Цена одного дня

Пролог

— Проклятье! Заткни ее! — рявкает Люков, отнимая мобильник от уха.

Чертов джип мчит по ночному городу, игнорируя сигналы светофора и ограничения скорости. Я изо всех сил брыкаюсь на заднем сиденье между Фазой и Черепом — главными доверенными лицами и помощниками Люкова, не теряя надежды хотя бы укусить или поцарапать кого-нибудь из них. Мне все же удается вытолкнуть кляп изо рта и плюнуть лысому прямо в морду.

— А ну, останови тачку! — ору я, коленом пнув по спинке водительского кресла.

В ту же секунду резко развернувшийся Люков тычет мне пушкой в лоб. Даже в полумраке салона я вижу, как меня насквозь прожигают его черные глаза-воронки.

— Еще раз пикнешь, и тебе потребуется трепанация черепа, — шипит он, взводя курок. — Да, Шаман, — продолжает говорить в трубку, не отнимая дуло пистолета от моей головы. — Я же сказал, товар уже на подходе. Скачок курса ничего не меняет. Сделка состоится, как условились месяц назад… Я знаю, — смеется он мерзко и отталкивающе, а у меня от страха во рту пересыхает.

Вытерший свою рожу Череп с рыком бросается на меня, но Люков вдруг переводит пушку на него.

— Э, нет! Сядь на место. И уймитесь уже!

Второй рукой он открывает перчаточный ящик, достает оттуда рулон строительного скотча и швыряет его Фазе.

— Залепи ей рот! И вообще всю можешь обмотать. Задрала, истеричка!

Убрав пушку, он снова ровно садится на своем законном переднем кресле и пальцами потирает висок. Голова у него, видите ли, разболелась. Тяжко же хрупкую беззащитную девушку вытаскивать посреди ночи из собственного дома.

Я больше даже не пытаюсь дергаться. Позволяю этому бледнолицему упырю заклеить мне рот, обмотать руки и ноги.

Ну вот, радость-то какая. Прямо в пижаме, из-под одеяла в лапы опасного бандюгана. И что он собирается со мной делать? Девственность мою не продать: давно потеряна. Стриптизерша из меня не выйдет: ростом не удалась. И на органы вряд ли сгожусь: букет хронических из детства тянется…

— Ты бы послушала сначала, — уже спокойнее говорит Люков, наведя на меня зеркало ветрового стекла, в отражении которого сверкают его опасные глаза. — Не надейся, что утром вернешься домой. С этой минуты твоя жизнь принадлежит мне. Хочешь дожить до утра — будь послушной девочкой. Еще раз ты взбрыкнешь, и я тебя так накажу, что станешь молить о пуле. Поняла?

Ненавижу тебя, больной ублюдок, думаю я, но в ответ киваю.

— Ты будешь платить за каждый новый день для себя, — добавляет Люков. — И может быть, когда-нибудь я тебя отпущу. А сейчас… — он передает Черепу продолговатый футляр, в котором лежит наполненный чем-то шприц, — ты немного поспишь.

Едва я взвываю через наглухо залепленный рот, как лысый вгоняет иглу мне прямо в бедро. Нога мгновенно отнимается, а через пару секунд перед глазами начинает плыть. Я до последнего держусь за остатки сознания, но не выдерживаю и падаю прямо на колени Фазе.

— Кайф, тишина-то сразу какая, — последнее, что я слышу, теряя сознание.

Глава 1. Люков

Я лишь собирался решить вопрос с прокурором, который создает проблемы моим партнерам, а встретил ее. Трудно было не узнать это запоминающееся лицо. Она уже давно залезла ко мне под кожу. Два года я искал эту суку. Никогда бы не подумал, что она дочь сраного прокурора из загнивающего городишки. Зато я одним выстрелом убил сразу двух зайцев: и прокурор теперь на крючке, и эта поганая тварь заплатит мне за все.

В самолете она спит. Это безмерно радует, потому что я просто хочу тишины. Я теряю в прибыли из-за внезапного скачка курса, но не могу вдруг изменить условия сделки, потому что мой тупой юрист не предусмотрел форс-мажорные обстоятельства. С Шаманом лучше поддерживать дружеские отношения. Он большой авторитет в наших кругах, и если ему не понравится сделка со мной, то я наживу немало врагов среди его сторонников.

— Заприте эту суку в комнате с решетками на окнах, — распоряжаюсь я, когда Череп вносит ее в мой особняк. — Фаза, ты будешь за ней присматривать.

— Люк! — охреневает он.

— Это приказ! — шиплю я, ослабляя галстук. — И отправьте ко мне Беллу.

Ухожу в кабинет, где наливаю себе виски, закуриваю и располагаюсь на кожаном диване. Белла, моя ассистентка, появляется минут через тридцать. Мокрая. В одном лишь шелковом халатике.

— Почему так долго?

— Я купалась, — мурлычет она, сверкая белоснежными зубками в полумраке кабинета, и дефилирует ко мне, кокетливо размахивая поясом.

— Опять голая? Не жалуйся потом, если тебя опять кто-то отымеет.

Она собирается усадить свой зад ко мне на колени, но я останавливаю ее одним вопросом:

— Досье?

Цокнув языком и закатив глаза, она разворачивается, идет к моему столу и откровенно наклоняется так, чтобы я видел ее упругие булки. Берет со стола папку и возвращается ко мне.

— Вот. Не знаю, что вы в ней нашли, босс. Обычная серая мышь.

— Не твое дело. — Я тушу сигарету, отставляю стакан и беру папку. — Ты что-то хотела?

Белла скрещивает руки на груди:

— Может, я вам хотя бы отсосу?

— Пожрать мне лучше принеси.

Взмахнув волосами, она выходит из кабинета, цокая каблуками, и хлопает дверью. Наконец-то оставшись в одиночестве, я могу узнать, что за птичку запер в своей клетке.

Ева, значит… Так-так-так… Двадцать четыре года. Разведена. Работает в библиотеке.

У меня шары на лоб лезут. То, что я уже знаю о ней, и библиотека как-то совсем не сочетаются.

Стук в дверь не отвлекает меня от бумаг, но голос Черепа заставляет захлопнуть папку.

— Сучка очнулась, Люк.

Оставляю досье на диване, допиваю виски и встаю, снимая пиджак и подворачивая рукава рубашки.

— Что ж, пойдем знакомиться с ней поближе.

Глава 2. Ева

Фаза коленом упирается в кровать, на которой я лежу, совершенно обездвиженная, с жуткой тошнотой и головокружением после той дряни, что в меня вкололи.

— Разлеплю рот, если не будешь кусаться, — говорит он, примирительно показывая мне ладони.

Я моргаю в знак согласия, и он осторожно снимает скотч с моего лица. Я шевелю челюстью и охрипшим после сна голосом прошу:

— Пить.

Кивнув, он тянется к графину на прикроватной тумбочке, а я взглядом обвожу огромную комнату с высоченным потолком и тяжелыми портьерами на панорамных окнах. На улице светят фонари, разрезая ночную тьму и указывая на то, что я нахожусь на втором, или даже третьем этаже.

В комнате прохладно, темно-бордовые и коричневые тона нагнетают, а в светильнике плавают жуткие кроваво-красные пузырьки.

Фаза помогает мне попить, приподняв голову. Я замечаю, как он хмурится, изучая меня взглядом и будто сомневаясь, но даже знать не хочу, что в голове этого бандюгана, его братьев и особенно босса.

Впервые я увидела их вчера, когда они заявились к моему отцу и три часа давили на него, чтобы он отстал от их партнеров. Если бы я знала, что за гости у нас, ни за что не вошла бы в кабинет. До сих пор помню, как налились кровью глаза Люкова, когда он увидел меня. Помню, как отпала челюсть Фазы, и он что-то шепнул своему боссу. Как они быстро завершили разговор и ушли. Но ночью уже вернулись, вытащив меня прямо из постели и, ничего не объясняя, запихнули в свой джип.

— Слушайте, ребята, вы меня, походу, с кем-то перепутали, — произношу я.

Фаза хмурится еще сильнее, убирает стакан и успевает слезть с кровати, когда в комнату важно входит его босс. Щелкнув затвором, он убирает пистолет за спину, расстегивает пару верхних пуговиц своей белоснежной рубашки и задирает подбородок, встав перед широкой кроватью. Минуту он просто прожигает меня своими глазищами и поджимает губы, в обрамлении аккуратно стриженой щетины. Потом кивает Черепу, и тот освобождает мои руки и ноги.

Запястья и лодыжки охватывает огнем, и я чуть морщусь, подгребая под себя ноги.

— Оставьте нас, — велит Люков и дожидается, пока Фаза и Череп выйдут.

«Это их вожак — Владислав Люков, — рассказывал мне отец, когда они ушли, а я отпаивала его пустырником. — Лысый — Череп. Ему плевать, котенка или человека утопить. Молодой — Фаза. Его отец всю жизнь работал на мафиозную семейку Люковых. А когда его прихлопнули, те взяли парня под свое крыло».

Люков пальцами зачесывает свои смоляно-черные волосы назад и скрещивает мощные руки на широкой груди.

— Здорово, что ты молчишь, — наконец говорит он. — Твое послушание — это первый шаг к свободе. Как я сказал ранее, теперь ты моя собственность. Будешь плохо себя вести, я буду делать с тобой все, что захочу.

— С какого хрена ты решил, что я твоя собственность?! — выпаливаю я. — Я тебя, козла, впервые в жизни вижу!

Глаза Люкова сужаются и становятся еще колючей.

— Считай, что сегодняшний день я тебе дарю. А завтра начнешь отрабатывать. Как только откажешься, я тебя грохну.

— И как долго мне работать на тебя, больного ублюдка? — фыркаю я.

На его лице перекатывается сталь желваков.

— Пока я не решу, что ты заслужила свободу! — рявкает он.

— Тогда можешь сразу пристрелить меня!

Люков выхватывает пистолет, бросается на кровать, пригвождает меня к ней и тычет дулом под мой подбородок. В мой нос ударяет запах дорогого парфюма, выдержанного коньяка и сигарет, усиливая мое головокружение, из-за которого хочется залезть под холодный душ.

— Следи за своими словами, птичка! — шипит он, нависнув надо мной. — Думаешь, меня удовлетворит одна пуля? Сначала я пущу тебя по кругу, потом накачаю наркотой так, чтобы ты головой об стену билась, потом еще раз пущу по кругу. Это будет продолжаться снова и снова, пока ты не превратишься в кусок мяса. И только тогда я скажу «фас» Черепу, чтобы он медленно… очень медленно тебя убивал, отрезая пальцы — один за другим. Не думай, что умереть от моей руки проще, чем работать на меня.

Страх сковывает меня так, что слова Люкова эхом повторяются в моей голове, вдалбливая в меня, насколько серьезно я попала.

Он отнимает от меня пистолет и встает.

— Утром тобой займется Белла. Там ванная. Сбежать даже не пытайся. Округа напичкана камерами и датчиками движения. В моем поместье круглосуточно тридцать человек охраны прочесывает каждый сантиметр периметра. Если что-то понадобится, обращайся к Фазе. Он твой надсмотрщик…

Упомянутый Фаза без стука распахивает дверь и указывает Люкову на телефонную трубку в своей руке.

— Люк, это док.

Босс меняется в лице. С презрением оглядывает меня с головы до ног, добавляет:

— Отсыпайся. Завтра нас ждет тяжелый день, — и выходит из комнаты, взяв у Фазы телефон. — Да, док, на связи…

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Фаза, как-то растерянно смотря на меня.

— Нет. — Я откидываю голову на подушку и тяжело вздыхаю, слушая, как отдаляются шаги и голоса. — У меня все есть… И даже больше…

Глава 3. Люков

В больничной палате ничего не меняется. Медсестра с сиськами, как боксерские груши, по пути накидывает халат мне на плечи. А когда я переступаю порог, прекращает напоминать мне правила поведения в палате интенсивной терапии.

— Владислав Андреевич, очень рад, что вы так быстро приехали. — Док пожимает мне руку, а я сразу перевожу взгляд на койку, где под проводами лежит человек-растение.

Его глаза открыты, но зрачки совсем не двигаются.

— Когда это случилось? — спрашиваю я, подходя к койке и садясь на свой законный стул.

— За пару часов до моего звонка. Поймите, я должен был убедиться…

— Он нас видит? — Я заглядываю в безжизненные серые глаза.

— Он как младенец, Владислав Андреевич. Он может видеть нас, слышать, возможно, понимать. Но о выздоровлении говорить еще рано.

— Но это же первый шаг? — Я поднимаю лицо, желая вцепиться в глотку доку за то, что он мямлит.

— Видите ли, утверждать что-то сейчас слишком рано. Егор два года провел в коме. Мы сочувствуем вам. Но ведь мы вместе с вами прошли этот путь. И пойдем дальше, до конца, как и обещали.

— Просто скажите, когда он поправится?! — срываюсь я, а Череп уже тянется к пушке в кобуре.

— Владислав Андреевич, — громче и убедительнее твердит док, — он не с велосипеда упал. На восстановление могут уйти дни, недели, месяцы, годы. Порой пациенты, проведшие в коме месяц, десять-пятнадцать лет возвращаются в норму. А жизнь Егора два года поддерживается аппаратами. Наберитесь терпения. Завтра к нам прибудут мои европейские коллеги. Мы проведем все необходимые анализы и подберем наилучшее лечение для Егора, чтобы он как можно скорее покинул эти стены и вернулся в семью. Но вы должны понимать, что как раньше уже не будет. Он может никогда не заговорить, потерять зрение, слух. Он может остаться прикованным к инвалидной коляске. Побочных эффектов очень много. Мы должны быть готовы ко всему.

Я снова смотрю в глаза Егора, беру его совсем усохшие пальцы в свою руку и сжимаю.

— Держись, мать твою, ты же боец, — рычу сквозь зубы, не зная, кого благодарить за то, что он очнулся: бога, дьявола, свои бабки или дока. — Мы же с тобой так с парашютом и не прыгнули… — горько улыбаюсь кривой улыбкой, вспоминая те треклятые сертификаты, которые так и лежат в моем сейфе. Презираю себя за то, что уделял ему так мало времени, всегда находил дела поважнее, и как итог — едва его не потерял. — Док, сделайте все на высшем уровне, — прошу я.

— Как всегда, Владислав Андреевич.

Я нехотя встаю, отпуская непослушную руку, но теперь тепля надежду, что скоро Егор выкарабкается.

— Что нужно подписать?

— Анна вас проводит. — Док указывает на медсестру.

Та растягивает свои силиконовые губища, которые наверняка по выходным красит яркой помадой и в блестящем проститутском платье тусит в ночных клубах, где подцепляет типа, нуждающегося в медсестричке.

Она провожает нас с Черепом в кабинет, дверь которого очень медленно открывает, выпячивая зад. Я наклоняю голову, чтобы лучше прикинуть габариты, пока они мигают огнями, и через плечо смотрю на Черепа. Тот понимающе кивает, оставшись за дверью.

Сосет Аннушка толково. Как раз то, что мне сейчас нужно: после гребаного прокурора и его мелкой сучки дочурки. Может, улучшение состояния Егора — знак свыше за то, что не прикопал эту семейку? А охренительный минет — награда?

Я запрокидываю голову, вторгаясь в бесстыжий рот медсестрички, и когда перед глазами уже вспышками зарождается оргазм, у меня звонит телефон. Не переставая долбить Аннушку в глотку, я отвечаю потревожившей меня Белле:

— Чего тебе?

— Что мне делать с этой овцой, босс? — спрашивает она, по чавкающему звуку явно перебирая жвачку языком.

— Подготовь ее для встречи с Шаманом… — шиплю я и втягиваю воздух сквозь зубы, кончая в рот медсестрички. — О-о-ох… Бел-ла…

— Господи, вы что там, трахаетесь? — Я прямо вижу, как она закатывает глаза.

— Растолкай Фазу, млядь! — рычу я, злясь за обломленный кайф. — Он скажет, что делать! — и выключаю телефон.

Стоя на коленях, Аннушка пальцем вытирает свои испачканные губы и облизывается, глядя на меня с покорностью. Я достаю из бумажника пару зеленых купюр, швыряю на ее грудь, ставлю подпись в приготовленном согласии и, звякнув ширинкой, покидаю кабинет. У меня еще дел по горло!

Глава 4. Ева

Меня будит какая-то девица в кожаном платье, едва прикрывающем грудь и попу. Ее волосы собраны в тугой хвост, на лице десять слоев штукатурки, а во рту жвачка, то и дело, вздувающаяся пузырями.

— Вставай, спящая красавица, работать пора! — Она брякает пультом о тумбочку и, пока на окнах раздвигаются портьеры, уходит в ванную, откуда тут же доносится шум воды. — Ну ты что там, опять уснула? Шевелись!

Я вылезаю из постели и шлепаю в душ. Пытаюсь начать соображать, долго стоя под прохладной водой, еще дольше моюсь, оттягивая время, а потом сушу волосы.

— Что это? — Я возвращаюсь в комнату, где на заправленной кровати лежит новый комплект белья и платье, а мою пижаму горничная уже уносит за дверь.

— Твой новый гардероб, — поясняет девица, сидя в кресле и своими наманикюренными пальчиками тапая по сенсору планшета. — Кстати, меня Беллой зовут. Босс приказал мне тобой заняться. Поэтому давай сразу условимся не создавать друг другу проблем?

Я пожимаю плечами.

Платье мне не нравится. Да и белье я предпочитаю простое, без вычурностей. Не понимаю, зачем мне наряжаться!

Стоит одеться, как в комнату стучится и входит Фаза.

— Идем позавтракаем, — зовет он меня.

Обтягивающее платье меня раздражает. Оно больше сгодится для свиданий, но никак не для повседневного ношения. Поправляя его, я иду вслед за Фазой и замечаю, что нахожусь просто в огромнейшем особняке — буквально в замке.

— Это что, неприступная бандитская крепость? — бурчу я, когда мы выходим на террасу с видом на цветочный сад. Здесь на круглом столике нас ждет завтрак.

Фаза любезно выдвигает для меня стул и садится сам. Пальцами стучит по приготовленной здесь папке, задумчиво глядя на меня, и наконец улыбается:

— Ешь.

Под его пристальным взглядом я разделываюсь с вкусной яичницей с беконом, сыром и зеленью, пью кофе с круассаном и еще получаю мороженое от здешнего шеф-повара, которое дегустирую, глядя на трудящегося садовника.

Фаза, отделавшись лишь кофе, велит убрать со стола и открывает папку.

— Это Шаман. — Он протягивает мне фотографию круглолицего азиата лет шестидесяти. — Под его контролем весь наш бизнес в Средней Азии. Месяц назад Люк заключил с ним договор о реализации товара по его трафику. Наш новый юрист напортачил с доками, не учтя форс-мажорные обстоятельства. Курс скакнул, и теперь мы в жопе. У Люка репутация. Он не может унижаться, прося об отсрочке или изменении условий сделки. Либо он оставит все, как есть, и это сильно ударит по нашей финансовой стабильности и заденет его авторитет в наших кругах. Либо заставит Шамана сыграть по своим правилам, останется в плюсе и сохранит этот авторитет.

— М-м-м… — тяну я, поведя бровями. — Понятно. Моя роль в этой фигне какая?

— Это сын Шамана — Фархат. — Фаза протягивает мне другое фото. — В узких кругах — просто Фара. Он доверенное лицо своего отца и бывает с ним на всех крупных сделках. Его слабость — красивые женщины. Но Шаман не дурак. Сразу узнает подставное лицо, если оно — подобие Беллы. Ты с теневым бизнесом не знакома. Подозрений не вызовешь.

— Вы что, кретины? — Я ставлю креманку поверх фотографий. — Я не буду с ним спать!

— Ну до этого дойти и не должно, иначе Шаману будет проще тебя убить, чем заглаживать вину перед Люком. Твое дело — соблазнить его и выставить все так, будто он тебя домогался. Шаман знает о слабостях сына и не будет глубоко копать. Ему тоже не хочется прослыть мелочным. Он просто покроет наши убытки.

— Вот так значит? Без подготовки, без проверки? Засунете меня в логово азиатских бандитов, которым я могу рассказать, что вы силой заставили меня пойти на это, и попросить помощи?

— Рискни! — Фаза захлопывает папку и откидывается на спинку плетеного кресла, поглядев на открывающиеся ворота, в которые въезжает черный глянцевый автомобиль. — Шаман не побрезгует перепродать тебя в какой-нибудь гарем. Ты же теперь просто оболочка. Без имени, без прошлого, без настоящего. А будущее только от тебя самой зависит.

Я сглатываю от его холодного тона. А по виду и не скажешь, что такой жестокий. Выглядит вполне милым и даже дружелюбным.

— Вы для этого меня украли? Другой претендентки не нашлось?

Наши взгляды встречаются, и Фаза хмурится, поджав губы.

Вышедший из машины Люков быстро пересекает двор в сопровождении Черепа и поднимается на террасу. Проходя мимо нас, ни на секунду не задерживается, лишь по пути сказав:

— Жуткое платье. Пусть Белла подберет что-то элегантнее.

— Бюджетный вариант, как и просили, босс. — В дверном проеме появляется сама Белла.

Остановившись возле нее, Люков оборачивается, приспускает очки, оценивающе оглядывает меня, словно прикидывая, за сколько можно продать, и говорит:

— Заверни ее в пару тысяч евро. А то я будто на распродаже ее нашел. Даже наш Череп на нее не взглянет, не то что Фара.

Череп и Белла тихонько посмеиваются, а Люков скрывается в особняке.

Да, так меня даже в библиотеке не унижали!

— Не обращай внимания, — подмигивает мне Фаза, когда они уходят. — У них одна извилина на двоих. Нормально все будет.

— И когда эта встреча? — спрашиваю я.

— Сегодня вечером. Так что день будет трудным. Не обижайся, ты очень милая, но в криминальном мире женщины должны обладать лоском. Тебя слегка отретушируют. Накрасят так, что сама себя в зеркале не узнаешь.

— С кем я поеду на встречу? — спрашиваю, стараясь не зацикливаться на обидных словах, что у меня нет нужного для женщины лоска.

Фаза вытаскивает фотографии из-под креманки и сует обратно в папку. Вздыхает и, посмотрев в сад, говорит:

— С боссом.

Глава 5. Люков

За дверями своего кабинета я снова просматриваю досье на птичку. Надо будет похвалить Беллу. Быстрее и лучше нее инфу для меня еще никто никогда не пробивал. Но что-то тут не сходится.

Достаю из ящика стола другую папку. В ней только одно фото двухгодичной давности — скрин видео с камеры наблюдения: улыбающийся Егор за руку с девицей в темных очках выходят из кинотеатра.

Это было за день до…

Откидываюсь на спинку кресла и, запрокинув голову, вспоминаю, как пульсировала моя башка от дряни, что я курил, в то время как спасатели боролись за его жизнь. До сих пор помню лица шлюх, трущихся о мои колени. Помню голос бледного Фазы, сообщившего мне о трагедии. Все, сука, помню! Даже то, что мне на хрен не упало!

Подскакиваю с кресла и расшвыриваю документы в стороны. Наливаю себе виски, осушаю стакан двумя глотками и швыряю его в стену. Как раз в тот момент, когда в дверь стучатся.

— Я занят! — рычу, рухнув в кресло и запустив пальцы в волосы.

Дверь все равно открывается, и под ногами входящего Фазы хрустят осколки дорогого хрусталя.

— Люк, нам надо поговорить. — Он прикрывает дверь, не хлопая.

— Ты ей все разжевал?

— Да, с Евой проблем нет. Смышленая. — Фаза садится в кресло напротив и, помявшись, добавляет: — Люк, что-то с ней не то.

— Что именно тебя напрягает?

— Может, я к Кэпу смотаюсь? Покажу ему фотки, расспрошу еще раз.

После того, как Кэп меня обвинил в случившемся, я зарекся к нему обращаться. Два года старика не видел. Да и тот из своего колхоза не вылезает: рыбалка, самогон, баня — вся его жизнь.

— Нет! — отрезаю я. — Это она. И я эту мразь убью.

— Но ты же…

— Сказал, что отпущу, когда отработает? — усмехаюсь я. — То, что она сделала, нельзя отработать. Поможет мне уладить назревшие за эти два года вопросы и получит свою законную пулю в лоб. Вот ее свобода, — шиплю я, подавшись вперед. — И не думай, что если вы мило поворковали, то она ангел. Завтра на больничной койке можешь оказаться ты. — Я вкладываю в свой зачерствевший голос хоть каплю тревоги за этого парня, и он согласно кивает. — Иди проследи, чтобы Белла все сделала, как надо. Я посплю.

Сон мне не помешает: я двое суток на ногах.

Заваливаюсь на диван, с которым давно породнился, и впервые за последние два года поверив, что все может наладиться, вырубаюсь.

На закате меня будит Белла, держа в руках чистый костюм и туфли. Надув и лопнув розовый пузырь из жвачки, перекатывает ее языком и мямлит:

— Опаздываете, босс.

Тру глаза, садясь, и морщусь, глядя на ее сочную фигурку в кожаном платье.

— Дуешься, что не ты со мной едешь? — с сонной хрипотцой спрашиваю, читая обиду на ее стервозном лице.

— Шаман меня знает, — вздыхает она, делая вид, будто ее самолюбие ничуть не задето. — А еще он знает, что вы не рассматриваете меня всерьез.

— Умница. — Я встаю и топаю в душ, по пути снимая смятую рубашку.

Холодная вода меня бодрит. Остыв, смываю с себя остатки дремоты, оборачиваю бедра полотенцем и возвращаюсь в кабинет.

Белла сидит на углу стола, положив ногу на ногу, и с закрытыми глазами качает головой. Тяну за провода, вынимая наушники из ее ушей, и она распахивает свои пушистые ресницы. В глазах так и полыхает злость.

— Белла, кончай. Тебя мне никто не заменит.

— Это что? — Она из-за спины подает мне собранные с пола документы с фотографиями. — Это она, да?

— Тебя это не касается. — Я сдергиваю с себя полотенце и начинаю одеваться. — Если Фаза доложит мне, что ты лезешь в это дело, я буду огорчен. Имей в виду, когда вдруг появится желание подсыпать в ее кофе цианистый калий.

Белла меняется в лице, спрыгивает со стола и, шагнув ко мне вплотную, подтягивается на носках.

— Мне тут новенький «Ламборджини» приглянулся. Имейте это в виду, босс, когда вдруг появится желание потрахаться.

Не дав ей уйти, хватаю ее за шею и нависаю сверху.

— Не забывай, Беллочка, из какого дерьма я тебя вытащил! А потрахать я и собственный кулак могу. Он у меня без заскоков.

Она испуганно хлопает ресницами и судорожно кивает. Стоит мне отпустить ее, как она бегом выскакивает из кабинета, хлюпая носом и пряча слезы.

Будь со своими людьми мягким, говорил мне отец, они — твоя семья. Вот только он не учитывал, что эта семья — самый коварный гадюшник, где каждый ищет выгоду для себя. И когда делаешь им поблажки, они окончательно садятся к тебе на шею. А потом случается так, что твой брат превращается в растение, потому что один не доглядел, другой вовремя не доложил, а третий вообще болт забил на работу.

Вдыхаю поглубже и, стараясь концентрироваться на предстоящей встрече с Шаманом, привожу себя в порядок.

Через полчаса стою во дворе, зверея из-за того, что птичка опаздывает.

— Что-то они долго, — вздыхает Череп и встречается с моим взглядом.

Я приподнимаю бровь, вкладывая в выражение своего лица больше красноречия, чем вложил бы в пару нецензурных слов.

— Понял! — кивает Череп и срывается с места.

Но едва он подходит к парадным дверям, как из дома выходит птичка. Красивая, сучка. Как будто подменили. Ухоженная, отшлифованная. Приличное платье, туфли, украшения. Шансы на то, что Фара клюнет, возрастают в миллион раз. Идет ровно, плавно, не запинается, как дурнушка.

— Ну что? — смело спрашивает, поравнявшись со мной. — Смогу я в таком виде заплатить за один день своей жизни?

Наклоняюсь к ней и шиплю:

— Посмотрим, как усвоишь инструктаж. В машину живо!

Глава 6. Ева

Люк со мной не церемонится. Грубо заталкивает меня в салон, потом садится сам. Я отодвигаюсь от него как можно дальше. Через пару минут машина трогается с места и выезжает со двора.

— В общем, расклад такой, — начинает Люков, глядя в окно, а не на меня. — Ты наверняка бывала на именитых приемах со своим отцом. Знаешь, как ведут себя богатые женщины при успешных мужчинах.

Я невольно вспоминаю Макса, из-за которого опозорилась на одном из таких приемов, после чего наш брак дал трещину и пополз по швам. Как результат — депрессия, а потом и конец моей так и не начавшейся карьеры. И только полгода назад я нашла в себе силы вернуться в общество, но сначала туда, где потише и поспокойней — в библиотеку. Первые два месяца книги переплетала, потом вошла в штат. На мизерность зарплаты было плевать. Меня интересовала возможность отвлечься и реабилитироваться после Макса. Только начала с коллегами ближе общаться, кофе пить после работы, в выходные гулять, записалась в салон красоты, чтобы вернуть себе былую яркость, как свалился на меня босс гребаной мафии!

— Ты слушаешь меня?! — Он пальцами щелкает перед моим лицом.

— А? Да. Конечно, я знаю, что такое уверенная в себе женщина, — отвечаю я.

— Лишнее не болтай. Не кокетничай при Шамане. Для этого у тебя будет поле деятельности в виде Фары. Запомни, Фара всегда опаздывает минут на пятнадцать-двадцать. Значит, у тебя будет время произвести на Шамана положительное впечатление. Он должен поверить, что ты не просто моя спутница на вечер, а женщина, на которую у меня серьезные намерения. — Люков достает из кармана маленькую коробочку и открывает. Из ее глубины сверкает помолвочное кольцо с внушительным бриллиантом. — Надень. Если Шаман поверит тебе, то не придется крутить хвостом перед Фарой. Он доплатит мне в качестве свадебного подарка.

— Мне что, надо сыграть роль вашей невесты? — спрашиваю я, дрожащей рукой пытаясь вытащить кольцо из коробочки. Не уронить бы его, а то будем потом полночи его искать под ногами.

— Да, — фыркает Люк, явно не любящий, когда переспрашивают. Так и не дождавшись результата моей возни, он сам вынимает кольцо, берет меня за руку и сам надевает кольцо. К счастью, то как раз моего размера, будто на заказ сделанное. — И главное, — вздыхает он, отпустив мою руку и пронзительно посмотрев мне в глаза, — я не целую женщин.

— Очень ценная информация, — бурчу я, не имея интереса к чужой личной жизни. Хотя на гея Люк совсем не похож.

— Да, эта информация очень ценная. Потому что об этом знают все. Если Владислав Люков поцеловал женщину публично, у него явно к ней интерес не на одну ночь.

— Да ты крут.

— Не язви! — Он хватает меня за горло и запрокидывает голову назад.

— Отпусти, синяки будут, — хриплю я, чувствуя, что его пальцы вот-вот добавят в список его жертв мое имя.

Люков ослабевает хватку, склоняется к моему уху и шипит:

— Никогда не смей со мной шутить. Кто угодно, только не ты.

— А у тебя что, непереносимость библиотекарей? — спрашиваю я, но тут же прикусываю язык.

Он отодвигается от меня, поправляя рукава своего пиджака.

— Шаман должен поверить в наш спектакль.

— А как потом ты всем объяснишь, почему я не рожаю тебе бандитских наследников?

— Это уже моя забота.

— Ладно. Есть вопрос по моей заботе. Если что-то пойдет не так…

— …тебя шлепнут, — договаривает Люков. — Не я, так Шаман.

— Чудно, — натягиваю я улыбку, переводя взгляд в окно, за которым проносятся деревья, освещаемые фарами.

Выпрыгнуть бы из машины, да дверь заблокирована. Выходит, мне никуда не деться от своей участи.

— Спасибо за ваших творцов красоты. Хоть умру в приличном виде.

— Тебе не все равно, в каком виде тебя в лесу закопают?

И за что он взъелся на меня? Неужели из-за отца. Он у меня человек гордый, справедливый, плясать под дудку бандитов никогда не станет.

Пытаюсь отвлечься на тачку. Салон просторный, шикарный, и пахнет приятно. Или это парфюм Люка? Кажется, он. Древесный, с нотками ментола и чего-то горьковатого в пределах нормы.

— Не налегай на коктейли, — продолжает Люков. — Не проси закурить, если только позже, у Фары. Сразу с ним не флиртуй. Дай ему приглядеться к тебе. Найди повод уединиться так, чтобы я не мог тебя проводить, а он не отказался. Дам тебе полчаса. К этому времени у Фары должен быть стояк. А дальше Шаман сам все сделает.

— А если ты опоздаешь?

— Помни о том, что у тебя нет выбора. Я не опоздаю.

Мы подъезжаем к неизвестному мне ночному клубу, и до меня вдруг доходит, что я никогда о нем не слышала. Хотя когда-то с Максом во всех побывала.

Дверь нам открывает водитель. Первым выходит Люков, следом я, натыкаясь на его руку.

Боже, какая галантность!

Я вкладываю свои пальцы в его ладонь и, выпрямившись, поднимаю лицо. Темные глаза Люкова иглами прокалывают меня.

— Игра началась.

— Да, босс, — отвечаю я, придав своему голосу максимум уверенности.

Он подставляет мне свой локоть, словно приглашая к пиршеству демонов. Вздохнув поглубже, рисую на лице улыбку и под руку с Люковым следую к парадным дверям заведения, откуда я либо выйду, выкупив один день своей жизни, либо меня вынесут в черном мешке.

Глава 7. Люков

Шаман с распростертыми объятиями встает из-за своего вип-стола, стоит мне появиться в его поле зрения.

— Владислав, дорогой! — говорит он со свойственным ему азиатским акцентом. — Ты посмотри, какой шайтан, не сказал, что с девушкой придешь. Надеюсь, мои джигиты на входе не создали проблем?

Я пожимаю Шаману руку и, опустив рассказ о том, что у моего Черепа забрали ствол, представляю ему свою спутницу:

— Это Ева, моя…

Ее пальцы сильнее впиваются в мой локоть. Сучка волнуется и лишь вымученно улыбается.

— …невеста.

— Говорю ж, шайтан! — Всплескивает руками Шаман. — Ни слова не сказал! Я бы и бешбармак, и куырдак, и шай организовал.

— Да где же ты в этом клубе такое богатство найдешь? — разряжаю я обстановку, пропуская Еву к дивану. — На свадьбе специально для тебя будет и бешбармак, и куырдак, и чай…

— Ша-а-ай, — тянет Шаман, смакуя звуки. — Через «ш», понимаешь?

Мы рассаживаемся, делаем заказ у подошедшей официантки, не наглея, и мне импонирует, как смело прорезается у Евы голосок, когда она просит безалкогольный коктейль или просто воду без газа.

— Ты вот обижаешь меня, Владислав, — начинает жестикулировать Шаман. — Не сказал, что женишься. Не уважаешь старых друзей?

— Почему же? Ты первый и узнал. Спроси любого, все удивятся, услышав, что Люков собрался жениться.

— Эх, ты! — грозит он пальцем, щурясь. — Невеста ни слова не говорит. Идеальной женой будет. Большого калыма заслуживает.

Какая же ты личина двуличная, Шаман. Готов чаем напоить, а через пять минут пустить пулю в спину.

— Я просто библиотекарь, — за каким-то хреном выдает Ева. — Люблю тишину, покой. Почитать у речки. Вы классику любите? Шекспир, Достоевский, Ауэзов?

Глаза Шамана расширяются, брови ползут вверх.

Твою мать, птичка! Какая в жопу речка?! На тебе колье за пять сотен баксов, перед которым зарплата библиотекаря на колени падает!

— Золотую девушку ты нашел, Владислав! — вдруг восклицает Шаман и поднимает стакан. — Подарю вам на свадьбу партию своего первосортного товара.

Ага, а в партии килограммов пять будет! Разговоров больше, чем толку.

Пока выпиваем, к нам присоединяется Фара. Ничуть не меняется. Каким в пятнадцать был, такой и в двадцать пять. Худой, щуплый, с глупой улыбочкой.

— Вот смотри, дорогой, это твоя сестренка! — Шаман обнимает его за плечи. — Ева. Наш Владислав на ней скоро женится.

Глаза Фархата сразу загораются. Плевать ему на бизнес отца, когда в штанах давит.

— Ева, это мой сын — Фархат. Он в университете дипломную писал по Ауэзову. Профессора сказали, это лучшая работа за все время литературы.

Ну да, еще бы они сказали иначе. Сколько же ты баранов за эту работу отдал?

— Ух ты! — расцветает Ева, и я с трудом понимаю, наигранно, или она действительно заинтересовалась. — А можно взглянуть?

Ты что, дура, думаешь, он ее с собой в кармане носит? Я готов по лбу себя шлепнуть. Будто в дурной сон попал и выбраться не могу.

— Да-а-а, — лыбится Фара. — Она на сайте универа есть. У меня там ноут… Пойдем покажу.

— Имей уважение, сын! — грозится Шаман. — Ева — невеста Владислава.

— О, извиняюсь. Если Влад не против.

Я смотрю на Еву, она — на меня. Хлопая ресницами — так наивно, что сразу и не скажешь, как ловко она взяла в оборот и Шамана, и Фару за считанные минуты.

— Только недолго, милая.

Мне нужно убедить Шамана, что это не розыгрыш, и, переступив через ненависть к этой сучке, я склоняюсь и целую ее в губы. Они мягкие, нежные, податливые. Чуть размыкаются навстречу моему поцелую. Понимаю, что надо прекратить, но ее сладость манит, и моя рука сама тянется к ее щеке. Ладонью чувствую шелковистость ее кожи, пальцами зацепляю сережку, пробираюсь к мочке, поздно соображая, что наслаждаюсь этим мгновеньем слабости.

Но Ева первая останавливает меня, отчего я зверею. Как я мог увлечься ею?!

Она ладонью упирается в мою грудь и кокетливо шепчет:

— Позже, милый. Не будем смущать наших друзей. — Встает, вырываясь из моих объятий, и, беря Фару под руку, подмигивает мне: — Я вернусь через десять минут.

Я провожаю ее проклятым ошарашенным взглядом, ненавидя себя ничуть не меньше, чем ее.

— Ну а как твой братишка, Владислав? — уже печальнее спрашивает Шаман, возвращая меня в реальность и больно ударяя о ее основание.

— У нас прогресс, — не своим мертвенным голосом лепечу, как подросток перед школьной доской.

Беру стакан и осушаю его до дна.

Горячий глоток опускается по пищеводу, рассеивая наваждение.

— Он идет на поправку, — уже тверже добавляю под задумчивым взглядом Шамана. — Но мы же здесь собрались обсудить наши деловые вопросы. Товар понравился?

— О, да-а-а… Претензий нет. Душа радуется, когда все так гладко проходит.

Я поглядываю на часы, почему-то нервничая из-за медленно идущих стрелок и думая, чем там занимается Ева. Шамана почти не слышу. Его голос меркнет на фоне музыки и моих жужжащих мыслей.

Дьявол, мне понравилось ее целовать! Без сигаретного привкуса и без филлеров… Но я не должен забывать, кто она и что мне должна!

Наконец проходит десять минут. Евы нет.

— Шаман, прости, что перебиваю. Ева уже должна вернуться.

— Ну подумаешь, задержалась чуток. Может, носик припудрить пошла. Это же женщина, Владислав.

— Ева очень пунктуальна. Ты не против, если твои джигиты проводят меня к ней?

— Да зачем тебе эти джигиты? Я сам провожу!

По пути, обнимая меня за плечи, Шаман что-то рассказывает о своей молодости, о свадьбе, о первых трех женах и четырех сыновьях. Потом переходит к дочерям, но мы уже у двери отдельной комнаты, за которой слышится визг Евы:

— Пусти, козел!!! Нет, я сказала, нет!!!

В меня будто бес вселяется: врываюсь в комнату в тот самый момент, когда Ева, замахнувшись ноутбуком, разбивает его о голову Фары, и тот навзничь падает у моих ног.

Выронив заискрившийся ноутбук, Ева поднимает заплаканное лицо с размазанной тушью и бормочет:

Глава 8. Ева

В голове долбит только «Бум-бум», когда Шаман и его парни бросаются к обездвиженному Фаре. Его висок рассечен, глаза закатились. Я уверена, он не дышит.

Боже, я убила его… Убила…

— Скорую! Врача немедленно!

— Выводи ее! Череп, фак, ты слышишь?!

Люков силой вытаскивает меня из комнаты, словно из болота. Передает подоспевшему помощнику, а сам остается с Шаманом.

На улице я вдыхаю полной грудью, но все еще дрожу. Колени подгибаются, на локте горят следы от цепкой хватки босса.

— Ты психопатка! — Вышедший к нам Люков заталкивает меня в машину и приказывает Черепу гнать. — Какой у нас был уговор?! — рявкает он, вжимая меня в спинку сиденья. — Ты хоть понимаешь, что на этом твоя песенка будет спета?!

Мне уже пофиг, пусть хоть сейчас пристрелит. Я натягиваю на плечо порванную лямку платья и смахиваю с лица упавшую прядь из растрепавшейся укладки. Эти жесты заставляют Люкова заткнуться. Он оглядывает меня злым взглядом и сжимает челюсти так, что я вижу играющие на его лице желваки.

— Ты опоздал, — бормочу я предательски сорвавшимся на плач голосом.

Черт, как же больно от мысли, что тот подонок едва меня не изнасиловал. Я сразу поняла, что медлить он не собирается, потому и дала Люкову десять минут. Фара даже ноутбук включать не стал. Едва дверь запер, как тут же кинулся ко мне с поцелуями.

— Ты все испортила, — уже тише говорит Люков.

Я утираю слезы, придавая голосу твердость:

— Они не поверили в нашу игру… Шаман нам улыбался, а сам жестами с Фарой объяснялся, зубки нам заговаривая... Тот не опаздывает на встречи. Он вовремя приходит. Просто со стороны наблюдает, сигналы от отца получает…

— Что? — хмурится босс.

— У меня отец прокурор. Я многое знаю. Тебя поимели, босс. И меня… едва не отымели…

Взгляд Люкова снова скользит по мне. Он сдергивает с себя пиджак и набрасывает на мои плечи. Оставшуюся дорогу мы едем молча. Люков тупо с кем-то переписывается, пялясь в телефон, а когда мы въезжаем во двор, велит встречающей нас Белле напоить меня горячим чаем.

— Что случилось? — верещит она каким-то истеричным тоном.

— Фаза где?! — требовательно спрашивает Люков, входя в холл особняка первым.

— Я… Я не знаю. Он уехал сразу после вас. Я думала, вы его куда-то отправили, босс.

Дальнейшего разговора я не слышу, потому что меня уводят в мою комнату, где чаем с успокоительной настойкой меня поит служанка, а не сама Белла.

Мне бы следовало принять душ, но сил нет. Боюсь, отключусь прямо в кабинке и захлебнусь еще без сознания. Хоть это и не самая страшная смерть.

Чай меня расслабляет, и я, укутываясь в пиджак Люкова, быстро засыпаю. Во сне часто вздрагиваю, то в пропасть падая, то пулю получая. Просыпаюсь в холодном поту и в слезах и снова засыпаю, жалея себя и чувствуя себя самой несчастной во всем мире.

Но на рассвете меня будит кое-что пострашнее ночного кошмара — кошмар наяву. Я подпрыгиваю на кровати от оглушающего грохота. Дом, кажется, ходуном ходит. Мебель вибрирует, что-то где-то шуршит.

Ворвавшийся в комнату Люков спешно вытаскивает меня из постели и, не позволив обуться, тянет меня к двери.

— Пригнись! — вскрикивает он, когда на нас обрушивается самая настоящая пулеметная очередь.

Стекла на окнах разлетаются на осколки, мебель — в щепки.

Люков выталкивает меня из комнаты, и мы бегом спускаемся на первый этаж, где рассредоточены вооруженные охранники.

— Найди Фазу! — отдает Люков команду сопровождающему нас Черепу. — Отправь наряд в больницу!

— Понял, босс, — кивает тот, отстав от нас.

Мы входим в огромную кухню, преодолеваем ее, спускаемся в подвал через какой-то чулан, проходим винный погребок и оказываемся в тоннеле, где Люков включает фонарик на своем телефоне, освещая выкалывающую глаза темноту.

— Что случилось? — спрашиваю я, поправляя на себе его пиджак.

— А ты не поняла? Шаман мстит, — рычит он.

— Фара умер?

— К счастью, нет. Иначе Шаман уже бомбу бы на нас сбросил.

Я облегченно выдыхаю.

— А куда мы идем?

— Душонку твою спасаю, хоть и не понимаю, за каким хреном?!

После этого я не задаю вопросов.

Тоннель метров в сто мы преодолеваем быстро. Я пару раз босыми ногами наступаю на что-то острое, но и вида не подаю, что мне больно. Бросит этот идиот меня тут, и стану я завтраком для крыс.

Из подземелья поднимаемся по крутой лестнице и выходим в гараж. Люков заталкивает меня на заднее сиденье единственного здесь автомобиля, а сам запрыгивает за руль. Пультом открывает автоматические ворота, выводит машину из гаража и мчит в неизвестном направлении.

У меня есть возможность приглядеться к проносящимся пейзажам и домам, и я ловлю себя на мысли, что местность мне не знакома. То же самое ощущение было с клубом.

— В каком мы городе? — интересуюсь я после затяжной паузы, догадавшись, что пока я была в отключке, Люк со своей бандой перевезли меня из родного города.

Конечно, он мне не отвечает. Молча косится на меня через зеркало заднего вида и включает музыку погромче.

Пытаюсь по городским вывескам определить, где мы, но признаю, что не знаю. Единственное, в чем я уверена: мы в России!

Минут через сорок Люков въезжает во двор благоустроенного квартала, выводит меня из машины, и мы отправляемся в какую-то квартиру на шестнадцатом этаже. Она просторная, с дизайнерским ремонтом и дорогой мебелью.

Люков первым делом выглядывает в окна, задергивает шторы и тут же шипит:

— Не включай…

А я едва дотянулась до выключателя.

Впрочем, в квартире сумрачно, но не темно.

— Кто здесь живет? — спрашиваю я, наблюдая за тем, как босс отодвигает от стены небольшой книжный шкаф и вводит цифры на сенсоре потаенного сейфа.

Замок щелкает, а сам Люков оборачивается и пронзительно смотрит на меня. В его глазах я прочитываю откровенный ответ: «Не делай вид, что ты не знаешь!»

М-да, к тому, что он странный тип, мне пора привыкнуть.

Глава 9. Люков

В ее вопросе нет и тени удивления или испуга, а в глазах горит обычное любопытство, словно она впервые видит Егора.

Верчу в руках вытащенную из сейфа мобилу и ствол и не знаю, что ответить. Птичка растрепана, под ее глазами так и высохла растекшаяся тушь, на плечах мой пиджак, визуально уменьшающий ее фигурку вдвое, а босые грязные ноги оставляют кровавые следы на паркете.

Черт! У нее раны на стопах!

Но почему я должен жалеть эту дрянь?! Я уже дважды из-за нее пострадал!

— Иди прими душ. Халат и полотенце найдешь в шкафу.

Надеюсь, она закроется изнутри, чтобы у меня не было соблазна ворваться в ванную и утопить ее к херам.

Секунду медлит, но все же уходит. Я прикладываю ствол ко лбу. В висках стучит так, что глаза выкалывает. Надо же было так подставиться! Да еще перед Шаманом. Он сейчас все двери передо мной закроет.

Раздавшийся стук в дверь — сначала четыре раза, а потом два, — отправляет меня встречать явившегося Фазу. Толкаю его в стене, еле сдерживаясь, чтобы не въехать ему в челюсть, и рычу:

— Ты где, баран, был?!

— Люк, остынь. Я с новостями.

Отлепляю его от стены и толкаю в гостиную. Фаза озирается по сторонам, прежде чем спросить:

— Ева в ванной?

— Слышишь же, вода льется.

— Кто тебя знает. Может, ты ей уже шею свернул ни за что.

— Ни за что?! — срываюсь я. — Из-за этой суки Егор чуть не сдох!

— Не из-за нее. Ошиблись мы. — Фаза достает сложенную вдвое фотографию и протягивает мне. — Я был у Кэпа, хоть ты и запретил. Валяй стреляй в меня. Только там еще имя и адрес на обратной стороне. Ты пробей потом. Может, цветы мне на могилу принесешь.

Я разворачиваю фотографию и, как болван, теряю дар речи. Переворачиваю, смотрю запись и поднимаю лицо.

— Это тебе Кэп дал? Почему он раньше молчал?

— Потому что знал, что грохнешь девку. А сейчас не хочет, чтобы невиновная пострадала. Люк, ты облажался.

— Твою мать! — вздыхаю я, рухнув в кресло.

— Только Еву теперь отпустить не получится, — добавляет Фаза. — Шаман ее требует. Он уже все выяснил. Знает, кто она, откуда. Знает, что каких-то три дня назад у вас с ней не было ничего общего. Фара в больнице. Думаю, там типичное сотрясение. Но Шаману насрать. Он хочет Еву. Говорит, отдашь девчонку, простит. Не отдашь — тебе крышка.

— К Егору охрану приставили?

— Приставили, об этом не беспокойся. К тому же, Шаман говорит, что парня не тронет. Ему репутация важна. Если партнеры узнают, как он на тебя через больного брата пытался надавить, то его быстро сотрут с лица земли. — Фаза опускается в кресло напротив, локтями упирается в разведенные колени и подается вперед: — Люк, мы в дерьме.

— Без сопливых вижу, — шиплю я, потирая лицо.

— Люк, я не могу советовать тебе. Не дорос. Но по-дружески послушай. Ты, конечно, можешь выдать Еву Шаману и забыть эту библиотекаршу, как плохой сон. Пожалуй, так и следует поступить. Но когда Егор вернется к нам, как ты объяснишь ему, что из-за твоей жажды мести пострадала посторонняя девушка? Ты только представь, что мы наделали. Она даже не въезжает, почему мы ее похитили и заставили работать. Не знаю, что чувствуешь ты, а мне до тошноты погано.

Лучше бы ты молчал. Злость ослепила меня так, что теперь я в такой глубокой заднице, откуда я только чудом вылезу.

Эх, Ева, Ева, влипла ты в эту заварушку из-за меня, кретина. Сначала я хотел пришить тебя, теперь Шаман.

— Это точно? — все-таки переспрашиваю я у Фазы, когда шум воды в ванной стихает. — Кэп не врет?

— Я же говорю, пробей.

— Пусть Белла этим займется и вышлет мне инфу на резервную почту. Я пока тут перекантуюсь.

— А Ева?

— И Ева, — бурчу я.

— Люк, надо решать вопрос с Шаманом…

— Вот я и решаю. Если Кэп соврал, я выдам Еву Шаману, и вопрос будет решен.

— А если Кэп сказал правду? — Фаза испытующе смотрит на меня, отчего во рту начинает горчить.

Какого хрена ты мне душу рвешь?! И так паршиво!

— Ты вытащил ее из-под обстрела. Не просто же так, чтобы позже Шаману выдать.

— Полезная она. Умная, зараза.

— Не лучшая идея вербовать дочь прокурора в наш синдикат. А после того, как она все узнает, это и вовсе провальная затея.

Я бросаю фотографию к стволу на столике и встаю, крутя в руке мобилу. Пройдясь по комнате, останавливаюсь перед портретом Егора.

— Организуй нам доставку еды и воды. Пришли какие-нибудь вещи. У нее, кроме платья драного, ни черта нет, даже обуви. И… — поворачиваюсь к Фазе. — Не знаешь, здесь аптечка есть?

— Думаю, да. Но в нее никто два года не заглядывал. Наверное, все просрочено. Тебе колеса от башки?

— Да, колеса бы не помешали. А еще что-нибудь обеззараживающее для ран.

— Ты что, ударил ее?

— Кого?! — развожу я руками, но отвечать не приходится, потому что Ева сама входит в комнату, влезшая в мужской халат. Вытирая волосы, она улыбается Фазе:

— Привет.

Тот цветет, как идиот, и я замечаю, что птичка ему нравится. Потому он с первого дня за нее жопу и рвет, даже к Кэпу рискнул поехал, вопреки моему запрету. А ведь при другом исходе я мог бы и пульнуть в него.

Глупо улыбаясь, Фаза встает с кресла.

— Ты как?

— Хорошо.

— Ноги она поранила, — вмешиваюсь я, пока они тут кокетничать не начали.

— Да все нормально, — отвечает птичка, достав из кармана бинт и какой-то пузырек. — Я там в шкафчике перекись нашла. Сейчас обработаю.

— Давай я помогу…

— Фаза! — фыркаю я, почему-то закипая изнутри. Одна мысль, что между ними что-то происходит, отравляет меня. — У тебя много дел.

— Да, босс, — вздыхает он и тут же лыбится Еве: — Еще увидимся.

Как только за ним закрывается входная дверь, замок щелкает, а в квартире повисает гробовая тишина, птичка робко поднимает глаза, невинным взглядом зарезая меня без ножа.

Вот дьявол, как же мерзко я с ней поступил! Даже не знаю, есть ли такая сумма, которой я смогу откупиться?