Девушка из трущоб

Девушка из трущоб

Глава 1

Ася облегченно выдохнула, закрыв сразу на три замка старую железную дверь: наконец-то дома. Теперь можно и расслабиться. Последние дни в их трущобах постоянно кто-то исчезал. Некоторых потом находили, в основном в разобранном виде, в разных частях городка, другие так никогда и нигде и не появлялись. Стать одной из многих пропавших без вести девушке совершенно не улыбалось: тогда и мать, и сестра умрут от голода. А если и выживут… Думать о последствиях этого «выживут» не хотелось. Не такой судьбы желала Ася Сонечке, маленькой задумчивой девочке с голубыми глазами, обрамленными черными густыми ресницами. Чересчур задумчивой для своего возраста. Соне недавно исполнилось шесть лет. Всего лишь. Только глаза, казалось, говорили: «Мы старше. Мы намного старше и мудрей, чем ты думаешь. Мы достаточно видели в жизни. И мы все понимаем».

– Ася! – мать, Ангелина Васильевна, встревоженно выглянула из единственной небольшой комнатки, в которой помещались и спальня, и гардероб, и столовая… Только кухня и уборная были отдельными закутками. – Ася, ты снова поздно. Что случилось?

– Ничего, мам, – устало пожала плечами старшая дочь. – Просто много работы. Соня спит? – Девушка вытащила из сумки пакетик с просроченными шоколадными конфетами. Всего лишь двое суток, подумаешь. Их вполне можно есть.

– Балуешь ты её, – укоризненно вздохнула Ангелина Васильевна, а из-за двери комнатки показалось любопытное, слегка заострённое личико Сонечки.

– Конфеты! – худенький невысокий ребенок радостно повис на старшей сестре. – Спасибо, Ась!

Асе повезло: ей, в отличие многих жителей трущоб, удалось устроиться уборщицей в центральный гипермаркет. Там, а не в маленьком задрипанном магазинчике для местных, выставляющем на прилавок в основном лишь алкоголь и дешёвую закуску, закупались все, у кого водилась хоть какая-нибудь звонкая монета. Там же часто, при особом везении, можно было увидеть Их – богатеев, владеющих всем на этой земле и на целой планете, включая бесполезные жизни своих многочисленных рабочих.

Девушке равнодушные богачи были не интересны. Ведь не интересуется же амёба жизнью млекопитающих. А вот возможность изредка, помимо выплачиваемой раз в месяц заработной платы, приносить домой продукты с прошедшим сроком годности, выложенные в полутёмном закутке как раз для рабочих с небольшим доходом, помогала их семье не просто выживать, но и кое-как держаться на плаву. Возможно, Асе наконец улыбнется удача, ей удастся накопить хоть немного наличных, чтобы оплатить в следующем году обучение Сони в школе, располагавшейся в том же районе, что и гипермаркет. Не место ребенку в этих вонючих бараках. Девочке нужны чистый воздух, качественная еда, стабильное положение в обществе. О себе при этом старшая сестра даже не думала: все равно ни красотой, ни умом она не блещет. Будут на пару с матерью доживать в трущобах.

Сон «подарил» вымотанной девушке очередные вполне реалистичные кошмары с запертыми на амбарный замок подвалами, огромными голодными крысами и изощрёнными маньяками, гнавшимися за очередной жертвой со зловещим смехом. Утро, хоть и спасло от ужасов, пришло чересчур рано. Ася, с трудом разлепив глаза, выползла на кухню, заварила в старом фаянсовом чайнике со сколами травяной настой, – остатки зеленого чая, ромашку, душицу – налила его в чашку с потёртым рисунком, с трудом заставила себя проглотить эту невероятную гадость, вяло пожевала позавчерашний черный хлеб: корзину с просрочкой выставят только сегодня днем, так что до вечера матери с сестрой придётся в очередной раз немного поголодать. Или же будут доедать конфеты…

Голодала семья нечасто, обычно один-два раза в месяц, так что даже голодом такое положение дел назвать нельзя было, так, редкие, многим из живших здесь просто необходимые разгрузочные дни. Асе, с таким нерегулярным питанием, излишним весом и нарушением обмена веществ, подобные нечастные дни похудеть не помогали. А вот гастрит уже был заработан. За ним и язва вскоре должна была последовать.

В уборной, не включая свет, девушка кое-как ополоснула лицо холодной затхлой водой из местного водопровода и на ощупь провела щёткой по редким волосам. Всё. Можно идти на работу.

Внешность свою Ася не любила. Да и как можно любить нечто невысокое, бесформенное, с лишним весом и отсутствием малейшего намека на фигуру? Глаза – серые, небольшие, маловыразительные, ресницы – короткие и белесые и потому совершенно не заметные, волосы – редкие, светло-русые, губы – ни то ни се, ни полные, ни тонкие. Конечности толстые, словно обрубки, грудь большая и обвислая, как вымя у коровы. В общем, на такую и в темноте без бутылки не посмотришь.

Потому и одевалась Ася постоянно в обноски, стараясь найти в местных магазинах вторсырья широкую и длинную одежду тёмных, немарких цветов. Вот и сейчас, надев чёрные брюки на пару размеров больше и коричневую кофту-балахон, обув видавшие виды кеды, девушка взяла с табуретки хозяйственную сумку, помнившую молодой еще Ангелину Васильевну, и как можно тише вышла из квартиры.

Длинные деревянные лестницы с кое-где основательно подгнившими ступеньками «радовали» обоняние привычными кислыми запахами нечистот и дешевого пойла, день и ночь употребляемого большинством здешних жителей. Освещение… Даже старожилы забыли, что это такое. Тусклый желтый свет иногда пробивался через грязные, десятилетиями не мытые небольшие оконца под потолком. Его не хватало даже для лестничных пролетов, что уж там говорить о ступеньках. Но те, кто ютился в этих трех– и пятиэтажках, в каморках, почему-то по незнанию названных квартирами, давно выучили дорогу и привыкли шнырять, словно крысы, вверх и вниз в темноте, разве что изредка зажигая ручные фонарики. Последнее считалось роскошью. Да и зачем он нужен, тот свет, если есть слух, обоняние, интуиция, в конце концов?

Ася, выросшая в этих местах, в свои восемнадцать знала каждый закуток этого относительно безопасного, по сравнению с другими строениями, дома, да и в близлежащих кварталах ориентировалась сравнительно неплохо. Это туда, ближе к реке, давным-давно отравленной многочисленными фабриками и заводами, лучше не соваться, если, конечно, жизнь дорога. А здесь… Здесь вполне можно жить. Или делать вид, что живёшь.

У входа, прямо возле двери, распластался пятиконечной звездой, словно греясь на осеннем холодном солнце, дед Митрич. Снова пьяный. Снова в одних подштанниках. Снова грязный, как боров после лужи. Привычно переступив через храпевшее тело, Ася, нагнувшись, надела на ноги целлофановые пакеты и, чуть переваливаясь, неспешно потопала по остаткам гравийки, давно смешавшейся с постоянной в этих местах жидкой грязью, тщетно стараясь выбирать места почище.

Виктор полулежал на небольшом диванчике и лениво потягивал элитное бренди из низенького пузатого хрустального бокала. Как же надоела эта дикая планета с её похожими на зверей обитателями. Давно пора перебираться на Астор, шикарную столицу Союза Миров, и забыть о годах жизни здесь, как о дурацком ночном кошмаре. В принципе, если бы не Димка, он уже сорвался бы с места, благо личный шатл всегда под рукой. И плевать на визг матери и раздражение отца. Пусть сами гниют на Мирне, раз уж им так нравится здешняя грязь.

Димка… Любимый младший брат и постоянная, застарелая боль… Единственный родной человечек со светлым взглядом и легкой улыбкой. Некстати вспомнилась Ирка, старая приятельница. Она, с ее любовью к вечным поучениям, уже прочитала бы целую лекцию. Мол, улыбка легкой быть не может, нужно найти более точное определение… И прочая мура. Но в том-то и дело, что у Димки улыбка была именно легкой, беспечной, умиротворенной… Виктор не мог подобрать нужного слова, но возле брата он как будто отогревался душой. И каждый раз, видя младшенького, готов был убивать, что мать, что отца. Одна, дура полная, бегала на гульки, нюхала «порошки» и пила, словно лошадь, ни секунды не думая о ребенке под сердцем, другой, скотина безмозглая, решил покрасоваться перед своими многочисленными бабами, провел ночь в месте с зашкаливающей радиацией, до конца не вылечился и полез в постель к жене. В результате – дебильность у плода. И никому, кроме него, Виктора, до Димки сейчас дела нет. Ну ходит, пузыри пускает, весело агукает, в свои двенадцать ведет себя, как годовалое дитя. Пусть его. Лишь бы под ногами не путался да родителям жизнью наслаждаться не мешал.

Двадцатипятилетний высокий красавец с «греческим профилем» и накачанной мускулатурой, любимец женщин всех возрастов, с рождения имел всё, о чем могли только мечтать его сверстники: деньги, связи, положение в обществе, прекрасные возможности для карьеры… Баловень судьбы, как говорили в древности о подобных ему счастливчиках, Виктор до семнадцати лет жил словно в вечном раю. А потом приехал однажды домой после учебы в престижном ВУЗе на закрытой планете и обнаружил дома четырехлетнего умственно отсталого брата. Нет, мир не рухнул. Но… Из наивного «золотого мальчика» парень довольно быстро превратился в циника и грубияна. Удостоверившись, что Димку вылечить нельзя, старший сын возненавидел родителей.

Грязь привычно хлюпала под ногами. Сам путь по хорошей дороге занял бы не больше десяти-пятнадцати минут, но кто же будет стараться для низов? Их квартал считался самым опасным, а значит, и самым неблагоустроенным. Из всех жителей здесь честно зарабатывали себе на жизнь, тщетно день за днем стараясь вырваться из ненавистных трущоб, лишь несколько человек. Остальные плыли по течению или предпочитали не совсем законные способы существования. Ася вновь и вновь аккуратно обходила наполненные тухлой водой ямы, уже и не надеясь попасть на работу в чистой одежде. Местных алкоголиков подобные мысли не заботили: из кустов по-над дорогой то и дело выглядывали чьи-то конечности, обычно задние. Их владельцы, охотно приняв на грудь пару-тройку бутылок дешёвого пойла, вольготно расположились там, где их застал последний, явно лишний глоток.

Хлипкий деревянный мостик через канаву, когда-то гордо называвшуюся речкой Иртой, сейчас уже пересохшую и «запруженную» различным бытовым мусором, девушка перешла за пару минут. На той стороне уже начиналась другая, лучшая, в ее понимании, жизнь. «За рекой», как говорили босяки из района Аси, жили те, кому повезло родиться пусть в небогатых, но довольно обеспеченных семьях. У этих людей существовал доступ и к образованию, и к медицине, существовала и возможность подняться повыше, увезти своих детей в более благоприятные места. Там же, на другой стороне «реки», располагался и магазин, дававший работу, пусть и низкооплачиваемую, всем желающим.

Не желая иметь ничего общего со сбродом из опасных кварталов, жители «заречья» оградили свои дома высоким железным забором с пущенной по верху колючей проволокой под напряжением. Попасть внутрь можно было, только приложив палец к калитке. Информация о микрочипе, вживленном под кожу всем стремившимся находиться на «богатой» территории, мгновенно передавалась на пункт пропуска, и компьютер давал доступ. Или не давал. Каждый раз, подходя к заветной калитке, Ася страшилась, что на табло загорится оранжевая надпись: «В доступе отказано». Это означало бы долгую и мучительную смерть для нее и ее семьи: идти по стопам многочисленных соседей и заниматься душегубством или воровством, девушка просто не смогла бы.

«Доступ разрешен», – привычно мигнуло зеленым светом табло. Калитка открылась, пропустила бесформенную фигуру и сразу же закрылась. Чисто подметенная дорожка из мелкого гравия вела мимо невысоких, периодически подстригаемых деревьев и кустов, в основном лиственных, к различным хозяйственным постройкам, в том числе и к раздевалке, из которой можно было попасть прямиком в складские помещения заветного магазина.

В небольшой саманный сарайчик Ася как обычно зашла одной из первых. Несколько бумажных ширм для переодевания персонала, крючки на стенах и пакеты с формой работников – вот и вся обстановка. Уличная одежда осталась сиротливо висеть на крючке, синяя форма уборщицы заняла её место.

Коридоры, коридоры… Многочисленные повороты. Вот и каморка, в которой, кроме девушки, отдыхают еще пятеро работников. Сейчас тут, за исключением стульев и небольшого стола у окна, пусто. И это чудесно – людей, особенно толпы, Ася не любила и боялась. Если бы не необходимость содержать семью…

– Ты здесь? Отлично. На выход.

Артур Иванович, старший менеджер, маленький, толстый, как бочонок. Привычно скользнул безразличным взглядом по работнице, словно мебель на наличие пыли проверил, отдал приказ и тут же выкатился. Что еще могло стрястись всего за час до открытия?

Оказалось, очередная работа по профилю – уборка. Иногда, чтобы получить дополнительный доход и купить жене очередную шубу, директор магазина сдавал помещения для отдыха местной «золотой молодежи». Дети клерков средней руки и торговцев всех мастей не могли себе позволить веселиться в районах аристократов, – их туда просто не пускали, не видя смысла в сближении разных слоев населения, – поэтому все важные события своей жизни они отмечали здесь, в супермаркете, единственном, не считая лавки с тканями, готовой одеждой и сувенирами, крупном торговом помещении района.

Что именно праздновали ночью, Ася не знала и знать не хотела. Молча, как обычно, она убирала мусор и мыла полы. Работа была настолько привычной, что выполнялась на автомате. Закончив, девушка направилась в уже открывшийся торговый зал. Первые два-три часа посетители буквально штурмовали полки с продуктами, так что работа уборщицам находилась всегда.

Настроение… Какое может быть настроение рано утром, когда необходимо выдавливать из себя вежливые фразы и тщательно сдерживаться, чтобы не разгромить этот сарай к чертям собачьим…

Ответив на подобострастное приветствие охранника улыбкой, больше напоминавшей оскал разъяренного добермана, Виктор широким хозяйским шагом зашел в кабинет директора магазина. Практически весь бизнес в данной части города принадлежал его семье, дела шли ни шатко ни валко, очередного старшего менеджера недавно уволили за воровство, отцу на данный момент было не до бизнеса, и сегодня именно Виктору необходимо было забрать накопленную выручку, а заодно и проверить, не слишком ли зарывается ставленник отца. Последний заискивающе залебезил и подскочил со своего места, едва завидел непосредственное начальство. Удобно усевшись в директорское кресло, откинувшись на спинку и закинув ноги на стол, молодой человек скучающе зевнул.

– Проверка нашла у вас недостачу, Андрей Микитич. Вы понимаете, что это значит?

Что еще это могло значить? Только потерю хлебного места и возможное переселение в ту часть города, которую населяли отбросы планеты. Кому ж захочется так быстро в худшую сторону изменить уровень жизни?

– Виктор Степанович… Голубчик… Ну что вы… Это же копейки…Я… Я возмещу, сейчас же прикажу, деньги принесут!

Ну да. А потом сдерет эту сумму в качестве штрафов со своих работников, чтобы ни в коей мере не остаться внакладе. Впрочем, Виктору было все равно.

– У вас двадцать минут.

Деньги принесут через пять-семь минут. Это молодой человек знал по опыту.

Зазвонил видеофон, квадратная коробочка небольших размеров, сделанная из самых современных защитных материалов, настроенная на нескольких пользователей и не позволяющая видеосообщению коснуться ушей тех, кому оно не предназначено. Мельком бросив взгляд на экран, парень скривился: Эльза. Нахальная пробивная фотомодель, решившая непременно стать его женой и готовая ради этой цели в буквальном смысле слова идти по трупам. Мнением потенциального жениха девушка, естественно, поинтересоваться не соизволила. Если бы не необходимость обязательно появиться сегодня на вечере в честь дня рождения близкого друга отца, причем непременно со спутницей, наследник многомиллионного состояния с легким сердцем ненужный звонок проигнорировал бы. Но надо…

– Виктор Степанович, я могу вам помочь?

Это что-то новенькое: мебель рот открыла. Молодой человек цинично хмыкнул про себя: видать, дело не только в недостаче, если директор вдруг первый решился заговорить с боссом.

– Вы умеете ходить на каблуках и влезаете в женское платье? – раздраженно поинтересовался Виктор, глядя на экран аппарата практически с ненавистью.

Собеседник угодливо захихикал:

– Может, вам сменить спутницу?

Ещё и советы даёт. Совсем страх потерял. Хотя… Почему нет… Вот только…

– У вас тут есть кто поуродливей? Такая, чтобы от одного взгляда на неё народ шарахался в разные стороны?

Молчание длиной в несколько секунд, и уверенное:

– Я думаю, что смогу вам помочь, Виктор Степанович.

Уборка завершилась мытьём туалетов на выделенном участке. Улучив несколько свободных секунд, девушка заглянула в угол под лестницей, куда обычно складывали просроченные продукты, и вытащила из большой картонной коробки шоколадку, палку мерены, дешёвой колбасы из мяса диких собак, обитавших на этой планете в огромном количестве, позавчерашний хлеб и чуть надорванную пачку крекеров. Пока хватит. До зарплаты, что должны выдать послезавтра, семья постарается кое-как продержаться.

Когда Ася добралась до каморки, ее напарница, высокая худая женщина лет пятидесяти, зарабатывавшая здесь тяжелобольному внуку на очередной курс лечения, равнодушно сообщила:

– Тебя Иваныч искал. Срочно.

День обещал быть насыщенным. Вздохнув, девушка оставила продуктовый набор в сумке и поплелась к начальству.

В отличие от своих немногочисленных подчиненных, старший менеджер занимал отдельный кабинет. По размерам, правда, то была такая же каморка, но зато предоставленная в распоряжение одному конкретному человеку.

– Шатрова? К директору. Немедленно, – даже не отрываясь от журнала, приказал начальник.

Сердце упало в пятки. На самый верх, к управляющему магазина, Искринскому Андрею Микитичу, работников вызывали только при увольнении. Но она же вела себя идеально! За что??

– Что стоишь? Бегом! – рявкнул Иваныч.

Аккуратно закрыв дверь с другой стороны, Ася, едва сдерживая горькие слезы, направилась к лестнице: все начальство, кроме старшего менеджера, располагалось на втором этаже здания. Там же обычно отдыхала и «золотая молодёжь».

Каждая ступенька гирей ложилась на душу. Хотелось завыть, как дворовые собаки. В чем она ошиблась? Кто-то «настучал», решил заполучить себе еще и ее ставку, заранее договорившись с Иванычем? Искринский разбираться не будет. Его, кроме денег, ничего здесь не держит. Увидел бумажку на столе, подписал, не вчитываясь, и вот уже Ася на улице, без зарплаты, без работы, а значит, и без продуктов…

– Ну наконец-то! – Дверь в нужный кабинет распахнулась, едва девушка подошла поближе. – Шатрова! Зашла немедленно!

Она и так уже здесь, зачем же кричать…

Еще сильней втянув голову в плечи, Ася переступила порог.

Кабинет начальства действительно заслужил так называться: не комнатка, не каморка. Кабинет. Он поражал воображение сотрудников, когда те, ещё будучи соискателями, приходили на неизбежное собеседование перед приемом на работу. Да, несмотря на существование в компании отдела кадров, его работники проводили только предварительное собеседование. Окончательное решение принимал директор. И чем выше была желанная должность, тем большую сумму называло будущее начальство. Асе повезло: она отделалась символическими двенадцатью серебрушками, – минимальной ценой – накопленными за полгода жесткой экономии, как раз для устройства на работу. На тот момент кабинет мог похвастаться позолоченными стенами, мебелью из орхи – дерева, растущего на самой дальней и самой труднодоступной планете Союза Миров, – и окном, выходящим на квартал аристократов. Сейчас… Сейчас, может, что и изменилось, директор перестановки любит. Вот только уборщица боялась поднять глаза от пола, тоже позолоченного, причем, судя по следам, сравнительно недавно. Вон, в углах, еще и краска не высохла…

– Голову подняла.

Голос резанул по напряжённым нервам. Голос незнакомый, чужой. Ася вздрогнула и, повинуясь, посмотрела на говорившего. Молодой. Красивый. Ухоженный. Одет… Нет, она и названия одежды этой не знает, что-то явно иностранное, не пригодное к ношению в их условиях, слишком уж светлые и маркие вещи. Ясно только, что вольготно расположившийся за столом директора мужчина намного состоятельнее всех тех сынков местных богатеев, за которыми Ася привыкла убирать.

– Подходит. Вышел вон.

Вышел? Это кому? Дверь захлопнулась за спиной. Девушка испуганно вздрогнула.

Виктор, слегка прищурившись, с презрением осматривал подсунутую ему девку. Да уж… Если её и правда шарахаться с самого начала не начнут, уже прогресс будет. Но ему ли жаловаться? Сам хотел подобное чучело. Чучело… Вот чудесное слово, описывающее это «нечто»: синий, начинающий выцветать халат уборщицы висит балахоном на теле. 180/180/180, не меньше. Глаза как у коровы. Видел он как-то детский фильм, что Димке одна из постоянно сменявшихся гувернанток крутила. Ни сюжета, ни актеров нормальных. А вот корова ему запомнилась: ее на бойню ведут, резать собираются, а она послушно копыта передвигает и смотрит смиренно и покорно. То же самое выражение и здесь. Да и фигурой эта похожа на ту. На голове – чепчик, на ногах – боты.

В душе не вовремя проснулась гордость. Вот не хватало еще с такой тушей на людях появляться. Послать её, что ли? Назад, прямо к унитазам? Нет, он же хотел всех шокировать на этом дебильном вечере. Да и терпеть её не так уж долго, не больше трех-пяти часов.

– Собралась быстро и вышла к главному входу. Жди у красной лётки. Со мной поедешь. Всё, пошла отсюда.

Дверь аккуратно закрылась. Молодой человек тяжело вздохнул: ну что за жизнь. Одна тупая, хоть и симпатичная, другая страшная, как смертный грех, но тоже… Тупая… И выбрать не из кого.

Ася медленно вышла за дверь, вопросительно взглянула на стоявшего у стены начальника.

– Что смотришь? – нервно огрызнулся Микитич. – Иди, выполняй, что сказано. Да поживей.

С трудом понимая, что происходит, девушка послушно направилась к сарайчику с уличной одеждой. Пока шла коридорами, перебирала в голове немногочисленные варианты. Зачем ее вызвали? Для чего она нужна? Убирать в господском доме? Так этим обычно занимается Синти. Она и красивая, и пробивная, и другие услуги оказать не постесняется. Если не для уборки, тогда зачем? И для чего она, Ася, «подходит»? На взгляд, которым ее осматривал молодой господин, девушка внимания не обратила: в ее жизни таких взглядов было много. И еще больше ожидается. Какая разница. Пусть смотрит. Лишь бы на работе остаться.

Наскоро переодевшись в том самом сарайчике, уборщица вернулась в магазин, забрала вещи и, игнорируя любопытные взгляды своих «товарок», вышла в торговый зал. Пока дошла до главного входа, несколько раз ощутила на себе презрительно-уничижительные взоры покупателей. Действительно, куда она, в таком затрапезном наряде, выйти осмелилась? Её дело – мойка раковин и полов. А здесь, здесь отовариваются люди с деньгами и положением. И её старое потертое тряпьё, как они все думали о её относительно нормальной одежде, унижает их человеческое достоинство. Пару раз забитой уборщице даже плюнули в спину. Не попали, судя по недовольным комментариям сзади.

Главный вход и красная лётка. Да, эффектная модель. Такая всюду заметна будет.

Почти полторы тысячи лет назад, когда люди только начали осваивать космос и заселять различные пригодные для жизни планеты, создавая многочисленные колонии и постепенно вывозя с Земли, планеты-донора, жителей и оборудование, перед первыми «космическими нуворишами» встал сложный вопрос удобных полетов. Нет, шатлы, конечно, для таких целей годились, но только при перелёте от планеты к планете. Внутри же заселенного мира этот транспорт для передвижения по воздуху пригоден не был: слишком громоздкие машины забивали собой всё пространство, что частенько приводило к неизбежным конфликтам, особенно между гонористыми владельцами таких летательных аппаратов. Думали-размышляли над проблемой долго, пару десятков лет, если быть точными. И потом один гений, чье имя история, к сожалению, не сохранила, придумал лётки – этакие эллиптической формы капсулы, довольно компактные, снабженные мощными моторами и, по желанию владельца, искусственным интеллектом.

Транспорт, неудачно припаркованный перед входом и мешавший местным жителям совершать покупки, был покрашен в ядовитый красный цвет. По бокам, чуть выше иллюминаторов, вмонтированных в корпус из нового вида стали, красовались маленькие крылья, предназначенные для управления.

– Внутрь, – отрывисто, резко, словно хлыстом ударил, приказал показавшийся наконец-то из вращавшихся дверей «золотой мальчик». Повинуясь его голосовому приказу, отъехала в сторону дверь, позволяя проникнуть в кабину.

Ася наклонилась, аккуратно переступила через порог, села в одно из кресел. Напротив немедленно умостился её непосредственный начальник на следующие несколько часов.

Несколько движений рычажками на светившейся панели, и транспорт взмыл вверх. Куда они летят? Впрочем, какая разница. Не убьёт, и то слава богу. Наверное…

На подлокотник «её» кресла легли три золотые монеты – полугодовой заработок девушки.

– Поработаешь говорящей куклой пару часов – и можешь быть свободна. Только сначала в порядок тебя приведем.

Уборщица недоуменно посмотрела на монеты, перевела взгляд на мужчину напротив. Его голос изменился, стал спокойней, безразличней, не настолько холодным, каким был раньше.

– Простите, риалcontentnotes0.html#note_1…Я не понимаю…

Лет пять назад, когда ещё был жив отец, рядом с семейством Шатровых, в небольшой, чересчур захламленной комнатке обитал, пока не спился окончательно, Аркадий Михайлович Шарцев, бывший домашний учитель. За какие-то грехи, о которых мужчина никогда не распространялся, его выгнали из района аристократов, он быстро пристрастился к алкоголю, скатился по наклонной и кончил тем, что объявился в районе для отбросов и поселился в самой дешёвой каморке. Как он зарабатывал себе на жизнь, девушка не знала, но свободное время, которого у мужчины было более чем достаточно, Аркадий Михайлович проводил, щедро делясь знаниями с окружающими, в том числе и детьми. Сначала Ася, на тот момент пухленький застенчивый тринадцатилетний подросток, ходила к Шарцеву от скуки, – с ней никто из сверстников не желал иметь дела, – затем – из интереса. Воспринимала она далеко не все из рассказанного, но кое-что в памяти девочки всё же отложилось.

«Запомни, дитя, к тем, кто выше тебя, надо обращаться вежливо, но без подобострастия. Ты не равна им, но и грязью считать себя не позволяй. В разговоре к мужчинам обращайся «риал», к женщинам – «риала». Не прерывай их, не спорь с ними».

Аристократов, до сегодняшнего дня, Ася не встречала, в качестве тренировки звала риалом Шарцева, чем невероятно тому льстила.

И кто бы мог подумать, что уроки этикета, если так можно назвать лекции полупьяного учителя, пригодятся девушке в её тяжёлой, беспросветной жизни. Надо же, еще помнит: риал – к мужчинам, риала – к женщинам… И все же, что понадобилось этому богатому красавцу от уродины Аси?

Уголок рта Виктора недовольно дернулся.

– Что тут понимать. Стоишь молча или отвечаешь «да», «нет». Надеюсь, тебе хватит ума ничего не разбить и не испортить. Два-три часа, и тебя отвезут домой. Ещё вопросы?

Вопросов было много, даже очень. Но холёному собеседнику явно не нравилось отвечать на них. Да и какой смысл спрашивать. Ничего она изменить не сможет. Хочется – не хочется, надо ехать и делать так, как будет велено. Ася в его власти: стоит ему только пальцами щёлкнуть, и поломойку тут же выкинут на улицу. А так… Денег заработает, отложит часть на обучение Сони.

– Нет, риал, извините.

Забор, подобный тому, что отделял квартал дельцов от квартала нищих, лётка преодолела без проблем, и уже через несколько минут транспорт остановился возле одного из многочисленных салонов красоты в районе аристократов.

Глава 2

Салон красоты «Милашка» ничем не отличался от десятков других, понатыканных, как грибы после дождя, на одной из улочек района для шоппинга аристократов. Виктор никогда не посещал подобные заведения, предпочитая, в случае необходимости, вызывать мастеров на дом. Вот еще, он, сын миллионера, должен кланяться перед брадобреями! Но везти это лохматое «нечто» домой? Увольте! От первоначальной идеи отправиться на день рождения с уборщицей «в её естественном виде» пришлось отказаться: взыграла гордость. Да «золотой мальчик» сам себя перестал бы уважать, появись эта уродина с ним под руку на людях!

– Постригите её, чтоб людей не пугала, – приказал мужчина окружившим его девушкам-мастерам. Те, почуяв богатого клиента, готовы были подобострастно стелиться под ноги, лишь бы получить лишнюю золотую монету. Дешёвки. Все они, бабы, дешёвки. Ищут покупателя побогаче.

Уборщицу небрежно усадили в кресло, задали нужную программу роботу. Виктор остался, решив понаблюдать за процессом. Когда еще попадет в такое экзотическое место.

Редкие, не особо длинные волосы, чуть ниже плеч, начали падать на пол. Интересно, сколько ей лет? Тридцать? Сорок? Выглядит, как старуха. Хотя с таким образом жизни ничего удивительного. Толстая, как земной бегемот. Сын миллионера трижды посещал планету-донор и каждый раз удивлялся ее запущенности: ни роботов, ни лёток, ни шатлов. Нет, в богатых районах нескольких городов-мегаполисов что-то такое, конечно же, было, современной техникой там пользовались однозначно, но распространения все эти машины не получили. А вот зверьё… Зверью разной масти там было жить более чем вольготно. Однажды Виктор по случаю побывал в зоопарке, посмотрел, какие существуют дикие животные. Больше всего его поразили бегемот, слон и носорог. Этакие громадные туши. Как только они по земле передвигаются.

– Всё сделано, риал.

Вынырнув из своих мыслей, «золотой мальчик» равнодушно взглянул на говорившую парикмахершу, призывно улыбавшуюся ему возле робота, и перевёл взгляд на ту, что сидела в кресле. Это что? Нет, тяжелые, оплывшие черты лица и водянистые серые глаза, мало что выражавшие, он, конечно, узнал. Но после стрижки и укладки невольной модели можно было дать двадцать, максимум – двадцать пять. И где та старуха, которую «сосватал» ему пронырливый директор магазина?

Ася стриглась редко: соседка Танька, умевшая держать в руках портняжьи ножницы, всё чаще пребывала под кайфом, лишиться ушей и глаз из-за галлюцинаций добровольного парикмахера девушке не улыбалось, так что она предпочитала ходить, соорудив «гульку» или повязав не особо опрятные патлы косынкой. Внезапное появление в настоящем салоне красоты юная особа восприняла, как неожиданный и очень приятный подарок небес: постригли, по-настоящему, да еще и бесплатно. Теперь три-четыре месяца точно о прическе можно не беспокоиться: из-за скудного питания волосы росли долго.

– Вставай.

Уборщица привычно подчинилась приказу, краем глаза заметив, как с ревностью и неприязнью уставились на нее сотрудницы заведения. Всё верно, каждая из них, пусть лишь на сутки, готова оказаться на её месте: раз привели стричься, значит, планируют выход в свет, а чем эта корова лучше них, моделей, тративших на себя, на улучшение своей внешности практически всю зарплату? Прогулка под руку с богатым мальчиком – отличная возможность найти новых клиентов или даже сменить нынешнего любовника на кого-нибудь более богатого и известного, на худой конец можно и к тому же «мальчику» в постель лечь. Девушки не скрывали своих чувств, но Асе было всё равно, а её заносчивый спутник и вовсе не замечал никого вокруг, разницы между работницами салона и уборщицей он не делал. Мужчине весь обслуживающий персонал казался лишь пылью под ногами.

Вернулись в лётку, сели на прежние места. «Золотой мальчик» уставился в иллюминатор. Ася решила наружу не смотреть: незачем, только душу себе растравит роскошью и чистотой.

Работала бы она здесь, сумела бы побыстрей отправить сестру в школу… Но… В этом районе трудились те девушки, у кого не хватило денег и связей открыть бизнес в районе предыдущем. Правда, здесь они занимали место прислуги, наемного персонала. Но всегда существовала возможность тем или иным способом проникнуть в дом влиятельного аристократа, начать согревать его постель, а там, возможно, и в секретари пробиться. Чем не карьера для выходцев из среднего класса? У парней была примерно та же дорога в охранники, с оговоркой, что они как раз спали с женами, дочерьми и сёстрами тех самых влиятельных аристократов.

– Сколько тебе лет?

Вопрос прозвучал неожиданно. Ася удивленно моргнула. Зачем ему её возраст? Если нужна говорящая кукла, то какая собственно разница, сколько ей лет?

– Восемнадцать, риал.

Собеседник даже не постарался скрыть удивление.

– Больше похоже на сорок. Ты специально себя так запускаешь?

Странные, непонятные, ненужные вопросы. Как будто с её отталкивающей внешностью есть выбор.

– У меня нет ни денег, ни времени на уход за собой, риал.

Правильной формы чёрные брови взметнулись вверх.

– Ты же женщина. Не стыдно ходить неухоженной?

Она не ответила – не успела. Лётка плавно опустилась во дворе перед огромным пятиэтажным домом, построенным из дорогущего истринского кирпича, видимо, завозимого на планету контрабандой, дверца автоматически открылась, и мужчина мгновенно утратил интерес к своей спутнице.

– Побудешь в гостиной пару часов. Вторая дверь от входа. Постарайся ни во что не влипнуть.

Сказал и вышел, направился к крыльцу. Ася последовала за ним, поднялась по гладким мраморным ступенькам, боясь касаться резных железных перил, робко зашла внутрь, отсчитала нужную дверь и вошла в комнату. Ворсистые ковры на стенах и под ногами, мебель из Империи, искусно вывязанные салфетки, явно ручной работы, на многочисленных стеклянных поверхностях, на стенах – картины, в том числе и принадлежащие перу известных художников, изящные статуэтки на подоконнике. Сразу видно: жители дома понятия не имеют, куда тратить миллионы, лежащие у них на счетах. Продав одну такую картину, девушка смогла бы безбедно жить в «купеческом» квартале вместе с семьей лет двадцать.

Садиться ей никто не запрещал, но прикасаться к вещам было невероятно боязно. «Постарайся ни во что не влипнуть». А если, не дай Небо, влипнет? Что делать? Возвращать уже полученные монеты? Уборщица уже мысленно положила внезапно свалившиеся на неё деньги в кубышку для младшей сестренки. Поэтому уж лучше постоит тихонько в углу, ничего с ней не случится, привыкла.

В оставленную открытой дверь маленьким ураганчиком влетел мальчишка лет десяти-двенадцати: миленький, хорошо одетый, вот только личико… Ванька, младший сын Таньки, так же выглядит. «Дебил он», – равнодушно бросила как-то соседка о ребенке. Видимо, и этот, несмотря на деньги семейства, дебилом уродился…

Мальчик меж тем заметил новую часть обстановки, подбежал, замычал, требовательно протянул руку. Ася замялась, но ее уже ухватили за рукав и потащили к ближайшей тахте, потянули вниз, заставляя сесть. Сам ребёнок резво уселся уборщице на колени, улыбнулся тепло и светло и в очередной раз замычал.

С детьми девушка общалась часто, обычно с теми, кто младше ее лет пять-десять. Они реже обижали зажатую уборщицу, чем ее одногодки. С тем же Ванькой Ася частенько играла в деревянных, плохо струганых солдатиков, и читала мальчику сказки. Под руками сейчас солдатиков не было. Значит, оставались сказки. Их, слава Небу, уборщица знала в большом количестве.

– Привет, меня зовут Ася.

– Ая, – послушно повторил ребенок и снова светло улыбнулся.

Поломойка улыбнулась в ответ:

– Ты любишь сказки? Давай я расскажу тебе о…

Виктор не успевал. Ничего не успевал. Отец снова запил, загулял и растворился в дебрях этой демоновой грязной планеты, со спокойной душой оставив старшего сына разгребать очередные проблемы семейного бизнеса. Копи планеты Арлея, местная торговля, мебель из орхи, провезенная контрабандой. Да мало ли…

Никуда ехать не хотелось. Подумаешь, день рождения. Кому он нужен. А вот если семья потеряет несколько миллионов из-за глупости и недосмотра некоторых топовых менеджеров, это уже серьезно, причем в разы. Погрузившись в бумаги, мужчина напрочь забыл о реальности и вздрогнул, когда в дверь вежливо постучали. Кому там жить надоело? Оказалось, мажордому – мужчине средних лет, служившему на этом месте уже пять лет. Странно, раньше Алик не позволял себе тревожить молодого господина, когда тот запирался в кабинете. Что могло… Ох, Небо, как же он забыл о поломойке!

– Риал, – почтительно поклонился мажордом, облаченный, как и положено, в ливрею цвета дома – небесную лазурь. – Ваша матушка… Мне кажется, вам нужно спуститься.

Мать увидела ту уродину? Этого только не хватало… Небо, как же всё не вовремя…

Лифт за считанные секунды спустил его с пятого этажа на первый. Двери открылись, и крик мгновенно ударил по барабанным перепонкам. Зачем же так орать… Она опять налакалась? Или очередной передоз? И ни одной души вокруг. Правильно, кому ж захочется нести ответственность за последствия общения с неадекватной риалой. Хорошо хоть Алик догадался предупредить хозяина…

В гостиной, той самой, куда Виктор отправил свою нынешнюю спутницу, визжала ещё красивая стройная женщина, с крупными, синими, как васильки, глазами, алыми пухлыми губами и следами злоупотребления алкоголем и синтетическими веществами на лице, и почти в унисон с ней верещал Димка, непонятно как оказавшийся на коленях у уборщицы. Брат вцепился в свое живое сидение обеими руками и наотрез отказывался покидать это необычное место. Сама поломойка, похоже, находилась в неком подобии ступора: сидела неестественно прямо и смотрела перед собой пустыми глазами. Ну и как он ее в таком состоянии на вечер повезет? Голова начинала раскалываться.

– Тихо, – гаркнул Виктор. И мать, и брат замолчали мгновенно. «Золотой мальчик» поморщился. Вот же… Потом опять приглашать психолога для мелкого, чтобы тот по ночам спать не боялся. Идиот. Справился со слабыми. Небо, как же он устал от всего…

– Ты, – заметив, что девчонка уже пришла в себя, Виктор отрывисто кивнул ей. – На улицу. Марш. Подождёшь меня у лётки.

Встать у поломойки не получилось: Димка вцепился в нее, как клещ, пришлось Виктору насильно поднимать и удерживать на весу брата, пока уборщица осторожно пробиралась к выходу под злобным взглядом на удивление трезвой матери.

Входная дверь открылась и закрылась. Молодой человек отпустил насупленного ребенка, повернулся спиной к женщине и отправился наверх, за вещами: пора было ехать на вечер.

Ася неторопливо рассказывала мальчику уже четвёртую сказку о приключениях весёлого детектива с дальней планеты, сосредоточенно вспоминая, как же именно должна закончиться выбранная ею история, когда в комнату вдруг зашла высокая худощавая женщина, довольно ухоженная, но явно любящая хорошенько приложиться к бутылке. Зашла и на секунду застыла рядом с тахтой. На лице вошедшей появилось презрение, она негодующе фыркнула и громко приказала:

– Димка, сейчас же слезь с этой вшивой уродины!

Ребенок не отреагировал. Ася замолчала.

– Я с тобой разговариваю, – недовольно повысила голос женщина. – Слез сейчас же!

Последнее предложение она буквально выкрикнула. Димка протестующе вцепился тонкими пальцами в одежду девушки и вскрикнул в ответ.

– Ты, ублюдок! Я с кем разговариваю! Отпусти его, шлюха!

Плохо понимая, что именно происходит, уборщица попыталась спустить ребёнка вниз: не вышло, дитё неожиданно завизжало на высокой ноте и еще крепче вцепилось в свое сидение. Через несколько секунд кричали уже оба. Все, что оставалось шокированной Асе, – сидеть и слушать их «разговор».

– Тихо!

Голос девушка узнала и, как ни странно, обрадовалась: если ее наниматель здесь, значит, он сможет освободить уборщицу от необходимости…

– Ты. На улицу. Марш. Подождешь меня у лётки.

Это он ей? Да, хорошо. На улице действительно будет лучше… По крайней мере перестанет неимоверно болеть голова…

Ждать пришлось недолго, не больше десяти минут. По двору всё время ходили туда-обратно слуги. На Асю они посматривали со сдержанным любопытством, но никто не рискнул подойти и поинтересоваться, что здесь делает незнакомка.

– Садись.

Дверца открылась, девушка привычно залезла внутрь, уселась на уже знакомое сидение. «Золотой мальчик» умостился там же, где и раньше. Аппарат взлетел.

– Из-за чего они орали? – паршивое настроение грозило перерасти в плохо контролируемый гнев. Нужно было найти, на ком сорваться. В принципе, уборщица для этой цели подходила идеально. Но сначала необходимо кое-что выяснить.

– Женщина потребовала от мальчика встать с меня. Тот не захотел, – послушно ответила девчонка.

Понятно, мать в своем репертуаре: как же, Димка осмелился ей не подчиниться. Пора отправить родительницу на несколько месяцев в специализированную клинику. Там и профилактику сделают, и мозги прочистят.

– Она его оскорбляла?

– Да.

Вот же сука… Срываться на собственном больном ребенке… Да и он хорош… Не надо было рявкать там…

– Как он оказался с тобой?

– Вбежал, схватил за руку, усадил на тахту. Ему было скучно, я рассказывала ему сказки.

Эта корова сказки знает? Вот уж открытие века. Неужели и читать умеет? Да быть того не может. А вообще, странно: Димка явно не хотел с нее слазить. Чем поломойка с улицы его так увлечь могла? Не сказками ж, в самом деле. Брату постоянно нанимали высококвалифицированный персонал, в том числе и гувернанток, знавших сотни этих сказок; ото всех он сбегал, а тут… Нечто лохматое и уродливое, а смотри ж ты, как он к ней тянется.

– Чем ты его купила?

– Я не понимаю, риал.

Тупая дура. Небо, ну почему вокруг нет умных, привлекательных, самодостаточных женщин? Или уродки, или полные дуры… Или два в одном…

– Почему он в тебя вцепился?

Уставилась своими коровьими глазами. Опять не соображает, чего от нее хотят?

– Я не знаю, риал, но мне кажется, ему было скучно…

Она в своем уме? Скучно? С сотнями игрушек? Да та каморка, в которой наверняка живёт эта безмозглая поломойка, и одного Димкиного робота не стОит.

Задать очередной вопрос наследник миллионера не успел: лётка исправно приземлилась по указанным в навигаторе координатам.

Друг отца построил усадьбу в самом центре заповедной территории. Как он достал разрешение и в какую сумму ему обошлось нарушение закона, мужчина, естественно, не распространялся. На территории усадьбы площадью «всего лишь» в несколько гектар располагались собственно сам дом, хвойный лес, природное озеро, крытый бассейн, гараж для лёток, несколько беседок и спортивный комплекс.

«У меня все по-простому», – мило улыбался мужчина лет пятидесяти при первом знакомстве с кем-либо.

Нет, если сравнивать с имением Наследного Принца Великой Империи, тогда да, по-простому. Но на Мирне только загородный дом отца Виктора мог соперничать с этой усадьбой в размерах и роскоши.

Мрамор, орха, шерсть диаров – высокогорных коз Империи, пасшихся в труднодоступных районах, – все то же, что и дома. Скучающим взглядом «золотой мальчик» окинул лестницу, мебель, ковры. Если б не три-четыре десятка приглашенных, можно было бы сесть с именинником в одной из его крытых беседок, выпить дорогого коньяка, привезенного ради такого торжественного случая с планеты-донора, душевно пообщаться, получить несколько ценных советов, связанных с бизнесом… И зачем ему вся эта толпа…

– Виктор, сынок! Рад тебя видеть!

Не лукавит. Леонид Аристархович Чаровой с удовольствием качал маленького Витьку на коленях, когда тому и года не было. Именно Леон, как звали его в узком кругу немногочисленные родные и друзья, охотно подсказывал парню, как вести дела семьи, когда отец уходил в неожиданный загул, именно Леон участливо и с добром относился к Димке, да что там, именно Леону он, Виктор, первым представит свою невесту, когда та появится на горизонте его жизни.

Сын миллионера тепло улыбнулся невысокому пузатому мужчине, спешившему навстречу дорогому гостю.

– С очередной круглой датой, дай Небо, не последней.

Подарок, дорогой элитный коньяк с планеты-донора, еще утром был доставлен курьером по этому адресу, так что теперь осталось только появиться самому, пусть и на некоторое время, «уважить старика», как любил выражаться Леон.

– Благодарю, мой мальчик! Молодец, что нашел время! – не по возрасту сильная рука пару раз легонько хлопнула сына друга по спине: таким образом хозяин обычно выказывал благоволение гостю. – Что за милая леди с тобой?

Леди… Леон, конечно, и сейчас в своем репертуаре: если паре-тройке дамочек под юбку не залез, считай, день прошел впустую. Но называть ЭТО леди…

Ася никогда не убирала нигде, кроме магазина. Она и хотела бы, все лишняя монета для обучения сестры, но, увы, как любила повторять та же Танька: «Рожей не вышла». Богачам да аристократам подавай худую, смазливую и безотказную. А Ася… Не подходила поломойка ни под один из указанных параметров. Потому и не знала девушка, как выглядят шикарные дома, понятия не имела, в каких хоромах живут богатеи. Когда «Золотой мальчик» привез ее на эту территорию, первым впечатлением уборщицы было: «Ох… Сколько же тут пространства!» И только потом, потихоньку, исподтишка оглядевшись, Ася с изумлением начала разглядывать обстановку и людей в ней. Впрочем, на пристальное разглядывание времени девушке не дали: не успел сын миллионера войти в дом, как к нему подбежал невысокий толстый человечек, обряженный в брючный костюм не известной поломойке ткани, переливавшейся и сверкавшей на свету. С улыбкой, по мнению гостьи, неестественной, будто приклеенной к круглому лицу, он обратился к спутнику девушки:

– Виктор, сынок! Рад тебя видеть!

Сынок? Странные у них, богатых, обращения. И где подарок? Впрочем… Додумать Ася не успела, привлеченная мимикой «золотого мальчика». Последняя фраза мужчины, явно относившаяся к ней, обычной уборщице, вызвала неприятную усмешку на лице Виктора, но ответил он вежливо:

– Леон, познакомься с моей спутницей. Ася. Ася, это друг моего отца, Леон.

Как будто ей так уж необходимо знать, в чей именно дом они пришли в гости…

– Очень приятно, риал, – слегка застенчиво и немного устало улыбнулась девушка.

– Ну что ты, душа моя, – отмахнулся мужчина, – никаких риалов, мы здесь все свои!

Зубы у хозяина сверкали ненатуральной белизной, видимо, протезы… Вот что значит жить богато: у ее матери зубов почти не осталось…

«Золотой мальчик» тем временем куда-то ушел, видимо, намеренно оставив уборщицу общаться с именинником. Мужчина заливался соловьем, проводил её к фуршетному столу, предложил на выбор диковинные продукты, буквально втиснул в руку хрустальный бокал с вином. Немного ошалевшая, Ася послушно что-то прожевала, сделала небольшой глоток, заставляя себя следить за быстрой и эмоциональной речью говорившего. Тут все было ей непривычно, давило на психику, девушке хотелось как можно быстрей вернуться домой, отдохнуть перед очередным рабочим днем, а хозяин все говорил и говорил, и слова обрушивались на девушку бурным водопадом, грозя утопить её в своих бурных водах.

Виктор досадливо хмурился, наблюдая за другом отца с другого конца комнаты. Что такого интересного в этой корове? Зачем она Леону? Просто переспать, так сказать для коллекции? Или что-то задумал? В первое верилось с трудом, второе было более вероятно, но тогда получается, что у их гостеприимного хозяина…

– Ты, – мило улыбаясь и охотно демонстрируя всем желающим свои идеальные формы, – продукт местной индустрии красоты – к мужчине приближалась Эльза, умопомрачительно выглядевшая в узком платье из нирея, самой дорогой ткани в Союзе Миров. – Как ты посмел меня так оскорбить!

Интересно, у кого она училась шипеть сквозь растянутые в улыбке губы? Взять бы пару уроков у того умельца.

– Привел сюда эту уродину! Пришел с ней! А я?!

Мужчина лениво пожал плечами:

– У нее нет никаких претензий. Отработала – и свободна. Хочешь на ночь на ее место?

Прозрачный намек красавица, блиставшая на подиумах всех доступных планет, поняла, вспыхнула от унижения, опасно сощурила глаза:

– Перебиваешься шлюхами? Так низко пал?

Виктор только хмыкнул:

– Не умеешь ты хамить, Элли.

– Не смей меня так называть!

Модель отвернулась и всё той же походкой от бедра направилась к столу с напитками. Подхватив бокал с ройшей, популярным розовым напитком, по вкусу напоминавшим горячий глинтвейн с корицей, девушка, мило улыбаясь, подошла к паре уборщица-хозяин дома и без раздумья выплеснула весь бокал на одежду поломойки, после чего довольно оскалилась и неспешно удалилась, демонстративно цокая каблучками. Сучка. Правильно он делает, что держится от этой дуры подальше.

В голове шумело, перед глазами постепенно начали появляться круглые разноцветные пятна, не хватало воздуха. Хотелось есть и спать, но нужно было стоять напротив именинника, покорно слушать его заумные рассуждения обо всем на свете и заставлять себя улыбаться.

Завтра очередной рабочий день. Может, удастся хоть полчаса покемарить между сменами.

Рядом неожиданно раздалось цоканье каблуков, бившее по мозгам, как молот по стене, а потом одежда вдруг намокла и стала липкой. Ася еще не сообразила, что конкретно произошло, как буквально сразу же рядом раздался холодный голос ее нанимателя:

– Мы покинем тебя, Леон. Удачно повеселиться.

И уже ей, тем же тоном:

– Пойдём к лётке.

Привыкнув беспрекословно подчиняться приказам, девушка без раздумий последовала за сыном миллионера. Только сев в машину и немного придя в себя, поняла: её облили чем-то сладким, судя по запаху – каким-то алкогольным напитком. Кто и зачем – этого случайная жертва женской ревности не знала и вникать в случившееся не желала – незачем, все равно случившегося уже не изменить. А лишние знания могли принести только лишние хлопоты.

Транспорт приземлился у дома богача. Тот, прежде чем выйти, равнодушно сообщил:

– Она запрограммирована: долетит до магазина, высадит тебя и вернется.

Дверь закрылась, лётка снова поднялась в воздух.

Дальнейшую дорогу Ася не запомнила: слишком устала. Очнулась дома, в кровати, уже переодетая. Одежду завтра постирает мать. Хорошо, что сменка есть. С этой мыслью и уснула, вымотанная всеми событиями до предела.

– Он снова рыдает?

Старая невысокая женщина покаянно вздохнула.

– Ничего не могу сделать. Не подпускает к себе никого, постоянно кричит «Ая!», практически без перерыва плачет и ничего не ест. Виктор, надо что-то делать!

Рената, практически член семьи, вырастила старшего сына и теперь с любовью нянчилась с младшим. Только ей из всей обслуги мужчина позволял постоянное панибратство, только к её мнению в вопросах воспитания Димки прислушивался. Вот и сейчас, если нянька уверяет, что дела плохи, нужно предпринимать определенные действия. Нужно… Но как же противна одна мысль об этой грязной поломойке!

Прошло трое суток после праздника. Эльза, слава Небу, больше не звонила, так что поставленной цели «золотой мальчик» несомненно добился. Но брат! Таких жутких истерик у Димки никогда раньше не случалось. Чем эта корова смогла его «зацепить»?!

Глава 3

Жизнь иногда преподносит сюрпризы, часто – неприятные. Иногда – наоборот. Хотя и в удаче всегда можно найти отрицательную сторону. Надо только знать, где искать.

Новая работа, новый коллектив, новые испытания. Пока девушка справлялась, но кто же знает, что будет завтра.

За ней приехали через три дня после приснопамятного дня рождения. Микитич снова вызвал в свой кабинет, где уже находился незнакомый мужчина.

– Поедешь с ним. Выполнять все указания.

Незнакомец терпеливо подождал, пока поломойка переоденется и вернется, вместе они, под внимательными взглядами сотрудников и клиентов магазина, дошли до уже знакомой лётки.

Опять к «золотому мальчику»? Очередной день рождения? Или нечто другое? Гадать не было смысла, и Ася всю дорогу бездумно смотрела в иллюминатор, на быстро проплывавшие внизу парки улицы, дома и едва различимые точки – людей-муравьев.

Прилетели в тот же дом, мужчина провел девушку в кабинет, отделанный неизвестным декоративным камнем. За столом из орхи сидел её бывший наниматель.

– Алик, останься, – едва взглянув на вошедших, приказал сын миллионера и, вернувшись к бумагам, добавил:

– Пять золотых в неделю. Работаешь каждый день. Сидишь с Димкой, вытираешь пыль, помогаешь, если попросят. Алик, покажи ей место работы. Свободны.

Пять золотых – это намного больше месячного заработка. Если всё получится, у Сони уже к концу этого года появится возможность поступить в школу.

Уборщица шла за провожатым, стараясь запомнить дорогу. Обнажённая статуя возле двери стального цвета, затем – поворот, потом – лестница, двадцать ступенек вверх, повернуть, пройти растения в кадках, остановиться у двери зеленого цвета.

Мужчина постучал, через пару секунд их впустили внутрь.

– Ая! – крик оглушил, на какую-то секунду девушка испугалась, что оглохнет. Маленький смерч налетел на Асю и чуть не сбил с ног. Устоять помогла та же дверь, уже закрытая.

– Дима, ну что же ты. Так гостей не встречают, – попыталась урезонить ребёнка пожилая низенькая женщина. Напрасно: мальчик повис на уборщице, обхватив ту за шею железной хваткой, словно хотел задушить, и ни на кого не реагировал. Прижимаясь к полному телу, он бормотал, как заведённый:

– Ая! Ая!

Успокоить паренька удалось не сразу, но вот наконец-то девушку усадили на удобную тахту возле невысокого стеклянного журнального столика и объяснили задачу: с утра до ночи проводить время с несчастным идиотом, развлекать его, служить ему нянькой. Это – основное. Ну и помогать, если кто из слуг попросит. Что попросит? А что угодно: пыль вытереть, еду риалу отнести, полы помыть. Но главное – Дима, как назвала подопечного та самая старушка, велевшая обращаться к ней на «вы» и по имени, Рената. Ася послушно кивнула, мысленно считая ещё не заработанную плату.

Через час, с трудом уложив взвинченного мальчика, уборщица старательно принялась за мытье полов в спальне ребенка – Рената не захотела понапрасну беспокоить одну из служанок, пусть новенькая вымоет, раз уж нахлебничать в барский дом пришла.

Запрограммированная лётка каждый день исправно встречала и забирала девушку у той самой заветной калитки, со стороны магазина. Ася не жаловалась. Да и на что бы? Её довозили практически до дома, работа по сложности не превышала труд в магазине, да и кормили в доме риала два раза в день, нормальными, не просроченными продуктами, клали в тарелку полные порции, позволяли раз в день в течение пяти-семи минут выпить чай со слугами.

Завтра должны были выдать первую зарплату, те самые долгожданные пять золотых. А сегодня… Сегодня, выйдя из калитки, уборщица неожиданно нос к носу столкнулась с главарем банды малолеток. Крысак, как его звали за вытянутое, по форме похожее на одноименного грызуна лицо, считался хитрым, злым и изворотливым бандитом. Месяц назад ему исполнилось семнадцать. Будучи лишь на год младше Аси, юноша уже мог «похвастаться» как минимум десятком загубленных, хоть частенько и не невинных душ. Его боялись и старались обходить десятой дорогой многие местные «низы». Девушка тоже предпочитала держаться от такого типа как можно дальше. Вот только у самого типа были другие планы.

– Ты, говорят, подстилкой богатенького вдруг стала, нос задрала? – стоя в окружении нескольких подхалимов, цинично поинтересовался Крысак. Его холодные серые глаза буравчиками вонзились в лицо невольной собеседницы.

– Подстилки полы не моют, – внешне спокойно пожала плечами уборщица.

– Ты, стало быть, моешь? – ухмыльнулся, показывая жёлтые зубы, собеседник.

– Еще полчаса назад закончила мыть, честно ответила Ася, с трудом сдерживая дрожь в руках.

– И какого ты там оказалась? – лениво сплюнул сквозь дыру в зубах Крысак.

– Просто место работы сменила, – теперь дрожать начали не только руки, но и ноги. До дома дойти бы. Живой и здоровой. – Начальник приказал – я и пошла.

– Начальник, говоришь… Приказал… – задумчиво протянул бандит. -Ладно, свободна… Пока… Поломойка.

Последнее слово Крысак выплюнул с презрением, но Асю подобное отношение к себе мало волновало: стараясь не сорваться на быстрый бег и тем самым обнаружить свой страх, девушка шла по дороге прочь от озлобленных, на всё способных малолеток. Сердце громко ухало где-то в пятках. В этот раз повезло. А потом?.. Кто присмотрит за матерью и сестрой, если её, Асю, прирежет в темноте из-за трёх-четырёх золотых монет тот же Крысак?

Виктор полностью ушел в дела, решительно выкинув из головы всевозможные посторонние проблемы. Отец с неизвестным «другом» отправился на чужом шатле «покорять просторы Вселенной», мать лежала в престижной частной клинике, поправляла здоровье и нервы, Димка, получив желанную игрушку, наконец-то успокоился. Сам «золотой мальчик», пресытившись всевозможными развлечениями, пытался рассеять постоянную, преследовавшую его скуку, загрузив себя вопросами бизнеса. Пока получалось.

Видеофон отвлек от очередного нудного отчета на несколько страниц настойчивой мелодичной трелью. Посмотрев на экран, молодой человек недоуменно поднял брови: номер незнакомый. Никто, кроме ближнего круга, номера сына миллионера не знал. Можно было бы и проигнорировать звонок, но первое правило того бизнеса, в котором крутился отец, гласило: «Звонят – отвечай. Иначе потом пожалеешь». И Виктор, чуть колеблясь, нажал на ответ.

– Добрый световой день, Виктор Степанович.

На экране появилось симпатичное, довольно добродушное, круглое лицо. Казалось, его владелец не влезает в экран средства связи, настолько широкими выглядели щеки и высоким – лоб.

– Да будут дни благословенны к вам, ваше высочество, – машинально ответил ритуальной приветственной фразой ошарашенный «золотой мальчик».

Вот уж кого меньше всего он ожидал увидеть… Его Высочество Арталей, сын правителя Великой Империи, совсем недавно находившейся в относительно жестком противостоянии с Союзом Миров. Что понадобилось наследнику императора от сына мелкого, по политическому ранжиру, чиновника?

– Виктор Степанович, мне доложили, что пока ваш отец отдыхает, семейным бизнесом занимаетесь вы. Это так?

Тугодумием молодой человек никогда не отличался. Значит, отец… Теперь хоть понятно, почему глава семьи ни в какую не желал покидать эту грязную планету. Здесь легко войти в контакт с контрабандистами и нелегально переправить в любую точку Вселенной нужный товар. А так как на связь вышел сам наследник императора, становится ясно, кто помогает отцу в его махинациях…

– Да, ваше высочество, все верно.

– Чудесная новость. Где мы можем пообщаться? – экран видеофона отодвинулся, и «золотой мальчик» увидел фасад «Веселого Стрельца», знакомой гостиницы для высшей знати, расположенной в трех кварталах от его, Виктора, дома. Вести переговоры в столь людном месте, каждую секунду рискуя быть подслушанным? Немыслимо. Значит, остается только одно:

– Нижайше прошу ваше высочество посетить мой скромный дом.

Царственную персону, конечно же, приняли со всевозможным пиететом, окружив сына императора вниманием и заботой, близкими к заискиванию.

Провожая бизнес-партнера в обеденный зал с уже накрытым к трапезе столом, Виктор услышал знакомый голосок, звавший кого-то:

– Ая, Ая! Оё!

– Иду-иду, Димочка, не беги.

За углом на пару секунд показались и тут же скрылись фигуры брата и поломойки. «Золотому мальчику» стало неудобно перед высоким гостем: все же брат-идиот – не тот член семьи, которого следует знакомить с его высочеством. То же самое можно сказать и об уборщице. Императорский наследник, словно и не почувствовав никакого неудобства, легко поинтересовался:

– Ваш брат? Я слышал об этой трагедии. Но мальчик выглядит живым и активным. Кто это с ним? Гувернантка?

– Обычная служанка, ваше высочество, – угодливо ответил Виктор. – Прошу, в эту дверь.

Продукты со всех уголков Союза Миров, традиционные блюда планеты-донора, по старинному договору не входившей ни в одну коалицию, местные деликатесы – все, что успели, достали из закромов и поставили на стол ради высокого гостя. Накалывая на вилку земные колбаски, щедро политые острой горчицей, наследник Престола не забывал поддерживать светский, ни к чему не обязывающий разговор.

Серьёзное общение вышло уже в кабинете Виктора, на пятом этаже: долго и тщательно обсуждали мельчайшие детали сотрудничества и условия сделок, подписывали разнообразные новые контракты, обдумывали расширение сфер влияния.

Закончили притираться друг к другу далеко за полночь, и молодой миллионер, играя роль радушного хозяина, предложил его высочеству остаться переночевать. Арталей согласился.

Утром, следую за слугами в обеденный зал, наследник Престола случайно заметил игру в прятки младшего брата своего партнера и той самой «обычной служанки» в коридоре, неподалеку от выделенной его высочеству комнаты. Проводив парочку задумчивым взглядом, он повернулся к почтительно склонившемуся мажордому:

– Дальше я дорогу знаю. Можете быть свободны.

День на этот раз выдался неожиданно бурным: Дима постоянно капризничал, по непонятным причинам то и дело срывался на плач, не отходил от уборщицы ни на шаг, требуя постоянного внимания. Когда ребёнок наконец-то уснул, Рената отправила Асю вытирать пыль внизу: в доме ночевал высокопоставленный гость, служанки сбились с ног, пытаясь угодить и ему, и хозяину, так что свободных рук не хватало.

Зайдя с тряпкой в одну из гостиных, уборщица застала в комнате высокого крупного мужчину с широким, на первый взгляд добродушным лицом, стоявшего у окна и всматривавшегося вдаль.

– Простите, риал.

Девушка повернулась было к выходу, но услышала вдруг:

– Не стесняйтесь. Убирайте. Я не буду вам мешать.

Какое-то время у Аси ушло на обдумывание услышанного. Произнесенные фразы никак не желали укладываться в давно построенную чёткую и логичную схему сосуществования с аристократами. Впрочем, мужчина говорил с едва заметным акцентом, возможно, он просто неправильно подобрал слова…

– Вы ведь служанка Димы, брата Виктора?

Услышав вопрос, поломойка наконец-то вышла из ступора и заметила, что так и стоит с мокрой тряпкой от пыли в руках.

– Да, риал.

– Риал? – удивился гость. – Ах, да, местное обращение к знати… Как вас зовут, дитя?

– Ася.

– Ася… Скажите, Ася, вы не хотели бы отправиться в Империю? Навсегда? Моей дочери нужна служанка, а вы… Как это будет правильно… Добросердечная?

Миг, другой, третий. Девушка физически ощущала, как крутятся в голове колесики. Если это шутка, то очень злая. А если нет?

Собеседник терпеливо ждал ответа, и поломойка решилась:

– Я согласна.

– Отлично, – довольно улыбнулся незнакомец. – Вы живёте одна или с семьей?

– С мамой и сестрой, – ох, о них-то она совсем забыла. Хороша дочь… Что, если…

Мужская рука решительно потянулась к широкому кожаному поясу, достала из кармана видеофон.

– Ширт, к дому моего партнёра. Срочно. На лётке. Возьми двух охранников.

К дому всё ещё ошеломлённая Ася подлетела через каких-то полчаса. Трое плечистых амбалов, включая помощника незнакомца, Ширта, вооружённые бластерами, споро взобрались на нужный этаж, за несколько минут помогли собраться членам семьи и под охраной вывели шокированных Ангелину Васильевну и Сонечку. Изумлённые обитатели трущоб, стараясь близко не подходить, чтобы, не дай Небо, не напороться на один из бластеров, во все глаза наблюдали за всеми этими, дикими для их реальности, действиями. Где-то в толпе уборщица заметила даже злобное лицо Крысака.

Лётка взлетела и направилась прямиком к шатлу. Больше на данной планете имперцам было делать ничего.

Время летело с невероятной, буквально космической скоростью.

Отец из путешествия до сих пор не вернулся. Виктор, пообщавшись с некоторыми своими знакомыми в различных кругах, полагал, что родителя семья больше не увидит.

Мать, подлечившись, стала тихой и задумчивой. Правда, надолго ли?

Димка… Психологам удалось убрать истерики, но по ночам, во сне, ребенок все еще плакал и тихо звал:

– Ая! Ая!

Глава

4

К космическому кораблю подлетели на сравнительно небольшом по местным меркам шатле.

Межгалактическое судно поражало своими размерами. Так, наверное, должен был выглядеть любой не особо большой город, если его заключить в коробку из железа и различных жаропрочных и холодостойких сплавов. Рядом тихо охнула изумлённая объёмами машины Сонечка. Ася, в отличие от сестры, никаких чувств прямо сейчас не испытывала. Девушка всё ещё не могла до конца поверить, что им троим удалось вырваться не только из привычных трущоб, но и с такой нелюбимой планеты. Волшебное, сказочное везение. Такого не бывает, по крайней мере, в её жизни.

Между тем, внизу корабля открылся люк, и шатл влетел внутрь.

Вылезали по очереди: Арталей, Ширт, охранники, Ангелина Васильевна, Сонечка и Ася.

– Ширт, покажи новеньким их каюту, – последовал приказ.

Помощник его высочества почтительно поклонился и направился вперед.

Мимо стальных, холодных, даже визуально, стен, по пустым узким коридорам четверка дошла до высокой стальной лестницы.

– Здесь – общий сбор в случае тревоги и стоянка для шатла. На втором этаже – каюты персонала. На третьем – мы с наследником и охрана. Пищу принимает каждый в своей каюте. Нужду справлять там же, в санитарном блоке. Без вызова к его высочеству не появляться. По коридорам без причины не ходить. Всё ясно?

Семья кивнула вразнобой. Стали подниматься. Наверху – круг из кают.

– Ваши две с краю, возле лестницы. Открываются с помощью сканирования сетчатки. Выберите, с кем будет жить ребёнок.

Женщины переглянулись.

– Со мной, – тихо ответила мать.

Ширт равнодушно пожал плечами, подошел к крайней комнате, ввёл информацию в выдвинувшийся пульт, находившийся на уровне его пояса, жестом попросил будущих жильцов подойти. Сканирование прошло успешно, каюта открылась.

– Заселяйтесь.

Те же манипуляции были проделаны и с комнатой Аси.

Зайдя внутрь со своей старой сумкой, набитой необходимыми для первого времени вещами, девушка осмотрелась: неширокая койка, иллюминатор, сундук в углу, два стула. Всё выполнено из неизвестных материалов, больше всего напоминающих сталь. В стену возле двери была вмонтирована кнопка непонятного происхождения.

«Видимо, звонок для вызова персонала», – решила Ася.

Дверца в санитарный блок обнаружилась рядом с кнопкой. Внутри находились два тазика, вмонтированный в стену кран и биотуалет. Негусто, но ради лучшей жизни немного потерпеть можно.

В сундуке нашлись широкая суконная простынка и два шерстяных одеяла.

Вздохнув, девушка принялась обустраиваться. Сначала – переодеться в домашнюю одежду, пижамного вида длинные штаны и плотную широкую футболку, затем – застелить постель: одеяло, потом простынка, в ноги – второе одеяло, чтобы было чем укрываться.

Едва Ася легла в постель, как свет погас сам. Сон не шёл. Мысли мешали расслабиться и уснуть. Почему-то вспоминался Димка с его доверчивым детским взглядом. Девушка пыталась убедить себя, что сделала всё правильно, что ей, как кормилице семьи, нужно первым делом позаботиться о матери и сестре, что у мальчика есть старший брат, любящий ребёнка. Получалось плохо. Червячок в душе грыз снова и снова.

Больше всего на свете бывшая поломойка ненавидела предательство, и вот, получается, предала сама, причем беззащитное существо – умственно неполноценного ребенка. Воспоминания, мысли, снова воспоминания… Голова кипела, как старая кастрюля на газовой горелке.

В конце концов усталость взяла своё, и Ася заснула. Разбудил её странный мелодичный звон. Несколько секунд, спросонок, девушка соображала, где находится, потом подумала, что звонят, вызывая её. Не переодеваясь, подскочила, подбежала к двери, дождалась, пока та откроется, выглянула было наружу и чуть не получила по лицу широкой мужской ладонью.

– Куда, дура? Внутрь! И дверь на замок!

Огромный детина, выдав указания, пролетел, как метеор, мимо. Плохо понимая, что именно случилось, Ася повиновалась.

Звон мешал заснуть. Вздохнув, девушка вытащила из стоявшей в углу сумки тщательно завернутую в полиэтилен старую керамическую фигурку паренька и овечки. Подарок отца на десятилетие. Скорее всего, контрабандный товар, и, видимо, недешёвый, раритет все же. Но Ася понимала всё это сейчас. А тогда, почти девять лет назад, просто радовалась родительскому вниманию, так как бывал мужчина дома редко, но когда все же появлялся, привозил подарки и жене, и дочерям, и соседям. А потом погиб при невыясненных обстоятельствах, и фигурка осталась единственным напоминанием о родном человеке. Асе тогда только-только исполнилось шестнадцать. Соне – четыре. Мать, уже тогда страдавшая артритом, не способна была зарабатывать на проживание. Пришлось старшей дочери искать возможность заработка. Девушка считала счастьем найденную должность: да, тяжело, да, не престижно, но зато платили всегда в срок. И ведь, если откровенно говорить, именно благодаря этой работе Ася сейчас летела на космическом корабле в иную, лучшую, как ей хотелось верить, жизнь.

Звон прекратился. Следом за ним завибрировала часть стены с той самой непонятной кнопкой. Уборщица встала и снова выглянула в коридор. На этот раз там было пусто. Всё в той же домашней одежде Ася направилась к лестнице. На третьем этаже незнакомый охранник внимательно осмотрел девушку, ухмыльнулся своим мыслям и сообщил:

– Третья каюта справа. Его высочество ждёт.

Каюта принца ничем не отличалась от кают персонала. Подобный аскетизм, похоже, был привычным делом во время полета. Новый работодатель сидел, одетый в темно-синий комбинезон, на кровати и что-то писал стилусом в планшете. Кивнув поклонившейся Асе, он поинтересовался:

– Вас разбудила тревога? Увы, такое бывает.

Почему бывает, мужчина не уточнил, поинтересовавшись:

– Вы когда-нибудь вставляли чипы?

Что такое «чип» и зачем он нужен, девушка знала: в современном мире время считалось единственной роскошью, доступной практически каждому. И тратить драгоценные минуты жизни на бесполезные, по меркам многих состоятельных граждан, действия, никто из влиятельных людей не собирался. Потому любая информация сжималась и тщательно упаковывалась в чип, а он сам тем или иным способом вживлялся в тело человека. Более мощные устройства могли содержать в себе десятки, а то и сотни томов Всемирной Библиотеки. В чипы попроще и информации вкладывалось не так много. Например, для пилотирования подобного корабля нужно было вживить всего один чип и несколько суток тренироваться в виртуальной реальности. Автоматические пилоты, конечно, тоже были в ходу, но не во всяком полете в кресло авиатора посадишь робота…

Для людей Асиного сословия чипы были непозволительной роскошью, так что приходилось добывать и сохранять информацию по старинке, так же, как в далекие века на Земле.

– Только раз, риал, – ответила девушка, вспомнив не особо приятную процедуру по установке чипа перед выходом на работу.

– Что ж… В этот раз тоже придется. Иначе общаться с людьми на планете вы не сможете.

– Я понимаю, риал.

– В каюте справа от моей вас, а затем и ваших родных, ждет врач. Он проделает всю необходимую процедуру. Я же вызвал вас не за этим. Ася, вы будете приставлены к моей дочери, как служанка, но вашей главной обязанностью будет наладить контакт с ребенком. Леста своенравна и обидчива, никого к себе не подпускает, обслуживающий персонал от нее постоянно выбегает в слезах, а вы, как я успел заметить, хорошо сходитесь с детьми.

Следующие полчаса девушка внимательно выслушивала инструкции по общению с малолетней принцессой.

Чип членам семьи вживили в шею, предварительно введя местную анестезию, после чего все трое до вечера отлеживались в каютах. Впрочем, здесь, в космосе, сложно было определить время суток, и о приближении вечера девушка узнала благодаря слуге, прикатившему к её комнате на тележке ужин.

Темно-зеленая размазня, лежавшая на железной тарелке и, видимо, выполнявшая роль каши, желание поглощать ее не вызвала. Но ничего другого, кроме кружки с водой и ложки, предоставлено не было, а желудок, между тем, давно выводил трели. И Ася рискнула. На вкус непонятная масса оказалась съедобной, чем-то напоминая картофельное пюре, она прекрасно утоляла голод, так что добавки не понадобилось.

Летели неделю. Всё это время девушка скучала в каюте. Из развлечений – редкое общение с родными и собственные мысли. Небогатый выбор. Питаясь трижды в день, Ася не испытывала физического голода. Гораздо тяжелей было жить с голодом духовным. Дома девушка настолько уставала после работы, что хотела только спать. Здесь же появилось свободное время, и занять его было нечем.

Постоянно приходили те или иные воспоминания о жизни на Мирне, планете богачей и нищих: пьяные соседи, больные и голодные дети, отчаявшиеся подростки, ставшие циничными юноши и девушки, еле живые старики. И грязь. Везде грязь: на улицах, в домах, в квартирах, в душах. Снова и снова возвращаясь мыслями в свое детство и отрочество, девушка не могла припомнить, чтобы когда-нибудь что-нибудь изменилось. Кроме ее семьи, в округе жили только пять-семь еще к чему-то стремившихся людей. Все остальные пошли по наклонной или пропали без вести. Наверное, именно поэтому Ангелина Васильевна, родив Сонечку, не пыталась устроиться в более-менее приличное место, а осталась дома, на хозяйстве: не желала, чтобы её детей постигла та же судьба. Только после смерти мужа женщина позволила старшей дочери выйти на работу. Пока же был жив кормилец, девочки находились практически под постоянным надзором матери, а если и покидали квартиру, то уже в сумерках спешили домой. Редко кто из детей, бегавших по подворотням, мог похвастаться подобной опекой и заботой.

И вот теперь это страшное место позади. В прошлом. Что в будущем? Об этом Ася старалась не думать. Что бы ни было. Вряд ли будет хуже, чем на Мирне.

Наконец, корабль подлетел к частной станции на орбите и высадил пассажиров в высоком и широком ангаре. Там людей уже ждали два легких, маневренных, относительно небольших шатла. Наследник императора вместе с охраной отправился к одному из летательных аппаратов, его помощник и Ася с семьей – к другому.

– Будете жить во дворце, – как только все расселись по местам и шатл взмыл вверх, начал инструктаж мужчина. – Поселят вас так же, как и на корабле: двое в одной комнате, одна – в другой. Питаться – на общей кухне, вместе со слугами. Три дня, чтобы привыкнуть к обстановке. Потом старшие начнут работать, ребенок – по желанию. Может посещать школу для прислуги, может сидеть в комнате. С общением возникнут трудности: хоть вам и вложили знания о языке, на практике первое время справляться будет тяжело, но потом привыкнете. Семь дней работаете, восьмой отдыхаете. В этот день можете выбираться за стены дворца, в город, но я бы не советовал там появляться в ближайшие полгода – сначала лучше привыкнуть к обстановке, нравам и обычаям. Если что-нибудь будет нужно, обращаться к старшей горничной, она снабдит вас всем необходимым.

Ася слушала, стараясь запомнить все сказанное. Пока, в теории, звучало не так уж плохо.

Аппарат подлетел к ангару, сел снаружи, высадил пассажиров и улетел. Осмотреться семье не дали: высокий худой мужчина с седыми волосами подошел с поклоном:

– Приветствую, арталcontentnotes0.html#note_2.

– Здравствуй, Дренис. Принимай пополнение. Рассели их на этаже слуг.

Седовласый незнакомец кивнул и повернулся к прибывшим работникам.

– Следуйте за мной.

Пройдя через полутемный пустой ангар, семья очутилась в небольшом предбаннике – невысокой светлой комнатке с окном, столом и стульями.

– Вы грамотные? – безэмоционально поинтересовался их спутник.

– Старшие – да. Ребёнок – нет, – ответила за всех Ася.

– На столе – планшет. По очереди прочитайте информацию, если согласны, поставьте стилусом подпись.

Чтение заняло время: текст был написан на языке Империи, заложенная в голову информация, не подтвержденная опытом, усваиваться не желала, поэтому каждую строчку приходилось пробегать глазами по несколько раз. Наконец, подписи были поставлены. Сухо кивнув, Дренис открыл дверь напротив стола, и все трое зашли в длинный коридор, освещённый несколькими крупными шарами под потолком. При мягком рассеянном желтом свете дошли до одной из дверей. В этой комнате поселили Асю. Соседняя досталась Ангелине Васильевне и Сонечке.

– Отдыхайте. Сегодня обед и ужин вам принесут.

Мужчина ушел. Женщины переглянулись.

– Действительно, нужно полежать и всё обдумать, – вздохнула мать. – Надеюсь, вещи нам вернут сегодня же.

Девушка лишь апатично пожала плечами и зашла в свою спальню. Несмотря на недолгий перелет от станции к дому и вполне комфортное путешествие на планету, Ася чувствовала себя выжатой до предела, как старая половая тряпка, которой постоянно мылись полы в магазине на Мирне. Та жизнь ушла в прошлое, теперь необходимо было привыкать к жизни новой. Вот только навалившаяся апатия не давала ни разобраться с прочитанным в планшете, ни осмотреться, ни запланировать что-либо на завтра.

Закрыв дверь, девушка дошла до односпальной кровати, уместившейся прямо возле зашторенного окна, легла и бездумно уставилась в побеленный потолок с еще одним крупным шаром, лившим такой же рассеянный свет, что и в коридоре.

Через некоторое время раздался вежливый стук, затем дверь отворилась, и в комнату зашла девочка немногим старше Сони, с подносом в руках.

Речь, похожая на птичью, полилась неспешно и негромко. Ася различала далеко не все слова.

– … присла… есть… надо… потом… звать…

Белиберда не желала складываться в связный текст, хоть смысл девушка уловила: служанку прислали, чтобы принести новенькой поесть, и если будет такая необходимость, Ася сможет вызвать прислугу вновь. Осталось понять, как именно это сделать.

Видимо, ребенок догадался, что его не понимают, потому что резко замолчал, улыбнулся, кивнул на поднос, потом – на стол у противоположной стены и на не замеченную раньше кнопку возле стола. Теперь все встало на свои места. Поставив поднос, девочка улыбнулась и ушла. Дверь закрылась. Пересилив нежелание и усталость, Ася встала и направилась изучать местные блюда.

Ломоть хлеба, жидкая каша, розоватая жидкость в стакане, продолговатые темно-серые овощи, жёсткие на вкус, – негусто, но довольно съедобно.

Жевала Ася нехотя: организм требовал насыщения и не желал подстраиваться под настроение хозяйки. Всё принесенное оказалось пресным и совершенно невкусным.

Появившаяся после обеда служанка принесла планшет и кристаллы с информацией, показала, куда что вставлять, забрала поднос и удалилась. Часы до ужина пролетели быстро: девушка тщательно пополняла знания о мире вообще и данной планете в частности. Знания давались на неродном языке, но чем больше Ася читала, тем понятней становились загруженные тексты.

Почти полторы тысячи лет назад, после выхода в космос и освоения ближайших планет, жители Земли расселились по трем галактикам, основав несколько союзов и империй. Самыми жизнеспособными оказались Союз Миров, в чьем подчинении на сегодняшний день насчитывалось тридцать две обитаемых и около десятка «пустых» планет, и Великая Империя, владевшая сорока тремя планетами, все – густонаселенные. Если в столице Союза, Асторе, правил Высокий Совет, состоявший из представителей пяти самых знатных и богатых семей, то здесь, в Империи, вся власть находилась в руках императора.

География, экономика и политическое устройство нового для девушки мира в душе Аси отклика не вызвали, а вот история и культура были подвергнуты самому глубокому изучению, как и этикет. В последнем, правда, оказалось чересчур много правил, так что этот раздел будущая служанка отложила на потом.

Стук в дверь помешал углубиться в выбранные темы. Сначала Ася собиралась крикнуть: «Войдите», затем вспомнила, что после ухода служанки с подносом сработал замок, настроенный только на хозяйку комнаты. Пришлось вставать и идти открывать.

– Ася! – в комнату влетела наряженная в местные широкие штаны и кофту-разлетайку младшая сестра, плюхнулась на кровать, повернулась к девушке. – Ася, у них здесь есть бассейн! Самый настоящий! И слугам можно! Ну пойдем, Ася!

– Ты же не умеешь плавать.

Какой бассейн? Они здесь всего несколько часов. Да и в чем идти? В поношенном нижнем белье?

– Умею! Пусть и не так хорошо, как ты! Ну, Ася! – жалобная мордашка Сонечки всегда действовала на старшую сестру одинаково: хотелось прижать ребенка к себе и рассмеяться.

– И в чем ты будешь плавать? У нас нет купальников.

– Есть! – последовал торжествующий ответ. – Джина принесла!

– Джина? – удивленно уточнила Ася.

– Ага, та девочка, что с едой приходила. Всем трем принесла, но мама плавать отказывается, а меня одну не пускает. Ну Ася, ну пойдем! Ну пожалуйста!

Девушка только вздохнула.

– Неси сюда свой купальник.

Довольно взвизгнув, ребёнок вылетел из спальни.

Плавать дочерей научил отец. Небольшая и не особо чистая речка в нескольких километрах от дома была единственной альтернативой для желавших принять водные процедуры на природе, а не в тазике в душной комнате. Обнажаться на людях Ася не любила, хоть и понимала, что это необходимо. Каждый раз, появляясь с родными на невысоком пологом берегу речушки, девочка тщательно осматривалась по сторонам, выбирая как можно менее людное место. Отец, не понимая подобных действий, частенько добродушно подтрунивал над дочерью, но всегда исправно стелил полотенце в указанном ребёнком месте. Но то было в далеком детстве, а затем – в отрочестве, на родной планете, в привычном окружении. Здесь же… Как отнесутся к новенькой жители дворца, как отреагируют во вторжение в их место обитания? Да и зачем куда-то выходить и мыться на людях? Ведь есть же неприметная дверца, ведущая, насколько смогла понять девушка, в небольшую ванную комнату. Ася уже жалела, что согласилась на уговоры сестры.

Сонечка прибежала через три-четыре минуты, довольная предстоявшим развлечением, сгрузила на кровать вещи, предложила:

– Посмотри, какие они яркие!

Ася послушно взяла одну из вещиц, ярко-оранжевого цвета, развернула: парео, достаточно длинное и широкое, подойдет, чтобы полностью укутаться. Купальник, в тон накидке, был полностью закрытым, что, конечно, не могло не радовать…

– Ася, пойдем, ну Ася! – вертелась рядом непоседа сестренка.

– Сначала переоденься, – вздохнув и примирившись с неизбежным, ответила девушка.

– Так я уже! – ребенок приподнял светло-голубую майку, показывая кусочек купальника. – Под шортами то же самое!

Отступать было некуда, Ася заставила себя надеть купальник, сверху – принесенный сестрой костюм нужных размеров: легкую длинную серую тунику и подходившие к ней по стилю коричневые бриджи, положила в свою потрёпанные сумку парео для себя и сестры и вышла из комнаты. В коридоре новеньких ждала та самая служанка, что приносила еду, миловидный кучерявый ребёнок с большими зелеными глазами. Джина, вспомнила девушка.

По коридору шли не спеша: впереди – Джина с Соней, веселые, непрерывно болтавшие друг с другом, не обращавшие внимания на языковой барьер, позади – Ася.

Бассейн оказался за вторым поворотом: длинный коридор с несколькими дверями, вел, видимо, из места проживания челяди в господскую половину. Большое, обложенное кафелем сооружение обнаружилось за одной такой дверью. Довольно широкое помещение, как объяснила их сопровождающая, было предназначено специально для омовения слуг. Откуда такая щедрость, Ася не поняла и задумалась над этим вопросом, прекрасно осознавая, что за всё в жизни приходится платить. За прикосновение к роскоши – тоже.

Купались, по меркам Аси, довольно долго, больше получаса точно. Дети весело брызгались, радостно визжали и постоянно плавали наперегонки, девушка предпочитала, проплыв пару раз туда-обратно, поплавком болтаться у бортика.

Все трое уже заканчивали водные процедуры, когда дверь открылась, и в комнату вошли трое высоких широкоплечих мужчин в банных халатах. Они, видимо, не ожидали никого здесь встретить, так как на лицах троицы отразилось недоумение. Один из вошедших, вероятно, старший, вышел вперед, обратился к Джине, то ли спрашивая, то ли выказывая недовольство. Ребёнок что-то протрещал в ответ, указав на Асю с Соней, мужчина осмотрел новых служанок, кивнул, и все трое вышли.

Джина повернулась к застывшей статуей уборщице:

– … старший… выйти… говорить…

Девушка беспомощно посмотрела на сестру.

– Это старший охранник, когда выйдем, тебе нужно будет с ним поговорить, – перевела Сонечка.

Не видя смысла тянуть с непонятной и потому немного пугавшей предстоявшей беседой, Ася вылезла и начала приводить себя в порядок. Девочки с сожалением последовали её примеру.

Охранник сидел в небольшой комнатке возле бассейна. Собственный кабинет, ещё один, пусть и откровенно маленький, но все же свой. Как у Иваныча. Но, в отличие от бывшего начальника, местный начальник охраны вел себя спокойно и неагрессивно. Пока. Впрочем, возможно, исключительно из-за склада характера, и так же спокойно он, если понадобится, выставит возможных нарушителей вон, подальше от нового работодателя и так необходимой крыши над головой…

Разговор походил скорее на инструктаж: новеньким объяснили, где и когда можно появляться, выдали табличку с распорядком дня и предупредили Асю, как старшую, что посещение бассейна обязательно для всех трех женщин как минимум трижды в неделю – для поддержания нужной физической формы. Кому именно нужной, старший охранник не уточнил, жестом отпустив девушек.

Ужин принесла та же Джина. Прожевав кашу с овощами и запив все это розовой жидкостью, Ася вернулась к планшету и погрузилась в изучение культуры Империи. Текст пестрел незнакомыми и малознакомыми словами: гедонизм, патриархат, социокультурная адаптация, ассимиляция, глобализация, геноцид… Продираться сквозь дебри учебника было тяжело и, признаться, невероятно скучно. Основное, что удалось понять: в государстве правят мужчины, женщины им не равны, но чем выше по положению, тем больше свободы получают; на всех планетах Империи примерно одинаковые обычаи и привычки; аристократия высшей целью видит наслаждение. То есть с этой стороны жизнь здесь практически ничем не отличалась от жизни на Мирне.

Почувствовав, как закрываются глаза, Ася сжалилась над уставшим организмом, отложила электронное устройство подальше и провалилась в сон, спокойный и глубокий.

Следующие два дня трое новеньких знакомились с крылом прислуги, изучая расположение комнат и общаясь с обслуживающим персоналом. Кухня и подсобные помещения оказались внизу, «в подполе», как метко выразилась Сонечка. Туда вела небольшая железная лестница, находившаяся недалеко от комнаты Аси. Этаж поражал вместительностью: казалось, в его многочисленных комнатах хранились запасы на тысячи лет вперед. На господской кухне царили стерильность и порядок. Доступ туда имели, кроме повара и поварят, лишь старшая горничная, три служанки, постоянно доставлявшие пищу к господскому столу, и старший охранник. Все остальные смотрели на помещение издалека.

Кухня для прислуги оказалась меньше размерами, но такой же светлой и чистой. Именно здесь обслуживающий персонал исправно принимал пищу трижды в день.

Прислуга отнеслась к новеньким на удивление благосклонно: разговаривали с ними медленно, объясняли недопонятое, помогали освоиться и осмотреться.

Такая чересчур дружелюбная обстановка заставляла Асю внутренне напрягаться: люди везде одинаковы, эту горькую истину девушка выучила с детства. А раз так, значит, и здесь должны были быть какие-то «подводные течения», заговоры, насмешки и прочие черты «большого дружного коллектива». Но ничего подобного заметно не было. По крайней мере, пока.

Глава 5

– Витька, открывай! Открывай, кому сказано! Я ж не уйду! Витька! – громовые раскаты сочного баса гремели по всему дому, мешая спать и при этом не позволяя прийти в себя даже на минуту.

Виктор поморщился: не стоило вчера засиживаться допоздна в компании бумаг и бутылки коньяка. Как итог: сильная головная боль утром и полностью испорченный рабочий день.

– Витька! Я сейчас дверь выломаю!

– Выламывай, – вяло откликнулся молодой человек: вставать с кровати не было ни сил, ни желания.

Дверь действительно уже через несколько секунд отлетела в сторону, ударившись о стенку. Возникший в проеме мужчина, высокий, плечистый, с завитыми по последней моде черными усами и такого же цвета волосами, густыми, длинными, давно не стрижеными и забранными в «конский» хвост, осмотрел придирчивым взглядом убранство спальни и недовольно поморщился:

– Свинья ты, Витька. Так друзей встречаешь.

– Никита… Не ори…

– А ты бухай поменьше. Совсем в своей конуре спился.

Назвать конурой дом отца, второй на этой гадкой планете по роскоши, мог только Никита – вузовский друг-приятель, человек резкий, несдержанный, порывистый и грубый, но при этом верный, надежный и преданный.

– Как ты тут оказался? – пол, стены и потолок кружились вместе с несчастной головой, гудевшей, будто неисправный двигатель у шатла. Сильные руки ухватила Виктора под мышки, без видимых проблем вздернули вверх и поставили на подгибавшиеся ноги уже на полу.

– Сам же приглашал год назад. Витька, бросай бухать. Последние мозги пропьешь.

Год назад… Целая вечность… Год назад всем руководил отец, и «золотой мальчик» мог полностью погрузиться в предоставляемые здесь не особо разнообразные развлечения. Да и мать год назад еще оставалась дома, и примерному сыну не нужно было раз в две недели навещать родительницу в закрытой частной клинике.

– Никита, доведи до ванной, – с трудом шевеля что головой, что конечностями, попросил Виктор. Стесняться приятеля он не собирался: во время учебы оба вытворяли и не такое, поэтому возмущение якобы пьянством со стороны бывшего собутыльника хозяина дома откровенно удивляло.

Оказавшись в нужной комнате, Виктор, как был, в пижаме, шагнул под душ, встав на очерченный красным круг возле одной из стен, и автоматическая система, мгновенно подладившись под температуру тела, отправила вниз струю прохладной воды. Молодой человек тяжело вздохнул, с трудом поднял руку и с закрытыми глазами нащупал на стене нужный выступ. Через пару секунд прохладная вода сменилась ледяной. Струи воды под большим напором били по голове и телу. Хмель если не выветрился полностью, то уж точно частично освободил сознание. Всего десять-пятнадцать секунд, и Виктор выскочил из-под душа, мокрый и бодрый, стуча зубами от холода. Вот теперь, в таком состоянии, можно и с неожиданно объявившимся другом пообщаться. Только сначала переодеться не мешало бы, иначе воспаление легких гарантировано.

– Ты надолго? – мужчины сидели за столом в обеденном зале, пили сок из плодов гортана, растения, славившегося своей способностью снимать похмелье любой тяжести, медленно жевали колбаски, привезённые с планеты-донора, и разговаривали ни о чем.

– Сам не знаю, – лениво пожал плечами гость. – Вообще-то, меня ждут в Империи, но ты же помнишь моего отца: попаду домой – прощай, вольная жизнь. Сразу к своему бизнесу подключит.

– А ты еще не нагулялся… – задумчиво протянул Виктор.

– Да кто б говорил, – хмыкнул его собеседник. – Витька, ты себя в зеркале видел? Да? Ну и что, от страха не заорал? С такой щетиной ты больше на бандита похож, чем на уважаемого всеми дельца. Сам-то женишься когда? А наследники? Что морщишься?

– Иди ты, – вяло огрызнулся «золотой мальчик». – Я занят, да и брат на мне.

– Это тот пацан, который утром с воем по первому этажу от слуг улепетывал? – уточнил гость, накладывая в тарелку местную коричневую кашу. – Заботливый ты братец, я погляжу.

– Никита… – предупреждающе начал Виктор.

– Ладно, молчу, – ухмыльнулся его собеседник. – Тебе видней, кого и как любить. Отец-то где?

– Понятия не имею, – сок закончился, похмелье частично ушло. – Шляется где-то во Вселенной, то ли с дружками, то ли с бабами.

– Ну и что тебя здесь держит? – поинтересовался Никита.

– В смысле?

– В прямом. Отец пропал, мать снова в психушке, брата можно с собой взять. Поехали.

– Куда? – несмотря на холодный душ и сок гортана, соображал Виктор туго.

– Куда, ко мне. В Империю. Отвлечешься от своих проблем, бухать, может, перестанешь. Ну?

Молодой человек качнул головой:

– Как у тебя все просто. А бизнес? А имущество? Да и Димка к этой обстановке привык.

– Это ты так себя уговариваешь? – хмыкнул гость. – Все ж решаемо, было б желание.

Желания как раз и не было. Виктор не видел ни малейшего смысла внезапно срываться с привычного, насиженного места, волновать брата, вероятно, даже разрушить бизнес, и всё ради возможности провести некоторое время в гостях у друга. Да и что он забыл в Империи? Такая же «связка» планет, как и Союз Миров. Ещё пару-тройку лет назад их курс собирался летом в полном составе на одной из практически не обжитых имперских планет и позволял себе все, что только могло прийти в голову, вплоть до гонок на лётках в околоземном пространстве. Можно сказать, что в свои почти полные двадцать шесть лет «золотой мальчик» испробовал всё, кроме наркотиков и пирушек в радиоактивных зонах. Чем его способна удивить столица Империи?

– Витька!

А с другой стороны… Ведь приятель в чем-то прав: если Виктор снова останется здесь в полном одиночестве (не считать же брата и слуг достойной компанией), то максимум через полгода действительно сопьется. Так что… Почему нет… По крайней мере, потом он сможет с полной уверенностью в собственных словах утверждать, что сделал всё, что было можно, чтобы не последовать по стопам матери.

– Ладно, – согласился Виктор. – Но не сразу. И вообще, Никита, ты, насколько я помню, на этой планете никогда не был. Поживи здесь какое-то время, осмотрись.

– Перевал для бандитов, а не планета, – скривился друг. – Эти районы для голытьбы: в них хоть кто-нибудь из властей бывал?

– А зачем? – искренне удивился «золотой мальчик». – Постой, ты хочешь сказать, что тебя каким-то ветром туда занесло?

– Сноб ты, Витька. И дурак, – буркнул неожиданно Никита. – Если ту клоаку не расчистить, скоро всю планету можно будет хоронить. Лады, я посплю пойду, а ты давай, думай, что с собой брать будешь. И начинай готовиться. Надолго я тут точно не останусь.

Готовиться Виктор начал сразу же: сдав гостя на руки Алику, «золотой мальчик» сначала плотно позавтракал, осилив сразу две тарелки жаркого с подливой, затем с сомнением покосился на хрустальный графин с ройшей, но голос разума все же пересилил желание напиться: Виктор встал и направился в кабинет. Если и правда отправляться на другую планету, то нужно сделать несколько звонков, отдать приказы, подписать бумаги. В общем, дел было довольно много…

Закончив давать указания, молодой человек поднялся в комнату брата. Димка сидел у окна, смотрел на небо и молчал. После отъезда поломойки брат стал заторможенным и неактивным. Вот уж… Кто ж мог предугадать, что простая уборщица так сильно повлияет на психику ребёнка… Да, видимо, все же нужно лететь к Никите. Может, хоть так удастся растормошить брата.

Виктор тихо вышел из детской. Рената, сидевшая в комнате с рукодельем, вышла следом.

– Мы уедем месяца на три-четыре, вместе с Димкой. Подготовь его вещи, – распорядился молодой человек.

Служанка неодобрительно покачала головой.

– Тебе видней, но я бы не рисковала. Одно Небо знает, как на него подействует эта поездка. Может хуже стать.

– Куда уж хуже, – проворчал Виктор и отправился назад, в кабинет. Работа или алкоголь – что угодно, нужно отвлечься, загрузить мозг, забыть об увиденном.

Поработать удалось недолго: выспавшийся и фонтанировавший энергией Никита решил развеяться, решительно вломился в кабинет и потребовал от Виктора отвести его «в самые злачные заведения этой вшивой планеты».

– В злачные не хожу, – хмыкнул «золотой мальчик». – У друга отца сегодня какое-то очередное веселье. Хочешь – поехали.

– Опять все чинно-благородно, – скривился приятель. – Не знаешь ты, Витька, жизни, настоящей, не картонной. Ладно, давай вези к своему «другу отца».

Леон неделю назад отправил молодому человеку электронное приглашение на вечеринку в честь то ли удачной сделки, то ли избавления от балласта в виде убыточной фирмы – вникать в написанное особо не хотелось, как и шататься по подобным мероприятиям. Но, как оказалось, информация пригодилась. У Никиты оказался с собой вечерний костюм, будто бы приятель, несмотря на высказанное вслух желание побывать в злачных местах, с самого начала планировал посетить несколько великосветских раутов, Виктор облачился в точно такое же одеяние, уселись в лётку, отправились отдохнуть.

Вернулись под утро, оба трезвые и злые: Леон, занятый мутным бизнес-проектом, отдал друзьям на откуп «украшение вечера» – четырех красавиц танцовщиц, у которых в глазах читалось желание лечь в постель к одному из оставленных под их присмотром богатеев с непременной перспективой после секса переместиться в любовницы или, чем Небо не шутит, в законные жёны. Ни Виктор, ни Никита с такими планами согласны не были, потому и отбивались от решительно настроенных девушек всеми возможными способами.

– Это не вечеринка, это самый настоящий бордель, – зло шипел подданный Империи, сидя в лётке и остервенело стирая с одежды и лица остатки губной помады различных оттенков. – Клоака настоящая. Спасибо, друг, уважил.

Виктор не спорил. Действительно, клоака. Но то, что раньше нравилось, сейчас вызывало лишь раздражение. Больше не хотелось самому себе доказывать собственную крутизну и пить до утра, смешивая алкоголь в разных пропорциях; плотские желания воспринимались исключительно как необходимость; даже прибыль перестала радовать. «Золотой мальчик» вновь ощутил скуку.

Следующие двое суток молодой человек потратил на сборы: отдавал последние указания, ставил подпись на документах, оформлял «карту здоровья» для себя и Димки. Необходимо было закачать в планшет все данные о братьях, включая когда-либо перенесенные операции и «чистки» после облучения. Эта информация должна была попасть на стол сначала представителям межгосударственной таможни, а затем и службе безопасности императора.

Когда сборы закончились, трое путников уселись в личный шатл Виктора и отправились на станцию на орбите, где должны были пересесть на корабль Никиты.

Отец имперца приходился дальним родственником нынешнему правителю, мать, до встречи с мужем, обитала на Земле, воспитывалась в строгости, почитала традиции и предков. Именно она настояла на таком необычном по местным меркам имени для старшего сына. Она же заставила скупого супруга купить наследнику собственный транспорт, когда парень отправился на учёбу в престижный ВУЗ одной дальней и закрытой планеты. Благодаря этому щедрому подарку Никита имел возможность посещать любые места во Вселенной: нанесённый на транспорт флаг Империи – красные горизонтальные и зелёные вертикальные полосы – защищал молодого человека от большинства проблем.

Команда корабля была предупреждена о гостях, каюты уже ждали подданных Союза Миров.

Димка, услышав о поездке на далекую планету, немного повеселел и теперь с интересом рассматривал и неуклюжий шатл брата, и огромный и по-своему изящный корабль его друга. Поселили гостей в одной комнате, на этом настоял Виктор, считавший, что Димка быстрее освоится, если рядом будет находиться родной человек.

Летели неделю. Всё это время ребенок или смотрел из иллюминатора в космос, или наблюдал за героями фильмов по экрану планшета. Мужчинам было ненамного веселей: возможную программу отдыха, плавно перетекавшего в создание очередных бизнес-проектов, обсудили еще в первые три дня полета, оставшиеся трое суток просто бездельничали: хозяин корабля, как и многие имперцы, считал, что роскошь в космосе расслабляет, а значит, в дорогу нужно брать только самое необходимое.

Шаурас, столица Империи, встретил гостей тишиной таможни и шумом крытой привокзальной площади.

Стекло, камень, бетон, пластик – всё смешалось при сооружении вокзала. Да и сама столица была эклектичной: стили и эпохи не всегда гармонично смешивались в построении зданий, и зачастую путешественники терялись от обилия красок, запахов, цветов.

– Кто все это строил? Что у него было в голове? – проворчал Виктор, сидя в лётке Никиты и стараясь не смотреть по сторонам. Его чувство прекрасного страдало от необходимости жить в подобном, совершенно неэстетичном месте.

– Люди и строили, – ухмыльнулся приятель. – Витька, смотри на жизнь проще. Ну понравилось местному архитектору смешение стилей. Что такого? Твой брат вон от окна не отлипает – всё рассмотреть и запомнить пытается. И ты расслабься.

Расслабиться не получилось: полукруглые крыши на домах соседствовали со шпилями, а окошки-трюмы могла находиться рядом с узкими и высокими окнами. При этом на постройку зданий шли как деревянный брус, так и пластиковые панели, саманный кирпич и даже «дикий» камень. Такое разнообразие слепило глаза и проводило «золотого мальчика» в состояние отупения: мозг просто не желал воспринимать любую информацию, поданную на подобном фоне.

Дом Никиты располагался неподалеку от императорского дворца, и оба здания были выстроены в том же эклектичном стиле. Виктор только поморщился, собираясь выходить из лётки. Жить в такой «красоте»? Сумасшествие!

Алесан и Валентина, родители приятеля, встречали сына в просторном холле с высокими мраморными колоннами, постеленными на полу ворсистыми коврами и выкрашенными в нежно-салатовый цвет стенами и потолком.

Доброжелательность хозяев не помогла: Виктора все так же тошнило от интерьера. Считая собственный вкус мерилом всего и вся, «золотой мальчик» искренне не понимал, как можно проводить дни напролет в подобных помещениях.

Двухэтажный дом, выстроенный в форме подковы, при необходимости мог вместить в себя до сотни человек, так что проблем с размещением двух братьев не возникло: комнаты обоих оказались на втором этаже, ближе к широкой железной лестнице. Убранство было одинаковым: в спальне – кровать, платяной шкаф, занавешенное плотными коричневыми шторами окно, на стене рядом, напротив кровати, широкий экран, на котором при желании можно было и «игрушку» с полным погружением опробовать, и добрый старый земной фильм посмотреть. Из спальни – двери в ванную и гостиную. Последняя была снабжена мини-баром, несколькими мягкими диванами и невысокими пуфами. Вроде и мебели не так уж много, но цвета и формы…

– Помнишь, мы в ВУЗе древние религии изучали? – ухмыльнулся Никита, зайдя вместе с другом в гостиную. – Что такое христианство, не забыл? Ну вот и почувствуешь себя на месте монахов: будешь развивать смирение.

– Иди ты, – вяло огрызнулся уставший после дороги Виктор. – Тут не смирение развивать, а грех сребролюбия вспомнить надо.

– Кто б говорил, – ухмылка приятеля стала еще шире. – Лады, отдыхай, я зайду попозже.

Отдыхай… Молодой человек, не скрываясь, раздраженно фыркнул. Хорошо сказать: отдыхай. Глаза жутко болели от невообразимого сочетания цветов, а вскоре, судя пор всему, должна была заболеть и голова, у него обычно так и бывало. И вот кто его за язык дернул согласиться на эту кошмарную поездку?!

Перед тем как лечь спать, Виктор проведал Димку. Приставленная к ребенку служанка крутила тому какие-то мультики, то ли древние, то ли современные. Мальчик, зевая, лениво наблюдал за сменявшимися на экране картинками и на зашедшего в спальню брата внимания не обратил. Ну пусть хоть так. Дома нянька подобные развлечения не одобряла, считая, что они вредны и для глаз, и для мозга.

Спал молодой человек отвратительно. Может, сказался длительный перелет, может, мешала чересчур мягкая перина, а может, «золотой мальчик» неожиданно для самого себя оказался домоседом, и его раздражало все, что не было похоже на домашнюю обстановку.

Ужинать пришлось с имперцами. Суп из местных моллюсков показался Виктору чересчур острым, синяя каша, приготовленная из горитов, ягоды, растущей на соседней планете, слишком сладкой, а жареное мясо диких свиней – пересоленным. На губах цвела улыбка, положенная в данной обстановке, но в душе… В душе Виктор сто раз проклял свое поспешное решение.

– Скажи мне, друг мой лепший, – когда на Никиту находило дурашливое настроение, парень с удовольствием сыпал древними и областными словечками, известными в силу рождения его матери, – что ж ты за фрукт такой, что сам императорский наследник, прознав про твоё прибытие, видеть тебя желает?

Раздраженный ситуацией и местоположением, «золотой мальчик» дернул плечом.

– Ты ж язык за зубами держать не умеешь, что тебе рассказывать.

– Да ладно, – добродушно отмахнулся от обвинения приятель, – то один раз было, по пьяни сказанул.

– И лишил меня невесты, – припомнил Виктор.

– А нефиг было скрывать, куда по ночам шастал, – последовал вполне логичный ответ. – Подумаешь, пострелять дичь захотел. Она б тебя даже в бордель отпустила, если б не врал. Так, зубы мне не заговаривай. Что там насчет Арталея?

– Бизнес у него с отцом, – пожал плечами Виктор. – Ну то есть был с отцом, сейчас, как ты понимаешь, я им занимаюсь.

– Бизнес. Мирна. Арталей, – задумчиво перечислил родственник императора. – Уж не тот ли это бизнес, когда некие вещички без ведома сторон через границу сами перепрыгивают?

– Никита, хорош скалиться, – проворчал недовольно Виктор. – Посмотрю я на тебя, когда тебе позвонит императорский сынок с желанием получить свою долю, а ты ни сном ни духом.

– Да я так, для себя детали уточнить. В общем, нас троих, включая отца, завтра во дворце ждут, прямо к завтраку, так что наряд тебе подобрать успеем. И не фыркай. Это на Мирне не до церемоний. А тут не так посмотришь – и привет, открытый космос.

Через некоторое время один из столичных бутиков прислал своих работников с уже готовыми нарядами на дом к родственнику императора. Молодые мужчины, лет двадцати, не старше, вежливо и аккуратно обращались с дорогими клиентами, уже зная необходимые размеры, приносили и уносили одежду, старались угодить, видимо, надеясь на щедрые чаевые.

Виктор, привычный к женскому обществу, закончив в очередной раз менять костюм, удивленно поинтересовался у приятеля:

– У вас тут что, недостаток женщин?

Никита только хмыкнул, отдавая услужливому парню не подошедшие брюки.

– Это чтобы такие сластолюбцы как ты на стройные ножки и тугие попки не отвлекались.

После трёх часов примерки вымотанные однообразными действиями мужчины расселись за обеденным столом.

– Правила просты, – поучал Алесан гостя, – следует выказывать уважение к правящей семье, поменьше смотреть по сторонам в присутствии хотя бы одного из членов семьи и не обращать внимания на слуг. Они пустое место. Их нет. Понятия не имею, как вы живете на Мирне, но здесь прислуга – лишь часть обстановки. Заметишь её – унизишь себя.

Виктор кивнул, показывая, что принял к сведению всё сказанное.

– А ещё – ничему не удивляйся, – хохотнул приятель, – у имперцев жутко неудобные, на мой вкус, национальные костюмы.

Отец улыбнулся, выслушав сына.

– Ты давно не был на Земле. У родни твоей матери наряды ещё хуже. Но в целом, Виктор, Никита прав. Я, как ваш проводник, надену выбранный сегодня брючный костюм, хотя, по идее, должен буду щеголять в совершенно другой одежде.

Пока господа разговаривали, слуги проворно обносили их едой. Виктор заметил, что каждое движение молоденьких девочек было выверенным и чётким, будто бы отточенным многолетней практикой.

До конца дня каждый развлекался, как умел. «Золотой мальчик», например, посмотрев на экране один из фильмов с полным погружением, вызвал к себе смазливую горничную и завалился с ней в постель.

Утром встали рано: та же горничная, послушно вымыв господина, помогла ему одеться и сопроводила мужчину вниз, в холл, к уже ожидавшим гостя отцу и сыну. Тёмно-вишнёвый фрак, белоснежная рубашка, чёрные брюки и такого же цвета туфли – у всех троих были одинаковые наряды. Элегантно, но не очень удобно. На Мирне Виктор последнее время носил только спортивные костюмы и домашние халаты и, надо признать, отвык от официального стиля.

Усевшись в лётку, молодой человек откинулся на спинку сидения и устало прикрыл глаза: ночь выдалась бурная. Пожалуй, стоило бы попросить хозяина дома отдать ему ту миленькую горничную. В своё личное распоряжение.

Императорский дворец произвёл на Виктора отталкивающее впечатление: несколько башенок с острыми шпилями, казалось, разрывали небо на неравные части, покатая крыша основного помещения горела на солнце красным цветом, будто при пожаре, стены, выстроенные из бетона и камня, готовы были вот-вот обрушиться под весом громоздкого здания. Глубоко вдохнув, мужчина заставил себя надеть на лицо безразлично-вежливое выражение и последовал за родственниками императора внутрь дворца.

Глава 6

Первую неделю переселенцы с Мирны обживались на новом месте. Ася и Ангелина Васильевна в основном убирали в комнатах, тех, что подальше от императорской половины, обучались этикету, показывали умение работать с разнообразными чистящими средствами. Старшая горничная, высокая полная женщина средних лет, приставила к новеньким помощницу – Ликану, девушку худую, низкую и постоянно тарахтевшую. Из её быстрой речи удавалось порой вычленять нужную информацию. Когда Ася удивилась отсутствию в таком огромном доме роботов-помощников, Ликана только плечами пожала.