжело сглатывая, снова пробегает по мне безумным взглядом, приглаживает растрепавшиеся волосы обеими руками, застегивает пуговку на шортах, долго морщиться, глядя на распахнутую блузку с оторванными пуговицами, поправляет чашечки бюстгалтера…

   Я, все еще не очнувшись, смотрю вниз, - черт, ну вот и как я теперь выйду отсюда в таком виде?

   А после просто завязываю блузку в узел, оставляя вынужденно живот открытым

   Антон застегивает рубашку, так и оставляя ее навыпуск, - и я вижу, что его руки дрожат точно так же, как и у меня. Пытается пригладить уже свои волосы, но только взъерошивает их на самом деле еще сильнее, - и я почему-то улыбаюсь, - счастливо и как-то немножечко безумно, - сколько раз я видела этот жест – и во сне и наяву! Кожа на пальцах отзывается покалыванием – так хочется прикоснуться к этим жестким, вечно непослушным волосам, - пальцы все это время помнили их наощупь.

28 Глава 28

Лена.

   Веселье уже было в самом разгаре, - студенты, напевшись в караоке, были просто счастливы, хотя поначалу все очень робели и Эду приходилось чуть ли не силой вытаскивать их, смущающихся, на сцену! Но разве этим двоим, ему и Дольскому, может кто-то отказать? Конечно, нет!

   Начали с девушек, - и, пусть они поначалу краснели и отмахивались, но стоило Лагину самому спуститься  со сцены в зал, подойти, взять за руку и сказать пару комплиментов, как они сразу же соглашались и выходили, робко и неуверенно затягивая первые строчки, постепенно смелея, под его одобрительным взглядом и ослепительной улыбкой, чувствуя еще и поддержку своих, которые шумно хлопали.

   Парни это потрясающе придумали – теперь их концерт уж точно все здесь запомнят на всю жизнь! А обещание, что все смогут потом спеть и вместе с Апполло вызывало бешеный визг у всех, даже у мальчишек!

   Это будет очередной фурор, впрочем, как и каждый их концерт, - уже нет сомнений! Парни даже к бесплатному концерту относятся со всей ответственностью, придумывая множество изюминок! А как их обожают на корпоративах! Ведь каждый они делают особенным и совершенно незабываемым!

   И я каждый раз горжусь и даже до конца не верю, что мне посчастливилось стать частью этой всей сумасшедшей потрясающей безумно яркой жизни, - конечно, это ненормальное множество работы, но зато результаты каждый раз превосходят все ожидания!

   И сердце каждый раз замирает, когда я смотрю на Антона, вбегающего на сцену! Каждый раз, как в первый! Нет, я все, конечно, понимаю, - он звезда и девчонки уже давно гроздьями вешаются ему на шею, - и прекрасно знаю, что по ночам он ведет далеко не монашеский образ жизни, но…

   Но я готова со всем этим мириться, да что там, я об этом забываю каждый раз, когда его вижу!

   В конце концов – это все мимолетно, и Эд – наглядное подтверждение тому, что все эти одноразовые девочки для них ровным счетом ничего не значат! Но зато любовь у него одна и на всю жизнь!

   И я верю, - когда-нибудь и Антон это поймет.

   Наиграется в этих глупых размалеванных дурочек и заметит меня, - пусть и не такую яркую, но ту, которая всегда рядом, как тень, как незаменимая рука, которая всегда поймет и поддержит. Да и общее дело, что ни говори, а сближает гораздо сильнее, чем просто какой-то там секс!

   Просто нужно время.

   Просто нужно дождаться, когда он наиграется и пресытится всей этой славой и поклонницами. Уверена, - уже очень скоро ему станет неинтересно и Антон захочет чего-то настоящего. А я… А я всегда буду рядом.

   Даже странно, что он еще не на сцене.

   К чему, к чему, а к выступлениям каждый из них относится крайне ответственно, - разве что придумал что-то опять новенькое и улетел в свое творчество!

   Улыбнувшись, так и вижу, как он, поглощенный вдохновением, пишет что-то новое, грызя карандаш. Иногда я просто стою в сторонке и любуюсь им, оставаясь незамеченной. Ставлю рядом с ним на стол кофе, который он может заметить и через полчаса, - правда, если долго не берет чашку, меняю. Приношу новую, с горячим напитком. Он просто вылетает из реальности, когда вот так поглощен своими новыми озарениями. И я, естественно, его не отвлекаю.

   Вот и сейчас, взяв стаканчик с черным кофе, без сахара, его любимым, направляюсь в нашу импровизированную гримерку, в которой остался только один Антон. Нужно его позвать. Иначе сам он может позабыть обо всем на свете.

   С улыбкой подхожу к двери, радуясь, что смогу перекинуться с ним хотя бы парой лишних слов, дергаю ручку, - дверь оказывается заперта.

   Качаю головой и уже заношу было руку, чтобы постучать, - как вдруг из-за двери раздается женский стон.

   Сердце пропускает удар, - ему вторит тяжелый, рваный, задыхающийся хрип, - в котором я безошибочно узнаю Антона.

   Пальцы сжимают стаканчик с кофе так, что горячая жидкость начинает выливаться, обжигая пальцы, растекаясь на платье, - но я даже не могу пошевелиться, даже не чувствую этого.

   Он ведь никогда!

   Никогда, при всем их блядстве, не занимался сексом там, где они работают! И уж тем более, перед выступлением, - вот так, еще и задерживая концерт!

   Я замираю, чувствуя, что задыхаюсь, - дверь подрагивает, слышны шлепки тела об нее, стоны, вздохи, легкие женские вскрикивания…

   А мне хочется зажать уши. А лучше, – понять, что мне это просто сниться – потому что, если Антон такое себе позволил, то та, кто находится по другую сторону двери должна значить для него намного больше, чем просто обычный одноразовый секс!

   Как мазохистка, слушаю подтверждение ее наслаждения. Мне бы развернуться и бежать. Да только ноги будто бы приросли к полу!

      - Ты моя, Мира, - слышу хриплый, надтреснутый, полный страсти и какого-то безумия голос Антона, и все тело будто пронзает огромная ледяная стрела.

   Он никогда так не говорил. Ни с кем. Я знаю. И даже если бы не знала, - сердце, которое сейчас сжимается так больно, говорит мне о том, что каждый звук его голоса содержит в себе намного больше, чем даже эти слова.

   - Твоя, - доносится из-за двери женский полустон-полувыдох, а после слышаться звуки сплетенных тел, тяжелой дыхание, новые стоны.

   Я будто перед собой вижу напряженное лицо Антона в этот момент, его хриплое дыхание разрывает мне уши.

   Как сквозь пелену, слышен голос Эда, - Антона уже давно ждут, зовут на сцену, только вот он, как я понимаю, никак не может оторваться от своей незваной гостьи.

   Щелкает замок двери, - и я каким-то немыслимым чудом заставляю себя сорваться наконец с места и занырнуть за поворот, - не хватало еще, чтобы меня здесь вот так вот застукали!

   Наблюдаю за девицей, которая меня не замечает, проходя мимо, останавливается возле зеркала, пытается привести себя в порядок, хотя на ней так и написано, чем они только что занимались и, цокая каблуками, уходит прочь.

29 Глава 29 .

Мира.

   - Ну, где ты пропадашь? – Маринка уже разгоряченная , щеки горят, глаза сияют, - как будто бы она занималась сейчас точно тем же, чем и я.

   И все равно, смущаюсь под ее придирчивым взглядом, которым она меня окидывает, - такое ощущение, что только вот зашла, и всем уже предельно ясно, что я делала!

   Но подруга только подмигивает и одобрительно кивает, протягивая мне стаканчик с ярко-оранжевой жидкостью.

   - Молодец! Оделась как надо! Мирка! Да ты просто супер! Но кто же так опаздывает, а? Тут такое было! Не поверишь! Я три раза на сцену выходила – и сам Лагин меня туда за руку вытаскивал! Ну… Первые два раза-то лично, а потом уже я сама туда летела, чуть не сбивала только каблуки!

   Маринка счастливо смеется, а у меня до сих пор перед глазами все плывет.

   Отпиваю из стаканчика – до сих пор так жарко, как будто бы вокруг сорок градусов, не меньше. И тут же морщусь, когда горло опаляет.

   - Это что, Марин? Алкоголь? Нельзя же! Ну, ты даешь, - хоть бы предупредила! Я же думала, что сок!

   По-хорошему, мне бы сейчас что-нибудь ооочень холодное, а лучше вообще лед ко лбу приложить, чтобы в себя прийти! А тут еще и спиртное…

   - Ой, перестань, - беспечно отмахивается от меня подруга. – Здесь всем нельзя и все пьют сок с виски. В конце концов, это же вечеринка!

   Да… Маринка, я смотрю, уже распалилась до предела! Впрочем, как и остальные!

   Вокруг шум, хохот и такие же распаленные лица! Благо, из преподавателей никого нет, - не хотелось бы попасться, тем более, с учетом, что я новенькая!

   - Да расслабься, - Маринке уже совсем весело, и она толкает меня локтем в бок. – Я уже, между прочим, успела с кучей народа познакомиться! Вот те парни нас за свой столик даже позвали! Но я честно тебя дожидалась! Эх, жалко, что ты раньше не пришла!

   Смотрю туда, куда указывает Маринка, но вижу их довольно смутно. Хорошо, что она к ним не пересела – терпеть сейчас еще и какую-то компанию – выше моих сил.

   Только качаю головой, улыбаясь подруге.

   Механически подношу стаканчик к губам, и…

   Замираю.

   Потому что все пространство вокруг разрывает такой родной, такой любимый голос…

   - Всем прекрасного вечера! – разливается голос, от которого сердце снова сначала замирает, а после – просто бешено пускается вскачь.

   В ответ его приветствуют крики и улюлюкание.

   - Я люблю тебя, Антон! – слышны женские выкрики.

   А я изумленно таращусь на сцену, где стоит ОН.

   Безумно красивый, просто идеальный, - хоть до сих пор с растрепанными волосами, но от этого он еще красивее.

   Рубашка навыпуск, полурасстегнута, а через сценическую подсветку мне кажется, что я даже вижу тугие вены, оплетающие его крепкие руки.

   Так и замираю с раскрытым ртом, глядя на него.

   Зато Маринка визжит за нас двоих, и, сдергивая с шеи платок, начинает им размахивать.

   Антон продолжает что-то говорить, а я даже не разбираю слов, - просто сижу и таращусь на него.

   - Эй, ты чего, как неживая, а, подруга? – Маринка снова меня толкает. – Так! Тебе срочно нужно что-нибудь горячительное повторить!

   - Это кто? – я поворачиваюсь к Маринке.

   - Антон? – она хохочет. – Ну ты даешь! Это же – Антон Дольский! Звезда наша! Самая настоящая, да-да! Их концерты с Лагиным даже по телеку крутят! Неужели ни разу не видела? И программа у него на радио, в пять утра идет. Да ты что? Тут все под нее просыпаются и целый день обсуждают! Представляешь, он же еще и в нашем универе учится! На заочке, правда, но все равно… Зве-зда – и так близко, прям как простой смертный, прикинь?

   Я прикидываю, и киваю, как китайский болванчик.

   А ведь оказывается, я не сошла с ума и его голос по радио мне не чудился… Кто бы мог подумать… Звезда!

   Зато теперь становится понятно, почему он был тогда окружен девчонками, которые на него так беззастенчиво вешались. И я с облегчением выдыхаю.

   - Э-эй, Мирка! – Маринка машет рукой у моего лица. – Ты что окаменела? Что, влюбилась? Хм… Могу тебя понять, тут каждая вторая бредит этим красавцем!  Только вот не обольщайся, - говорят, он ни с кем серьезных отношений не заводит. Ну, его понять очень даже можно, - нагуляться хочется! Хотя вот Лагин, несмотря на молодость, все же женился! И с тех пор все девчонки дружно переключились на Антона!

   Мне становится еще жарче, - даже ладони прижимаю к щекам.

   Ни с кем, значит, ничего серьезного… Только со мной… Значит… Значит, ничего я не придумала, - и мы для него – это такое же особенное сокровище, как и для меня!

   Эх… Наверное, лучше было бы, если б это было не так. Если бы он выбросил меня из головы и забыл, - так для него, конечно, было бы легче. Но… Сердце эгоистично хочет, чтобы он любил меня так же, как и я его. И ничего с этим не поделать!

   Глаза Антона лихорадочно шарят по полутемному залу, пока он что-то говорит.

   Находят меня, - и на напряженном до сих пор лице я читаю облегчение.

   И сердце весело подпрыгивает, ловя его ослепительную улыбку, - я знаю, она – только для меня!

30 Глава 30

Антон

   Впервые в жизни я ненавидел выступление, потому что из-за него мне пришлось оторваться от той, кто стала не просто моей любовью, нет, - моим воздухом, моим кислородом!

   Один взгляд – и она завела мое сердце, как будто оно похоже на заводной механизм, не работающий без ключика под названием Мира!

   Черт! В один момент я взлетел на небо, а ведь перед этим чувствовал себя так, как будто изгвоздался весь в каком-нибудь болоте, из которого никак не найти выхода, как бы ни тянулся вверх, как бы ни задыхался.

   И ни хера, - ничего меня не оживит, не запустит, кроме нее, - это я понял, едва коснувшись ее щеки рукой! Ни любимое дело, даже если я буду заниматься им сто часов в сутки, ни друзья, - никто и ничто. Только она. Стоит ей появиться, - и жизнь начинает током лететь по венам, заставляя ощутить наконец-то ее вкус! Возвращаются запахи и звуки, радость, - да все, чего я был лишен в беспросветном тупом и бесцельном существовании без нее!

   Блядь, - она только выходит, а внутри все снова леденеет и замирает.

   Чувство, как будто мне дали под дых.

   Липкий и ледяной страх, - что снова потерял, что она сейчас раствориться и исчезнет, как видение!

   Меня шатает, когда выхожу на сцену, - надеюсь, этого не видно, все-таки, каждое движение отточено до идеала!

   На губах до сих пор горит, полыхает жаром ее поцелуй, во рту все еще ее вкус, - самый незабываемый вкус в мире, - а сердце уже глухо бьется от ощущения потери.

   Жадно шарю глазами по полутемному залу, - вот как будто бы просто сдохну сейчас, здесь, на этой сцене, если ее не увижу, почти ненавидя в этот момент Эда, который выдернул меня из самого единственного для меня блаженства сжимать ее в своих руках, прижимать ее к собственной раскаленной коже.

   И наконец выдыхаю, наткнувшись взглядом на ее невозможно синие огромные глаза.

   А дальше…

   Дальше уже ничего для меня не существует, - ни людей вокруг, ни стен, ни зала, - ничего!

   Только она, - мое единственное сияние, как одинокая, но безумно яркая звездочка на чернильно-черном небе!

   Я не помню слов выступления, потому что единственные слова, которые рвутся из меня, - это « я люблю тебя, Мира!» И их я готов сейчас проорать на весь мир, - и орать всю свою жизнь, до дряхлой старости! Потому что точно знаю, - это не изменится уже никогда! Я всегда буду безумно, жадно, лихорадочно любить только ее одну, - и всю жизнь мне ее будет мало, даже если проведу ее, как то время на Побережье, - ни на миг от нее не отрываясь!

   Все, что произношу, говорю тупо на автомате. Хорошо, что давно вошло в привычку заучивать текст так, чтобы среди ночи разбудили и, пока еще не пришел в себя и даже имени собственного не вспомнил, сразу могу выдать сценарий на автопилоте. Иначе это был бы самый грандиозный провал !

   Но мои глаза орут о главном, - и то, что я вижу в ответ, не оставляет сомнений, - она отвечает мне точно теми же безмолвными словами!

   И, блядь, сейяас я самый счастливый человек на земле!

   Это сумасшедшее счастье пьянит так, как самый крепкий алкоголь не способен!

_____________

   Девочки! Спасибо огромное, что ждали! Мы с соавтором заканчивали " Новогодний подарок", а это всегда - время ( нужно все отредактировать, еще раз перечитать, все пересмотреть))) Книга, кстати, уже завершена и полностью выложена! Так что, если вы любите добрые нежные сказки - всех приглашаем в нашу, уже завершенную историю! Люблю вас!!!

31 Глава 31

Мира.

   - А это кто? – даже прикусываю губу, когда Антон за руку выводит на сцену ту самую девушку, которую видела с ним в парке.

   Стоило остаться с ним наедине, как все вылетело из головы, остались только чувства, только безграничная любовь, которая заполнила меня всю.

   Но теперь…

   Теперь перед глазами же всплывает совсем другая картинка…

   Даже ощущаю ледяные потоки воды, которые катились мне за воротник, когда я, не мигая, смотрела на погасший свет в окнах и не могла пошевелиться.

   - Блин, Мира, ты как будто с другой планеты! – фыркает Маринка, хохоча. – Нет, я понимаю, что они все в этом универе учились, а ты в другом, - но как можно никого не знать? Их же вся столица знает и не только!

   - Так кто она? – даже не замечаю, как одним глотком запрокидываю в себя новый коктейль из тех. что притарабанила на наш столик подруга. Теперь их тут целая цепочка, но большинство нам передали от столика тех самых парней, которым Маринка периодически машет рукой и подмигивает.

   - Это Мила Аверина, - качает головой Маринка. – Супер-танцовщица, между прочим! Да наши парни специально бегали в « Искру», чтобы только на ее танец посмотреть! Только не говори, что ты и « Искру» не знаешь!

   Пожимаю плечами, - увы. Это название мне совершенно ни о чем не говорит. Но можно и самой догадаться – какой-нибудь модный ночной клуб.

   Снова закусываю губу, сжимая пальцы в замок.

   Ничего не поделать, - приходится признать, что она ему очень даже подходит. Две звезды – юморист и танцовщица, - хорошая пара и даже очень логичная, - они варятся в одной теме, а я… А я вот никакими особенными талантами даже и не обладаю! А еще.. Она реально безумно красивая, - и я очень даже понимаю, почему все парни замолкают, когда эта Мила появляется на сцене! Так и жрут ее глазами! Наверное, она и в постели такое умеет…С такой-то пластикой...

   - Приветствуйте! – гремит голос Антона, на этот разу неприятно оглушая. – Мила Аверина! Ну, ее-то вы наверняка уже знаете, но! Такого сюрприза точно не ожидали! Сегодня она будет не только танцевать, но и споет в дуэте, - с кем бы вы думали? Нет, даже не со мной и не с Эдом! Сегодня Мила поет с самим Апполло!

   Зал взрывается, когда на сцену выходит белокурый красавец, - блин, он вживую даже в сто раз красивее, чем в записях!

   Нежно берет Милу за руку, целуя ее, и, приобняв красавицу, они начинают петь что-то безумно нежное и пронзительное. Но я опять не слышу ни единого слова.

   - Она его девушка? – спрашиваю у Маринки, которая, похоже, в курсе всего на свете. – Антона?

   - Ох, Мир, кажется, совсем ты от парня поплыла… - усмехается Маринка. – Но не переживай, - тут почти все такие… Нет, кажется, у нее был роман с хозяином « Искры» - но точно я не знаю, сама понимаешь, все это сплетни! А с Эдом и Антоном они давно дружат, еще раньше, чем известными стали. Но как пару их никто вместе не видел никогда.

   Я выдыхаю, - хотя  картинка перед глазами кричит мне о том, что вот так ночевать в одной квартире – не очень-то похоже на дружеские отношения.

   Хотя…

   Разве все это может иметь значение после того, что только что было?

   Его слова до сих пор стучат у меня в висках, и я уверена, все это чистая правда. Те глаза не могли мне соврать.

   Да и не стал бы он вот так со мной, если поблизости была его девушка! Ну, - точно бы не стал! А, значит, - ту картинку пора отогнать и перестать об этом думать!

   - Пошли танцевать! – я и не замечаю, что уже началась другая песня, - веселая, ритмичная, а на пятачке, вокруг которого расставлены столики, уже танцует куча народу.

   Нерешительно оборачиваюсь на сцену – похоже, выступление Антона уже закончилось, и больше всего на свете мне хочется рвануться к нему, в ту самую комнатушку, но он еще здесь.

   Поэтому просто позволяю Маринке таки втащить меня в танцующую толпу и пытаюсь тоже как-то дергать телом под музыку, хотя, в отличие от остальных, мне больше всего хочется, чтобы этот концерт таки наконец закончился!

32 Глава 32

АНТОН

  Блядь – сам себя не узнаю!

   Смотрю со сцены, как моя малышка танцует, и даже глаза наливаются кровью!

   Реально – вот сейчас готов забить на все, спуститься и отшвырнуть каждого, кто приблизился к ней! И вообще, зарядить кулаком по глазам всем, кто на нее пялится!

   Блядь, - какая же она невозможно сексуальная, а я, идиот, еще и пуговички на ее блузке, - кстати, и без того прозрачной, оторвал!

   И вот теперь ее тело практически ничем не прикрыто, - длинные ноги бросаются в глаза сразу, стоит только посмотреть в зал, как больше ничего и не замечаешь!

   И я, блядь, так и чувствую, как они обвивают мои бедра, и даже шею, даже сжимаю руки в кулаки, - настолько яркими становятся ощущения этих ног под моими ладонями!

   Эти шортики – просто смех, у других трусы и то больше прикрывают, а эта тряпка – только распаляет желание, - уверен, уже у всех в зале, у кого есть член, он стоит колом и болезненно дергается с каждым ее новым движением, как и у меня!

   А прибавить к этому еще и голый живот… Кружевной телесный лифчик, просвечивающийся через ткань…

   Блядь, - вишневые горошинки, к которым я совсем недавно прикасался, - такие твердые, такие напряженные, видятся мне даже сквозь эту сраную тряпку!

   И моего терпения ни хера не хватает, - насрав на все, и на изумленные лица Апполло и Милы, с которыми мы вместе должны были исполнять следующую песню, я ринулся со сцены в зал.

   В конце концов, - могу я тоже потанцевать на празднике! Почему бы и нет!

   Ведь на самом деле я сейчас просто свихнусь, если не прижму ее к себе и не вдохну ее одурительного аромата! Мне нужна эта доза, чтобы дотянуть это блядское выступление до конца! Просто жизненно необходима, блядь!

   Потому что если сейчас это сделает кто-то другой, наш концерт вполне может закончиться мордобоем. Или даже убийством.

   Но, блядь, стоит мне только спуститься со сцену, как я перестаю замечать Миру.

   Продолжаю идти вперед, не обращая внимания за цепляющиеся за меня руки, - все хотят тормознуть по дороге, получить автограф или просто дотронуться, и мне приходится тупо рассекать толпу, стараясь никого особо жестко не отшвыривать!

   Вхожу в  самый центр танцующих, - и ни хера, Мира как сквозь землю провалилась!

   Обхожу весь танцпол, - и срать, что на меня косятся с недоумением, уже бесцеремонно расталкивая всех на пути. Нет. Нет, блядь! Таки исчезла!

   Сердце снова начинает бешено колотиться, хоть и  успокаиваю себя, - ну, мало ли, к бару подошла чего-то выпить или в туалет, в конце концов, вышла!

   Возвращаюсь на сцену, - может, просто потерял ее в толпе, а отсюда будет лучше видно.

   Но почему-то внутри всего перекручивает знанием, что ее здесь больше нет, что она ушла. Это чувство, блядь, рваной потери я не спутаю теперь уже ни с чем. Такое ощущение, что там живет какое-то особенное знание, которое никогда не ошибается.

33 Глава 33

Мира

   Скольжу взглядом по сцене и понимаю, что Антона там больше нет.

   Даже не думаю, возвращаюсь к  нашему столику и, схватив сумочку, вылетаю из зала.

   Да, я помню, он говорил, что в той комнатушке нам быть нельзя, что туда все придут, - но я ведь не собираюсь с ним там сексом заниматься!

   Просто хочу его увидеть, прикоснуться, зарыться в его руки и запах, в его дыхание, спутавшееся в моих волосах… пусть даже на минутку, - а после снова вернусь в зал…

   Телефон разрывается трелью звонков, - прямо, кажется, на весь коридор.

   Вытаскиваю его из сумочки, замечая 50 пропушенных!

   Черт! Конечно, там так все гремело, что я ничего и не могла услышать!

   Хотя…

   После нашей с ним встречи, и после, когда со сцены лился его голос, я не услышала бы, даже если б телефон разрывался у меня над самым ухом!

   - Да, мама, - отвечаю на последний, от нее. – Я же говорила, что на концерте… Там не слышно… И предупредила, что буду поздно.

   - Вадим приехал! – мама так кричит в трубку, что приходится отвести ее от уха. – Был у нас! Ты же понимаешь, я не могла ему не сказать, где ты!

   - И…? – внутри все опускается, - приходится даже прислониться к стене.

   - И он поехал за тобой! Кстати, очень был недоволен! А я ведь говорила!

   - Мама, - выдыхаю одними губами, до боли сжимая кулак, так, что ногти рвут кожу на ладони до крови.

   - Говорила тебе – продолжает она истерить, не слушая. – Ради какой-то вечеринки все подставить под удар и разозлить его! Как ты могла, Мира!

   Мне хочется в этот момент пнуть стену ногой изо всей силы, а еще – впервые наорать на мать.

   Но вместо этого я только отключаю вызов, прикрыв глаза и прислонившись головой к стене. Что говорить, если все это без толку.

   Хочется разреветься – вот прямо вголос, как маленькому ребенку.

   Я ведь только встретила его, только что была так счастлива!

   И вот…

   Но я не могу даже расплакаться, - новый звонок разрезает тишину, заставляя меня чуть ли не подпрыгнуть.

   На экране улыбающееся лицо, - самое ненавистное в мире. И ни одна его улыбка не в состоянии меня обмануть, - этот человек жесток и ему на всех наплевать, кроме себя. Но, увы, я обязана ответить. Особенно сейчас. Потому что не одна я могу попасть под его удар, но и Антон тоже. Я знаю. Я даже в этом не сомневаюсь.

   - Привет, я у входа в твой новый универ, - звучит металлический голос. – Выйдешь или предложишь мне присоединиться к вашему студенческому веселью?

   - Сейчас буду, - вздыхаю. – Пару минут.

   Нашариваю взглядом туалет, влетаю вовнутрь, тяжело облокачивась лбом на холодное зеркало.

   Приходится долго брызгать себе в лицо ледяной водой, чтобы очнуться. Теперь это намного сложнее, чем было раньше.

   Придирчиво осматриваю себя, - слава Богу, Антон не оставил никаких следов на моей коже!

   Пытаюсь выдавить из себя улыбку, - но получается кривой оскал.

   Вздыхаю, - лучше все равно не будет, и нужно поспешить, - лучше уж так, чем он сам придет сюда, ведь тогда они с Антоном встретятся! И я уверена, - это встреча спокойно не пройдет! Антон точно не из тех, кто станет делать вид, будто ничего не было!

   Выхожу, медленно направляясь к стоящей под самыми ступенями у входа Ауди последней марки и сажусь на переднее сиденье, - передо мной тут же распахивается дверца.

   - Привет, любимая, - Вадим улыбается, притягивая меня к себе. – Я соскучился. А ты? Скучала по мне?

   Он притягивает меня к своей широкой груди, сжимая так крепко, что, кажется, синяки останутся или затрещат сейчас ребра, даже не обращая внимания на мой протест.

   Все, что я могу – это увернуться от поцелуя, - меня просто трясет, особенно сейчас, после совсем других рук и совсем других прикосновений.

   - Не надо, Вадим. Пожалуйста – еле выдыхаю, почти лишившись возможности дышать – так крепко он сжимает меня.

   Вадим так же стремительно отстраняет мое тело – так резко, что даже голова дергается, будто я тряпичная кукла.

   - Опять – не надо? – жестко хрипит он, прожигая меня полыхающим, почерневшим взглядом. – Сколько я уже буду это слушать, Мира? Я устал от твоих вечных « не надо»!

   « Вот бы и отстал от меня» - хочется ехидно выплеснуть ему в лицо, но вместо этого я только усаживаюсь нормально на сидении и  обхватываю себя руками.

   - Ладно. Не будем горячиться.  Поехали.

   Заводит машину, не дожидаясь, чтобы я пристегнулась – Вадим никогда не настаивает на этой условности, да и сам не пристегивается почти никогда, хоть и любит быструю езду.

   - Куда? – я тупо смотрю на дорогу, что проноситься под колесами, пытаясь сдержать слезы.

   - Ко мне поедем, малыш. На террасе уже накрыли ужин. Я хочу, чтобы ты сегодня осталась у меня.

   - Нет! – вырывается слишком резко.

   Не знаю, что сейчас видно в моих глазах, но сама я испытываю просто жуткую панику.

   Только не это. Нет! Только не к нему! Не сейчас!

   - Опять? – Вадим резко останавливает машину, поворачиваясь ко мне.

   И глаза его светятся совсем недобро. Очень недобро.

   - Сколько это будет продолжаться, Мира? Я тебе что – пацан? Один из этих твоих студентиков-мальчишек, да, так ты решила? Блядь, я не собираюсь все это выслушивать!

   - Я просто устала, - уже совсем беспомощно выдыхаю, обхватывая плечи еще сильнее – как будто это может защитить меня от Вадима и от реальности. – Совсем недавно болела, подозрение на пневмонию было. Только сегодня первый раз на улицу вышла. И мне… Мне нехорошо… Очень, Вадим нехорошо.

   - Конечно! – он лупит обеими руками по рулю. – Конечно, блядь, тебе нехорошо, - на хрена бухать, - или ты думала, что я не замечу запаха спиртного? Значит, как по вечеринкам шляться, одетая, как последняя шалава и там отплясывать, бухая, - ты прекрасно себя чувствуешь! А как ко мне поехать, - так, блядь, - сразу тебе нехорошо!

34 Глава 34

   - Совсем обо мне не думаешь, - ворчит мама, усаживаясь за стол напротив.

   Черт! Так и хочется сжать кулаки и заорать на нее, но…

   - Мам, - я подымаю полные слез глаза. – Неужели нельзя это все… Отменить?

   - Ты что! – мать взрывается, ее лицо в одно мгновение становится багровым, - как почти всегда в последнее время, - сердце и давление. – Ты что себе придумала, Мира?! Как ты себе это представляешь?! Вадим же все сделал, он же твоего отца от тюрьмы спас, вытащил – только он, иначе… Иначе отец бы не выдержал, ты же прекрасно знаешь! И так после всего этого ужаса инфаркт перенес! Ты что же хочешь, и это отменить, да? Чтобы отец обратно, под следствие вернулся?

   Я только закрываю глаза, шумно выдыхая и пытаясь согреться о горячую кружку. Но тот лед, что у меня внутри – никто не растопит.

   - Ты подумай, - мамин голос смягчается, она кладет свою руку поверх моей, чуть сжимая. – Подумай, какой Вадим все же замечательный… Какой он добрый, благородный… Ты вспомни, сколько он за тобой бегал, а? А как красиво ухаживал? С букетами таким, что в двери не вмещались, каждый вечер к тебе приходил! А ты – все нос воротила, смеялась над ним, - думаешь, каждый бы такое забыл? Нет, детка, мужчины – они народ очень самолюбивый! И если их вот так динамить, на всю жизнь потом запомнить могут и гадость даже через десять лет выкинуть! А он… Ты вспомни, Мир, - от нас же все тогда отвернулись! Все! Даже те, кого мы считали самыми близкими друзьями! И только Вадим! Только он – сразу же появился, примчался и протянул руку помощи!

   И совсем не безвозмездно, - с горечью думаю я. В обмен на то, что я безоговорочно соглашусь стать его женой.

   Добрый… Благородный…

   Даже расхохотаться хочется!

   Потому что я на дух его не переносила ! И на это были причины!

   Я видела, как он издевался над другими! Над более слабыми или теми, кто просто не мог ему ответить. Да, богатство его отца играло здесь тоже не последнюю роль, - а он прекрасно это понимал и пользовался, - унижая, вытирая ноги. Я все помню. Потому и гнала его. Всегда. Потому что могла себе позволить, а подкупить меня у него не было шансов, хоть он и очень старался.

   Не подкупил, так купил.

   Помощью этой своей, кучей денег и связей, благодаря которым дело против отца закрыли и даже почти замяли, - все равно в прессу уже многое успело просочиться и несмываемое пятно успело лечь на нашу семью.

   Да, все это правда – именно поэтому мне пришлось и переводиться из своего университета, - там все прекрасно знали, что произошло и тыкали бы в меня пальцами. Поэтому пришлось даже сменить фамилию – и из Самохиной я стала Самойловой, - взяла фамилию бабушки по маминой линий. Родители настояли. Чтобы потом могла нормально жить и работу найти.

   Именно поэтому мне и пришлось сбежать от Антона, - вот так, пока он спал, даже не поговорив, не попрощавшись, - я не смогла бы, просто не смогла бы тогда вернуться! Знала, - если не сбегу, дождусь, пока проснется, - с ума сойду, сбегу с ним и вообще никогда не вернусь в столицу!

   А ведь тогда отец просто бы погиб!

   « Благородный» Вадим с первых слов однозначно дал мне понять, - пальцем не пошевелит, если я не соглашусь выйти за него. А если передумаю, обману его – в любой момент все вернется на круги своя.

   - Подумай, Мира, как же он тебя любит, как заботится! Он ведь  тогда, когда все это началось, настоял, чтобы ты уехала, чтобы подальше от всего этого была, пока все не успокоиться! А ты не представляешь, что здесь было! Да мы на улицу спокойно выйти не могли – журналисты с утра до ночи караулили! А сколько всяких недовольных было! Яйцами, помидорами закидывали! Это бы просто кошар, Мира!

   Теперь уже я сжимаю мамину руку. Да, я все понимаю, все! Но…

   - Мам… Но ведь я не люблю его! Не люблю – понимаешь! Да для меня это замужество – все равно, что для отца тюрьма! Это же каторга настоящая! Он же мне… Противен! И всегда был!

   - Ты, Мир, не передергивай, - появившиеся было в маминых глазах слезы мгновенно высыхают, голос становится сухим и строгим. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! Тоже мне – тюрьма, придумала! Ты настоящей тюрьмы и настоящей беды просто не знаешь! Не любит она! Пфффф! А много, думаешь, браков по любви счастливых? Не много, дочка, не зря говорят, что от любви до ненависти – один шаг! А Вадим… Он тебя любит – вот что главное! Да он же… Он же как с статуэткой, как с вазой фарфоровой с тобой всю жизнь обращаться будет, пылинки сдувать! Он даже разрешил тебе не сразу замуж за него пойти, освоиться с этой мыслью, привыкнуть к ней! Даже уговорила ты его на то, чтобы не переезжать к нему сразу, - он ведь не хотел тебя здесь оставлять, я видела, даже глаза у него сверкали, а челюсти как сжимал! А все равно ведь –прислушался к тебе!

   Благодетель просто года, - хочется прошипеть сквозь зубы, особенно вспоминая, как это было унизительно – упрашивать его. Вадим решил, что с самого дня моего согласия я сразу же должна была поселиться у него и каждую ночь раздвигать ноги, ублажать его всеми способами, какими ему захочется. Еле уговорила подождать.

   - И со свадьбой тебя не торопит, - продолжает нахваливать жениха мама. – А терпение – редкое качество у мужчин, деточка! Только когда очень любит, его проявить может, - да и то не всегда!

   Знаю. Знаю я его терпение. И не пожалел он меня, нет. И не в том даже дело, что просила и плакала, от одной мысли о том, что под одной крышей с ним окажусь, холодея.

   Понял просто, что по-человечески тогда не выйдет.

   Что это будет самое настоящее изнасилование, - и никак иначе. И что я этого никогда уже не прощу и не забуду.

   А он хотел, чтоб я по-настоящему ему женой стала. Чтобы добровольно, приняла его условия. Чтобы сама в постель его легла и ноги раздвинула. Поэтому и дал мне время – настроиться и смириться. Понять, что другого выхода он мне не оставил. И принять это его решение.