Бороться, чтобы остаться

Автор: Кэси Миллстед

Книга: «Бороться, чтобы остаться»

Серия: Вне серий

Главы: 22 + Эпилог

Переводчики: Дарья Воробьева, Александра Елизарова (20-22), Тори (Эпилог)

Редактор и оформитель: Оксана Коблина, Дарья Федюнина и Александра Кузнецова

Вычитка: Александра Елизарова

Глава 1

Я укладываю дочь и выхожу из комнаты, но останавливаюсь у не до конца закрытой двери. Мне не хочется, чтобы они знали, что я тут. Я просто хочу послушать. Правда послушать. Мне хочется узнать, какой он с ней. Вот и все. Он вернулся спустя долгих четыре года. Я все так же сломлена, как в тот день, когда он сломал меня.

— Давным-давно жила прекрасная принцесса, — начинает Роам.

— Это мамочка, — вставляет Лола.

— Однажды она переехала в маленький городок и встретила там принца.

— Это ты, — говорит она взволнованно. Я слышу, как он усмехается.

— Принц был высокий, с темными волосами и бородой. Он водил большой мотоцикл и носил кожаный жилет. Принцесса любила голубые глаза принца; в их уголках появлялись морщинки, когда он улыбался. Принцесса влюбилась в привлекательного принца. Она любила его так сильно, что родила от него ребенка. Самого красивого ребенка на свете…

— А это я! — Лола хлопает в ладоши, перебивая Роама.

Он снова посмеивается и продолжает:

— Принцесса посмотрела на свою малышку и назвала ее Лолой. Крошка была похожа на своего отца: у нее были темные волосы и ясные голубые глаза. Принц и принцесса были счастливы с их ребенком. Они не могли дождаться, когда же повезут малышку домой, чтобы познакомить ее со старшим братиком. У принца был сын, которого звали Джаспер. Джаспер тоже был похож на своего отца, вот только волосы у него были светлые. Он жил в другом городе, но часто навещал семью.

Я задерживаю дыхание, когда он приближается к концу рассказа, который я знаю наизусть, ведь читаю ей его вот уже четыре года с того самого дня, как ей исполнилось десять недель. Но он мне знаком не только по этой причине — я сама написала этот рассказ. Это была наша история.

— Однажды у принцессы заболело сердце. Ей было очень грустно, потому она забрала прекрасную малышку и уехала далеко-далеко, чтобы снова обрести счастье. Однако принцесса не переставала любить принца. Каждый раз, глядя в мерцающие голубые глаза дочери, она вспоминала его и оттого улыбалась. Конец.

До меня доносятся его пожелания спокойной ночи, так что я на цыпочках отхожу от двери. Он найдет меня, когда будет готов поговорить. Я знаю, он этого хочет. Именно поэтому он здесь. Поэтому, и для того, чтобы увидеть дочь. Ему нужны ответы. Он зол, и у него есть право злиться. Я больше не злюсь. Я простила его, но простить кого-то не значит быть прощенной.

Я наливаю себе стакан молока и жду. Слышу его тяжелую поступь по паркету, когда он спускается в коридор. Я чувствую, как он останавливается, когда достигает двери на кухню, где сижу я. Потому я разворачиваюсь, чтобы сидеть к нему лицом. В его глазах больше нет нежности, с которой он смотрел на нашу дочь, теперь в них жесткость, холод и ярость.

— Роам, — шепчу я.

Мне больше нечего сказать. Я не знаю, что еще сделать. Он мне не навредит. Я знаю, Роам не причинит мне боли. Но мне не нравится, как он на меня смотрит, и не нравится, что причиной, по которой его лицо приняло такое выражение, являюсь я. Тишина оглушительно неуютная. Мне снова хочется убежать, но на этот раз я этого не сделаю, потому что дала себе обещание. Я никогда больше не сбегу — ради моей дочери. Я буду сталкиваться с проблемами лицом к лицу. И не сбегу.

Глава 2

6 лет назад

Когда дела идут плохо, я бегу. Только так. Так было, когда я, будучи еще ребенком, сбегала от домашних проблем на улицу. Так было, когда я сбегала в другой штат, чтобы разорвать отношения, которые пошли не так. Если все плохо, я бегу.

Стабильность... что это? У меня никогда ее не было — никогда. Забавно, но многие люди считают: если вы живете в доме, окруженном белым забором, если ваша мама сидит дома, а папа все время проводит на работе, — то у вас счастливая, стабильная жизнь. Что ж, скажу вам правду: это не так. Я выросла именно в такой семье, но моя жизнь была далеко не идеальной.

Мама и папа были влюблены друг в друга со средней школы. Мама была застенчивой и наивной. Отец был нервным, властным и помешанным на контроле. Она поступила в тот же колледж, что и он, даже не задумавшись, чего же она на самом деле хочет от жизни. Она жила ради него. Они поженились сразу после окончания колледжа, а год спустя появилась я. Мама сидела дома, в то время как отец превратился в весьма успешного бизнесмена. Для всего мира он был харизматичным и обаятельным. Мама поддерживала его и гордилась своим мужем, а я была их прекрасно воспитанной принцессой. Однако за закрытыми дверями нашего дома все было совсем иначе.

Каждый раз, когда мой отец кричал на нее или, хуже того, избивал, я убегала так далеко, как только могла. Я пряталась до тех пор, пока не была абсолютно уверена, что он успокоился. Только тогда я прокрадывалась домой и, свернувшись клубочком в собственной постели, ждала, что мама придет и ляжет рядом. Она заключала меня в объятия, а я смотрела в ее полные слез глаза.

— Никогда не останавливайся, Лэйси. Обещай мне. Обещай прямо сейчас, что всегда, когда жизнь будет становиться хуже, ты будешь двигаться дальше. Никогда, никогда не останавливайся.

— Я обещаю, — поклялась я. Затем я гладила и обнимала ее, чтобы успокоить, пока мы обе не засыпали.

После таких ночей отец возвращался домой только следующим утром. Он принимал душ, одевался и уходил на работу, даже не взглянув на нас. Став старше, я поняла, что он проводил время с другими женщинами.

Мой папа… он был умным, даже избивая мою мать. Он никогда не оставлял следов на видных местах, дабы избежать вопросов, которые, несомненно, возникли бы в случае появления синяков. Также он никогда не прикасался ко мне, пока я была маленькой. Не волнуйтесь, он хотел — просто не рисковал. Вот что он сказал мне однажды, когда был в ярости:

— Тебе повезло, Лэйси, что я не могу рискнуть, тронув тебя. Если бы я знал наверняка, что ты не сможешь сбежать, то непременно избил бы и тебя. Я бы свернул твою гребаную шею, если бы точно знал, что мне за это ничего не светит.

Все же один раз он меня ударил: мне было пятнадцать, и удар пришелся прямо между лопаток, оставив синяк в форме его руки. Учительница заметила его, когда я переодевалась после физкультуры, и позвонила домой. Не знаю, как он объяснил это, но она больше никогда не упоминала этот случай, а он больше никогда не касался меня.

Через неделю после моего восемнадцатого дня рождения мама сделала так, чтобы он не мог навредить нам снова: она убила его, выстрелив в его грудь три раза. Затем повернула пистолет и покончила с собой. Позже, уже зная все подробности, я поняла, что она все спланировала заранее. Все было в порядке — полисы страхования жизни, завещания, дома, автомобили. Абсолютно все дела были закончены. Вместе со всеми документами, которые она оставила в моей комнате, была и ее предсмертная записка. Она заканчивалась теми же словами, что она всегда говорила мне, когда держала в своих объятиях.

«Никогда не останавливайся, Лэйси. Обещай мне. Обещай прямо сейчас, что всегда, когда жизнь будет становиться хуже, ты будешь двигаться дальше. Никогда, никогда не останавливайся».

— Я обещаю, мама, — прошептала я в пустоту. И в тот момент я думала именно так. Ни один человек никогда не будет контролировать меня. Ни один человек не заставит меня чувствовать себя слабой или плохой. И ни один человек никогда не ударит меня более одного раза. Я не моя мать.

~*~

После потери родителей я не могла допустить даже мысли о том, чтобы продолжать жить в этом доме. Я пыталась, но все, на что бы я ни взглянула, вызывало море воспоминаний, наполненных запахом крови. Даже после того как бригада профессиональных уборщиков вычистила дом от пола до потолка, я все равно ощущала этот запах. В итоге, продав дом, я переехала в городок, который располагался в часе езды, в Шелли Бич.

Говорят, не стоит принимать какие-либо серьезные решения сразу после трагедии. Мне же понравилось нарушать правила. В первый год после смерти родителей я переезжала четыре раза. Однако нигде не чувствовала себя комфортно и поэтому не могла остаться. Я пробовала жить и в больших городах, и в маленьких, и даже в других штатах — ничто не могло успокоить мою душу. Поэтому я продолжала бежать.

Спустя четыре года после смерти родителей мой парень избил меня и продал некоторые из моих вещей, чтобы купить наркотики. И я убежала снова. На этот раз я решила поехать к кому-то знакомому.

С Дженн мы подружились, когда нам было по восемь. Она была единственным другом, который у меня когда-либо был. И единственным человеком, который точно знал, какой была моя жизнь дома. То есть она точно понимает, что я делаю, а главное — почему. После смерти моих родителей она скорбела вместе со мной, а затем помогала мне исцелиться. Не имеет значения, где я нахожусь, я знаю, что всегда могу позвонить или написать ей.

Пару лет назад Дженн переехала из нашего родного города ФортЛон в Солт-Рок. Я никогда не была в Солт-Рок, но она казалась такой счастливой, живя там, что я решила вернуться в Алабаму. И вот, упаковав вещи, я покинула Флориду, даже не задумываясь.

Я чувствовала вину, оставляя своего начальника без объяснений, но такова жизнь. Я поступала так раньше, и, несомненно, при необходимости поступила бы так снова. Эта мысль меня немного опечалила, но, закинув леденец в рот, я увеличила громкость магнитофона и сосредоточилась на Шутере Дженнингсе, поющем «Четвертое июля».

~*~

Я прибыла в Солт-Рок на следующий день. Было уже темно, а Дженн сказала, что будет работать допоздна, поэтому я поехала по адресу, который она дала мне. Найти место для машины было испытанием не из простых. Был вечер пятницы, и парковка была переполнена. Однако, объехав стоянку три раза, я наконец нашла место недалеко от входа. Большой яркий щит оповещает о том, что я прибыла в «Бар Джо». Схватив косметичку, я быстро нанесла тональный крем, подкрасила глаза и губы. Затем заперла машину и направилась к огромному темнокожему мужчине, охраняющему вход.

Я убрала леденец, который всегда держала во рту.

— Я здесь, чтобы увидеть Дженну Мейсон, — сообщаю я ему.

— Имя? — рявкает он в ответ.

— Лэйси Монро, — отвечаю я.

Он проверяет, есть ли мое имя в списке гостей, и лишь потом говорит, чтобы я проходила. Сделав несколько шагов вперед, я возвращаюсь к нему.

— Э-э, где я могу найти ее?

Его тон становится мягче, когда он объясняет, куда идти.

— Поверните налево. Третья дверь справа от вас.

— Спасибо.

Захожу внутрь, и меня сразу оглушает музыка, доносящаяся из глубины огромного помещения. Музыка настолько громкая, что я борюсь с желанием закрыть уши руками. Поворачиваю налево и ищу третью дверь. Как только собираюсь постучать, дверь неожиданно распахивается, и выходит Дженн.

— Лэйси, — визжит она, увидев меня.

— Дженн, — кричу я, и мы бежим в объятия друг друга. — Я так по тебе скучала.

— О! Я тоже скучала по тебе, девочка. Я не могу поверить, что ты наконец здесь. Отойди и дай хорошенько разглядеть тебя.

Она держит меня на расстоянии вытянутой руки и внимательно разглядывает. На мне черные джинсы с бордовым топом, который, уверена, помялся от долгого сидения в машине. Темно-каштановые волосы свободно спадают по спине. Я тоже внимательно рассматриваю ее. Она почти не изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. Дженна все так же великолепна. Ее светло-коричневые волосы подстрижены по плечи, на ней черные брюки с широкими штанинами и легкая красная блузка с логотипом бара Джо на левой груди.

— Ты выглядишь потрясающе! Вы наконец-то округлились, мисс Пышные формы, — смеется она.

Я широко улыбаюсь и киваю. Когда я была моложе, то была кожа да кости. Только неуклюжие ноги и руки. Только локти и колени. Однако теперь мои формы округлились. Красиво, как мне кажется. Сейчас я определенно выгляжу гораздо лучше, чем когда была подростком. Дженн ведет меня назад по коридору, и мы проходим через большие стеклянные двери. Оглядываясь, я замечаю бар, растянувшийся по всей длине одной из стен, а напротив него — большой танцпол, заполненный людьми. Скользнув на табурет, Дженн подзывает молодого парня и заказывает «как обычно».

— Ты будешь что-нибудь? — спрашивает она меня.

— Я бы не отказалась от пива.

Как только бармен подает наши напитки, я делаю большой глоток.

— Как дела? Ты была расстроена, когда сказала, что приедешь сюда. Что-то случилось?

Я качаю головой.

— Ничего, что не могло бы исправить расстояние.

— Ты уверена? Я переживаю за тебя, Лэйси. — Она выглядит встревожено.

— Эй, я в порядке. Не беспокойся обо мне.

Я поднимаю свою выпивку, чокаясь с ней. Она понимает намек, и раздается звон стекла.

— Ура.

— За лучших друзей, — добавляет она с улыбкой.

— За лучших друзей, — повторяю я.

— Как у тебя дела? Все еще с горячим байкером, который согревает тебя по ночам? — Я подталкиваю ее плечом и улыбаюсь. Дженн знакома с этим парнем уже несколько лет. Он состоит в каком-то мотоклубе, расположенном в Солт-Рок.

— Да, Свитч удивительный. Ты скоро встретишься с ним, — улыбается она.

— Ты выглядишь счастливой, — говорю я, глядя на ее сияющее лицо.

— Да. Он делает меня счастливой. — Дженна пожимает плечами.

Если бы все мужчины были, как он. Если бы все они были неплохими и посвящали жизнь поиску прекрасной дамы, а найдя, обращались бы с ней, как с королевой… не то чтобы я хотела быть королевой… Простого, человечного обращения было бы вполне достаточно.

Позже, выпив еще несколько кружек пива и потанцевав, дабы разогнать выпитый алкоголь, мы возвращаемся к Дженн. Поскольку Свитч привез ее на работу, обратно она поехала со мной.

— Как долго планируешь оставаться? — спросила Дженн.

Мы немного проветрились за время короткой поездки из бара домой и теперь отдыхаем на диване, продолжая разговаривать.

— Я думаю остаться на некоторое время. Я скучала по Алабаме, — признаюсь я с сожалением.

— Ерунда, ты скучала по мне.

— Да, и это тоже. Если поможешь найти мне какую-нибудь работу и жилье, думаю, я могла бы остаться, — говорю ей.

— Ну, ты можешь оставаться так долго, как захочешь.

— Спасибо, Дженн.

Я потягиваюсь и зеваю.

— Думаю, мне стоит пойти отдохнуть, если ты не против. Я вымоталась.

— Конечно. Пойдем, я покажу тебе комнату для гостей.

Дженн провела меня в комнату, и я бросила сумку на кровать. Достав свои принадлежности для душа, пижаму и полотенце, я пошла в душ, расположенный в моей комнате.

Мне нравится, как Дженн обустроилась. Дом с двумя спальнями, открытой кухней, гостиной и столовой. Каждая спальня имеет свою собственную ванную, что делает дом теплым, привлекательным и удобным.

Я быстро принимаю душ и падаю на кровать. В ту ночь, впервые за все время, сколько себя помню, я спала как убитая. Я спала до тех пор, пока яркое солнце не осветило комнату в девять утра. Я потянулась и подумала о том, что возвращение в Алабаму было лучшим решением, которое я приняла за долгое, долгое время.

Глава 3

— Ты работаешь сегодня? — Я делаю маленький глоток кофе и смотрю на Дженн.

— Да, сегодня с четырех. Есть планы?

— Немного. — Я морщусь. — Моя главная задача — найти работу.

— А какая работа тебя интересуют? Знаю точно, что в «Джо» никто не требуется: мы только наняли трех новых девушек, но, если ты заинтересована работой в баре, я могла бы помочь.

— Я могу делать всё, что угодно. Кем я только не работала за последние несколько лет, — смеюсь я.

Дженн вопросительно поднимает на меня глаза.

— Ну — не совсем всё. Я не продавала свою задницу, если ты подумала об этом. Но я работала секретарем, помощницей клерка, официанткой, буфетчицей и… О! Я даже работала консультантом в отделе красок в хозяйственном магазине. У меня очень разносторонние интересы, — подмигиваю я.

— Ну, дай мне знать, если надумаешь, — смеется она, качая головой.

— Для начала я бы хотела просто осмотреть город, посмотреть, что тут у вас есть.

Вылив остатки кофе, я разворачиваю леденец и встаю, смакуя конфету с резким вкусом яблока.

— Что за конфеты? Ты их не вынимаешь изо рта, — интересуется Дженна.

— Я недавно бросила курить. Вместо этого перешла на конфеты. Они дешевле и явно не приводят к раку легких, — усмехнулась я.

— Ну, я рада, что ты отказалась от этой дурной привычки. Всё, я побежала или опоздаю на работу. Напиши, если захочешь взглянуть на работу в баре.

— Договорились. Хорошего дня, — прощаюсь я, споласкивая чашку, перед тем как принять душ и одеться.

Четыре часа спустя я понимаю, что у меня практически нет вариантов. В настоящее время ни у кого нет вакантных должностей. Одета я вполне презентабельно: джинсы с заниженной талией, босоножки на платформе и симпатичный, мягкий белый свитер, который красиво контрастирует с моей загорелой кожей и темными застиранными джинсами. Неброский макияж и волосы, убранные назад. Тем не менее никто не хочет меня нанимать.

Я бесцельно брожу по улицам, разглядывая витрины на предмет объявлений о поиске сотрудника. Не вынесу еще одного отказа, так что, если где-то имеется свободная вакансия — я не сдамся. Проходя мимо небольшого кафе, я решаю пообедать. Место небольшое и тихое. Молодая девушка стоит за прилавком, а двое клиентов расположились в углу.

— Могу я вам что-нибудь предложить?

— Э-э, можно мне «Колу» и один из тех бутербродов? — прошу я, указывая на готовые сэндвичи с салатом и курицей, находящиеся за ее спиной.

— Конечно, милая.

Я беру еду и иду к столику. Мне надо подумать. Нужен план. Если честно, мне не нужна работа. Просто хочется работать. Даже если бы я не проработала и дня в своей жизни, то все еще была бы в состоянии позволить себе жить вполне комфортно. Но мне не нравится расходовать деньги, оставшиеся от родителей. Я не знаю почему, просто не могу. Это странно и… тяжело объяснить. Иногда мне кажется, что это грязные деньги, а иногда они так сильно напоминают об отце, что меня просто тошнит. Сначала я была зла, когда моя мама сделала это, но потом смогла простить родителей. Знаю, что, возможно, многие не поймут меня, особенно те, кто вырос в счастливой семье. То есть если ваши родители были влюблены и счастливы, а потом ваша мать вдруг стреляет в вашего отца и кончает жизнь самоубийством, это разрушает вас. Изувечивает. Но подумайте с моей точки зрения. Мой папа любил оскорблять и унижать. Он сломил дух моей матери настолько, что она по-настоящему верила, будто у нее нет другого выбора. Представьте это. Представьте себе, что вы настолько разрушены, раздавлены, совершенно удручены, что единственный способ освободиться — сделать то, что сделала моя мама. Представьте. Тогда, возможно, вы поймете, почему я смирилась с тем, что она сделала. Только Богу известно, какой была бы моя жизнь, если бы он был все еще жив. Я, вероятнее всего, была бы сломлена, как и она.

Знаю, в один прекрасный день мне, наверное, придется взять часть этих денег, но пока я могу жить, не касаясь их, я не отступлюсь от своего мнения. Именно поэтому мне необходимо найти работу.

Я ела сэндвич и пила «Колу», обдумывая возможности. Может быть, позвонить Дженн и узнать подробнее о той работе, которую она упоминала утром?

Бросив пустой контейнер от сэндвича и пустую банку в мусорное ведро, я кладу леденец в рот. Выйдя на улицу, иду дальше, глядя в окна и рассеянно держа палочку от конфеты между пальцами, как сигарету.

Сигарета сейчас была бы кстати. Мой рот наполняется слюной от этой мысли, так что я быстро достаю еще один леденец, разворачиваю его и отправляю в рот.

— Ой, простите. — Я делаю шаг назад и отхожу в сторону.

— Вы в порядке? — спрашивает меня человек, с которым я почти столкнулась.

— Да, простите еще раз. — Обходя его, замечаю, что он толкает доверху нагруженную алкоголем тележку. — Здесь есть бар неподалеку?

Он кивает и указывает на старое здание, расположенное ниже по узкой аллее.

— Прямо там.

— Есть шанс, что он сейчас открыт? Я ищу работу.

— Еще нет, но хозяин уже пришел. Уверен, он будет не против, если ты зайдешь. Следуй за мной.

— Спасибо, — отвечаю я, шагая следом за ним в сторону бара.

Он открывает старую деревянную дверь. Идя за ним, я рассматриваю то, что меня окружает. Помещение большое, чистое и опрятное, заполненное столами и стульями. Впереди сцена и куча молодых ребят, настраивающих оборудование. Бар занимает всю противоположную стену до самой сцены.

— Проходи дальше. Третья дверь слева. Хозяина зовут Митч.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

Я тихо стучу в закрытую дверь.

— Да? — слышу я с другой стороны двери.

Приняв его «да» за приглашение войти, поворачиваю дверную ручку и осторожно вхожу.

— Привет, — говорю я. Мысленно выругавшись, кашляю, чтобы скрыть свое волнение. — Привет, я Лэйси. — На этот раз голос звучит увереннее.

Мужчина, стоящий передо мной, предположительно Митч, хмурит брови.

— Чем я могу вам помочь?

— О, да. Я, гм, ну, парень из доставки сказал, что с вами можно поговорить о работе. Я недавно в городе, но уже поняла, что здесь трудно найти работу. И надеялась, у вас есть свободное место. У меня есть опыт. — Я непоследовательна.

Он смотрит на меня несколько мгновений и говорит:

— Извини, Лэйси, у нас была вакансия, но я только что взял новую девушку.

Мое лицо вытягивается. Черт возьми!

— Слушай, почему бы тебе не оставить свои контактные данные, и, если мы не сработаемся с новой девушкой, я дам тебе знать.

Я улыбаюсь.

— Отлично. Спасибо вам.

Я оставляю ему свой номер телефона и возвращаюсь к Дженн. Она, скорее всего, уже на работе, так что я предоставлена самой себе. Думаю, во второй половине дня будут пицца, «Кока-кола» и марафон сериала «Холмы». Кладу в рот еще один леденец и иду домой.

Через час раздается звонок в дверь. Беру деньги и открываю дверь.

— Заказ для Лэйси, — сообщает молодой человек.

— Да, это я.

Отдав ему деньги и закрыв дверь, возвращаюсь на диван. Поднимаю крышку и вдыхаю волшебный запах. Мой рот наполняется слюной, когда я беру кусок пиццы с пепперони. Откусываю и смакую. Запиваю газировкой и вздыхаю. Большинство людей спокойно относятся к пицце и газировке, но для меня... все по-другому. Мой отец был против употребления нездоровой пищи. Мне разрешалось пить только воду и апельсиновый сок. Также мне не позволяли смотреть «ужасное ТВ» — документальные и образовательные программы были единственными, которые мне разрешили смотреть. После смерти моих родителей я взбунтовалась. Ела столько фастфуда и пила так много газированных напитков, что набрала почти семь килограмм за пару месяцев. А большую часть своего времени я проводила, сидя на диване и смотря смешные реалити-шоу. Именно так я приобрела свои округлые формы, которые так люблю. Бьюсь об заклад, это взбесило бы моего отца. Эта мысль заставляет меня улыбнуться и взять следующий кусок пиццы. Затем я сворачиваюсь калачиком и наслаждаюсь последними событиями, происходящими в «Холмах».

~*~

— Просыпайся! Ты храпишь. Фу, обслюнявила всю мою подушку.

Я разлепляю свои глаза и смотрю на сморщенное лицо Дженн.

— А? — Я зеваю и оглядываюсь вокруг. Уже темно, должно быть, я заснула на диване. — Который сейчас час?

— Ровно полночь.

— Ты только пришла?

Она кивает.

— Снова сбежала.

Я сажусь, и она устраивается рядом со мной, вздыхая.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, нахмурившись.

— Да. Свитч уехал. Я не видела его в течение недели и соскучилась.

— Что значит — он уехал?

— Не уверена. Он не рассказывает о том, чем они занимаются. Но думаю, они встречаются с другими членами клуба для обсуждения поездок, а также с поставщиками для закупки запчастей для мотоциклов. Хотя меня радует уже то, что он звонит каждую ночь, и я знаю — он в безопасности. Свитч говорит, что они больше не участвуют в сомнительных мероприятиях и что деятельность клуба полностью законна, но я все еще опасаюсь, что их прошлое может вернуться и преследовать их.

— Это плохо. Я имею в виду, хорошо, что их деятельность абсолютно законна, но плохо, что он уезжает, — говорю я, поглаживая ее по плечу.

— Конечно. Но хватит об этом. По какому поводу пицца?

Я закатываю глаза — настала моя очередь вздыхать.

— Я не смогла найти работу. Думаю, я обошла почти все заведения в городе, но так ничего и не нашла.

— Ну, у меня хорошие новости! — ухмыляется Дженн.

— В смысле? Что ты сделала?

— Я позвонила своему другу, который владеет баром. Он сказал, что как раз ищет девушку. Я рассказала ему о тебе и… У тебя есть работа!

— Серьезно? Без собеседования? — Я удивлена, но чувствую облегчение.

— Ага. Мы работали вместе несколько лет назад, и он доверяет моему мнению. Плюс, я сказала ему, что мы всегда были друзьями. Мы договорились, что завтра ты придешь поговорить с ним и уточнить график.

— Это фантастика, Дженн. Даже не знаю, как отблагодарить тебя.

— Отблагодаришь, если придешь на вечеринку на следующей неделе, — улыбается она.

— Что за вечеринка?

— Ребята возвращаются из своей поездки, поэтому мы устраиваем барбекю. Весь город будет там: старушки, дети, мужчины — так что это прекрасная возможность познакомиться со всеми.

— Звучит заманчиво.

— Хорошо. Пожалуй, я приму душ и лягу в кровать. Я устала.

— Спокойной ночи.

~*~

На следующий день я трачу уйму времени, приводя себя в порядок. Я выбираю темные, застиранные джинсы и бледно-розовый шелковый топ. Мою талию украшает пояс с самоцветами, а пара черных сандалий на высоких каблуках дополняют образ. Я сушу волосы и укладываю их должным образом. Потом накладываю легкий макияж. Думаю, что выгляжу довольно хорошо. Вернее, надеюсь, что выгляжу хорошо.

— Шикарно выглядишь! — ахает Дженн, когда я выхожу из ванной. — Вот адрес — думаю, ты не заблудишься. Все-таки город небольшой.

— Спасибо. Я лучше пойду, не хочу опаздывать.

— Конечно, только перестань нервничать. Тебе не о чем беспокоиться.

Она целует меня в щеку, и я иду к своей машине.

~*~

Я смотрю на лист бумаги с адресом, который написала Дженн, а затем снова на здание. Видимо, адрес правильный. Странно, я была здесь вчера, и точно знаю, что в этом баре нет вакансий, потому что я лично разговаривала с владельцем заведения. Раздумываю, позвонить Дженн или нет, но решаю просто войти.

— Чем я могу помочь? — спрашивает блондинка среднего возраста, когда я останавливаюсь около бара.

— Привет, это «Два Два Ноль Восемь» Сиавэй? — спрашиваю я, читая адрес на бумаге.

— Точно, — отвечает она.

Я чувствую, что мои брови сходятся вместе.

— Хорошо. Митч здесь?

Она одаривает меня любопытным взглядом, после чего кивает головой в сторону зала.

— В его офисе.

— Спасибо.

Направляюсь в сторону офиса Митча. Дверь открыта, и он стучит по клавиатуре ноутбука. Он отрывается от работы, когда я стучу в дверь, и поднимает брови.

— Эй, привет… снова, — бормочу я.

— Разве мы с тобой не встречались вчера?

— Да-а-а, — отвечаю я протяжно. — Моя подруга Дженн дала мне этот адрес и сказала, что здесь для меня есть работа. Думаю, она дала неправильный адрес, поэтому не могли бы вы дать мне адреса каких-нибудь ближайших баров?

— Ты подруга Дженны, которая приехала из другого города? — уточняет он недоверчиво.

— Да, это я, — пищу я и боюсь, что потеряла эту работу прежде, чем нашла.

— Что же ты сразу не сказала? Заходи, садись.

— О. Хорошо. — Я подхожу и сажусь. — Я — Лэйси, — подаю руку, чтобы пожать его.

— Митч, — отвечает он, пожимая мою руку. — Но, думаю, что мы прошли этот этап еще вчера, — смеется он.

Следующие полчаса мы обсуждаем мой график, что не занимает много времени, так как я только что приехала в город и других занятий у меня нет. Потом он знакомит меня с Кенди, девушкой, встретившей меня при входе.

— Кенди покажет тебе все, — сообщает он мне. — Мне нужно работать. Увидимся завтра в пять.

— Спасибо, — отвечаю я, и он уходит.

— Так, значит, ты новенькая, — говорит Кенди, осматривая меня сверху донизу. — Ты когда-нибудь работала в баре?

— Конечно.

— Хорошо. Уверена, ты справишься. Пойдем, покажу тебе все.

Кенди, несмотря на сдержанную внешность, на самом деле очень приятная дама. Мы сидим и общаемся некоторое время перед моим уходом. Я останавливаюсь в магазине, чтобы купить продукты к ужину, а затем иду назад к Дженн.

— Как прошло собеседование? — спрашивает она, как только я переступаю порог.

— Все хорошо. Сначала подумала, что ошиблась адресом, ведь была там вчера, и Митч сказал, что уже нанял кого-то. Оказывается, этот кто-то — я, мы просто оба не знали об этом, — смеюсь я.

— Хорошо, Митч отличный парень.

— Кенди тоже милая, — отвечаю ей, начиная готовить ужин.

— Угу. Она встречает всех не очень приветливо, но на самом деле очень хорошая. Она присмотрит за тобой.

— Будешь ужинать? — интересуюсь я, выкладывая на тарелку жареные куриные палочки.

— Да! — Дженн хватает одну и отправляет в рот. — O-o-o-o! Черт, горячо. Думаю, я обожгла язык.

Я хохочу из-за того, как Дженн прыгает вокруг, обмахивая рот.

— Вот. — Я перестаю смеяться, чтобы вручить ей стакан воды. — В следующий раз подожди минут пять, прежде чем совать их в рот.

— Всезнайка, — ворчит она.

Я беру наши тарелки, и остаток вечера мы проводим за разговорами и шутками. Мне так этого не хватало. Вы не представляете, как трудно всегда быть настороже. Приятно просто расслабиться. Просто жить.

Глава 4

— Привет, Кенди. — Я машу ей рукой.

— Привет, детка. Как прошла первая рабочая неделя?

Я отвечаю, заканчивая вытирать стол:

— Хорошо. Оживленно, но хорошо. — Я не лгу. Первая неделя на работе прошла действительно хорошо. Я была способной ученицей, и мне не понадобилось много времени, чтобы войти в курс дел.

Сейчас вечер субботы, и я заканчиваю свою смену.

— Чудно. — Она кивает. — Тебе лучше поторопиться. Дженн надерет мне задницу, если ты придешь домой поздно, а она опоздает на встречу и не увидит Свитча. Нет уж, я не хочу в этом участвовать.

Я смеюсь над ее замечанием, но знаю, что она права. Дженн, зная о скором возвращении Свитча, была просто невыносима последние несколько дней. Поэтому я не хочу задерживать их воссоединение.

— Хорошо, я ухожу. Доброй ночи.

~*~

— Серьезно? — спрашивает Дженн.

— Это мое мнение. Ты уверена, что я нормально выгляжу? — Я корчу рожицу.

— Ты выглядишь просто шикарно, Лэйс. А теперь пойдем. Хочу увидеть своего мужчину. — Она за руку тянет меня к двери.

— Хорошо, — смеюсь я, — пошли.

Мы идем к автомобилю Дженн и отъезжаем на несколько миль от ее дома. Останавливаемся мы перед массивными закрытыми воротами. Они, должно быть, не менее четырех метров в высоту и покрыты своего рода темной сеткой, поэтому мы сквозь них ничего не видим. Большие кольца колючей проволоки проходят по верхней части ворот и далее по ограждению, которое окружает здание.

Через секунду ворота открывает молодой человек, одетый в кожаную куртку. Он здоровается с Дженн, и она едет дальше, после чего паркуется рядом с кучей других автомобилей и мотоциклов.

Дженн выскакивает из автомобиля, проносится через двор и прыгает на мужчину, который ждет ее с распростертыми объятиями. Я смотрю, как она обнимает его и начинает страстно целовать. Воспользовавшись моментом, я оглядываюсь. Здание просто огромное и похоже на старый склад. Здесь есть и детский игровой комплекс, и песочница, а рядом стоят старые столы для пикника. Несколько детей бегают и играют в мяч.

— Лэйси! — кричит Дженн, подзывая меня.

— Привет. — Я улыбаюсь мужчине. Его руки плотно сомкнуты вокруг моей лучшей подруги. Он кажется очень грубым, но глаза у него нежные.

— Свитч, — кивает он.

— Ух, привет Свитч. Я Лэйси.

— Знаю, — сообщает он, и его губы подергиваются. — Пойдемте, я познакомлю вас с девушками.

Я следую за Дженн внутрь, и она делает со мной круг, чтобы представить завсегдатаям. Большинство девушек кажутся хорошими. Я познакомилась с Вероникой, Лу-Анной, Сали и Бри, а потом мы сидели и разговаривали некоторое время. Еще я узнала, что у всех есть дети и они очень счастливы, что их мужчины дома и в безопасности.

— Пойдем, возьмем выпить, — предлагает Дженн.

Все соглашаются, и мы идем к бару.

— Всем шоты с текилой, — говорит Вероника девушке за барной стойкой.

Я стараюсь не обращать особого внимания, но, когда она отходит и хватает бутылку алкоголя с полки, ее юбка задирается, обнажая голые ягодицы. Я краснею и отворачиваюсь. Дженн качает головой и шепчет «шлюха клуба» мне на ухо.

Мы берем поднос с нашими шотами и возвращаемся к столику.

— Так, дорогая, Дженн сказала нам, что ты работаешь в баре «Двадцать Два Ноль Восемь»? — спрашивает Бри, прежде чем опрокинуть свой второй шот.

— Да, мне там нравится, хотя я проработала только неделю, — отвечаю я.

— Митч отличный парень. Он не ошибся, взяв тебя на работу, — соглашается Сали.

— Ура, — Дженн поднимает бокал. — За то, чтобы наши мужчины были дома в безопасности, и за замечательных друзей.

Мы все чокаемся и хором кричим «Ура». Я подношу рюмку к губам и позволяю алкоголю обжечь горло.

— Пива, — глубокий, хриплый голос прозвучал прямо рядом со мной.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это, и медленно моргаю. Он великолепен. Шум вечеринки исчезает, и мои глаза нагло путешествуют по его телу. По сравнению со мной он просто огромен. Наверное, не менее ста восьмидесяти сантиметров. Его черные волосы пострижены короче, чем у большинства других байкеров. У него точеная челюсть и синие, искрящиеся глаза. Я продолжаю осмотр. Кожа у него темная, словно в его жилах течет иностранная кровь. У него широкие плечи, а черная рубашка просто растягивается на груди. Подол рубашки исчезает в паре джинс с низкой посадкой, а на ногах — черные мотоциклетные сапоги. Я чувствую, как между нами пролетают искры, но стараюсь игнорировать их. Он очарователен. Смотрю ему в глаза, и он улыбается, а на его щеках появляются целых две ямочки.

Черт.

Он подмигивает мне, а затем произносит, растягивая слова:

— Добрый вечер, сладкая.

Я чувствую, как мое лицо пылает, и отвечаю шепотом:

— Добрый вечер.

Он берет свое пиво со стойки и уходит. Я поворачиваюсь и не могу оторвать взгляд от его задницы, когда он медленно идет к мужчинам на улицу.

О, мой бог. Он тройная угроза. Высокий, смуглый и красивый. Я сжимаю бедра и ерзаю на месте. Я хочу этого мужчину. Чувствую, как мои напрягшиеся соски трутся о ткань лифчика, что провоцирует еще больше желание, и отчего мои трусики увлажняются.

~*~

После того как мы поели, а дети ушли с нянями, кто-то добавил музыке громкости, и началась настоящая вечеринка. Дженн, девочки и я проводим время за выпивкой, танцами и разговорами. Никогда в жизни мне не было так весело.

Ближе к утру мужчины уводят своих женщин в их номера, чтобы провести там остаток ночи. Свитч пришел примерно часом ранее и унес пьяную, вырубившуюся Дженн, так что я понятия не имею, где мне ночевать. Однако это не слишком заботит мой нетрезвый разум. Хотя, когда я замечаю старый диван, то решаю, что он и будет местом, где я рухну.

Я спотыкаюсь и падаю лицом на диван. Лечь здесь было не лучшей идеей по двум причинам. Во-первых, пахнет несвежим алкоголем, блевотиной и мочой. Во-вторых, не очень мягко. Вместо попадания в плавающие облака, я чувствую деревянный каркас и небольшую подстилку. К черту мою жизнь.

Я встаю и шагаю дальше по коридору, надеясь, что все-таки смогу найти пустую кровать. Не пройдя и нескольких футов, я слышу за спиной грубый голос и чувствую, как крепкие, мозолистые руки хватают меня за локти. Меня бросает в дрожь.

— Ищешь кого-то, сладкая?

Отвечая, я смотрю прямо перед собой:

— Только место, чтобы где-нибудь поспать.

— Посмотри на меня, — командует он.

— Зачем? — бормочу я, все еще отвернувшись от него.

— Взгляни на меня, сладкая, — снова повторяет он, но уже более мягко.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и у меня перехватывает дыхание. Боже, он великолепен.

— Тройная угроза, — шепчу я.

Я поднимаю руку и касаюсь его бороды. Пальцем поглаживаю грубую щетину, задевая край его нижней губы, и смотрю на него, полностью загипнотизированная.

Он наклоняется, и, прежде чем я понимаю его намерения, наши губы встречаются.

Он накрывает мой рот обжигающим поцелуем. Жарким, влажным и полностью поглощающим. Настолько поглощающим, что я забываю, где я и что делаю. Спиной врезаюсь в стену и постанываю, когда его член трется о меня. Он рычит, отчего мои трусики почти спадают. Руками я обвиваю его шею, а пальцами запутываюсь в его волосах, наклоняя его ближе к себе. Когда я прижимаюсь к нему теснее, мои соски напрягаются под тканью лифчика.

Он немного отодвигается и смотрит на меня, мы оба тяжело дышим. Мы так близко, что я чувствую его дыхание, а он мое.

— Хочешь прокатиться, сладкая? — Его голос низкий, хриплый и сексуальный.

О, боже, никогда!

Я стону и киваю в ответ. Целуя кончик моего носа, он хрипло выдавливает:

— Хороший ответ.

Взяв меня за руку, он ведет меня по коридору в спальню. Даже не дав мне осмотреться, он накрывает мой рот поцелуем. Мои пальцы находят его волосы, и я тяну его к себе, в то время как мы едва ли не пожираем друг друга. Его язык скользит в мой рот, переплетаясь с моим, и я втягиваю его глубже. Кровь закипает, и между моими бедрами становится влажно. Я настолько влажная, настолько готовая, что даже удивлена, почему не чувствую, как мои соки стекают по ногам.

Мне необходимо раздеться. Отстраняясь, я через голову быстро снимаю рубашку, затем скидываю лифчик, джинсы и трусики, откидывая их ногой в сторону. Я смотрю на него сквозь прикрытые веки и вижу, как его взгляд путешествует по моему обнаженному телу.

Он стягивает свой кожаный жилет и кладет его на стул рядом с кроватью. Его рубашка летит в сторону, и, когда я вижу четкие очертания мышц его живота, мое желание усиливается. Он весь состоит из мышц: даже в тех местах, где, я не подозревала, они могут быть!

Я слышу, как расстегивается молния на его джинсах, и в ожидании облизываю губы. Затем в поле моего зрения попадает его твердый, длинный член. Стоит и полностью готов… пирсинг? Господи боже, его член с пирсингом.

Дрожь пробегает по телу, когда я представляю, что буду чувствовать, когда он будет внутри меня.

Он ложится на кровать и, глядя на меня, командует:

— Сядь мне на лицо, сладкая.

Да, черт возьми!

Недолго думая, я забираюсь на кровать и располагаю колени по обе стороны от его головы. Он приподнимается и глубоко вдыхает.

— Пахнет чертовски хорошо, — бормочет он прямо перед тем, как высунуть язык и облизать меня снизу-вверх.

— О боже, — стону я. Мой голос хриплый и высокий, и в то же время плаксивый и глубокий. Я мяукаю и мурлычу как кошка, ерзая на его лице.

Мои пальцы ползут вверх по моему телу, пока не дотрагиваются до затвердевших сосков. Я перекатываю их между пальцами, глядя на него сверху вниз сквозь прикрытые глаза. Его взгляд скользит по моей груди, прежде чем встретиться с моим.

— Твою мать, да, — рычит он, всасывая мой клитор.

Я откидываю голову и чувствую, как тело скручивается все туже и туже, готовясь к освобождению. В этот момент я слышу громкий звук позади меня. Перестаю покачиваться, когда его руки обхватывают меня за талию. Я поворачиваю голову, и мои глаза расширяются настолько, что я чувствую боль. Там женщина. Голая женщина. И она лежит между его ног. Сперма выступает из головки его члена на ее губы. Я медленно моргаю. Затем задыхаюсь, когда он начинает медленно скользить пальцем внутрь и наружу из моего влагалища.

— Ч-ч-ч-что происходит? — заикаясь и тяжело дыша, задаю вопрос. А он продолжает двигать пальцем внутри меня.

Я не могу оторвать глаз от девушки. Она красива — в некотором роде. Она выглядит так, словно провела всю жизнь в этом мире.

Надеюсь, она не его девушка. Это было бы неловко. Нет, я точно уверена, что, если бы поймала своего мужа, когда кто-то трахает его лицо, я бы не присоединилась.

— Криста — друг клуба, сладкая. Она получит свое, и затем уйдет. Не волнуйся, твоя киска на ощупь так же хороша, как и на вкус, и ты получишь гораздо больше, чем просто мой член.

Прежде чем я успеваю ответить или хотя бы подумать, — не считая мысли, что, может быть, он мудак, — он впивается в мой клитор и сильно сосет. Из моего горла невольно вырывается стон, а бедра раскачиваются снова.

— Как ты этого хочешь, детка? — медленно произносит Криста, прежде чем снова взять его в рот.

Он выпускает мой клитор, но продолжает лизать мои складки, отвечая ей:

— Не собираюсь кончать тебе в рот. — Снова лижет. — Хочу трахнуть твою киску. — Дальше лижет. — А затем кончить в твою задницу. — И продолжает лизать.

— М-м-м-м, — напевает она с триумфальной усмешкой. Я не могу оторвать глаз от нее. Ее взгляд встречается с моим, и она поднимает брови.

— Смотри, — командует она.

Широко расставив ноги, она захватывает его член, и я вижу, как он исчезает в ней.

Никогда в своей жизни я даже не помышляла о групповом сексе, но в этот момент я могла думать только об этом.

Возбуждение переполняет меня, а мое тело живет по собственной воле. Криста откидывается назад, положив руки на его колени, и продолжает двигаться на нем. Ее голова откинута так, что ее грудь выдвигается вперед. Я наклоняюсь и беру один из ее отвердевших, пухлых сосков между зубами, а затем всасываю его глубоко в рот. Она задыхается и стонет, двигаясь на нем все быстрее.

— Черт, жаль, я не вижу, что там у вас происходит, — стонет он, продолжая свое наступление между моих ног.

Дыхание Кристы срывается, и я знаю, что она близка к завершению. Моя рука движется вниз к ее ногам, и я чувствую ее теплое, влажное тело. Найдя ее припухшую плоть, сильно сжимаю ее между пальцами. Она кричит и бьется в оргазме, а ее клитор пульсирует между моими пальцами. Отпустив ее, я вижу, как она поворачивается, подставляя ему свой зад. Его член легко скользит в ее анус.

Его бедра движутся вверх и вниз, в то время как его палец беспощадно трахает меня. Его язык кружится вокруг моей чувствительной плоти, и я снова чувствую себя целой. Он впивается в мой клитор и рычит. Я чувствую, что лечу первым классом до Центрального Оргазма. Нагло трусь об его лицо, когда он, трахая задницу Кристы, получает собственный оргазм.

Тяжело дыша, я падаю на кровать. Мой разум затуманен удовольствием и алкоголем. Я закрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание.

Что, черт возьми, только что произошло? Я в тупике. Ошеломлена и шокирована, но черт, я устала. Я закрываю глаза и погружаюсь в дрему, но сначала рассеянно понимаю, что Криста уже вышла из комнаты.

Засыпая, слышу, как рвется обертка из фольги, и чувствую, как его губы смыкаются вокруг моего соска. Моя спина выгибается, и я стону.

— Хочу твою киску, сладкая. Дашь ее мне?

— Да, — хнычу я.

Все мысли о сне вылетают из моей головы, когда он без усилий скользит в меня. Сначала он двигается медленно. Я чувствую его пирсинг, когда он трется о стенки моего влагалища, и я сжимаю мышцы вокруг него в такт с его толчками.

Моя кровь закипает в жилах, а тело покрывается гусиной кожей. Он входит в меня каждый раз все сильнее, глубже, чем раньше. Каждый мускул в моем теле начинает сокращаться: от кончиков пальцев на руках до кончиков пальцев на ногах. Я упираюсь пятками в его задницу и крепко прижимаю к себе, вздрагивая от оргазма.

— Черт, да, сладкая. Сжимай эту сладкую киску вокруг моего члена.

— О, боже, — стону я.

Он врезается в меня все быстрее. Комната наполняется звуками столкновения наших тел, его яйца бьются о мою задницу, мое тяжелое дыхание смешивается с его, и я чувствую, что он готов кончить. Финальным толчком он проникает глубоко внутрь меня и стонет, проваливаясь в собственный оргазм.

Он выходит из меня, и я чувствую, как он встает с кровати. Предполагая, что он избавляется от презерватива, я перекатываюсь на свою сторону кровати и закрываю глаза. Через несколько секунд его рука скользит вокруг моей талии, притягивая меня к нему, и я проваливаюсь в сон.

Глава 5

Я просыпаюсь рано утром... Хорошо, не так уж и рано, но определенно раньше всех. Во рту словно кошки нагадили, голова раскалывается, а в животе урчит.

Быстро и тихо одеваясь, привожу себя в порядок, прежде чем выйти из спальни. Мне нужен кофе. Немедленно. Затем нужно вернуться к Дженн и сходить в душ. Я иду, обдумывая события прошедшей ночи. Не могу поверить, что сосала грудь другой женщины. НЕТ! Я подумаю об этом позже. Сейчас не время.

Осторожно обхожу множество тел, развалившихся по всему клубу. Полуголые и полностью обнаженные девушки лежат и на мебели, и на полу. Не найдя байкеров в общем зале, предполагаю, что у них у всех здесь есть спальни.

— Ох, — вскрикиваю я, глядя на женщину, которая хватает меня за лодыжку. Ее осветленные волосы похожи на гнездо, а макияж размазан по всему лицу. Джинсовая юбка задралась до бедер, выставляя напоказ ее стринги и задницу.

— Куда ты, красотка? — нечленораздельно произносит она, явно еще пьяная.

Я тяну ногу, и девушка разжимает руку.

— Пока. — Я натянуто улыбаюсь и киваю, прежде чем удалиться с максимально возможной скоростью.

После остановки в «Старбакс» я возвращаюсь к Дженн, и наконец принимаю душ. Рухнув на кровать, я кладу руки под голову и сразу засыпаю.

— Лэйс, ты дома? — Я шевелюсь и открываю глаза. — Лэйс? — снова зовет Дженн, по мере приближения к моей комнате ее голос становится громче.

— Здесь, — стараюсь я крикнуть, но мой голос хриплый ото сна.

— О, привет. Как ты сегодня себя чувствуешь? — смеется она, увидев меня.

— Как дерьмо, — отвечаю я сухо.

— Ха! Ты и выглядишь так же.

— Дрянь ты такая, — ворчу я, изображая раздражение.

— Ты знаешь, что любишь меня. — Дженн ложится рядом поверх покрывала и спрашивает, как прошла ночь.

Я стушевалась. Мое лицо краснеет так быстро и так сильно, что я выгляжу, как будто поцеловала солнце.

— Что? — попит она.

— О, боже, — охаю я. — Не надо кричать.

— Прости, прости. Но твое лицо… Ты что-то натворила? Или что важнее — с кем ты натворила? — Она хмурит брови, глядя на меня и ожидая ответа.

— Кажется, я переспала с байкером... и, кажется, там была еще одна девушка.

— О, мой бог! Серьезно?

Мое сердце падает, когда я понимаю, что Дженн может подумать, что я шлюха или блядь. Я так не думаю. То есть это просто случилось. Это не было запланировано, и уж тем более не повторится. Кроме того, я не делала этого публично. Все произошло в уединенной спальне. И это не делает меня шлюхой. Был потрясающий вечер, о котором я не собираюсь жалеть.

— Ого, — Дженн пристально смотрит на меня. Я не поняла, что произнесла эти слова вслух. — Я не думаю, что ты шлюха или блядь. Думаю, групповуха здорово заводит.

— О, у тебя никогда не было?

Она усмехается:

— Я хочу! Но Свитч никогда не поделится мной, и, если честно, я не могу поделиться им с кем-либо.

Я киваю. Должно быть, приятно — всегда быть с кем-то. На кого ты можешь рассчитывать: кто поймает тебя, когда ты падаешь, и поддержит тебя, когда ты паришь. Тот, кто любит тебя безоговорочно — не потому, что он должен, а потому, что так хочет. Я надеюсь, что в один прекрасный день смогу найти такую любовь.

— Итак, это было здорово? Кто был с вами? — взволновано спрашивает Дженн.

Я бледнею.

— Я не спросила ее имени, — тихо признаюсь.

Дженн не смотрит на меня с отвращением, как я думала. Она просто улыбается и требует, чтобы я рассказала все кровавые подробности.

Я расписываю ей все, ничего не пропуская. К концу рассказа ее рот широко открыт.

— Это чертовски круто! Мне нужен холодный душ. Я скоро вернусь.

Она выбегает из комнаты, а я хохочу.

Это было довольно горячо.

— О. — Она останавливается в дверях, чтобы снова взглянуть на меня. — Просто укажи на него в следующий раз, когда мы будем в клубе, и я скажу тебе, кто он. — Дженн подмигивает, а затем уходит. Через пять минут я слышу, как она принимает душ.

Глава 6

Две недели спустя

Роам

Черт, какая же она красивая. Я знаю, что ее зовут Лэйси. Кроме того, она лучшая подруга девушки моего брата. Лэйси. Такая хрупкая. Такая чертовски красивая. Блестящие темные волосы волнами струятся по спине, словно шоколадный океан. Господи! Послушать меня, рассуждаю, как какой-то чертов романтик.

Она женщина моей мечты. Я не переставая думаю о ней с тех пор, как впервые увидел ее красоту. Она стоит у бара, смеясь какой-то шутке Дженн. Я должен подойти ближе, однако даже не знаю, зачем. Я отставляю полную бутылку пива и направляюсь к бару, чтобы заказать еще одну. Просто для того, чтобы побыть рядом с ней. Мы даже не познакомились, а она уже что-то сделала со мной.

Я наблюдаю за ней. Наблюдаю беспрерывно. Я похож на гребаного сталкера. Качаю головой при этой мысли. Не знаю, что в ней такого. Той ночью мы трахались в здании клуба. Всю ночь я не мог оторвать от нее глаз и знал, что должен поиметь. Я думал, одна ночь, и она уйдет из моего мира. Черт, я был неправ. Я не могу перестать думать о ней. Ее кожа соленая на вкус, и присутствует оттенок мяты. Я попробовал ее киску. Чертовски не люблю клубнику или жимолость, или подобное дерьмо. А она на вкус, как свежая, чистая киска. Это была лучшая киска в моей жизни. От этой мысли мой член начинает набухать, и я поправляю свое хозяйство в джинсах.

К нам той ночью присоединилась Криста. Это было не лучшей идеей. Я занимался сексом с Кристой несколько лет. Она ничего для меня не значит, но когда девушка так доступна, кто я такой, чтобы спорить? С той самой ночи, когда я имел Лэйси, не имеет значения, кого я трахаю. Теперь, независимо от того, кто подпрыгивает на моем члене, я вижу только ее.

Даже при том, что я выбился из сил после того, как Криста опустошила мои яйца, я не думал, что мог бы начать снова, но мне было необходимо насадить Лэйси на мой член. А потом, впервые за много лет, я спал с женщиной, держа ее в объятиях. Меня потрясло, что я хотел ее обнимать, а от мысли, что она уйдет, скрутило кишки. Я прижал ее к себе и спал, как чертов младенец. Она ушла утром, раньше, чем я проснулся, однако я продолжаю наблюдать за ней.

Звонит мой телефон, и я отвожу от нее взгляд, чтобы посмотреть на экран.

— Роам, — отвечаю я, держа мобильный около уха.

— През хочет встретиться, — говорит мне Зевс.

— Хранилище?

— Да, — подтверждает он.

— Когда?

— В час.

— Увидимся там. — Я завершаю вызов и, последний раз взглянув на Лэйси, завожу мою девочку и отъезжаю. Всю дорогу к месту встречи с нашими потенциальными деловыми партнерами мой ум заполнен Лэйси. Черт, она сводит меня с ума.

Я хочу ее. Хочу ее в своей постели и на мотоцикле. Что-то в том, как она рассказывала о себе, показывает, что она не похожа на других девушек. Она разбита. И я хочу быть тем, кто ей поможет.

Не знаю как, но я собираюсь убедить ее, что я тот единственный, кто может это сделать.

Качая головой, чтобы выбросить ее из головы, я потираю свой пистолет и, упиваясь ревом труб, несусь по автостраде.

Вот она, чертова свобода.

Глава 7

Три недели спустя

— Два виски. Неразбавленных, — кричу я Митчу через бар.

Он пододвигает напитки ко мне, и я отношу их клиентам.

Бар «Два Два Ноль Восемь» переполнен. Люди толпятся повсюду. Уже не первый раз в голову приходит мысль, что от такого скопления народа может случиться пожар, или кому-нибудь станет плохо в переполненном баре. Однако это, кажется, не беспокоит Митча или Карла (другой бармен), или Кенди, или Слэша (охранник). Потому я стараюсь не думать об этом.

Слэш сильный человек. Высокий, черный и с виду очень напоминает гору. Рваный шрам пересекает всю его щеку. Не уверена, отчего такое прозвище: от шрамов на лице или от его необычной работы. Но что-то мне подсказывает, что, вероятно, немного от того и от другого. Карл выглядит так же, как и Слэш. Если не считать шрама, их сходство поразительно, словно они братья.

Я двигаюсь по кругу, проталкиваясь через толпу людей, собравшихся, чтобы послушать новую крутую рок-группу Алабамы «Фьюри». Складываю кучу пустой посуды на сгибе руки и иду обратно к бару.

— Эй, дорогая. — Я чувствую, как чья-то рука касается моей ноги прежде, чем слышу нечленораздельное бормотание, обращенное ко мне.

— Убери свою руку от меня, — резко обращаюсь к нему я. Мои губы сжимаются, когда я вижу его сальные волосы и морщинистое лицо. Он одаряет меня улыбкой, и я замечаю табачные пятна на зубах. Я борюсь с тошнотой. Затем борюсь с желанием дать ему коленом в пах, когда его рука перемещается вверх, на заднюю часть моего бедра, и сжимает мою задницу.

— Я сказала, убери свои чертовы руки от меня. — Я стараюсь отодвинуться, но для похотливого старика у него на удивление сильная хватка.

— Да ладно, дорогая. Я просто развлекаюсь. — Он снова улыбается.

Только я собираюсь поставить свои стаканы вниз, как слышу позади себя рычание.

— Дама попросила тебя убрать от нее свои руки.

Я замираю, и мое тело охватывает дрожь. Приятная дрожь.

— Ох, да ладно тебе, чувак. Я все лишь хорошо провожу время. Я уверен, ей это тоже нравится.

— Лучше держи руки при себе, старик, или в один прекрасный день ты можешь проснуться без них.

Я сглатываю. Тяжело. И, судя по движению его кадыка, так же делает противный старик.

— Ты в порядке, сладкая? — Его губы находятся чуть ниже мочки моего уха, на шее, и я кожей чувствую их движение, когда он говорит.

— Я в порядке, — шепчу я, содрогаясь всем телом. Уверена, он почувствовал дрожь, потому что стоял достаточно близко ко мне.

— Хорошо, — говорит он. Затем, прежде чем отпустить меня, его зубы находят мою мочку и нежно прикусывают. Не поддавшись искушению, я возвращаюсь к работе.

Оставшуюся часть ночи я его не видела, но остро чувствовала, что кто-то за мной наблюдал. Я то и дело ощущала это в течение последних трех недель. Только это не жуткое чувство, которое охватывает, когда чувствуешь на себе чей-то взгляд. Это ощущение безопасности.

Несколько часов спустя я не чувствую ног и мечтаю только о том, чтобы упасть в кровать. Музыканты собирают последние инструменты, а большинство уже ушли домой. Убрав наличку, перед уходом захожу в ванную.

Сделав свои дела, мою руки, а когда открываю дверь, она отталкивается в противоположную сторону. Я чувствую, как тяжело бьется сердце в груди, а рука автоматически поднимается для удара.

— О, господи. Ты сильно напугал меня.

Он медленно смотрит на меня сверху вниз, а затем наши взгляды встречаются. Его глаза сверкают. Похоже, он хочет съесть меня живьем. От этой мысли колени дрожат, а желудок сжимается.

Убирая зубочистку, он делает шаг вперед, дверь за ним закрывается, а потом он начинает говорить, растягивая слова:

— Ты же не думала, что я просто уйду, не так ли, сладкая?

— Э-э… Не знаю, — отвечаю я. Он так близко, но в то же время далеко. Меня окутывает его запах — пьянящая смесь из запахов кожи, масла и специй. Мои соски покалывает, и я чувствую, как веки отпускаются, а дыхание замедляется.

Поразительно. Человек, имени которого я не знаю, производит такой эффект на мое тело.

— Иди сюда.

Его голос звучит, как шепот, но нет. Он хриплый и низкий, и в тоже время тихий. Дрожь пробегает по телу перед тем, как я подаюсь к нему. Он наклоняется, его рот накрывает мой, и я растворяюсь вместе с ним. Растворяюсь в нем.

Он прижимает меня спиной к стене, и, находясь в плену, я чувствую каждый сантиметр его твердого тела. Он ловко снимает мои джинсы, а затем его крепкие руки берут меня за зад и поднимают. Я обхватываю ногами его талию и чувствую между нами его напряженный член. Поцеловав мужчину в челюсть, я облизываю его шею, в то время как он надевает презерватив. А затем входит в меня.

Моя спина выгибается и нервы дрожат, когда его член с пирсингом движется вперед-назад внутри меня. Он неуклонно продвигается вперед, пока не врезается в меня полностью. Я прикусываю его плечо, чтобы заглушить крик, который рвется из горла.

Он наклоняется, захватывает один из моих сосков ртом и глубоко его засасывает.

— О, боже. Трахни меня сильнее, — почти кричу я.

Капельки пота стекают по поему телу.

— О, боже, как же приятно, — стону я, когда он наполняет меня.

— Самая сладкая киска, которую я когда-либо имел. Чертовски красивая. Чертовски сладкая. Тебе нравится мой член? Хочешь получить его весь?

Я всхлипываю и чувствую себя еще более мокрой.

— Да, — хнычу я то ли в ответ на его вопрос, то ли просто потому, что происходящее столь прекрасно — я не уверена.

— Да, моя хорошая девочка. Теперь сожми эту милую киску и возьми весь мой член, — выдыхает он мне в ухо. Он сжимает зубами мою мочку, в то время как пальцы находят мой сосок, и он толкается тазом.

— Святое дерьмо-о-о, — кричу я. Мои ноги напрягаются, я притягиваю его ближе, когда вздрагиваю в его руках, а все мое тело взрывается в оргазме.

Он вколачивается в меня еще раз, а потом утыкается лицом в мою шею и содрогается от своего собственного освобождения.

— Твою мать, сладкая. — Он тяжело дышит. — Так хорошо, — бормочет он.

Я упираюсь затылком в прохладную стену и пытаюсь восстановить дыхание.

Через несколько секунд настроение в комнате меняется, и я сдерживаю хныканье, когда он выходит из меня. Он опускает меня на землю, и я быстро натягиваю джинсы и застегиваю рубашку, не глядя на него. Я слышу, как застегивается молния, и как он подходит к мусорному ведру, чтобы избавиться от презерватива.

Я знаю, он смотрит на меня, ждет, когда я посмотрю в ответ. Но я не могу. Вместо этого я ковыряю пол носком сапога.

— Этого не должно было случиться. Это дерьмо не повторится, — заявляет он. Мои глаза поднимаются к его, и я смотрю на него в шоке.

Я рассердилась. Действительно рассердилась.

— Ты, — кричу я, указывая пальцем на него, — последовал за мной сюда. Я, — указываю на себя, — не просила тебя. Не могу поверить, какой же ты мудак. Ты был во мне дважды и даже из гребаной любезности не сказал мне свое имя или не спросил мое. Пошел ты.

После этого я делаю то, что делаю лучше всего. Я бегу. Из двери уборной и прямо в мою машину. Когда я добираюсь до Дженн, то сразу бегу в душ и моюсь в такой горячей воде, под которой только могу находиться. Я соскребаю с себя тошнотворную ауру шлюхи, которая прицепилась к моему телу, а вместе с ней его аромат.

Оказавшись, наконец, под одеялом, я стараюсь изо всех сил заснуть, но не могу перестать думать о нем. В конце концов, сон находит меня, но к этому времени я вижу, как солнце выглядывает сквозь занавески.

Глава 8

Я приоткрываю глаза, но затем закрываю их снова. Стону. Не хочу вставать с кровати. Я смотрю на будильник и снова стону. Два часа дня, а такое чувство, словно и вовсе не спала. События прошлой ночи возвращаются, и я массирую виски, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Не срабатывает. Это никогда не срабатывает.

— Ты проснулась, Лэйси? — Я слышу, как Дженн тихонько стучит в дверь.

— Нет, — ворчу я.

— Выглядишь дерьмово, — сообщает она, одаривая меня взглядом. — Ты работаешь сегодня?

— Спасибо, — говорю я с сарказмом. — И нет, я не работаю.

— Отлично. Не хочешь прокатиться со мной? Я собираюсь навестить бабушку.

— Конечно. Когда ты уезжаешь?

— Встреча через час, так что поднимай свою задницу. Бабушке не понравится, если ты появишься, выглядя, как дерьмо.

Она выходит из комнаты, и я переворачиваюсь. Хватая со стола леденец, я кладу тот в рот, а потом привожу себя в порядок, чтобы не выглядеть, как дерьмо.

~*~

— Вот вы и здесь. Мне было интересно, когда же вы, милые девушки, появитесь. — Бабушка Дженн обнимает нас, целуя обеих в макушку. — Могу я предложить вам сладкий чай?

— Если не затруднит, бабушка. — Дженн кивает.

— Очень мило с вашей стороны, спасибо, мэм.

Бабушка Дженн, Дженна (Дженн была названа в ее честь) — мать ее отца. Она самая хорошая старушка, которую я когда-либо встречала. У нее немного седых волос и фигура с округлостями, она игрива и полна старого доброго южного гостеприимства.

— Как вы? Дженн, ты по-прежнему работаешь в ночном клубе?

— Да, мэм.

— А что насчет тебя, Лэйси Монро? Что нового, дитя?

— Э-э, не так уж много, мэм. — Я трахалась с парнем, имени которого не знаю... дважды. — Я официантка в баре в Солт-Рок.

— Это приятно слышать. А как насчет мальчиков? Бьюсь об заклад, вас обеих преследуют везде, где бы вы ни находились.

Я смотрю на Дженн. Она до сих пор не сказала родителям о Свитче, но я почти уверена, что она рассказала бабушке. Бабушка у нее потрясающая и ни за что не станет осуждать кого-то без причины.

— Дела со Свитчем идут хорошо... — Дженн замолкает.

— Самое время отплатить ему встречным визитом, тебе так не кажется?

— Да, мэм. — Дженн широко улыбается.

Мы сидим, потягивая сладкий чай, болтаем и смеемся до самого вечера. Потом, после очередного раунда объятий и поцелуев и сурового напоминания о том, что Дженн в следующий раз лучше привести Свитча с собой, мы прощаемся с бабушкой.

Сорок пять минут поездки обратно в Солт-Рок проходят быстро и непримечательно. Прежде чем я понимаю, мы заезжаем в гараж, Дженн выходит из машины и торопится в дом, бормоча, что она голодна и собирается заказать пиццу. Я следую за ней и поднимаю брови, когда вижу, что она уже на телефоне.

— Да, одну большую с пепперони и побольше колбасы, оливок и грибов. Еще чесночный хлеб, пожалуйста, и бутылку кока-колы.

— Сильно голодная? — спрашиваю я так, чтобы она услышала.

Она показывает мне палец и возвращает свое внимание к телефону.

Я иду в спальню и переодеваюсь в свободные хлопковые шорты и бледно-фиолетовый топ. Когда я возвращаюсь, Дженн уже сидит на диване. Она переоделась в пижаму, и перед ней на журнальном столике лежит пицца.

Набивая рот, она распоряжается:

— Садись.

Я смеюсь, потому что с набитым ртом ее речь похожа попытки вырвать.

— Заткнись. — Она корчит недовольную гримасу. — Скажи мне, что у тебя на уме. Ты была сама не своя весь день.

Я беру кусочек пиццы и откусываю уголок.

— Ничего, — немного оборонительно отвечаю я.

— Не ври мне, Лэйси.

— Прошлой ночью я снова трахнулась с байкером. Как грязная шлюха — у стенки в уборной на работе. И именно так я себя и чувствую. После того как мы закончили, он сказал, что это не должно было произойти. И в довершение всего я до сих пор не знаю его имени.

— Во-первых, ты не шлюха, Лэйси. Никогда не хочу слышать от тебя такое. Во-вторых, он явно не может противостоять южным красоткам вроде тебя. — Она подмигивает мне. — Теперь, когда ты излила душу, ешь пиццу и перестань беспокоиться о глупых парнях.

— Проще сказать, чем сделать, — вздыхаю я. — Не знаю, почему это так меня задевает.

Я обещаю себе перестать беспокоиться о том, что я не могу изменить. Это в прошлом, там ему и место.

~*~

На следующее утро я просыпаюсь, чувствуя себя гораздо лучше, чем вчера. На самом деле я чувствую себя так хорошо, что выкатываю свой коврик для йоги и провожу следующий час перед телевизором, скручивая себя в глупых позах, о которых говорит ведущий с DVD.

Все еще в приятном расположении духа, я готовлю булочки и хрустящий бекон на завтрак для себя и Дженн.

— М-м-м, так хорошо пахнет, — принюхивается Джен, заходя в кухню.

— Угощайся. Я уже закончила.

Я смотрю, как она накладывает еду себе на тарелку, а затем ставит ее на стол.

— Как вкусно, — бормочет она с полным ртом еды.

Я улыбаюсь.

— Какие изысканные манеры, Дженн. Разве никто не говорил тебе не пихать все в рот разом?

— Это не то, что говорит Свитч. Он любит пих…

— Ох! О, мой бог! Ты снова об этом. — Я размахиваю руками и кричу, перебивая ее.

Она смеется, как сумасшедшая, и продолжает есть.

— Я на работу. — Я улыбаюсь и машу ей рукой, покачивая головой. Она единственная в своем роде.

~*~

Я провожу следующие шесть часов, принимая заказы, давая сдачу, убирая со столов и протирая их. Только четыре часа дня, и я понятия не имею, чем заняться дальше. Я сажусь в машину и уже завожу мотор, чтобы вернутся к Дженн, когда на телефоне загорается ее имя.

— Привет, — приветствую я.

— Привет, ты всё?

— Да, только что закончила.

— Слава богу. Мне скучно. Хочешь пойти потусоваться?

— Конечно. Где ты?

— В клубе. Свитч должен был прийти час назад, но где-то застрял и опаздывает. Сказал, что будет здесь, как только сможет.

— Хорошо, я заскочу.

— Спасибо!

Требуется всего пятнадцать минут, чтобы доехать через город к зданию клуба. Молодой парень открывает для меня ворота, когда я останавливаюсь напротив них.

Кивнув ему, проезжаю. Я паркуюсь рядом с автомобилем Дженн, и она быстро бежит мне навстречу.

— Я так рада, что ты пришла. Я там умирала от скуки, — вздыхает она. — Сюда. — Дженн протягивает мне бутылку пива и указывает в сторону стола для пикника.

— Итак, где все?

Если сравнивать с прошлым моим визитом, здесь так тихо, аж кровь стынет в жилах.

— Дела клуба, — отвечает Дженн.

Я киваю и подношу бутылку к губам. Опустив голову, я ловлю взглядом открывающуюся дверь клуба. Слыша, как хихикает девушка, я ставлю выпивку и поворачиваюсь в сторону шума. ОН заходит с НЕЙ. Это Криста. Она обвивает руки вокруг его шеи и глубоко целует. После этого он шлепает ее по заднице, и она уходит, сильно виляя бедрами.

— Это он, — шепчу я Дженн.

— Кто? Что? — Она моргает, ошеломленная моим внезапным волнением.

— Он. Парень, с которым я спала. И вот с ней — ты знаешь ... той ночью, — пытаюсь я объяснить.

— О-о-о-о. — Дженн смотрит туда, где Криста останавливается у своего автомобиля. Затем она смотрит туда, где стоит он. — О-о-о, — повторяет она. Ее глаза широко открыты, и она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Краем глаза я вижу, что он заметил меня и направляется к нам.

— Дерьмо. Черт, — говорю себе под нос. — Как его зовут? — я пытаюсь спросить, но не могу говорить достаточно громко, чтобы Дженн услышала, потому что он уже стоит передо мной.

— Дженн, — громко говорит он. — Сладкая. — Он улыбается мне. Улыбается. Можете поверить в это дерьмо?

— Привет, Роам. Как твои дела? — спрашивает Дженн.

Роам.

Его зовут Роам?

Роам.

Боже, даже имя у него сексуальное и загадочное. Роам.

— Все хорошо, дорогая. — Он снова смотрит на меня. — Поговорим? — спрашивает он.

Его телефон начинает звонить раньше, чем я успеваю сказать ему катиться в ад. Он смотрит на экран, а потом на меня.

— Извини, сладкая. Должен ответить, — произносит он извиняющимся тоном.

Пф-ф. Не стоит извиняться. Так или иначе, я не хочу разговаривать с ним.

Он подносит трубку к уху и, отходя, рявкает: «Роам».

— Ты спала с Роамом… дважды? Черт, этот мужчина хорош.

— Он хорош, но настоящий осел, — признаюсь я ей.

— Роам, он…— Она делает паузу, прежде чем продолжить. — Лэйс, я знаю, что Роам никогда не был в отношениях. Не привязывайся, ладно?

Полный кошмар.

— Дженн, ты была здесь, когда я сказала, что он осел? Разве ты не слышала меня, когда я сказала, что для него наша маленькая игра в уборной была ошибкой? Ты не должна беспокоиться о моей привязанности к Роаму, поверь мне!

— Я бы тебе поверила, Лэйс, но знаю тебя. Я вижу, что он забрался к тебе под кожу. Признавай это или нет, но ты уже его.

— Это не правда, — защищаюсь я.

— Детка, это правда. Как думаешь, почему ты его терпеть не можешь? — Не давая мне возможности ответить, она отвечает сама. — Потому что он обидел тебя в той уборной. Если бы ты не привязалась, то не было бы никакой боли.

Черт, ненавижу, когда она права.

— Даже если он нравится мне — ничего не выйдет, Дженн. Пять секунд назад я даже не знала его имени, и он ясно дал понять, что сделал ошибку. Не говоря уже о том, что он определенно двигается дальше.

— Криста — это шлюха клуба, Лэйс. Большинство ребят крутили с ней, — мягко сообщает Дженн.

— Не похоже, что он жалеет, что трахает ее, — огрызаюсь я.

Она поднимает брови.

— Извини, — бормочу я.

— Это круто. Только будь осторожна. Я не хочу, чтобы тебе было больно, и я не хочу, чтобы ты снова сбежала. Мне нравится, что ты здесь.

Я обнимаю ее, и мы сидим так некоторое время. Потом Дженн отстраняется и садится прямо, пристально глядя в сторону ворот. Вот тогда-то я слышу грохот труб «Харлея». Через тридцать секунд ворота открываются, и въезжают пять мотоциклов. Дженн вскакивает и бросается к одному из них, чтобы обнять Свитча. Я остаюсь сидеть и смотреть, ощущая уколы ревности.

Я отворачиваюсь, и мой взгляд скользит по воротам. Замечаю, что по дороге медленно ползет блестящий черный внедорожник. Я прищуриваюсь и жду, замечая, что тот останавливается. Я не вижу салон автомобиля, потому что окна очень темные. В течение нескольких секунд ничего не происходит. Затем открываются окна, и воздух пронзают звуки стрельбы. Я слышу визг шин, выскакиваю из-за стола и пытаюсь скрыться. Куски грязи и травы поднимаются с земли, а в ушах раздаются звуки пулеметных очередей. Я бегу вниз по открытой местности позади клуба и бросаюсь на землю за грудой металлолома. Совсем рядом что-то взрывается, и воздух наполняется густыми облаками дыма. Куски мусора дождем падают вокруг меня, и я сворачиваюсь клубочком. Никогда в жизни я не была так напугана. Даже когда мой папа был в своем худшем настроении, я никогда не была так ошеломлена. Все мои инстинкты призывают меня встать и бежать так чертовски быстро, как только могу, но я знаю, что это будет самоубийством — я до сих пор слышу свист пуль.

О, мой бог. Надеюсь, Дженн в порядке. Я не знаю, где она. Я не видела ее, когда бежала в укрытие. Надеюсь, она в безопасности.

Внезапно стрельба прекращается, и на долю секунды становится устрашающе тихо. Потом люди начинают кричать. Кто-то отдает приказы, хотя я не могу понять, что они говорят. Еще кто-то кричит, чтобы вызвали врача. Я слышу голос Дженн.

— Лэйси. Лэйси. Лэйси!

С каждым «Лэйси» ее голос становится все более пронзительным и паническим.

Очень медленно и осторожно я показываюсь из своего укрытия.

— Я здесь, — хриплым голосом говорю я. — Дженн, сюда. — Мой голос звучит немного громче и храбрее.

— О, боже, Лэйси.

Она бежит ко мне, врезается в меня и обнимает. Она крепко держит меня, и мы обе начинаем плакать.

— Ты в порядке? — спрашивает она, отстраняясь.

— Я в порядке. Просто потрясена. А как ты?

— И я в порядке. Свитч затолкал меня внутрь, так что я была в безопасности, но я беспокоилась о тебе.

— Я тоже о тебе беспокоилась, — всхлипываю я.

— Давай пойдем внутрь, там безопасно.

Она берет меня за руку, и мы идем обратно к зданию клуба. Вокруг быстро двигаются мужчины, а я осматриваю местность. Разглядываю повреждения, и ищу Роама.

~*~

Когда мы заходим внутрь, меня все еще штормит. Я усаживаюсь на табуретку, а Дженн подходит к Свитчу. Слышу, как он что-то говорит ей, но не могу сосредоточиться, чтобы понять их. Она кивает, а потом он исчезает за тяжелой деревянной дверью, и Дженн подходит ко мне. Она вытаскивает две рюмки и бутылку водки. Пододвинув их ко мне, просит налить нам. Я наливаю себе одну и опрокидываю ее, даже не чувствуя жжение, когда водка скользит по горлу. Тогда я наливаю еще одну для себя, а другую для Дженн.

Врач выходит через дверь, официально кивая в нашу сторону. Одного из парней задело пулей возле колена, а еще одному необходимо наложить швы на рану, полученную от отлетевшего куска металла.

— Где все? — спрашиваю я.

— В церкви, — отвечает она спокойно.

— Церкви? — Я недоверчиво поднимаю брови.

— Так они называют собрание. Нам не разрешают там находиться.

— О.

— Я знала, что их прошлое вернется, — бормочет она себе под нос.

Я опрокидываю еще одну рюмку, и мы сидим в тишине, пока не открывается тяжелая дверь и не выходит толпа мужчин. Большинство из них садятся на мотоциклы. Свитч подходит к Дженн и обнимает ее за плечи.

— Взаперти, — говорит он ей.

Не знаю, что означает «взаперти», но буду считать, что буквальная просьба.

— Э-э, я лучше пойду, — говорю я, вставая на шатких ногах.

— Ты останешься, — сообщает мне Роам. Я даже не видела, когда он подошел к нам.

— Почему я должна остаться? Я не принадлежу к клубу или кому-то. Я буду в порядке, — огрызаюсь я.

— Нет, но ты связана с Дженн, а Дженн является членом клуба. Сейчас я не знаю наверняка, но думаю, что люди в машине видели, пока не открыли огонь, увидели тебя за столом. А это значит, они успели хорошенько тебя рассмотреть и могли решить, что ты член клуба. Поэтому, пока мы не разберемся с ситуацией, ты останешься здесь.

— Я уверена, что у них нет никаких претензий ко мне. — Я скрещиваю руки на груди и свирепо смотрю на него.

— Дорогая, я позвоню Митчу и скажу ему, что тебя не будет в течение нескольких дней. Это все скоро закончится, и ты снова вернешься к обычным делам, но до тех пор мы должны быть уверены, что ты в безопасности, — информирует меня Свитч.

— Хорошо, — ворчу я.

Я бросаю на Свитча и Роама колкий взгляд, надеясь, что он передает всю степень моего огорчения, а потом направляюсь к кушетке в углу.

Роам идет за мной.

Он берет меня за локоть и притягивает к себе:

— Сейчас происходит всякое дерьмо, сладкая, но, когда я вернусь, мы с тобой поговорим.

Ура.

Вместо ответа я сажусь на диван и смотрю в окно, размышляя, почему моя жизнь так хаотична.

Почему моя жизнь не может быть простой?

~*~

Это продолжается уже два дня. Я заперта в клубе целых два гребаных дня. Мне кажется, что я медленно схожу с ума. Здесь везде люди, и никто никогда не замолкает! Оглушительный шум. Дети бегают и кричат, взрослые общаются друг с другом, и никто, кажется, не обеспокоен тем, что мы все застряли здесь и не представляем, когда это дерьмо закончится.

Я не видела Роама или других мужчин с тех самых пор, как он сказал, что мы побеседуем, когда он разберется с происходящим дерьмом.

Я бы солгала, если бы сказала, что не боюсь. Думаю, большей частью мой гнев связан с тем, что я в шоке. Часть меня хочет, чтобы у Роама был мой номер, и он мог, по крайней мере, написать мне и сказать, что он в безопасности.

Как такое возможно, что у меня есть чувства к человеку, с которым я едва знакома? Я ничего не знаю о нем... кроме того, что он превосходен в постели.

— Ты в порядке? — спрашивает Дженн, садясь рядом со мной.

— Да, просто задумалась. — Я не вдаюсь в подробности.

— О чем? — допытывается она.

— Ничего особенного, серьезно, — отвечаю я перед тем, как вытащить леденец из кармана и закинуть его в рот.

Дверь открывается, и заходит куча мужчин. Дженн вскакивает и бросается в объятия ожидающего Свитча. Он страстно целует ее, и они подходят ко мне.

— Заточение окончено.

— Ну и здорово, — громко кричу я, вставая с места. Меня даже не волнует, кто стрелял по клубу или что клуб сделал им.

— Я наружу. Поговорим позже, Дженн.

Я машу ей рукой и иду к своей машине. По дороге я останавливаюсь в «Старбакс» и покупаю большой холодный кофе со взбитыми сливками и карамельным сиропом. По сравнению с напитками в клубе — это небо и земля. Потом я еду в парк и паркуюсь рядом с большим дубом. Взяв одеяло из багажника, я ложусь на землю. Ярко светит солнце, а небо ясное и безоблачное — две вещи, которые не относятся к моему будущему. «Яркое и безоблачное», — думаю я, тяжело вздыхая.

Глава 9

Через две ночи я возвращаюсь на смену в бар «Два Два Ноль Восемь». Сейчас я с Кенди и, как всегда, это занимательно.

— Эй, детка, как ты? Митч сказал, у тебя были проблемы. Надеюсь, все разрешилось, — интересуется моими делами Кенди во время затишья.

— Да, все разрешилось, — неубедительно бормочу я, просматривая свои столы и убеждаясь, что у всех стаканы полные.

— Ну, детка, ты же знаешь, я всегда здесь. Если захочется поговорить, я всегда рядом.

— Спасибо.

Я чувствую на себе его взгляд, когда работаю, но, когда попытаюсь найти его, ничего не получается. Я знаю, что он где-то здесь, потому что нутром чувствую его близость.

Я протираю свой последний стол и забираю сумку из-под прилавка. Махнув на прощание Митчу и Кенди, держу путь на парковку.

Роам расслаблено стоит, опираясь на капот моего автомобиля. Глазами я сканирую его тело, и у меня текут слюни. Он одет в тяжелые черные сапоги, на бедрах едва держатся затертые джинсы, а черная рубашка и кожаная косуха на плечах дополняют его образ. Мое сердце громко колотится в груди, и все внутри бессознательно сжимается.

Чтобы скрыть реакцию моего организма на него, я закатываю глаза.

— Пришло время поговорить, сладкая. Ожидание было достаточно долгим. Мы можем сделать это здесь или наедине. Я бы предпочел наедине, но знаю, что ты упрямая задница, так что выбирать тебе. — Он ухмыляется, закончив последнее предложение.

— Все равно, — ворчу я.

— На людях или наедине, сладкая. Сделай свой выбор.

— Наедине, — выхожу я из себя.

Он протягивает руку и хватает за руку меня. Рывком тянет меня с места, и я иду за ним туда, где, как он считает, будет достаточно уединенно для нашей беседы. Я стараюсь вытащить свою руку из его, но его хватка становится жестче, так что в конечном итоге я просто отказываюсь от попыток.

Он ведет нас к «Харлею» и только потом отпускает мою руку. Он садится на зверя и кивает головой, указывая сесть позади. Я предварительно осматриваю мотоцикл. Не зная, куда положить руки, кладу их на колени.

Он протягивает шлем, который я быстро и надежно закрепляю на своей голове.

— Нужно, чтобы ты держалась, сладкая, — громко говорит он.

— За что? — спрашиваю я.

В ответ он хватает мои руки и плотно обвивает их вокруг своей талии.

Я чувствую, как учащается его дыхание от моей близости. Его живот напряжен, и я ощущаю каждый рельеф его мышц под своими ладонями. Мое тело вспыхивает, когда я прижимаюсь грудью к его спине. Когда он заводит мотоцикл, вибрация вызывает сильную дрожь по моему телу. Я знаю, он это чувствует, так как нет никакого способа это скрыть.

— Держись, сладкая, — предупреждает он, прежде чем байк трогается, и мы уносимся по дороге.

Я закрываю глаза и утыкаюсь головой в его спину, когда мы противостоим сильному потоку ветра. Роам замедляет байк, и мы съезжаем налево на грунтовую дорогу. Он снова дает газу, и мы едем по дороге, пока он не замедляется, чтобы повернуть направо. Наконец он останавливается и глушит двигатель.

Роам берет меня за руку и ведет к красивому дому в стиле кантри. Тот выглядит старым и потертым, и, хотя он освещен только наружным освещением, я чувствую его очарование.

Мы идем вверх по лестнице, и Роам открывает передо мной дверь. Я осматриваю скудно обставленный дом. Несмотря на недостаток мебели, от дома веет теплом и светом. Это действительно красивый дом.

— Сейчас вернусь.

Роам оставляет меня стоять, а сам идет по коридору в другую комнату. Я подхожу к стене, где висят несколько фотографий. Есть несколько снимков с молодым Роамом и с некоторыми другими байкерами, в том числе Свитчем. Им, должно быть, около восемнадцать или двадцать.

Есть старомодный свадебный портрет молодой влюбленной пары и рядом с ним в том же стиле фото другой пары. Меня привлекает фото красивого маленького мальчика: он сидит на коленях у красивой женщины, а та расположилась между ног у Роама.

У всех широкие, счастливые улыбки. Рука Роама лежит на плече женщины, а другой рукой он опирается на ногу маленького мальчика.

Это семейное фото.

Что за черт?

— Хочешь что-нибудь выпить? — Я поворачиваюсь, когда слышу голос Роама.

— Э… — В моем голосе явно слышна нерешительность. Глазами я изучаю каждый угол и стены, ищу его напарника, который вот-вот выйдет из тени, вооруженный ножом или пистолетом... Знаю, знаю, у меня богатое воображение.

— Что-то не так?

— Фотография, — говорю я, указывая за спину.

— Какая фотогра… О, эта. Да, Джаспер дал ее мне на прошлое Рождество. Я обещал ему, что повешу ее и сдержал обещание.

— Джаспер?

— Мой ребенок.

— Ох!

— Это проблема для тебя?

— Хм, ну, нет. Я так не думаю, — заикаюсь я.

— Хорошо. Итак, хочешь выпить что-нибудь?

— Что насчет мамы Джаспера?

— Мы не вместе, если ты спрашиваешь об этом.

— Хорошо.

Он уходит и через несколько секунд возвращается с банкой колы. Я делаю глоток, а потом спрашиваю:

— Зачем ты привел меня сюда, Роам?

— Прямо в точку. Мне нравится это, — смеется он.

Но я не смеюсь. Я смотрю на него и жду, когда он скажет, что я недостаточно хороша для него. Что я недостаточно хороша для всех. Так говорил мне мой отец. Ведь поэтому я здесь, не так ли? Он сказал, что это дерьмо не произойдет снова. В первую очередь, это вообще не должно было случиться. Хотя, почему он привез меня сюда после подобного заявления — выше моего понимания.

— О той ночи, — начинает он.

— Послушай, мы не должны были делать это, понимаешь? Ты совершенно ясно дал это понять, и я принимаю это. Давай не будем растягивать и создавать дополнительную неловкость, — начинаю я, перебивая его.

— Нет, тебе нужно заткнуться и послушать то, что я должен сказать, — яростно выпаливает он.

— Прости? — Я смотрю на него со злостью.

Его челюсти сжались так сильно, что у него заиграли желваки. Черт, почему он настолько великолепен? Почему я хочу облизать его везде, когда он так зол? Боже, я так облажалась.

— Черт, ты еще горячее, когда злишься, — шепчет он, его глаза рассматривают мое лицо.

Я не собираюсь лгать, его слова делают меня счастливой. Я игнорирую его и мысленно говорю своим внутренностям действовать сообща.

— Той ночью я не имел в виду того, что сказал. Я не имел в виду, что это не должно было случиться. Я имел в виду, что ты заслуживаешь лучшего, чем быть трахнутой у стенки в туалете в чертовом баре. Когда тот придурок облапал тебя, мне пришлось вмешаться. Тогда я смотрел на тебя всю ночь и, чем дольше смотрел, тем больше хотел тебя. А потом потерял контроль и взял тебя. Мне следовало привезти тебя домой и трахнуть здесь. Я не должен был позволять тебе уйти. Мне кажется, даже если бы я трахал тебя каждую ночь всю оставшуюся жизнь, этого было бы недостаточно.

Я смотрю на него, пораженная. Уверена, вы могли бы сбить меня с ног перышком. Но он не закончил.

— Я не очень умею выражать свои чувства, так что это все, что ты можешь услышать от меня. Остальное я могу показать тебе. Теперь всё зависит от тебя. Ты согласишься на эту поездку со мной или нет, сладкая?

Мое тело кричит «Черт, да!». Но умом я понимаю, что всё не так просто.

— А что включает в себя эта поездка? — осторожно спрашиваю я.

— Не буду давать тебе ложных обещаний. Но мне интересно, что у нас получится.

— Ладно, — оказывается, я соглашаюсь. Подозреваю, я в шоке от себя.

— Хорошо. Иди сюда. Я очень хочу попробовать твои сладости.

Колени дрожат, но мои ноги несут меня к нему, как будто живя своей жизнью.

Я останавливаюсь перед ним и смотрю в его голубые глаза. Он улыбается мне, и на его щеках появляются две ямочки. Его глаза мерцают, и я теряюсь в их глубинах.

Он наклоняется, его губы сливаются с моими. Мой рот открыт, предоставляя его языку вход. Из меня вырывается вздох, и он притягивает меня еще ближе. Пятясь, мы оказываемся в его спальне.

Он медленно снимает мою одежду, когда я целую его ответ. Вскоре мы обнажены друг перед другом. Я сажусь на кровать, а затем ложусь на спину. Он забирается на меня, поместив вес на предплечье. Свободной рукой он гладит мое тело. Я дрожу, когда мозолистые кончики пальцев мягко касаются моей груди.

— Чертовски изумительно, — шепчет он, прежде чем наклониться и взять мой сосок в рот. Мои руки запутываются в его волосах и удерживают, когда он продолжает нежно любить мой затвердевший бутон.

Его пальцы двигаются вниз, рука продвигается к моим половым губам.

— Черт, — рычит Роам, когда находит мою влагу.

— Это случилось еще по дороге сюда, — наполовину лгу я.

Его пальцы проникают в меня, в то время как он ловит меня на лжи.

— Итак, я к этому не имею никакого отношения?

— Нет. — Я задыхаюсь, когда его пальцы входят и выходят из меня.

— Думаю, ты лжешь, сладкая, — размышляет он.

— Не лгу, — выдыхаю я.

— И если я остановлюсь, тебе будет все равно? — спрашивает он с приподнятой бровью, а затем делает именно это — останавливается.

— Нет, — хнычу я. — Не останавливайся. Это ты, только ты, — умоляю я.

Его пальцы снова скользят в меня, и я вздыхаю с облегчением. Он посмеивается перед тем, как опустить голову и начать сосать мой клитор. Мои бедра поднимаются вверх, и я сильно хватаю его за волосы. Его пальцы начинают входить и выходить из меня в бешеном темпе, его язык творит чудеса. Скоро я кричу его имя и падаю на кровать, когда оргазм прокатывается по телу.

Он располагает себя надо мной и вытягивает руку к тумбочке за презервативом. После надевает его на возбужденный член и нежно целует меня, после чего скользит в меня.

— Собираюсь трахнуть тебя медленно, сладкая, — шепчет он в мои губы.

— Да, — вздыхаю я.

Затем он исполняет обещание. Он трахает меня медленно и сладостно. Роам не сводит с мены глаз, пока находится внутри. Я чувствую себя центром его мира. Низ живота начинает напрягаться, и я тихо стону, когда распадаюсь под ним в тот самый момент, когда он теряет себя внутри меня.

Он выскальзывает из меня, бросает презерватив в мусорное ведро и идет обратно в постель. Я спиной прижимаюсь к его груди, он стискивает меня посильнее, и мы засыпаем.

~*~

— Проснись, сладкая. — Роам хлопает меня по попке, пробуждая от сна.

— Что происходит? — бормочу я.

— Твоя подруга здесь, чтобы увидеться, — отвечает он.

— Дженн?

— Ага. Возьми рубашку из верхнего ящика и сходи в душ, если хочешь. Я сделаю кофе.

Он выходит, а затем показывается из-за двери:

— Просто чтобы ты знала, сладкая, то, что произошло с Кристой той ночью в клубе, никогда не повторится. Ни за что не смогу поделиться тобой.

— Хорошо.

Даже я слышу облегчение в своем голосе.

Он подмигивает и уходит.

Я встаю с кровати и быстро принимаю душ.

Да меня доносится голос Дженн, которая разговаривает с Роамом. Ее голос суров, и я стараюсь подслушать, но не могу разобрать, что она говорит. Хватаю одну из рубашек Роама и держу путь к ним.

— Держи, сладкая. — Роам протягивает мне чашку дымящегося кофе.

— Спасибо. — Я встаю на цыпочки и целую его в щеку. — Доброе утро, — с улыбкой говорю я.

— Доброе. — Он ухмыляется в ответ.

— Привет, Дженн, — приветствую я свою лучшую подругу.

— Привет. — Она с осторожностью осматривают нас.

— Все в порядке? — спрашиваю я ее.

— Да, конечно. Просто хотела убедиться, что и в порядке. Ведь это так?

— Само собой. На самом деле, у меня всё отлично, — отвечаю я честно.

Она выпускает воздух, который задержала.

— Хорошо. Я рада. Просто хотела убедиться.

Я смотрю на нее, и мое сердце согревается. Тогда я подхожу к ней и обнимаю ее.

— Люблю тебя, Дженн, — шепчу ей на ухо.

— Тоже тебя люблю, — шепчет она в ответ.

— Хочешь что-нибудь на завтрак? — спрашиваю я.

— Только если Роам сделает овсянку. — Она нахально усмехается Роаму перед тем, как повернуться ко мне. — Он делает лучшую овсянку. Один раз он сделал ее в клубе, и все готовы были умереть за нее. — Она подмигивает.

— Звучит здорово. Сделаем яичницу с этой знаменитой овсянкой? — поддразниваю я.

Роам усмехается и качает головой. Потом он занимается нашим завтраком, пока я и Дженн общаемся.

— Что готовим? — Голос Свитча гремит по всему дому, как только мы приступаем к еде.

— Ты чуешь мою готовку за версту, брат? — смеется Роам.

— Что-то вроде того. Подай мне тарелку, — говорит он, потирая живот.

~*~

После завтрака Дженн и Свитч уходят, и я прибираюсь, пока Роам принимает душ. После того, как я обратно переоделась в свою вчерашнюю одежду, выходит Роам и берет меня за руку.

— Ты занята сегодня? — спрашивает он.

— Нет, я не работаю до завтрашнего вечера.

— Хорошо. Я хочу свозить тебя кое-куда.

Он берет меня за руку и ведет на улицу к его мотоциклу. Вручая мне шлем, он перебрасывает свою ногу и поворачивает ключ. Байк оживает, и я устраиваюсь за его спиной. Я сразу же оборачиваю руки вокруг его пояса, и он взлетает.

Через некоторое время Роам подъезжает к поляне на берегу озера. Он глушит двигатель, и мы оба слезаем с мотоцикла. Я осматриваюсь, а Роам достает что-то из сумок. Это красивая местность. Здесь везде густые зеленые деревья и пышная трава. Сверкает вода, и так тихо и мирно.

Роам стелет одеяло на землю, а затем садится в центре. Я сажусь рядом и кладу голову на его грудь.

— Здесь так красиво, — говорю я ему.

— Будучи ребенком, я пользовался любой возможностью, чтобы приехать сюда, — признается он.

— Роам — твое настоящее имя? — Я чувствую, как он вздрагивает в ответ на мой вопрос, и мне кажется, мой вопрос его удивляет.

— Да, а что? — Его смешит его реакция, и он ударяется в хохот.

— Просто это необычное имя, вот и все. Мне казалось, это могло быть прозвище.

— Нет. Моя мать не сподобилась придумать что-то умней.

Учитывая, что наш разговор был легкомысленным, серьезность его тона меня удивила, и я повернула голову и посмотрела на него.

В то время как я пытаюсь думать о чем-то правильном или о чем угодно, он, глядя на воду, продолжает:

— Мой отец итальянец. Он встретил мою маму, и у них был роман. Он оставил ее и вернулся в Италию, а мама узнала, что беременна. Она никогда не путешествовала, но говорила, что всегда об этом мечтала. Она назвала меня Роам, потому что это напомнило ей о моем отце, и она всегда хотела поехать в Италию. Глупая сука даже не может произнести это правильно.

— Где она сейчас? — мягко спрашиваю я.

— Скончалась около десяти лет назад. Мне было восемнадцать, и я был уже самостоятельный. Так я нашел клуб. Начал, как новичок, но уже за год я научился всему, что было нужно. С тех пор они были моей единственной семьей, не считая Джаспера.

— Была ли она хорошей мамой?

— Она делала все, что могла. Порой было непросто, но лучше, чем у некоторых.

Я чувствовала, что он поделился многим, а я, в свою очередь, ничем не делилась. Так что я решила исправить ситуацию:

— Мой папа был ублюдком. Мама была слабачкой.

— Была?

— Несколько лет назад мама выстрелила в него, а затем повернула пистолет на себя.

— Сладкая, мне жаль. — Он целует меня в висок.

— Это к лучшему. Она сделала то, что должна была, чтобы убедиться, что мы обе освобождены.

Мы сидели с Роамом вместе, но каждый в своих мыслях.

— Дела идут, как я вижу. Идем, сладкая, я хочу познакомить тебя с моим мальчиком, — заговорил Роам, удивив меня.

— Я хотела бы, очень сильно. Ты и э-э… его мама... Вы в дружеских отношениях?

Он сжимает мне плечи.

— Да, сладкая. У нас с Эми никогда не было серьезных отношений. Она была просто задницей, пока я трахал ее. Сейчас Джаспер счастлив и доволен, что нет никакой вражды между родителями. Он проводит у меня каждые выходные и некоторые ночи в течение недели, когда я не занят.

— Это хорошо. Ты говоришь, как хороший отец, — размышляю я.

— Делаю все возможное. Я точно знаю, что не иметь отца — отстойно.

— Ты ничего не сказал о стрельбе, — говорю я тихо.

Он вздыхает.

— Не могу сказать много — это клубный бизнес. Много лет назад клуб был незаконным дерьмом. Разное случалось, и многие члены клуба закончили смертью. Эта стрельба была местью одного из внуков умершего партнера. Тупой хер еще подросток. Завербовал кучу своих приятелей, чтобы те помогли ему.

— Ты навредишь ему? — спрашиваю я, ужасаясь этой мысли.

Его тело дрожит.

— Нет, сладкая. Ты должна понять, не все МК¹ вне закона. Единственное, что нас объединяет с другими, это узы братства. Мы встретились с президентом другого клуба, и он собирается пообщаться с мелким типом. Он знает, что мы не рады, а еще, что мы не хотим напряжения между клубами. Он так же зол, как и мы, потому что мы на той же полосе. В будущем малыш дважды подумает о снятии предохранителя, это точно.

— Ты знаешь, меня зовут Лэйси, не так ли? Не сладкая. — Я пытаюсь разрядить обстановку.

— Да, я знаю. — Он ухмыляется. — Но ты слаще, чем чертов сахар.

Я улыбаюсь про себя, когда думаю, что могла бы бежать.

Может, пора осесть.

Глава 10

Месяц спустя

Я стону и переворачиваюсь. Моя рука автоматически ищет Роама. Я тянусь к нему и поглаживаю кровать в поисках его. Но его сторона кровати холодная. Я открываю глаза и осматриваюсь, затем чувствую запах бекона. Гремят кастрюли, и я слышу несколько смачных «дерьмо» и «блядь». Как только я собираюсь встать, медленно и со скрипом открывается дверь, и входит он. Джинсы сидят низко на бедрах, на Роаме нет рубашки, широкие плечи, узкий таз, все татуировки открыты, черные волосы еще мокрые после душа. Восхитителен.

— Доброе утро, — ухмыляется он.

Я облизываю губы, в то время как глаза путешествуют по его телу.

— Доброе утро, — отвечаю я весело.

Он заходит в комнату и ставит поднос с завтраком мне на колени.

— Ты меня балуешь, — замечаю я.

— Ты заслуживаешь это, — отвечает он перед тем, как оставить нежный поцелуй на моих губах.

Он отодвигается, и я смотрю вниз. Он приготовил омлет, бекон и доложил печенье. Плюс кофе и апельсиновый сок.

— М-м-м, пахнет божественно, — восхищаюсь я, прежде чем взять кусочек.

Он смотрит на меня, пока я ем. Признаю, что это немного жутко, но еда настолько хороша, что меня это не очень волнует.

— Где ты научился готовить? — спрашиваю я, закончив завтрак.

— Мама была не сильна в готовке, а я устал от консервов и хлеба, так что взял на себя смелость начать экспериментировать.

— У тебя хорошо получается, — я делаю ему комплимент.

— Ты можешь поблагодарить меня, — отвечает он, и его губы дернулись.

— Спасибо, — говорю я сладко.

— Да нет, я думаю, что ты можешь сделать нечто большее, чем это.

— О, серьезно? — Я делаю большие глаза и говорю невинным голосом, но кончиком пальца провожу вверх по своему животу, обвожу им соски, а затем скольжу им к моему рту, чтобы пососать его.

— Да, серьезно. — Его голос хриплый, и мои внутренности сжимаются при этом звуке.

— Почему ты так уверен?

Я поднимаюсь на колени и широко расставляю его ноги. Его глаза приклеены к моей груди. На мне белая майка и свободные пижамные штаны. Я знаю, что мои соски видно через топ, потому что его взгляд не отрывается от этой области. Его глаза темнеют и голод в них читается все отчетливее с каждой секундой происходящего. Я забираюсь на колени Роама, и его эрекция упирается в мое заветное место, после чего я начинаю покачиваться на нем.

Его руки поднимаются к моей заднице, и он гладит меня перед тем, как обвести языком мои соски. Слюна смачивает ткань, и я смотрю вниз, чтобы увидеть, что он сделал. Он намочил часть майки, и теперь соски проглядывают сквозь материал.

— Так-то лучше. — Он одаряет меня улыбкой с ямочками, очевидно, довольный собой.

Я трусь о него и получаю удовольствие, когда слышу его вздох.

— Так-то лучше. — Я тоже вздыхаю.

Чувствую, что лечу по воздуху и приземляюсь на кровать с глухим стуком. Его тело накрывает меня, а потом его губы сливаются с моими. Я открываю рот, когда его язык пытается проникнуть внутрь. Он быстро двигается и сплетается с моим в эротическом танце. Его эрекция болезненно упирается в мое бедро, и я понимаю, как сильно хочу его. Мои руки следуют по его изрисованным чернилами ребрам, и, как только я достигаю джинсы на талии, я исследую ткань вокруг, пока не нахожу кнопку. Тяну молнию вниз, а затем спускаю штаны с его задницы. Он садится на колени и смотрит на меня.

— Пожалуйста, — тяжело дышу я, — ты мне нужен.

— Так чертовски красива, — бормочет он, прежде чем стянуть штаны с ног. Я снимаю свой топ через голову и бросаю его в сторону. Затем его тело накрывает мое, и мы стонем в унисон, когда он легко входит в меня.

Его язык снова захватывает мой сосок, и я задыхаюсь, когда он кусает, прежде чем поцеловать и лизнуть место укуса.

— О, боже.

Я приподнимаю бедра, чтобы встретить его выпады, когда он яростно вколачивается в меня. Потом вжимаюсь в постель и перекатываю нас, чтобы оказаться сверху. Я сажусь на него, и он входит в меня полностью, отчего стонет и закатывает глаза. Он хватает мои руки, и я начинаю двигаться на нем. Я медленно поднимаюсь, прежде чем упасть вниз и сильно потереться об него.

Он берет наши соединенные руки и перемещает их на мой клитор, где мы трем мою набухшую плоть вместе.

— Кончи для меня, сладкая, — громко говорит он.

Я лечу через край и падаю на грудь, когда тяжелая сила моего оргазма проходит через тело.

Он снова переворачивает нас, но на этот раз я стою на коленях. Захватив мои бедра, Роам входит в меня так сильно, что я уверена — у меня будут синяки на ягодицах от силы его ударов, но все же я толкаюсь назад к нему. Тридцать секунд спустя я снова кричу, когда все мое тело сжимается. Я стянулась вокруг его члена так сильно, что ему наверняка больно. Он шипит: «Черт» и замирает внутри меня. Я чувствую, как его член делает рывок, и теплая жидкость заполняет меня. Мы падаем на кровать и пытаемся восстановить дыхание.

— Ого, — это все, с чем я могу справиться.

— Что ж, вот это было спасибо.

Мое тело дрожит, когда я спокойно смеюсь.

— Это точно, — соглашаюсь я.

~*~

— Ты уверен, что я хорошо выгляжу?

— Сладкая, ты прекрасно выглядишь. Ему четыре и его не волнует, что ты носишь.

— Я знаю, но хочу хорошо выглядеть.

— Ты выглядишь чертовски сексуально, — говорит он, разглядывая мои узкие синие джинсы и бирюзовый топ.

— Я не хочу выглядеть сексуально, Роам. Я хочу выглядеть… Не знаю, взросло или зрело. Но не сексуально.

Он смеется надо мной и тянет меня за руку, ведя нас к его грузовику. Я нервничаю и не могу перестать ерзать. Сегодня я встречусь с Джаспером, четырехлетним сыном Роама.

Мы едем около часа, прежде чем упереться в красивую, тихую улицу. Роам поворачивает к ухоженному кирпичному дому на две семьи. Как только он заглушает двигатель, передняя дверь распахивается, и выходит красивый мальчик, крича: «папа». Роам тянется к нему руками и бросает его в воздух, прежде чем крепко прижать к груди.

— Я скучал по тебе, дружище, — признается он.

— И я скучал, папочка. Кто это? — спрашивает мальчик, указывая на меня.

— Это моя подруга Лэйси. Помнишь, я рассказывал о ней, — отвечает Роам.

— О да, я помню. Привет, Лэйси, — машет он.

— Привет, Джаспер. — Я улыбаюсь, нервозность постепенно отпускает мое тело. Он выглядит так же, как Роам: темная кожа, мерцающие голубые глаза, но светлые волосы вместо черных. Он прекрасен.

— Мы уже можем идти, пап? — возбужденно спрашивает он.

— Да. Иди, попрощайся с мамой.

Джаспер убегает, и Роам смотрит на меня.

— Он выглядит так же, как ты, — улыбаюсь я.

— Он хороший ребенок.

— Тебе нужно зайти и встретиться с Эми перед тем, как мы пойдем?

Прежде чем он смог ответить, Джаспер возвращается с рюкзаком, перекинутым через его маленькие плечи. Позади него ему кричит женщина, чтобы он подождал. У нее на лице улыбка и по тому, как она проговаривает слова и смотрит на ребенка, сразу понимаешь, что он — ее мир.

— Привет, Ро. — Она приподнимается на цыпочках и целует в его щеку.

— Эми, как дела?

— Хорошо, спасибо, — улыбается она.

— Это — Лэйси. Лэйси, — это Эми, — представляет нас Роам.

— Привет. — Я слабо машу.

— Привет, Лэйси. Приятно познакомиться.

— Мне тоже. У тебя великолепный мальчик, — искренне говорю я.

— Что ж, спасибо. Ты очень добра. — Она одаривает меня блестящей белоснежной улыбкой. Она милая, про таких говорят «девушка по соседству», от нее исходит южное очарование.

— Запрыгивай, малыш.

Роам помогает Джасперу забраться и сесть, и мы машем Эми, когда отъезжаем. Теперь я знаю, что он любит «Черепашек-ниндзя» и Спанч Боба. Он также любит что-нибудь с шоколадом, особенно шоколадные блины, которые, как он сказал мне, Роам делает каждое воскресенье, когда находится в доме своего отца. Еще он любит бекон, особенно хрустящий, и обожает мотоцикл отца. Джаспер без остановки хвастался всем, связанным с байком. Роам только улыбался, как гордый папа, и я кивала, делая вид, будто знаю, о чем парень говорил.

Как только грузовик останавливается, Джаспер выскакивает и бежит по склону. Я беру с заднего сиденья корзинку для пикника, в то время как Роам берет шотландское одеяло. Мы находим место в тени дерева и выкладываем запасы.

— Он — милый мальчик, — повторяю я, когда смотрю, как он качается на ветках, как обезьяна.

— Эми хорошо воспитала его.

— Ты тоже, — говорю я ему серьезно. Я удивлена, что он считает, будто не занимается воспитанием сына.

Он не отвечает, просто продолжает наблюдать за игрой Джаспера.

~*~

— Спускайся, Джаспер, и кушай свой обед, — зову я.

Он спрыгивает и убегает. Падает на траву, пыхтя и задыхаясь, и пьет воду перед тем, как вытереть пот со лба.

— Хочешь сэндвич, дружище? Лэйси сама сделала их сегодня утром, — спрашивает его Роам.

— Да! — кричит он. — Я люблю сэндвичи. Они — мой любимый обед. Ты положила помидор для меня? Я ненавижу помидоры. Папа говорит, девочки любят мальчиков, которые едят помидоры, но мне не хочется, чтобы девочки меня любили, — громко сообщает он.

— Нет, — хихикаю я. — Я не положила помидор в твой сэндвич. Только мясо и сыр с фермы. Твой отец сказал, что это твой любимый.

— Да, — яростно кивает он, — он мне нравится.

Я передаю ребенку сэндвич, и он откусывает большой кусок.

— Вкусно. Спасибо, Лэйси.

Из-за заполненного рта его речь не совсем понятна, но я понимающе ему улыбаюсь и говорю:

— Рада, что тебе нравится, дорогой.

Я вручаю Роаму его сэндвич, а затем беру свой.

После того, как мы поели, Джаспер снова убегает играть, а я ложусь головой на колени Роама.

— Тут так спокойно, — шепчу я.

— Я играл здесь, когда был ребенком. Мы живем недалеко. Я и несколько других детей из моего района приходили сюда и резвились.

— Могу представить, — смеюсь я. — Мне в детстве многое не разрешали, так что у меня нет каких-то смешных или интересных историй.

— Пойдем, я хочу показать тебе кое-что. — Он встает, берет меня за руку и помогает подняться на ноги.

Мы идем к большому дереву, у которого куча резьбы на стволе. Он обходит его вокруг и проводит пальцем по некоторым словам, прежде чем остановиться на одной конкретной надписи.

— Я сделал ее, когда мне было двенадцать.

Он указывает на надпись. «ЗДЕСЬ БЫЛ РОАМ. 1996.»

Затем Роам достает из-за пояса карманный нож и начинает резать кору. Я смотрю на него, и мои глаза начинает медленно заволакивать туманом, фокусировка размывается. Он заканчивает, сдувает на лишние опилки и пару раз протирает искусную работу. Роам поворачивается ко мне, а во взгляде у него гордость. На дереве вырезаны большие буквы, заключенные в еще большее сердце: «Р К & Л М».

— Ой, у большого плохого байкера есть слабости, — говорю я сквозь слезы.

Он тянет меня на руки и стирает влагу со щек.

— Только ты, сладкая.

Он нежно целует мои губы, прежде чем шепчет слова, которые меняют все:

— Я мечтал о тебе, Лэйси. Не думал, что есть человек, с которым я могу осесть. Но ты другая. Ты заставляешь меня хотеть то, чего я, казалось, и не хотел прежде. Я люблю тебя, сладкая.

Из горла вырывается рыдание. Я слышала эти три слова только от двух людей: от Дженн и мамы. Я знаю, что люблю Роама. Медленно, почти незаметно, в течение последних нескольких месяцев он пробирался в мое сердце. Теперь, когда я думаю о своем будущем, при мысли, что его в нем может не быть, грудь сдавливает от боли. Знаю, что люблю его и не могу представить свою жизнь без него. Мы проводили каждую свободную минуту вместе с той самой ночи, когда он сказал, что хочет быть со мной. Когда он не занимается клубным бизнесом, мы вместе либо у него дома, либо у Дженн. Иногда мы просто ездим на пляж и лежим на песке весь день. Иногда разговариваем, а порой просто наслаждаемся друг другом.

— Я тоже тебя люблю, — произношу я сквозь слезы.

— Я рад, сладкая, — нежно отвечает он.

Если есть слово цельнее, чем целая, то это то, как я себя чувствую. Я чувствую себя такой заполненной, что могла бы лопнуть. Полна любви, счастья, мира.

Роам зовет Джаспера, я собираю остатки нашего пикника, и затем мы возвращаемся к Роаму, чтобы посмотреть днем кино.

Так много, что я могла бы лопнуть...

Глава 11

— Лэйси, я сожалею. Пожалуйста, не сердись на меня. — Дженн обнимает меня.

— Я не сержусь на тебя, глупая женщина. Как я могу? У тебя тоже есть жизнь. Мир не вращается вокруг меня.

— Я знаю, но не хочу, чтобы ты уезжала. Мне нравится, что ты рядом со мной.

— Я никуда не ухожу, Дженн. Впервые, я хочу остаться.

— Хорошо, потому что я не хочу, чтобы ты уходила.

Вчера вечером Дженн сообщила, что собирается продать свой дом, чтобы переехать к Свитчу. А еще она хочет рассказать правду родителям. Я знала, что это могло произойти, и ждала этого, но не думала, что Дженн решится. Она была так расстроена, когда вчера вечером поделилась новостями, и сейчас она снова извиняется.

— Дженн, серьезно, не плачь. Я говорила тебе, что в любом случае собираюсь искать себе жилье. Когда я съеду — был вопрос времени, и я счастлива, что ты наконец следуешь за своим сердцем и двигаешься вместе со Свитчем.

— Я знаю, но чувствую себя паршиво.

— Что ж, не стоит, — говорю я твердо. — Давай есть.

Я хватаю коробку лапши на вынос и кручу свою вилку, собирая огромную гору лапши с брокколи и говядиной. Дженн делает то же самое с ее курицей и кешью, мы сидим в уютной тишине, пожирая наши вкусные китайские блюда на вынос. Закончив, я хватаю пульт. Нажимаю кнопку, и начинается фильм «Подружка невест». Дженн и я жмемся друг к другу и смеемся, пока не ударяемся в слезы. Потом мы едим шоколадное мороженое «Бен и Джерри», пока нас не тошнит.

На середине просмотра нашего второго фильма за ночь звонит мой телефон. На экране высвечивается имя Роама, так что я обнимаю Дженн, желаю ей спокойной ночи и ухожу к себе в комнату. Ребята были в отъезде последние шесть дней. Роам звонит каждую ночь, но я скучаю по нему, как сумасшедшая.

— Привет, — отвечаю я, как только закрываю дверь спальни.

— Привет, сладкая.

— Как прошел твой день? — мягким голосом спрашиваю я.

— Успешно.

— Это здорово.

— Да, эта поездка стоит того. Ты работаешь сегодня?

Я киваю, хотя он не может видеть меня.

— Только в обед. Дженн съезжается со Свитчем, так что я должна найти жилье. Завтра на работу, а затем я планирую снова просмотреть газеты и поискать, что можно арендовать.

— Во время поездки они действовали сообща, — смеется он.

— Дженн думала, что я расстроюсь, но я за них очень рада. Свитч, кажется, относится к ней действительно хорошо, и я рада, что она нашла его.

— Что ж, я рад, что ты нашла меня, — говорит он, растягивая слова.

— Э-э, я думаю, ты нашел меня, — усмехаюсь я.

— Да, это все моя заслуга. Не мог держать свои руки подальше от твоей сексуальной задницы.

Я слышу, как начинает учащаться его дыхание.

— Я хочу, чтобы сейчас твои руки были на моем теле, — смело заявляю я.

— Я тоже, сладкая. — Я слышу шипение в его голосе.

— Ты ласкаешь себя? — шепчу я.

— Достань и зажми эти симпатичные соски, сладкая, — приказывает он, не отвечая на мой вопрос.

— Роам, — шепчу я сквозь шипение. — Я никогда не делала этого раньше.

— Ты никогда не играла с собой? — недоверчиво спрашивает он.

— Нет! То есть да, я делала это, но никогда — по телефону.

— Ну, хорошо, что я буду рядом, чтобы сопровождать тебя на каждом этапе пути, когда ты будешь кричишь мое имя, пока твое тело будет вздрагивать. И ты сделаешь это своими симпатичными пальцами. — В конце он стонет.

Инстинктивно моя рука, которая не держит телефон, скользит вверх по майке и вступает в контакт с моим соском. Я стону, когда зажимаю его между большим и указательным пальцами.

— Моя крошка, сделай это хорошо и жестко для меня, — его голос напряжен.

— Да, — шепчу я.

— Теперь засунь руку в трусики и скажи, какая ты на ощупь.

Я скольжу рукой вниз по телу и под подол моих шорт. Мои пальцы скользят по голому лобку и вниз, пока не находят мой центр.

— Влажная, — стону я, — и горячая. — Я дрожу, когда мои пальцы задевают мой набухший клитор.

— Вот так, сладкая, теперь опусти свои пальцы внутрь и втирай сладкий сок в довольно маленький клитор, — приказывает он хриплым голосом.

Я делаю, как он говорит. Мое дыхание начинает ускоряться и учащаться, когда я массирую себя.

— Роам, — стону я.

— Вот так, сладкая. Зажми телефон ухом и используй свои руки, чтобы играть со своими сосками. Крути их пальцами, как делаю я.

Мое дыхание прерывается, когда я подталкиваю себя ближе к освобождению. Я слышу шлепки кожи, когда он удовлетворяет себя, и это усиливает мой уровень мотивации. Мои пальцы оставляют соски и передвигаются южнее, чтобы скользить в мой гладкий пожар. Моя другая рука яростно трет клитор, и я громко тяжело дышу в трубку.

— Роам, — я повторяю во время другого стона. — Я близко.

— Хорошая девочка, сладкая. Я хочу слышать, как ты кончишь. Я хочу, чтобы ты смочила эти пальцы соком твоей сладкой киски. Давай, Лэйси, кончай для меня.

Его грязные слова — моя погибель. Мои ноги напрягаются, когда оргазм проносится сквозь меня. Я чувствую пульсацию вокруг моих пальцев и содрогаюсь от облегчения.

Звуки шлепков становятся громче и быстрее, а потом я слышу стон Роама: «Лэйси». Я полагаю, сперма брызжет из его члена на живот и руки, когда он думает обо мне. Меня пробирает дрожь, и я чувствую, что начинаю возбуждаться снова.

— Ничего себе, это было... потрясающе, — вздыхаю я.

Он усмехается:

— Да, сладкая, было, но завтра вечером я буду в состоянии дать тебе реальные ощущения.

— Не могу дождаться.

— Мы поговорим чуть позже, я почти засыпаю.

— Увидимся завтра вечером, — прощаюсь я, зевая.

— Люблю тебя, сладкая.

— Я тоже тебя люблю, малыш.

Я нажимаю отбой и засыпаю с чувством целостности.

~*~

Я встаю рано утром, чтобы собраться на работу. Обеденная смена начинается в одиннадцать и заканчивается в три, так что рабочих часов не так много, но чаевые, как правило, хороши. Обычно в обеденное время в зале только одна официантка, и если она устает, то зовут еще кого-нибудь.

Когда я ухожу, Дженн еще спит, так что я спокойно выхожу к своей машине и сначала еду в книжный магазин, чтобы забрать сегодняшние газеты, а затем и в бар.