Девочка Давида 2

Глава 1

Дорогие читатели, у данной книги есть бесплатная короткая предыстория «Девочка Давида». Рекомендую начать чтение именно с предыстории, чтобы понимать происходящие здесь события.

Девочка Давида >> https://litnet.com/shrt/uTDi

Глава 1

– Давида больше нет.

Несколько дней назад самый жестокий из мужчин стал моим первым. Первым мужчиной, любовником. Он обещал меня защищать и хотел мне понравиться.

У нас была ночь, полная страсти и огня. Давид смеялся надо мной, когда я смущалась, и шептал на ухо всякие нежности, когда мне было больно. Я тяжело дышала, но сладко принимала его.

– А затем я выстрелила.

Я тихо застонала – от отчаяния, от жалости к самой себе.

Но позже вспомнила, что кладбище не терпит сожалений. Никогда.

Сбоку безжизненно стояла надгробная плита, которой я изливала душу. Она была серая и пыльная.

Пять лет назад Давид Басманов принимал участие в убийстве моих родителей. Мне чудом удалось спастись, а позже я получила предложение отомстить.

Его звали Монарх. Он обещал обучить меня азам мести: борьбе, стрельбе и другим премудростям. Еще он обещал снабдить меня оружием.

Я отказалась сразу.

Но ненависть и ярое желание наказать виновных в смерти самых дорогих мне людей не отпустили даже спустя время. Я все больше сходила с ума, прокручивая в голове тот день и смех Давида. Он смеялся надо мной, когда уничтожал мою семью.

Каждый день был прожит как в тумане.

Так не могло больше продолжаться. На годовщину их смерти я согласилась на предложение Монарха.

И вот – отомстила.

– Если ты хочешь знать, мне не стало легче. Не стало!

Я закричала.

И посмотрела в глаза человеку, изображенному на плите. Мне показалось, что в этот миг он смотрел на меня с укором.

– Не смотри на меня так. Умоляю, не смотри.

В глазах собрались слезы. Я не убийца.

Я не хотела ею быть.

– Я защищалась! Защищалась… защищалась…

Глупое оправдание.

Я закрыла лицо руками и поджала от боли губы. Я ненавидела Давида, но смерти ему не желала. После нашей ночи… я не представляла его мертвым.

Давид взял мое тело, а через час его не стало. О такому не расскажешь никому – будешь хранить в тайне всю жизнь.

На кладбище гулял свободный ветер, он разбрасывал сухие листья по могилам – от одной к другой, и тихо завывал. Мне казалось, все нарисованные лица здесь смотрели на меня с укором.

Убрать руки от лица было стыдно, ведь я чувствовала этот взгляд на себе. Эти эмоции.

Укор. Ярость. Жестокость. Обещание поквитаться со мной.

Страшно представить, если бы Давид стоял передо мной.

Что бы он сделал?

Я позволяла ему себя целовать и трахать, а затем… просто выстрелила.

Давид не верил до последнего, пока пуля не вошла в его плоть.

– Не сиди на сырой земле.

Голос.

Он был не в голове.

На макушку опустилась тяжелая ладонь, и я услышала щелчок. Такой же, как в ту ночь, когда я снимала пистолет с предохранителя.

– Не то простудишься… моя девочка.

Я убрала холодные пальцы от лица и в немом шоке открыла рот. Взгляд мой уткнулся в джинсы, они были посажены на крепкие бедра и затянуты ремнем с металлической бляшкой.

Я помнила этот ремень еще с той ночи в лесу, когда впервые делала ему минет.

Давид был здесь по мою душу.

Я с ужасом представила, как он сделает еще один шаг вперед и увидит, кто изображен на надгробии.

Там были мама, папа и…я.

Если он узнает ту девочку на надгробии – его маленькую девочку Жасмин – то мне конец. В таком случае это надгробие станет моей настоящей могилой.

– Смотри на меня.

И я смотрела.

Но отчаянно не понимала, как такое возможно: моя семья была мертва, а он жив.

– Только попробуй отвести взгляд… убью.

Он не говорил – хрипел. Давид был в ярости, оно и ясно…

Когда я подняла взгляд, зверь схватил меня за щеки и несильно сжал. В другой его руке расслабленно болтался пистолет.

– Я умоляю, давай не здесь.

Я стала чуточку покорнее, лишь бы Давид не злился.

Я считала его мертвым, а он был просто в бешенстве.

– Молчи. Молчи, – процедил он.

Я почувствовала, как мои колени соскочили с надгробия и утонули в сырой ноябрьской земле. Но не сопротивлялась. Смотрела на него снизу вверх и ждала, ждала…

– Ты был мертв. Это невозможно.

Глава 2

– Руки.

– Что?

Давид тяжело дышал – каждое слово давалось ему с трудом.

Зверь готов был убить меня прямо здесь и сейчас, но держался… Возможно, я еще была нужна ему.

– Вытяни руки перед собой.

Я сделала как он велел.

Пока мои колени тонули в тягучей земле, Давид застегивал на моих руках наручники. Когда он обездвижил меня, то ловко подхватил и поднял меня с колен. Я неуклюже ударилась в его грудь… Она была стальная.

– Ты сдашь меня властям?

– Хуже, – выдох сквозь зубы, – поедешь со мной.

Я мысленно попрощалась с родительской могилой и поблагодарила небеса за то, что Давид так и не решил узнать, у чьей могилы я выплакивала свои слезы.

Либо он уже все знал, либо эмоции приглушили его разум.

Одно хуже другого.

У выхода с кладбищ выделялся один внедорожник – его бросили у самых ворот. Давид надавил на лопатки и подтолкнул меня к нему.

Навстречу нам шли люди, и Давид предусмотрительно набросил пиджак на мои скованные руки.

– Стоять.

Давид не церемонился: прижал меня грудью к двери, пока искал ключи, а когда снял сигнализацию, то грубо затолкал меня внутрь.

– Я для тебя особо опасная преступница?

– Ты застрелила меня. Я с тобой еще слишком нежен.

Я отвернулась, а Давид пристегнул мои руки к поручню на потолке. Ни единого шанса на бегство и самозащиту.

В нем кипела ярость – оно и ясно, но я боялась представить, что будет, когда мы останемся наедине.

Давид привез меня в гостиницу на окраине города. Она была приличная, но лес неподалеку наталкивал меня на несладкие мысли.

– Ты будешь меня мучить?

Я говорила тихо, почти шепотом. Мне казалось, что если стать почти невидимой, то зверь не станет срывать на мне свою ярость.

Но я ошибалась.

Давид миновал ресепшен – у него здесь все схвачено, и завел меня в темный номер. Большая кровать и полумрак напомнили мне о нашей ночи в Москве.

Посмотрев в глаза Давида, я прочитала в них то же самое.

В отблеске луны что-то заблестело – в его руках были ножницы.

– Что ты собираешься делать со мной?

Я подергала руками, но сделала только хуже. Металл зазвенел, выдавая мои тщетные попытки выбраться из неволи.

Жестокие губы исказила усмешка.

Давид сделал несколько размашистых шагов и в считанные секунды оказался рядом. От него пахло сигаретами, мятой и потом. Стало ясно, что он прилетел сегодня и, уставший с дороги, примчался сразу ко мне. На кладбище.

Как он узнал, где меня искать?

И как он выжил?

Я хотела понять, но спрашивать Давида я боялась. Не сейчас. Не в таком положении.

Я не верила, что Монарх предал меня, хотя и к нему остались вопросы. Он не сделал попытку предупредить меня, что Давид жив и что надо бы залечь на дно.

– Не молчи, – попросила я, – если собираешься убить меня, так и скажи.

Давид сощурился.

Мол, вот же наивная девчонка.

– Не убить. Раздеть. Я собираюсь раздеть тебя.

Его пальцы сомкнулись на моей водолазке, Давид потянул на себя края и сделал первый надрез.

Я тяжело задышала.

Давид не пугал меня, нет. Он даже не касался меня острием – просто резал одежду, потому что иначе ее не снять.

Наручники бились в такт моему дыханию.

Давид перестраховывался. На моей одежде могли быть жучки, и он просто избавлялся от нее, а это значило, что гостиница – лишь перевалочный пункт.

Куда он повезет меня дальше – оставалось тайной.

Я задрала голову высоко, когда он освобождал мое горло. Водолазка была снята, живота коснулась его ладонь.

– Холодно?

– Да…

Холодно.

И страшно.

Но самый ужас был в том, что Давид слышал, как я его боюсь. При каждом моем вдохе дергались руки и звенел металл.

Это было унизительно.

Следом за водолазкой Давид таким же способом снял с меня куртку. Ни одной вещи не пожалел – все в утиль.

– Кто тебя подослал?

Давид закончил с лифчиком одним махом – просто порезал его косточку посередине. Ножницы были остро заточены.

Груди коснулся горячий воздух, это было его дыхание. Давид склонился ниже и поцеловал нежную плоть, будто я все еще оставалась его женщиной.

– Кому ты отдала документы?

Я молчала, едва успевая дышать. Давид оставил мою грудь в покое и стянул с меня джинсы. Они спали вниз вместе с бельем.

Глава 3

Утром, как я и думала, меня перевезли в другое место.

Давид уехал намного раньше, я его даже не видела – все делала его охрана. Меня разбудили, усадили в машину и доставили до нового перевалочного пункта. На этот раз моим временным жилищем стал двухэтажный ветхий дом.

Моя комната выглядела типично для заброшенной: деревянная дверь с замком снаружи, стол возле окна был выкрашен в голубой, узкая кровать в углу и старая антресоль на таком же ветхом шкафу.

– Все будет хорошо, – я повторяла это как мантру, – а пока думай, Жасмин. Думай.

Я подошла к окну, отсюда было хорошо видно, как всходит солнце. Во дворе по-прежнему было пусто.

А внутри грудь огнем горела: он меня предал.

Монарх не выдал, кто я такая, но оставил на произвол судьбы. Я не смогла отравить Давида. Не оправдала его надежд.

Выбираться из заваренной каши придется самой.

– Думай, Жасмин, – велела я себе.

Сперва я услышала автомобильный гул, затем черный седан сбросил скорость и резко затормозил у дома. Из него выбрался высокий седой мужчина.

– Интересно, – я прикусила губу и обняла себя за плечи.

Через полчаса трое мужчин зашли в мою комнату. Двоих я узнала сразу – это были вчерашние амбалы в черной форме, а вот третий представился Романом и выглядел вполне доброжелательно. Он назвался главным по службе безопасности.

Но я не расслаблялась: Монарх тоже был добр ко мне до поры до времени. Даже сумел ненароком влюбить меня в себя, а затем ударил.

– Присаживайтесь, Жасмин. Есть разговор.

– Вы хотели сказать: есть допрос? – я уточнила, – и когда приедет Давид?

Роман промолчал, и я присела за голубой столик. Передо мной возникла увесистая черная папка. Роман бросил ее мне, и я все поняла.

Сейчас меня будут закапывать.

– Напомню, что около недели назад вы произвели выстрел в моего клиента господина Басманова.

Я огляделась, но в комнате мы были вдвоем. Я не видела Давида со вчерашней ночи…

Неужели он оставил меня на растерзание этому мужчине со взглядом волка?

– Чего вы хотите от меня? – я настороженно присмотрелась к папке.

– Правду.

– А если ее нет?

– Она есть, – Роман снисходительно улыбнулся и достал структурированные материалы, – вот здесь.

Еще ночью, когда мне не спалось, я приняла для себя решение меньше говорить и больше слушать. Я не верила, что мужчина, который взял меня прошлой ночью в гостиничном номере, отпустит меня за решетку вот так просто.

Только легче от этого не становилось…

Я ведь пыталась убить Давида Басманова. Такое не забывают.

– Как вы познакомились с Давидом Басмановым?

– Меня отправили к нему в качестве подарка.

– Кто?

Я замешкалась.

Ночью произошло еще кое-что. Я решила для себя, что буду идти ва-банк.

– Рустам Басманов.

– Это ложь, – безапелляционно заявил Роман, – и мы с вами оба это понимаем. Перейдем к правде?

Я выпрямила спину, но не подала эмоций. Совсем.

– Жасмин, вы должны понимать, что у господина Басманова есть много врагов. Давид ждал пулю ото всех, но не от хрупкой девушки, призванной лишь ублажать мужчину.

Я сцепила челюсти.

Вот и закончилась его лживая доброжелательность.

– Давайте я коротко расскажу факты, которые играют против вас.

Главный по службе безопасности не спрашивал.

Он раскладывал бумаги, выстраивая хронологию. И еще кое-что.

– Узнаете кого-нибудь на фото?

Роман показал мне четыре фотографии. Среди них я знала одного, но…

– Нет.

– Бумаги, которые вы выкрали и передали одному из этих людей, – он положил ладонь на его фотографию, – были выгодны ему.

Сердце дрогнуло.

– Также я узнал, что это вы подослали людей, которые напали на господина Басманова в день, когда вас прислали к нему.

Я не шелохнулась.

Но внутри…

Что творилось внутри – одному дьяволу было известно.

– Вы повернули эту ситуацию в свою сторону и втерлись в доверие господина Басманова.

Между седых бровей пролегла складка.

Он зашел в тупик, и я знала, в каком месте.

– Одного только не понимаю: вы могли достать бумаги и убить его намного раньше. Но не сделали этого. У вас были свои мотивы, но какие?

– Не пытайтесь.

– Что? – Роман доброжелательно сощурился.

– Не пытайтесь понять мои мотивы. Ваша лопата застряла в мокрой глине. Дальше не копнете.

Глава 4

– Вы уже решили, что делать с ней дальше?

Речь шла обо мне.

Я задержала дыхание, прислушиваясь к мужскому разговору. Давид примчался сразу, как только Роман позвонил ему.

– Можете отдать ее нам. Мы позаботимся… – хладнокровно предложил Роман и добавил уже тише, – чтобы не было проблем.

Моя спина начала ныть – так сильно я пыталась выпрямиться, чтобы не казаться сломленной. Пытаясь избавиться от дрожи, я обхватила себя руками.

И начала придумывать план.

Если Давид отдаст меня Роману и его псам, я должна буду достать телефон – даже ценой своей жизни. После я попробую связаться с Монархом, послушаю, что он скажет, но в любом случае ринусь за границу. Потеряюсь в толпах Китая или залягу на дно в глухом Убуде… Я хочу жить.

– Будем считать, я этого не слышал, – процедил Давид, – я разберусь с ней сам.

Я тихо выдохнула: меня отпустило. Ненадолго.

– Я должен предупредить, что Жасмин не остыла. В покушении на вас у нее есть свои мотивы, о которых мне пока неизвестно.

Конечно, Роман все расскажет. Он не станет выгораживать меня – неизвестную девчонку. Все гарантии, о которых он мне втирал, равнялись к нулю.

Паршивец.

– Оставь нас наедине, – велел Давид.

– Мы можем встретиться через два дня? У меня будет для вас информация.

Давид кивнул, и за Романом захлопнулась дверь. Я осталась наедине со зверем, и все пространство комнаты неожиданно сузилось до микрочастиц.

Мы были так близко… что стало не по себе.

– Какой твой личный мотив? Хочу знать.

Давид тяжело выговаривал слова. С трудом – с непосильным, разрывающим на части трудом. Его буквально штормило.

И я поняла: Давид обо всем догадался, поэтому его так трясло.

– Это он научил тебя стрелять?

– Да.

– Борьба – тоже он?

– У меня была учитель-женщина. Он… не прикасался ко мне.

Я прикусила язык: в моих словах было четко слышно разочарование.

Боже.

Давид тяжело вздохнул. Это было дыхание смерти. Моей смерти.

– Ты спала со мной, чтобы…

– Чтобы он был доволен, – я вколачивала гвозди в собственный гроб.

Господи.

Давид склонился надо мной, уперев кулаки в выкрашенный стол. Он стал задыхаться и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Стало легче… Давид смог сделать глубокий вдох.

– Ты его любишь?

– Да.

– Так, что отдала мне свою невинность?

– Да.

– И готова была прыгать в мою постель еще много раз…

– Я любила его!

Давид мог убить меня одним махом.

И причин у него – предостаточно.

За то, что спала с ним ради другого мужчины.

За то, что посмела улыбаться ему, а любить другого.

Давид ведь думал, что он мой первый во всем – в постели, в чувствах, в опеке. Безумец!

– Я ведь человек, Жасмин…

Но голос твой – совсем не человеческий.

Я и за век не забуду, как ты смеялся надо мной в ту ночь пять лет назад… перед тем, как жестоко поквитаться с моей семьей.

– Разве? – я горько усмехнулась.

У нас могла быть другая жизнь – без мести, без слез. И Давиду не пришлось бы выбирать, что делать с той, что без раздумий пустила в него пулю.

Давид нависал надо мной, тяжело дыша. Пугая меня до дрожи. Обстановка в моей «тюремной комнате» была столь напряженной, что будь в комнате хрусталь, он бы непременно разбился.

Мне стало страшно.

– Я мог догадаться. У меня на такие вещи чуйка, – Давид скривил губы.

Я отвела взгляд нарочито равнодушно, а у самой внутри все от тревоги билось.

Любовь к другому – это неприятно.

Давид уже обжигался, поняла я.

– Я его убью, – он помрачнел.

Я вскрикнула: стол, за которым я сидела, перевернулся и с диким грохотом шарахнулся об стену.

Так, что пол под ногами пошатнулся.

И сердце затрепыхалось в груди от смутного ощущения опасности.

Я боялась, что дом не выдержит агрессии Давида.

И немного я боялась его. Я знала, что он не убьет меня – точно не сейчас. Знала, что не изнасилует, но Давид мог взять меня грубо.

Когда Давид повернулся ко мне, у меня подкосились ноги. Я упала на кровать, одиноко стоящую в углу.

– Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, Жасмин.

Представляла. И в какой позе – тоже представляла.

Глава 5

– Из всех моих врагов ты выбрала самого заклятого, Жасмин.

– Я не выбирала, он сам меня нашел.

Я оправдывалась, будто это могло спасти меня от гнева Давида.

– Он назвался Монархом… Я просто влюбилась. Понимаешь?

Давид не понимал.

А я забыла, что тема любви между нами была под запретом.

Но я вновь напомнила Давиду о своем выборе.

О выборе в пользу его врага.

– Умоляю, – простонала я, – хватит мучить меня. Либо убей, либо отпусти!

Давид надвигался на меня как буря надвигается на город. Широкие плечи, часто вздымающаяся грудь и звериный оскал – не внушали доверия.

Я бросила взгляд в сторону и увидела, что дверь была не заперта. Я вскочила с кровати и из последних сил ринулась к двери, но Давид был сильнее, быстрее и выносливее меня.

Он настиг меня у двери.

Быстро, молниеносно. Без шанса на спасение.

Я дернула ручку, и там меня ожидало поражение – сквозь охрану мне не пробраться, даже если уложу Давида.

– Куда собралась?

Я охнула от той силы, с которой он приложил меня к стене. Давид навалился на меня всем своим весом, прижимая к стене.

И захлопнул дверь.

Также безжалостно, как застегивал наручники вчера на моих запястьях.

– Убей или отпусти! – процедила сквозь зубы, – нас ничего с тобой не связывает. Ничего, кроме ненависти!

Сердце затрепыхалось в груди – оно забилось так сильно, аж до боли, когда Давид замахнулся.

Я видела перстень на его пальце – он тяжелый, увесистый. Если Давид ударит, мне несдобровать.

Я зажмурилась и приготовилась к пощечине… одну ведь уже получала. Немного знаю уровень боли, немного готова.

Секунда, две, три.

Я долго ждала.

Но боли не последовало. Давид не обидел меня… не оскорбил.

– Сука… – выдохнул тяжело, прерывисто.

Я открыла глаза и напоролась на его взгляд – в нем была ярость и немного горечи. Давид тяжело дышал, его ладонь впечаталась в стену над моей головой…

Он думал о страшном.

– Он тебя бил?

– Один раз, – я не стала скрывать.

– У вас что-то было? Если он тебя трогал, я все равно узнаю, – пригрозил Давид, – говори правду.

– Конечно, нет…

Зверя это не успокоило.

Давид сжал меня за талию и предупредил:

– Он урод, Жасмин. Во всем мире есть только два человека, которые способны на черную жесть. И я знаю обоих.

– А ты… чем ты лучше?

Я не заметила. Не заметила, как Давид помрачнел.

Как мелкая дрожь пробила его пальцы рук, которыми он касался меня.

– Не смей сравнивать нас.

Я кивнула и подчинилась.

Если жить хочу – больше не посмею. Признаться в любви другому, а затем сравнить их обоих – это почти самоубийство.

– Что между вами произошло? Почему Монарх хочет тебя убить?

Я прильнула к груди Давида, затаив дыхание, ненароком задела жесткие пуговицы на его сорочке и почувствовала, как провалилось его дыхание.

Давид все еще сладко реагировал на мои ласки.

Ненавидел, но хотел.

– Монарх – это даже не прозвище, Жасмин, – зверь дышал прерывисто, – он лгал тебе. Этот ублюдок имеет другое прозвище.

– Имя тоже? Расскажи мне, кто он такой.

Я нырнула пальчиками под лацканы пиджака, пригладив приятную ткань. А затем подняла глаза и медленно провела ладонями по напряженной груди.

Мне хотелось успокоить зверя, приласкать…

Мне хотелось узнать больше о моем Монархе.

И когда Давид это понял, он с силой опустил моего руки, запрещая касаться его.

– Довольно, девочка. Ты больше никогда его не увидишь. Я сотру память о нем из твоего сердца.

– Значит, все-таки убьешь меня? – я иронично усмехнулась.

И тихо вскрикнула. Давид обхватил мои запястья и дернул на себя.

Оказавшись вблизи, я посмотрела на его губы – они умели иронично изгибаться, насмешливо смеяться и искажаться в зверином оскале. Но при каждой эмоции они оставались чувственными.

С таким мужчиной каждая хочет целоваться… почему Давид выбрал меня?

Я выстрелила в его сердце, обосновала это любовью к другому, но Давид по-прежнему выбирает меня. Хочет меня. Забирает с собой в Москву и даже не отдал меня псам Романа.

– За что ты мне далась?

В его словах – горечь.

Я прильнула к стальной груди, уткнулась носом в жесткую шею и вдохнула его запах.

Глава 6

Давид

Пять лет.

Столько я провел за решеткой по своей глупости.

Думал, что выйду из тюрьмы – стану умнее, начну женщин разборчивее выбирать.

Выбрал.

На свою голову.

Это была не девочка, а киллер в юбке – закрой глаза и получишь пулю.

– У меня немеют руки, – жалуется тихо.

Жасмин.

Бросаю взгляд вправо, вспоминаю, что она рядом со мной. Ее запястья, прикованные к потолочной ручке, были мертвенно-бледными.

– Извини, детка. Второго покушения я не переживу.

– А как пережил первое… расскажешь?

Жасмин просила так учтиво, что я почти поверил в ее невиновность.

– Чтобы в следующий раз добить?

Я скривил губы и сжал руль покрепче.

Рассказывать об этом я не хотел, чтобы ненароком не выйти из себя. Но Жасмин было интересно.

Она у меня любопытная.

– Я знал про яд. И про то, что стрелять будешь, я знал, – огорошил ее.

– Как… знал?

Жасмин побледнела, а ее красивые губы поджались – будто она вот-вот заплачет.

Я отвернулся, стискивая челюсти. Видеть ее слезы не мог, особенно когда она плакала по-другому.

– Меня предупредили.

– Ничего не понимаю.

В ту ночь я отпустил Жасмин в ванную, а сам принял курьера. Мальчишка за дверью нервно дергался, когда передавал мне пакет из ресторана, и я сразу понял, что он чужак и дело нечисто.

Тюрьма научила меня быть готовым ко всему. Я рывком потянулся к поясу, но пистолет не понадобился. Парень убежал, не став дожидаться лифта.

В ванной шумела вода, и я вспомнил о Жасмин. Оставлять ее одну и бежать за курьером было непозволительной роскошью – это могла быть многоходовка.

Я остался из-за Жасмин, хотя и знал: надо было догнать.

Быстро запер дверь, заглянул в пакет и…

– Я нашел записку.

– Какую?

Жасмин совсем поникла. Она ничего не понимала.

Я тяжело вздохнул: если бы эта девчонка рассказывала мне больше, чем скрывает, я бы давно разгадал ее.

Но Жасмин покрыта тайнами с ног до головы, поэтому открывать черный ящик придется насильно.

– Меня предупредили, что ты протащила яд в мой дом и собираешься грохнуть меня по заказу. Вместе с боксами еды лежал броник. Это был намек, что если ты не отравишь, то выстрелишь. И кровь бутафорская.

От правды Жасмин то бледнела, то краснела… за ней было приятно наблюдать. Если не вспоминать, что эта девочка – натренированная убийца, я почти боготворил ее.

И вместе с тем хотел убить.

– Когда я склонилась, ты не дышал

Я покачал головой: девочка хваталась за остатки разума. Не признавала, что проиграла.

– Ты пыталась нащупать пульс, но бросила мою руку сразу, как только поняла, что натворила. Это стало твоей ошибкой. Твое чувство вины. Твои извинения, – заключил жестко.

Жасмин метнула задумчивый взгляд.

– Слабым нет смысла стрелять – все равно не убьют.

– Я не слабая.

– Я слышал твои стоны извинений. Только от них твоя жизнь не станет сказочной, Жасмин. Хотела убить – надо было добивать.

Я заглушил двигатель, затормозив у нужного дома. Когда Жасмин назвала свой адрес, я сначала поверить не мог.

Жасмин живет в доме, в котором я был однажды.

И дорогу я помнил, как свои пять пальцев.

Когда я спросил, сколько лет она владеет этим домом, Жасмин сказала, около двух. Небольшой поселок вдали от города внушал доверие: здесь росли высокие деревья, стояли однотипные дома и, вроде как, было безопасно.

Если не знать, что много лет назад отсюда вывозили трупы целой семьи.

– Иди за вещами. У тебя пять минут.

– Ты не пойдешь со мной?

Я отвернулся и стиснул руки в кулаки.

Надо бы отстегнуть ее от наручников и сходить вместе с ней – убежит ведь не глядя.

Но мне и одного взгляда на этот дом хватило, чтобы понять: и шага туда не ступлю.

– Здесь произошло убийство лет семь или десять назад.

– Семь или десять? – уточнила Жасмин.

– Не помню уже… – скривился, боясь воспоминаний, – ты знаешь его историю?

– Да. Риелтор предупредил меня перед продажей. Зато продали подешевле.

Жасмин пожала плечами, мол, ей все равно и спросила:

– А ты откуда знаешь?

– Я и творил его историю, Жасмин. Это был мой заказ.

Я закрыл глаза, потянулся к рубашке и наощупь нашел верхние пуговицы. Расстегнул, отодвинул ворот, вздохнул поглубже… все полегче.

Глава 7

– Не ошибаешься.

Я разочарованно вздохнул, когда ее взгляд стал стеклянным.

Жасмин молчит. Таит в себе обиды за наручники, за грубость… за что-то еще.

Но молчит.

– Тогда иди за вещами, Жасмин, – велел я.

Она кивнула.

И глаза ее ожили, только внутри что-то потухло. Жасмин смирилась со своей участью. Это хорошо.

Потому что сам я не знал, что с ней делать.

Отпустить.

Любить.

Или уничтожить от греха подальше, чтобы спать спокойно и не ждать удара в спину.

Я освободил тонкие руки от металла. Жасмин болезненно поморщилась, растирая запястья… Приятного мало, сам знаю.

– Имей в виду, Жасмин: если ты не выйдешь через пять минут, я этот дом в щепки разнесу.

Жасмин ушла, и я закурил.

Она не переносила запах никотина, но все терпела. Теперь было ясно, для кого она терпела.

Когда мы вернемся в Москву, придется держать ее на коротком поводке. Если Жасмин встречалась с этим ублюдком, значит, он подобрался ко мне слишком близко.

– Не сходится. Ни хрена не сходится.

Я достал вторую сигарету. Затянулся. Стал думать дальше.

В этом замысле была одна несостыковка: если он так жаждал моей смерти, почему не избавился от меня в тюрьме? У него было пять лет на попытки. Почти две тысячи дней.

Для чего он ждал моего высвобождения?

Для чего тратил время и превращал обычную девчонку – бывшую фигуристку – в убийцу?

Одно успокаивало, что он не трогал ее. Жасмин досталась мне невинной.

Ей сказали залезть в постель – она залезла.

Выкрасть бумаги – выкрала. Только эти бумажки не имели никакой цены, если не знать, как их использовать. Все было сделано для галочки, как будто Жасмин хотели просто подставить.

И ее подставили. Сначала затащили ко мне в постель, а потом подставили.

И если имя главного ублюдка я знал, то второй, кто пригнал курьера и фактически спас мне жизнь, оставался в тени. И пока себя не выдавал.

Я набрал Алероева:

– Проблемы, Давид?

– Он дал о себе знать.

Пару слов.

А сколько смысла.

– Блд! – Вадим смачно выругался.

Я выслушал его мат, стенания и дикий рев, после чего продолжил:

– У меня есть то, что дорого ему, – я бросил взгляд на дом, – он обучил под меня девчонку и так просто от нее не отвяжется.

– Ты о той бабе, которую притащил в мой клуб?

– Она уже пыталась меня убить. Я в Новосибирске, и пару часов назад грохнули моего доверенного по службе безопасности. Влетела фура, но сам понимаешь…

– Сука, так и знал, что дело дрянь!

– Узнай, в какой точке мира он сейчас. У нас мало времени, он начнет ее искать.

– Понял, брат.

Я глянул на часы. Таймер истек, но Жасмин так и не вышла из дома.

– Не заставляй меня идти за тобой, девочка.

Я знал этот дом изнутри. Помнил эти картинки в мельчайших подробностях.

Слева кухня, справа гостиная с большим столом для семейных ужинов. А прямо лестница, ведущая на второй этаж.

На втором этаже две комнаты: спальня родителей, чуть дальше – комната их ребенка. Так было в ту ночь.

Следующая картинка: уже всходило солнце, когда к дому прибыл наряд полицейских. Еще через пару часов из дома вынесли три трупа.

Промежутка между ночью и утром не было. Память избавилась от промежутка.

Если я буду помнить, как исполнял каждый свой заказ – то просто свихнусь. Забывал, стирал и никогда – вспоминал.

– Я вернулась! – голос Жасмин проник внутрь, под кожу.

– Тебе повезло.

Когда она села, я бросил ее сумку с вещами назад, а руки вернул на исходную позицию. Отпустить Жасмин полностью не мог – рядом с ней было не по себе. Так и веяло тайнами, писанными кровью.

А когда схватился за руль, вдалеке увидел одинокую фигурку. Она стояла в метрах пяти.

Диана. Жена Шаха.

Это был удар под дых.

Мы не виделись пять лет. С тех пор, как я сел из-за нее в тюрьму.

– Сиди тихо, – я глянул на Жасмин, – скоро вернусь.

Тонкая рука сжалась на моем запястье. Я обернулся.

– Не ходи, – попросила она.

– Что?

– Ты сидел из-за нее. Не ходи.

Жасмин знала непозволительно много.

«Монарх» научил ее многому. Подготовил профессионально.

– Вижу, что моя жизнь у тебя на ладони. Что я любил ее – ты тоже знаешь?

Глава 8

Жасмин

Ночь мы застали в самолете.

Я понимала, что мне некуда идти, и противиться Москве не имело смысла – я была вынуждена следовать за Давидом, чтобы не гневить его еще больше.

Несколько раз за полет я засыпала, а просыпалась с одной лишь мыслью, которая плавно перетекала в вопрос: что меня ждет с этим мужчиной?

– Спи. Еще не прилетели, – говорил Давид и каждый раз настойчиво укладывал мою голову на свое плечо.

И я засыпала, но каждый раз просыпалась от одного и того же кошмара. Та ночь не давала мне покоя: смех Давида, крики мамы, неживые глаза отца.

Вчера Давид признался, что он поквитался с моей семьей. Вспоминать нашу первую ночь после его чистосердечного было ужасно стыдно.

– Жасмин, что тебе снится? – недовольно заметил Давид, почувствовав мои стенания.

Я посмотрела в его глаза, вспоминая далекую весну. Той весной я впервые повстречала Давида.

Это произошло, когда я разговаривала с подругой по скайпу. В дом ее семьи ворвались бандиты, и я увидела их – каждого. Я запомнила их лицо и жестоко поплатилась за это.

Я прикрыла глаза, вспоминая:

– Завтра рано вставать на самолет. Если проспим, не улетим еще месяц, а это опасно… – рассказывала подруга, когда за ее спиной появились убийцы.

– Диана! Диана!!! – я позвала ее.

Диана распахнула глаза, но было поздно: ее схватили за ногу и протащили по кровати. С ее ушей слетели наушники, подруга закричала.

– Диана, кто это?! Диана!

Тогда мы встретились с ней взглядом последний раз в этой жизни.

Нет, она выжила, конечно.

Но мы больше не виделись. Никогда. Я не знала, что произошло после – убийцы выстрелили в ее экран, и трансляция прервалась.

Мы тогда с родителями сразу вызвали полицию, а когда прибежали к ним в дом, в нем было пусто. Только дядя Альберт – отец Дианы лежал на полу. Неживой.

Наша семья стала единственными свидетелями случившегося.

Чуть позже, когда полиция брала у меня показания, я услышала их разговоры между собой. Полицейские сказали, что в комнате Дианы обнаружили еще один труп, это был один из нападавших. Сама Диана и ее мать бесследно пропали.

Я составила портрет тех, кого видела лично, и их подали в розыск.

Я хотела, чтобы виновных наказали, а Диану с ее мамой непременно нашли.

Я ничего плохого не хотела – лишь помочь им.

А потом они пришли за нами.

Давид был их предводителем, он схватил меня первым и сказал:

– Свидетелей надо убрать. Да, красивая?

Вот Давид и убрал. И вчера он мне в этом сам признался.

После приземления Давид посадил меня в машину и приказал своим людям везти нас домой.

К нему домой.

В ту берлогу, где я выстрелила в него и где были слишком свежи воспоминания. Я молила его об обратном – даже о тюрьме, но Давид лишь качал головой и с жуткой, холодной улыбкой называл меня своей наивной девочкой.

– Поспи, – говорил он.

Давид усыплял меня везде, лишь бы не противилась.

– Приехали.

Я выбралась из автомобиля в сонном состоянии.

В Москве светало, а под ногами было сыро – в этом городе всю ночь лил дождь и успокоился лишь под утро, к нашему прилету.

– Пошли.

Ладонь Давида подтолкнула к знакомым апартаментам. Я засунула руки в карманы пальто, следуя коротким указаниям.

Когда мы остановились перед знакомой дверью, я оглянулась: сзади, пугая своим видом, за нами следовала охрана. Та самая, которую для Давида назначил Роман. Даже в самолете я была под их наблюдением, и вот опять.

Я проснулась окончательно, когда Давид притеснил меня к стенке. Другой рукой он искал в кармане ключи.

– Подопрешь дверь стулом? Прикуешь наручниками к батарее? Что ты хочешь от меня?

Давид был так близко, что стало страшно от его вседозволенности.

– Хуже, Жасмин. Ты слишком добра к себе.

Давид пригладил мои волосы – играючи, не спеша. Будто он вовсе не ждал от меня удара в спину. И будто вовсе не поэтому за нами сновала его охрана.

Но правда была куда ироничнее: Давид боялся меня.

И это его злило.

– Пожалуйста, – попросила в последний раз.

Я захныкала почти как ребенок.

А он втолкнул меня в квартиру.

Здесь все было иначе: вещи лежали на других местах как после ремонта, и еще в квартире было чисто. Женская рука побывала здесь в наше отсутствие, и квартира приобрела опрятный вид.

Словно здесь не живет самый жестокий человек в мире.

– Ты будешь здесь, – отрезал Давид.