Босс для зайки

Глава 1. Зайка

— Кролик! — ко мне подскакивает снегурочка, как только я вваливаюсь в просторное фойе.

*Милые канекалоновые белые кудряшки, голубой тулупчик, подбитый пушистым мехом и обеспокоенный взгляд. Я не верю в деда Мороза и его внучку. Их не существует. Это все обман.

— Заяц! — сердито отвечаю я и бесцеремонно отодвигаю красавицу в кудрявом парике в сторону.

Вижу елку и иду к цели. Уверенно и твердо. Только она у меня перед глазами четкая, а все остальное плывет перед глазами.

— Сжечь бы ее к чертям! Чтобы горела ярким пламенем, а я бы выпила еще бокал шампанского под это дело, — выхватывает мое одурманенное сознание женский голос из гула.

Хочу сказать **незнакомке в коротком блестящем платье и на высоких каблуках, что елку жалко и я не успела ее, как следует, разглядеть. Вот как рассмотрю повнимательнее, то можно и сжечь. Я даже спички найду.

Бирюзовое пятно решительно преграждает мне путь. Я промаргиваюсь. ***Девушка, и у нее две подушки. Вот бы одну отобрать и вздремнуть прямо под елкой.

— Слушай, Кролик, — говорит она мне и мило улыбается

— Да заяц я, заяц! — резко перебиваю я ее, недовольно сморщив нос.

Недоверчиво вглядывается в лицо своими зелеными колдовскими глазами, осматривает с головы до ног и поджимает губы. Да, я пьяная! И в пижаме! И дальше что? Шмыгаю, и красавицу с подушками мягко отстраняю. Я, вообще-то, тут к елке иду. Делаю несколько шагов, вскидываю голову и зачарованно смотрю на зеленое произведение искусства. Время замедляется.

— Еще один кролик! Какая удача! — ко мне подплывает аниматор в костюме кролика из сказки “Алиса в стране чудес”. — Невероятно!

— Я заяц, — отвечаю и поправляю на голове плюшевый капюшон с длинными ушами.

Я пришла на корпоратив в цельной объемной пижаме розового зайца. И уже навеселе. У меня в кармане спрятана маленькая фляжка с остатками мартини. Мне сегодня можно. Меня сегодня бросил мой милый Сёма и сказал, что я скучная и предсказуемая. А вот и нет. Пижама зайца — очень непредсказуемо.

— Точно заяц?

Ушастая голова меня пугает. Очень реалистичная. Будто реально оторвали у кролика-великана голову и приделали к человеческому телу.

— Точно. Заяц.

— Зайцы и кролики родственники, между прочим.

Перевожу взгляд с елки на надоедливого аниматора.

— И чего зайка желает на Новый Год?

Протягивает бумажку и ручку, стилизованную по гусиное перо.

— Пожалуйста, отстаньте, — вежливо улыбаюсь я и опять смотрю на елку. — Нет у меня желаний.

Красивая елка. Большая. До потолка. Вот вечность бы тут стояла и смотрела на все эти шары, мишуру и гирлянды. В голове пробегает шальная мысль стащить один красный шар на память. И надо мою авантюру провернуть как-то незаметно и ловко.

— У каждого есть желания, — кролик вырывает меня из моих сосредоточенных раздумий.

Раздраженно выхватываю бумажку и ручку. Сажусь на корточки и на коленке вывожу: “Хочу нормального мужика с большим…”, поднимаю взгляд на кролика и с язвительной улыбкой дописываю “членом”.

Я пьяная и себя не контролирую. Я после встречи с Сёмой и его “дело не во мне, а в тебе” выпила дома шесть рюмок водки. Я планировала разрыдаться, сожрать ведро мороженого, но… Ни слезинки не проронила, однако проснулась агрессия. Все такие счастливые кругом, а меня бросили и никому дела нет, что у меня сердце в клочья.

Кролик отходит, к нему подбегает девица в голубом платье и милом переднике с рюшечками и сует в руки черный цилиндр.

— Сложи в самолетик и кидай. Попадешь в цель, то желание сбудется.

— Серьезно? — фыркаю я. — Может, мне еще стометровку пробежать?

Я понимаю. Я веду себя отвратительно, но ничего не могу с собой поделать.

— Я очень серьезный кролик, зайка.

Складываю бумажку в кривой самолетик и встаю.

— Точно сбудется?

— Точно, если попадешь.

— Ну, кролик, посмотрим.

Запускаю самолетик. Он летит по дуге, касается края цилиндра, а затем его словно подхватывает ветер. Он резко идет вверх и вправо и врезается в висок того, кого я бы не хотела видеть. Буранова Михаила Ивановича. Моего босса.

— Снежина, — он разворачивается в мою сторону и окидывает недовольным взглядом. — Что на тебе надето?

— Я заяц.

Он медленно моргает, наклоняется и подхватывает с пола самолетик. Вот блин. По нему сохнут в компании почти все женщины. И старые и молодые. Свободные и замужем. Молодой, чернявый, высокий, статный и холостяк. И очень странно, что он помнит мою фамилию. Я человек маленький. Младший менеджер по персоналу.

Разворачивает самолетик, пробегает глазами по строчке и поднимает удивленный взгляд, а я в ответ скрещиваю руки на груди. А мне пофиг. Я после Нового Года увольняюсь. Никто еще не знает, а я уже заявление написала. Сегодня, после первых пары рюмок. Прям на кухонном столе. Надоело. Зарплата не ахти, перспективы не светят, потому что в трезвой жизни я тихая и забитая мышь.

— Насколько большим? — Михаил подходит ко мне и складывает бумажку вчетверо. На его надменном лице ни тени смущения. — В желаниях важна точность, Снежина.

— Двадцать.

— Двадцать один не устроит? — протягивает бумажку.

— Может и устроит, — пожимаю я плечами. — Плюс минус один сантиметр уже роли не играет.

Наклоняется, тянет носом воздух и щурится:

— Ты уже налакалась, что ли?

— Вероятно, — беспечно улыбаюсь и в подтверждении слов немного пошатываюсь. — Играю на опережение.

— Тогда давай, Снежина, дуй домой. Ты в своем уме прийти в какой-то пижаме? — шипит мне в лицо. — Переоденься, а то светит тебе видео в общем чате и корпоративном аккаунте.

— Какие видео?

— Видео, на которых розовый заяц танцует на столе, — цедит сквозь зубы. — Я прям вижу тебя, как ты лезешь на стол, а затем с него падаешь. Потом же больничный будешь просить.

— Не буду.

— В гипсе будешь ходить на работу.

Глава 2. Зайка идет в разнос

Я королева этого вечера. Роскошный розовый заяц среди простых смертных в красивых платьях и строгих костюмах. Я сама внезапность и неожиданность. И да, я на столе с бутылкой виски, которую нагло и бессовестно забрала у молчаливого официанта. Танцполы для скромных и скучных, а смелая и непредсказуемая. Как тебе, Семочка? Розовый заяц с его удивительными и грациозными па тебе не по зубам.

— Насть, — пищит у стола Зинаида Петровна. — Упадешь же!

— Подержи, — протягиваю ей бутылку.

Мне совершенно не нравится музыка. Достаю из кармана смартфон, обмотанный наушниками.

— Насть, слезай, — Зинаида Петровна прижимает бутылку к груди. — Тебя снимают.

— Пусть снимают, — разматываю наушники и всовываю их в уши. — мне не жалко.

— Настя! — вскрикивает Зинаида Петровна. — Буранов тут!

Действительно. Небожитель спустился к простым смертным из вип-зала на последнем этаже. Не пристало биг-боссам праздновать Новый Год в обществе подчиненных. Стоит у окон во всю стену с бокалом шампанского и пялится на меня. Ждет, когда я упаду. А вот нет! Листаю плейлист до задорной композиции с горячими латинскими парнями, чешу нос и тыкаю в экран. Пошла жара!

Возвращаю телефон в карман, указательный и безымянный пальцы “козой” направляю в свои глаза, а затем на черные очи Буранова, мол, смотри, как я не упаду. Ты недооцениваешь меня, Миш-шшш-а. Отодвигаю носком кроссовка салатник с мимозой и отпускаю себя. О, эти игривые напевы хриплыми мужскими голосами! Верчу попой, взмахиваю ушами, вскидываю руки и отдаюсь во власть пьяного веселья.

Мне сегодня можно! Меня бросили под самый Новый Год и назвали скучной! А я не скучная! И все теперь будут об этом в курсе, потому что на меня наведены десятки смартфонов, а Буранов вот-вот лопнет от зависти. Конечно, кто ему в вип-зале станцует на столе? Да еще в пижаме розового зайца? Нет, такое веселье только на дне. На дне отчаяния и тоски!

— Вуаля! — раскидываю руки в стороны и замираю, когда музыка стихает.

Молчание. Официанты застыли с подносами у барной стойки, а Буранов отставляет бокал на фуршетный стол и аплодирует. Коллеги ошарашенно переглядываются и присоединяются к его овациям.

— А теперь смертельный номер! — подхожу к краю стола.

— Настя! — взвизгивает Зинаида Петровна.

Я прыгаю, будто в черную пропасть. И жаль, что там кафель, а не дыра в Ад. Я приземляюсь на ноги, меня немного покачивает, и я поднимаю руки:

— Ура!

— А теперь, — Буранов повышает голос до командных ноток, — видео поудаляли.

— Нет! — вскидываю в его сторону руку. — Это мой триумф!

— Снежина, ты пьяная, как свинота! — рычит Буранов.

— Как заяц!

— Видео удалили! — гаркает он. — Если кто-то выложит, уволю!

— Но, Миш… — капризно тянет Таня, старший маркетолог.

— Повторять не буду.

Все, как один, печально утыкаются в смартфоны и со вздохами касаются экранов.

— Ах так?! — вырываю бутылку виски из рук испуганной Зинаиды Петровны. — Я ухожу! Тиран!

— Снежина!

— Анастасия Яковлевна, — разворачиваюсь в сторону Буранова. — Вместо того чтобы стоять с кислой рожей, мог бы и присоединиться.

— Я недостаточно пьян для подобного.

— Я подожду, — прячу руки в карманы и перекатываюсь с пяток на носки.

Присутствующие с горящими глазами переглядываются. Им очень хочется посмотреть на танцующего на столе босса. Это была бы феерия, особенно… Если бы он устроил стриптиз!

— Анастасия Яковлевна, — шипит гадюкой Буранов, — я бы попросил вас вспомнить о профессиональной субординации.

— Михаил Иванович, — передразниваю его тон и позу, — я бы попросила вас снять пиджачок и рубашку, а то вы слишком серьезный.

Зинаида Петровна, поперхнувшись собственной слюной, откашливается, а остальные во все глаза смотрят на Михаила. Тоже ждут стриптиз. У меня даже музыка под это дело найдется.

Подходит ко мне, наклоняется и шепчет на ухо:

— Сниму, но не здесь.

— А где? — я непонятливо хмурюсь.

— Есть одно уединенное местечко, Снежина, — берет меня под локоть и уводит прочь.

На выходе из зала вижу подлого кролика, который пересчитывает чистые бумажки в сторонке у низких диванчиков.

— Вот ты где, гад ушастый! — с ревом кидаюсь к нему. — Нашла! Готовься к справедливой каре!

— Снежина! Да чтоб тебя!

— Вот черт! — вскрикивает кролик и срывается с места. — Чего пристала?!

Я уже не помню, почему я должна ему навалять, но желание это клокочущее и яростное. Бегу за кроликом не разбирая дороги. По коридорам, закоулкам, быстро перепрыгиваю ступеньки и выскакиваю на улицу под снегопад. Поднимаю лицо. Снежинки падают на щеки и тают в крохотные капельки.

Печально всхлипнув, прикладываюсь к бутылке с виски. Пьяный розовый заяц новогодней ночью ловит языком снежинки и бредет под тусклым светом фонарей в одинокую жизнь. Достаю телефон, вызываю такси, а дальше после очередного и жадного глотка виски я ныряю в черную дыру беспамятства, из которой меня вырывает разъяренный мужской голос:

— Да я тебя, сука розовая с ушами, урою!

Глава 3. Зайка за решеткой

— Урою! Ты меня слышишь, заяц?

Я в тюрьме. Грязные стены, решетка и громкие угрозы из соседней камеры через стенку. Рядом на лавочке в углу похрапывает полная тетка в порванном пуховике. За решетчатой дверью под низкой люстрой за столом сидит усатый полицейский, а перед ним на стуле, закинув на ногу, расселся Буранов Михаил Иванович. Поглядывает на меня и покачивает носком лакированной туфли.

— Приехал наряд, — говорит полицейский и зевает, — розовый кролик и таксист бьют на проезжей части мужика.

— Мы его не били, — отзывается хриплый мужской голос. — Пнули пару раз.

— Да я вас, уроды… — клокочет второй голос, — я вас… да я вас…

— Ты мне машину помял!

— А твой заяц мне лобовое стекло битой разбил!

— И правильно сделал!

— Тихо! — рявкает полицейский.

Что?! Какая бита? Какая драка?! И почему здесь Михаил сидит? Так, я сажусь в такси, после трех песен с моей талантливой подпевкой нас подрезает какой-то охламон. Я хватаю биту и выхожу. Господи, откуда бита? Так… ныряю смутные воспоминания. Я початую бутылку виски обменяла на биту у бездомного. Долго торговалась. Он хотел мой костюм, потому что ему понравились мои уши.

— Разбила лобовой стекло? — удивленно вскидывает бровь Михаил. — И с таксистом напала на человека?

— Еще и наряду угрожала, что покусает.

— Снежина, — Михаил переводит на меня обескураженный взгляд. — Вот так Новый Год ты встретила. С огоньком.

— Что вы тут делаете? — недовольно причмокиваю я.

— Погоди, один момент, — Михаил достает из кармана пальто смартфон, копается в нем и включает аудио-запись.

“Ми-ми-михаил Ива-ва-ва-нович и уважаемые коллеги, — раздается мой пьяный и невнятный голос, — у меня вопрос. Очень важный вопрос. Предусматривается ли сотрудникам нашей компании адвокат? — я всхлипываю. — Я попала в тюрьму. Кажется, я кого-то убила. Я не знаю. Я не помню. Я могла… Господи, я убийца!”

— Это ты скинула в общий корпоративный чат, — Михаил возвращает смартфон в карман. — Мне позвонил директор финансового отдела и сказал, что ты, кажется, убила бухгалтера.

— Что?!

— Зинаида Петровна пропала с корпоратива, — Михаил утомленно вздыхает. — Все запеспокоились, а тут от тебя такое сообщение. Все бегают в панике, а Зинаида Петровна задремала под столом.

— Весело у вас там, — полицейский приглаживает усы.

— Очень, — хмыкает Михаил и опять выуживает смартфон, что-то в нем выискивает и протягивает полицейскому.

Слышу приглушенную музыку, подбадривающие крики, и глаза полицейского округляются. Он медленно моргает и переводит удивленный взгляд на меня. Я так подозреваю, что на видео танцует пьяный розовый заяц.

— Так я кого-нибудь убила? — тихо уточняю я.

— Я слышу в твоем голосе надежду, Снежина, — Михаил буравит меня недобрым взглядом.

Прячу лицо под капюшоном и скрещиваю руки на груди. Я была бы не против нанести тяжкие телесные своему бывшему. Я, кажется, к нему и держала путь. Поэтому бита мне и понадобилась, но пьяный лихач испортил все планы.

— Что это тут за красавчик такой сидит? — тетка в углу просыпается, неуклюже встает и подплывает к решетке. — Что за серьезный пирожочек к нам пожаловал? Как зовут, милый? Меня, — она томно выдыхает и тянет, — Аделаида. В прошлой жизни — Императрица Екатерина.

— А я Наполеон! — отвечает злой мужской голос.

— Вот так и живем, — полицейский возвращает смартфон Михаилу. — Императрицы, Наполеоны, кролики…

— Я заяц! — рычу я.

— Прости, — полицейский смеется, — зайцы. А она вам кто?

— Любовь всей его жизни, — хрипит “Импертрица Екатерина”, — его бохиня, луна и звезды. Его сокровище.

— Да не про тебя речь, — полицейский фыркает. — Про зайца.

— Подчиненная, — Михаил затягивает и поправляет галстук.

— Хочешь, милый, я буду тебе подчиняться? — “императрица Екатерина” вжимает лицо в прутья. — Только забери меня отсюда, а еще у меня в сумке банка оливье, но у меня ее отобрали. Самое вкусное оливье в твоей жизни, сладкий.

— Заманчивое предложение, — Михаил приглаживает волосы, — но вынужден отказать. Зайца заберу, так уж и быть.

— Куда ты ее заберешь?! Она мне машину разбила!

— А ты мою помял!

— Да я твою рожу сейчас помну.

Под ругань я ложусь на лавочку и закрываю глаза. Пока императрица соблазняет моего босса, а Наполеон угрожает таксисту ему разукрасить лицо, я вздремну. Я энергосберегающий заяц, который попрыгал-попрыгал и теперь ему важно набраться сил.

— Снежина, — Михаил тащит меня куда-то по темному коридору. — Что на тебя сегодня нашло?

— Я устала, — пытаюсь вырвать запястья из стального захвата. — Михаил, оставьте меня.

— Чтобы ты еще кого-то покалечила? — резко разворачивается ко мне и стискивает плечи. Приближает лицо и рычит. — Под замок посажу, пока не протрезвеешь.

— Не имеете права, — похлопываю его по гладко-выбритой щеке.

— Имею, — щурит глаза и цедит сквозь зубы. — Ротик свой прелестный закрыла. Я не в духе.

Глава 4. Как спалось?

С мычанием разлепляю веки. Голова раскалывается, язык присох к нёбу, а в глаза будто насыпали песок. Я тянусь к стакану воды, жадно его опустошаю и возвращаю на тумбу. Со стоном валюсь на подушку, кутаюсь в одеяло и понимаю, что я не дома. Я не узнаю белую комнату с окнами на всю стену.

— И где я? — задаю сиплый вопрос сама себе.

Ничего не помню. Только елку, а дальше — помехи и размытые пятна.

— У меня дома, — раздается строгий голос Михаила, и я резко сажусь.

Мой босс стоит в одном полотенце у зеркала и причесывает волосы, цепко поглядывая на меня через отражение. Прижимаю ладонь ко рту. Меня очень смущает его крепкий рельеф спины и две соблазнительные ямочки на пояснице.

— Как спалось? — спрашивает он.

— Я не знаю.

Удивленно вскидывает бровь, а меня накрывает паника. Как я тут оказалась? И почему я в одной футболке? Откладывает расческу с мелкими зубчиками и разворачивается ко мне. У меня округляются глаза, потому что мой босс явно возбужден. Под полотенцем проступают очертания его эрегированного достоинства и, мама дорогая... Буранову позавидует любой мужчина.

— Настенька, мои глаза выше, — воркует Михаил.

— А… — я поднимаю взгляд на его насмешливое лицо, — почему я здесь?

— Так, — приваливается к комоду и скрещивает руки на груди, — хочешь сказать, что ты ничего не помнишь?

Я слабо улыбаюсь и краснею под сверлящим и недобрым взглядом.

— Я даже не знаю, с чего начать, Настя, — он усмехается.

— С самого начала…

— С самого начала? — повторяет Михаил и задумчиво цокает. — Так… Ну, ты загадала кролику желание.

— Какое?

— Не помнишь?

— Нет, — сипло и жалобно отвечаю я.

Михаил как-то подозрительно улыбается, окинув меня оценивающим взглядом. Очень неловко видеть босса полуголым. Лучше бы его мышцы, сильные мускулистые руки и широкие плечи были спрятаны под рубашкой и пиджаком.

— Мы вернемся к твоему желанию чуть позже, — он вздыхает. — После него ты устроила погоню за тем самым кроликом, потом…

— А почему я за ним гналась?

— Желание исполнилось.

— Какое?

— Я же сказал, мы вернемся к нему позже.

Натягиваю одеяло до подбородка. Хочу сбежать, но я должна получить ответы на свои вопросы.

— Потом ты устроила пляски на столе.

— Нет…

— Да.

— Нет, я не могла… — пристыженно всхлипываю я. — Господи…

— И требовала от меня стриптиз.

— Вот это точно ложь, — едва слышно отвечаю я. — Это была не я.

— После опять погналась за кроликом, — Михаил бархатно смеется. — Через час ты с таксистом напала на мужчину, разбила битой его машину и ты попала в кутузку, из которой я тебя и забрал.

Я ныряю под одеяло и сворачиваюсь под ним в клубочек. Быть этого не может. Услышанное меня шокирует. Напала на человека и разбила машину битой? Требовала от босса стриптиз?!

— А дальше? — бубню я.

Михаил загадочно молчит. Я напрягаю все извилины, которые уцелели после веселой ночки. Мне кажется, я чувствую теплые руки на коже. Они раздевают меня, поглаживают, и я слышу приглушенный шепот, который просит быть хорошей девочкой и не кусаться.

— Было или нет?! — решительно откидываю одеяло и вновь сажусь, в панике уставившись на умиротворенного босса.

— Что было?

— Между мной и вами… — судорожно шепчу, — что-то было?

— Конкретизируй вопрос, Снежина.

— Близость была? — едва слышно спрашиваю я и стискиваю в пальцах край одеяла.

— Ты на ней настаивала, — Михаил широко улыбается. — Можно сказать, даже упрашивала и умоляла.

— Я не могла.

— Тем не менее, — усмехается, — была готова на все. И у тебя странные методы соблазнения, Настя. Ты выла и кусалась, но знаешь, они почти сработали.

— Почти? — я готова расплакаться от смущения и стыда.

— Я снимаю рубашку, а ты уже спишь, — недовольно цыкает. — Сладенько посапываешь и слюни пускаешь на подушку.

Я прячу лицо в ладонях. Какой позор! И я не знаю, что хуже: разбить чужую машину битой или жалкие пьяные попытки соблазнить босса.

— А теперь к твоему желанию, Настюш, — Михаил берет с комода сложенный вчетверо листочек и подходит к кровати. — Ведь с него все и началось.

Протягивает с улыбкой бумажный квадратик. Дрожащими пальцами выхватываю его и медленно разворачиваю.

— Любопытное желание, Снежина. И честное.

Глава 5. Зайке пора домой

Разворачиваю бумажку, пробегаю глазами по косой строчке, в которой угадывается мой почерк, и перевожу растерянный взгляд на Михаила. Я не могла пожелать на Новый Год подобное. Кто-то меня подставил, не иначе.

Полотенце медленно сползает с бедер Михаила, и я опускаю взор на покачивающийся эрегированный член. А вот и мое желание, я так понимаю. Большой, как я и хотела. С темной головкой, со вздутыми венками и аккуратными яичками. Целится прямо на меня и подрагивает.

— Михаил… Иванович… — сдавленно отзываюсь и сглатываю. — У вас полотенчико… упало…

И поднимаю жалобные глаза. Глупо будет прятаться под одеяло после того, как я на столе пьяной танцевала, машину разбила и загадала такое жуткое желание, которое исполнилось. Вот желание, чтобы у меня грудь подросла, и не думало претворяться в жизнь, а тут… вот тебе, Настенька, мужик с большим и толстым. Только радости я не чувствую. Мне страшно, потому что на лице Михаила играет недобрая улыбка.

— А знаете, Михаил Иванович… — отползаю к краю кровати, — мне домой пора…

Валюсь с матраса мешком.

— Кажется, ты еще не протрезвела, Настюш, — тихо и бархатно смеется Михаил.

— Пожалуйста, прикройтесь, — шепчу я.

Выглядываю из-за кровати, приподнявшись на руках. Михаил неторопливо обматывает полотенце вокруг бедер, не спуская с меня глаз. Черных, подернутых поволокой возбуждения.

— Михаил Иванович…

— Да?

— Где моя одежда?

— В углу за дверью.

Я встаю и спиной к Михаилу пробираюсь к двери, за которой я нахожу свою розовую пижаму зайца. И это катастрофа. Она грязная, будто я в луже купалась и приставала к автомеханикам в мазуте. Так. Да, я приперлась на корпоратив в пижаме, потому что… потому что…

Меня бросил Сёма…

Закрываю глаза и поднимаю лицо к потолку. Точно. У меня же разбито вдребезги сердце словами “ты скучная, предсказуемая и душная”. Вот я и психанула. Слышу шаги и резко разворачиваюсь к Михаилу:

— Не подходите!

— Бойтесь своих желаний, да, Настюш? — скалится в улыбке и делает шаг. — Вот он я. Тот, кого ты загадала.

— Я вас не загадывала, — подхватываю с пола пижаму и торопливо облачаюсь в нее.

Она неприятно пахнет. Очень неприятно. Также неприятно, как и выглядит. Медленно отступаю от Михаила. Мышцы соблазнительно поигрывают от каждого его движения, а продолговатый бугор под полотенцем очень уж отвлекает.

— Недостаточно большой? — он вскидывает бровь. — Снежина, вот у тебя запросики. Ты оценивай и свои возможности.

— Я не об этом… — продолжаю пятиться. — Михаил Иванович…

— Да, Настюш? Я тебя внимательно слушаю, — шагает ко мне бесшумным и возбужденным зверем.

— Я выпила лишнего, — шарюсь по карманам в поисках телефона. — Признаю. Я вела себя отвратительно, и мне очень жаль.

Телефон не нахожу, ведь он лежит на комоде. Покрытый трещинами.

— Ты не помнишь? — Михаил замечает мой взгляд.

— Что еще? — в отчаянии всхлипываю я.

— Тебе звонил какой-то Сёма…

— Так, — у меня руки дрожат и голос похож на писк испуганной мыши.

— Ты его обласкала крепкими словечками, — Михаил делает еще один шаг, не отрывая темного взгляда от моего лица. — Послала далеко и надолго с его извинениями, сказала, что твой босс ему личико поправит, если он посмеет еще раз тебе позвонить, а я подтвердил твои слова. После ты кинула телефон в стену. Ты очень скандальная, Настюш. И громкая.

— Мне стыдно, — я пячусь в коридор. — И вам бы тоже не мешало смутиться.

— Почему?

— Вы голый и преследуете меня, — я веду плечиком.

— Я твое желание во плоти, Настенька, — смеется. — И я уже не голый, а в полотенце. Все приличия соблюдены, а вот ты, — окидывает меня взглядом и делает несколько размашистых шагов, — снимай эту пижаму.

Я с визгом срываюсь под смех Михаила с места. Бегу по лестнице вниз, проскакиваю мимо огромной гостиной с белой елкой до потолка, на ветвях которой висят красные шары. У входной двери нахожу свои страшные стоптанные кроссовки. Торопливо обуваюсь и оглядываюсь. Михаил вальяжно спускается:

— Уже уходишь?

— Ага, до свидания, — проворачиваю защелку, толкаю дверь, а она не поддается. — Мне пора. Очень пора

Опять проворачиваю защелку, но в обратную сторону. Та же история. Меня трясет от паники. В замке нет ключей. Я заперта?!

— Настюш, — мурлыкает Михаил в шаге от меня.