Дочь врага для Темного

1 ПРОЛОГ

—Ты…ты дочь Макарского?! — он схватил меня за горло и прижал к стене под звуки стрельбы с улицы. Глядя в некогда любимые глаза, я чувствовала, что умираю. —Что он сказал тебе сделать? Убить пока сплю?  —безумие вперемешку с отчаянием вспороло сознание. Мужчина озверел, сжимая тонкую кожу все сильнее и сильнее.

Мыльный пузырь из счастья лопнул. Легко и просто. По мановению жестких пальцев, когда-то мягко касающихся меня. Сейчас же свирепых и колких. Не знающих никакой пощады.

—Я...ничего не знаю, меня никто не присылал, — хрипела, кислорода не хватало, и сознание медленно покидало меня.

—Не ври мне, не ври! — приложил о стенку сильнее, после чего тошнота стала усиливаться, а зрение плыть. —Ты изначально имела четкий план, ты ведь передала информацию, да? А я не верил, — злобная усмешка стала для меня чем-то сюрреалистичным. Акцент. В минуты особой злобы акцент был настолько ощутимым, что теперь олицетворялся со свирепым отчаянием.

 Он придвинулся ко мне вплотную и выплюнул в лицо:

—А теперь живи с тем, что ты стала подстилкой злейшего врага своего отца зря — та информация пустышка. Меня не так просто достать. Ни тебе, ни кому бы то ни было еще.

Захват руки ослаб. Дверь с силой отворилась. Вооруженные люди гомоном прервали самый отвратительный диалог в моей жизни. Я медленно скатилась по стенке, мечтая раствориться. Не существовать.

Последнее, что я помнила, это взгляд, полный ненависти и презрения, направленный на меня словно дуло пистолета.

Я не предавала тебя, Темный. Верь мне.

2

Июнь, жара невыносимая. Волосы прилипали к телу даже с учетом того, что они были собраны в высокий хвост, вечер томил еще и полным отсутствием хотя бы легкого ветерка. Тягучий воздух с трудом пробирался в легкие, казалось, что я вовсе не дышу. Несмотря на работающий кондиционер в машине…было как в аду. Влажная кожа прилипала к кожаной обшивке сидения.

Я всегда любила лето, но прохладное, а не знойное. Когда ты вечерами гуляешь по пустынным улицам, впитывая в себя тот самый запах лета. Не похожий ни на какой другой. 

В душе плотным комком укрепилась тяжесть. И только радость предстоящей встречи с братом внушала уверенность. Призрачную, но такую нужную.

Против воли в памяти то и дело всплывал разговор полуторачасовой давности. Год не виделись с семьей, а холод в нашем доме стал поистине арктическим. И это никак не изменить. Увы. 

—Надежда, мы несказанно рады, что ты почтила нас своим присутствием в такой важный день. Жаль только, что сочла необходимым опоздать, — хмурый взгляд окатил пренебрежением и холодной ненавистью. —Было много гостей и столько же вопросов относительно тебя.

Я шагнула в «родные» неродные стены особняка и неуверенно остановилась у входа.

—Мне жаль, рейс задержали…

—Ты пропустила праздничный ужин, — высокий статный мужчина вновь лишь мельком глянул на меня и продолжил заниматься своими делами: сидеть и читать газету, попутно попивая апельсиновый фреш. —Твой брат уже уехал в ресторан к друзьям, мне кажется, там будет уместно твое присутствие. По крайней мере, он будет рад, — ни единой эмоции, ни даже проклятой ухмылки.

В этом и заключалась особенность моего отца. 

Я давно не пыталась заслужить его одобрения или даже внимания. Нет. Хотя бы человеческого отношения было бы мне вполне достаточно.

Но нет и его.

Изящный ресторан встретил меня яркими огнями, я с трудом протиснула белый внедорожник мимо небрежно припаркованных машин и, стянув волосы в незамысловатую гульку, вышла из автомобиля.

У входа в ресторан стояла компания мужчин восточной внешности, среди них был человек, явно не подходящий под эту категорию, но небрежная темная щетина вполне могла бы намекнуть на восточные корни. Он перевел на меня взгляд, магнетический и вязкий, плавно укутывающий как будто в кокон. 

Я знала этот взор, улавливала среди множества других, —заинтересованность, вот только она насквозь была пропитана чем-то настолько порочным, что мимо воли волосы на теле вставали дыбом, а внутри образовывался странный комок. 

Он был идеально сложен, насколько это в принципе возможно рассмотреть за плотной тканью белой рубашки, что, разумеется, казалось алогичным в такую изматывающую жару. Внешний антураж его спутников срезал на корню любые вопросы. Он оделся по дресс-коду. 

Широкий разрез глаз и невероятно длинные распушенные ресницы. Лицо усыпано едва заметными морщинами, придающим возраст. Таких мужчин можно назвать “породистыми”, и даже заметные мазки зрелости не делали внешность хуже. Наоборот. На таких хочется смотреть. 

Такие точно знают, что делать, как добиться своего, применяя не только выигрышный внешний вид, но и острый ум. Все это читалось в движениях, походке, атмосфере в целом.
 Женщины падки на таких породистых "самцов". 

Видимо, настолько увязнув в изучении загадочного объекта, я окончательно потеряла внимательность. Оступилась и едва ли успела бы обхватить поручень, если бы не сильная рука, взявшаяся откуда-то сбоку.

—احذر!1

Бас глубокий и протяжный, а захват рук непримечательный, словно украденный, несмелый и настолько осторожный, необходимый лишь для того, чтобы я не разбила лицо о бетонные ступеньки.

—شكرا جزيلا.

Я не поднимала головы и не смотрела на собеседника, лишь осторожно выпрямилась после сказанных слов, чем точно шокировала группу мужчин напротив, да. Я знала арабский, и довольно хорошо, как для студента- арабиста с одновременной практикой в одной из международных организаций. Меня взяли туда в качестве эксперимента и остались довольны.

Подняв взгляд к входной двери, я столкнулась с зелено-серыми глазами, которые все так же немигающе смотрели на меня, зачаровывали, околдовывали. Мужчина давно отделился от группы и стоял прямо у входа. Прищурился и как будто смаковал открывшуюся перед ним картину.

И одновременно как-то злобно поглядывал на араба, который подал мне руку.

Я мечтала поскорее смыться и вырвать свое сознания из густой патоки и восточного аромата, исходившего от мужчин.

—Прекрасно говоришь по-арабски. Даже мои костлявые уши смогли это разобрать, а я ведь далеко не склонен к языкам, — он улыбался так, что проявились глубокие ямочки. Глаза оставались холодны, их не тронула эмоция.

—Благодарю, — темные глаза методично проследили за движением моих губ.

Мы словно дышали одним воздухом, так глубоко он забрался под кожу.

С трудом перегрузив свое сознание, я двинулась вперед, оставляя за собой явный шлейф заинтересованности и недосказанности, пусть в упор на меня никто из арабов и не смотрел.

Лишь спустя мгновение я снова почувствовала мишень у себя на спине. Жгучую. Плавно опускающуюся до самых ягодиц, скользящую по ногам. И мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит прицел. Тот, кому можно.

      Спасибо большое.

3

Идеально обрамленный зал в минимализме радовал глаз своим молчаливым величием. Не могу сказать, что хоть когда-то жаловала подобные места: слишком много пафоса, ненужного и порой излишнего, но именинник здесь. И я здесь.

Всюду сидели напомаженные парочки и дамы в возрасте, тут и там можно было заметить важного политика или довольно известного актера. Ярмарка тщеславия.

В душе противно зудело отвращение ко всему происходящему.

Никита заметил меня не сразу, он одиноко сидел в углу, впиваясь пустым взглядом в полупустой бокал. Спустя пару мгновений на колени опустилась Наташа, судя по всему, уже его девушка. Ранее она исключительно мечтала о нем, всеми фибрами души рвалась стать той самой. Даже норовила завязать дружеские отношения со мной, но я некоммуникабельный человек, прозябающий свою молодость совершенно в других вещах.   

Он резко скинул ее руки и перевел взгляд на меня.

—Надюш, — Никита резко подскочил и помчался в мою сторону, подхватывая в крепкие объятия. Я так же сильно обнимала его в ответ и была готова расплакаться от щемящей нежности.

Пусть между нами было многое, и раньше он на дух меня не переносил, пусть обижал и порой ранил сильнее других, но в какой-то момент только он стал моей опорой. Как по щелчку, превратился в защитника.

—С днем Рождения, Редиска! — усмехнулась и сама не заметила, что все же пустила слезу. Никита же заметил и нахмурился, когда решительно стер любые упоминания о грусти с моего лица. Медленно протянула ему коробочку и еще раз обняла.

Атмосфера вокруг нас заметно изменилась, все внимания вмиг было приковано исключительно ко мне.

—Ты почему не предупредила? Я бы приехал или вообще все отменил бы, —  не выпускал мои руки и упрямо потянул к столику. —Да перенес бы, в конце концов, — поддел пальцем ленту и открыл коробочку, после чего расплылся в улыбке, и тут я поняла, что угадала. —Спасибо, кроха.

—Да так, хотела сделать сюрприз, но рейс задержали, плюс были проблемы на таможне. Но вот я тут, — перевела взгляд на Никиту и сощурилась. —Не за что, но на этот концерт мы идем вместе, имей в виду.

Никита нахмурился, и это неожиданно проявилось глубокими морщинами на лбу.

—Что за проблемы? — зацепился за это, поворачиваясь ко мне всем телом.

—Да с документами, я ж представитель-практикант международной миссии, так что проверяют тщательнее. Все решили быстро, — Никита задумчиво посмотрел на меня и снова обнял.

—Год не виделись, соскучился.

Но так было нужно, братик. Так было нужно.

Я уткнулась носом в шею  и глубоко вдохнула родной запах.

—И я.

К нам подошла Наташа, довольно уже поддатая явно от нескольких бокалов спиртного, потому что я знала ее дозу, да и раньше частенько вытаскивала из клубов. Пары алкоголя ощущались издалека.

 —А вот и наше…ик… сокровище, ну надо же, приехала девочка… А так скучали все, так скучали, все думали и гадали, где же наша Наденька, где же? А она…вон как. А нам что? Остается лишь кричать, Надя, ну Надечка, где же ты? —язык заплетался, и через слово девушка оступалась на своих же мыслях, бессвязно бормотала откровенный бред.

Я смущенно отсела от Никиты, освобождая место для Наташи.

Брат резко встал и дернул ее в сторону, на что она зашипела и начала вырываться, покрывая его таким отборным матом, что я даже опешила.

—Везде она, везде! Меня ты замечаешь вообще?! МЕНЯ! — девушка начала оседать на пол и отбиваться от брата сумочкой прямо по лицу. —Дай же я поговорю с ней!

—Не смей и заткнись уже! — схватил ее за руку и потащил в сторону уборных.

Это не стало для меня прозрением или шоком, потому что Никита никогда особо не умел обращаться с девушками, и я часто ругалась с ним по этому поводу.

Говорила, что он ходит по краю и вполне может стать, как и отец, не знающим жалости животным. Шептала хрипло, что так нельзя, что если с его гипотетической женой такое было бы, или с дочерью, или на худой конец со мной? На что он однажды отшатнулся, словно от удара, и с ненавистью мне прошептал:

—Не смей даже сравнивать эту шваль с собой или возможной дочерью. И если когда-то я все же женюсь, я буду целовать землю, по которой ходит эта девушка.

—Так почему ты с ними водишься?

—Потому что не могу быть с той, которую люблю.

Сквозившая во фразе боль могла сбить с ног своей очевидностью. Я не стала спрашивать, кто она, но во взгляде Никиты скользила тонкая нить отчаяния. И мне хотелось бы верить, что он добьется ту, о которой так говорил.

Это был единственный раз, когда мы поругались в пух и прах в сознательном возрасте. Даже не разговаривали пару дней, пусть я искренне не хотела его обидеть.

 До одного рокового дня, который изменил все. После чего отец решил испробовать на мне очередной изощренный способ унижения за то, что я смела создать ему проблем. За провокацию. За то, что меня спас Никита.

А должен был просто спустить все на тормозах. 

В конечном итоге, все ради рейтингов. Цифр. И вот от моих действий рейтинг политика, Макарского Всеволода Анатольевича, мог упасть. Очень.

В приступе повышенной злобы мужина приложил меня о стенку головой. Я все еще помню, как брат забежал в комнату и накинулся на него, как летела мебель. Как я сидела и пыталась остановить кровотечение из носа. Как в агонии шептала Никите, что хочу уехать. Тело все еще помнит эту боль. Отрешенность и невозможность осознать, почему я. Почему со мной.

—Я не дам тебя в обиду, больше не дам, — утыкался в макушку брат и нежно гладил по голове, сжимая меня в спасительных и таких необходимых объятиях.

Я уехала быстро. Благодаря брату, который согласился на все ради меня.

Флешбек в очередной раз вскрыл рану, словно корочку содрала с едва затянувшейся ссадины. Ребята ничего не заметили, продолжали пить и веселиться, а я, чтобы снова не упасть в бездну эмоций, вышла из кабинки и направилась на балкончик, выходивший на прекрасный сад с умопомрачительной иллюминацией.

4

Я глупо смотрела на него, пока реальность не догнала со спины. Нельзя же так откровенно пялиться на мужика, пусть и красивого, но намного старше меня. Множественные импульсы прошлись по телу, стоило только заглянуть в глаза.

Самое гадкое, что он уловил мой интерес. Кривая ухмылка не сходила с лица, очевидно, он знал о своем магнетическом влиянии на женщин и удачно этим пользовался.

—Все зависит от того, под каким углом смотреть. И с каким сердцем, — отвернулась от него, мысленно желая остаться все же одной. Кожу жгло от небрежного касания. Я прикусывала щеку изнутри, чтобы хоть как-то заглушить безумие, сквозившее в теле.

— Интересное заключение для такой яркой молодой девушки, — тело ощутило его приближение. Словно по щелчку, волосы на руках встали дыбом.

Он поставил опустевший бокал на широкий деревянный поручень и продолжил испепелять меня взглядом.

—Внешность обманчива, — прошептала скорее себе, чем ему.

—Согласен, — опалил внимательным взором.

Внезапно наш странный диалог прервал мужчина, сокрушенно кричащий что-то стоящему рядом незнакомцу. Я все-таки не полиглот, так что для меня эта речь осталась загадкой. По тону голоса можно было ощутить лишь нервозность. Злобу. И господство над ситуацией со стороны незнакомца.

Мужчина развернулся ко мне и уже спокойно с лучезарной улыбкой проговорил:

—Поможешь нам.

Не вопрос, скорее утверждение.  Он был абсолютно уверен в том, что я пойду и помогу ему с тем…что бы это ни было.

И не спрашивая дальше, он просто схватил меня за холодную ладошку и потянул обратно в ресторан, но через садовый вход. Для очень важных людей. Язык противно прилип к небу. Вдруг разом весь воздух вышел из меня.

—Послушайте, я не уверена…

—Девочка, тебя никто не съест, — припечатал строгим голосом.

Паника начала закрадываться в душу, я понимала, что противостоять железной хватке на руке просто не смогу. Сбежать и подавно.

Господи, куда он меня тащит? Что за средневековье?!

В ужасе начала оглядываться по сторонам, но не заметила никого. Отвратительный страх сковал тело.

—Я не могу вам помочь…— предприняла последнюю попытку вырваться, но он лишь сильнее сжал запястье, еще чуть-чуть и расплющит лапищей.

Голос утонул в стуке лаковых туфель и моих босоножек на каблуке. Он молчал, как будто я и вовсе не говорила.

Какой интересный разбег от вежливого мужчины до властного мужика, которому плевать на твое мнение.

—Да в конце концов… отпустите! — голос срывался, я была на грани отчаяния.

Мужчина остановился так внезапно, что я на полном ходу впечаталась в массивную спину. Даже сквозь костюм ощущалась сила и власть. Он давил аурой и статной фигурой. Давил и ужасал, я словно мышка перед лицом хищника.

Затем медленно развернулся и, приблизившись вплотную к лицу, прошептал у самых губ:

—Ты пойдешь туда в любом случае. К чему эти возмущения? — я не двигалась и даже не дышала. Он рассматривал меня с такого близкого расстояния, что на губах оставался ядреный вкус дорогих сигар. Слишком знакомый запах. Ненавистный. Мужчина опустил горячую ладонь на поясницу и притянул к себе.

Наваждение длилось секунды. А потом отпустил и призывно открыл дверь, кивнув мне. По сквозившей во взгляде угрозе я понимала все без слов. Идея сбежать отпала сама собой.

Набрав полные легкие воздуха, я зашла в помещение с приглушенным светом.

Дверь за мной захлопнулась.

В волосах чувствовалось чужеродное тяжелое дыхание. Оно мягко и в то же время настойчиво проникало в кожу.

Сердце практически остановилось. Передо мной сидела группа восточных мужчин с  документами в руках.

Все присутствующие вмиг притихли, исподлобья наблюдая за нами. Словно это было нечто невообразимое. Вероятно, именно таким оно и было.

Комната была обставлена исключительно для подобных встреч, потому что все в ней напоминало офис, рабочую атмосферу.

— Нанятый переводчик опрокинул нас, а ты вроде как понимаешь забугорский язык. В долгу не останусь. Тебя никто не тронет, — низкий шепот достиг уха и отрикошетил в пространство.

Мужчина резко сказал что-то своим людям, опять же, на незнакомом мне языке и ощутимо схватил за запястье, подталкивая к столу. Кожа покрылась мурашками. Шершавые массивные пальцы надавливали несильно, но уверенно, пригвождая мою околевшую конечность к себе.  

И почему-то эта фраза придала мне внушительную уверенность, несмотря на похотливые взгляды, пускаемые украдкой со стороны партнеров и людей с «нашей стороны».

 Одета я абсолютно не для подобных мероприятий, потому меня и воспринимать будут своеобразно. Но уверенность, исходившая от незнакомца, могла и самого загнанного зверька сделать львом.

Собраться было просто необходимо. Пусть сознание и утекало сквозь пальцы.

Взгляд зеленых глаз, сканирующих лицо беспрерывно, не давая мне продыху, не оставлял вариантов. Как можно одновременно наводить страх и внушать спокойствие? Мужчина сел вплотную ко мне и подставил стопку документов.

—Нам нужно оговорить эти аспекты с двумя сторонами, договора о неразглашении не будет, но ты будешь молчать обо всем в любом случае, — сталь в голосе вопила о том, что я это сделаю. Вероятно, здесь собрана чуть ли не государственная тайна.  —Там нет ничего такого, но моим конкурентам будет интересно, — словно прочитал мысли и ответил вслух. Испарина выступила на лбу, хоть и все тело погружалось в лед. —Арабы сегодня уезжают, а я полгода добивался внесения своих условий. Сделай так, чтобы эти полгода не спустились в унитаз из-за мудака, который не пришел в положенное время делать свою работу, — я смотрела на стремительно шевелящиеся губы. В душе молилась не напортачить.

И делала все для этого, выложилась на все сто, так что даже под конец арабы перестали видеть во мне просто красивую куклу. Пусть не уважение, но удивление от услышанного сверкало во взгляде.

5

Похолодевшие от страха ладошки зацепили ручку двери, но с обратной стороны Никита совершил тоже самое, и я буквально вывалилась к нему всем весом, потому что дверь с силой распахнулась. И если бы не Рашидов, подхвативший меня за руку, я бы уже поцеловала мраморный пол.

—Клешни свои убрал от нее, — зашипел брат и двинулся прямо нас. Глаза метали молнии, еще пару секунд и будет поздно предпринимать хоть что-то.

—Никита, стой, —вырвалась из захвата теплых рук и обвила широкую фигуру брата. По инерции он все равно протянул меня назад, к источнику бед. —Давай уйдем, я в порядке. Мы просто уйдем, — заставляла брата хотя бы взглянуть на меня, но он словно загипнотизированный пялился на Темного.

 Если бы взглядом можно было убить…он бы это сделал. Схватила лицо и попыталась переключить внимание на себя, но сильная рука опустилась на поясницу и ощутимо сдавила. Никита отставил меня в сторону и продолжил наступление, мне пришлось со спины обнять его и буквально молить:

—Пожалуйста, не делай этого, он меня не тронул, Никита, — или это мои слова подействовали, или то, с какой силой я сжала его хрупкими руками, не способными на самом деле причинить боль, но брат дернулся как от шлепка, схватил меня за руку и потянул к выходу, словно тряпичную куклу. Ноги цеплялись, подворачивались, я скользила по полу, как на льду. Проклинала свою идиотскую идею напялить сегодня каблуки.

И когда я уже практически выдохнула от облегчения, Никита довольно громко крикнул молчаливому наблюдателю:

—Еще раз хотя на метр приблизишься к ней, я закопаю тебя.

Мне удалось только мельком обернуться, чтобы столкнуться с бушующей зеленью в глазах и игривой улыбкой на лице. Его забавляла вся ситуация, и черт бы нас всех побрал, но пустые угрозы звучали скорее как анекдот…

 Неожиданно Никита отскочил от меня, потому что кто-то ударил его в лицо. Все произошло так быстро, что лишь сменяющийся калейдоскоп лиц мелькал перед глазами. Вот охранник приложился к скуле, мой выкрик раздался эхом в полупустом коридоре, и одновременно с этим какие-то люди скрылись в подсобке. Сбежали, чтобы не стать свидетелями расправы.

—Угрожалка еще не выросла, — прошипел мужчина в черном костюме и откинул Никиту в стенку. Брат сплюнул кровь и закрыл меня, словно меня тоже могли бы ударить. 

—Да что вы делаете?! — шкаф под два метра ростом только пренебрежительно хмыкнул на мой крик и пошел прочь.

Следом за ним прошел Темный. Плавной походкой расслабленного хищника. Он уверен в своем могуществе, превосходстве и вообще.

—Учит манерам, — недвусмысленно подмигнул и прошелся языком по ряду белых зубов. Зловеще. Словно этими зубами он способен вспороть кожу любому, кто хоть как-то посмеет ему угрожать. —До скорой встречи. Девочка Надя.

 Он просканировал нас изучающим взглядом и усмехнулся на защитный жест Никиты. Брат словно коконом меня оплел, не давая в обиду. Всегда так делал и будет делать. Моя нерушимая и непоколебимая стена.

Мы вышли через запасной проход для персонала, выскочили на улицу и опрометью помчались к машине. Ноги не хотели двигаться, я оступилась и упала на коленку, больно содрав нежную кожу в кровь.

Никита обернулся, в глазах что-то зловеще промелькнуло. Он подскочил ко мне с легкостью поднял на руки, несмотря на мои протесты.

—Я сама, не надо, Никита, — сквозь слезы шептала, утыкаюсь в грудь.

—Какого, мать твою, черта ты поперлась к нему в кабинет, — он злился, выплескивая на меня всю желчь.

—Я не…

Брат усадил меня на капот автомобиля, резко дернув в сторону. Я не могла и рта раскрыть, потому что прямо сейчас осознавала, что говорить что-то бессмысленно. Кожу обдало теплом, капот горячий несмотря на темное время суток, а напротив меня была глыба из льда.

—Нет, ты да! Ты да! Ты пошла в кабинет к компании незнакомых мужиков, стоило мне на мгновение отвлечься! Да что с тобой не так, Надя?! Они бы пустили тебя по кругу и глазом моргнуть не успела бы. Ты чем вообще думала! Чем, я тебя спрашиваю, — струсил меня и жестко прошелся озлобленным взглядом. На правой щеке проступил синяк, а губа представляла собой кровавое нечто. Он скривился и сплюнул кровь на асфальт.

Тело бросало то в жар, то в холод, конечности словно и не мои вовсе были.  

Я прикрыла глаза и тихо прошептала:

— Меня никто не спрашивал, Никита.

А когда приотрыла веки, столкнулась с лавиной отчаяния. Ситуация повторялась. В этот раз иначе, правда. Он запустил руки в беспорядочно торчащие пряди и надломно проговорил:

—Это Темный, ему переломать человека как ударить два пальца об асфальт. Не вздумай даже приближаться к нему, —я сдавленно заскулила, скорее от боли в коленке, чем от услышанного и прикрыла глаза.

—Прости, что все испортила.

—Ты ничего не испортила, — и наконец-то сделал единственно верное — обнял, крепко прижимая к себе. До хруста костей. —Я испортил. Я.

И я должна паниковать от последней фразы, брошенной мне наедине, но все, о чем думаю, — как магнетически ОН действовал на МЕНЯ. Как пугал до чертиков и одновременно придавал уверенности. Силы. Меня словно перезагрузили, отключив часть мозга.

Обнимала брата, а вносу назойливо обжился запах этого Рашидова.

Если бы я только знала, насколько все это приблизило меня к точке невозврата, ни за что не приехала бы домой. Вот только каждое действие всегда несет свои последствия, и даже незначительный взмах крыльев бабочки может стать причиной тайфуна на другом конце планеты.

Мой взмах крыльев уже случился. И произошел отсчет до запуска водородной бомбы. Тик-так. 

6

РАШИДОВ

Девочка с заплаканными глазами смотрела на меня воинственно, это подстегивало. Никто и никогда не давал мне отпор, блеяли как овцы и широко расставляли ноги. А это все приедается…доступность. Щелкнул пальцами, и вот она у тебя на коленках или задирает юбку, призывно оттопырив попку.

Тускло.

А тут вау-эффект. По всем фронтам и видно по глазам, что не дура галимая, готовая отсосать в туалете. Воспитание чувствуется. И ум, перед чем я точно преклоняю голову.

—Темный, я не понял, может его того, а девку к нам? — Родик протер кулак, которым до того прошелся по сопляку и заржал в привычной манере. Мы сидели в кабинете и ожидали жрачку.

—Что значит к нам? — ясно же дал понять, что она неприкосновенна. Обозначил сразу же, как зашли, нет, надо своим рылом макнуться сейчас. 

Красивая, разодетая девочка, да, зашла со мной. Какие могут быть мысли? Пустить по кругу и развлечься. Так обычно и делали, тем более такие гости у нас. 

Девки, бухло и жрачка — залог успешных переговоров. Даже для тех, кто якобы ни-ни. Я же всех сразу пришпорил, тут нужна была исключительно работа. Но и глаз порадовала, конечно же. Плохо, что не только мой. Арабу и без слов намекнул самоликвидироваться.

—Ну сначала тебе, а нам потом. Ты видел фигурку, ля, какая цаца. Я бы ее…

Щелчок в голове. Самопроизвольный.

Схватил бугая за шею и прижал к столу. Придушил совсем чуток. Он бы ее… От одной мысли почему-то хотелось раскромсать шею тупым ножом.

—Слушай меня сюда, я тебе ясно выразил мысль, ты не понял. Я выражу ее еще раз…последний. Девочка нам помогла с арабами заключить сделку, пока твой человек нахерячился где-то там и забыл о нас. А ты мне найди по щелчку человека с арабским, да что б еще и молчал о наших грязных делишках. Мотай на ус, Родик, это твой косяк. И все чаще ваши косяки решаю я. Может мне взять пару таких барышень вместо вас? Больше толку будет.

Я ее заприметил сразу у входа в ресторан. А уж услышав, как она затачивает на арабском — шок получил. У меня-то что? Бабы в большинстве своем выполняли одну функцию. В нашей среде не принято иметь других.

Да и царапнул горящий взгляд, немного печальный, но такой живой. Отзывчивый. И запах. Свежести и мяты, она вся слишком чистая. Слишком. Внутренний зверь уже вырывался наружу, требуя крови. Не спорю, мог бы прямо там нагнуть и отыметь, но что-то внутри останавливало. Что-то не давало пойти по беспределу. Не помню, чтобы когда-то женщины производили на меня такое впечатление. Ну кроме одной, правда, там совсем другое.  

Интересно, кто этот сопляк? Рвался в бой, как мелкая шавка, но во взгляде не было страха. То есть, он шел на убой сознательно, наверняка понимая, кто я такой.

 В принципе, мне ничего не стоило перекинуть девчушку через плечо и унести, куда заблагорассудится. Но глаза. Взгляд, глубоко пронизывающий, не молящий, но открыто заявляющий. И видно же было, что держится из последних сил, чтобы не завопить. Может даже ударить хотела, вот уж я повеселился бы.

И с фигурой там все как надо, я немного прикоснулся к прекрасному, так сказать. Есть, что может голову снести.

Рашидов, серьезно?

У тебя просто давно не было бабы, все в делах да в делах. А надо бы успокоиться. Вот и поплыл от первой попавшейся аппетитной фигурки и смазливого личика. Без косметики, кстати, что тоже поразительно. Я видал баб без мазюкалок — это жалкое зрелище, а тут изначально видно чистое лицо.

Не суррогат какой, а чистый кайф.

Родик заскулил и захрипел. Надеюсь, теперь все понятно.

—Понял, Темный, не дурак. Все понял. Прости, исправлюсь, — вскинул руки и откланялся, спешно покидая кабинет. Правильно, злить меня не стоит. Я и так на взводе.

Хоть бери и отправляй к Графу на перевоспитание, вот уж у кого нет проблем с дисциплиной. А мои совсем отбились от рук, приходится периодически напоминать. Стоило всего-то на пару месяцев укатить на Майорку с Аишей, отдохнуть. Врачей, опять же, новых повидать, узнать, что все бесполезно. Ничего, мы еще повоюем.

И здесь придется тоже. В мое отсутствие слишком многие возомнили себя царями, только престол бумажный и ветром сдуется очень быстро.

Мой помощник в синем деловом костюме вошел в кабинет вальяжной походкой. Жесткий дресс-код добил, в такую жару в шортах да в майке бы сидеть, а не вот эти маскарады устраивать. Но наш спец по каким-то там особенностями ведения бизнеса, мать вашу, (нововведение Николина), упрямо доказывал, что мы должны быть в удавках и костюмах.

—Темный, дела вдрызг, — замялся и достал портсигар. Выудил одну и запалил.

Я оттянул ворот рубашки и расстегнул пару пуговиц. Кондиционер работал на всю, но ситуацию не спасал. Спертый воздух плотным кольцом охватывал легкие.

—Четче обрисуй.

—Мак берегов не видит, хочет половину от куша за контрабанду с Борзым и землю на Островского. Откуда-то прознал. 

—У нас крыса, друг мой сердечный. 

Печальный факт, товарищи. Очень печальный, учитывая, что о земле на Островского знал только ограниченный круг лиц. Отхватили буквально недавно и крайне удачно. 

7

Мы приехали под покровом ночи, остальная компания осталась в ресторане, а судьба Наташи для меня покрыта мраком. Брат наотмашь ударил словами, что это все не касается меня, и, хлопнув дверью, ушел к себе.

С утра я уже раньше всех была на кухне, потому что сна не было ни в одном глазу. Меня мучили кошмары, как и всегда в этих стенах. Стоит очутиться в семейном гнезде, как хочется из него выпрыгнуть не взлетая.

—Здравствуй, Надежда. Рады лицезреть, — холод скользнул по телу. Рубанул с плеча топором. Слова были брошены небрежно, как будто вынужденно. Поддерживая мнимую атмосферу любящей семьи.

—Здравствуй, мама, — протолкнула воздух сквозь сдавленное спазмом горло. Руки сжали тонкую ткань платья до побелевших костяшек. Мы не виделись с того самого дня.  

Голубоглазая пепельно-русая блондинка плавно опустилась на стул прямо передо мной. Поморщилась при виде пустой поверхности. Она жаворонок от слова совсем, и к ее приходу все должно быть накрыто. Все.

Но все же Милена Владиславовна встала раньше положенного, по внутреннему распорядку, завтрак в восемь утра. В мыслях опять одернула себя, ведь я обязана звать ее мама. 

 Пусть я скорее смогла бы назвать так кого угодно, но не ее. Даже брат больше походил на эту роль, был мне за всех. Проглотила вставший комом в горле кофе.

—Доброе утро всем,  — родные руки опустились на плечи и утешительно сжали. Никита поцеловал меня в макушку. Отлично, дальше я буду не одна. 

—Что с лицом? — вот уж, на что способна эта женщина, так это обратить внимание на внешние несовершенства. А потом макнуть тебя в них еще раз. И еще раз.

—Ничего, мам. Все отлично.

 —Почему я так уверена, что именно ты имеешь к этому прямое отношение? — хмыкнула и злобно вперилась в меня. Мои глаза сами собой опустились на ее идеальный маникюр. В ней совершенно все. До тошноты.

—Мам, да прекрати ты уже. Она тут не при чем.

—Как ты появишься перед репортерами? У отца предвыборная кампания начинается со дня на день!

Чувствую себя на фронте, где с разных сторон летят снаряды. Достаточно неосторожного движения и тебя разорвет на жалкие ошметки.

Разумеется, только власть имеет значение. Скулы свело от того, как сильно я сжимала челюсть.

—Тебя волнует только это? — Никита сжал ладошками мои плечи, а затем резко отпустил. Атмосфера сгущалась. 

Я чувствовала, что не могу больше находиться здесь. Но моя попытка сбежать быстро пресеклась отцом, который вольготно вошел в кухню, припечатывая всех злобным взглядом. 

Если его вывести, все закончится плохо. А в том, что он зол, сомнений не было никаких.

—Да, интересно даже, как так вышло, что ты, выряженная как последняя шлюха, очутилась в окружении самого отпетого в городе криминального авторитета. У тебя волшебная способность портить репутацию не только себе, но и всей семье, — подошел ближе ко мне. В глазах бушевала злоба и та самая ненависть, всколыхнуть которую лишний раз было опасно для жизни.

Шрам на затылке начал ныть, ведь проявлением нежности у отца были никак не поцелуи. Отнюдь.

Ненависть и презрение наши постоянные спутники, и если раньше я была готова кричать от отчаяния, то сейчас в душе пусто. Главное, чтобы не воплотил в жизнь то, о чем настойчиво грозился не так давно.

Рука дернулась, взгляд потемнел, но потом он словно переключился на другую волну. Мы не одни. В углу стояла Олеся, наша домработница. Свидетель. Тонкая дорожка пота скатилась по спине. Выдохни. 

—Ты что несешь? — буркнул Никита и сжал мою ладошку. —Ты что вообще несешь?! — начал наступать на отца, а я в очередной раз осознала, что мне надо прекратить это. Чудовище почти вышло из человеческого облика.  

—Никит, не надо, — прикоснулась к спине, ощущая, как брат напрягся. Словно струна вытянулся, но от своего не отошел.

—Голосок поубавь, защитничек. Или ты забыл наш разговор? Я предупредил, — схватил брата за грудки и стряснул, а я в шоке отшатнулась. Оступилась о высокий барный стул и больно ударилась об угол стола. О чем речь? Неужели…

 —Помню, — прошипел брат, сдерживаясь из последних сил. Брови сошлись на переносице, а глубокая морщина на лбу придала лицу еще более грозный вид.

Отец смерил нас угрожающим взглядом и, схватив бутылку воды со стола, вышел. Без тени эмоций на лице. Машина.

Мы оказались одни на кухне. Я даже не заметила, как мать поднялась и быстро ретировалась в самый разгар разборок. Словно нет скандала, словно все это никак ее не касается.

Почему в нашей семье никогда не было любви? Я часто думала об этом, но в конце концов прекратила изводить себя. Свыклась с мыслью, что родители – бесчувственные роботы с садистскими замашками.

Никита застонал и приложился кулаком к стене, оставляя в ней вмятину. Ошметки белой штукатурки опали на идеально чистый пол. Вновь несовершенство.

—Никита, — попыталась развернуть его к себе, но он лишь передернул плечами, смахивая мою руку. —Он опять угрожал тебе? Что ему надо?!

Неужели угрожал мной?

—Нет, — опустил голову и прижался лбом к стене.

—Почему ты не хочешь сказать правду?

—Да кому она нужна, правда эта? — отрешенно и как-то бесконечно печально прошептал брат. —Ни-ко-му.

8

Этот кто-то оказался моим отцом. Он был зол...слишком зол. Глаза метали молнии, а руки сжимались в кулаки. 

—Тебе надо вразумить своего горячо любимого брата, — с порога припечатал отец. —Знаешь ли, я не привык мелькать на сводках желтой прессы и привыкать не собираюсь, — надвигался на меня, а с его приближением паника внутри зашкаливала.

Отец зол, ощутимой волной от него исходили ненависть и пронизывающий кожу холод. Вселял страх.

Хлестко кинул на стол скомканную газету, на которой вырисовывался довольно уничижительный заголовок: “Сын будущего мэра Макарского пьяный и в окружении девиц — пример для подражания? Если он не может приручить сына, как сможет управлять городом, а впоследствии регионом?”

— Когда он объявится — сотру в порошок,— схватил меня за шею и приблизил вплотную к своему лицу. Массивные ноздри раздувались, желваки играли, морщины прорисовывались ярче обычного. — Мне нужно напоминать о правилах послушания?

 Пискнула от сковавшей боли, а мысленно окунулась в леденящий душу фонтан отчаяния.

—Я не слышу, хватить блеять! — гаркнул, приложившись кулаком рядом с моей головой. Боль в шее расползлась по телу оглушительной волной.

Еще один матерный крик, и я вынудила себя открыть парализованный рот для ответа:

—Не..нужно напоминать.

События давних лет уже ворвались в воспаленный мозг, наворотили дел и злобно скалились на меня в ожидании ответной реакции. Вот она моя ответочка — душераздирающая боль. И обида за брата. За себя, за ситуацию в целом, за такого отца и за такую мать.

Красные пятна стелились перед глазами. До трясущихся рук, до спазмов в горле.

Не нужно напоминать, я все сделаю, как ты хочешь. Все сделаю. Стук сердца оглушал, пока в голове настойчиво звучало:

“От вас требуется только послушание”.

—Хорошо, — рука сжималась на загривке сильнее. —Сутки тебе на то, чтобы привести ситуацию в божеский вид. И чтобы завтра он был как штык на съезде. А ты на благотворительном концерте.

Указательный палец взметнулся ввысь и практически коснулся меня в угорающем жесте.

Последний жесткий укор взглядом, и удушающая рука отпустила меня. Я съехала по стенке вниз, скручиваясь на укрытом толстым ковром полу.

Это никогда не закончится. Ни-ко-гда.

Прижимаясь к мягкой поверхности, следила за тем, как темные лаковые туфли тонули в пушистом ворсе. Мгновение — дверь захлопнулась. С трудом поднялась на пошатывающиеся ноги. Тело словно окаменело, не хотело слушаться. Судорожно схватив телефон, я без конца набирала один и тот же номер, комкая в руках злосчастную газету. В ответ звучал противный до скрежета зубов голос автоответчика…

Да чтобы тебя! На какой черт тебе телефон?!

Растирая горло, начала названивать Наташе. Бесполезно. Паника начала затягивать на глубину. Я ничего не знаю, ни где искать, ни что делать.

Руки холодели от ужаса, пока я надевала струящееся хлопковое платье. Жарко. Безумно жарко, на липкую кожу с трудом удалось натянуть простую ткань.

Взгляд то и дело возвращался к газете, где был изображен Никита. В принципе, он мог и не понять, что его снимают. Взгляд стеклянный и какой-то потерянный. Что с тобой не так?

Телефон так и лежал на столике без признаков жизни. Не перезвонил. И когда я практически накрутила себя до максимальной отметки, прозвучал звук входящего сообщения. Хватило секунд, чтобы разобрать слова.

«Немного перебрал, забери меня из L/U\X».

Заберу, и устрою такую головокружительную головомойку, что кое-кому и не снилось!

Я схватила ключи от машины и умчалась как ошалелая, цепляя мебель на ходу. Надо же какой, знает же, чем все это грозит. Понимает, что нельзя махать тряпкой перед мордой быка! И делает ровно то, что нельзя!

Дорога как назло забита под завязку. Все куда-то ехали, куда-то спешили. И это бесило. Тянучка.

Приехав на место, столкнулась с километровой очередью на входе, но ровно перед массивными дверями стояла Наташка и заливисто улыбалась охраннику. У нее своеобразные способы общения с людьми. 

—Привет, ты с Никитой? — прокричала сквозь гомон и оглушающие басы, доносящиеся из глубин клуба, когда подошла ближе.

 Разумеется, она тут. Она всегда рядом, несмотря на унижения.

—Надяяя, — пошатывающейся походкой она двинулась ко мне, цепляясь руками за шею. Платье беспардонно задралось, макияж ощутимо поплыл. Казалось, что девушка упала в бассейн с алкоголем. —Никита….ммм...

—Где он? — девушка начала раскачиваться, а мое терпение заканчивалось. —Наташа, это очень важно, услышь меня, пожалуйста, — стряхнуло тонкую фигурку, но в ответ получила истерический смешок.

Девушка была вусмерть пьяна. Настолько, что пары алкоголя исходили от нее словно от бывалого алкаша в запое.

 Клуб был огромный, и искать иголку в стоге сена — такое себе занятие. К тому же тут несколько этажей. Пока буду искать на первом, он поднимется на второй...и наоборот. 

Веселый взгляд остановился на мне, а заплетающиеся губы произнесли:

9

НАДЯ

Мне было сложно сконцентрироваться хоть на чем-то. Давящая на уши тишина сменилась шумом. Он сводил с ума. Сначала слабые отголоски, а затем струящая по телу боль доводила до изнеможения.

—Родик, ты че, Темный четко обрисовал ситуацию.

Холодная вода полилась на лицо. Я медленно начала выходить из коматозного состояния. Пульсирующая боль в затылке отдавала в челюсть и оседала под глазами. Я не могла и приоткрыть их. Больно было даже дышать, каждый вздох словно удар под дых— до сдавливающих сознание красных вспышек перед глазами.

—Это было тогда, — кто-то заливисто заржал и схватил меня за лицо. Щеку защипало, мелкие иголки покрыли тело. Россыпь болезненных спазмов прошлась по коже. Губы саднило, мне казалось, что я буквально в Сахаре. Спертый воздух везде, а еще и безумная сухость во рту. — А сейчас че? Мне дали добро.

С трудом разлепив веки, я столкнулась со смутно знакомым лицом. Память не хотела работать, ни единого варианта, кто передо мной. Кроме того, что конченный ублюдок.

—Привет, сочный персик, — грязные ручищи начали водить по коже. Кажется, я была готова умереть прямо в тот момент от ужаса. Каждое касание окунало меня в болото, грязь и зыбучие пески одновременно

—Отпустите, — слабые попытки вырваться не увенчались успехом. Он зажал меня между диваном и собой так, что я практически полностью оказалась распятой.

—Он будет рад, ну мы пока с тобой поиграем, — перед глазами появилось дуло пистолета. Все, это конец. Он больной на голову подонок, который просто застрелит меня прямо здесь, на идеальном кожаном диване, среди таких же подонков, скалящихся при виде открывшейся картины.

Холодное дуло плавно скользило по шее вниз, задевая грудь. Струйка холодного пота скатилась по спине, а губы дергались в агонии. Нет, не может все закончиться так, не после всего того, что я пережила. Он вонзился в меня отвратным больным взглядом и продолжал пытку.

Мерзкое лицо все ближе опускалось ко мне. Несвежее дыхание опалило кожу. Тошнота начала усиливаться. В какой-то момент, хватка ног ослабла и мне удалось зарядить ему по причинному месту, откинувшись назад.

Получи, мразота.

—Сучка, да я тебя во все дыры отымею и выброшу на трассе, — засипел от боли, а я в это мгновение смогла вскочить. Но кто-то вновь скрутил меня и кинул на диван. Недалеко убежала, но хотя бы попыталась.

Рука начала ныть сильнее, может и вывих, но сейчас это все имело такое поверхностное значение, что можно было и не переживать. В более осознанном состоянии мне удалось разглядеть присутствующих. Это все люди Рашидова. Все до одного те, кто присутствовал тогда на встрече. Неужели…неужели он сказал привести меня? Но как…Никита? Господи, я же приехала сюда после его смс. Значит, они его…О Боже.

Я снова попыталась дернуться и побежать.

—Самая умная, да? — один из толпы ударил меня по лицу так, что я отлетела на пол, больно ударившись бедром. Словно что-то надкололось внутри, какую-то неведомую плотину прорвало, и я начала кричать как раненое животное.

Все закончилось быстро и молниеносно. Раз и все.

Оглушительно раздался выстрел. Казалось, что уши залило бетоном. Я смотрела и не видела происходящего, мой мозг как будто отрубил осознание. Что же происходило? Кто-то кричал, но уже от боли, словно человек испытывал адские муки.

Руки побагровели от чужой крови, я перевела взгляд ко входу и столкнулась с напряженным лицом Рашидова. Он был в ярости. И только что выстрелил в своего человека. Прямо в коленку. Я даже боюсь представить, какие это могут быть нестерпимые муки.

—Надо было в голову? — утробно зарычал Темный. Взгляд не отпускал меня. Я забилась к самой стенке, обхватив ноги руками. 

—Ты че, ты че с ума сошел! — начал кататься по полу тот, кто практически уничтожил меня. —Да ты, ты же…

Рашидов ругнулся и выстрелил во вторую ногу. Я попыталась закрыть уши, но это не помогло. Безумный вопль просачивался сквозь преграду. 

—Сам же...— протяжно застонал. 

Договорить ему не удалось, потому что кто-то слева выстрелил прямо в голову. Застывший взгляд устремился в вечность. И массивное тело упало у моих ног.

—Совсем отбился от рук, — второй стрелок, в котором я узнала человека, напряженно сидящего в углу кабинета во время переговоров, вольготно прошелся по комнате.

Я перестала понимать происходящее и просто раскачивалась из стороны в сторону в порванном платье, наверняка показывающем больше, чем скрывающем. Плевать. На все плевать.

—Николин, а ты не попутал берега?! — рыкнул Рашидов и двинулся в моем направлении. Вся фигура олицетворяла мощь, силу и власть.— Пасти похотливые прикрыли все, и чтобы я никого тут не видел. Этого убрать, — кивнул в сторону трупа.

Темный опустился передо мной и осмотрел. Так детально, так скрупулезно, что сердце начало обливаться кровью. Ты мог дать добро на это? За что?

Острый взгляд прошелся по мне и остановился на глазах. Сквозь бесконечные потоки слез я видела бушевавший огонь в тихой гавани. Зелень в глазах больше не успокаивала. Она сбивала с ног буйством. Рашидов прищурился и сжал челюсть, осматривая каждый сантиметр моей кожи.  

10

Темный занес меня в свой кабинет. Это было понятно сразу и заметно даже невооруженным глазом, потому что все здесь вопило о хозяине. От массивного кожаного кресла, черного, как смоль, до развешанных пиджаков на стойках для одежды. Все как на подбор — черные. Сейчас, когда я уже могла осознавать реальность чуть лучше, удалось заметить, что он одет иначе, чем в нашу первую встречу.

Черные джинсы, неплотно облегающие фигуру, темная кофта, закатанная у рукавов так, что видно руки, укрытые широкими венами и черными волосками. Дорожки темных вен напоминали магические узоры.

 Руки немного небрежные, чисто мужские, с глубокими бороздами в области ладоней. Складывалось ощущение, что их проткнули насквозь. Никогда прежде не видела ничего подобного, так что скрыть удивление было трудно.

Губы все еще дрожали, да и тело с трудом поддавалось моим приказам, когда Рашидов опустил меня в кресло и схватил за подбородок.

—Они что-то сделали? — я снова смотрела в озверевшие глаза. Пыталась хоть на чуть-чуть отодвинуться, но потерпела полнейший крах. Мне кажется, или во взгляде промелькнуло волнение? Чушь какая.

До умопомрачения хотелось кричать, а в реальности — бежать. Теплые ладони скользнули по рукам и остановились у разреза, где виднелась кромка бюстгальтера. Грудь нараспашку. Я проследила за голодным взглядом Темного и натянулась, как струна.

Но ленивый взгляд задержался там ненадолго и скользнул к лицу. Вот уж где он точно смог «задержаться», словно выжигая что-то на моей скуле и губе.

—Когда я спрашиваю, то хочу, чтобы мне отвечали, девочка. Запомни это, тогда нам с тобой будет в разы проще, — прошипел в ухо и достал откуда-то рубашку. 

Такую же черную, как и весь антураж в кабинете, да и как он сам.  Затем распахнул ее и буквально одел меня. Приятная ткань мягко укрыла кожу, а неповторимый аромат хозяина вторгся в сознание и навсегда отпечатался там.

Он пах приятно и можно сколько угодно пытаться убеждать себя в том, что это не так, но реальность трактует свои правила.

—Нет, — поежилась и сразу начала застегивать рубашку.

Рашидов кивнул и стал наблюдать за моими манипуляциями. Пальцы словно нарочно не хотели удерживать пуговицы. С третьей попытки я смогла застегнуть все вплоть до самого воротничка, упирающегося в горло. Плевать. Чем больше скрыто, тем лучше.

 —Где…где мой брат?

—Вопрос не по адресу, девочка, —Рашидов отошел к бару и плеснул  в широкий бокал янтарную жидкость.

Какая я тебе девочка! Хватит уже обращаться со мной, как с низкопробной швалью.

—Я не девочка! — закричала на весь кабинет и только потом осознала свою оплошность. Нервы сдавали и сдерживаться не удавалось. — У меня есть имя!

—Да ладно? А пахнешь точно, как она, — миролюбиво улыбнулся и протянул мне стакан. Даже сквозь значительное расстояние запах спирта раздражал. Я не любила пить и никогда не понимала этой простой радости многих людей в мире. —Надя.

Запомнил имя, что еще? Что тебе от меня надо, чудовище?!

Я оттолкнула протянутую руку и закрыла глаза. 

—Вы опять его избили, да? — закусила губу и уже была готова вновь разреветься, когда мужчина подошел ко мне и серьезно заявил:

—Я не видел твоего брата и не знаю, где он может быть.

Отлично. Просто прекрасно.

—Почему вы вступились за меня? — голос хрипел так, как будто я несколько часов кричала на морозе, жадно вдыхая стужу. Щека саднила, а мужчина как-то печально посмотрел на меня...или все же на синяк?

Ситуация повторялась: замкнутое пространство, он и я. Хотелось вопить от бессилия.

Затем он рассмеялся в голос. Надрывно. Темные омуты вкупе с черной щетиной придавали образу мрачность. Настроение очень быстро менялось, а с ним менялся и цвет глаз. Жутко. 

 Вдруг наклонил голову и начал рассматривать меня словно неведомую зверушку. В глазах безумие, в руках жажда. Касаться. Много и часто, жадно впитывая меня по крупицам, что он с успехом уже и проворачивал, подталкивая меня к зеркалу. 

Мощные пальцы ощутимо впивались в кожу сквозь шёлковую ткань рубашки, оставляя на мне горячий след похоти. Даже сквозь одежду чувствовала себя "помеченной".

—Потому что я хочу и могу? — вторил вопросом на вопрос.

Я не сводила взгляда с хищника напротив.

Спустя жалкие мгновения спина коснулось прохладной поверхности, и неожиданно Темный развернул меня спиной к себе, прижимая максимально близко.

Он исполински возвышался за моей хлипкой фигуркой и, казалось, мог бы укрыть от всякого зла. Но не от себя. Мы стояли аккурат напротив зеркала. Я смотрела в отражение и не верила в происходящее.

А самое паршивое, мне удалось рассмотрела что-то в глубине этих  изумрудных глазах, но, как оказалось, сама нафантазировала то, чего нет. Он же просто берет, что нравится. Не более.

В горле запершило, я с трудом проглотила вязкую слюну и, вскинув голову, с вызовом посмотрела на виновника «сегодняшнего торжества» в отражении старинного зеркала.

—Мне плевать на то, кто вы и что можете, — в полумраке комнаты мой взгляд был скорее одержимым. 

Опалил этим безумием и его, потому что спустя секунды он прижал меня к этому стеклу щекой, заламывая руки за спиной. Не больно, но уверенно. —Меня волнует только то, что вы захотите за помощь, — сипела, несмотря на сквозивший страх.  

—Тебя. И на будущее: я не понимаю слова «нет», мне не ведомы отказы, не принимаю полумер. И если сказал что-то, то так тому и быть, — злобно зашипел в самое ухо, специально цепляя мочку полными губами. — Ты должна быть благодарна за то, что я сейчас вытянул тебя буквально из-под целого аула мужиков, для которых честь — пустой звук, а для меня это еще хоть что-то, да значит. В первый раз я тебя отпустил, сейчас же нет.  

Запах сигарет вновь окутал тело и унес меня в истеричное состояние, я начала вырываться. Глаза наполнились слезами, мне уже было все равно, что будет дальше. Мне было плевать на возможные последствия. Лишь бежать. Бежать сломя голову, а может даже скорее вернуться к работе в Европе. Скрыться. Раствориться.

11

РАШИДОВ

Нас опрокинули. Сегодня должна была состояться встреча северных и южных. Распределение сфер влияния, все как обычно, кто-то уходит, кто-то приходит на его место. Все делится поровну и в равных частях. Хриплый отходит от дел и собрал нас в моем клубе сегодня, а вместо этого в клуб ворвались вооруженные до зубов люди без опознавательных знаков.

Большая часть территорий должна была перейти мне после голосования, но все и так знали, что это случится. Остальное всего-то детали.

О предстоящем знали лишь главари и ближайшие помощники, а так как в последнее время слишком много совпадений, кажется, что враг все же в тылу.

И если в день, когда я должен был получить новые бразды правления, такое случается, то очевидно, есть недовольные. Более того, начали штурм с моего кабинета, значит цель — я.

Еще и девчонка эта, не спорю — думал найти в ближайшее время, а тут она сама. Полураздетая, заплаканная и избитая среди моих людей. Какого черта, спрашивается? Думал разорву всех к чертям собачьим и дело с концом. Гнев ослепляет и дает с дуру наворотить дел. Кто хоть пальцем коснулся - всех в порошок. 

Я без раздумий пальнул по Родику, даже не жалко. Давно было пора научить его уму-разуму. Николин правда разошелся. Основательно решил проблему без моего на то разрешения.

—Он давно перешел все границы, Темный. Он не принимает твой авторитет.

—Но решаю тут вопросы я, — прижал к стене Николина. —Я буду решать, кто принимает мой авторитет, а кто нет.

Не нравится мне такое самоуправство. Я сам могу решить проблему и мне нужна помощь зала для этого. Кто посягнул на мое — получает сполна.

Разве нормально, что меня настолько климануло на ней? Никогда не был сторонником принуждения, но здесь я просто с катушек слетел из-за девчонки. Красными буквами в голове загорелось «Моя».

Ну и вляпалась же ты, красотка. Хиленькая, заплаканная, зуб на зуб не попадает, но все равно держалась молодцом, даже пыталась бороться. Но раз так подвернулась ситуация, уже и искать не придется. Тем лучше для меня.

А тем временем надо было уходить, но в коридоре уже была засада. Эти суки обложили со всех сторон.

—Соберись, девочка, иначе мы отсюда не выберемся.

Схватил за талию и приподнял над очередным телом. Никогда не видел, чтобы человек настолько хотел помочь другим, чтобы жертвовать собой.

Дышать становилось все труднее, пожар охватил большую часть здания. Кто это настолько готов рисковать своей жизнью, чтобы в открытую идти напролом к Рашидову?

—Быстрее, быстрее!

—Я больше не могу, не могу!

В последний момент заметил угрозу и успел только закрыть девочку. Боль расползалась по телу, но выстрелить в ответ удалось. Гаденыш сполз по стенке с прошибленной головой. Тварь. Схватился за плечо, руки мгновенно окрасились кровью. Второй рукой схватил девчонку и толкал ее дальше. Она все слабее реагировала на мои слова, казалось, что в бреду.

—Нечем дышать, — хрипло прошептала. На бледной коже следы сажи. Глаза практически закрыты.

С трудом нагнулся и через силу закинул девочку на здоровое плечо, шагая дальше. Пыль противно оседала на коже, плечо же ныло с каждым шагом все больше.

—Если мы сейчас задержимся, ты вообще дышать не будешь.

Сквозь клубы дыма и кучи трупов мы выбрались из здания. Оглянувшись, смог наконец-то увидеть, что именно стало причиной. Нас тупо обстреляли бутылками с горючей жидкостью и подожгли, вот почему так быстро огонь охватил здание.

—Стоять можешь? — ударил по щекам, но внятного ответа не получил. Надышалась. Ну же, девочка, не время и не место.

Подтолкнул Надю к первой попавшейся машине и вскрыл замок. Такую древнюю тачку можно открыть и мизинцем.

—Отпусти…те меня, — прошептала девочка и начала оседать на пол.

 —Совсем с ума сошла, Надя. А с виду была такая смышленая, — втолкал на заднее сидение.— Никуда не отпущу. 

Никуда теперь не денешься. Хотя бы просто потому, что опасно это в данный момент.

—У вас может быть миллион женщин, — застонала и тяжело перевернулась на бок.

—Но я хочу тебя. Помимо очевидного, давай смотреть фактам в лицо. Тебя видели со мной. Отпусти я тебя сейчас, спустя полчаса ты окажешься в руках примерно таких же молодчиков, как была совсем недавно. И уж поверь мне, им будет очень интересно, где Рашидов. И разговаривать они будут совсем иначе. 

Сжал зубы и с трудом сел за руль. Надо валить отсюда и как можно быстрее, а там уже и разбираться по ходу. Все-таки же нам на руку, что все смотрится так, как будто цель достигнута и Рашидова убрали. А пока будут разбирать завалы, я найду эту суку, причастную к сегодняшнему концерту, и закопаю собственноручно.

Гашетку в пол и вперед.

НАДЯ

Сознание мутилось, а тошнота стала просто невыносимой. Я расстегнула три верхние пуговицы рубашки и жадно глотала воздух, откидываясь на грязное сидение видавшего виды авто. Никита. Никита мог там остаться…или не мог? А что если он сгорел? Боже мой! С силой закусила внутреннюю часть щеки до металлического привкуса во рту. Нет, это была подстава, просто подстава. Ловушка, в которую я так легко угодила.

В голове пульсировала фраза незнакомца «Мне дали добро».

И я даже знаю кто.

Рашидов уверенно гнал железку уже по бездорожью, выжимая из консервной банки все, на что она была способна.

Я не была уверена, что подобная развалюха в принципе была способна на такую скорость, особенно, когда после определенного рубежа она стала издавать странные скрипы.  Больно режущие слух.

Но кого это волновало? Темный продолжал гнать, виляя на поворотах. Я уже давно потерялась в географии, и даже приблизительно не понимала, где мы могли быть. Сквозь грязное окно пролетали мимо массивные деревья, освещаемые слабым желтоватым светом фонарей.

12

НАДЯ

Наше «или как» закончилось тем, что я полночи не могла заснуть, прижатая к накаченному телу. Более того, порой я даже вдохнуть не могла, зато кое-кто спал очень хорошо. Тихое теплое дыхание приятно щекотило шею и очень странно отдавало импульсами в низ живота. Мне не хотелось думать, что Темный может вызывать во мне такую реакцию. Нет. Он меня украл, он меня технически забрал и пообещал сделать своей. Плевать даже на то, что спас. Не верю я ему, не верю.

Взгляд скользил по раненой руке. Касательное ранение, и довольно скверно оно смотрелось. Навевало нехорошие мысли. Я, конечно, не доктор, но не уверена, что подобные травмы можно просто залить водкой и забинтовать марлей.

Раскрытая ладонь находилась прямо перед моими глазами. Я имела прекрасную возможность в деталях рассмотреть странный шрам, который не так давно заприметила.

Не знаю, кем надо быть, чтобы пережить такое ранение. Мне кажется, я бы от болевого шока скончалась. Глядя на шрам, в голове витали мысли, что руку проткнули прутом, еще и прокрутили несколько раз.

Спустя несколько часов беспокойных мыслей, тихих ворчаний себе под нос и бесконечных подвижек, я забылась беспокойным сном.

А проснулась как обычно, по щелчку, и от каких-то странно шипящих звуков вперемешку с отборной бранью.

—Форы у нас пару дней, пока они ничего не поняли. За нее отвечаешь головой. Не дай бог хоть волосок с головы упадет...

Кто она? О чем разговор? 

Я осторожно приоткрыла один глаз и заприметила фигуру Рашидова, беспокойно снующую по комнате. Словно загнанный зверь, он сейчас больше походил на отчаявшегося человека, чем на властного бандюка, коим предстал передо мной ранее.

Чтобы не выдать себя, не двигалась и дышала поверхностно. А сама жадно наблюдала за средством связи в руках мужчины. Откуда? Я отчетливо помнила, что он кинул на стол телефон с ключами еще в клубе. И не забрал.

У тебя их несколько, или тут был и телефон на всякий случай?

Мне нужен этот телефон. Как воздух нужен. Найти Никиту и сообщить, что со мной все в порядке. Да и сбежать из этого дурдома по-быстрее было бы неплохо. Шевельнула рукой, и по закону подлости, наручники с грохотом упали на пол, а мне не осталось ничего, кроме как сделать вид, что я все еще сплю.

Но обмануть такого человека невозможно. Все равно что упасть с шестнадцатиэтажного дома и остаться в живых, так что не мудрено, что мужчина гулко прошептал мне:

—Доброе утро, цветочек. А я тут на охоту сходил и раздобыл нам дичь, садись, — а телефон запрятал в карман брюк.

Ага, охотничек нашелся. Небось опять в своем погребе нашел что-то. А может там вообще бункер с работающим холодильником. Я бы точно не удивилась.

—Доброе утро, — вот только при взгляде на мужчину…я бы так точно не сказала. Потому что смотрелся он не так уверенно, скорее надломленно. Всклоченные темные волосы и испарина на лбу создавали впечатление, будто бы он бегал несколько часов на жаре. Взгляд мутный и подернутый какой-то глубокой печалью.

На столе и правда была дичь. Кролик, а может еще кто — сейчас и не сказать, консервированные овощи, вода в бутылках и водка. Опять проклятая водка.

Не сводя подозрительного взгляда, уселась за стол. Живот скручивало болезненными спазмами от голода, разумеется, со вчерашнего обеда ничего не ела.

—Спасибо, — прошептала и начала есть, стараясь не выдать то, насколько я голодна. Темный едва заметно кивнул мне.

—Мы не на приеме у королевы, можешь есть нормально, — хмыкнул и продолжил поедать мясо, цепляя куски руками. Приборов и правда не было, но зато был отменно приготовленный завтрак.

Рашидов налил водки мне и себе. Колкий взгляд жадно следил за каждым моим движением, так что трапеза давалась с трудом. Он словно хотел ощупать каждый сантиметр тела. Жар в груди нарастал, все протестовало против такого открытого «поедания».

—Пожалуйста, можете не смотреть на меня так, — не выдержала, потому что кусок в горло не лез. 

—Можешь. И нет, не могу.

Думала, что задохнусь от эмоций, но решила не усугублять. Зайдем с другой стороны.

—Мне надо позвонить, — прошептала хрипло и сжала в руке кость.

—Нет, — взгляд потемнел еще больше, мужчина вытер руки какой-то тряпкой и налил себе еще водки. К своей я не притронулась. —Выпей со мной.

—Я не пью.

—Не прошу напиться, прошу помянуть со мной.

—Я прошу позвонить, но мои просьбы остаются без ответной реакции.

Мужчина стукнул кулаком по столу и прошипел, глядя мне в глаза:

—Пока это невозможно, но как только станет безопасно для твоих звонков — позвонишь.

От страха душа ушла в пятки, я откинулась на спинку дряхлого стула и в ужасе смотрела на то, как раздуваются от злости ноздри, как играют желваки, как собираются морщинки у глаз. Все это смутно напомнило мне реакцию человека, вспоминать о котором сейчас хотелось меньше всего. Потому что, судя по часам на руке, я уже в полной заднице. И он из-под земли меня достанет сам за открытое неповиновение.

13

НАДЯ

В последний момент мне удалось подхватить Рашидова и смягчить падение, потому что удержать такую махину было просто невозможно. Господи, да что же делать теперь?! Мало того, что мы были скованы, так я и помочь ему толком никак не смогу теперь!

—Эй, очнись, очнись, я говорю тебе, — начала бить по щекам, пытаясь привести в чувства, но все было зря. Кожа потная и горячая, он весь горел. Не имела ни малейшего представления, что мне оставалось делать в такой ситуации. Одна. Не пойми где, прикованная к мужчине, без связи. 

Надо выбраться и позвать на помощь. Выйти на трассу, да? Кричать, пока не услышат. Может я смогу найти больницу поблизости, люди обязательно приедут и помогут ему!

Ощупав карманы, чуть не завыла от безысходности. Ну да, он ведь совсем не дурак держать ключ у себя. Особенно, если знал, как сильно я хотела избавиться от его общества. Все предусмотрел! 

—Ну давай же! — пытаясь стянуть с себя колечко браслета, только поранилась. Красные борозды остались на коже, а результата ноль. Снова и снова пыталась просунуть руку сквозь железное кольцо, но увы. Ничто не бывает так просто, как в современных боевиках. 

 Прикусила губу и попыталась хотя бы дотащить Рашидова до кровати. Не полностью обхватив грудь, стала тянуть, но не сдвинулась ни на сантиметр.

—И что мне теперь делать? — безутешно уставилась на Темного и ощутила душераздирающий страх. Вот оно. А если он умрет? Что делать? Думай, Надя. Думай. Соображай. У него температура, нужно ее сбить, иначе он сгорит. Рана. Рана дает температуру. Антибиотик? Где найти антибиотик? Как сбить температуру?

 В силу того, что я раза в три меньше по “показателям”, а одна его рука, как две мои ноги, нечего было и надеяться, что смогу дотащить его до кровати. Странно, что я даже додумалась попытаться.

Так что я обустроила импровизированную кровать на полу. Ночи жаркие, он не замерзнет, а живности я тут не видела. А мне настолько страшно, что я точно не сомкну глаз. Так что уповать на сон для себя я не стала.

С трудом добралась до вешалки, на которой висели старые куртки, стянула все на пол и подтолкнула к себе. Шершавая грубая ткань оставляла неприятные следы на коже. Я скрутила так, чтобы подставить под голову Рашидова одну куртку, а вторую разорвала на лоскутки.

Меня пугало состояние Темного, настолько пугало, что я начала теряться. В голову стали лезть противные мысли, не приносящие ничего, кроме паники.

Дотянулась до бутылки водки и смочила тряпку. После чего начала обтирать кожу, надеясь, что хотя бы так смогу облегчить состояние. Снова и снова, минуя лишь руку. Я все не решалась заглянуть под повязку, хоть и понимала, что это необходимо, и надо как-то решать вопрос. Но я не хирург и даже не травматолог, более того, лекарств под рукой нет...

Разве что в магическом погребе найдется еще что-то, кроме водки и бинтов. Но туда, очевидно, еще нужно добраться, а я не могу.

Взглядом скользила по идеально очерченной мужской фигуре. И мысленно возвращалась к проблеме. Я не могу оставить его тут, даже если выберусь, ему надо помочь. Вдруг пока меня не будет, он умрет. Дура ты, Надя. Он может умереть и у тебя на глазах, а ты обязана привести людей. Другого выхода нет.

Найти хотя бы телефон, набрать последний номер и попросить отследить звонок. Но что...что если это и правда небезопасно? 

Что если я только еще больше вреда принесу этим звонком? Помощь надо искать тут.

Продолжая водить по телу, поняла, что ткань стала такой же, как и сам Темный. Горячей. Набравшись смелости, стянула бинт и буквально отскочила от увиденной картины. Рана смотрелась плохо. Очень плохо. Рваные края напоминали края крышки консервной банки, и удушливая тошнота не заставила себя долго ждать.

Нет, Надя. Ты справишься. Нужно достать антибиотики. Не надо быть медиком, чтобы понимать простую истину —там точно бактериальная инфекция, и без антибиотиков он не выкарабкается.  

Горячие слезы стекали по щекам, казалось, что и у меня поднялась температура, но я упорно продолжала обтирать мужчину старым бабушкиным методом. И уповать на то, что это поможет.

Мягко протирала лицо, шею, грудь и руки. Взгляд то и дело задерживался на губах, которые еще совсем недавно так сильно подавляли мои в безумном, одержимом поцелуе. Господи, о чем я думала вообще? Надя, собери остатки своего мозга до кучи! Соберись!

Сколько я так просидела на полу в три погибели — не знаю. Но время утекало сквозь пальцы, доводя меня до ручки. Рашидов дышал тяжело, рвано, а глазные яблоки резко двигались, чем приводили меня в замешательство. Он как будто забылся беспокойным сном.

В какой-то момент сознание начало уплывать, и я опустила голову прямо на туловище Темного, осознавая, что он стал заметно прохладнее. Метод работал. Лоб и губы соприкасались с солёной кожей. Не было сил даже повернуться. Откуда это вселенская усталость? 

Погружаясь в царство Морфея, услышала странные слова, произнесенные с надрывом и на грани помешательства:

—Нет, не трогайте ее. Оставьте! Я убью тебя, тварь.

Стало жутко холодно. Или от сказанного, или из-за того, что мы были на полу.

Я придвинулась ближе к Рашидову. Ощущая, что только тут мне теплее. 

Почему мне с тобой теплее, Темный? 

14

НАДЯ
 

Утром я застала себя в объятиях Рашидова. Неспокойно спящего. Щекой устроилась прямо на поросшей темными волосами груди. Рука уверенно покоилась в районе сердца. Вспотевшая ладошка вибрировала от размеренных ударов мужского сердца. Тук-тук.

Пальцами ощущала шершавую поверхность кожи, покрытую заметными шрамами. Безумными кляксами покрывавшими накаченное тело. Проследила взглядом за каждым и стало плохо. Я не знаток, но, похоже, что это следы пуль.

Во рту мгновенно пересохло. И в помещении как будто заметно стало прохладнее. Может это мои нервы играли злую шутку.

Это ужас, куда я влипла? Такому человеку просто опасно отказывать, но я уверенно шагала по тропинке опасности и почему-то не ощущала особой паники. Не как с отцом. Словно подсознательно понимала, что ничего действительно плохого он не сделает мне. Откуда такая уверенность? Если он буквально застрелил своего же человека? И забрал тебя, дуру, без твоего на то согласия.

Но он тебя спас, дважды причем. А ведь мог оставить в полыхавшем огнем здании? Мог, а ты, в свою очередь, просто обязана помочь ему.

Между тем безумно хотелось в туалет. Оглянув наши сцепленные руки, чуть вновь не расплакалась.

Коснулась горячего потного лба и как будто в прорубь окунулась. Опять температура. Он ворочался в бреду и не реагировал на мои попытки привести его в сознание.

—Очнись!

—Оставь, оставь, — прошептал в агонии, испарина на лбу лучшего всего показывало реальное положение вещей.

—Послушай, помоги мне совсем чуть-чуть, — прошептала, склонившись к раскрасневшемуся лицу. Рукой прикоснулась к поросшей щетиной щеке, легонько похлопала.

Мужчина зажмурился и сцепил зубы. Оскал отразился на лице. Ему плохо и, на удивление, меня это пугает даже больше, чем то, что я, по сути, в плену. Сердце отчаянно стучало в груди, выбивая какую-то безумную чечетку, а внутренности жгло словно на углях.

Осмотрела руку и в который раз ужаснулась. Площадь покраснения становилась больше. Предательские слезы наворачивались сами собой.

Выдохни, Надя, это все можно решить. Можно, ведь?

Без особой надежды на благоприятный исход, загорелась еще более глупой идеей.

—Да что ж такое, — дернула рукой и попыталась встать, чтобы дотянуться до стола, где одиноко валялся один складной армейский ножик.

Можно попробовать расковырять замок? Подцепив пальцами краешек, скинула его на пол. Я колупалась в замочке бесконечное количество времени, уповая на то, что дуракам все-таки везет. Но что-то во всей этой истории пошло не так и, промахнувшись, я удачно зарядила острым кончиком грязного ножа себе в ладонь. Красная дорожка крови моментально пробежала по руке, а я еще больше расстроилась. Сцепив руку в кулак, продолжила экзекуцию.

Надо постараться. И когда терпение почти лопнуло, послышался заветный щелчок замка. ДА! Столько радости я не испытывала очень давно.

Окинув обеспокоенным взглядом Темного, осторожно сняла браслет.

Первым делом умчалась в туалет, а потом добралась до заветной дряхлой деревянной двери погреба. Пробравшись внутрь по ветхим половицам, ощутила странный холодок по спине. Пыль оседала на теле от каждого движения. Будто бы вместо воздуха тут одна грязь.

Дернув видавший виды выключатель, остановилась посредине слабоосвещенного помещения.

О ужас! Что это за человек такой?

Полки под завязку были забиты оружием разного вида и калибра, складывалось впечатление, что  бункер готовили на случай войны. Одежда, преимущественно мужская больших размеров, неровными рядами заполняла полки с другой стороны. Но меня это мало интересовало.

Сдавленный воздух мешал набрать полные легкие спасительного кислорода, и думать здесь получалось значительно хуже. Давление на легкие усиливалось. Жжение внутри нарастало.

—Отлично, боеприпасы есть, а лекарства?

Шаря по ящикам, я натыкалась на самые разнообразные вещи. От запасных симкарт до проводов и переходников. И ни одного телефона. Классика жанра. Внезапно вспотевшая ладошка наткнулась на ящик с лекарствами.

Ну наконец-то хоть что-то полезное! Это вообще должно было быть на самом видном месте.

Я выудила все, что там было, и среди множества незнакомых названий, смогла выцепить одно. Самый обычный антибиотик, который уже как месяц вышел из срока годности. За неимением другого, я первым делом дала Рашидову именно его. Всяко лучше, чем вообще ничего.

А дальше потянулись беспросветные дни, когда я пыталась осторожно обрабатывать ранение, заставляла мужчину пить лекарства и проводила ночи без сна у кровати. Да, мне все-таки удалось перетащить его туда. Три дня он был без сознания с жаром явно под сорок, три дня, за которые я уже вполне могла бы сойти с ума. Просто чудо, что мне удалось сохранить адекватность. В остальное время я искала телефон, но хоть убейте на месте, не могла найти нигде. Как сквозь землю провалился. 

Когда температура у мужчины спадала, я выходила на улицу и шла вдоль тропинки, однако не находила ничего и возращалась мало того, что уставшая, так еще и с пустыми руками. В радиусе нескольких километров не было ни одной живой души. Помощи ждать неоткуда. 

15

НАДЯ

Я так не спала очень давно. Легко и спокойно. Он невидимым коконом укрывал меня и не давал упасть в обыденные кошмары. Они преследовали меня словно гиены. Но не когда я спала, крепко прижатая к горячему телу.

Несмотря на жару в деревянном доме по ночам становилось по-особенному прохладно. А с ним тепло. Всегда. 

Рутина продолжалась. Мы просыпались, ели, обрабатывали рану. Хоть от последнего он отмахивался все чаще, но я не хотела повторения ситуации. 

Настойчиво заставляла садиться и получать свою порцию «медицинского обслуживания».

—Знаешь, если бы пару лет назад вместо той медсестры, которая выхаживала меня от очередного сквозного, была ты, то уверен, что я все-таки сохранил бы чувствительность в крайних двух пальцах левой руки, — похабно ухмыльнулся и толкнулся головой в мой живот. Громко выдохнул и сжал бедра мощными ладонями. 

Я не знала, на сколько хватит его или меня. Потому что с каждым разом игнорировать свою нетипичную реакцию на мужчину становилось все труднее. Никогда прежде меня не интересовали такие... Медведи, что ли. Нет, он не был неотесанным мужланом. Но в поведении и поступках было слишком много животного, граничащего с диким. Он не слышал или не хотел меня слышать, просто брал ситуацию в свои руки.  

Шел напролом. Как танк. 

— Что случилось?

Глупо задавать такой вопрос, конечно. В принципе, понятно, что в бандитских разборках возможно все.

—Жизнь, девочка, — пристально посмотрел на меня и надавил на нижнюю губу, оттянув на себя. Всколыхнувший огонь пока что тлел на дне, но раздувался все сильнее, как только мы оставались в опасной близости.

 Рашидов часто уходил на охоту. И будьте уверены, не было ни дня, чтобы он не принес в дом кролика или лисицу. Смотрелось все настолько гадко и отвратительно, что я уходила во двор дышать свежим воздухом, пока он разделывал тушу.

—Ты слишком мягкая, Надя. Тебе не выжить в этом мире самой, — прозвучало, как гром среди ясного неба. Опять. 

—Ну до этого же как-то выживала, — подавляя очередной приступ тошноты, слабо ответила. Вцепилась рукой в пошарпанный стол так, что мелкие заносы вонзились в подушечки. Пискнула и отвела руку, болезненно сморщившись.

—Я же сказал, что слишком мягкая, — плавной походкой подошел ко мне, небрежно зацепил рукой поврежденную кисть и начал рассматривать тонкие кусочки дерева, впившиеся в кожу указательного и среднего пальца.

Дальше я перестала дышать, потому что мужчина приблизил раскрытую ладошку к лицу, облизал мои пальцы и вытащил каждую занозу зубами, неотрывно смотря мне в глаза. Влажный горячий язык скользил по оледеневшей коже, затем ровный ряд зубов сомкнулся вокруг преграды. Дух перехватило. Вроде бы ничего особенного, но какой интимный момент. Смотрелось сексуальнее оголенного тела, разденься он прямо сейчас.

Тело моментально бросило в жар, а губы пересохли. Влажная дорожка пота медленно скатилась от виска к шее. За ней проследил всевидящий орлиный взор Темного. Ухмыльнулся. Да, он специально это делал. Нарочно доводил меня.

 —В слюне есть антибиотик, — я ведь не спрашивала, зачем он это сделал. Не спрашивала, да? Опять пробрался в мысли!

—Когда мы отсюда уйдем? — перевела тему, потому что вязкий воздух заискрил на мгновение, а затем потух. Как и взгляд Темного. Мужчина перестал испытывать непринужденность, мои вопросы заметно напрягали его.

Да и плевать. Я хочу домой. И если бы ключи от старой колымаги были у меня, давно бы уже попробовала уехать. Правда далеко уедешь с полупустым баком, Надя? Можно хотя бы попытаться.

Ага. И остаться в лесу на съедение волкам. Чертовски неприятно это признавать, но Рашидов вселял уверенность. Окружал безопасностью. Теперь, когда я лучше понимала, что водится в радиусе километра, мне не хотелось ходить и разведывать обстановку. Да и на крыльце я старалась подолгу не задерживаться.

А он хоть и смотрелся грозно с ружьем наперевес, но защищал. Особенно, когда на прогулке резко задвигал за спину, стоило услышать шорок листвы. В большинстве случаев нас встречали ежики, но однажды я видела среднего волка ярко-пепельного цвета. Он прогуливался вдоль дома и вынюхивал что-то. Так резко и звонко двери я еще не закрывала. 

—Когда я скажу.

—Да сколько можно уже! Сколько мы здесь торчим?! Да ты, ты понимаешь, что мне элементарно надо сообщить, что я жива! У меня есть родные! Они волнуются! Я хочу домой, а не вот это вот все! — развела руками и зажмурилась до белых точек перед глазами. 

Молчание. Гнетущее молчание и сдвинутые гутые брови. Лучше бы он закричал, честно. Волной неприкрытой мужской энергетики меня откинуло к стене. Сама не заметила, как отошла. А он наступал, ноздри раздувались, кулаки сжимались и разжимались. Тяжелая походка не мешала ему при этом двигаться тихо, как хищник на охоте.

—Я предупреждал? Предупреждал, что на меня не кричат?

Руки расположились по обе стороны от моего лица. А поросшее недельной щетиной лицо очутилось в паре миллиметров от моего. Страх сковал. Парализовал и лишил чувств.

Запах пота, не вызывающий отвращения, и аромат Темного поселился в моем носу.