Близость на максимум

Глава 1.

Пролог

Он был в ярости.

Его злость заставляла дрожать каждую клеточку моего ослабленного тела.

- Счастлива?! Теперь ты довольна?

На трясущихся ногах подошла к нему и остановилась. Что делать?  Как сказать, что допустила ошибку? Как успокоить? Аккуратно взяла за руку и посмотрела в глаза.

- Пожалуйста, выслушай. Я могу всё объяснить. – Голос срывается.

Еще один взгляд полный ненависти. Сколько их было после того как он притащил меня в этот кабинет?

Десять?

Сто?

Тысяча?

Я давно сбилась со счета.

- Конечно, можешь. Ты можешь всё. – вырвав руку, словно я заразная, прошёл к бару, по пути снимая пиджак и ослабевая галстук. – Классическая женская фраза: «Я могу всё объяснить». Что ты мне хочешь объяснить, Ника? Как бывшего вернуть хотела? Подо мной лежала, а его представляла? Это?! ОТВЕЧАЙ.

И снова глазами расстреливает. Казнит.

А я с места сдвинуться не могу, заклинило. Тело онемело. Страх до горла дотронулся и глотку сдавил. Сильно. Дышать нечем.

Только он не замечает этого. Не хочет. У него огонь в глазах. Ненависти огонь.

Если на секунду представить, что взглядом убить можно, то я давно не жилец.

- Умоляю тебя, выслушай. – Говорила, а сама слезы глотала и понимала, что не выслушает, не поймёт.

Нет. Не даст сказать. Не поверит. Не простит.

- Пошла вон.

- Что?!

- Я сказал убирайся отсюда. Вон пошла.

В лицо его смотрю и ничего не вижу. Его не вижу. Глаза чужие, не родные.

Значит, бессмысленно говорить. Лучше просто взять и уйти, чтобы не злить ещё больше.

Медленно взяла сумку в руки и к двери пошла. Остановилась, когда голос его услышала:

- Ещё раз увижу тебя рядом, убью. Ника, ты поняла? Своими руками придушу.

Убью.

Убью.

Убью.

Как заклинание, проговаривала про себя это слово, пока квартиру покидала. Его квартиру. Не нашу. А ведь говорил…

Снова ночь. Одиночество. И некуда идти.

Я сама все разрушила, сама уничтожила.

Теперь пожинаю плоды.

Глава 1.

- Ника, поступил! Я поступил!

- Слышу, Юр, слышу. Можешь не кричать так в ухо. Поздравляю.

- Меня приняли, малышка. Представляешь, зачислили. Прощай наш Мухосранск, привет Столица.

Юркина мечта сбылась.

Глупые грёзы. Бесполезные. Только ему ведь это не докажешь. Еще в девятом классе решил, что Столица - это манна небесная для него, и все, так и продолжал галдеть об этом, пока документы в ВУЗ не подал. Не понимаю, чего он рвется так в эту Москву? Почему дома спокойно не сидится?

Я, правда, надеялась, что не поступит. Знаю, что нельзя так, не по-человечески, но по-другому не могла. Отпустить не могла. Не хотела отношений таких, на расстоянии. Верила, что рядом будет. Всегда.

Маску на лицо одела, чтобы Юра разочарования на нём не увидел и улыбнулась, глаза при этом прищурив. Так, всегда бывает, когда переживаю или радуюсь. Неосознанно получается, оттого сделать с этим ничего не могу. Озёрин эту мою черту знает. Только сейчас неправильно понял. Сидит и думает, что радуюсь за него, а у меня в душе другие чувства. И отрады в них точно нет.

Юбку короткую поправила, которую специально для этой встречи натянула, и на парня посмотрела. Он ведь когда позвонил и встретится предложил, чтобы отметить самое важное событие в «нашей» жизни, я ожидала услышать все что угодно, но только не новость о зачисление. К такому я была не готова.

Мы с Озёриным с восьмого класса вместе. Всегда рядом были. Один дом, один подъезд, одна парта в школе. Учеба закончилась, экзамены позади, мы повзрослели. Вот я и подумала, что разговор будет про совместное проживание. Сама смеялась над такими мыслями, но надежду не теряла. Глупая.

- О-ох. Теперь жизнь настоящая начнется, - продолжал радоваться парень, откинувшись на спинку стула. – А возможностей сколько? Никусь, ты представь какие там возможности и зарплаты. Не то что в нашем сельпо.

- Юр, там таких амбициозных вагон с телегой. Думаешь будет легко?

Парень с ухмылкой посмотрел на меня и засмеялся. Его всегда смешило мое недоверие к благам Московской жизни.

- Вероника, не начинай, а? Сколько можно? Сейчас опять начнешь свою вечно изъезженную песню, про то, как в своей деревне жить лучше. Ну, чем лучше? Жить на три копейки? Работать в магазине? Чем, Ник?

Не справедлив он к нашему городку. Да, не Москва, но и не хуже. Для меня так точно.

Я отрицательно помотала головой.

- Нет, не начну. Все равно ведь не послушаешь. Зачем лишний раз в пустоту говорить?

На худом лице парня появилась улыбка во все тридцать два зуба.

- И не будешь ругаться и отговаривать?

Снова покачала головой.

- Ты ведь уже поступил.

- А ты сама, решила куда пойдешь?

- Так, у меня и выбора нет. У нас либо на учителя, либо на бухгалтера. Сам, знаешь, какой учитель из меня получится. Никакой. Остается только на экономический поступать. Благо, математику с детства люблю.

-Ну, ничего. Я как там обустроюсь, так и тебя перетяну. Найдем институт и переведешься. Первое время в общаге поживешь, а потом и квартиру снимешь. Делов-то.

Обидно.

Обидно, что к себе не позовет.

Я знала, что у Озёриных квартирка там есть, на окраине. Юра хвалился ещё, что скоро один жить будет. Сам себе хозяин, господин. Без родительского надзора.

Немного улыбнулась. Понятно же, что ни в какую Москву я не перееду. Куда мне там? Откуда столько денег. Родителей нет, одна бабушка пенсионерка осталась. Да и кто меня переведет? Это здесь я умница, отличница, а там умнее есть, и их много, задавят. Умом задавят и деньгами своими.

Глава 2.

Глава 2.

- Никусь, а Юра не приехал?

- Нет, бабуль, у него сессия.

- Жаль. Праздник всё-таки. Новый год. А мальчишка не дома.

Я старалась держаться.

Понимала, что ничем не показываю своего расстройства, а все равно боялась. Переживала, что если бабушка узнает о моих слезах в подушку, то нервничать начнет. А ей нельзя, сердце больное.

Приходилось улыбку на лицо натягивать, и смеяться, когда у самой в душе волки воют. Громко так, пугающе. Изнутри разрывая. У всех бабочки в животе летают, а у меня другие животные, злые. Тоску нагнали, передохнуть не дают.

Озёрина безумно не хватало. Привыкла за столько лет. Поэтому и подруг не осталось, всегда с ним таскалась, девчонок игнорируя. Вот и доигнорилась. Юрка уехал, а мне и общаться не с кем.

Да и студенческая жизнь оказалась не такой, какой её в сериалах показывают. Не было вечеринок, с кучей людей, не было встреч вне стен колледжа, ничего не было. У меня. Конечно, несколько раз одногруппники в клуб приглашали, уговаривали, расписывали как время классно проведем, только я отказывалась. Всегда отказывалась. Потом и звать перестали.

Нет. Я не была белой вороной в группе. До такого не дошло. Но, и самой популярной тоже не была.

Без Юрки ходить не хотела.

Помню, до того как он в Москву переехать возжелал, мы сидели на уроках и мечтали, как в институт вместе пойдем. Придумывали как жизнь молодую прожигать будем. Только вот не получилось. Планы наши, медным тазом накрыло, а одной не поднять. Не по силам.

Остались у меня только дом, учеба и библиотека. Да и магазин несколько раз в неделю, если у бабушки давление подскакивало.

Это потом жалеть буду, что в четырех стенах замуровалась, что сама себя в угол загнала этот, где просвета никакого нет, потом. Сейчас рамки обыденностью стали.

Только вот зависимость одна появилась, телефон на виду держать постоянно. Я его из рук и не выпускаю, все боюсь звонка пропустить или сообщения входящего.

За эти пять месяцев Юра так и не приехал. Почти полгода я его не видела. Сначала, конечно, скучала безумно. Как кислорода его не хватало. В подъезд заходила, и шла не к своей квартире, а в ту, которая на два этажа выше. Доходила, руку к звонку поднимала и опускала. Вспоминала, что нет там его, не откроет, да и не ждет больше никто. Мама его и так через раз здоровалась, сейчас и вовсе не смотрит. Не знаю, чем я такое отношения заслужила, но какое было, какое есть.

Он собирался приехать. И на вокзал ездил, билет покупал, зря только. Экзамен в этот день поставили. При огромном желание приехать не сможет, не успеет. Расстроилась, конечно, но вида не подала. Учеба - это святое. От Озёрина ничего не зависело. Экзамен, будь добр, прийти, не придешь, увидишь себя в списках на отчисление.

- Ника, солнышко, бросай тетрадки свои. Я всё накрыла. Скоро президент нас поздравлять начнет.

Чёрт.

Так, задумалась, что про стол забыла, и бабушке не помогла.

Да. Новый год.

Время сказок и волшебства.

Сразу на ум приходят воспоминания, как мы прошлый год его отмечали. Спокойно так, по-домашнему. С Юрой и бабушкой посидели, желания на листочках написали и в бокалы с компотом вишневым бросили, надеясь, что сбудутся скоро. Я, тогда загадала, чтобы они всегда рядом были. Никогда не оставляли. Потом мы бабушку спать проводили, а сами на центральную площадь сбежали. Романтики захотелось. Чтобы как в фильмах: вокруг люди ходят, а Вы, стоите и обнимаетесь. Мило ведь. Правда? Мне так, казалось.

А этом году ничего писать не буду, глупо, не сбываются желания эти. Как бы ты ни хотел, все равно не сбудется. Вот и не буду себя надеждами тешить.

- Да, бабуль. Уже иду.

И снова телефон в руки хватаю, боясь, что сообщение проглядела. Но, нет. Ничего не пропустила. Заставка только время показывает и фото общее где, Я, Юрка и бабушка. Счастливые такие, улыбаемся.

Как только в зал зашла, так вдруг руки от волнения задрожали. Холодом обдуло, сразу не по себе стало. Предчувствие плохое? Да, может. Только из-за чего?

Бабуля поднос с курицей на стол поставила, напротив села и взглядом внимательным осмотрела. Догадывается, родная, что неспокойно мне, мучаюсь. Только умная она у меня, сама не начнет ранки разрывать, момента дожидается, когда сама все расскажу. А мне и хочется вывалить все, только не могу. Зачем ей мои думки? У неё и своих хватает.

- Юра -то поздравил?

Не осознавая, бабуля на больное надавила. Не специально, конечно, но все равно больно.

В другой раз, я бы все рассказала, поделилась. И про тоску, и про рыдания, и про одиночество - это проклятое, в другой раз, обязательно. Сейчас не могу. Не хочется крышку эту, чёртову, открывать.

- Пока нет. Связь, бабуль, плохая. В новогоднюю ночь дозвониться сложно. Все друг друга поздравить хотят.

- Что ж утром не позвонил? – она меня как облупленную знает, вот и задает вопросы наводящие, понимает , как нервничаю сейчас.

- А мы с ним списывались. Звонки дорогие, разориться на этом роуминге можно, мы через смс общаемся.

- Ника, он мужчина всё- таки. Неправильно это, что на звонки денег жалеет.

- Бабулечка, у Юры учеба. Нет времени на звонки. Это ведь не наш колледж, где сквозь пальцы на все пропуски смотрят. Это Москва, там спуска не дают. Чуть что и до свидания.

Не-а. Не поверила. Плохая из меня актриса, никудышная. Не смогла проницательную бабушку сказками своими обмануть. По взгляду вижу, что догадывается обо всем. Подбородок чуть опустила, и смотрит так, словно сказать что-то хочет, но не может.

- Никусь, давай вместе позвоним, а? Праздник. Вдвоем соседа нашего поздравим.

Как отказаться?

Мы ведь с Юркой сразу договорились, что сама звонить не буду, чтобы лишний раз не отвлекать. Да и к тому же динамик у него на телефоне несколько дней назад сломался. Тут звони не звони, все равно не услышит.

Глава 3.

Глава 3.

Мёртвая душа, может что-то ощущать?

Моя умерла, и она ничего не чувствует.

Физически, конечно, продолжаю существовать. Морально – нет. Меня не стало на том самом кладбище, в котором несколько дней назад  попрощалась со своим родным и единственным человеком.

Бабушки не стало. И меня не стало.

Чёртов Новый год уничтожил мою семью… меня.

В один момент, все произошло в один момент. Мгновение и все. Нет человека.

Можно описать боль? Вряд ли. Это такое чувство, словно тебе вырвали сердце, но ты продолжаешь корчиться в агонии. Чувство пустоты. Тишина – главная боль. Она давит, от нее закладывает уши, от неё не спрятаться, не скрыться. Она везде. В квартире, на улице, в магазине, в аптеке. Везде.

Всего несколько дней назад я сидела на этом самом диване, и разговаривала с бабушкой. Она была рядом, она отвечала мне. Она трогала мои волосы, гладила руки. А сейчас этого нет. Уже не будет.

Воспоминания в прошедшем времени убивают еще сильнее. Хочется забыться, спрятаться, закричать во все горло. И продолжать орать до посинения. До того момента, пока легкие не высохнут.

И я кричу. Дуриком ору в подушку. Только так могу хотя бы на секунду успокоиться. Ору что есть силы, что есть мочи, руками хватая за волосы, надеясь, что физическая боль хотя бы капельку заменит душевную. Не заменяет. Ничего не заменяет.

Там, на том самом кладбище, я хоронила не только бабушку. Я хоронила себя.

Осталась только вина. Вина за то, что я причина всего случившегося. В такие моменты в голове крутятся одни и те же слова: «Если бы». Чтобы было, поведя я себя по-другому. Изменился бы исход? Бабушка была бы рядом сейчас?

Боль не проходит. Она уничтожает. По крупицам сжигает душу, оставляя за собой след. Вина сдавливает горло, и я стараюсь не задохнуться. Зря стараюсь. Знаю, что сама во всем виновата. Я это сделала. Я её убила. Убила единственного родного человека. Того, кто был для меня всем. Миром, жизнью, радостью, любовью. Чем я её отблагодарила?

Ничем.

Потом, в морге меня пытались успокоить, говоря, что инфаркт не вызван резким стрессом. Что бабушке было плохо до этого момента просто она не замечала эту боль или не говорила.

Не говорила… Она могла. Она никогда не говорила, как ей бывает плохо. Я сама замечала. Сама, увидев, её бледность бежала за таблетками, услышав, сбивчивое дыхание измеряла давление.

А в тот день не заметила.

В ту ночь ничего не замечала. Был только телефон в руке, и на том конце трубки голос. Женский голос.

В день похорон позвонила Озёрину. Сама позвонила. Не знаю, что хотела услышать или сказать. От безысходности набрала единственный номер, который не ответил. В тот же момент, телефон полетел в стену. Так, и осталась в одиночестве. В тишине. Одна.

Звонок в дверь вывел из полуобморочного состояния. На секунду забыв о случившемся, радостно подскочила с места. Горечь накрыла в ту секунду, когда увидела завешанной черной тряпкой зеркало. Все на самом деле. Не показалось.

Зачем завешивать зеркала? Все это не дает забыть. Традиции? Какова суть этой традиции? Если  увижу в этом зеркале бабушку, то смерть и меня заберет? Да пусть забирает, не жалко. Сама бы сдохла, только не так легко. Я должна с этим жить. Должна мучиться. Должна прожить эту чертову жизнь за нее и так как она хотела. Легкому исхода не бывать. Я должна. И я буду.

Ноги еле передвигались. Забыла, когда ела или пила в последний раз. Кажется, только в тот вечер. Понимала, что так нельзя. Нельзя, таким образом ,убивать свой организм, только сделать ничего не могла. Каждый раз, заходя на кухню, я вспоминала её. Бабушкины руки были на всем. Вся кухня, вся квартира хранила её запах. Мне не хотелось смешивать его со своим. Портить, единственное, что от нее осталось.

Едва открыв дверь, была готова снова заорать в голос.

- Ника…

Его голос. Озёринский. Вот он стоит рядом. Родной и чужой одновременно. Протянуть руку, дотронуться, на минуту представить, что всегда рядом был. Не уезжал, не оставлял, не бросал. А нельзя. Не мой он уже. И не факт, что, вообще, им был.

Только как себя пересилить? Одиночество оно же мучает. Не хочу больше мучиться. Мне плохо. Пожалуйста, пусть все это закончится.

- Юра.

И разрыдалась. Слезы лились рекой, и я не хотела их останавливать. Упала на пол, обхватила колени руками, и выла, покачивайся из стороны в сторону.

Бабушка всегда говорила, что если поплакать легче будет. Не права она была. Слёзы не облегчают, от них еще хуже.

- Вставай. Вставай. – Его голос странный. Не такой, каким он был всегда.

Парень взял меня на руки и отнес в комнату. Посадив на диван, подставил плечо, чтобы смогла успокоиться.

В нос резко ударил запах алкоголя, заставив меня тяжело вздохнуть. Этот запах подействовал как нашатырный спирт, приводя в чувства. Не должна я плакать возле Озёрина. Не должна. Предатель он. А с такими и рядом быть нельзя.

- Уходи, Юр. Нечего тебе здесь делать.

- Ник, я…

- Уйди. Пожалуйста.

Он словно не слышал. Продолжал смотреть, немного ухмыляясь. И тут я испугалась. Выражения лица у него странное было, хищное, плотоядное.

Озёрин опустил глаза и начал смотреть на мои колени, которые я старательно прикрыла руками.

- Ник, я соскучился.

Хотелось ударить. Сильно, больно, кулаком по роже. Он не шутил. Нет. Он действительно ставил себя на первое место. Будто его слова меня обрадуют. Стало мерзко и противно.

Зачем, вообще, открыла дверь? Зачем впустила в свою квартиру?

- Озёрин, вали отсюда.

Его руки потянулись ко мне. Накрыли колени, и сильно сдавили.

Глава 4.

Глава 4.

- Ты зачем по квартире как вор крадешься?
Появление подруги в проеме открытой двери вызвало волну облегчения во всем теле. Волна, радости плавно перетекающая в ликование и умиротворение.
Смотрела в глаза бывшей однокласснице и не могла поверить своему счастью. Все закончилось. Плохого больше не случится. Девушка, с которой дружила в младших классах спасла меня.
Катька стоит и непонимающе смотрит на мои руки, которые все еще сжимают пыльные кеды возле груди, которые я так и не успела одеть. Понимает ли она, в какой момент появилась? Сможет ли понять как сильно была ей благодарна?
Так, ведь было всегда. В школе, когда меня обзывали сироткой, Катюха не раздумывая, кидалась на обидчиков, а после вытирала мои слезы сидя на грязном полу под старой лестницей. Она была единственной, кто понимал меня в то время.
Потом… потом её родители развелись и она вместе с отцом переехала жить в Москву, а в наш городок приезжала крайне редко, чтобы проведать маму и младшего брата.
- Ник, у тебя взгляд такой, будто только что кого-то грохнула. Что случилось?
Поднесла палец к губам, давая понять, чтобы разговаривала тише.
- Там Озёрин. Он хотел… Пытался… Меня…
Савельева не дала договорить. Поняла все без слов. Округлив глаза, протянула свою руку.
- Пошли, выйдем отсюда.
Не раздумывая, схватилась за пальцы как за спасательный жилет, и сама вытянула её из квартиры.
После похорон, я старалась не выходить наружу. Сидела в четырех стенах и в одиночестве страдала. Сейчас же, наш старый и грязный подъезд радовал меня как никогда в жизни . Вздохнув полной грудью притянула подругу к себе и обняла. А потом, когда мы сели на лавочку заговорила. Долго. Нудно. Но рассказала все. Не могла промолчать. Слова так и вырывались изо рта и я не хотела останавливаться.

Рассказ закончился, а я продолжала смотреть в одну точку, понимая, что после того как выговорилась, мне стало чуточку легче.

Боль не прошла, нет, но сейчас, немного, я начала контролировать свои эмоции.

- Ментов вызвала?

- Нет. Хотела сама к ним бежать перед тем как ты появилась.

- Вызывай сейчас. Дать телефон?

Девушка полезла в сумку, но я остановила её.

- Не хочу, Кать. Правда не хочу. Пусть просто уйдет. Не нужны мне лишние заморочки с этим уродом.

Савельева понимающе кивнула.

- Тогда я сейчас брату позвоню. Он как раз с друзьями сидит, пусть разберутся мальчишки с таким дерьмом.

- Может не нужно?

Катюха сжала мою руку, а другой разблокировала телефон.

- Надо, Ник. С такими уродами только так и надо. Менты с ним ничего не сделают, подержат у себя несколько часов, потом его мамашка прибежит и вытащит любимого сыночка. И какой урок он получит? Никакой. В любой момент может прийти и закончить начатое. Безнаказанность хуже наказания.

Я поняла о чем она говорила. Все понимала. И не было жалко Озёрина. Сам виноват. Просто не хотелось становиться такой же как и он.

Пока подруга разговаривала, я посмотрела на окна своей квартиры, где до сих пор горел свет. Что он там делает? Ждет? Действительно ждет пока я не выйду из ванны? Жалкий, противный трус.

- Пойдем к нам. Парни сейчас от него избавятся.

***

- Это жесть какая-то. Я надеюсь, ты не поверила про розыгрыш со звонком?

Мы сидели в квартире Савельевых и пили успокоительный чай на травках. В моей квартире уже было пусто, но я все равно не хотела туда возвращаться. Боялась, что боль с новой силой вернется. Боялась, остаться одной.

- Плевать. Мне, честно, все равно. Убивает другое, что из-за этого звонка, из-за моей реакции бабушка умерла. Это ведь я виновата. Я. Любовь моя глупая к этому мерзавцу.

- Ты совсем идиотка что ли? При чем здесь ты? Выкидывай такие мысли из головы. Ты здесь совершенно не при чем. Просто такие обстоятельства. Случай. Судьба. Понимаешь? Не вини себя.

Прикусила губу, чтобы сдержать предательские слезы.

- Не могу. Если бы я не полюбила Озёрина, не страдала так по нему, то и не убила бы её. Она бы жила. Не нервничала. Радовалась вместе со мной.

- Хватит. Её не вернешь, а ты себе такими мыслями всю жизнь переломаешь. Хочешь кого-то винить, то вини Юрку своего. Вини его. Может тебе так будет легче перенести все.

Посмотрела на подругу и по лицу поняла, что она говорит всерьез.

Горько усмехнулась.

- Знаю, что не будет.

Катька, неожиданно улыбнулась и встала со стула.

- Точно. Тебе нужно просто переключиться на что-нибудь другое. Я по телевизору видела такое. Сейчас ты винишь себя, считаешь что виновата во всем именно ты, поэтому закрылась в своей квартире и никого к себе не впускаешь.

- Откуда ты…

- Мама сказала. Она несколько раз приходила к тебе, но ты дверь не открывала. Потом уж мне позвонила и рассказала. Я вещи в сумку побросала и на первом поезде сюда прискочила.

-Но зачем?

Савельева подошла со спины и обняла меня за плечи.

- А кто мне слезы вытирал, когда родители разводились? Кто успокаивал? Хоть последние года, ты и не горела желанием со мной общаться, на уме Озёрин только был, но я все равно продолжала считать тебя лучшим другом.

Ведь и правда успокаивала её. Вместе ревели, что расстаться придется. Обещали не терять дружбу, находить минуты, чтобы поговорить. А вон как все вышло. Сама ж и отдалилась от единственной подруге. Из-за кого? Из-за человека, который предал меня при подходящем моменте? Который нож всадил в спину?

Никогда. Никогда я больше не поставлю мужчина на первое место.

- Успокоилась?

- Спасибо тебе. Не знаю, что могло произойти, если бы ты не появилась.

- Ничего. Ты бы пару раз двинула ему, он бы и свалился. Озёрин всегда хиленьким был. Помнишь как в третьем классе его девчонки в туалете зажали, после того как он их училке сдал, когда они списывали? Или когда пацаны его одежду в раздевалке спрятали он плакать начал. Это в классе седьмом уже было?

Глава 5.

Глава 5.

- Ник, может, зеркала откроем? От этих чёрных тряпок мороз по коже.

Мне самой хотелось это сделать. Убрать все напоминания о том, что родного человека больше нет. Продолжать жить думая, что бабушка просто куда-то уехала и скоро обязательно вернется ко мне. Только вот нельзя. Память, традиции, всё должно быть как положено. Нужно, чтобы это было закрыто глазу, значит, так и будет.

- Не стоит, Кать. Сорок дней еще не прошло.

С особым трудом зашла в бабушкину комнату и достала из шкафа постельное бельё.

Не заходила сюда после похорон, не могла себя пересилить.

Достав все что нужно для ночлега подруги, вышла аккуратно прикрыв за собой дверь. Так, будет всегда, да? Никогда не смогу заходить в эту комнату без труда? Почему все так сложно?

Переодевшись в удобную пижаму, села на диван, осматривая квартиру. Что-то в ней изменилось после прихода Озёрина. Не стало, больше того ,домашнего уюта, который всегда здесь был. Стены не роднят уже. Даже этот самый диван, на котором сижу, стал противен. Именно на него он меня швырнул, а потом…

Думать о плохом не хотелось. Хотелось, наоборот, стереть себе память и забыть, что пережила несколько часов назад. Или, вообще, позабыть о самом существование Озерина.

Катька сидела рядом и, кажется, догадывалась о чем именно я думаю.

- Слушай, зачем здесь оставаться?

- В смысле?

- Ну, что тебя держит в этой квартире? В этом городе? Так и будешь сидеть в четырех стенах.

Я, посмотрела на подругу не понимая, к чему она все это говорит.

- Кать, а куда я уеду? Тут родилась, прожила, так и останусь.

- Угу, и похоронишь себя здесь же.

Слова ударили по лицу, как звонкая пощечина.

- Извини. Ник, правда, прости, не подумала.

- Ничего страшного.

Выдавила из себя подобие улыбки и посильнее сжала пальцы.

- Поехали со мной, а? Серьезно, поехали. Переведешься в мой институт, с этим проблем не будет, там бюджетных мест хватает. Жить вместе будем, я в семейной общаге комнату снимаю.

- Ты не с папой живешь?

- Не-а. Он как женился, то его «милая» женушка мне на дверь показала, а папик особо и не возражал.

- Почему к маме не вернулась?

- Никусь, а здесь что делать? Работы нормальной нет, квартиры дорогущие.

Знакомые слова.

- Юрка так же говорил.

Брови девушки поползли вверх.

- Противно это произносить, но тут наши взгляды совпадают. Хотя действительно тошно от того, что моё мнение сходится с мнением того червяка.

Пожала плечами и решила сменить тему. Разговаривать про Озёрина не хотелось совсем.

- Поможешь мне завтра диван купить?

- С чего это?

- Не хочу видеть этот. Тошнит сразу.

- Без проблем. Утром проснемся и в мебельный поедем. Ник это, спросить собиралась… А у тебя с деньгами как?

- Все нормально. Бабушка откладывала. На первое время есть, а потом работу найду.

Подруга пододвинулась ко мне ближе, и обняла за плечи.

- Если что говори, поняла? Отец хоть и выпер из своей квартиры, но денег дает исправно.

От такой поддержки тепло разлилось по всему телу.

- Спасибо тебе, огромное.

- Хватит благодарить, когда я ничего еще не сделала. И давай спать уже. С дороги, капец как устала.

Зайдя, в свою комнату плюхнулась на кровать закрывая лицо руками.

Интересно, а что парни сделали с Озёриным? Избили или попросту выкинули на улицу? Нет, я не переживаю просто на самом деле хотелось знать, каким образом он покинул квартиру.

Слова подруги о переезде снова всплыли в моей голове. Уехать из этого города? Начать жить в другом месте? Нет, наверно. Не по мне такие переезды. Сама не смогу уехать.

Сколько всего хорошего случилось в этой квартире. Помню, как отмечала десятилетие, которое с бабушкой решили отпраздновать у дома. В тот день пришел весь класс, мы играли в догонялки, разбив при этом несколько бабушкиных любимых стаканов. Я тогда жутко испугалась, а она махнув, на это рукой сказала, что, на счастье. И ведь было же счастье. Сколько его у нас было…

Протянув руку к тумбочке, взяла свой телефон.Три пропущенных и два сообщение, все от Озёрина. Судя всего по времени, написал уже после того, как «ушёл» и квартиры.

« Я ведь люблю тебя»

Через пятнадцать минут еще одно.

«Реви в подушку. Я женюсь».

Я с отвращением смотрела на экран смартфона и задавалась одним-единственным вопросом: Как раньше не могла понять, какой тварью является Озёрин?

Удалив всего сообщения, звонки и сам номер, кинула телефон обратно на тумбочку и завернувшись в одеяло, уснула.

***

В сотый раз за это утро смотрела на настенные часы и ругала время, за то, что так медленно идет.

Проводив утром подругу, и договорившись, встретиться с ней через несколько часов, чтобы поехать в мебельный, я начала собираться, ежеминутно проверяя часы.

Стены давили. Хотелось вдохнуть свежего воздуха и выбросить ненужные мысли из головы. Поход с Катюхой по магазинам был идеальным вариантом, чтобы немного отвлечься, развеяться, почувствовать себя человеком, а не обычным бездушным мешком с костями.

Последний раз я ездила в мебельный с бабушкой, когда покупали новую полку под телевизор…

Стоп.

Хватит.

Ударила себя по щекам, прогоняя ненужные мысли.

Не сейчас.

Сейчас  не буду думать о плохом. Только позитив. Только хорошее.

« Я в магазине. Буду возле дома через пару минут. Спускайся».

Прочитав заветное сообщение, пулей выскочила из квартиры словно там бомба тикает, и не дожидаясь, лифта рванула на первый этаж по пути натягивая пуховик.

Глава 6.

Глава 6.

Катька прибежала в гости сразу, как только узнала, что я вернулась домой.

- Ты, что сделала?

- Ушла.

- Ник, зачем? Между прочим, ты в обморок шлепнулась, еще чуть-чуть и твоя черепушка познакомилась бы с холодным асфальтом. И нет бы лежать в роскошной палате под присмотром дядюшек в халатиках, ты сваливаешь на маршрутке домой. Теперь вопрос: где, мать твою, логика?

Подруга, развела руками всем своим видом показывая, в каком шоке она находится.

- Есть логика. Есть. Понимаешь? Не могла там оставаться. Зачем? Со мной ведь все в порядке.

- А что за разговор про переезд?

- Поеду с тобой. Не будешь против?

- Я-то нет. Только вот с чего так резко передумала? Еще вчера рассказывала как работу искать будешь. – Голос подруги звучал немного необычно.

Слегка замялась. Закрыла глаза и снова в памяти вспыхнул момент разговора с бывшим. Оскорбляющие слова, унижающие. Он меня там на кусочки разбивал. Урод.

- С Озёриным разговаривала. Вернее, он со мной говорил.

Катька встала, напротив, и удивленно посмотрела прямо в глаза.

- Снова любовь проснулась?

- Нет. Другое. Совершенно другое.

- Ник, что?

- Не хочу рассказывать. Вспоминать ещё раз не хочу. Просто желание уделать его. Отомстить. Пусть этот придурок поймет, что на самом деле, значит,слово «больно».

- Ты сейчас серьезно?

- Да. Я превращу жизнь Озёрина в ад, а сама стану Аидом.

Не сдерживая себя, мы засмеялись от такой идеи, и стали обдумывать план по переезду в другой город.

Раздавшийся дверной звонок неожиданно разрушил мертвую тишину в двухкомнатной квартире. Я понемногу разбирала вещи, решая, какие возьму с собой, а какие оставлю пылиться в шкафу, когда услышала звонок. Всем телом вздрогнула и непонимающе огляделась по сторонам. Гостей не ждала, Катюха умчала вместе с мамой по магазинам, а больше и прийти ко мне не кому. Только если это не…

На цыпочках приблизилась к двери, по пути взяв в руки железную ложку для обуви. Мало ли. На всякий случай. Посмотрела в глазок, но увидела там лишь темноту и ничего больше. Мысленно проклиная соседей за то, что постоянно воруют лампочки в подъезде, осторожно открыла дверь.

Передо мной стоял спаситель из больницы. Егор, кажется. Точно Егор. Волосы мокрые, по кожаной куртке стекают капельки воды. Его облил кто-то или на улице дождь, а я со своими сборами и не заметила?

- Пропустишь, беглянка?

При звуке его голоса, меня охватила непонятное чувство. Не паники, нет. Волна какой-то легкости, облегчения прошла по всему телу. Дыхание участилось. Глаза расширились. 

Что он здесь делает? 

Не сдвинулась с места и продолжала удивленно смотреть на парня, загораживая собой дверной проход.

- Какими судьбами? – Произнесла, и сама не узнала свой голос. Хриплый, незнакомый, словно за меня сказал другой человек, а я просто в этот момент рот открывала.

Егор стал разглядывать меня с ног до головы, и показалось, что в этом взгляде я увидела в глазах непонятный блеск.

- Решил собственнолично убедиться, что больная жива и здорова, и находится в нормальном состоянии.

С открытым ртом стояла и не понимала, чего он на самом деле хочет.

- В порядке. Больная хорошо себя чувствует. Спасибо за заботу и за то, что отвёз в больницу.

Не дослушав до конца, мужчина сделал шаг, и сдвинув меня с места, зашел вглубь квартиры. От неожиданности и слова сказать не могла, продолжая лупать глазами.

- Конечно, добро пожаловать. Прошу. Проходите. – С голосом полного сарказма сказала себе под нос и прошла вслед за ним.

Заглянув, в комнату увидела, что Егор сидит на том самом злополучном диване, и мне снова стало по-настоящему мерзко. Всё-таки нужно выкинуть из дома этот противный предмет мебели, которые только мучает взгляд, напоминая о плохом.

- Так, что ты хотел?

- Чая не предложишь?

Этот мужчина умеет поражать. Не отвечая на мой вопрос, задал встречный и ввёл меня в ступор.

- А если не предложу? – с вызовом спросила его.

Он не отвечал. Осматривал комнату и когда его взгляд остановился на рамках с фотками, он встал с дивана и подошел к шкафу. Взял в руки фото начал изучать его.

- Тебе здесь сколько?

Развернул снимок, и я увидела на нём себя и бабушку на выпускном в одиннадцатом классе.

- Шестнадцать.

- А это ?

- Бабушка.

- Давно её не стало?

Закрыла глаза.

- Недавно.

Предательские слёзы вновь защипали в глазах. Вдавила ногти в ладонь, но и это слабо помогало.

Нельзя.

Реветь запрещено.

Категорически нельзя.

Для слез есть ночь, подушка и одиночество, в данный момент ничего такого рядом нет. А есть незнакомый мужчина, которому от меня, что-то нужно.

Хвала парню, что он не стал ни о чем расспрашивать. Он также не обратил внимание на слезы в глазах, или просто сделал вид, что не заметил. Лишь ободряюще кивнул и снова уселся на диван.

- Что там с чаем?

- Егор, да? Так вот, Егор, может, ты всё-таки объяснишь, зачем приехал?

Черт… Ненавижу неизвестность.

***

Егор подбежал к незнакомой девушке за долю секунды до того, как её голова чуть было ударилась о холодный асфальт. Чтобы помочь он упал на колени, и судя по ноющим ощущениям содрал кожу в мясо. Аккуратно взял её на руки и подняв голову, вверху понял, что все семейство Озёриных с открытыми ртами наблюдает за сложившейся картиной. Никто и с места не тронулся, чтобы помочь бедной девушке, никто не дернулся, им было наплевать. Всё человеческое чуждо.
И в эту чёртову семейку Оля хочет попасть? Породниться?

Глава 7.

Глава 7.

Вновь больница. Снова эти бесконечно длинные коридоры, при виде которых хочется выть. Я думал, что давно переборол в себе эти эмоции, но нет, оказавшись ещё раз в этом стерильно чистом помещении с запахом хлорки, воспоминания нахлынули с новой силой.

Такая же больница, такие же врачи, за стенкой родители, которых пытаются вернуть к жизни. Не вернули. Не смогли. Память только осталась. Больше ничего. Даже дома того давно нет. После похорон лично бензином его облил и поджог. Думал легче станет. Ошибся. Не стало.

Не знаю, какого черта, вообще, сижу здесь. Девчонка мне никто, я ее и не знаю. Свой человеческий долг исполнил, когда на улице не бросил и не дал башку себе разбить. В больницу эту хренову привез, врачам в руки отдал. Всё. Можно уезжать, как Ольга и говорит, но ведь сижу и жду, когда врач диагноз поставит.
Платок её черный перед глазами стоит. Забыл давно, что их кто-то еще носит, тем более девки молодые. А она надела. Сестра тоже в свое время не снимала. Я потом сам с головы её содрал. Больше не мог видеть, как ревет, руками черную тряпку хватая.

Порой представлял, что было бы, если б родители не умерли. Переживал бы также за сестру или б этим занимались они? Стал бы я тем, кем сейчас являюсь? На эти вопросы нет ответа. И уже не будет. Живем в нашем времени, другого не дано.

Посмотрел на жениха Ольги, и напрягся. Не нравился мне взгляд его. Совсем не нравился. Испуганным он был всегда, когда я его видел, а сейчас было ощущение, что он от страха в штаны наделает. Чего Юрок боится?

Меня? Черт, ну не настолько же.

Фобия больницы? Вряд ли.

Девчушка, которая сейчас под наблюдением врача лежит?

Не став гадать, отвел его в сторону.

- Рассказывай.

Усмехнулся, когда увидел, как глаза парня испуганно забегали.

- Ты о матери? Егор- это, извини за неё. Такое бывает. Мать заносит иногда.

- Озёрин, идиота выключил, я не Ольга. Рассказывай, отчего трясешься как наркоман при ломке?

- Трясусь? – нервный смешок вырвался из его рта, подтверждая мои догадки.

- Кто эта малышка?

Сам понял, что неправильный вопрос задал.

- А-а, ты про Нику. Никто. Просто соседка.

- Так, чего она тогда в обморок падает при виде вашей семейки Адамс, если они «никто»?

- Я откуда знаю. Без понятия, чем она там болеет. Сиротой осталась, может, нервы. Я ведь не врач.

Снова это слово. Поморщился как от удара, но вида не подал. Сразу же другой вопрос задал:

- Хочешь сказать, что она никакого отношения к тебе не имеет?

- Конечно, нет. Учились вместе и все. Даже не общались никогда. Оль, - выглянув за угол, обратился к сестре. – Звала меня?

- Нет. А что? – удивленно спросила она, продолжая тыкать в экран телефона.

- Показалось, значит. Слушай, может, поедем уже? Девушка под наблюдением всё-таки, зачем нам здесь торчать?

Не успел ответить ему, как в коридоре появилась фурия. В буквальном смысле истеричка, сметающая все вокруг.

- Где она? Где Ника?

- У врача твоя Ника. – не поднимая глаз, ответила сестра. – И если она твоя подруга, то там ей и место. Ты лучше всех своих друзей к врачам отправь. Они явно чем-то больны, раз с тобой дела имеют.

- Ох. А чей это голос, будто из унитаза доносится? Ольчик, дорогая моя, в машине забыла поздороваться, прости. Как дела? Знаешь, ты бы зря времени не теряла, пока в больничке находимся пошла б к венерологу. А то говорят, что ты у нас девушка с букетиком. Можно сказать, цветочный сад.

- С*ка.

Перехватив резко прыгающую сестру за руку, посадил на место. Встревать в бабские разборки не собирался, Ольга и сама за себя постоять может, но вот допустить драку в общественном месте не мог.

- Заткнулись обе. Отношения свои выяснять будете в другом месте. Ясно?

Тишина.

- Я спрашиваю, ясно?

С сестрой-то все было в порядке, она за столько лет, вмиг может понять степень мой серьезности, а вот с истеричной особой могли быть проблемы.

Но нет. К удивлению, та тоже рот закрыла, переключив свое внимание на Озёрина.

- Доволен, да?

Парень продолжал стоять на том же месте, за углом, где я его оставил, сжимал кулаки и смотрел на девушку, не решавшись ответить.

В чем именно она его обвиняет я не понял, и спросить не успел, так как вышла медсестра.

- Вы кем приходитесь пациентке?

Обращалась ко мне.

- Я её подруга. – Не дав ответить, сказала кричащая.

А что бы я ответил? Первый раз в жизни, не знал, что сказать. «Никто»? Человек, который просто хочет задать девушке несколько вопросов поэтому и торчит здесь под дверью, разнимая двух мартышек? Странный ответ.

- Родственники есть?

- Нет. У неё никого нет.

- Нам нужны документы девушки. Они у вас с собой?

- Ээммм. Нет. Если только в её сумке.

Она резко подбежала к стулу, поставив на него потрепанный саквояж, и начала рыскать.

- Ничего нет. Скорее всего, дома оставила.

- Нам нужен паспорт. Есть возможность его как-то привезти прямо сейчас?

Девушка умоляюще посмотрела мне прямо в глаза. Чего она хочет?

Надеюсь, не думает, что я и за документами поеду?

Поняв по взгляду, что в этом деле помощи от меня ждать бессмысленно, она схватила свои пожитки и побежала в сторону выхода.

- Егор, - подала голос сестра. – Поехали уже, а? Честно не понимаю почему мы ждем, пока эта каличная в себя придёт.

Да я и сам ничего не понимал. Нутром чувствовал, что должен остаться. Вот должен и все. Ничего поделать с собой не мог.

- Тебя ведь никто и не держит. Можешь взять такси и вернуться к мамке. Его мамке. Хочешь ведь? Езжай. И я как-то не припомню Оль, чтобы перед тобой когда-нибудь отчитывался. Думаешь, что сейчас начну?