Цена его любви

1.Глава 1.

Влад.

  Времени совсем в обрез.

   Лютый так и не приехал.

   Несусь в дом Грача через всю столицу, матерясь и скрипя зубами.

   Надо перебирать на себя все, что висело на Граче.

   Никогда не стремился к этой власти. Но больше некому.

   Черт, мы все перерыли, все переискали.

   Отследили каждый разговор Кобры, каждое его движение. Не только с того времени, как он прибыл в столицу. За месяц до приезда. С кем говорил, с кем встречался. Перетрусили всех и все.

   – У Лютого нет наследников, Влад.

   – И что? – ни черта уже не понимаю.

   – Ты и Лютый. Единственные преемники. Об этом все знали.

   – И?

   – После тебя кто наследовать будет? У кого есть шанс стать во главе всего?

   Хохочу во весь голос. Иногда наши умозаключения становятся запредельными. А проще говоря, - ум за разум заходит. Когда все новые и новые схемы просчитать пытаешься.

   – Не смеши меня, Гордей, а то я решу, что тебя пора сдавать в дом престарелых. В маразм впадаешь? Ал? Ты хочешь сказать, что это он родную сестру похитил? Меня подрезал? Из-за этого на самом деле его выдернул? Да он и дня не продержится в этих жерновах! И сам прекрасно об этом знает!

   – Я тебе буду говорить о серых кардиналах, Север? Подумай сам, - выгодно же поставить мальчишку, который и приблизительно не понимает, что происходит вокруг. Дергать его за ниточки и постепенно прибирать все к рукам. Все знают, что Лютый от криминала и от родных мест в принципе открестился. Даже говорить о возвращении не хочет. Расчет на то, что и не приедет, плюнет на волю Грача. Он давно не при делах.

   – Такими темпами ты сам себя скоро подозревать, Гордей, начнешь. Не мели бред. Алу такое в страшном сне не приснится.

   – Допустим. Но на него могут выйти. Убедить подхватить после тебя империю.

   – И ты решил, что лучше держать его поблизости.

   Бред. У Гордея реально мозги уже совсем завернулись со всем этим. И немудрено. Впервые в моей жизни такой расклад. Чтобы ни просчитать, ни даже намеком не видеть, кто замешан.

   – Что Грек?

   – Ничего, Влад. Как все. В панике, пытается собственные активы сохранить.

   – Серебряков? – знаю, он вроде с нами. Жизнь Грачу когда-то спас, ему невыгодно ни разу того убирать, ведь он его дела все прикрывал, защиту давал нереальную. Но, с другой стороны, Лев Серебряков начал наглеть, грани переходить. Грача уже задалбывать начало. Мог покуситься и на неограниченную власть. Повадки слишком жадные начались у него.

   – Вообще ни с кем не встречался, кроме наших. Там, похоже, чисто. Не настолько он отморозок, Север.

   Тру глаза, в которые давно уже будто битого стекла насыпали.

   Ни одной новой мысли. Ничего.

   – Ищи, Гордей. Лучше всего прятать на видном месте. Но притоны все в городе обыщи. Может, там ее заперли?

   Все подвалы не просмотреть. Нереально! И невозможно! Границы у нас под контролем, точно знаю, что Регину из страны не вывозили. Но кроме этого ничего у меня нет.

   Отключаюсь, чувствуя только одно желание, - повалиться в кресло и бахнуть виски. Но расслабляться далеко не время.

   Чуйка говорит, что за этим стоит Грек. Но ни одной улики накопать не могу. И его тайные места тоже все переискали.

   На приеме у него надеялся, что какая-то информация выплывет.

   Но, черт, из-за девчонки ничего не успел!

   Даша…

   Где-то под рубашкой невольно расползается теплая волна.

   Девочка моя… Ни разу не усомнился в том, что она рассказала. Ни на секунду.

    Еще и меня утешать пыталась, успокоить.

   А я – подонком себя чувствовал, рассказывая ей все, как было.

   Боялся, - отшатнется. Ненавистью в глазах меня прожжет.

   Ведь, по сути, я почти как Кобра с ней поступил. Заставил.

   Самому себе руки выломать хочется.

   А она после этого с таким теплом ко мне потянулась…

   Даже не верится. Я такого тепла в жизни никогда не видел. И уж утешать меня точно никто ни разу не пытался. Мои женщины видят лоск, положение и деньги. Не спорю, им со мной хорошо. Во всех смыслах.

   Но ни одной никогда и в голову не приходило свою историю рассказать. В место это свое особенное привести. Никогда. А тут вдруг…

   Показать ей хотел, что я не чудовище, что обычный человек? Для этого рассказал? Наверное.

   Но… Будто током всего прошибает, когда тревогу и нежность эту в глазах ее вспоминаю. Даже тогда, когда первая ночь наша вместе была. Когда ранение мое увидела.

   Я привык все контролировать, все решать. Руководить, приказывать и за все и всех нести ответственность. За семью, за всех моих людей. И к этому привыкли.

   Странное щемящее чувство. И самого затапливает щемящей нежностью. Заливает.

   Абсурдно, странно, ненормально.

   Плюнул бы на все, и к ней бы вернулся.

   Видимо, старею.

   Но даже вспомнить не могу, когда было по-другому. Чтоб не я вопрос решал, не ко мне с проблемами приходили, а кто-то вдруг бы потянулся, прильнул ко мне просто для того, чтобы вдохнуть сил.

   Что-то очень тонкое, - но такое, на грани нерва. Разрывает. Переполняет диким чем-то грудь. По всем окончанием лупит.

   Маленькая. Такая маленькая, такая хрупкая и нежная. А меня, большого и сильного решила подбодрить, заботой укутать.

   Неужели ей не все равно? По-настоящему, а не потому, что защиту потерять боится?

   Ко всему привык. К страсти бешеной, взаимной. От которой обоих разрывает. К тому, как ластятся и чуть ноги не вылизывают. Но к такому… Такого я еще, кажется, не видел.

2 Глава 2

   – Решил проверить, как выполняется твой приказ? – бормочет в трубку недовольный голос.

   – С тобой никто не связывался в последнее время? – решаю игнорировать. Не до разборок сейчас и не до обиженного его самолюбия.

   Да, парень вырос, а я привык, чтобы меня слушались. Привык к нему, как к пацану. Может, и задевает. Но перестраиваться я не собираюсь. Да и не время.

   – До приезда или после?

   – Только Гордей, - вздыхает.

   Явно догадался, что его приезд – совершенно излишний. Помочь все равно ничем не сможет. Толку от него в этих раскладах никакого, да и не собираюсь я его втягивать.

   - Ладно, брат. Если вспомнишь что-то, пусть даже какую-то мелочь – звони.

   Отключаюсь, мне еще многое по дороге обдумать надо. Какого хрена Лютый свалил и возвращаться не собирается? Он  идеально для этого подходит. И чтоб раньше с Грачом рядом стоять вместе рулить и теперь, чтобы дела его перенять. Чисто его натура.

   – Дина, - обнимаю вдову лучшего друга, взлетая по ступеням дома  вверх.

   Редкий пример настоящей любви, не за бабло и не ради власти. Она нашего возраста, еще из прежних времен, с юности в его жизни появилась. Все с ним прошла.

   И вот сейчас хрупкая блондинка кажется совсем прозрачной. Будто высохла вся. И на лет двадцать постарела.

   – Влад, - впивается в меня ледяными пальцами.

   – Тссссс, тихо. Тихо, - прижимаю, гладя по голове.

   Чем тут помочь? Никакие слова, ничего не поможет.

   – Из-за чего его, Влад? Из-за власти? Из-за денег этих проклятых? Сколько раз ему говорила – не стоит все это жизни! Не стоит! И счастья не стоит! Миллион раз просила, чтобы отказался, бросил все! Уехали бы куда-то, только вдвоем, пожили бы по-человечески! Без угроз постоянных! Я ведь... Я ведь даже ребенка родить не смогла, Влад! Всегда не время, всегда враги ребенка использовать могут! И что?! Где это время? Где?!!! Нет ничего теперь. И времени никакого нет.

   – Дина…

   – Идиоты вы! – лупит изо всех сил кулаками по груди. – Какие же вы, мать вашу, идиоты!

   « Почему ты не спас его, Влад?» - шумит в голове вопрос, который она должна мне сейчас задать. Вопрос, который разрывает мне виски с того самого момента, как я услышал о смерти друга. На который у меня нет ответа.

   А ведь я должен был. Должен был быть рядом. Я ведь чувствовал, знал, что происходит какая-то хрень!

   И Регину защитить был должен. Как только почуял неладное. Увезти на хрен подальше, сотни охранников к ней приставить.

   С того времени, как Юрку убили не мог себе простить. Никто из нас не мог. А теперь это просто неподъемно.

   - Уезжай, - лихорадочно шепчет Дина, цепляясь в пальто так, что отлетают на хрен пуговицы. – Отдай им все, что захотят, Влад. Уезжай и шанс себе на нормальную жизнь дай. Я тоже уеду. Лучше бы мы все были бедняками. Жили бы в каких-нибудь хрущевках и получали по паре десятков тысяч в месяц. Пусть бы даже денег не хватало на море раз в год съездить. Но были бы живы! Живы, Влад, понимаешь! И не вздрагивали бы по ночам, не срывались бы с места, не лежали бы стволы эти ваши под подушкой всю жизнь! Да разве и была она, эта жизнь?! Гонка одна сплошная! Безумие постоянное! Уезжай, плюнь на все и вали!

   – Дина…

   – Остановись, Влад. Пока не поздно, остановись…

   И самого выворачивает, - от боли этой безумной в ее глазах, от обреченного отчаяния. Что я могу? Черт, рядом с ней чувствую себя беспомощнее малого ребенка. Ни хрена не могу. Ни исправить, ни утешить. Потому что ничто уже для нее хорошо не будет. Есть потери, которые невосполнимы. Дыра эта в сердце, что от человека ничего живого не оставляет. Только пустую оболочку, переполненную такой болью, которую не вынести в себе. Я будто реально вижу эту обуглившуюся дыру в ней, что никогда не заживет.

   – Не мсти… Отступись… Влад! Уезжай!

   – Я должен разобраться, Дина. Я. Должен.

   – Черт вас дери! Такие вы сильные, такие мощные, а того, что по-настоящему важно, не поймете никак! Ну, - сколько этой власти нужно, Север? Сколько денег? Ты хотя бы день в своей жизни был счастлив? По-настоящему? Я сколько с Назаром прожила, все о таком дне мечтала. Хотя бы об одном. Все верила – успокоиться это все, утихнет. Поживем спокойно. А теперь что? Нет в этой вашей жизни спокойствия! Нет! И Не будет никогда!

   – Ты спала хоть, Дина? Пойдем. Тебе поспать надо. Поесть… - увлекаю за собой в дом.

   – Там люди какие-то, - безжизненным голосом. Мертвым. – В доме. Недавно приехали.

   – Я разберусь, Дина. Разберусь. Ты отдохни, - глажу по волосам. Уже не дрожит даже. Будто выключили ее. Послушно передвигает ноги. Оставляет меня внизу, отправляясь наверх по лестнице роскошного дома.

3 Глава 3

   – Влад!

   В гостиной Грача собралась вся криминальная богема страны. На сегодняшний день магнаты, депутаты и воротилы большого бизнеса. Явно ждали только меня.

   – Пока ждем приезда Лютого, - широким шагом прохожу к огромному столу Грача.

   Это жесть, как хреново чувствовать себя в его кресле. Когда его самого уже нет.

   – Дела принимаю в свое ведение. По всем вопросам – пока ко мне. Дальше разберемся, как распределять будем.

   Нужно сразу поставить всех перед фактом, что никому высунуться я не дам. Все взять в свой кулак.

   – Вопросы?

   Медленно опускаю руку к рукоятке ствола.

   Вопросов может быть немного. Но если они появятся, отвечать придется пулями. Да и зададут их, скорее всего, ровно в той же форме.

   Молчание, которое повисает и длится чуть дольше, чем следовало, дает понять, что есть среди них те, кто задумался о том, где я на самом деле провел новогоднюю ночь.

   Обвожу всех собравшихся тяжелым взглядом, не оставляющим сомнений в том, что я готов ответить на каждый вопрос прямо сейчас. И это будет последним, что они услышат.

   Дом оцеплен моими людьми. Но и они приехали не в одиночку.

   – Отчеты о вашей деятельности за год я готов принять уже, - все же заговорить никто не решается. – Процент распределения прибыли пока остается тем же. После жду каждого из вас в кабинете. Поговорим наедине.

   Да. Расследовать убийство Грача и наказать виновных – теперь тоже моя обязанность.

   Ни на миг не ослабляю хватку на рукояти. Мои люди следят за каждым моим движением, и, стоит мне взмахнуть рукой, как здесь начнется беспощадная пальба. Вычистят всех. Даже когда к столу начинают по очереди подходить, опуская на него пухлые кожаные папки, не расслабляюсь.

   Конечно, я не ожидаю, что мне тут же кто-то признается и выложит все на блюдечке.

   Безусловно, каждый подготовился к этому допросу так тщательно, что ни в одной истории не будет ни одной прорехи, никакой лазейки. Всем этим людям даже с адвокатами советоваться не нужно, опыт прикрывать свои дела невероятно велик. Да и мне ли самому не знать, насколько все не то, чем кажется в нашем мире?

   Однако нахожу несколько несоответствий, тут же даю своим людям распоряжение проверить каждую секунду.

   – Раф, - уже почти светает, когда заканчиваю со всем. – Принеси мне записи с камер за последние две недели. Из офиса и дома.

   Раф, правая рука Грача со странным именем Рафаэль, над которым очень быстро перестали смеяться после нескольких развороченных челюстей. Он тоже один из тех, с кем мы начинали и Грач всегда безоговорочно доверял ему, своей собственной тени.

   Естественно, ничего прямо указывающего на того, кто стоит за предполагаемым переворотом, я не найду. И все же меня волнует главный вопрос, - почему события развернули вдруг так быстро? Годы действовали медленно, аккуратно, с предельно выверенной точностью. И тут вдруг резко и одним ударом. Может, был какой-то конфликт? Или Грач все же до чего-то докопался?

   – Дина, - решаю просмотреть записи дома, когда она, бледным привидением в черными кругами перед глазами, заходит в кабинет.

   Съеживается на кушетку у стены, обхватив себя руками.

   – Ты хотя бы поспала?

   Неопределенно кивает, глядя сквозь меня.

   – Скоро я все это перенесу к себе. Но ты ведь понимаешь, мне важно сейчас быть здесь. Скорее всего, именно здесь я найду нужные зацепки. Потерпи пока, ладно?

   – Ты так ничего и не услышал, Влад, - тяжело вздыхает, поднимаясь, чтобы уйти. – Когда услышишь, будет уже поздно, - бросает на ходу, даже не оборачиваясь.

   Сжимаю виски пальцами.

  Если мне и становилось когда-то в жизни по-настоящему страшно, - то только сейчас, глядя на нее.

   Мы пережили сотни, тысячи передряг. Стрельбу, погони,  отсиживание в таких задницах самых отшибов, с ранениями, без еды и врачебной помощи… Но  всегда точно знали, что вынырнем! Когда подыхали, когда ползти не могли и друг друга на себе вытаскивали – всегда была эта уверенность, - мы выгребем. Выберемся. И обязательно расправимся со всеми, кто посмел дорогу перейти. Всегда, мать вашу. С той самой юности, с которой все и завертелось.

   И выгребали. И выныривали. И раскурочивали на хрен все осиные гнезда. Даже когда у нас не было столько людей. Всегда.

   Это казалось незыблемым. Неизменным. Черт, мы реально чувствовали себя бессмертными, и так оно и было! Но теперь…

   Только теперь, глядя на Дину, я понимаю, что это не так.

   Только сейчас накрывает по-настоящему.

   Хрен знает, - может, оттого, что я трупа Грача не видел и на похоронах не был.

    Или оттого, что проблем столько свалилось и решать пришлось, все силы и мозги туда ушли.

   Теперь только рваной дырой в сердце дергает осознание потери. Невозвратности. Необратимости.

   Хлесткой волной захлестывает.

   Мы реально – не бессмертны. Грача и правда больше нет. И никогда не будет. Кто-то другой будет сидеть в его кресле, за его столом. Черт. Мы можем проиграть. Можем не отстреляться.

   Черной, тягучей волной накрывает, и я сжимаю ручку в пальцах так, что ее осколки разлетаются по всему огромному столу.

   Безвозвратность.

   А ведь до этого даже не понимал.

   Холод, - омерзительный, мерзкий, расползается под рубашкой. А ведь и я могу проиграть, не вытянуть. Себя – хрен бы с ним. Сам по себе страдать не будешь. А вот Регина…

   Вскакиваю, чтобы стряхнуть омерзительный липкий груз этой отвратной мысли. Этого понимания, что не всегда можно восстать, подняться, совершить  гребаное чудо. Не всегда.

   В сердцах херачу по всему, что на столе.

   Нет.

   Эту мысль нужно убивать, уничтожать в зародыше. Наглухо захлопнуться перед ней. Иначе  и правда проиграю.

   – Влад.

   Дверь распахивается, и я выдыхаю с облегчением.

4 Глава 4

   Еще не рассвело, когда возвращаюсь домой. Уставший, как десять драных собак.

   Не от встречи, от оглушившего меня понимания. Накатило и не отпускает всю дорогу.

   И вот до хруста в челюстях теперь еще кого-то потерять боюсь. Первый раз в жизни боюсь. Реально. По-настоящему. Друзей. Регину. Брата,  который хрен знает за каким хером приехал. Хотя, может и к лучшему, - левые махинации я и в бизнесе общем Морока и Лютого , что в Англии, видел. И туда чума эта могла проникнуть. Так что, может, и правда , Гордей удружил и здесь мне за него будет спокойнее.

   И ее.

   Ее я боялся потерять больше всего на свете. Так, что сердце в лед замораживается, куском ледяным в груди стучит и разносит в кровь острые искры.

   И понимаю, что в доме.

   Что под охраной, да и замахнуться на нее никто не подумает.

   Но это иррационально.

   Потому и гоню, как сумасшедший. И в дом врываюсь, чуть не выбивая дверь.

   Кажется, только тогда лишь и выдыхаю, когда вижу ее, - спящую. Даже нет. Когда слышу ее спокойное, тихое дыхание.

   Девочка моя.

   Такая нежная. Такая невинная. Такая… Такая вот, моя, что прям как кусок собственной кожи ее чувствую. Как руку и ногу. Моя.

   Дергается, отшатывается, как от удара, когда едва-едва провожу ладонью по ее лицу.

   – Влад, - распахивает глаза и вроде смотрит без страха и ужаса, а все равно, - вся будто в комок сжалась.

   – Тихо. Тихо, девочка, - сбрасываю с себя одежду, укладываясь рядом.

   Зарываюсь в волосы лицом, втягиваю в себя этот безумный аромат морозной свежести. Такой она для меня и есть, такой была с самого начала и осталась, - чистым нетронутым снегом. Которым любоваться хочется. И дышать. И не надышишься.

   Током по венам, когда опускаю руку на живот. Прижимаю к себе, - спиной, всей кожей и выдыхаю наконец расслабленно.

   – Моя… - шепчу, стараясь не накинуться, слегка царапая мочку уха зубами.

   Черт, даже если бы мне не нужно было ее держать рядом, чтобы защитить, я бы ее украл.

   – Влад…

   Теплая такая со сна, такая трепетная.

   Скольжу руками по груди, и вся мурашками покрывается.

   Черт.

   Пару часов поспать хотел, но в крови уже бешеное пламя. С ума меня сводит и даже не понимает этого. Ни одна опытная профессионалка не сводила. А она – вот этим всем своим волшебством, - нежностью, невинностью, дыханием, что срывается, а она старается спрятать, не показать. Всем с ума сводит.

  – Даша, - рычу, опрокидывая ее на спину. Нависаю всем телом, слегка придерживаясь на руках.

   Раздирает от бешеного желания.

   Резко распахиваю стройные ноги.

   Впиваюсь в розовый нежный сосок, чувствуя, как из самого горла вырывается неуемное рычание.

   Это запредельно.

   Внутри все гудит, и ревет, будто готово взорваться.

   Ни одной женщины в своей жизни так не хотел, ни разу, никогда так не накрывало.

   – Даша, девочка моя, - поднимаюсь поцелуями выше, по шее, еле удерживаюсь, чтобы не вгрызаться в белоснежную шелковую кожу, но все равно оставляю следы. – Маленькая моя, желанная…

   Сминаю рот, чувствуя, как накрывает окончательно. В глазах темнеет, все тело напряжено до невозможности. Каждым нервом, как оголенным проводом. К ней прикасаюсь, всей кожей втоптать в себя хочется. И мало. Так мало, что взреветь сейчас готов. Один черт знает, как не набрасываюсь, чтобы взять – жестко и резко, чтобы вбиться в нее сразу же, с разгона. Быть в ней. Это не желание, это уже какая-то чертова потребность. Как воды напиться – жадно, заглатывая, - так и в нее хочется. До выворота в суставах.

   Но, нет, не могу. С ней так нельзя.

   – Даша? – с рыком отрываюсь от губ, поймав губами ее тихий всхлип. – Что, девочка? – осторожно провожу пальцами по уголку глаза, где затаилась слезинка.

   – Что случилось? Тебя кто-то обидел?

   – Нет, - выдыхает, мотая головой. Зажмуривается. Губу закусывает.

   – Говори, - я уже по-настоящему рычу. Черт, все планки рядом с ней срывает. Если кто-то посмел… То это жесть. Я же голыми руками сейчас рвать на части буду.

   И это – ни хрена не просто слова. Я руками раздирал и не за такое. Какой безумный смертник девочку мою посмел обидеть?

   – Говори, - хватаю за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. – Что, Даша?

   – Ничего, Влад. Все в порядке, - тихо лепечет и даже улыбнуться пытается. Но так  жалко и неубедительно, что мне эту фальшивую улыбку прямо силой стереть с ее нежного личика хочется.

   Больше всего в жизни я ненавижу ложь.

   В любой ее форме. Даже в виде утешения или врачебной тайны.

   Все проблемы настоящие вырастают из нее, из маленькой лжи. Она убивает и губит. Именно ложь приводит ко всем катастрофам в жизни.

    – Просто продолжай. Все в порядке, Влад.

   Черт. А вот это – реально жесть.

   Я же…

   Я разве не достаточно дал понять сегодня? Мало успокоил.

   А ведь ответа на свой вопрос, когда спросил, так ли ей противно, я так и не услышал.

   Чувствую себя гребанным насильником.

   С глухим матом поднимаюсь, чуть снова не зарычав от потери ощущения ее тела под своим. Твою мать.

   Резко подхватываю сброшенную на пол одежду.

   – Влад.

   – Тебе не обязательно меня терпеть, Даша. Просто могла бы сказать, что тебе это неприятно.

   Выхожу, чуть громче, чем следовало бы, хлопнув дверью.

   Толкаю дверь соседней, гостевой спальни. Благо, спален в моем доме до хера и намного больше, чем нужно даже для того, чтобы принять серьезный слет всех связанных партнеров.

   Наливаю полный стакан виски. Глотаю. Но горло обжигает не от него.

   Выходит, - я реально для нее насильник? Ей так отвратительно со мной?

5 Глава 5.

Даша.

   Выходит, громко хлопнув дверью, а я лишь сжимаю простыни руками и закусываю губу, не позволяя слезам политься.

   Черт, - ну вот что на меня нашло?

   Хотя, - я ведь и не сказала ему ничего, он сам сделал все выводы! Сам!

   Но… Просто мне показалось там, в этом его домике, будто у нас все иначе.

   Не зря же он говорил со мной, рассказывал все это, интересовался моей собственной жизнью!

   На миг показалось, что между нами что-то гораздо большее, чем просто договоренность. По которой я обслуживаю его, утоляю аппетиты сексуальные, а он обеспечивает мою безопасность.

   Что я не просто для него сексуальная игрушка, а человек. Что ему не все равно!

   Так переживала за него, так волновалась после всего, что узнала.

   Шагала нервно по комнате, от двери до окна и обратно, обхватив себя руками, чувствуя, как всю насквозь пробивает мелкой ледяной нервной дрожью.

   Дергалась от каждого звука во дворе, кидалась к окну, едва заслышав шум машины.

   А он…

   Его не было до самого утра.

   Неужели так сложно было сделать хотя бы один звонок? Разве не понимал, что я волнуюсь? Безумно волнуюсь, места себе не нахожу!

   И даже вернувшись, он поступил как тот, прежний Север. Как будто и не было этого нашего такого душевного разговора, как будто ничего не было!

   Просто навалился, не разбирая, сплю я или нет.

   Тупо раздвинул ноги и уперся своим вздыбленным каменным членом между ног!

   Вот так. Ни слова даже не сказав.

   И, пусть я плавлюсь от его прикосновений. Пусть дрожь проноситься по всему телу, прошибая волнами тока, взрывами даже от одного его голоса. Но ведь я человек!

   Не просто сексуальная игрушка, не резиновая молчащая женщина, которая обязана раздвигать ноги каждый раз, когда ему захочется. И которую можно после просто отшвырнуть, как использованную салфетку!

   Тело задрожало, как натянутая до предела струна, стоило Владу только прикоснуться. Но в то же время одновременно пронзила такая острая боль, от которой я просто задохнулась. Невозможная боль. Просто безумная!

   Я ведь так его ждала! Так верила, что многое между нами изменилось и теперь будет по-другому!

   Но на самом деле все осталось по-прежнему. И я для него – просто способ получить разрядку. Не больше.

   Всхлипываю, чуть не разрывая простыни от того, насколько сильно впиваюсь в них.

   Так больно, что даже становится все равно, что будет дальше.

   Вышвырнет меня, под угрозой того, что меня убьют?

   Пусть вышвыривает. Пусть будет так, как решит судьба, которая играет со мной, вертит, как игрушечный кораблик с той самой новогодней ночи. Пусть так.

   Но знать, что я для него – никто, пустое место, просто сексуальная игрушка, - настолько больно, что мне этого не выдержать. Я уже задыхаюсь от этой боли и легкие так сжимает в ее тисках, что, кажется, задохнусь по-настоящему. Вдохнуть больно. Не могу.

   Если останусь, то это убьет меня наверняка. Только гораздо мучительней и медленнее, чем это сделал бы Гордей. Лучше пусть вышвыривает.

   Черт, - как же ему удалось?

   Как Влад Северов настолько глубоко сумел проникнуть в мое сердце? Настолько сильно, что оно –полностью в его жестоких ладонях. Стоит ему сжать чуть сильнее – и просто раздавит. Совсем. Напрочь.

    Решительно поднимаюсь с постели, заворачиваясь в простыню.

   Одеваться нет смысла – да и чего он там еще не видел?

   Еще день назад я не посмела бы идти к Северу, грозному и молчаливому с таким вопросом. Но теперь… После тех разговоров, в которых будто душа его передо мной открылась и в которых я перед ним выложила свою…

   Дверь соседней спальни приоткрыта.

   Замираю.

   Он так и уснул – обнаженный, с ворохом одежды, сваленной прямо на животе. На неразобранном диване.

   Даже во сне тяжело хмурится, морщины прорезают невозможно красивый лоб.

   Спит тяжело, дышит рвано.

   Не могу удержаться, - усаживаюсь рядом, лицом к нему, подогнув под себя ноги.

   Любуюсь. Ловлю каждый его тяжелый выдох и вдох. Каждое изменение в лице.

   Тяжело вздыхаю, - нет, Влад Северов проник внутрь меня намного глубже, чем я себе даже представляла. Он внутри. Настолько, что я физически ощущаю его усталость. Злость. И бешенную энергетику, которая даже во сне исходит от этого невозможного мужчины.

   Осторожно прикасаюсь к лицу. Пытаюсь разгладить эти тяжелые морщины.

   Сердце колотится как ненормальное. Хочется, чтобы проспал вот так как можно дольше. Чтобы я имела право вот так просто сидеть с ним рядом, прикасаясь, дыша с ним вместе. Просто быть рядом.

   Но это право могло бы дать мне лишь его сердце. И его, похоже, у меня нет.

   Вскрикиваю, когда мою руку резко перехватывает его рука.

   До хруста, до брызнувших слез из глаз хватает цепкой, стальной хваткой.

   Не раскрывая глаз, сжимает еще сильнее.

   – Влад, - еле шевелю губами. – Влад, это я…

   Чуть приоткрывает мутные со сна глаза.

   Скользит по мне взглядом, будто не узнавая.

   Не замечаю, ничего не успеваю сообразить, как с глухим рычанием подминает под себя.

   Дергает волосы, зарываясь в них рукой, резко зажимая в кулак у самого затылка.

   Наваливается, жестким рывком колена раздвигая мне ноги.

   Мне казалось, что было жестко, когда он пришел? Нет!

   Вот сейчас я понимаю, как это – грубо, жестко, с бешеным голодом. Как будто разорвать хочет, так впечатать в себя, что я просто сейчас размажусь под ним по этому дивану.

   – Влад, - всхлипываю, подбираясь, когда в сосок вгрызаются зубы. – Влад, остановись, я тебя умоляю!

   Тяжело дыша, поднимает голову. Моргает, дергает головой, будто не понимает, где он и с кем.

6 Глава 6

   До меня не сразу доходит смысл его слов.

   А когда доходит, даже не верю, что я поняла и услышала все правильно.

   Он отказывается от меня? Он меня совсем не хочет? Но ведь только что все говорило об обратном!

   Он… Он так лихорадочно на меня смотрел… Я же видела, как дурманится его взгляд! Как жадно он трогает меня, прижимает к себе мое тело!

   – Влад, - я поднимаюсь, на этот раз совершенно не стыдясь своей наготы.

   Только сейчас ощущаю, что в этом нет ничего постыдного.

   Будто так и должно быть, - мужчина и женщина.

   В своем первозданном виде. Такими, как есть. Это кажется таким нормальным, таким естественным, что даже голова кругом.

   Делаю несмелый шаг вперед, сама прижимаюсь к его возбужденному телу.

   Но его руки не касаются меня. Так и остаются висеть вдоль его тела. Божественного, черт, тела! Как будто его вылепили из образцов каких-то греческих богов или титанов.

   – Я все понял, Даша, - его голос звучит холодным металлом. Ледяным.   Таким, как он разговаривал со своей охраной. – Тебе противно быть со мной. Не бойся. От своих слов я не откажусь. Ты под защитой. Можешь спокойно спать. Угрозы моих поползновений больше не будет.

   Кусаю губы, когда он мягко заправляет выбившуюся прядь моих волос за ухо.

   Один холодный лед. Металл. Никакой нежности, никакой страсти.

   Черт, это, наверное, неправильно! Совершенно точно – неправильно, неверно! Девушки не должны такого говорить, так унижаться! Но, видно, я совсем сошла от него с ума, слетела со всех катушек! Потому что боюсь. Смертельно, до разворачивающихся в груди ребер боюсь того, что, если есть маленький, крошечный шанс, что у нас может быть по-другому, то упущу его навсегда, уже безвозвратно, если сейчас промолчу и просто уйду!

   – Просто…

   – Что, Даша? – резко вскидывает голову, сверкая своими невозможно черными глазами.

   – Мне показалось тогда, в том домике… Что тебе не все равно… Что между нами.., Что –то есть, Влад. И – да. Мне противно. Ты даже представить не можешь, как противно!

   Резко отстраняется от меня, и я чуть не опускаюсь на пол, потеряв вдруг опору в виде его разгоряченного, брызжущего мощью тела.

   – Мне противно быть просто твоей игрушкой. Сексуальной забавой. На которую ты даже как на человека не смотришь. Я ведь волновалась, Влад! Я места себе не находила, пока тебя не было! А ты… Ты даже слова мне не сказал, когда вернулся. Просто навалился и все. Я не могу так, - поневоле начинаю всхлипывать, опустив глаза, не глядя ему в лицо. Иначе не смогла бы ничего сказать.

   – Не могу, понимаешь! Я не хочу быть просто шлюхой, которую трахают, когда захочется. Мне больно от этого, Влад! И… Если по-другому ты не можешь, то да. Лучше больше ко мне не прикасайся. И отпусти. Забирай свою защиту и все свои обещания. Я отказываюсь от нашего контракта. Я имею право отказаться. Ты меня не заставишь.

   – Ты готова уйти и умереть лишь бы не спать со мной?

   – Да. Если я ничего для тебя не значу, готова. Тогда я уйду. Потому что это… Это невозможно! – черт! Предательские слезы уже все-таки потекли по щекам. – Невозможно, понимаешь! Когда ты целуешь меня, знать, что я для тебя – никто!

   – Маленькая моя, - мне кажется, или его голос слегка дрогнул, как и рука, что осторожно, будто крылья бабочки, касается моей щеки, проводит по ней вниз. – А если – не никто?

  И я млею от того, как зарывается в мои волосы, как скользит уже снова жадными поцелуями по шее, вниз, вся сжимаюсь, когда подбрасывает меня на руках выше, втягивая губами уже разбухший, невероятно чувствительный сосок.

   – Разве я мало тебе рассказал, чтобы ты чувствовала себя никем?

   Бросает на постель, нависая сверху, сверкая над моими своими невозможными глазами.

   – Разве я стал бы так рисковать, просто ради сексуальной игрушки, - пронзает взглядом, а его руки уже скользят по внутренней поверхности бедер, и я сама распахиваю ноги ему навстречу.

   – Ради просто секса, Даша? Знаешь, сколько у меня такого секса?

   Внутри снова пронзительно колет от того, что говорит об этом.

   Прямо сжимается. Неприятно слышать, что у него было столько женщин. И не просто было, а каждая готова делать что угодно, как он захочет ублажать его по одному щелчку его пальцев. Черт, да я тоже уже в этих рядах. Сама была готова. На все. Только что.

   Но все равно, - он выбрал же меня!

   И от этого понимания жар расползается по всей груди. Скручивается внизу живота, опускаясь все ниже, взрываясь пузырьками сумасшедшего тока, полыхая там, где прошлись его пальцы..

Пальцы ног поджимаются сами по себе, когда он медленно, очень медленно накрывает мои губы своими.

   Этот поцелуй совсем не похож на то жадное набрасывание, голодное, звериное, с которым он впился, терзая, в мои губы раньше, пока еще не до конца проснулся.

   Это что-то запредельное, едва проводит губами, легко накрывает, - а у меня сердце прошибает насквозь.

   Сама не замечаю, как застонав, обхватываю ногами его бедра. Переплетаю их, поддаюсь всем естеством Владу навстречу.

   – Девочка моя, - лихорадочно светятся его глаза прямо над моими.

   Рука мягко гладит по щеке, задевая разметавшиеся волосы, а разряды тока уже пронзают меня насквозь. Бедра сами дергаются к его огромному налитому члену, который уже придавливает своей каменной мощностью мои лепестки, чуть раздвинув их.

   – Если ты не хочешь, я тебя не трону.

   И снова эти нежные, невесомые прикосновения. К лицу, по векам, по волосам.

   Он бесконечно, безумно возбужден, и это видно не только по вздыбленному органу.

7 Глава 7

*   *   *

   Перед глазами темно.

   Тело – как тряпичная кукла.

   Не пошевелиться, ни пробормотать что-то не могу.

   Вся выжатая.

   Но внутри все по-прежнему сжимается. Мокрая до невозможности, на бедрах мокрые следы.

   Все тело горит, - будто наяву снова чувствую его жадные, голодные прикосновения, что клеймили мое тело до самых бедер и заливаюсь краской.

   Это безумие.

   Это откровеннее и пошлее того, что я видела краем глаза в порно.

   Но…

   Я не чувствую ни стыда, ни ощущения себя грязной.

   Наоборот, в животе и где-то в области сердца порхают какие-то совершенно обезумевшие от счастья бабочки.

   Обычно бабочки сгорают в огне. А мои, наоборот, - совершенно ненормальные. Кажется, что из этого огня они и родились.

   Я лежу на боку.

   Чувствую спиной горячую кожу Влада.

   Но моем бедре его тяжелая рука.

   Даже во сне он притягивает меня к себе так крепко, что не отодвинуться.

   И тяжесть этой руки так приятна!

   Осторожно опускаю руку.

   Легонько провожу по его руке.

   Это не сон, - он действительно рядом.

   Не ушел, как раньше, не бросил меня одну в своей постели после того, как сполна получил, чего ему хотелось.

   Двинуть телом не могу, но по лицу сама собой расплывается счастливая улыбка.

   Остался.

   Почему-то это для меня важнее всего, что он говорил.

   То, что спит вот так рядом. То, как по-собственнически крепко прижимает меня к себе его рука, не давая на миллиметр отодвинуться. Заявляя свои права. И то, что я для него важна.

   Сердце замирает, а после начинает биться безумно быстро.

   Я сошла с ума.

   Разве такие, как Влад – способны любить?

   Быть верными и преданными? Создавать семью? Строить отношения? По-настоящему?

   Или я, как дурочка, сразу вижу то, чего нет?

   Он ведь и не говорил мне о любви.

   Ни слова.

   Только о том, что – моя. Моя, моя, моя.

   А я, как все романтические идиотки уже напридумывала себе семью, совместные завтраки и троих детей?

   Но… Он ведь дал мне выбор, возможность, разве нет?

   Обещал, что все равно даст защиту, даже если я не буду ублажать его в постели.

   И глаза его… Как он тогда на меня смотрел, когда я отказалась…

   Разве он только похоть ко мне чувствует?

   Осторожно переворачиваюсь лицом к непостижимому, загадочному Владу Северову, с которым волей какого-то странного рока оказалась вместе.

   Или просто в одной постели?

   Наконец могу спокойно разглядеть его лицо.

   Красивый. По-настоящему красивый. Мужской властной красотой, на которую даже смотреть больно.

   Зажмуриться хочется. Даже не верится, что такие лица по-настоящему существуют, а не в фотошопах каких-нибудь.

   Провожу наконец рукой по лицу. Теперь глубокие складки на лбу разглажены, он совершенно спокоен, умиротворен. И так невероятно красив, так безумно притягателен!

   Осторожно, едва касаясь, веду пальцем по чувственной губе.

   Она такая красная, вишневая, - видно, и я зацепила его зубами, даже не соображая.

   Осматриваю крепкие плечи, руки с переплетенным жгутом вен.

   На это все просто смотреть невозможно. Хочется прикоснуться, бесконечно ощупывать руками, попробовать на вкус, потереться губами, провести языком, чтобы впитать в себя его запах и терпкий вкус…

   Я, наверное, сошла с ума. Стала порочной рядом с этим мужчиной. Или все рядом с ним теряют голову?

   Чувствую, как под моим телом снова набухает его невероятно огромный член.

   – Даша, - не раскрывая глаз, Влад дергает меня на себя, впечатывает в свое тело, заставляя ощутить его бешеное желание еще сильнее.

   Его губы проводят по моим, - осторожно, нежно, как будто не он практически только что так жадно на них набрасывался.

   От чуть шершавого, сухого прикосновения этих губ новая волна тока прорезает кожу. В сосках отбивается, заставляя меня тихонько застонать.

   Влад резко переворачивает меня на спину.

   Окидывает странным изучающим взглядом, будто сам не понимает, что отметины на моем теле и шее – его рук, или, вернее, губ и зубов дело.

   – Прости, - пальцы проводят по губам.

   Опускаются ниже, мягко поглаживая оставленные им отметины.

   – Трудно было сдержаться. С ума меня свела, девочка. Такая нежная, невинная и такая страстная. Горяяячая…. Больно?

   Мотаю головой, но Влад хмурится, глядя на меня. Видимо, такого ответа ему все же мало.

   – Нет, - с трудом выдыхаю, чувствуя, как внизу живота уже начинаются легкие подрагивания.

   Черт, да какую же власть он надо мной имеет?

   Над разумом, над сердцем и над телом?

   С ума схожу и голова кружится, стоит ему только прикоснуться, только посмотреть!

   Вся отдаваться и распахиваться ему навстречу готова!

   – Маленькая моя… Ты с ума меня сводишь, ты хоть понимаешь? – его рука скользит по моему животу, а я вся съеживаюсь в комок.

   И задыхаюсь, когда его губы опускаются на мою шею.

   Медленно.

   Мучительно нежно и запредельно осторожно.

   Чуть втягивает кожу губами, проводит горячим языком, заставляя вспыхивать и дергаться, оставляя по себе целый сомн сумасшедших мурашек и тут же просто проводит чуть приоткрытыми губами.

   Пальцы немеют от волн, что проносятся по всему телу.

   – Совсем свела, - шепчет, опускаясь ниже, покрывая такими же мучительными поцелуями мой живот.

Тихо стону, теперь уже сама распахивая ноги.

   Но Влад не торопится, он будто изучает мое тело, каждую клеточку, каждый миллиметр кожи не оставляя без прикосновения, без поцелуя, от которого я растекаюсь и плавлюсь одновременно.

    Медленно, предельно медленно, - настолько, что я закусываю губу и тихонько всхлипываю от нетерпения, разводит в стороны мои ноги, поднимая их вверх.

8 Глава 8.

*   *   *

Влад

   Сладкая-сладкая моя девочка…

   Снова отключилась, а я повалился рядом и смотрю на нее. Век любоваться бы способен.

   Провожу подушками пальцев по подрагивающим ресницам.

   Глажу лицо, щеки, веки, - осторожно, чтобы не разбудить.

   Вдыхаю аромат невозможный золотых волос.

   Свежесть. Свежесть нетронутого снега. Она такой и остается.

   Даже несмотря на то, что уже тронул. Так тронул, что вся в следах моих осталась.

   Нежная.

   Такая нежная, такая невинная, но под оболочкой ураган страсти, что просто сбивает с ног.

   Никогда бы не подумал.

   Никогда бы не рассмотрел это безумие страсти в такой невинной девочке.

   Прячется в ней эта чувственность, страсть, всю душу на хрен переворачивающая.

   Сердце дергается, как подумаю, что мог пройти мимо. Что другому бы кому-то досталась и вот эти все слова ему бы могла выкрикивать.

   Не отпущу уже.

   Сама ко мне пришла, сама согласилась.

   Чувственная, такая чувственная моя девочка.

   Да я бы и не отпустил.

   Все равно у себя бы держал. Ждал бы.

   Дерьмо бы это закончилось и тогда больше бы внимания уделил.

   Знаю, любовь не купишь. Не подведешь к ней.

   Но я бы, блядь, подвел.

   Я бы ее каждый день с ума сводил бы, пока не сдалась, пока не согласилась бы. Не было у нее шанса не быть моей. С того самого момента, как глаза ее – небесные, голубые, невозможные, мне в душу острыми льдинками своими впились. Никаких шансов у тебя, девочка, не было.

   Моя.

   Сразу же в сердце у меня отбилась.

   Может, сам тогда не понимал, насколько.

   И вот – лежит этот чистый нетронутый снег, что лавиной меня задавить на хрен способен, - а сама не понимает.

   Лежит рядом, а я все дела, блядь, похерил.

   Как пацан беззаботный глажу волосы и дурею, забыв обо всем на свете. Как будто и всего мира, на хрен, нет за окном.

   И войны нет и смертей и похищенной Регины.

   Как будто мы с ней на окраине мира, а за нашими окнами – тишина. И снег. И ничего, блядь, больше нет, кроме нашего сплетающегося дыхания.

   Никогда такого не чувствовал.

   Но, блядь, кажется теперь, что вот это – оно самое правильное в жизни, самое верное на всей земле.

   Лежать вот так вот рядом.

   С отпечатком своего имени на губах. Которое она в них кричала, содрогаясь.

   Вот ничего главнее будто и правильнее вот этого в жизни нет.

   Разнеженная и измученная одновременно.

   Сладкая моя.

   Укрыть хочется. Собой укрыть. От всего.

   Вся ведь жизнь наша – блядская война. Без права на отдых. На передышку. На, блядь, любовь.

   Никогда Назара с Диной не понимал. Никогда.

   Как можно семью строить, когда столько, блядь, всего удержать надо?

   Когда опасность каждый миг, и пальба, и врагов до хрена в спину дышит.

   Какая там на хрен может быть любовь? Семья – вообще из разряда абсурда. Я не забыл, как своих родителей потерял. Не забыл, что значит детям сиротами остаться.

   Все думал – станет спокойнее, тогда…

   В жизни даже мало-мальских коротких отношений не заводил.

   Пар спускал со своими девочками – и хватит. Что еще нужно?

   Не время за кого-то переживать, кого-то оберегать. Это нас, блядь, слабее делает. Отвлекает по полной программе. Не развернешься.

   Но, блядь, кажется, это война никогда не закончится!

   Последние события кричат об этом, а ведь вроде и поутихло, вроде и думали, что спокойствие наше, - выстраданное, заработанное, блядь, пусть не совсем, но пришло.

   Нет. Я ни хера, конечно, не представлял себе спокойствия у камина в халате и тапочках. Но чтоб хотя бы без открытой войны.

   Без опасности и пули из-за любого угла.

   Цивилизованностью в последнее время все-таки запахло.

   Пусть подковерные интриги, пусть кто-то под бизнес копает с свергнуть хочет, с трона того же Грача скинуть, - но, блядь, возврата в крошево и беспредел такой я не ожидал!

   И не время. Блядь, как же сейчас не время для всего!

   Для нежной девочки, что так внезапно появилась в моей жизни!

   Для того, чтобы лежать вот так рядом и просто перебирать золотые волосы. Прислушиваться к тихому, уже спокойному дыханию, пить ее сладкие губы, пить и не напиваться, когда все больше, все сильней хочется, - так, что сердце, блядь, ударяет по ребрам и сдерживаюсь, все силы прилагаю, чтобы губами не накрыть, - потому что, блядь, не остановлюсь…

   А она хоть и страстная – до искр, до безумия, а все равно напор мой не выдержит. С ней по-другому, мягче надо. Осторожно. Чтобы хрупкий цветок не переломить.

   И так сорвался, - башню снесло на максимум.

   Вроде и сдерживаться пытался, а вон каких отметин по себе оставил.

   – Маленькая моя. Нежная. Моя, - шепчу, как ненормальный, гладя нежную белоснежную кожу.

   Не время.

Но, блядь, - а будет ли оно когда-нибудь, это время?

   Может, сам через пять минут сдохну, рядом с Грачом в землю лягу?

   Никто не застрахован. И каждая минута – на вес золота. В ней, в каждой – целая жизнь, которая в любой момент оборваться может.

   Так какого хрена всего себя на войну эту блядскую бросать?

   Какого хрена не впиться в этот крышесносный глоток жизни, что мне на голову нежданно свалился?

   Заглотить.

   Сойти с ума.

   Позволить вечно спавшим чувствам вырваться наружу.

   Неправ.

   Конечно, весь мой здравый смысл вопит о том, что я неправ.

   Что все порешать сначала нужно. Во всем разобраться.

   Вернуть Регину, найти того, кто уничтожил Назара, кто под нас копает.

   Теперь, тем более, полегче будет.

9 Глава 9

*   *   *

Даша.

   - Пошли, а то не выпущу из дому, - слегка рычит мне в ухо Влад, прикусывая мочку. – Затащу в спальню и месяц ходить не сможешь. Никуда.

   Соски становятся острыми и твердыми от этой угрозы.

   И я даже вполне понимаю, что он на такое способен.

   Судя по его ненасытности и голодному блеску в почерневших уже глазах…

   Голова кругом.

   Мне все еще не верится.

   Все, как в сказке, и рядом со мной тот, о ком и мечтать не могла!

   Влад распахивает дверь, буквально выталкивая меня наружу.

   Но, сделав всего несколько шагов вперед, я замираю, прижимая руки в смешных вязаных варежках, которые тоже, видимо, остались от Регины, к губам.

   – Влад… Это… Не может быть!

   Мне хочется подпрыгнуть, захлопать в ладоши и броситься Владу на шею одновременно.

   За оградой стоит самая настоящая карета, в которую запряжена тройка белоснежных лошадей!

   Даже не верится! Только в кино такое и видела! Не может быть! Для нас?

   – Идем, - улыбаясь, Влад берет меня за руку и ведет к упряжке.

   Галантно открывает дверцу, подхватывает под попу и усаживает в середину.

   Садится рядом, резко захлопывая дверь.

   – Едем, - командует извозчику.

   А я чувствую себя, как в самой настоящей сказке!

   Нереальной, умопомрачительной, такой, которая никогда не случается в жизни.

   Все страшное уходит на задний план, растворяется в ослепительном зимнем солнце, в золотых бликах, что играют на почти нетронутом снегу. В его запахе, что дурманит голову даже сейчас, после всего, чем мы занимались.

   От жара его тела и бьющегося так громко сердца, что я слышу его, как свое собственное и даже громче. Или мне только кажется?

    Снимает перчатку, прижимается губами к внутренней стороне ладони, а мне плакать от счастья хочется. Весь груз прежнего, тяжелого, тает в этом сказочном зимнем дне. В этом взгляде, от которого сойти с ума можно. Взгляде, который нежной лаской ложится на мое лицо. На мои губы.

   Останавливается на них и темнеет. А я замираю, не в силах ничего сказать.

   – Это волшебно, Влад, - наконец выдыхаю, расплываясь в самой блаженной улыбке. – Спасибо тебе. Спасибо!

   – Это так мало . По сравнению с тем, чего бы мне хотелось с тобой, - запрокидывает голову и смеется таким мальчишеским смехом, которого и не ждала от такого грозного и влиятельного мужчины. – Все будет, Даша. Будет. Только дай мне немного со всем разгрестись.

   Преодолеваю ту странную робость, которую до сих пор к нему чувствую.

   Сама тянусь, обвивая его шею. Звонко целую в губы и хохочу в ответ на его пораженный, недоуменный взгляд.

   – Никто меня еще так не целовал, - ошарашенно произносит Влад, проводя пальцами по собственным губам. И заливисто хохочет снова.

   – Ты как чистое зимнее небо, Даша. Как новогоднее предчувствия праздника. Ты самый настоящий новогодний дар с небес. Хоть мне казалось, что самое настоящее проклятье.

   Притягивает меня ближе, хватая рукой за бедра, и я снова начинаю дрожать, опаляясь жаром его тела, пронзающего меня даже через плотное пальто Влада.

   – Мой дар, - шепчет, накрывая мои губы поцелуем.

   Настоящим. Жадным. Властным. Таким, которому невозможно не поддаться.

   Тяжело дышу, когда, наконец, отпускает.

   Смотрю по сторонам, пытаюсь отделаться от наваждения.

   А Влад снова хохочет, не давая отстраниться, снова притягивая к себе, усаживая на колени.

   – Моя, - шепчет, впиваясь пальцами в мои волосы, безнадежно растрепывая их.

   И я хохочу, обнимая его. И все кажется таким простым. Таким легким.

   Мы просто пара. Пара, которая сходит с ума друг от друга. В такой момент так просто быть счастливыми!

   Даже не замечаю, как долго мы едем.

   Карета останавливается, - и я снова забываясь, приоткрываю от удивления рот.

    «Горячий снег».

   Тот самый клуб, в который мы ехали тогда с девчонками. И над названием которого я еще так долго смеялась. В прошлой жизни. Перед тем, как заблудились, свернули с верной дороги и оказались в лесу , где нас поймали те ужасные бандиты. От которых меня спас Влад, когда девчонки уехали, умудрившись обслужить тех жутких бандюганов.

   Сердце снова тревожно дергается. Солнечный день начинает казаться хмурым.

   Я выныриваю из сказки в жесткую реальность.

   Тут же вспоминаю обо всех проблемах, которые лежат тяжелым грузом на плечах Влада.

   Если бы все было не так, по-другому… если бы он был просто обычным бизнесменом, роскошным владельцем самых шикарных клубов в городе…

   Хотя, - к чему теперь об этом думать? Ничего не изменить. Да и вряд ли мы тогда бы смогли встретиться…

   – Чего замерла? Пойдем, - Влад снова хватает меня за руку и решительно идет ко входу.

   Перед нами распахивают двери, услужливо выбегают навстречу, провожают наверх по светящимся прозрачным лестницам.

   – Клуб пустой? Только мы?

   Мне даже как-то неуютно. Хотя… От Влада можно ожидать чего угодно, кому, как не мне, знать об этом?

   – Завтракать лучше всего без посторонних, - пожимает плечами, одаривая меня своей невозможной ослепительной улыбкой.

   Он уже не так беззаботен.

   Снова вижу перед собой роскошного, недосягаемого Влада Северова, от которого все девчонки чуть ли не в обморок падают.

   Мягкая, но уверенная походка. Бархатный низкий голос, способный одинаково и очаровывать и приказывать. Взгляд, которому все вокруг подчиняются беспрекословно.

   Снова… Такой другой. И такой далекий…

   Недостижимый.

   Даже не верится, что только что мы вместе так хохотали, обнимаясь и позабыв обо всем на свете!

   И все равно ощущение сказки возвращается, когда мы входим в огромный зал на самом верху.

10 Глава 10

   Не переживая по поводу наготы, отправляюсь прямиком в душ.

   Вряд ли сюда кто-то войдет, чтобы прибрать. Влад наверняка отдал все нужные распоряжения.

   Смотрю на себя в зеркале душевой и не узнаю.

   Щеки алеют, глаза лихорадочно блестят.

   И, пусть даже я и осталась одна, а все равно все лицо и правда будто светится. И мне ни капельки не стыдно, хотя все, что мы делали и делаем – жутко, умопомрачительно порочно.

   Или это нормально, когда мужчина – тот самый? Когда понимаешь, что пропала, утонула в нем и в его сумасшедших глазах?

   Отгоняю от себя щемящее чувство того, что осталась одна после такой бурной страсти.

   В конце концов, Влад и так многое для меня делает. Нужно ценить то, что есть. Эта черная полоса, она ведь закончится. Он отыщет сестру, спасет ее, все решит, и вот тогда…

   Тогда будет время на все. На долгие разговоры и объятия. На то, чтобы узнать друг друга поближе, а не просто чувствовать.

   Ему непросто.

   Но внутри у меня совсем нет страха.

   Неуемная, непреодолимая уверенность в этом мужчине. В том, что он и правда все решит. Ведь он все может…

   Влад кажется мне скалой. Непоколебимой. Гранитом. Который ничто и никто никогда не расколет, не сможет ни победить, ни расколоть, ни переиграть. Он может все.

   Быстро привожу себя в порядок. Неловко сбрасываю разорванное белье в урну в душевой.

   Надеюсь, она личная. И никто не увидит этого непотребства.

   Хотя, наверняка весь персонал уже и так в курсе, чем мы здесь занимались. На делового партнера я совсем непохожа, так что...

   И все равно, слегка неприятно, что это увидит пусть даже одна уборщица. Может быть, стоило бы забрать с собой?

   Однако решаю не возвращаться. Плохая примета. Да и без разорванного белья видно, что тут не просто завтракали. Вся посуда на полу, все в осколках.

   Краснею так, что становится жарко, проходя мимо того самого стола. Как только выдержал?

   На выходе меня уже ждут. Как будто все время за дверьми стояли.

   Неловко киваю улыбчивой девушке, которая провожает меня к выходу.

   По пути мне все улыбаются. Никто не смотрит с осуждением . Не воспринимают меня, как очередную подстилку красавца-олигарха. Или они настолько научились прятать свои эмоции? Хотя, - какая мне разница? Главное только то, как он сам меня воспринимает, верно же?

   Почти порхаю, пока Василий ведет меня к машине.

   – Влад Александрович распорядился отвезти вас в магазин, - предельно вежливо сообщает он. – Или хотите домой?

   – Едем за покупками, - улыбаюсь.

   Мне нужно многое купить и никакого стыда или неловкости я не чувствую. Нужно соответствовать моему мужчине, а не выглядеть рядом с ним облезлой кошкой в дешевеньком видавшем виды пуховике. А еще мне нужно белье. Много белья, судя по тому, как Влад любит с ним расправляться. Самое красивое и самое сексуальное, какое только найду. И неважно, что он вряд ли успеет его рассмотреть.

   Василий относится ко мне совсем не как Гордей. Совсем иначе. Смотрит с уважением, распахивает дверцу машины, даже помогает устроиться, подает руку.

   Возможно, он просто не знает нашей странной и пугающей истории. Вряд ли, конечно, в окружении Влада есть люди, которые не в курсе его второй, изнаночной деятельности. И все же мне намного легче теперь, когда Гордей не рядом. Не прожигает меня своими глазами, полными ненависти.

   Сердце замирает и опускается, когда замечаю еще три черных внушительных внедорожника, что едут за нами.

   – Наша служба безопасности, - поясняет Василий, видя, что я все заметила.

   Неприятно колет внутри.

   С одной стороны- радостно, что Влад так серьезно заботится обо мне.

   Но с другой…

   Он же не думает, что я собираюсь снова сбежать? После всего, что между нами было? Или все настолько серьезно, что нужна вот такая безопасность? Меня могут убить? Похитить?

   Вообще не представляю, какому смертнику могла прийти в голову воевать с этим мужчиной.

   Он обладает огромной властью. В его руках лучшие люди, самые умелые бойцы.

   Да и не может быть по-другому, если он ближайший друг того, кто был некоронованным королем столицы, чья власть расходилась далеко за ее пределы.

   К тому же, я ведь видела, как легко он расправился с тем ужасным Коброй… А ведь казалось, такого ничто не способно сломить. Но один незаметный удар, - и все…

   Хотя я все бы отдала, если бы Влад был просто самым обычным мужчиной. Не связанным с такими людьми. Не играющем на поле, где настолько высокие ставки. Просто обычным. Обыкновенным.

   Сама усмехаюсь своим мыслям. Нет. Он бы не смог.

   С его поразительной силой и энергией, с харизмой и энергетикой, сводящей с ума, Влад никак не мог жить простой обыкновенной жизнью.