Делира. Рабыня для воина

Глава 1

ГЛАВА 1

Свист плети разорвал вязкую напряженную тишину двора, и спину обожгло болью. Стон сорвался с губ, как бы сильно я ни сжимала зубы. Первый раз всегда неожиданный. Невозможно подготовиться.
Снова резкий звук и хлесткий удар, от которого содрогнулась всем телом. Грубая веревка больно впилась в запястья, но я уже не обращала на это внимание. 
Еще удар. Три. Шумно втянула носом горячий сухой воздух. Солнце палило нещадно, обжигая своими жестокими лучами саднящую кожу. 
Четыре. Сдавленное шипение вырвалось против воли. Плеть прошлась точно по горящей огнем полосе на спине. Только как бы ни старался этот выродок надсмотрщик, заставить меня кричать он не сможет. Правду говорят: ко всему можно привыкнуть. Оказалось, и к боли тоже. Теперь я могла потерять сознание от шайтовой жары и нехватки нормального свежего воздуха, но никак не от сводящей с ума плети.

Восемь...
Во рту противный металлический привкус крови от прокушенной губы.
Девять...
Темнота взорвалась перед внутренним взором, застлала дневной свет, но спустя мгновение, от очередного удара отступила.
Десять.
Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Силы стремительно покидали, но я все еще держала глаза открытыми. Язык словно распух и приклеился к небу. Слизывала единственную доступную влагу — пот и собственную кровь, сочившуюся из ранки на губе. Кожу на спине будто полили маслом и подожгли. Ничего, осталось потерпеть совсем немного.
Наконец, меня отвязали и, грубо вздернув на ноги, без всяких церемоний поволокли во дворец местного правителя. Двухэтажное здание со множеством коридоров и переходов, внутренним двориком, утопающем в диковинной для этих краев зелени, посреди которого, словно в издевательство над подыхающими от жажды местными жителями, красовался фонтан. 
В этот раз я шла сама. На ватных еле передвигающихся ногах, на цепи, как вшивая дворняга, плелась за воином. Как назло, камни сами лезли под ноги, я постоянно спотыкалась. Тучный стражник, одетый только в жилет, короткие широкие штаны и сандалии, и, судя по запаху, в последний раз мывшийся, когда в этих краях шел дождь, при этом недовольно поворачивался ко мне, что-то грозно рычал и с силой дергал за цепь моего ошейника, что еще больше грозило падением. В конце концов, меня довели до подвала, единственного прохладного помещения в этом шайтовом горниле, и бросили в объятия лекаря. 
Уловив укор в его взгляде, мол: "Снова допрыгалась?", я сдалась на власть тьме. Теперь можно. 

Пришла в себя как обычно, на следующий день после порки. Этот механизм отлажен и точен как движения айкара* — меня стегали плетью, я теряла сознание, просыпалась на следующий день живая и практически здоровая. Поначалу мое бездыханное тело со двора уносили, теперь могла дойти сама. Местный лекарь латал раны с помощью трав и каких-то песнопений. И каждый раз при виде своей постоянной пациентки укоризненно качал головой и что-то недовольно бормотал. 
Их речь я понять так и не смогла. Несмотря на то, что знала языки всех основных рас и народов и даже несколько диалектов, наречие этих земель оставалось для меня загадкой. Я представляла, куда меня занесла нелегкая, но лучше от этого не становилось. Скорее всего, это и была Номаду. Страна маленькая, закрытая, чуть больше Авилора, города, откуда я родом, но знаменитая работорговлей. Номадийский я не знала, а эти люди, похоже, никогда не слышали о едином языке, на котором все народы свободно общались между собой. Или делали вид, что не слышали. Удобно — ни объяснять ничего не нужно, ни успокаивать нервных и истеричных.
Но как бы скептически я ни относилась к местному шаману, он — настоящий кудесник. Не уверена, смогла бы сама так быстро лечить или нет. Сюда бы мага-целителя, тогда и рубцов не осталось, но приходилось радоваться тому, что имелось. Эти варвары могли бросить гнить на такой жаре, а вовсе не пытаться сломать упертую девку, наказывая и снова залечивая раны. Сколько их уже было, наказаний? Восемь, девять? Кажется, вчера состоялось девятое. Первые три раза по пять плетей, потом по семь, теперь по десять... Итого, шестьдесят девять. Сколько из них оставили шрамы на моей спине?
Здесь не было зеркала, поэтому посмотреть на то, что стало со спиной не получалось, только потрогать. Но девочки в один голос твердили, что моя гордость того не стоила. И не объяснишь им, что это вовсе не гордость. А желание жить. Ведь если я, как они, прогнусь под обстоятельства, выхода уже не будет. Придется сидеть и ждать, когда же придет прекрасный воин в намерении удовлетворить свою похоть и усладить плоть, вдруг заметит меня и увезет из этого кошмара. Не все признавались, но я точно знала, что каждая думала именно об этом. Некоторых впоследствии даже покупали и увозили. Везло им в таком случае или нет — никто не знал. А еще я точно была уверена, что все они, несмотря на показное равнодушие, с удовольствием всадили бы нож в глотку каждому возжелавшему доступное женское тело. 
Я же в сказки не верила и верить не собиралась. Надеяться надо только на себя, брать все в свои руки и делать ноги. К сожалению, за почти три месяца мне этого не удалось. Но я смогу. Обязательно. 
К слову, девочек здесь много. Со мной в камере еще четверо. Насколько я знала, таких помещений около десяти — каменная коробка с крохотным окошком в куполообразной крыше и тяжелой деревянной дверью. На полу лишь тюфяки с песком. В нашей все люди. В соседней, как говорят, были две нурийки* — девушки с характерными для их расы пшеничными локонами, изумрудными глазами и синей почти с фиолетовым отливом кожей. Видела нурийцев всего раз в жизни, к нам в столицу их посол как-то приезжал, так вот зрелище незабываемое. 
Есть креала* — темнокожая красавица с красными волосами до пят и аккуратными выступающими над губой верхними клыками. Много греянок* — светлокожих, темноглазых девушек, непривычно высоких, около двух артов*, с длинными гибкими хвостиками.
С девочками мы подружились быстро. Что нам делить? И общая беда сближает. Дана здесь уже два года, Кареша — полтора, Мирана — семь месяцев, мы с Халиссой — три. Но я не собиралась задерживаться надолго. Когда-нибудь выберусь отсюда, вернусь домой и собственными руками придушу Кевара, по чьей вине оказалась здесь. И когда настанет этот счастливый момент моей жизни, я буду наслаждаться страданиями этой твари. Заставлю его прочувствовать все, что эти варвары сделали со мной. С каким наслаждением я возьму в руки плеть...
Девочки меня не понимали. Да, я рассказала им о себе. И о них знала все. Так вот, они считали, что выхода у меня нет, и нужно принимать все, как есть. Тоже мне, оптимистки. Становиться рабыней для утех в мои планы не входило. 
В общем-то, именно за это и получала наказания. Клиенту, выбравшему рабыню, отказывать нельзя. Я же это делала с завидным постоянством. Получался замкнутый круг: меня выбирали, я посылал эту тварь к шайтам, меня секли. Только избегать уготованной участи с каждым разом становилось все сложнее. Стража уже в курсе и мои попытки убить или хотя бы ударить клиента (если он на свое несчастье остановил свой выбор на мне) пресекала. В прошлый раз мне связали руки за спиной, при том, что перед приходом гостей нас всех сажали на цепь. Но стоило очередному охотнику до дешевого удовольствия подойти ближе, я не сдержалась. Плюнула в его жирную рожу. Естественно, дядя разгневался и потребовал расплаты. Вот и расплатилась...

Глава 2

ГЛАВА 2

Напротив, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди, стоял он. Все так же суров, с кривой усмешкой, притаившейся в уголке губ, и черными, как сама номадийская ночь, глазами, в которых я тонула по собственной воле.
Гипнотический взгляд пригвоздил к месту. Я замерла, едва дыша, жадно исследуя взглядом крепкое подтянутое тело, гулко сглотнула и облизала пересохшие губы. Хотелось подойти ближе, дотронуться, почувствовать под пальцами гладкую кожу, прижаться. Тело сотрясала сладкая дрожь предвкушения, мне пришлось сжать руки в кулаки, закусить губу, чтобы не застонать. Ожидание сводило с ума. И когда я уже была готова сделать этот первый шаг, выражение лица мужчины поменялось. Из лениво-изучающего стало хмурым, пугающим. Если бы не лишающее воли желание, я бы испугалась, как тогда, в камере... Но лишь на миг запнулось сердце, секундный страх ударил по нервам, и я не сдержала судорожного вздоха. 
Хищник, осторожный и беспощадный, с горящими злостью глазами приближался ко мне, замер в нескольких сантартах. Пальцы жестко сжали подбородок, запрокинули голову, и уже не укрыться от этого пронизывающего взгляда. Мой господин недоволен. Я не понимала, чем успела прогневать его, если вот она я, изнывающая от желания, с бесстыдно торчащими сосками, натянувшими прозрачную ткань, голодным взором, готовая на все, лишь бы мужчина коснулся меня.
Незнакомец что-то говорил, но я не понимала его слов. Практически не слышала из-за стучавшего в висках пульса. Вот же он... Так близко. Только протяни руку и можно будет утолить эту всепоглощающую жажду, избавиться от наваждения.
Но у него другие планы. Он намерен сначала помучить свою жертву. Широкие ладони обхватили мое лицо, удерживая взгляд, не давая возможности отвернуться, такие манящие губы что-то шептали, тихие слова складывались с мелодичный перелив в моей голове, вызывая колкие мурашки по всему телу. Прохладная волна прокатилась по коже, принося облегчение, остужая огонь, бушующий в крови, но все это временно. Едва мужчина замолк, как тепло вернулось с удвоенной силой, и я больше не могла сдерживаться. С тихим стоном подалась вперед, прижалась к моему господину всем телом, обвила шею руками, жадно приникла к губам. Никакие слова и заклинания не способны излечить меня. Только он, только его руки, только его напряженное естество, что я ощущала бедрами через грубую ткань штанов. 
Горячие руки легли на плечи, отстранили, а из моего горла вырвался разочарованный стон:
— Пожалуйста, — я готова умолять, упасть перед ним на колени, только бы господин дал мне то, что требовало тело. 
И, кажется, мои мольбы услышали. Ладони скользнули вниз по рукам, стягивая раздражающую ткань, замерли на талии, чтобы нарочито медленно развязать пояс, мгновение спустя платье зеленым облаком осело у ног.
Черный с прищуром взгляд жалил плетью, вышибая остатки воздуха из груди. Рука уверенным жестом обвилась вокруг талии, буквально впечатывая меня в мужское тело, вторая впилась в волосы, собирая в кулак, оттягивая в сторону. Все мое существо внутренне ликовало. Послушно открыла шею, подставила жарким настойчивым губам, что болезненно жалили нежную кожу. Но я даже не чувствовала боли. Больше, мне нужно больше. Сильнее, ярче. Но мой мучитель не уступит так легко, он будет доводить до грани своими ласками, заставит умолять… Все еще удерживая за волосы, он исследовал мое тело. Едва касаясь, рука скользила по спине, животу, застывала на одной груди, затем ощутимо сжимала вторую, снова вниз, огладила бедро и устремилась туда, где горячо и влажно, где все жаждало прикосновения. Но мой господин не спешил. Пальцы остановились на лобке, вырывая из моей груди жалобный стон. 
Низ живота сводило от сладкой ноющей боли, которую в силах унять лишь этот мужчина. Желание затмевало разум, оно настолько сильное, первобытное, неконтролируемое, что мне не оставалось ничего, кроме как судорожно цепляться за мужские плечи, выгибаться, подставляя под поцелуи шею, ключицы, льнуть всем телом, тереться бедрами о его руку. Рваное дыхание перемежалось со всхлипами, но как бы я ни старалась, не могла прекратить эту пытку. 
Пальцы уверенно касались складок лона, раздвигали, надавливали, обходя вниманием клитор. Мне пришлось расставить шире ноги, чтобы усилить ощущения, но едва мои бедра подались вперед, мужчина убрал руку.
— Нет… Пожалуйста… пожалуйста… — лихорадочный шепот срывался с губ, но я едва ли осознавала, что делаю. Желание с каждой секундой становилось нестерпимее, сжигало разум, плавило кости, неслось огненной лавой по венам, превращая меня в безвольную куклу, которая способна лишь молить о наслаждении. И в этот раз я его получила. 
Долгожданное прикосновение отозвалось зарождающейся волной дрожи где-то внутри. Несколько быстрых резких движений мужских пальцев, и она накрыла с головой, унесла на своих волнах далеко, за пределы дворца, города, туда, где безжизненная пустыня встречается со звездным небом. Лишь долгие минуты спустя, я поняла, что практически повисла на шее моего господина, горло саднило, а меня трясло как в лихорадке. Мужчина прижимал к себе, уткнувшись носом в мои волосы, грудная клетка вздымалась от частого глубокого дыхания, мышцы напряжены, он сам напоминал каменное изваяние. Но стоило мне пошевелиться, как он вздрогнул. 
Всматривался в глаза, будто ища что-то, а я снова не могла противиться этой бездне, этому черному небу, в котором вспыхивают звезды. Присмиревшее желание вернулось снова, пока еще теплым ветерком овевало кожу, но я точно знала, что скоро оно обернется бурей, с которой я не в силах справиться. Незнакомец резко выдохнул, подхватил меня на руки, а через пару шагов опустил на широкое ложе. 
Растянулся рядом на боку, опираясь на локоть, и смотрел. В эту минуту мне казалось, что нет мужчины прекраснее, сильного, мужественного, руки которого только что дарили мне неземное наслаждение. От одной лишь мысли о шершавых мозолистых ладонях, скользящих по гладкой коже, мышцы внизу живота скрутил спазм, непроизвольно свела бедра в попытке унять это мучительное томление. 
Мужчина коснулся пальцами моей щеки. Поддавшись порыву, мимолетно прижалась губами к запястью, но тут же откинулась на подушки, закрыла глаза, сдаваясь на волю моего господина. Несколько секунд ничего не происходило, каждая клеточка замерла в предвкушении, а разум все сильнее погружался во тьму, оставляя меня наедине с пыткой ожиданием. И когда пальцы снова невесомо прикоснулись к коже, мир сосредоточился вокруг этого единственного имеющего смысл движения. Вот подушечка большого пальца очертила контур губ, его сменил указательный, спустился по подбородку, медленно провел по шее, нырнул в ямочку у горла, указательный и средний обрисовали ключицы, переместились на грудь, обвели по кругу сосок, второй, и уже ладонь легла на вздрагивающий в нетерпении живот. Я судорожно вздохнула, когда мужчина тенью навис надо мной, но не открыла глаз. Путь пальцев повторили губы. Жалящие почти укусы, что были ранее, не шли ни в какое сравнение с этими нежными, едва ощутимыми поцелуями. Незнакомец, словно извиняясь за недавнюю грубость, зализывал языком отметины на саднящей коже шеи, надолго задерживался у горловой впадины. Если до этого момента я могла сдерживаться, лишь стискивала в кулаках простынь и закусывала губу, тихонько постанывая, то, когда обжигающе горячие губы сомкнулись на соске, не удержала всхлип. И еще один, стоило мужчине слегка прихватить затвердевшую горошину зубами. 
Ох, Покровители, за что мне это сладкое наказание? 
Рот моего господина продолжал терзать сверх меры чувствительные соски, рука выписывала круги на животе, с каждым витком спускаясь все ниже, но так и не доходя до самого сокровенного. Переместилась на ногу, обогнула согнутое колено и плавным скользящим движением поднялась по внутренней стороне бедра. 
— Да… — выдохнула, выгибаясь всем телом в стремлении к вожделенной ласке, но получила ощутимый укус под грудью. Протестующе вскрикнув, зарылась пальцами в волосы моего мучителя, притягивая его голову к себе, не давая увернуться, умоляя не прекращать исследовать мое тело. И в этот раз он внял моим желаниям. Пролодил дорожку из поцелуев вниз, обвел языком впадинку пупка и… отстранился. 
В недоумении распахнула глаза и увидела, как этот образец мужественности одним движением скинул жилет, полностью обнажая торс, затем развел в стороны мои ноги и склонился, подхватывая под ягодицы. Небрежные поцелуи покрыли внутреннюю сторону бедер, но когда язык коснулся истекающего соками лона, мир вспыхнул яркими красками. Я откинулась назад, не в силах смотреть, отдалась во власть диких невероятных ощущений, способных по своей силе соперничать разве что с ревущим неукротимым пламенем. И это было лишь начало.
Нежные губы целовали, посасывали бугорок клитора, бесстыдный язык ласкал чувствительную плоть, рождая болезненное томление внизу живота. Мне так хотелось сомкнуть бедра, унять эту агонию, но мой господин не позволял. Страстные стоны перемежались с мольбами. 
Словно в лихорадке, я металась на ложе. Жарко, как же жарко. Дышать становилось трудней, мое тело покрыла испарина, простынь раздражала кожу, продлевая мучения. Его пальцы почти до боли впивались в ягодицы, язык порхал по мягким складкам, нарочно не задевая сосредоточие желания. Сил стонать уже не осталось, и я тихонько поскуливала, ожидая милости. Но когда сначала один, а затем и второй палец проникли в сочную глубину, сорвалась на крик. Мое тело выгнуло дугой от оргазма. Дыхание перехватило, и на доли секунды казалось, что перед глазами разверзлась чернота. Я упала обратно на подушки и не могла отдышаться. Не понимала, где я, что происходит. Мое тело было опустошено, жизненные силы выпиты до дна, а разум затерялся где-то среди звезд. Не было ни восторга, ни удовлетворения… только дикая усталость. 
Сейчас мне было все равно, что станет со мной дальше. Только бы прикрыть глаза… всего на минутку.

Глава 3

ГЛАВА 3

Открывать глаза было страшно. Едва проснувшись, я вспомнила все, что произошло. Подробности прошедшей ночи не пожалели мою память, и яркие картинки тут же замелькали перед внутренним взором. 
И победно ухмыляющийся надсмотрщик, и страстный незнакомец, терзающий мое тело. Им все-таки удалось сломить волю непокорной рабыни. Не получилось кнутом, достали зельем. Твари! Интересно, Хеис уже отпраздновал победу? Теперь точно нужно как можно скорее убираться из этой дыры, иначе будут подкладывать под каждого, кто пожелает. И если кочевник еще хорош собой и при других обстоятельствах даже мог бы мне понравиться, то стоит представить вчерашнего второго клиента, как в горле поднимался горький ком. Ни за что! Пусть хоть до смерти забьют, но прикасаться к себе я больше не позволю. 
В рту пересохло, язык распух, ужасно хотелось пить. Сглотнув сухим горлом, прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что в камеру меня так и не вернули. Слишком уж мягкой была кровать, чтобы спутать ее с собственным тюфяком. Открыла глаза, отчаянно надеясь, что осталась одна, и тут же мысленно выругалась. Какого шайта он все еще здесь? Это же не по правилам. Неужели еще и за утро заплатил?
Медленно выдохнула, успокаиваясь и заодно поверяя собственное состояние — жара не чувствовала, неприятных ощущений, кроме жажды, тоже не наблюдалось, — значит, действие зелья закончилось. Уж что, а испытывать его на себе еще раз не хотелось. 
В оконном проеме серело небо, не понять, скоро рассвет или нет. В этих краях ночь и день слишком быстро сменяют друг друга. Если солнце встает, то буквально через пару часов занимает положенное место по центру неба. 
Пить все же хотелось зверски, поэтому, решилась тихонько встать. Где-то же здесь должен быть кувшин с водой. Надо бы только осторожно вытащить руку из-под подушки, на которой покоилась голова мужчины. И когда мне это почти удалось, пальцы наткнулись на что-то холодное, провели по неровным граням камней... План в доли секунды сложился в голове.
Я бросила еще один взгляд в окно, убедиться, что солнце не собирается показываться на горизонте, и у меня есть немного времени. Боясь потревожить сон мужчины, медленно вытащила кинжал, села на кровати. Кровь стучала в висках, ладони вспотели, и я крепче перехватила рукоять. Убивать мне еще не доводилось. Владела я лишь теорией. От осознания того, что намереваюсь сделать, начало подташнивать. Но больше медлить было нельзя.
— Я бы не советовал тебе это делать, — вдруг хриплым ото сна голосом, так и не открыв глаза, проговорил незнакомец. Я вздрогнула, услышав родное наречие. Отчаяние толкнуло вперед, придало уверенности, и я замахнулась кинжалом. Лишь в жалком сантарте от груди мужчина перехватил мою руку, вот только сдаваться я не собиралась. Если правитель узнает, что я пыталась убить клиента, меня кроме казни ничего не ждет, поэтому теперь любой ценой нужно убрать свидетеля и надеяться, что успею сбежать. Все это пронеслось в голове с невероятной скоростью, пока я примеривалась, куда ударить, чтобы освободить запястье. Вторая рука воина взметнулась к моему горлу, за что он тут же получил в глаз пальцем. Схватился за лицо, выпустив из захвата, лезвие опустилось, но лишь чиркнуло по плечу. Я досадливо фыркнула, подняла кинжал в очередной раз, но тот вылетел из моей руки, выбитый незнакомцем, со звоном ударился о каменный пол, а я оказалась под тяжелой тушей, грозно сверкающей черными глазами.
— Запомни, девочка, если хочешь убить, не раздумывай.
В другой ситуации я бы испугалась и сурового выражения лица, и взгляда, не предвещавшего ничего хорошего, но теперь, когда о покушении на клиента точно станет известно, оставалось продать свою жизнь как можно дороже.
— Пусти! — прошипела ему в лицо, извиваясь всем телом, и пытаясь хоть как-то выбраться из-под мужчины — дышать становилось трудно.
— Уймись, дура! — сквозь зубы ответил он. Потом вдруг замер, посмотрел на мою грудь, недвусмысленно шевельнул бедрами. — Хотя можешь продолжать, ведь есть более приятное занятие...
Договорить я ему не дала, быстро оценив ситуацию, впилась в губы воина поцелуем, и, воспользовавшись секундным замешательством, двинула коленом в пах. 
— Тварь... — простонал незнакомец.
Я слетела с кровати и бросилась к кинжалу, а когда повернулась к мужчине, тот уже стоял напротив меня, полыхая яростью во взгляде.
— Идиотка, положи. Хуже ведь будет.
Ответить не успела. Дверь в комнату с грохотом отворилась, и на пороге показались два стражника.
Вот же шайтово отродье! Рога язара вам в...
Как меня скрутили, я даже не поняла. Пока отвлеклась на стражников, заметила лишь смазанное движение, а после рука оказалась вывернутой за спину, и холодное лезвие прижалось к горлу. Стоило чуть дернуться, как незнакомец сжал мою кисть и до боли потянул вверх. 
— У тебя два варианта, — губы мужчины касались уха, а тихий злой шепот пробирал до костей. — Я могу убить тебя прямо сейчас, — кинжал сильнее надавил на кожу, — либо ты строишь из себя паиньку, и я даю тебе время до рассвета, придумать причину, по которой я должен оставить тебя в живых. Какой выберешь?
Да чего тут думать? Если мне удастся избежать казни, я готова наобещать все, что угодно.
— Второй, — прохрипела едва слышно.
— Ты будешь послушной девочкой? — легко представила себе его кривую усмешку и скрипнула зубами.
— Не слышу, — рука снова отозвалась болью. 
— Да!
— Вот и славно, — кинжал от горла убрали, но меня так и не отпустили. 
Незнакомец заговорил со стражниками, с немым благоговением ловившими каждое его слово. Один из них кивнул и отправился исполнять указания воина, когда в комнату ворвался всклокоченный Хеис. 
Что он вопил, я, конечно же, не поняла, но адресовалась эта проникновенная речь определенно мне, ну и второму бугаю с топориком тоже перепало. Меня не проняло. Только когда надсмотрщик подался вперед и замахнулся, я дернулась, уворачиваясь от пощечины — рука у него тяжелая, об этом знала не понаслышке, — но удара не последовало. Открыла один зажмуренный глаз и растерялась: незнакомец гневно сверлил взглядом Хеиса, желваки играли на скулах, и сам он удерживал запястье надсмотрщика, все сильнее сжимая пальцы.
Жесткий разговор велся обо мне, это поняла по тому, как мужчины то и дело кивали в мою сторону. Перевел бы кто, раз меня это тоже касается! Ну да, какое им дело до мнения рабыни.
Не знаю, до чего дошли в итоге, но шипели мужчины друг на друга знатно. Незнакомец отпустил Хеиса, который тут же стал недовольно растирать руку, и протащил меня к кровати.
Эээ... Это что он делать собирается? Я испуганно дернулась, мужчина в ответ зло зыркнул, но заметив неприкрытый ужас в моих глазах, вздохнул. Выпустил из болезненного захвата и просто взял за запястье. Затем порылся в своих вещах и протянул Хеису золотую монету, что-то сурово выговаривая. Надсмотрщик поджал губы, но кивнул и монету принял. А после произошло то, к чему я никак готова не была. Вернулся второй стражник, неся в руках цепь. И ошейник.
Мой вопросительный взгляд кочевник решил не замечать, отпустил, сдавая на руки мужчинам, и демонстративно покрутил кинжалом, намекая на нашу договоренность. Пришлось подчиниться. Жить пока еще хотелось.
Стойко вынесла привычную процедуру сажания на цепь, причем меня именно посадили, цепь оказалась короткой, так что я могла лишь присесть на ковер у кровати, а когда нас оставили, не мигая уставилась на мужчину, ожидая пояснений.
Тот окинул меня равнодушным взглядом. 
— Это чтобы тебе лучше думалось, — бросил он и добавил: — Два часа до рассвета в твоем распоряжении. 
Затем стер выступившую из раны кровь на плече, улегся на кровать, заложил руки под голову и блаженно закрыл глаза, явно намереваясь доспать это время. 
А я?
— А ты мягкой постели лишила себя сама, — произнес кочевник, и я поперхнулась воздухом: глаза он не открывал.
— Ты слишком выразительно сопишь, — в голосе явственно звучало недовольство.
Естественно, после этого я замолчала, да и вообще прикинулась ковриком. Лишний раз высовываться не стала.
Вот только несмотря на шерстяную подстилку, сидеть на полу совершенно голой было прохладно. У нас в камере поддерживалась постоянная температура, здесь же через большое окно в помещение врывался свежий утренний воздух. Вскоре я, обняв руками колени, жалась к кровати. Пару раз мелькала мысль подобрать жилетку воина, ее хватило бы укутаться полностью, но побоялась. До меня только сейчас начало доходить, что я натворила. 
Прав он, идиотка. К кому сунулась? К кочевнику, к воину куда сильней и опытней меня? Да эти люди с оружием учатся обращаться чуть ли не с рождения. И то, что он меня не убил, просто чудо. А ведь мог, и никто бы даже не возразил, раз сама нарвалась.
Интересно, о чем он спорил с Хеисом? За что платил? Один золотой в моих землях сущие копейки. Неужели я так мало стою? Обидно. Или это доплата за утро? И что теперь ожидать от этого мужчины? Убьет, накажет? Почему оставил у себя? Какой убедительный довод я должна придумать? Сказать, что буду его рабыней, только бы забрал отсюда? И это будет враньем. Он сразу поймет. Я никогда не буду никому принадлежать. Но идея выбраться отсюда с кочевником не так плоха. Уж лучше он, чем все эти зажравшиеся язары от которых просто воротит. 
Подняла взгляд на мужчину, вольготно разлегшегося на ложе. Врать себе не имело смысла, довольно привлекателен. А то, что рисовала моя память, весьма впечатлило. Был тому виной мой скудный опыт или возбуждающее зелье, не знала. Вот только как он поведет себя, если станет моим хозяином? Да ему же проще убить, чем возиться с такой рабыней. А если вспомнить, что говаривала про кочевников Дана... Брр. Пусть сразу прирежет, чтоб не мучилась. 
Мои раздумья прервало полетевшее прямо в лицо покрывало.
— Прикройся, холодно, — проворчал мужчина, поворачиваясь ко мне спиной. Сам он остался полностью обнажен.
Прикрыться так прикрыться. Кто я такая чтобы возражать.
Стараясь не пялиться на рельефные мышцы и... кгм ниже, закуталась в ткань, уселась поудобнее, примостив голову на краешек кровати, и продолжила размышлять. До чего додумалась, не помню. Заснула где-то по дороге к верному решению. А разбудило меня снова сердитое ворчание — мужчина пытался вытащить из-под меня свои вещи.
Молча оделся, заткнул кинжал за пояс и только тогда поинтересовался: 
— К какому выводу пришла?
Я же не сдержала облегченный выдох — никаких долгов требовать с меня не стали, и то хорошо.
— Не слышу, — воин надменно изломил бровь, снова став холодным и неприступным, как при первой встрече. Или мне так только казалось, потому что запал схватки сошел на нет, и вся безысходность положения ясно предстала передо мной? 
Я вздрогнула, прижала ноги крепче к груди и подняла на мужчину взгляд побитой собаки. Нет, я не боялась его до дрожи. Скорее имела здоровые опасения на его счет, правда ночью о них ненадолго забыла. Все же капелька безрассудства от отца и нехилая доля гордости от матери не позволяли мне склоняться перед кем-либо. Но жизнь научила подстраиваться под любые ситуации, и, если нужно, изобразить покорность ради спасения собственной шкурки, я сделаю это.
— Всегда бы ты смотрела вот такими преданными глазами, — мгновенно раскусил меня воин. — Впрочем, тебе не идет. Сейчас принесут одежду, собирайся, — приказал он, снял цепь и покинул комнату, оставив ошарашенную меня. Кажется, кое-кто уже принял решение, и моего ответа не ждал. Знать бы только, что именно ему нужно.

Глава 4

ГЛАВА 4

Меня болтало из стороны в сторону, подбрасывало в такт размеренным прыжкам саура, но крепкая рука, удерживавшая поперек живота, не позволяла упасть с огромного ящера. Очередной прыжок, и моя бедная голова встречается с каменным плечом. Я завозилась, чтобы сменить положение и при случае немного поворчать, как услышала короткое:
— Спи.
Веки послушно смежились.
Второй раз проснулась, когда меня укутывали в одеяло и на что-то укладывали. Что-то было чересчур твердым. 
Спросонья ничего внятного сказать не удалось, лишь промычать. А еще очень хотелось пить, но это мое желание угадали без слов — в губы ткнулся бурдюк с водой. Несколько жадных глотков примирили меня с твердостью ложа, возмущаться расхотелось, а когда сзади прижалось горячее тело, защищая от прохлады ночи, жизнь вообще показалась крайне приятной штукой. Поэтому, теперь уже по собственной воле отложив упреки и вопросы до лучших времен, я провалилась в сон.

Ощущение чужого взгляда не покидало. Показалось, что кто-то осторожно провел рукой от бедра до груди, затем по руке. Пальцы едва ощутимо нарисовали линию на шее, где обычно был ошейник... Странно, сейчас я его совсем не ощущала. За три месяца уже привыкла к этой отвратительной железке, почти сроднилась, но чувствовала всегда. Теплое дыхание коснулось щеки, и кто-то уже более настойчиво стал пробираться в вырез туники...
А вот это уже точно не показалось.
Остатки сна испарились, как капля воды в полуденный зной. Стараясь не выдать дыханием того, что уже бодрствую, прикидывала в уме, кто из местных снова решил попытать удачу. И почему девчонки молчат? Хоть бы одна пискнула и предупредила.
Я приоткрыла глаза, чтобы понаблюдать за смельчаком из-под ресниц, а заодно и оценить противника, но увидев склоненное надо мной знакомое лицо, распахнула их шире.
— Что ты делаешь? — голос прозвучал сипло. 
Мужчина от своего занятия не отвлекся и продолжил сосредоточенно стягивать тунику с моего плеча.
— Раздеваю тебя, — буркнул он. 
А я опешила от такой наглости. Надавала по загребущим рукам, возмущенно фыркнула и удостоилась злого взгляда. Потом вспомнила, что кочевник мой, вроде как, хозяин и вообще воин, и уже после испугалась. Не приучили тебя, Дели, думать прежде, чем что-то делать.
— Ой... — чуть слышно выдохнула и замерла, ожидая реакции на очередную глупость с моей стороны.
— Ой, — констатировал мужчина. Лицо воина застыло так близко от моего, что мы почти соприкасались носами. Его губы сжались в тонкую линию, на скулах ходили желваки. Я подняла взгляд выше и утонула в черном омуте. Он манил, затягивал, лишал воли. Сердце скакнуло к горлу. Только не понять от страха или... предвкушения. Вдруг вспомнилось с какой страстью мужские губы целовали меня прошлой ночью. Но я же боюсь этого человека, разве нет? Шайтово зелье!
— Вставай, раз проснулась, — после напряженного молчания произнес кочевник и поднялся. Но увидев, что я не двинулась с места, уже спокойней добавил: — Нужно осмотреть плечо.
Кивнула, осторожно села, свесив ноги с каменной постели, и поморщилась. Поездка на сауре дала о себе знать. Попыталась стянуть тунику с плеча, чтобы не оголять лишнего, но никак не получалось оставить грудь закрытой. 
В конце концов, мужчина не выдержал. Рывком поднял меня на ноги, с силой дернул ворот туники в сторону, так, что полы на груди разошлись, открывая меня чужому взгляду. Судорожно вздохнула, прикрыв левой рукой грудь, но меня уже развернули спиной и начали что-то ощупывать.
— Поздно стесняться, не находишь? — насмешливо проговорил воин, но не успела я ответить, как вскрикнула от боли, когда он надавил на какую-то точку на плече. — А здесь? — пальцы нажали уже в другом месте.
— Нет.
— Уже лучше, — отметил он. А вот происходившее дальше заставило удивленно застыть. Кочевник массировал плечо, кое-где просто гладил, а по коже разливалось приятное тепло. Не зная, что это, я бы, может, списала все на отголоски зелья — очень уж легко было спутать зарождающееся желание и эффект целебной магии... Но когда мужчина закончил, а боль исчезла, будто ее и не было, я пораженно выдохнула:
— Целитель?
Не скажу, что люди, владеющие целебной магией, редкость. Нет, даже наоборот. Но я всегда считала, что ей обладают только северяне. А вот о кочевниках-магах никогда не слышала. 
Мужчина никак не прокомментировал. Лишь отозвался с легким налетом недовольства, когда я поправляла одежду:
— В следующий раз говори сразу, если что-то болит.
Руки замерли, так и не затянув пояс туники до конца. Говорить сразу? Для чего? Чтобы снова получить кнутом? И как он себе это представляет? "Хозяин, вы меня ударили, теперь у меня болит рука, поэтому я не могу нормально ехать на вашей шайтовой ящерице"? Волна возмущения была настолько сильной, что я и не подумала промолчать.
— Когда ты снова прикажешь меня ударить? Хотя зачем, это же можно сделать самому, хозяин, — огрызнулась я, поворачиваясь к нему лицом. Мужчина хмурился, над чем-то раздумывая, но меня уже понесло: — Удобно, сам покалечил, сам вылечил.
— Я бы тебе посоветовал думать, прежде чем что-то сказать, — процедил он, сверкая глазами. — Для твоего же блага.
— А то что? Ударишь? Давай, бей! — взвилась я. Какая-то часть моего сознания просто вопила, что нарываюсь, но другая, в которой, не знаю, чего было больше: смелости или дурости, — требовала выговориться.
Я не уловила движения, лишь тень, метнувшуюся ко мне, и вот я стояла прижатая спиной к стене, мужчина держал меня за горло, а его глаза пылали яростью. 
— Ты, кажется, забыла про свое обещание, — в голосе звенела угроза, рука сжалась сильнее, лишая воздуха. А остатки протеста растворились мигом.Ну да, обещала быть паинькой, а сама... Сейчас меня придушат и правильно сделают. 
Все это пронеслось в голове с невероятной скоростью. Липкий страх пробрал до костей, невозможность сделать вдох вселила настоящий ужас, а кочевник смотрел. Стоял и с убийственным спокойствием смотрел, как я задыхаюсь. Перед глазами начало темнеть. Уже успела попрощаться со своей короткой и бесполезной жизнью, когда пальцы разжались, а я рухнула на пол, жадно глотая обжигающий легкие воздух. На глаза наворачивались слезы, но я упорно гнала их прочь. Сама виновата, ведь знала с кем играла. 
Когда короткая радость от того, что меня не убили, схлынула, пришло и другое осознание, что заставило сердце сбиться с ритма.
Лира! Что же я творю! Как можно настолько глупо рисковать своей жизнью, когда я в ответе не только за себя! Прости, девочка. Тебе столько пришлось вытерпеть из-за меня, а я... Прости.
Осмысляя это, я стояла на четвереньках, уперев голову в холодные камни. Когда мужские руки коснулись спины, дернулась в сторону, но кочевник удержал. Поднял на ноги, прислонил к стене. Я же со страхом ожидала того, что последует. Но, кажется, мой мучитель немного поостыл, потому что теперь в его взгляде читалась усталость и привычное недовольство, сменившее ярость. 
Он ничего не сказал, только провел пальцами по шее, снимая боль. И после этого он будет утверждать, что я не права? Горькую усмешку подавила с трудом.
Мужчина отпустил, отошел к сумкам, сваленным у лежанки, прихватил кинжал и направился к темному провалу какого-то коридора. 
— Сиди здесь и не высовывайся, — последовал приказ. — Я скоро вернусь. Сбегать не советую, без меня ты из пещер не выберешься.
Я быстро оглядела место нашего пребывания и обнаружила лишь один выход. Нет, в эту черноту точно не сунусь. 
Моего ответа явно не ждали, потому и отвечать не стала. Показательные выступления с удушением оставили просто неизгладимый след, и больше нарываться не собиралась.
Уже выходя, мужчина тихо добавил, не оборачиваясь: 
— Я не отдавал приказ... — и ушел.
Не сразу дошло к чему это, но потом, поразмыслив, поняла, что он имел в виду Хеиса. Но если не приказывал, почему тогда позволил? 
Ответ на ум не приходил, и оставив размышления на потом, я занялась более детальным осмотром хм... пещеры.
А это именно она и оказалась. Небольшая комната, прорубленная под землей, каменные выступы вдоль стен служили лежаками и лавками одновременно, один из них заметно возвышался над другими и, судя по всему, имел предназначение стола. Небольшие ниши в стенах заменяли полки, но сейчас они пустовали. Свет давал чадящий факел на стене. Имелся и небольшой очаг, но я не представляла, куда мог уходить дым от костра. Возможно, в коридор. Возле очага были свалены в кучу сухие ветки. Кое-где валялись черепки от битых кувшинов. Один целый все же нашелся. 
Не зная больше, чем себя занять, присела на лежак. Окинула еще одним взглядом комнату и... в голове будто щелкнуло.
— Песчанники! — с ужасом поняла я и выругалась. Как только хватило ума залезть в их пещеры, да еще и одну меня оставить. 
Народец сам по себе тихий, малочисленный, оттого и мирный. Но тех, кто попадал на их территории, могли так же тихо и мирно похоронить в ближайшей комнатке своего немаленького дома. 
Территории песчанников располагались на самом краю Красной пустыни, где кроваво-красные пески светлели и переходили в бело-желтое Каменное Плато с редкой растительностью. Всего несколько общин, проживавших на незначительном удалении друг от друга, но в лабиринтах их жилищ можно запросто сгинуть. Да и найти вход сюда тоже непросто. Его либо маскировали в скалах или каньонах, либо просто вырывали посреди ровной поверхности, а уже после создавали настоящий каменный город под землей. С точки зрения архитектуры весьма занимательно, а вот с точки зрения того, кому отсюда предстояло выбираться... К шайтам, я надеюсь мой кочевник вернется и заберет меня. А еще очень не хотелось бы столкнуться с местными. Бешеный язар, у меня даже оружия нет! 
Покосившись на провал входа, я спрыгнула с лежанки и беззастенчиво полезла в сумки воина. Но там кроме одежды и мелочей необходимых для путешествий ничего не обнаружилось. Разве что бурдюк с водой лежал рядом. Я не преминула сделать глоток. Больше ничего интересного для себя не нашла. Ну не может же у него быть один кинжал? Ни за что не поверю.
Вернулась на свое место и уселась, скрестив ноги. Минут через пять стала прислушиваться к звукам снаружи — тихо как... в подземелье. Еще через пятнадцать, по моим прикидкам, начали казаться всякие шорохи. В конце концов, я извела себя настолько, что едва не завизжала, когда на свет из темноты выглянула маленькая ящерка, но увидев, что место занято, убежала обратно.
И только при виде живности я поняла, что безумно хочу есть. Надеюсь, хозяин как раз пошел добывать пропитание? Иначе я его съем, судя по ворчанию желудка.

Глава 5

ГЛАВА 5

Идти было откровенно страшно. Свет от огня отбрасывал причудливые тени на стены каменных коридоров. Мужчина шел впереди, а мне оставалось плестись в хвосте, то и дело оборачиваясь и вздрагивая от любого шороха. В конце концов молчание надоело, и я решила скрасить наше шествие разговорами. Вопросов накопилась уйма. Долго перебирала в памяти, с какого хотела начать, и остановилась на более насущном. 
— Здесь точно нет песчанников?
— Точно, — отозвался воин, напряженно вглядываясь в темноту впереди.
И что только можно там увидеть? Помолчав немного и мысленно успокоив собственные страхи, все же завела разговор на интересующую тему.
— Ты не сказал, как тебя называть, — как бы между прочим заметила я.
— Чем тебе не нравится "хозяин"? — не оборачиваясь, поинтересовался воин. Но в голосе я отчетливо услышала насмешку, поэтому позволила себе фыркнуть. — Никакого страха, — притворно сокрушался мужчина.
— Не правда. — Признаваться в таком не хотелось, но временами я действительно боялась его до дрожи.
— Согласен, бывает. Но и испаряется так же быстро, как появляется. 
Что есть, то есть. Такая у меня натура. Если никто не собирается убивать сию секунду, то к чему лишний раз трястись?
— Тебе это не нравится? — осторожно спросила я.
Ответа пришлось ждать долго.
— Я уже говорил — страх тебе не идет, — признался он и сразу добавил: — А вот чувство самосохранения не помешало бы. Совершенно не умеешь держать язык за зубами, как и думать о последствиях.
— Я о них думаю, — насупилась.
Кочевник даже обернулся и посветил на меня, что-то высматривая в выражении лица.
— Думай чаще, и тогда у нас не возникнет неприятных моментов, — подвел он итог.
Не возникнет? То есть мне должно быть приятно тащиться за странным мужиком и не иметь представления о своей дальнейшей участи? Это сейчас он почти добрый, а что потом? Изнасилует, убьет, продаст? 
Все это я, естественно, оставила при себе. Последовала совету, так сказать.
— И все-таки как тебя зовут?
— Ритар.
Хм... Имя совершенно обычное, которое можно встретить у любого народа. А я так надеялась, что оно мне даст хоть какую-то зацепку.
— Делира, — назвалась я, ведь моего имени тоже не спросили. А во дворце знали только сокращенное Дели.
— Слишком длинное, — прозвучало недовольное. — Буду звать тебя Лира.
— Нет! — вырвалось у меня громче, чем я ожидала. 
Мужчина даже остановился и снова обернулся.
— Мое имя Дели, и только так. — Но видя надменно вздернутую бровь хозяина, сменила тон и уже спокойней пояснила: — Лира — это другое имя. Я... не имею права им называться. Поэтому, Дели. Пожалуйста.
Стало не по себе от такого пристального внимания, и к концу своей речи я совсем сникла, бросая украдкой взгляды на воина. Ясно видела, что у него остались вопросы, но тот лишь пожал плечами и продолжил путь.

 В этот раз я молчала долго. То и дело пристально вглядывалась в танцующие тени. Мне постоянно мерещилось, что кто-то идет за нами, наблюдает из провалов комнат, шепчется... Когда я оступилась на камешке, едва не завизжала. 
— Не отставай, — оглянулся на меня Ритар. — Здесь очень много коридоров. Даже я не смогу тебя найти.
Если у меня и до этого не было желания блуждать в этом лабиринте одной, то сейчас я почувствовала острую необходимость вцепиться в руку воина и не отпускать, пока он не выведет меня на поверхность. Вот только в узком пространстве это было трудно выполнимо. Веревку что ли к нему привязать? От цепи избавилась и уже обратно хочется? Кстати об этом.
— Почему ты снял ошейник? 
— Могу надеть.
Закатила глаза. Неужели нельзя нормально ответить? 
— Кто же знал, что ты решишь на нем повеситься.
Даже притормозила на секунду от подобного заявления. То есть это я виновата? И совсем не он посадил меня на дикого зверя и на цепи держал? Только открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о своем хозяине, как услышала предостерегающее:
— Захлопнись.
Слова тут же и растерялись. Как он это делает? У него что...
— Нет, глаз на спине у меня нет, — кое-кто снова прочел мои мысли. — И мысли читать я не могу. — Ритар заметно повеселел, пока я все еще не могла произнести ни звука. — Я же сказал, ты сопишь.
— Может, мне еще и не дышать? — возмутилась я.
— Почему же, дыши. — Скажите, какая щедрость! — Только тихо.
И тут я поняла, что надо мной просто издеваются. Кажется, кочевнику стало скучно, и он решил развлечься за мой счет.
Фыркнула. Больше вообще слова не скажу!
Я старалась идти тихонько, как мышка, даже дышала через раз, но под ноги постоянно лезли камни, что-то противно шуршало и скрипело... М-да... Шум создавала за двоих, как ни прискорбно это сознавать. Но, к счастью, Ритар от комментариев воздержался. Сказал он другое:
— Нельзя бросать повод саура. Даже если ты им не правишь, он должен чувствовать руку хозяина. Иначе начинает своевольничать. Я не рассчитывал, что ты решишь его отпустить.
Это была попытка извиниться? Что ж, от такого человека, как мой теперешний хозяин, ожидать большего глупо.
— Почему мы не поехали дальше на них? И где эти ящерицы вообще, остались у входа?
— Наверху пекло. И я совершенно не горю желанием попасться другим работорговцам. Мой саур пойдет в сторону поселения, где я его купил. Если не задержимся, то на выходе сможем его перехватить.
— А мой? 
— А твой за вожаком.
— А если не перехватим? — очень не хотелось двигаться дальше пешком. Еще не известно, где выведет нас подземный ход. Хорошо бы не в пустыне.
— Найдем других, — пожал плечами кочевник.
Как будто это так просто. Хотя... может, он и знает, где достать сауров. Про поселение же говорил. 
Покоя не давал еще один вопрос, но я все никак не решалась его задать. Ведь ясно же, что не ответит. Но попытаться стоило.
— Зачем я тебе? 
Молчание.
— Почему ты меня купил? Ведь для чего-то потратился. Сколько там было, один золотой?
— Один? — удивленно переспросил кочевник. — О нет, девочка, это была плата за беспокойство. Ты же обошлась мне гораздо дороже.
— Сколько? Я отдам тебе деньги. Отведи меня домой и получишь в три раза больше...
— Нет, — отрезал он. 
— Зачем тебе со мной возиться? Зачем кочевнику вообще покупать себе рабыню?
Ритар неожиданно остановился, я не успела затормозить и врезалась в широкую спину. Мужчина обернулся, глядя на меня с каким-то непередаваемым выражением, от чего вдоль позвоночника прокатилась дрожь. В тот момент он будто и сам пытался понять, что его зацепило.
Воин сжал мой подбородок пальцами, не сильно, но этого было достаточно, чтобы замереть как дичь перед хищником.
Он несколько мгновений блуждал взглядом по моему лицу, проникновенно посмотрел в глаза, а после наклонился к уху и прошептал, почти касаясь его губами:
— Ты сладко стонешь. 
Кровь бросилась в лицо, кажется, еще до того, как картинки всплыли в голове. Весьма откровенные картинки. Пульс ускорился, и в горле мгновенно пересохло. — И я собираюсь получить то, за что заплатил целое состояние, — многообещающе выдал он и как ни в чем ни бывало продолжил путь, оставив меня в полнейшей растерянности. 
Собирается... что? Сердце запнулось на следующем ударе, а мышцы живота сжались в спазме, окончательно приводя в смятение меня. В реальность вернул как обычно недовольный голос:
— Корни пустила? 
Я тряхнула головой, отмечая, что воин умудрился отдалиться на приличное расстояние, и на ватных ногах поспешила за ним.
Очень хотела поинтересоваться, отчего же он сразу не взял... то, зачем приехал, но вовремя прикусила язык. Подобные вопросы чреваты, лучше не рисковать.

Глава 6

ГЛАВА 6

Минуты текли медленно. Я откровенно скучала, скользя отрешенным взглядом по пространству вокруг. Озеро манило, искушало ласковой водой. Практически черное, оно казалось бездонным. Если бы знать, как скоро вернется кочевник, можно было бы искупаться... Опасливо покосилась на место, где скрылся воин. Несколько секунд боролась с собой, но встала и подошла к воде. В размышления о том, насколько острые камни на дне, вдруг закралась неожиданная мысль: а если там кто-то живет? Что я знаю о подземельях в этой части мира? Что они есть? А вдруг какая-нибудь зубастая тварь только и ждет, пока перед носом мелькнут чьи-то ноги?
Б-р-р. Накрутив себя до того, что мне померещилось серебристое рыбье тело, я содрогнулась и поспешила убраться подальше. Прошлась туда-сюда, попинывая маленькие камушки под ногами, поводила рукой перед зеркалом, наблюдая как прерывается лучик света, потом заинтересовалась сверкающей породой и принялась ковырять пальцем блестящую крошку.
— Надо же, меня никто не встречает с палками. Даже камень не взяла. Странно.
Я так увлеклась своим занятием, что на голос мужчины, буквально сочившийся ехидством, почти не обратила внимания. Но обернулась и застыла, глядя круглыми глазами на то, что принес кочевник.
— Это кто?
Ритар держал за хвост какое-то животное, напоминавшее помесь ежа и ящерицы.
— Наш ужин. — Ритар поднял тушку на уровень глаз, скептически осмотрел и добавил: — И, может быть, завтрак.
Лично я очень сомневалась, что мясо этого зверя вообще можно употреблять в пищу, но промолчала. Мужчина производил впечатление разумного человека, да и выбора у меня не было. 
Для начала он разжег костер, оставив его прогореть, а сам занялся тушкой. Смотреть на сие действо я категорически отказалась, поэтому продолжила колупать стену, пребывая в невеселых мыслях о доме. Хотелось к маме в поселение. Но и город я оставить не могла, особенно когда там все еще властвовал Кевар, и оставались те, кому моя защита и забота была необходима. Та же Лира. Уж ее я просто не имела права бросить одну.
Я настолько увлеклась думами, что не заметила, как от костра остались одни угли, над ними мужчина водрузил мясо. А вот сам Ритар обнаружился в озере. 
Вернее, он как раз скинул одежду и заходил в воду.
Мой взгляд словно приклеился к широкой спине, огладил мощные плечи, робко коснулся позвоночника, спустился ниже, оценил мускулистые ноги, снова вернулся к спине. И вроде бы я уже успела все внимательно рассмотреть еще во дворце, когда наблюдала за растянувшимся на кровати мужчиной, но все равно не могла найти сил отвернуться. Словно тугой узел завязывался внутри, а кровь стремительней бежала по венам. Щекам стало тепло, едва я осознала собственное безумное желание провести руками по гладкой коже, ощутить под пальцами тугие мышцы. А воспоминания о той злополучной ночи будто ждали подходящего момента, нахлынули с неотвратимостью прибоя, погребая меня под волной ярких образов и ощущений. Весьма отчетливо представилось, чем может обернуться простое касание. Меня моментально бросило в жар, по телу разлилось знакомое томление...
Я сдавленно охнула, поспешила отвернуться и сделать вид, что наблюдаю за готовящимся ужином. Чуть пошевелила прутиком угли, старательно запрещая себе косить в сторону и прислушиваться к тихому плеску воды.
Покровители, да что же это такое! 
Ожесточенно мотнула головой, прогоняя откровенные картинки. Ну нет! Ни за что! Это точно не мои желания, они просто не могут быть моими. Это все зелье. Наверняка не прошло бесследно для организма и еще дает о себе знать. Или кочевник подлил что-то в воду? 
Метнула в мужчину подозрительный взгляд. Но быстро отвернулась, потому что он, похоже, наплавался и собирался выходить. Уж этого зрелища я точно не переживу. 
"С другой стороны, зачем ему тратить какое-то зелье, если он — мой хозяин, и сам может взять все, что захочет?" — продолжала мысленно рассуждать, старательно игнорируя шорох одежды. "Может, ему так интересней", — отвечал голосок сомнения. "Ждать, пока добыча сама придет в руки? Нет, не его случай", — доводы логики были более разумны, но совершенно не объясняли моей собственной неожиданной реакции.
Дальше, к сожалению, додумать не получилось.
— Иди искупайся, — прозвучал над головой на удивление спокойный голос. Без привычного раздражения, насмешки. Я тут же вскинула глаза на мужчину, чтобы сравнить тон с выражением лица, и замерла, наблюдая как с его волос капает вода, прозрачными кристаллами разбиваясь о ткань жилетки и оставляя на ней темные пятна. 
Бросила взгляд на озеро, вспомнила свои опасения насчет живности и спросила:
— А можно?
Черная бровь изогнулась в удивлении.
— Ты спрашиваешь разрешения? — к ней присоединилась вторая. На лице мужчины большими буквами светилось радостное: неужели дождался?
— Нет, — нагло изничтожила надежду кочевника, — я интересуюсь, не водится ли там кто-нибудь. Кто-нибудь зубастый, — добавила, хмуро осматривая черное зеркало воды.
Ответом мне стал раскатистый смех, тут же отразившийся от стен и замерший эхом под сводом пещеры. Весьма приятный смех, надо сказать.
— Ну да, как я мог подумать иначе, — сокрушенно покачал головой Ритар. — Иди. У тебя не так много времени. — И, видя, что я замешкалась, тут же превратился в сурового хозяина: — Бегом!
Уф, легко ему говорить. А мне теперь приближаться к воде страшно. Хотя... кочевник-то плавал, и никто его не съел, даже не пытался. Значит, и правда никто здесь на живет. 
Разулась. Резко выдохнув, взялась за пояс туники, но руки замерли. Оглянулась через плечо, проверяя, смотрит ли Ритар. Тот сидел на корточках, ко мне спиной и поворачивал тушку. 
— Кажется, я сказал быстро, — услышала недовольное и вздрогнула. А после короткой паузы воин добавил уже спокойней: — Можешь не дергаться, я и так там все видел. Подглядывать не буду.
Вот и как ему это удается? 
Купание вышло приятным, но коротким. Я постоянно вздрагивала, потому что ноги не доставали до дна, а мое чересчур буйное воображение рисовало всякие зубастые ужасы. Поэтому побарахтавшись немного и прополоскав волосы, резво выскочила из воды, тут же заворачиваясь в тунику. 
Со стороны костра послышался смешок. Его я гордо проигнорировала, поправила одежду — жаль ее постирать нельзя — и села у огня сушить волосы. Пальцами разделяла пряди, бездумно наблюдая за тлеющими угольями. Сейчас бы поесть и завалиться спать. Желательно в мягкую постель, а не на каменную лежанку. Но, кажется, это теперь несбыточная мечта. 
Протяжно вздохнула и отогнала от себя всякие глупости. Ничего, Дели, справишься. Три месяца тебя плетьми били, выжила. А нынешний хозяин даже не требует ничего, только за ним идти, но и это мне на руку.
Почувствовав, что за мной внимательно наблюдают, вскинула голову и встретилась глазами с Ритаром. Мое состояние не укрылось от задумчивого изучающего взгляда, но, к счастью, вопросов не последовало.
Ели мы в полном молчании, затем, не сговариваясь, поднялись и начали собираться. 
Уже у начала очередного узкого мрачного коридора я оглянулась, запоминая эту загадочную пещеру. Вряд ли меня снова занесет так глубоко под землю в заброшенный город песчанников. 

Глава 7

ГЛАВА 7

Солнце собиралось вот-вот изжарить нас до хрустящей корочки несмотря на то, что открытыми оставались только глаза. Ритар тоже сменил свою жилетку на тунику и укрыл голову. Даже руки потом пришлось замотать кусками ткани, потому что ощутимо гореть они начали уже через час. Ехали в молчании. Чувство неловкости возникло сразу и почему-то не отпускало. Мелкий и зубастый зверь под названием совесть то и дело предпринимал попытки вгрызться в меня, но я и моя врожденная гордость их пресекали. И вообще, почему я должна чувствовать себя виноватой? Не я же из нас двоих изображаю хозяина. На что эта вредина возражала, что было бесчеловечно бросить спутника одного на съедение песчанникам. Я стискивала зубы и дулась — крыть было нечем. Вот в таких баталиях с собой и провела почти весь путь, все больше склоняясь к мысли, что схожу с ума, а мозг начал плавиться от жары. Даже Ритар попытался уменьшить груз вины, сказав, что на моем месте тоже попытался бы сбежать, но тут же посоветовал этого не делать. И про ошейник не забыл упомянуть в случае непослушания.
После этого мы больше не разговаривали. Кочевник хмуро оглядывал каменную степь перед нами, выискивая границу плато, я же пыталась разобраться в себе и вспомнить, когда это вообще у меня появилась совесть.

Привал сделали только когда добрались до границы Каменного Плато. Вернее, когда определились с местом спуска. Далеко внизу раскинулась равнина, больше напоминавшая собой чашу, зажатую между высоких каменных стен и вытесанных ветрами столбов, и тянулась она до самого горизонта. Мы попробовали обогнуть ее и с одной, и с другой стороны, но в обоих случаях плато заканчивалось отвесной стеной. Оставалось только спуститься посередине и двигаться по дну ущелья.
Так как спуск мог затянуться до самого вечера, мы перекусили тем, что было. Уничтожили запасы фруктов и остатки странного ежа. Я же очень надеялась, что внизу мы сможем хоть кого-то поймать. Иначе к вечеру я буду готова съесть целого саура. Животные, кстати, добыли пропитание сами. Нарыли под камнями каких-то ядовитых жучков и весьма аппетитно ими чавкали. 
Ящеров решили пустить вперед и идти за ними. Вернее, решил Ритар, а я не возражала. Ему, как выходцу из этих мест, виднее. Вот в лесу я могла бы смело покомандовать (если мне, конечно, кто-нибудь позволил, ибо на счет кочевника не обольщалась), эта же территория мне незнакома. Приходилось плестись следом за мужчиной и не отсвечивать, попутно обдумывая свои дальнейшие действия. 
Может сбежать ночью? Маловероятно. Чтобы не было погони, воина придется убить, а здесь, как мы уже выяснили, силы не равны. То есть кочевник последует за мной. Уходить пешком глупо, а взять большого саура... Что-то мне кажется, он меня не послушает. Но пока можно попробовать приручить. Других вариантов все равно нет.
Однако на решение не предпринимать попыток побега повлияло не это. А солнце. К этому моменту желто-красное светило покинуло свой пост над нашими головами и стремительно двинулось к линии горизонта. Я определилась с направлением: мы шли строго на север. Туда-то мне и нужно. Со своим спутником я была согласна мириться, пока его дорога пролегает рядом с моей, но не более.

Животные справились со своей задачей превосходно. Я даже удивилась, как легко такие массивные ящеры передвигались по узким тропкам, ни разу не оступившись на камнях. При этом вожак постоянно оборачивался, следя за вторым сауром, казалось, даже иногда подбадривал того коротким ревом, если он замирал в нерешительности. 
Мы с Ритаром дождались, пока животные пройдут половину пути, и двинулись следом. Узкая полоса, едва ли напоминавшая тропу, шла вдоль стены крутым зигзагом и вела нас к заветной цели. Приходилось выверять каждый шаг, руками цепляясь за выступы над головой. Мы с кочевником чем-то напоминали сауров. В смысле, воин так же оборачивался и рычал на меня, если я останавливалась. Вот только ничего ободряющего в его голосе не услышала, а немного поддержки мне бы не помешало. Стоило только глянуть вниз, как начинали дрожать колени. 
Спокойно вздохнуть удалось лишь в паре артов от земли. Ящеры уже бодались друг с другом, незлобно ворча, что наталкивало на мысли о паре. Вполне возможно, что вожак — самец, потому так заботится о самке. 
Занимая себя такими нехитрыми размышлениями, я и не заметила, как добралась до земли. Внизу вид был еще прекраснее. По обе стороны вздымались громады стен, впереди ровную линию горизонта то здесь, то там разрывали пики каменных глыб, застывших немыми стражами у подножья Каменного Плато, а синие тени неспешно захватывали территорию в свой плен. Перед нами раскинулась единственная дорога, и лучи заходящего солнца жалили бока, подгоняя искать укрытие на ночь. Темнело здесь рано.
На саурах мы быстро выбрались из тупика, который легко мог стать ловушкой при нападении, и устроились чуть в стороне от него, не решившись сегодня ночевать на открытой равнине. Удобное углубление в стене тоже нашлось почти сразу, поэтому, когда солнце окончательно закатилось за горизонт, я уже разводила костер, ожидая, пока кочевник добудет ужин. 
С тем, что в ближайшее время придется употреблять в пищу исключительно странных ящериц, я уже смирилась, и когда мужчина притащил нечто желтое в оранжевую полоску, я лишь поинтересовалась, не ядовитое ли оно.
Костер тихо потрескивал. После того, как пожарили мясо, я подкинула в него еще веток. Теперь, когда пески сменились камнями, часто попадались иссохшие низкорослые кустарники, которые можно было использовать для разведения огня.
Свою порцию я слопала, кажется, в одно мгновение. Дождалась, пока Ритар досмакуюет наш нехитрый ужин, и приступила к расспросу, полагаясь на великую мудрость всех времен и народов, что сытый мужчина — довольный жизнью мужчина.
— Ты же говорил, что песчанников в городе нет, — едва кочевник отложил последнюю кость, произнесла я. И даже водички воину передала. 
— Их и не было, — Ритар сделал глоток и вернул мне бурдюк. Воду по-прежнему приходилось беречь. — Скорее всего, они приходили к источнику. Все-таки для них это не просто вода, но и священное место.
— Отлично, я купалась в священном озере пещерных людей, — не без иронии произнесла я.
— И как ощущения? — мужчина смерил меня лукавым взглядом, а я от воспоминаний о черной воде поежилась:
— Б-р-р.
Ритар усмехнулся. Но после недолгого молчания добавил уже серьезно:
— Если бы песчанники жили в городе, мы бы оттуда не вышли.
— Как ты отбился?
— Хочешь в следующий раз исправить оплошность? — беззлобно поинтересовался воин, на что я поморщилась. Подставлять кочевника было жалко, но ведь и бежать как-то надо.
— Убил тех троих, а потом пришлось немного попетлять по коридорам, чтобы выйти с другой стороны ямы. 
Я лишь кивнула, задумчиво глядя на танец пламени. Кочевник тем временем собрал кости, поделил на две части и понес саурам. Погладил свою зверюгу по голове, дождался, пока та послушно откроет зубастую пасть, и высыпал косточки ей на язык. Ящер пару раз хрумкнул и довольно заурчал. 
— А можно я? 
— Догрызешь кости? — обернулся и насмешливо изогнул бровь Ритар.
Фыркнула, не собираясь реагировать на подначку.
— Нет, покормлю своего саура.
Я взяла у кочевника кости, опасливо приблизилась к ящеру. Тот с интересом следил за моими нервными передвижениями и, кажется, молча хохотал. Нет, я явно видела иронию в его взгляде. 
— Пр-ривет. Открой ро-отик, — ласково попросила я и отпрянула, когда передо мной услужливо распахнулась пасть.
М-мать!
За спиной подозрительно закашлялся кочевник, я же быстро высыпала кости в зубастый ротик, оставив одну про запас, и отскочила, когда саур сомкнул челюсти с громким "Клац!"
— Фух... — теперь можно было выдохнуть. Показав на всякий случай, что в руке у меня больше ничего нет (косточку держала за спиной), я приблизилась к животному и даже осмелилась погладить того по шее. Саур блаженно заурчал.
— Нравится? — почесывала я мелкие чешуйки под челюстью. — Хорошая девочка...
— Это мальчик, — снова зашелся в кашле воин. 
Я растерянно замолчала, внимательно всматриваясь в невозмутимую морду животного.
— Э-э-э... а откуда... — было хотела спросить, но осеклась, мысленно хлопнув себя по лбу. Под ящера я не заглядывала. Покосилась на хвост, но саур сейчас лежал, поэтому я бы все равно ничего не увидела. — Я почему-то думала, что девочка. Раз этот, — кивнула на большого, — вожак.
— Мне нравится ход твоих мыслей, но у сауров все наоборот, — пояснил кочевник, усаживаясь на одеяло. — Самки крупнее, соответственно, они главней.
— Значит, ты у нас девочка, — протянула я, оборачиваясь к самке и хищным взглядом окидывая разлегшуюся передо мной тушу. Даже отважилась подойти и погладить. В отличие от самца, эта особь не горела желанием урчать и вообще идти на контакт. 
— А косточку будешь? — помахала ею перед носом ящеры. Последняя шумно вздохнула и отвернула морду. 
Вот и поговорили. Такое чувство, что меня сейчас молча послали. 
— Не пытайся, не получится, — донесся до меня голос Ритара.
— Что не получится? — я весьма правдоподобно изобразила недоумение, но провести кочевника не удалось.
— Дел, у тебя мысли на лбу большими буквами написаны, — лениво отозвался мужчина, поглядывая на меня из-под ресниц. Сам он с удобством полулежал на одеяле, опершись спиной о камень. — Тебе не удастся ее приручить.
— Это еще почему? — вопрос действительно интересовал.
— Потому что сауры уважают силу. А она прекрасно видит, что вожак из нас двоих я.
— А как же женская солидарность? — самке достался мой возмущенный взгляд, на который она ожидаемо не ответила. 
— Вряд ли она знает, что это такое, — снова усмешка. 
Демонстративно надувшись, я скормила косточку своему сауру. И даже носик ему погладила, то и дело косясь на ящеру и фыркая.
— Хоро-о-оший мальчик. Буду звать тебя... Таром. Тебе нравится? — и стрельнула глазами в сторону Ритара. Впрочем, тот на использование сокращения его имени никак не отреагировал.
— Ур-ру, — ответил довольный саур. 
Значит план с приручением отпадает. Жаль. И что теперь делать?
В задумчивости я вернулась к догорающему костру.
— Планируешь очередную подлянку? — вернул к реальности мужской голос. — Ложись спать, завтра встаем перед рассветом. 
Окинув придирчивым взглядом кочевника, а еще припомнив сегодняшнее пробуждение, когда меня бесцеремонным образом облапали, я заявила:
— Я, пожалуй, посплю там. — Где именно, уточнять не было нужды, поэтому подхватила свое одеяло и устроилась напротив Ритара, привалившись спиной к боку саура.
— Тебе ящер милей меня? — картинно возмутился мужчина.
— Гораздо. — И ведь не соврала!
— Осторожней, когда зевает. Голову может откусить, — пробормотал воин, располагаясь удобнее для ночлега.
— Он хотя бы лапы не распускает, — не осталась в долгу я.
— Помнится, совсем недавно ты не имела ничего против моих объятий, — невзначай обронил мужчина. И понизив голос до проникновенного шепота, добавил: — И не только... Сколько страсти... — С таким же успехом он мог произнести последние слова мне на ухо. Почему-то представилось, как мужские губы, почти касаются мочки, горячее дыхание опаляет кожу, и мурашки бегут по шее. К странным образам, которые выдало мое подсознание, добавился пронзительный взгляд черных, как сама бездна, глаз — резкий, обжигающий. И внутри что-то дрогнуло...
Ужин, наверно, с испугу перевернулся.
— Это все зелье! — резче, чем следовало, отреагировала я, отмахиваясь от наваждения и откровенных воспоминаний, которые, казалось, только и ждали подходящего момента.
— Конечно-конечно, — покладисто согласился Ритар, при этом умудряясь ехидно скалиться. 
Посчитав, что интерес к моей персоне исчерпан, я потерлась спиной о ящера, пытаясь удобнее устроиться на твердых пластинах. Но расслабилась рано. Кочевнику, похоже, не спалось.
— И часто вам его подливали? — возобновил он разговор.
Секретничать не было нужды, поэтому ответила, как есть:
— Впервые. Я думала, это твоя идея.
— Я по-твоему не могу доставить женщине удовольствие без каких-то зелий? — Ритар снова сел, возмущенно округлив глаза. Я лишь пожала плечами:
— Тебе видней.
— Хочешь проверить? — прищурился. 
"Опасно!" — щелкнуло в голове, и я сочла за лучшее свернуть со скользкой темы. Кто знает, что этому мужику в голову взбредет. Начнет еще доказывать, как он хорош.
— Нет, спасибо. Я останусь тут, — демонстративно улеглась на землю и закуталась в одеяло. 
— То есть раньше ты ублажала клиентов без всяких зелий?
Вот далась ему моя жизнь во дворце!
— Нет. Ты первый, с кем... к кому меня отправили, — недовольно буркнула я.
— Тебя так берегли? — не смотрела на кочевника, но так и чувствовала, что он недоверчиво вздернул бровь.
— Нет. Предыдущие клиенты предпочитали... меня не выбирать, — обтекаемо ответила я, не собираясь посвящать нынешнего хозяина в свои подвиги, и хмыкнула, вспоминая ошарашенные рожи клиентов, когда молчаливая рабыня смела выразить свое мнение. — Либо я им отказывала.
— За это наказывают. — Похоже, воин усомнился, что в моем положении можно на такое решиться. Зря. Впрочем, его проблемы.
— Да, — отозвалась как можно легкомысленнее, дернув плечом. Никто не узнает, чего мне это стоило, и сколько раз мелькала мысль, что лучше потерпеть какого-нибудь похотливого язара, а не стискивать от боли зубы, сдерживая рвущиеся наружу крики, когда плеть рассекает кожу. Тряхнула головой, прогоняя видения. Все в прошлом. Хеиса здесь нет. Только странный кочевник. Который то пугает зловещим тоном и льдом во взгляде, то кажется совершенно нормальным и даже симпатичным мужчиной с чувством юмора. И какой он на самом деле? Пользуясь случаем, поинтересовалась: — Разве Хеис не сказал, что я весьма... строптивая рабыня? — даже приподнялась на локте, чтобы видеть реакцию кочевника.
— Он предупредил, — поморщился Ритар.
— Тогда почему ты купил именно меня? Разве такие, как ты, не предпочитают тихих мышек, которые готовы беспрекословно выполнять приказы?
Воин долго всматривался в мое лицо и ответил, растягивая слова:
— Возможно. Но мне пришлась по душе идея тебя укротить.
После этих слов стало немного не по себе. Бывает такое неясное чувство громадного подвоха. Но страх был запрятан поглубже, до лучших времен.
— И как, получается? — усмехнулась я.
Кочевник не ответил. Я посчитала разговор окоченным. Глаза слипались, хотелось устроиться поудобнее и заснуть. Соседство ящера меня уже не смущало, хоть я и покосилась с подозрением на его зубастую морду. Но саур мирно спал, положив голову на короткие передние лапки. Только я вздохнула спокойно и попыталась так же безмятежно расположиться, как услышала:
— Иди ко мне, — в ночной тишине раздался короткий приказ. Не просьба, не приглашение, а именно приказ. 
"Укрощать решил?" — мелькнула ядовитая мыслишка. 
Не собираясь сдаваться так легко, сделала вид, что мгновенно уснула.
— Я, кажется, ясно сказал, — холодно проговорил мужчина. И что-то в его тоне заставило послушаться. 
Встала и медленно приблизилась к воину, при этом взглядом выражая все, что я о нем думаю. Радоваться-то он не приказывал. Остановилась у костра.
— Ближе. 
Сделала еще несколько коротких шагов, с неприкрытой злостью смотря сверху вниз на воина. Что дальше? Раздеться и станцевать? С-с-скотина.
— Сядь. 
Скорее всего, предполагалось, что я упаду на колени. Угу, слушаюсь, мой господин. 
Опустилась на бедро, подогнув ноги под себя, и оказалась лицом к лицу с тем, кто еще несколько минут назад казался мне нормальным мужиком. Ошибочка вышла.
Мысленно злорадствуя, я получала какое-то извращенное удовольствие, выполняя приказ по-своему. Вроде и послушалась, но будто последнее слово оставила за собой.
— Вот видишь. Это не так сложно, — усмехнулся кочевник.
Издевается? Я скрипнула зубами, все еще пытаясь сдержаться, но не смогла. Набрала воздух, чтобы разразиться гневной тирадой, так как последняя капля терпения с шипением испарилась, но одно единственное слово заставило умолкнуть:
— Ошейник, девочка, — ласково произнес мужчина, а я шумно выдохнула и поджала губы. Нашел, чем приструнить? Только избавившись от шайтовой железки, я совсем не горела желанием в нее влезать. А если представится шанс сбежать, то эта штука мигом выдаст во мне рабыню, потому что самостоятельно ее никак не снять. 
Пара глубоких вдохов, молчаливые ругательства в адрес господина рабовладельца и пожелание на его голову всех известных мне кар немного остудили пыл. Я уже готова была выслушать, что на этот раз выдумал кочевник. Но он сумел удивить. 
— А теперь поцелуй меня.
"Что?!" — опешила я, но язык прикусила, боясь ляпнуть лишнего. Хотя выражение моего лица и так эмоций не скрывало. Возмущение как рукой сняло, на место него пришла растерянность. Вот так взять и поцеловать? Нет, я, конечно, ожидала, что кочевник себе рабыню не для красоты покупал, да и сам он говорил, но... не думала, что придется рассчитываться с долгами так скоро.
Мой испуганный взгляд переместился с черных прищуренных глаз на губы. Твердые, с четкой линией, изгибом усмешки в уголке. 
— Не испытывай мое терпение, девочка, — проворковал Ритар. Моей щеки коснулись пальцы, едва ощутимо, почти нежно. Почти. — Ты же прекрасно понимаешь, что можешь провести остаток пути на цепи... — Сочетание угрозы, проникновенного тона и ласки обжигающей смесью растеклось по венам. Я облизала пересохшие губы, вдохнула-выдохнула, унимая внутреннюю дрожь.
Хм, ладно, всего лишь поцеловать. И зажмурившись быстро клюнула мужчину в уголок рта. 
Вот, снова все сделала по-своему, можно собой гордиться. Но на этот раз так просто отделаться мне не позволили.
Ритар придержал за подбородок, заглядывая в глаза:
— Нет, это совсем не поцелуй. У тебя еще одна попытка.
Сердце колотилось о ребра, ладони почему-то вспотели. Я очень ясно помнила, что в прошлый раз сама буквально набросилась на мужчину, но ведь на меня действовало зелье. А сейчас... 
Я сосредоточенно смотрела на цель, медленно приблизилась, прижалась губами. Один, два, три. Ну и хватит с него.
Чуть отстранилась, но не учла одного: никто меня отпускать не собирался. Рука Ритара как-то совершенно незаметно переместилась с щеки на затылок, удерживая, и мужчина перехватил инициативу. Коснулся губ, сначала осторожно, неспешно, провел языком по нижней, заставляя раскрыться. Сопротивляться не имело смысла, и я лишь закрыла глаза, ожидая, когда все закончится, но неожиданно для себя, поддалась и начала отвечать. Поцелуй стал глубже, уверенней. Без страстного неудержимого напора, как в прошлый раз, но не менее будоражащий. Сначала мной двигало любопытство — будут ли ощущения такими же как с зельем, а после я увлеклась настолько, что все вокруг словно растворилось. Руки вспорхнули на грудь мужчины, просто опереться, чтобы не упасть, но спустя несколько мгновений, уже вовсю исследовали твердость мышц, ширину плеч, обвили шею, когда Ритар притянул меня ближе, практически усаживая к себе не колени. Он проложил дорожку из поцелуев к виску, спустился ниже, прихватил мочку уха губами, проскользил по шее...
Я повернулась, чтобы снова перехватить губы, но встретила лишь воздух. Мужчина отстранился, а я недоуменно распахнула глаза, понемногу приходя в себя. Черная бездна смеялась надо мной. Нет, не открыто, но насмешка отчетливо сквозила во взгляде. 
— Не так уж ты и равнодушна, — заметил Ритар, криво улыбаясь.
Покровители!
Мысленно охнув, поняла, что зашла дальше, чем планировала изначально, и вскочила на ноги. Было... обидно. Это фактически мой первый сознательный поцелуй, а этот... вздумал насмехаться! Да как он посмел! Смятение быстро сменилось злостью — так было проще спрятать собственные чувства. Метнув в сторону неприлично довольного кочевника разъяренный взгляд, фыркнула и гордо, как мне казалось, удалилась к Тару под бок. С сауром все спокойнее. В этот раз мне никто не препятствовал. Повертевшись и так и эдак, под скрип собственных зубов и безмолвные ругательства, я все же уснула. А утро принесло новые сюрпризы.