Цветок на скале. Хроники Дормера 1.

Пролог

Всмотритесь в этот мир... Краски в нём насыщенней и ярче, чем привыкли видеть мы. Небо бездонного лазурного цвета. Солнце похоже на наше, но ночью на небосвод выкатываются два лунных диска и заливают серебристым светом удивительные и такие разные земли.

В этих королевствах живут люди, похожие на нас с вами. И удивительные существа, о которых мы могли читать только в сказках. Или не знаем о них вовсе. Они реальны. Они любят и ненавидят, покоряют и борются за свободу, совершают чудовищные преступления и являют чудеса храбрости, благородства и самопожертвования.

Они живут не в сказке, а потому не идеальны. Они совершают ошибки, много ошибок. Как мы с вами. Иногда исправляют их, как и мы. Среди них есть сильные и слабые, добрые и злые. А, чаще всего, они и те и другие потому, что не идеальны. В этом они тоже похожи на нас с вами.

Всмотритесь в этот мир. Он похож на ларец, полный драгоценных камней, от сверкания граней которых не отвести глаз. Он благоухает как самые лучшие благовония. Пробуждает наши чувства одним своим существованием. Заставляет всматриваться и вслушиваться. Манит и влечёт к себе. Призывает мечтать и верить в чудеса.

Почему, спросите вы? Он полон магией, этот дивный мир. Он дышит, переливается, дышит ею. В нём она жива и сильна. А, значит, тут возможно всё...

Часть Первая. Глава 1.

"Есть люди, обманывающие подобных себе. Они, рано или поздно, будут разоблачены и наказаны. Есть те, кто обманывает богов. Они познают их гнев и раскаются. Есть те, кто обманывает себя. Это опасные безумцы. Они погубят себя и тех, кто рядом"...

Наставление всплывало в голове девушки всё чаще. Особенно в последние дни. То сочувствующим шёпотом, то издевательским смехом. Сейчас оно звучало набатом, отмеряя время, которого почти не осталось. Оно гнало её вперёд на пределе дыхания, несмотря на дикий страх, что скручивал внутренности. Остановиться, вернуться назад было ещё страшнее.

Улицы Лиметты в этот час были пустынны. За нарушение комендантского часа полагалась смерть. Хотя и без этого желающие вряд-ли бы нашлись. Сейчас, когда не светило солнце и не слышен был гомон улиц, город выглядел особенно жутко. Вымершим. Наступающая ночь почти скрывала следы разрушений. Почти, но не совсем. Что было не скрыть, это запах. Особая смесь гари и разложения. Сколько ни проживи, не забудешь.

А ещё тишина. Такая свойственна мёртвым или таким вот покорённым, разбитым городам, где жители, даже у себя в домах, двигаются и говорят почти беззвучно, смертельно боясь привлечь внимание хищников, что бродят по улицам. Собаки не лаяли. Их почти всех съели во время осады. Как кошек, голубей, крыс. Город молчал. Только тяжёлые шаги патрулей иногда разбивали неестественную, больную тишину.

Заслышав тяжёлую поступь, разговоры и смех, фигура, укутанная в плащ, мгновенно замирала за выбитой дверью или перевернутой повозкой. Переждав, неслышной серой тенью скользила дальше, прижимаясь как можно ближе к стенам домов. Шпили на башнях замка Наместника провинции Ламеталь служили отличным ориентиром.

Замок возвышался черной громадой на фоне стремительно темнеющего неба, подавляя город лежащий у его ног. Рядом с временным логовом захватчиков горели костры, ярко освещая площадь перед высокими, обитыми железными полосами воротами. Незамеченным не подберешься. Как будто недостаточно магов в карауле, чувствующих каждую мышь в радиусе квартала!

Её пока не "услышали". Прижавшись спиной к стене, укрытая тенью домов, щитами и чарами отвода глаз, Тай медлила. Ей нужно время... Немного времени, чтобы окончательно решиться... Девушка забилась ещё глубже в густую тень, заставила себя расслабить сведённое напряжением тело. Закрыла глаза и отрешилась от настоящего.

Теперь она была там, дома, в сердце гор. Где ветер неистово бьёт в лицо, а тяжесть клинка в руках привычна, как само дыхание... Несмотря на завязанные глаза, а, может, и благодаря им, она чувствует так много: биение жизни в каждом живом существе, что ползёт, бежит или парит неподалёку. Себя, как часть этого, живого. А главное, магию, которой полна земля, родившая и подарившая ей силы.

Сейчас она невероятно остро слышит мир, а мир слышит её. Будто танцует Танец ветра на узком карнизе, что навис над пропастью. Порода осыпается под ногами, но она знает, что не упадёт. Магия, её глаза, равновесие, её суть. Вдох. Выдох. Разворот.

Она отвоюет, выгрызет время для тех, кого любит. Сыграет положенную роль. Будет изворачиваться, лгать. Предаст принципы, вбитые в неё с детства, но не потеряет себя. Родятся новые принципы и правила, если нужно. Когда станет понятно, что жизнь победила, она соберёт себя по кускам. Придумает новые принципы. Или будет жить без них. Или вместо неё останутся жить другие. Такой расклад тоже устроит её. Более чем!

Девушка решительно открыла глаза. Убрала чары отвода глаз. Натянула капюшон на лицо и выступила на освещённую площадь из тени. Маги заметили её почти сразу. Один из них подал знак остальным. Разговоры и смех резко смолкли. Стражи перегруппировались. В их силуэтах, чётко видных на фоне огня, легко читалось напряжение. Кто знает, чего ожидать от щуплой фигурки в длинном плаще? Всякого навидались они на этой грёбаной войне...

Пока фигура "гостя" двигалась по площади вдоль длинных рядов виселиц, воины активировали артефакты. У магов на пальцах заплясали боевые заклинания, только сбросить. Увидев, что приближается женщина, напряглись сильнее. Одна, ночью. Кто знает, что за сюрприз несёт с собой? Магические заряды, та ещё гадость. Разнесёт квартал, поминай как звали. Тем более, что походка неуверенная, неровная. То-ли испугана до смерти, то-ли напичкана чем. Когда подошла ближе, один из магов бросил сканирующее заклинание.

- Чисто, - прозвучало, наконец, облегчением.

Люди стали понемногу расслабляться. Подтягиваться ближе в ожидании развлечения. Ведь понадобилось же девке что-то здесь, в месте, куда местные под страхом смерти не пойдут?..

- Что нужно?

- На главной площади объявляли, что ваш господин ищет магичку с хорошим резервом. Проводите меня к нему,- услышали тихий голос.

Тень от капюшона не позволяла разглядеть лицо девушки. Пара человек тут же попыталась сунуться ближе, чтобы рассмотреть смертницу. Старый вояка со зверской рожей, оттеснив их, схватил девчонку за руку. Толкнул в сторону.

- Уходи отсюда. И дорогу забудь!- бросил зло, даже голос не понижая.- Ты четвёртая! Троих унесли через эти ворота!.. Только что живы остались!

- Куда мне идти? Туда?- ответила будущая жертва Наместника негромко, чтобы не слышали другие. Кивнула на виселицы.

Там до сих пор болтались бунтари из местных и солдаты, уличённые в мародерстве и насилии. А за площадью темнела Лиметта, ещё хорошо видимая в сумраке догорающего дня. Ранее жемчужина Запада, второй город королевства. С широкими улицами, роскошными кварталами, университетами, академией магии и семью сотнями тысяч жителей. Теперь разграбленная, сожженная, смотрящая на мир провалами окон и дверей. Чьи разрушенные стены и башни поднимаются к небу, словно руки в мольбе.

- Некуда идти,- негромко выдохнула девушка, не отводя взгляд от виселиц.- А ваш хозяин, как я слышала, держит слово и соблюдает договоры.

Запнулась... Закончила уже твёрдо, с достоинством:

- Спасибо, что вы ещё способны на милосердие.

Глава 2.

Тёплый свет заливал роскошный кабинет Наместника Лиметты. Несколько магических светляков парили у потолка, освещая и обогревая. За монументальным столом, заваленным бумагами, сидел, вальяжно развалясь в кресле, и что-то писал лорд Адельмар герцог Дальбо, Командующий армией всемилостивейшего короля Эльдара Астарского.

В народе Чёрный Палач, Мясник Лиметты, Исчадие и так далее, и так далее. Одет по-домашнему и больше похож на человека, чем на монстра, которого помнила Тай. Они видели его издалека, когда он во главе войска въезжал в покорённую Лиметту. Тогда он выглядел истинным чудовищем. В тёмных латах, на крупном чёрном коне, с закрытым лицом, в ореоле клубящейся магии. Понятно, что это был спектакль для устрашения горожан, но пробирало действительно до печёнок.

Лекарь остановился у дверей и почтительно дожидался, когда господин уделит ему внимание. Тай чуть не выдала себя... Не видела она сейчас ничего вокруг. Спроси, не ответила бы... Убийца родителей, тот, кто разрушил мир её и ещё тысяч людей был совсем рядом. Вот оно, первое испытание... Только жесточайшая выучка позволила её щитам устоять так, что никто из находящихся в комнате не ощутил колебаний магии.

Впервые Чёрный Палач был так близко... Не будь на ней клятвы и долга перед семьёй, ничто не удержало бы, чтобы впиться ему в глотку. Не оторвали бы. Только после смерти. А смерть была бы быстрой и страшной... Самый сильный маг королевства!.. Не просто сильный, а выродок, дышащий магией! Плевать!.. Это была бы достойная смерть. Просто потому, что жить в одном мире с подобными невыносимо. Невыносимо помнить всё, что нельзя простить, и при этом не свихнуться, а продолжать жить.

Шли минуты, никто пока не обратил на неё внимание.

- Благодарю за передышку, Мора!- осторожно выдохнула ставший горячим воздух Тай. Ненависть, как змея, улеглась и свернулась у сердца...

Наместник поднял голову. Вопросительно глянул на лекаря.

- Мой лорд, эта дама желает послужить вам,- коротко и по делу доложил приспешник мерзавца...

Чёрный Палач уставился теперь на девушку. Бесцеремонно, оскорбительно.

- Как кусок мяса на рынке выбирает, оценивая всё: свежесть, внешний вид, предполагаемую сочность будущего блюда!

Тай едва не зашипела от злости, но вовремя прикусила язык. Вспомнила одну из многочисленных поговорок няни: "Пошла на панель, не жди, что с тобой будут обращаться, как с Милосердной Сестрой". На панель!.. Захотелось заскулить от ужаса и проснуться от кошмара, но она только крепче сжала зубы.

- Опусти капюшон. Имя? И подтверди магически.

Девушка послушно опустила капюшон, позволив рукам задрожать. Знала, что выглядит худой до измождения и бледной настолько, что лицо сливается со светлыми волосами. Строгий пучок, великоватое серое, очень скромное платье, чуть сгорбленные плечи, глаза в пол, - всё это дополняло картину жертвы.

- Нейра Ривз,- ответила тихо. Магия подтвердила, что это правда.

- Кто будет заключать договор от твоего имени?- холодно поинтересовался Наместник.

- Я совершеннолетняя,- ещё тише пролепетала Тай, отчаянно боясь выпасть из образа. Хотелось плюнуть в рожи обоим индюкам, а не корчить из себя послушную овцу. Которую, судя по взглядам Наместника, уже сегодня поведут на заклание. Зря она волновалась, что её замученный вид оттолкнет урода! Он, похоже, не лучше своих солдат. Было бы куда воткнуться!

Прочла по лицам магов, что ей не поверили и с достоинством пояснила:

- По нашим законам совершеннолетие наступает раньше. Законы Севера пока не изменены.

Ещё одно испытание... Оставалось только надеяться, что ей удалось приглушить гордость в голосе.

Земли Севера всё ещё не принесли вассальные клятвы королю и не лишились своей доли независимости. Король Эльдар, Тай надеялась, что прозвище в истории он получит не Кровавый, а какой-нибудь Кривой или Немощный, или ещё что-то в этом роде, развязал войну именно для того, чтобы покончить с автономией, то есть с определённой свободой северных земель с составе королевства Дормер. Ему пришло в голову, что именно эта свобода стала причиной многочисленных восстаний в конце правления его папаши, прозванного в народе Безумным, и желания свергнуть его самого в юном возрасте.

Не безумие старого короля. Не мелочная зависть и месть нового. Нет! Причина, в самоуправлении земель. Конечно! Как же!.. Война полыхнула и прокатилась по королевству огненным валом, унеся с собой тысячи жизней. В том числе и тех, за кого она сама, не задумываясь, отдала бы жизнь. Теперь её очередь пытаться выплыть в огненном море и спасти тех, кого любит. Выплывет ли?..

- Выплыву! На то я и скарх,- упрямо обнадёжила себя девушка и вернулась к обсуждаемым проблемам.

Вопрос равенства полов, наряду со многими другими, был предметом бесконечных споров и ненависти между северными провинциями и остальной частью королевства.

Южане считали, что северяне позволяют своим женщинам слишком много свободы: выходить замуж по своему усмотрению, владеть и распоряжаться имуществом, иметь права на детей, равные правам мужа. Опять же, право на развод без указания причин, просто по своему желанию. И всё это после совершеннолетия, которое совпадало с магическим и наступало в двадцать лет. Законы эти касались как магов, так и немагов.

Северяне презрительно называли южан "мисси". Так звали на юге женщин из народа. Оправдывали неслыханное оскорбление тем, что силой насаждать власть над теми, кого должны защищать, над женщинами и детьми, могут только жестокие и слабые. Бабы, одним словом! Трусливые и мелочные! Совершеннолетие в южных провинциях наступало так поздно, что выданные отцами замуж дочери, нянчили к тому времени нескольких ребят.

Северяне считали, что подавление женщин, ведёт к нарушению магического равновесия и вырождению. Это косвенно подтверждали сами южные лорды. Они с большой охотой брали замуж северных дев. Те гораздо реже умирали в родах. Даже если магический резерв отца и ребенка были впечатляющими.

Глава 3.

Они оказались внизу так быстро, как позволили её заплетающиеся от усталости ноги. Лекарь был любезен, называл её леди Ривз. Сетовал, что она отказалась подкрепиться. Пока готовили карету, усадил в маленькой гостиной. Приказал подать чай. Достал небольшой флакон из кармана и вылил в чашку:

- Укрепляющий эликсир, леди.

Тай, не раздумывая, взяла чашку в руки. Зачем ему травить её? А силы понадобятся...

Потом, сидя в мерно покачивающейся карете, она, чтобы не заснуть, прислонилась головой к холодному стеклу. Отдыхала и думала.

Сегодняшний безумный день начался ещё вчера. Или раньше, если можно так сказать.

Когда самирские отряды, "подаренные" королю по договору о дружбе, устроили резню в школе при храме Митры, они, как и многие соседи, забрали выживших детей к себе и пытались вы́ходить.

Из-за этого в дом явились лекари захватчиков и маги, расследовавшие инцидент. В качестве охраны их сопровождал отряд Каста Луца. Наёмник приметил её и "ухаживал" недели две, как умел. Пока не сообразил, что ему дурят голову. Когда понял, предсказуемо озверел и явился с ультиматумом. Как раз вчера.

Был пьян в стельку и много болтал. Что намерен заняться её сестрами, когда она ему надоест. Времени на раздумья дал как раз до завтрашнего утра.

Велла не зря уже несколько недель шутила, что девственниц в осаждённых и покорённых городах не бывает. Предполагала, что закончится чем-то подобным. Пыталась, видно, примирить Тай с неприятной мыслью. Будто бы она в этом нуждалась!

Она, конечно, сдалась бы и сыграла с наёмником! Сунула бы гордость и чувства подальше, но.. Рисковать сестрами? Нет! Эни со дня смерти матери не произнесла ни слова, Эль совсем дитя. Обе уязвимые и беспомощные! Под её защитой! И обеих она подвела!.. Мысль невыносимо горчила и болела. До тошноты. Тай отодвигала её и лихорадочно искала другой выход. Который никак не находился...

Вечером, когда девочки улеглись спать, Хельм позвал её в кухню и там, пока они были одни, припёр к стенке. Тай передала старому наставнику утренний разговор без утайки. Он молча достал родовой клинок и уселся его полировать. Тай устроилась рядом со своим. Как много раз до этого... Рутинные действия успокаивали и помогали отрешиться от лишнего...

- Ты же понимаешь, что мы умрём, дитя моё?- голос старого воина был спокоен и ласков.

Так он говорил с ней всего несколько раз в жизни. Когда она довольно сильно калечилась во время тренировок и шалостей в детстве. И когда принес последнюю волю отца.

- Велла, говорит, что если я уступлю...

- Велла женщина!- оборвал Хельм Коиру ученицу предельно бесцеремонно.

Тай чуть улыбнулась, несмотря на драматизм ситуации. Её и немногих других девушек, что выбрали для себя стезю воина, гвардейцы отца навсегда вычеркнули из категории "женщин". Это добавляло тягот. Их не щадили на тренировках или в спаррингах, не берегли нежные дамские уши. Уже к двенадцати годам в умении выражаться она не уступала седым воякам. Юный помощник конюха, как-то проходивший мимо тренировочной площадки и поглядывавший на неё раньше с интересом, услышав её словесный выверт, мучительно покраснел и обходил потом по широкой дуге.

Были и несомненные плюсы в погружении в мир мужчин. В отличие от юных глупышек, склонных заблуждаться и идеализировать сильный пол, Тай знала их. Их слабости, потребности. Они были грубыми, жёсткими, предельно откровенными эти вояки. Если и вели себя иногда мило, то только чтобы затащить понравившуюся служанку куда-нибудь для "любви". Но также они были прямыми, верными, надёжными, как сама земля под ногами. Ей было хорошо среди них. А попадая в гостиную к мачехе и другим дамам, девочка чувствовала, что от необходимости держать маску ей сводит лицо.

- Если ты скажешь, что веришь ничтожеству и его обещаниям, я пойму, что плохо учил тебя,- уронил Хельм.

- Я не верю ему, наставник. Он лжив. В нём нет чести. Но это единственный выбор, какой у меня есть.

- Выхода всегда по меньшей мере два, дорогая... Мы прошли долгий путь, хорошо сражались и многое вынесли. Я не позволю тебе пойти на бесчестье, если это не даст надежды, а только продлит агонию.

Голос учителя изменился. Суровость испарилась, оставив нежность и утешение:

- Мы уйдем вместе, когда придёт время, сердце моё... Не терзай себя и доверься судьбе.

Как он понял, что мучает её сильнее всего?!. "Человек, который лжет себе, погубит себя и других." Это ведь о ней! Это она заблуждалась, считая себя сильнее, умнее. А оказалось...

Старик накрыл руку девушки своей ладонью, сухой и жёсткой, как деревяшка. Такой нежной!

- Не вини себя! Ты сделала всё, что могла. Даже больше. Помни это!

Конечно, он понимал всё. Читал в её душе, как в раскрытой книге... Странно, но стало легче. Откровенность и прямота всегда были ей ближе. Мачеха считала это крайне неженственным и пыталась искоренить. Не получилось.

Они просидели без сна до утра. Пришла Велла, убедившись, что девочки спят. Подтянулись Рид и Тод. Всю ночь они пили бодрящий взвар и вспоминали прежние времена. Тихонько пели песни. Прощались, не говоря о будущей смерти ни слова. Были соратниками уже давно, и не было в этом нужды.

Утром Велла пожелала отправиться на рынок. Пусть им и остался день жизни, но кормить их всех, её долг, от которого она не отступит. И, нет, риск не имеет значения! Особенно теперь!

Вернулась женщина с корзиной провизии, которую помогал тащить сын пекаря, живущего неподалеку. Подросток споро выкладывал продукты на широкий кухонный стол и непрерывно болтал. Старался успеть донести до Тай все городские сплетни. Она нравилась ему, судя по всему...

Дошёл до самой горячей на его взгляд новости. Заблестел глазами... Уже которую неделю на рыночной площади маги захватчиков горланят о том, что Чёрный Палач ищет магичку для контракта. Никто, наверное, больше не желает умирать, несмотря на баснословные деньги! После четверых бедняжек, кого родные уже продали выродку!

Глава 4.

Карета качнулась сильнее и остановилась. Тай с силой потёрла лицо, возвращаясь в настоящее. Выскочила, не дожидаясь, пока ей опустят подножку. Подбежала к воротам, постучала и позвала Хельма. Он тут же завозился, открывая калитку. Ждал. Облегчение затопило сердце. Успела!

За ней во двор вошли несколько воинов из гвардии Чёрного Палача и стали неспешно обустраиваться для дозора. Тай, не говоря ни слова, прошла к дому. Кивнула Хельму, чтобы следовал за ней. Так они вошли в кухню, где ждали все взрослые обитатели дома. Девушка посмотрела в их сосредоточенные, замкнутые лица и ещё дальше отодвинула эмоции. Не время. Тем более, что её люди видели дормерцев. Поняли, что это значит. Кивнула и ответила на незаданный вопрос:

- Я заключила контракт с Лордом Наместником на месяц. Всё это время вас будут охранять. Девочек из дома не выпускать. В разговорах со стражами быть предельно осторожными. Вы знаете.

Они знали. За месяцы осады и несколько недель жизни в захваченном городе каждый из них выработал линию поведения, что позволяла им слиться с горожанами. После захвата города Тай, как прочие юные девицы, никогда не выходила из дома. Риск быть изнасилованной за ближайшим углом велик. Девочек не выпускали не только по этой причине, а ещё и потому, что маленькая Эль могла что-то сболтнуть, а Эни при виде незнакомых мужчин охватывал такой ужас, что это сильно бросалось в глаза.

Велла играла роль недалёкой, разбитной вдовы в услужении. Её возраст хоть в какой-то мере защищал её от поползновений мужчин, а умение расположить к себе собеседника позволяло знать все городские сплетни.

Хельм прикидывался старым пнём, немощным настолько, что ему трудно стоять на ногах. Близнецы, Тод и Рид, с блеском играли роль исполнительных, но туповатых слуг. Они прикидывались умственно отсталыми так достоверно, что даже маги дормерцев, пришедшие в дом и столкнувшиеся с ними нос к носу, не догадались об обмане. Талантливые ребята! Что и позволило им дожить до Лиметты.

- После истечения срока контракта, или раньше, если здоровье не позволит мне завершить его в срок, нас выпустят из города,- продолжила Тай.

Вопрос вознаграждения не затрагивала. Это не имело значения. Она согласилась бы на любую сумму, а потому вписала ту, что значилась в образце договора.

- Велла, собери мне немного вещей, скромных и без монограмм. Навещать вас не смогу, но буду писать.

Девушка подняла руку, когда увидела, что Велла залилась слезами и порывается что-то сказать:

- У меня совсем нет времени, беги! Ещё пара минут и будем прощаться!

Быстро прошла вслед за Веллой в свою комнату. И пока та собирала для неё одежду, взяла из своей дорожной сумки несколько флаконов. Бережно завернула в ткань и положила в уже собранную к этому времени сумку. Противозачаточное зелье ей дала Гарда ещё дома, когда она собиралась броситься вдогонку за мачехой. Она ещё, помнится, смеялась, что его слишком много. Уезжала с отрядом воинов, чувствовала себя защищённой, уж от этого так точно. Гарда промолчала тогда. Только очень крепко обняла дочь своего сердца... Будто не хотела отпускать.

Спустилась вниз, в кухню. Её ждали. Велла немедленно завыла, зажав рот рукой, чтобы не шуметь. Обняла её другой рукой, прильнула и замерла. Хельм ласково разомкнул руки женщины. Отвёл её в сторону. Тод и Рид прощались с подругой, как воины. Каждый обнял за предплечья и прикоснулся лбом к её лбу. В знак уважения и почёта. Так у них прощались, когда провожали в бой, вручали твою судьбу богам. И молча обещали, что не забудут тебя, что бы ни случилось

Хельм простился с ней так же, а потом обхватил её голову руками и поцеловал в лоб. Лицо наставника оставалось бесстрастным. Только страдальческая складка меж бровей кричала о том, что воин предпочёл бы несколько раз умереть сам, чем отпустить названную дочь туда, куда она шла. Старик замер, но потом медленно, с усилием разомкнул руки. Он знал, что такое долг, и его девочка знала. В её стойкости он не сомневался. В своей, да... Они доберутся до дома. Обязательно!.. Потом, когда все будут в безопасности, он попросит у богов свободы от боли и жизни... Пока есть только долг. Без сомнений и страха за свою и соратника жизнь.

Пора. Дойдя до двери, Тай обернулась, приложила ладонь к сердцу и произнесла девиз своего дома:

- Не зная преград!

- Наследуем всё!- прозвучала в ответ вторая часть девиза, запрещённая и проклятая, но не забытая её народом.

***

В замке её сразу же провели в роскошно убранную спальню и сдали на руки служанкам. Тай взглянула на часы и успокоилась. В положенное время уложилась. Обратила внимание на девушек, что довольно бесцеремонно пытались её раздеть и подтолкнуть к открытой двери, где, вероятно, находилась ванна.

- Оставьте меня. Я не нуждаюсь в помощи.

- Но, госпожа, у нас приказ подготовить вас...- затараторила самая бойкая.

- Вон.

Сказано было негромко, но девушки, поклонившись, спешно вымелись за дверь. Подобный тон каждая дочь владетельного лорда осваивает годам к восьми. Этот тон узнаёт и опасается любой слуга.

Отлично. У неё есть тишина и время. Тай быстро разложила вещи. Достала флакон с зельем. Выпила больше положенной дозы. Контракт обязывал её позаботиться об отсутствии потомства от предстоящей связи. Это полностью совпадало с её желанием. Выродки не должны размножаться. И уж точно не с её помощью!

Потом, лежа в горячей и ароматной ванне она, наконец, стала немного расслабляться. Вода уносила усталость и напряжение мышц, мысли потекли неспешно.

Боялась ли она боли? Однозначно, нет. Она видела мужчин обнаженными и даже возбуждёнными. Проводя так много времени рядом с ними, было бы странно не увидеть, хотя бы мельком. Первой брачной ночи не страшилась никогда.

Слыша шепотки фрейлин мачехи, когда те делились трагическими подробностями брачной ночи своих тётушек или старших сестер, только улыбалась тайком. Что могли эти барышни знать о боли?

Глава 5.

Если бы он был поэтом, то бросился бы за пером и чернилами, чтобы в стихах воздать должное красоте открывшегося ему зрелища. Был бы жрецом, прославил бы богов за их творение потому, что это было, наверное, самое прекрасное, что он видел в жизни.

Длинная, практически монашеская рубаха на фоне яркого пламени камина не скрывала ни единого изгиба совершенного тела. Мягкие отблески пламени сгладили следы усталости на лице девушки и сейчас её тонкокостность не вызывала мыслей об измождении и слабости. С этими её длинными кудрями, что змеились почти до колен, она скорее навевала мысли о чистокровных сидхе, что покинули их мир давно. Казалось, что вот сейчас, она, сбросив одежду, легконогая и дерзкая, вступит в ритуальную пляску под ярким светом лун, непобедимая в своей красоте и смертоносной магии.

Вместо этого, заслышав его, девушка вздрогнула, опустила глаза и неловко обхватила себя руками, разбивая чарующую иллюзию момента. Щиты так и не опустила. Это заставляло его, привыкшего, что магия - глаза и уши, чувствовать себя слепым и глухим. С другой стороны, что может испытывать к нему женщина, продавшая себя ради безопасности близких? Наверняка, в её душе он нашел бы то же, что видел в глазах каждого жителя Лиметты: страх, ненависть и желание выжить любой ценой.

Он чуял "запах" этих эмоций постоянно. Настолько явно, что тяжело было находиться на улицах. Ненависть опускалась на него тяжёлым, душным покрывалом, не дававшим дышать. Здесь, в замке, было чуть легче. Потому он и старался не выезжать в город без особой нужды. Что и привело, в итоге, к самоуправству "пришлых" частей войска, и к бунту среди местных.

Сейчас ситуация с верхушкой провинции зашла в тупик. Бунтари были найдены в каждом аристократическом семействе. Казнены. И теперь непонятно, какие из этих семейств способны на, хотя бы, относительную лояльность, чтобы составить новую административную верхушку. Без этого оставить проклятый город и вернуться, наконец, в столицу невозможно.

Любви к нему не добавляло и то, что он вынужден был заключить контракты с тремя довольно родовитыми семьями. О том, как он рвал тело и душу бедных дев, знали теперь даже дети. Его практически в глаза называли Исчадием и Чёрным Палачом. Даже перспектива жестокого наказания не останавливала людей. Ситуация зашла в тупик и должна была вот-вот взорваться.

Это оставляло его до странного равнодушным. Ему всего-то придется убить ещё сколько-нибудь народу и обзавестись новым титулом, впридачу к уже имеющимся... Он вообще чувствовал себя двойственно в последнее время... С одной стороны, пустым и выжженным дотла, как стены Лиметты. С другой стороны, внутри рос и набирал силу тот самый зверь, каким его считали. Магия бунтовала, а клятвы впивались в сердце калёным железом, не давая усмирить чудовище.

Лучше он чувствовал себя только несколько раз. Когда отпускал магию и уже не он был магией, а она им. Самирцы были виновны. Он не жалел, что покарал их. Но животный ужас и боль в глазах четырех женщин внушали ему просто дикий стыд и сожаление. Он ужасался и стыдился, но знал, что поступит так снова...

Сколько ни терпи, ни обуздывай себя, зверь всё равно проснётся, магия взбунтуется, стирая человечность, как губкой, оставляя одни инстинкты. Может, и правы были магистры старой школы, утверждавшие в своих древних трактатах, что чрезмерная магическая одарённость неотвратимо приводит к безумию, и таких детей нужно уничтожать для всеобщего блага!

Так с ним и получается... Он сходит с ума. Ему ли не знать?.. Уже нестабилен. А следом придёт выгорание... Он не обойдётся ведь пожарами или гибелью небольшого посёлка или городка, как изредка бывало с сумасшедшими волшебниками. С его резервом он будет бесноваться долго. И найдётся ли тот, кто сумеет усмирить его и прикончить?..

Стоит признать. Он чудовище. И сюда явился, чтобы открыть для себя новую грань безумия... Восхищение красотой девушки не отменит и не изменит для него ничего. Поздно... Горькие, больные мысли мага ещё сильнее расшатали самоконтроль. Дышать в комнате стало тяжело. Магия уплотнилась и лентами потянулась к новой жертве. Как уже бывало...

А вот жертва удивила... Вместо того, чтобы забиться в истерике, выпрямилась сильнее. Руки с усилием оторвала от плеч и опустила вниз. Застыла. Голова поднята, лицо бесстрастно, глаза прикрыты. Слишком юна и глупа, чтобы попытаться создать иллюзию добровольности или покорности. Хотя бы ради сохранения собственной жизни...

Зверь под кожей заворочался сильнее. Ему не нравился вызов, пусть и пассивный. Мар понял, что у него осталось всего несколько минут относительной адекватности. Ну, зачем девчонка ведёт себя так? Первое, чему учили магов: не бросать вызов более сильному сопернику. Особенно, когда тот на грани срыва. Нужно позаботиться, чтобы дурочка хотя бы выжила!..

Цепляясь за последние "правильные" мысли, он достал из кармана флакон с зельем, дошёл до стола, отмерил в кубок положенную дозу. Протянул руку в слепую, багровую пустоту, в которую превратился для него разноцветный раньше мир:

- Пей. Это позволит тебе не понести от меня,- пояснил зачем-то, уже тяжело ворочая языком.

- Я приняла дозу. Мой флакон на столе,- прилетело в ответ.

- Ты не понимаешь чем рискуешь, когда хочешь обмануть меня в угоду своей семье! Тебе и никому другому не родить от меня сильного мага! Ты и ребенок просто не доживете до родов. Пей. Или я вызову лекаря и он уличит тебя!- человек ещё пытался достучаться до глупышки. А Чудовище уже смеялось...

Маг отрывался от реальности. Тай видела. Жуткий срыв. И удивительная сила воли... Он точно уже не видит ничего, кроме, быть может, алого марева. Слепо смотрит вперёд неподвижными глазами и больше ориентируется на слух. При этом пытается минимизировать ущерб для чужой, ничего не значащей женщины...

Кто-то безусловно посчитал бы его зверем. Почти все женщины, кого Тай знала, умерли бы от ужаса... Она не была "большинством". Знала, что такое нестабильность и срывы. Изучала военное искусство и хорошо представляла себе, что такое сопутствующий ущерб. Именно таким ущербом были для Чёрного Палача и его лекаря четверо предыдущих девушек. Она сама. И всё равно... Странно, что находясь уже за гранью безумия, Чудовище пытается не "загрызть" её, а только "покусать".

Глава 6.

Маг пристально рассматривал девушку, оценивая её состояние. Покрасневшую кожу, частое дыхание, от которого грудь обозначалась под рубашкой. Видел, что опасности для жизни пока нет. Хотел послать за лекарем. Не успел... Контроль, немного было вернувшийся, оставил его окончательно, заволакивая мир уже не багровой, а яркой, радужной пеленой... Всё...

Всё стало иллюзорным, кроме потоков магии, что пронизывали реальность, ткали её для него. На этом фоне серое пятно глухого щита женщины служило вызовом. Потребность смять, покорить и разгадать загадку стойкости стало нестерпимым. Снова стирая рамки дозволенного.

Не соображая, проиграв последнюю битву с собой, мужчина чуть двинул рукой. Рубашка растаяла. А он смотрел с трепетом и восхищением. Девушка была дивно прекрасна с её фарфоровой кожей, светлыми, словно перламутровыми волосами, и нежным совершенным телом. Такими он в детстве представлял себе фей: дивно прекрасными и щедрыми к тем, кого полюбят. Как хорошо, что он не видит и не чувствует её страх!..

Мар, в отличии от брата, не любил секс. Время и частоту встреч с женщинами ему, чаще всего, диктовала магия. Особенно в юности, когда эти встречи помогали её усмирить. Но и тогда, и потом, он шел на сближение очень редко и неохотно. Ему не нравилось ощущать страх партнёрши и чувствовать себя уродом на деревенской ярмарке.

Как же! Самый сильный маг королевства, несмотря на юный возраст! С резервом столь огромным, что это считалось ранее невозможным. На связь с ним шли только зрелые магички. Уверенные в своих силах, циничные и жёсткие. Те, кому хотелось пощекотать себе нервы. Они храбрились, жаждали его, но страх каждой из них он ощущал всегда. Он горчил на языке.

Поэтому со временем, Мар стал пользоваться только услугами известного в определенных кругах столицы дома терпимости. В том царстве удовольствий каждый мог найти удовлетворение, даже он. Любая женщина могла прийти туда, надеть маску, заработать и развлечься. В том числе и сильная магичка, даже если она мать семейства или страж. Анонимность была основой бизнеса. Единственное что следовало оговаривать, цену и рамки допустимого во время встречи.

Мар не стремился приукрасить происходящее для себя или партнёрши. Она получала деньги, он необходимую разрядку. Страх всё равно отравил бы любые потуги представить происходящее свиданием... Женщины никогда не соглашались на повторную встречу с ним, несмотря на более чем щедрое вознаграждение. Что ж, это было объяснимо и предсказуемо.

Сейчас никто не кричал у него в голове. Чужая магия не плескалась вокруг, провоцируя напасть. Это было приятно и...свободно. Он будто услышал собственные ощущения без помех. Это было ново и волнующе.

- Этак можно получить фетиш на бездыханные тела!- поддел себя маг и, наконец, дотронулся до девушки, мучительно похожей на фею. Нерешительно, будто в первый раз касался женщины... Провел кончиками пальцев по нежной шее. Ниже, ещё ниже и ещё... Связные мысли окончательно улетучились из головы. Он задыхался от восторга, изучая вожделенное тело, словно юноша, который впервые лег с женщиной. В каком-то смысле, так он себя и ощущал.

Медлить было нестерпимо, но некоторое время он всё же пытался вызвать отклик у своей любовницы. Понимал, что это невозможно, но пытался. Она так и осталась безучастной. Тихой и неподвижной, как прекрасная кукла. Или как мечта, грёза, которую он убил, как убивал всё в жизни. Сначала мать, потом врагов. Теперь его, как цепного пса натравили на тех, большинство из которых ни в чём не было виновато перед Дормером... Он только и умеет, что убивать... Идеальный воин, с точки зрения кого-то. Не способный вынести того, что делал...

Ярость!!! Яркая. Ослепительно белая и искристая взорвалась в мозгу. Ненависть! Ко всем! А больше всего, к самому себе, который ничего не смог сделать со своей природой и докатился до такого... Он ещё жалел. Девушку... Себя... Но с каждой новой вспышкой ярости человеческое медленно, рывками, угасало. Оставляя стихию. Магию. Свободу от всего. От себя настоящего. Юного и наивного, каким он был когда-то... Рождая невероятную пустоту...

Плевать ему на это! Сейчас любые сантименты, слёзы и сопли вызвали бы у него смех и снова ярость. Он проклят и отвержен ещё до рождения. Обречён на одиночество и ненависть. Сейчас возьмёт свое и ничто другое не имеет значения!

Он оплел женщину всем телом и, глядя в лицо, толкнулся вперёд. Замер, залечивая рану. А после уже не помнил себя. Магия бурлила вокруг, свиваясь в видимый даже простым глазом, сияющий кокон вокруг их тел. Она пела, бурлила, излечивая, очищая его ауру, и, казалось, ликовала. Только он не в силах был заметить или проанализировать это. Всё, что он мог сейчас, чувствовать...

Немного придя в себя, поднял гудящую голову и впился ещё расфокусированным взглядом в лицо партнерши. Она дышала и выглядела нормально. Спала. А он, чувствуя себя ублюдком и извратом, облегчённо выдохнул и, не размыкая их тел, перевернулся на спину. Обнимал лежащее на нем тело, упиваясь, дыша ею. Восхитительно было ощущать себя вокруг неё и в ней. Магия так и пела, выписывала узоры вокруг них.

Странно, но сейчас это буйство не пугало брата короля. Может быть из-за женщины в руках? Или оттого, что ментальные вопли не звучали в голове? Или от того, что магия, бунтовавшая и сжиравшая своего носителя заживо вот уже пару лет, снова сияла ярко и радостно? Как в детстве, когда маленький Мар считал то, чем обладает, самой прекрасной и полезной штукой на свете. Искренне не понимая, зачем нужно обзывать его выродком и бояться.

Он снова, как до этой проклятой войны, почувствовал её своей частью, старым и любимым другом, что ворчит, но прощает и ждёт. Почему?.. Конечно, он не знал! Да, это и не имело значения! Весь мир сузился до женщины в руках... Так неожиданно ставшей ответом на вопросы, что он задавал себе. И на те, что задать не смел, потому, что страшился или стыдился.

Он лежал неподвижно некоторое время, даже дышал медленно и осторожно, опасаясь спугнуть восхитительное чувство. Как бы ни сложилось, всегда будет благодарен этой случайной любовнице за то, что она дивным образом, вернула ему цельность. Даже если на время. Чувствовать магию своей, союзником, а не чудовищем внутри себя, было невыразимо приятно. Словно осколки души собрались вместе и встали на положенные места.

Глава 7.

Сознание возвращалось рывками. Просветы становились длиннее и, наконец, позволили Тай осознать, где она и что с ней. Негромкий стук двери разбудил её окончательно. Мышцы ныли, как после тяжёлой тренировки. Чужая магия бурлила в магических каналах. Было больно и жарко.

Перенасыщение магией - редкое явление в жизни магов. Чаще бывает наоборот. В её случае, этого стоило ожидать. Её резерв был велик, но безусловно гораздо меньше, чем у Чёрного Палача. Впервые Тай осознала, на какой риск пошла. Энергия, что она не могла вместить, истощала организм. Слишком быстро. Хорошо, что она хоть очнулась так скоро. Если ничего не предпринять, каналы скоро выгорят или разорвутся. Что и случилось с другими временными любовницами Наместника.

Нужно решить, что делать, и немедля. Можно рассеять магию. Это принесёт быстрое облегчение. Но раскроет её потому, что крупный одномоментный выброс магии заметят. Возникнут вопросы, откуда у провинциальной леди невысокого рода навыки уровня магистра. А можно не торопиться, ослаблять давление постепенно, терпеть и ждать, когда чужая магия постепенно расширит каналы и увеличит резерв. Это долго, болезненно и небезопасно.

На подобные ритуалы решались только фанатики, желавшие большего могущества, чем им отмерило Провидение. Только под контролем опытных наставников. Если адепт в какой-то момент терял присутствие духа и контроль, то почти неизбежно выгорал. Энергию для ритуала использовали из накопителей. Там она "обезличивалась" и причиняла меньше урона.

Тай прислушалась к себе. Огонь бежал по венам, каналы распирало от переполнения. А ещё... Чужая магия была, на диво, не агрессивна. Не рвала её. Просто струилась слишком быстрой, полноводной рекой. Девушка подняла руку и перешла на магическое зрение. Рука сияла. Свечение было чистым, ярким, ровным, и она решилась.

Через щиты никто не увидит, что происходит. Часть магии она рассеет. Этот флер и плохое самочувствие вполне сойдут за магическое отравление, когда организм не в силах справиться с перенасыщением магией и пытается её отторгнуть. В таких случаях уповают на милость богов. В её случае, станут ещё пичкать укрепляющими и стабилизирующими магию эликсирами, что не повредит. А, главное, пока её состояние не улучшится, ни о каких посещениях Наместника и речи быть не может, иначе это станет прямым нарушением контракта.

Не убирая магическое зрение, Тай расслабилась и стала потихоньку выделять, "отпускать" энергию, переполнявшую тело. Она, словно золотистое облако, отрывалась от её кожи и растворялась. Постепенно становилось легче. Она уже не пылала, а горела на ровном, жарком огне. Голова кружилась чуть меньше. Это можно терпеть. Хотя думать по-прежнему тяжело.

Анализируя и наблюдая за собой, магичка упорно продолжала. Закончила. Удовлетворённо оглядела руки. Они сияли уже не так ярко. А в комнате любой маг обязательно почувствует рассеянную, остаточную магию. Показатели здоровья тоже вписываются: тело пылает жаром, сердце сбоит, общее истощение налицо.

Теперь надо убедиться, что вид достаточно жалкий. Тай осторожно села в постели. Отбросила одеяло. Зажмурилась... Предсказуемо, голая. На простыне пятна. Провела рукой по промежности. На руке осталась кровь. На бедрах, подсохшие пятна. Они неприятно стягивали кожу. Почему-то именно это её добило. И доводы разума, что всё выглядит именно так, как нужно, чтобы вызвать у лекаря наибольшее сочувствие и жалость, не помогали. Она просто не могоа этого вынести!..

Медленно сползла с кровати, прикрыла непотребство одеялом. Кособоко поковыляла в ванную. Залезла в остывшую воду. Окунулась с головой... Сначала лихорадочно тёрла тело, а когда устала совсем, легла в воду. Выбралась оттуда, когда чуть не задремала. Зуб на зуб не попадал. С волос текло, но вытираться не было сил. Добрела до спальни, поняла, что в постель не ляжет ни за что. Дошла до кресла, сдёрнула с него покрывало и закуталась. Залезла в кресло с ногами. Теперь главное не отключиться до вечера. Подумала так и немедленно заснула.

***

Её звали назад. И ласково, и настойчиво. Давали передышку и начинали звать снова. Голоса были незнакомые и откликаться на них не хотелось. У неё был свой мирок, расцвеченный болью, жаром и магией. Это было удивительное зрелище: наблюдать изнутри как расширяются магические каналы. Временами, когда давление в них становилось слишком сильным, прорезались новые. Это было больно. Под веками словно вспыхивали звёзды, а тело, что оставалось снаружи, наверняка скручивали конвульсии.

Она пылала, но не жалела об этом. Чувствовала, что чужая магия милостива к ней. Она не убивала, а преображала. Думать об этом было больно и она не думала. Упивалась полнотой, ликовала и горела как феникс.

***

Тело, недвижимо лежащее на кровати, сама обстановка в спальне, наводили на мысли о подготовке к похоронам. Служанки сновали молча, как тени, запуганные до дрожи в коленях. Когда лекарь, пришедший проведать гостью, нашел её без сознания, едва живую и такую холодную, будто её душа уже отправилась за Последний порог, разверзся ад.

Служанка, что допустила подобное, уже сидела в камере, ожидая допроса. Остальным девушкам было обещано, что если леди умрёт, они последуют за товаркой, независимо от степени вины. Потому всё было сделано в кратчайшие сроки. Лекарь не спускал с них глаз, пока они перестилали постель, готовили ванну. Перенёс гостью туда. Не подумал уйти. После купания сам переносил её назад, сушил волосы магией, следил за одеванием.

Теперь она лежала с аккуратно заплетёнными косами в скромной сорочке и смотрелась дивно прекрасной. Всё-таки некоторые магички выглядели просто волшебно, будто и не принадлежали этому миру! Магия шлифовала их красоту до почти непереносимого совершенства.

Эта леди была именно такова. Не портили её даже изможденность, чрезмерная худоба и чёрные кровоподтёки, видневшиеся на шее. Их было много по всему телу и девушки всей душой сочувствовали бедняжке. Предыдущим гостьям и близко так не доставалось. Выживет ли?

Глава 8.

Когда солнце только стало всходить, Дамиан проснулся как от толчка. Заснул около тяжёлой пациентки. Жива ли? Взглянул на кровать и волосы зашевелились на голове. В неверном рассветном сумраке угадывались две фигуры. Наотмашь ударила горькая мысль, что друга всё же догнала дурная наследственность. Ведь только сумасшедший, потерявший себя маг мог требовать близости или насиловать женщину с магическим истощением или отравлением. Это было табу.

Магия предполагала следование этике, может быть, своеобразной с точки зрения обывателя, но всё же. Есть большая разница в том, чтобы загубить магическое существо по ошибке, не рассчитав силы, во время эксперимента или поединка. Совсем другое, осознанно лишить мир магии её дитя не вовремя, не дав тому исполнить предназначенное.

Такое каралось людьми и магией. Отщепенцы отвергались обществом и жили где-нибудь в глуши, в горах, сбиваясь в стаи, пока сумасшествие и постепенное магическое выгорание не сводили их в могилу. Исключений не могло быть ни для кого, даже для короля. Конечно, законы можно обойти, обладая достаточной ловкостью, средствами и исполнителями, которые правильно истолкуют намёки и подставятся вместо тебя. Этим широко пользовались сильные мира сего.

Лекарь присмотрелся и от сердца немного отлегло. Мар был одет, лежал поверх одеяла, обнимал больную. Казалось, спит, но нет. Был напряжён, словно страж на посту, и так же чутко прислушивался к чему-то.

Что он мог слышать? Может, что-то и слышал. Никто не знал всех его возможностей. Высокий резерв всегда предполагает наличие сюрпризов и то, что маг не откроет их никому. Хотя бы потому, что это его преимущество в мясорубке придворной жизни Дормера.

Когда целитель подошёл ближе, мужчина на кровати не шелохнулся. Дамиан требовательно потрепал его по плечу. Прошептал, что ждёт в кабинете. Отошёл к двери и наблюдал, как Мар укладывает девушку на подушки, бережно укрывает. Встаёт и босиком идёт в свою спальню, а оттуда в кабинет.

Там Наместник уселся в роскошное кресло, нацепив прохладное, вежливое выражение лица. Лекарь остался стоять, не сводя с него злобного, осуждающего взгляда. Оба молчали, уставившись друг на друга. Воздух, казалось, раскалился от пока невысказанных обвинений. Дамиан не выдержал первый:

- Объясните мне, мой лорд, что заставило вас отойти от правил, предписывающих сильным магам не иметь более одного сношения с женщиной до её полного восстановления?

Голос лекаря дрожал от едва сдерживаемых чувств. Он осуждающе посверлил Мара глазами и выплюнул:

- Сколько сношений вы имели?

- Серьёзно? Мы что, будем это обсуждать?- лениво поинтересовался Наместник, и неохотно ответил.- Два.

- Их было больше!- яростно, уже не сдерживаясь, кричит Дамиан.

Всё бессилие, что он испытал ночью, безуспешно пытаясь помочь пациентке, переплавилось и выплеснулось яростью и злобой:

- Для магического выброса нет большого значения, проникаете вы в тело женщины или нет. Важен сам факт. Вы знаете это! Вы почти свели на нет её шансы выжить! Вы сами хотите выгореть за это преступление?!

Наместник, до этого слушавший его опустив голову, чуть потянулся в своем кресле, внимательно присматриваясь к другу. Как хищник, учуявший добычу. Волоски встали дыбом на загривке лекаря. Он иногда забывал, что его приятель по учебе и детским шалостям - одна из самых опасных тварей в этом мире. И такая же непредсказуемая, несмотря на тщательно поддерживаемую маску солдафона. Это могли бы подтвердить те глупцы, что недооценивали его. Но вот беда! Мёртвые рассказать не могут. Как и предостеречь.

В детстве Мар был добрым, терпеливым, и это наложило отпечаток на восприятие Дамиана. А в такие вот моменты, он вспоминал, что резерва его друга хватило бы выжечь неприятельскую армию подчистую и воюет привычными методами он только для того, чтобы уменьшить количество жертв, да ещё развлечься. Что он циничен и жесток. Что у сентиментальной привязанности к старому другу есть чётко очерченные границы, к которым он подошёл вплотную.

Наместник смотрел на него не так как обычно, снисходительно и с хорошо спрятанной нежностью. Нет. Он рассматривал его так, словно копался у него в голове, несмотря на все щиты и артефакты. Хотя, почему "словно"? Он явно копался в его разуме. Пришёл к каким-то своим выводам. Что и озвучил:

- Выгореть? Это было бы неплохо для меня. И для многих других тоже. Но не для тебя... Верно, Дам?.. Наш милостивый монарх приставил тебя надзирать, чтобы я не сорвался с крючка, пусть даже и таким образом? Ведь так? Не смей отрицать!

Бешенство, наконец, прорвалось низким рыком. Ладно. Раз пришло время для этого разговора, значит так тому и быть...

- Не отрицаю.

Дамиан прямо и открыто смотрел другу в лицо. Отстегнул от воротника булавку, что была сильным артефактом, не позволявшим читать его мысли, положил её на стол и продолжил:

- Я не мог уклониться и не дать подобную клятву, ты знаешь. Но всегда обходил её и исходил только из твоих интересов. Уверен, ты никогда и не сомневался во мне.

Мар с силой потёр лицо. Как бы там ни было, нет, никогда. Хоть что-то в мире остаётся незыблемым. И одна из таких вещей, их дружба, которая началась в раннем детстве и продлится, он был уверен, всю их жизнь.

Дамиан не смог бы предать его. Романтик, искренне любящий названного брата. Идеализировавший его и боровшийся за его интересы... Дам всегда бросался на его защиту, не размышляя о том, чего ему это будет стоить, и насколько эта самая защита ему нужна. Целитель, одним словом! А он сам, каким бы ублюдком ни был, умел ценить и беречь тех немногих, кто не боялся его, как весь остальной мир.

Адельмар вздохнул:

- Никогда не сомневался в тебе. Я ведь знаю его... Наш королёк, как паук, опутал интригами и вынужденными клятвами половину королевства. А ту половину, что отказалась, я почти утопил в крови. Теперь те, кто остался в живых, принесут ему эти долбаные клятвы. Сомневаюсь, правда, что это излечит страх и паранойю мерзавца!

Глава 9.

Тай проснулась к обеду, судя по положению солнца в окне. И сразу наткнулась на сочувственный взгляд лекаря. Он засыпал её вопросами о самочувствии и пожурил за то, что она в своем состоянии полезла в холодную воду. Это ведь могло кончиться простудой!

Простуда впридачу ко всем её бедам. Смешно! Пока он кудахтал над ней, как наседка над любимым цыплёнком, она приходила в себя. Держала расфокусированный взгляд, растерянное выражение лица и думала.

Лихорадочно оценивала свое состояние. С тем, насколько удалась её затея, она разберётся позже, а пока, что отвечать? Что он думает о её состоянии? Прислушалась к себе. Слабость, жар, боль,- всё это в наличии. Значит, с его точки зрения, она все ещё очень больна. Отлично. Пора что-то говорить, а то он задаёт вопросы по третьему кругу. И на вопрос, зачем она полезла в воду, Тай выпалила, не задумываясь, чистую правду:

- Хотела отмыться.

Это было ужасно неловко. Но, даже если бы у нее было время разрабатывать стратегию привлечения лекаря на свою сторону, не получилось бы лучше. Он покраснел, побледнел и, наверняка, захотел убить своего патрона каким-нибудь особенно зверским способом. Выглядел, во всяком случае, он именно так.

- Позвольте, наконец, представиться, леди. Дамиан Лавиль, магистр целительской магии и преподаватель в столичной академии магии. До войны. А сейчас, сами видите, до чего докатился.

Он торопился, словно боялся, что она его оборвет:

- Если бы я мог каким-то образом возместить ущерб вашему здоровью и репутации, я сделал бы это!- воззрился молодой маг на неё, видимо, ожидая ответа.

- Он что думает, что сейчас я попрошу его жениться на мне, во искупление грехов?- с долей веселья подумала Тай и произнесла со всем возможным в этой ситуации достоинством.- Будьте мне другом, дорогой магистр.

- Уже, моя леди, уже!- облегчённо заулыбался лекарь.- Ваши интересы в надёжных руках!

Каков ловкач! Втирается к ней в доверие слету. Зачем? Вероятно, их интересует природа её щитов. Её явно обыскали, опять же мыли. Голова ощущалась чистой и причёсанной. Это и то, что дормерский маг действительно оказался хорошим, внимательным лекарем, настроило Тай на благодушный лад. Пусть пробуют что-то узнать. Ей всего-то придется прикинуться тупоголовой дурой, и они поверят. Стереотипы в отношении женщин срабатывали всегда.

Слабость в теле всё ещё была сокрушительной. О том, что она встанет не ноги в ближайшие дни и речи не шло, поэтому, затрепетав ресницами, Тай слабым голосом обратилась к лекарю:

- Дорогой магистр, судя по всему, мне придётся провести в постели ещё пару дней. А проводить время праздно я не привыкла. Не могли бы вы поделиться со мной какой-нибудь книгой?

Наблюдала, как он заливается нежным румянцем и думала, что, может быть, её падшее положение не так отвращает лекаря как ей казалось поначалу. А потом пришла крамольная мысль, что, быть может, оно его, напротив, привлекает? Он ведь осматривал её, видел голой. Гарда говорила, что прекрасная и знающая себе цену женщина непобедима. Она частенько говорила что-то подобное. В других вопросах Гарда не ошибалась. Значит, в этих тоже не должна.

- Посоветоваться бы с ней сейчас... Ага! Подайте мне ведающую в захваченный дормерцами город! Нет уж, не стоит... Причём, для всеобщего блага... Значит, остаются только её многочисленные наставления. Придётся вспоминать.

Всё это промелькнуло в уме Тай в одно мгновение, пока лекарь мялся. Потом он всё же ответил:

- Со мной только сборник рецептов старинных ведьмовских зелий. Но если вы скажете, какого рода книги вас интересуют, принесу сегодня же.

- Эта книга будет идеальна, чтобы скоротать время, дорогой магистр!- воодушевлённо воскликнула девушка с небольшой долей кокетства.- Меня и так тошнит, и кружится голова. Значит, никакой самый оригинальный ведьмовский рецепт не заставит мой желудок сжиматься ещё сильнее.

Лекарь искренне рассмеялся, став просто красавчиком. Покопался в своей сумке, достал и протянул ей книгу. Видя, с каким почтением она касается старинной кожи на переплёте, продолжил:

- Вижу, вы, действительно, любите книги. Здесь, в замке, просто прекрасная библиотека. Могу попросить разрешения для вас посещать её.

Всё. Обманываться где они и кто они, было уже невозможно. Беспечные, чуть шаловливые мгновения кончились. Тай прикрыла глаза, показывая, что устала:

- Благодарю вас, буду очень признательна.

Он всё понял. Поклонился и быстро вышел за дверь.

***

Наконец, пришло время проверить, как обстоят дела с магией. Тай отложила книгу, легла удобнее и перешла на магическое зрение.

Что ж! Оказывается, Чёрный Палач не только обеспечит им шанс вернуться домой. То, что обычно требовало колоссального риска и было отвергнуто приверженцами классической магии по этой причине, она видела своими глазами. Резерв раскачался не слишком, но магические протоки стали ощутимо шире, появились новые и процесс всё ещё шёл. Это было похоже на разветвление корневой системы растения. Было удивительно наблюдать вживую результаты одной из самых рискованных и запрещённых магических практик.

Это, конечно, замечательно. Но, она слишком быстро приходит в норму! Ещё два-три дня и лекарь вполне может разрешить новое "свидание ". Кроме того, их не может не заинтересовать такое быстрое восстановление. Привлечёт внимание. И замедлить процесс никак не удаётся. Придётся прикидываться умирающим лебедем, трепетать ресницами и тянуть время, сколько удастся. Ладно. Как уж будет.

Вызвала служанку. Попросила принести письменные принадлежности и спросила какой сегодня день. Оказывается шёл уже третий день контракта. Получается, что она больше суток провалялась без памяти. С трудом села в кровати и написала Хельму короткое письмо, очень короткое. Сообщила, что здорова и надеется, что у них тоже всё в порядке. Указала с обратной стороны листа адрес, но запечатывать не стала. Пусть читают. Знала, что обязательно прочтут. Будут контролировать, чтобы она не испортила Наместнику репутацию ещё больше. На здоровье.

Глава 10.

Небольшая столовая, куда её провели, также входила в покои Наместника и примыкала к кабинету, и его спальне.

Ей почтительно открыли дверь, но внутрь никто, кроме неё, не вошёл. В комнате не было никого из слуг.

Тай уже заметила, по оговоркам лекаря, что его хозяин не любит компанию. Наверное, человеку с таким резервом тяжело находиться среди негативно настроенных людей. Он был, по слухам, универсалом, значит, и ментальная магия присутствовала. Тут ей оставалось только в который раз мысленно поблагодарить отца и Хельма за то, как они выдрессировали её. Иначе, вся её затея провалилась бы.

Тай стояла в подчёркнуто почтительной позе, сложив руки, чуть опустив голову, как предписывал этикет, и сквозь ресницы наблюдала за мужчиной. Что ж, фрейлины мачехи назвали бы его ошеломительно красивым. Именно так, с придыханием в голосе. Отшлифованный магией до совершенства образчик: темноволосый, высокий, атлетично сложенный, с мужественным, прекрасным, благородным лицом.

Тай привыкла, что люди обладающие магией, красивы. Это было естественно. Но Наместник бил все рекорды. Наверное, не будь он таким жутким, за ним бы толпой бегали скульпторы и живописцы, соревнуясь за право запечатлеть это совершенство. Неожиданно ярко представила толпу эксцентричных, толстоватых и неопрятных "творцов", с, как правило, специфичными вкусами, и едва не рассмеялась. А что? Правы старые воины! Нужно смеяться, пока жив, даже в лицо смерти! Пусть она подавится!..

Наместник тоже рассматривал её с нечитаемым выражением лица. Когда заметил тень ехидной улыбки, то отметил, что надо присмотреться к девчонке внимательнее. Уже не первый раз ему казалось, что она издевается над ним. Человек, умирающий от страха, не станет дёргать за усы того, чья лапа на его горле. Чёрт дери эти щиты! Раздражение прорвалось приказом:

- Следующий раз оденьтесь согласно вашему положению!

Вот опять. Тень ехидства пропала как блик на воде, и снова перед ним запуганная донельзя барышня, блеющая:

- Да, Командующий.

Он усадил её за стол, предложил кушанья на выбор, налил вина. Старался вести себя согласно предписаниям этикета, чтобы сгладить грубость и не пугать девицу раньше времени. Сам накинулся на еду.

Сегодня он только завтракал. День провёл в городской ратуше. Встречался с представителями самых влиятельных семейств Лиметты. Искать среди них заговорщиков, было то же самое, что ловить блох. Виновны были все, но сходу определить степень вины сложно. Да, и являлись они к нему как на праздник: все увешанные родовыми артефактами, что мешали их читать.

Устал. Потому не сразу заметил, что гостья попросту напивается, не пытаясь как-то завуалировать свои действия. Она даже графин с вином поставила рядом с собой и, судя по уровню вина в нём, подливала себе уже не раз и не два. При этом, что к еде не притрагивалась вовсе.

Командующий опять вспылил, но сдержался. А после стало смешно. Чего девчонка добивается? Отпугнуть его? Не выйдет. Допиться до беспамятства? Что ж, и такой вариант его устроит. Пусть лучше будет без сознания, чем придется её подчинять, как предыдущих барышень.

Он не любил лезть людям в голову. Как никогда не желал вызвать у женщины безумную, навязанную страсть. Знал, что в тот момент, когда он совершит подобное, встанет на одну доску со своим папашей. Ни за что! Так что, пусть пьёт. Может, выболтает что-то интересное о своих щитах.

- Леди Ривз, вы воздаете должное вину потому, что вас так пугает перспектива лечь со мной в постель?- как можно мягче поинтересовался он.

- Можете ли вы сомневаться в этом, Командующий?- смиренно ответила она.

- И что за чувства ко мне толкают вас на это?- поневоле втянулся он в пикировку.

- О, эти чувства столь сильны и разнообразны, что трудно будет облечь их в слова. Но попробую, если вы настаиваете,- смешно сморщила она нос, состроив нарочито высокомерную гримасу.- Дам вам намёк. Я была на крепостных стенах во всё время осады, и не только ухаживала за ранеными...

Тут девушка сделала эффектную паузу и закончила:

- Мы разогревали смолу и лили её на головы ваших солдат.

Он шокированно таращился на неё с минуту:

- Не боитесь ли вы, леди, что за эти шалости вас могут призвать к ответу по обычаям войны?- аккуратно попытался прощупать Наместник, что с этой девицей не так: перепила она, дура ли, или смеет откровенно издеваеться над ним?

Та глянула на него нежной фиалкой:

- Нет, Командующий!

И тут же добавила с упрёком:

- Ведь по обычаям войны, население не может отвечать за то, к чему его принудили силой или угрозами!

А вот теперь чуть иронично:

- Нас принудили, милорд. Поклясться могу! И, быть может, принудят ещё когда-нибудь. Кто знает?..

Девица отсалютовала ему бокалом и снова выпила, смотрясь при этом забавно и мило. А он, будто бы, увидел её в первый раз. Он знал этот тон и увертки. Так говорили прожжёные интриганы при дворе. Те, кто владел подобным искусством, могли обходить клятвы, манипулировать фактами.

Он сам общался так с царедворцами и, с некоторых пор, со своим братом. Откуда у провинциальной девушки подобная изощрённость? При дворе он её не встречал никогда, иначе запомнил бы обязательно. И об имени своём она солгать не могла. А среди Ривзов отродясь не было вельмож. Средней знатности род Нижнего Севера. Всё.

Ужин продолжался. Леди перестала прятать глаза. В них уже появился блеск, присущий очень пьяному человеку. Отлично, надо выяснить некоторые вопросы, пока она не отключилась.

- Мои люди докладывали мне, что ваш дом подвергся нападению на следующий день, после заключения нами контракта...

Начал он вкрадчиво, но заметив внезапную бледность собеседницы, быстро успокоил её:

- Не волнуйтесь, ваша семья не пострадала. Наёмники задержаны. Просветите мння... Ваше предложение мне и это нападение как-то связаны?

- Да, они угрожали нам,- она ещё не пришла в себя от испуга, судя по всему, и потому ответила прямо.

Глава 11.

- Скоро я начну привыкать к этому состоянию, потом искать его, а там можно и к менталистам. Они засвидетельствуют рождение новой душевной хвори и назовут её в честь какого-нибудь пафосного дурня от науки,- посмеивалась Тай над собой, продираясь через боль к реальности.

Это был её личный рецепт, как справляться с собой после изнурительных тренировок или занятий. Раньше помогал безотказно. Сейчас сосредоточиться было сложнее.

- Взрослая жизнь, взрослые проблемы,- хихикнула она про себя и тут вспомнила эти самые "проблемы"...

Дикий ужас затопил сознание. Она переспала с врагом, убийцей отца и мачехи! Не было принуждения, она сама жаждала того, что происходило! Можно ли уже считать, что она предала своё призвание и клятвы? Мысли метались в голове, как бешеные белки.

Пришлось до хруста сжимать зубы, чтобы хоть немного взять себя в руки... Перешла на магическое зрение. Резерв ещё подрос, каналы стали шире, но новые не прорезались оттого, что критичного переполнения резерва не произошло. Потому и сознание присутствовало, и боль была терпимой.

- Я могу справиться,- с удивлением подумала девушка.- Уже почти справилась!

Отпустила часть энергии, чтобы вновь создать картинку магического отравления.

- Быть может, добровольность играет большую роль в подобных ситуациях?- впервые подумала она о многочисленных смертях женщин, живущих с сильными магами в таком ключе.- Или дело ещё в чем-то?

Вопрос этот снова вернул её к невеселым мыслям. Так, в самобичевании, и прошёл день.

Вечером явился Наместник, поприветствовал её на ходу и улёгся к ней в постель. Ухмыльнулся, видя её крайнее недоумение и заявил, что ничего нового сегодня не произойдёт потому, что он и так спал здесь каждую ночь, предварительно усыпив её. Тут у Тай прорезался голос. Жалкий, писклявый от потрясения и от того, что это тоже было приятно. То, что ему так явно хотелось быть рядом с ней. Просто быть. Даже без всех этих постельных забав:

- Я не ощущала никаких чар!

- Ты, детка, вероятно, не училась магии серьезно и не знаешь, что любые чары, можно прикрыть чарами отвода глаз. Чары на чары, так сказать. Трюк затратный и требует большого магического резерва. А с этим у меня, как ты понимаешь, проблем нет.

Он говорил легко, выглядел расслабленным и довольным жизнью. Умирая от стыда, она прикинулась смертельно уставшей и неспособной к разговорам. Он не настаивал. Подгрёб её к себе привычным движением, уложил её голову к себе на грудь, обнял и мерно задышал. Ощущения были смутно знакомыми. Значит, это правда, и ночи её проходили именно так. Захотелось плакать. От обиды на себя, на Провидение, на жизнь.

- Не быть бы тебе, Тай, шпионкой или фавориткой! Ты, вероятно, обречена будешь принимать постельные шалости за чувства и вязнуть в них!- поддела она себя.

Как бы то ни было, но факты, что она знала о нём раньше, и то, что наблюдала сама, сложились и восприятие ею Наместника разделилось на две совершенно независимые части. С одной стороны, он был убийцей, жестоким и коварным. С другой стороны, она видела человека, выросшего в ужасных условиях, без материнской любви, в постоянной борьбе за свою и брата жизнь. Да, его никогда даже не обнимали, наверное! Язык его тела кричал об этом.

Одинокий, опутанный клятвами подчинения. Да, именно так нынешний король строил не только свою политику, но и отношения с близкими. Понятно, почему магия сводит его с ума. Вся его жизнь противоестественна для магического существа, что должно стремиться к гармонии и равновесию. Он шёл к пропасти и, почти обречён в неё упасть. Этого человека ей было бесконечно жаль, и сама мысль как-то усугубить его страдания была кощунственной.

- Теперь понятно, почему наставники называли меня прямой, как стрела. Это не был комплимент. Если бы они высказались откровенно, то назвали бы тупой, как бревно. Нет гибкости, изощренности. Воин, да, политик, нет,- костерила она себя пока не пригрелась и не заснула.

Ей было уютно спать так. Снились родные горы и небо над ними. Проснулась, практически, здоровой. Её восстановление шло неестественно быстро. Она подумала бы над этим, но внутренний раздрай не давал. Вина, ненависть, сочувствие и даже симпатия смешивались в дикий коктейль.

Время мучительно тянулось. Она снова стала совсем мрачной и замкннутой, как в первые дни в замке. Даже Наместник, который являлся только к ночи, заметил её состояние. Он перестал шутить, стал отчуждённым. Но ночью обнимал её по прежнему. И она с невыразимым облегчением подчинялась ему. Спала на горячей груди и неразрешимые вопросы на время отступали.

Так прошло больше недели. Магистр Лавиль с трудом переносил её подавленное состояние, верил, что она страдает, теряет, если не физическое, то ментальное здоровье. И, кажется, начинал всерьёз ненавидеть своего патрона.

Однажды, когда никого из прислуги не было рядом он усадил её в кресло, сел напротив и сказал, глядя ей в глаза с подкупающей искренностью:

- Моя леди... Если вы дадите мне малейший повод, я оспорю контракт, что вас связывает.

Замялся, подбирая слова:

- Если же вам на ум не придет ничего, то я сам могу подсказать вам факты, которых будет достаточно.

Тай потрясённо воззрилась на него, а потом всё же спросила севшим голосом:

- Вы пойдёте на подлог... ради меня?

- Мне невыносимо видеть ваши страдания!- неожиданно исказила лицо лекаря мучительная гримаса.- Мне отвратительно само моё участие в подобных историях!

- Но, ваши клятвы? Что будет с вашим призванием?

- За свои ошибки надо платить. Моё время, видимо, пришло.

Тай была поражена и испугана. Если она выпустит его из комнаты, не пойдет ли этот благородный дурак сочинять прошение в Магический Совет? Или оно уже составлено? Забыв о требованиях этикета, и о том, чью роль должна играть, она схватила Дамиана за руки и проникновенно попросила:

- Обещайте мне, что не сделаете этого. Обещайте! Не смейте губить свою жизнь! Если вы друг мне, то ведите себя разумно! Не подставляйтесь! Не торопитесь за Последний порог! Я понимаю, вам нелегко... Но нужно держаться! Нужно! Ведь будущее знают только боги!..

Глава 12.

В каком бы настроении ни ожидал её Наместник, одно её появление привело его в неописуемую ярость.

- Что вы творите?!- рявкнул он, как только она вошла.

- Исполняю ваше повеление, Командующий,- смиренно проворковала Тай, склонившись в нарочито униженном поклоне.- Оделась и выгляжу согласно своему положению.

- А ваше положение?...

- ...Это положение шлюхи, Командующий. У меня теперь и документ имеется, подтверждающий это.

Тай выпрямилась, но глаза не поднимала. Тон её был прохладен и любезен, будто бы она вела светскую беседу, а не стояла перед ним в "этом"!

"Это" было чёрным платьем изящного и простого кроя. Вот только сшито оно было из тончайшего кружева, без всякой подкладки, и надето на голое тело. Смотрелось убийственно эротично.

- Вы решили продемонстрировать это всем?- зарычал он.

Вопреки всему, что она сделала, главное что он испытывал сейчас - это жгучую ревность оттого, что ещё кто-то мог видеть её такой. Шла в малую столовую она не через его покои, а в обход, и могла по пути встретить кого угодно.

- Я была в накидке. Потом отдала её служанке,- любезно ответила она ему.

Словно понимала его чувства... Будто играла на них, как на лире. И внимательно, холодно наблюдала, имеют ли её выходки нужный эффект... Мерзавка!

- Что ж, присаживайтесь, леди,- это слово он выделил особенно ядовитым тоном.

Подошёл, чтобы усадить её за стол, и едва не набросился на неё. Вблизи она выглядела ещё желаннее. Сжал зубы и вернулся на своё место. Ужинали молча. Хотя ужином это можно было бы назвать с натяжкой. Скорее, делали вид. Исподтишка рассматривали друг друга. Примеривались... Как враги перед схваткой.

- Вы сегодня не притрагиваетесь к вину, леди Ривз. Попробуйте, оно не хуже, чем в прошлый раз,- издевался он над ней.

- Сегодня я воздержусь,- приторно ласково отвечала она.

- Боишься, что поплывешь и снова забудешься?- голос звучал вкрадчиво, хотя от злобы у него уже темнело в глазах.

- Да, Командующий. Вы на диво проницательны сегодня,- наконец, она посмотрела прямо и взгляд не отвела.

Бросала вызов. Опять. Вот что с ней не так?.. Ведёт себя как безумная! Дерзит, провоцирует. А через мгновение застывает как барышня, которая от этикета не отступала никогда в жизни. Кто она? И почему его не раздражает неповиновение? Наоборот! Хочется спровоцировать её в ответ, чтобы понять, где она настоящая?

Ему нельзя терять контроль!.. Не с его теперешними проблемами! Вряд-ли он сможет сдерживать зверя, если тот снова проснётся!.. Тем более, что рядом с ней его и так штормит, и качает, как во время сильнейшего шторма. От чего-то близкого к обожанию, до ненависти из-за своей слабости и беззащитности.

И от того, что девица, похоже, отлично знала, что делала, когда подталкивала его подписать договор... Это само по себе было мерзко и настораживало. Но главным было даже не это... Раз она настолько ловко манипулировала им при подписании документа, значит, владеет собой всегда. Так, что не подловить. А если так, то как он заставит её изменить условия договора? Формально всё зависит только от неё. Магия примет только свободное волеизъявление. Даже если субъект будет заблуждаться.

Этот "субъект" вряд-ли обведёшь вокруг пальца. И точно не подкупишь. Характер не тот... Видно же, что плевать ей на деньги и положение в обществе. Тем более в Дормере! Который она, судя по всему, люто ненавидит. Как и его... А он беззащитен. Перед ней. Перед её равнодушием к тому, что обычно важно для женщин. Перед собственной слабостью... До чего он может дойти, когда окончательно поймёт, что её не сломить? Куда толкнёт безумие?..

Он пугался. Уговаривал себя. Собирался уйти даже, от греха подальше... Ровно до того момента, пока она не посмотрела на него прямо. Будто они с мечами друг против друга стояли. Знал он такой взгляд... Когда соперник уже примеривается, как ловчее вспороть тебе брюхо...

Девица ухмыльнулась, будто прочла его мысли, и все благие намерения дормерского мага посыпались. Игра затянула окончательно. Он принял это. Лязгнул голосом:

- Этот бокал ты выпьешь, там зелье. А потом можешь играть в мученицу!

Она выполнила приказ, одним махом выпив вино. Уставилась на него с любезной, скучающей миной. Захотелось стереть это выражение с её лица, но пока он держался. Нужно было выяснить кое-что...

- Что сподвигло вас написать мне, леди Ривз, и настаивать на встрече? Да ещё преподнести мне такой вдохновляющий подарок, что у меня руки чешутся скорей приступить к его распаковке?

Он откровенно насмехался над ней. Подзуживал. Или изливал собственное разочарование и горечь?

- Ваш рыцарь мне все уши прожужжал о том, как вы больны, а тут такое рвение!

Девица приподняла идеально очерченные брови над прекрасными глазами. Холодными, будто зелёный, мёртвый отблеск магии некроманта:

- Вам сложно поверить в то, что мне хочется вашего общества, милорд?

Что сказать на это и на всё, что произошло дальше?.. Только то, что мужчины, какими бы мужественными и умными они ни были, всегда будут беззащитны перед женщинами. Их коварством. Или искренностью. Тем, что они используют их. Или наоборот, хотят оттолкнуть в погоне за свободой... Невозможно защитить собственное сердце, каким бы умным и сильным ты ни был. Особенно если сердце проснулось впервые и тянется к кому-то так отчаянно...

Так отчаянно тянулось сердце одинокого и страшного Чёрного Палача к странной девушке. Она смертельно пугала его. Не только своей красотой и его уязвимостью. Он необъяснимым образом чувствовал в ней ровню. Не в смысле магических сил. Их он из-за непроницаемых щитов оценить не мог. Зато он, привыкший выживать и победивший, в своё время верхушку аристократии Дормера, видел в ней такую же несгибаемую волю, какую знал за собой.

Это понимание, бессилие и толкнуло его снова в безумие. Заставило сбросить маску. Обнажить беззащитное, кровоточащее нутро. И одиночество, которое она не хочет утолить...

Глава 13.

Кто-то барабанил в дверь... Не останавливался... Мар, плохо соображая, скатился с кровати, натянул штаны и открыл. Прислонился к косяку, ноги не держали. В спальню ворвался Дамиан. Схватил его за грудки и панически выкрикнул:

- Что за выброс магии?! Я решил, что ты обошёл клятву и покончил с собой!

Выброс магии... Мар вспомнил и метнулся к кровати. Лекарь за ним. Наместник успел первым и попытался набросить одеяло на любовницу.

- Брось! Я лекарь...

Дамиан оттолкнул его руку и потрясённо выдохнул:

- Ты тоже видишь это?!! Никогда не думал, что своими глазами увижу "свечу"!

Так поэтично называли крайнюю степень магического отравления, когда магия становилась видимой даже без магического зрения. Она виделась как пламя, что постепенно пожирает тело пострадавшего. Оттуда и название.

Нейра Ривз горела или, правильнее сказать, сияла ровным, золотистым светом. Щиты её колебались, деформировались, но ещё стояли. Это было бы красиво... если бы не было так страшно.

Он же целитель... У Дамиана мгновенно сработал защитный механизм. Все эмоции будто выключились. Замёрзли. И сам он застыл. Он и близко не сталь. Может, он разобьётся потом, как стекло. Не сейчас... Сейчас его крепости хватит, чтобы выстоять. Сначала пациентка. Для которой ничего нельзя сделать. Что ж... Бывает и такое... Но это же не значит, что нельзя облегчить уход. Сделать его безболезненным хотя бы...

Зубы сжались до хруста... Если что-то и ненавидел Дамиан Лавиль, так это отдавать тех, за кого отвечал Море. Особенно эту девушку. Которая совсем недавно утешала его. Сияла удивительной добротой. Как отдать её?.. Как вместить вину друга? И как можно его осуждать? Вряд-ли найдёшь во всём Дормере кого-то несчастнее, чем он... Столько вины... Боли... И новая вина, которая, наверное, сломает его окончательно...

Голова лекаря привычно закружилась, как всегда в такие моменты. Об этой его особенности и ужасе перед смертью близких не знал никто... Он умело прятал её. Сколько смертей он уже видел? Скольких провожал? Память мага не давала забыть... Теперь названный брат... Боги! Как он отпустит его?! Как? Ну, почему?..

Дамиан вопил ещё про себя, а действовал быстро и чётко. Сотворил полог тишины вокруг спальни. Побежал к себе в лабораторию, схватил всё, что могло понадобиться. Вернулся. Его несчастный друг баюкал девушку на руках, и, судя по всему, пытался вытянуть из неё магию. По всему телу у него вздувались вены, пот катил градом.

Дамиан плавно подошёл к нему. Мягко положил руку на плечо. Мар поднял отчаянные, налитые кровью глаза. Прохрипел:

- Помоги! Не стой столбом!

Лекарь не шелохнулся. Осторожно подбирал слова. Так, чтобы это не звучало: "Как ты убил её?". Мягко, ободряюще сжал руку на плече:

- На сколько опустошён твой резерв, друг мой?

Выродок не понял сначала... Прислушался к себе. Послушно ответил:

- Больше чем на две трети.

И смотрит. Так, словно ждёт от него чуда... Дамиану просто дурно стало. От всего. От чудовищной смерти этой эльфийской девочки. От вины Мара. От его горя. Он ведь не просто так сорвался... Весь его хвалёный самоконтроль пошёл к чертям именно потому, что он не был равнодушен. Не просто так ведь происходит обмен магией... Он, говоря высокопарно, отдал себя эльфийке. И убил её... Как сказать ему, что он её убил? Что нет надежды?..

Не пришлось говорить. Всё и так стало понятно... Больная дико закричала и выгнулась у Мара в руках. Ещё. Ещё. Они, кажется, оглохли уже от её криков... И от бессилия сделать хоть что-то... Наконец, Дамиан не выдержал:

- Нужно прекращать это! Я принес яд! Или влей в неё ещё магию, чтобы всё закончилось быстро!

Друг поднял на него полный лютой ненависти взгляд. Лекарь встретил его смело. Его долг защитить интересы слабого. Брать на себя бремя. Он и взял... Чуть дрогнул голосом:

- Я всё сделаю сам. Просто выйди за дверь, и всё закончится.

Выродок сильнее сжал умирающую в руках. Полыхнул ненавистью:

- Я не дам тебе её убить!!!

Рука Дамиана сильнее сжала плечо... Он заставил себя вынести приговор:

- После того, что произошло, она не выкарабкается... Тянуть время и продлять агонию, жестоко.

Налитые кровью и слезами глаза брата кричали:

- После того, что произошло? После того, как я убил её, ты хочешь сказать?

Лекарь обеими руками схватился за плечи выродка. Встряхнул его:

- Ты не виноват! Никто не виноват!

Брат короля резко повёл плечами, сбрасывая руки друга.

- Выйди из комнаты,- прозвучал мёртвый голос.- Я позову тебя, когда она умрет. Прочь! Иди прочь!

Дамиан ушёл в кабинет Наместника. Обновил заглушки, чтобы обитатели замка и дальше ничего не слышали. Сидел, слушал крики и глухие рыдания, доносящиеся из-за двери. Плакал сам.

К утру Нейра Ривз все ещё была жива. И к обеду. А к вечеру появилась крохотная надежда, что она выживет. Ночь прошла спокойно. Утром Мар выглядел чудовищно: чёрное измождённое лицо, трясущиеся руки, абсолютно красные от лопнувших капилляров глаза. Но лицо было до странного спокойным.

- Как ты, друг мой?- мягко спросил Дамиан.

Выродок вскинул на него просветлевший надеждой взгляд:

- Она будет жить! Ты видишь, её долбаные щиты крепнут!

Учёный в Дамиана был неистребим. А тут ещё и такая невероятная, необъяснимая загадка! Он поколебался пару секунд , но предложил:

- Не хочешь, пока есть возможность, заглянуть за них и узнать тайны леди Ривз?

Брат понял, что и почему он предлагает. Леди Ривз, живая аномалия. Это опасно. Особенно, если учесть, как он к ней относится. А оба они понимали, "как" он относится... Вместо того, чтобы защитить себя, самый сильный маг Дормера до странного смиренно посмотрел на девушку, которую за прошедшие сутки практически не выпускал из рук. Будто принимая свою судьбу. Её силу. Свою слабость...

- Нет. Пусть её тайны остаются с ней.

***

Чудо произошло. Тай не только выжила, но и пришла в себя через три дня. Попыталась сесть на постели, но та, знакомая ей служанка, не дала. Мягко поддержала и ловко подсунула под спину ещё пару подушек, чтобы можно было полусидеть в постели.

Глава 14.

Он явился к ней вечером, как раз после визита лекаря. Вошёл. Остановился достаточно далеко от кровати. Молчал и смотрел, словно так хотел сказать всё о том, как раскаивается, как ему жаль. В то же время, он будто ел её глазами, поглощал всю, от макушки до кончиков пальцев. Резко взъерошил волосы и решился заговорить:

- Леди, Ривз. Приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что несколько раз ставил вашу жизнь под угрозу и приносил вам страдания. Понимаю, что мне нет прощения, но, поверьте, мне жаль. К сожалению, контракт не позволит мне отпустить вас прямо сейчас, но я не побеспокою вас больше. В положенное время, вы покинете замок и я постараюсь, хотя бы в какой-то мере, компенсировать ущерб, нанесённый вам.

Замолчал. Ждал ответа. А она рассматривала его и ужасалась тому, как он выглядел. Да, она красотка, по сравнению с ним! Пальцы закололо. Так хотелось прикоснуться, утешить его... Что она позволила себе эту слабость:

- Подойдите, мой лорд, присядьте сюда,- похлопала рукой по постели.

Он, с крайним изумлением на лице, подчинился. Как только его рука оказалась в досягаемости, она взялась за неё и переплела их пальцы. Прикрыла глаза, смакуя ощущения. Он с таким выражением смотрел на их руки, что Тай захотелось заплакать. И она решила не тянуть:

- Мой лорд, мы оба были виноваты. Я провоцировала вас, хотя видела, что вы нестабильны. А вы потеряли контроль...

Она говорила медленно, с паузами, тщательно подбирая слова. А он взвился:

- Вы ещё и оправдываете меня?

Девушка легко усмехнулась:

- Хорошо, не стану! Давайте так! Я прощаю вас, а вы поужинаете здесь, со мной. Мне ужасно скучно. Я в последнее время столько валяюсь в кровати, что, кажется, возненавижу её.

Лицо, чуть разгладившееся было, опять помрачнело.

- Ну же, мой лорд, приходите в себя! Не хочу подбирать слова с вами! Я скучаю по нашим пикировкам!- капризничала Тай.

И он, постепенно, оттаивал. Ужин ему накрыли на небольшом столике у окна. Прежде чем поесть самому, он кормил её с ложечки. Аппетита не было и за каждую ложку шла война. В итоге, они договорились, что она съедает свою порцию и получает бокал вина.

После ужинал он, а она полусидела в кровати и отхлёбывала из бокала. Вино было превосходным. Но главное не это. Она заметила, что Дормерец чувствует себя свободнее, когда думает, что она немного навеселе. Видимо, убеждён, что ни одна женщина в трезвом уме не может быть рада ему.

Это были грустные мысли. Тай отодвинула их и наслаждалась вечером. А он был прекрасен. Мар понемногу расслаблялся и становился остроумным, очаровательным. Таким, каким был бы, если бы жизнь не сломала его. Опять эта печаль, заставившая Тай поёжиться... Почему его душевные раны не дают ей покоя?

Нахмурилась... Поняла, что потеряла нить разговора и прислушалась. Наместник рассказывал о своей войне с главами родов Лиметты и откровенно признавался, что не знает, что с ними делать. Экспрессивно размахивал руками, словно бесхребетность аристократии провинции оскорбляла его лично:

- Невозможно! Эти упрямцы не могут сплотиться даже против меня! Врага! Не говоря уж о том, чтобы договориться между собой!

Смешной!.. Логика Дормерца, непонимание им нравов и характера потомков магических существ, умилили Тай. И она дала ему совет. Не только и не столько ради него самого, правда... Соотечественникам нововведение пойдёт только на пользу, а дормерцы станут думать, что что-то контролируют... Привычная для неё игра ума, на самом деле... Она, оказывается, так расслабилась в компании прихвостня короля Дормера, что совет и шутки выскочили незаметно. Как со своими:

- Учредите Магистрат, Наместник! И объявите выборы в него! Выбирать будете вы. Не по степени знатности. А по тому, какие проекты для города будут наиболее полезны. С обязательным внедрением в жизнь.

Тай мстительно захихикала, отпив из бокала:

- Так вы убьёте всех зайцев! Во-первых, победят только самые знатные, ведь они самые богатые. Во-вторых, они вложат свои деньги, а это самый лучший гарант того, что ваш с ними договор они не нарушат. В-третьих, город получит мощный толчок к развитию производств и торговли. Что будет очень кстати для скорейшего восстановления после войны. И главное! Они будут соревноваться друг с другом постоянно, ведь выборы можно проводить, скажем, раз в три года, и на интриги против Короны, времени, сил и ресурсов у них не останется!

Разложила ситуацию по полочкам, привычно умолчав о скрытой стороне вопроса. Откинулась на подушки, довольная собой, увидела, как он на неё смотрит и замерла... Да, она ведь прокололась и выдала себя! Стратегия и тактика управления не преподавались кому попало. Нельзя было, даже имея деньги, нанять преподавателя и освоить их.

Знания хранились главами родов как величайшая ценность. Они ведь обеспечивали нерушимость власти на отдельно взятых землях, и в королевстве, в целом. Наместник, к примеру, если и обладал подобными знаниями, то, явно, не в полной мере. Это и понятно... Его уделом была война. Он потому и растерялся от самого пустякового вопроса, касаемого Лиметты и дальнейших отношений Дормера с ней. Есть вещи глубинные, гораздо более важные и сложные, которые он, похоже, даже не видит.

Он не видит. А она попалась... Тай замерла как кролик перед удавом, лихорадочно соображая, как ей вывернуться. Насмешливый голос выдернул её из панических мыслей:

- Ну же, леди Ривз, успокойтесь! Не хочу, чтобы вы подбирали слова со мной. Я не тронул ваши щиты, когда они были слабыми и могу дать вам слово, что не буду покушаться на ваши тайны и впредь. Если, конечно, это не будет идти в разрез с моими клятвами и верностью Короне.

- В том-то и дело. В том-то и дело...

Тай постаралась. Отсалютовала бокалом, переключая внимание. Послала брату короля Дормера самую сияющую улыбку, на какую была способна. Сработавшую, кажется... Маг завис. До странного открыто и уязвимо улыбнулся в ответ. Пересел к ней на кровать и нерешительно взял её за руку.