Девонли. Ритмы ночи

Глава 11

Лили

Несмотря на предостережения Итана, крики и паника лишь нарастают, но я не слышу их голосов. Тошнота и шум в ушах становятся сильнее, меня ведёт в сторону. Кристофер обхватывает мою талию, оберегая от падения, и тихо произносит:

– Найди своих подруг и убедись, что их тоже выбрали. Потом уходите отсюда под любым предлогом. Сегодня трупов больше не будет, но не стоит испытывать судьбу. Пересидите эту ночь в своих комнатах. Если кто-то из гостей захочет тебя остановить, покажи им это, – Кристофер берёт мою руку. – У всех питомцев должны быть такие. Раз тебя уже выбрали, никто к тебе не полезет.

Поднимаю на него глаза, но ничего не вижу из-за льющихся слёз. Даже не осознавала, что плачу, пока зрение не подвело. Хейз щёлкает застёжкой – и на моём запястье смыкается холодный металл.

– Предупреждаю: не пытайся снять чёртов браслет, иначе сработает сигнализация. Иди. Я найду тебя позже.

Вместе с Левингтоном они растворяются в толпе, а я опускаю взгляд. Браслет покрыт белой эмалью, по всей окружности выгравированы красные лилии. Его не снять без ключа…

Немыслимо. Как мы могли так вляпаться? Что теперь с нами будет? Мы все закончим как Хельга?

Хельга… Боже. Она ведь говорила, что видела мужчину в своей комнате, а мы ей не поверили. Я ей не поверила. Пока сама не стала свидетелем чьего-то скрытого присутствия, но теперь уже поздно.

Тот мужчина сказал ей «Я выбрал тебя»… Неужели это был тот же человек, который сегодня предложил ей стать его питомцем? Неужели всё было решено уже тогда? Неужели эти люди всё время находились рядом? Это они пугали нас, вылезая из шкафа, скрываясь во тьме и издавая странные звуки? Но зачем? Ради развлечения? Проверки нашей реакции?

Черта с два я послушаюсь Хейза и буду сидеть в комнате, дожидаясь его. Он соврал мне. Он заодно с Левингтоном. Со всеми ними.

Нужно убираться с этого треклятого острова. Но как это сделать, когда кругом вооружённая охрана?!

Так… так… У нас же есть смартфоны. Надо позвонить в полицию. Но сперва мне необходимо найти Ливию, Венди, Энджи и Томми.

Прокручивая в голове варианты спасения, я продираюсь сквозь бурлящую толпу. Происходящее напоминает какой-то сюр: тело Хельги всё ещё висит; артисты ударились в панику и отрицание; охрана успокаивает возмущающихся предупредительными выстрелами в воздух; а те, кого Итан назвал нашими хозяевами, продолжают как ни в чём ни бывало пить, танцевать, заигрывать с артистами и веселиться. Воистину больные ублюдки. И это – наша грёбаная реальность…

Когда я нахожу Энджи, она насилу улыбается мне сквозь слёзы, демонстрирует запястье и говорит, что её хозяин хочет, чтобы она провела ночь в его комнате. Киваю и иду дальше. Само собой, я понимаю: прямо сейчас Энджи не может отказать этому старому уроду. Иначе её вздёрнут рядом с Хельгой.

Добравшись до Венди, я обнаруживаю её в компании молодого мажористого блондинчика. Он радуется моему появлению и просит меня составить компанию его питомцу, пока сам сходит за напитками.

– Значит… тебя тоже выбрали? – спрашиваю я у Венди, когда он отходит.

– Всех выбрали, – холодно отчеканивает она. – Ливия уже ушла в свою новую комнату. Её хозяин потребовал, чтобы она делила с ним постель.

– А Томми?

– Его склеила старая карга, но он только рад: за секс она обещала ему золотые горы, – Венди презрительно фыркает. – А мне достался слащавый малолетка, который не затыкаясь трещит о своей старшей сестре. Нелепее не придумаешь.

– Нам нужно бежать с острова.

– Как ты собираешься это сделать, Лили? Тебя превратят в решето быстрее, чем ты доберёшься до причала. Браслет не снять, а в нём – трекер отслеживания. Даже если тебе удастся избавиться от него, то на чём ты отсюда уплывёшь?

Кусаю губы. Венди права, да. Я и сама это понимаю. И я в отчаянии. Моя семья… Я просто обязана вернуться к ним.

– Надо позвонить в полицию, – твёрдо заявляю я, не намереваясь так просто сдаваться.

Венди издаёт смешок, и у меня закрадывается подозрение, что я чего-то не знаю.

– Нашу технику изъяли, – подтверждает она мои худшие опасения. – Малолетка сказал, что нам выдадут новые телефоны, где установлены какие-то блокаторы и прослушка. Ты не сможешь рассказать правду об этом месте, Лили. Не станешь болтать, если жизнь дорога.

– Чёрт! Нам нужен план.

– Для начала надо пережить эту ночь, – отрезает Венди тоном, напрочь лишённым эмоций.

– Как ты можешь быть такой спокойной?

– Я не хочу болтаться рядом с Хельгой – вот и всё. Ты ведь слышала Итана и видела её труп. Он до сих пор висит. Это не бутафория, Лили. Не будешь следовать правилам – тебя тоже убьют.

– Но мы не можем… всерьёз играть в эту игру. Это же безумие! И каковы правила? Итан сказал, они будут меняться. А если сложность будет повышаться от уровня к уровню, то что нас ждёт дальше? Голодные игры? Я… я не хочу… не стану! Они же не смогут скрыть это! Как вообще можно скрыть убийство? Наши родные и знакомые в курсе, где мы. Нам нужно передать им сообщение!

Венди с пару секунд отчуждённо смотрит на меня, а потом понижает голос до шёпота, видя, что блондинчик возвращается:

– Притворись послушной, Лили. Поговорим позже.

Когда он подходит к нам, я, с трудом взяв себя в руки, вежливо прощаюсь с ним. Блондин желает мне доброй ночи и полностью переключается на Венди.

Они так резко контрастируют друг с другом, что это выглядело бы смешно, если бы не обстоятельства. Он весь такой оживлённый и светлый, а она – холодная и тёмная. Даже их одежда словно являет собой Инь и Янь. На Венди надето закрытое готическое платье, поражающее своим мрачным великолепием, а губы накрашены кроваво-красной помадой. Блондинчик же одет в белую рубашку и светло-песочные брюки. Он без конца теребит свои волосы, хлещет шампанское, хотя явно давно пребывает навеселе, и несёт невообразимый бред, который Венди слушает с непроницаемым каменным лицом.

Надеюсь, этот мажор не станет слишком распускать руки. Хоть Венди и называет его малолеткой, но он вполне себе уже мужчина. Хотя… он вроде как будто немного побаивается её. Чего нельзя сказать о «кавалерах» Ливии и Энджи. Эти ублюдки в первую же ночь решили затащить девушек в свои постели.

Вздыхаю и направляюсь в служебную часть здания. Именно туда ушли Кристофер с Левингтоном. Если я хочу покинуть Девонли живой, мне нужно больше информации.

Разумеется, я знаю, что в театре понатыкано видеокамер. Они вообще везде! Но я не могу сейчас просто пойти в комнату и смиренно ждать своей участи. Мне страшно. Я зла. Нахожусь на грани истерики. Сбита с толку и совершенно не представляю, как выпутаться из этого дерьма. Если меня застукают за подслушиванием, скажу, что жду Кристофера. Я ведь его питомец.

Когда я подхожу к кабинету Хейза, до меня доносятся голоса. В одном из них я узнаю Кристофера и подбираюсь ближе. Он бранится, а затем почти выкрикивает:

– Я подбирал для вас отщепенцев и мразей, которым удалось избежать наказания, но это – невинные люди!

Едва до меня доходит смысл его слов, я крепко зажимаю рот ладонью, заглушая всхлип. Да, я была права: Хейз всё знал… Он знал, во что втягивает нас.

– Будет тебе, Кристофер, – отвечает ему Левингтон тоном, наполненным сарказмом. – Да, ты привозил исключительно оскотинившихся особей, и нам наскучило. Мы решили попробовать кое-что новенькое и хотим развлечься, чего ты так взъелся? Лучше присоединяйся к веселью. Внешне все эти балерины такие уточнённые создания. Забавно будет наблюдать, как их звериная природа выйдет наружу.

На пару минут повисает пауза, и мне кажется, что Хейз уже ничего не скажет. Но затем тишину нарушает его голос, и звучит он как обещание смерти:

– Ответь мне, Генри, чьи руки ты запачкал кровью? Свои? Или мои? Кого ты убил и ещё убьёшь? Разве тех, кто недостоин жить?

– Да что с тобой сегодня? Зачем ты их защищаешь? И чего ради? Неужели из-за кучки никчёмных созданий ты предашь орден? Предашь меня?

Какой ещё орден?! Мы что, угодили в лапы сектантов, приносящих людей в жертву или продающих их на органы?!

– Да пошёл ты со своим орденом, – выплёвывает Хейз. – Сворачивайте лавочку. Больше никто не пострадает.

– Ты в этом так уверен? – надменно спрашивает Левингтон. – Хочешь встать на их сторону? Но тогда ты тоже окажешься за бортом и станешь добычей. Наверняка очень многие леди захотят сделать тебя своим питомцем. Хочешь пойти по рукам и закончить жизнь в сточной канаве?

– Я уже на самом дне – в адовом пекле, – цедит Кристофер, а следом раздаётся звук бьющегося стекла.

– Ты слишком эмоционален сегодня, – сухо произносит Левингтон после непродолжительной паузы. – Алкоголь на тебя плохо влияет. Поговорим завтра. А сейчас займись-ка ты лучше своей девушкой. Тебе нужно потрахаться и проспаться.

– Нам больше не о чем разговаривать, Генри. Ты сраный ублюдок.

– Осторожнее, Кристофер. Не стоит кусать руку, которая тебя кормит. Я решил сделать тебя своим преемником ещё до смерти Патрисии, а теперь ты мой единственный наследник. Но всё может измениться.

– Почему ты так уверен, что я хочу им быть?

Левингтон не отвечает, Кристофер тоже больше ничего не говорит, но создаётся ощущение, что атмосфера в кабинете накаляется. Слышу звук шагов и отступаю от двери, а потом и вовсе разворачиваюсь и несусь прочь.

Мне удаётся скрыться за поворотом коридора. Но когда я останавливаюсь, чтобы снять мешающие туфли, чья-то сильная рука зажимает мне рот и дёргает на себя. Меня обхватывают за талию, тащат как тряпичную куклу и вскоре заталкивают в какую-то тёмную комнату.

– Как глупо, мисс Брукс, – шепчет Хейз мне в ухо, прижимая спиной к своему торсу. – А если бы вас поймал не я?

Вслед за вопросом щёлкает дверной замок. Дёргаюсь, пытаясь вырваться, и шёпот Кристофера становится издевательским:

– Сопротивление меня заводит, мисс Брукс. Продолжайте.

Хейз медленно убирает руку от моего лица, перемещает её на шею и слегка сдавливает. Пальцами второй руки он выписывает узоры на моём бедре, и я шиплю.

– Вам страшно, мисс Брукс? Неприятно? Правильно. Вы и должны бояться. Иначе вам здесь не выжить.

Кристофер с силой вжимается в меня бёдрами, весьма жирно намекая на то, чего желает в данную минуту.

– Велите мне отойти – и я отойду. Но вы не скажете мне перестать, верно? Вам нравится всё, что я делаю с вами. Даже если я поимею вас прямо здесь и сейчас – вы не будете против.

Он прав, и меня это злит. Со всей силы заряжаю ему локтем в бок, и Хейз меня отпускает. Разворачиваюсь и сверлю его взглядом. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу, что Кристофер взбешён даже сильнее меня. Его красивое лицо перекошено от гнева, а взгляд искрит яростью. И, видимо, выплеснуть всё это он намерен через похоть.

С одной стороны, я согласна, что секс – лучшее средство от стресса и накопившейся агрессии. Но с другой стороны…

Не успеваю я додумать свою мысль, Хейз бесцеремонно хватает меня за подбородок, с глухим стоном подаётся вперёд и впивается в мои губы. Под этим натиском я отступаю назад, впечатываюсь в стену, и Кристофер грубо прижимает меня к ней.

Действия этого мужчины несдержанные, властные, причиняющие боль. Но боль эта находится на грани с удовольствием, и меня это заводит.

Его поцелуй отдаёт ненавистью, и я отвечаю тем же – кусаю его губы и агрессивно трусь своим языком об его язык. Наши движения переполняются грязными желаниями. Его ладони шарят по моему телу и чуть ли не рвут ткань платья. Мои пальцы впиваются в его волосы и предплечье.

Дыхание Кристофера становится горячим, влажным, рваным и учащённым. Оно настолько волнующее, что у меня плывёт в голове. Он стонет мне в рот – и я возвращаю ему стоны. Меня пробирает дрожь от злости, страха и возбуждения. Сознание разрывается от чувства вины, гнева и бессилия. Я чувствую, как между ног второй раз за вечер расцветает пожар, и ненавижу себя за эту слабость.

И вместе с тем, я ощущаю его жар и плавящую здравый смысл похоть. Кристофер распалён сильнее, чем во время нашего «танца». Его неконтролируемое вожделение передаётся и мне. Он припадает к моей шее, дразнит её губами и языком, и я издаю громкий стон и вцепляюсь в рубашку Кристофера, чтобы не рухнуть на пол от переизбытка обрушившейся на меня страсти.

Если мы не остановимся, то…

Найдя в себе силы сопротивляться этому отупляющему желанию, я толкаю Кристофера в грудь. Он отступает, тяжело дыша, и, словно вообще ничего не соображая, смотрит на меня замутнённым взглядом.

– Как вы можете думать о сексе, когда мы оказались в плену у кучки психов? – шепчу я, пряча за гневом и обвинением собственную похоть.

– А у тебя есть другие варианты для проведения досуга? Мы все тут застряли, Лили, и неизвестно, какой из дней станет последним. Так почему я должен себя в чём-то ограничивать?

Его голос звучит так хрипло и обжигающе-знойно, что вызывает опасное покалывание в спине и онемение в затылке, и я вновь не могу собраться с мыслями. Но, когда возбуждение немного отступает, презрительно фыркаю:

– Ах да, забыла. Вы же заодно с хозяином острова. Так что вам не о чем беспокоиться.

– Ты не знаешь, о чём говоришь, Брукс, – раздражённо цедит Хейз.

– Так просветите меня.

Он молчит, и я вскипаю:

– Раз не хотите рассказывать, тогда помогите нам сбежать отсюда.

– Отсюда не сбежать даже мне, – отрезает он, отправляя мои надежды на мусорную свалку. – Проект уже запущен, и я ничего не могу изменить.

– Вы даже не пытаетесь, – продолжаю я обвинять его, и мой голос дрожит. – Человек мёртв, а вы… вы…

Хейз делает шаг ко мне, припечатывает своим телом к стене и зло спрашивает:

– Что – я? Ну, продолжай. Продолжай развивать эту мысль, Брукс. Может, придёшь к выводу, что это я её убил.

Его распалённое дыхание обжигает моё лицо, а возбуждение отлично ощущается даже через брюки, и я судорожно тяну воздух. Мне и самой не удалось успокоить горящее от нашей близости тело, что уж говорить о Хейзе.

Он взбешён до чёртиков, а я в паре шагов от нервного срыва. Оба полыхаем так, что того гляди рванёт. И когда Хейз сжимает пальцы на моём горле и с яростью целует меня, я хочу, чтобы он сжал сильнее. Поглотил меня полностью. Забрал мои боль и страх. Сделал меня безумной безмозглой куклой, которая не сожалеет ни о чём. Пусть ненадолго, но я хочу забыться.

И он позволяет мне это сделать. Спускает бретельки платья, стягивает его вниз, подцепляя и трусики, и я остаюсь обнажённой перед ним. Переступаю через ткань и с вызовом встречаю его подёрнутый похотью взгляд. Сердце заходится в сумасшедшем ритме, голова горит как в лихорадке. Мои вдохи рваные и шумные, кожа покрывается мурашками, томление между ног нарастает. Хочу свести их, но Хейз протягивает руку и касается моей оголённой плоти.

Его палец погружается в меня и выскальзывает, и я прикрываю глаза, припадая к стене. Кристофер нависает надо мной, медленно размазывая мою влагу, и приказывает:

– Смотри на меня, Брукс.

Его голос полнится возбуждением и решимостью. Свободной рукой Хейз закидывает мою ногу себе на бедро, пальцем второй руки надавливает на особую точку, и я мгновенно тупею, захлёбываясь вожделением.

– Я хочу, чтобы ты видела меня, пока я тебя трахаю. Ты такая чертовски узкая, в тебе так горячо и мокро. Это всего лишь палец, а ты так крепко сжимаешь его. Посмотрим, как ты справишься с моим членом. Смотри на меня, Брукс, – повторяет он и убирает руку.

Всхлипываю от возмущения, но Хейз подносит ладонь к лицу, с шумом втягивает мой запах, а затем медленно облизывает пальцы, не сводя с меня пылающего взгляда. От этой развратной картины ноги становятся ватными, в ушах поднимается гул, и я задыхаюсь от желания.

– Вкусная, – шепчет Кристофер, возобновляя ласки. – Ты очень вкусная, Брукс. Я хочу трахнуть тебя не только пальцами и членом, но и языком. Хочу слизывать твою влагу, пока ты не кончишь. Потом поставить на колени и слушать твои стоны, пока мой член будет у тебя во рту, а после – кончить тебе на лицо. Хочу брать тебя и нежно, и грубо. И мы обязательно это сделаем, но уже не сегодня. Сейчас я возьму тебя по-быстрому, ты почти готова.

Эти слова в сочетании с умелыми движениями пальцев вызывают зудящее дразнящее покалывание. Оно прошибает позвоночник и устремляется к затылку. Горячие влажные стоны слетают с моих искусанных губ. Сводящее с ума наслаждение растекается по телу, и я полыхаю так сильно, что даже кончики пальцев горят огнём. Хейз прав: я на грани.

Он расстёгивает брюки и вонзается в меня с нетерпением оголодавшего зверя. Погружается до самого основания и замирает. Размер у него солидный, гораздо больше, чем у моих предыдущих партнёров. Из меня вырывается резкий вздох, а Хейз глухо стонет. И начинает двигаться.

Его движения грубые, быстрые, без колебаний. От мощных толчков я ударяюсь лопатками о стену, но Хейз не спрашивает, комфортно ли мне. С силой сжимает моё бедро, закидывая мою ногу чуть выше, и фиксирует. Каждый раз он проникает в меня полностью, а затем выходит, оставляя во мне лишь кончик головки, чтобы сразу же вогнать до упора.

Я задыхаюсь, цепляясь за плечи Кристофера и рискуя распрощаться с рассудком. Жмурюсь от удовольствия и тяну воздух ртом. Мне нравится, чёрт подери! Этот мужчина полностью оправдывает все мои ожидания. Он агрессивный и дикий. Искушённый и умеющий доставлять наслаждение. Напористый и уверенный в себе. Его запах сводит с ума, а бёдра движутся в неумолимом темпе, заставляя меня стонать и царапать ногтями ткань его рубашки.

– Ты такая узкая, Брукс, – шепчет он, склонившись к моей шее. – Такая горячая и влажная. В тебе так чертовски охренительно.

Хейз прикусывает мою кожу, тянет её и целует, явно оставляя засосы, но мне плевать на них. У меня сводит в животе. Обжигающий сгусток устремляется к центру между ног, и я кончаю, захлёбываясь криками. Сквозь них прорываются его рваные стоны. Кристофер не останавливается, его член пульсирует внутри меня, словно увеличиваясь в размерах. Сквозь пелену звенящего шума я слышу, как Хейз грязно ругается. Он совершает ещё несколько толчков, а затем с громким стоном выскальзывает из меня, и струя горячей жидкости стекает по внутренней поверхности моего бедра.

Какое-то время мы стоим, прижавшись друг к другу. Моё сердце бешено колотится, перед глазами всё плывёт. Сознание медленно возвращается, а вместе с ним и события минувшего дня. Ещё пару минут назад я млела в руках этого мужчины и всецело отдавалась похоти, но сейчас мне горько от того, что моя первая любовь оказалась гнилой насквозь.

– Ты всё знал, – охрипшим от криков голосом шепчу я. – Ты отправил нас на смерть.

– Я не знал, – он качает головой, и его подбородок трётся о мою макушку. – Я не знал, что Девонли – это полигон для дикой охоты.

– Нас всех убьют.

Он вздыхает, крепче прижимая меня к себе. Повисшая тишина, нарушаемая лишь биением наших сердец, кажется бесконечной. Но спустя долгие минуты Хейз произносит:

– Танцуй, Брукс. Танцуй лучше остальных. Это всё, что ты сейчас можешь сделать, чтобы выжить.

– А потом? Каким будет второй уровень? Мы ведь просто артисты, Кристофер. Я ничего не умею, кроме как танцевать! Неужели нас заставят охотиться? Я даже стрелять не могу. А ты говоришь «дикая охота»… Что это значит?

– Не уверен, что они её устроят, но такой вариант вполне возможен, – Кристофер не отвечает на мои вопросы, а словно рассуждает сам с собой. – Как оказалось, я нихрена не знаю о проекте Девонли. Но в одном ты права: многие погибнут. Скоро вашим зрителям наскучат танцы и секс. И тогда они придумают что-то действительно извращённое и опасное.

– Говоришь, что не знаешь, но врёшь. Тебе многое известно, – обвиняюще бросаю я.

– Я давно работаю на Левингтона. Он плохой человек. Выходит, я тоже. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь, но не могу обещать чудес. Я не волшебник, Брукс. Спасти всех точно не смогу.

– Знаю, – тихо выдыхаю я. Меня бьёт озноб, даже объятия Кристофера не согревают. – Мы в полной заднице, да?

– Глубже, Брукс. В дерьме.