Девонли. Ритмы ночи

Глава 20

Лили

Когда я просыпаюсь, то ощущаю ноющую ломоту в теле. Веду рукой вбок и нащупываю пустоту.

Кристофер ушёл, пока я спала. Как предсказуемо.

А я ведь так и не спросила, что с ним случилось, где он пропадал и кто его избил.

Так и не получила ответа на своё признание. Он вообще заметил, что я призналась ему в любви?

Чёрт…

Я действительно сказала это. А ещё я пережила дикую охоту.

От осознания сон как рукой снимает. Резко сажусь на постели и ощупываю себя. И правда, жива. Если, конечно, это не чистилище. В чём я сильно сомневаюсь, уж очень происходящее напоминает девятый круг ада.

Кто-то барабанит в мою дверь, и я подскакиваю с кровати. Набрасываю халат и открываю.

– Какое счастье, ты жива! – восклицает Томми и заключает меня в крепкие объятия. Характерное амбре вызывает желание поморщиться.

– Ты пил? – ошарашенно спрашиваю я, высвободившись из его хватки.

Томми входит в спальню, прикрывает за собой дверь и лишь потом отвечает:

– Тот блондинчик, с которым мы столкнулись, оказался совсем не кровожадным малым. Когда мне всё же удалось его скрутить, он заявил, что в гробу видел всё это дерьмо, и предложил пойти в его комнату и хорошенько надраться. Сказал, что подкупит охрану и сможет отмазать меня от игры на всю ночь. Я ответил, что сначала надо найти тебя. Мы долго искали, но ты как сквозь землю провалилась. Ну… – Томми заминается и виновато опускает глаза. – В итоге мы пошли к нему опустошать его винные запасы. Он рассказывал, какая замечательная у него старшая сестра, и сокрушался, что она не смогла приехать. Под утро пришла злющая Венди и сделала ему строгий выговор. По-моему, блондинчик её боится.

– Венди жива, – облегчённо выдыхаю я.

– Не просто жива. Она ещё и победителем вышла. Немного мокрым, но сути это не меняет, – Томми криво усмехается. По-моему, он до сих пор пьян. – Кстати, Венди спрашивала о тебе. Когда я сказал, что не знаю, как ты, мне показалось, она занервничала.

– Венди? Занервничала?

– Прикинь? – он вновь усмехается. – О! Вспомнил! Ещё Берте повезло искупаться. Только как она умудрилась это сделать на голодный желудок, да ещё и с простреленной кистью? Ладно, пофиг. Не моего ума дело. Одевайся, Лили. Итан ждёт внизу через сорок минут. Нужно успеть поесть.

– Объявит правила нового уровня?

– Без понятия. Я сам недавно проснулся. Пока шёл к тебе, мне сказали, что общий сбор назначен в столовой в половине второго.

– Хорошо. Я быстро ополоснусь и переоденусь. Можешь подождать… – обвожу рукой спальню, – здесь.

Он плюхается на кровать, а я вытаскиваю из комода свежую одежду и скрываюсь в ванной комнате. Скидываю халат, собираю волосы в узел, и зеркало без стеснения указывает на следы ночного безумства Кристофера. Моя шея, грудь, рёбра и бёдра покрыты засосами и следами от пальцев, на запястьях красуются толстые красные полосы от ремня, а губы припухшие и искусанные.

Просто блеск…

И как мне показаться на людях в таком виде?!

Томми не заметил, потому что пьян, да и в принципе не особо внимателен к деталям. Вряд ли он определит, что это «следы любви», а не обычные синяки, коих у меня и так достаточно. Но стоит это увидеть Итану, Берте или кому-то ещё, они сразу поймут, что Кристофер посещал меня ночью. Сделка с Итаном ничем не подкреплена, а артисты снова на меня накинутся. Мне не хочется лизать кому-то зад или передавать Итану сведения насчёт Кристофера, но и вновь стать козлом отпущения я не горю желанием.

Ладно. К чёрту это дерьмо. Мне просто нужен плотный тональник.

Быстро завершаю водные процедуры, сушу волосы феном, надеваю серую водолазку и джинсы, наношу толстый слой тонального крема, собираю волосы в высокий хвост и оглядываю себя в зеркале. «Нет, так не пойдёт», – говорю я своему отражению и стаскиваю резинку с волос. Пусть лучше шея будет прикрыта как можно надёжнее.

Когда я выхожу из ванной комнаты, то нахожу Томми спящим на моей разворошенной постели. На той самой постели, на которой мы с Кристофером…

Мои щёки вспыхивают, предательский жар окутывает тело, и я бью себя по щекам.

Просто не думай о нём. Просто забудь. Он ведь о тебе не помнит.

– Томми, – трясу я его за плечо. – Нам пора идти.

Он разлепляет покрасневшие веки и с пару секунд непонимающе смотрит на меня. Вскоре до него доходит, где он, и Томми поднимается на ноги.

По дороге мы не разговариваем. Он ещё не полностью проснулся, а я слишком взволнована, чтобы строить связные предложения. Я рада, что Томми и Венди в порядке, но волнуюсь за остальных. И, конечно, я не обижаюсь, что Томми пошёл вчера с тем блондином. Даже если бы они продолжили поиски, то всё равно не нашли бы меня, зато вполне могли нарваться на неприятности.

Стоит войти в столовую, запах еды ударяет в нос – и у меня урчит в животе. Мы сразу приковываем к себе взгляды всех присутствующих, но я стараюсь не поддаваться панике. Тоже смотрю на них в ответ и считаю.

Сорок два, включая нас.

Либо ещё не все спустились, либо ночью убили восемнадцать человек…

– Смотрите, кто пришёл, – раздаётся язвительное в спину. – Может, вы не в курсе, но вам тут не рады.

Оборачиваюсь и натыкаюсь на Берту. Она так и не простила мне выстрел Итана и последующую голодовку. После того случая нас с Томми больше не трогали, опасаясь последствий. Меня даже перестали обзывать заразной шлюхой. Но, победив на втором этапе, Берта явно осмелела и теперь настроена затеять потасовку.

В отношении меня её планам не суждено сбыться: победителям текущего уровня запрещено причинять вред, в том числе и друг другу. Однако Томми утратил привилегии. И если остальные артисты поддержат Берту, то ему несдобровать. Я ничем не смогу помочь. Разве что… останется только прикрыть его собой, как живым неприкосновенным щитом.

– У тебя какие-то проблемы, Берта? – холодно интересуется Венди, встав рядом со мной и Томми. Она скрещивает руки на груди и прожигает Берту тем самым взглядом, от которого даже Ливию в дрожь бросает.

– У неё вечные проблемы, – подхватывает Ливия, выступив вперёд. – С головой, – со смешком добавляет она.

Энджи с виноватой улыбкой останавливается в шаге от меня. Она не вступает в открытую перепалку, но одно её присутствие говорит о многом. По своей природе Энджи очень мягкий и кроткий человек, который боится всего на свете, однако сейчас она стоит рядом с нами. Рядом со мной… Как и все они.

– У кого-то ещё есть возражения по поводу их пребывания здесь? – тихо интересуется Венди, однако все её прекрасно слышат. В столовой уже давно стоит гробовая тишина. И на её фоне тон Венди кажется поистине зловещим.

Откуда она такая только взялась? Красивая, безусловно. Но её красота ледяная и надменная. Хоть Венди и приковывает взгляды многих, мало кто отважится подойти к ней и заговорить. А уж спорить – и вовсе не найдутся смельчаки. У неё на лбу так и светится надпись «Рискнёшь – убью». И проверять, воплотится ли эта угроза в жизнь, не хочется.

– Ну? Чего молчите? – громко подстёгивает Ливия. – Если всех всё устраивает, возвращайтесь к своим тарелкам, хорош глазеть. А ты, – обращается она к Берте, – завязывай с подстрекательством. Или хочешь, чтобы Итан тебе вторую руку прострелил? Так это он с удовольствием. Позвать его?

Если Венди – лёд, то Ливия – пламя. Полные противоположности друг друга, они вроде стали неплохо ладить. Видимо, Энджи удаётся сводить на нет все острые моменты в их общении. Хотя я не могу знать наверняка: в последнее время мы отдалились. Однако я постоянно вижу этих троих вместе.

– Да пошли вы, – шипит Берта, бросает на меня ещё один полный ненависти взгляд и отходит к столу, за которым сидит Боб и равнодушно ковыряется в своей тарелке. Какой-то он необычно пришибленный, но это и неудивительно: его голова и левая рука перебинтованы. Видимо, ночью ему сильно досталось.

– Спасибо, – благодарю я неразлучную троицу и хочу увести Томми к длинному столу, где выставлены блюда на выбор, но Энджи перехватывает мою руку.

– Постой, пожалуйста, – застенчиво просит она. – Может… может, вы сядете с нами?

– Не думаю, что это хорошая идея, – возражаю я, но Ливия подхватывает меня под локоть.

– Конечно они сядут с нами! – восклицает она, затем обращается к Томми: – Эй, парень, не отставай.

Набрав еды на тарелки, мы впятером садимся за самый отдалённый столик. Мне немного неуютно оттого, что все пялятся, но вместе с тем я рада компании Венди, Ливии и Энджи.

– Лили, прости нас, – говорит Энджи после небольшой неловкой паузы. – Мы очень перед тобой виноваты.

– Ты о чём? – спрашиваю, искренне не понимая.

– Мы бросили тебя, а подруги так не поступают. Если бы не Томми… – она осекается и густо краснеет. – Мне очень стыдно. Прости. Не следовало стоять в стороне, когда над тобой издевались.

– Вот малявка, – шикает на неё Ливия. – Ты-то чем смогла бы ей помочь? Если кто и должен извиняться, так это я и Венди.

– Ливия права, – сухо соглашается Венди. – Мы повели себя недостойно, даже не попытавшись за тебя заступиться. Ещё и сомневались в тебе. Мы правда виноваты, Лили. Прости нас. Спасибо тебе, Томми, – переводит она на него строгий взгляд своих чёрных глаз, и Томми моментально тушуется.

– Не нужно благодарности, – буркает он, взъерошив пшеничного цвета волосы. – Любой нормальный парень поступил бы так же. Если девушку обижают – как не вступиться?

– Намекаешь, что, кроме тебя, нормальных тут больше нет? – подмигивает ему Ливия. – Да ладно, не смущайся. Всё так и есть. И перед тобой мы тоже должны извиниться. Считали тебя отбросом, а ты оказался получше многих.

– Уж точно лучше этой стервы! – с жаром восклицает Энджи, бросив полный ненависти взгляд на Берту. Надо сказать, это что-то новенькое – слышать, как Энджи ругается.

– Её можно понять, – произношу, желая разрядить мгновенно накалившуюся обстановку. Негатива в нашей жизни и так стало предостаточно. – Злится, что из-за простреленной кисти теперь не получит ни одной сольной партии. И ведь правда… Случись что – мы останемся ни с чем. Ничего больше не умеем, кроме как танцевать.

– Не говори за всех, – холодно возражает Венди. – Некоторые артисты не только ногами махать умеют.

– У тебя есть другое образование?

– У меня есть мозг, – она хмыкает. – И диплом юриста. Но вряд ли он теперь мне пригодится. Мы тут застряли и уже не выберемся. Поэтому теперь без разницы – умный ты или тупой. Все здесь поляжем.

– Началось, – Ливия закатывает глаза. – Ты ведь получаешь удовольствие от всяких этих мрачных штучек. Тебе не кажется, что это нечестно – наслаждаться в одиночестве? Такими фразами ты всех пугаешь, а сама дрожишь от предвкушения.

– Кто сказал, что я дрожу?

– Действительно. Спокойна как удав.

Слушая их ставшую привычной перепалку, я невольно улыбаюсь. Это так странно – каждый день проводить на волоске от смерти, но при этом заниматься обычными вещами: есть, мыться, разговаривать, ругаться, переживать о ком-то.

Вот уж и правда: люди ко всему привыкают. И даже находясь в таких жутких условиях, рано или поздно начинают подстраиваться. Как тараканы. Видимо, человек так устроен, что ему нужно на что-то отвлекаться. Невозможно жить в постоянном стрессе, если не находить утешения хотя бы в мелочах.

– Вижу, волна паники прошла и все вернулись к бытовым разборкам, – подмечает Томми, словно прочитав мои мысли. – Ведёте себя как дети малые. У нас тут игра не на жизнь, а на смерть, а вы выясняете, у кого прикид круче.

Он оглядывает Венди и Ливию и хмыкает.

– Что-то не нравится? – практически хором спрашивают они.

– Всё нравится, – усмехается Томми. – Одна прекрасный гот, другая – волшебный рокер, а третья… – он переводит взгляд на Энджи, – сказочная принцесса.

– Ты кого тут рокером назвал? – вскидывается Ливия. – Это моя любимая футболка. Но это не значит, что я слушаю рок и металл.

Томми не успевает ответить: раздаются хлопки, и мы поворачиваем головы. Итан стоит посреди столовой и снисходительно улыбается.

– Поздравляю победителей, – с сарказмом начинает он. – На этом уровне их целых три: Венди, Берта и Лили. Давайте поаплодируем.

Когда жидкие аплодисменты стихают, Итан продолжает:

– У вас будет четыре дня, чтобы подготовиться к спектаклю. Это не следующий уровень, можете выдохнуть. Ночь выдалась энергозатратной не только для вас. Наши гости изъявили желание немного отдохнуть, расслабиться и посмотреть красоту на сцене. После этого, ещё через два дня, вас ждёт третий этап игры. О нём я расскажу ближе к делу. Есть вопросы?

– Есть, – тихо произносит Берта. – Кто будет вести репетиции?

Едва она озвучивает свой вопрос, в столовую входит… Кристофер, мать его, Хейз! Одетый с иголочки – как обычно во всё чёрное – и без каких-либо следов избиения. Он что, все эти синяки и ссадины маркером нарисовал, чтобы поиздеваться надо мной?! Выходит, и с Итаном они не в ссоре, а просто проверяли меня?!

Ненавижу.

Но как он хорош, чёрт подери…

Немудрено, что я свою голову ещё несколько лет назад в трусах оставила.

– Я буду вести, – спокойно отвечает он, и у меня начинает стучать в висках. Кристофер даже не смотрит в мою сторону. – По плану должен был быть другой балет, но гости хотят видеть «Ромео и Джульетту». Сейчас можете отдыхать, общая репетиция назначена на пять вечера. Явка обязательна для всех, даже незаявленных в спектакле. Нужно понять, кто в состоянии участвовать. Те, кто получил травмы, будут заменены. Работа предстоит немалая. Отнеситесь к этому со всей серьёзностью.

Обрушив на нас эти новости, Хейз с Итаном покидают столовую. Вокруг начинается полная неразбериха, но я не слышу никого. Лишь оглушающее биение моего глупого сердца отдаётся в голове.

Я давно перестала понимать что-либо, искать логику в проекте Девонли и строить планы по возвращению домой. Не могу я находиться здесь и думать или поступать рационально. Слишком неопытна и глупа, чтобы выжить в этой игре. Но почему-то сейчас я уверена в одном: не остров и Жнецы погубят меня, а этот мужчина.