Бывший-босс

Глава 6

Тимур

Если челюсть у меня в этот момент и шаркнула по полу, Маша не подает вида. Стоит и невинно хлопает своими детским глазищами.

— Я ведь могу отлучиться на встречу с клиентом?

Я чувствую себя тупым во второй раз за минуту. Во-первых, где и когда она успела найти клиента? С момента собеседования еще и суток не прошло. Во-вторых, каким образом сумела договориться о встрече? Люди, готовые легко расстаться с такой суммой, по щелчку с кем попало на кофе не встречаются. По опыту знаю.

Видимо, от растерянности я выдаю самый тупой ответ из возможных:

— Не раньше, чем закончится планерка. Ее длительность зависит от эффективности обсуждения текущих вопросов.

Слышали бы меня остальные сотрудники — подумали бы, что Тимур Андреевич свихнулся. Девиз нашей компании — комфорт и удобство клиента превыше всего. Особенно, когда у клиента имеются триста тысяч американских долларов.

— Хорошо. Я скажу Сергею Эдуардовичу, что освобожусь ближе к вечеру. — С этими словами Маша разворачивается с явным намерением вернуться на свое рабочее место.

Мне хватает секунды, чтобы представить, как этот Сергей Эдуардович, возмущенный таким отношением, тащит свои кровные в конкурирующую «Антеру». Такого косяка я себе точно не прощу.

— Мария!— окликаю я ее тоном школьного учителя. — Можешь назначить встречу на два часа. В порядке исключения.

Ее лицо в форме валентинки моментально начинает сиять. Словно я только что сказал, что исчезающая популяция морских котиков внезапно стала конкурировать за рождаемость с Китаем.

— Правда. О-о, Тимур, спасибо огромное! Завтра я обязательно принесу тебе еще кофе в благодарность. И даже не вздумай отказываться! — Она шутливо грозит мне пальцем, покрытым розовым лаком.

Теперь я чувствую себя людоедом, ворующим конфеты у детишек, и приходится напоминать себе о том, что внешность обманчива, и нежная, не от мира сего Маша, не моргнув глазом, способна сломать чью-то жизнь.

— Одно условие. Ты поедешь не одна, а со мной. Ты пока понятия не имеешь, как заключаются договора.

— Мы поедем вместе? — Припрыгнув на месте, она восторженно хлопает в ладоши. — Как в старые времена! Я уже обожаю работать на тебя, Тимур.

— Тимур Андреевич, — сухо поправляю я. — Не Тимур.

____

Если обычно на планерку уходит пара часов, но сегодня мы управляемся за полтора. То ли потому, что я отправил домой Женю, сделки которого особенно часто обсуждаются, либо потому, что я сам был непривычно краток. Маша, сидящая в первом ряду с голубым блокнотом и не сводящая с меня сияющих глаз, прилично отвлекала, а еще не давала покоя будущая встреча. Было бы отлично заполучить этого клиента себе. Если подбор недвижимости и сделка пройдут гладко, этот Сергей Эдуардович порекомендует «Элладу» своим друзьям. Сарафанное радио в нашем бизнесе — лучший источник рекламы. Именно оно и помогло мне в свое время занять достойное место на рынке недвижимости. Первый клиент привел второго, второй привел еще одного, и так далее. В один прекрасный день спрос на подбор недвижимости возрос настолько, что я не справлялся, даже подняв ценник вдвое. Я нанял помощника, потом еще одного. Когда сотрудников у меня в подчинении стало четверо, арендовал офис. Так и появилась «Эллада».

На выходе из конференц-зала меня догоняет Маша.

— Тимур, ты так отлично говоришь… Так искусно владеешь вниманием сотрудников и так органично смотришься в качестве руководителя, — тараторит она. — Знал бы ты, как я тобой восхищаюсь. Сидела и любовалась. Даже забыла записывать то, что ты говоришь. — Она раскрывает блокнот, где на первой странице каллиграфическим почерком выведено единственное слово «Планерка». — Видишь? Ничегошеньки не записала.

— Сложно тебе учиться с такой концентрацией, — буркаю я, недоумевая, почему она продолжает идти со мной рядом. — Залюбуешься преподавателем — и хана конспектам.

— Ой, у нас все преподаватели в возрасте! — беспечно продолжает она. — Я вообще не отвлекаюсь. Как думаешь, что мне нужно с собой взять помимо договора? Я, кстати, заказала себе визитки — видела, что у другихтоже есть. Мы сможем забрать их по пути?

— А можно мне навестить туалет? — иронично уточняю я, останавливаясь возле двери в уборную. — По возможности, одному.

Лицо Маши заливается румянцем, и я испытываю легкое торжество. Ну, наконец-то и она смутилась. А то я уже устал в одиночку выглядеть долбоебом.

— Да, конечно. Иди.

Захлопнув дверь, я подхожу к писсуару и на автомате расстегиваю ширинку. Это перспектива остаться наедине со мной в туалете так ее засмущала? Интересно, почему? В двадцать лет она уже наверняка не…

Я морщусь, старательно отгоняя от себя ненужные мысли. К чему думать о том, был ли у Маши секс? Не мое дело. Хотя у нее же парень был в Штатах. Наверняка ему перепало.

Нажав кнопку смыва, я саркастично усмехаюсь. Пока ты, придурок, ей какао таскал и на ладошки дышал, чтобы не мерзли.

Помыв руки, я выхожу в коридор и от неожиданности вздрагиваю. Маша стоит на том же месте и выжидающе смотрит на меня.

— Как думаешь, я хорошо выгляжу или лучше заехать переодеться? — она вытягивает шею, пробегаясь пальцами по краю юбки. — Я собиралась второпях и теперь думаю, что цвет рубашки плохо гармонирует с юбкой.

Мой взгляд приземляется ей на грудь, а затем на колени, наполовину прикрытыми юбкой. Потом снова на грудь.

Очнись, долбоеб, — рявкает внутренний голос. — Ты же директор агентства недвижимости, а не педик-стилист. Скажи что-то на директорском и прекращай пялиться.

— Всем плевать, как ты выглядишь, так что никаких переодеваний, — буркаю я. — Иди за мной. Клиента нельзя заставлять ждать.

Не проронив больше ни слова, Маша семенит за мной по коридору. Я шагаю очень быстро, чтобы у нее не было возможности увидеть мое перекошенное лицо. Я и сам не понимаю, почему в ее присутствии превращаюсь в не блещущего интеллектом хама.

Глава 7

— Как мне нравится твоя машина, — Маша восторженно тыкается носом в боковую панель из алькантары и глубоко вдыхает. — Пахнет Сашиными сапогами.

— Сомнительный комплимент.

— Сапогами от Гуччи, — с улыбкой поясняет она. — А что это за марка?

— Тесла, — буркаю я, никак не в силах подобрать для общения с ней нейтральный тон.

— О, этот тот, у которого мощность шестьсот восемьдесят лошадиных сил и запас хода на пятьсот восемьдесят километров?

От удивления я так резко давлю на тормоз, что сам едва не ударяюсь носом в лобовое. А это-то откуда ей известно? Маша и механика — такие же несовместимые вещи, как правда и телевизионные новости.

— Понятия не имею, откуда у меня эта информация, — поясняет она еще до того, как я успеваю задать вопрос. — Говорят, мозг как губка, впитывает все подряд и в нужный момент достает.

Пробурчав «хм-м», я прибавляю радио и сосредотачиваю взгляд на дороге, чтобы ненароком не отвлекаться на ее задравшуюся юбку. Встреча с клиентом Маши назначена в ресторане на другом конце города. Ради трехсот тысяч приходится расстараться.

— Можно я окно открою? — Не дожидаясь ответа, она опускает стекло и просовывает в него ладонь. — О-о! Это же наша песня, Тимур, помнишь? Прибавь, пожалуйста!

Из колонок действительно звучит хит четырехлетней давности, под который мы с ней катались вечерами. Она так и называла ее: «Наша песня». Я в английском мало понимаю, но Маша рассказывала, что это песня о большой и единственной любви. Ну, вот как после этого не считать ее стервой?

— Не помню такую, — вру я, но громкость все же прибавляю.

И почти сразу же жалею об этом, потому что она начинает подпевать. Даже удивительно, что имея настолько мелодичный голос, можно так фальшиво петь. Словно пытают хомяка током.

— Я обожаю петь, — сообщает она во время длинного проигрыша. — Я даже хотела поступать в Джуллиард, чтобы стать певицей, но папа отговорил. У меня ведь неплохие данные, как считаешь?

Самооценка Маши — это то, к чему должен стремиться каждый. Она раздражает меня настолько, что порой восхищает.

— Твой папа был абсолютно прав, — безжалостно подтверждаю я.

Ее сияющий детский взгляд моментально находит меня.

— Да? А почему?

— Потому что… — Я откашливаюсь, потому что слова «Ты поешь отвратительно», застряли в горле и никак не желают выходить. — Короче…

Она все еще смотрит.

— Потому что пение ты всегда успеешь освоить. А у тебя вроде бы всегда был талант к медицине, — раздраженно заканчиваю я, недоумевая, откуда взялось это желание непременно пощадить ее чувства. Она-то мои не пощадила.

— Вот и папа так сказал, — просияв, говорит она.

Спасительный проигрыш заканчивается, и я, поморщившись, возвращаю взгляд к дороге. Маша снова начала петь.

К ресторану, где назначена встреча, я приезжаю со стойким зудом в ушах. На обратном пути включу новости. Лучше слушать их, чем это.

Маша же, напротив, пышет энергией и весельем, тараторя без умолку.

— Тимур, я точно хорошо выгляжу? Ой, я так волнуюсь! Если мы заключим сделку, я смогу сделать наше совместное фото?

— Зачем тебе фото? — хмуро интересуюсь я.

— Саша попросила прислать твою фотографию. Она помнит тебя по моим рассказам и хочет увидеть, остался ли ты таким же симпатичным.

От очередной ее прямолинейности непроизвольно дергается челюсть. Пора бы уже привыкнуть, но пока что-то никак.

— Передай ей, что с возрастом я стал еще лучше, — буркаю я. — Все, идем, а то на встречу опоздаем.

— Я ей так и сказала, — беспечно откликается Маша, следуя за мной. — Но она хочет лично убедиться.

___

Странно, что в таком неприметном ресторане в дневные часы собралось так много народа.

— Вон Сергей Эдуардович сидит, — звучит из-за плеча голос Маши. — Или это не он…

Приехали. И почему у меня ума не хватило переспросить, откуда она его вообще знает? Это ведь Маша. От нее чего угодно можно ожидать.

— Ты его сколько раз видела?

— Один раз. Мы разговорились в аэропорту, а потом он мне позвонил.

Я вздыхаю.

— А ему точно нужна недвижимость? Сдается мне, он немного другим заинтересовался.

— Чем?

— Скорее, кем.

— Сергей Эдуардович? — Машины глаза изумленно расширяются. — Ну, ты даешь, Тимур. Он же ровесник моего папы.

Я не успеваю в очередной раз закатить глаза, потому что в этот момент мужик из-за столика, на который она указала, машет нам рукой.

— Точно, это он, — облегченно заулыбавшись, сообщает она. — Просто он тогда в рубашке другого цвета был, поэтому я засомневалась.

Пнув невидимый мусор под ногами, я обреченно иду за ней. Чувствую, встреча выйдет — закачаешься.

Глава 8

— Здравствуй, Маша, — расплывшись в улыбке, мужик встает и прикладывается к ее руке смачным поцелуем. — А вы…? — И смотрит на меня, как на помойную муху, по ошибке залетевшую в резиденцию Папы Римского.

— Тимур Андреевич, — представляюсь я, делая вид, что он не раздражает меня с первых же секунд.

— Тимур — директор агентства недвижимости, где я работаю, — пищит Маша. — А я вас не сразу узнала. Если бы вы руку не подняли, пришлось бы ходить от стола к столу.

Любого другого сотрудника за столь хреновые навыки коммуникации я бы морально высек с последующим увольнением, но сейчас отчего-то испытываю злорадство. И даже триста тысяч отходят на второй план. Уж слишком этот хрыч в дорогом костюме мне не нравится.

— Присаживайся, Машенька, — продолжает рассыпаться он в любезностях, подтаскивая ей стул. — А ты когда позвонила, я очень обрадовался. Через неделю улетаю в Милан на конференцию и когда вернусь — пока неизвестно. А вы, значит, вместе работаете? — очередной бегло-снисходительный взгляд на меня. — Ты же вроде к родственникам отдыхать приехала? Если деньги понадобились, нужно было просто сказать. Я бы обязательно помог .

Я смотрю, как его отпидоренные пальцы сжимают спинку стула, и испытываю желание ему вмазать. Помог бы он деньгами, как же. Меценат с лопающейся ширинкой.

— Спасибо большое, Сергей Эдуардович. Но мне была нужна только работа, и Тимур любезно мне ее предоставил. Мы с ним, кстати, раньше встречались, представляете? Мне, правда, тогда только шестнадцать было, а Тимуру уже двадцать четыре. Я потом вернулась домой, и через четыре года мы случайно встретились у него в офисе. Знаете, какой он молодец? Его с двенадцати лет бабушка воспитывала, а он все равно сумел успешный бизнес открыть. «Эллада» входит в топ передовых агентств недвижимости. Так что ваши деньги в надежных руках.

Критиковать коммуникативные навыки Маши больше не хочется — разве что похвалить, даже несмотря на то, что она снова наговорила больше, чем нужно. Мужик киснет с каждым ее словом и на меня посматривает недобро.

— Предлагаю сделать заказ и перейти к делу, — бодро говорю я. — Я так понимаю, мы здесь все занятые люди, а кому-то скоро улетать в Милан.

— Заказывай все, что хочешь, Маша, — воркует мужик, стоит официанту разложить перед нами меню. — Мясо здесь готовят потрясающе. Рекомендую попробовать перечный стейк.

Я с наслаждением откидываюсь на спинку стула, не удосужившись спрятать улыбку. Престарелый лошара еще не в курсе, что Маша не ест мяса.

— Я вегетарианка. Мой организм плохо усваивает животный белок. Кстати, вам я бы рекомендовала тоже уменьшить его употребление. — Застенчиво улыбнувшись, она поясняет: — Ваше дыхание немного пахнет аммиаком. Это означает, что система пищеварения не справляется с количеством поступаемого белка. Людям преклонного возраста рекомендуется употреблять его не чаще двух раз в неделю.

Лицо мужика становится пунцовым. И я собирался отсюда уехать? Да как бы не так. Закажу первое, второе и третье. Еще никогда деловой обед не был таким занимательным.

— Сергей Эдуардович, я так понимаю, вы подыскиваете объект для инвестиций? — уточняю я, когда краснота немного сходит с его щек. — У нас есть несколько вариантов помещений общего назначения от застройщиков. Также есть ряд элитной жилой недвижимости.

— Я скорее рассматриваю промышленные объекты, — кашлянув, сообщает он изменившимся тоном. Передо мной, наконец, сидит вполне вменяемый бизнесмен, а не мурлыкающий педофил. — От тысячи квадратных метров.

— Мне, пожалуйста, салат с тофу и водорослями и какао на растительном молоке, — щебечет официанту Маша. — И маршмелоу к нему.

Я почти готов улыбнуться. Надо же. Она все еще их ест.

Короче, после того, как Маша на корню зарубила романтические порывы Сергея Эдуардовича, я бы даже сказал, щедро залила аммиаком, он резко превратился в нормального собеседника, четко изложил свои требования, подписал договор на подбор и согласился посмотреть несколько предложенных объектов. Деньги, к счастью, у него есть, и он действительно испытывает необходимость их вложить.

— Вот видишь, Тимур! — сияя улыбкой, восклицает Маша, когда мы, наконец выходим из ресторана. — Зря ты его подозревал. Сергей Эдуардович хотел встретиться со мной по делу. Людям нужно уметь доверять.

Я смотрю в ее незамутненные сомнением глаза и мысленно вздыхаю. Потому что вздыхать вслух уже устал. Стоит ли объяснять ей, что этот мужик просто ее трахнуть хотел, выбрав удобный предлог? Наверное, нет. Все равно не поверит.

Поэтому я просто говорю:

— Сегодня ты молодец. Поздравляю с первой сделкой.

Глава 9

Ты просила фотографию. Держи, — печатаю я, прикрепляя снимок Тимура, сделанный в его машине.

Ответ от сестры, как и всегда, приходит моментально.

Э-э-э. Это тот самый Тимур? Не самый лучший кадр. От чего это его так перекосило?

Улыбнувшись недавним воспоминаниям, я поясняю:

Это он не хочет фотографироваться и пытается отобрать у меня телефон. Мы чуть в аварию из-за этого не попали. Тимур потом остаток пути со мной не разговаривал.

Фи, какой бука:))))))))) А какие у вас сейчас отношения? Он все еще злится, что ты от него без предупреждения удрала?

Не знаю. Мы про это…

Дописать ответ не успеваю, потому что Саша решает позвонить по фейс-тайм. Увидев ее лицо на экране, я начинаю улыбаться. Оказывается, успела соскучиться за две недели. И она, как обычно, что-то жует.

— Хаюшки, систер. — Саша крутит перед камерой надкусанным шоколадным маффином. — Смотри, какую вкуснятину мой буцефал раздобыл. М-м-м. Объеденье.

— За буцефала ремнем получишь, — раздается недовольный голос ее мужа на заднем фоне.

— Это же я ласково, мистер Грей, — кокетничает сестра. — Ты же все еще меня любишь?

— Все еще люблю.

— Весь мой, с потрохами?

— Саш, хватит, — ворчит Кирилл, кажется, смущенный тем, что у этого разговора есть свидетели.

— Отвечай, — продолжает настаивать Саша. — А то я расстроюсь, и у меня аппетит пропадет.

— Очень сильно в этом сомневаюсь.

Показав ему язык, сестра возвращает смеющийся взгляд ко мне.

— Так что там с Тимуром? Спорим, он все еще неровно к тебе дышит? Давай проведем экспресс-тест. Он пытается ненароком тебя потрогать? Задерживает взгляд, когда думает, что ты на него не смотришь? Опускает руку под стол, когда ты заходишь к нему с отчетом?

— Саша! — вновь слышится рявканье Кирилла.

— Заткни ушки, малыш, — нараспев отвечает она. — Я провожу диагностику Машиного босса на влюбленность по запатентованной методике Саши Грей-Леджер.

— Не помню такого. — Я растерянно пожимаю плечами. — Тимур мне как-то раз улыбнулся. А в остальное время ведет себя так, словно я ему не слишком нравлюсь.

Саша победно хлопает в ладоши.

— О-о, ну это точно к свадьбе. Поздравляю!

— Интересный, но абсолютно необоснованный вывод, — возражает голос Кирилла. — Не пудри сестре мозги. Она обидела парня, и естественно, что тот не хочет больше общаться. Не в обиду Маше.

— Сказал тот, кто божился, что на дух меня не переносит. — Саша трясет в воздухе безымянным пальцем с увесистым бриллиантом. — А в итоге женился и каждое утро таскает мне свежие маффины. Короче, Маш. — Она заговорщицки играет бровями. — Если Тимур по-прежнему тебе нравится, бери его в оборот. Поверь моему опыту: он точно тебя не забыл и хорохорится из страха, что ты снова его кинешь. Я настроилась поесть мусса из крабов на вашей свадьбе.

— Я обязательно скажу об этом Тимуру, — улыбнувшись, киваю я.

— Даже не сомневаюсь в этом, — смеется Саша.— Жаль, что я его лица в этот момент не увижу. Ладно, пойду мужа приласкаю. А по поводу голубоглазой обиженки держи меня в курсе!

Закончив вызов, я снова открываю галерею и разглядываю фотографию Тимура. Кое в чем Саша все-таки не права. Он даже с перекошенным лицом выглядит очень красивым. А вдруг мы действительно с ним поженимся? В вопросах отношений у сестры имеется феноменальное чутье, которое я объясняю тесной энергетической связью с космосом.

Надо сделать ему что-то приятное и обязательно своими руками. Например, подарить картину, выложенную камнями, или слепить вазу из глины. Или сплести браслет с бусиной дзи на удачу.

Поняв, что камней нужного размера в округе я не найду, как, впрочем, и хорошего гончарного круга, я решаю остановиться на браслете. Красивый и уместный подарок, который подойдет к его костюму.

Нахожу в интернете магазины товаров для рукоделия и кидаю все необходимое в корзину. На этом шоппинг приходится прервать, потому что из окна доносится звук открывающихся ворот. Домой вернулся дед Игорь, а у меня как раз к нему дело.

Прикрыв ноутбук, я спешно сбегаю по лестнице вниз и застаю его в тот момент, как открывается дверь.

— Как ты на этой трахоме коротколапой ездишь, Маша, — ворчит дед, завидев меня. — Она пузом проскребла каждую кочку, которых тут в помине нет. Полдня в этом корыте поездил, и хребет трещит. Комфорта никакого. Говорил же твоему папаше: бери гелендваген, но он разве слушает? Порше-Морше внучке моей купил, а о безопасности не подумал.

— Дедуль, у меня к тебе разговор есть, — пританцовывая на месте от нетерпения, сообщаю я.

— Валяй, Маша. Но учти, денег на приют для хомяков больше не дам. Хватит с меня твоей благотворительности, а то не дай боже замироточу.

— Там были не только хомяки, но и морские свинки — отказники, — решаю нужным уточнить.

— Да хоть крысы-параолимпийцы. Все равно не дам. Что хотела — говори и быстро. Полежать хочу после такой поездки и письмо заодно фрицам во Фрицландию накатать. А то живут и не знают, что тачки у них дерьмовые.

— Ты же помнишь, что я теперь в агентстве недвижимости работаю?

— Как такое забыть.

— Я очень хочу не подвести Тимура и зарекомендовать себя талантливым сотрудником. Одна сделка в моем послужном списке уже есть. Мне нужна еще одна. — Заулыбавшись, я торжественно перехожу к сути: — Ты случайно ничего купить или продать не хочешь?

— То есть фазенда для грызунов была прелюдией? — хмыкает дед. — Не хило у тебя, Мария, аппетиты за год выросли. Так давай этот дом продадим, чтобы ты Карлсона, который к тебе в окно сигал, не подводила. А мы с Любой на съемную квартиру съедем, пока новый не построим.

— О, дедуль! — расчувствовавшись, я шагаю к нему и обнимаю. — Ты такой замечательный. Кстати, съемную квартиру я тоже могу вам подобрать. В нашем агентстве есть очень неплохие варианты.

— Ох, Мария, — ворчит дед, хлопая меня по голове. — Святая простота. Уже и халупу съемную готова подобрать дедуле, ты погляди. Может лучше сразу в дом престарелых отправишь, чтобы без лишней суеты? В один момент смотришь — вроде дура дурой, ан нет — хватка не хуже Сашиной. — Взяв за плечи, он отдвигает меня в сторону. — Все, хватит тискаться. Никакого дома я продавать ради твоей трехмесячной карьеры, разумеется, не буду.

Громогласно позвав Любу с просьбой срочно его накормить, он снова скептически смотрит на меня.

— Ой, а лицо-то какое жалобное скорчила. Чего расстроилась-то? Испугалась, что Карлсон заругает? — Идобавляет уже мягче: — Дай деду сначала поесть. Потом подумаю, что там у меня в закромах завалялось на продажу. Слышала, Люба? — Он смотрит на вышедшую из гостиной жену. — Наша хиппи-карьеристка при живом Игоре Жданове наследство распродает. Дожили, блядь.

Глава 10

Тимур

Есть у Маши одно удивительное свойство, о котором я подзабыл: привносить хаос туда, где она появляется. Удивительное потому, что ей даже ничего не нужно для этого делать — достаточно зайти и представиться: «Привет, я Маша». И все, понеслась. Именно так она в свое время перевернула мою жизнь с ног на голову и то же самое делает сейчас.

Когда утром понедельника я вхожу в свой офис, то чувствую в воздухе что-то странное. Коридоры, в которых обычно царит здоровая суета, пусты, хотя в это время в них снуют занятые топы с приклеенными к вискам мобильниками.

— Что происходит, Римма Марковна? — не сдержавшись, интересуюсь я, желая убедиться, что не мне одному эта тишина показалась странной.

— А вы на кухню зайдите, Тимур Андреевич, — с ехидцей отвечает она. И добавляет шепотом: — Я вчера пирожки стряпала. Контейнер найдешь у себя на столе. Там твои любимые — с яблоками.

Буркнув «спасибо», я быстрым шагом направляюсь на офисную кухню, где и застаю удивительную картину. Во главе стола восседает Маша, а вокруг нее, словно верная свита, собрались пять наших топовых риэлторов, включая Артема. Для понимания: продажники-топы — это каста неприкасаемых, этакое масонское братство, которые «челядь», зарабатывающую меньше десяти тысяч долларов в месяц и не имеющей нескончаемого списка клиентской базы, к себе не подпускают. Маша, насколько я помню, пока не имеет и пока не заработала.

— То есть ты вообще опыта в недвижке не имеешь? — с преувеличенным удивлением спрашивает Женя, обращаясь к ней. — Прими мое восхищение, Мария. Первая продажа и такая кучерявая комиссия.

— Она еще и объект принесла, — поддакивает Артем, что уже не просто удивительно, а попросту невероятно. Этот напыщенный индюк не имеет привычки раздавать кому-то поклоны, в особенности коллегам. — Десять тысяч квадратов в центре.

— Под сдачу?

— На продажу, — торжественно заявляет он, с благоговением глядя на Машу. — Я ведь правильно понял?

— Двенадцать тысяч, — с простодушной улыбкой поправляет она. — Не десять. Их деду Игорю за долги пятнадцать лет назад отдали, и я предложила выгодно продать.

Лицезреть перекошенные восхищением рожи я больше не готов и громко откашливаюсь, чтобы привлечь внимание.

— И что это за внеплановое собрание в рабочее время?

— Так все по работе, Тимур Андреевич, — отвечает Артем, напуская на себя предельно деловой вид. — Обсуждаем с коллегами меняющуюся ситуацию на рынке. — Там… — Он делает небрежный кивок головой в сторону общего зала. — Разговаривать невозможно.

— Для обсуждения рынка существуют планерки. В крайнем случае, можно собраться в конференц-зале, а не здесь… — Я выразительно смотрю на кружку с его именем, стоящую перед Машей. — Поэтому прямо сейчас предлагаю разойтись.

Пока топы один за другим гуськом покидают кухню, Маша собирает чашки со стола. Еще вчера я думал, что смирился с ее присутствием в офисе, но смотрю на нее и понимаю, что нет. В своих белых шортах и с распущенными волосами она напоминает модель на курорте, и этим бесит невероятно. Мое агентство — это территория алчных бесполых пахарей, готовых глотки друг другу перегрызть за хороший объект. Именно эта конкурентная обстановка сделала «Элладу» одним их самых востребованных агентств недвижимости, и Машины медитативные флюиды, как и всеобщее обожание, здесь совершенно лишние.

— Думаешь, тебя это не касается? — раздраженно рявкаю я, глядя как она любовно натирает стол.

— Мне через пятнадцать минут выезжать на встречу, поэтому я решила провести их с пользой, — абсолютно спокойно откликается она. — Ты, кстати, сегодня прекрасно выглядишь, Тимур. Эта рубашка идеально соответствует твоему цветотипу.

Намеренно проигнорировав очередной замысловатый комплимент, я рявкаю еще громче:

— И на какую встречу ты собралась? И о каких десяти тысячах квадратов в центре идет речь? Почему я не в курсе?

Со стороны я наверняка похожу на самодура, имеющего привычку придираться к сотрудникам. На самом деле придираюсь я только к Маше. Когда кто-то самостоятельно находит объект на продажу, и тем более, объект такой площади, я стараюсь всячески поощрить, а не наехать.

— Двенадцать тысяч квадратов, — терпеливо поправляет она. — Не злись, я его только вчера нашла. В следующий раз отправлю тебе сообщение. Ты во сколько ложишься спать? Встреча назначена с клиентом, желающим осмотреть площадь.

На секунду я теряю дар речи. Блядь, вот как? Как ей это удается? Хер с ним, что объект она выклянчила у деда, который водит восьмисотый геледваген в обвесе от Брабус. Будь у меня такой дед, я бы, возможно, и сам у него что-нибудь попросил. Но она уже и потенциального покупателя нашла. Купить двенадцать тысяч квадратов в центре далеко не каждый может себе позволить. Откуда у Маши Станиславовны, проживающей в США, такие знакомства?

— Ясно… — Не зная, что еще сказать, я переступаю с ноги на ногу.

— Если хочешь, поехали со мной, — неожиданно сама предлагает Маша. — В прошлый раз мы с тобой классно сработали. Все-таки схема хороший и плохой полицейский очень эффективна.

Я смотрю в ее по-детски распахнутые глаза и ощущаю легкую волну мурашек. Схема хороший и плохой полицейский? Блядь, вот как ее не бояться? Никогда не угадаешь, что у нее на уме. Думаешь, что она нюхает травинку, а Маша в этот момент разрабатывает план по порабощению мира.

— Через сколько ты сказала у тебя эта встреча? — Я придаю лицу строго-занятое выражение, чтобы напомнить себе и ей, что я как-никак директор, а у успешных директоров времени всегда в обрез.

— В десять в ресторане «Аргентум», — скромно сообщает Маша.

— Так туда ехать минут двадцать, а время уже… — Я растерянно смотрю на часы.

— Успеем, — беспечно отмахивается она. — Только, чур, я поведу.

Глава 11

— А где гелик? — с опаской уточняю я, глядя, как Маша семенит к легковому Порше.

— Мерседес пришлось вернуть, потому что у деда поясница разболелась, — поясняет она. — Сказал, чтобы на этой пердящей трахоме ездила сама.

— Я так понимаю, это цитата?

— Да. Дед Игорь очень консервативен в выборе автомобилей. Была бы его воля, он бы всей нашей семье купил такие же мерседесы, как у него.

— Щедро, — хмыкаю я и без всякой задней мысли добавляю: — Ради гелендвагена АМГ я бы и сам с ним породнился.

Услышав это, Маша резко останавливается и внимательно смотрит на меня.

— А как ты относишься к муссу из крабов, Тимур?

Ее странные вопросы давно должны перестать меня удивлять, но по-прежнему удивляют. Вот как связаны новый гелик и еда?

— Никогда не пробовал.

— А хотел бы? — не сдается она.

— Почему бы нет?

Заулыбавшись, Маша победно кивает и открывает Порше. Выглядит она подозрительно довольной, и это немного напрягает.

— Как на земле сидишь, ей богу, — ворчу я, опускаясь на переднее пассажирское сиденье. — Надо было все же на моей поехать.

— Вы с дедом так похожи, — воркует Маша, заводя двигатель. — Это, кстати, видно по вашей психоматрице.

Я обессилено закатываю глаза.

— Даже знать не хочу, что это означает.

— Во-первых, у вас у обоих большая работоспособность, — проигнорировав мое нежелание окунаться в очередной эзотерический бред, сообщает она.

В этот момент моя голова предпринимает попытку протаранить торпеду, а потом так же резко ударяется о подголовник. Мысленно выматерившись, я торопливо нащупываю ремень безопасности. Я еще ни разу не видел, как Маша водит, но что-то подсказывает мне, что икона «Спаси и сохрани» в этой поездке точно не помешает.

— Во-вторых, — как ни в чем не бывало продолжает она, с характерным свистом покрышек встраиваясь в несущийся поток машин и заставляя водителей испуганно шарахаться в сторону. — Это закрытость и сдержанность в проявлении чувств, заставляющие многих вас побаиваться. На деле же это только видимость, потому что в душе вы очень эмоциональные и ранимые.

— Бред, — буркаю я, раздраженно отворачиваясь к окну. Что за век такой дебильный, а? Какой только лабуды нет. Гороскопы, хиромантия, карты Таро, психоматрица, гадание на кофейной гуще… Каждый, кому не лень, может препарировать тебя, как лягушку, просто узнав дату рождения.

— Еще у вас в карте сильна удача…

— Очень на это надеюсь, — бормочу я, глядя, как стрелка спидометра неумолимо приближается к отметке сто двадцать. — Здесь ограничение скорости сорок, кстати.

— О, я даже не заметила, — виновато говорит Маша, но ехать мы почему-то продолжаем быстрее. — Думаю, этим и обусловлен твой быстрый взлет в карьере без всякой посторонней помощи.

— Ради этой карьеры я четыре года усердно работал. Поэтому разбиться на машине в двадцать восемь не входит в мои планы. Сбрось, пожалуйста, скорость. — Сам того не замечая, я делаю тон заискивающим.

— Ой, извини. — Стрелка спидометра наконец опадает вниз, заставляя меня облегченно вздохнуть. — Но ты, в отличие от деда, однолюб. Если в брак вступишь, то раз и навсегда и только по большой любви. А вот деду пришлось найти свою единственную методом трехкратного тыка.

Решив не переспрашивать, что Маша подразумевает под методом трехкратного тыка, я обреченно смотрю в окно. Может зря я попросил ее сбавить скорость: раньше сядешь, как говорится, раньше выйдешь. Лучше бы она пела, чем продолжала ставить мне диагнозы.

— Как думаешь, у меня получится стать хорошим риэлтором? — спрашивает она спустя минуту молчания.

Я машинально поворачиваюсь.

— Для чего тебе мое мнение?

— Если спрашиваю, значит, оно имеет значение.

— Думаю, это не то, чем тебе стоит заниматься, — честно отвечаю я. — Когда объекты от деда и случайные знакомства закончатся, придется по-настоящему вкалывать. А ты к такому не привыкла.

— А к чему я, по-твоему, привыкла?

— Заниматься благотворительностью и прочей ерундой, не требующих больших усилий, — не подумав, отвечаю я и испытываю несвойственный мне укол совести, потому что вижу в ее глазах смятение.

— Слушай, я не то хотел сказать…

— Нет, ты хотел сказать именно это, — без всякого упрека возражает Маша. — Но ты ошибаешься.

Она говорит это так спокойно и твердо, что вызывает во мне невольное восхищение. Пожалуй, еще никогда она не была настолько близка к образу доступного моему пониманию человека. И ведь не оскорбилась, не обиделась, не огрызнулась, а просто не согласилась. Такой Маши я еще, пожалуй, не видел.

Но потом она, улыбнувшись, добавляет: «В моей карте помимо воды, достаточно земли, и это позволяет мне добиваться успехов в строительстве и торговле недвижимостью», и я понимаю, что с доступностью я поторопился.

Хотя сейчас это по большому счету уже не имеет значения, потому что Порше снова разогнался до ста пятидесяти. Хочется верить, что с моей природной удачей Маша не накосячила, как с прогнозом ранней смерти, и до ресторана «Аргентум» я все же доберусь живым.

Глава 12

— Девять пятьдесят восемь, — торжественно объявляет Маша, глуша двигатель. — Я же говорил, что успеем. Я хорошо выгляжу?

Ничего не ответив, я толкаю дверь и с облегчением вываливаюсь на твердую землю. Лучше в очередной раз выглядеть грубияном, чем вывернуть содержимое желудка ей на колени. В последний раз мне было так плохо, когда я напился в четырнадцать паленого самогона и заблевал грядки Риммы Марковны. Там с тех пор ничего не растет.

— Ты бледный, Тимур, — Маша озабоченно оглядывает мое влажное от пота лицо. — Вот, держи.

Достав из сумки серебряный блистер с таблетками, она протягивает его мне.

— Спасибо, не нужно, — буркаю я, злясь и на вестибулярный аппарат, подставивший меня в самый неподходящий момент, и на нее, за то, что после нескончаемой двадцатиминутной тряски выглядит так, словно только что вышла из спа.

— Возьми, — настойчиво повторяет она. — Обещаю — сразу станет легче.

Поколебавшись мгновение, я раздраженно забираю у нее блистер и закидываю в рот таблетку. Хуже уже все равно не будет. Я с трудом разговариваю и едва ли смогу полноценно провести встречу.

— Это какое-то средство от укачивания? — спрашиваю на всякий случай.

— Это гомеопатия, — невинно отвечает Маша. — Помогает от всего, включая инфекции, передающиеся половым путем.

— Ну, наконец-то гомеопатия меня вылечит, — буркаю я себе под нос, поняв, что облегчения ждать бесполезно. — А то годами с сифилисом воюю, и все никак.

— Извини, что? Я не расслышала.

Я обреченно отмахиваюсь.

— Говорю, что обратно я поведу сам.

— Конечно, — кротко отвечает Маша. — И ты не ответил. Я хорошо выгляжу?

Вот же неугомонная. Не знал бы ее хорошо, подумал бы, что ей важно, чтобы я посмотрел на нее как на женщину.

С вдохом набрав побольше терпения, я скептически оглядываю ее снизу вверх. Придраться, увы, не к чему. Если в голове у Маши Станиславовны не мешало бы навести порядок, то снаружи у нее все более чем идеально. Даже удивительно, что при таком кукольном, немного детском лице, она умудряется выглядеть сексуально.

— Ноги длинноваты, — буркаю я, отворачиваясь. — В остальном пойдет.

— Спасибо за комплимент, — весело отзывается она. — У меня есть предчувствие, что встреча пройдет отлично.

Нет, все-таки у нее определенно есть чему поучиться. Людей с таким упрямо-позитивным взглядом на мир я еще не встречал.

___

— Зря мы торопились, — ворчу я, допивая кофе. — И где твой клиент? Он вообще придет?

Непринужденно пожав плечами, Маша прикладывается губами к трубочке, всасывая клубничный коктейль.

— Придет, конечно. Мы же договорились.

Потрясающе. Знала бы она, сколько раз я вот так же сидел за столом в ожидании очередного клиента, который так и не приходил, то не звучала бы так уверенно.

— Кстати, как ты себя чувствуешь, Тимур? Помогла таблетка?

— Да не особо, — вру я, отказываясь признавать, что моментальное облегчение, посетившее меня — заслуга недоказательной медицины. — Откуда он вообще взялся, этот клиент? Очередной мужик, посигналивший тебе на светофоре?

— Нет, это давний друг моего папы. А вот, кстати, и он! — Вскочив, Маша приветливо машет щуплому дядьке, по виду напоминающему айтишника. — Дядя Юджин, мы здесь!

Тот подходит к столу и, наклонившись, галантно целует ей руку.

— Очень рад видеть вас, Мария. Никак не могу понять, на кого вы больше похожи: на мистера Гаса или на вашу красавицу-мать.

Его взгляд под черной роговой оправой находит меня.

— Добрый день. Тимур, если я правильно запомнил? Приношу извинения за опоздание. Обычно я с большим уважением отношусь к чужому времени, но сегодня вынужден был задержаться по объективным причинам. В качестве извинения и с вашего позволения, я бы хотел оплатить сегодняшний обед. И, кстати, я Евгений.

Немного опешив, я пожимаю протянутую руку. Изъясняется этот Евгений или Юджин так, словно катапультировался к нам за стол прямиком из восемнадцатого века.

— Ничего страшного. Мы все занятые люди. Накладки случаются. Счет я бы предпочел оплатить сам.

— Тимур сомневался, что ты придешь, дядя Юджин, — вставляет Маша. — Люди его часто подводили. Отсюда такое недоверие к миру.

Я готов сквозь землю провалиться, но айтишник и глазом не ведет. Садится напротив и, быстро продиктовав официанту заказ, переходит к сути.

— Женщина, которая я люблю и безмерно восхищаюсь, в следующем месяце празднует день рождения. Ее давняя мечта — открыть собственную школу, и я хочу эту мечту осуществить. Думаю, все присутствующие согласятся, что мужчину красят не слова, а поступки.

И смотрит на меня. Хер знает почему, но становится неловко.

— В общем, когда мистер Гас сообщил, что его тесть продает прекрасное помещение в самом центре любимого мной города, я понял, что такой шанс нельзя упускать.

— О! Тетя Верушка будет просто счастлива, — восхищенно хлопает в ладоши Маша. — Просто удивительно, что вы до сих пор не поженились. Если раньше я полагала, что вы кармические партнеры, то сейчас понимаю, что вы — родственные души, которые обязаны всегда быть вместе!

— В силу своего природного скепсиса я бы предпочел не апеллировать к эзотерике и назвал бы Веру любовью всей моей жизни.

После этих слов я прощаю ему словесное занудство, от которого уже порядком разболелась голова. Приятно, что не я один не верю во всю эту ересь.

— Друзья, в связи с вышесказанным, предлагаю провести обед за отвлеченной беседой и после отправиться на осмотр объекта, — монотонно продолжает ботаник. — Прошу прощения за подобную спешку. Дело в том, что я ограничен во времени, и по возможности хотел бы оформить сделку в течение этой недели.

У меня чуть челюсть на стол не падает. И это все? Еще и одиннадцати утра нет, а многомиллионная сделка у нас в кармане?

— О-о, дядя Юджин! — восторженно пищит Маша. — Приятно иметь с тобой дело. Представляю, как обрадуется тетя Вера.

— Прошу прощения, — вежливо откашливаюсь я, невольно перенимая манеру общения собеседника. — А вы все-таки Юджин или Евгений?

— Я Евгений. Юджином меня называют только члены семьи Леджер. — В голосе айтишника чудятся нотки обреченности. — Видите ли, порой с ними проще согласиться, чем переспорить.

Глава 13

— Ну, как встреча с Юджиным? — Лицо папы подмигивает мне с экрана. — Сто лет его не видел.

— Более чем прекрасно! Представляешь, он уже восемь месяцев не ест мяса, как и я! А еще на лето он отказался от машины и ездит на самокате. Обожаю дядю Юджина! Он такой экологичный.

— Экологичность я оценил. А что по поводу сделки? Вы договорились?

— А-а, да. Мы втроем съездили осмотреть помещение, и дядя Юджин пришел в восторг и сразу перевел деньги. Даже Тимур нашел его подарок тете Вере очень милым.

— Да уж. — Папа с подозрением щурится. — А кто такой Тимур?

— Тимур — это мой давний… друг… — Запнувшись, я отвожу глаза из-за необходимости врать. — Я теперь у него работаю.

— Это тот, который к тебе в окно пытался лазить? — Взгляд папы свирепеет.

— Откуда ты знаешь? Дед Игорь рассказал?

— Ну, а кто еще?

Я скорбно вздыхаю.

— Саша в очередной раз оказалась права. Мужчины сплетничают ничуть не меньше женщин. Но тебе совершенно не о чем волноваться, пап. Не похоже, что Тимур во мне заинтересован.

— Какой-то там парень не заинтересован в моей дочери? — Папа презрительно фыркает. — Чушь собачья.

— Не чушь. Когда мы находимся вместе, он почти на меня не смотрит и выглядит так, будто я его раздражаю.

— Он точно директор фирмы? Потому что слепые придурки редко чего-то добиваются.

Я благодарно ему улыбаюсь.

— Ты самый лучший папа. Каждый раз во время медитации я благодарю Вселенную за то, что послала мне таких замечательных родителей. Но Тимур не слепой и не придурок. Пожалуйста, не говори так о нем.

— Если обижать будет — просто скажи мне. Прилечу первым же рейсом и дам ему по рогам.

— Это лишнее, пап.

— Не лишнее. И избавь меня, пожалуйста, от лекции о любви к каждой живой твари и карме. Знаешь же, что ради своих девочек…

— Не нужно никуда лететь, пап, — перебиваю я. — Я уже пообещала обо всех происшествиях докладывать деду Игорю. Кстати, мы с Любой недавно разбирали его анализы. Для его возраста у него очень высокий уровень тестостерона. Думаю, этим и обусловлено его желание решать конфликты при помощи грубой мужской силы.

— Значит, дед тебе теперь ближе, чем я? — хмурится папа.

— Совсем нет. Я люблю вас одинаково сильно. Но если говорить об энергетических связях, то у нас она с дедом Игорем особенно сильная. Такая же, как у мамы с Максимом или у тебя с Сашей.

— Мы с мамой любим тебя ничуть не меньше, чем Сашу и Макса.

— Знаю, — с улыбкой заверяю я. — Но я сейчас говорю о душевной близости. Все в порядке, пап. Меня ничуть не обижает, что по духу тебе ближе Саша, а не я. А вот Алекса и Никиту немного жалко.

— Это еще почему?

— Потому что все самые лучшие души в нашей семье уже разобрали, и им досталась бабуля Ирина.

Еще немного поболтав с папой и обсудив наше ежегодное семейное путешествие на Карибские острова, я открываю шкатулку с нитками и включаю мантры. Я задалась целью вручить Тимуру браслет в понедельник, так что пришлось перенести сегодняшнее рисование мандал, чтобы его закончить.

Переплетая нитки между собой, я представляю его красивое лицо и от всей души желаю ему здоровья и удачи в делах. Когда он будет носить мой браслет на руке, то обязательно это почувствует.

Мысли о нем заставляют меня улыбаться. Думаю, Саша права, и у нас действительно есть шансы быть вместе. Согласно теории Инь и Ян, мы с Тимуром друг друга очень подходим. Он со своим сугубо материальным подходом к миру нуждается в той, кто, выражаясь словами Саши, поможет ему не превратиться в душнилу. А мне в своей тяге ко всему воздушному и необъяснимому необходим тот, кто будет меня заземлять и не позволит «отъехать кукухой». Саша при помощи сленга порой очень точно выражает мысли.

Любовно вплетая в браслет руну процветания, я невольно представляю нашу с Тимуром свадьбу. На мне белое платье из бамбукового хлопка и соломенная шляпа, на Тимуре льняные брюки и рубашка. Мы стоим на берегу океана, а теплые волны ласково щекочут наши босые ступни. Над нами арка из цветов франжипани… Хотя, стоп! Момент с одеждой, пожалуй, стоит уточнить. Еще не известно, что экологичнее: носить натуральный хлопок или переработанный полиэстер.

От осенившей меня догадки, браслет падает на кровать. Экологичнее всего — это купить одежду в секонд-хенде или взять напрокат.

На мгновение мне даже хочется заплакать. Нет-нет-нет. Быть в подержанной одежде на собственной свадьбе — это так несправедливо.

Плести браслет я заканчиваю глубоко за полночь. Глаза слипаются от усталости, но результатом я несказанно довольна. Скорее бы наступило завтра, чтобы иметь возможность его вручить! Представляю, как Тимур обрадуется. Несмотря на избыток земли в карте, у него присутствует элемент воды, отвечающий за эмоциональность.

Следующим утром я, жутко невыспавшая, но приятно взволнованная, стучусь к нему в кабинет.

— Я занят, — говорит Тимур, заметив меня.

Я начинаю думать, что Саша не ошиблась, говоря о том, что у него все еще есть ко мне чувства. А чем еще объяснить, что только со мной он разговаривает таким раздраженным тоном?

— Я ненадолго. — Прикрыв дверь, я направляюсь к его столу. — У меня кое-что для тебя есть.

Вместо любопытства на лице Тимура проступает испуг, и по мере моего приближения он пытается вжаться в стену.

— Дай, пожалуйста, руку, — прошу я, остановившись рядом с его креслом. — И ничего не бойся.

Дернув кадыком, Тимур протягивает мне кисть.

— Пришла снова предсказать мою смерть?

Помотав головой, я достаю браслет и даю ему полюбоваться.

— Это талисман на удачу. Я его сама сплела специально для тебя. Его нужно носить на левой руке.

К счастью, Тимур не возражает, когда я продеваю браслет через его запястье.

— У тебя дыхание сбилось, — улыбаюсь я, ощущая, как у самой розовеют щеки. — И пульс участился.

— Тебе показалось.

Я знаю, что Тимур врет, потому что его кожа над задравшейся манжетой сплошь покрыта мурашками. Невероятный момент нашего единения. Который, увы, быстро заканчивается с хлопком открывшейся двери.

— И что это тут у вас происходит, Тимур?

Насильно вырвавшись из сладкого плена грез, я нехотя поворачиваюсь. На пороге кабинета стоит красивая девушка в платье из неэкологичного шелка.

— Здравствуйте. А вы кто? — машинально спрашиваю я.

— Я Марианна, его девушка, — воинственно отвечает она. — А ты сама кто такая?

Глава 14

Как и всегда, когда мое ментальное тело встречает поток негативной энергии, включается внутренняя защита. Глядя, как ноздри этой девушки агрессивно раздуваются, я застываю и молчу.

— Что язык в зад засунула, киса? Отвечай, ты кто такая?

— Марианна! — рявкает Тимур. — А ну-ка успокойся!

— Это действительно твоя девушка? — переспрашиваю я, ошарашенная фактом, что он знает ее имя.

— Ты еще и глухая?! — взвизгивает Марианна.

— Пожалуйста, помолчите немного, — поморщившись, я вытягиваю руку, мысленно закрывая ей рот, и снова смотрю на Тимура. — Так это правда?

Его лицо становится закрытым и напряженным.

— А почему это не может быть правдой? Ты ведь не думала, что я четыре года тебя ждал?

— Нет. Так я не думала. Просто ты и … — Я на всякий случай еще раз смотрю в сторону нечаянной посетительницы в попытке дать ей еще один шанс. — Вы же совершенно друг другу не подходите. Тебе нужна та, кто усилит твою заблокированную сердечную чакру, а не создаст переизбыток в нижних.

— Эй, — снова подает голос девушка. — Ты чего несешь?

Решив, что невежливо игнорировать ее явное желание приобщиться к диалогу, я поворачиваюсь к ней лицом.

— Я бы порекомендовала вам поменьше бывать на солнце и пользоваться кремом с высоким защитным фактором. После тридцати выработка коллагена снижается, и при таком злоупотреблении загаром уже через пару лет у вас появятся морщины.

— Мне вообще-то двадцать пять!

— О! — я виновато моргаю. — Мне очень жаль. Говорю же: солнце — настоящий враг молодости.

— Тимур, да это кто, на хрен, такая?!

Обреченно вздохнув, Тимур трогает меня за плечо.

— Маш, вернись к себе в кабинет, а? За подарок спасибо.

——

Тимур

— Тимур, что это было? — жалобно пищит Марианна, стоит двери за Машей захлопнуться. — Кто эта сумасшедшая стерва, и почему ты разрешаешь ей себя лапать?

— Стерва — это Маша, что ли? — я с деланным удивлением приподнимаю брови, игнорируя факт, что еще недавно именно так и называл ее в мыслях. — Она у меня работает. И Маша точно не сумасшедшая.

— Ну, пусть не сумасшедшая, а отлетевшая. Несла какую-то лабуду про чандры…

— Чакры, — на автомате поправляю я. — Ты поставила меня в неудобное положение, разговаривая с ней вот так.

— Как — так? — Марианна втыкает руки в бока.

— Так, словно на тебе надет спортивный костюм, а карман набит семечками.

— Намекаешь, что я гопница?

— Говорю прямым текстом. Ты вела себя именно так.

Надув губы, Марианна сверлит меня взглядом.

— Это ведь она, да?

— Она? — Я делаю непонимающее лицо.

— Та малолетняя феечка, из-за которой ты вел себя, как побитый щенок. И не ври мне, пожалуйста.

Прикрыв глаза, я устало откидываюсь в кресле. Блядь, ну что за незапланированный армагеддон? Сначала Маша с подарком, теперь Марианна с желанием залезть в душу. А на часах еще и десяти утра нет.

— К чему этот разговор?

— К тому, чтобы напомнить, в каком состоянии я тебя подобрала. Я, может, во всей этой высокодуховной херне ничего не смыслю, зато не парю никому мозги. — Сощурившись, Марианна тигриной походкой направляется ко мне. — И еще мне не составит труда прямо сейчас встать на колени и сделать минет.

— Воу-воу, — Я перехватываю ее ладонь, пытающуюся пролезть ко мне в брюки. — Давай не сейчас.

— Почему? — Марианна обиженно хмурится. — Мы уже сто раз это делали.

— Особенно запоминающимся вышел тот раз, когда зашла Римма Марковна, — отшучиваюсь я, выбираясь из кресла. — Удивительно, что я навсегда импотентом не остался.

— Я, может, университета не заканчивала, но я не дура, Тимур. Если ты оказываешь мне из-за нее… — Она мстительно смотрит на дверь. — Имей в виду…

— Маша здесь не при чем, — перебиваю я. — На сегодня у меня много работы. И ты больше не заявляйся ко мне на работу без предупреждения.

Марианна подходит ко мне и, обняв, эротично шепчет:

— Узнаю, что ты изменяешь мне с этой, я весь твой офис по кирпичику разнесу, и каждую ее напидоренную волосинку самолично выщипаю.

— Не надо мне угрожать. — Я снимаю ее руки. — Иначе заберу и кредитку, и машину.

— Видишь? Стоило ей только появиться, как у нас начались проблемы.

Перехватив мое запястье, Марианна в течение нескольких секунд изучает тряпичный браслет, надетый Машей, и резюмирует:

— Дешевая безвкусица из китайского ларька. Сними и не позорься, Тим. А эта, если уж решила к тебе подкатить, могла бы и на что-то стоящее потратиться.

Хочется возразить, что Маша сплела этот браслет своими руками, но я вовремя себя торможу. Какая разница — купила она его или сплела? Я принял его из вежливости и носить все равно не собирался.

— Мне нужно работать, а тебе пора. — Я небрежно целую ее в висок. — Созвонимся ближе к вечеру.

— Буду ждать тебя у себя, — нарочито облизав губы, Марианна оттягивает ворот платья, демонстрируя ярко-красный кружевной лифчик. — Ты обязан его с меня снять.

— Иди уже. — Отмахиваюсь я и, вернувшись в кресло, я открываю ноутбук. — И Римму Марковну попроси ко мне зайти.

Марианна кривится.

— Она назло не зайдет, потому что терпеть меня не может.

— Так будь с ней вежливее.

— Она меня на дух не выносит, а я — будь повежливее?!

— Благодаря ей ты имеешь возможность разъезжать по спа и не работать. Потому что она воспитала меня таким, какой я есть, — отрезаю я. — Узнаю, что ты снова молча протопала мимо — пеняй на себя.

— Ой, ты сегодня точно не в настроении, Тим. Ублажу я твою бабулю, не переживай.

Послав воздушной поцелуй, Марианна скрывается за дверью, и я, наконец, могу свободно выдохнуть.

Римма Марковна уже пару лет мучает меня вопросом, что я в ней нашел. Мол, ее внук достоин лучшего, чем не блещущая интеллектом гопница, коей Марианна была, когда мы познакомились. А мне с ней легко. Я могу напрямую сказать все, что думаю, и не переживать, что оскорбил ее лучшие чувства. В отличие от замудренной Маши, Марианна проста и понятна, как кнопочный мобильник. С ней все просто: дай денег, займись сексом, своди в ресторан. И самое главное — она предана мне, как сторожевая овчарка, и фортелей с исчезновением от нее точно ждать не стоит.

Glava 15

Маша

Саша звонит мне по фейс-тайм уже во второй раз, но я не могу заставить себя ответить. Разговаривать с ней в таком нересурсном состоянии будет неуважительно. Почему мне даже в голову не приходило, что у Тимура может быть девушка? Он ведь очень красивый, и янский потенциал в нем очень силен, чего не может не замечать противоположный пол.

На душе так горько, что впору заплакать. А я ведь уже начала визуализировать наше путешествие на Сейшельские острова — и выходит, впустую. И даже записку в минувшее новолуние написала с просьбой о том, чтобы Тимур пригласил меня на свидание. Поэтому появление Марианны стало для меня такой неожиданностью. Потому что мне стало казаться, что мы с Тимуром встретились не случайно, и это был знак свыше. Наш второй шанс.

И все-таки ты ошиблась, — шмыгнув носом, печатаю я Саше. — У Тимура есть девушка.

Отправить сообщение я не успеваю, потому что в этот момент дверь с оглушительным грохотом врезается в стену, и на офисную кухню заходит причина моего подавленного настроения. Марианна.

— А теперь слушай сюда, фея недобитая! — угрожающе шипит она, выставив вперед остро заточенный ноготь. — Тимур, может, и ведется на твой ангельский видок, но я-то не дура…

В голове, как по команде, раздается звучание поющих чаш, защищая мое поле от вторжения негативной энергии. Я вижу агрессивно шевелящийся рот, но не слышу ни слова.

Надо признать, что, несмотря на приверженность к неэкологичным тканям и вредному загару, Марианна красива. Напоминает вторую жену деда Анжелу до того, как та увлеклась пластической хирургией.

— У тебя очень красивые волосы, — говорю я вслух. — Я всегда хотела, чтобы мои так же завивались. Но они, к сожалению, прямые.

Звук поющих чаш стихает, одновременно с тем, как рот Марианны округляется.

— Чего? — непонимающе переспрашивает она.

— У тебя красивые волосы, — терпеливо повторяю я. — И цвет красивый. Такой богатый и глубокий.

— Никак не пойму, дура ты или притворяешься?

— Я не первый раз слышу этот вопрос. Не то и не другое. Притворяться мне сложно, потому что я начинаю сильно краснеть, а мой айкью — сто сорок один, а это выше среднего.

— И что Тимур в тебе нашел? — бормочет она. — Ты же на голову ушибленная.

— Считаешь, что Тимур что-то во мне нашел? — переспрашиваю я, ощущая, как сердце радостно подпрыгивает.

— Когда-то, может быть, и да. Но сейчас точно нет. — Марианна смеривает меня презрительным взглядом. — Посмотри на меня и на себя.

— А что со мной не так?

Скривившись, Марианна открывает рот и снова закрывает.

— Короче. Ты свой шанс профукала четыре года назад, когда кинула его, как обсосанный бычок. Знаю я каждую твою меркантильную мыслишку. Когда Тим ездил на дешевом корыте и жил со своей бабкой, он тебе на хрен не сдался, а когда он при бабле, ты сразу лыжи в его сторону навострила. Он мой, усекла?

— Если честно, я половину слов не поняла, — виновато сообщаю я. — А деньги Тимура мне не нужны, хотя я очень горжусь тем, чего он добился.

— А знаешь, благодаря кому? — Марианна тычет себя в декольте. — Благодаря мне.

— Если ты говоришь о дыхании маткой, то я считаю это теорию ложной и слишком распиаренной.

Она непонимающе моргает.

— Чего? Какая еще, блин, матка? Я его поддерживала, ясно? Массаж делала, когда он уставший приходил. Рубашки складывала. А где ты была, непонятно. Короче, — она бросает взгляд на золотые Тиссо, точно такие же, как у Саши. — Нет больше времени с тобой цацкаться. Опаздываю в спа. Тронешь моего Тима — пожалеешь.

— Можешь быть спокойной. Я не знала о твоем существовании, когда вязала Тимуру браслет. Сама я ничего больше предпринимать не буду. Но если нашим душам все же суждено будет притянуться — здесь я бессильна.

— Лучше держи свою душонку подальше, иначе я ее отпинаю прямо этими каблуками. — Марианна кивает себе на туфли, в которых я узнаю Валентино.

— Прекрасный выбор, — не удерживаюсь я от комплимента. — Я в таких же праздновала свой день рождения два года назад. Удобные невероятно.

— Пошла в жопу, — бормочет Марианна, перед тем как вылететь из кухни.

Не успеваю я допить свой липовый чай, любезно подаренный Любой, дверь снова открывается. На этот раз на пороге стоит Тимур.

— Я уже собираюсь идти на свое рабочее место, — сообщаю я, стараясь больше не подмечать, как ему идет голубая рубашка. — Мне было необходимо немного времени в уединении.

— Я не ругать тебя пришел, а извиниться за Марианну. Порой она бывает слишком грубой.

— Все в порядке. Люди грубят, когда чувствуют потребность защищаться. У меня есть контакт психотерапевта, работающего по эриксоновской методике. Мы с Марианной, к сожалению, не обменялись телефонами. Сможешь ей передать?

Лицо Тимура скептически вытягивается.

— Пожалуй, не стоит. В общем, извини. Такого больше не повторится.

— Извинения приняты, — я улыбаюсь, давая понять, что совсем не обижена.

— Ладно… — Он переступает с ноги на ногу, выглядя так, словно хочет сказать что-то еще, но не решается.

— Тимур! — окликаю я, когда он берется за дверную ручку.

Он поворачивается.

— Я больше не буду визуализировать наше путешествие. И, несмотря на то, что энергетически вы с Марианной совершенно друг другу не подходите, я рада, что все это время она была рядом. И если я когда-то сделала тебе больно — мне очень жаль. В шестнадцать мне плохо удавалось слышать свою душу, ведь тогда я мало медитировала и еще не полностью отказалась от мяса и глютена. Но если уж любовная связь между нами невозможна, я бы очень хотела стать тебе настоящим другом.

Кадык на шее Тимура дергается, и он осторожно кивает.

— Хорошо.

— Вот и прекрасно, — улыбаюсь я. — Сможешь отвезти меня до дома после работы? У меня по гороскопу сегодня велика вероятность аварий, поэтому я приехала на такси.

Glava 16

Тимур

Я и сам не понял, как согласился отвезти Машу домой вместо того, чтобы направиться прямиком к Марианне, как и задумывал раньше. Своим предложением стать друзьями, она застала меня врасплох. Ну и извинилась, опять же… После этого злиться на ее поступок четырехлетней давности стало неловко, мысль о том, что она, в общем-то, вполне могла добраться на такси, в голову не пришла. Вернее, пришла, но уже позже, когда Марианна прислала фото своей пятой точки, упакованной в леопардовые трусы, с подписью: «Накажи меня».

Пришлось написать, что немного задержусь, на что в ответ моментально прилетело:

«Надеюсь, это никак не связано с этой недобитой феей».

После этого ехать к ней окончательно расхотелось. Сознательно тащиться туда, где после девятичасового дня мне будут ковырять мозги за мои же деньги — развлечение для мазохистов, которым я не являюсь.

Решив определиться с визитом к Марианне позже, я покидаю кабинет и с ходу натыкаюсь на выжидательный взгляд Маши.

— Я собралась и готова ехать!

Надо как-то намекнуть, что если она и дальше хочет здесь работать, стоит прекратить вот так меня подлавливать. Инфаркт, говорят, молодеет, а я-то, увы, нет.

— Тогда поехали, — буркаю я, но вспомнив, что мы теперь вроде как дружим, решаю остаток пути постараться быть милым.

Милым настолько, чтобы даже придерживаю пассажирскую дверь, пока она садится.

— О-о, Тимур, это так приятно! — Маша выглядит такой впечатленной, словно я объявил, что корпоратив в этом году мы проведем в йога-туре на Бали.

— Ехать куда? — тоном заправского таксиста уточняю я, регулируя температуру на климате. Люблю, чтобы морозило, как следует, а Маше в ее рубашке с коротким рукавом будет холодно.

— Все туда же. Дорогу помнишь?

Хотел бы я сказать, что забыл напрочь, но это была бы ложь. Сложно забыть маршрут, по которому два месяца подряд каждый день катался туда и обратно.

— Приятно, что ты не стал снимать браслет, — Маша выразительно смотрит мне на запястье. — Даже несмотря на то, что тебе хотелось.

Не зная, как на это ответить, я мычу что-то нечленораздельное. Все-таки с ней опасно расслабляться. Сидит с блаженным видом, улыбается, а потом выясняется, что все это время она в твоей голове копалась. Вот откуда она узнала, что я намеревался от этой фенечки сразу после ее ухода избавиться?

— А вы с Марианной давно встречаетесь? — не смолкает она.

Женщины — коварные существа. К самым неприятным вопросам они переходят, когда убедятся, что ты лишен возможности сбежать.

— Относительно, — уклончиво отвечаю я и, поняв, что придется идти на жертвы и срочно, сквозь зубы предлагаю: — Включить тебе музыку?

Маша радостно заглатывает наживку и уже секунд через пять вопит:

— О-о-о, моя любимая песня! Сделай погромче, пожалуйста!

С поистине библейским смирением в сердце я прибавляю громкость, и когда салон оглашается жутко фальшивыми нотами, похожими на писк спаривающихся кроликов, думаю о том, что мы с Машей по-разному понимаем слова «любимая песня». Для меня любимая песня — это крупица золота в безвкусных песках радиостанций, для нее — каждый второй трек. К прискорбию для моих барабанных перепонок.

Истошные писки крольчат смолкают одновременно с окончанием песни и не пытаются возобновиться, даже когда начинается вторая.

— А все-таки… — Повернувшись ко мне, Маша щурится. — Как вы с Марианной познакомились?

— Она голосовала на улице поздно вечером, — сдаваясь, отвечаю я. — Я ее подвез, и мы разговорились.

— О, я тоже голосовала в этом году! За республиканцев.

— Голосовала — это ловила такси.

— А-а… Поняла. Марианне с тобой очень повезло. Ловить такси на улице поздно вечером одной все-таки небезопасно. А когда вы впервые поцеловались?

— Я бы предпочел это не обсуждать, — бормочу я, в очередной раз дивясь Машиной прямолинейности. Едва ли ей стоит знать, что мы с Марианной переспали раньше, чем поцеловались.

— Ясно. А помнишь наш с тобой первый поцелуй?

Нахмурившись, я стискиваю руль. Дружить с Машей — это все равно, что ходить по минному полю.

— Наверное, уже не помнишь, — вздыхает она. — А я — да. Дул сильный ветер, и ты отдал мне свою толстовку, а сам страшно мерз, хотя вида не подавал…

Я хмурюсь старательнее, чтобы ни в коем случае не дать памяти подбросить картинки тех самых воспоминаний, но как выясняется — бесполезно. Из далеких и черно-белых, они становятся четкими и цветными настолько, что я могу чувствовать запах дождя в воздухе и аромат ее волос.

Тимур, прижмись ко мне. Не хочу, чтобы ты заболел.

Не веря своему счастью, я подошел к ней и обнял. Давно хотел, но не решался, а тут такой повод выдался — ничего и придумывать не нужно. Маша уткнулась носом мне в грудь и стала дуть, пытаясь согреть. А внутри меня и без того полыхало, особенно когда она задрала нос и спросила: «Ну, как? Лучше?». Тогда все и произошло. Я наклонился к ней и поцеловал.

— Нет, не помню, — ворчу я, встряхивая головой. — Дед, кстати, твой на меня не накинется, если увидит? Или тебя лучше пораньше высадить?

— Не волнуйся, я тебя в обиду не дам. Вы с ним, кстати, обязательно поладили бы, если… — Запнувшись, Маша краснеет.

— Если бы, что? — Не удерживаюсь я от любопытства, глядя, как она теребит края шорт.

— Ничего. Мусс из крабов все равно больше не актуален.

Я начинаю думать, что чем-то ее обидел, но потом она восторженно вопит: «О-о, моя любимая песня!». И остаток пути я снова чувствую себя фермером-селекционером.

До знакомых ворот с мордой льва остается каких-то метров сто, когда рядом с нами, поравнявшись, тормозит черный гелендваген АМГ. Тот самый, на котором как-то раз приезжала Маша. Боковое стекло опускается, и из него на меня смотрит лицо ее деда. Видел этого старика однажды, но запомнил навсегда.

— Смотрю, внучка моя вызвала Убер, — ворчит он, оценивающе глядя на меня.

— Дедуль, это Тимур! — пищит Маша. — Которому ты челюсть грозил сломать и передник надеть, если отправит меня в официантки.

— Да понял я. — Он делает короткий кивок, указывая на ворота. — Залетай-ка ненадолго, Карлсон. Потолкуем.

Glava 17

— Поезжай за дедом и ничего не бойся, — успокаивающе говорит Маша, поймав мой растерянный взгляд. — Он такой же, как ты: собака, которая может лаять, но никогда не укусит.

Не знаю, что думает об этом ее дед, но лично мне становится обидно. Что значит, собака, которая никогда не укусит? И когда это я уж так сильно на нее лаял?

Заходить на чай не входило в мои планы, но и трусливо сбегать не хочется. Поэтому я, не забыв раздраженно вздохнув, следую за лощеной задницей гелендвагена до тех пор, пока ворота со зловещим скрежетом не смыкаются сзади.

— Вот и все, — бормочу я, глуша двигатель. — Добро пожаловать в склеп Адамсов.

Старик, успевший выйти из машины, бросает на меня насупленный взгляд.

— И как наш Карлсон свои долговязые шпалы не переломал, когда к тебе в окно сигал, Мария? Рост у тебя сколько?

— Сто девяносто, — зачем-то отвечаю я, несмотря на то, что оскорблен и идиотским прозвищем, и подобной манерой речи.

— Прямо как у моего зятя, — бормочет он себе под нос и смотрит на Машу. — Что улыбаешься, дитя солнца? Тащи своего таксиста в дом. Будем заряженную воду пить и шаманские хороводы водить. Шутка. Ты мясо, надеюсь, ешь?

Поняв, что этот вопрос адресован мне, я киваю. Какое отношение мой рост и пищевые привычки имеют к предстоящей беседе, и о чем, собственно, будет эта беседа, я пока не догадываюсь.

— Люба! — громогласно рявкает старик. — Наша травоядная на ужин плотоядного привела. Мечи на стол пироги. Разговор разговаривать будем.

— Видишь, — Маша ласково теребит мою руку. — Вы с дедом уже нашли общий язык.

Я ни хрена не понимаю и лишь беззвучно матерюсь себе под нос. Подружился, блядь, на свою голову. Не знаю, что хуже: есть пироги с ее дедом или разглядывать леопардовые трусы.

— Проходите, пожалуйста, — благожелательно улыбается с порога светловолосая женщина, видимо, та самая Люба. — Вы тот самый Тимур?

Она выглядит настолько вменяемой, что меня расслабляет. Если вдруг что-то пойдет не так — попрошу ее вызвать полицию. Немного напрягает «тот самый», но в условиях происходящего вряд ли стоит заострять на этом внимание.

Маша, едва войдя в дом, куда-то уносится и возвращается с зажженной щепкой в руках.

— Нужно окурить дом пало санто, — поясняет она, пританцовывая и маша ей в воздухе. — Чтобы создать благоприятную атмосферу.

— А то без этой вони нормально не посидим, — ворчит хозяин дома, заставляя впервые с ним согласиться. — Раньше для атмосферы водку пили, а, оказывается, надо было угли жечь.

— Я только сразу оговорюсь, дедуль, — будто не слыша, нараспев продолжает Маша. — С сегодняшнего дня мы с Тимуром друзья, поэтому, пожалуйста, не подначивай его больше на тему того, что он лазил ко мне в окно. У него есть девушка, Марианна. Красивая, хотя и совершенно не следящая за своим ментальным здоровьем.

— Вот оно как. — Сощурившись, старик недобро смотрит на меня. — Ну, ты ей, надеюсь, пару своих дельных советов дала?

— Только по поводу крема с солнцезащитным фактором не ниже пятидесяти. Контакт психотерапевта, увы, передать не успела.

— Ну и как тебе с моей внучкой работается, Карлсон? — Мне чудится, что он усмехается. — Глаз пока не дергается?

И хотя глаз у меня дергается и еще как, за Машу хочется вступиться. Да, она необычная, да, порой скажет так, что потом неделю икается, но это ведь не повод всем скопом песочить ее за семейным столом.

— А должен? — говорю я с вызовом. — Для новичка Маша прекрасно справляется и за каких-то две недели уже успела реализовать два крупных объекта.

Сощурившись, старик в течение нескольких секунд пытает меня взглядом, после чего удовлетворенно кивает.

— Ну, еще бы. Один-то наша карьеристка у меня выцыганила, посопев в жилетку. Ей, мол, Карлсона надо впечатлить.

Когда я встречаю заговорщицкий взгляд Любы, до меня постепенно начинает доходить. Сходство между этими двумя определенно имеется. Говорить все, что приходит на ум, наплевав на то, что думают и чувствуют окружающие.

Так, стоп… Как он сказал? Маша пыталась меня впечатлить? А зачем ей это?

Я машинально поворачиваюсь, убедиться, что старик ошибся, и к своему удивлению, вижу румянец на ее щеках.

— Это было еще до того, как я узнала, что ты несвободен, — виновато шепчет она.

— Слава богу, что у Карлсона завелась Фрекен Бок, — грохочет старик, не желая слезать со щекотливой темы. — А то распродала бы Мария с молотка все непосильно нажитое, пока ты ей замуж выйти не предложил. Ты чего расселся, как жених на свадьбе? Пироги давай лопай. Предложение у меня к тебе есть. На голодный желудок дела не обсуждаются.

Glava 18

Я смотрю, как Люба опускает перед Тимуром тарелку с мясным пирогом, и не могу перестать улыбаться. Пусть быть вместе нам не суждено, но как же приятно на секундочку вообразить, что мы с ним пара, а это наш обычный семейный ужин. Кстати, нужно б не забыть поговорить с Любой о вреде клейковины и предложить ей перейти на рисовую муку.

— Так о чем вы хотели поговорить? — спрашивает Тимур, глядя на деда.

Меня в очередной раз берет гордость за то, как прекрасно он держится. Роб, к примеру, на ужине с папой и пары слов выдавить не смог, а потом и вовсе удрал под неправдоподобным предлогом. После этого мы с ним и расстались.

— Хотел спросить для начала, как ты докатился до жизни такой? — гаркает дед.

— Какой-такой? Моя жизнь меня более чем устраивает. — Тимур бросает беглый взгляд на меня. — Покрайней мере, я так думал.

— Выдыхай, Карлсон. Вопрос был риторическим. И пироги-то ешь. В нашей семье у всех аппетит хороший. Травоядную в расчет не берем. Она у нас не только думает, но и еду переваривает по-особому. Слышишь, Мария? А ты, если на свет пару орущих хиппи решишь произвести, тоже одними сорняками будешь питаться?

— В беременность я планирую перейти на интуитивное питание, — с улыбкой поясняю я. — То есть, кушать все, что потребует мой организм. Я бы рекомендовала тебе попробовать. Порой мне кажется, что ты ешь пироги Любы просто для того, чтобы сделать ей приятно. На этот случай уместнее было бы дарить цветы.

— Ты видишь, чего вытворяет внучка, Карлсон? — ворчит дед Игорь. — Родного деда с женой рассорить пытается. Растишь их, растишь — и вот такая благодарность. От нехватки цветов Люба не страдает, понятно? Ты в окно выгляни. Там огород в пять гектаров и весь сплошь в букетах. С возрастом тебя, Мария, вся эта ересь киношная отпустит, и поймешь, что счастье не в вениках, а в земельных участках. И вот, кстати, о них. Ответь-ка мне, Тимур Батькович. «Эллада» — твоя контора, или ты просто лицом своим смазливым в ней торгуешь?

— Вы имеете в виду, являюсь ли я ее владельцем? — побагровев, переспрашивает Тимур.

— Я вроде так и спросил.

— Да, я и гендиректор, и единственный учредитель.

— Тимур сам ее создал с нуля! — не выдерживаю я. — И на сегодняшний день это агентство номер один по версии народного рейтинга!

— Ты глянь, как нахваливает, — хмыкает дед. — Поет тебе такие дифирамбы Фрекен Бок, Карлсон? Не отвечай. Это тоже вопрос риторический. Так вот, вернемся к нашим пирогам. У меня тут кусок земли завалялся в заморских далях. Второй год репу чешу, что с ним делать. То ли в строительство вложиться, но ли попилить на лоскутки и продать. Строительство — дело выгодное, да вот только не доверяю я арабам. Каждый день в мечети поклоны всевышнему бьют, но как дойдет до дела — ведут себя хуже жидов.