Чумная Полли и маскарад (СИ)

Глава 9 Инквизитор

Дрейк стоял, прислонившись плечом к медленно остывающей каминной трубе, и сосредоточенно грыз леденец-трость. Клонило в сон, несмотря на выпитый кофе. День Дрейка начался слишком рано. По телу расползалась не слишком приятная усталость — работы еще много, время поджимает, а результатов ноль. Гордиться нечем.

С высоты крыши доходного дома Денёв площадь Танцующих струй была как на ладони. Почти пустая, не то, что этой ночью. Полицейские еще на рассвете на дирижаблях вывезли все тела. Следственные действия были закончены. Последние эксперты уехали с час назад. Пожарные домывали кровь с мостовой. Вода с журчанием уходила в дождевую канализацию — никто не увидит, никого не потревожит странно розовая вода. Кто-то уже сворачивал брандспойты и убирал насосы. Дворники мерно подметали ближайшие улочки, готовя площадь к вечернему веселью. Клерки из мэрии убирали в мешки многочисленные игрушки, лежавшие у чаши фонтана. Их принесли обитатели ближайших домов. Считалось, что только игрушками можно откупиться от Полли.

И никому нет дела до погибших тут. Только мраморные ангелы в фонтане оплакивали загубленные души. Алчность, сребролюбие и аморализм давно поселились в Аквилите. Траура не будет. Город не узнает правду о случившемся. В газетах лишь напишут о неприятном инциденте, не более того. Городской совет уже спешно искал, как вернуть в городскую казну потерянные на выплаты компенсаций деньги. Адер Теодор шепнул, когда Дрейк на рассвете осматривал тела погибших, что на ночном совещании решено устроить бал Королевы Аквилиты. Корону за определенную мзду вручат нужной девушке, если её родственники вовремя подсуетятся. Вырученные за корону деньги пойдут на покрытие дефицита из-за выплат компенсаций, если не осядут в карманах нужных людей. В Аквилите это часто случается. Большие деньги портят людей.

Дрейк крепко сжал челюсти — Аквилита и её нравы были ему не по душе. Леденец хрупнул в зубах, ломаясь, и Дрейк сунул в рот остатки сладкой трости. Не чревоугодие, конечно, но тяга к сладкому тоже в чем-то грех. Пожалуй, единственный грех, от которого Дрейк не собирался отказываться. И от гордыни тоже. Считать, что за тобой водится лишь один грех — гордыня и есть. Дрейк захрустел остатками леденца, брызнувшего вкусом сладкой клубники с кислинкой лимона. Забавный вкус. Единственное хорошее, что с ним случилось за этот долгий день. Надо будет наведаться в лавку сладостей и купить себе еще леденцов.

День не спешил заканчиваться. Он начался часа в два ночи, когда Дрейка вырвал из сна звонок адера Теодора — его храм как раз выходил на площадь Танцующих струй. Потом вслед за адером телефонировал Владыка Венсан. Последним, когда Дрейк уже спешил к стоящему под парами мобилю, был Владыка Джастин из храма реформистов Тальмы. Ему пришлось опуститься до общения с Дрейком по одной простой причине — его инквизитор отец Корнелий не успевал приехать в Аквилиту. Даже дирижабль доставил бы его к вечеру, не раньше. Дирижабли не летали через Серую долину — слишком опасно. Отказывать Владыке Джастину в помощи Дрейк не стал — боги у них общие, но даже не это главное — понятие справедливости одно на всех в этом мире. Иначе не бывает.

Он полночи добирался до Аквилиты, а потом сразу же принялся за расследование — нельзя подвергать веру в храм, в богов, недоверию. В мире во всю поднималось учение агностицизма, а от него до атеизма один шаг. Жаль, что боги, даруя миру свое дыхание, то, что простые люди называли магией, а ученые эфиром или информационным полем, не подарили каждому способность видеть его. Иначе сомнений в существовании богов не было бы. Вот как раз сейчас серый, хватающий языками боли сердца прохожих эфир волновался и бунтовал на площади Танцующих струй. Надо будет попросить адера Теодора — пусть проведет службу и успокоит растревоженное дыхание богов на площади. Ни к чему новые жертвы.

Дрейк выпрямился, похлопал себя по карманам в надежде на самый последний леденец, который, конечно же, не нашелся, и решил, что его отдых пришел к концу. Надо возвращаться к службе. Он вновь прокрутил в голове показания очевидцев, которых успел опросить и тут, и в ближайших больницах. Все сходились в одном — Полли летела высоко над площадью со стороны телефонной станции. К сожалению, куда именно летела Полли, никто точно сказать не мог — тогда уже началась давка, и людям было не до этого… Адер Теодор тоже был свидетелем лишь начала полета, в чем признавался, покраснев не хуже помидора — тяжко каяться инквизитору в грехе праздности и тяге к обычным человеческим слабостям, вроде танцев. Бедняга Теодор всерьез верил, что его любовь к каталю будет тем, что приведет его к суду Сокрушителя. Пришлось отпускать адеру Теодору грехи в середине опроса о полете Полли. И ни одного снимка, ни одного четкого описания Полли — она была высоко, на фоне черного неба, и испуганным людям было некогда к ней присматриваться. А ведь в музее сохранились её прижизненные портреты. Людям было не до того, люди пытались выжить.

Дрейк никогда не сталкивался с призраком Полли — он был назначен в Аквилиту чуть больше года назад, но что-то он сильно сомневался, что Полли, та самая ужасная Полли, держащая в страхе Аквилиту, ищущая своих родителей и готовая обрушить чуму на город, летела ровно, не опускаясь вниз, не ища безмасочников, не заглядывая в глаза и не спрашивая про родителей. Это не походило на поведение призрака, озабоченного поисками — уж этих он встречал на своем пути. Обеспокоенные, усталые, злые, потерявшие надежду, желавшие одного — найти свою цель и упокоиться… Интересно, Полли какая из призраков-поисковиков? Озлобленная или уставшая? Хотя глава инквизиции адер Нолан в корне не был согласен с Дрейком, как и все, называя Полли призраком-проклятьем. Только такие призраки не ищут родителей…

Мужчина посмотрел на телефонную станцию, которая располагалась прямо перед ним через площадь. Здание было высоким, с просто монструозной антенной, от которой, как щупальца восьминога, расползались во все стороны телефонные провода, закрывавшие небо над площадью. Только узкие улочки-выходы с площади и не были опутаны проводами — полицейские дирижабли дежурили именно там и не сразу смогли прийти на помощь для поддержания порядка.

Дрейка волновал один вопрос, который не давал покоя и Владыкам. Явление Полли этой ночью — мистификация или нет? Он лично перед Вечным карнавалом обновлял печати на всех оставшихся входах в катакомбы — их всего три на всю Аквилиту. И его печати не из тех, что сами слетают. Дрейк по прибытии в город первым делом объехал все входы и проверил печати — все целы. Только никогда нельзя упускать из вида возможность появления новых входов: страх чумы витал над Аквилитой, смешиваясь с алчностью, — в катакомбах под городом были скрыты сокровища пятивековой давности. Всегда найдется человек, в котором жажда наживы победит страх перед чумой. Вдобавок, землетрясения в Аквилите не редкость, трещины после них могут достигать не только катакомб, но и более поздних штолен. В горах Аквилиты до чумы что только не добывали — мрамор, известняк, гранит, кремнезем… Это сейчас все шахты закрыты, а входы в них завалены — чума выбиралась и из них. Смертельным спорам все равно, был бы сквозняк, разносивший их.

Несорванные печати не значат, что эта Полли — мистификация, а вот странный полет…

Глаза Дрейка вновь уперлись в телефонную станцию. Тут же тысячи, если не десятки тысяч проводов, по которым умелый акробат может пролететь над площадью. Даже веревки натягивать не надо. Пора искать материальные признаки Полли, и чем быстрее он разберется в случившемся, тем лучше. Храм в любом случае обвинят — в халатности, если Полли вырвалась из катакомб, или в специальной мистификации, чтобы закрыть Вечный карнавал. Владыка реформистов только вчера произнес очередную гневную речь о недопустимости карнавала в Аквилите. И тут эта мистификация… Ситуацию можно вывернуть, как угодно — кто больше заплатит газетчикам, доводя до читателей свою версию происходящего. В чем-то лер-мэр, накладывая запрет на сообщения о случившемся, даже прав.

Надо работать. Надо искать следы Полли — сейчас эфир не мог показать следы призрака, слишком он растревожен многочисленными смертями, а, значит, работать придется по старинке — роя носом землю.

Со стороны пожарной лестницы раздались шаги и голоса. Дрейк нахмурился и чуть подался назад, скрываясь за каминной трубой — пословица, что преступников тянет на место преступления не на пустом месте родилась. Быть может, мистификаторы Полли вернулись назад, чтобы проверить, не остались ли улики на крыше.

— Том, как ты себя чувствуешь? — женский, высокий, довольно красивый голос. Дрейк чуть подался из-за трубы. Впрочем, говорящая и сама красива, если вылечить её малокровие — слишком бледная, болезненно восковидная кожа, на которой живы только веснушки. Тонкие губы, классический нос, интересные глаза… Одежда странная — явно с чужого плеча: мешковатые брюки, рыбацкий свитер с ярким рисунком и распахнутая кожаная куртка на меху. Течение эфира неправильное — в норме он обтекает запечатанную. Здесь же… Явно сорвана печать — эфир проникал в девушку. Магиня или нет? Дрейк знал: не каждая с сорванной печатью — магиня, не каждая магиня — ведьма. Уж с ведьмами он сталкивался. Одна из встреч закончилась плачевно для него — луной в храмовом госпитале и ранней сединой. И назначением в Аквилиту.

Дрейк прищурился: неужели это та самая Виктория Ренар, на которую этим утром поступил донос? Секретарь еще спешно докладывал, говоря, что, судя по всему, девушке немного и осталось.

— Я в порядке… — выдохнул парень, шагая следом за девушкой и сияя примесью чужого эфира в теле — кажется, кого-то недавно вернули с того света. Полицейский мундир с нашивками инспектора с головой его выдавал — Том Дейл, доносчик собственной персоной. Забавно. Дейл продолжил: — как твое плечо?

Ренар, если это она, конечно, вздохнула:

— Терпимо.

Дрейк проверил оба плеча — эфир замер, не отвечая. Ладно, потом уточнит. И все же… Магиня или нет? Дейл утверждал, что ведьма. Причем одной ногой в могиле.

Тем временем девушка вытянула правую руку вперед, указывая куда-то в небеса и многочисленные провода:

— Видишь, я же говорила — тут даже веревки натягивать не надо. Телефонная компания хорошо поработала для Полли. Делаешь блок и летишь над площадью, изображая призрака. Изобретательно и отвратительно.

Дрейк не сдержал улыбки — невероятно, но она пришла к тем же выводам, что и он.

— Тори… Проверяем слуховые окна? — спросил Дейл, и Дрейк кивнул своим мыслям — точно, Ренар. Виктория Ренар. Тори или Вики.

Она ответила Дейлу:

— И выходы на чердаки — этот дом и как минимум три следующих. Полли, судя по траектории, летела куда-то сюда. Жаль, что нельзя расспросить придверников о посетителях, интересовавшихся чердаками, и о неполадках с телефонной связью.

Дрейк чуть наклонил голову на бок — а вот про это он не подумал. Впрочем, ему не нужен именно тот самый провод, по которому летела Полли. Ему нужна сама Полли и те, кто её отправил в полет. Жаль, добиться осмотра телефонной станции ему не удалось. Зато, если будут найдены следы Полли тут, то владелец станции сдастся, допуская до осмотра.

Ренар присела на корточки у первого слухового окна.

Том засуетился рядом:

— Тори, может, я?

Она подняла глаза на парня, и Дрейк подался чуть назад, чтобы его не заметили:

— Скажи на милость, это где тебя на службе учили взламывать окна?

— Тысяча ренарят, Тори… Я как бы детектив… Меня такому не…

Ренар его оборвала:

— …а меня учили. Никогда не знаешь, что может пригодиться молодой девушке!

Жаль, Дрейк не видел, что именно она делает — обзор заслоняла широкая спина Дейла. Эфир молчал — магию Ренар не применяла. Магиня или нет?

Хлопок, скрип, Дейл наконец-то догадался сесть рядом с Ренар. Та, нацепив на себя откуда-то появившиеся гогглы, принялась тщательно рассматривать подоконник и окно.

Дрейк фыркнул — вот откуда потоки эфира в Ренар. Потенцитовые механиты были разрешены для использования женщинами, хоть их эфиропотоки и ослабляли печати, допуская проникновение эфира в тело.

Значит, возвращаемся к первому пункту: запечатанная или нет?

Опять что-то заскрипело — кажется, закрывающееся слуховое окно. Ренар выпрямилась:

— Пусто… Здесь никого, изображающего Полли, не было. Продолжим поиски?

Дейл с видимым усилием выпрямился:

— Продолжим…

Дрейк решил, что пора бы и вмешаться, возглавляя поиски. Он выступил из-за трубы и мягко улыбнулся:

— …во имя храма, я так понимаю?

Ренар вздрогнула, почему-то первым делом утыкаясь взглядом в белоснежную — ладно, ночью она точно была белоснежной, а сейчас не очень, — сутану. Дейл побелел и склонился в легком поклоне:

— Добрый день, адер Дрейк.

Тот в свою очередь чуть наклонил голову в приветствии:

— Добрый день, инспектор Дейл. Добрый день, нерисса Ренар. Полагаю, вы во имя храма вмешались в расследование?

Ренар быстро взяла себя в руки и поправила его:

— Во имя справедливости! Это важнее в данном случае.

Дрейк внимательно рассматривал её — он чувствовал исходящий от неё страх и видел, как она пытается справиться с ним. Это удивляло Дрейка — такие девушки редкость, а если она магиня, то её победа над собственным страхом в разы ценнее.

Он улыбнулся, напоминая:

— Храм — это сердце богов. Вы думаете, что в божьих сердцах нет справедливости? Это же ересь…

Дейл чуть подался вперед, прикрывая собой Ренар:

— Она не это имела в виду, адер…

Дрейк его перебил:

— У нериссы Ренар есть свой язык — не стоит затыкать её. Она сама в состоянии ответить… И, нерисса, вы же знаете, что слово ересь означает лишь школа мысли? Ничего страшного я не сказал. — он перевел взгляд на Дейла: — Кстати, инспектор Дейл… Вас уже больше трех часов разыскивает мой секретарь для дачи показаний. Он сейчас как раз опрашивает придверников домов Денев. Вас не затруднит спуститься к нему и ответить на вопросы?

— Я… — Дейл поперхнулся словами. Дрейк добавил:

— Пожалуйста. Это в ваших интересах. Ведь это вы отправили запрос…

Дейл побелел и бросил затравленный взгляд на Ренар. Дрейк мысленно усмехнулся — как строчить доносы и называть знакомую ведьмой, так мы храбрецы, а как давать показания инквизиции, так сразу страшно… Ничего, Давид, его секретарь, проучит этого инспектора.

Ренар вновь удалось удивить Дрейка — она сделала шаг вперед:

— Том, я пойду с тобой. Все будет хорошо.

— Не стоит, нерисса Ренар. — вмешался Дрейк, — мы с вами продолжим расследование. Так будет быстрее.

Ренар явно победно улыбнулась — ничем иным эта ехидная улыбка и сияние сокрушительно умных глаз быть не могло:

— Какое расследование… адер Дрейк? Я законопослушная гражданка, я не провожу никаких расследований, как и Дейл. Просто ночью, спасаясь от давки, мы повредили замок на слуховом окне, вот, явились, чтобы его починить. Правда, кажется, ошиблись крышей. Темно было. Так мы пойдем?

Дрейк прищурился — в этой паре явно лидировала Ренар, Дейл лишь послушно за ней кивал. Скорость мыслей Ренар просто поражала. Если она магиня… Это будет очень интересно.

— Ренар, я все же вновь попрошу вас остаться. — кажется, он сказал что-то не то, судя по вспыхнувшим румянцем щекам девушки.

— Хо. Ро. Шо… — медленно сказала Ренар. — Том, я свидетель того, что тебя забрала инквизиция. В случае…

— …чего? — Дрейк предпочел оборвать её. — Мы давно изменились, нерисса Ренар. Костры, которые, кстати, зажигали не мы, а светские власти, давно догорели и запрещены… Инквизиция даже цвет сутан изменила. С красного на белый, потому что на белом…

Ренар подхватила его мысль:

— …слишком хорошо видна кровь. Только я не знаю, как часто вы меняете сутаны, адер Дрейк. — последние слова прозвучали откровенно ядовито. Дрейк прищурился — если магиня, то уже на стадии превращения в ведьму. Все видит в черном свете, всех подозревает, готовится к худшему… И ошибается, как все ведьмы.

Он развел руки в стороны:

— Не так часто, как хотелось бы. Ренар… Охота на ведьм запрещена. Мы лишь отыскиваем тех, с кого слетела печать, спасая жизни женщин-магинь. Или по-другому эфирниц.

— Как-как? — не поняла его Ренар.

Он терпеливо пояснил:

— Женщины, владеющие магией, теперь называются у нас магинями, а у реформистов эфирницами. — про последнюю стадию болезни, которая и приводит к появлению ведьм, сейчас лучше не упоминать.

— Перечницами и солоночницами… — пробормотала Ренар, смеша Дейла — тот даже губу прикусил, чтобы сдержать смех.

Дрейк поправил её:

— Солонки. Сосуды для соли — солонки. Но некоторые горячие головы предлагали называть бывших ведьм эфирками по аналогии с мужчинами-эфирниками.

— И что же их остановило? — Ренар ткнула в бок давящегося смехом Дейла. Она явно пыталась его образумить, но получалось плохо.

Дрейк крайне серьезно сказал:

— Аналогия с зефирками, конечно же.

Дейл все же сдался и засмеялся, разряжая атмосферу, чего Дрейк и добивался. Он заметил, что тревожность у Ренар заметно снизилась, она даже прошептала Дейлу:

— Паяц… — и почему-то тут же уточнила: — два.

Может, и не обречена стать ведьмой…

Дрейк махнул рукой в сторону пожарной лестницы:

— Дейл, идите уже. Треугольник на сердце, с вами все будет в порядке! Как и с нериссой Ренар, которая поможет мне в расследовании. — он поводил взглядом моментально сникшего Дейла, попрощавшегося с Ренар и направившегося к лестнице… Оставалось надеяться, что его мучает проснувшаяся совесть. Времена изменились. Не пишут уже доносы. Не пишут — приходят лично из-за волнений за любимую или родную женщину, причем именно с ней. Дрейк повернулся к Ренар и пояснил: — я инквизитор. Запреты светской власти меня не касаются. Я имею право нанимать в свой штат любого, кто мне подходит. Если вас и дальше заинтересует расследование Полли, то смело можете всем мешающимся говорить: «Во имя храма!». Вам никто не посмеет отказать, особенно если добавите мое имя. И в качестве жеста доброй воли, давайте обменяемся информацией.

— Вы первый! — недоверчиво сказала Ренар — ненадолго её расслабленности солонками и зефирками хватило. Надо все же проверить её печать.

Дрейк послушно кивнул:

— Хорошо. Оба Владыки отрицают вмешательство храма в случившемся. Храм не собирается оглашать произошедшее и объявлять траур…

Ренар хмуро подошла к краю крыши, наблюдая за Дейлом. Дрейк тоже кинул взгляд вниз — Дейл как раз подошел к секретарю.

— Еще бы, терять деньги на продажах храмовых милостей…

— Реформистка? — уточнил Дрейк. Это немного осложняло дело. Совсем немного.

— Да.

— Учите, по вашему храму ударит сильнее. Мой храм, всем известно, не против карнавала. Он против излишнего веселья, а это не одно и тоже. Так… Продолжим? И не смотрите так, мне тоже не по душе отсутствие траура…

Ренар удивлённо посмотрела на него, а Дрейк улыбнулся — не будет же он говорить, что у неё живая мимика — она так яростно поджимает губы, когда ей что-то не нравится…

— …Я лично обновлял эфирные печати на выходах из катакомб. И я их проверял этим утром. Печати не сорваны.

Ренар вновь поджала губу — у женщин слово печать ассоциируется только с одним…

— Что-то еще? — спросила она.

— Я, как и вы, подозреваю, что эта Полли — мистификация. А вот почему светские власти так в этом уверены, для меня загадка. Не вы ли им сообщили о своих подозрениях?

Ренар медленно качнула головой:

— Нет… И не Том… То есть Дейл. Он не стал бы скрывать от меня такое.

Дрейк вздохнул — ей еще предстоит разочароваться в Дейле.

— Значит, не вы…

Ренар прищурилась, рассматривая его в упор — обычно молодые нериссы себе такого не позволяли:

— Как вы считаете, что значит отсутствие траура?

Дрейк не сдержал улыбки — кажется, ему решили устроить экзамен:

— Я думаю, что тут возможны два варианта и оба связаны с тем, что Полли мистификация… Первый. Лер-мэр и городской совет сами наняли тех, кто изобразил полет Полли. Неприятный, противный вариант, и, надеюсь, самый невозможный.

— А второй?

— А второй… — Эх, и почему леденцы закончились так внезапно… — Лер-мэр точно знает, где Полли, и уверен, что она не могла выбраться наружу. Этот вариант предпочтительнее.

— Почему? — словно на допросе хищно спросила Ренар. Ей бы злобного констебля на допросах обыгрывать.

— Потому что он дает надежду на то, что Полли можно спасти. Спасти её душу, возвращая Созидателю… И, мне кажется, Ренар, сейчас ваша очередь бы откровенной.