Чужая игра для Сиротки

Глава тридцать шестая

К счастью, пристальный взгляд короля все-таки отрывается от меня, потому что слуги уже ведут оседланных и готовых к прополке лошадей.

Они настолько прекрасны, что на несколько мгновений угасает даже мой страх.

Четыре крепких крупных жеребца, с лоснящимися шкурами, коротко стриженными гривами и длинными вычесанными хвостами. Таких красивых не было даже на конюшне герцогини, а ведь тогда мне казалось, что лучше и быть не может. Всю свою жизнь я думала, что кони — это коротконогие крепко сбитые медлительные животины, которые кое-как тянут телегу и, хвала богам, не падают на середине дороги.

Королевские кони — это почти такое же искусство, как и красота в странном дворце Мастера Соула.

Даже еще лучше.

Но мое очарование как рукой снимает, стоит королю легко запрыгнуть в седло. Он сделал это так молниеносно, что я даже не успела заметить, не обошлось ли тут без помощи какого-то Аспекта.

К лошадям Вероники и Заучки слуги приносят маленькие приставные ступени, по которым девушки легко усаживаются в седла на дамский манер — боком. Обе выглядят совершено спокойными и явно рвутся припустить лошадей вслед за королем.

Я же, когда приходит мой черед, еле переставляю ноги.

Подтягиваюсь, хватаясь за поводья.

Просто чудом, кажется, оказываюсь в седле.

С трудом проглатываю ужас, комком вставший поперек горла.

Перед глазами все плывет, когда лошадь, переминаясь с ноги на ногу, поворачивает голову и косит на меня черным глазом. Как будто поглядывает, готова ли ее всадница проверить, так ли она везуча и удачлива, как была до сих пор.

— Все в порядке, миледи? — боясь поднять голову, интересуется слуга, потому что я никак не решусь пришпорить коня. — Вы не смотрите, что он такой грозный — Его Величество приказал подобрать самым покладисты…

Он не успевает закончить, потому что этот покладистый конь вдруг нетрепливо бьет копытом, громко — как будто зловеще! — ржет — и пускается вскачь.

Я ничего не могу сделать, только разве что не визжать от дикого ужаса, когда в последний момент замечаю ветку «вставшего» у нас на пути дерева, от которой только чудом уворачиваюсь. Ощущение такое, будто меня усадили на бочку с радужными огнями, которую подожгли со всех сторон и теперь одним богам известно, в какую сторону она сделает очередной виток.

В памяти всплывают какие-то обрывки обучения: нужно натянуть поводья, кажется?

Я пытаюсь, но упрямое животное начинает скакать еще сильнее.

Пытаюсь как-то ударить его пяткой в бок — бесполезно!

Я теряя равновесие, когда понимаю, что меня неумолимо кренит назад, словно тот сук, который допилили не до конца, но он все равно уже ломается.

В отчаянной попытке снова что есть силы тяну на себя поводья — жеребец возмущенно ржет и встает на дыбы.

А я, окончательно потеряв контроль над своим телом, все-таки выпадаю из седла.

Прямиком в какой-то цветущий куст.

В глазах темнеет, рот наполняется чем-то приторно-сладким, похожим, кажется, на цветочные лепестки.

Плечо, на которое приходится основной удар, стремительно разбухает от боли.

И как бы я ни старалась встать на ноги — у меня ничего не получается, потому что острые длинные шипы жадно вонзаются в меня со всех сторон, проникая через ткань даже легче, чем нож через растаявшее масло.

— Леди Лу’На! — Мужской голос над моей головой звучит почти как спасительная молитва. — Прокляни меня Хаос, вы там живы?!

Оранжевое небо у меня перед глазами заслоняет рослая фигура Его Величества.

На фоне этого какого-то фантастического заката он кажется настоящим Светлым рыцарем из сказки. Особенно теперь, когда не смотрит на меня, словно на химеру.

А даже почти с беспокойством.

— Полагаю, — предпринимаю еще одну попытку встать, но тщетно, — о том, жива ли я, Вашему Величеству лучше спросить… попозже. Скорее, почти померла.

Его красиво лицо сначала втягивается от удивления, а потом губы медленно, явно против его воли, растягиваются, и все пространство между нами наполняется его громким хохотом.

— Право слово, герцогиня, вам идет разговаривать как крестьянской замарашке! — заливается король Эвин СкайРинг, одновременно протягивая ко мне обе руки.

Опомниться не успеваю, как он выдергивает меня из «лап» хищного куста, прижимает к себе и мои руки снова — инстинктивно! — обхватываю его за шею.

Как раз за миг до того, как к нам подъезжают Фаворитка и Заучка.

Буду считать, что их мгновенно скисшие лица — неплохая компенсация за мои многострадальные синяки и царапины.

Эта немая сцена все же стоит каждой зудящей царапины, которыми, кажется, покрыт каждый сантиметр моего тела. Особенно лицо Вероники, когда она медленно оценивает сперва мои руки на шее Его Величества, потом — его руки на моей талии. Если бы Фаворитка могла, она бы точно отдала пару лет своей цветущей молодости за то, чтобы раскидать нас в разные стороны. Желательно вообще в разные концы столицы.

Но она кое-как — очень топорно — изображает сожаление и елейным тоном интересуется, что случилось и не пострадала ли я.

— Вам не кажется, герцогиня, — как будто в шутку шепчет мне на ухо король, — что у герцогини Мор просто потрясающая способность менять туфельки прямо на ходу.

Я понимаю, о чем он.

Десяти минут не прошло, как Вероника «тыкала» мне в лицо отрубленной головой отца, а теперь пытается сделать вид, будто обеспокоена, жива ли я, хотя будь ее воля — и меня бы уложила на плаху. Прямо на тот белоснежный мраморный бордюр, об который, если бы лошадь проскакала аще пару метров, я бы точно расшибла голову.

— Мне кажется, герцогиня Мор была бы отличным дипломатом, — поддакиваю я, строя серьезную мину. — Говорят, среди их братии такие таланты приветствуются.

Король немного отстраняется, глядя на меня так, будто с меня вдруг спала непроницаемая маска и он толкьо теперь смог рассмотреть мое лицо.

На миг мне кажется, что он узнает меня. Найдет какое-то никому невидимое отлиие между мной и настоящей Матильдой — и тогда этот прекрасный парк в самом деле станет моей могилой. Но ничего такого не происходит.

Хотя, кое-что все же происходит.

То, чего не мог ожидать ни один из нас, возможно, даже сам Его Величество.

Потому что вместо того, чтобы отпустить меня, плюнуть на прощанье в дочь предателя и предаться приятной компании достойных кандидаток, Эвин СкайРинг вдруг подхватывает меня на руки и запросто, так, что на его лице не дрожит ни один мускул, усаживает в седло своего коня. А прежде чем успеваю хоть бы икнуть в ответ, садиться рядом, одной рукой за талию притягивая меня к себе, накрепко фиксируя прижатой к его сильной груди, а второй легко правит лошадью, пришпоривая жеребца идти легким шагом.

— Ваше… Величество, — только и могу сказать я, краем глаза замечая, догоняющих нас герцогиню и Заучку.

— Я подумал, леди Лу’На, что моя наипервейшая обязанность следить за тем, чтобы мои вассалы были живы и здоровы. А раз лошади с моей конюшни так строптивы, что даже лучшая наездница Артании не в состоянии с ними справиться, то придется прокатить ее самому. Надеюсь, вам удобно?

Я оторопело киваю.

И порция слов благодарности стынет на губах, когда понимаю, что король еще сильнее, как будто хочет затолкать меня внутрь своего тела, притягивает меня к своей груди.