Бракованная жена. Я украла дочь ярла

ГЛАВА 1

— Мам, поздравляю! У тебя теперь два сына, вместо одного! — глумливо крикнул брат, окидывая меня с ног до головы недовольным взглядом.

— Скоро будет ноль, — недобро улыбнулась я ему в ответ и сложила руки на груди.

— Что у вас тут проис… — начала мама, появляясь из-за шторки на кухне нашей хрущевки, но осеклась на полуслове, наткнувшись на меня взглядом. — Наташа… — пораженно выдохнула она. — Что… Что с твоими волосами… Что ты сделала… И эта одежда…

— Я ж говорил, — фыркнул Костя и закинул в рот сухарик из пачки. — Уродство…

— Следи за языком! — осадила его мама.

Чего-то такого я и ожидала…

— Жарко, волосы мешают, — ответила я, одаряя брата убийственным взглядом. — А одежда просто свободная, так все ходят. Не надо, пожалуйста, разводить из этого трагедию.

— Все может и ходят… — осторожно проговорила мама, вновь окидывая меня взглядом снизу вверх. — Но…

— Но ты и так красавицей не была, — как обычно, беспардонно брякнул Костя и снова захрустел сухариками. — А теперь и вовсе… Без слез не взглянешь. Вот, что я скажу тебе, сестренка, ни один нормальный мужик с мужиком спать не будет. А именно так ты и выглядишь. Как мужик!

По молчанию мамы я поняла, что мнение моего брата она разделяла полностью, хотя и не решилась напрямую высказать мне все, что думала.

— Вот, и прекрасно, — едко отозвалась я. — Потому что я тоже ни с кем спать не собираюсь! И я говорила вам это неоднократно! Обоим! Мне не нужен ни парень, ни муж!

По красивому лицу брата растеклась по-настоящему мерзкая улыбка.

— Да, на тебя просто ни у кого не встает! Вот и корчишь из себя не пойми что!

— Костя! — возмутилась мама.

Но его уже было не остановить.

— Над тобой и так уже весь универ смеется! Мало тебе? Хочешь меня опозорить?!

— Да, при чем тут вообще ты?! — сорвалась я. — Мы не о тебе говорим!

— Ты моя сестра! — крикнул он.

— А ты мой брат, и должен поддерживать меня, но вместо этого вечно критикуешь! — от обиды у меня на глаза навернулись слезы.

Ненавижу мужчин! Всех до единого!

— Ребята, пожалуйста, — попыталась было успокоить нас мама.

— Поддержки моей захотела?! Возьми кредит на долбанную пластическую операцию и сделай что-то со своим лицом, а потом за поддержкой приходи!

— Костя! — мама уже чуть не плакала.

— Возьми кредит и купи себе долбанные мозги! — заорала я на него в ответ. — Не все такие помешанные на своей внешности, как ты и отец!

— Наташа!

— Хорошо ты про отца вспомнила, я бы тоже свалил из дома, родись у меня дочь такой уродиной!

Я отшатнулась от него, словно он дал мне пощечину.

Мне было прекрасно известно, что я не красавица. Со зрением у меня было все в порядке. И раньше я думала, что никакие комментарии в адрес моей внешности меня уже не заденут. Поэтому и решилась сделать то, что так давно хотела — обстригла коротко волосы. Но…

Но я ошиблась. Задели. И это было больно.

— Ты… — я сглотнула ком в горле и покачала головой. — Ты худший.

— На себя посмотри.

Это уже было слишком.

Резко развернувшись, я вылетела из квартиры с такой скоростью, словно за мной гналась стая бесов.

Где-то там хлопнула дверь в квартиру, где-то там мама звала меня, но я даже не думала останавливаться. Наш дом и квартал остался далеко позади, а я все бежала и бежала, перебегая дороги на красный и то и дело натыкаясь на многочисленных прохожих.

— Осторожнее! Смотри, куда прешь! — кричали мне вслед.

Но я лишь зло утирала катящиеся по лицу слезы и продолжала нестись вперед. Ноги и руки уже налились свинцовой тяжестью, легкие горели от нехватки воздуха, но лишь когда впереди показался мой любимый парк, я позволила себе перейти на шаг.

Уйдя с асфальтированной тропинки, я прошла меж двух раскидистых ив и вышла прямо к небольшому прудику — моему единственному месту спокойствия посреди огромного шумного города.

Опустившись прямо на землю, я уставилась в зеркальную гладь воды, ловя там свое отражение. Торчащий ежик на голове, безразмерная футболка, висящая мешком на худых плечах.

Но разве плохо быть такой? Я не хотела никого впечатлять, мне это не нужно! Брат и отец показали мне, какие мужчины на самом деле, и сколько боли они приносят. А раз так, то зачем прихорашиваться и распушать хвост?

Не буду! Пусть все в универе хоть животы от смеха надорвут! Наплевать! Скоро я уеду из этого города в Моску или Питер, где всем все равно, как ты выглядишь!

Подобрав лежащий рядом камень, я со злостью бросила его в пруд. Послышался всплеск, и по воде пошли круги. Стало чуть легче.

Я зашарила рядом с собой в поисках еще одного камня, но вдруг… Вдруг по ровной глади озера пополз туман.

Не веря своим глазам, я несколько раз моргнула для пущей уверенности, но мне не показалось! Пруд действительно постепенно обволакивала белесая пелена. У меня по коже побежали мурашки, а волоски на теле встали дыбом.

Святые макароны. Это. Что. Такое?!

Все инстинкты в моем теле вопили мне, что происходит нечто очень странное и нужно убираться, пока не стало слишком поздно, но я почему-то не могла пошевелиться, словно завороженная наблюдая за тем, как клубья тумана становятся все ближе и ближе ко мне.

Он уже подобрался к самым моим ногам, и я зачем-то протянула руку, чтобы коснуться его. Но в этот самый момент из пруда со всплеском что-то вылетело и больно ударило меня по голове.

— Ай! — вскрикнула я, ощущая, как пульсирующая боль мгновенно расходится по черепу.

Что это такое?! Что…

Мысли стали путаться, а перед глазами пошли черные пятна. Тошнота подкатила к горлу, и кажется, я завалилась набок. Мне становилось все хуже и хуже, держать глаза открытыми стало непосильной задачей.

Сознание медленно уплывало, и перед тем как провалиться в темноту я увидела рядом с собой мокрый камень.

Что за… Не мог же пруд кидаться камнями?..

Но похоже-таки… Мог.

Было холодно, жестко, живот урчал от голода, а щеку что-то щекотало.

Ох, мамочка, роди меня обратно… Что ж так плохо-то?

Виски и лоб ныли, как после жуткой попойки. Мысли путались и липли друг к другу, не превращаясь во что-то внятное, а подниматься не было никакого желания. С трудом по пластунски в чугунную голову пробрались обрывки воспоминаний о вчерашнем дне: стрижка, разговор с мамой и братом, пруд, туман, камень.

Святые макароны, а дальше-то что было?

Но как бы не пыталась напрячь память, вспомнить я ничего не смогла. Дальше только темнота. Хотя по идее, кто-то ведь должен был меня найти и куда-то перетащить, потому что подо мной определенно была не трава у пруда.

В груди засвербело беспокойство.

Да, не трава… Я скорее лежала на каменном полу, а под пальцами… Под пальцами было что-то вроде шерсти. Да, очень похоже.

Направление развития событий нравилось мне все меньше и меньше. Ведь дома шерсти у нас не водилось, на больничную палату тоже не похоже, но тогда вопрос: где я оказалась?! Меня что похитили?! Маньяк?!

В груди встрепенулась тревога. Я подскочила, привычным движением руки перекинула назад свои длинные волосы и замерла, вся покрываясь мурашками.

Ха-х… Ха-ха-ха. Стоп.

Открывать глаза вдруг стало страшно.

Это какая-то шутка? Костя совсем с головой перестал дружить? Он парик на меня надел или что? Я ведь точно помню, как вчера обрезала волосы.

Тревога уже не просто порхала внутри, а развернула там полномасштабную кампанию, совершая все приготовления для подступающей истерики. У меня похолодели пальцы, а в горле встал ком, который я насилу сглотнула.

Так… Так. Да, мне страшно. Мне очень-не-передать-словами-как страшно. Но если я не увижу, где оказалась, то и вовсе с ума сойду. А с ума сходить не хотелось бы.

Ты сможешь. Давай. Давай же…

Это просто розыгрыш. Глупый, тупой розыгрыш.

Давай… Пластырь нужно отдирать разом. Шумно выдохнув, я резко распахнула глаза и… Истерика скромно постучалась в дверь, а затем распахнула ее к чертям пинком.

Из меня вырвался смешок, а в носу закололо.

Слов не было. Мыслей тоже. В полнейшем шоке я осматривала комнату, в которой проснулась. Хотя… Комнатой назвать это можно с большим приуменьшением. Сюда скорее подходило слово «хоромы».

Пол и стены были каменными, прямо напротив меня было три квадратных окна с искусно сделанными деревянными створками, стекол в них не было. Под окнами был деревянный диванчик с подушками вместо сидений, рядом — ваза. Слева стояла большая кровать с мягкой даже на вид периной и огромной шкурой накинутой на постель. По обе стороны от нее были резные тумбы, напротив — комод. А я сидела перед огромным камином на шкуре.

По какой причине меня, как собаку, бросили на пол, а не положили на кровать, оставалось загадкой. Но это, честно, было наименьшим из того, что меня волновало.

Больше меня беспокоил вопрос: где я вообще, блин, оказалась?!

Нужно подойти к окну и осмотреться. Был ли это розыгрыш брата, или меня действительно спер какой-то маньяк, далеко увести меня не должны были. Я надеюсь.

На трясущихся, как у жеребенка, ногах я поднялась, пошатнулась и ухватилась за камин для равновесия. Но стоило мне посмотреть на свои пальцы, как я не выдержала и закричала.

Все. Это конечная. Выходим.

Гребаные пальцы были не моими! Это были не мои руки! Какого черта у меня не мои руки?!

Мое тело застыло от ужаса, пока я с глазами по пять рублей смотрела на чуть смугловатую кожу рук с длинными изящными пальцами и аккуратными лунками ногтей. Грудь сдавило, так, что стало трудно дышать, и я с неожиданной для себя холодностью констатировала: я сошла с ума.

А как иначе объяснить происходящее? Моя кожа всегда имела только два цвета: белый и облезло-красный, когда я перебарщивала с солнцем. Пальцы у меня были короткими, а указательный вообще был кривым, после того, как я сломала его в детстве. И это я еще не говорю про то, что ногти я обычно срезала под самую кожу!

А тут! Что это вообще такое?!

Святой макаронный монстр…

Набравшись не пойми откуда взявшегося мужества, я дотронулась до лица и оказалась почти не удивлена, не нащупав своего носа-картошкой и тонких губ. Почти.

Я снова посмотрела на свои ладони и увидела, что теперь они были вымазаны в чем-то белом. Что-то вроде белил?

Ха-х…

С губ сорвался смешок. За ним еще один.

Живот крутило, грудь распирало, и вдруг из глаз брызнули слезы, а тело забилось в конвульсиях истерического хохота.

Мамочка… Святой макаронный монстр… Что за бред?.. Я наверное сплю. Это гребаный кошмар, потому что такое не может происходить в реальной жизни.

И самое страшное… Я не могла остановить ни плач, ни смех. Я пыталась… Правда пыталась, но моя психика просто дала по тормозам, вышла из машины и свалила в закат, оставив меня разгребать всю эту неразбериху.

Рухнув на пол, я обхватила себя руками, не зная, как еще себе помочь, и вдруг послышался громкий щелчок замка, и дверь отворилась.

Я вскинула голову с перепуганными глазами и встретила такой же перепуганный взгляд молоденькой девушки в бежево-сером чепце, которая держала в урках глиняную чашку.

— Г-госпожа! Эт-то я, Риика. В-ваш от-твар, — заикаясь от страха, выдавила она. — Ярл велел д-давать его вам.

Какого черта? Какого, мать его, черта?! Госпожа?! Ярл?!

И я бы подумала, что меня стащил какой-то помешанный на средневековом косплее маньяк, но… У меня было другое. Гребаное. Тело.

К горлу подступил еще один смешок, и я зажала рот обеими руками и сцепила зубы, сглатывая приступы хохота.

— Г-госпожа, я т-только отдам вам отвар… — пролепетала Риика, медленно подходя ко мне чуть ли не на цыпочках. — Это п-приказ яр-рла.

Эта девушка боялась меня до ужаса. Но почему? Я-то понятно, почему была напугана, а она чего?!

Будучи неподвижной, я внимательно наблюдала за приближающейся Риикой и чудом смогла нормально вдохнуть и выдохнуть, не срываясь на хохот. Уже победа. Хотя и спорная.

Риика протянула мне трясущейся рукой чашку, и я бросила взгляд на ее содержимое неоднозначного темно-зеленого цвета. Пить это не хотелось. Разумного объяснения всему происходящему у меня не было, но глотать сомнительную дрянь в сомнительном месте — это просто верх безумия.

— Г-госпожа… — бедняжка уже умоляла меня.

Прости, Риика, не знаю, что с тобой сделают, если ты не выполнишь волю этого своего «ярла», но тут каждый за себя. Я резко оттолкнула ее руку, отвар пролился на белоснежную шкуру, а Риика взвизгнула от испуга и отшатнулась, словно я ее ударила, а потом и вовсе вылетела из комнаты и захлопнула за собой дверь с такой скоростью, что ей даже ракеты бы позавидовала.

Я уставилась ей в след и моргнула.

Безумие безумием погоняет. Вот, что тут творится.

Ладно… Ладно. Я хотя бы избежала отравления. Неплохо для начала.

С горем пополам я предприняла вторую попытку подняться, и она была более удачной, чем первая. По крайней мере я уже была готова к потрясением вроде наличия у меня не моих рук, да и вообще не моего тела.

Оказавшись на ногах, я запретила себе думать вообще обо всем, кроме окна перед собой. Окно. Окно без стекол. Какое чудесное окно.

Я уже видела кусочек серого неба и чем ближе подходила, тем более полная и невероятная картина мне открывалась. Похоже я умерла и очутилась в Раю, потому что никак иначе это место назвать было нельзя.

Замок, в котором я была, будто паря над водой, стоял прямо на вершине скалы, чей неровный край черных зубьев уходил по овалу вниз, кое-где покрытый зеленым и красным мхом. В местах пониже были пришвартованы рыбацкие лодки, а дальше на суше виднелись черепичные крыши каменных домов.

Но все же больше мой взгляд цепляли неспокойные насыщенно-синие воды, которые волнами наступали на черные камни, разбивались о них белоснежной пеной, а затем снова убегали вдаль — туда, где белый туман скрывал горизонт от любопытных глаз.

Вид завораживал, но одно становилось совершенно ясно.

Я не в России. Уж, конечно, нет. Было бы странно предполагать обратное, учитывая, что я в другом, черт побери, теле!

Нет, это все же безумие.

Облокотившись о каменный подоконник, я уронила лицо в ладони и шумно выдохнула. Все, я готова быть верующей. Кому там можно помолиться о том, что бы ко мне вернулся трезвый рассудок? Есть святой или бог для психов?

За своими духовными исканиями я пропустила, как снова щелкнул замок, но раздавшийся властный мужской голос услышала прекрасно.

— Ты нарушила мой приказ, Абигайль.

Эти слова заставили напрячься, а все сигнальные сирены в моем теле — истошно завопить об опасности.

Абигайль?

Я сглотнула и резко развернулась, готовясь ко встрече с ужасным и устрашающим похитителем, но оказалась не готова к тому, что он будет выглядеть так.