Будь моим мужем

Глава 1

Это был несчастливый год для Натали. Пожалуй, даже самый худший в ее жизни. Девушку преследовала целая череда всевозможных несчастий. Сначала эта ужасная история с Полем, а сразу за ней — потеря интересной и хорошо оплачиваемой работы в модном дамском журнале… Потом у мамы, которая давно чувствовала себя неважно, врачи нашли порок сердца. Самым последним ударом судьбы оказалось сообщение домовладельца, сдававшего им крохотную квартирку. Он продал все здание, а новому хозяину жильцы не нужны. Значит, еще немного, и Натали с мамой окажутся на улице.

Господи, как это несправедливо! Почему это случилось именно сейчас, когда мама больна и ей необходим дом, где можно жить спокойно и тихо? Она заслужила это. Самое обидное, что такое место есть, оно гораздо лучше крошечной квартирки, из которой их выгоняют, но… Но Этьен, на помощь которого Натали так рассчитывала, отказал ей. Наверное, она его больше никогда не увидит. Последний шанс упущен.

Вспомнив утренний разговор, Натали покраснела.

— Чего ты хочешь? — В голосе Этьена Вермонта слышалось презрение, прежде такой теплый взгляд зеленых глаз стал ледяным.

— Я… Я хочу, чтобы ты женился на мне… —Это прозвучало ужасно жалко.

Вспоминая об этом, Натали не могла поверить, что ей хватило решимости произнести такую кошмарную фразу. Она отдала бы что угодно, лишь бы вернуться назад и все переиграть. Этьен — ее единственный шанс. Или он — или никто. И если ответ окончательный, она пропала.

— Нет! — Это было сказано жестко и непреклонно.

— Но…

— Я сказал — нет!

— Подожди, Этьен…

Казалось, даже его затылок излучал презрение. Громко хлопнула дверь, и Натали осталась наедине с отчаянием. И вот теперь она сидит в узкой гостиной и ждет. Чего? Добрая фея из детской сказки не прилетит на помощь, как ни зови. Во взрослой жизни чудес не бывает. Игра окончена, выхода нет. Время остановилось — ни проблем, ни забот, все замерло в тишине. Только где-то далеко слышен настойчивый звонок.

Натали вдруг осознала, что действительно звонят в дверь, и уже давно. Первым желанием было не открывать, она никого не хотела видеть. Но кто-то давил на кнопку звонка так упорно, что ей все же пришлось спуститься по лестнице и открыть дверь.

Она не поверила собственным глазам, увидев на пороге Этьена. Он стоял с высоко поднятой головой. Казалось, каждый мускул его стройного тела был напряжен.

— Хорошо, — холодно сказал он, будто полоснул острым ножом. — Попробуй убедить меня.

Ей дали еще один шанс! Руки дрожали, и Натали не знала, как унять эту противную дрожь. Ей хотелось что есть сил схватить Этьена за рукав и не отпускать, пока он не согласится.

— Я понимаю, как ужасно это выглядит со стороны, — бормотала она, поднимаясь по лестнице. — Но нищие не привередничают. Ты единственный, кто может помочь…

Этьен молчал, и Натали не смела посмотреть на него. Они как раз входили в ту самую гостиную, где он впервые появился всего несколько недель назад. Два коротких месяца отделяли их от вечеринки, на которой они познакомились. Но сколько всего случилось за это время!

— Ты ведь знаешь, как больна мама, и надежды на улучшение нет. Нас выгоняют из квартиры… Я должна позаботиться о ней, найти дом, где мы сможем жить…

— Ты, видимо, говоришь о доме своего отца? резко спросил Этьен.

— Да, — тихо ответила Натали, едва сдерживая слезы.

Она вспомнила, как растерялась, когда к ней совершенно неожиданно пожаловал адвокат ее недавно умершего отца, Мориса Бижо. Отца! Громко сказано. До сих пор она почти ничего не знала об этом человеке, но недавно мама все же рассказала ей свою печальную историю.

Это случилось чуть больше четверти века назад. Элиза Саймон, мать Натали, родилась в Нью-Йорке, в семье французских эмигрантов. В семнадцать лет, закончив колледж, она устроилась гувернанткой в дом богатого промышленника Джорджа Стаута. И все было чудесно до того лета, когда Стауты сняли в Греции, в древнем Марафоне, виллу и переехали туда всей семьей.

На одном из званых вечеров, когда Элиза гуляла с детьми в саду, к ней подошел молодой человек. Морис вел дела Стаутов в Париже, и они, люди щедрые, любившие принимать гостей, пригласили его отдохнуть несколько дней на море. Морис был так красив — синеглазый, стройный, с вьющимися светлыми волосами… Юная Элиза влюбилась в него с первого взгляда. И на всю жизнь. Десять знойных дней длилось ее счастье. А потом Морис вернулся в Париж, пообещав, что скоро заберет ее к себе.

Она ждала — месяц, другой. И когда вдруг поняла, что беременна, сразу же собрала чемодан и отправилась во Францию разыскивать своего возлюбленного. Элиза не сомневалась: они обязательно поженятся и всегда будут вместе. Париж встретил ее холодным дождем. А Морис — ледяным презрением. Он и слышать не желал о ребенке, да и о самой Элизе. Более того, он уже был женат — на дочери богатого адвоката. И не собирался менять свою жизнь. Элиза нашла работу, родила дочь и решила навсегда остаться в Париже. Может быть, втайне она надеялась, что когда-нибудь Морис позвонит в ее дверь… Но этого так и не случилось.

Только перед самой смертью, мучимый раскаянием, он признал Натали своей дочерью — через столько лет! — и завещал ей все свое имущество, так как его жена умерла, а детей у них не было. Но за радостной вестью скрывалась ловушка.

— Мой отец… Морис Бижо поставил одно условие. Если бы не оно, я не стала бы просить тебя.

Натали взглянула на Этьена и зябко поежилась. Господи, как это все неприятно! Ее недавний поклонник сейчас казался девушке совершенно чужим человеком. Тяжелые веки скрывали взгляд, руки были глубоко спрятаны в карманах брюк, плечи напряжены — весь его вид говорил о враждебности и неприязни.

— При условии, что ты выйдешь замуж, я правильно понял?

— Да. Он написал, что раскаялся, что слишком поздно осознал, как его любила мама, что понял к концу жизни: семья важнее любых богатств. Его условие — мое счастливое замужество.

— Счастливое? — переспросил Этьен насмешливо. — И кто же станет экспертом нашего счастья?

— Мой… — У Натали язык не поворачивался сказать “дядя”. Обрести в двадцать пять лет родственника, в чьих руках, кстати, твое будущее, — это слишком. — В общем, это брат отца, Жерар. Он должен убедиться, что условие выполнено. Но он никогда меня не видел и ничего не знает обо мне. Будет не сложно…

— Уверить его, что мы безумно влюблены друг в друга и отчаянно хотим пожениться, — закончил фразу Этьен.

— Ты прав, — прошептала Натали, потупившись. — Хочешь выпить? Есть хорошее вино…

— Нет, я хочу иметь ясную голову. Господи, неужели он согласится? Натали запретила себе надеяться, чтобы не искушать судьбу.

— Я должен сыграть роль жениха, так? — Это было сказано с таким отвращением, словно Этьену проще было умереть, чем согласиться. — Первая ложь в наших отношениях… А ты знаешь, что из маленькой лжи рождается большая — и так до бесконечности?

— Но мы не будем лгать! Не по-настоящему. Ведь многие уже принимают нас за постоянную пару! — Натали говорила с возрастающей страстностью, пытаясь пробиться сквозь ледяное спокойствие Этьена. — Ничего не изменится! Ты ведь часто проводишь свободное время здесь, со мной. И я думала…

— Ты слишком много берешь на себя, дорогая.

— Послушай, только мы будем знать, что наши отношения — колосс на глиняных ногах. Через год мы объявим, что расстаемся, и каждый пойдет своей дорогой. Не будет ни слез, ни бурных сцен, ни осложнений.

— Свидетельство о браке — уже достаточное осложнение. — Сейчас Этьен был похож на древнее божество, равнодушное к мольбам жалких людишек.

— Но это же не навсегда! Всего-навсего двенадцать месяцев, не такой уж долгий срок. Через год ты спокойно уйдешь, ты ведь не влюблен в меня…

Этьен резко отвернулся к окну, с преувеличенным интересом наблюдая за проносившимися внизу машинами.

— Что ж, возможно, в этом есть смысл. Он согласен! Натали уже не знала, радоваться ей или огорчаться. Ужасно нелепая ситуация!

— Послушай-ка… — Этьен смотрел пристально и холодно. — А что я буду с этого иметь? Моя свобода, знаешь ли, дорого стоит.

— Конечно.

Это не было неожиданностью. Но Натали не предполагала, что Этьен потребует плату так откровенно и цинично. Глупая. Он что, должен был упасть на колени и залиться слезами благодарности? Пора бы привыкнуть, что за все надо платить.

— Сколько? — Короткий вопрос Этьена разрезал тишину.

— Помнишь, ты говорил об акциях “Вермонт-Эстэ”? — У Натали был припасен козырь, и сейчас она его открыла.

Вообще-то Этьен был очень замкнутым и немногословным человеком. За время их знакомства он почти ничего не рассказал о своей жизни. Но недавно, поддавшись непонятному порыву, посвятил Натали в проблемы издательской компании, где он был директором-распорядителем и совладельцем заодно. Проблемы создавала — и вполне успешно — его мачеха.

Семейную компанию “Вермонт-Эстэ” основал еще отец Этьена, Марсель, но долгое время она приносила одни убытки. И Этьен, выпускник престижного университета, вернувшись домой, с головой ушел в работу. За двенадцать лет ему удалось превратить захудалое предприятие в процветающий международный концерн, чьи красно-зеленые эмблемы на журналах и книгах можно было встретить по всей Европе.

— Тебе ведь нужны деньги, чтобы откупиться от мачехи?

— Я предлагал ей отступного! — Лицо Этьена потемнело от гнева. — Но ей мало. Она уже нашла покупателя, и, если сделка состоится, семейная компания перестанет существовать.

— А это важно для тебя? — Натали залилась ярким румянцем под презрительным взглядом.

— “Вермонт-Эстэ” — моя и только моя! Я не позволю, чтобы ее растащили по частям. Я обещал отцу сохранить компанию и сделаю это несмотря ни на что! — Впервые Этьен позволил эмоциям выплеснуться наружу.

— Но если твоя мачеха…

— Черт возьми, Одетта прекрасно знает, что я вложил все свои средства в новое оборудование! Деньги вернутся самое большее через год. Если бы она согласилась подождать, я заплатил бы ей куда больше, чем покупатель, которого она нашла.

— А я предлагаю тебе эти деньги прямо сейчас. — Натали трудно дались эти слова, но пути назад не было. Со страхом смотрела она на Этьена: он напряженно думал, взвешивая все “за” и “против”. — Получив наследство, я стану сказочно богатой и смогу помочь тебе. Не говори “нет”, пожалуйста! Если захочешь, вернешь мне эту сумму потом.

Натали замолчала. От нее больше ничего не зависело, она сделала все, что могла. Секунды тянулись нестерпимо долго, а Этьен вновь замкнулся, ничем не выдавая своих чувств.

— Хорошо, — наконец сказал он медленно. — Но при двух условиях.

— Господи, да все, что хочешь!

— Первое — роскошная свадьба, свечи, цветы, гости… В общем, все должно быть как полагается.

— Как скажешь! — Натали готова была в этот момент согласиться с чем угодно, от волнения она почти не осознавала происходящего. — А второе?

— Наш брак будет настоящим. Только так мы убедим твоего дядю, что страстно любим друг друга. Или все — или ничего. Выбирай.

Все или ничего. С самого начала их знакомства Натали прекрасно понимала, что их отношения держатся на одном физическом влечении. Этьена интересовало только ее тело, и он не скрывал своих желаний. Правда, до последнего момента Натали удавалось сдерживать эти порывы. Признаться, не без труда, так как их чувства были взаимны. Когда Этьен впервые поцеловал Натали, страсть, неизведанная прежде, нахлынула волной и затопила все ее существо…

Это было тем более странно, что Натали никогда не испытывала такого с Полем, которого, как ей казалось, любила всем сердцем. Но с ним никогда не было этой захлестывающей нежности и падения в сладкую тьму — того, что давало ей одно прикосновение горячей руки Этьена. Правда, сегодняшнее его поведение и слова подействовали на нее отрезвляюще, как холодный душ. Натали испугалась, но отступать было поздно. Она сделала свой выбор — только вот ледяной комок в горле мешал сказать последнее “да”.

— Ты согласна? — тоном палача, занесшего топор над жертвой, спросил Этьен.

— Я… Я согласна. — Натали пыталась собраться с мыслями, но перед глазами как будто висела пелена. Она все еще не могла поверить, что выход найден. Неужели это действительно правда? — Господи, ты все-таки согласился!

Этьен усмехнулся, поднял наконец полуопущенные веки и посмотрел на нее таким страстным, таким голодным взглядом, что, казалось, воздух в комнате мгновенно пропитался осязаемым и жгучим желанием.

— Да, дорогая.

Натали, поймав этот взгляд и услышав низкий, словно внезапно охрипший голос мужчины, отшатнулась: столь мгновенной была перемена. Но секунду спустя ей уже казалось, что у нее была галлюцинация. Непроницаемая маска вновь легла на лицо Этьена, его глаза погасли — ни тепла, ни нежности. У окна ее гостиной вновь стоял чужой человек.

— Да, я согласен, — равнодушно проговорил он, лениво растягивая слова. — Если ты принимаешь мои условия, я женюсь на тебе.