Босс для Золушки

❤️ Та самая туфелька

Всё началось с туфли.

Всего сутки назад я потеряла ее самым глупым образом из-за того, что дико опаздывала на работу и боялась огрести за это люлей от начальства. По закону подлости их я и огребла нынешним утром. Именно за то, что потеряла обувь. В нашем ресторане положено одеваться по сине-бело-голубому дресс-коду, и найти замену голубой туфле такого же оттенка - задача не из лёгких.

И вот теперь я стою на кухне ресторана, готовлю кофе для ранних клиентов и прикидываю, какую сумму вычтут из моей зарплаты официантки. Она и без того маленькая, а со штрафным вычетом от нее останутся клочки.

Самое обидное, что чаевые в этом месяце меня не спасут. Их сожрёт приличный долг по квартплате. А ещё надо как-то умудриться выделить денег на питание и проезд.

- В зале для вип-клиентов какая-то движуха! - говорит запыхавшаяся Людка, вбегая с подносом на кухню. - Явился какой-то важный мужик с охраной и вызвал Горыныча!

Горыныч - это тайное прозвище нашего управляющего Олега Даниловича. Характер у него хуже некуда, и драконит он нас не по-детски. Потому все его так и зовут.

- Ну и что? - равнодушно откликаюсь я. - Может, у этого мужика аллергия на нашу еду. Вот и хочет наехать с претензиями.

- Да ну тебя, - отмахивается Людка. - Не того уровня мужик. Он такой... крутой, понимаешь? Уверенный в себе, деловой, при деньгах. Ещё и спортивный. Плюс с обалденно симпатичной мордой... Словом, он роскошный. Настоящий самец!

Она мечтательно вздыхает.

- Мордой? - повторяю я рассеянно, продолжая думать, где бы ещё заработать денег, чтобы не сидеть в этом месяце на одной гречке. - Тебя послушать, так это породистый конь, а не мужчина.

Людка хохочет, и пустые кофейные чашки на ее подносе опасно звякают.

- С таким жеребцом я бы...

Бах!

Широкие створки кухонных дверей шумно распахиваются. А поскольку напольные ограничители у стен недавно демонтировали на замену, то звук получается оглушительным.

Мы обе вздрагиваем.

Шеф-повар отрывается от готовки и поспешно отступает в сторону. Между блестящими столами из нержавейки шествуют двое - мускулистые амбалы в наглухо застегнутых пиджаках. Они шарят глазами по всему помещению и выискивают явно кого-то из персонала. Официанток тут сейчас немного: мы с Людкой и еще две девушки чуть поодаль. Остальные дорабатывают ночную смену в зале с баром и танцполом.

Хм, надеюсь, если вип-клиент реально недоволен едой, то его обслуживала не я...

За спинами амбалов семенит обеспокоенный Олег Данилович. Он и так небольшого роста, а соседство великанов превращает его в совсем уж жалкого коротышку.

- Саня, - окликает он шеф-повара, - где Катерина?

- Да вон она у кофеварки пасётся, - полуиспуганно отвечает тот, косясь на амбалов.

Я застываю на месте. По спине пробегает табун холодных мурашек. Других Катерин, кроме меня, среди официанток нет.

Людка смотрит на меня с ужасом и шепчет:

- Ты чего натворила-то, Кать?

- Не знаю...

Нареканий по работе и в самом деле не было. Чаевые, конечно, оставляла от силы треть посетителей, но негативных замечаний не нашлось ни у кого. У меня вообще была самая высокая скорость обслуживания в штате персонала.

Амбалы встают по обе стороны от меня, как будто я ловкая беглянка, которая в любой момент может улизнуть. От них пахнет опасностью - это слабая смесь запахов дыма и бензина. Чувствую себя белой мышью в компании огромных черных котов.

- Топай в вип-зал, - говорит один и легонько подталкивает меня в спину.

Я спотыкаюсь, но быстро обретаю равновесие и послушно иду на выход. Служебные туфли, которые мне выдали взамен наполовину потерянной пары, великоваты, так и норовят соскочить со ступней. Но тридцать пятый размер ноги у официанток встречается слишком редко, и запасной пары на складе не нашлось.

В вип-зале мне становится ещё больше не по себе, и я притормаживаю на входе. Несколько ранних клиентов в дорогих деловых костюмах сидят за разными столиками и с холодным любопытством смотрят на меня. Словно в ожидании какого-то развлекательного шоу.

- Иди-иди, - меня снова неприятно подталкивают в спину. У-у, руки бы оторвала грубияну.

- Куда идти? - цежу сквозь зубы. - Столик какой?

- Дальний, по центру.

Делаю глубокий вдох, воображаю себя бесстрашной Жанной Д'Арк и решительно шагаю через весь зал к тому, кто взбаламутил весь наш ресторанный комплекс.

Он сидит на широком серебристом диване в большой элегантной нише, умело прикрытой от других посетителей элементами декора. В глубине ниши царит приятный полумрак, и лицо мужчины четко не разглядеть. На столике дымится одинокая чашечка черного кофе. Снаружи она все ещё чиста и белоснежна - посетитель до сих пор не пригубил её. Слабо пахнет мужским парфюмом.

- Вот она, Артём Александрович! Та самая официантка, - блеет за моей спиной управляющий.

Я вижу приглашающий взмах мужской руки с дорогими запонками на рукавах темно-серой рубашки. И следом звучит глубокий низкий голос:

- Подойди.

Я делаю несколько шагов вперёд и ныряю в полумрак. Он словно отрезает от нас весь окружающий мир, потому что Олег Данилович и амбалы остаются стоять снаружи. Мои колени начинают дрожать от переизбытка адреналина и ожидания какого-то подвоха. Что этому типу понадобилось от меня?

Чувствую, что пальцы ног слишком глубоко ушли в носки туфель и стараюсь незаметно высвободить их. Иначе со стороны пяток будет видно свободное пространство. Однако мои попытки замечают сразу.

- Эта обувь тебе велика, - говорит мужчина со странным удовлетворением. - Какой у нее размер?

- Тридцать седьмой.

- А ты какой носишь?

- Тридцать пятый...

Я начинаю недоумевать, с чего вдруг его заинтересовал этот вопрос. Не может же быть такого, что меня выдернули с кухни, чтобы поговорить об обуви.

Мужчина внимательно смотрит, пока я переминаюсь на месте. Он изучает меня буквально с ног до головы. От его пристального взгляда дрожь в коленях усиливается, и в голову снова лезут дурацкие мысли насчёт вероятных претензий по обслуживанию. Иначе зачем бы меня позвали в вип-зал?

❤️ Глава 1. Мачеха

Два дня назад

Звяканье стаканов и громкий смех за входной дверью слышны ещё на подходе. В нашем панельном доме стены прекрасно проводят все звуки, чем ежедневно «радуют» своих жильцов. Можно получить самые свежие новости из жизни соседей - скандалы, измены, бурное примирение, вопросы отцов и детей.

А вот в нашей квартире неизменная тема пьянства. Папаша бухает днями напролет.

- Катя, мне страшно... - шепчет моя младшая сестрёнка-пятилетка и прижимается ко мне - Опять папа чужую тётю домой привел.

- Не бойся, Настюш. Она посидит и уйдет.

Мы стоим на лестничной площадке перед своей дверью, пока я ищу в сумочке ключи. Сегодня воскресенье, и детский сад не работает, поэтому сестрёнку выгуливать приходится мне. Обычно в таком случае наш маршрут до детской площадки пролегает через продуктовый магазин, но сегодня мы ещё заскочили и в обувную мастерскую.

Я щелкаю замком и ныряю в тесную прихожую. Настенька копошится где-то сбоку, нащупывая в густом полумраке выключатель. В квартире пахнет неприятно - перегаром и чем-то горелым.

Мужской бубнеж со стороны кухни прерывается взрывом визгливого женского хохота.

- О-ой, Коль... ну ты жже-е-ешь!

Голос отцовской гостьи ещё достаточно разборчив, а вот сам наш родитель отвечает уже совсем невнятно. Значит, наклюкался до предела и скоро вырубится прямо на кухонном столе.

Я тяжело вздыхаю и веду сестрёнку прямиком в спальню нашей двушки. Незачем ей смотреть на отца в таком состоянии, да ещё и в компании развязной собутыльницы.

Но та нас замечает и сразу же сдает:

- Ко-о-оль, глянь... доч-ча твоя пришла... о, и ещё одна!

Я шепчу сестрёнке:

- Настюш, беги в комнату, дверь прикрой, - и легонько подталкиваю ее. Она послушно исчезает в спальне, словно шустрый мышонок в норке.

Отец, пошатываясь, выходит из кухни. Видок у него... жалкий. Классический алкоголизм со стажем. Плюс трагичная печать непризнанного гения-художника на обрюзгшей физиономии.

- Катюха... - невнятно говорит он. - А у нас новости! Мы это... э-э...

- Женимся, - подсказывает собутыльница и неприятно хихикает.

- Ага... точно... будет у вас с Настюхой новая мамка...

- Нет, - цежу я сквозь зубы. - Мама у нас была. Но пока ты бухал, ее не стало.

Отец долго соображает, о чем речь, и делает лишь один вывод:

- Ну не мамка... а эта... мачеха...

- Иди проспись, - советую я и отгораживаюсь от омерзительной парочки дверью спальни.

Слышу, как отцовская собутыльница выговаривает мне претензии насчет неуважительного отношения к отцу и обещает «взяться после свадьбы за воспитание», как следует.

Сестрёнка испуганно смотрит на меня из-за спинки любимого кресла.

- Катя!

- Что, моя хорошая?

- Я не хочу, чтобы страшная тетя стала нашей мамой!

- Она и не станет, Настюш, - я обнимаю малышку и сажаю к себе на колени. - Папа ляжет спать и, как обычно, обо всем забудет. А тетя уйдет. Всё будет хорошо. Давай лучше мультики посмотрим...

Однако к вечеру ситуация не меняется.

Мой прогноз мог бы и оправдаться, если бы неожиданная отцовская невеста не вцепилась в идею женитьбы, как голодная собака в кость. Не знаю, как она умудрилась простимулировать вялого от похмелья отца, но ближе к одиннадцати вечера они являются домой вдвоем на удивление трезвые.

А затем отец зовет:

- Катюха!

Я выглядываю из кухни, которую только-только привела в порядок после их утренней попойки.

- Мы с Альбиночкой расписались! - объявляет он торжественно. - Прошу любить и жаловать!

Меня охватывает шок. Беспомощная злость. И ощущение стремительно надвигающейся катастрофы.

- Расписались? - повторяю я медленно. - Но в загс же заявление за месяц подавать надо.

- У Альбиночки там одноклассница работает.

- Поздравляю. Пап, можно тебя на минуточку?

Мы идём в темную прихожую. Другие комнаты не годятся - в спальне давно спит Настенька, смежный зал всё равно что проходной двор, а кухню уже целеустремлённо оккупировала новоиспечённая мачеха, шурша и позвякивая полным пакетом.

Понятно. Намечается новая грандиозная попойка.

Оставшись с отцом наедине, я иду в прямую атаку:

- У твоей Альбины хоть какая-то работа есть? Или она, как и ты, только бухать умеет днями напролет?

- Не будь злюкой, Катюх, - отмахивается он. - Работу поищем... Видишь ли, у Альбиночки тонкая натура, ей не всякий труд подойдёт.

- Тонкая натура? - иронически усмехаюсь я. Сразу вспоминается, как отцовская собутыльница отнюдь не утончённо гоготала на кухне.

- Конечно! Знала бы ты, как удивительно хорошо она меня понимает... и как глубоко чувствует умирающую ценность истинного художества...

Ну началось!

Это он всегда так говорит о своих драгоценных картинах, которые никто не покупает. Я бы тоже такие не взяла, даже если бы их бесплатно пытались всучить. Ладно бы папуля пейзажи рисовал, так нет! Каждые выходные он малюет новый шедевр, пытаясь повторить загадочный феномен Пикассо. Получаются такие страшилища, что ему следовало бы отослать их арт-директору какого-нибудь хоррора. В качестве идеи для фильма ужасов.

- Рада, что ты нашел родственную душу, - киваю я. - Но меня больше интересует материальный вопрос. На какие шиши ты собираешься ее содержать, раз она не работает? Нам самим едва хватает на жизнь.

- Доча, ну не злись. У меня ж есть пособие по безработице.

Я медленно вдыхаю и выдыхаю, считая до трёх, чтобы успокоиться.

Пособие у него действительно есть. Только денег там хватает лишь для того, чтобы пару раз сходить в магазин за продуктами. Именно поэтому отец регулярно зажимает половину другого пособия - детского, предназначенного моей сестрёнке. Пользуется тем, что оно оформлено на него, как на родителя.

- Хорошо, - говорю уже спокойнее и для надёжности скрещиваю на груди руки. - Женился так женился. Совет вам да любовь. Может, тогда переедете жить к ней?

❤️ Глава 2. Понедельник день тяжёлый

Хмурое утро понедельника. Выспаться опять не удалось.

Встаю, как сонамбула, и на автомате совершаю все утренние дела: умываюсь, чищу зубы, готовлю завтрак. Потом иду будить сестрёнку, чтобы отвести ее в садик перед работой.

С работой мне, кстати, повезло. Я работаю в самом пафосном ресторанном комплексе нашего города официанткой. А платят там куда больше, чем в других заведениях. И находится он недалеко от нашего дома, пешком можно дойти.

Почти сразу после окончания школы вместо поступления в университет мне пришлось искать подработку, чтобы хоть как-то улучшить нашу с Настей жизнь. Надеяться на отца было бесполезно, с другими родственниками мы не общались, а службу опеки я боялась, как огня. При наших ужасных условиях жизни они запросто могли лишить отца родительских прав, а сестрёнку забрать в детдом или устроить в приемную семью. И тем самым разлучить нас.

Именно поэтому я буквально молюсь на свое рабочее место.

Чтобы туда устроиться, мне пришлось действовать стратегически. Сначала я проникла в ресторан обыкновенной уборщицей и полгода намывала полы в туалетах, залах и ресторанной кухне. Потом освободилась вакансия младшей официантки, и я мгновенно сменила должность, пока отдел кадров не успел разместить объявление для соискателей-конкурентов.

Теперь по будням я работаю в дневную смену, а на выходных беру ночную. И самый тяжёлый день для меня банально - понедельник. Потому что после ночной смены я успеваю лишь прибежать домой к половине седьмого, подремать часик, потом отвести Настеньку в садик и снова помчаться на работу.

Тяжеловато, конечно, но жить можно.

Вздыхаю и делаю себе кофе покрепче. Жаль, что у нас растворимый только. Ну ничего, попрошу на работе бармена Витю угостить меня натуральным, который бодрит гораздо эффективней.

Дзззынь!

Протяжный звук дверного звонка оглушает меня. Что там за идиот трезвонит в дверь ранним утром? Да ещё и так долго давит на кнопку.

- Катька! - кричит из зала мачеха Альбина и громко, с подвыванием, зевает. Они с отцом теперь спят там на разложенном диване в закутке, под прикрытием шкафа. - Открой, это дочурки мои пришли в гости!

Подавив раздражение, иду в прихожую. Кто ходит в гости по утрам? Только винни пухи да пятачки какие-нибудь... Если эти дочурки рассчитывают на угощение, то пусть Альбина сама им готовит.

За дверью стоят две девицы вульгарного вида. Одна - высокая и худая, в модно-драной джинсе с ног до головы. Вторая - полная и коренастая, в спортивном плюшевом костюме цвета вырвиглаз-фуксии.

- Приветик! - небрежно говорит толстушка. - Я Лика, а это моя сеструха Ида. Маман дома?

- Привет. Проходите, она только что проснулась, - иронически отвечаю я и ухожу в спальню, чтобы положить сестрёнке в рюкзачок игрушечного единорога. Это талисман, который она везде таскает с собой.

Когда я вместе с ней возвращаюсь в прихожую, то обнаруживаю Лику на корточках. Она с любопытством рассматривает мои единственные летние босоножки с открытой платформой. Ида уже просочилась на кухню и хихикает там с матерью.

- Такие маленькие! - хмыкает Лика и ставит свою пухлую ступню рядом с босоножкой. - Маломерки, наверное. У тебя тридцать шестой?

- Тридцать пятый.

- Да ла-адно! Это ж нереальный размер. Ты обувь в детском отделе покупаешь? - Она бросает изучающий взгляд на мои ноги. - Вообще-то у меня тоже миниатюрная ножка. Можно померить?

Не дожидаясь ответа, Лика сует ступню в мою босоножку и активно шевелит ею, чтобы пропихнуть поглубже через сплетение ремешков. Я даже рот открыть не успеваю, как три ремешка с внешней стороны лопаются под напором толстых пальцев.

- Упс! Сорян, не хотела, э-э... - Лика поспешно стряхивает испорченную обувь с ноги и с преувеличенным энтузиазмом спрашивает: - Тебя как зовут-то? Маман так и не сказала нам.

- Катя, - отвечаю на автомате.

Тем временем внутри закипает раздражение напополам с растерянностью. Но рычать на гостью в первый же день знакомства как-то неудобно. Да и бессмысленно. Ремешки от этого обратно не приклеются. Но не босиком же на работу идти?

Работа...

Меня вдруг осеняет отличная идея.

Я достаю из своего рюкзака служебные голубые туфельки и быстро обуваюсь.

Обычно они стоят у меня в шкафчике женской раздевалки там же, в ресторане. Но на последней смене я прихватила их с собой, чтобы обувной мастер обновил стершиеся набойки на маленьких каблучках. И как раз вчера забрала их из мастерской. Неужели и по понедельникам случается везуха?

- Ух ты, какая прелесть! - восхищается Лика и чуть наклоняется, чтобы рассмотреть туфельки поближе. - Такой оттенок красивый! Бирюзовый...

- Только мы тебе их мерить не дадим, - подаёт вдруг голос сестрёнка и с детской честностью поясняет: - У тебя ноги слишком большие. И толстые.

Мое раздражение вытесняет безудержное желание расхохотаться. Вот не зря же говорят: устами младенца глаголет истина. Еле сохраняя серьезное выражение лица, я мягко подталкиваю Настеньку к выходу.

- Нам уже пора. Пока, Лика.

На улице свежо. Утренний ветерок бодряще холодит лицо, и я наконец стряхиваю с себя сонливость. Прохожих на улице мало. Основные потоки людей, спешащих на работу, идут совсем по другим маршрутам - в сторону главного проспекта с общественным транспортом. А я иду в противоположную сторону.

Оставляю сестрёнку в детском садике по дороге и устремляюсь в сторону высокого здания, похожего на изысканно оформленный аквариум из прозрачно-бирюзового стекла с островерхой крышей. Она придает ему сходство со сказочной башенкой. Здание хорошо видно издалека и возвышается в самом центре небольшого парка. Даже пятиэтажки, окружающие парк со всех сторон, не могут его заслонить полностью. Это - ресторанный комплекс «Дворец», самое новое и пафосное заведение нашего города.

На входе в парк, неподалеку от просторной парковки, кое-что заставляет меня замедлить шаг.

Странная неопрятная женщина с маленьким рыдающим ребенком сразу вызывает подозрения.

❤️ Глава 3. Папин сынок

Тяжело дыша от переизбытка адреналина, я слежу за удаляющейся машиной, которая летит напрямик через газон к проезжей части парка.

В моей голове царит сумбур и растерянность. Стою, как цапля, на одной ноге с единственной туфлей, а вторая - в одном тонком капроновом носочке полупрозрачно-телесного цвета.

Взгляд как-то механически подмечает, как машину только что тряхнуло при рискованном пересечении бордюра. Дверца при этом наконец захлопывается... но голубое пятнышко моей случайно похищенной вместо ребенка туфли вылетает наружу - прямиком в колючие заросли декоративного шиповника.

Черт. Как теперь ее оттуда достать, не потеряв кучу времени?

Тихий судорожный всхлип рядом отвлекает меня от проблемы. Господи, с этой ненормальной дамочкой я совсем забыла о бедном малыше!

Он стоит за моей спиной, размазывая по маленькому личику слезы и часто-часто вздыхает, как это делают дети после долгого плача. Из носа у него течет.

Я быстро опускаюсь на колени и достаю из своего рюкзачка одноразовые салфетки. Они у меня всегда с собой на случай, если сестрёнка в очередной раз испачкается.

Бережно вытираю мальчику сопли и улыбаюсь. Он смотрит на меня исподлобья - настороженный, готовый в любой момент снова зареветь.

- Не бойся, - говорю ему доверительным тоном, каким обычно общаюсь с Настюшей, - мы обязательно найдем твою маму. Всё будет хорошо.

Он почему-то кривит губы и возражает:

- Хочу к папе...

Я задумчиво смотрю на него.

Удивительно. Обычно дети в первую очередь вспоминают о матери, а тут все наоборот. Должно быть, отец у этого малыша просто потрясающий, раз тот так к нему привязан. Вот только куда он смотрел, когда сына похитили?

Грязные салфетки отправляются в карман. Я протягиваю мальчику открытую ладонь, и он нерешительно кладет на нее свою маленькую ручку.

- Хорошо, значит поищем твоего папу. Но сначала скажи, тебя правда зовут Ко...

- Костя! - оглушающе перебивает меня низкий мужской голос.

Ребёнка отбирают у меня с таким стремительным рывком, что от неожиданности я теряю равновесие и плюхаюсь на копчик.

Смотрю наверх. Надо мной нависает высокий мужчина в надвинутой на лоб бейсболке и темных очках. У него заметно атлетическое телосложение, из-за чего впечатление опасно-подавляющей силы увеличивается в разы. Одет в простую белую футболку и темно-синие джинсы.

Несмотря на темные очки, я прямо-таки физически чувствую его прожигающий агрессивный взгляд.

- Это она? - резко спрашивает незнакомец.

Только обращается он не к мальчику и не ко мне, а куда-то в сторону. Я недоуменно поворачиваю голову. К нам подбегает взволнованная женщина средних лет в бежевом брючном костюме повседневного типа. Она оглядывает меня и перепуганно косится на мужчину.

- Н-нет... - в ее голосе слышится мелкая дрожь, которая превращает его в овечье блеяние. - Та была постарше и одета по-другому. Простите, я...

- Хватит, - обрывает ее незнакомец.

После слов женщины он переключает все своё внимание на ребёнка - гладит по темным волосам, заглядывает в глаза и шепчет что-то на ухо. Мальчик доверчиво обнимает его в ответ за крепкую шею.

Так вот какой он - этот потрясающий папа, о котором вспомнили раньше, чем о матери!

Удивительно приятное зрелище настоящей родительской любви расслабляет меня. Я выдыхаю, слабо улыбаюсь, чувствуя радость от благополучного исхода... и самую настоящую зависть. Как жаль, что в моем детстве не было такого отца.

Пока все заняты друг другом, я вспоминаю о своей туфле и поднимаюсь на ноги. Твердый холодный асфальт неприятно царапает босую ступню сквозь тоненький капрон на первых же шагах в сторону густых зарослей шиповника.

- Куда ты? - вдруг обращает внимание на мой уход незнакомец.

Ишь, фамильярный какой. Сразу на ты.

- Туфлю поищу, - рассеянно поясняю я через плечо. - Потеряла из-за той тётки, которая вашего Костю тащила...

- Погоди, ты ее видела?

- Ага, - киваю я и шагаю через раскуроченный газон по следам от шин. Слышу за спиной тихий голос мальчика, который тут же переключает отцовское внимание на себя.

Вблизи кустов становится ясно, что дела мои плохи.

Декоративный шиповник давно не подстригали, и найти в этом буйстве зарослей туфлю за короткое время нереально. Опускаюсь на корточки и заглядываю в тугое сплетение ветвей и листьев снизу, надеясь разглядеть хоть что-то с такого ракурса. Но ничего не вижу.

Вот засада! Нет у меня времени искать потерю, ну вот совсем уже нет! И без того опаздываю. Горыныч меня точно отштрафует, как пить дать. Блин, блин, блин... что же делать?

Кусаю губы, смотрю на часы в стареньком кнопочном мобильнике.

- Что-то случилось? - спрашивает меня незнакомец.

Оказывается, пока я ползала перед кустами, он поручил мальчика спутнице, чтобы последовать за мной. И всё это время наблюдал за моими действиями. Странно, что он такое спрашивает, я ведь вроде уже объясняла насчет обуви.

- Туфлю потеряла, - повторяю расстроенно. - Она у меня застряла в машине той тетки, а потом в кусты отлетела. И теперь искать ее тут фиг знает сколько времени придется...

Он внимательно смотрит на меня.

- Сильно опаздываешь?

- Ужасно. Ещё несколько минут осталось в запасе... - Я снова закусываю губу. - А, ладно, пойду так!

Последнюю фразу я выкрикиваю уже на ходу, прыгая на одной ноге, чтобы снять вторую туфлю.

В спину доносится запоздалое:

- Визитку возьми! Или хотя бы телефон оставь!

- Нет времени! Всего вам доброго!

И я срываюсь в бег прямо так, босиком.

❤️❤️❤️

Ресторанный комплекс «Дворец» в будние дни обычно открывается для посетителей с девяти утра. Но для сотрудников рабочие часы начинают тикать уже с восьми.

Поначалу мне везёт.

Стрелки на большом циферблате над служебным входом застыли ровно на цифре восемь, а всегда бдительный управляющий Олег Данилович всё ещё не засек мое опоздание.

❤️ Глава 4. «Дворцовый» скандал

Пропал ребенок?..

Я невольно приоткрываю рот, чтобы спросить, не зовут ли случайно пропажу Костей, но тут же останавливаю себя. Если задать такой вопрос, то управляющий вполне резонно может поинтересоваться, откуда у меня эти сведения и выяснить, что на работу я опоздала. А это грозит денежным штрафом.

Вместо меня голос подаёт Людка:

- А откуда ребенок-то в такую рань? Детский зал же в девять открываем для клиентов.

- Это не клиент, это...

- Олег Данилович!

В помещение врывается помощник управляющего - вечно взъерошенный зам Славик. У него такое тщедушное телосложение, что создается впечатление неуверенного в себе подростка. В руках у него вибрирует мобильник.

- Вы в кабинете забыли! И вам звонят, - захлебываясь от волнения, сообщает он.

Олег Данилович раздражённо выхватывает у него свой телефон. Даже не взглянув на экран, рявкает:

- Слушаю! - и сразу же сбавляет тон на необыкновенно вежливый: - Э-э... да-да, Артём Александрович... я тут... Что? Нашли?..

Он машет на нас свободной рукой - его любимый знак, приказывающий всем убраться прочь и не отвлекать его от важного разговора.

Зам Славик шепчет:

- Девочки, идите пока в бар, скоро откроемся.

В баре-ресторане тихо. Там царит приятный полумрак из-за интерьера в густо-синих тонах и затемнённых окон. Он располагается на первом этаже комплекса, прямо возле парадного входа.

Обычно по утрам, да ещё и по понедельникам посетители почти не заглядывают, но у нас есть несколько постоянных завсегдатаев. Они заявляются каждое утро ровно к девяти и смотрят по видеоэкрану над барной стойкой запись какого-нибудь футбольного матча, прихлебывая любимый напиток. И примерно через часик-другой уходят.

После них до обеда становится тихо, а затем начинают подтягиваться другие любители подобного типа заведений. В отличие от основных пафосных залов «Дворца» в баре вполне себе приемлимые цены, и посетители с улицы захаживают сюда охотно. Так что к вечеру тут уже не протолкнуться.

Людка первым делом направляется, как обычно, к барной стойке, чтобы пофлиртовать с нашим вторым барменом Димой. А я иду проверять чистоту и пополнять содержимое бумажных салфетниц.

В небольшом помещении бара столов немного - всего пять, - но к моменту закрытия они вечно в грязи. И частенько с нижней стороны к ним кто-нибудь да прилепит ментоловую жвачку. Скорее всего женатики, которые надеются перебить запах выпивки изо рта перед тем, как отправиться домой.

Бросаю взгляд на часы. Уже девять.

Спустя несколько минут в бар заходит наш давний клиент Вадим. Крепкий, коренастый, с гладко выбритыми щеками и наглым взглядом. Одет по-деловому - в темный костюм с небрежно повязанным галстуком. Он всегда оставляет приличные чаевые.

И я терпеть его не могу.

- О, Катенька, сделай мне кофейку, моя прелесть, - слащаво улыбается Вадим и кивает бармену: - Дим, включи последнюю игру спартачей.

Пока он устраивается за ближайшим столом, я уже успеваю сбегать за чашечкой кофе. Странно, обычно этот клиент предпочитает что-то покрепче для просмотра футбольного матча.

Ставлю чашку на стол и поворачиваюсь, чтобы уйти, но неприятно липкая ладонь хватает меня за запястье.

- Подожди, Катенька, ну куда ты все время убегаешь? Поболтай со мной немного, - Вадим многозначительно подмигивает. - Я ведь только ради тебя и хожу сюда по утрам, когда народу мало.

- Принести вам ещё что-нибудь? - дипломатично говорю я, игнорируя попытку втянуть меня во флирт.

- Ух, какая серьезная. Слушай, давай встретимся вечером после работы?

- Нет, спасибо, у меня дела. Если вам что-то понадобится еще, позовите.

Снова разворачиваюсь, чтобы уйти, и снова меня останавливают. Игривый блеск из глаз Вадима исчез, и теперь в них поблескивают злые точечки сузившихся зрачков.

- Катюш, хватит динамить, а? - тихо цедит он сквозь зубы. - Сколько тебе заплатить, чтобы ты перестала целку из себя строить?

Ну офигеть. «Чудесное» начало рабочего дня.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не высказать вслух всё, что думаю о нем и его предложении, но слишком сильна привычка к рабочей самодисциплине.

- Вот, - продолжает вполголоса Вадим и, к моему удивлению, достает из кармана бумажник. - Десять косарей тебя устроят?

Он извлекает несколько бумажных купюр и сует мне в руку. Я настолько поражена его наглым беспардонным поведением, что реагирую лишь секунду спустя. Бросаю деньги на стол, резко дёргаю рукой, чтобы освободиться от цепких пальцев...

И задеваю чашку, которую только что принесла.

Горячий кофе разливается по всему столу и длинной коричневой струйкой стекает с края прямо на брюки клиента. Тот вскакивает.

- Простите, - бормочу я, донельзя растроенная и растерянная, и торопливо хватаю салфетки. - Вот, надо вытереть...

Вадим отодвигает меня с грозным видом и громко произносит в сторону барной стойки:

- Дима! Ну-ка кликни управляющего!

Я закусываю губу. Вот попала так попала. Ну и козел же он!

Вадим внимательно смотрит на меня. Намекающе так. И, поскольку я продолжаю хранить молчание, говорит сам:

- Катенька, ты же понимаешь, что надо делать. Ты умная девочка. Твое начальство не обрадуется скандалу. Управляющий или менеджер, как он тут у вас называется..? Неважно. Я вашему ресторану такой отзыв негативный накатаю, что тебя полы драить отправят, а не клиентов обслуживать... Но если ты согласишься встретиться со мной этим вечером, то я ни слова про кофе не скажу. И чаевые оставлю, Катюш. Много чаевых...

Всё это Вадим произносит тихо-тихо - так, чтобы слова достигли только моих ушей. И по его наглой физиономии бродит гадкая усмешка.

Я стою перед ним с пылающим лицом. Мало того, что клиент меня оскорбляет, так ещё и шантажировать пытается. От бессильной злости мои губы дрожат, в горле стоит ком обиды и горечи. Я сжимаю руки в кулаки, и ногти болезненно впиваются в ладони. Нельзя позволить себе высказаться, нагрубить клиенту, иначе Горыныч даже разбираться не станет. Просто вышвырнет меня с работы, и всё. Тем более, что за пролитый кофе меня всего лишь отштрафуют. В уборщицы отправят вряд ли - управляющий слишком ценит мою высокую и качественную скорость обслуживания, особенно по ночам в выходные, когда тут развлекаются толпы посетителей.

❤️ Глава 5. Последняя капля

Снова поднимаемся с сестрёнкой по ступенькам подъезда в нашей старенькой пятиэтажке.

Настя, которую я только что забрала из детского садика, весело подпрыгивает на ходу. Мне бы ее энергию. Ужасно ноют натруженные после дневной смены ноги. Присесть на работе удается редко, а мне ещё и большие Людкины туфли трудностей при ходьбе добавили.

Новые голубые на замену я пока просить в материально-техническом отделе не стала. Завхоз сразу же сообщит Горынычу, а это гарантирует проблемы. Лучше ещё раз пропажу поискать. После работы мне это сделать не удалось, иначе бы я опоздала в садик, но завтра утром основательно прочешу заросли шиповника. Встану пораньше, с запасом времени.

- Опять праздник, - вздыхает Настя, оказавшись в тесной прихожей, где отлично слышны противные нетрезвые голоса с кухни.

Праздниками она называет папашины пьянки. И потому это слово ей категорически не нравится. Я объясняла ей, что бывают и другие варианты праздничного застолья. Не с противно пахнущим пойлом отца, а с тортом и лимонадом. Но сестренка не верит.

- Торт с лимонадом - это не праздник, а день рождения, - всегда возражает она. - И ещё утренник в садике. С танцами.

Бедная моя малышка. Хотелось бы мне ее переубедить и устроить настоящий праздник просто так, без повода. Может быть, когда-нибудь это и получится... Только денег надо подкопить.

Я привычно веду Настю прямиком в спальню, защищая ее от вида бухающего отца, но на пороге замираю в неприятном удивлении.

На моей кровати прямо в своих модно-рваных джинсах и джинсовке красуется Ида, младшая дочь Альбины. Она лежит, скрестив свои длинные худые ноги, а ступни в носках сомнительной чистоты возложены на мою прикроватную тумбочку. Именно туда я обычно ставлю печенье и чай, чтобы поужинать с Настей без посещения разгромленной «праздником» кухни.

Ида что-то читает. И, кажется, это что-то... мой личный дневник!

Обозлившись, я резко выхватываю его из рук Иды и молча прячу в свой рюкзак. Нормально вообще? Вот так прийти в гости и начать рыться в чужих вещах?

- Маман сказала, что мы можем остаться с ночёвкой, - лениво поясняет Ида, даже и не подумав встать с кровати. - Раз уж мы празднуем ее свадьбу.

Ну отлично. Очередное упоминание праздника. А в сочетании с тем, что происходит на кухне, оно сводит на нет все мои попытки разубедить сестрёнку в значении этого слова.

- Ты в курсе, что шарить по чужим вещам нехорошо? И слезь с моей кровати.

- Маман сказала, что я могу лечь здесь, - возражает Ида и неожиданно зевает. Широко так, смачно. - Что-то спать уже охота...

До меня доносится отвратительный запах перегара. Ну и семейка... Какая мать, такие и дочки. Тут, что называется, яблоки от яблоньки.

Настя морщится и отступает за мою спину.

- Катя, мы теперь вместе с ними будем спать? - жалобно интересуется она.

- А чё такого-то? - с грубым простодушием удивляется Ида.

- Ну не знаю... - саркастически говорю я. - Может быть, сначала надо было разрешения у меня спросить, а не у твоей маман?

- Слушай, чё ты такая негостеприимная?

Продолжать разговор с этой непрошибаемой девицей бессмысленно. Это очевидно. Поэтому я наклоняюсь к сестрёнке и шепчу:

- Посиди пока на своем любимом кресле, хорошо? - а сама разворачиваюсь и иду на кухню.

Чтобы туда попасть, надо пройти мимо ванной, совмещённой с туалетом. Едва я оказываюсь там, слух улавливает звуки какой-то подозрительной возни за дверью. Смешки, всхлипы... и характерные такие постанывания. Перепутать их значение с чем-то другим просто невозможно.

Кровь бросается мне в лицо. Да это... это же... просто слов нет, какое свинство!

Чувство стыда - странное чувство, когда испытываешь его не за себя, а за других, - охватывает меня всю, с ног до головы, вызывая желание бежать прочь из этого дома прямо сейчас. Впрочем, стыд быстро вытесняет гнев.

Я в несколько шагов достигаю кухни и вижу там храпящего отца. Он уснул, сидя на старом табурете и положив голову прямо в тарелку с колбасной нарезкой. Мачеха невозмутимо сидит напротив него и вяло чавкает солёным огурцом. На меня она смотрит так безмятежно, как будто происходящее в нашей квартире - абсолютно нормальное явление.

- Ваша Лика закрылась с кем-то в ванной! - цежу я сквозь зубы. - И они там... они...

Я не могу подобрать слов, потому что мне снова становится стыдно. Обсуждать такие вещи с посторонними людьми всегда трудно, а Альбина - именно посторонняя для меня. Чужая женщина, проникшая в наш дом против моей воли.

- А... ты про мою Анжеликочку? - заплетающимся языком откликается мачеха, снова откусывает кусок огурца и с набитым ртом комментирует: - Ну да... она пригласила на наш праздник своего Вованчика... Они только что в ванную пошли, а то у вас тут негде спокойно пообжиматься бедняжкам. У них такая любовь, прям как в кино. Не зря я ее в честь маркизы ангелов назвала, - гордо подытоживает она. - Все мужики от нее с ума сходят. Даже Гога, главный по району, внимание проявляет...

- Да плевать мне на вашего Гогу и кино! - взрываюсь я. - Скажите Лике, чтобы она не любилась со своим парнем в нашей ванной! У нас не гостиница на один час! В доме ребенок, вы понимаете?

- Сбавь тон, когда с матерью разговариваешь, - с внезапной жёсткостью отвечает Альбина, и я застываю с открытым ртом.

Нетрезвой невнятицы в ее голосе сейчас почти не слышно. Ну и крепкая же баба... А уровень наглости у нее просто запредельный.

- Вы мне не мать, - говорю наконец. - И живёте здесь совсем недавно, чтобы командовать. Проявите хоть немного уважения к нашему дому.

Альбина медленно поднимается из-за стола и выходит, небрежно отпихнув в сторону ногу моего храпящего отца. Она упирает руки в бока - фигуристая, вульгарная в своем откровенном халате цвета фуксии, - и с усмешкой меня оглядывает.

- Да ты вконец оборзела, девчонка сопливая! Думаешь, раз папаша у тебя тюфяк, то ты так и будешь рулить им? Лафа закончилась, тю-тю, поняла? Теперь я здесь главная!

❤️ Глава 6. Та самая туфелька-2

Сейчас

Проснувшись утром от звонка мобильного будильника, никак не могу сообразить, где я.

Потолок незнакомо-белый в свежей штукатурке, стены в зелёных обоях, а не в жёлтых, как дома. Слегка пахнет хлорированным средством для мытья - характерный запах для комнаты, в которой недавно делали уборку.

Я порывисто сажусь в кровати и откидываю одеяло. Рядом сладко сопит сестрёнка, досматривая утренние сны. Тру заспанное лицо ладонями и наконец вспоминаю, что накануне вечером спешно созвонилась со знакомой Людки и переехала в съёмную комнату вместе с Настюшей. Отцу оставила записку и на всякий случай продублировала сообщение о нашем уходе в смс на его телефон.

Комната мне нравится. Хоть она и обставлена старенькой «бабушкиной» мебелью, но чистая и уютная. И расположена в одной из пятиэтажных хрущёвок неподалеку от нашего бывшего дома и моей работы.

Одно лишь огорчает. Задаток за первый и последний месяц сожрал почти все мои денежные сбережения. С арендаторшей мы договорились о расчете за следующий месяц в день моей зарплаты, и я понимаю, что после этого нам долго придется питаться гречкой и хлебом. А запивать всё это дешёвым чаем, полностью забыв о печенье и шоколадках, которые так любит Настюша.

На часах шесть утра. Я собираюсь на работу очень рано - мне нужно найти туфлю, потерянную в кустах возле парковки.

- Надеюсь, Катя, тебе сегодня повезёт, - говорю я отражению в зеркале, пока расчесываю свои прямые каштановые волосы.

Отражение пытается улыбнуться мне, но получается у него не очень убедительно. Я с досадой отворачиваюсь и иду будить Настю.

В садик мы приходим раньше всех.

- Вы чего так рано? - удивляется воспитательница. - Мы только что открылись.

- Пожалуйста, Марья Ивановна, - я умоляюще складываю ладони перед собой, - возьмите Настюшу пораньше. У меня небольшой форс-мажор случился... ну очень надо бежать на работу прямо сейчас!

- Ладно, Катя, что уж теперь делать... оставляй ребенка и беги... - воспитательница качает головой и вздыхает.

Она всегда смотрит на меня с лёгкой жалостью, которую я терпеть не могу. С тех самых пор, как я впервые привела некогда трехлетнюю сестренку в садик сама, без мамы. Но сегодня мне плевать на всё. Я не чувствую ничего, кроме острого нетерпеливого желания приступить к поискам.

В кустах шиповника свежо и влажно от утренней росы. Но и на это я внимания не обращаю. Планомерно, шаг за шагом, обшариваю пространство, где в последний раз видела свою туфлю, летящую из раздолбанной тачки.

Все руки уже исцарапаны ветками, а обуви даже и следа нет. Смотрю время на мобильнике. Без двадцати восемь.

- Блин, - ругаюсь шепотом и снова лезу в кусты.

Увы, повторные поиски тоже ничего не дают.

Донельзя растроенная, я бреду в больших людкиных лодочках к служебному входу «Дворца» и ныряю в раздевалку. Там уже звенят голосами коллеги-официантки, переодеваясь по ресторанному дресс-коду - в бело-голубые платья и голубые туфли.

- Ну как? - спрашивает Людка. Она в курсе моей проблемы еще со вчерашнего дня.

- Ничего, - вздыхаю я. - Придется идти виниться.

- Может, до завтра обойдется? - шепчет Людка и оптимистичным тоном предлагает: - Сегодня вечером вместе поищем. Наверняка там же и валяется. Не могли же ее спереть. Нафига кому-то туфля без пары?

Я не успеваю ничего ответить - в раздевалку, даже не постучавшись, грозно входит Олег Данилович с неизменно взъерошенным замом Славиком на хвосте.

- Так, девочки, быстренько выстроились в ряд, - хлопает ладонями управляющий.

Мы послушно формируем шеренгу. Олег Данилович идёт вдоль нее, внимательно оценивая наш внешний вид цепким взглядом. Обычно он так не делает, разве что перед какими-то важными мероприятиями. Но я уже понимаю, что он ищет. И смиренно жду расправы.

Возле меня Олег Данилович останавливается.

- Катерина, - желчно говорит он, - а почему ты в чёрной обуви не по дресс-коду?

- Так получилось, - тихо отвечаю я, глядя в пол. Мне стыдно смотреть Горынычу в глаза из-за того, что вчера по телефону не призналась ему в своей вине.

Наступает тягостное молчание. Чувствую, как на меня давит недовольный взгляд управляющего почти на физическом уровне. Нервы напряжены так, что кажутся натянутыми струнами.

- Двойной штраф, - произносит наконец Олег Данилович. - За туфли и за то, что вчера была одета не по дресс-коду. Думала, никто мне об этом не маякнет?

- Извините, - ещё тише отвечаю я.

- Стоимость туфель будет вычтена из твоей зарплаты, - сердито произносит управляющий и припечатывает напоследок: - Ещё один косяк, и снова пойдешь полы драить, поняла?

- Поняла.

- Топай к Палычу, пусть выдаст тебе новые туфли. И пошустрей давай! Скоро откроемся, - он обводит сощуренным взглядом остальных. - А вы чего встали? Живо по своим рабочим местам разошлись!

Мысли о страшном уже не призраке, а прямо-таки монстре безденежья преследуют меня всё утро... ровно до того момента, как на кухню, где я готовлю кофе для утренних клиентов, забегает Людка с подносом.

Она взволнованно делится:

- В зале для вип-клиентов какая-то движуха! Явился какой-то важный мужик с охраной и вызвал Горыныча!

- Ну и что? - равнодушно откликаюсь я. - Может, у этого мужика аллергия на нашу еду. Вот и хочет наехать с претензиями.

- Да ну тебя, - отмахивается Людка. - Не того уровня мужик. Он такой... крутой, понимаешь? Уверенный в себе, деловой, при деньгах. Ещё и спортивный. Плюс с обалденно симпатичной мордой... Словом, он роскошный. Настоящий самец!

Она мечтательно вздыхает.

- Мордой? - повторяю я рассеянно, продолжая думать, где бы ещё заработать денег, чтобы не сидеть в этом месяце на одной гречке. - Тебя послушать, так это породистый конь, а не мужчина.

Людка хохочет, и пустые кофейные чашки на ее подносе опасно звякают.

- С таким жеребцом я бы...

Бах!