Быть

Если всё бессмысленно, то почему ты существуешь?

– Ты никогда не узнаешь, почему всё так устроено. Сомнение лежит в основе существования. Сомнение во всём, что окружает. Оно бесконечно толкает к поиску. Поиску пресловутых истин: кто мы, откуда мы, таков ли мир, каким мы ощущаем его, правильный ли выбор я делаю, к чему всё это происходит?

– Тем интереснее быть здесь.

Не зная бед, не зная горя, потерь, тоски, печали, зла

Ты не живёшь, моя душа, ты полностью мертва

Июль 2021

Пустота

Я села на подоконник и посмотрела на небо. Сегодня такой солнечный и жаркий день, но ветер его успокаивал, делал легче. Я включила музыку и закурила. «Инсульт». Мне чаще всего достаются пачки с инсультом. Думаю, он может быть у меня. Но не сегодня. Сегодня очередной день моей жизни без тебя. А ещё вчера ты был со мной. Гладил моё лицо и трогал руки. Целовал мою шею, касался груди. Сегодня я лишь вспоминаю об этом.

Внутри тонна сомнений. Они давят. Я так люблю тебя, но мне так сложно расставаться каждый раз. В этот раз особенно. Не знаю сколько ещё я смогу жить так. В разных городах.

Ты зовёшь меня переехать, но я боюсь. Боюсь, что ничего не получится. Боюсь, что даже если я перееду, то мы расстанемся, что ты разлюбишь меня, устанешь от моего характера и уныния.

Я часто вспоминаю бывших и прошлую жизнь. Точнее прошедшую. Бывшего мужа, бывшую любовь. Почему всё кончается? Я хочу верить, что на этот раз всё совпало. Мне кажется, я нашла родственную душу. Но и родственной души можно лишиться. В один момент.

***

Мы познакомились в очень странный период моей жизни. Но все периоды в моей жизни странные. Я – странная. Мы познакомились после моей выписки из психиатрической больницы. Я была накачана антидепрессантами, была счастливой и непринуждённой, мы так много общались, жаль, что онлайн.

Как сейчас помню тот день. Я хотела выпить тридцать таблеток «Кветиапина». Сидела на кухне и ревела. Тридцатое апреля. Я написала бывшему мужу, что хочу вернуться, что мы можем ещё раз попробовать, можем создать семью, родить детей… Он сказал, что хотел бы верить мне, но больше не верит. И правильно делал, ведь я не верила самой себе. Да и сейчас не верю.

***

Я так сильно скучаю по тебе. Так сильно, что кажется, мне не вынести этого и я хочу всё прекратить.

Так было несколько раз, когда я хотела покончить с собой. Мне было так больно, что я была готова убить себя, лишь бы этого не чувствовать. Этой абсолютной боли, от которой нет спасения. Вот и сейчас моё сознание хочет разорвать эту связь, лишь бы не чувствовать этой пустоты без тебя. Этой страшной темноты внутри. Ведь если тебя не будет вовсе, то и боли не будет вовсе. Но я так сильно люблю тебя.

Возможно, я когда-то любила также. Также сильно, но по-другому. Возможно, я вовсе не умею любить, ведь я эгоистка. Я хочу, чтобы ты принадлежал мне. Не родителям, друзьям, книгам, музыке, прошлому. А только мне всецело.

Я хочу, чтобы у нас с тобой не было прошлого. Но оно есть. И оно настигнет меня. Уже настигает. Твоё и моё.

А может тебе остаться со мной?

И, может, тогда мы вернёмся домой.

Холодную ночь приносит закат,

Я буду ждать там, где был тебе рад

Сентябрь 2018

Упоение

Я ехала в автобусе, задыхаясь от волнения. Я училась шесть лет и теперь буду той, кто учит. Удивительно, что мне досталось это место. Удивительно, что именно мне позвонила преподавательница с нашей кафедры и предложила сходить на собеседование в колледж. И более всего удивительно то, что меня взяли!

Почти два месяца перед началом работы я только и делала, что рассказывала друзьям, родственникам и знакомым, что теперь я – преподаватель философии! Как же потрясающе звучит это сочетание. Мне всего двадцать четыре, а я преподаватель философии.

Колледж открыл мне свою душу, свою сущность, и я сделала то же самое. Два следующих года мы безусловно любили друг друга. Я любила работу, любила студентов, не совсем любила коллег, но были и такие, которых искренне полюбила. Да и сейчас, спустя время, тоже люблю.

Вот, например, единственный мужчина на нашей кафедре. Преподаватель истории. Думаю, у нас даже могло что-то получиться, не будь я замужем, и не встречайся он вот уже пять лет с преподавательницей географии. Но мы стали отличными друзьями. Два невротика, ноющие друг другу о том, как тяжко жить с неврозами. «Как быть невротиком и всё равно наслаждаться жизнью». Вечный вопрос.

Два года в колледже. Один развод. Одна влюблённость. Одна любовь. Два половых партнёра из числа моих студентов. Одна попытка самоубийства. Три психотерапевта. Одна госпитализация в психбольницу. Пандемия. Карантин. Несколько вынужденных взяток. Увольнение. Два года в колледже.

Первого сентября я ехала в автобусе и не представляла, что всё обернётся драмой в лучших традициях российского независимого кино. Звягинцеву, Быкову и Гай Германике такое снилось, но не точно такое.

Когда-нибудь я обязательно напишу об этом книгу и по ней обязательно снимут фильм.

Я ехала в автобусе. Первое сентября. Я надела синий костюм, классические бежевые лодочки, сделала укладку и макияж. Костюм подчёркивал мою фигуру. На меня смотрели и мне это нравилось. Я себе очень нравилась, гораздо больше, чем сейчас.

Я познакомилась со своей группой. Познакомилась с коллегами. Пребывала радостном возбуждении.

После праздника за мной приехал муж и мы отметили мой первый рабочий день шаурмой и кофе. Я была счастлива.

***

– Я хочу развестись.

– Ты с ума сошла? Мы собрались покупать квартиру, накопили на первый взнос, я хотел всю жизнь быть с тобой. Я представлял нас старыми в креслах-качалках на берегу моря. Старыми и счастливыми.

– Я тебя не люблю. Я никогда тебя не любила.

– Ты встретила кого-то? Встретила, я знаю.

– Я влюбилась, но я ухожу не к кому-то, я ухожу от тебя.

– Уходи!

– Прости меня.

– Проваливай к чёрту!

Уходить от человека, даже от нелюбимого, трудно. По-настоящему тяжёлое решение. Это решение я принимала все пять лет совместной жизни вне брака и год в браке. Такое перманентное состояние «хочу уйти». Я замечаю его за собой уже давно. «Хочу уйти». Из дома, с работы, от человека, из жизни. Интересно, у философов или психоаналитиков есть подходящий термин? Человек играющий, бунтующий, а теперь есть уходящий. Даже не так – убегающий. Человек убегающий, приятно познакомиться.

Я собрала свои вещи и ушла. «Когда придёт октябрь – уходи». Всё по Вашим заветам, Иосиф Александрович. «По сторонам презрительно гляди». Простите, пока не умею. А вот мой бывший муж умеет, он теперь только так и смотрит на меня. Презрительно. А жаль, зла я никому никогда не желала.

В ту осень начался особенный этап жизни. Он закончится через три года.

– Добрый день. Меня зовут Елена Сергеевна и я ваш преподаватель философии.

Всё начиналось с этого. Со знакомства. С улыбки. Со взгляда. В меня влюблялись, и я влюблялась в ответ.

Высокие моральные принципы не позволяли мне переходить черту. Я наслаждалась возможностью невинного флирта и предавалась мечтам о любви.

And then she’d say it’s OK

I got lost on the way

But I’m super girl

And super girls don’t cry

And then she’d say it’s alright

I got home late last night

But I’m super girl

And super girls just fly

90-е

Детство

Резвая девчушка скачет по дорожкам, поёт песенки о том, как ветер с моря дул и очень любит сладости и кошек. Хорошая и счастливая девочка, любимая всеми, немного избалованная, как и все любимые дети. Дитё, которое не ругают за слёзы и жалеют. Покупают кукол и мягкие игрушки и читают перед сном сказки. Гладят по спинке и заплетают косички.

Так было до переезда в Россию.

Стеснительный ребёнок боится попросить воды в доме своего крёстного. Боится отпроситься в туалет в начальной школе. Боится плакать, потому что будут кричать. Перед сном видит на стенах чудовищ и висящие гробы между деревьями. Часто плачет от обиды. Кричат. Плачет сильнее. В глазах появилась перманентная грусть.

Так стало после переезда в Россию.

Я родилась в 1994 году, в Канте. Кант – это небольшой городок в Киргизии, и в переводе на русский означает – сахар. Ничего общего с Иммануилом Кантом не имеет. Родилась в семье детей. Маме было 19, папе 18. Родилась от большой любви. Но, так уж повелось, что часто большая любовь заканчивается трагично.

В 1998 году мы переехали в Россию.

В 1998 году начался конец чего-то значительного. Начало чего-то значительного.

Сначала мы жили с бабушкой и дедушкой – родителями папы, потом стали жить отдельно. Все всегда ругались. Мама с папой. Бабушка с дедушкой. Папа с бабушкой. Мама с бабушкой. Я плакала. Что мне оставалось.

Как-то очень незаметно мама стала пропадать на время, я часто жила с бабушкой и дедушкой. Они любили меня, как умели. Бабушка кричала и требовала, чтобы всё было так, как она хочет. Дедушка не работал с сорока пяти, занимался дыхательной гимнастикой и покупал мне шоколадки с пенсии. Бабушка работала, редко обнимала меня, но всегда покупала книги и вкусно кормила. А ещё у меня был кот Пушок. Он скрашивал мои грустные дни в доме, который никогда им не был.

***

– Ленуша, просыпайся скорее. Там такое!!!

Мне три. А маме двадцать два. Она моложе меня настоящей, и красивее меня. Я не видела женщины красивее и добрее.

Мама ведёт меня по тропинке от дома к сараю. Я слышу писк. Это котята!

– Смотри, нам подкинули котят. Правда хорошие?

– Мама, мы их оставим себе?

– Конечно, солнышко.

Вот так появился первый в моей жизни брошенный кот. Чёрный Бонус. Мой друг и моя кошачья любовь. С Бонуса началась длинная история.

Котят отобрали у мамы-кошки. Моя мама-кошка ушла сама. Ушла навсегда, когда мне было шесть. Но у меня были кошки. А ребёнок без кошки, всё равно что взрослый без мечты. У всех детей должны быть кошки, а у всех взрослых должна быть мечта.

В полуночном сумраке фонарь

Светит лампочкой своей.

Мама, ты меня не отпускай.

«Отпустила». Навсегда теперь

Июль 2021

Внутренний ребёнок

Сегодня вечером написала сестра. Она пишет редко, но нам всегда есть о чём поговорить. Всё потому, что у нас было общее детство и ещё наши отцы из одной семьи. Сестра написала о том, что у неё очень много проблем с самооценкой из-за неправильных действий моего крёстного. И решила в знак протеста покрасить волосы в розовый цвет. Вот так, в двадцать пять лет наши ещё живые внутренние дети решаются на бунт. Волосы в розовый, татуировки, алкоголь, курение и прочие процессы – деструктивные и не очень.

Курить я попробовала в одиннадцать, на постоянной основе начала в четырнадцать. Курю половину жизни. Алкоголь стала употреблять в тринадцать. В восемнадцать стала пить меньше. Зато покрасила волосы в красный. А курить просто люблю – очень эстетично.

Сестра моя попробовала курить в девять вместе со мной. Но её отец – мой крёстный, отбил ей желание курить навсегда. Мой же отец гораздо мягче и не стал отбивать этого желания у меня. Теперь мы курим вместе.

Думаю, я смогу бросить лишь ради здоровья будущего ребёнка, если такое со мной когда-нибудь случится. Но я в этом не уверена. Ведь я не знаю, чего хочу, и даже не знаю, кто я. А у ребёнка должны быть ориентиры. Стать ориентиром для моей дочери или сына – это желание у меня есть всегда, ведь у меня такого ориентира не было. Он исчез в шесть лет. Просто пропал в пустоте дней и лет.

Завтра пойду на сеанс к психоаналитику, снова буду рассказывать о своём детстве и о том, что сильно ревную молодого человека ко всему и вся. Особенно, к бывшей девушке. Это чувство отравляет меня.

***

– Знаешь, мне опять снился дурацкий сон с твоей бывшей.

– Эх. Я ведь даже повлиять на это никак не могу.

– Да, ты уже повлиял, сделал всё, что мог, особенно, когда переписывался с ней в апреле, вспоминая «тёплые деньки» и «прогулки под звёздами».

– Да я уже миллион раз извинился, я уже раскаялся, ну хочешь, я разобьюсь о стену, а? Хочешь?

– Да ничего я не хочу. Я хочу не чувствовать этого, хочу не знать ничего этого.

– Я тебя люблю, слышишь.

– И я тебя.

Наши окна ближе, но я не вижу тебя

Октябрь 2019

Быть?

Веки никак не хотели размыкаться – им не давал слишком яркий свет. Так ярко. Я подумала, что уже нахожусь по ту сторону добра и зла. Но приятный, томный, мужской голос казался совершенно земным:

– Ну что, Елена Сергеевна, зачем нажралась? А?

– Хм… Жизнь в России, знаете ли, как тут не нажраться.

Он улыбнулся. Я поняла это по изменившемуся голосу. Он стал ещё приятней.

– Так. Учимся, работаем?

– И учимся, и работаем.

– Ну вот! Молодец какая! И работа есть, и учишься, зачем тебе умирать приспичило?

– Сказала же – жизнь в России. Кого хочешь в гроб загонит.

Он смеялся. Смеялся и держал меня за руку. На руке было обручальное кольцо. Эх. А я уж понадеялась, что такие нежные руки свободны.

– Где работаешь, где учишься?

– Работаю в колледже, учусь в аспирантуре.

– Кем работаешь?

– Преподавателем.

– Ничего себе! Что преподаёшь, Елена Сергеевна?

– Философию.

– Всё понятно. Философы – что с вас взять.

Он был не один. С ним был его коллега. Форма им очень шла. Стройные, молодые, симпатичные. Мне всегда нравились мужчины в форме.

– А можно вопрос?

– Конечно, Елена Сергеевна. Задавай.

– Зачем вы здесь?

Поначалу я просто отвечала. Мне нравилось отвечать на их вопросы, ведь они были о моей жизни. Всегда любила, когда расспрашивают о моей жизни. Тщеславие.

– Статья 110 УК РФ. Доведение до самоубийства. Мы должны проверить всё. Работа такая.

– Понятно.

Они попрощались и ушли. Я заплакала. Плакала я в тот день много.

Меня выписали в этот же день. После бесед с главврачом, психиатром, наркологом, психологом. Даже на учёт не поставили. Подруга сказала, что я очень везучий человек. Во-первых, потому, что не умерла. Тут я бы поспорила о везении, конечно. Во-вторых, потому, что не поставили на учёт и не сообщили на работу. Тут спорить не буду. Не хватало ещё, чтоб на работе обсуждали мою психическую неустойчивость.

– Елена Сергеевна, зачем же вы так.

Психиатр – женщина за тридцать. Довольно приятная.

– Да я переборщила просто с таблетками. Так бывает.

– Ну конечно. Бывает. А причина такой неосмотрительности?

– Да нет причин.

Говорила я очень уверенно. На подушку капали слёзы, голос дрожал.

– А всё-таки, может расскажете. Несчастливая любовь?

Вот сука-любовь! Этот вопрос она задавала каждой первой девочке, девушке, женщине, да и мужчине тоже. Нет, я не знаю этого наверняка, но я знаю. Несчастная любовь – самая распространённая причина, если не самоубийств, то попыток точно. Особенно, у женской части. Особенно, у таких психичек, как я.

– Да. Она самая. Несчастная любовь.

Я решила не скрывать от неё истинную причину моего обжорства таблетками, ведь она и так всё знала.

– Ну, что случилось?

И я рассказала ей.

Прости, мне придётся убить тебя,

Ведь только так я буду знать точно,

Что между нами ничего и никогда

Уже не будет, возможно

Январь 2019

Влюблённость

17 января. Первая пара. Начался второй семестр в колледже.

Первый семестр был эмоционально тяжёлым. Всё-таки отсутствие опыта, новый коллектив, проблемы с субординацией (и у меня, и у студентов), моя чрезмерная доброта, всё это вызвало немало ощутимых проблем и убило тысячи моих нервных клеток. Добавьте сюда развод, переезд на съёмную квартиру, секс с лучшим другом бывшего мужа, к тому же женатым, несостоявшуюся влюблённость и та-дам! Моя подружка решила прилететь ко мне весной на ПМЖ. Но о приезде сообщила ещё зимой. Надо было ей зимой сказать, чтоб валила к чёрту, но что-то я пропустила момент её звонка. В общем до депрессии оставалась пара месяцев, а пока. Пока я пыталась наслаждаться жизнью и работой.

Первая пара, новая группа. Да ещё и студенты экономического отделения поменялись на студентов с электротехнического. И это перемена была масштаба оренбургских степей. Бездонных, просторных, удивительных.

Ребята с электротехнического были интеллектуальнее, осмысленнее, прекраснее. С самой первой пары я поняла, что обязательно в кого-нибудь влюблюсь. Непременно. С первой пары поняла. На второй влюбилась.

Светлый мальчик с карими глазами и нездоровой худобой. Зашёл в кабинет на третьем этаже и моё сердце забилось быстрее. Светлый мальчик с красивыми скулами. И чудной улыбкой. И чудными глубокими глазами.

Ты сел напротив меня и мне было трудно вести эту пару, ведь чудные карие глаза держались на мне полтора часа. Смотрели на мои губы, когда я говорила и когда я молчала. Смотрели на мои руки, когда я жестикулировала. Смотрели в мои глаза. Я чувствовала какую-то непонятную и немыслимую, иррациональную силу, как будто между нами протянулись ниточки. Красная ниточка от руки к руке, жёлтая ниточка от шеи к шее, белая верёвка от талии к талии. Я была не против привязать себя к тебе.

В тот же вечер ты нашёл мою страницу в контакте и написал. Я сразу подумала, ну или мне хотелось, чтобы так было, что вопрос о книге и библиотеке, в которой её можно взять, всего лишь предлог, чтобы начать общаться неформально. Несмотря на моё огромное желание этого, я не торопилась развивать что-то большее, чем формальное общение преподавателя со студентом. Да и моя скромность/неуверенность/высокие моральные принципы/стереотипы, а может банальная трусость мешали переступить черту. А может надо было это сделать. Но нет, раз не сделала.

– Добрый вечер, Елена Сергеевна.

Сердечко забилось часто. Дыхание сбилось. Я влюбилась.

– Добрый вечер. Чем обязана?

– Я хотел у Вас спросить, где можно взять книгу «Убить пересмешника»? У Вас её нет, случайно.

– Нет, к сожалению. Но Вы можете пойти в библиотеку Крупской, там точно есть.

Я не поленилась и заглянула в электронный каталог библиотеки, поверяя наверняка.

– О, спасибо большое. Схожу обязательно.

– Да всегда пожалуйста.

– А в общем, можете посоветовать что-нибудь почитать?

– Да, конечно. С удовольствием.

В тот вечер мы переписывались около трёх часов. Ты рассказывал о своей бессоннице, тревожности и неуверенности в себе и своих способностях. Я рассказывала о своих страхах и проблемах с ментальным восприятием действительности. Мы говорили друг другу о любви (не к друг другу), музыке и ещё миллионе тем. В тот вечер и во многие последующие мы отчаянно стремились поговорить друг с другом, честно, предельно честно. Я назвала это «ночными разговорами» и сказала тебе, что когда-нибудь обязательно напишу книгу о них. Ты сказал, что это будет классно. Правда, здорово, а?

Через пару недель с момента нашего знакомства у тебя появилась девушка, а я спала с лучшим другом бывшего мужа.

Влюбляясь снова навсегда,

Ведь первая любовь – последняя любовь.

Другими стали. В новой роли.

Построим наши города

На пепле старой (новой?) боли

Июль 2021

Духота

Спина обгорела – печёт. Чувствую себя варёной капустой. Тушёной или тухлой. Ты снова с друзьями, я снова жду, когда ты напишешь. Пишешь ты не часто, отвечаешь редко. Мне досадно. Звонишь – отключаюсь, ибо иди ты к чёрту. Купила афобазол, завтра начну пить. Надеюсь, что поможет убрать хотя бы некоторую тревожность и нервозность. Или я сожру себя, ну или тебя.

Мне так не хочется, чтобы ты там развлекался без меня. Мне почему-то эта мысль не сильно выносима. Эгоистично. Некрасиво. Нехорошо. Но вот так.

Психоаналитик говорит, что это всё от того, что моя мать ушла от меня и я боюсь нового ухода и страданий от этого. «В детстве вы не могли испытывать такие сложные эмоции, а теперь на схожие ситуации у вас триггерит». А ещё из-за ухода матери у меня есть: неконтролируемая ревность, желание постоянного контроля, психоэмоциональная неустойчивость и прочие радости жизни.

Радость жизни. Я стала слишком редко её испытывать. Чаще ощущаю тревогу, беспокойство, раздражение, уныние, тоску, грусть. «Афобазол – ты сильнее стресса». Взрослая жизнь – стресс сильнее тебя.

Утром поехали с друзьями на пляж. Впервые за неделю испытала приятные эмоции. Поняла, как мне необходимо море, запах хвои и пропитанный покоем влажный воздух. Увидела на пляже интересного парня. Он стоял под солнцем с закрытыми глазами и держал руки в медитативной позе. Лицо выражало благость. Если бы тебя не было, я бы непременно с ним познакомилась. Хотя бы для того, чтобы научиться этой благости. Стоял он так часа два-три точно. Моя благость выражалась в хохотушках с Беллой, курении и грушевом сидре. Тёплый, мерзкий, но что поделать. Сидр.

Мне было приятно оставаться с Беллой вдвоём, давая её родителям возможность недолгого наслаждения друг другом. Ещё и всем казалось, что она – мой ребёнок. А оказывается, это очень круто выглядеть в глазах других матерью. Все умиляются, улыбаются, машут и делают тёплые лица. Я давно хочу стать матерью. Но просто пока не сложилось. Я родила бы, будь у меня уверенность, что я смогу обеспечить ребёнка сама, и дело тут не только в вещественной составляющей. Я не вывезу одна эмоционально. Мне нужна опора, хоть я и прикидываюсь очень самостоятельной и ни от кого независящей. Я очень зависимая. От тебя особенно. Не знаю, плохо это или вполне сносно. Наверное, только время покажет, что да как.

Время странная штука. Лечит царапины, которые саднят. Сглаживает шрамы, оставляя их. В моей голове живы все воспоминания. О нём, о бывшем муже, о тебе, о твоём прошлом, настоящем и будущем. В будущем я не вижу нас вместе. Мне кажется, наши отношения начались, чтобы закончиться. Я впервые уверена в конце, а раньше я была уверена в вечности.

Вечность и конец – всего лишь стороны одного и того же процесса. Одно перетекает в другое. И так будет всегда.

Думай не долго,

У тебя мало времени

На то, чтобы тонуть

И нельзя никак захлёбываться.

Мы – это море

И солёная вода,

Мы – это истории

Льются вниз по волосам

Ноябрь 2019

Конец

Прошла неделя. Несносная неделя. Возможно, я подвергла свой организм стрессу. Возможно. Точно. Тридцать таблеток анафранила, пятнадцать цетрина и бутылка красного вина. Потом токсиколог мне сказала, что антигистаминные спасли мне жизнь, не давая антидепрессантам вызвать отёк. Вот же везучая: из всех лекарств выбрала догнаться тем, что меня не добьёт.

Я всё думаю, может я поступила так бессознательно? Может я не хотела умирать? А что думать. Конечно, не хотела. Конечно, хотела.

Мои противоречивые желания всегда меня пугали. Но это не раздвоение личности, нет. У меня нет голосов в голове, кроме собственного. Но он бывает слишком громким. Иногда мне кажется, что окружающие слышат меня. Или я так погружаюсь в собственный мирок, что начинаю говорить вслух.

Это свойство я ещё в детстве приметила. Топаешь себе со школы и так замечтаешься, что диалог в мыслях вылетает наружу. Уже тогда в моей голове были особые миры. Миры моих грёз, надежд, иллюзий. Мой иллюзорный мир слишком хорош, и я его слишком люблю, да так, что до сих пор с ним не рассталась и убегаю туда, когда вокруг всё перестаёт нравиться. А такое случается не редко.

В октябре этого года разрушились оба моих мира. Реальный и воображаемый. А всё потому, что чуть ли не в первый раз в жизни они совпали. Случилось то, о чём я грезила перед сном. То, чего я очень хотела. Я влюбилась в человека, влюблённого в меня. Грандиозный размах!

Прошло несколько дней и остался лишь прах от всех моих миров. Единственным неразумным решением было оставить оба мира и уйти в иной. Но, я здесь. Я дышу, ем, сплю, слышу, вижу, чувствую. Чувствую, главным образом, боль, но она пройдёт. Всегда проходит и всё возвращается к привычному.

Прошла неделя и мне становилось чуть лучше. Тем более спустя неделю я снова увидела тебя и поняла, что приношу лишь страдания. Что ты не хочешь видеть меня, что я тебе не нужна. Горько. Тускло. Паршиво.

– Я могу приехать к тебе сейчас?

– Зачем? Мы уже всё решили, кажется.

– Я очень хочу тебя увидеть.

– Ты приезжай, если надо. Но ничего нового я тебе не скажу.

– Просто если я не приеду к тебе, то уеду сегодня с кем-то другим, понимаешь? Это будет конец.

– Это и так конец. Лена, пойми.

– Так всё-таки я могу приехать?

– Приезжай. Я тебя не выгоню, конечно же.

И я приехала. Думаю, что выглядела я очень жалко. Ну и пусть. Приехать стоило хотя бы для полного внутреннего убеждения – это конец. Я так хотела тебя поцеловать. Но ты не дался. Дал лишь свои руки. Мы сидели в твоей комнате друг напротив друга и держались за руки – левая в правой, правая в левой. Я надела чёрное длинное платье. Траур по так быстро ушедшей любви.

Ты сожрал каких-то таблеток и тебе стало трудно дышать, ты умолял меня уехать, настолько тебе невыносимо находиться со мной рядом. Спустя какое-то время, наверное, год или больше, я поняла, что ты ещё любил меня и сильно сомневался. Но моё близкое присутствие трудно давалось, ведь решение не быть со мной ты принял в тот самый день. Двадцать четвёртого октября. Когда мой бывший муж с остервенелостью доказывал тебе, что ты превратишься в то же самое, что и он. Что ты будешь страдать, ведь я всем мужикам приношу страдания. Ведь я психичка ненормальная, жаждущая любви из романов. Может, в чём-то он и был прав. Но не во всём.

Я уехала домой около четырёх утра. От ноющей боли в груди не могла уснуть до рассвета. Когда я уезжала, пошёл первый снег. Моей натуре это почудилось очень символичным. Помню я написала «Эту дорожку замело, запорошило, но придёт весна и всё вернётся на круги своя». Ничего не вернулось.

Обійми мене, обійми мене, обійми…

Так лагідно і не пускай.

Обійми мене, обійми мене, обійми…

Твоя весна прийде нехай

Май 2020

Флирт

Ох уж этот Тиндер! Как не беги от него, он всё равно настигнет тебя. Если ты одинока, конечно. Хотя сейчас многие предпочитают красивое слово – свобода. Но начерта мне эта свобода, если: а) я несчастна, б) почти полгода не было секса. Подумав о том, что в моём окружении нет подходящих кандидатов, ни для отношений, ни для секса, ни, тем более, для двух вещей одновременно, я-таки решилась на отчаянный шаг.

Первым интересным кандидатом, пригласившим меня прогуляться в центре города, был дважды разведённый ролевик с татуировкой на руке и голосом, похожим на его голос. Мой друг, коллега по работе, назвал его не то Леголасом, не то Боромиром. Пусть будет Леголас.

Переписывались в Тиндере мы не долго, сразу добавились в соц.сетях. Что в нём меня привлекло? Да, наверное, ничего. Просто хотелось уже с кем-нибудь на свидание сходить, ну или сексом заняться. Хотя не могу сказать, что Леголас мне не понравился. Вполне себе ничего так. Особенно порадовало то, что он пригласил погулять днём и в центре, а не ночью и в лесопосадке. А были и такие.

Леголас был романтиком и размазнёй. Его оба раза кидали его женщины. Ну как женщины. Со слов Леголаса, если их и можно было назвать женщинами, то с припиской – «с низкой социальной ответственностью».

Как порядочная девушка на нашей первой встрече не было ничего. Мы лишь обменялись историями про то, какими мы были раньше весёлыми и как страшно стареть.

Параллельно мне писал и присылал свои фотки в труселях какой-то мажор-футболист. Такие персонажи меня менее всего привлекают. Но я подумала, что прикольно будет заняться сексом в его джакузи. Но после очередной просьбы прислать интимное фото и комплимента по поводу моей сексуальной груди, я решила больше не отвечать ему.

Был паренёк, возомнивший, что я – его собственность, хотя мы не виделись ни разу. «Где ты?», «С кем ты?», «Куда ты идёшь?», «Почему так долго не отвечала?». Я честно думала, что это байки, но столкнувшись с таким человеком осознала – они существуют. Эти несчастные, недолюбленные, неуверенные в себе мальчики и девочки, так отчаянно ищущие внимания и цепляющиеся за каждого. Эх, ведь я тоже такая, кажется. Ну нет. Не такая. Мой уровень интеллекта всё-таки позволяет мне не докапываться до каждого, а уж тем более быть навязчивой до тошноты.

И ещё был молодой человек, совсем молодой – девятнадцать лет. Учился на филолога и играл на гитаре. Милый, и даже наивный. Мне нравилось с ним общаться, ведь наше общение ни к чему не обязывало. Я не испытывала к нему, ни любви, ни неприязни, лишь интерес. Тем более, оказалось, что он дружит с моими студентами. А всё, что связано со студентами и с юностью, для меня закрыто.

И вот, из этих четверых я решила выбрать Леголаса. Спустя несколько недель пожалела, ведь у Леголаса были очевидные проблемы с членом. Такого гигантского члена я не видела. Просто конский.

Мне нужно было срочно с кем-то поделиться впечатлениями. Я позвонила моей подруге в Питер и в подробностях всё рассказала. Смеялись очень долго. Теперь у нас есть локальный мем об огромной стреле Леголаса.

Так и шёл мой двадцать шестой по счёту май. Я скучала по нему.

Давай увидимся во сне,

Я написал тебе стихи

О том, как я люблю тебя,

О том, как любишь меня ты

Апрель 2020

Жертва

Квартира высосала из меня все силы. Я ждала успокоения, а нашла лишь истощение. Неужели она опять вернулась? Привет, моя вечно приходящая спутница. Привет.

«По указу губернатора от 17.03.2020 №112-ук «О мерах по противодействию распространения в Оренбургской области новой коронавирусной инфекции» необходимо соблюдать режим самоизоляции».

Даже и помыслить не могла, предположить на мгновение, что наш мир так изменится. Каждый день, просыпаясь на работу, я мечтала не идти на неё. Каждый день надеялась на коллапс, ураган, наводнение, попасть в аварию и сломать ногу, но лишь бы не выходить из дома. Бойтесь своих желаний.

Прошла неделя. Неделя самоизоляции в квартире. Я не разбирала вещи, не мыла пол, не готовила еду. Я просто по-тихому пыталась исчезнуть, закончиться. Это был мой способ ухода от проблем. Или способ проблем избавиться от меня. До сих пор не знаю наверняка. Да и не узнаю.

***

Незнание у большинства людей вызывает страх. Эта эмоция онтологически заложена в человеке. Неспособные объяснить природные явления, они создали богов. С помощью мифов, а потом религии, человек предпринял попытку познать то, чего страшился. Потом мир расколдовали. Постепенно мир стал понятнее. Физика, химия, биология, медицина объясняют нам многое, но при этом каждое новое объяснение порождает ещё ряд вопросов. А первопричина сущего нам так и не известна.

Большинство людей, глядя в бесконечный омут неба не задумываются над тем, откуда всё взялось. Ещё часть людей боится и не понимает: что было до? А что такое до? Отсутствие пространства и времени? Или же существование чего-то неподвластного человеческому разуму? Непостижимого и навсегда исчезнувшего. Или существующего ныне.

Большинство людей страшит незнание. Я же успокаиваюсь, когда окончательно осознаю – я никогда этого не узнаю. Я никогда не узнаю, пытается депрессия сберечь меня или убить, я никогда не узнаю, что было до большого взрыва, я никогда не узнаю, почему любовь возникает к определённым людям и почему она никогда не проходит, если появляется. Мне думается, что выбор определяет человека. Я выбираю спасение. Я выбираю быть. Я выбираю любить.

А ещё это вопрос веры. «Верую, ибо абсурдно». С каждым прожитым годом, прожитой ситуацией, решённой проблемой, приближаешься к пониманию: ничего не понятно. И ладно.

***

Мне стало сложно засыпать, бодрствовать и в общем – существовать. Поход к психологу казался неизбежным злом.

– Здравствуйте, Елена.

– Добрый день.

– Что у Вас случилось?

– Мне очень грустно. Я часто плачу. Мне сложно вставать с постели. Я, либо не ем, либо объедаюсь. Я не хочу ничего.

– Как давно у вас появилось это состояние?

– В этот раз с конца февраля началось, а в общем, уже несколько лет – каждую весну и осень я испытываю нечто подобное.

Я испытывала нечто подобное несколько лет. Но даже в школе бывали периоды осенней хандры. Обычно, это проходило через пару недель само собой, без каких-либо внутренних или внешних усилий. В университете к хандре добавились сильные головные боли, бессилье и отсутствие причин выходить из дома.

Первым, довольно сильным эпизодом стала осень 2015 года.

***

Мне снова хочется уйти от тебя, я, верно, тебя вовсе не люблю. Но почему не ухожу? Почему мне так страшно сделать этот шаг?

Впервые я почувствовала нелюбовь спустя несколько месяцев, если и было что-то в начале. А мне думается, что не было. Ты любишь меня, это точно. Ты верен мне. Ты всё делаешь для меня. Все говорят, как мне повезло, а я притворяюсь, что счастлива. Мы путешествуем вместе, живём вместе, всегда и везде вместе. Засыпаем и просыпаемся в одной постели, а я мечтаю о любви.

Я хотела уйти от тебя летом тринадцатого, летом четырнадцатого сказала, что нам нужно расстаться. Ты заплакал, мне стало тебя жалко, я не хотела брать на себя такую ответственность. Я сказала, что не уйду.

Осенью 2015 мне стало совсем плохо. Я решила, что пора уходить, или я совсем погибну, не любя.

Каждый раз я отговариваю себя, убеждаю, что всё придёт. Пресловутое «стерпится-слюбится». По совету моих родственников я пошла к психологу.

– Добрый день, Елена.

– Здравствуйте.

– Расскажите, что Вас беспокоит.

– У меня плохое настроение, я часто плачу, мне трудно вставать, я очень хочу уйти от моего мужа, мне кажется, что я его совсем не люблю.

– Вы замужем?

– Не официально. Но я всегда называю его мужем в разговоре с другими людьми.

– То есть Вы настолько в нём уверены, что в голове уже воспринимаете его, как мужа?

– Думаю, что так. Да.

Она сказала мне, что любовь проходит. Что желание спать с человеком проходит. Что гораздо важнее, чтобы «человек был хорошим» и «лучше пусть любят вас, а вы нет, чем вы, а вас нет». Я поверила и немного успокоилась. Мой «муж» решил, что от депрессии меня спасёт поездка в Казань на выходных, так сказать – смена обстановочки вернёт чувства.

Ничего не вернулось. Возвращаться было нечему.

***

– Когда вы обратились к специалисту впервые?

– Осенью 2015 года.

– Тот эпизод был тяжелее или нет?

– Думаю, что нет. Я справилась сама, без лекарств.

– А что, были ситуации, когда приходилось прибегать к медикаментозному лечению?

– Да. Прошлой весной специалист прописал мне антидепрессанты. Я пила их полгода.

– Вы обратились в прошлом году тоже из-за депрессии?

– Да.

Все разговоры с местными специалистами сводились к одному: мне нужны таблетки и мне нужно вернуться к бывшему мужу. В первый раз я прислушалась. Ничего не вышло. Во второй раз я прислушалась. Ничего не вышло. В третий раз я уже не очень-то хотела прислушиваться, но всё-таки прибегла к помощи таблеток. И к бывшему вернуться хотела. Да только он не принял. Он отвёз меня в психиатрическую лечебницу.

А значит – слава Психонавтам!

Слава Пионерам!

Ура – Первопроходцам

Своих одиночных пространств

Своих беспримерных глубин

Апрель 2020

Спасатель

Пандемия. Самоизоляция. Ипотека. Отсутствие личной жизни. Отсутствие секса. Отмена приезда друзей. Слабая психика. Привет, отделение неврозов.

Единственным человеком, которого я хотела видеть в этом состоянии оказался бывший муж. А он, как всегда, хотел помочь. Думаю, мой мозг просто искал единственное более-менее спокойное пристанище в жизни, относительно остального существования. Всё-таки жизнь с бывшим мужем приносила мне какую-то гармонию и спасение.

Мы стали видеться всё чаще, несмотря на то, что у него была девушка. Меня это не смущало, его, по-видимому, тоже. Мы разговаривали, я часто плакала, с ним я могла не притворяться и не бояться осуждения. Он не говорил – не плачь. Он лишь обнимал, принимая мою боль на себя, вбирая эту чернь и грязь, накопившуюся во мне. Он был рад помогать мне, спасать меня. Я же не могла иначе. Не будь его рядом, я бы просто умерла от тоски.

– Ты молодец. Квартиру вон сама купила. Ты сильная. Я тобой горжусь.

Я плакала. Мне было жаль, что я совсем не люблю его, как мужчину. Совсем не хочу его. Но при этом я так нуждалась в нём и его заботе. Он был для меня многие годы той самой пресловутой поддержкой и опорой, которой я не могла быть самой себе.

– Ты простил меня? Скажи, ты простишь меня когда-нибудь?

– Я не знаю.

Не знала и я. Не знаю и сейчас. Я могу себя простить, будучи не прощённой другими. Но у меня не получается.

***

Я написала тёте. Сказала, что я согласна поехать в больницу. Я больше не хочу нести ответственность за себя. Я хочу возложить её на кого-то другого. Пусть это будут врачи с их чёртовыми таблетками.

– Мне завтра нужно к восьми утра приехать на Старицу.

– Ты решила лечь в больницу? Тебе совсем плохо?

– Да. Я хочу умереть, если честно.

– Давай я отвезу тебя. Хочешь?

– Если тебе не сложно.

– Нет. Не сложно.

Вечером позвонила тётя.

– Лена, возьми с собой полотенце, сменную одежду, зубную щётку, стакан и еду на всякий случай.

– Хорошо.

– Приедешь, позвони по номеру, что я тебе прислала, тебя встретят. Потом обязательно позвони мне.

– Хорошо. Спасибо большое.

Мне было очень больно. Так больно, что невыносимо. Но при этом я радовалась, что буду не одна и под присмотром, ведь я могу убить себя. Я уже убивала себя.

***

Мне восемнадцать. Я познакомилась с хорошим парнем из своего подъезда. На первом свидании он принёс мне бумажные лилии, которые сделал сам. Он снимает с меня пальто, открывает мне двери, угощает кофе.

Хороший парень станет моим мужем через пять лет. А пока мы очень молоды и глупы. Он предложил мне попробовать наркотики.

– Вдыхай и держи.

Я закашлялась. В горле сильно жгло. На балконе стоял запах мороза и травы.

– Чувствуешь что-то?

Я ничего не чувствовала, кроме жжения и этого странного запаха, я ничего не чувствовала, кроме изменений в его лице. Его лицо стало изображать непонятное мне удовольствие, мышцы подёргиваться в странной улыбочке. Дебильная ухмылочка. Она пугала меня.

– Давай ещё. Наверное, я положил слишком мало.

Он отрезал маленький кусочек от маленького кусочка, положил на крышку, поджёг. Бутылка наполнилась едким, жёлтым дымом. Он снял крышку.

– Вдыхай и держи. Как можно дольше.

Очень жарко. Трудно дышать.

– Открой окно. Мне очень жарко.

Я высунулась в окно и стала глотать морозный воздух. Стояла обычная для Оренбурга февральская погода. Я потеряла счёт времени. Стало страшно.

– Мне страшно.

– Так. Не бойся. Тебя отпустит. Совсем скоро.

Мы занялись сексом. Я хотела взять нож и зарезать его. Взять чёртов тесак с кухни и воткнуть в спину, пока он трахает меня. Меня переполняла злость. Ненависть. Почему я так сильно ненавижу тебя?

Во время секса мне стало хуже. Я не могла понять, что происходит и сколько прошло времени. Моё сознание и страх слились в одно целое. Теперь у меня нет сознания, нет тела, нет лица, есть только первобытный страх перед неизвестным.

Я села возле балкона и посмотрела на стену. Я живу здесь четырнадцать лет. Я ненавижу здесь жить. Эта стена движется. Она хочет, чтоб мне было страшно. Она добивается этого.

– Мне страшно, когда это закончится, мне страшно, когда меня отпустит, мне страшно, когда это кончится, мне очень страшно.

Время остановилось. Пространства не существует. Привычного нет. Всё стало сомнительным. Как и моё существование в этом мире. Меня нет. А была ли?

Ты сказал, что это был badtrip. Это было зимой 2013. Прошло семь лет по принятым календарным меркам, а badtrip не кончается.

***

– Я заеду за тобой в семь, хорошо?

– Спасибо тебе огромное.

Знаешь, в некоторые моменты ты единственный человек, которого я хочу видеть, которому хочу что-то рассказать. Помню, как раньше, что бы ни происходило со мной, что бы ни случалось, первый, о ком я думала – это ты. На протяжении почти семи лет ты был для меня той самой тихой гаванью, о какой я так мечтаю до сих пор. Отношения с тобой были самыми спокойными, самыми умиротворяющими. Возможно, мы бы могли их сохранить. Но нет.

Ты отвёз меня в психиатрическую больницу.

Если ты будешь со мною жить,

Я попробую бросить пить,

Однозначно брошу курить,

Потому что тебя бесит дым,

Бесит кашель мой, как у больных,

И нам пришлось бы поехать в Крым

Апрель 2020

Отделение неврозов

Я подошла к шлагбауму, позвонила врачу.

– Доброе утро. Это Елена, я от Дарьи Васильевны. Она сказала позвонить вам, как я буду на месте.

– Доброе утро, Елена. Вы уже на территории?

– Да. Я возле пропускного пункта.

– Сейчас я вас встречу.

Ко мне вышла приятная женщина среднего возраста. Улыбнулась.

– Доброе утро. Вы всё взяли? Паспорт, полис, СНИЛС?

– Да. Всё с собой.

– Ну пойдёмте.

Территория психиатрической больницы была довольно симпатичной. Везде насажены деревца и кустики. Да и апрельский день был тёплым и солнечным. Настроение было поганым. Вздёрнуться бы на этом красивом деревце и делов-то.

– Мы сейчас пойдём в приёмное отделение. Там проверят все ваши вещи.

– Хорошо.

В приёмном отделении было светло и чисто.

– У вас есть с собой колющие, режущие предметы, лекарства?

– Да. Ножницы, пилочка для ногтей, бритва, витаминки.

– Давайте всё.

Я была немного поражена. Нет. Почему-то факт того, что мне придётся отдавать свои личные вещи, привёл меня в какой-то странный шок. Мне сразу же захотелось вернуться домой. Я почувствовала несвободу.

Тем не менее я отдала всё, что требовалось.

Мне померяли температуру, давление. Давление, как всегда, было низким.

– Сейчас мы вам дадим согласие на лечение. Подпишите, где галочки.

Я читала согласие и у меня росло желание поскорее сбежать из этой богадельни. Но я подписала всё, смирилась с судьбой больного человека, которому нужна помощь.

Меня повели в шестое отделение. Отделение неврозов.

– Сергей Максимович, у вас новый пациент.

– Хорошо. Как закончу, позову.

– Елена Сергеевна, посидите пока в холле.

– Хорошо.

Сергей Максимович оказался заведующим отделением. Психиатр средних лет, довольно приятный внешне и вызывающий доверие. Он позвал меня минут через пятнадцать изучения холла в отделении неврозов.

– Здравствуйте, Елена Сергеевна. Как себя чувствуете?

– Добрый день. Да как-то не очень, раз я здесь.

– А подробнее. На данный момент, что вас беспокоит?

– Плачу часто. Не хочу выходить из дома. Нет сил ни на что. Сплю плохо.

Я начала рассказывать о своём самочувствии и не смогла сдержать слёз. Я разрыдалась. Бессилие и бессмысленность накрыли меня.

Я рассказывала о смерти матери, о разводе с мужем, о попытке суицида, опытами с таблетками, психотерапевтами, ипотеке, работе… Он слушал, записывал, задавал уточняющие вопросы.

– Осенью вы резко перестали принимать таблетки?

– Да. После реанимации я больше таблеток не пила.

– Вы же понимаете, что при таких состояниях нужно длительное медикаментозное лечение?

– Мне всегда хотелось справиться без таблеток. Я чувствовала в себе силы справляться без них.

– Но вы не справлялись?

– Думаю, что дело не в таблетках.

– А в чём?

– В многочисленных стрессах. То есть я, к сожалению, слишком чувствительна и эмоциональна, чтобы справляться с кучей стрессов сразу. Всё дело в этом.

– Вот поэтому вам и нужно пить таблетки.

Baby did you forget to take your meds?

Он сказал, что назначит мне другие антидепрессанты. СИОЗС. И ещё нейролептики, так как видит у меня проявления БАР.

Мне как-то говорили, что у меня есть пограничное расстройство. Но БАР – это уже серьёзнее. БАР действительно не лечится одним словом, тут уже необходимы медикаменты и мощные.

Я настолько устала, что решила не спорить и пить всё, что мне пропишут. Феварин, кветиапин, сульпирид. Казалось, что я уже какая-то неизлечимо больная шизофреничка. Хотя это вовсе не так.

Меня поселили в палату номер восемь. Символичнее было б в шестую, но там лежали мужчины. Единственное смешанное, единственное открытое отделение. Хоть какая-то радость.

К сожалению, пандемия стала причиной более строгого отношения. Раньше и посетители могли приходить, теперь же, только приносить передачки. Мои соседки сказали, что до карантина можно было даже за территорию выходить: купить сигарет или шоколадку. Теперь праздник кончился. Но курить, благо, было можно.

В палате не было розеток. Душ не закрывался. Б-безопасность.

Все мои колющие и режущие отдали медсестре. Друг друга мы невзлюбили с первого взгляда.

– Вы куда?

– Курить.

– Вы только заселились. Скоро обход врачей. Неужели нельзя потерпеть?!

– Наверное нельзя, раз я иду курить.

– Вернитесь в палату.

– Сергей Максимович сказал, что курить можно.

– Ладно. Давайте быстрее. А в общем, лучше не курить.

Я ничего не ответила, хотя хотелось сказать примерно следующее: не твоего ума дела, курю я или нет, сколько я курю и когда. Я ненавижу бестактность.

Вечером принесли первую порцию таблеток. Медсестра внимательно следила за тем, чтобы все скушали свой «вечерний ужин».

Через пятнадцать минут меня отрубило.

– Елена Сергеевна, вставайте. На анализы.

Голос женщины звучал очень отдалённо. Как будто она говорит за стеной. Я не могла пошевелиться. Открыть глаза. Не могла даже слова произнести. Страх проник внутрь и не собирался покидать.

– Вставайте, Елена. Вставайте.

Не могу. Я не могу встать. Что происходит с моим телом? Что? Такого жуткого бессилия я никогда не чувствовала.

Медсестра попыталась меня поднять. Она обхватила руками мою спину и с усилием подняла меня. Я сидела секунду на кровати, потом упала, как мешок.

Ещё попытка. Она начала меня трясти, чтобы привести в чувство.

Я кое-как поднялась на ноги. Губы чуть шевелились, глаза всё ещё не могли открыться. Она держала меня за руку. Я плелась за ней по коридору, шоркая ногами.