Девонли. Ритмы ночи

Глава 23

Кристофер

– Не будет третьего уровня, – насмешливо отвечает Лео, развалившись в кресле.

Мы находимся в его кабинете. После нашего первого разговора Андерсон отключил видеонаблюдение на этом участке туннеля. Как он объяснил это Левингтону, я не знаю, но камеры так и не заработали.

У Лео наравне с Генри есть персональный доступ к системе управления Девонли, и это должно сыграть мне на руку. Сегодня я пришёл сюда после того, как проводил Брукс. И сразу задал вопрос насчёт третьего испытания.

– В смысле – не будет? Но игра же не закончена.

– К чёрту игру. Завтра после спектакля состоится банкет, в конце которого всех артистов усыпят газом и отправят в мою лабораторию. Жнецы больше не хотят ждать. Раз решение проблемы отторжения найдено, самые рисковые добровольцы хотят испробовать сыворотку на себе. Ну… как добровольцы, – он усмехается. – Несколько ребят из охраны возьмут на себя риски, чтобы угодить начальству.

– Жнецы убьют всех артистов?

– Нет, теперь всё не так. Остров открыл мне глаза. Я больше не делаю сыворотку из мёртвых людей.

– То есть?

– Ну… – Андерсон стучит пальцем по подбородку. – Как тебе объяснить… Помнишь, на днях была охота? Я попросил не убивать никого. Жнецы повозмущались, но уступили. В итоге всех пойманных привели живыми, хоть и немного покалеченными – и это было поистине великое открытие. Я и до этого экспериментировал с живым материалом, но делал всё неправильно и подумал, что нет никакой разницы. А с мёртвыми легче работать: они не сопротивляются и не кричат. Ты, наверное, не в курсе, но некоторые клетки мозга умирают очень медленно. Поэтому свежие трупы мне вполне подходили, как я полагал.

– И что изменилось?

– Оказалось, что убрать побочные эффекты можно, добавив в формулу немного спинномозговой жидкости. И она должна быть первой свежести.

От того, с каким удовольствием он это говорит, меня аж передёргивает. Но я просто молча смотрю на него, ничем не выдавая ярости и отвращения, бурлящих внутри.

– В общем, я потерял столько времени из-за своей прихоти, – притворно сокрушается Лео. – Возвращаясь к твоему вопросу: конечно, артисты умрут в процессе, но не быстро. А что? Тебе нужны тела? Но ты ведь знаешь, что некоторые Жнецы любят проводить кровавые обряды? Хобби у них такое. Хотя… называй как хочешь, – он машет рукой. – В общем, весь отработанный или изначально непригодный материал достаётся им.

Качаю головой и начинаю подводить к разговору, ради которого я и спустился сюда на час раньше назначенного времени:

– Осталось сорок два человека. Сколько доз ты сможешь сделать?

– Примерно двадцать. Но могут быть и неудачные попытки. И я не знаю, согласятся ли Жнецы оставить всех в живых, либо убьют часть и заберут для ритуалов. Они могут. Больные психи.

Андерсон капризно дует губы. Себя-то он психом точно не считает, однако я другого мнения. Но он мне пока нужен.

Во-первых, Лео ещё не ответил на все мои вопросы. К примеру, он до сих пор не рассказал, что такого особенного в моей ДНК; и не только об этом. Во-вторых, с ним у меня есть шанс провернуть свой рисковый план побега. В-третьих, если мы сможем покинуть Девонли, Андерсон станет моим алиби. Поэтому надо убедить его, что я принесу ему больше пользы, чем Левингтон и остальные Жнецы.

– Даже двадцать – это мало, – с притворной досадой говорю я.

– Согласен. Но люди быстро закончились. Если набирать ещё, это может затянуться надолго. Придётся мне покинуть остров досрочно. Жаль, конечно. Здесь идеальные условия для работы.

– А если я прям завтра дам тебе в десять раз больше материала?

– Откуда ты их достанешь? Здесь только артисты.

– Разве?

– Стоп! – Лео подаётся вперёд и впивается в меня заинтересованным взглядом. – Ты хочешь использовать Жнецов, персонал и охрану?

– Ты всё верно понял.

– Вот же ж… А ведь это мысль. Но как бы нам всё провернуть? Дай-ка подумать.

Он вновь откидывается на спинку кресла, достаёт сигарету и подкуривает, а я чертыхаюсь про себя. Всё случится уже завтра, чтоб их.

Я рассчитывал, что у меня будет больше времени на подготовку. Сыворотка имеет накопительный эффект, и я делал ставку именно на него, но Жнецы вновь разрушили мои планы. Придётся ориентироваться по ходу дела.

Как Лео и сказал, ему удалось усовершенствовать формулу препарата. Глюков больше не наблюдается, но один побочный эффект всё же остался. Неукротимое либидо.

Четыре дня я вкалывал себе эту дрянь под присмотром Андерсона. И все четыре дня я готов был на стенку лезть. Но к Брукс я больше не прикасался. Точнее – не прикасался в том самом смысле. В остальном же касаний было предостаточно, и это меня чуть не убило.

Пора признаться хотя бы себе: Лили Брукс – не просто девушка на пару ночей. Я думаю о ней, мне интересно, как у неё дела, всё ли хорошо, в порядке ли она. Хотя я и сам до конца не понимаю, что именно чувствую по отношению к ней, но в одном уверен точно: я хочу только её и никого больше.

И в этом проблема.

Так уж повелось: женщины чувствительнее мужчин. А молодые девушки и вовсе очень быстро привязываются.

Но она не может любить меня. Она не должна быть влюблена в меня. Если Лили Брукс хочет покинуть Девонли и остаться в живых, она должна меня возненавидеть.

Однако… как же сложно играть подонка рядом с ней. И как сложно отказаться от неё.

– Эй, ты вообще слушаешь? – окликает меня Лео, и я выныриваю из своих мыслей.

– Извини, я отвлёкся. Что ты говорил?

– Хорошие новости: твои показатели стабильно улучшаются. Всё в порядке. Ты уже выносливее и здоровее всех людей на планете Земля.

– А плохие?

– Для тебя осталась всего одна доза. Но эффекта должно хватить. Так что завтра, будь добр, выполни уговор и обезвредь Жнецов и весь персонал, включая охрану. Они должны быть без сознания.

– Ты же говорил, что у тебя в запасе больше десяти. Учитывая, что ты изменил формулу и теперь препарат не нужно вводить каждые двенадцать часов, то на меня ты потратил всего четыре штуки. Где остальное?

Он закатывает глаза и картинно вздыхает.

– Ты не слушал меня.

– Я извинился.

– Нет, ты и до этого не слушал меня.

– Так повтори. Не переломишься.

Андерсон недовольно сопит, однако обида уступает желанию поделиться новостями, и он терпеливо объясняет ещё раз:

– Ты дал мне свою кровь, и я экспериментировал. Были неудачные попытки, но несколько доз удались. Осталось ещё две в запасе, не считая твоей. Надо протестировать и их, чтобы узнать наверняка. На себе я испытать препарат не могу. Если со мной что-то случится, то кто продолжит исследования? Я хотел найти ещё двух добровольцев, но раз ты предоставишь мне материал уже завтра, то я не буду вставлять тебе палки в колёса. В общем, сделаешь как обещал – и я обеспечу тебя препаратом до конца твоих дней. Ну или моих.

– Я не собираюсь принимать её пожизненно. Хорошо, что эта штука не вызывает привыкания.

– Физически – нет. Но неужели ты не хочешь всегда ощущать себя на пике возможностей?

– Я прибегаю к твоему средству, чтобы нейтрализовать Жнецов и охрану. Препарат имеет накопительный эффект, только поэтому я принимал его несколько дней подряд. Тебе нужен материал для экспериментов, а мне – расчищенный путь на материк. Потом наши с тобой дороги разойдутся.

– Ой-ой, – Лео издаёт смешок. – Наивно полагаешь, что на этом всё и закончится? Когда мы вернёмся в Нью-Кройд, игра только начнётся. Тебе ещё долго придётся делать уколы.

– Уж прости, но я не фанат допинга. Тем более того, который сделан из человеческих мозгов.

– Не только из них, – Андерсон обиженно поджимает губы. – Ты хоть знаешь, сколько веществ включает моя формула?

– Уволь меня от подробностей.

– Ладно. Но я тут подумал… Твоё предложение не продумано. Во-первых, как ты собираешься объяснить всё остальным Жнецам? Думаешь, они поверят, что на острове случился бунт и уцелели только мы с тобой?

– Не только мы. Артисты тоже выживут. Они не лягут под твой нож – это моё условие.

– Брукс… – бормочет он, довольно улыбаясь, – ну конечно.

– Почему ты заговорил о ней? – настороженно спрашиваю я.

Я ведь специально не конкретизировал, а упомянул всех. Никто не должен понять, насколько Брукс важна для меня.

– Так, детали, – в очередной раз отмахивается Лео. Он о многом недоговаривает, и это меня напрягает. – Кстати, детали, от которых Жнецы избавятся. Или ты решил, что они оставят выживших артистов в покое?

– Нет конечно.

– И что ты намерен делать? Они и нас с тобой пришьют прямо на месте, если ты дашь слабину.

Я и сам это понимаю. Но и быть подопытной крысой не намерен. Кто знает, какие побочки проявятся спустя время? Однако… придётся продолжить. Если я хочу стать свободным, мне нужно преимущество.

– Хорошо, ты прав, – соглашаюсь, спустя несколько минут раздумий, – я не смогу сразу отказаться от твоего препарата. Доволен?

– И какой у тебя план?

– Разрушить орден изнутри.

– Каким образом? Ты не слушал меня, даже когда я рассказывал тебе о каждом Жнеце? Ты хоть понимаешь, кто они такие? Они в два счёта нас уничтожат, если узнают, что мы здесь провернули.

– Мне казалось, ты не боишься смерти.

– «Не бояться смерти» и «прыгать к ней в объятия» – разные вещи. Уж прости, но я намерен пережить многих, если не всех. Выходит, зря я с тобой связался. Ну, ещё не поздно сдать тебя Левингтону. Мне вполне хватит и сорока двух человек для начала. А дальше уже вернусь на материк и…

Подаюсь вперёд через стол, хватаю Лео за грудки и, не дав закончить фразу, шиплю ему в лицо:

– Только попробуй соскочить – и я засуну тебе в задницу раскалённую кочергу. Знаю, ты меня не боишься, но боль же чувствуешь. И тебе будет очень больно, если вздумаешь меня предать. Я обещал, что достану в десять раз больше материала, значит, выполню обещание. У тебя будет неделя на твои эксперименты. А потом мы возвращаемся в Нью-Кройд. И только попробуй что-нибудь вякни.

Он ухмыляется и нарочито медленно отдирает мои руки от своего пиджака.

– Я тебя понял, Кристофер. Но неделя – это слишком мало. И ещё: ты не боишься, что артисты, за которых ты так переживаешь, первыми откроют рот?

– Они будут молчать. Я об этом позабочусь. И даже не думай идти на попятную. Если ты кому-то проболтаешься…

– Если я кому-то проболтаюсь, – перебивает он меня, – ты расстроишься, я помню. Поэтому, если кто-то что-то заподозрит, я скажу, что просто провожу на тебе опыты с твоего согласия. Так тебя устроит? И да, насчёт артистов, которых ты хочешь спасти… Это очень глупо, Кристофер. Я бы на твоём месте прибил их всех.

– Ты не на моём месте. С ними я разберусь сам. Мне понадобится твой ключ-карта. Будь так добр, отдай его, ты всё равно безвылазно торчишь здесь. Верну утром, ничего с тобой за ночь не случится. И сделай мне инъекцию. Оставшиеся две я заберу с собой, раз ты не собираешься ими сегодня воспользоваться. Завтра ты сможешь сделать новые. Но если я буду неподготовлен, план полетит псу под хвост.

– Как будто он у тебя вообще есть.

Ничего не отвечаю, и Андерсон хмыкает. «Субтитры» на его лице весьма красноречивы. Уверен, что мысленно он кроет меня трёхэтажным матом, однако выполняет все мои требования.

Когда я покидаю кабинет, то направляюсь не к выходу из подвала, а туда, где находится алтарь.

За четыре дня я вытряс из Лео информацию, изучил все бумаги в его кабинете и лабораторию. Она огромна и оснащена всем необходимым оборудованием для полной диагностики организма и других исследований.

А вот до алтаря я так не добрался. Упущение с моей стороны. Но я правда думал, что будет больше времени на подготовку к нейтрализации Жнецов и охраны. И если бы я сам не спросил у Лео про третий уровень, то завтрашняя засада вполне могла стать для меня сюрпризом. Андерсон помешан на своей сыворотке, остальные детали его мало волнуют. Он мог просто-напросто забыть сказать мне.

Надеюсь, его ключ-карта тоже подходит ко всем дверям. Ключ-карту Левингтона пришлось вернуть до того, как он проснулся и обнаружил пропажу. Я вошёл в кабинет Генри минут за пятнадцать до его пробуждения и успел включить видеокамеры в подвале. Потом мы немного поболтали. И либо Левингтон хорошо притворялся, либо действительно ничего не заподозрил.

Дойдя до конца коридора, я отпираю массивную дверь, за которой вижу лестницу. Алтарь расположен ещё глубже под землёй? Я не силён в архитектуре и геологии, но разве на островах не опасно рыть так глубоко?

Освещая путь телефоном, спускаюсь по каменной лестнице. Прохожу через резную арку – и мне открывается поистине потрясающее зрелище, напоминающее амфитеатр. Но потрясающее не в хорошем смысле…

Как Левингтон умудрился так обустроить остров за пять лет? И сколько я ещё не видел?

Круглый зал не просто большой – он огромен и имеет трёхъярусное строение. Я нахожусь на самом верху, но благодаря горящим факелам на столбах, обрамляющих помещение, могу разглядеть всё в подробностях даже отсюда.

В центр ведут три лестницы, расположенные на равном расстоянии друг от друга. То есть «туннель Андерсона» – это не единственный вход сюда. Но откуда ведут два других?

Вот уж действительно – неприятное открытие. У меня нет времени изучать эти проходы. И кто знает, на кого я могу там напороться. Если попадусь, то план, которого пока и так нет, полетит к херам.

Внизу, в самом центре, возвышается алтарь из серого камня. Пространство вокруг него ничем не заполнено. Видимо, там собираются Жнецы, чтобы почтить своих «богов». Как именно они их «почитают» мне даже представлять мерзко. До меня доходило много слухов о жертвоприношении, но я ещё ни разу не «удостоился чести» присутствовать лично.

На втором ярусе по всей окружности располагаются громоздкие резные кресла. Их сиденья обиты красной тканью и смотрятся как зловещие кровавые пятна.

– Восемьдесят, – вслух подсчитываю я их количество.

Странно. Даже если бы на этих сборищах присутствовали все Жнецы, находящиеся на острове, всё равно бы оставались пустые места. Может, изначально Левингтон рассчитывал, что прибудет больше гостей?

На третьем ярусе находятся скамьи, обитые чёрной тканью. Они также тянутся по всему периметру и вызывают ещё большее беспокойство. На них могут поместиться несколько сотен человек.

– Неужели это места для охраны и персонала? – ошарашенно шепчу я. – Но что за «представления» здесь проходят, чёрт подери?

Убираю телефон в карман и медленно спускаюсь вниз. Подхожу к алтарю и веду рукой по холодному камню, ощупывая вырезанные на нём письмена и узоры.

Это латынь.

– Surgere. Surge. Accipe eam, – вслух читаю я зловещие начертания. – Sanguis effusus erit. Semita purgabitur. Primum sacrificium pro omnibus expiabit.

[Пробудись. Восстань. Прими. Кровь прольётся. Путь расчистится. Первая жертва искупит всё.]

– Что за чертовщина здесь творится? – выдыхаю, мысленно переведя надписи. Я не очень силён в древних языках, но кое-какие познания имеются, и общий смысл я понял.

Нет, само собой, я знал, что Жнецы отбитые на всю голову. Но неужели они реально верят, что, разрезав чей-то труп на жертвенном алтаре, искупят свои грехи и возвысятся над другими? Какое это, нахрен, хобби?

К чёрту. Надо убираться отсюда, пока меня не застукали. Ещё дохрена всего нужно сделать, если завтра я намерен обезвредить этих ублюдков. Сначала я сомневался насчёт охраны и персонала, но теперь уверен, что и они по уши замешаны в этом. Никто не принуждал их. Они работают на Жнецов, потому что хотят сами стать Жнецами.

Остался лишь один вопрос: какого хрена меня не посвятили ни во что? Я не знал о проекте Девонли, не принимал участие в ритуалах, даже про опыты Андерсона был не в курсе. Этот псих вколол мне свою сыворотку ещё пять лет назад, а узнал я об этом только на днях…

Левингтон мне настолько не доверяет? Ведь если на ритуалах присутствовали персонал и охрана, то, получается, статус тут ни при чём. Так почему я остался не у дел?

Эти мысли блуждают в моей голове всю обратную дорогу. Я ни черта не подготовлен к завтрашнему дню и не знаю, буду ли вообще готов. Я взвинчен, раздражён, ошарашен и возбуждён. Последнее – результат недавнего укола. Если Андерсон не найдёт способа избавиться от данного побочного эффекта, то это станет большой проблемой.

На полпути к своей комнате я резко останавливаюсь. Я не уверен, что смогу спасти всех оставшихся артистов, однако кое-кого всё же могу заблаговременно отправить подальше отсюда. Тогда они точно не пострадают. Если он согласится мне помочь…

Направляюсь к зданию, где живут самые высокопоставленные Жнецы. Теперь я знаю, кто на какой ступени находится и чем занимается. Андерсон сдержал слово и рассказал мне всё. Фред Коллинз не то чтобы полезен ордену, но он сын того, кто входит в ядро ордена. А это автоматически обеспечивает высокий статус.

Говорю охране, что у меня к Фреду срочное дело, и они не препятствуют мне.

Когда я вхожу в его спальню, то застаю весьма занятную картину: Венди в полупрозрачной чёрной сорочке лежит на кровати, а Фред пишет с неё картину. Ну… пытается. Все знают, что он безнадёжен почти во всех своих хобби.

– Надо поговорить, – с ходу начинаю я.

– Говори, – роняет Фред, не отрываясь от своей мазни.

– Наедине.

– Ты даже не постучал, а теперь требуешь, чтобы я прогнал Венди? Нет уж дудки.

Он по-детски дует губы, и мне хочется его треснуть.

– Это срочно, Фред. И очень важно.

– Всё в порядке, мистер Хейз, – безучастно произносит Венди, вставая. – Я всё равно хотела принять душ и полежать в ванне. Эта бессмысленная трата времени меня утомила.

– Венди, не уходи, я почти закончил, – молит Фред, когда она направляется в смежную комнату.

– У тебя гость, Фредди, – холодно отрезает Венди, даже не обернувшись. – Мазня подождёт. Закончим завтра. Я устала.

– Ну спасибо тебе большое, – ворчит Фред, стоит нам остаться наедине. – Я еле-еле её уломал. Она такая капризная. Такая своенравная. Такая… шикарная женщина. И мы сейчас так хорошо проводили время. Впервые она смотрела на меня, а не сквозь. А ты всё испортил.

– У меня к тебе просьба, – игнорируя его стенания, перехожу я к делу. – Но сильно не обольщайся. Я буквально спасаю твою задницу, так что это ты мне будешь должен.

– Ой, бли-и-ин, – Фред отбрасывает кисточку и разваливается в кресле. – Почему всем от меня что-то нужно?

– После спектакля не ходи на банкет.

– В смысле? – он удивлённо вскидывает брови. – Банкеты – это единственное что тут весёлого. Выпивка и всё такое.

В два шага оказываюсь рядом, хватаю его за грудки и слегка встряхиваю. Я реально на грани. Лучше ему слушать внимательно.

– Приди в себя, Фредди, – цежу я ему в лицо. – Неужели ты не знаешь, что завтра всех артистов убьют?

Он хлопает глазами и выдыхает:

– А?

Интересно… Либо он не запомнил ничего, находясь в пьяном угаре, либо Фреда, как и меня, не посвятили во многие детали.

– Их убьют, если ты не поможешь им сбежать. Ты хочешь спасти свою драгоценную Венди? Она понравилась тебе, так ведь? Считай, что это твой шанс стать героем в её глазах. С завтрашнего вечера твоя обожаемая Венди будет смотреть на тебя совсем по-другому.

– А?

– Фредди, мать твою! Слушай, что говорю.

– Их убьют? Всех? Сразу? Но как же победа в игре? В этот раз же получилось: я заплатил одному охраннику, он поймал Венди и столкнул в воду. Я и дальше планирую всё подтасовывать так, чтобы Венди выигрывала. И в итоге она победит.

– Мы на долбаном острове, Фред. Проснись ты уже. Проект Девонли создан с одной целью. Никто из них не выберется живым. Никаких победителей не будет.

– Но…

– Бери Брукс, Венди, Ливию, Энджи и Томми – и валите на хер с острова.

– На чём?

– Ты ведь умеешь управлять вертолётом. Это буквально единственное, в чём ты чертовски хорош. Вот и сделай хоть что-то полезное!

Встряхиваю его посильнее, и Фред испуганно икает.

– И ещё: никто не должен знать, что это я тебя попросил. Проболтаешься кому-то – я тебе яйца отрежу и заставлю тебя их сожрать.

– Да понял я, понял, не кипятись ты так, чувак, – он поднимает руки в примирительном жесте, и я его наконец отпускаю. – Боже… Откуда ты только такой взялся на мою голову?

– Не пей завтра, Фредди. И сегодня тоже.

– Да я трезвый.

– Вот и оставайся таким, пока не доставишь Венди, Лили, Ливию, Энджи и Томми в безопасное место. У тебя есть своё поместье, куда даже твой отец не сунется, туда и летите. Захвати ключ от браслетов и сними их с артистов, пока ещё будете здесь. Проверь топливо, чтобы хватило на полёт. Ты должен вывезти их отсюда и спрятать от Жнецов и всего мира, пока я не вернусь на материк и не предам случившееся на острове огласке. Делай что хочешь, но не дай им пойти в полицию. Пусть не высовываются. Никто не должен знать, что они уже вернулись, в том числе и их близкие. И ты тоже не попадайся никому из Жнецов на глаза. Особенно семье. Залягте на дно, пока я не свяжусь с тобой. Всё запомнил?

– Мне что, держать их взаперти? – усмехается он, даже не спросив, откуда я знаю про поместье. А ведь даже его отец не в курсе, что Левингтон помог Фреду обустроить своё гнёздышко. За ответную услугу, разумеется. – Каким образом, не расскажешь? Я один, а их пятеро. Если они захотят сбежать, я им не помеха.

– Возьми с собой двух человек из личной охраны, которые преданы тебе, а не твоему отцу. Имеются у тебя такие?

– Да, но…

– Никаких «но». И запомни: что бы здесь ни случилось, что бы ты ни увидел, я буду в порядке. Я выживу при любом раскладе, Фред. Но об этом никому ни слова. Верь мне и сделай, как прошу. Я знаю, ты и сам хочешь их спасти.

Он замолкает, опустив голову, а спустя несколько секунд вскидывает её и смотрит на меня с вызовом.

– Но почему мы спасаем только их?

– А скольких вместит вертолёт? Даже вам придётся сильно потесниться.

– Ты прав. Но как же остальные?

– Если ты так переживаешь о них, то какого чёрта ты здесь делаешь?

– Отец заставил, – он мрачнеет и тянется за сигаретой. – Он не смог прилететь, мать – тоже. Эбигейл хотела, но отец отправил меня. Мне самому тошно тут находиться, но что делать? Сестра куда способнее меня, она подходит Жнецам как нельзя лучше, но отец в упор не замечает её стремлений и преданности семье. Я трусливое ничтожество, пятно на репутации Коллинзов, однако он хочет сделать из меня преемника. Я – сын Жнеца. Пока я всего лишь мелкая падаль в этом болоте, но после смерти отца я буду вынужден занять его место. Ты понимаешь, что это значит?

– Да, – киваю, отгоняя возникший в памяти образ Патрисии.

Она была полной противоположностью Фреда: эгоистичная, жестокая, злая, жадная и завистливая. Патрисия хотела войти в круг Жнецов, но, по мнению Левингтона, не являлась достойной кандидаткой. Отец Фреда же затащил туда сына, несмотря на все его протесты. Только в одном они похожи: и Патрисия, и Фред – несчастные, лишённые родительской любви, но купающиеся в деньгах избалованные дети, которые так и не повзрослели.

– Вряд ли понимаешь. Но спасибо, что пытаешься поддержать.

Как будто я пытался.

– Ты всех запомнил?

– Угу.

– Лучше не раскрывать им всех деталей, иначе они расскажут остальным и начнётся паника. Соври Венди, что хочешь показать им Девонли с высоты птичьего полёта. Пусть она предупредит их днём и соберёт после спектакля. И прикажи, чтобы не болтали об этом. Выведи их через чёрный ход. Скажи охране, что хочешь напоследок устроить групповушку в кустах. Тебе точно не откажут: ты же Коллинз. Даже Левингтон не станет останавливать.

Он усмехается.

– Думаешь, получится? Потрахушки в кустах – это одно дело, но полёт – совсем другое. Взлётная площадка тоже охраняется, вряд ли мне разрешат посадить артистов в вертолёт. Пусть я и Коллинз, но я не мой отец. Это он входит в ядро, а не я. Одно слово Левингтона – и меня вежливо попросят вернуться в свою комнату.

– Я знаю, Фред. И беру это на себя.

– Убьёшь охрану?

Молчу, и он кивает.

– А потом? Что ты будешь делать потом, когда всё вскроется? Ты не приберёг для себя место в вертолёте. Как ты выберешься с острова, Кристофер?

– У меня своя задача. Просто забери их отсюда, ладно? Не заставляй меня жалеть, что я тебе доверился.

– Я помню про яйца, мужик. Почему-то мне кажется, что ты сдержишь своё обещание, если я облажаюсь.

На этот раз усмехаюсь уже я и протягиваю ему свой второй телефон – кнопочный. Старые гаджеты обладают небольшим преимуществом: их сложнее отследить и прослушать. Такие есть у всех Жнецов и тех, кто на них работает. Также у всех нас имеются и тайные номера, которые знает лишь узкий доверенный круг.

– Вбей сюда свой тайный номер. Основной телефон тебе придётся оставить на острове, с собой возьми неотслеживаемый.

Он кивает, быстро вписывает номер и отдаёт мне гаджет.

– Ладно, доброй ночи. Попрощайся за меня с Венди.

– Угу.

Фред в полной растерянности остаётся сидеть в кресле, а я выхожу в коридор и приваливаюсь к стене. Как… как, чёрт подери, я собираюсь всё это провернуть? У меня даже нет чёткого плана. Мысленно я накидал его, и в голове всё выглядит отлично, однако я понимаю, что в моём предварительном плане много дыр и огрехов. Но вместо того, чтобы работать над ним, я думаю о Брукс.

Ещё и побочный эффект от сыворотки добавляет неудобств. Дико хочется сбросить напряжение. И сделать это хочется именно с Лили.

Я не должен идти к ней, но она единственная, кого я хочу видеть.