Демон для личного пользования

ГЛАВА 3.2

Аделина

Как же я сглупила! Самый первый вызов к Трамму почему-то совсем не насторожил, даже то, что дело близилось к ночи. Так поверила, будто мне повезло!

Пока ждала отца в нашем маленьком домике на Риззе, куда доставил Луч, отобрала этот закрытый пансион из многих, как место, где можно пересидеть. На случай, если всё будет плохо.

Но оказалось ещё хуже. Война добралась и до Риззы, уничтожив полпланеты. В одной из галактических сводок погибших я нашла имена родителей. Припасы таяли и пополнять и было негде. Меченые зверели, каратели уничтожали их всё более безжалостно.

В любой момент меня могли найти.

Заряда нелегального Луча оставалось на одно перемещение.

И я решилась…

Больше всего боялась поиска документов, идентификации личности. Но меня приняли, как и ещё нескольких осиротевших детей. Война уничтожила много семей и баз данных. Никто ничего не заподозрил, вымышленное имя стало настоящим, мне обещали новые документы после окончания.

И первые месяцы я оставалась просто счастлива!

Нужно было бежать. Но я слишком многого тогда не знала.

– Марибель, я говорил с мадам Понтис.

Такое начало вызвало лёгкую панику, но я даже не подозревала масштабов катастрофы. Воспитанники редко видели господина Трамма, однако слышали о нём только хорошее! Поэтому самое страшное, что мне пришло в голову при упоминании нашей пансионской врачихи, – что меня ждёт какой-нибудь укол или…

Или.

Я должна была сообразить, что мадам Понтис лично переговорила бы со мной!

Но я оказалась слишком не готова встать перед реальностью. Родители всегда опекали меня. Слишком опекали.

– Ммм… видишь ли, Марибель, старшие девочки раз в месяц ходят к ней… по определённым женским потребностям, просят средства личной гигиены.

Сердце ухнуло в пятки. Как же я об этом не подумала! Прокололась на такой ерунде! О грешный дух!

Я слегка попятилась, но господин Трамм поднялся, тон его сделался намного холоднее:

– Либо ты беременна, либо…

Он приблизился ко мне, взял руку, приподняв рукав.

– Я не беременна, – пискнула я.

– Естественно. За эти месяцы у тебя вырос бы заметный живот.

– Можно сделать УЗИ…

– УЗИ, – хмыкнул Трамм. – Сомневаюсь, что оно нам пригодится. Лучше я покажу тебя… ммм… специалисту.

– Не надо… – прошептала я, попытавшись забрать руку и отступить, но Трамм не отпустил.

Огромное кресло, стоящее спинкой, вдруг развернулось, являя ещё одного мужчину.

Я же всегда остро чувствовала постороннее присутствие, а тут! Как могла не заметить? И ещё одного, отделившегося откуда-то из-за шторы! Будто их и не было вовсе…

– Ну что? – проговорил сидевший в кресле, пока второй медленно шёл к двери.

– Рука чистая. Без единого волоска, – отозвался Трамм.

Мужчина в кресле удовлетворённо кивнул. А я всё никак не могла оторвать взгляд от его холодных, немигающих глаз.

От него исходила сила и мощь, сопротивляться которой казалось бесполезным.

– Раздевайся, – отрывисто приказал он. Сзади щёлкнул замок двери, и я остро осознала, что даже ничтожный шанс на побег утрачен.

– Господин Трамм? – обернулась к директору.

– Делай, – кивнул он.

– Но… в вашем пансионе строго… несовершеннолетние… – пробубнила я. Я специально больше прочих выясняла именно этот вопрос! Родители не успели толком рассказать… ждали особенного дня. Да так и не дождались. Но кое-что я всё-таки знала.

– Несовершеннолетние? – хмыкнул Трамм. – Ты, конечно, выглядишь на заявленные пятнадцать… Но мы знаем, кто ты, Адель дель Та-Эрги, и знаем, что тебе давно уже двадцать, – огорошил он, резко превращаясь из доброго учителя в безжалостного вершителя моей судьбы. – Если не хочешь, чтобы тебя нашли, делай то, что мы говорим. Беспрекословно.

Паника разлилась по телу, вызывая мелкую дрожь. Трамм брезгливо поморщился, но второй, с холодным взглядом, смотрел наоборот, заинтересованно. Я оглянулась. Третий мужчина был, пожалуй, моложе и худее остальных. Привалившись к двери, он пристально оглядывал происходящее, словно готовый в любой момент меня переловить.

Что я против них?

Да они же сейчас…

– Адель, – вкрадчиво произнёс сидевший, и от его голоса у меня мурашки пробежались по телу. Я должна раздеться? Тут, при всех них? При их заинтересованных взглядах? А если не разденусь, они меня скрутят и разденут сами?

– Зачем? – голос слушался с трудом.

Директор бросил взгляд на сидящего, тот кивнул, словно подписывая мне приговор.

– Адель, будь послушной девочкой, – произнёс Трамм. – Поверь, никто с тобой церемониться не будет… так, как мы.

Я верила. Пока ждала на Риззе, успела кое-что узнать и кое-о-чём догадаться.

Медленно подняла руки, расстегнув молнию на боку, и стащила платье вниз.

В пансионе было тепло, поэтому я не носила колготы. Только бельё.

Трамм взял платье, бросил на диван.

От мужских взглядов внутри сделалось горячо, живот непривычно потянуло и грудь начала внезапно набухать, чуть не выскакивая из бюстгальтера. Хотя бы руки перестали дрожать.

– Дальше, – властно скомандовал сидящий. Он был самым привлекательным из всех и самым пугающим. Я сосредоточилась на широких плечах, на миг понадеявшись, что они защитят меня от всего мира, что его сила будет направлена не против меня, а за.

Дура.

Непослушными пальцами расстегнула застёжку, снимая бюстгальтер. Соски напряглись, затвердели и торчали совсем уж неприлично, вся грудь будто сделалась больше почти на размер.

– Что скажешь, Гер? – нетерпеливо спросил господин Трамм.

– Без имён, – поморщился тот, поднимаясь. – Похоже, ты прав.

Словно зачарованная я смотрела, как он приближается, ужас и неясное томление внутри сплелись тугим комом, лишая мыслей и воли.

Гер подошёл с видом знатока и хозяина жизни. Провёл рукой по левой груди, ощупывая, словно что-то искал. Улыбнулся довольно.

– Чисто.

После взялся обоими руками за соски, разминая их, потягивая и явно получая удовольствие.

Волна жгучего стыда, сплетённого с неожиданным наслаждением, накрыла меня, отгоняя страхи и крики рассудка.

– Продай мне её, – произнёс Гер.

– Она моя, – мрачно отозвался Трамм. – Она моя по праву.

Гер с сожалением выпустил мою грудь. Они вели себя так, словно я вещь, с которой можно не считаться!

– По какому праву? – хрипло выдала я, борясь с собственным голосом. Но ответом меня не удостоили. Вместо этого Гер потянул вниз мои трусики.

Снова запаниковав, я попыталась их придержать.

– На стол, – недовольно скомандовал Гер, явно главный из всех. Легко, словно пушинку поднял меня и усадил на стол, небрежно смахнув лишнее.

– Ляг!

Я снова бросила взгляд на Трамма, но тот лишь надавил на плечи, заставляя улечься, пока Гер стягивал последнее, что прикрывало моё тело.

Директор зачем-то приподнял мою руку, заглянув подмышку.

– Так и есть, волосы только на голове, – подытожил Гер, настойчиво нажимая на мои колени.

Стоящий у двери не выдержал, тоже приблизился, разглядывая. Руки Трамма жадно легли на грудь.

– Ноги раздвинь, – лениво бросил Гер. Тон его переменился, теперь он не угрожал, а играл с добычей.

Я сжала зубы и коленки.

– Адель, – протянул Гер. – Мы хотим на тебя посмотреть. Ну же.

Почему-то его тон, тембр голоса пронимали и побуждали подчиняться. Возможно, если бы он попытался заставить силой, я сопротивлялась бы, но слова действовали именно так, как он и рассчитывал. Растапливали, проникали внутрь, опутывали, пробуждая совсем незнакомые эмоции.

Я развела ноги, изнемогая от стыда, ощущая, как всё неприлично выставленное на обозрение мужчин бесстыдно увлажняется.

– Девственница? – поинтересовался Гер, скользнув пальцем внутрь моих складочек. Нервно сглотнув, я напряглась, снова попытавшись свести колени, но Гер с силой развёл их обратно.

– Я спросил! – повысил голос, бесстыдно разглядывая меня.

Директор продолжал мять мою грудь, теребить соски.

– Да, – прошептала я.

Руки Трама сжались сильнее, дыхание участилось. Пальцы потянули соски, и я выгнулась.

– Девочка почти готова, – усмехнулся Гер, легко вводя палец в моё истекающее лоно.

Горящие мужские взгляды действовали неожиданно возбуждающе. Гер нащупал налившийся клитор, вырвав стон из моих губ.

– Э, нет, дорогая, – отозвался, резко убрав руку. – Потерпи немного, всё сделаем как положено.

– Дайте и мне! – не выдержал третий, так пожиравший меня глазами, как первые двое вместе. Трамм неожиданно отпустил мою грудь, и третий тут же ухватился за неё.

– Ты пришёл учиться, – холодно оборвал Гер. Третий неохотно выпустил из пальцев соски, закрутив напоследок. Я тяжело выдохнула.

Гер вскинул взгляд и вдруг прикрикнул на Трамма:

– Совсем идиот?! Подбери хозяйство!

Я посмотрела вверх и обнаружила, что директор успел стянуть штаны, приближаясь к моим губам с грозным мужским орудием наперевес.

– Испортишь всё. Уж потерпи. Смотри, чтобы ни одна капля на неё не упала, чтобы никто не прикоснулся к ней до завтра. Хоть запри. Скажешь мадам Понтис, приболела или ещё что-нибудь придумаешь, но не вздумай никуда отпускать!

– Без тебя знаю, – буркнул Трамм.

– Не передумал?

– Нет, – глаза Трамма жадно горели, облапывая моё тело взглядом, в голосе было столько решительности, что и дурак догадался бы – спорить бесполезно.

– Ты в своём праве. И всё же я сделаю последнее предложение. Продай её мне.

– Мало у тебя, что ли? Она моя!

– Цена моих услуг будет высока.

– Заплачу.

– И условие.

– Какое? – Трамм подозрительно прищурился, не решаясь почему-то больше ко мне прикасаться. Я так и лежала с широко разведёнными ногами, пока они торговались за меня и обсуждали какие-то совершенно непонятные вопросы. И к собственному ужасу ждала ещё взглядов и прикосновений, пробудивших что-то такое, чего я никогда раньше не испытывала, за все треклятые двадцать лет.

– Ещё хочешь? – ухмыльнулся Гер.

Я вспыхнула, снова сведя коленки.

– Как я сказал тебе лежать? – резанул голосом Гер. Все трое молча смотрели на меня, и я снова медленно раскрыла самое сокровенное. Гер удовлетворённо улыбнулся, вернул взгляд на Трамма:

– Один день. Ты отдашь её мне на один день… когда я скажу.

– Но…

– Без меня ты её не получишь.

– Но не в первый месяц… два!

– Хорошо, – пожал плечами Гер. – Два месяца развлекайся, но потом жди звонка. И не вздумай обмануть.

– Не обману, – мрачно ответил Трамм.

Гер снова улыбнулся, скользнув по мне взглядом. Обвёл пальцем вокруг лона, надавив на клитор.

– Хорошая девочка. Прости. Мы с тобой развлечёмся чуть позже.

Смесь облегчения, сожаления, жгучего стыда, который продолжал меня затапливать, сплелись где-то внизу живота, словно в ожидании чего-то…

Я подалась вперёд, но Гер остановил ледяным взглядом:

– Не смей. Лежи.

Грешные духи, если бы я знала! Если бы я пошла на поводу у инстинктов!

Но каким-то образом он заставил меня послушаться и лежать дальше, пока его ученик ушёл куда-то из поля моего зрения и чем-то шуршал.

В нос заструился успокаивающий, усыпляющий запах. Веки потяжелели, ноги непроизвольно выпрямились, свешиваясь со стола. Как сквозь пелену я слышала:

– Она сейчас вырубится. Не смей к ней прикасаться!

– Знаю, не дурак, – в очередной раз огрызнулся Трамм.

– Завтра ночью всё подготовь. Я пришлю его. Всё сделаем как надо.

Снова грешная бессонная ночь, воспоминания вперемешку с видениями, мучительные, постыдные, как же я себя презирала за непонимание, за то, что не попыталась сопротивляться, за все ошибки, которые совершила! И за ненавистное удовольствие, проснувшееся в теле в ответ на грязные ласки возбуждённых мужчин. Я ведь, как и каждая девчонка, мечтала о любви и парне, который будет понимать меня, ценить и уважать, а не раздвигать ноги и лапать, продавая и покупая…

Утро только-только забрезжило, солнце запустило косые лучи на мою террасу. Я раскрыла настежь широкие прозрачные двери-окна, уселась в шезлонг, глядя на море. Встроенный в стену автобар тут же выжал традиционный утренний фреш и протянул мне бокал в манипуляторе. Я задумчиво приняла его, всё ещё пребывая частично в тех жутких воспоминаниях. Кажется, целую вечность после того ужасного дня Трамм имел меня, как хотел, а после подключился и его шантажист-племянник. И… да много разного было, что дядя с тётей предлагали вытереть из памяти.

А всё потому, что родители не рассказали страшную правду, ждали, когда буду готова, чтобы помочь пройти через неотвратимое с минимальными потерями. Не дождались.

А мне пришлось выискивать информацию по крупицам.

Обычному человеку с таким грузом не прожить. Но мне удалось. И забывать ничего не хочу!

Я тряхнула головой, отпивая. Это всё новоиспечённый муженёк виноват! Разбудил заложенные природой инстинкты, которые я давно, казалось, обуздала.

Только решилась высветить его спальню, посмотреть, чем ненаглядный занят, как на террасе бесшумно появилась Дана. Всё в том же виде, личностная программа, похоже, имитирует тревогу.

– Лин!

– Что там? – устало вздохнула я, потирая висок. Интуиция чуяла: дело дрянь.

– Ничего. Прости. Я ничего не смогла о нём найти.

– Как?! – я в недоумении уставилась на неё. Это невозможно! Информация должна быть! За те деньги, что отвалила Грегу, я должна получить если не самые секретные сведения, то как минимум архивы брачного агентства!

– Данные отсутствуют.

– Ты уверена? – отставив сок, я поднялась, всмотрелась Дане в глаза. Хотя, всматриваться в андроида, всё равно что в экран бука. – Уверена, что никто не засёк тебя? Никто не вычистил информацию?

– Уверена.

– Дана. Выйди из сети, перекрой все доступы.

– Но моё функционирование будет ограничено…

– Делай! Нельзя чтобы то, что ты хранишь, попало в чужие руки.

– Исполнено, – движения андроида сделались более резкими, машинными. Я отвернулась. Не люблю её такой. Но муженька теперь не отпущу, пока не выясню о нём всё. Главное, эту дурацкую вечеринку пережить, и тогда займусь им, разберу по косточкам.

Я ещё какое-то время смотрела на море, но безмятежный пейзаж не приносил обычного успокоения. Впервые за долгое время вернулось ощущение тревоги, опасности, желание бежать. Трамм с дружками ведь до сих пор ищут меня.

Ша-Дарр объявился наверху, на крыше, где Дана накрыла лёгкий завтрак. Дядя с тётей редко бывали тут, предоставив мне все виды в единоличное пользование. Когда-то для меня это было серьёзным испытанием – выйти на открытый воздух, ожидая, что в любой момент в небе появится нашедший нас аэролёт. А потом как-то незаметно стало любимым местом трапезы.

Муж вышел в халате – правильно, одежду Дана взяла на чистку и проверку. Не то, чтобы я всерьёз ожидала каких-нибудь жучков, но мало ли. Паранойя, она такая. А ещё вредность, да. Отомстить за ночной всплеск эмоций хотелось почти нестерпимо.

Ша-Дарр задержался на лестнице, однако я лишь скользнула по нему взглядом, ничего не говоря.

– Нашёл, – сообщил муж, усаживаясь на соседнее сиденье.

– Долго искал? – фыркнула я.

– Дана хорошо направила.

Я промолчала, но он верно расценил вторую тарелку и, ничего не спрашивая, принялся за свою порцию. Гордый, зараза. И как его сюда занесло?

Недолго сомневаясь, я решила сразу же и прояснить:

– Давно ты в агентстве?

– Пару лет, – пожал он плечами.

– Какими судьбами?

– Я же альфонс, зарабатывающий мускулатурой.

– Твой контракт включает не только мускулатуру, – нахмурилась я. Где-то мелькало несоответствие, которое я никак не могла поймать.

– Добрые люди помогли, – хмыкнул он.

Я незаметно всмотрелась в лицо, с каменной невозмутимостью жующее завтрак, в холодные зелёные глаза. Какие-нибудь долги? Недобросовестные друзья или родственники? Когда-то в пансионе Трамма я мечтала, что вырвусь и смогу освободить всех… таких, как я. Наверное, именно это подтолкнуло слова на язык:

– Могу выкупить.

– Спасибо, обойдусь, – не слишком дружелюбно отозвался муж.

– Как хочешь, – пожала я плечами.

В конце концов, он здоровый сильный мужчина, не верю, чтобы сам не мог выбраться. Видимо, не слишком хочет. А чем плохо? Обзавёлся женой, «оттрахал», пожил в роскоши, достал жену невыносимым характером, перешёл к следующей.

Вот и использую по максимуму.

– Сегодня вечеринка… мягко сказано, – сообщила.

– Жёсткая вечеринка? – усмехнулся муж. Я одарила его хмурым взглядом.

– Хочешь, чтобы для тебя была жёсткой?

– Ты разве не для этого меня приобрела?

– Не отставать же от моды, – я фыркнула, отгоняя нехорошие предчувствия.

– Тогда почему «мягко»?

– Потому что у её хозяйки нет тормозов, и не факт, что закончится она там же, где началась.

– И кто хозяйка?

– Реания Гоуд, слышал?

– Гоуд? Монополисты по производству аэролётов?

Я кивнула. В то время, как старший сын, Гарелл, был правой рукой отца и готовился перенять корпорацию, младшая сестричка Реана лишь тратила капиталы, измышляя всё новые сумасшедшие способы для этого.

Сожаление, что не отказалась, в который раз кольнуло сердце. Но дядя с тётей настаивали, чтобы я бывала в обществе и поддерживала отношения со всеми, кто входит в наш круг. Возможно, в какой-то мере и хорошо, что они не дали мне стать подозрительной затворницей. Хотя круг оставлял желать лучшего. Впрочем, после Трамма и он был не так уж плох. По крайней мере, держать секс-рабов у нас не принято. Пока.

Я покосилась на мужа, вспоминая его контракт.

Из запахнутого халата виднелась широкая грудь, остро напоминая, как ночью он прижимался ею к моей спине, о руках, пытающихся ласкать тело. Умелых, надо сказать.

– Только попробуй попытаться меня подставить, – холодно добавила я. – Или что-нибудь не исполнить.

– И что ты сделаешь? – хмыкнул нахал. Я непроизвольно бросила взгляд на кольцо. Нажму, чтобы он там на виду у всех валялся в ногах и корчился от боли? И чтобы его сразу же отобрали? Стану звездой вечера, конечно.

– Хочешь, чтобы я каждое пожелание озвучивала через «дорогой»?

Муж снова пожал плечами, вызывая ощущение, что именно этого он и добивается. И зачем, интересно?!

Если он связан каким-то ритуалом… твою бездну, я не собираюсь встревать ни в какие ритуалы! А вдруг если я ему буду приказывать, меня тоже как-то… коснётся? Хватит с меня одного ритуала на всю жизнь.

Я зябко передёрнулась, вспоминая тёмную комнату, свечи по углам какой-то сложной фигуры и себя в центре. Обнажённую, скованную цепями по рукам и ногам.

Взгляд зелёных глаз сделался острым, словно муж что-то почуял, и я поспешила отогнать мрачные картины. Не сейчас, хватит с меня ночи муторных воспоминаний!

– То есть отрабатывать деньги ты не планируешь? – откинулась я на спинку, буравя его взглядом.

– Будешь жаловаться?

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Муж явно чего-то добивался, я была абсолютно уверена, что любое пожелание через «дорогой» он сумеет обернуть как-нибудь так, что захочется забрать свои слова обратно. А значит… и нанесение ущерба возможно? Или обязанности перед фирмой ему не обойти?

В душе поднималась злость, ну надо же было так вляпаться!

– У нас контракт! – сердито отозвалась я. – По которому тебе даже физические травмы разрешено наносить!

– Наноси! – протянул он вперёд руку.

Я брезгливо поморщилась, снова вспоминая, как эти руки ночью легли на мои плечи, грудь…

– Ну? – Ша-Дарр внезапно схватил столовый нож и резко вонзил в своё предплечье. – Давай?

Я вскочила, не в силах оторвать взгляда от брызнувшей крови.

– Ты псих!

Ша-Дарр смотрел едва насмешливо, лишь расширившиеся зрачки выдавали, что он всё-таки живой и ему больно. И ещё сжатые зубы. Отвечать он мне не стал.

– Дана! – позвала я, резко выходя из-за стола. Аппетит исчез, так и не появившись.

Кибернетическая служанка показалась на лестнице, ожидая распоряжений.

– Помоги рану обработать, – бросила я, поспешив вниз.

Нет, это невыносимо! Да как меня угораздило?!

Я металась по апартаментам, но так и не нашла решения. Хотелось поскорее избавиться от ненормального муженька, который тут пытается продемонстрировать… что? Что не боится? Что сильнее? И в то же время разгадать его тайну, убедиться, что он не опасен для меня. Или, если опасен, уничтожить!

Когда Дана пришла помогать облачаться в платье, я снова была на пределе взвода. Еле заставила себя сесть в кресло и отдаться тщательно откалиброванным рукам андроида, укладывающим волосы и наносящим косметику.

– Ну что там с раной? – всё же не выдержала.

– Реакция на регенерирующие материалы стандартная, шрама не осталось, – отчиталась служанка.

А если решит повторить? А если… да нет, не похоже, чтобы ему жить не хотелось. Что тогда? Может, надеется, что его таким способом выгонят из агентства? Почему до сих пор не выгнали? А вдруг он настолько хорош в постели, что…

К груди прихлынул жар от внезапного желания выяснить, настолько ли.

– Лин? – замерла Дана, прислушиваясь, и я, ругая на чём свет стоит и мужа, и себя, и Реану с её вечеринкой заодно, через силу встряхнулась. Я больше не беззащитная девочка и не позволю никому издеваться над собой!