Босс по обмену

Пролог

Выпивая в баре с заклятым другом, следи за количеством принятого на грудь спиртного. А если не уследил - никогда не соглашайся на авантюру поменяться с ним рабочими местами. А если всё же согласился - смирись. Не так уж и плоха должность начальника отдела продвижения, особенно если в комплекте с ней идёт негласная борьба с начальницей соседнего отдела… В любом случае продвигать тазики для бань вдвоём будет гораздо веселее!В голове Шаталова Владислава стучал дятел. А может, сразу два или даже три. Стук раздавался то в одном виске, то в другом. Потом в затылке, следом - снова в висках. 
Б*яяяя! 
Влад повернулся набок, но это не помогло. Вдобавок в рот насыпали песка, имитируя мини-пустыню Сахару, в которой последний дождь прошёл пару веков назад. И никакой надежды на благословенный оазис.
Шаталов всё же нашёл в себе силы и приоткрыл один глаз, жмурясь от яркого света, льющегося в в одно-единственное, не слишком широкое окно.
Б*яяя дважды… Его взгляд упёрся в цветастый ковёр на полу, метнулся на стену напротив, которая была слишком уж близко, и закрылся вновь.
Просыпался в незнакомых местах Влад редко, но метко. И видимо, именно в этот раз угодил прямо в яблочко. А главное - почти никаких воспоминаний о том, что было вчера. Или позавчера - неважно. Важно было понять, что именно предшествовало тому, что он оказался в убогой квартирке, где попытка прикрыть нищету коврами соседствовала с крошечными размерами комнаты и полным отсутствием вкуса. 
Шаталов перевернулся на спину, положил руку на глаза и, сбиваясь пару раз, мысленно досчитал до десяти. В голове понемногу начинали всплывать обрывки воспоминаний. Вот они со Степаном Муринским сидят в баре, вот разговор переходит с блондинок и брюнеток на обсуждение работы. И виски рекой, и из закуски только лёд, который так и остаётся на дне бокалов. А потом - пустота. Вообще ничего. И где он очнулся, тоже остаётся «за кадром». А может, это вообще похищение? И теперь его будут держать в этой халупе, пока не получат стребованный выкуп?
Влад всё же нашёл в себе силы, сел на постели и огляделся. Комната с коврами никуда не исчезла - только закружилась пятнистым хороводом. Пришлось зажмурить глаза, чтобы не стошнило прямо на пол. Сотовый обнаружился лежащим на тумбочке возле кровати - это удалось понять, когда Влад все же распахнул глаза, борясь с приступом тошноты. Схватив телефон, он набрал на нём первые всплывшие в памяти цифры. Набранный номер оказался принадлежащим Степану Муринскому - его давешнему собутыльнику, который мог пролить хоть немного света на происходящее.
- Алло, – хрипло ответили на том конце на десятый гудок, когда Влад уже отчаялся и решил положить трубку. - Кто это?
- Стёп, это Шаталов. Вопрос первый: где я? Вопрос второй: ты жив? – выдохнул в трубку Влад, сжимая переносицу кончиками пальцев.
- А, Влад, – донеслось из трубки. - Я так и знал, что ты позвонишь рано или поздно. Очнулся?
- Есть такое дело. И все же, где я?
– А ты ничего не помнишь? – задал вопрос Муринский, и Владу стало окончательно нехорошо.
– Ни черта. Белый лист.
– Ясно, я так и думал что наша авантюра не сработает.
– Какая авантюра? - вновь с опаской уточнил Влад, строя в голове самые худшие предположения.
- А мы вчера поспорили в баре, что ты сможешь продержаться на моей должности месяц.
- Мля, только не говори, что я в Рязани, - простонал Шаталов.
– В Рязани. В моей съемной квартире.
Влад начал цепляться за обрывки воспоминаний, пролетающие перед мысленным взором разноцветном калейдоскопом, от которого затошнило ещё больше. Вот он опрокидывает в рот очередную порцию виски, и перед глазами все плывёт. А вот Муринский как назло начинает подбивать его на какое-нибудь безумство. Как будто знает, что Влад в таком состоянии способен если не на все, то почти на всё.
– И на что мы замазались?
- На твою новую тачку.
- Интересно, что тогда поставил ты? – не без издёвки в голосе уточнил Влад, памятуя о том, что если и было у Муринского средство передвижения, то какой-нибудь старенький мопед, не больше.
– Дедовы часы старые, – по голосу Муринского было понятно, что он не в восторге от лота, который поставил на кон в споре с Шаталовым.
- Ну часы можешь оставить себе, даже если я просру все к чертям собачьим, - смилостивился Влад, силясь понять, что именно ему не даёт покоя. Кажется, то ли сон какой-то, то ли видение. - Слушай, ты не в курсе… мне баба какая-то приснилась… Это же не просто так?
- Наверное, непросто. Мы обсуждали вчера одну стерву из соседнего отдела. Ты ещё грозился её перевоспитать за неделю.
- Ага, вот мне и снилось как я её… перевоспитываю, – усмехнулся Шаталов, но тут же поморщился – в висках пульсировала противная боль.
– Так что, наше пари в силе? - с сомнением в голосе уточнил Степан.
- Ещё как в силе, – мрачно ответил Влад, уже предчувствуя, что вся эта затея добром не кончится. – Только скажи мне, есть ли у тебя душ и где лежит аспирин?
Получив краткие инструкции относительно содержания съемной квартиры и занимаемой должности начальника продвижения фирмы «Тазикoff», которые тут же забыл, Шаталов отключил связь и отправился на поиски душа и аптечки. Наверное, в тот момент ему стоило послать все на хрен, найти возможность уехать отсюда, – ведь добрался же он как-то до Рязани посреди ночи – и вернуться в Москву. Но он почему-то этого не сделал. 
После душа полегчало лишь отчасти. Найденный в крохотной кухне аспирин от мигрени не избавил. Зато при Владе оказался бумажник, в котором лежало несколько золотых кредиток и ноль налички. Та самая крутая тачка, на которую он поспорил с Муринским, нашлась стоящей возле подъезда старенькой хрущевки. Значит у него хватило мозгов – или скорее безбашенности – сесть за руль в таком виде, что он лишь чудом не убрался в какой-нибудь столб по дороге. Выходило всё как-то кисло - вчера настолько упился, что не помнил почти ничего. С другой стороны, все было не так уж и плохо - он жив-здоров, руки-ноги целы, а месяц пролетит как один день. За это время ему нужно будет выдержать работу на должности начальника отдела продвижения, перевоспитать какую-то бойкую девицу и вернуться в Москву победителем. В общем и целом, план Шаталову нравился и не вызывал у него особых трудностей. По крайней мере, мысленно.
Добраться по продиктованному Муринским адресу удалось минут через двадцать. Офис Степана находился в двухэтажном кирпичном здании, которое не видело ремонта со времён советского периода. Да и сам Влад не видел подобных домишек, наверное, с того же самого времени. Выйдя из машины, он засунул руки в карманы джинсов, придирчиво осматривая место своей будущей работы. Уверенность в том, что продержится на этой должности целый месяц, таяла подобно снегу, попавшему под палящие лучи солнца. Интересно, как сам Степан потом объяснит, что его замещал на протяжении тридцати дней какой-то совершенно левый мужик? Нет, у Шаталова были все навыки в подобном деле, и пока он добирался до офиса, успел накидать в голове несколько рекламных кампаний, чтобы продвинуть на рынке продукцию, выпускаемую местным заводом. Но что делать теперь, когда почти завалился на рабочее место Муринского, предположений не было. 
Решив, что будет действовать по обстоятельствам, Шаталов толкнул перед собой хлипенькую металлическую дверь, и через мгновение его окутал запах лапши быстрого приготовления, растворимого кофе и чего-то травяного, будто вязанки растений каких-то по стенам развешаны были. 
- Всем добрый день, - улыбаясь во все тридцать два, бодро проговорил Влад, оказываясь в небольшом коридоре, из которого в разные стороны выходило сразу три двери, распахнутых настежь. - Прошу любить и не жаловаться - Владислав Николаевич Шаталов, временно исполняющий обязанности царя. То есть - Муринского Степана Леонидовича. 
На него уставились три пары глаз - две девушки бальзаковского возраста пили чай в соседней комнатушке, третья сидела над кипой бумаг, задумчиво потирая лоб. И вот она-то, как смел надеяться Шаталов, и была кандидаткой на перевоспитание.
- Я с вами всего на месяц, потому, девочки, кто угостит меня кофе, пока я ещё жив? 
 

Главы 1

Часть 1

Маршрутку тряхнуло раз, потом другой. 

Сцепив зубы, Карина мужественно хваталась что есть сил за поручень, и, чтобы не упасть, выгибалась в столь немыслимые позы, каким мог бы позавидовать любой маститый акробат и какие достигаются только благодаря регулярным ежеутренним поездкам в российских автобусах по российским же дорогам. Но едва успела она перевести дух после двух крутых виражей, как следом за ними подоспел и третий, и Карина вдруг обнаружила, что уже не столько висит в воздухе, сколько лежит на стоящем рядом мужчине, который, похоже, этому обстоятельству был только рад. 

- Ты мне тоже нравишься, - улыбнулся он, смешно пошевелив пушистыми усами на зависть Якубовичу, и на нее резко пахнуло дешёвым табаком и перегаром. 

Вот она – ее жизнь во всей красе. Дребезжащая маршрутка, деревенские ловеласы и блатные песни из водительского радио. Чудом не поморщившись от амбре, которым одарил ее сосед, Карина выпрямилась и мысленно прокляла все на свете. Маршрутку, водителя, раздолбанную дорогу, фирму по продаже тазов, в которой работала, и заодно Муринского – начальника отдела маркетинга этой самой фирмы. Последнего – по большей части из глубоко укоренившейся привычки. 

Каждое буднее утро казалось Карине сущей пыткой. Мало того, что ехать на работу приходилось довольно продолжительное время, потому что маршрут этого несчастного транспорта строили, похоже, по принципу бюджетной экскурсии по всем рязанским сёлам, так еще и от мысли в очередной раз схлестнуться с Муринским мгновенно портилось настроение. А не схлестнуться с ним у нее не было ни малейшего шанса, потому что война между их отделами велась давняя и упорная и включала в себя каждодневные баталии. В общем-то, в рабочем расписании Карины негласный пункт «поцапаться с Муринским» занимал далеко не последнее место по значимости и выполнялся с завидной регулярностью. 

А что было делать, если этот так называемый маркетолог почти ничего полезного фирме не приносил, да ещё и многое из того, что являлось непосредственными обязанностями его отдела, падало в итоге на ее отдел? А ее добросердечные подчинённые Любовь Михайловна и Таисия Антоновна, как на грех, уже достигли того прекрасного возраста, что за хоть какое-то мужское внимание готовы были на трудовые подвиги, чем Муринский беззастенчиво и пользовался, вследствие чего она, в свою очередь, столь же беззастенчиво высказывала ему все, что думает на его счёт. Потому что Карина Ангелова терпеть не могла халатности в работе да и вообще несправедливости как таковой. Если бы только в их глуши было побольше хороших специалистов, Муринский никогда в жизни не дослужился бы до должности начальника отдела. Пусть даже по продвижению чертовых банных тазиков. 

Но, увы, все разумные люди стремились устроиться на работу вовсе не в селе Заборье, а хотя бы в самой Рязани. Или вовсе уехать в Москву. Когда-то она тоже мечтала перебраться в столицу и совершенно не думала, что однажды станет продавать какие-то дурацкие тазы и сидеть в так называемом офисе, больше похожем на конуру. Наивно воображала, что сможет сделать отличную карьеру в крупной компании, а годам к тридцати завести семью… Как же это все было давно. Тысячу и одно разочарование назад. До того, как жизнь внесла собственные коррективы, после которых следовало радоваться, что имеешь хоть какую-то работу, и что самое важное - относительно недалеко от дома. 

Маршрутку снова тряхнуло, отчего мысли Карины мигом вернулись из невеселых воспоминаний к столь же безрадостной реальности. Не удержавшись на месте, она неловко покачнулась, оступилась, и, чудом не упав, успела снова ухватиться за поручень. Но в следующее мгновение обнаружила сразу два неприятных последствия очередного акробатического этюда: первое – она сломала ноготь. Уже одно это способно было вызвать досаду, потому что весь маникюр, над которым корпела накануне вечером, пошел насмарку. Второе – она сломала каблук на любимых сапогах. И это уже был контрольный выстрел. А ведь сто раз себе говорила, что нужно оставить глупое тщеславие и для этого транспорта и этих дорог выбрать обувь попроще, на прочной толстой подошве, которая единственная годилась для того, чтобы месить собой деревенскую грязь. Но вместо этого Карина упорно носила шпильки. Хваталась за них как за последнюю ниточку, что связывала ее с той, прошлой Кариной, которой была когда-то. Все казалось, что если уступит прагматизму и станет одеваться как проще и как удобнее – потеряет себя окончательно. Превратится в какую-то деревенскую бабу и перестанет после этого сама себя уважать. 

Да и в конце концов, если она опустится до подобного уровня, то на кого тогда будет жадно глазеть Муринский? Должна же быть у парня хоть какая-то радость в жизни. 

Усмехнувшись своим мыслям, Карина в очередной раз выпрямилась и, посмотрев в окно, обнаружила, что ей пора выходить. Проковыляв к выходу, со всем возможным в ее положении достоинством она вылезла из маршрутки и, сделав глубокий вдох, направилась через поле туда, где сизым дымком, выбрасываемым из труб в безрадостное осеннее небо, напоминал о своем существовании местный завод по изготовлению банных тазиков – гордость всея села Заборье. 

Поднимаясь по неосвещенной лестнице в ненавистный офис – небольшую комнату с обшарпанными обоями - Карина надеялась, что Муринского ещё нет на месте и она успеет переобуться в туфли до его прихода. Ее неловкий вид на одном каблуке стал бы для него слишком большим подарком и благодатной темой для шуток как минимум до конца недели, а давать своему сопернику подобную фору она совершенно не желала. 

К ее облегчению, Степана действительно ещё не было. Не появился он в офисе ни к девяти, ни к десяти утра. И лишь в одиннадцать с чем-то входная дверь наконец распахнулась, но, когда Карина подняла голову от бумаг, чтобы отпустить какой-нибудь едкий комментарий, обнаружила, что к ним заявился незнакомец. Причем очень наглый незнакомец, который утверждал, что теперь он здесь за царя и требовал себе кофе. Пригвоздив взглядом к месту Любовь Михайловну и Таисию Антоновну, которые, кажется, уже рады были услужить этому невесть откуда взявшемуся наглецу, Карина встала из-за стола, подошла к незваному гостю ближе и красноречиво взглянула на часы. 

Глава 2

Карина слушала Шаталова и чем дальше, тем больше понимала, что основное чувство, которое при этом испытывает – странное, совершенно неуместное разочарование. 

Итак, по тому немногому, что он рассказал, можно было, однако, прийти сразу к нескольким выводам, которые совершенно не красили этого мужчину в ее глазах. 

Первое – он был склонен напиваться до беспамятства. 

Второе – был авантюрен и азартен, судя по дурацкому спору, итогом которого стало то, что он, сам не зная как, оказался в Рязанской глуши. 

Третье – он казался очень воодушевленным своей работой, но, что странно, особого рвения в ней сегодня не проявил. Если, конечно, не принимать всерьез идиотские рекламные лозунги про молодильные тазы. И хотя должен был, если ему верить, замещать Муринского на его должности, в офисе при этом отсутствовал весь день. Что, в свою очередь, вытекало в следующий недостаток, а именно: 

Четвертое – Шаталов, по всей видимости, был довольно безответственным типом. Для Карины, которая в работе была одержимой перфекционисткой, это был действительно серьезный минус. Впрочем, как говорится, скажи мне, кто твой друг – и я скажу, кто ты. Что хорошего можно было ожидать от приятеля Муринского в принципе? 

Ну и, наконец, пятое – он курил. Не то чтобы Карина была категорически против этого, но сейчас испытывала подспудное желание отыскать в этом красавчике как можно больше недостатков. Просто чтобы не забывать о том, что от таких, как он, лучше держаться подальше. И хотя ей это и так было прекрасно известно, в этот момент, когда они находились наедине в машине, и Шаталов был простым и естественным, совсем не выглядя тем самоуверенным павлином, каким казался днем, приходилось напоминать себе, что такими мужчинами, как этот, совершенно не стоит увлекаться. А сделать это было легче лёгкого, вот только последствия подобной глупости бывают весьма тяжёлыми. 

Она какое-то время задумчиво смотрела в окно, хотя на улице уже стояла такая темень, что Карина не видела ничего, кроме собственного призрачного отражения в стекле. Наконец, спустя пару минут молчания, она неторопливо заговорила: 

- Я оказалась в Заборье, потому что только здесь нашлась подходящая работа, в которой я на тот момент сильно нуждалась. – Она пожала плечами, давая понять, что говорить тут особенно не о чем. – До ваших приключений мне далеко, - добавила с сарказмом, лишенным, впрочем, какой-либо едкости или злобы.

- Да вы что? - эхом откликнулся Шаталов, пародируя тон Карины. Если он снова смог довести её до сарказма, стоило мысленно поставить себе за это плюсик. - А я-то когда был безработным, даже и не знал, что существует такое прекрасное место, как Заборье. Единственное, если верить вам, где можно найти себе приличную вакансию. Так бы рванул сюда сразу и горя бы не знал. 

Он снова повернулся к ней и подмигнул, давая понять, что слова Карины воспринимать серьёзно просто невозможно. Подумать только - в основном все едут в мегаполисы, чтобы обзавестись приличной работой, Ангелова же наоборот стремилась в задницу всех миров. Или у неё были проблемы с самооценкой и стремлением к карьерному росту, или же… Другого объяснения этому факту найти Шаталов не мог.

- Вот и магазин, - кивнул он на ярко-подсвеченную вывеску на одном из маркетов при въезде в Рязань. - Это тот самый, о котором вы говорили? И если да - на этом ваше желание составить мне компанию иссякнет? Или же купим чего-нибудь, что можно приготовить быстро - но только не доширак! - и бутылку вина, чтобы отметить знакомство?

А лучше вискаря, - подумал Влад, но вслух конечно произносить этого не стал. Чего доброго, Карина бы тогда раньше времени раскусила его планы увидеть красотку-стерву в своей постели. А допускать этого было пока нельзя. 

- Тот самый, - сухо подтвердила Карина. 

Веселье Шаталова по поводу того, что она смогла найти работу только в Заборье, неприятно резануло по душе. Что этот богатенький красавчик мог знать о поиске работы вообще? О том, как рада бываешь схватиться за любую возможность, даже если все перспективы, которые она сулит – это продажа тазов? О том, что порой просто нет времени выбирать, потому что остро нужны деньги? Деньги, которые никто другой за тебя не заработает. А помочь тебе – совершенно некому. Напротив – ты должна помогать сама. Себе – и не только. 

- Не думаю, что нам с вами следует распивать вместе вино, несмотря на то – а может, именно поэтому – что я чертовски привлекательна, да и вы ничего, особенно когда молчите, - все тем же тоном добавила Карина, но все же распахнула дверцу и вышла наружу, под начавшийся дождь, мелкой моросью разрезающий воздух. 

- Тем не менее, мне тоже нужно кое-что купить домой, так что идёмте, - кинула она Шаталову из-за плеча, направляясь к яркой вывеске «O’кей».

- И вовсе необязательно было опускаться до оскорблений, - пробормотал Влад, выбираясь из машины следом за стервой.

Напрочь не понимая, чем именно он умудрился её вывести из себя за считанные мгновения, он поднял воротник пальто повыше и, поставив машину на сигнализацию, зашагал за Кариной. Муринский был прав - такую особу за месяц перевоспитать будет сложно, если не невозможно. Но это лишь подстегнуло Шаталова в его целях. 

- Хорошо, Карина Ангеловна, - произнёс он смиренно, пропуская её вперёд в автоматически открывшиеся перед ними двери. - Если я вам больше нравлюсь молчащим - значит, я покорно буду молчать всё то время, когда нахожусь рядом с вами. Вернее, болтать именно с вами мы больше не будем, ни о жизни, ни о более прозаических вещах. 

Покрутив возле рта пальцами, будто бы закрывал его на замок, Шаталов тяжело вздохнул и направился в тот отдел, который его влёк больше остальных - с алкогольной продукцией.

Глава 3

После совместного ужина с Шаталовым Карина обнаружила, что ее мысли так или иначе постоянно возвращаются к этому человеку. И это ей решительно не нравилось. 

Во время общения с ним в «Графине» она ещё больше укрепилась в мысли, что Шаталов из тех мужчин, которых она предпочитала избегать. Богатый, красивый, знающий себе цену и привыкший получать все, чего хочет. Успешный мужчина, который настолько привык наслаждаться жизнью, что ничего иного ему и не нужно. Знакомая до боли история. 

Было бы очень просто ввязаться в ни к чему необязывающие отношения с ним, но рисковать так Карина попросту не хотела. Слишком уж легко – она подспудно чувствовала это - можно увлечься до такой степени, что в конечном итоге ей будет больно, когда этот мажор уедет обратно в Москву. А быть подружкой на месяц она категорически не собиралась. 

Впрочем, и Шаталов не предлагал ей ничего подобного. Но тем не менее, она полагала, что приглашение в ресторан было отнюдь не благотворительной акцией, а некими инвестициями в будущее с его стороны. Почти наверняка он искал себе развлечений на то время, что застрял в Заборье, и при выборе между ней и Таисией Антоновой вкупе с Любовью Михайловной предпочел одарить своим вниманием именно ее. Какая неожиданность. 

Вот только ей все это было совершенно не нужно. Она знала, что подобная связь способна принести только лишние проблемы и разочарования. 

Карина понимала, что она и Шаталов – люди из двух совершенно разных миров. И особенно ясно ощутила это в ресторане, когда взглянула на сумму, которую необходимо было оплатить. Для Шаталова эти пара тысяч рублей были мелочью, для нее же, привыкшей экономить на всем – огромными деньгами. 

Собственно, она и пойти-то с ним согласилась только потому, что нашелся сумасшедший, готовый купить двести тысяч тазов, а значит, премия в этом месяце будет вполне приличная. И ее будет достаточно для того, чтобы позволить себе хотя бы на один короткий вечер представить, что она обычная девушка двадцати пяти лет, для которой подобные ужины – привычное дело, а не целое событие, и которая ходит на свидания с парнями, а не работает, как проклятая, чтобы обеспечить необходимым семью и погасить проклятые кредиты. 

Хотя бы на один вечер ей хотелось забыться. И забыть. О том, кто она есть и во что превратилась ее жизнь. Забыть о том, какая пропасть лежит между ней и человеком, сидевшим напротив. Почувствовать себя в душе такой, какой она была по возрасту – молодой. И свободной. Именно это желание толкнуло Карину на то, что она согласилась поехать с Шаталовым в Москву. В тот момент ей просто очень хотелось сделать что-то сумасшедшее. Необычное. Выбивающиеся из привычной рутины. Пожалуй, предложи ей Шаталов сесть в его машину немедленно и уехать – она способна была бы согласиться и на это. 

Но позже, наутро, когда дурман, рождённый обществом Влада и дорогим вином рассеялся, она успела пожалеть обо всем, что сказала и что пообещала. Ей явно не стоило допускать с этим человеком никакого сближения. По приезде на работу она собиралась сказать ему, что поехать не сможет, но обнаружила, что Шаталова в офисе нет. 

Это, в общем-то, было вполне предсказуемо, но… Карина не могла не признать, что чувствует огромное разочарование. Пикировки с ним были чем-то совсем иным, нежели споры с тем же Муринским. Они поджигали кровь и доставляли удовольствие. И она, кажется, уже привыкла к присутствию Шаталова настолько, что его отсутствие неожиданно испортило ей настроение, хотя следовало бы, напротив, радоваться тому, что он не маячит перед глазами и не отвлекает никого от работы. 

Несмотря на заверения Шаталова в том, что он говорил о рекламе тазов с ней в главной роли вполне серьезно, Карина не думала, что эта идея будет доведена им до конца. Судя по тому, что на рабочем месте его не было, отношение к вынужденному пребыванию в Заборье у него не изменилось. И этот офис посреди деревни, и эти тазы, и все, что их окружало - было, конечно, совсем не его уровня. И осуждать Шаталова за нежелание тут находиться Карина не могла. 

 Да и сама она разве не ненавидела эту работу? Но, быть может, теперь, благодаря премии от продажи двухсот тысяч экземпляров банной продукции она наконец сможет закрыть кредиты почти полностью и попытаться найти дело себе по душе. Так что, хотя бы за это можно было сказать Шаталову спасибо. 

Платёжка от Смирнова пришла во второй половине дня. Просмотрев ее и удостоверившись, что двести тысяч тазов действительно оплачены, Карина ощутила, как с души уходит тяжесть. Подобную прибыль их фирма давно не получала даже за год. А значит, премиальные будут огромными – в ее понимании. И она сможет купить брату планшет, не влезая в новые долги. 

В своем письме Смирнов не написал адреса, куда им необходимо было доставить тазы, поэтому Карина отправила ему сообщение с просьбой сообщить, когда и куда им следует подвезти все это богатство. Ответ заставил ее поджать губы, чтобы не рассмеяться в голос от того, что она прочла. 

«Засуньте Шаталову в ж..у». 

Она хмыкнула, на короткий момент представив акт подобного зверства и рассудила, что это физически неосуществимо, да и к тому же зачем переводить зазря продукцию, предназначенную для того, чтобы в нее эту самую задницу совать, а никак не наоборот? Ведь они могут продать этот товар по второму разу, раз уж клиенту он не нужен. 

Выглянув из кабинета, Карина обнаружила, что отдел продвижения снова занят тем, что валяет дурака всеми доступными способами. Но на сей раз она не собиралась связываться с Банько по данному поводу. Вполне справится и сама. 

Подойдя ближе к сотрудникам Муринского, которые при ее появлении на их территории испуганно притихли, Ангелова требовательно вопросила: 

- В чем дело? Вам что, заняться нечем? Или в связи с отсутствием руководителя у вас случилась коллективная амнезия по поводу ваших обязанностей? Ну так я вам напомню: вы должны направить нам сегодня не менее сотни потенциальных клиентов, чтобы мои девочки занялись обзвоном. И если без присутствия начальника у вас ничего не делается, я подменю Муринского, так и быть. Не благодарите. 

Глава 4

- Мама умерла три года назад. 

Сказать об этом удалось на удивление спокойно, но знакомая боль снова сжала сердце тяжёлой рукой. И злость – застарелая, затаившаяся, тоже встрепенулась, поднимаясь из глубин души черной змеёй. 

Злилась Карина, конечно, не на маму. Скорее на судьбу за то, как все случилось. За то, что осталась одна со старой бабушкой и маленьким братом. И долгами в качестве наследства – единственным, что мама за всю жизнь смогла нажить. 

Карина отлепилась от двери, ощущая, как навалилась на нее чудовищная усталость. Дошла до кровати и присела на самый край. Посмотрела задумчиво на Шаталова – так ли уж счастлив он был на самом деле, как о том говорил? Или успех, деньги, отличная карьера – всего лишь щит, которым прикрывалась пустота, рожденная тем, чего он не дополучил? 

Глупости. У этого человека нет никаких причин быть недовольным жизнью. Она явно сочиняет то, чего нет и в помине. 

Карина отвела взгляд в сторону, и, немного помолчав, все же добавила: 

- Что касается отца, то он ушел от нас ещё до рождения Коли. Сказал, что ему не нужен этот зверинец. Такие дела. 

Она встала, немного походила по комнате взад и вперёд, потом все же вернулась к тому, что ее беспокоило, несмотря на то, что Шаталов тему пожелал закрыть: 

- Слушай, пойми правильно, но мы не можем принимать такие дорогие подарки от едва знакомого человека. И вчерашний ужин даже с процентами не стоит этого Айпада. Возможно, для тебя это ерундовая сумма, но для меня она неподъёмна. 

Остановившись у кровати, Карина без сил опустилась снова на матрас. Потерла виски, пытаясь понять, как выйти из данного положения ко всеобщему удовлетворению, но не представляла, каким образом можно это сделать. 

- Я не могу отобрать у него этот планшет, - признала она наконец. – Давай я верну тебе с зарплаты хотя бы часть суммы. Это будет вполне справедливо, учитывая, что благодаря тебе мы за день сделали годовую выручку, - улыбнулась она натянуто.

Женщины… он уже и забыл, как с ними порой сложно. Или даже не знал этого? Предпочитал встречаться только для того, чтобы перепихнуться, для большего он в них не нуждался. Хотя и были в жизни Шаталова более-менее постоянные подруги. Пару раз, от силы, но ведь были же. Но как только с их стороны всё начинало сводиться даже не к свадьбе, а к серьёзным темам, он попросту сбегал. Так что со внутренними переживаниями или там с чем-то подобным он просто не сталкивался. 

- Послушай, Карина, - сказал он снова чётко и раздельно, присаживаясь перед ней на корточки и заглядывая в лицо. - Если я сказал, что разговор закончен, значит, разговор закончен. Иного смысла у этих двух слов нет и быть не может. И будет лучше, если ты тоже это поймёшь. А выручка… Для Мити будет полезно отмыть часть бабла, благо теперь есть, где это делать. 

Он тоже усмехнулся и вдруг неожиданно для себя сделал то, чего совершенно не собирался - протянул руку и невесомо провёл тыльной стороной ладони по щеке Карины. Почувствовал, какая гладкая у неё кожа, наверняка безо всяких новомодных прибамбасов, которые на себя мажут тоннами столичные красотки. Отдёрнул руку и, быстро поднявшись на ноги, развернулся в сторону выхода. 

- Завтра на работе увидимся. Проект покажу.

Вышел тоже быстро, как будто боялся передумать и остаться. Попрощался с бабушкой, заверив её, что в следующий раз снова отведает и её чудесного кипятка, и гуляша, и пирогов с грибами. И через пару минут ехал обратно домой.

Чертовски хотелось выпить.

Шаталов ушел, а Карина еще какое-то время сидела, не двигаясь, и чувствовала, как горит кожа на лице в том месте, где его касался Влад. 

Невыносимо хотелось плакать. Незамысловатая ласка Шаталова отозвалась внутри внезапной болью, напоминая о том, как давно она была одна. Как давно никто не заботился о ней, снимая с плеч хоть часть ее давящей ноши, как давно никто не касался вот так – нежно, словно она была хрупкой женщиной, а не стальной начальницей. Рядом с Шаталовым снова захотелось забыть обо всем – о том, кто она есть и что должна, и просто поддаться своим желаниям. Но это было слишком опасно – напомнила Карина себе снова. Стоит только дать хоть немного слабины – и потом она может просто не собраться. Не выдержать и рухнуть под тяжестью своих проблем. А этого допускать было никак нельзя. 

В дверь постучали, и Карина вскинула голову, только тут осознав, что предательская влага все же потекла по щекам. Быстро стерев с лица соленые дорожки, она позвала: 

- Заходи. 

Это, конечно, был Коля. И она прекрасно понимала, что именно он хочет у нее узнать. 

Брови брата были тревожно сведены на переносице, он обеими руками крепко прижимал к себе новенький планшет – так, словно не хотел расставаться с ним ни за что на свете. Но Карина знала, что если бы она попросила вернуть гаджет – брат бы это сделал. Вот только она даже ради своих принципов не была на такое способна. Шаталов нанес удар в самое уязвимое место, но одного она пока не понимала – зачем ему было дарить Коле такую дорогую игрушку?.. Какие цели этот мажор тем самым преследовал? В то, что он решил столь щедрым способом просто вернуть свой долг - ей верилось мало. 

А впрочем, если быть с собой честной – она все прекрасно понимала. Только что с этим делать – не знала абсолютно. Желание броситься в омут с головой боролось в ней с рациональным пониманием, что ничего хорошего из этого не выйдет. В первую очередь – для нее самой. 

- Мы ведь оставим его? – спросил тем временем Коля, подходя к ней ближе и настороженно глядя исподлобья. 

- Оставим, конечно, - кивнула она устало. 

- Ты расстроилась, что мы с Владом купили планшет без тебя? – с тревогой поинтересовался брат, и Карина непонимающе нахмурилась. 

Глава 5

В ту ночь, когда уехал от Карины, Шаталов по привычке почти не спал. Если так дело пойдёт дальше, он вообще впадёт в состояние хронической бессонницы. Как-то странно на него повлияла и эта их квартирка, которая тоже не видела ремонта последние несколько десятков лет, и бабушка, и брат Ангеловой. Все они, даже Карина, от которой он, по правде, ожидал получить куда больший нагоняй, отнеслись к нему так, будто он был им… нужен.

Странное чувство, но Влад действительно его испытывал. И когда лежал, глядя в потолок, размышлял о том, что будет, когда он уедет из Заборья. По-хорошему, надо было бы валить ещё вчера, когда вдруг начал творить то, чего совершенно от себя не ожидал. Вон даже к бутылке ни разу не приложился за ночь, хотя хотелось ведь, когда ехал домой. 

Там, в Москве, его ждала совершенно иная жизнь. Привычная, наполненная тем, что составляло его уклад день за днём, год за годом. Почему же сейчас она кажется какой-то пластмассовой? И ощущение во рту оскоминой, что он тратил своё время на что-то ненужное.

Повернувшись набок, Влад попытался снова настроиться на то, что ещё пару дней назад казалось единственно-верным: увидеть Карину в своей постели, а после вернуться в Москву победителем, и гори оно, это Заборье, синим пламенем. Всё это унылое окружение, которое дальше тазов своих ничего не видит, и Ангелова - в первую очередь. 

Она снова стояла перед его глазами - такая уставшая, с грузом проблем на плечах. С братом, который держал перед собой планшет, будто это была величайшая ценность. С бабушкой, принявшейся хлопотать у плиты, словно у них в гостях сам президент. Он просаживал в барах за ночь суммы раза в три больше, чем стоил купленный Коле айпад, но сейчас вдруг впервые понял, насколько разными у людей могут быть представления о ценностях. В том числе и о ценности денег. 

Проворочавшись почти до утра и задремав от силы на полчаса, Влад поднялся, позавтракал чашкой дерьмового кофе и выкуренной на крохотном балконе сигаретой и отправился на работу.

Проект, поездка в Москву, секс с Кариной - и он смотается из Заборья ко всем чертям, а впредь будет осторожнее с выпивкой. И с друзьями, которых не видел годами. 

В «офис» Шаталов прибыл в числе первых. Муринский отдел был, мягко говоря, не настроен на работу, особенно учитывая тот факт, что пребывал «обезглавленным» последние несколько дней, но эта мелочь не была для Влада особенной помехой. 

Скинув на почту одному из сотрудников - то ли Саше, то ли Лёше - проект, который получил от Гены, Шаталов принялся расписывать, что желает видеть в конечном продукте.

- Она должна бить… по всем рецепторам. По всем органам чувств. Вы думаете, что реклама должна быть приятной? Ни черта. Запоминается скандальность. Взрыв ярких эмоций и ощущений, порождённых тем, что человек видит или слышит с экрана. 

Он прошёлся по крохотной клетушке, наполовину заставленной стеллажами и этажерками, чувствуя, что успел привлечь к себе внимание не только Лёши-Саши, но ещё и небезызвестных ему старушек из отдела Ангеловой. Впрочем, он сильно сомневался, что его отдел в количестве двух человек вообще врубился хотя бы в половину того, что он им пытался донести, но это не особо волновало Шаталова. Лишь бы сумели выполнить его указания, с остальным он как-нибудь разберётся. 

Заслышав голос Карины, Влад понял, что испытывает то, что казалось давно забытым. Он так в последний раз на девочку понравившуюся реагировал ещё в школе. Когда влюбился в первый и в последний раз. Нет, надо гнать все эти грёбаные ощущения к чертям собачьим. 

- Привет, - просто поздоровался с Ангеловой, когда она вошла к ним. Хотел спросить, как Коля и бабушка, но почему-то не стал этого делать. Вместо этого махнул рукой Лёше-Саше, давая понять, чтобы тот освободил рабочее место, и когда сотрудник ретировался, кивнул на кресло Карине. - Садись, посмотришь. 

На самом деле и проектом это было назвать сложно. Так, наработки, схематичные рисунки от руки, не более того. Но Влад уже горел этим всем и хотел воплотить в жизнь. 

- Если простыми словами для тех, кто не рубит фишку во всяких узкоспециализированных темах, то суть следующая. Нам заказали ролик. Реклама какой-то марки молока, я уже не помню, да это и неважно. И вот нам с Геной пришла идея сделать некую ретроспективу. 

Влад снова сел на любимого конька, рассказывая то, что самой Карине вряд ли говорило хоть о чём-то. 

- Показать взросление главной героини - от малышки до успешной замужней женщины. В деревне она проводила лето. Бабушка, старенький домик, все дела. Выросла, теперь у неё свои дети, а она всё ещё пьёт молоко и помнит вкус детства. 

Он сделал паузу, глядя на Карину. Снова хотелось протянуть руку и отвести от её лица непослушную прядку волос. Пробежаться пальцами по бархатистой коже, как вчера. Она смотрела в ответ, слушая внимательно и не перебивая, и у Шаталова во рту пересохло от этого взгляда. 

- Только не смейся, а то я помню, что ты от меня всякого дерьма уже ожидаешь. Я серьёзно сейчас. Ваши тазы, как я понял, неубиваемые напрочь. И это предлагаю обыграть в ролике. Будет две части проекта - в первой девочка, похожая на тебя, идёт на реку полоскать бельё. Съёмки естественно в деревенском антураже, назовём его стилем кантри. В руках у девочки таз, в нём выстиранные вещи. Следом вторая часть - та же самая девочка, но лет через пятнадцать-двадцать. Уже повзрослела, но всё ещё ездит в деревню. Берёт тот же самый таз с бельём и идёт на речку его полоскать. Там ещё по задумке моей парень был, но в принципе, если ты против, то и без него хорошо будет. Ну и слоган придумаю. Что-то надо будет изобрести связанное с тем, что есть неизменные вещи. Чтобы било чётко в цель - детство, ностальгия, воспоминания какие-то такие. Это всё сырое ещё, конечно. Но если дашь зелёный свет, я домыслю и доведу всё до ума. 

Глава 6

Только оказавшись в своем кабинете и спрятавшись за монитор, Карина позволила себе улыбнуться. Наверное, это было очень глупо, но она не могла отрицать того факта, что желание Шаталова сыграть ее мужа – пусть даже только в рекламе – ей польстило. И не просто польстило, а пробудило в душе давно забытый трепет от предвкушения чего-то волнующего и волшебного. Хотя она прекрасно понимала, что на самом деле нужно от нее Владу. И самой главной задачей было не забыть об этом. Не вообразить себе лишнего, не позволить размечтаться о чем-то большем. Нужно оставаться реалисткой и помнить, что Шаталов здесь всего лишь на месяц. И что, по его же собственным словам, торчать здесь до конца жизни он не собирается. Да и она тоже. Поэтому, конечно, их пути неминуемо разойдутся. И либо она возьмёт от этого времени все, что можно, либо ей стоит держаться с Шаталовым так же, как то было в самом начале. 

Второй вариант казался наиболее логичным и безопасным, но, когда Влад в тот же день подвез ее снова до дома, Карина не нашла в себе сил сказать, что не поедет с ним в Москву. Потому что, если быть с собой честной, ей этого очень хотелось. 

Вырваться хоть на несколько часов из унылой рутины, круга однообразных действий, сбежать от опостылевших провинциальных видов, нагоняющих уныние… это было слишком соблазнительно, чтобы этому противиться. И общество Шаталова было… слишком соблазнительно тоже. И хотя именно его ей стоило бы избегать, прятаться и дальше в свою раковину от всего, что выходило за привычные рамки, дальше было невозможно. В конце концов, если она хочет чего-то добиться, ей стоит заново привыкнуть к тому, что жизнь не замкнулась в одной точке, и за пределами Заборья и Рязани ее ждёт именно то, к чему она тянулась. К чему стремилась. О чем мечтала, засыпая на старой скрипучей кровати. И ко всему этому она сможет прикоснуться – пусть даже совсем ненадолго – уже завтра. И именно так ей стоит воспринимать эту поездку – как шанс увидеть то, что ее ждало. Как мотивацию терпеть, чтобы обрести. 

Бабушка встретила ее в коридоре. Едва Карина вошла в квартиру, как та, деловито подбоченившись, осведомилась: 

- Карина, что же ты Владика на ужин не привела? Я видела его машину. 

Карина едва не рассмеялась. 

- Бабуля, ты что, шпионишь? – спросила она, изображая осуждение. 

- Всего лишь выглянула в окно случайно… 

Случайно, как же. Вероятнее всего Мария Матвеевна торчала у окна битый час, с любопытством поджидая ее, чтобы увидеть, одна Карина заявится домой или нет. И этот факт лишний раз напомнил ей о том, что не стоило подпускать Шаталова слишком близко. Сама она была готова к тому, что он смоется из Заборья, едва отмотав положенный срок, а вот ее бабушка и брат, которых он успел обаять, могут быть разочарованы, потому что наверняка успели понадеяться на то, чего нет и быть не могло. 

- Бабуля, давай говорить прямо, - вздохнула она. – Этот человек в нашем городе задержится всего лишь недели на три. И мы просто вместе работаем, поэтому не строй, пожалуйста, планов, как ты сбагришь ему меня и залежалое приданое в твоих сундуках за компанию. Ладно? 

Теперь уже вздохнула бабушка. 

- Такого славного парня упускаешь, дочка… 

Карина только головой покачала. Бабуле просто не понять, что Шаталова в этой глуши не задержать никому. Просто потому, что его не интересовало ничего, кроме развлечений. И не держало ничего, кроме нежелания потерять свою крутую тачку. И о чем Карине стоило побеспокоиться – так это о том, чтобы как-то скрыть от бабушки, куда она завтра едет и с кем. Иначе Марию Матвеевну будет просто не удержать от пошива новой наволочки ей в приданое. А то и того хуже – вязания пинеток. 

Машина Шаталова ждала ее на следующий день за углом дома, как о том попросила сама Карина, избегая зоркого бабушкиного глаза. Быстро юркнув на пассажирское сиденье, пока кто-нибудь из любопытных соседей не заметил ее и не сделал предметом обсуждений на всю следующую неделю, Карина с облегчением выдохнула. 

Как же она ненавидела сплетни! И какое дело было всем этим людям до того во что она одета, с кем она встречается, где она работает и почему до сих пор не замужем? Хотя ответ на этот вопрос она знала – им просто больше нечем было заняться. Они ни к чему не стремились и ни в чем не нуждались, кроме обычных провинциальных развлечений – выпить и потрепать языками. 

А ей в этом мире было слишком узко. Слишком тесно. И невыносимо тошно. 

Она почти научилась жить со всем этим, но сейчас, когда рядом находился Шаталов, являвшийся прямой противоположностью всему, что ее окружало, стало почти нестерпимо жить дальше так. И Карина в этот момент была безумно рада, что согласилась на эту поездку. Она вдруг стала нужна ей как умирающему от удушья - глоток свежего воздуха. 

Всю поездку они с Владом переговаривались о чем-то незначительном, не затрагивая ни рабочих, ни личных тем, и это было именно то, в чем нуждалась Карина, чтобы расслабиться. Откинувшись на спинку кресла, она переводила взгляд с окна на навигатор и обратно. И с каждым метром, что отделял ее от Рязани, дышать становилось все легче. 

Когда они въехали на территорию Москвы, Карина почти не отрывала взгляда от окна. Смотрела жадно на все окружающее, вспоминая о былом и сознавая, как ей не хватало этой суеты, этих каменных джунглей, даже этих дурацких пробок на МКАДе. Она сидела и гадала – где именно живёт Шаталов? Выбрал ли он какой-нибудь тихий район или понтов ради поселился где-нибудь в центре? Что-то ей подсказывало, что второе. Влад слишком гордился тем, чего он добился, чтобы не демонстрировать этого всеми доступными средствами -  крутой тачкой, дизайнерской одеждой, счетами в ресторане… Можно даже не сомневаться – его квартира находится в довольно престижном районе. 

Глава 7

- Не глупи, - ответил Влад эхом, покидая Порш и, обойдя машину, привычным уже жестом распахнул перед Кариной дверцу. - Если опасаешься, что запру тебя в своём замке - обещаю этого не делать.

Он ухмыльнулся, давая понять, что это шутка, и когда Ангелова всё же вышла, кивнул в сторону подъезда:

- Пойдём, принцесса, дракон заточит тебя в своей башне. 

Странное чувство, охватившее Шаталова с того момента, когда Карина села в его машину в Рязани, сейчас достигло апогея. Видеть её здесь, в этом городе, где на квадратный метр было слишком много жителей, и где всё пропахло смогом из выхлопных газов и удушья, свойственного только мегаполисам, было как-то странно. Но ему это нравилось. Ангелова удивительно вписывалась в антураж первопрестольной. Даже в своих обычных шмотках выглядела здесь дорого и… органично. 

Они поднялись к нему, а Влад раздумывал о том, когда в последний раз он приводил к себе в квартиру девушку не для того, чтобы трахать её ночь напролёт, а просто в гости, безо всяких планов. Нет, конечно, Влад совсем не отказался бы от порции хорошего секса с Ангеловой, тем более что с того момента, как он нарисовался в Заборье, приходилось соблюдать целибат, но осознавал, что сегодня ему вряд ли что-нибудь перепадёт. 

- Так. Это кухня, проходи, чувствуй себя как дома, - кивнул он в сторону внушительного помещения, соседствующего с гостиной, обставленной тёмной мебелью. - В холодильнике там чего-то вроде должно быть, напитки какие-то. Или в баре посмотри. Кофе могу сварить, но сначала шмотки в сумку покидаю, идёт? И обувь не снимай, потом придут, уберутся.

Он быстро, будто боялся, что не устоит перед искушением воспользоваться тем, что Карина оказалась в его холостяцкой берлоге, прошёл в спальню и начал кидать в объёмную сумку вещи из гардеробной. 

Сейчас казалось, что мир раскололся надвое. Было Заборье, с бабушками-сканвордистками, свежим запахом навоза и какой-то чистотой что ли, которая читалась во всём. И в подвыпивших мужиках, возвращающихся после смены по домам, и в наивности сотрудниц Ангеловой, которые на айфон смотрели так, будто над ним должен был вот-вот нимб засветиться, а из динамиков - раздаться голос Малахова. И в таких людях как Карина.

И была Москва. Огромный мегаполис, пропитанный тем, чем жил и дышал Шаталов. Что выстраивал по кирпичику, в том числе пытаясь отстраниться от всего, что делало его уязвимым. И пока Влад не мог понять, что именно его привлекает больше на данный конкретный момент. Знал лишь, что женщина в его квартире, аромат духов которой, казалось, он мог слышать даже здесь, на расстоянии, влечёт его и занимает мысли. Остальное на фоне этого как-то отходило на второй план.

- Ну? Давай кофе выпьем и куда-нибудь в клуб завалимся? А завтра обратно в Заборье. Или ты хочешь без ночёвки? - задал он вопрос, входя в кухню, где его ждала Карина, устроившаяся за длинной барной стойкой. - Как скажешь, так и сделаем.

Конечно, сам Шаталов предпочитал переночевать в Москве во вполне конкретной компании, но давить не хотел. Всё обязательно будет, не сегодня, так завтра. Осталось только подождать.

- Без ночевки, - ответила Карина твердо и зачем-то пояснила, будто что-то была Шаталову должна:

- Не хочу дома лишних вопросов.

Она отвернулась к окну, чувствуя себя на этой огромной кухне, уставленной всевозможной современной техникой, как-то неуютно. Интересно, часто ли Шаталов приводил сюда женщин на "чашку кофе"? Вероятнее всего, да. Потому что, судя по его словам и действиям, постоянной женщины в его жизни не было. Кроме разве что уборщицы, которая наводила порядок в этим хоромах - усмехнулась Карина про себя.

Та часть квартиры, помимо кухни, которую она увидела мельком, буквально кричала о богатстве своего хозяина. Во всем - в каждой детали. Даже в том, что здесь не было ни пылинки, ни пятнышка, ни случайно забытой на столике чашки с недопитым кофе, просто потому, что за этим было кому следить. И этому кому-то Шаталов платил, вероятно, раза в два больше, чем получала она в Заборье на руководящей должности. Какая ирония...

Карина старалась не глазеть слишком откровенно на шикарную обстановку, чтобы не напоминать себе лишний раз о том, в какой катастрофической степени они с Шаталовым из разных миров. Хотя на один конкретный сегодняшний день ей хотелось об этом забыть.

- Да, давай выпьем кофе. А дальше полагаюсь на твой выбор в плане столичного досуга, - она обернулась к нему и непререкаемым тоном добавила:

- И вот еще что. Я понимаю, что тебе не хотелось бы так скоро возвращаться в Рязань, поэтому не нужно везти меня обратно. Я доберусь сама.

- Это не обсуждается. Если привёз, значит, докину обратно. И ты не права - мне не терпится продолжить работать над тем, что я задумал, - он кивнул на сумку, которую оставил в прихожей по дороге на кухню. В ней лежало всё, что могло ему понадобиться на первое время. За остальным он собирался приехать в Москву через пару недель, когда будет готов пилотный макет ролика.

Поколдовав над кофемашиной, Шаталов поставил перед Ангеловой чашку капучино, отчего-то решив, что она будет именно его. Хотя, ей бы больше пошёл чёрный без сахара. 

- Если выбор за мной, значит, едем в тот клуб, который нравится мне больше всего. На пару часов, не больше. Обещаю.

В таких местах, как «Сохо», Влад бывал довольно часто - немаловажную роль играли полезные знакомства, которые можно было завести в подобных клубах. По этой части ему особенно везло, и несколько раз в месяц он умудрялся срывать куш, обзаводясь новыми клиентами. А вот сегодня шёл сюда исключительно потому, что ему хотелось немного расслабиться и приятно провести время в компании Карины.

- Выбирай, что будешь пить, - кивнул он на меню, когда они устроились за стойкой. - Или можем потанцевать. Сегодня готов исполнить твой любой каприз, - подмигнул он Ангеловой и принялся изучать список безалкогольных напитков. 

Глава 8

Карина испытывала что-то странное. Неприятное, уродливое чувство, для которого у нее не было разумного повода. На которое не было даже прав. 

Ревность. 

И она совсем не была уверена, что дело тут только в гламурной блондинке, что липла к Шаталову, разве что его не облизывая. Дело было в том, что она ревновала к его жизни в целом. К жизни, в которой ей не было места. И в которую она совершенно не вписывалась – это Шаталов дал ей понять достаточно ясно, когда не пожелал представить своим друзьям. 

Она его понимала. На фоне этих людей Карина Ангелова, на которой была одежда с ближайшего рынка общей стоимостью в тысячу рублей, выглядела, должно быть, жалко. И это осознание было словно отрезвляющая пощёчина, которая указала на ее истинное место. 

И как ни обманывай себя, что на один вечер можно стать кем-то другим, на самом деле это совершенно невозможно. Она здесь была также чужеродна, как Шаталов в их Заборье. Два мира, соприкосновение которых исключено. И Карина вдруг поняла главное: ей этого ничуть не жаль. Потому что подобная жизнь не для нее. 

Да, она скучала по динамике столицы; да, она надеялась вернуться в Москву и построить карьеру. И именно этим намеревалась заниматься, а не прожиганием жизни в подобных заведениях, где друзьями считаются все, с кем ты пьешь. 

Карине не были присущи самоуничижительные мысли, не собиралась она поддаваться им и теперь. И пусть она дёшево одета, ее чувство собственного достоинства и человеческие качества, которые не приобрести за деньги как сумочку от Гуччи, были при ней. И это помогало ей сейчас держать голову высоко поднятой. 

Она снова – на сей раз с отвращением - оглядела пьяную блондинку и сделала вывод, что та, похоже, совершенно себя не контролировала и, несмотря на дорогую одежду, выглядела именно так, как чувствовала себя сама Карина пару минут назад – жалко. И завидовать тут было решительно нечему. Пусть Шаталов и пытался показать ей, что она недостаточно хороша для его компании, Карина твердо сказала себе, что это он – человек, что разделяет людей на подобные категории – для нее недостаточно хорош. 

И ей, конечно, совершенно не нужно было сексуальное приключение в его лице. Связаться с ним – все равно что потерять себя и запачкаться в том, к чему она не хотела иметь никакого отношения. 

Рядом с ней приземлился какой-то парень и, пододвинувшись поближе, спросил: 

- Скучаешь? Угостить тебя выпивкой? 

Карина кинула быстрый взгляд на Шаталова и обнаружила, что тот уже пьет и явно не минеральную воду. То, что он нарушил данное ей слово отвезти ее домой трезвым, ничуть ее не удивило, но стало последней каплей. 

- Нет, спасибо, - ответила она холодно потенциальному кавалеру. – Я уже ухожу. 

- Ну и пошла ты… - зло огрызнулся тот. 

Она кинула на него презрительный взгляд и, достав из кошелька пятьсот рублей, оставила их на барной стойке, после чего быстро вышла из клуба. 

Было ещё не очень поздно – около девяти вечера и, доехав на метро до Щелковского автовокзала, она должна была успеть на рейс до Рязани. 

Шаталов нагнал ее раньше, чем она смогла дойти до метро. Схватил за руку так, что стало больно. И от этого грубого жеста Карина ощутила, что начинает злиться. 

Что ему нужно-то от нее, в конце концов? Надеялся напоить и завалить в койку? Так на роль подстилки хватает претенденток и без нее. 

- Может, ты и быстрее, но явно не трезвее, - сказала она так спокойно, как только могла. – Я доберусь домой сама. Иди… развлекайся дальше. Соскучился наверное по своего поля ягодам. – Карина дернулась, вырываясь из крепкого захвата и буквально побежала к метро. Хотелось просто оказаться подальше от того, кто, очевидно, не испытывал к ней даже банального уважения.

- Трезвее. Эти пара глотков ничего не значат, - сцепив зубы, снова догнал Карину Влад и, обхватив поперёк талии, волоком потащил к машине. 

Ему было насрать на то, что их могут увидеть в таком «интересном» положении. Важным осталось лишь не дать Ангеловой уехать одной. Не потому, что это была точка в том чёртовом споре, о котором он уже забыл. Он просто не желал её отпускать. Вообще никуда.

Распахнув дверцу машины, Шаталов запихнул Карину в салон и пообещал:

- Выбежишь, снова догоню и снова усажу обратно.

После чего обошёл Порш и, устроившись за рулём, на всякий случай заблокировал все двери. 

- Я признаю - виноват. И прошу за это прощения. Но виноват лишь в том, что не захотел тебя пачкать о таких, как они. 

«И о таких, как я», - мрачно подумал он, но вслух этого произносить не стал. 

- Вообще дурацкая идея эта с клубом была, - признал он, выруливая на оживлённую трассу. - А сейчас давай спокойно вернёмся в Рязань и больше никаких подобных поездок, обещаю.

Она злилась.

Ровно до того момента, как Шаталов извинился. То есть сделал нечто, что, по ее ощущениям, ему было не слишком свойственно.

Совершенно обычные слова, но от них внутри что-то екнуло. Наверное, это была идиотская надежда, что он все же не настолько испорчен и безнадежен, как она успела для себя решить.

И все же Карина не собиралась сдаваться так быстро. Она успела слишком сильно себя накрутить, чтобы теперь успокоиться после пары извинений. И ей, откровенно говоря, до чертиков надоело, что этот человек навязывал и диктовал ей свои правила. Сначала эти истории с рестораном и планшетом, а теперь вообще запихнул ее в машину, как какую-то вещь. Свою вещь. И ее мнение и желания его явно не волновали.

- Спокойно? Извини, спокойно уже не получится, - сказала она язвительно. - Потому что у меня, Шаталов, созрело для тебя несколько новостей. Первое - даже после ста грамм трезвым ты считаться не можешь, а я, к твоему сведению, хочу жить. Второе - на меня не действуют твои тиранские замашки и мне надоела фраза "это не обсуждается". Ты, конечно же, привык, что такие как эта... крашеная мымра охотно под тебя прогибаются и выгибаются, но я - не тот случай. И третье... - Карина резко прервалась, потому что внезапно в легких кончился воздух. А вместе с ним - и мысли. Словно выплеснула все на одном дыхании и обнаружила, что ничего больше не осталось. И желание говорить что-либо еще пропало тоже. Но все же она добавила после паузы, только уже иным - усталым и невыразительным - тоном: