Диаблери. Легенда о вампирах

Глава 17

— Я расскажу тебе все. — прошептала Лия.

Какой смысл скрывать то, что рано или поздно Ален все равно узнает. И дело даже не в папке, которую он держал в руках. Просто хотелось понимания и сочувствия. А еще, Ален умен и возможно, он поможет Мариану понять, кто тот на самом деле.

Ален сел на диван напротив нее, внимательно слушая. И думал о том, как бы ему не сорваться на нее, если что-то в ее рассказе будет выходить за рамки приличий. То, что она сказала ему в машине, что между ней и Визардом никогда ничего не было, возможно, ложь. Она солгала, чтобы не будить в нем зверя.

— После того, как я обнаружила свой сгоревший дом, мне надо было убираться оттуда как можно дальше. Я побежала к замку Бран, но и там были те люди с факелами в руках, которые сожгли мою деревню. Поэтому я побежала в обратном направлении. Бежала долго, почти не останавливаясь. Я плохо помню дорогу, все было словно в тумане, я не понимала, куда бегу. А надо ли мне было бежать и спасать себя? Но я бежала. Несколько дней. Я не ела. По дороге я встречала людей, обходя их стороной. Я боялась их. До смерти боялась выдать себя. В то время все люди были убийцами вампиров. Я не поняла в какой момент я оказалась уже не в Трансильвании. Все было одинаково: лес, лес и опять лес. А я все бежала и бежала. А потом я рухнула на землю, потому что не было сил. Больше ничего не помню. Очнувшись, я поняла, что нахожусь в помещении — в ветхом сарае. Сил не было даже пошевелиться. Я была очень голодна и чувствовала человека рядом. Во мне боролись два чувства — страх и голод, — она улыбнулась сама себе, не смотря в его глаза, — это был Мариан. Он нашел меня в лесу.

— Дьявол, — выругался Ален, — человек. Сколько лет ему, Лия?

Она подняла на него взгляд:

— 157.

Ален был шокирован. Кто этот Визард?

— Оборотень? Колдун? Кто он?

Она пожала плечами:

— Он и сам не знает. Не оборотень, не колдун, нет. Он понял, что не стареет, когда вернулся с Аббатства, где провел 20 лет. Кто он и что с ним — мы не знаем. Поэтому сейчас он поехал в Аббатство, чтобы найти хоть какую-то зацепку.

— Ты остановилась на доме, продолжай.

Она кивнула ему:

— Он позаботился обо мне. Со временем я поняла, что привыкла к нему, он стал мне братом, которого я потеряла, он охранял меня, прятал от людей, приносил еду.

Ален встал и подошел к камину, сдерживая свой гнев.

— Зачем ты ему была нужна?

Она помолчала, сама спрашивая у себя тоже самое, но ответа не было.

— Просто нужна.

— Просто, Лия, — он снова сел к ней на диван, сверкая глазами, — не бывает. Что он хотел взамен? Что ты давала ему на его услуги? Чем платила?

Она оттолкнула его руками, вставая с дивана:

— Не поверишь, ничем! Своей добротой к нему. Своей заботой о нем. Кроме него у меня никого не было. У него не было никого кроме меня. Это только ты можешь думать о земном, Ален, а другие умеют чувствовать душу! Спроси его сам, зачем он был со мной, — она перешла на крик, — и он тебе скажет. Скажет, что можно быть с кем-то просто без платы, просто, потому что ты чувствуешь, что должен быть с ним.

Она была права. Он — нет. Опять взыграла его слепая ревность. Она же, как ангел. Ей положено жить чувствами. Возможно, у нее были и есть братские чувства к Визарду. Но во что Ален точно не верил, так это в такие же чувства со стороны Мариана.

— Прости, — сказала она, — я не хотела оскорбить тебя. У нас все по-другому. Ты другой. Мои чувства к тебе другие.

Она замолчала, а он обернулся к ней, смотря прямо в глаза:

— Ты права. Возможно, если бы я оказался на его месте, такой земной, как ты сказала, я бы потребовал плату…

Она подошла к нему и пальцем нежно провела по губам, останавливая его жестокие слова:

— Я бы сама тебе ее дала. Вот в чем разница. Понимаешь?

Он коснулся ее щеки и запустил руку в ее длинные белокурые локоны, а его губы уже искали ее. Она сейчас сказала ему то, что он так хотел услышать, хоть и в другой форме, но в этих словах выражались все ее чувства.

Ален остановился в миллиметре от ее губ, не давая себе продолжить дальше. Наказывая себя за все, что наговорил и за ту кровь, которую выпил из ее хрупкого тела.

Она дышала глубоко и ровно, но он слышал, как билось ее сердце.

— Когда я увидела тебя первый раз, Ален, помнишь тот день? Моя душа и мое сердце с того самого момента принадлежат только тебе. Ты проходил мимо, а я ощущала лишь огонь внутри себя.

Он обнял ее, целуя в висок. Как он мог быть таким жестоким с ней?

— Прости меня, — прошептал он, — это был мой огонь. Когда я увидел тебя в первый раз, он загорелся и до сих пор не может погаснуть. И наверно, это не случится никогда. И прости за Визарда. Он спас тебе жизнь, получается, он спас тебя для меня. Я даже готов сказать ему за это спасибо.

О, это было мило, Лия улыбнулась и губами коснулась его губ. Пока длился поцелуй, она вспоминала свою реакцию на этого мужчину. Сердце не обмануть!

Ален опять прервал поцелуй первым, отстраняясь от нее: надо было переключить себя на что-то другое и в поле зрения попала папка с отчетами об осмотре.

Он открыл эту папку и посмотрел на Лию, она тут же кивнула:

— Давай узнаем уже наконец о том, кто он.

Ален опустив взгляд, внимательно читая содержимое папки. Лия следила за его реакцией, и она не заставил себя долго ждать:

— Кроме тебя из женской половины никого, кто бы имел идеальное тело. — Он посмотрел на нее, улыбаясь, — можно сделать вывод-ты вампир.

Она передразнила его, и указала на папку, чтобы он читал дальше. Все-таки убийца больше походил на мужчину, по крайней мере, она его так представляла. Ален отдал ей листок Нины и принялся читать отчет доктора Ширея про мужскую половину. Его лицо приобрело хмурое выражение и взгляд уже не был прикован к бумаге:

— Кто он? — Лия придвинулась ближе и встретилась с его черными глазами, в которых читался гнев, злость и она не могла понять что еще. Страх? Нет. Вызов!

— Я так и думал.

Она схватила папку и бегло взглядом принялась читать:

— У всех есть изъяны, — прошептала Лия, не веря глазам, — у всех есть шрамы, ссадины… У всех! Кроме меня одной. Что это значит, Ален? Мы пошли по ложному следу? Чудовище не работает в нашей больнице? Или это один из пациентов?

— Немощный старик? — Недовольно прошептал Ален, готовый уже поверить даже в такое, — или мы имеем дело с очень умным монстром: он мог применить внушение доктору Ширею.

— Там было 5 человек, Ален, — констатировала этот факт Лия. Уж она прекрасно помнила этот осмотр. Но также закрались разные мысли: убийца мог оказаться последним в этой пятерке- отличное время для внушения, ведь никого больше нет.

Об этом же подумал Ален, смотря на Лию, ненавидя себя за то, что ушел в свой кабинет, где ждал ее. А если бы остался с доктором Ширеем, то раскусил бы чудовище. Но чувства взяли вверх над долгом.

— Я все равно до него доберусь, — прошипел он, все же решая пойти другим путем — с помощью Германа. Но теперь точно надо было все рассказать Лии: от начала и до конца, все, что он знает.

— Радует только одно, — произнес он, — сотрудники не принимают наркотики на счастье полиции. Теперь они от нас отстанут. Хоть в этом осмотр пригодился. Теперь настала моя очередь тебе все рассказать. Поскольку я был правой рукой начальника, то имею больше информации, чем ты можешь представить. И кое-что меня пугает.

Она посмотрела на него своими голубыми наивными глазами. Что Алена Дандевиля может напугать? Ей казалось, что такого в природе не существует.

— В день смерти дворника, к начальнику Димитрию пришла Мери, она показала укус на своей шее. Сказала, что точно такой же она увидела у Кристины.

Лия опешила от этой новости, она же сама внушила Мери, что это укус насекомого. Или Мери раньше сходила к начальнику?

— Ален, в тот день…,- она задумалась, — вернее, утро, мы с тобой столкнулись в дверях отделения банка крови. Тогда ты уже знал про укусы? Она приходила раньше этого времени?

— Раньше. Поэтому я спустился к ней еще раз, чтобы все расспросить. Но ты выскочила оттуда, как будто тебя тоже укусили. Поэтому, я вынужден был немного затормозить тебя, чтобы лучше рассмотреть твою кожу на шее. Ты чертовски меня напугала.

Лия улыбнулась, вспоминая то утро. А он чертовски напугал ее, потому что она только внушила Мери надеть шарф.

— Я видела укус на ее шее, Ален. Ты не представляешь, как я была напугана. Мне пришлось внушить ей забыть о нем, я не знала, что она уже все рассказала Димитрию и тебе. Когда ты зашел к ней, на ней был надет шарф?

Ален задумался:

— Да, шарф она надела. Но, Лия, она ничего не забыла. Она мне все заново рассказала. На нее не подействовало твое внушение.

Они смотрели друг на друга в ужасе.

— Тот, кто это все делает, имеет большую силу гипноза, чем мы. — Взгляд Алена оторвался от нее, — он внушил ей пойти и рассказать начальству, она сама сказала мне фразу: «Мне надо все рассказать начальнику, пусть знает с кем имеет дело». И заметь, она не сказала об этом больше никому, потому что ее так загипнотизировали. Она ведь удивилась, когда ты спросила ее про укусы?

— Да, очень. И испугалась. Еще тогда я подумала, ну раз не знает, то сотру ей память. В целях своей безопасности, конечно. Мне показалось, что наш убийца случайно оставил отметины на ней.

— Черта с два! Он направил ее мне. С посланием. И следил за реакцией.

Лия прикрыла от ужаса глаза. Какая она была глупая, не надо было лезть в это дело и применять внушение.

— Не знаю, что он добивается. Я не могу понять его действий. Навести панику? Но зачем? — Ален стал ходить из угла в угол, потирая виски, — но это еще пол беды. Димитрий, испугавшись такого необычного явления, как смерть двух сотрудников и укусы еще двух, позвонил своему старому приятелю Герману Кушниру, его ты должна была видеть в ресторане на празднике, — он усмехнулся, — который тоже был организован не просто так. А в целях пристального наблюдения за всеми в неформальной обстановке.

Лия вскочила с дивана:

— Так вот кто тот мужчина, от него пахло ладаном. У меня от него кружилась голова.

Она посмотрела на Алена:

— Вернее, я… — Она замолчала вспоминая тот вечер и Алена, прижимающего ее к стене и свои слова, сказанные ему, и себя в порыве страсти чуть не превратившись в монстра, когда так близко было разоблачение. А что он? Ален? Зная, что все под наблюдением, не побоялся своей сущности.

— Тогда у картины ты был так близко ко мне, что я не устояла.

Он подошел к ней с легкой ухмылкой на губах:

— А ты думаешь, я устоял? Если бы не твой Визард, мы бы еще тогда разоблачили бы друг друга, но боюсь, это стоило бы нам жизней. Герман следил за всеми. Так что, твой дружок спас твою жизнь снова. Вместе с моей.

Лия нервно усмехнулась, представляя кровавую картину того вечера. Она думала, как бы не навредить бедному человеку Алену, а он стоял рядом и думал тоже самое про нее. Но у обоих были клыки и желание хищника. И не подоспей Мариан тогда, Ален бы вонзил в нее свои зубы:

— Ты бы очень удивился, выпив моей крови.

Он усмехнулся:

— Удивился так же, как удивился в отделении банка крови. Поверь, я мог предположить все, но такое… Даже в голове не укладывалось. Ты вампир! Ты, та которая не выходила у меня из головы целый год, та, которая заставляла мое сердце биться быстрее, та, которую я пытался избегать. Вампир. — Он задумался. — Просто вампир. Ничего особенного. Такое иногда бывает.

Она рассмеялась, смотря на него. Все было просто. Проще чем казалось ей тогда. Из тысячи, из миллиона людей, она безумно влюбилась в одного единственного. В вампира. Ничего особенного, такое иногда бывает. И называется это судьбой.

— Надеюсь Герман ничего не заподозрил тогда? Кто он, Ален?

— Я впервые увидел его в кабинете Димитрия, мне он сразу показался странным. И я ощущал запах ладана. Но когда он начал говорить, то внутри все сжалось. Он сразу сказал, что в больнице вампиры.

Лия ахнула. И он не хотел ей об этом рассказать? Но ведь это и ее касается.

— Откуда он вообще знает про вампиров?

— Сказал, что встречал их. Его лучший друг был вампиром. И чтобы не говорил Герман, он знает достаточно, это я тебе точно говорю. Довольно много для человека сегодняшних дней.

На несколько минут каждый погрузился в свои мысли. Лия думала о том, что возможно, Мариан был прав насчет того, чтобы уехать отсюда подальше. Он чувствовал опасность. Он всегда ее чувствовал заранее. Но теперь она точно не оставит Алена. Она коснулась его руки, и он посмотрел ей в глаза:

— Это еще не все? Так ведь? Есть еще что-то.

Он молча сжал ее руку:

— Герман придет вещать иконы и освящать больницу. И я ему это позволю сделать.

— Ален, — Лия убрала свою руку. Как он мог позволить сделать такое? Как она переживет подобное?

— Ты можешь меня за это ненавидеть. Но нам придется с этим смириться. Потому что мы должны поймать того, кто совершает зло. А раз он не человек, то на него тоже будут действовать святые атрибуты. Я попытаюсь сделать так, чтобы тебя обошло все стороной, не касаясь. Я вообще бы тебя уволил, чтобы ты была в безопасности.

Ее гнев и страх сменились переживаниями теперь за него. Она переживет это освещение, закрывшись у себя в кабинете. Но как Ален перенесет подобное? А если на него попадет хоть капля святой воды, она растворит его тело!

Лия кинулась к нему, одной рукой поворачивая его лицо к себе, чтобы его глаза смотрели на нее:

— Ты сумасшедший, Ален Дандевиль, как ты хочешь пережить подобное? У тебя нет чувства выживания? Если ты не думаешь о себе, то подумай обо мне. Я без тебя жить не хочу.

Он взял ее руку в свои ладони:

— Я более силен, чем ты думаешь. Мне ничего ни стоит постоять недалеко от Германа, когда он будет освещать отделения. Я почувствую только легкое недомогание. Страшна святая вода, но я ведь не собираюсь в ней купаться.

Она вспомнила, как Нина перекрестила его перед операцией. Почему тогда сама Лия боялась даже святых слов?

— Когда я шел на войну, было принято брать с собой священника. Он благословлял всех нас. Я привык, Лия. Это всего лишь слова. Они ничего не стоят и ничего не весят. Но вот иконы меня настораживают, хотя и тут я придумал кое-что. Мы повесим их в те места, куда меньше ходим. Пусть Герман хоть заставит ими все отделение банка крови, тебе не надо туда спускаться — я дам тебе кровь. После этого, можно будет открыть отделение.

У нее не было слов! Столько всего и одно другого краше!

Видимо, Димитрий не выдержал всего этого, психика человека не способна воспринять такую информацию.

— Как ты думаешь, Ален, это вампир? — Спросила она, потому что вспомнила про зеленую чуму.

— Я не знаю. Не похож. И похож одновременно. Но он сильнее нас, это точно. По крайней мере, в смерти он более изощрен. Катерина была полностью обескровлена, значит, он выпил всю ее кровь. Но остальные жертвы имели укусы, хотя вся их кровь была не тронута. И зеленый цвет — это вообще выбило меня из всех догадок. Зачем кусать человека, если ты не хочешь есть?

Он подошел к камину и облокотился на него:

— Если только ты не пускаешь туда яд.

Вот почему у двоих последних умерших были раны от укуса. Он пускал в них яд, который вызывал позеленение кожи и который останавливает сердце. Все просто, да все сложно. Это вещество не обнаружили при экспертизе трупов, потому что его не существует, либо к тому, кто делал те экспертизы, тоже был применено внушение. А это очевидно, потому что Кристина не была наркоманкой. Монстр велел сделать ее такой. Вопрос — зачем?

Пока он стоял у камина, Лия подошла к нему и обняла, целуя в спину:

— Все так сложно, Ален. И впереди еще много сложностей. Я хочу, чтобы мы были вместе и вместе боролись против него. Я понимаю, что отвлекаю тебя, но я тоже не пустое место и твоя откровенность, после всего сказанного сегодня, очень много для меня значит. Значит то, что ты доверяешь мне.

Он повернулся к ней и обнял, проклиная себя за все, что сказал. Он должен был держать ее в неведение, потому что она сама была в опасности. Он боялся за нее. Но с другой стороны, предупрежден, значит вооружен.

— Знаешь что, Лия Бран, к черту все это. Давай будем просто вместе. Целых два дня. Просто, будь со мной.

Он поднял ее, и она засмеялась.