Детка, я твой!

Глава 8

Думаю, каждому знакомо такое чувство, когда пора бы поспать, зеваешь безостановочно, даже уже глаза закрыл и приготовился, но тут в голову начинают лезть тревожные мысли и о сне можно благополучно забыть.

Энджи, лежа на досках, тихонько посапывала. Мама Зола, привалившись щекой к стене, храпела, как раненый в ягодичную мышцу бегемот. А я слушала эту какофонию звуков и переживала за оставшегося без ужина и моих вечерних обнимашек Шабо. Пережить-то он, конечно, переживет, но вот мстить будет долго и со вкусом.

Мой рыжий персидский котяра, помимо основного, носил еще с десяток имен, среди которых чаще других упоминались – «Кусок шерсти», «Вонючка» и «Злодей», и поверьте, все они были заслуженными.

Доставшись мне по наследству от покойной бабули Мари, что славилась своим вредным характером, он так сильно напоминал ее как внешне, так и внутренне, что волей-неволей поверишь в реинкарнацию.

Но несмотря ни на что, я души не чаяла в своем пушистом монстре. Вот и сейчас сердце кровью обливалось, когда представляла его лежащим на моей половине кровати, в ожидании невезучей хозяйки.

– Картер, на выход, – звякнув железными ключами, какой-то новенький коп, сменивший на посту Майка, открыл решетчатую дверь и уставился на меня в упор.

Мои соседки по камере завозились, но глаз не открыли, а я не решилась их будить, подумав, что лучше обойтись без прощальных слов. Наши дорожки вряд ли еще пересекутся, так к чему лишние сантименты?

Проследовав за парнем до самой двери, что отделяла изолятор от остального участка, я дождалась, когда он ее откроет, переступила через порог и угодила в теплые объятия любимой Печеньки.

В новенькой пижаме, хлопая сонными глазами, она как лучик солнца озарила темноту подземелья в которое меня упек мерзкий обротень.

– Лоллипоп Картер, какого черта? – прошипела Куки, оторвавшись от меня и пройдясь неодобрительным взглядом по моим всклокоченным волосам, мятой одежде и босым ногам.

Каблуки я скрепила ремешками и закинула на плечо. Ноги нещадно ныли, и усугублять ситуацию пыточной обувью, – пусть и от именитого дизайнера, – не очень-то хотелось.

– Я ни в чем не виновата, – поймав внимательный взгляд дежурного копа, я наклонилась к сестре и зашептала ей на ушко, – Куки, прошу, скажи, что меня отпускают? Я так устала и хочу спать.

– Я связалась с Кевином, нашим адвокатом, он все уладил. Да и улаживать было нечего, у них ничего на тебя нет. Расскажи, кто тебя сюда привел, и я натравлю на него папочку.

Представив лицо Максимуса Картера, когда он узнает обо всех произошедших сегодня событиях, начиная с шайки схвативших меня бандитов и заканчивая ночкой в изоляторе, я пришла в ужас.

– Только не папочку. Умоляю, Куки, ничего ему не говори! – изобразив щенячьи глазки, я прикусила нижнюю губу и даже пару раз притворно всхлипнула, в попытке разжалобить сестренку.

– Хорошо, я подумаю, но ты должна все мне рассказать. Ничего не утаивая, – ее голос оставался твердым, но в глазах читалось беспокойство.

– Расскажу, только дай мне добраться до дома, принять душ и обнять Шабо.

– Не знаю, как все остальное, но душ тебе точно не помешает. Запах странный, будто ты полночи с бездомными псами кувыркалась.

– Что-то вроде того…

***

Когда Куки припарковала свой «МИНИ Купер» во дворе арендованного мною одноэтажного, кирпичного домика, на улице уже светало.

Еле переставляя ноги, я дошла до двери, приподняла стоявшее рядом кашпо с туей, достала лежащий под ним ключ и открыла замок. Печеньку я вперед не пустила, зная, что Шабо наверняка слышал шум мотора, и сейчас готовится встретить непрошенных гостей.

Кот не подкачал.

Выскочив в прихожую, он, на манер злобного сторожевого пса, зычно мяукнул, приподнялся на задние лапы, выставил коготки и приготовился напасть. Однако быстро осознал, что в дом нагрянули не воры, а нерадивая хозяйка, окинул меня презрительным взглядом, развернулся и, помахивая пушистым хвостиком, скрылся в спальне.

– Ты погляди, обидчивый какой! Нет бы спросить, что произошло! Пожалеть меня, в конце концов, – показав ему язык, я кивнула сестре в сторону кухни, а сама потопала в душевую, где чуть не уснула, стоя, прислонившись лбом к кафелю.

Когда я вышла, закутавшись в махровый халат и соорудив на голове чалму из полотенца, Куки уже разлила по стаканам найденный в холодильнике пакет с кровью. Подперев ладонью подбородок, она ожидала, когда я сяду рядом и приступлю к рассказу.

– Я не знаю с чего начать. Все в голове перемешалось. Уже не соображаю, – призналась я, пригубив бокал.

Первый глоток обжёг горло, и лёгким покалыванием растёкся по всему телу, возвращая силы и утраченную энергию.

– Можешь начать с отметины у тебя на шее. Я ее еще в машине заметила, – подмигнула сестренка, явно решив, что мне кто-то засос успел поставить.

– Это все волк!

– Волк? – удивленно воскликнула Куки и подалась вперед, – а ну давай подробнее!

Ну я и рассказала.

Сначала о том, как приехала в клуб в Каю, но не успела войти, услышав не предназначенный для моих ушей разговор шайки бандитов. На том моменте, где они поймали меня и принялись угрожать, у Печеньки глаза стали размером с пятицентовик. На укусе оборотня я внимание не заостряла. Испытанные ощущения были очень личными, и делиться ими, даже с любимой сестренкой, не хотелось. Зато описание сцены перестрелки повергло ее в шок. А внезапное преображение барыги в копа, и последующий мой арест вызвали нешуточное возмущение.

– Одного не пойму, зачем он тебя в камеру посадил? – спросила Куки, когда я закончила и со своими приключениями, и с кровью.

– Придурок, потому что. Я ему операцию завалила, отомстить, похоже, решил.

– Странно все это. Он, выходит, спас тебя от тех мордоворотов, и тут же за решетку… Может в метке дело?

– А ты что-то знаешь об этих метках? Я с оборотнями раньше дел не имела, но слышала, как Энджи, моя соседка по камере, назвала ее «брачной».

– Прости, сестренка, но я тоже не сильно в теме. Читала, что такой отметиной оборотни свадебный обряд заканчивают. Что-то вроде присвоения… собственнические заморочки, – она махнула рукой, показывая, что смысла в подобном ритуале не много, – но знаешь, ты права. Папочке этой истории лучше не знать. Крепче спать будет. Я позвоню Кевину и предупрежу, чтобы держал рот на замке.

– Спасибо, Печенька!

– Спасибо в кармане не звенит. Будешь должна, – подмигнула мне Куки, – кто знает, вдруг мне тоже понадобится помощь, вот и напрягу тебя.

– Напрягай сколько хочешь. Ты же знаешь, я ради тебя на все готова.

– Так уж и на все? – рассмеялась плутовка, – ты не думай, я не дурочка, и заметила, как ты губки кусала, когда про своего волка рассказывала.

– Ничего подобного…

– Смотри, к родителям в гости не заявись, пока метка не сойдет. Отец взбесится, устроит детальный допрос и объявит месяц домашнего ареста. За ним не заржавеет.

– Черт! Я обещала им с мамой сегодня вечером прийти на ужин, – тут же поникла я, – и что теперь делать?

– Обвяжи шею шарфиком, и скажи, что это последний писк ванкуверовской моды.

– Или лучше притворюсь больной.

– Тоже вариант, – обменявшись поцелуями, я проводила сестру до двери, дождалась, когда она сядет в машину, закрыла замок и поплелась в спальню.

Паршивец Шабо, развалился поперек кровати, и больно царапнул меня по руке, когда я попыталась отвоевать себе местечко. Пришлось даже изобразить адские муки, чтобы комок шерсти смилостивился, подвинулся, а затем и вовсе улегся у меня под боком, милостиво позволив трепать его за ушком.

А потом был сон. Чувственный и пьянящий. В котором я снова и снова переживала тот безумный момент, когда в мою шею входили острые клыки, сильные руки прижимали к крепкому мужскому телу, а по телу разливалась сладкая истома.

Чертов оборотень, и тут меня достал!