Целительница для графа

Глава 1

– Всё ходишь, ходишь кругами по лесу. Сама не знаешь, что ищешь, – ворчал ворон Карл, перебирая коготками на моём плече и ероша мои волосы. – Вот Агафья точно знала, что и где искать, а ты...

– Мы с бабушкой тоже по лесу часами ходили. Хватит ворчать.

– Кто ворчит? Я ворчу? – тут же возмутился Карл, приподняв одно крыло. – Да я просто констатирую факты!

Я вздохнула и промолчала, стараясь подавить раздражение, которое медленно закипало внутри. Зачем тратить силы на споры? Я знала, что чем больше отвечаешь, тем больше он ворчит, словно это его подстёгивает. Может, если я буду молчать, ему надоест и он, наконец, отстанет?

Идя по знакомым лесным тропинкам, я вдыхала свежий, немного пряный воздух, который был наполнен ароматами цветущих трав, нагретой солнцем коры и диких ягод, и собирала травы и корешки, необходимые для моих зелий. Как приятно шагать по хрустящим под ногами веткам и видеть, как солнечные лучи пробивались сквозь листву, создавая волшебные узоры на земле. Вокруг раздавались звуки жизни: щебетание птиц, жужжание насекомых и тихий шорох листвы.

С краю тропинки рос подорожник. Я наклонилась, бережно ощупывая листья и выбирая самые сочные и зеленые, и аккуратно срезала их у самого основания. «Хватит на пару настоек,» с удовлетворением подумала я, складывая листья в корзину.

– И зачем тебе столько этой травы? – прокаркал Карл, наблюдая за моими действиями. – Всё равно завянет через пару дней. Вот Агафья…

– Не завянет, – пробормотала я, стараясь не поддаваться на его провокации. – Бабушка научила меня, как сохранить её свежей.

Я пошла дальше и остановилась на полянке, усеянной белыми ромашками. Воздух здесь был пропитан их легким, медовым ароматом. Опустившись на колени, я начала бережно собирать цветки, стараясь не повредить хрупкие стебельки. «Сделаю успокаивающий чай или лечебную мазь от ожогов.»

– Опять эти вонючки? – недовольно прокаркал Карл, наблюдая за моими действиями. – Вечно их наберёшь, потом от них в доме духан, спать невозможно. Как будто, кроме ромашки ничего нет!

– Можешь спать на улице, если тебе не нравится, – парировала я и направилась в глубь поляны.

Мой взгляд упал на куст, усыпанный спелыми, налитыми малиновыми ягодами. Вот это удача! Я направилась к кусту и стала собирать ягоды, стараясь не пораниться о шипы.

– Наконец-то еда! – с насмешкой проговорил Карл, слетев с моего плеча и усевшись на ближайшую ветку. –Хотя, наверняка ты сделаешь из неё какую-нибудь настойку. Агафья бы сразу варенье сварила.

– Ты бы лучше замолчал и помог мне, – огрызнулась я.

Но ворон даже не шевельнулся, наблюдая за мной своими черными маленькими глазками.

Вдруг мой слух уловил странный, приглушенный гул, доносящийся откуда-то из глубины леса. Внутренний голос тут же заставил меня насторожиться, но я попыталась успокоить себя, списав всё на шум ветра в кронах деревьев, или, может, на отдалённые раскаты грома. Но гул становился всё более отчётливым, постепенно обрастая какими-то тревожными отголосками. Я напряжённо прислушалась, и с беспокойством различила приглушённые крики, ржание лошадей и собачий лай.

– И чего ты замерла? Устала, что ли, травку собирать? - прокаркал Карл.

– Тихо, – прошептала я, приложив палец к губам.

Я оставила малину и направилась к краю поляны, стараясь лучше расслышать, что происходит в лесу. Звуки стали более отчетливыми, и теперь я могла различить крики «Ату его!», «Стреляй!», «Взять!» и звуки выстрелов.

– Охотники! – произнесла я с опасением, поворачиваясь к Карлу. – Это охотники, и они приближаются.

– Охотники… – пробормотал Карл, ироничные нотки в его голосе исчезли. – Ничего хорошего от них не жди. Бежим!

– Я знаю. Нужно уходить.

Судя по шуму, это была не просто пара охотников, а князь со свитой – они частенько наведывались в наш лес. В памяти тут же всплыли образы: толпы разгорячённых, азартных мужчин, сопровождаемых яростными, словно взбесившихся собаками. Я уже видела, как в этой суматохе меня запросто могут затоптать, случайно подстрелить, или я попаду под копыта коней, несущихся в безумной погоне. А если охотники, в запале, захотят просто повеселиться, то запросто могут и кнутом хлестануть. И ладно бы только это! А вдруг дикий кабан, разбуженный охотничьей суматохой, выскочит из кустов? Надо прятаться!

Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, а пальцы дрожали, когда я спешно схватила корзину. Меня торопила не только опасность, но и какой-то животный, первобытный страх, который проснулся внутри.

– Садись быстро на плечо! – крикнула я Карлу, и он, на удивление, без лишних слов послушался и вцепился в моё платье мёртвой хваткой.

Я побежала, не разбирая дороги, и вскоре выбежала на небольшую поляну. В висках стучала кровь. Я резко остановилась, пригнувшись, и быстро огляделась по сторонам. Нужно было спрятаться, и чем скорее, тем лучше. Заметив густые заросли кустарника на краю поляны, я бросилась туда и, цепляясь за ветви, поспешила пролезть внутрь, как загнанный зверек, ищущий убежища.

Глава 2

Я увидела, что посреди поляны, словно в ловушке, стоял огромный и свирепый волк. Боже, какой он большой! Я никогда не видела таких зверей в наших лесах. Коричневая шерсть, словно с примесью рыжего, местами была слипшейся от крови. На боку виднелась рваная рана, из которой сочилась темная кровь, и еще несколько мелких порезов и ссадин виднелись на холке и лапах. Его янтарные глаза горели яростью, и я, кажется, чувствовала ее даже на таком расстоянии.

– Вовремя же мы спрятались! – прокаркал Карл тихо, – Откусил бы нам головы!

Я поежилась и приложила палец к губам, моля его замолчать. Сейчас не время для его болтовни.

Вокруг волка плотным кольцом сбилась свора разъяренных охотничьих собак. Они лаяли от азарта, толкались и, словно одержимые, с остервенением рвались к волку, но в последний момент, отскакивали назад, получив яростный отпор.

За собаками, словно вторая стена, стояли охотники. Прижавшись сильнее к земле, я молилась, чтобы они меня не заметили. По их одежде – добротным камзолам, кожаным курткам и бриджам, заправленным в высокие сапоги, я сразу поняла, что это аристократы. Лица их пылали диким возбуждением. Некоторые размахивали короткими охотничьими копьями, другие сжимали в руках ружья. Они выкрикивали ругательства, подбадривали собак, и громко гоготали.

– Они словно с ума посходили, – прошептал Карл, его перья взъерошились от волнения. Я в ответ молча кивнула.

Лошади охотников, фыркающие и переступающие с ноги на ногу от возбуждения, были убраны дорогими попонами, с вышитым гербом. Как я и предполагала, это был князь со свитой.

Волк, собрав последние силы, с отчаянным рыком бросился вперёд, пробиваясь сквозь плотное кольцо собак. Его мощные лапы с размаху обрушивались на псов, швыряя их в стороны, словно тряпичных кукол. Но псы, распаленные азартом и жаждой крови, не отступали. Они атаковали с разных сторон, целясь в уязвимые места – в бока, лапы, морду. Волк уворачивался и огрызался, но и получал укусы в ответ. Кровь обильно заливала его шерсть, смешиваясь с грязью и слюной. Рычание зверей и крики охотников были такие громкие, что мне захотелось зажать уши, лишь бы не слышать всего этого кошмара.

Один из псов, самый крупный и свирепый, с громким рычанием, прыгнул на волка. Он нацелился прямо в шею, пытаясь прокусить горло. Волк увернулся от смертоносного захвата и перехватил пса за горло. Он яростно сжал челюсти, и раздался жуткий хруст ломающихся костей. У меня внутри все похолодело от этого страшного звука.

Пёс дернулся и, мешком, упал в траву. Кровь обильно хлынула из разорванной шеи, забрызгав волка и траву вокруг. Я не сдержалась и вскрикнула от ужаса. Карл тоже напугался и сжал когти на моём плече так сильно, что мне стало больно. К счастью, царивший на поляне шум заглушил мой крик, и меня никто не услышал.

Все произошло так быстро, что никто не успел вмешаться. Охотники, на какое-то мгновение, казалось, онемели от увиденного, а затем раздались яростные, полные ненависти крики и ругань.

– Чёртов зверь! – проревел один из охотников, срывающимся голосом, – Это был мой любимый пёс!

Словно одержимый, он вскинул свое ружье, даже не целясь, просто подчиняясь какому-то неконтролируемому гневу. Раздался оглушительный выстрел, такой громкий, что у меня заложило уши. Другие охотники тут же последовали его примеру, и в следующее мгновение, поляну наполнили оглушительные хлопки. Пули, выпущенные почти в упор, с ужасающим хрустом, вонзились в тело волка, разрывая его шерсть и плоть. Пороховой дым, густой и едкий, окутал поляну.

– Рвите его! Рвите на куски! – закричали они собаками.

Собаки тут же бросились на мертвого волка. Они рвали его с жестокой свирепостью. Сердитые крики охотников, смешиваясь с лаем собак и ржанием лошадей, эхом разносились по округе.

Всё это продолжалось не больше нескольких минут. Насытившись зрелищем растерзанного волка, охотники начали успокаиваться. Они обменивались довольными взглядами и грубыми шутками, продолжая кружить вокруг места схватки, разглядывая разорванные тела волка и пса, лежавшие в грязи и крови.

Я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на эту ужасную картину. Спустя какое-то время, я услышала, что кони, с тяжелым топотом, начали выезжать с поляны. Охотники, подбадривая своих лошадей громкими выкриками, двинулись прочь. Их голоса, вперемешку с хрустом ломающихся веток, лаем собак и фырканьем лошадей, становились все тише и тише, пока, наконец, окончательно не растворились вдали.

Я с опаской открыла глаза и увидела, что на поляне остались лишь следы их дикой охоты – кровавые пятна, разбросанные по траве, растерзанные тела волка и пса, и следы от копыт и лап, разворотившие землю.

Когда эхо последних удаляющихся криков и топота копыт затихло в дали, я, наконец, вылезла из своего укрытия за кустами. Мое сердце, все еще колотящееся от напряжения, постепенно успокаивалось, но внутри меня оставалось странное беспокойство. Мне хотелось еще раз взглянуть на волка. Его необычный вид и ужасная смерть не выходили у меня из головы.

Осторожно ступая по примятой траве, я подошла к центру поляны. Окровавленное тело волка лежало неестественно раскинувшись в грязи. Его шерсть была свалявшейся, слипшейся от крови, и местами вырванной клочьями. Некоторые участки шерсти были сожжены, от пороха. На боку зияла рваная рана, окруженная багровыми потеками, из которой сочилась темная жидкость, медленно впитываясь в траву. Виднелись глубокие порезы и ссадины от когтей и клыков. В воздухе витал густой, тяжелый запах крови и пороха, от которого у меня запершило в горле.

Глава 3

Страх, холодный и липкий, сковал меня, когда я, не помня себя, отползала от этого жуткого, все еще живого зверя. Мои руки дрожали, оставляя на земле неровные следы, а сердце, казалось, колотилось где-то в горле. Мне нужно было убраться отсюда как можно скорее, пока он не очнулся, пока не пришел в себя.

Неожиданно, моя рука попала во что-то теплое и липкое. Я вздрогнула и, с отвращением, посмотрела назад. Я почти доползла до мёртвой собаки, той, что еще недавно так свирепо нападала на волка, и теперь моя рука стояла в луже её тёплой крови. Меня тут же затошнило, желудок свело судорогой, и к горлу подступил комок. Но, как ни странно, это омерзительное чувство прогнало нахлынувшую волну страха, и я, наконец, смогла хоть немного думать.

Карл, который, как тень, следовал за мной, тихо прокаркал, нетерпеливо перебирая лапами на ближайшей ветке:

– Нам надо уходить! Глупая девчонка, ты что, не понимаешь? Вдруг этот зверь очнётся, и нападёт на тебя?

Но я, словно прикованная, не могла пошевелиться. Я смотрела на волка. Он лежал там, в центре поляны, совсем неподвижный, только грудь едва-едва заметно поднималась и опускалась, словно он изо всех сил цеплялся за жизнь. Его янтарный глаз, приоткрытый лишь на мгновение, смотрел прямо на меня, и в этом взгляде не было ничего, кроме ярости и ненависти. Никакой мольбы о помощи. Никакой слабости. Только дикая, нечеловеческая злоба.

Карл снова заговорил, на этот раз с ноткой тревоги в голосе:

– Чего ты ждешь? Беги, пока он тебя не убил! Это же зверь!

Но я продолжала смотреть на волка, и чем дольше я смотрела, тем сильнее во мне росло какое-то странное, противоречивое чувство. Жалость? Да, это была жалость. Несмотря на всю ярость в его глазах, несмотря на весь тот ужас и страх, который я испытала, я почему-то не могла просто убежать. В нем было что-то такое… Что-то, что вызывало во мне странное сочувствие.

– Я не могу его бросить, я должна ему помочь, – прошептала я, не отводя глаз от волка.

– Ты что с ума сошла? – завопил Карл. – Иди домой! Вот Агафья никогда не стала бы рисковать почем зря!

Я не стала с ним спорить, потому что сама не понимала, откуда во мне взялась эта странная решимость. Я знала, что это безумие, что это может быть опасно, но какой-то внутренний голос, какая-то глупая, девичья жалость гнала меня вперед.

Я встала на ноги и неуверенно подошла к волку. Он не шевелился, продолжая следить за мной своим янтарным глазом сквозь полуопущенные веки. Я медленно опустилась на колени рядом с ним.

Мои пальцы дрожали, когда я осторожно ощупывала раны волка. Огнестрельные раны выглядели ужасно – черные, обугленные края, воспаленная кожа вокруг. Раны от укусов собак были также рваные, глубокие, кровоточащие.

Я достала из своей сумки, прикрепленной к поясу, несколько мешочков с сушеными травами, небольшие склянки с мазями и настойками, небольшой нож. Я всегда носила их с собой, на всякий случай. Теперь такой случай наконец наступил, но разве могла я подумать, что использовать их придется для дикого зверя?

Сначала я принялась за осмотр огнестрельных ран. Они выглядели ужасно – глубокие, с черными, обугленными краями, кожа вокруг них была горячей и воспаленной. Присмотревшись, я увидела, что внутри ран, словно застрявшие семена, виднеются свинцовые шарики. Осторожно, стараясь не причинить ему лишней боли, я взяла нож и стала доставать эти шарики из плоти. Это было тяжело и требовало сосредоточенности. После каждого извлеченного шарика, я тут же промывала рану настойкой календулы и ромашки. Его тело содрогалось от боли, он сжимался и напрягался, но он не издавал ни звука.

Затем я взяла другой мешочек, в котором лежала высушенная растолченная кора ивы. Я знала, что в ней содержится природный аспирин, который мог помочь облегчить боль и снять воспаление. Я добавила в неё немного настойки из подорожника и сделала густую кашицу. Эту кашицу я осторожно нанесла на края огнестрельных ран, стараясь, чтобы она как можно глубже проникла внутрь, и зафиксировала её полосками ткани, оторвав их от своего подола своего платье.

– Всё равно оно безнадёжно испорчено ветками кустов, - сказала, заметив осуждающий взгляд Карла.

– Да уж, конечно, - проскрипел Карл, встряхивая перья. – Агафья бы на твоём месте наверняка нашла бы что-то получше, чем подолы обдирать.

–Не болтай мне под руку. Отвлекаешь только.

Карл обиженно замолчал.

Теперь нужно было заняться ранами от собачьих клыков. Я достала из маленькой скляночки, мазь из зверобоя, календулы и масла чайного дерева. Она обладала сильными регенерирующими свойствами, и должна была помочь ускорить заживление ран. Я нанесла мазь на раны от укусов и поверх приложила свежие листья подорожника, которые собрала неподалеку, зная об их целебных свойствах, зафиксировав их лоскутами ткани.

Закончив перевязку, я приложила руки к ранам волка и, закрыв глаза, начала тихонько шептать. Слова заговора, которым меня учила бабушка Агафья, текли, словно тихая река, обволакивая его боль:

– Вы, раны, кровь пролившие, боль вызвавшие, утихните, заживитесь. Боль и злобу в себя вобрав, силу зверя возвращайте.

Я старалась говорить тихо и напевно, словно пытаясь убаюкать зверя, и вкладывала в слова всю свою силу и надежду.

– Ну, вот, теперь еще и бормочешь! – недовольно прокаркал Карл. – Агафья, кстати, говорила заговоры с чувством, а ты – как будто скороговорку читаешь.

Визуал

Дорогие читатели!

Знакомьтесь! Наша красотка Элис.
От бабушки ей достался небольшой, но теплый и уютный домик на окраине леса.

Вечно ворчащий ворон Карл.

А также знания о травах и целительстве.

Посмотрим, куда ее эти знания приведут!

А это волчара. Крупненький))
Ворон на картинке тоже вышел размером с хорошего спаниеля))

На самом деле ворон обычных размеров)

Глава 4

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые и оранжевые тона, когда мы с Карлом, наконец, выбрались из леса. Мои ноги гудели от усталости, платье было разорвано в клочья, руки испачканы в земле и крови, а волосы спутаны. «Слава богу, всё это закончилось,» пронеслось у меня в голове. «И как же хорошо, что можно вернуться домой, отдохнуть и забыть обо всем этом ужасе.» Но тут же мои мысли переключились на волка, «Выживет ли? Что я могла ещё сделать? Все что могла — сделала.»

– Ну и видок у тебя, – проскрипел Карл, летя рядом и разглядывая меня с притворным ужасом. – Агафья бы в таком виде на улицу ни за что бы не вышла.

– Замолчи, а? – пробурчала я в ответ, стараясь не обращать внимания на его придирки, и с каждым шагом, как бы отряхивая с себя остатки переживаний. Я начала осматривать окрестности. «Может, хоть что-нибудь полезное по дороге попадётся?» Мой взгляд упал на полянку, усыпанную жёлтыми цветами зверобоя. «О, это как раз то, что нужно!» радостно подумала я, «Он как раз хорошо помогает заживлять раны.»

– Ну вот, опять! – заворчал Карл, приземлившись на ближайший камень, – Только вышли из леса, и опять ты за своё? Снова травы, мази и настойки? Сколько можно?

– Не бурчи, – огрызнулась я, – А лучше помоги мне собрать!

– Помочь? – Карл возмущенно взмахнул крыльями, –Да я скорее перья все выщипаю, чем стану тебе травы собирать. Ты же знаешь, что я к этому отношусь.

Я лишь вздохнула. Закатив глаза, я опустилась на колени и принялась собирать зверобой, аккуратно срезая его своим ножом. Карл, тем временем, пересел на ветку ближайшего дерева и с видом мученика следил за каждым моим движением.

– Агафья, кстати, всегда собирала травы по правилам, – вдруг сказал Карл, задумчиво глядя на меня. – Знаешь, как? С утра, до восхода солнца, в тишине и покое, а не на закате, когда все вокруг уже спать собрались. Да ещё и в таком виде, словно леший тебя покусал! А ещё она говорила…

– Хватит, Карл, – я прервала его, набив травой мешочек почти до верха, и старательно завязала его, чтобы ничего не просыпалось. – Ты твердишь одно и тоже! Я уже знаю, что Агафья всё делала по-другому. И вообще, я собираю траву, потому что живу на это, это мой способ заработать на пропитание, а не потому, что просто так захотела.

– Более полезного мастерства освоить не могла? – проскрипел ворон, с явным недовольством в голосе. – Могла бы, например, учиться шить или прясти, как другие нормальные девушки, а не сорняки в подоле таскать!

Я промолчала, не желая вступать в дальнейшую перепалку, и, взяв мешочек со зверобоем, пошла дальше по тропинке. Карл взмахнул крыльями, догнал меня и, вздохнув, полетел рядом, продолжая ворчать себе под нос.

Избушка, в которой я жила, стояла на краю леса, недалеко от деревни. Она была небольшой, но уютной. Деревянные стены, потемневшие от времени, надёжно хранили тепло даже в самые лютые морозы, а маленькие окна были обрамлены резными рамами. Рядом с домом был небольшой огород, где росло немного овощей и зелени – достаточно, чтобы прокормить меня и Карла.

Внутри царила та же атмосфера, что и при бабушке: на стенах висели связки сухих трав – шалфей, ромашка, лаванда, полынь и чабрец, наполняя воздух сладковатым и пряным ароматом. Уголок занимала старая печка, обложенная камнями, где я часто готовила зелья и отвары. Рядом стояли полки, уставленные баночками с настоями и порошками.

На столе, покрытом выцветшей скатертью, с вышитыми цветами, лежали старые книги, полные заклинаний и рецептов, которые также достались мне от бабушки. Каждую из них, казалось, я изучила до последнего слова, до последней черточки – так часто я заглядывала в них. Они были не просто источником знаний, но и хранили память о бабушке – её пометки, сделанные торопливым почерком, её закладки и сухие растения между страниц.

Я сняла с себя разорванное платье, оставляя на полу кучку грязных лоскутков, и с облегчением надела на себя простую домотканую рубаху и юбку, кое-как расчесала свои спутанные волосы деревянным гребнем, и умылась холодной водой из кувшина, стирая с лица остатки грязи и усталости.

С ещё одним вздохом я решила растопить печь, чтобы сварить нехитрый ужин – гречку с грибами, которые я всё-таки умудрилась собрать. «Не самое изысканное блюдо, конечно, но хотя бы сытно,» мысленно сказала себе. Я аккуратно нарезала грибы и достала из шкафа горшочек с гречкой, но, как только всё это оказалось на столе, наблюдая за моими приготовлениями со своей жёрдочки, ворон, как всегда, недовольно заворчал:

– Неужели ты меня только кашей и собираешься кормить? Агафья бы, как минимум, мясом побаловала!

– Как же я устала от твоего ворчания сегодня, — пробурчала я, стараясь игнорировать его недовольный тон. — Вот бабушка Агафья давно бы тебе за твой длинный язык перья бы выщипала. И остался бы ты лысым, как коленка.

– Глупости! – Карл возмущенно взмахнул крыльями. – Агафья уважала меня. И ценила. И всегда к моим мудрым советам прислушивалась. А ты вот не ценишь ни мои познания, ни мой опыт!

– Да ты при ней и не говорил толком! – не выдержала я, чувствуя, как моё терпение лопается. – Ты только сидел и молчаливо наблюдал, а сейчас ни замолкаешь ни на минуту!

Я уже почти закончила готовить, когда Карл, усевшись на свою жердочку, внезапно затих. Он наклонил голову на бок и, казалось, внимательно прислушиваться. Я тоже замолчала, оставив ложку в горшке, и прислушалась. В тишине внезапно раздался стук в дверь. Это было неожиданно, так как ко мне редко кто приходил, особенно так поздно. Мы с вороном переглянулись.

Глава 5

Я решительно подошла к двери и открыла её. Моё дыхание перехватило, и жаркая волна пробежала по всему телу. На пороге стоял Лиам.

Я не видела его уже полгода, со дня его свадьбы, которую я наблюдала издали. «Что он тут делает? Его родители запретили же ему видеться со мной! И что скажет его жена?» пронеслось в моей голове. Его присутствия странно повлияло на меня – моё сердце билось так часто, что я испугалась, как бы оно не выпрыгнуло из груди.

Он был одет в добротную рубах и штаны, а на ногах его были сапоги из мягкой кожи. Его светлые волосы казались растрепанные от ветра, а голубые глаза возбужденно блестели.

– Лиам? – прошептала я. – Зачем ты пришёл?

– Элис, – он произнес моё имя, и в его голосе я услышала такую тоску, что мне самой стало больно. – Я должен был увидеть тебя.

«Он не должен был приходить!» панически билась мысль в моей голове. «Зачем он терзает себя и меня?»

– Что ты здесь делаешь? – мой голос стал жестким, и я постаралась дать ему понять, что я не рада его видеть.

– Я… Я не могу без тебя, – он шагнул вперед, и его рука потянулась ко мне, пытаясь обнять меня. – Я все ещё люблю тебя, Элис, ты должна это знать.

Волна жара прокатилась по моему телу, и я почувствовала, как щеки начинают гореть. Да, когда-то я тоже любила его, и, возможно, даже сейчас ещё что-то осталось, но это было тогда, в другой жизни. Сейчас он женат, и я не должна ничего чувствовать, не должна поддаваться этим глупым порывам. Я резко отстранилась от него, ощущая, как внутри меня поднимается злость, и стараясь скрыть своё замешательство.

– Ты женат, Лиам, – мой голос дрожал, и в нем слышались одновременно боль и досада, – Что ты несёшь? Разве ты не помнишь, что женился на дочке старейшины? И что теперь ты не имеешь права говорить мне такое?

– Это ничего не значит! – он попытался взять меня за руку, но я отдернула её, словно от раскаленного котелка, чувствуя, как от его прикосновения по моей коже вновь разливается обжигающий жар. – Я женился по принуждению, ты же знаешь! Моё сердце, как глупо это не звучало бы, принадлежит только тебе, и ничем ты это не изменишь!

– Убирайся прочь отсюда! Беду накликаешь, – прокаркал Карл, приземляясь на моё плечо.

– Помолчи хотя бы сейчас, – прорычала я на Карла, не отрывая взгляда от Лиама, и стараясь не обращать внимания на то, как по моему телу пробегает мелкая дрожь. – Уходи, Лиам, пожалуйста. Уходи, я тебя прошу!

– Но, Элис, – он попытался приблизиться снова, и в его глазах я увидела отчаяние, – я…

– Нет! – отрезала я, и со всей силы оттолкнула его от себя, чувствуя, как внутри меня клокочет гнев. – Ты предал меня, оставил на растерзание этим деревенским сплетникам! Ты забыл обо мне! Ты забыл о своих обещаниях! А теперь ты стоишь здесь, как ни в чем не бывало, и говоришь мне о любви. Не смей больше появляться здесь никогда!

– Ты же знаешь, что я не мог поступить иначе. Не мог пойти против родителей. И потерять всё.

– Бедняжечка, – саркастично прокаркал Карл, – Потерять всё… Что же, интересно, у тебя есть? Похоже, что только штаны и твою затасканную рубаху, да и то, наверняка, взятую из сундука твоего тестя.

Лиам злобно глянул на Карла, но затем перевёл взгляд на меня. Он протянул руку, и его пальцы нежно коснулись моей щеки, обводя её контур. От его прикосновения всё моё тело наполнилось приятной негой. По телу пробежала сладкая дрожь, и я почувствовала, как подкашиваются колени. Я так соскучилась по его ласковым прикосновениям, по его горячим поцелуям, и, казалось, что все мои чувства и желания поднимаются со дна души, разрывая все оковы.

Но я не могла себе позволить быть слабой. Не хватало мне ещё связаться с женатым мужиком. Не ровен час, деревенские жители забьют меня камнями как блудницу. Я чувствовала, как губы Лиама медленно приближаются к моим, и, не желая дать слабину, всеми силами старалась противостоять искушению. Лиам продолжал гладить меня по щеке, медленно приближаясь вплотную, и, казалось, вот-вот…

Я собрала последние силы, чтобы прекратить это наваждение.

– И что ты предлагаешь? – Мой голос не слушался меня и сорвался на какой-то хрип. – Ты хочешь уйти от жены? Бросишь её ради меня?

– Нет, конечно, ты знаешь, что это невозможно. Но я всё время думаю о тебе. Позволь мне остаться сегодня ночью у тебя. Позволь приходить к тебе ночами. Никто не узнает. Будем встречаться тайно.

Он говорил нежно, словно уговаривал маленького ребёнка проглотить горькое снадобье, но его слова хлестнули меня, как хлыст, причинив невыносимую боль, от которой в глазах потемнело.

– Стать твоей любовницей? – зло спросила я, стараясь скрыть подступающие слёзы. – Сидеть и ждать тебя, как привязанная собака, пока ты там живёшь со своей женой? Рожаешь с ней детей?

Лиам резко одёрнул руку от моего лица, словно его ошпарило, и его глаза наполнились яростью.

– Да как ты смеешь так со мной говорить?! – вдруг рявкнул он, и в его глазах я увидела такое разочарование и гнев, что похолодела. – Я ведь все эти месяцы страдал! И ради чего? Ради того, чтобы ты меня вот так выставила?

– У тебя есть жена, – мой голос дрожал от ярости, и я не могла больше сдерживать своих эмоций. – Я ведьма, но даже я знаю, что связываться с женатыми мужчинами – это неправильно. Неужели, кроме удовлетворения своего похотливого эго, тебя ничего больше не интересует? Проваливай!

Глава 6

Слёзы катились по щекам, и я не могла понять, плачу ли я от обиды, от злости или от разочарования. Я знала, что поступила правильно, но, несмотря на это, мне было мучительно плохо, и чувство одиночества сдавливало мою грудь, словно железными тисками.

Карл наблюдал за мной, сидя на полу рядом несколько минут, а затем мягко ткнулся клювом в мою руку.

– Ну всё, хватит тут раскисать, – проворчал он, – Я, конечно, понимаю, что ты, как и все люди, слишком мягкотелая, но всё же. И вообще, ты, что это, кашу не будешь есть? Она же остынет!

Я невольно улыбнулась сквозь слёзы, и, вытерев их рукавом, с трудом поднялась на ноги.

– Конечно, буду, – пробормотала я, стараясь не смотреть на его.

– Агафья бы тебя за такую мягкотелость давно бы выпорола, – продолжил Карл, садясь на стол и глядя на меня с укором, – Сказала бы, что так только бесхарактерные девки себя ведут. Она бы, на твоём месте, его бы враз отвадила! И ни за что бы не стала с ним разговаривать, а враз порчу наслала! А ты вот, нюни распустила!

– Бабушка Агафья в жизнь на меня руку не поднимала, Карл, – ответила я, усмехнувшись, – И, возможно, я не так хороша и сильна, как она, и, возможно, у меня никогда не будет её силы и мудрости, но я стараюсь, как могу.

Мы поужинали гречкой с грибами. Не обращая внимания на Карла, я привела себя в порядок, стараясь отогнать от себя навязчивые воспоминания о Лиаме. Я умылась холодной водой, надеясь, что она смоет с моей кожи не только грязь, но и остатки его прикосновений. Я расчесала волосы, заплела их в косу, и переоделась в ночную рубаху.

За окном давно стемнело, и избушка погрузилась в тишину, нарушаемую лишь тихим потрескиванием дров в печи. Я улеглась в свою кровать и закрыла глаза, но сон, как назло, никак не шёл. Я ворочалась с боку на бок, вспоминая о Лиаме. Его образ, нахальный и самоуверенный, никак не хотел меня покидать. Его лицо, с горящими от вожделения глазами, его прикосновения, такие нежные и обжигающие, его слова, полные лжи и эгоизма – всё это продолжало преследовать меня.

Карл наблюдая за мной, молча, со своей жёрдочки, а затем, неожиданно, нарушил тишину:

– Может зелье какое снотворное сваришь и выпьешь? И спала бы потом, как младенец. А ты вон маешься.

– Не надо. Всё нормально, Карл, – прошептала я, отворачиваясь к стене, и чувствуя, как по щекам снова текут слёзы. – Я почти уснула.

– Ну ладно, ладно, – пробормотал он, – Спи, девочка. И я буду.

Я ещё немного поворочалась, стараясь найти удобное положение, и, наконец, провалилась в беспокойный сон.

Ночь, словно тёмное покрывало, окутала меня своими объятиями, и вскоре я погрузилась в странное сноведение, полный смутных образов и тревожных предчувствий. Сначала я увидела себя в лесу, но это был какой-то незнакомый лес – деревья, словно великаны, устремлялись кронами ввысь, и тени, густые и зловещие, казались живыми. В воздухе витал странный аромат, одновременно манящий и тревожный, и он окутывал меня, словно невидимое облако. И в этой незнакомой местности я увидела его.

Это был незнакомый мне мужчина. Он был высок и статен, не меньше тридцати лет, с густой, тёмной бородой, которая обрамляла его лицо, словно воинственная грива, и тёмно-русыми волосами. Его кожа была загорелой и немного обветренной. Его фигура была мускулистая и крепкая, а через расстёгнутый ворот грубой рубашки проступали многочисленные шрамы. Простые, но крепкие штаны и высокие кожаные сапоги свидетельствовали о долгих странствиях и непростой судьбе. Он одновременно пугал и притягивал меня своей загадочностью.

Он шёл ко мне откуда-то издалека, и каждый его шаг был наполнен уверенностью и силой. По мере того как он приближался, я всё сильнее ощущала странное беспокойство, но одновременно с этим меня тянуло к нему, как мотылька к пламени. И когда он подошел ближе, я увидела его глаза. Они были необыкновенными – янтарные, словно два куска застывшего солнечного света. Они смотрели на меня как-то серьёзно и немного удивлённо, словно он старался разгадать какую-то тайну. Он рассматривал и изучал меня, с таким пристальным вниманием, что у меня от его взгляда перехватывало дыхание и по телу разливалось волнение и трепет.

Я напряжённо силилась вспомнить, где видела эти глаза, такие же янтарные, с этим пронзительным внутренним светом, и вдруг словно молния пронзила мой разум – у того странного волка, что встретился мне в лесу! Только у волка они были полны ярости и мучительной боли, а глаза этого мужчины казались просто серьёзными и испытывающими, словно он пытался прочесть меня как открытую книгу, заглянуть в самую мою душу. Я хотела спросить его, но слова словно застряли комком в горле, и я могла только молча смотреть на него, чувствуя, как внутри меня нарастает странное, волнительное напряжение.

Вдруг, словно из ниоткуда, я услышала резкий, настойчивый крик петуха. «Петух в лесу? Что за глупость, даже для сна!» подумала я с досадой, стараясь вернуться обратно в этот таинственный сон, где был этот загадочный мужчина, с янтарными глазами. Но, как назло, крик петуха повторился, ещё более громкий и настойчивый, словно дразня меня. Я почувствовала лёгкое раздражение. Когда же петух закричал в третий раз, я поняла, что петух кричит не во сне, а наяву.

Я резко открыла глаза, увидела знакомый бревенчатый потолок моей избушки, и вдыхала свежий аромат раннего утра. В голове моей ещё витали образы из сна, я всё ещё видела взгляд янтарных глаз, но постепенно они начали отступать, уступая место реальности. Где-то вдали, в деревне, надрывались петухи, провозглашая наступление нового утра. На жёрдочке, тихо сидел Карл, его чёрные глазки-бусинки наблюдали за мной, ожидая, когда я проснусь.

Глава 7

Утро обдало меня прохладой, когда я вышла из избушки. Воздух был свеж и пах сосновой хвоей и влажной землёй. Карл, как всегда, с видом самодовольного властелина, восседал у меня на плече, лениво поглядывая на меня одним глазом.

Мы шли по лесной тропе, ведущей к деревне. Тишину нарушало лишь мелодичное пение птиц, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев, золотили лесную тропу, создавая причудливые узоры на земле. Я старалась сосредоточиться на окружающей красоте, на трелях птиц, на шелесте листвы, но образ мужчины с янтарными глазами, словно назойливый призрак, никак не хотел покидать мою голову, всё время возвращая меня в мир сновидений.

– О чём задумалась? – проворчал Карл, нарушая тишину.

– Просто думаю, – уклончиво ответила я. – О том, что нужно купить в деревне.

Тропа вскоре вывела нас к полям, а затем и к окраине деревни.

Деревушка была небольшой. Дома, построенные из грубого бруса, с соломенными крышами, располагались вдоль кривой деревенской улицы, словно разбросанные ветром. Дворики были огорожены плетнём, а кое-где виднелись небольшие огородики, где местные жители уже возились, копаясь в земле. Дым из труб тянулся к небу, и в воздухе витал запах печёного хлеба и коровьего навоза.

На главной площади, у колодца, собралось несколько девушек, они оживлённо переговаривались, и, время от времени, заливисто хохотали. Рядом с площадью располагалась небольшая лавка, где можно было приобрести продукты и прочие необходимые в хозяйстве вещи. Кузнец, в своей мастерской, ковал железо, звон его молота раздавался на всю округу, и даже заставлял Карла вздрагивать. Несколько мальчишек бегали друг за другом, поднимая пыль, а собаки лениво развалились на солнышке, наблюдая за происходящим.

Я уверена направилась к дому местной ткачихи, предвкушая, как, возможно, скоро обзаведусь новым платьем. Я уже мысленно примеряла простое платье из льняной ткани, с длинными рукавами, без лишних украшений, такое, в котором было бы удобно странствовать по лесу, но в то же время можно было бы показаться на людях.

Проходя мимо колодца, я старалась не обращать внимания на смеющихся и поспешила пройти мимо, но вдруг, одна из них меня окликнула:

– Эй, ведьма! Это ты? Подойди-ка сюда!

Я остановилась, окинув девушек взглядом. Их лица выражали нескрываемое любопытство, а в глазах некоторых читалась откровенная неприязнь. Не желая казаться грубой и давать повод для новых сплетен, я нехотя подошла ближе, чувствуя, как внутри меня нарастает напряжение.

– Чего вам нужно? – спросила я, стараясь скрыть неприязнь в голосе.

– Да так, посмотреть на тебя поближе, – ответила симпатичная девушка, с наглым выражением лица. – Говорят, ты тут по лесам шастаешь, с воронами разговариваешь, да траву собираешь. И ещё говорят, что ты привороты делаешь и проклятья накладываешь. Это правда?

– Это не ваше дело, – ответила я, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Да ладно тебе, не стесняйся, – усмехнулась другая, глядя на меня, словно на диковинку. – Может нам помощь твоя нужна. Приворожить кое-кого хотим.

– Да, я ведьма, – ответила я, стараясь не дать волю раздражению. – Но приворотами я не занимаюсь. Только лечу.

– Ага, а мы все тут дурочки, – проворчала первая девушка. – Ты думаешь, мы не знаем, что ты Лиама приворожила?

Мои брови поползли вверх от удивления. «Что за чушь они несут?» И только тут я узнала в девушке, которая говорила с таким ядом в голосе, жену Лиама. Она смотрела на меня с такой ненавистью, что, казалось, готова была разорвать меня на части.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – ответила я сдержано, хотя от этого её взгляда меня бросало в дрожь.

– Не ври, дрянь! – взвизгнула она, – Он сам мне всё рассказал! Что ты его опоила своим зельем, и теперь он бредит только тобой! А я-то, наивная дура, верила ему, когда он мне в любви клялся! Но я тебе это так не оставлю, мерзавка!

– Это его выбор, а не мой, – спокойно ответила я, стараясь не выдать своего внутреннего волнения, хотя моё сердце бешено колотилось. – Если он с тобой несчастлив, то, может, тебе нужно с ним поговорить, а не меня во всём винить.

– Ты ещё смеешь со мной спорить, ведьма! – закричала она, делая шаг ко мне. – Сейчас я тебе покажу, как чужих мужей уводить! Да ты его и близко не получишь, слышишь?!

Остальные женщины, как по команде, окружили меня, словно стая хищных птиц, готовых наброситься на свою жертву. Я сжала кулаки, готовая дать отпор, но вдруг передумала. Спускаться до их уровня мне не хотелось.

– Мне пора, – сказала я, стараясь звучать как можно увереннее, и, развернувшись, быстрым шагом пошла прочь от них, стараясь не обращать внимания на их проклятия, летящие мне в спину.

– Ты ещё пожалеешь, ведьма! – не унималась жена Лиама, – Я тебя со свету сживу! Никогда, слышишь, никогда не смей приближаться к моему мужу, иначе худо будет! – разносилось у меня за спиной.

Хоть я и старалась казаться спокойной, я всё же чувствовала, что меня трясёт от этого неприятного разговора.

Я постаралась уладить свои дела с ткачихой как можно быстрее, словно опасаясь, что злые языки деревни донесут до неё сплетни об мне, и она передумает иметь со мной дело. Женщина оказалась простой и добродушной, и мы быстро пришли к соглашению. Я сделаю ей несколько снадобий и мазей из лесных трав, которые я так хорошо знала, взамен на простое льняное платье, которое она согласилась сшить для меня. В другие лавки я даже не стала заходить. «Всё, что мне понадобится, я смогу найти в лесу,» подумала я гордо.

Глава 8

Я быстро шла лесной тропой, хорошо знакомой и исхоженной вдоль и поперек, направляясь к поляне, где оставила раненого волка. Карл, как всегда, ворчал всю дорогу, словно недовольный старик, примостившись на моём плече и комментируя каждое моё движение.

– Ох, и зачем мы туда идём, а? – бубнил он, сидя на моём плече. – Чувствую, найдём себе приключений на голову.

– Перестань ворчать, – ответила я, не поворачивая головы, – Я просто хочу убедиться, что он жив.

– Жив? – передразнил он, – Да он сейчас как подскочит, да как цапнет тебя, что от тебя только мокрое место останется! Агафья бы никогда так не рисковала.

– Он не станет на меня нападать, – пыталась я убедить себя и ворона.

– А почему, собственно, не станет? Он, что, тебя признал? Небось, по запаху твоих трав узнает?

Я промолчала, стараясь не тратить силы на пустые споры. К тому же, что-то внутри меня соглашалось с ним – эта привязанность к раненому зверю была действительно странной. Что-то неодолимо тянуло меня вперед.

Наконец, мы вышли на поляну. Волк лежал на том же месте, неподвижно и тихо. Мне даже показалось издалека, что он мёртв. Я осторожно подошла ближе. Делая очередной шаг, я случайно наступила на сухую ветку. Она громко хрустнула под ногой. Вдруг волк вздрогнул, дернул ухом, а затем, из последних сил, приподнял голову. Его янтарные глаза впились в меня, настороженные и пронзительные, словно он был готов защищаться до последнего. В его взгляде была усталая настороженность, словно он был загнан в угол, и не знал, что ему ждать.

Я замерла, чтобы не напугать его еще больше.

– Тише, тише, – проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверено, – Я не хочу тебе зла, я не враг. Я пришла помочь, – я медленно подняла руку, показав ему мешочек с травами и мазями, стараясь не делать резких движений, – Смотри, я принесла лекарства, они тебе помогут.

Волк продолжал смотреть на меня, пристально и неподвижно, словно пытаясь прочитать мои мысли. «Что он сейчас думает? Понимает ли он меня?» В его взгляде промелькнуло что-то, похожее на осознание, или, может быть, на бессильное принятие своей судьбы. Он медленно склонил голову на землю, его тяжелая морда коснулась травы, и закрыл глаза, словно говоря: «Делай что хочешь, я больше не могу сопротивляться.»

Я осторожно подошла ближе, стараясь не делать резких движений, боясь спугнуть это зыбкое доверие. Я видела, что Карл с беспокойством наблюдает за мной, но молчит, понимая, что любое его резкое слово может всё испортить. Я присела рядом с ним, на мягкую траву, немного успокоившись, и начала бережно осматривать его раны, касаясь его осторожно. Состояние их было на удивление лучше – ни гноя, ни кровотечений. «Неужели, мои травы и заговор действительно помогли?» Я осторожно нанесла целебную мазь, чувствуя, как зверь слабо вздрагивает, от боли или от прикосновения, но не сопротивляется.

Обработав раны, я решила, что будет хорошо напоить его и целебной настойкой, чтобы ускорить выздоровление. Я достала из мешочка склянку с настойкой, которую приготовила из зверобоя, крапивы и одуванчика. Это была смесь, которая должна была вернуть ему силы и помочь ранам быстрее зажить. Я откупорила бутылочку, и лёгкий травяной аромат разлился в воздухе, и осторожно протянула руку к его пасти.

И тут он, словно очнувшись от дремы, распахнул глаза, словно янтарные осколки, и, увидев, что я делаю, в ту же секунду обнажил клыки и тихо, угрожающе зарычал. Его тело напряглось, готовясь к атаке, несмотря на слабость, он был готов драться до последнего. Я отдернула руку, а сердце подскочило к горлу, словно испуганный заяц, готовый в любую секунду вырваться на свободу.

– Аааа! – заорал Карл, вздрогнув всем телом и кувыркнувшись в воздухе, словно маленький чёрный шарик, подброшенный ветром, – Я же говорил! Я же тебе говорил! Он же хотел тебя укусить, да! Он же на нас сейчас набросится! Я чуть не помер от страха! Вот что ты делаешь, со своим этим «хочу помочь»! Да я его сейчас заклюю, мерзавца!

Карл, не дожидаясь моего разрешения, с криком бросился было на волка, замахнувшись своими острыми коготками, но я, на этот раз более ловко, схватила его за длинный, жёсткий хвост и крепко прижала к себе, чтобы не натворил глупостей. Он, словно пойманная мышь, яростно вырывался, но я не отпускала его.

– Успокойся, глупый, – прошипела я ему, гладя его по перьям и стараясь скрыть свой собственный испуг, – Он просто испугался, как и ты. Он не хотел меня кусать.

Карл еще долго возмущенно ворчал, нахохлившись на моем плече, и сердито поглядывая на волка одним глазом, словно маленький, но очень злой страж.

Повернувшись, я снова посмотрела на волка. Он всё ещё следил за мной, хоть и не так напряжённо, и его клыки всё ещё были обнажены, как предупреждение, но уже не так агрессивно.

– Остынь, –проговорила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, и в то же время мягко, – Я просто хочу тебе помочь. – Это настойка из трав, она вернет тебе силы. Ты должен её выпить, но пить сам ты пока, видимо, не можешь, поэтому я и хотела тебе помочь и влить настойку в рот.

Я медленно показала ему склянку, стараясь не делать резких движений, надеясь, что он вновь мне доверится. Словно понял мои слова, волк словно одумался, медленно убрал назад клыки, и, казалось, даже немного расслабился, позволив мне, с тяжелым сердцем, осторожно влить настойку в его пасть.

Глава 9

Утро следующего дня встретило меня прохладным воздухом и тихим пением птиц. Я вышла из избушки, потягиваясь и вдыхая свежий аромат сосновой хвои. Карл уже ждал меня на крыльце, нетерпеливо перебирая лапами и поглядывая на меня одним глазом.

– Ну что, пошли уже? – нетерпеливо каркнул он, – Пора силки ставить!

– Сейчас, уже иду, – ответила я, улыбнувшись его нетерпению и захлопнув дверь избушки.

Мы направились к месту, где собирались ставить силки. Карл, как всегда, летел рядом, ворча себе под нос, что я слишком медленная. Я проигнорировала его ворчание, зная, что он всё равно не успокоится. Найдя подходящую поляну с заячьими следами, я аккуратно установила силки, а Карл в это время внимательно следил за моими действиями, и давал мне ценные советы.

– Не так, давай вот тут, – каркал он, показывая своим клювом, куда, по его мнению, надо ставить силки, – Агафья знала, как правильно ставить силки, а ты, как всегда, всё не так делаешь!

Закончив с силками, я отряхнула руки и сказала:

– Ну, всё, теперь можем пойти к волку.

– К волку? – Карл сел на ближайшую ветку и посмотрел на меня, наклонив голову набок. – Чего ты с ним так возишься? Когда он выздоровеет, может он ещё с нами жить будет?

– Кто знает, – улыбнулась я. – Мне так нравится, что он не разговаривает.

– Ага, молча тебе голову и откусит. – прокаркал Карл сердито.

– Ну ты идёшь или нет?

Мы направились на поляну, где я оставила раненого зверя. По дороге, я не могла удержаться, и собирала травы, приглядываясь к каждому листочку, грибы, выглядывающие из-под мха, и ягоды, что так и просились в корзинку, поэтому шли мы довольно долго.

Наконец, добравшись до поляны, я увидела, что волк съел мясо и выпил воду. Ему явно стало лучше – он поднял голову и внимательно посмотрел на меня своими янтарными глазами, в которых теперь плескалось спокойствие.

– Я пришла тебя полечить ещё немного, – обратилась я к нему, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и спокойно. – Я вижу, тебе стало лучше. Скоро совсем поправишься и сможешь уйти.

Волк продолжал молча смотреть на меня, затем, словно в знак согласия, положил голову на землю и прикрыл глаза. Я осторожно смазала его раны целебной мазью и напоила его настойкой, он вел себя спокойно и доверчиво.

– Посмотрите на него, развалился, лежит весь такой… – начал было Карл, наблюдавший за происходящим со стороны, но не успел договорить.

Тут волк внезапно открыл свои янтарные глаза и уставился на ворона. Карл резко замолчал, и, словно испуганный воробей, нахохлился, прижавшись к ветке.

Я снова оставила ему свежей воды и сушеного мяса и, мы с Карлом отправились к месту, где были установлены силки. Там, мы с радостью обнаружили, что заяц попался, и теперь Карл, похоже, был вполне счастлив. Я быстро вытащила зайца из силка и, довольные своей удачей, мы отправились домой, по дороге обсуждая, как лучше его приготовить.

– Ты только потуши его хорошенько, – наставлял меня Карл, – И трав своих поменьше клади, а то перебьешь весь вкус мяса!

Дома я начала готовить, как вдруг в дверь раздался стук.

На пороге стояла молодая девушка по имени Мира, с бледным лицом и большими, испуганными глазами, которые, казалось, вот-вот наполнятся слезами.

– Простите, что беспокою, – проговорила она, дрожащим голосом, – Бабушка моя совсем плоха. Говорит, сердце у неё болит. Сама прийти не может, так как старая и сильно уж мучается. И попросила меня. Есть у вас что-то?

Я знала бабушку Агнессу, она была известна своим склочным характером, острым языком и любовью к сплетням. Но, несмотря на все её недостатки, я не могла отказать в помощи пожилому человеку, которому действительно плохо.

– Подожди, – сказала я, – Я посмотрю, что у меня есть.

Я вернулась в дом и достала настойку из боярышника, пустырника и мяты. «Наверняка Агнесса мне потом за «невкусное лекарство» отругает,» пронеслось у меня в голове.

– А что это ты ей так стараешься? – прокаркал Карл, сидя на столе и наблюдая за моими действиями. – Она же тебя терпеть не может! Сплетни всякие распускает. Дай ей лучше что-нибудь ядовитое!

– Карл, ну не говори глупостей, – ответила я, – Человек же страдает.

Я вернулась к Мире и протянула ей снадобье.

– Пусть пьет по одной ложке три раза в день, это должно помочь.

– Спасибо вам огромное! – пролепетала Мира, – Извините, но мне нечем вам отплатить, у нас сейчас туго с деньгами. Но бабушка сказала, чтобы вы пришли через пару дней к ней, как ей станет лучше, она носков вам тёплых на зиму навяжет. Бабушка вяжет лучшие носки в деревне.

У неё был такой нерешительный и умоляющий вид, что мне стало ее немного жаль, и отказать я просто не могла.

– Хорошо. Передай ей, что я приду через пару дней.

Мира еще раз поблагодарила меня и быстро ушла.

– Ну-ну, носки, – прокомментировал Карл, покачивая головой. – Великая награда. Агафье золото да серебро носили. А ты что?!

После ухода Миры, я занялась зайцем. Карл, всё это время, ворчал о том, что я слишком долго вожусь, и он ужасно голоден. Я аккуратно разделала зайца, отделив несколько аппетитных кусков мяса, приправила их травами и специями, которые сама собрала в лесу. Оставшуюся часть я убрала в погреб, чтобы сохранить ее свежей на будущее.

Глава 10

Оставался только Карл. Он был словно ворчливый дедушка, но ему-то я могла довериться. Но как рассказать ему о том, что мне снится какой-то загадочный мужчина, которого я, кажется, не только боюсь, но и, почему-то, жду? Эта мысль заставляла меня краснеть, как глупую девчонку.

– Ну что ты там лежишь? – прокаркал Карл, сидя на своей жёрдочке и с интересом наблюдая за моими утренними мучениями, – Вставай уже, лежебока! Чем раньше встанешь, тем раньше есть будешь!

– Карл, мне нужно с тобой поговорить, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более серьезно.

– Ну, давай, выкладывай, – каркнул он, как будто делал мне большое одолжение, – Только не затягивай, а то я есть хочу.

– Мне… Мне снятся сны… – начала я, чувствуя, как мои щеки заливаются краской.

– Ну, снятся и что? – перебил он меня, – Мне тоже вон, вчера такой сон приснился, что я полетел к тому дальнему озеру, где водятся такие жирные окуни, и…

– Нет, ты не понял, – перебила я его в свою очередь, – Это не обычные сны. Там… там есть мужчина.

– Лиам? Ты что не поняла, что это за человек? Ты… – Карл начал отчитывать меня, как маленького ребёнка.

– Нет, это не Лиам, – поторопилась я его перебить.

– Ох, вот и славно! Не хватало связаться с этим мерзавцем и его сумасшедшей жёнушкой, – с облегчением прокаркал ворон. – А кто же тогда? Кузнец что ли? Так он же… это… ну староват для тебя.

– Да, нет. Это не кузнец.

– Мы что в угадайку играть будем. Говори уже.

– Я не знаю, кто это, – ответила я, чувствуя себя совсем глупо, – Я во сне его вижу, и он просто… стоит и смотрит на меня. А ещё у него глаза…

– Ну чего ты тянешь! Что с глазами-то? Он что, калека что ли?

– Нет, глупый. Он сильный и красивый. А глаза у него янтарные, необычные. И мне они напоминают глаза… – я замялась, понимая, что то, что я скажу, будет звучат глупо. – Глаза волка…

– Волка? – Карл был явно озадачен. – Того полудохлого на поляне?

Я кивнула молча.

– Ты что… это самое… влюбилась в животное? Да, уединение явно тебе не на пользу пошло, А я ещё думаю, что ты с ним возишься. Вот с Агафьей такого бы никогда не произошло, в волков она точно никогда не влюблялась… – Ворон завёлся не на шутку.

– Погоди, Карл, я же не говорила, что влюбилась. Я сказала. Что он снится мне.

– А то я не и так по тебе не вижу. Лежишь вон красная как помидор, вся такая… воодушевленная… Что ж делать-то теперь? – Карл был явно озадачен. – А вообще я тоже что-то странное от него почувствовал тогда. Помнишь, он как вперился в меня? Я аж чуть с ветки не упал. А меня не всегда даже взгляд Агафьи пронимал.

– Но как такое может быть? Там волк, а во сне мужчина?

– Ты что про оборотней не слышала? Даже я помню, как Агафья тебе про всяких магических существ рассказывала.

– Да знаю я про них. Но они же там, где-то далеко живут, в непроходимых лесах.

– А ног у них нет, конечно? – Карл насмешливо наклонил голову набок. – А ты знаешь, что ходят слухи, что когда-то у нашего княза была любовь с оборотнем? Красивая была женщина. И волчица тоже.

– Ладно, – сказала я, наконец, – Пошли в лес, нужно проверить этого зверя. Что-то не так, и надо в этом разобраться.

– Что ты имеешь ввиду разобраться? Ты его допрашивать что ли будешь?

– Ну нет, конечно, – смутилась я. Но может он сам себя как-то выдаст.

– Ты же не передумаешь, да? – вздохнул ворон. – Куда мне деваться. Собирайся давай.

Мы быстро позавтракали. Мой завтрак состоял из ржаного хлеба с лесными ягодами и медом, а у Карла были семена да ягоды. Сборы не заняли много времени: я взяла с собой немного сушеного мяса, несколько бутылочек с настойками, и, конечно, не забыла захватить свой любимый нож.

Выйдя из избушки, мы отправились в лес. Солнце уже поднялось довольно высоко, и его лучи пробивались сквозь листву деревьев, образуя на тропинке причудливые узоры. По дороге я вдыхала свежий лесной воздух, стараясь успокоить свои нервы, но чувство беспокойства не покидало меня. Карл летел рядом, комментируя, как обычно, все мои действия.

– Ну, чего ты плетешься, как старая черепаха? – прокаркал он, – У тебя ноги что ли, к земле приросли? Вот у Агафья походка всегда лёгкая и быстрая была, даже в старости.

– Карл, ну помолчи хотя бы немного, – ответила я, стараясь не злиться, – И так на душе неспокойно почему-то.

Наконец, мы пришли на поляну, где я оставляла волка. Я огляделась, и мое сердце пропустило удар. На поляне никого не было. Там, где лежал волк, я увидела примятую траву с бурыми пятнами крови. И кроме того, там лежал убитый заяц, которого я никак не ожидала увидеть.

– Ну, вот и всё, – тихо проговорила я, чувствуя, как волна разочарования накрывает меня с головой. – Значит, я так и не узнаю, что это за сны и кто этот мужчина.

Карл опустился на ветку рядом со мной и посмотрел на меня с некоторым сочувствием.

– Ну, что ты расклеилась? – спросил он, – Ну, нет волка, так нет. Зато заяц вон, лежит, гляди, какой толстый! Нам на ужин хватит!

Глава 11

Прошло несколько дней, наполненных обычной рутиной: сбором трав, делами по хозяйству, и, конечно же, бесконечными размышлениями о снах, которые не давали мне покоя. Мужчина с янтарными глазами пока больше не снился, но я не могла перестать думать о нем, и каждое утро с надеждой ждала очередного сна, но он не приходил.

Мне нужно было нанести визит в деревню. С одной стороны, меня не особо прельщала эта перспектива – вероятность столкнуться с Лиамом или его женой была довольно высока, и от этой мысли у меня мурашки бежали по коже. Но с другой, у меня были дела: нужно было отнести целебные настойки портнихе, заодно узнать насчёт заказанного платья, и зайти к бабушке Мире за обещанной оплатой – теплыми носками.

– Ты точно хочешь пойти? – прокаркал Карл, сидя на жёрдочке и внимательно следя за тем, как я собираюсь. – Прошлый раз было… жарко.

– Не переживай, Карл, – ответила я, слегка улыбнувшись, – Мы быстренько всё сделаем и незаметно уйдём.

Взяв корзинку с настойками и небольшой мешочек с травами для портнихи, я вышла из избушки. Карл, как всегда, полетел рядом, как верный страж. Мы отправились в деревню по лесной тропинке. Лес был спокоен и приветлив. Солнце пробивалось сквозь листву, заливая тропинку мягким светом, и птицы весело щебетали на ветвях деревьев, создавая атмосферу спокойствия и умиротворения.

Вдруг мне показалось, что кто-то наблюдает за мной. Я несколько раз оглядывалась, пытаясь разглядеть кого-нибудь в кустах и зарослях, но никого не видела и не слышала. Только шелест листьев и отдаленный стук дятла.

– Что-то не так? – прокаркал Карл, заметив мое беспокойство.

– Не знаю, – ответила я, чувствуя, как легкая тревога наполняет меня, – Мне кажется, что кто-то за нами следит.

– За нами? – удивился Карл и взлетел повыше, осматривая окрестности, – Никого нет, только белки какие-то скачут и пара дятлов долбит.

Возможно, мне просто кажется, но это чувство не покидало меня.

– Ладно, пойдем дальше, – сказала я, стараясь не показывать свою тревогу, – Наверное, мне померещилось.

Вскоре я вошла на деревенскую улицу. Небольшая стайка ребятишек, игравших у колодца, при виде меня вдруг замерла, уставившись на меня, как на какое-то чудовище. А потом, словно по команде, они разбежались в разные стороны, крича во все горло:

– Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Я была удивлена. Раньше меня не встречали так враждебно, наоборот, дети обычно с любопытством смотрели на меня, а иногда даже просили травы или целебные мази. Но сегодня все было по-другому. И это чувство тревоги, которое преследовало меня в лесу, вдруг усилилось в несколько раз.

Я пошла дальше, стараясь не обращать внимания на детские крики, но чувствовала, как вокруг меня нарастает какое-то напряжение. Женщины начали выходить из своих домов, и по мере моего продвижения по улице, толпа людей начала понемногу собираться и следовать за мной. Все смотрели на меня с каким-то странным, настороженным выражением лица, словно я была прокаженной.

Наконец, я подошла к дому Миры и ее бабушки. Я хотела поскорее забрать эти дурацкие носки, зайти к портнихе и как можно быстрее уйти из деревни.

Но не успела я и рта открыть, как Мира, словно разъяренная фурия, выскочила из дома с бледным, искаженным от злости лицом, и начала кричать на меня, словно я была ее злейшим врагом:

– Это ты! Это ты пыталась отравить мою бабушку! Ты хотела убить ее своими погаными снадобьями!

– Мира, о чем ты говоришь? – я была потрясена ее словами, – Я же наоборот, хотела помочь. Я дала вам настойку из самых лучших трав.

– Помочь? – усмехнулась Мира, – Ты чуть не отправила её на тот свет!

В этот момент из дома, вышла её бабушка, еле передвигая ноги, бледная и осунувшаяся. Увидев меня, она, подобно Мире, тоже начала кричать, с ненавистью и злобой, которая искажала ее лицо:

– Ты, ведьма! Я чуть не умерла от твоей отравы! А потом, ночью, ты, наверное, приходила, заглядывала в окно, хотела проверить, жива ли я, чтобы ограбить нас, бесстыжая!

Я была просто в шоке. Я не понимала, что происходит, откуда эти глупые обвинения. Все было так нелепо и несправедливо.

– Но это не правда! – попыталась я оправдаться, но меня уже никто не слушал.

Вокруг нас уже собралась приличная толпа. Женщины, подростки и дети, все смотрели на меня с ненавистью и презрением, выкрикивая какие-то обвинения. Мне было страшно. Я чувствовала себя такой маленькой и беззащитной, словно пойманная мышь, перед хищником, и понимала, что я совершенно одна против этой разъяренной толпы.

Я повернула голову и увидела, что в толпе стояла жена Лиама. Её глаза горели злобой и ненавистью, и, увидев меня, она начала подстрекать толпу.

– Это она! Это ведьма! Она хотела убить нашу соседку! Надо наказать ее, чтобы другим неповадно было! Надо повесить её, чтобы не смела беззащитных людей убивать!

Несколько голосов поддержали её, выкрикивая: «Да!», «Накажем ведьму!», и атмосфера накалялась с каждой секундой.

Я чувствовала, как страх сковывает меня, но в тоже время во мне закипала злость. Как они могут верить этим глупым обвинениям? Как могут быть такими жестокими и несправедливыми?

Глава 12

Я стояла посреди разъяренной толпы, словно овечка, окруженная голодными хищниками, и чувствовала, как ужас, словно ледяной обруч, сковывает меня по рукам и ногам. Меня хватали за платье, тянули в разные стороны, словно куклу, не заботясь о том, что причиняют боль. Мои волосы болезненно дергали, а в ушах звенели оглушительные крики, полные ненависти и презрения. Все вокруг выкрикивали оскорбления и угрозы, и никто не слушал моих оправданий. Я чувствовала себя такой маленькой, хрупкой и беззащитной перед этой дикой и неконтролируемой яростью, словно щепка, брошенная в речной поток во время половодья. Сердце колотилось в груди, словно пойманная в тесную клетку птица, которая безуспешно пытается вырваться на свободу, а в горле стоял горький ком отчаяния и безысходности. Мне казалось, что это мой конец, и я не смогу вырваться из этой смертельной ловушки.

Карл, верный и отчаянный, продолжал биться с толпой, но всё было бесполезно. Люди становились все более агрессивными. Тут какой-то паренёк выхватил рогатку и стал целить в Карла. Его примеру тут же последовали другие мальчишки, и воздух наполнился свистом летящих камней.

– Улетай, Карл! – закричала я, что есть мочи, но мой голос тонул в общей какофонии ненависти, – Улетай! Брось меня! Лети отсюда! Они тебя покалечат, ты должен спастись!

– Не дождешься! – отчаянно прокаркал Карл, продолжая кружить над толпой, – Погибать так вместе! Я им покажу, как дерутся настоящие вороны!

Маленький храбрец, рискуя собственной жизнью, отчаянно уворачивался от снарядов, словно на турнире, и продолжал свой неравный бой, стараясь отвлечь внимание толпы от меня. Но я, с болью в сердце, понимала, что долго это продолжаться не может, и его храбрость, рано или поздно, обернется бедой.

Меня волокли куда-то, словно мешок с зерном, множество крепких рук, и как я ни старалась царапаться, кусаться и вырываться, я понимала, что ничего не могу сделать. Я чувствовала себя беспомощной и понимала, что моя судьба полностью зависит от этих озверевших людей.

Вдруг, словно гром с ясного неба, послышался оглушительный рык, такой мощный и зловещий, что все голоса разом стихли. Толпа замерла, и ужас на лицах людей стал еще более явным, чем на моём. Все взгляды были обращены в сторону опушки леса, где на фоне деревьев появился огромный волк, словно сошедший со страниц древней легенды. Это был матерый зверь, гораздо крупнее обычных волков, возвышавшийся над землей, словно гора. Его густая шерсть, казалась темной, словно кора старого дуба, с примесью рыжих оттенков, которые играли на солнце, словно языки пламени, а его глаза горели янтарным огнем, полным дикой, почти первобытной ярости. Казалось, что вот-вот зверь бросится на деревню и растерзает собравшуюся толпу.

Карл сначала продолжал отчаянно метаться над толпой, но видя происходящее на опушке леса, он перестал пикировать на головы, а наоборот поднялся выше, словно оценивая ситуацию.

Люди, поддавшись страху, начали кричать еще громче, но уже не от ненависти, а от ужаса, и их крики были похожи на вой загнанных зверей. Их руки, сжимавшие меня так сильно, наконец, разжались, и я, словно раненая птица, смогла, наконец, вырваться и встать на ноги, хотя мое тело от слабости всё еще дрожало. Некоторые, побросав всё, бросились в ближайшие дворы за вилами и палками, готовясь к отчаянной схватке с чудовищем, а другие просто попрятались, кто куда мог. Раздавались панические крики, полные ужаса и отчаяния:

– Зовите мужчин с полей! Бегите в поля, зовите всех! Он растерзает нас всех!

Но тут произошло невероятное. Волк стремительно помчался в сторону деревни, и на полном ходу, прямо на глазах у изумленной толпы, он начал меняться, словно по волшебству, превращаясь в человека.

– Кар! – неожиданно по-вороньи прокаркал Карл, и этот короткий выкрик, полный удивления и изумления, был настолько необычным для него, что, казалось, даже у него пропал дар речи от потрясения.

Я тоже не могла поверить своим глазам, словно это был сон, а не реальность. Это был он. Мужчина из моих снов, с янтарными глазами, которые смотрели на меня с такой же пронзительной глубиной, как в моих грезах, и от его взгляда по моему телу пробегали мурашки. Он был так же прекрасен и загадочен, как и в моих видениях, но теперь я видела его во плоти, и это было ещё более невероятным.

Не говоря ни слова, он подбежал к толпе, и та, словно расступившееся море, дала ему дорогу. Он молча, но с твердостью и уверенностью, взял меня за руку, и повел в сторону леса, прочь от этого безумия. Никто не посмел ему помешать. Казалось, что они все боялись его больше, чем меня. Ворон молча летел за нами.

Когда мы отошли достаточно далеко от деревни и вошли в лес, я, наконец, смогла отдышаться. Я посмотрела на него и попыталась заговорить, хотя мой голос дрожал от пережитого страха и удивления:

– Кто ты? Как тебя зовут? Что это было?

– Пораньше прийти не мог? – проворчал Карл. – Нас там чуть не убили.

Мужчина остановился, и смерил Карла, а затем и меня спокойным взглядом, словно он раздумывал, стоит ли вообще отвечать на наши вопросы.

– Меня зовут Инар, – в конце концов сказал он, и его голос звучал именно так, как я и представляла, глубоко и низко, словно рокот лесного ручья, но в то же время мягко и уверено. Он продолжил, – Ты спасла меня, когда нашла раненным в лесу, теперь я тоже спас тебя. Я вернул тебе долг.

Я открыла рот, чтобы спросить что-то еще, но Инар, не дожидаясь вопроса, приказал жестом мне молчать, и, от его властности у меня по спине пробежали мурашки.