Давай попробуем любить

Глава 19

"Те которые поведали много гнили, что бы суметь ценить маленький кусочек свежей ягоды. Они слишком много утратили, поэтому теперь были готовы рвать всем глотки за то что внутренее "я" называет "моё"."

Дьяри

— Господин, — голос Тайра вывел хозяйна дома из раздумий. Молодой нааг, неспешно отвел взгляд от огненных языков, что пылали в каменном камине, над котором возвышалась чучело горного зубра. — К вам гость.

Тайр служил младшему сыну одного из самых могущественных кланов царства змей с подросткового возраста. Пусть молодой наследник рода отличался от большинства отпрысков благородных семей простым взглядом на окружающих и не страдал приступами самовеличия. И с самого начала не смотрел свысока на своих подопечных, больше считая их компаньонами, если не друзьями. Тем не менее, Тайр не мог не обращаться к своему господину так, как вбили в голову с детства.

Уважение к высшей касте — святое.

Ночной гость тоже мог быть послан по известному маршруту в далёкие дебри, если бы не его хитрые змеиные глаза и бордовые локоны, они и выдавали тот факт, что по венам наага течёт кровь самого Огнара — отца красных змей.

— Проведи его в гостиную.

Качнул головой нааг, переместив свой взгляд в окно.

Глубокий вечер выдался до неприличия облачным, мешая разглядеть блики луны на потемневшем небесном полотне и маленькие камешки звёзд.

Молодой мужчина одновременно любил и ненавидел вечер, плавно перетекающий в ночные кошмары. Поэтому беспощадно изнурял себя сначала учебой, тренировкой и даже не пренебрегал физической работой. Потом, когда началась война, первым записался добровольцем.

Чтобы убить в себе последние крохи сознания и упасть в уставшем сне. Чтобы ничего не видеть и не хватило времени на свои переживания и воспоминания. Но со временем и возрастом подростковое упрямство растворилось, словно сахар в горячей воде, только оставила за собой не сладкий, а горький привкус упущенного времени.

Теперь он даже получал капельку удовольствия от тех воспоминаний. Научился мириться с мыслью, что уже ничего не изменить и надо жить дальше. Он просто смирился с тем, что всё случилось из-за него.

По крайней мере, винить себя было разумнее, чем злиться на войну, случай, отца или ещё кого-то.

Его подчененые знали привычки своего господина, поэтому не решались разрушить такие моменты уединения своего молодого хозяина, разве что в редких случаях, когда ситуация требовала его непосредственного вмешательства. Или когда гость, как в данном случае, имел достаточно влияния и веса в обществе, чтобы его визит не мог быть вежливо отклонен или, по крайней мере, перенесен до утра.

— Доброго вечера в твой дом, сарэ.

Голос давнего знакомого, коим другом вроде и не назовешь, но, тем не менее, доверяешь больше других, заставил хозяина поместья развернуться.

— Фаарат? — не сказать, что нааг удивился, и все же отпустил угол рта в мягкой ухмылке. — Рад тебя видеть, тамэ. Проходи, присаживайся, будь гостем.

Сарэ.

Тайр искоса посмотрел на своего господина и этого наага из более известного клана. Кто же мог подумать, что этот жилистый змей, наверняка из военных, назовет его господина младшим братом. А тот в ответ — старшим братом. Негласная традиция среди наагов зародилась давно, до того как змеи научились писать, чтобы объяснить своим потомкам, откуда взялись эти титулы.

Но однозначно они использовались не только в семье, но и среди знакомых и родственников. Когда к наагу испытываешь уважение и привязанность, но он намного старше, чтобы называть по имени. Или же слишком мал, но хочется показать свою поддержку.

Странное дело, ведь молодой господин даже своего кровного брата, старше его на два года, не называл сарэ.

Однозначно этих двух связывало что-то очень давнее и крепкое.

От рассуждений Тайра отвлек спокойный голос хозяина дома:

— Тайр, принеси нам чай из липы. — Но потом переместив свой взгляд зелёных глаз на гостя. — Или ты, мой друг, выпьешь что-нибудь покрепче?

Темно-фиолетовая бровь слегка выгнулась вопросительно на бледном лбу. В той же степени, как загадочно изогнулись в мягкой ухмылке губы красноволосого наага.

— Ты, видимо, хотел сказать что-нибудь более ядовитое.

Намёк был тоньше бумаги и точно понят собеседником.

— Тайр, принеси нам два бокала и бутылку настойки из под аконита.

Это было серьёзным заявлением и изысканным напитком, коим угощали лишь заклятых врагов и близких друзей.

На миг Тайр засомневался, но в конце концов решил, что господина уже не изменить, и вряд ли, если он захочет впутыться в очередную авантюру, кто-нибудь способен его от этого уберечь.

Коротко кивнув, серый нааг с короткими до плеча волосами, тихо шурша хвостом по гладкому полу, ушёл в погреб.

— Мило тут у тебя.

После того как служивый удалился, Фаарат смерил гостиную длинным взглядом. Рассматривая прочные стены из горного камня, покрытые тонким слоем пыли. Высокие потолки, казалось, давно потеряли свою деревянную светлость, какой может похвастаться разве что только ель. Но тонкую паутину солдаты все-таки убрали.

В основном Фаарат не врал, комната была непростительно бедна и мила для существа такого ранга, как Аникей из рода Фиола.

Пространство гостиной дополнялось разве что камином и двумя креслами из старой кожи напротив него. Между этими предметами мебели скромно стоял на поджатых под себя деревянных ножках низкий столик с царапинами на когда-то гладкой поверхности.

Именно туда и легла пузатая бутылка с темно-синей жидкостью и два бокала из хрусталя на металлической ножке из лёгкого металла.

Коротко кивнув, Тайр отклонился, оставляя старых знакомых наедине.

Последовав жесту хозяина дома, красноволосый нааг сел в одно кресло, расслабился и вытянул ноги у камина, сам же Аникей сначала наполнил бокалы до краев изысканным алкоголем с привкусом аконита, и лишь потом сел, предлагая бокал и давнему другу.

Вечер был тихим и предвещало дружескую беседу двух старых знакомых, не несущих проблем.

— Итак, ты теперь у нас вольный змей. — Глотнул угощения Фаарат и блаженно закатил глаза на секунду, потом продолжил — Из клана ушёл, на службе попросил отставку. Что же произошло, друг мой?

— Однако, слухи быстрее ветра. — Фыркнул собеседник, следуя примеру своего гостя, и отхлебнул коротко из своего бокала.

— Заметь, ты сам это сказал. — Усмехнулся Фаарат, неспешно попивая вино исключительно для наагов. — Ну так в чем причина, Аникей?

— Наверное, я хочу осесть, Фаарат. — После долгого молчания ответил нааг, продолжая гипнотизировать огонь в камине.

— Наверное? — Фыркнул с лёгкой издевкой красноволосый, аккуратно возвращая бокал на столик.

— Наверняка.

Качнул головой хозяин дома, и неспешно выпив ещё немного, добавил как бы между прочим, делясь сокровенными мыслями:

— Меня не покидает чувство ушедшего времени, думаю, пришло время уйти с шахматной доски.

— Разве? Звучит почти как неизличимая болезнь. — поморщился нааг. — Неужели вид страдающих в мучениях пришлых больше не удовлетворяет? А адреналин от приближающегося сражения не туманит голову похлеще любого вина?

— Вряд ли такое возможно разлюбить. — Краем губ усмехнулся нааг, пряча легкий блеск то ли боли, то ли тоски в зелёных глазах.

— Что ж, тогда не все для тебя потеряно, Аникей. Не все…

— Это обнадеживает, — ответил на реплику друга улыбкой другой мужчина. — Но война прошла, Фаарат. Думаю, надо учиться жить дальше.

— Как интересно… — Лениво молвил гость, потягивая, как настоящий змей, от обжигающего дурмана аконита. Смертельно для всех, только не для них. Что ж, их недаром за глаза называли чокнутыми. Всё-таки яд приносил им не совсем удовольствие. Точнее, боль, приправленную мягким послевкусием, лёгкость и чувство полёта. — Мы с Садэром сегодня тоже об этом рассуждали.

Аникей невольно удивился подобному ответу друга, но не стал кривить душой и спросил в лоб без утайки, ибо между этих двух аристократической мишурой и не пахло.

— Садэр? Шутить ли ты вздумал, Фаарат? — Хозяин дома неспешно сделал глоток, но чувства были уже не те. Вкус алкоголя перебило любопытство по поводу услышанного.

И дело было не только в том, что крылатый происходил из закоренелого народа идеальных воинов. Нет, Аникей был лично знаком с Садэром Ориандрэ. Шрам на полфаланги под грудью не позволит ему забыть, пожалуй, никогда искусного мечника, что обладал жестоким нравом.

— Почему нет, дружище? — Фыркнул спокойно второй нааг. — По-моему, каждому положена награда за такие страдания. А дерьма в жизни нашего с тобой общего друга было предостаточно, чтобы в конце его жёсткое сердце стало мягче при виде одной милой особы.

Что-то в голове Аникея щелкнуло, и он даже сам не поверил своим словам:

— Полагаю, речь идет о женщине.

— Угум, — качнул головой Фаарат, отчего длинные косички, что свисали вдоль скул спереди, забавно подпрыгнули. — Точнее, об одной очень милой ведьмочке, которая добросовестно пытается сделать практику и при этом сохранить своё целомудрие от наглого и обаятельного шаада.

И тут хозяина дома озарило. Пожалуй, речь шла только об одной девушке.

— Давина и Садэр?

— Именно. — Довольно щелкнул пальцами в воздухе Фаарат. — По-моему, прекрасная пара выйдет.

— Не могу понять, — Удивлённо откинулся на спинку кресла хозяин имения. — Она показалась мне хоть и рассудительной девушкой, но весьма тонкой натурой. Садэр и так не сахар, но рядом с ней… Это как шелк и нож.

— Таким образом судьба и поражает интересных личностей. Согласись, из этого союза выйдет исключительно уникальный ребенок.

На миг улыбнувшись краем губ, старший нааг.

— Отчасти ты прав, но… Мне трудно поверить в их связь. Неужели они действительно пара?

— Если это не так, то я даже не знаю, что можно называть парностью. — сокрушительно покачал головой нааг. — Видел бы ты, как зорко он следит за ней. Контролируя всё, от принятия пищи до количества воды, что Давина выпила в день. А она, я тебе скажу, ни в чем не отстает. Вроде бы и стесняется, но ни шагом в сторону от него. А в руках Садэра как воск плавится.

Отголоски воспоминания больно врезались в сознание, сердце сжало невидимые тиски, и чтобы скрыть нервозность, Аникей глубоко вздохнул с долей горечи.

— Как ни странно, но ты прав, друг мой, — открыто взглянув в глаза своего сородича, — Садэр один из немногих, который оставался верен своему мечу и клятве — защищать мир и порядок. Думаю, такие мужики, как он, заслуживают найти свою половинку. Важнее всего — не забыть, насколько хрупкое существо в твоих руках, и насколько злая баба — судьба.

— У неё тонкий юмор.

Девичий грудной голос раздался почти из пустоты. Но не те люди были в комнате, чтобы махнуть рукой со словами "показалось".

Внутренне мужчины напряглись до предела, но ни у одного не дрогнул ни один мускул на лице. Лишь спокойствие заполнило пространство комнаты.

Подождав минуту и так не шевелясь даже мизинцем, мужчины почти синхронно схватили изящно бокалы и начали попивать вино безмятежно, аккуратно, совсем лениво. Хоть и ощущая, как энергетические потоки в комнате изменились, уступая прежней сети из ярко-огненных и темно-фиолетовых бликов изумрудной волне нереальной жизненной силе.

Безусловно, теперь ночная гостья понимала, почему этих двоих называли элитой молодёжи армии змеиных. Они были мастерами своего дела, как для своего возраста.

Изящной кошкой молодая девушка в лёгкой сорочке соскользнула с подоконника на пол. Она задумчиво осмотрела их ещё ближе. Мужчины были к ней спиной, и тем не менее она могла оценить не только их внешность, что доводилось видеть ранее, но и почувствовать вблизи потоки их энергии.

Это были бойцы.

Те, которые поведали много гнили, чтобы суметь ценить маленький кусочек свежей ягоды. Они слишком много утратили, поэтому теперь были готовы рвать всем глотки за то, что внутреннее «я» называет «моё».

Они…

…были теми, кто заслуживал хоть капельку уюта и душевного спокойствия, а как известно, без женщины этого почти нельзя добыть самому.

Хоть Великий Хранитель Ардан и оставлял судьбы смертных в их руках, как гласил верховный закон, тем не менее она знала, что отец смотрит сквозь пальцы на проделки своих детей и племянников. А ведь некоторые из них имели особую страсть к людским эмоциям, вплетая в их жизни проблемы, беды и ложь.

Как и в случае одного смелого бойца, но такого глупого.

Девушка аккуратно подошла к ним и, ухватившись за край спинки одного кресла одной рукой и другого кресла другой, отпустилась над макушками мужчин, тихонько хмыкнув от того, что край глаза уловил, как хозяин дома сжал кинжал у пояса, а гость спустил пальцы к сапогам у голеней, готовый в любую секунду перерезать ей горло.

Тихий голос, словно весенний ветерок, прозвучал над их головами.

— Если не поспешите, на рассвете земля примит в свои объятья молодую ведьму, которая укоротит себе век из-за насилия любимого и ложного обвинения. А к закату рядышком отпустите в погребальную яму молодого воина-шаада, который уйдёт за той, что затмила его солнце.

От услышанного сердце Аникея замерло в груди. Фаарат резко повернулся, но ножом рассек лишь воздух.

Перед наагом из рода Фиола, словно в калейдоскопе событий, мелькало изображения. Он увидел внутренним взором милую черноволосую девушку с чистыми серыми глазами, которые поведали разное, но не потеряли совесть, честь и душу.

Видел и понимал, что у неё всё должно быть впереди. И горе, и радости, и семья, и дети.

А потом увидел Садэра. Того, которого помнил всегда: жёсткого, но верного, сильного, но продуманного, парня без прошлого и будущего.

Так обычно называли шаадов, ибо они не женились, не были привязаны к дому или семье. Только меч, жеребец и сражения.

Таким он был до приезда сюда, до знакомства с Давиной Фиалковски. И на самом деле Аникей лукавил, однажды он видел издалека, как шаад несёт на руках спящую девушку обратно в таверну.

Бережно.

Аккуратно.

С лёгкой паникой в глазах, чтобы не уронить.

Эти мысли заняли его сознание на пару мгновений, после которых как камень на голову свалилось осознание слов незнакомого существа ранее.

Как ошпаренный нааг сорвался с ног и побежал вон из дома, ощущая, как нижние конечности, слушая инстинкты, деформируются в гибкий длинный хвост, сгибая кости ног в один крепкий позвоночник.

Сзади звучало пронзительное шипение Фаарата, он следовал за ним.

Они добрались до таверны быстрее ветра, не обращая внимания на испуганные взгляды редких ночных прохожих и не пытаясь найти дверь постоялого двора. Опираясь на хвост, нааг с фиолетовыми волосами прижался спиной к стене, позволяя своему соплеменнику карабкаться по нему к второму окну за считанные мгновения, как делали уже не раз.

Открывшаяся перед Фааратом картина заставила на миг застыть. Но лишь узрев, как под злым до крайности Садэром бледная Давина закатила глаза и рухнула в обморок, змей с размаху двинулся на товарища, плечом сбрасывая того с девушки.

Фаарат был сильным и ловким, но в жилах Ориандрэ текла кровь воинов, и драться с ним было глупо и, возможно, фатально для безвольно застывшей в одной позе девушки.

Не дав шааду подняться на ноги, Фаарат было двинулся вперёд, чтобы укусить Садэра и тем самым нейтрализовать хотя бы на час.

Шааду его смертельный яд был не страшен, благо у всех в их группе был иммунитет на него, но всё же в большой дозе…

С другой стороны, чтобы укусить эффективно и наверняка, надо было целиться в шею. С Садэром проделать этот финт было почти невозможно.

— Забери её. — Голос Аникея за спиной звучал острее лезвия. Недовольно посмотрев на медленно вставшего с пола Садэра, Фаарат неохотно качнул головой, замечая, как крыло дракоши исчезло вместо двери, и узрев оборотней в проёме.

Тех, кого знает не первый день и от которых такой безразличности не ожидал.

С ними он разберется потом, а сейчас надо было спасать девчонку. Она очень сильно «холодела», он видел это, и подсказывает ему интуиция, что это не от шока.

Воины закружились по комнате, готовясь сражаться не на жизнь, а на смерть. Фаарат однажды уже видел эту картину, только тогда они были моложе, тогда Садэр держал себя в руках, и дрались они не из-за женщины. Сейчас же…

— Ты надругаешься над девушкой, которую любишь?

Задал вопрос в лоб потомок Фиола, концентрируя внимание обезумевшего от ненависти шаада на себя.

— Она меня предала! — Зарычал по-звериному свирепо Садэр. — Моя!!!

Рыкнул он, когда краем глаза заметил, как Фаарат поднимает её с кровати. Нааг прижал девушку к себе покрепче и бросился в окно, Садэр последовал за ним, но Аникей преградил ему путь.

— Будь я проклят, Садэр, если позволю тебе совершить самую страшную ошибку в твоей жизни.

Они сражались без оружия, как воины в древние времена.

Один сражался за ненависть, второй за счастье своего соперника, потому что своё он уже давно потерял.