Договор на любовь

Глава 5. Совершенно неподходящая кандидатка

Главное здание «ЭйчКей» стоит на правой стороне реки Хан и легко может затеряться среди офисных высоток, но из его окон открывается красивый вид на город. Хван Дживон выбрал себе офис на предпоследнем этаже, не желая занимать прежний кабинет отца и его партнёра. Господин Ким Муон от дел давно отошёл, и первое, что пришлось решать Дживону как преемнику компании, – выкупать акции из кармана предприимчивого Муона. Сделка по передаче прав завершилась полчаса назад, основные бумаги были подписаны, и теперь Дживон сидел за своим письменным столом, напряжённо всматриваясь в пейзаж за окном.

Инчхон уже кипел жизнью, внизу по улицам ездили автомобили и бежали по своим делам люди, кто-то спешил за кофе, кто-то нетерпеливо ждал автобуса на остановке, кто-то наслаждался первыми солнечными днями после продолжительных дождей.

Дживон потирал переносицу, перебирая в уме расписание на день. Когда уже ему наймут секретаря, почему он должен заниматься подобным самостоятельно?..

Отец предлагал ему кандидатов своего круга – Дживон отказывался. Ему не нужен был человек, который доносил бы отцу о любом прегрешении его сына. Временные секретари из команды продажников Дживона тоже не устраивали: они отвлекались на посторонние дела, выполняли поручения начальства из своего отдела – в общем, не подходили на должность, даже если старались угодить молодому директору.

Девушки ещё и улыбались ему не к месту, видимо желая получить одобрение не хорошо выполненной работы, а личное. Дживон на такое не подписывался – во-первых, и не хотел примешивать к бизнесу ещё и чьи-то сердечные муки – во-вторых.

Захрипел динамик рабочего телефона, связывающего кабинет Дживона со смежным офисом, где в данный момент за столом напротив стола Дживона сидела миловидная девушка. Мин Сечжон? Мин Гёнхи? Как же там её звали…

– Господин Хван? – раздался её голос. Дживон отвернулся от окна, чтобы принять вызов.

– Да?

– Вы просили сообщить, когда начнётся новое собеседование на должность секретаря.

Дживон поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с временным секретарём. Мин Джехи, точно.

– Да, когда оно?

Мин Джехи покраснела.

– Оно уже идёт…

Дживон вздохнул. Вот о чём он и думал. Временные секретари плохо выполняют свои обязанности, даже если он доплачивает им половину их обычной зарплаты и премиальные.

Дживон поднялся с места, кивнул Мин Джехи, чтобы стереть с её лица растерянность и отпечаток вины, и направился на десятый этаж. Он не присутствовал на собеседованиях лично, но старался – если позволяли время и планы – находиться неподалёку, чтобы убедиться, что отбор проходит точно в установленных им условиях.

От кандидата на должность личного помощника он требовал совершенного знания английского языка и хотя бы ещё одного (японского, китайского или немецкого) на деловом уровне – в довесок к идеальному корейскому без прибрежного акцента. Будущий помощник Хван Дживона должен был обладать жёсткой хваткой, обращаться с документооборотом как со своим гардеробом, разбираться в организации и планировании любых встреч, от личных до международных, принимать на себя дела руководства других отделов. Самое главное, что выделял для себя Дживон, – его личный секретарь должен был уметь слышать и выполнять требования директора до мельчайших деталей. Варить кофе и бегать с канцтоварами Дживон у помощников никогда не просил. Вот только все его нынешние сотрудники полагались на капучино по утрам как на залог хорошего настроения руководителя, что было в корне неверным предположением.

Когда Дживон спустился на десятый этаж, он считал, что и сегодняшнее собеседование окажется безрезультатным, но сразу за поворотом, у лифтов, заметил смутно знакомый силуэт – и замер.

У дверей в зал эйчара среди четырёх других кандидатов стояла Чан Соён. Она выглядела иначе, чем Дживон помнил по университету, но он узнал её. Те же небрежно рассыпанные по плечам волосы с вьющимися кончиками, та же нервная улыбка на пухлых губах, те же блестящие глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами. На ней был чёрный деловой костюм – пиджак с плечиками, брюки со стрелками, неприметные туфли на толстом коротком каблуке. Костюм ей совершенно не шёл, Дживон помнил её, рассекающую по территории университета в широких юбках ниже колена и летящих блузках светлых легкомысленных тонов. Волосы раньше у неё тоже были другого цвета, чёрные. Теперь же Чан Соён убирала за уши пряди какого-то коньячного оттенка и прижимала к груди, обтянутой белой рубашкой с воротником-стойкой, папку со своим резюме.

Дживон прижался к стене до того, как сообразил, что он, собственно, делает. Сливаться с интерьером, будучи директором компании, было глупо, и он тут же постарался объяснить это действие рационально: он не должен был показываться на глаза кандидатам на должность его секретаря и смущать их. Ни к чему нервировать молодых людей, и так напуганных до седых волос. Именно, он просто не хочет напрягать кандидатов своим хмурым видом.

Когда двери зала открылись и всех пригласили войти, Дживон выскользнул из своего укрытия и прошёл в переговорную, находящуюся сразу за конференц-залом, и присел на стул рядом с ничего не понимающим сотрудником.

– Я не буду вмешиваться, – пояснил Дживон. – Просто послушаю кандидатов.

Сотрудник отдела кадров кивнул и включил трансляцию собеседования.

В зале сидели пять кандидатов: две девушки, два парня и Чан Соён. На вопросы все отвечали весьма сносно, один парень – Ли Тэсом – показал себя увереннее остальных. Дживон сверился с его резюме: выпускник факультета международных отношений Хансонского университета, знает пять языков – ого! – работал в филиале «Хан Групп». Второго парня Дживон даже не стал запоминать: тот мялся и на вопрос об опыте ничего не ответил. Девушки Дживону тоже не понравились, хотя одна вела себя спокойно и этим могла бы отметиться.

Когда дошла очередь Чан Соён отвечать перед эйчаром, она поднялась с места и выронила папку с резюме. Та развалилась на полу, разбросав вокруг её стула все листы бумаги.

Дживон хмыкнул.

– Ой, – выдавила из себя Соён, зажмурилась и присела, чтобы убрать бардак.

– Эта сразу мимо, – вздохнул сотрудник отдела кадров рядом с Дживоном. Тот приподнял бровь. Сотрудник замялся. – Она неуклюжая… и нерасторопная.

Это точно. Она и в университете такой была. Дживон склонил голову, наблюдая за тем, как тонкие ручки Чан Соён сгребают в одну груду листы бумаги. Как же ей не к лицу этот дурацкий костюм. Наверняка она отходила в нём не одно собеседование, ведь, насколько можно было судить по её резюме, она нигде прежде не работала – выпустилась из университета в прошлом году и всё это время занималась не пойми чем. Что же это ты делала такого, Чан Соён, окончившая факультет международных отношений Университета Инчхона?..

На то, чтобы собрать всё в папку, у Соён ушло некоторое время, за которое эйчар наставил ей минусов в листах отбора кандидатов, а другие соискатели на должность перекинулись весьма красноречивыми ехидными взглядами.

«Вот это – минус», – подумал Дживон с внезапно вспыхнувшим раздражением. Показатель низкого эмоционального интеллекта – желание продемонстрировать превосходство перед человеком, совершившим незначительную ошибку. Сплетники Хван Дживону рядом с собой были не нужны.

Когда Соён вернулась к ответам, в её листах уже стояли прочерки, но эйчар не мог выгнать кандидатку за такой промах, а потому не перебивал, пока она говорила.

– Почему вы хотите работать в «ЭйчКей»? – спросил начальник отдела. Соён сцепила руки в замок и стиснула их перед собой так сильно, что побелели костяшки пальцев. Нервничала.

– Мне нравится то, что «ЭйчКей» вкладывается в стартапы, – ответила Соён. Дживон выпрямился и склонился к столу. Неожиданный ответ; другие кандидаты называли куда более приземлённые вещи, вроде стабильного заработка, продвижения по службе и возможности работать на растущую компанию с приличным рейтингом годового капиталооборота.

– Поясните, – попросил начальник отдела кадров.

Соён прикусила нижнюю губу. Ну кто же так явно показывает свои эмоции, Чан Соён… Дживон вздохнул, сотрудник отдела кадров покосился на него с пониманием. Он посчитал, что кандидатку Чан Соён уже можно списать со счетов, и Хван Дживон подумал бы так же, будь это другая девушка.

– «ЭйчКей» предлагает молодым компаниям с потенциалом роста и сотрудничества на условиях партнёрства, а не поглощения, – ответила Соён. – Это отличает «ЭйчКей» от других компаний: здесь ищут взаимовыгоды с целью развития, а не полного подчинения крупному бизнесу. Монополия – это ограничение, что не поможет рынку расти и привносить что-то новое в мир. Мне кажется, здесь это хорошо понимают.

Рекрутер покивал, но никто из слушающих впечатлённым не выглядел. Дживон фыркнул.

«Монополия – это ограничение». Какие же слепые идеалы в твоей голове, Чан Соён…

– Оставьте мне запись с другими кандидатами, – попросил Дживон сотрудника отдела кадров и поднялся с места.

– Конечно, директор, – покивал тот. – Я пришлю вам всё по почте.

– Ли Тэсома можете отметить и определить в…

– Ваш отдел?

Дживон нахмурился, молодой человек смутился. Как же там его звали?..

– В партнёрский отдел, – ответил Дживон. – Он туда подходит.

Сотрудник удивлённо охнул.

– Он пока что лучший кандидат на…

– Я не спрашивал вашего мнения, господин Чхве.

Чхве Ёнсик стыдливо прикусил язык.

– Простите, директор. Будет сделано.

Дживон забрал со стола резюме Чан Соён и покинул переговорную, оставив господина Чхве Ёнсика в недоумении.

– Чан Соён, двадцать шесть лет, – читал Дживон вслух, сидя в своём кабинете. – Знание языков: английский в совершенстве, японский – начальный уровень, немецкий… «Могу читать, но не понимаю, что читаю»? Чан Соён, кто пишет такое в резюме?!

Дживон откинулся на спинку кресла – неудобное, надо будет заменить, чёрт возьми, – и усмехнулся. Немецкий – простой язык, любой дурак сможет его читать, но Чан Соён и в университете избегала языковых курсов как огня. Дживон вспомнил, как при совместной работе над проектом всю работу по переводу она оставляла ему, ссылаясь на собственную занятость. Это было исследование в сфере медицинских разработок, и Дживону требовался помощник для изучения биотехнологических стартапов, которые занимались бы раком крови, но половина нужных ему компаний были немецкими и французскими. Французские он рассчитывал изучить самостоятельно, а немецкие отдать первокурснику. Чан Соён тогда посещала языковой кружок, и Дживон полагал, что она сможет взять на себя половину работы по переводу. В итоге Соён только собирала полученные данные и обрабатывала их. Надо признать, скрупулёзно и ответственно. Но искал-то он переводчика.

А нашёл Чан Соён с аллергией на языки.

Дживон прикрыл глаза рукой и беззвучно засмеялся.

Эта девушка… абсолютно не подходила на должность его секретаря.

Дживон смотрит, как его примерный секретарь разворачивается к нему спиной и уводит за дальний столик ресторанчика, больше напоминающего бар, своего лучшего друга. Давно у неё в друзьях водятся подобные типы?

Половину вчерашнего дня Дживон потратил на то, чтобы выяснить, кто владеет «Глазом мудреца», почему локальный ресторан в Инчхоне пользуется таким успехом среди местного населения и чем же так хорош Кан Чихо. Остаток субботы Дживон искал причины, почему ему вообще понадобилось досье на шеф-повара, к которому он никакого отношения не имеет. Полночи он гадал, насколько отвратительно будет заявиться следующим вечером в «Глаз мудреца».

Ну, взглянуть на парня, которого Чан Соён зовёт лучшим другом, можно было хотя бы ради того, чтобы убедиться, что это надёжный человек. Безопасный. Приличный. В конце концов, должен был Дживон знать, с кем общается его жена?

Какой-то мерзкий голос в голове попытался напомнить ему, что Чан Соён не его настоящая жена – это раз, и что они договорились не лезть друг к другу – это два. Дживон перевернулся на холодную сторону широкой кровати, зажал ухо подушкой и заглушил этот голос. Он ничего сверхъестественного не планировал. Всего лишь хотел убедиться, что Кан Чихо можно доверять. Или что Дживон может доверять Чан Соён.

Надо признать, совесть попыталась воззвать к Дживону, когда он уже остановился на нужной улице напротив входа в ресторан – неприметная дверь с крохотной табличкой не могла завлечь случайного посетителя, если тот не выяснил заранее, куда идти, чтобы поесть копчёного лосося в сливочном соусе. С совестью Дживон сумел договориться: он просто заглянет внутрь, осмотрится, посмотрит на Кан Чихо и уйдёт.

Кто же знал, что Чан Соён будет первой, кого он встретит сразу у входа?

Когда на сцене появился виновник бессонной ночи Дживона, Дживон с трудом смог оторвать взгляд от испуганного лица Соён. Ему бы тоже следовало рассердиться – об их договорных отношениях узнал лишний человек, а то и сразу четыре, если считать молодого официанта с растопыренными ушами и двух барменов за стойкой. Но вместо этого он почувствовал укол раздражения. И злился он на Соён. Снова.

Он ожидал, что Кан Чихо окажется пухлым парнем с руками по локоть в рыбьем жире, но перед Дживоном стоял высокий крашеный блондин с голубыми глазами – он что, линзы цветные носит? – больше похожий на спортсмена, чем на шеф-повара. Дживону он не понравился, а когда открыл рот, не понравился ещё больше.

И вот теперь он сидит напротив Чан Соён, широко улыбается ей, шутит и изредка касается её руки своей. Ну, точно, заботливый прилипала, как раз во вкусе Соён.

Дживон допивает стакан воды и устало выдыхает.

Какого. Чёрта. Он. Вообще. Делает.

Он чувствует себя чужаком в толпе, заложником собственной глупости, вынужденным наблюдать, как его жена наслаждается компанией приятного парня. Дживон не может вспомнить, чтобы Соён хоть раз так смеялась в ответ на его слова.

По какому праву он вообще называет её своей женой, они ведь, в самом деле, ничем, кроме подписей на бумаге, не связаны? Ему стоило бы вспомнить, что Чан Соён в первую очередь его личный секретарь, а он ведёт себя как придурок.

Дживон не может избавиться от чувства разочарования. Ему не нравится, что Соён так легко отвергла идею о том, что у них могут возникнуть чувства друг к другу. Нет, не так. Что Соён не допускает и мысли, что может влюбиться в него. Это заставляет его чувствовать себя… каким-то неадекватным.

Это его задевает. Его и его «непомерно огромное эго», точно.

Дживон фыркает, и бармен у стойки, всё это время натирающий стакан так, словно другого занятия у него в этом заведении нет, невозмутимо предлагает Дживону пива.

– Я не пью на… просто не пью, – отказывается Дживон. Он не пьёт на работе, а вечер воскресенья, проведённый в ресторане, нельзя назвать рабочим, если только Дживон не решил сделать наблюдение за личным секретарём своей сверхурочной обязанностью.

Только он решает покинуть пост, обругав себя последними словами – он вообще не должен был сюда приходить! – к нему подходит Чан Соён.

Дживон оборачивается в ответ на неуверенное покашливание за спиной.

– Не хотите присоединиться к нам с Чихо? – спрашивает она вежливо, но с сомнением. Дживон не уверен, что верно расслышал её вопрос. Соён прекрасно известно, что Хван Дживон не особый любитель дружеских посиделок – ему и вынужденные корпоративы с сотрудниками собственной компании не всегда приятны, – и потому приглашение Соён кажется издевательством.

Мгновение Дживон колеблется, переводя взгляд с Соён на Чихо. Этот пижон машет ему из-за столика и улыбается. Он раздражает. Обычно Дживон не участвует в подобных социальных взаимодействиях, и одному господу богу известно, что заставило Соён пригласить его, нарушив свои же прежние заверения.

Дживон должен ответить: «Спасибо, но я уже ухожу» – и уйти из ресторана, насовсем оставив и мысли о задетой гордости, и мысли о Соён в целом. Но вместо этого его язык врезается в ряд зубов, гортань сужается, и выдаёт Дживон абсолютно другое:

– Почему бы и нет. Я присоединюсь к вам.

Соён удивлённо распахивает глаза, обрамлённые длинными подкрашенными ресницами. Дживон убеждает себя, что не идёт вместе с ней к столику, за которым их поджидает Кан Чихо. Не он садится напротив лучшего друга своего секретаря, не он ставит телефон на беззвучный, словно сейчас будет участвовать в интереснейшей беседе. Ему вообще всё это привиделось. Он сейчас дома, заканчивает рабочие дела перед началом новой недели и ложится спать.

– Что ж, – откашливается Соён рядом с Дживоном, разрушая его видение о непримечательном вечере воскресенья. – Давайте я ещё раз вас друг другу представлю. Это Кан Чихо, мой лучший-лучший друг на все времена. А это Хван Дживон, мой первый и пока что единственный босс.

Дживон приподнимает бровь, слыша непринуждённый тон в голосе Соён.

– Что? – усмехается она и подталкивает в его сторону тарелку с чипсами. – Давайте ради разнообразия представим сегодня, что вы не только мой начальник, но ещё и мой друг. В компании друзей принято улыбаться и наслаждаться разговором с более… приятным выражением лица. Уберите вот эту маску равнодушного типа и нарисуйте себе что-то дружелюбное.

И она беззаботно поворачивается к Кан Чихо и продолжает будто бы прерванный диалог между ними:

– Так что ты сказал о Шотландии?

Дживон откидывается на спинку стула и лишь в последний момент удерживает руки на столе, а не скрещивает их перед собой по привычке. Он смотрит на покрасневшие щёки Соён, на то, как в уголках её глаз собираются морщинки от широкой улыбки. Да она же просто выпила…

Вот и причина её игривого настроения. В трезвом состоянии она бы не стала подходить к Хван Дживону и предлагать ему притвориться на один вечер приятелями. Впрочем, и такая причина Дживона сейчас устраивает, хотя он старается не обращать внимания на согревающее в груди чувство… признательности. Да, именно это.

Дживон видит такую Чан Соён раз в полгода – когда устраивает корпоратив для своей личной команды и общий для всей компании. Чан Соён всегда улыбается на таких встречах и позволяет себе смеяться громче даже рядом с со своим директором. В конце концов, на корпоративных вечеринках положено напиваться и быть весёлым.

Кан Чихо рассказывает какую-то шутку – Дживон пропускает её мимо ушей – и склоняется ближе к столу, хватая Соён за запястье.