Бумеранг

—Эта сраная кафедра сведет меня с ума! – тетушка бахает на стол телефон в красном чехле.

Полчаса я невольно слушала, как в соседней комнате она орет про дебилов-студентов, придурка завкафа, учебный план, который составлен через задницу. В общем, ничего нового. Будни нашей “Железки”, то бишь железнодорожного института, где тетушка ведет экономику. Пытается 10 лет вложить основы экономической теории в головы “жертв ЕГЭ”. В “Железке” бардак, по ее словам. Впрочем, десять лет назад она работала в техникуме. Там тоже были поголовно дебилы и бардак. Ничего не меняется в тетушкиной карьере. В этом они похожи с моим мужем Сашкой. При воспоминании о Сашке боль в груди кольнула острее.

–Ну, че там у тебя случилось? – тетя Оля смотрит на меня своим строгим взглядом педагога.

Боль теперь уже не шевелится. Она меня просто душит. Непроизвольно обнимаю свой восьмимесячный живот. Он сегодня не волнуется, затих. А вдруг с ним вообще что-то случилось? В панике я начинаю задыхаться. Кашляю. И начинаю рассказ про подсмотренный пароль от телефона мужа, про злосчастную смс о забытом лифчике, про мой разговор с обладательницей лифчика. Про то, как я рвала обои, купленные на мои деньги, про то, как тащила тяжелые чемоданы. Таксист- урод не мог подъехать к подъезду. До звезды ему мои чемоданы и мое пузо. Воспитанием не изуродован.

Тетушка вздохнула, спросила:

—Есть хочешь? Надо, милая моя. Его кормить надо, – ее палец с ярко-красным ногтем тычет в мой живот. – Женька, вылези пожрать!

Из комнаты нехотя выходит моя двоюродая сестра Женька.Она младше меня на 7 лет. Но выглядит как подросток. На ней нет ни следа прожитых лет, не покрыта копотью из тревог, обид, скитаний. Женька живет под теплым маминым боком, мальчиков приводит сюда же. Мальчики очень хорошо уживаются и приживаются, как тетушкины петунии. Ведь здесь вкусная, обильная бесплатная хавка, качественный секс, никто не лезет в душу и не вскрывает мозг. Если хочешь идти – иди, если хочешь забыть – забудь. Тебя тут тоже забудут легко. Васю заменит Петя, Петю – Коля. Ноль проблем. Я завидую сестре. Ее легкости бытия, классным отношениям в семье, мать – лучшая подруга, что редкость.

Мы начинаем обедать. Я гоняю острова жира в борще. Тетушка наливает стопку водки, хлопает ее, румянится.

Я бы тоже сейчас не против накачаться водярой. Как много лет назад. После разговора с одной женщиной. Которая мне четко дала понять: не лезь к моему мужу, малолетняя тварь! Сегодня я была на ее месте. Тоже звонила какой-то твари, которая залезла в трусы к чужому мужу. Моему мужу. Все вернулось бумерангом. Прям в лобешник. Много лет назад я напилась. Одна. Чтобы забыть этот мерзкий разговор, эту женщину. И ее мужа. И самое противное был даже не разговор. А то, что этот любимый и обожаемый герой, спрятался за спину жены. Не смог сам со мной объясниться. Несмотря на все страстные часы и ночи. Вот это разочарование было горше водки.

А что мне особенно отвратительно сейчас? Предательство, измена, вранье. Саня опустил не только меня, но и нашего ребенка. Ведь я отвалила половину декретных, чтобы купить обои и новую кровать в спальню. Я жила в ремонтной грязи, мыла окна, балансируя с пузом на стремянке. Для чего? Чтобы в новом интерьере оргазмировала другая. Ведь он мне сказал, чтоб я дня три пожила у себя. Мол, ремонт санузла – это ад.Грязища, пылища, а самое главное, сняли унитаз. Как же ты, милая жена, будешь с пузом корячится над ведром или горшком. Он сам в раковину может, или на работе нужду справит. Заботливый муж. Интересно, мадам, которая забыла в нашем доме свой лифчик, а она куда ходила: в ведро или баночку? Или она фея, какает радугой? Смешно, если бы не было так противно.

–Ты с разводом не торопись. Одной растить – не сахар. – Тетушкин взгляд устремлён вдаль. Наверное, вспоминает своего первого супруга, Женькиного отца.

– Алименты не выбить, наше государство с этими козлами не может или не хочет ничего делать. Да и ты не представляешь, что такое болячки, сопли, бессонные ночи. У меня бы не было Клавдии Георгиевны, так повесилась тогда.

Клавдия Георгиевна – бывшая тетушкина свекровь Женькина бабушка. Золотая женщина. Растила Женьку с пелёнок и лет до десяти. И ночами к ней вставала, и сопли-кашли лечила. Может быть, чувствовала свою вину, что воспитала сына-предателя.

Женькин отец месяца через три после её рождения исчез с радаров. Потом объявился. Но не с повинной. А с заявлением о разводе. Оставил жену с грудным ребёнком в материнской хрущёвке и был таков.

Свекровь ни словом ни делом не попрекнула тетушку в разрыве семьи, не повесила на неё всех собак, не погнала из дома поганой метлой. В общем, свекровь вырастила внучку, пока тётушка доучивалась, писала диссертации в промежутках между дальними рейсами на Бичевозе, знаменитый поезд Хабаровск – Челябинск. Ольга работала проводником. Железка спасала во все времена. О своих буднях проводника в Бичевозе она часто вспоминает. После нескольких рюмок. Какие там ездили персонажи в лихие 90-е, об этом сагу можно сложить.

Так вот, свекровь сильно помогла тете Оле. Что редкость. Многое в теткиной жизни – большая редкость и удача. У меня свекрови нет. Ни хорошей, ни плохой. Что тоже редкость. Помогла бы мне свекровь с ребенком? Или стала бы защищать и выгораживать своего сыночка? Если бы да кабы, не ложились б мы в гробы. Как говорит моя бабуля.

Хлопнула входная дверь. Пришел теткин второй муж. Тоже Женька. Чтобы не путаться между Женькой-дочкой и Женькой-мужем, тетя называет его по отчеству – Валентиныч.

Валентиныч младше тети Оли на тринадцать лет. Он ровесник моего мужа. Оля, будучи обычной бабой, со скандальным нравом, любовью к бутылке, сигарете и мату, волокущая прицеп в виде капризной дочки-подростка, умудрилась выйти замуж за высокооплачиваемого молодого парня без в/п. Это не просто редкость. Это, блин, нонсенс. Особенно для нашей страны, с ее мужским дефицитом и колоссальной долей красивых одиноких девчонок.

Валентиныч ест овощи на пару. Он полноват, поэтому почти всегда на диете. Но порой срывается, тогда они закупают и маринуют тонны шашлыка. Все мы не без греха.

Тетушка в присутствии второго мужа продолжает поносить первого супруга:

– Явился, когда Женьке было уже двадцать. Весь в претензиях, трали-вали, как это моя мать полквартиры завещала вам? Да это, чтоб хоть как-то твое мудачетво сгладить, кретин поганый! Где он был был двадцать лет, пока мы с его матерью дочь растили? Просвещался он, блять. Монастыри там, храмы, ашрамы –херамы. Душу спасал, карму чистил. У всех богов побывал. От Иисуса до Кришны. Но ни один святой ему на ухо не шепнул: “Мудила, алименты дочери отправь!”

И этот хрен Женьке говорит: “Доча, у тебя ж и так все хорошо, квартира есть, политех закончила. Это потому, что я за тебя всю жизнь молился. Откажись от своей доли наследства”. Молился он, а пахал Валентиныч. Такие вот упыри подрывают мою веру в Бога. И я верю в Валентиныча. И в себя. Мы сами дом отгрохали, дочь выучили. Время-то не на молитвы тратили, а на работу, блин.

– Ну, мама, – Женька пытается прервать богохульные речи матери. Бесполезно, тетушку уже понесло.

– А что, доча, не так? А выглядит-то он как шикарно, ни морщинки, ни пердинки. Каким был двадцать лет назад, таким и остался. Шапочку только какую-то пидорскую нацепил. А с чего ему стареть? Не работал, нервы не тратил, тяжелее хуя ничего не поднимал.

Оле повезло после развода создать счастливую семью. Повезёт ли мне и готова ли я развестись?

Валентиныч по настоянию тетушки отвозит меня домой на своей новой Кие. Я смотрю на него краем глаза и думаю, изменяет ли он Ольге? Учитывая, что работает в женском коллективе, в командировки часто мотается. Может, секрет их долгого брака в том, что тетка спокойно смотрит на измены?

Захожу в квартиру, сажусь на кухне, смотрю в окно. Сашка не звонит, не пишет. Почему? Думает, что я всё прощу, надо дать время. Или злится из-за оторванных обоев? Вообще-то я ещё унитаз хотела расколошматить, но не нашла молоток. Обои не сдирались, я таскала воду вёдрами, выливала на стену. А тяжести вообще-то нельзя поднимать. Впрочем, как и психовать, и не спать. Восемь месяцев. Любой повод может спровоцировать преждевременные роды. Недоношенных выхаживают. Говорят, Наполеон родился недоношенным.

А если он родится больным? Как я поступлю? Этот вопрос иногда всплывал в моей голове. Даже не в отношении своего ребёнка. А от услышанной истории, про инвалидов с рождения. От кого-то сразу отказывались. Кто-то оставался в семье. Или с одним из родителей. Второй, бывало, сбегал. Тогда я с опаской спрашивала себя: а как бы ты поступила? И тут же в ужасе отбрасывала этот вопрос. Как гусеницу, внезапно упавшую на ладонь. Я ложусь на диван, сжимаю телефон, который молчит. Отвратительно молчит. Слезы текут из глаз. Я не смогу одна растить ребёнка. Я не готова. Я чокнусь. Но и вернуться не смогу. Не прощу. Не могу. Как мне теперь с тобой быть? И тут живот всколыхнулся. Ворочается. Я уснула.

*****

Зачем мы вообще зачали ребенка? По большой дебильной любви. Ладно бы были подростками, но в тридцатник ума тоже нет. Одурели от секса, как торчки. И закрылись глаза на очевидные вещи, на несовместимость во всём. Стыдно за себя жутко. Думала точкой G, а не мозгом. Сказала в порыве страсти: я хочу от тебя ребёнка! Ничего не значит. Просто похвала: какой ты классный любовник. А Сашка воспринял, как призыв к действию. Интересно, а ему-то для чего нужен был ребёнок? Чтобы удержать меня? Помнится, тогда я пошла в ванную. Промывала всё. Пронесёт, до этого же как-то проносило.

Не пронесло. Через месяц глядя на две полоски, покрылась липким потом. Это как, блин, так? Вышла из туалета, посмотрела на храпящего Саньку. Он спит некрасиво, сопит, хрипит, храп на всю квартиру, слюна на подушку из открытого рта капает. Возможно, я тоже во сне выгляжу отвратительно. Говорят, в Японии муж мог развестись с женой, если она спит в некрасивой позе. Хочу ли я всю жизнь просыпаться от Санькиного храпа? Храп – это ещё полбеды. Фигово то, что он сова, а я жаворонок. Не понимаю, как можно спать до обеда. Утро – самое чудесное время суток, когда нежный свет льётся в окно, тишина кругом. Интересно, есть ли место на земле, где всегда утро и весна? Я бы хотела там жить. Ага, раскатала губу. Вы, мадам, брюхаты. Конец вашим мечтам и планам. Кобзда!

Я растолкала Сашку. Показала положительный тест. Он порывисто меня обнял и задремал. Я дёрнула его из дремоты:

–Мы поженимся?

Было страшно, что он пойдёт в отказ. Сонный Сашка пробормотал:

–Конечно. Давай поспим ещё, а?

И тут же захрапел. Обидно, блин. Судьбоносное событие. Беременность. Первый ребёнок. И у меня, и у него. А ему пофигу. Давай поспим. Какой спать! У меня внутри потихоньку просыпается не страх, а самый настоящий ужас. Я не хотела детей. Никогда. Я хочу жить в кайф, поездки, солярий, мартини, кальян, сигареты с ментолом. Всё пошло прахом! И этот виновник торжества, соучастник преступления против моей жизни дрыхнет, как суслик. А я то мечтала, что он подскочит радостный, побежит галопом на остановку, в круглосуточный цветочный ларёк. Хотя бежать по январскому гололёду – это самоубийство.

Я иду в ванную, умываюсь. Смотрю на себя в зеркало. Глаза выпучены, как при базедовой болезни. Надо прийти в себя. Кофе выпить. Блин, так нельзя же теперь кофе. Только чай с ромашкой. Или че там хлебают беременные, чтобы родить здорового малыша? А хочу ли я родить?

Я открываю холодильник. Жрать нечего. У Сашки часто бывает ночной жор. Вот и сейчас от творога, оставленного на утро, осталась только обёртка. Даже не в ведре, а в раковине. Как же ему сложно открыть шкаф и выбросить мусор! Ещё сложнее вспомнить, что ты не один и сожрать последний кусок. Интересно, у ребёнка он тоже будет еду отбирать? Типа, доча, папа ночью смотрел боевик и сожрал твой именинный торт.

Доча. Если я и думала когда-то о детях, то только о дочке. Чтобы была красотка, как я. Платья, туфельки, косички. Хотя я не умею их заплетать. Ну, ничего, гляну на Ютубе. А сейчас надо драпать в магазин.

Одеваю лыжный костюм, унты. Экипировка, как в Антарктиде. Сибирь, мать её. Ненавижу холод, физически не могу его вынести, аж зубы сводит, когда наступают морозы. Как корова, скользишь по гололедице, материшься, охаешь, как бабка. Наверное, я и правда старею. В двадцать лет гололедица не была помехой. Топала по льду на шпильках и в мини юбке. Среди ночи в клуб. Да и на работу также ходила. Моя стервозная начальница, главбухша с понтами, язвила, что я забываю юбку надеть. Я ненавижу свою работу, этот город, раздражаюсь на мужика, с которым сплю. Зачем всё это? Неужели это есть та самая чудесная взрослая жизнь? Теперь вот добавила себе ещё один предмет для ненависти – ребёнка. Нежеланного. От нелюбимого человека.

Наверное, придётся делать аборт. Очень страшно. Хотя, говорят, это сейчас легко. Типа выпила таблеточку и всё. Нет проблемы. Нету тела, нету дела. Фу, звучит жутко. Там же живой человек. Нет, пока не человек, так клетка. Ну горошина. Правда, интересно, какого она размера, моя дочка?

Я забегаю в магазин. Отогрев руки гуглю, какого размера плод на первом месяце беременности. Шесть миллиметров. Хм, стоит ли так переживать, если я ликвидируют что-то, что меньше сантиметра?

Измотанная продавщица раскладывает хлеб. Ей сорокет, несвежая причёска, синяки под глазами кое-как замазанные тональным кремом. Растянутая кофта в катышках свисает из-под форменного жилета. Она что-то бубнит в телефонную трубку про невыученные уроки. Вот она, счастливая мамочка. Возможно, одиночка, или с никудышным мужем, который тоже всё сожрал дома.

Я всегда презирала таких женщин, как та продавщица. Не понимала, как можно было докатиться до жизни такой, пахать за гроши, тащить на себе детей, быт, выглядеть как полудохлая кляча. Со мной такого не будет. Никогда. Я ж умница, красавица, у меня будет лучший мужик, который всё для меня. И свой бизнес открою. Буду я пахать на дядю, ага, щас.

Итог: я пришла к жизни, которую презирала. Ни бизнеса, ни мужика. Красота и та улетела. Растратилась на страдашки по всяким мудакам, которые юзали и выбрасывали меня на обочину жизни, предавали, били, материли, выгоняли из дома. А я только читала умные книги на тему "Как стать идеальной женой". Видимо, идеальных не любят. Тех, что с наваристым борщом, техниками массажа, чистотой в доме, раскрепощенностью в постели. Кто тебе и мама, и любовница, и личный психолог. И никогда не скажет тебе, что ты мудила, инфант с членом-корнишоном и непомерным эго. А только будет любезно изображать оргазм. Ведь умные книги учат, что когда мужчине с тобой хорошо в постели, ты орешь и бьешься в экстазе под ним, то это залог успеха в отношениях. Нифига не залог и не гарантия, как оказалось. Либо они знают, что ты имитируешь. И ненавидят тебя за это. За ложь, игру, неуважение себя, отсутствие силы. За твою рабскую зависимость, не бросай меня, я хорошая, миленький ты мой, возьми меня с собой.

Я закусываю губу и скидываю в корзину продукты. Который это раз в моей жизни? Я покупаю продукты, тащу их домой, кормлю взрослого дядю. Потому что у дяди проблемы с денежкой. И мне, как хорошей, девочке, надо его поддержать и понять. Ведь у всех бывают трудные времена. Ведь умные люди учат, что нужно поддерживать своего мужчину, плечо, там, подставлять. Но у меня получается, что подставляю вроде плечо, а в итоге мне на шею садятся. Может, у меня с анатомией проблемы?

С головой так точно полное ку-ку. Даже к психологу ходила. Результата ноль. Хотела с мамой наладить отношения, куда там! Только хуже стало. Ещё психологиня предложила мне групповую практику. Типа иногда работа в группе эффективнее. Собралось нас четверо. Сидели в кружок и ныли каждый о своём. Одна с любовником рассталась, другая, по виду лесбиянка, транслировала ненависть ко всем мужчинам, я пыталась про маму-деспота вставить слово. Четвёртая вообще молчала. И явно жалела о потраченном времени и деньгах. В этом мы с ней были солидарны. В конце этой сессии встали в круг, за руки взялись и что-то там хором бубнили, типа "я счастливая, я любимая, я достойна лучшего". Будили свою женственность. И убеждались в своей тупости. Я, по крайней мере, точно вышла оттуда с убеждением, что я – лошара.

****

В тот момент, когда ходила к психологине, я жила полтора года с дедулей. Ну, не дедуля, папка. Старше меня на четверть века. Каковы были мои мотивы? Загадка. Он не был богат, наоборот, беден, как церковная мышь. Секс? Ммм, весьма плох. Было весело, интересно поговорить. Но ведь можно было остаться друзьями, зачем жить вместе, время тратить. И деньги. У дедушки были проблемы с работой, деньгами. И мне было его жалко. Ведь он хороший, не везёт ему. Ну что ж, сегодня закупим продукты на мои деньги. Завтра тоже. И через неделю. И как-то ускользало от внимания, что этот любящий хороший дядя на самом деле деспотичный товарищ. Лезет в мой телефон, запрещает общаться с подругами, которые плохие, по его авторитетному мнению. Какой мне поход с девчонками в кабак, если дома ещё не убрано, кафель в ванной не начищен. Осознание в какой я убогой ситуации пришло спустя долгое время.

Мы поехали в отпуск. Конечно же, расходы пополам. А то и я добавлю пару сотен. База отдыха, где он радостно бухал на берегу озера. А я сидела в шоке от того, что в нашем номере люкс есть джакузи, но нет горячей воды. Как и во всей гостинице. "Это не исправить, авария. Мы дадим вам чайник и тазик"– успокоили хозяева. Отдых в России, что тут скажешь. И вот я в джакузи, корячусь над тазиком, в попытках помыться. Зубы выбивают дробь. Ибо отопления тоже нет.

Со мной случилась истерика. Я орала, что хочу немедленно домой. Подальше из этого ада. Мы ругались. Я плакала. А ночью меня скрутила боль в животе. Дотерпев до утра, поехали в город. В машине висело отвратительное молчание. Я перебралась на заднее сидение. Скрючилась там от боли. Потом была "скорая". Подозрение на аппендицит. Оказалось воспаление яичников. Десять дней в больнице на уколах.

В палате лежала цыганка. Третья беременность и замершая, приехала на выскабливание. Она была спокойна. А я чесалась от её запаха. Смотрела как санитарки её ругали, что не удосужилась привезти прокладки, лежит после выскабливания на резиновой больничной пеленке и пофигу.

Цыганка была головной болью персонала, пока в соседнюю палату не привезли наркоманку. Делала аборт, дома, с подругой, какими-то варварскими способами. Медсестры матерились, что не могут ей поставить капельницу, вен нет. И вообще ничего нет. Ходит по больнице босая, завернутая в больничную простынь. И тоже ноль проблем, ни слезинки. Ни дать, ни взять Ева в райском саду. Для рая только дозы не хватает.

Завидую маргиналам. Чего я извелась из-за своего старикана, из-за проблем на работе, из-за денег.

На соседней койке лежала на сохранении Надя, слезы текли по её щекам.

–Я так боюсь его потерять, мы его ждали. Какое-то кольцо мне нацепили, иначе раскрытие, и он покинет меня.

Мы утешали её, муж бесконечно мурлыкал Наде в трубку какую-то нежную мишуру, таскал пакеты с передачками. И мне тоже так хотелось. Ждать малыша, гладить живот, трескать витамины. И любви хотелось, и заботы.

Вернулась домой. Стала к плите. И подумала в миллионный раз: зачем мне это, зачем я с ним?

В книгах часто пишут: "в этот момент я всё поняла, после вот этого мне пришло осознание". У меня так не бывает. Осознание не идёт, долго. По башке много раз дубасит, но не доходит. И ни разу не было момента, ситуации, которая бы сразу открыла мои очи. Нет, скорее мне надо, собрать целый альбом из мудацких поступков и мерзких чувств, чтобы свалить. Раз и навсегда. И то не навсегда. Ещё долго за мной волочится шлейф этой " любви". Всплывает в памяти, в смс, в пьяных звонках.

*****

Я купила продукты и побрела домой с пакетами наперевес, рыдала, слезы моментально замерзали.

С того самого утра я рыдала постоянно. Взяла больничный на работе. И металась сутками: аборт или оставить? С Сашкой скандалили. Даже повода не надо. В какой-то момент он сказал: “Хочешь аборт? Вперед! Но я тебя после этого знать не знаю.” Ушел. Он всегда уходил от решений. Думай сама. Не представляю, где находился в тот момент. Может быть, у бабищи, которая забыла лифчик. Может, бухал с друзьями или братом. Странно, но меня это никогда не интересовало.

Я залезла с ноутом на кровать. Читала про аборты, как проходят, цены, статистика, последствия. Готовилась. Натыкалась на статьи от батюшек и прочих товарищей, которые вещали про смертный грех. А родить ненужного человека – не грех?

Медицинские страшилки про последствия, конечно, пугали. И как некоторые ходят на аборт, как к стоматологу? Типа неприятно, но надо. Мне было страшно, безумно. Страшно оставить, родить, воспитывать. И страшно уничтожить. Эти два страха болтались на весах. Весы. По подсчетам, моя девочка родится в начале октября, время Весов, прекрасный легкий знак. У меня с ними всегда хорошие отношения складывались. Загуглила про детей-Весов. Воодушевилась. Хоть в чем-то я нашла поддержку и хорошее.

Поддержка, она мне так сейчас нужна. Но идти за поддержкой к подругам или маме не хотелось. Ведь там будет не поддержка, а давление, еще больший раздрай. Выслушивай их противоречащие мнения, собирай статистику, в итоге еще больше путанницы. В таком деле советчиков нет. Есть в жизни решения, которые человек должен принять сам. Вы, мадам, берите уже ответственность на себя, взрослейте как-то. “Ебаться ж без трусов научились,значит, уже взрослые” – говорила моя бабуля.

Я загуглила “поддержка”. Куча коммерческих предложений о поддержке сайтов, службы поддержки каких-то сервисов, банков и мобильной связи. Здравствуй, 21 век. Главное поддержать сайты, сервисы. А как поддержать человека – ищите на последней странице поисковика.

Среди этого хаоса выудила телефон бесплатного телефон доверия. “Вам нужна поддержка в трудной ситуации?” – гласил баннер.

Нужна, еще как. Не медицинские страшилки, не проклятия верующих, не мамины давилки про старородящих женщин, не подругино “ты че, как тебя угораздило”. А просто поговорить.

Набрала номер.Предварительно поставила АОН. Опасалась, что потом будут названивать, навязывать свои услуги или вообще это аферисты, пробьют по номеру телефона и будут шантажировать. Вечно я чего-то боюсь. Надо б поменьше ток-шоу и криминальных программ смотреть.

Ответила женщина. Ровным спокойным голосом. Я спросила, надо ли сказать, как меня зовут.

–Если не хотите, можете не называть имя. Что у вас случилось?

Из меня пошло. С запинками, заиканиями, но потом уже хлестало, будто шланг сорвало с трубы на родительской даче. Мама всегда орала в такие моменты, что папа главный в мире рукжоп и бракодел.

–Чего вы боитесь? – спросила меня женщина.

–Что моя жизнь никогда не станет прежней, я буду лишена своих увлечений, поездок, буду привязана к ребенку и мужу, буду зависеть от мужа, которого не люблю.

–Путешествия возможны и с детьми, тем более, у вас есть родители, жаждущие внуков, есть с кем оставить ребенка на время отпуска. Большинство фитнес клубов оборудованы детскими комнатами. В конце концов, есть платные няни. Работу вы не любите, ничего не потеряете, посидев дома год, а то и три. Захотите, хоть сразу с роддома поедете в офис. В итоге, от кого зависит, будет ли ваша жизнь темной и несчастной? От ребенка или от вас?

—От меня, – сказала я неуверенно, но уже без дрожи в голосе.

Мы еще о чем-то поговорили. Не помню. Но я успокоилась и перестала метаться как бабочка в сачке.Оставить или нет – мой выбор. Быть счастливой или нет – зависит только от меня. Ребенок тут ничего не решает.

Я посмотрела в окно на бескрайние сугробы, погладила пока еще плоский живот.

–Ну что, крошка, давай искать нам с тобой врача. Че там мамина мед страховка гарантирует? Ведение беременности в воон в той крутой клинике. Как раз недалеко от папиного дома. Добро пожаловать. Я постараюсь быть хорошей мамой, обещаю. А обещания я держать умею, с детства гиперответственная. И ты, наверное, будешь такой же.

****

Мы сыграли свадьбу. Предъявили справку о беременности, расписали нас вне очереди. Мне было стыдно, когда подавали заявление на ускоренную регистрацию брака по беременности. Ведь всегда презирала тех, кто женится по залету. Я не такая, у меня так не будет. На тебе, красавица, получи за свое высокомерие. Летит бумеранг, сбивая корону. Что обо мне подумает сотрудница ЗАГСА, аккуратно подклеивающая справочку к нашим заявлениям? Наверное, тоже смеется надо мной, залетевшей. Ха-ха, бабе почти 30 лет, а не умеет предохраняться. Или просто рожает от первого встречного, часики-то тикают.

Скорее всего, сотруднице вообще было пофиг. В ее мыслях была не я, а куриный суп, время-то почти обеденное. С головой и психикой у меня точно полный швах. Гормоны ситуацию усугубили. Скоро мне нужен будет не психолог, а штат психиатров с смирительной рубашкой наперевес. Буду сидеть на панцирной койке и качаться, повторять как пушкинский Герман: “Тройка, семерка, туз”. Тогда мне уже будет пофигу, что обо мне подумают другие.

Выйдя из ЗАГСА, мы пошли через дорогу. В неположенном месте, хотя я тянула Сашку дойти до перехода. Бежать через обледеневшую оживленную дорогу так себе затея. Но Сашка сказал, все ходят, пошли. Мы перебежали. Но попали в лапы гаишника.

–Ребята, пешеход не здесь, правила не учили? Давайте выписывать штраф.

Сашка сказал мне сесть в машину, сам остался на разговор с гайцом. И тут я зарыдала. Этот штраф от гайца, явно дурной знак. Да и вообще почему Сашка, не послушал меня, подверг опасности меня, нашего ребенка. Эта свадьба среди сугробов мне никуда не уперлась, ведь мечтала о летних пейзажах и медовом месяце на берегу океана. Я выла в машине: “Ну почему тааак? Почему? За чтоооо? Я так не хотела!”

Сашка сел в машину:

–Зайка, ты чего ревешь? Ну подумаешь, штраф. Он даже клевый мужик оказался, сказал, раз молодожены, вот вам свадебный подарок, только одному из вас выписываю штраф. Мне выписал, тебе – нет.

Я продолжала реветь. Как тут объяснить, что штраф от гаишника ни причем. Я плакала из-за штрафов, наложенных на меня судьбой. За что – непонятно.

Началась тоскливая подготовка к свадьбе. Я не хотела гостей, предлагала просто расписаться. Но Сашка настоял:

–Меня родня не поймет и друганы тоже.

Я сдалась. С его стороны брат с супругой и лучший друг, с моей – тетушка и Валентиныч. Я не приглашала, но они настояли, что придут на регистрацию. Довольно неприлично рваться на праздник, куда вас не звали. Но я уступила. Неловко обидеть. Сплошные уступки. Ведь семья – это компромисс. Почему-то мне уступить никто не хотел.

Я стыдилась своей беременности. На работе, отпрашиваясь на 3 свадебных дня, услышала злобный хохоток начальницы

– Свадьба по зиме, ну-ну. К чему такой нетерпеж, интересно? Ты скажи честно, нам уж замену подыскивать на время твоего декрета?

Сука! Я сглотнула, сказала, что уведомлю, когда надо будет. А потом плакала в туалете.

Живот не то что появился, но я резко раздалась в бедрах, талия пропала. Я стала похожа на квадрат, было трудно выбрать платье. Продавщицы свадебных салонов наметанным глазом видели, что невеста в интересном положении. Без обиняков заявляли, что принесут платье, которое спрячет любой живот. И несли что-то огромное, с обручами, подъюбниками и кучей кружева и страз. Моя голова торчала из этого белого облака как ягодка на пирожном безе. Уродство. За огромные деньги. Либо подешевле на рынке. Недалеко, дорогу перейти. Но тамошний кошмар я даже примерять не стала. Ибо к подолу предложенного платья налипли чьи-то длинные черные волосы. Меня затошнило. Наверное, начался токсикоз.

–Сейчас приду, забыла телефон в машине, – соврала я.

И выбежала из рыночного бутика “Мечта невесты”. Нихера себе мечта, не дай бог такой сбыться. Вернулась в свадебный торговый центр. Из салонов выходили счастливые невесты с заветным чехлами и пакетами, в окружении щебечущих подруг и мам. Наверное, так и должно быть у нормальных девчонок. Но у меня все, не как у людей. Недаром бабуля говорит, что у меня “всё наиборот, будто жопой вперед родилась”.

Ну и пофиг на это свадебное платье. Куплю себе брючный костюм, раз я не такая как все. Или вон коктейльное платье, зеленое или красное. А че, потом пригодится на корпоратив одеть или Новый год. Зашла в магазин вечерних платьев. Перебирала вешалки. Примерила пару вариантов, так себе.

–Знаете, вам бы пошло одно, – задумчиво сказала продавщица. – Непонятное оно какое–то.

–Давайте, – неохотно вздохнула я, хотя задолбалась от этих примерок, траты времени, духоты.

– Вот, – продавщица расстегнула чехол, – Мы его сценили до минимума, потому что оно не вечернее, а как свадебное. Его никто не берет, надо сдать в салон что ли. Как оно к нам попало – непонятно, его не должно было быть в ассортименте.

Нежное кружево корсета, подол без всяких обручей, рюшей и нелепицы. Приятный цвет слоновой кости. Я смотрела в зеркало и счастливо улыбалась. Впервые за последние месяцы. Я правда необычная невеста. Ведь нашла прекрасное платье, там где его не должно было быть.

Нас возил Сашкин друг. Параллельно он решал по телефону производственные проблемы, втягивал Сашку в споры про каких-то мудаков, сделавших неверную смету, совал ему свой телефон, чтобы жених поговорил с каким-то Толяном, который ну вообщееее не прав. В тот момент Сашка работал совместно с друзьями. Возможно, ему нужно было поговорить с неизвестным мне Толяном. Но сомнительно, что разговор не мог подождать другого дня. Я ехала в облаке мата и шансона. И думала в миллионный раз: зачем мне все это?

***

Сашка не звонит. Я вытаскиваю себя на прогулки. Дышу воздухом августа. Заставляю себя гулять, грызть яблоки и творог. Я забрала у мамы два зуба. Разрушились после родов. Поэтому боюсь потерять свои и давлюсь творогом, который с детства не люблю.

Чем мне ещё придётся давиться, чтобы выжить?

Почему Сашка меня разлюбил? Ведь клялся в любви, каждое смс было полно нежности. К чему были эти слова?

Мы познакомились, когда я рассталась с дедулей. Пошла, как всегда, на просторы Интернета. Тысячи сообщений, бесполезных переписок. В субботний вечер мне написали сразу двое Саш. Один предложил ехать к нему, другой – посидеть в кафе. Первый пошёл в бан, со вторым мы встретились. Мне понравились его руки, длинные, сильные пальцы. К слову, на встречу он приехал выпивший. Меня это напрягло, но успокоила себя, вечер, суббота, многие выпивают. Как всегда нашла оправдашку. Он что-то рассказывал о работе, а я всё смотрела на эти чудесные кисти, идеальной формы пальцы, ногти. И подумала, что он наверное, неплохой любовник, но не настолько хорош, чтобы стать мужем. Пророческая мысль, блин.

Он отвез меня домой на такси, целовались на заднем сидении и у подъезда. Прекрасный поцелуй. У меня всё кипело внутри. Готова была утащить его к себе домой. Сдержалась, я ж порядочная. Но на следующий день после кафе под предлогом "посмотрим у меня кино", оказалась у него. В холостяцкой берлоге, запущенной до крайности. Мы до утра не вылезали из постели. Не знаю, как эта древняя кровать не развалилась тогда и в последующие месяцы страстных ночей, дней.

Потом случился разрыв. Он меня ударил, приревновал на вечеринке к другому парню, с которым мы общались на тему путешествий.

Я вышла покурить на крыльцо базы отдыха. Сашка стоял там на взводе и пьяный.

–Ты чего тут один? – спросила я, тронув его за плечо. И получила пинок в лодыжку.

–Не стыдно тебе, блядина поганая, сидишь, заигрываешь с этим дрищем.

Я молчала. Ее знаю, как реагировать, когда тебя пинают.

–Че заткнулась? Я из-за тебя выгляжу придурком!

В живот мне уткнулся его кулак. Не особо сильно, чтобы закричать от боли. Но достаточно, чтобы закричать от страха. Я кричала. На крыльцо дома вывалилась толпа людей. Лена, храбрая бесшабашная девчонка, которая как-то сразу мне понравилась, плеснула мне в лицо воду. Я перестала орать. Плохо помню дальнейшее, умывалась в ванной, Лена держала мне волосы, потом увела курить на крыльцо, сказала, глядя в сторону:

—Уходи от него. Ударил раз, ударит и второй.

Я уехала тогда на такси, отдав последние деньги веселому мужичку на “Шестерке”. Отчетливо помню жгучее чувство стыда перед собравшимися людьми. Что подняла крик, что рыдала. Вынесла сор из избы, испортила праздник. Хотя вообще-то стыдно должно быть Сашке. Но нет, он остался на тусовке, накачивался дальше вискарем. Как ни в чем не бывало. В тот момент я поняла жертв, которые молчат годами. Им просто стыдно, что их бьют или насилуют. И страшно кричать и рассказать всем про свою беду. Ведь это ж такой позор.

Откуда эта мысль и в наших головах? Стыдно быть жертвой. Надо быть сильной. Тупейшая стратегия. Нет, не стратегия. Жизненный опыт, впитанное с молоком матери, генетически заложенное “Бьет, значит, любит!” Доля наша женская такая – это туда же. В копилочку жертвенности и женственности.

Сашка тогда объявился, стоял на коленях у двери. Прямо в подъезде. Я его впустила в квартиру. Почему? Было опять-таки стыдно, что подумают соседи, если увидят это этот театр одного актера. Он хватал мои ноги, пытался поцеловать ступни, я твердила, задыхаясь от ненависти: “Уходи!” В какой–то момент стало страшно, а если он меня убьет? Но он ушел тогда. Но не сдался, писал смс, посылал букеты цветов.

Я сдалась. Простила? Не знаю. Почему сдалась и вернулась? Потому что дура. Полная. Сейчас и правда стала полной. Плюс 20 кило.

***

Я села на лавочку в парке. Ноги уставали, отеки и прочие прелести беременности. Не спасает даже бассейн и йога. Я уж молчу про курсы для беременных. Какой черт меня туда принес? Страх. Родов, беременности и материнства в целом. Хотелось все знать, как оно будет, как решить вопросы. Как родить. И все эти фразочки: “миллионы рожают, обычное дело” не работали. Мне всегда была противна массовость, все под одну гребенку, в жопу индивидуальность.

Я пришла на курсы. Дежавю, как тогда, у психологини. Сидит кучка девчонок, “мудрая” наставница запугивает трудным процессом вынашивания дитя и описанием родовых мук. Ей бы сценарии для триллеров писать. Больше б зарабатывала. На лицах некоторых слушательниц появился ужас, кто-то начал гуглить про платные роды, ведь в бесплатном роддоме тебя бросят на каталке в коридоре. Слава богу есть отличный способ избежать кошмара – регулярно посещать занятия, научиться правильно дышать, силой мысли раскрывать таз и матку. И тогда родишь, как мать Будды – с песней на устах, малыш сразу пойдет, и под его ногами будут расцветать лотосы.

Гормоны, тревожность и страхи сделали свое дело. Я хотела стать буддоматерью, а не подохнуть в роддоме в руках акушеров-убийц. Пик-пик, введен пин-код карты, я постоянная слушательница курсов.

Вспомнила рассказ мамы про мое появление на свет. Ее обматерила похмельная санитарка. Ибо мама потеряла тапки из клеенки, выданные в роддоме. Измотанная врач убежала на другие роды, посчитав, что у есть еще пара часов до моего выхода. Но я торопыга. Родилась за 10 минут до полуночи. Мама сокрушалась, мол вот родилась в понедельник, не дотерпела до вторника. Будет невезучая, как в песне про остров невезения, заселенный неудачниками, рожденными в понедельник. Что ж, проклятие рожденных в первый день недели меня регулярно настигает.

Мама рассказывала:

– До сих пор помню практиканток, которые поняли, что все, головка появилась. Одна из них ахнула: “Бля, че делать-то, Ирина Ивановна в операционной, там сложные близнецы идут”. Другая взяла меня за руку, глядит красивыми черными глазами из-под шапочки и говорит: “Не боись, все будет хорошо”. Они вдвоем тебя приняли. Когда пришла врач, то не поверила, что эти молодухи уже держат на руках орущего младенца. Приходили потом в палату, говорили, что даже выпили после смены за первого принятого ребенка.

Вот так я стала для кого-то первой. Говорят, что женщины всегда помнят имя своего первого мужчины. Интересно, помнят ли акушерки своего первого новорожденного?

Коллега Галя рассказывала, как после трудных родов, она отрубилась. Места не было в палате, ее оставили почему-то в операционной на каталке, накрыв простыней. Была ночь, оставили гореть тусклую лампу. Пусть поспит человек. Хотели как лучше, получилась прекрасная байка. Галя проснулась на каталке, в полутемном помещении с белым кафелем на стенах, накрытая простыней. Подумала, что ее увезли в морг. И начала истошно орать: “Я живая, не хороните меня!” Смех и грех.

****

Муж не звонит и не пишет. Ему все равно. Мне больно. Поможет ли в родах изученная дыхательная техника, прослушивание Моцарта и йога? Как быть дальше, как растить ребенка одной? Моцарт тут вряд ли пригодится.

Сашка всегда гордился своей работой и презирал мою. Он был начальником производства. Звучит гордо, на самом деле сидишь в цехе, командуешь толпой работяг, большинство из которых рукожопы и лентяи. Поэтому Сашка сам брался за инструмент, за краску и за монтаж. Он умный парень. Сам освоил несколько программ, хороший инженер. Без всякого образования. Самоучка. Может пахать сутки. Он любит свою работу. Ему интересно. Это редкость. Я б даже сказала, счастье. Но один момент портит все. Ему не платят. Стабильно кидают. Даже друзья, у которых он работал полгода. Ситуация стабильна: он пахал как папа Карло, все сделал, все довольны, Санек -молодец, куда ж мы без тебя, но вот такая сейчас проблема, денег нет, мы потом тебе заплатим. Потом не наступает никогда.

А Сашку жизнь ничему не учит. У следующего работодателя он также не подписывает договор, ибо, “нафиг я буду платить налоги, кормить дармоедов из госдумы.” Дармоедам ничего от Сашки не перепадает. Впрочем, ему самому тоже перепадают крохи, либо вообще ноль. Обещанных денег он не видит. Без договора нет разговора, без бумажки ты какашка.

При этом Сашка презирает мою работу:

—Ты – офисный планктон, на перебирание бумажек много мозгов не надо. То ли дело мне надо столько всего знать и понимать. Знаешь как башка иногда пухнет, как я устаю?

Бесполезно объяснять, что от бумажек, в которой тонны информации, башка тоже пухнет. И устаешь от информации и людей не меньше, чем от физической работы. В этом Саня похож на мою бабушку. Та всегда презирала любой труд, кроме физического. Как-то смотрели с ней по телеку про нобелевскую премию. Услышав сумму премии, бабушка долго материлась

– Как можно такие деньжищи выдавать ни за что? Че он там сделал? Какую-то книжку написал, че их не писать-то, разве это работа. Ты бы попробовал лопатой помахать!

Как-то я имела неосторожность сказать, что соседка тетя Нина прекрасно выглядит для своих лет.

– Че она, выработалась? Всю жизнь на жопе ровно просидела в бухгалтерии. Ей бы, как мне повкалывать, сдохла б давно.

Больше, чем людей интеллектуального труда, бабушка ненавидит артистов. “Да я б ей даже двойку не поставила!” – негодовала она, смотря “Утреннюю звезду”. По ее авторитетному мнению, ни один из участников не был достоин победы. Но самые недостойные работники – современные артисты, “прошмандовки”, которые дрыгаются на сцене. За песенки и танцульки вообще грех хоть копейку давать, а они мильонами ворочают.

Какие разные ценности могут быть у людей. Даже в одной семье. Мамина родня – сплошь интеллигенция, педагоги, инженеры. Полки ломятся от книг. Главное – мозг. Папина семья – от сохи, главное, чтоб был огород, куры. Главное – желудок. “Брюшко не набьешь, так и жить незачем”. И хороший урожай картохи – главная цель. Узнав, про мое замужество, первое, что спросила бабушка: “А картошку твой муж копать умеет?”

Как мои родители, такие разные люди, просто противоположные, смогли прожить тридцать лет, что их свело? Противоположности притягиваются? А что свело меня с мужем? С ним не надо было тянуться, расти, и шагать на цыпочках. Была уверена, что настолько выше его, шикарна и недостижима, что он молиться на меня будет, на руках носить, благодарен по гроб жизни, что такая королева на него взглянула. Собственно, не он один был выбран по такому принципу.

В юные годы я устала тянуться и выворачивать мехом наружу перед товарищами, которые были “выше меня”, богаче, сильнее, успешнее. Прыгала перед ними, как Моська на задних лапах. Смотри, смотри, я хорошая, я еще вот так могу и вот так, ну же, снизойди до меня. Снисходили. И понимали, что снизошли. Поэтому не уважали, оскорбляли, наслаждались, играли и выбрасывали. А как еще можно с Моськой поступить? Не брать же ее в свой дом, чтобы заботиться и с радостью ждать щенков.

Устав быть Моськой, решила перейти на другую сторону – выбирать тех, кто перед тобой на задних лапах. Захотела – косточку кинула, за ухом почесала. Мечтала о собачьей преданности в свой адрес. Оказалось, что Моськой быть никто не хочет. Могут и цапнуть больно и облаять, а то и вообще загрызть. Чувствуют надуманное превосходство. И не прощают, сбрасывают с вершины, фейсом в асфальт.

Не удалась ни одна из стратегий. Как говориться, на цыпочках долго не простоишь и на корточках неудобно. Будь своего роста. Но я не встречала мужчин моего роста. Возможно, такого просто не существует.

****

Рядом со мной в парке села бабуля. От нее веяло спокойствием, добротой. Такие редко встречаются. Как нужно прожить жизнь, чтобы не озлобиться и не сломаться? Да просто, чтобы находить в себе силы и желание встать утром и пойти гулять в парке, а не залипнуть в телике. Мне кажется, я в старости буду ненавидеть всех, сидеть дома сутками и выскакивать в подъезд, орать на соседей, что громко хлопают дверью и стучат каблуками.

Как то давно мы с подружкой Сонькой снимали квартиру и регулярно получали нагоняи от такой вот бабки. За громкий стук каблуков, за то, что премся в лифт, хотя могли бы и пешком подняться. Огромную ненависть у нее вызывали немытые полы в общем тамбуре. График дежурства болтался на двери тамбура. Мы частенько упускали свои дежурные дни. Бабка терпела строго до 20:00 и начинала стучаться с вопросом почему пол еще не мыт. Как-то раз подруга вымыла пол, но бабка все равно пришла.