Дом у янтарной сосны

Глава 1

Одни привозят с теплых островов альбом с фотографиями, сувениры и мешок впечатлений, а другие – червяков в животе, тошноту и сны-галлюцинации.

Потягиваясь в своей теплой кровати, Кира еще не знала, что, кроме фотографий и сувениров в не распакованных с вечера чемоданах, она привезла с острова Бали еще и «гостя», который неожиданно станет важной частью ее жизни, повлияет на ее поступки и решения и... и многое еще произойдет, чего она не сможет ни понять, ни объяснить.

Ничего этого еще не знала Доронина Кира Викторовна, проснувшись отнюдь не ранним ноябрьским утром в своей уютной квартирке на Арбате. Меньше знаешь – лучше спишь.

Спала Кира в эту ночь хорошо – крепко и сладко. Проснувшись, она сладко зевнула и потянулась, как кошка, на смятых палевых простынях. Промозглый ноябрь жалобно хлюпал за окном мокрым снегом, выпавшим словно к их с Левой приезду, чтобы показать контраст в погоде. Кира посмотрела в окно и поплотнее укуталась в толстое пуховое одеяло. Дома затопили, но от одного взгляда на улицу не хотелось даже и пытаться вылезти из теплой постели. Взгляд ее продолжал блуждать по мокрым облезлым деревьям, но картинка за окном постепенно расплывалась, растворяясь в образах из сна. Она слегка нахмурилась, сосредоточенно пытаясь восстановить увиденное. Неужели опять тот же сон? В который раз – во второй, в третий? Или больше?

Самое яркое, что запомнилось из этого странного сна, – это помещение, в котором она себя видела. Просторная, залитая светом комната. Свет льется из высокого, во всю стену, окна. Это явно не ее квартира – другие цвета, другое ощущение пространства, уюта и комфорта. Дизайн комнаты весьма необычен. Стены выкрашены в разные цвета – от лимонно-желтого до горчичного и даже оливково-зеленого в одном из углов. Там же, в «оливковом» углу стоит причудливый шкаф с плетеными стенками, словно экзотичная деталь из Юго-Восточной Азии. Стены не пустые. Они заполнены чем-то, яркие пятна в рамках нечетки, она не может разглядеть, что они собой представляют, но ощущение гармонии совершенно явственно.

Еще запомнилось ощущение счастья. Его не опишешь, не передашь словами. Оно существует только на уровне подсознания, на уровне биения сердца, в бликах мягкого блеска в глазах, невольной улыбке, переходящей в тихий смех. В этом сне Кира счастлива.

Кира провела пальцами по губам. Интересно, улыбается ли она так наяву? Или только во сне, тем он и памятен? Ощущение счастья, слегка подзабытое, перечеркнутое неприятными событиями, заботами, проблемами. Она вздохнула. А у кого их нет, проблем? Она, можно сказать, еще очень даже неплохо устроилась, если сравнивать с другими. После того как ушел муж, практически сразу начала работать в МИДе – спасибо Зелотову, его бывшему начальнику. Это помогло не сойти с ума. Если бы сидела дома, один на один с собственными мыслями, то даже ее знаменитая сила воли и самообладание не спасли бы.

Кира прекрасно помнила обиду, долго не отпускавшую ее после того, как она узнала, что Андрей уехал к Кристине. Любая женщина болезненно переживает уход мужчины к другой, даже если делает вид, что ей все равно. Почему-то просто разрыв с мужчиной воспринимается не так остро и не так больно, как появление соперницы. То ли срабатывают первобытные инстинкты борьбы за выживание, стремление получить и удержать своего мужчину, желание быть лучшей среди соперниц, то ли простая человеческая ревность управляет в такие моменты – но ни одна женщина, даже та, которая не любит своего партнера, не в состоянии проглотить победу соперницы спокойно. Кира, надо отдать ей должное, не позволила себе утонуть в обиде, не дала ей управлять своей жизнью, властвовать над собой. Она запрятала свою обиду подальше и продолжала жить, как будто произошло всего лишь небольшое недоразумение, а не разрыв с любимым мужчиной, с которым она прожила семь лет и, в общем-то, намеревалась прожить до конца дней своих. Пока он не решил, что в его планы это не входит.

Все вокруг даже считали, что держится Кира чересчур спокойно.

– Ты должна выплакаться или сходить к психологу, – советовала встревоженная мама.

– Мама, начиталась глянцевых журналов? – отвечала невозмутимая Кира. – К психологу идут, когда есть проблема. А у меня проблем нет.

– Ну конечно, нет! Развод...

– Мама!

– Кира!

– Что?

– Это неестественно!

– Да что неестественно? Что я не рыдаю и не хожу, как облезлая кошка? Что не рву на себе волосы и не кричу на всех перекрестках «все мужики – козлы»? Или что не праздную избавление от подлости и обмана? Что именно неестественно, мама?

– Так нельзя, Кирунь, – уже спокойнее вздохнула Светлана Георгиевна, – это закончится нервным срывом!

– Ты за меня не беспокойся. Если я не сошла с ума, когда Андрей ушел к этой... сумасбродке, когда узнала, что он успел сделать ей ребенка за моей спиной, то теперь мне уже ничего не грозит.

– Вот увидишь, ты себя доведешь...

Но Светлана Георгиевна недооценила дочь. Никакого нервного срыва не последовало. Кира перетерпела боль, о существовании которой никому не признавалась, и сумела задвинуть ее поглубже. Она намеренно не интересовалась судьбой Андрея, а если кто-то спрашивал ее о нем, отвечала с неизменно ровной улыбкой:

– Андрей? Думаю, вы обратились не по адресу, я о нем ничего не знаю.

Эх, лукавила Кира Викторовна! Очень уж хотелось показать свое равнодушие к его судьбе и к нему самому. «Добрые знакомые» не упускали возможности докладывать ей новости о его жизни. Последнее, что она слышала, было то, что он и Кристина кормят комаров где-то в Африке, что он там устроился на работу в какой-то проект и пытается бороться с ветряными мельницами стран третьего мира. Кира делала вид, что пропускает эту информацию мимо ушей. Не показывать же, в самом деле, как жадно она впитывает каждое слово в тайной надежде услышать, что Андрей осознал, какую совершил ошибку, и ушел от Кристины.

Сейчас, вспомнив свой сон, она вдруг отчетливо поняла, какую цену заплатила за свое самообладание. Ощущение счастья. Сильные эмоции. Она отдала их взамен за умение контролировать себя!

Кира еще раз потянулась, выгнув дугой спину и откинув руки, сбросила одеяло и встала. Всей кожей ощутила, как уютная пижама приятной мягкостью льнет к телу. В промозглом холоде есть свои прелести, когда он за окном, а ты – дома, в пижаме. Улыбнувшись этой мысли, Кира сунула ноги в теплые тапочки и направилась на кухню.

Через несколько минут кухня наполнилась утренними звуками – кофеварка шипела пузырьками кофе, а сковорода подбрасывала на масле гренки. Кира разогрела сливки к кофе и услышала шаги. Вот и Лева проснулся. Он подошел к ней, обнял за талию, положил голову на ее плечо. Лева похож на домашнего питомца – обожает ластиться, не скупится на объятия и любит принимать их.

– Уже встал? Я думала, будешь спать до полудня. Так сладко храпел!

– Храпел? Ужас! – притворно возмутился Лева и втянул вкусный запах, завладевший кухонным пространством. – Проснулся, оттого что тебя нет. Сразу стало холодно и неуютно.

– Да, конечно! В гостинице тебя было не добудиться по утрам.

– Так там было лето, а здесь зима! Требуется дополнительный обогрев.

– Обогрев – это я?

– А что, тебя больше устраивает роль кондиционера?

– Ага. Зима – лето. Два в одном.

– Вот! Я всегда знал, что ты у меня выдумщица. Поэтому и встал. Думаю – уж Кирунчик обязательно придумает, как меня согреть холодным зимним утром.

Последние слова влетели в самое ухо, так приблизился к ней Лева, коснувшись волос на виске. Кира улыбнулась и удержалась от реплики. Умеет же он сказать! Можно подумать, именно потребность в Кирином тепле согнала его с кровати. Уж она-то знала, что на самом деле Леве скоро пора ехать домой, к жене и детям. Они еще не разведены, хотя уже давно не живут вместе. Вечная история. Только в случае Киры и Левы никто не ожидает скорого решения проблемы и, более того, никто не может сказать толком, хочет ли этого. Поэтому и ни одна душа в мире не знает, свершится ли развод когда-нибудь вообще или нет.

Дети знают, что Лева вернулся с Бали, и ждут подарков. Кира не против подарков детям, но как-то неуютно от того, что Лева у нее дома скорее гость, чем жилец. Хотя... Где Лева может считаться постоянным жильцом – очень большой вопрос.

– А ты сама что встала? Не спится?

Целует в шею.

– Да нет, наоборот... Хороший сон снился.

– А я там был?

– Вынуждена тебя огорчить, но нет.

– Значит, это был плохой сон. Как тебе может быть хорошо где-то, где нет меня?

Кира засмеялась и протянула руку к кофеварке.

– Тебе со сливками, скромняга ты мой?

– Нет, черный. Ты какая-то задумчивая. О чем мечтаешь? Или все еще мыслями на волнах качаешься?

– Скорее, мыслями я все еще в своем сне. Знаешь...

Кира замолчала. Стоит ли рассказывать о своих снах? Тем более о таком странном, повторяющемся сне, который удивительным образом запечатлевается в памяти, словно просмотренный на широком экране фильм.

– Мне уже раза три снится один и тот же сон. Повторяется. И ничего в нем вроде странного нет, это не кошмар, не погоня, вообще никаких действий. Ничего не происходит – совсем ничего. Просто образ какой-то, картинка. Но я вижу ее уже несколько раз и просыпаюсь, отчетливо помня увиденное. У тебя так бывает?

– Конечно! Вот если выпью вина – одни сны, если виски – другие. Прямо программа телепередач какая-то!

Кира вновь рассмеялась. Лева, как всегда, все переводит в шутку. Это его стиль жизни. Он шутя женился, будучи двадцатилетним парнишкой без нормальной работы и образования, шутя завел двоих детей, шутя прожил с женой десять лет и так же шутя ушел от нее, когда понял, что с шутками в семье переборщил. Только жена его юмор не оценила и заявила, что отделаться от семьи так же, шутя, у него не получится. Впрочем, он и не собирался. Детей своих он любил, постоянно с ними общался и обеспечивал в меру своих возможностей. Жена все еще тешила себя надеждой, что он вновь и вновь приходит к ним в дом и нежен с ней не только из-за детей. Но никто, даже Кира, не мог сказать это с полной определенностью. Такой уж у Левы характер – невозможно разобрать, что у него в душе. Все его пассии, включая жену, до последнего пребывали в уверенности, что являются его самой большой любовью в жизни, а когда он от них уходил, долго удивлялись, почему же все пошло наперекосяк.

Кира познакомилась с Левой полгода назад. Она задумала поменять машину, и друзья вывели ее на Леву Суровцева, оказывающего услуги в области купли-продажи подержанных автомобилей. Среднего роста, стриженный под «ежика», не красавец, но чертовски обаятельный молодой человек превратил выбор машины для Киры в самую веселую покупку в ее жизни. Пока они ездили и смотрели различные варианты, он успел сводить ее в десяток ресторанов, накупить всяческих милых безделушек и при этом умудрялся делать так, что у Киры рот не закрывался от смеха. С тех пор этот улыбчивый темноглазый шутник стал часто ночевать у нее и как-то незаметно превратился в часть ее жизни.

Кира не могла определить, какое именно место занимает Лева в ее жизни. О его отношениях с женой она знала, ничего против общения с детьми не имела, но не понимала, почему Лева никак не может окончательно порвать с фактически бывшей супругой. Придирками она его не донимала, но подсознательно не воспринимала серьезно. Лева, похоже, об этом знал, и его подобное положение вещей вполне устраивало, хотя он не уставал повторять, что в один прекрасный день Кира станет его женой и он подарит ей целый остров. Была у него такая идея фикс – купить остров и жить на нем в свое удовольствие. И хотя заработки его не отличались постоянством и колебались от нуля и минус много до плюс очень много, и обратно к минусу, Кира, как и все его знакомые, почему-то верила в эту утопию. По ее мнению, именно у таких людей все в итоге получается легко и просто. Потому, что они сами относятся ко всему легко, без лишнего напряжения, не требуют и не ожидают от судьбы ничего, радуясь каждому дню и тому, что есть.

В данный момент своей жизни Лева радовался Кире. Он видел в ней умную, привлекательную женщину с искрой внутри. А для Левы это, пожалуй, было самым важным. Людей без искры он просто не воспринимал. И еще очень важную черту нашел он в Кире – она принимала его таким, какой он есть. Не чересчур серьезно, не требуя обещаний и гарантий, иронизируя над его нестабильностью, соглашаясь жить одним днем. Надолго ли хватит ее терпения – он не знал. Да и не загадывал даже. Кто знает, как сложится? А пока они проживали некий отрезок времени вместе, и довольно неплохо – весело и с удовольствием.

Это Лева уговорил ее съездить на Бали. Отдохнули они просто расчудесно. Он даже поклялся, что если когда-нибудь еще раз женится, то закажет свадебную церемонию на Бали, так его покорили остров и островитяне. Кира тоже осталась довольна отдыхом. Загорела, накупалась в море, напринималась различных массажей, обертываний, растираний и чувствовала себя полностью обновленной. Только вот последнюю неделю ее стали беспокоить головные боли и тошнота. Не так, чтобы каждый день, но чаще, чем обычно. Да еще этот сон повторяющийся. Но это, скорее всего, ее фантазии. Надо бы рассказать Ноне, уж она-то, с ее склонностью к эзотерике, наверняка найдет объяснение сему странному факту.

– Вечером тебя ждать?

Она протянула Леве мобильный. Он постоянно забывал его, и у Киры потом в ушах звенело от постоянных звонков его клиентов. Первое время она пыталась быть вежливой и отвечала на звонки, но обнаружила, что звонят не только клиенты, но и какие-то девицы, требующие у нее, Киры, отчета, кто она такая. Лева, конечно же, потом находил объяснения каждому звонку, но Кира решила не осложнять себе жизнь разборками и просто ввела в привычку напоминать Леве о телефоне. И ей спокойнее, и ему приятно.

– Да, – уверенно ответил Лева. – Не готовь ничего. Поужинаем где-нибудь. Что-нибудь родное – селедочку, картошку и блины с икрой. Подустал я, честно говоря, от остро-сладких соусов и креветок с красным перцем.

– Хорошо. От селедочки и я бы не отказалась. Значит – до вечера.

Кира закрыла дверь и зевнула. Надо же, кофе совсем не действует. Она сказала на работе, что выйдет с завтрашнего дня. Значит, можно валяться в постели сколько угодно. Кира скинула халат и закуталась в одеяло. На телефонный звонок не стала отвечать. Лишь вытащила руку из-под одеяла и отключила телефон. Несмотря на легкую болезненную пульсацию в висках, сон сморил ее довольно быстро. На полу все еще лежали нераспакованные чемоданы, но даже этот вопиющий факт не удержал ее от сладкого погружения в объятия сновидений.

Лева пришел рано и застал Киру на весах в ванной комнате. Она сосредоточенно разглядывала стрелку и что-то беззвучно бормотала.

– Ага, вот я и застукал тебя на месте преступления!

Кира виновато улыбнулась. Она обещала ему больше не вскакивать на весы каждые пять минут. Она постепенно избавлялась от этой дурной привычки, но совсем забыть о ней пока не получалось.

Дурная привычка, как водится, появилась вследствие дурных событий. Это было наследием черного периода развода. Стресс, который она так тщательно скрывала от окружающих, все же выплыл наружу в виде самой банальной проблемы под названием «лишний вес». После ухода Андрея Кира начала неумолимо поправляться. Сначала это было незаметно, чуть-чуть там, чуть-чуть здесь, потом джинсы стали застегиваться с трудом, потом вообще перестали. Когда очередная блузка отказалась застегиваться на груди и животе, а трикотажные платья оказались вообще невостребованными ввиду того, что акцентировали самые проблемные места, Кира забила тревогу. На взгляд окружающих, она вовсе не была толстой. Ну, возможно, немного более упитанной, чем раньше, но уж никак не толстухой. Изначально Кира обладала грациозной фигурой статуэтки, и немного лишних килограммов не сделали ее безобразной. Но для нее самой два, а то и три дополнительных размера показались настоящей трагедией.

Проблема лишнего веса так же индивидуальна, как и понятие красоты. Иная худышка найдет лишний миллиметр на бедрах – и впадет в депрессию, начнет истощать себя диетами, а иная помпушка, оставаясь в счастливом неведении о модельных стандартах, будет поедать третью порцию шоколадного торта, упорно не замечая завистливых взглядов друзей. Мама даже радовалась, что Кира поправилась и стала, по ее мнению, более женственной. Но что поделать, если после многолетнего промывания мозгов полнота превратилась в чуть ли не в самое мощное эстетическое табу. Тонкая талия стала непоколебимо ассоциироваться с успехом, а «кармашек» на животе стал для многих символом неудачи. Кира переживала черную полосу и, как водится, искала причины. По принципу выбора наиболее легкого пути она искала проблемы не там, где они наиболее вероятны, а там, где их легче увидеть.

– Я думаю, вам лучше попробовать размер «медиум», – сказала продавщица, увидев, что она вертит в руках блузку размера «смолл».

– Но я всегда носила «смолл»! – возмутилась Кира.

– Наверное, у нас маломерки, – поспешила скрасить свое предложение продавщица. Но на лице ее было явно написано, что Кира недооценивает свои габариты.

Это стало последней каплей. Кира с ужасом взирала на себя в зеркало и дала себе твердое обещание начать худеть. С тех пор начались ее нескончаемые поиски идеального веса. Путь оказался тернистым и изматывающим. Несмотря на обещания многочисленных рекламных проспектов и буклетов, сбросить вес оказалось не так просто. Чего она только не перепробовала! После вездесущего гербалайфа сначала сбросила пару килограммов, а потом набрала в два раза больше плюс получила проблемы с печенью. Диеты Аткинса, рисовые, фруктовые и многие другие проходили через ее стол и бесславно забывались. Она только чувствовала себя хуже, а вес практически не сбрасывался. Напольные весы в ванной комнате приобрели неимоверную силу и власть. Они превратились в еженедельного судью, пожизненное отбывание наказания, мерило счастья и успеха.

Кира не заметила, как стремление сбросить вес прочно въелось в мозги. Она смотрела, как на врагов, на тех, кто не поддерживал ее в этом, и искала союзников среди имеющих подобную проблему. Однажды одна из единомышленниц подсказала ей веб-сайт, где можно ввести два числа – свой вес и сколько хочешь весить, и тебе просчитают ежедневную норму калорий. Кроме того, можно ввести любой продукт и узнать содержание в нем калорий.

– Ты даже не представляешь, как это просто! – обещала подруга. – Все просчитывается за тебя, остается только следовать инструкциям. Я уже похудела на два размера, и это не предел.

Кира зарегистрировалась на сайте и пришла в ужас от того, сколько лишних калорий она съедает. Начался нудный подсчет съеденного.

– Мама, не клади мне больше мяса, я сегодня уже свою норму съела.

– Но ты же еще толком не поела!

– Зато я поела в обед.

– И что теперь? Не ужинать?

– У меня осталось в запасе восемьдесят пять калорий, так что я могу съесть одно печенье.

– Кира, это ненормально.

– Ненормально то, что мне пришлось поменять весь гардероб из-за того, что не влезаю ни в одну вещь.

На работе Киру более всего ужасали всяческие дни рождения. Отказаться от куска торта считалось верхом неприличия, а именинник, как правило, принимал это более чем близко к сердцу и обижался.

– Кира, о тебе уже все судачат, – шептала ей сотрудница Маша. – Так нельзя! Ты нормально выглядишь, совершенно не толстая! Посмотри, как на тебя косятся!

– Пусть косятся. Я хочу вернуться к своему нормальному весу. Вон, глянь, Ирина Матвеевна как налегает! Хочешь, чтобы я стала, как она, таких же необъятных габаритов?

И только давнишняя, верная подруга Нона, прошедшая с ней огонь, воду и медные трубы, поддерживала ее, но смотрела на это с другой точки зрения.

– Тебе не калории надо считать, а мозги в порядок привести. Ты прекрасно знаешь, после чего начала поправляться.

Нона была первой, кто узнал об уходе Андрея, она была поверенной Киры, знала практически все о ее проблемах и отличалась максимально трезвым взглядом на вещи. Кира далеко не всегда следовала ее советам, но чаще всего в итоге признавала, что она права.

– Это все дела прошлого. А вот мои килограммы – самое что ни на есть настоящее. Знаешь, Нон, я ведь специально не выбросила ни одну из своих вещей, в которые не влезаю. Хочу добиться того, что опять начну их носить.

– Во-первых, они к тому времени выйдут из моды. Во-вторых, тебе уже за тридцать, дорогая, и это позволяет тебе иметь на пару килограммов больше, чем раньше.

– Ну, ты меня совсем расстроила. Если за каждые два года я буду прибавлять по два размера, то к сорока годам ты будешь катать меня в инвалидном кресле!

– Ой, мастерица ты все утрировать. Говорю тебе, мозги в порядок приводи, а не диету.

Кира в глубине души соглашалась с тем, что в словах Ноны есть зерно истины, но по-настоящему поверить в это ее заставил Лева. Казалось, ему было абсолютно все равно, какой размер носит Кира и какой она себя видит в зеркале.

– И чего ты заморачиваешься? – удивлялся он. – Нормальная у тебя фигура, все на месте.

Кира не спорила. Не будешь же внушать своему мужчине, что у тебя что-то не в порядке. Она и не заметила, что чем легче Лева относился к ее проблеме, тем реже она вытаскивала за столом калькулятор и начинала считать калории того, что было на тарелке.

В Бали так вообще было столько разных вкусностей и она так расслабилась, что и забыла о своей диете. Только вернувшись домой, вспомнила и, зажмурившись, встала на весы. А когда посмотрела на стрелку, то обнаружила, что ничуть не прибавила!

Лева перед поездкой взял с нее торжественное обещание, что она не станет портить отдых своей навязчивой идеей, а потому с видом сыщика набросился на нее:

– Что, преступница, опять изучаешь граммы?

Лева нажал ей на плечи, и стрелка весов ринулась вправо.

– Странно, я думала, что после такой объедаловки набрала килограммов двадцать, а выходит, что вообще не поправилась...

– А я тебе что говорю? Слушайся Леву, и все будет о’кей! Вот посмотри на меня – никогда не думал о том, что я ем, и все в порядке!

– Ну да, только животик выпирает чуть-чуть, – засмеялась Кира.

– Это украшение мужчины, ничего ты не понимаешь!

Леву невозможно было смутить.

– Что будем ужинать, красавица моя?

– Да уж, красавица...

– А что ты имеешь против? Покажи мне хоть одну часть твоего тела, которая тебе не нравится, и я смогу убедить тебя в обратном.

Он смог бы, Кира не сомневалась. В отличие от нее самой он намного более позитивно воспринимал и ее, и ее тело. Как, впрочем, и все остальное в жизни.

– Так что, ужинаем мы сегодня или нет?

– Сначала давай чемоданы разберем, до сих пор вон валяются на полу.

– И как это вы, Кира Викторовна, не сделали это наисрочнейшее дело сразу после утреннего кофе? Вам же кусок в горло не полезет, если в доме что-то недоделанным осталось!

Лева ехидничал по делу. Кира, прирожденная перфекционистка, и впрямь любила, чтобы все было на своих местах. В ее доме при всем желании невозможно было найти полку с беспорядочно скомканными вещами. Даже если такое и случалось, то за выходные она всегда приводила все в идеальный порядок. Домработницы сбегали от нее довольно часто, не выдерживая ее требований. А она считала, что они либо просто ленятся, либо не имеют элементарного понятия о порядке в доме. Придя с работы, даже смертельно уставшая, она не могла пройти мимо пятнышка на кухонном столе или заляпанного стекла в серванте. Это давно уже стало предметом добрых насмешек среди друзей, и сама она воспринимала шутки в свой адрес спокойно,

– И не говори, – улыбнулась она Леве, – сама не верю своим глазам. Я просто уснула и проснулась вот только недавно. Слабость какая-то. Наверное, разница во времени.

– Надеюсь, ты не заболела?

Кира пожала плечами. Боль в висках утихла, но в голове все еще было слегка туманно.

– А-а, я знаю. Ты продолжение сериала смотрела.

– Какого сериала? – Она продолжала раскладывать вещи и не вникала в вопросы Левы. – Лева, ты о чем?

– Ну, сон и прочее. Сама же говорила утром.

– А ну тебя, – отмахнулась она. – Помоги лучше со шмотками разобраться.

– А по мне, всем этим вещам и в чемоданах неплохо.

– А по тебе и в таборе жить хорошо, в телеге с навесом.

– Да. Мне и там было бы хорошо. И вообще, все эти требования цивилизации только усложняют жизнь и...

– Как дети? – прервала его Кира, зная, что рассуждения о несправедливости устройства мира могут длиться часами. – Виделся?

– Ага. Нормально все.

– Подарки понравились?

– На ура.

– Жена?

– Бывшая?

– Ну, как сказать.

– Кирунь, ну, брось. Ты же знаешь...

– Знаю. Так что насчет ужина?

– Я-то готов, это ты еще не одета. – Он заглянул в расстегнутые пуговички пижамы, где белело кружево нижнего белья. – Впрочем, лично меня это очень даже устраивает.

Кира улыбнулась. С Левы станется. Неважно, о чем только что шел разговор, он в любую минуту готов сменить тему и заняться сексом. Для Киры, привыкшей к упорядоченности во всем, в том числе и в сексе, такая спонтанность явилась своего рода открытием. Иногда она задавалась вопросом: почему она не могла себе позволить так раскрепоститься во время своей семейной жизни с Андреем? Что ее останавливало? Почему сейчас, с человеком, который ей дорог несравненно меньше, чем Андрей, она позволила себе подчиниться его правилам в сексе, стать ведомой и получать от этого несравненно большее удовольствие, чем когда сама диктовала условия? Лева настолько же легко приподнимал ее над условностями, насколько вообще легко жил сам. Впрочем, во всем остальном Кира по-прежнему оставалась хозяйкой положения и любила порядок и ясность в каждом уголке своего существования.

А Лева между тем учил ее не только раскованности, но и умению любить себя. Сам он любил себя беззаветно, и это придавало ему нескончаемую энергию наполнять свою жизнь сплошными приятностями. Он никогда не страдал излишней скромностью. Все, что он делал или не делал, имело оправдание в его глазах. Все, что он совершал, искренне считалось самым лучшим. Если ординарный человек отвечал на слова благодарности «не стоит, любой бы так сделал», то он обычно говорил: «Да, не поспоришь, я – молодец!» Даже там, где отнюдь не блистал, Лева мог убедить себя в обратном. Например, в бассейне, куда иногда ходил и где вовсе не отличался как пловец, он всегда говорил: «Если бы я чуть побольше потренировался, я бы плавал лучше всех». И, самое главное, искренне в это верил. И при этом умудрялся не раздражать окружающих своим хвастовством. Друзья любили его. В общем-то, Лева слыл добрым и незлопамятным человеком. Он мог обидеться, причем даже на полную ерунду, но быстро забывал свои обиды. Иногда люди думали, что он просто уходит от долгосрочных конфликтов, беспринципно сглаживая любые острые углы, но он на самом деле через некоторое время после ссоры или обиды начисто забывал об этом. И ему уже не казалось, что причина разлада стоила того. В отношениях с женщинами это играло самую благоприятную роль. Какая женщина не оценит способность мужчины не злопамятствовать?

Кира порой завидовала этому качеству. Она-то сама как раз страдала слишком хорошей памятью и только усилием воли заставляла себя более разумно относиться к воспоминаниям.

После болезненного, отчаянного одиночества, стресса, непонимания и внутреннего надрыва, вызванного уходом мужа, Кира постепенно приходила в себя. Андрей оставил ее без всяких объяснений – просто исчез, сел в такси и уехал, пока она в шоке смотрела в окно на его удаляющуюся спину. Ответы пришли позже. Они не облегчили ее состояния. Не так легко узнать, что громадный кусок твоей жизни, которую ты считала счастливой, чуть ли не идеальной, разлетелся вдребезги из-за банальной измены, из-за появления другой женщины, непохожей на тебя, опровергающей устои твоей жизни, забравшей любовь твоего мужа.

Впрочем, с уходом мужа она уже смирилась и даже перестала винить себя в этом. Примирение со смертью брата протекало более тяжело. Почти тридцать лет Кира жила в состоянии зомби, с заблокированным отрезком памяти, отказывая себе в праве даже думать об этом. Отказывала, пока судьба не вывела ее на воспоминания, и круг замкнулся. Даже после того как к ней в руки попали архивные документы о смерти брата, где черным по белому указывалось, что Антоша погиб по причине врожденного порока сердца (а не оттого, что она кинула в него плюшевой собакой, и он на ее глазах стал задыхаться до посинения), она долго не могла найти в себе силы поговорить об этом с родителями. А когда, наконец, поговорила, узнала, что мама жила с теми же страхами, всегда опасаясь, что Кира будет винить себя в смерти малыша, а потому старалась отгородить дочь от опасной информации. Выговорившись и сняв с этой темы табу, Кира почувствовала себя намного легче, да и отношения с родителями наладились.

Но оказалось, не так-то легко избавиться от всю жизнь преследовавшего комплекса безотчетной вины, от желания сделать свою жизнь образцово-показательной, угодить всем вокруг, доказать свою состоятельность. Лева не упускал шанса подшутить по этому поводу, не зная подоплеки, и Кира прощала ему эти шутки. Если бы она нашла время поговорить с Андреем о смерти брата, возможно, он понял бы ее лучше и дал бы шанс их браку повернуть в другую сторону. Впрочем, былого не вернешь. Теперь место мужчины в ее жизни занимал весельчак Лева, который, скорее всего, и не понял бы душевных терзаний Киры, узнай он о ее детских комплексах. Казалось, своим умением принимать все легко и не зацикливаться ни на чем он мог бы удивить самого дедушку Фрейда.

Лева во многом был настолько очевидной противоположностью Кире, что можно было долго удивляться, что их связывает, и не найти ответа. Он относился к типу людей, которые вроде бы живут одним днем, пьют досыта из найденного источника и не думают о запасах на оставшийся путь, но при этом умудряются не бедствовать, иметь миллион друзей и бизнес одновременно в самых разных сферах.

– Со мной, Кирунчик, не пропадешь! Если перестанут капать денежки в одном месте, начнут капать в другом.

– Ты бы лучше собрал все вложения по мелочам и вложился в одно крупное дело. Или хотя бы квартиру себе купил, а то как бомж, ни двора ни кола.

– Зачем в одно дело? Чтобы прогореть и кусать локти? Нет, я так не могу. Да и скучно это, Кир. Это вот ты можешь ходить в один и тот же офис каждый день и сидеть там от звонка до звонка, а я же сдохну. Не, это не по мне.

– Собственное жилье тоже не по тебе?

– Ну, Кир, ты же знаешь, я свою хату оставил детям.

– Да я и не про это. Если бы ты не спускал деньги на сомнительные дела и удовольствия, то давно смог бы скопить еще на одну квартиру.

– Э, нет. Я лучше проживу пока без квартиры, чем без удовольствий. А снять угол я всегда смогу. Кирунь, я что – тебе надоел уже?

Кира качала головой и улыбалась. Нашел, как перевести стрелки. Впрочем, она не зацикливалась на его проблемах. Удивительным образом Лева умудрялся не просто делать ее жизнь менее скучной, но и менять ее саму. Ненавязчиво, собственным примером, он вытаскивал ее из панциря бесконечных «я должна» и открывал возможности жить по принципу «я хочу, я могу». Конечно, процесс этот был постепенным, и свои позиции Кира уступала медленно и далеко не во всем, но все же...

Вот уже два года она работала в аналитическом отделе МИДа. Зелотов, начальник бывшего мужа, после уходя Андрея помог ей устроиться, да и имя отца-дипломата оказалось не лишним. Поначалу Кира была в совершенном восторге от работы. Немного омрачали старт вопросы насчет Андрея и перешептывания за спиной, но Кира умела не выдавать своих эмоций и не обращать внимания на ненужную шелуху. Да, муж бросил ее. Да, ушел к другой женщине. Она спокойно отвечала на вопросы, словно они ее вовсе не трогали. Со временем даже самые злостные сплетницы затихли, забыв о бывшем коллеге и получив исчерпывающие ответы. Андрей Ладынин превратился в перевернутую страницу жизни. Кира даже не поленилась сменить фамилию на девичью и вновь стала Дорониной. Через некоторое время трудовой энтузиазм поутих, но интерес остался. Кира по-прежнему с удовольствием ходила на работу, выполняла поручения со всей ответственностью и была на хорошем счету у начальства.

– Кира Викторовна, я ни минуты не жалею, что вместо Ладынина мы заполучили такого сотрудника, как ты, – сказал ей как-то Зелотов.

– Надеюсь, Валерий Маркович. Иначе было бы стыдно вам в глаза смотреть.

– Ох уж, скажешь, стыдно. Если кому и должно быть стыдно, то не тебе, ты прекрасно это знаешь. Кстати, что-нибудь слышала о Ладынине?

Конечно, все так и думают. Все дружно винят Андрея – ведь это он бросил жену, работу, уехал к черту на кулички в поисках свободы, любви и еще неизвестно чего. Кира старалась не увлекаться обвинениями. И уж тем более никогда не признавалась, как часто винила саму себя.

– Да, слышала. Встретила как-то его сестру. Он в Сьерра-Леоне, в каком-то проекте консультирует и преподает в тамошнем университете.

– Не один, я полагаю?

– Да, он там с Кристиной и сыном, – обыденным тоном ответила Кира.

Зелотов внимательно посмотрел на нее и довольно покачал головой.

– Ты умничка, держишься молодцом.

Кира пожала плечами. Привыкла, что в этой истории ей сочувствуют, и уже не реагировала, как раньше, пытаясь доказать, что сама она вовсе не жалеет о случившемся. И хотя бессчетное количество ночей она провела, прикидывая, сколько ошибок совершила и как бы себя повела, начни они с Андреем все сначала, все же убедила себя, что судьбу не обманешь. Если они с Андреем не были предназначены друг для друга, ничто бы не спасло их брак. Была ли Кристина настоящей причиной или больше поводом, за который он зацепился в поисках лазейки для побега, трудно сказать наверняка. Примирение с воспоминаниями о смерти брата дало бесценный опыт того, что нельзя зацикливаться на прошлом, как бы сильно оно ни пыталось тебя держать. Жизнь с Левой словно вновь и вновь показывала, что можно и нужно иногда просто жить в свое удовольствие, без оглядки на вчера и завтра. Долго ли так можно протянуть? Какая разница. Лева сумел вырвать ее из трясины комплексов, в которую начало затягивать, и Кира была ему благодарна.

Лева встал с кровати, перешагнул через так и недораспакованные чемоданы и, как был, голышом, принялся разглядывать себя в зеркале. Он никогда не комплексовал по поводу своего тела. Ходить нагим по дому было для него обычным делом. Кира, в отличие от него, всегда накидывала халат, чувствуя себя неуютно без спасительного «прикрытия».

– Да, по моему животу можно карту ресторанов Бали угадать. Ты виновата – попробуй то, попробуй это.

– Ну конечно, я! Ты же ни один ресторан не соглашался пропустить мимо себя. И меня заставлял.

– Если надо найти крайнего, поручите это Кире Викторовне, она всегда знает, на кого указать.

– Бедненький. Жертва террора.

– Конечно! Все, пора спортом заниматься. Теннис, плавание и прочее. Вместе займемся. Правда, тебе не надо, ты и так красивая.

– Ты же всегда говоришь, что ты тоже не промах?

– Ну, для тонуса можно и позаниматься, – выкрутился Лева. – Только не сегодня. Сегодня я голоден, как зверь. Так мы идем ужинать? Кто-то хотел селедочки...

Кира поморщилась. Она помнила, что они договаривались пойти поужинать. Но ее желудок что-то воспротивился.

– Слушай, может, закажем пиццу на дом?

– Что так?

– Да что-то тошнит. Сама не знаю с чего. Может, в самолете дрянь какую-нибудь съела.

– Кирунь, что-то в последнее время тебя частенько тошнит. Ты не беременна?

– Нет, успокойся, этим не грешна.

– А я что, я не против, – совершенно искренне ответил Лева.

– Да я знаю, тебе дети – не обуза, там завел, здесь завел.

– Зачем ты так? У меня только в законном браке есть дети. А с тобой я бы не прочь ребенка завести, потому что...

– Лева, перестань. И так тошнит, а ты еще ерунду несешь какую-то.

Кира была уверена, что не беременна. Но Лева прав – тошнило ее последние пару недель довольно часто. И головные боли преследовали. Надо бы сходить к врачу.

– Ладно, пиццу так пиццу. Только ты же пиццу не ешь, диетолог ты наш.

– Буду. Я же обещала тебе возврат к нормальной пище.

– Ты можешь пообещать все, что хочешь, только бы растопить мое сердце!

Лева театрально вздохнул и пошел искать номер пиццерии. Кира с улыбкой слушала, как он делает заказ, и подумала, как легко жить с человеком, который может без проблем изменить свои планы. Правда, в итоге Лева все равно нашел предлог вырваться из дому. Поздно вечером ему позвонили друзья и пригласили поиграть в боулинг. Кира отказалась, сославшись на усталость, и уснула сразу же после его ухода, не забыв сделать заметку в ежедневнике, что надо сходить к врачу.

Глава 2

Кира выдавила из блистера большую белую таблетку. Эммануил Яковлевич, давнишний врач их семьи, к которому она решила все же обратиться по поводу своих снов, заподозрил у нее инфекционное заболевание и направил на многочисленные обследования. Мало понимая, как повторяющийся мирный сон может быть связан с инфекцией, она тем не менее послушно дала просканировать себя с ног до головы и рассмотреть под микроскопом все возможные образцы тканей и жидкостей ее организма. Вердикт вынесли, но с оговоркой – «возможно».

– Понимаешь, у нас нет необходимых реактивов, но мы проконсультировались с коллегами из Малайзии, которые подтвердили наши подозрения. Очень похоже, что ты в Бали подцепила паразита, разновидность глистов, обладающего свойством выделять в организм хозяина-носителя, в данном случае тебя, некую субстанцию галлюциногенного характера. Мы их называем тропические лямблии, но на самом деле они сильно отличаются от тех глистов, которые мы лечим в наших краях. Обычно, заразившись, человек переживает ночные кошмары, постоянные головные боли, температуру время от времени, потерю аппетита и прочую гадость. Но у тебя, по всей видимости, обошлось легким течением – головные боли лишь изредка, подташнивание, странные сны, и все. Скажи спасибо, что так.

– И что же мне делать теперь с этим паразитом, Эммануил Яковлевич? Надеюсь, эта гадость лечится?

Кира поежилась. Получается, в ней живет и радуется какой-то червяк, влияет на ее сны, да что на сны – на все ее состояние, а она и не знала об этом! Ужас какой.

– Что делать? – Врач поправил очки на переносице. – Что обычно и делают в подобных случаях – травить его. Я тебе дам кое-какие препараты, но, скажу честно, насколько лечение будет эффективно, сказать не могу.

– То есть?

– То есть велика вероятность, что ты вылечишься, но есть ма-а-аленький шанс, что лечение не окажет эффекта. Но тогда мы попробуем что-нибудь еще.

– Вы меня огорчаете.

– Давай не будем забегать вперед. Пропей этот препарат тремя курсами, а потом придешь ко мне. Обследуем, посмотрим, подумаем. Договорились?

«Съездила, отдохнула, называется, – с раздражением думала Кира, глядя на таблетку. – Подцепила гадость какую-то, мучайся теперь, глотай отраву». Но как бы ни велико было ее раздражение, разумное начало, как всегда, победило. Она налила в стакан воды и со вздохом проглотила безвкусное лекарство.

Лева, узнав о диагнозе, тут же озаботился и своим здоровьем. Обследовал все, что мог, обнаружил, что здоров, как бык, и на этом успокоился. Кира долго смеялась над его мнительностью.

– И чего ты бегаешь по врачам? Тебя же ничего не беспокоит. Только зря время и деньги тратишь.

– А вдруг во мне эта гадость хитро спряталась и затаилась? Меня ведь все любят, даже странно, что червяк выбрал не меня в качестве долгосрочного домика.

– Зато меня выбрал. Понравилась, хочешь сказать?

– Наверное, он мужского рода. А вдруг он бисексуал?

– Успокойся, ты чист, как стеклышко. У тебя же ни одного симптома!

– А вдруг он, как партизан – невидимка?

– А вдруг, а вдруг, – передразнила его Кира. – Да не бывает так! Даже у меня, при всей моей тошноте, мигрени и странных снах, врачи считают, что это очень слабые симптомы. А у тебя вообще ничего нет!

– Ладно, ладно, смейся, – ворчал Лева, все равно оставаясь в убеждении, что лучше перепроверить, чем упустить момент.

Уже после второго курса антибиотиков Кира почувствовала себя намного лучше. Исчезли все симптомы, и она даже не стала принимать третий курс, как советовал Эммануил Яковлевич. На всякий случай позвонила ему в клинику, посоветоваться.

– Смотри по состоянию, Кира, – ответил он. – В принципе, иногда и один курс помогает. У меня до сих пор нет нужных реактивов, так что проверить я не смогу, уморила ты своего жильца-паразита или нет. Но если чувствуешь себя нормально, то, думаю, не стоит дальше травить себя антибиотиками. Если вдруг что опять начнет беспокоить – тут же звони, договорились?

– Хорошо, Эммануил Яковлевич. Когда реактивы достанете, дайте знать, хорошо? На всякий случай проверюсь все же.

На том и остановились. Хотя Эммануил Яковлевич представления не имел, когда их лаборатория обзаведется подобными реактивами. Паразит этот обитал исключительно в тропиках, в их краях потенциальных пациентов – раз-два и обчелся. Кто станет заказывать такое маленькое количество реактивов? Но расстраивать Киру, которую знал с детства, не стал. Тем более что так до конца и не решил для себя, каков ее диагноз, и готов был допустить, что частично в ее симптомах виноваты просто смена климата и питания.

Лева решил отметить выздоровление Киры поездкой за город и небольшим пикничком с друзьями. Отговорки, что у нее скопилось слишком много дел на работе и она хотела бы провести выходные в офисе, на него не возымели решительно никакого действия. Он все-таки вытащил ее на отдых, и они чудесно провели время.

Лева, памятуя свою еврейскую бабушку, не забывал вспоминать и о том, что раз в неделю человек обязан отдыхать. При том, что во всем остальном Лева ни на йоту не следовал ни одной заповеди, эту четвертую заповедь Ягве он принял на веру сразу и безоговорочно.

– Творец умен, знал, как человека на крючок подцепить, – говорил он по этому поводу. – Сделал, так сказать, спецпредложение – заплати за шесть работой и получи седьмой бесплатно!

Это толкование заповеди он где-то вычитал, и ему так понравилось, что он повсюду излагал его. Кира подвергала большому сомнению его умение работать шесть дней, так как сама такого чуда никогда не видела.

– Ты это предложение уже извратил, как мог. Укажи мне хоть одну неделю, когда ты работал все шесть дней. Ты умудряешься получать от Творца выходной не каждые шесть, а каждые два дня.

– Значит, я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться!

На самом деле Лева принадлежал к тому типу людей, которым одного выходного явно не хватало. И ведь умудрялся человек зарабатывать на жизнь за два-три дня в неделю, а остальное время уделять себе любимому. К его счастью, в современном мире таких людей называют уже не обломовыми, а людьми с неблагоприятной биохимической наследственностью. Он как-то прочел, что потребность в ничегонеделании берет начало от нехватки гормонов счастья, побуждающих оптимистичных деятелей радоваться работе, семье и блестящим жизненным перспективам. Лева на этот счет не заморачивался – ему вполне хватало того, что он имел.

Отношения с женщинами у него не складывались именно из-за этого. В один прекрасный день его девушка просыпалась и начинала требовать большего, начинала выражать недовольство настоящим, а Леве это – как ножом по сердцу. Если кто-то пытался изменить его натуру, его образ и ритм жизни – пиши пропало. Он тут же сматывал удочки и исчезал под благовидным предлогом. А девицы недоумевали, что же произошло. Ведь все так хорошо и весело начиналось, такой ласковый и покладистый парень вдруг дал деру.

Кира иллюзий по поводу Левиной беспечности и покладистости не питала. У них сложился неплохой тандем, в котором каждый получал что-то полезное. Кире нравилось, что хоть кто-то отвлекает ее от трудоголизма. Когда дело того действительно требовало, она не поддавалась на уговоры Левы и проводила в офисе ровно столько времени, сколько хотела. Но на этот раз работа была не срочная, и Кира, хоть и сделала вид, что согласилась на пикник с большой неохотой, на самом деле даже порадовалась возможности провести выходной как нормальный человек, отдыхая, а не как синий чулок – на работе. Они вернулись домой довольные и уставшие. Киру так разморил свежий воздух, что она уснула, даже не дождавшись Левы из ванной.

В эту ночь она вновь увидела знакомый сон. Только на этот раз детали обстановки проявились куда более четко, чем раньше. Находясь в комнате, она подошла к огромному окну, откуда можно было увидеть небольшой двор с лужайкой и сосны вокруг. Одна сосна вознеслась выше других, и ее ветви раскинулись прямо над входом во двор. Терпкий аромат сосен наполнил сон реальностью. Стало ясно, что комната с разноцветными стенами – это часть дома. По ощущениям, дом был небольшим. Она прошла к дверям, увидела крутую лестницу наверх. Взялась за перила, но дальше не пошла, остановилась, прислушалась. Но к чему прислушалась, Кира не запомнила. Потому что после этого картинка расплылась, стерлась, и она оказалась в другой комнате – очень просторной, яркой, насыщенной теплыми тонами. В комнате на невысоких подставках стояли мольберты, на которых рисовали дети. Странные дети. Что именно в них было странного, Кира не могла понять. Но определенно, что-то в их виде настораживало и притягивало одновременно. Почему-то было ощущение чего-то очень важного, пронзительного. Ей не хотелось покидать это помещение, казалось, происходящее – часть ее самой...

И хотя во сне Кира чувствовала себя вполне комфортно, наутро все же не могла, по неясной причине, избавиться от ощущения дисгармонии.

– Наверное, это самая странная форма галлюцинаций и ночных кошмаров, – сказала она Машке за утренним кофепитием на работе.

С Машей они делили кабинет в МИДе. Две сотрудницы, имеющие хорошие отношения с начальством, устроили распорядок, в котором ровно в одиннадцать утра по графику значилось кофепитие, и, если не было экстренных поручений, старались это событие не пропускать.

Маша Харитонова пришла в отдел годом раньше Киры, но занимала позицию уровнем ниже. И вовсе не испытывала никаких уколов зависти по этому поводу. Раньше она вообще работала секретарем в инофирме и радовалась тем тремстам долларам, которые получала за умение заварить кофе и отвечать на телефонные звонки. Но потом папа решил, что экономическое образование не должно пропадать в недрах телефонного аппарата и кофеварки, стукнул кулаком по столу и заявил, что может прокормить свою дочь и дать ей возможность делать нормальную карьеру.

Что понималось под нормальной карьерой, он объяснить толком не мог, но Машку вскоре устроил в МИД, где она откровенно скучала над составлением отчетов, а потому особого рвения не выказывала. Повышения других сотрудников она воспринимала спокойно, так как втайне не теряла надежды, что когда-нибудь уйдет из МИДа и найдет для себя более интересное и, главное, лучше оплачиваемое занятие. Но ссориться с отцом не хотелось, так как поддержку он действительно оказывал существенную (на собственную квартиру сама бы она не заработала), поэтому Машка тихо отрабатывала свои часы, доказывая всем, а особенно семье, что сотрудник из нее никакой и что надежду по поводу ее карьерного взлета стоит похоронить в зачатке.

Пусть карьеру делают такие, как Доронина, – целеустремленные, сосредоточенные на своем росте, амбициозные и тщеславные. У Киры всего этого было в меру, как раз столько, сколько необходимо для взлета по служебной лестнице с сохраненным человеческим лицом. Впрочем, Кира в последнее время стала что-то не так рьяно относиться к работе, как раньше. Заметила это пока только Машка и все пыталась докопаться до причины. Киру все чаще тянуло на отвлеченные разговоры – верный признак скуки. Вот и сейчас о галлюцинациях заговорила. И это Кира – самая отъявленная материалистка на Земле!

– А с чего ты взяла, что это галлюцинации?

– Потому что не может один и тот же сон повторяться без причины. Незнакомая комната, чужой дом, странные дети. Словно навязчивая идея. Как у психически больных.

Маша пожала плечами.

– Ну ты сравнила! Ты же нормальная!

– Я-то да, но этот проклятый червяк, которого я в Бали подцепила, похоже, так и не вытравился. Я прочла о нем в Интернете – он как раз может вызывать такие легкие галлюцинации. Что и требовалось доказать. Раньше-то я такой ерундой не страдала.

– Да ты и сейчас ничем не страдаешь. Придумываешь себе неприятности на мягкое место. Слушай! – Машка хлопнула себя по лбу. – Я знаю, в чем дело. У тебя это от последствий недоедания, психическая травма на фоне диеты. Я о таком читала. И тошнить может, и все остальное, типа рефлекторного отказа от пищи. Может, это начало анорексии, а, Кира? – испуганно прошептала она.

– Нет, не это, – уверенно возразила Кира. – Какая тебе анорексия, посмотри на мою попу – и ты забудешь об этом слове навсегда. Да и потом, я уже давно смягчила свою диету. Лева мне мозги уже прожужжал, что со своими складочками на животе я выгляжу сексуальнее, чем любая супермодель.

– Может, он и прав? У меня тоже животик, – Машка инстинктивно втянула живот, – и ничего, живу.

– Только ты об этом думаешь так же часто, как я о полете в космос.

Кира скрестила руки под подбородком и задумчиво уставилась в окно кабинета.

– Может, ты, Машка, права, и я все придумываю. Но сон все равно странный и преследует меня. Может, к психотерапевту сходить? Или к психологу, кто там из них разбирает подобные случаи?

– Не морочь голову, Кира Викторовна. Нам с тобой сегодня еще несколько отчетов завершить и пресс-релизы подготовить к конференции в среду.

– Точно, я и забыла. Что, подтвердили, что конференция в эту среду?

– Да, у тебя же на столе эта бумага лежит.

Кира вздохнула. У нее на столе лежало много бумаг, и, надо признаться, сегодня утром она не слишком ответственно их просмотрела.

– Ты чего такая рассеянная, Доронина? Только во сне дело или что-то еще?

– Не знаю даже.

Кира оттолкнулась ногой от стола и отъехала на кресле к окну. За окном по Смоленской площади мельтешили машины, из окна их десятого этажа превратившиеся в игрушечные коробочки разных цветов. Утром выпал снег. Но уже к одиннадцати он сильно подтаял, и повсюду на дорогах образовались островки грязного месива, через которые прохожие старательно перепрыгивали. При этом большинство все равно попадало прямиком в воду, ругаясь и стряхивая жижу с носков обуви. Самое пренеприятное время года. Сухая, морозная, разудалистая зима уже прошла, а теплая весна с распускающимися почками еще не наступила. Кира всегда терпеть не могла межсезонье. Как не любила все неопределенное, смутное. Как раз сейчас межсезонье наступило не только за окнами, но и в ее жизни. Не покидало ощущение, что перед ней некий рубеж, переступив который, она окажется в совершенно новом мире. Но решающий шаг никак не давался. Она словно застряла в болоте неменяющегося настоящего, хотя жутко хотелось все изменить.

– Может, отпуск взять?

– Бери, ага. – Маша покрутила пальцем у виска. – Как раз сейчас тебе дадут его без проблем. Потому что никто не додумается брать отпуск в такое время года. А потом летом, когда все будут наслаждаться песочком у моря, ты будешь работать. Это всех устроит! И, кстати! – Она многозначительно перевернула страницы календаря. – Некоторые, не будем показывать пальцем, всего несколько месяцев назад ездили в Бали. Или это был рабочий визит?

– Да уж, съездила. Теперь вот по врачам приходится ходить, чтобы от последствий избавиться.

– Сразу голову отрезай – и дело с концом. Потому что только оттуда у тебя все проблемы. Мужика тебе надо нормального найти, вот что я скажу.

Машка вздохнула. Она искренне считала, что Кира сходит с ума от неустроенности в личной жизни. Лева был не в счет. Ясно, что он в один прекрасный день исчезнет так же стремительно и легко, как и возник. Кира нашла в нем отдых для души и тела на какое-то время (причем Машка подозревала, что отдых тела здесь играл приоритетное значение), но на роль спутника жизни он никак не подходил.

– Мужика... Разбежались что-то все мужики нормальные. Разъехались, разлетелись. Мне уже сколько лет, Машка, забыла? На мою долю уже и мужиков не осталось. Расхватали, кто успел.

– А вот это ты брось. Сколько лет, сколько лет... Я тебе сколько хочешь примеров приведу, когда замуж выходили и в сорок, и в пятьдесят. И очень даже удачно. Так что зря ты на себе крест ставишь.

– Ладно, ладно, Машка, ты всегда у нас оптимисткой была. Сначала сама с Серегой своим разберись, потом будешь другим лекции читать.

Машка скривила рот. Они с Сережей Рониным сходились и расходились на протяжении вот уже пяти лет и все никак не могли определиться – по пути им или нет. Похоже, это была как раз та ситуация, когда и вместе не могут, и врозь жизни нет.

Сережа был неплохой парень, никто не мог сказать о нем ни единого дурного слова. И к Машке относился вроде бы хорошо, любил ее, и она его любила, иначе разве пускала бы его каждый раз обратно, и родителей ее уважал. Все хорошо, кроме одной маленькой детали: Ронин насквозь, тотально и безнадежно был пропитан ленью, и факт этот сильно отягощал их совместный быт. Когда они сходились, то жили на квартире у Маши, той самой, купленной отцом. Ронин не был абсолютно бедным нахлебником – ему капал небольшой доход, – когда-то он на пару с приятелем вложил определенную сумму денег в продуктовый магазин, но дохода этого хватало совсем на небольшую часть жизненных затрат. Затраты росли соответственно потребностям, а доходы оставались теми же.

И хотя при наличии бесконечно свободного времени Серега мог бы заняться чем-нибудь еще, как это делают все нормальные люди, стремящиеся улучшить свое благосостояние, он предпочитал существовать на тот минимум, который имел, но зато вставать не рано утром, а в полдень, жить в свое удовольствие и равнодушно, даже с некоторым презрением и превосходством поглядывать на тех, кто крутится как белка в колесе сутки напролет, лишь бы встать на ноги. При этом он не забывал иногда жаловаться на безденежье и высокие цены повсюду, бороздил просторы Интернета в поисках дорогих машин, а потом вздыхал – живут же люди, сетовал, что Машкин отец не хочет подсобить ему в расширении магазина. А на Машкиного отца это действовало как красная тряпка на быка.

– Такой лоб, и целый день дома сидит, в игрушки компьютерные играет! Давно мог бы уже расширить бизнес, заработать. Просто мягким местом своим к стулу прирос, подъемным краном не поднимешь! Из принципа не стану помогать. Боюсь даже рекомендовать его кому-то – опозорит ведь, своей ленью любое дело испортит. Ни за что не буду вкладываться в него – пусть сам пошевелит мозгами и побегает.

Ронин знал о таком к себе отношении, но считал, что отец Машки просто жмот. Претензии в свой адрес считал необоснованными и во всем винил жизненное невезение.

Машину работу он при этом всегда восхвалял и с готовностью отвозил ее в МИД и привозил домой, но при этом Машка еще и готовила, и убиралась, и делала все остальную работу по дому, включая покупки на рынке, вызов сантехника и улаживание любых хозяйственных проблем. Сережа делал вид, что абсолютно к этому не приспособлен. За те пять лет, что они были вместе, он не купил в дом ничего хоть сколько-нибудь значительного, не считая компьютерных прибамбасов, которые помогали ему проводить свободное время «с толком». На продукты и одежду его денег хватало, но не более. А ради большего он категорически не желал утруждаться.

Удивительно, но Машу он не раздражал. Если они и ругались, то на почве чего угодно, только не его безделья. Все вокруг укоряли ее, что она терпит такого ленивого мужика в доме и все тащит на себе, отец каждый раз шумел по поводу того, как ему осточертело покупать для ее дома мебель, телевизор, посуду, решать все ее проблемы, чтобы ее мужик жил на всем готовеньком и ленился даже пальцем пошевелить. Машка терпеливо выслушивала, кивала головой, соглашалась, но Ронина своего все равно любила.

Ссорились они чаще всего на почве ревности, причем взаимной, обоснованной и не очень, каждый раз по-разному, но с неизменными громкими скандалами, хлопаньем дверьми и уходом Сергея. Уходил он, как правило, к своей маме, но не проходило и пары недель, как они с Машей умудрялись вновь сойтись и начать свое воркование. До очередного скандала.

На данный момент Маша снова выгнала своего ненаглядного к его мамочке, а потому возразить Кире не могла.

Сон о доме с лимонными стенами и странными детьми у мольбертов не отступал. По всей видимости, червячки, трудящиеся в Кирином организме, продолжали выделять свой галлюциноген. Она пропила еще несколько курсов антибиотиков, но сны продолжались. Кира собралась было к врачу, но в последний момент передумала. Ею вдруг овладело любопытство. Она так подробно видела интерьер дома и двор вокруг него, что захотелось узнать, существует ли такой дом на самом деле.

Ведь есть же теория, что иногда во сне передается некая существующая на самом деле реальность. Зачем? Откуда берутся такие сны у людей, которые не верят ни во что сверхъестественное, никогда не придавали значения своим сновидениям и даже особо не запоминают их? Именно к такой категории относилась Кира. Расскажи ей об этом кто-нибудь раньше, она посоветовала бы обратиться к психиатру. Сон? Повторяется? Ерунда какая, сходи проверь голову! Но не пошлешь же к психиатру саму себя, особенно когда сон становится настолько интересным, что завладевает сознанием, и любопытство не отпускает даже днем.

Почему именно дом? Неизвестно, но факт оставался фактом – Кира упорно видела конкретное место, и какой-то голос внутри убеждал ее, что надо его отыскать. Ей дана информация, она повторяется, в этом должен быть какой-то смысл! А вдруг паразиты эти тропические выделяют не просто галлюциногены, а некую субстанцию, которая обостряет восприятие к сигналам извне? Кира не очень-то верила в ясновидение и энергию космоса, вернее, совсем не верила, но, как человек современный, не могла пропустить мимо себя то обилие информации на эту тему, которое сочилось из книг и телепередач. И если бы не навязчивый сон, она бы и не стала копать глубже. Но сон стал частью ее жизни, он преследовал не только по ночам, но и днем, она думала об этом, она даже ждала повторения сна, чтобы разглядеть детали, увидеть что-то новое. И в конце концов поверила, что сон каким-то образом связан с ее жизнью.

Нона, в отличие от своей подруги, была более склонна к литературе о параллельных мирах, космической информации и кармических предписаниях. Поэтому Кира решила, что никто лучше Ноны не сможет оценить ее предположения.

– А знаешь что? – уверенно произнесла Нона, выслушав Кирины фантазии. – Я думаю, ты недалека от истины. Но я не эксперт. Чтобы докопаться до истинного смысла твоего сна, надо спросить у сведущего человека. И я знаю такого. Если ты расскажешь ей...

– Нет, нет и нет! – замахала руками Кира. – Представляю я твоих экспертов! Ты же знаешь – я закоренелая материалистка, и мне с ними не о чем говорить. Я начну критиковать их теории, они обидятся, и ничем хорошим это не кончится. Еще и тебя с ними поссорю.

– А я и не собираюсь посылать тебя к тем, кого ты заведомо не поймешь. Я сведу тебя с одной женщиной, которая сама – профессиональный психолог, но при этом имеет очень даже глубокие познания во всем, что касается нашей энергетики. А сны – это ведь отражение нашей энергетической реальности, с этим ты не станешь спорить.

– Нет, потому что ничего об этом не знаю. Зато сильно подозреваю, что мне просто выписали не те антибиотики. Я все еще больна – отсюда и сны.

– Что же ты тогда не пойдешь к врачу? – усмехнулась Нона.

Брешь в броне материалистки Киры была уже явно пробита, но она не хотела этого признать.

– Я же сказала – мне стало любопытно. Я хочу попытаться все же найти смысл, если он есть. Может, это мои воспоминания из детства? Ты же знаешь, что я пережила со смертью брата. Может, это последствия долгого скрытого стресса?

– Возможно, – задумчиво произнесла Нона. – Ведь дом – это наша крепость, место, где мы ищем защиты, своеобразное убежище. Может, у тебя таким образом выражается потребность в защите?

– В защите? Но от кого, от чего? Сейчас я вроде бы чувствую себя вполне нормально, могу уже дышать без оглядки...

– А если тебе только так кажется? Ты же не можешь с уверенностью сказать, что тебя абсолютно ничего не тревожит. Раз снится такой сон, значит, есть тому причина. Просто она скрыта, она не лежит на поверхности, и ты не видишь ее. Именно поэтому я и предлагаю тебе поговорить с психологом.

– Да тут не психолог, тут психоаналитик нужен, чтобы разобраться с моими заморочками.

– А ты начни с психолога, а там посмотришь.

Кира вздохнула и зашагала по комнате, засунув руки в карманы пиджака. Она почему-то была уверена, что сон не имеет тревожного значения. Она не искала в нем убежища или защиты, как говорит Нона, но что-то ее там цепляло, создавало ощущение, что она там, где ей хорошо. Откуда все это? Может, Нона права и имеет смысл поговорить с ее знакомой? Кира вытащила телефон и открыла адресную книгу.

– Говори номер. Там разберемся.

Знакомую Ноны звали Мара. По внешнему виду совершенно невозможно было определить ни возраст, ни род занятий этой невысокой, пухленькой, розовощекой, озорно улыбающейся женщины. Одетая в шерстяной брючный костюм с яркой вышивкой, она быстро семенила мимо прилавков, шустро набирая в корзину продукты. Пожать ее мягкую теплую ладонь было одно удовольствие, а на открытую улыбку невозможно было не ответить тем же. И если бы Кира не знала, что Мара – опытный психолог и что ей под пятьдесят, она бы решила, что встретила моложавую улыбчивую продавщицу детских книг – из того типа продавщиц, что обожают как детей, так и литературу, и превращают все вокруг в вечно действующую сказку.

Мара почему-то предпочла встретиться в супермаркете. Объяснила, что пациенты у нее записаны на несколько недель вперед, но знакомую Ноны она не может так долго держать в очереди.

– Вы уж не обижайтесь, Кирочка, но мы можем встретиться только в субботу, когда я относительно свободна. Давайте вы мне поможете сделать покупки, я имею в виду – составите компанию, а потом мы посидим в кафе и за чашечкой кофе все обсудим. В супермаркете есть очень милое кафе, я люблю там перекусить свежим круассаном с джемом и чашечкой горячего кофе. После утомительного рейда по продуктовым отделам это очень бодрит! – засмеялась она.

– Почему бы и нет, – пробормотала в ответ Кира, все еще не определившая отношение к Маре. Ее дружелюбный тон на корню отметал любой скептицизм.

Прогулка по супермаркету превратилась в неожиданно приятное занятие. Мара мило щебетала о том о сем, рассказывала немного о себе, весело выбирала продукты, посмеиваясь над своей любовью к сладкому и вообще всему вкусненькому.

– Как бы ни забавно это звучало, но я счастливчик – я могу есть столько, сколько хочу, и при этом не страдать от лишних килограммов.

Рядом стояла сухопарая женщина с лицом абсолютно неудовлетворенного жизнью человека, но зато с осиной талией. Она услышала последнюю фразу Мары, многозначительно оглядела ее пухленькую фигуру и демонстративно усмехнулась.

– Это она завидует, – прошептала Мара. – Мой организм знает, сколько ему надо для идеального веса, и я ему доверяю. Люди ошибочно считают, что стандарты модельных агентств и есть то, что им надо, а на самом деле это, как цвет глаз или волос, определено природой. Можно, конечно, корректировать, но это делается не ради здоровья и не потому, что так требует организм, а просто по прихоти хозяйки. Если уметь слушать свое тело и внимать ему, никаких проблем не будет.

Кира улыбнулась, подумав, что Мара и впрямь выглядит очень женственно и прямо светится здоровьем, что доказывает правоту ее слов. Толстой ее не назовешь, несмотря на выразительные формы, и создается впечатление, что ее вес – как раз тот, который подходит ей больше всего. Представить ее худосочной даже и не получалось. Кире стало неловко от того, что сама она страдает комплексом по поводу своей фигуры. Хорошо хоть в последнее время она потихоньку от него избавляется.

– Эта дама наверняка уверена, что успешна в жизни, – продолжала Мара шепотом, поглядывая на насмешницу. – Она хорошо одета, у нее ухоженное лицо, она сидит на диете, наверняка ходит в дорогой тренажерный зал, внимательно читает этикетки продуктов на предмет калорий – и при этом у нее глубокие носогубные складки и совершенно несчастные глаза.

Кира посмотрела на лицо стройной дамы. Действительно, счастливой она не казалась, хотя пыталась внешней уверенностью искупить недостаток внутренней гармонии. «Надеюсь, я выгляжу не так печально», – подумала она.

– Я думаю, что успешность никак не связана ни с внешними атрибутами, – продолжала Мара, – ни с достижениями в жизни, ни с нишей, которую человек занимает в обществе. Успешность – это когда ты доволен собой и своей жизнью, доволен тем, что делаешь и что не делаешь, тем, где ты, с кем ты и как ты живешь, тем, как себя ощущаешь. Если ты доволен всем этим, то успешен, даже если другие так вовсе не считают. Это уже их проблемы и их критерии.

Кира кивнула. Тут не поспоришь. А успешна ли она сама, в таком случае? Скорее всего нет. Ведь она недовольна тем, с кем и как живет, чем занимается, она не считает, что уже нашла себя. Но хуже всего то, что она не знает, в каком направлении менять свою жизнь, чтобы почувствовать себя успешной. То, что раньше казалось чуть ли не самым главным, сейчас уже кажется второстепенным, но место приоритетов ничем не заполнилось, оно так и осталось пустым.

– Заговорила я вас своими рассуждениями, – улыбнулась Мара, выдержав, однако, намеренную паузу, чтобы дать Кире время на размышления. – Мне осталось взять тесто для лазаньи, закинуть продукты в машину, и на ближайший час я буду совершенно свободна и вся в вашем распоряжении.

Закончив с покупками, Мара потащила Киру в кафе. Заказав свои любимые круассаны, апельсиновое повидло и кофе, она продолжила мило щебетать обо всякой ерунде. Кира поддерживала разговор, совершенно расслабившись в компании этой приятной женщины. Возникло ощущение, что они знакомы очень давно и просто встретились после долгого перерыва. Они совершенно естественно перешли на «ты» и уже обсуждали любимые рецепты.

– Даже и не сомневайся, что твой сон имеет определенный смысл, – вдруг произнесла Мара без всякого вступления.

– Да? – Кирина рука с ножичком для джема застыла на полпути к круассану.

– Это своего рода указатель.

– И куда же он указывает?

– Сама поймешь.

– Но я до сих пор не поняла, хотя столько раз уже видела его!

– Потому что и не пыталась.

– А вдруг это просто действие болезни?

– Этого я не могу сказать. Я не ясновидящая и не определяю наличие болезней. Я не зря пригласила тебя прогуляться со мной по магазину. Пока мы болтали, я немного узнала тебя, прислушалась к тебе. Твой сон очень органично вписывается в твое общее состояние. Он – часть тебя. Ты не можешь просто так выкинуть его и забыть о нем.

– Да и не получается, – пробормотала Кира. – Он ведь повторяется, и довольно часто.

– Вот видишь! И так оно и будет, пока ты не попытаешься определить смысл.

– Может, это к тому, что мне пора делать ремонт? Или сменить квартиру?

Мара засмеялась звонким заливистым смехом.

– Если бы было все так просто! Ты – прелесть, Кира!

Кира смущенно улыбнулась, не зная, что еще предположить.

– Ну тогда я не знаю! Помогите мне.

– А я уже помогла. Я тебе сказала – это указатель. А дальше сама разбирайся. Слушай, здесь есть еще прекрасный чиз-кейк с лесными ягодами, просто прелестный чиз-кейк, не хочешь отведать?

Мара вновь расплылась в улыбке и начала болтать на совершенно отвлеченные темы. Видя, что Кира слушает ее рассеянно, она остановилась.

– Послушай, Кирочка. Я не знаю, чего ты от меня ожидала, вернее, знаю, но не буду этого делать. Ведь ты не из тех женщин, что ищут ответов у посторонних. Ты живешь по своим законам и правилам, и, я думаю, они приведут тебя в итоге в нужное место. Если я все разложу тебе по полочкам, ты еще можешь не поверить и сделать все наоборот просто из чувства противоречия и недоверия тому миру, по правилам которого живу я. Поэтому я считаю, что будет намного лучше, если ты сама дойдешь до смысла увиденного. Тебя ведь больше всего интересовал вопрос: имеет ли смысл твой сон или это просто болезненные ночные галлюцинации? Я ответила – смысл есть. Но найти его можешь только ты сама. Я с удовольствием могу общаться с тобой время от времени и узнавать, как ты продвинулась. Но консультировать тебя по этому вопросу я не буду. Здесь я тебе, как психолог, не нужна. Если хочешь обсудить другие проблемы – всегда пожалуйста. Но, сдается мне, что, разобравшись со своим сном, ты решишь попутно даже те проблемы, о наличии которых еще не подозреваешь. Еще кофе?

После встречи с Марой Кира пришла домой в полной решимости начать действовать. Она не учла, что не все так же оптимистично отнесутся к ее идее. Битый час она пыталась объяснить Леве, что решила найти кусочек своего сна в реальной жизни. Однако Лева был не из тех, кого можно уломать на действия, в которых лично он не видит смысла. Он не понимал, как можно искать увиденное во сне место и как вообще Кира, такая разумная женщина, могла придумать такую очевидную ерунду. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

– Лева, я понимаю, что это звучит смешно, но я действительно хочу попробовать поискать это место.

– Кирунчик, ну, может, я последний тупица, но я не понимаю, зачем тебе искать то, чего, скорее всего, в мире не существует?

– А вдруг существует? Как я смогу узнать об этом, даже не попытавшись найти?

– Найти что? Что? Комнату? Окна? Желтые стены? Найти что, Кира? Я не понимаю.

– Да и не надо понимать. Просто помоги мне.

– Да я не знаю, как помочь. Я даже не знаю, с чего начать. Составим фоторобот твоего сна и поместим в Интернете с вопросом «Узнаете? Видели? Сообщите местонахождение за вознаграждение!». Ничего другого мне в голову не приходит.

Кира замолчала. Действительно, а с чего начать?

– Ладно, может, ты и прав, – вздохнула она.

Кира не находила доводов, потому что их не могло быть. Да и кому, кроме Ноны, можно объяснить свое желание отыскать место из своих снов? Уж точно не Леве. Даже родители не поймут. Никто не поймет. Скорее всего, она на ложном пути. Почему она должна верить Маре? А вдруг ей как раз нужна помощь психолога или, еще вероятнее, психоаналитика? И не надо бродить по свету в поисках неизвестного места, а надо просто обратиться за консультацией. Хотя, как она слышала, в Москве квалифицированного психоаналитика днем с огнем не сыщешь. Самозванцев хоть отбавляй, а вот настоящих, с нужным образованием, с курсом собственного психоанализа – таких нет. Не ехать же за границу из-за этого.

Лева принял паузу за молчаливое согласие и расплылся в довольной улыбке.

– Можешь улыбаться, сколько влезет, – пробурчала Кира.

– А я и не улыбаюсь, – сразу сделался серьезным Лева. – Это я гимнастику для мышц лица и шеи делаю. Слышала о такой? Мимическими движениями можно укрепить мышцы лица и шеи, и тем самым предотвратить морщины.

Кира несколько секунд молча смотрела на Леву, соображая, что с ним творится. Потом понимающе кивнула.

– Моих журналов начитался?

– Нет. Сам придумал.

– Ну конечно. То-то из туалета тебя не выгонишь.

– А нечего там библиотеку российского глянца устраивать.

– А нечего читать, что ни попадя!

– А там есть очень интересные вещи, между прочим, не зря ты их покупаешь. Вот сегодня, например, я прочел о том, что...

Лева готов был обсуждать что угодно, даже гимнастику для правого мизинца левой ноги, лишь бы Кира отвлеклась от своей дурацкой затеи. Кира сделала вид, что с готовностью переключилась, но в голове уже зрел план.

Глава 3

Кира стояла у окна и смотрела во двор. Зима нехотя отступала. Внизу на стоянке пестрели ровные ряды машин, блестящие от недавнего дождя. Утро давно уже наступило и разлилось по крышам домов, асфальту и тротуарам, но стоянка была еще полной – в выходные жители окружающих домов отсыпались. Кира смотрела сверху вниз на свой двор и вспомнила, как когда-то так же всматривалась в спину уходящему Андрею. Лева так не уйдет. Он слишком легко ко всему относится, чтобы попытаться избежать объяснений. Почему она подумала об уходе Левы? Пока у них все нормально, обоих устраивает их союз, требующий совсем немного усилий со стороны каждого. Даже то, что Лева живет у Киры, не напрягало ее. Какая разница, у кого жить? Она не страдала предрассудками, что мужчина – единственный добытчик в доме. У кого есть жилплощадь, у того и живут. Да и вряд ли бы Кира при сложившихся отношениях переехала жить к Леве. Перевозить свои вещи, привыкать к новому месту, не зная, как долго ты там задержишься? Уж лучше пусть Лева у нее себя чувствует, как в гостинице, чем она у него. Хотя с Левой никогда не знаешь, как он себя чувствует. Ему, кажется, везде хорошо.

Родители Киры, конечно, были не в восторге от таких слишком уж очевидно легких отношений, но что они могли сделать? Кира выглядела намного более умиротворенной, чем до встречи с Левой, успокоилась, прошли вечные темные круги под глазами, смягчился напряженный взгляд, появились какие-то интересы, кроме работы, а то она так уходила в нее, что ничего другого не признавала. Лева в глазах Дорониных являлся человеком без определенного занятия, без жилья, с бывшей семьей на шее. О том, что он до сих пор официально не разведен, они даже и не знали. Кира решила не добавлять к их тревогам еще одну. Саму ее этот факт ничуть не волновал. Скорее всего потому, что она никогда не представляла себе Леву в собственном будущем. Наличие или отсутствие штампа в паспорте на сегодняшний день не играло никакой роли по одной простой причине: Кира не собиралась замуж ни за Леву, ни за кого-либо еще. Хватит. Сходила, обожглась, больше не надо.

Глядя из окна своей квартиры, Кира вспомнила не только уход Андрея, но и ощущения, охватившие ее в ту ужасную ночь. Отторжение всего, что было связано с мужем. Через некоторое время после его ухода у Киры случилась-таки истерика, и она перебила чуть ли не всю посуду и вышвырнула в окно его вещи. Сердобольная соседка с первого этажа решила, что у них в квартире пожар или какое другое ЧП, и «спасла» потерпевшие шмотки, а потом вернула их онемевшей от изумления Кире. В итоге многострадальные вещи перекочевали к сестре Андрея.

Какое-то время она жила у родителей, не в силах вернуться к себе домой. А потом рассудила, что раз уж Андрей решил оставить ей квартиру, большую часть которой когда-то оплатили его родители, то так тому и быть. В конце концов, это самая минимальная компенсация, которую можно придумать, за ту боль, которую он ей причинил. Кира вернулась и продолжала жить там как ни в чем не бывало. Сделала кое-какую перестановку, комнате Андрея придала вид кабинета, но в общем-то мало что изменилось. Теперь в «кабинете» на раскладном диване спал Лева. Кира по-прежнему настаивала на своем никем не нарушаемом сне, но Лева, никогда не признававший навязанных правил, регулярно нарушал табу и намного чаще засыпал рядом с ней, чем без нее. И, как ни странно, Кира при этом прекрасно спала, хотя всегда утверждала, что не может спать с сопящим под боком мужчиной. Все меняется, даже в стенах одной и той же квартиры.

– А ведь мне на самом деле до смерти надоела эта квартира! – воскликнула вдруг Кира, не отрываясь от окна.

Лева, листающий на диване «Частный сектор», вздрогнул от неожиданности.

– Предупреждать надо, когда собираешь кричать ни с того ни с сего!

– Левушка, я серьезно! Мне до смерти надоела эта квартира!

– Давай переедем ко мне, – невозмутимо предложил он.

– Куда-куда? К тебе?

– Да. Катька с девчонками выделит нам комнату.

– Ну и шуточки у тебя. Твоя жена тебя огрела бы сковородкой за такие слова.

– Ты тоже хороша. И чего это тебе вдруг здесь надоело, разреши полюбопытствовать?

– Надоело, и все. Хочется чего-то другого. Более просторного. Ближе к природе.

– Езжай к родителям на дачу на Истру – вот тебе и домик в деревне, и простор.

– Нет, Лева, ты не понял. Я хочу что-то свое. Пусть маленькое, неказистое, но свое.

– Да ты знаешь, сколько сейчас дома в пригороде стоят? Разве что ты эту хату продашь...

– Посмотрим, продам или нет. Сначала поспрашиваю о домах, потом решу. По-моему, если брать не в самом престижном направлении, то можно найти за умеренную цену.

– А потом ремонт, а потом обстановка, а потом мотаться в город, выезжая за три часа до начала работы – ты с ума сошла!

– Можно уже в приличном состоянии поискать. Чтобы ремонт не делать. Бывают же такие – уезжают люди и продают с обстановкой. И можно туда только на выходные ездить, в конце концов.

– Жила себе спокойно Кира Викторовна, жила-была, да скучно ей стало. И решила она придумать себе хлопот-забот, – проворчал Лева, вновь уткнувшись в газету.

На самом деле он не сильно озаботился идеями Киры, так как не принял ее слова всерьез. И совершенно зря.

Киру словно подменили. У нее появилась цель. Идея. Движущий фактор. А когда у Киры появлялся движущий фактор, она преображалась и вся отдавалась процессу. К проблеме она подошла основательно. Перво-наперво поделилась идеей с родителями. Сказала, что хочет дачу.

– А где, ты уже определилась? И сколько это будет стоить? – поинтересовался отец, отвлекшись от любимых газет и наклонив голову так, чтобы глядеть поверх очков. Очки при этом чуть не сползли с кончика носа, и он удерживал их указательным пальцем. – Если рядом с нашей, то очень дорого.

– Пользуйся лучше нашей дачей и не морочь себе голову, – предложила мама.

– Папа, ты как будто на совещании, такой у тебя серьезный вид, – улыбнулась Кира.

– Но отец прав – откуда у тебя деньги? Или Лева добавит? – иронично вставила Светлана Георгиевна.

– Ага, Лева. Ждите. Да и при чем тут Лева? Я хочу дачу. Я, а не Лева. Для себя. Хочу купить дачу. О деньгах подумаем. Есть кое-какие сбережения, может, займу.

– Кира, ты хоть знаешь нынешние цены? Кто тебе такие деньги одолжит?

– Мама, ну я же не около вас собираюсь брать! Поспрашиваю, где подешевле. Мне и без Истры подойдет, лишь бы воздух чистый и природа красивая.

– Где подешевле, там как раз ужасный воздух, грязная вода и делать там совершенно нечего.

Виктор Сергеевич сказал как отрезал. И ведь был прав, и Кира знала это. Но отступать не собиралась.

– Значит, буду искать компромиссный вариант.

– Вот упрямая! Почему не хочешь на нашей даче жить?

– Мама, как ты не понимаешь? Я и так живу в квартире, которая мне досталась от вас и Ладыниных, чтоб их, а теперь хочу что-то свое. И непременно за городом. Кризис среднего возраста, если хотите.

– Ну да. Рановато только, – возразила Светлана Георгиевна.

– У всех это происходит по-разному, – парировала Кира.

– Тогда рожай сперва ребенка, а потом будешь дачу покупать, если останется, на что покупать.

– Нет уж, я сначала найду дом, а потом подумаю о ребенке. Я же говорю о среднем возрасте, а не о климаксе, так что время у меня в запасе еще есть.

На следующий же день она разослала запросы по всем известным ей агентствам по недвижимости, частным риэлторам и просто знакомым, которые хоть чем-то могли помочь. Лева дал несколько телефонов и адресов, которые ему посоветовали друзья. Кира еле дождалась конца рабочей недели и в субботу направилась на осмотр.

– Ну, с чего начнем? – молодая энергичная девушка с рыжими волосами, представившаяся риэлтором Ларисой, разложила перед Кирой проспекты и фотографии домов.

– Начнем с того, какие где цены в нынешние времена.

– Насколько я поняла, вас интересуют дома по средним ценам? Хотелось бы более точно знать лимиты бюджета и исходить из этого.

– Лимиты будут зависеть от того, насколько понравился дом. – Кире не хотелось говорить, что денег пока нет никаких, так что и лимитов нет. – Но, конечно, Рублевку не предлагайте.

– Ясненько. А какие направления вас интересуют? Могу сказать, что сейчас ситуация совсем не та, что лет пять назад. Цены меняются, спрос на землю меняется. Влияет также наличие реки, леса, инфраструктуры, отдаленность от города и так далее.

– Да, речка рядом было бы прекрасно... – пробормотала Кира. – И что вы можете предложить?

– Слава богу, речек у нас в Подмосковье много. Взять хотя бы Истру, там прекрасные дачные поселки.

– Не думаю, что потяну домик на Истре. Да и потом, у моих родителей там уже есть дача.

– Понимаю, – с готовностью отозвалась Лариса и отодвинула в сторону часть проспектов. – Тогда могу предложить район между Подольском и Домодедово, там постепенно застраивается обширное пространство, но цены очень низкие.

– Почему?

– Ну... понимаете, там несколько свалок расположено, но они далеко и...

– О нет, спасибо. Я не настолько бедна, чтобы жить на свалке, – засмеялась Кира. – А нет чего-нибудь среднего? Скажем, в самом Подольске? Там ведь много рек?

– Да, кстати, если вам нравится это направление, то там можно подобрать неплохой участок у реки по сносной цене.

– Ну так давайте там и посмотрим.

Как это обычно и бывает, выбор дома оказался делом непростым. Ввиду отсутствия у Киры определенных требований, дома ей показывали самые разные – от шикарных каменных вилл с башенками, бассейном и сауной до скромных деревянных построек с трухлявыми подпорками. Несколько недель прошло безрезультатно. И дело было даже не в цене или месторасположении. Кира просто не видела свой дом. Все, что ей показывали, было не ее.

– Чего ты хочешь? Ты уже посмотрела все, что можно. Сама не знаешь, чего хочешь, вот и мечешься!

Лева злился, что проводит большую часть своих выходных не отдыхая дома или в клубе, а мотаясь неизвестно где и неизвестно зачем. Кира придиралась ко всему, что видела, а когда не могла придраться, просто заявляла, что ей не нравится, и все тут. Риэлторы разводили руками и тоже не понимали, что происходит и чего хочет клиент. То ей было дорого, то дешево, то в плохом состоянии, то далеко от города, то, наоборот, слишком близко. Многие уже отказались от дальнейшей работы с ней, так как решили, что она из тех клиентов, кто ищет дом ради самого поиска, а не ради дома. Такие измотают все нервы, а в итоге ничего не купят. Кира понимала, что ведет себя до крайности странно, но не могла объяснить, что имеет вполне конкретное видение того, что ищет, просто признаться в этом никому не может. Тогда ее сочтут просто полной сумасшедшей.

После пары недель молчания и ехидных комментариев Левы, что, мол, у маклеров закончились предложения и Кира может уже успокоиться, ей вдруг снова позвонила Лариса.

– Не знаю, понравится ли вам, но посмотреть стоит. А вдруг это и есть ваш дом?

– Мой дом?

– Ну да, знаете, иногда люди с одного взгляда понимают, что это и есть то, что они ищут. Поэтому я всегда говорю – надо посмотреть все варианты, чтобы не пропустить тот самый, заветный.

Кира уже изрядно подустала от бесконечных поездок, да и отсутствие результата тоже не прибавляло сил. Но все же отступать не хотелось. Она даже Леву уговорила поехать, хотя он давно уже взбунтовался и заявил, что с него хватит, он уже видеть дома в Подмосковье не может.

– Левик, в последний раз, клянусь, – заверила Кира умоляющим тоном, что случалось с ней крайне редко. – И я от тебя отстану. И вообще, от этой идеи отстану. Но неохота мне одной туда ехать – обдурят, и глазом моргнуть не успею. А ты привык к сделкам, ты же только этим и занимаешься. По дороге обратно по магазинам прошвырнемся, все равно ведь планировали сегодня, в холодильнике хоть шаром покати.

– Кира, это издевательство, – застонал Лева в подушку. – В воскресное утро вытаскивать человека из постели ради того, чтобы потащить его за город смотреть очередную утопию – это безбожно.

– Ну, грешить – для тебя дело не новое, так что лучше помоги ближнему своему и вылезай из кровати.

– А почему ближний мой не хочет пожалеть меня и приласкать в теплой постельке, вместо того чтобы издеваться? – проворчал Лева и притянул Киру к себе. Он уткнулся носом в ее грудь и жадно вдохнул. – Какая красота пропадает.

– Почему это пропадает? – возмутилась Кира.

– Потому что убегает от меня. Ускользает, исчезает, не пущу! – Лева приспустил лямки кружевной сорочки и продолжил исследование ускользающей красоты.

– Лева! Ну не начинай! Ну не до этого, сам знаешь. Лариса подъедет через полчаса, а мы еще даже кофе не выпили. Лева!!! – Кира вскочила с кровати и стянула с него одеяло. – Ну в последний раз, ну, пожалуйста! Ну что тебе стоит?

Через полчаса полусонный и страшно недовольный Лева уселся в Кирину машину, утешая себя только тем, что действительно жалко отдавать неопытную в таких делах Киру более чем шустрым маклерам. Лева наивно полагал, что Киру так легко обмануть. Как и многие мужчины, он легковерно попался на удочку женской псевдослабости. Лариса щебетала всю дорогу, расхваливая район.

– Направление – Киевское шоссе, само место – меньше тридцати километров от МКАД, рядом речка Десна, небольшой город Апрелевка с магазинами – под боком, лесной участок – тоже под боком. Сам дачный поселок очень уютный. Мне только вчера сообщили об этом доме. Четыре сотки, не так много, но вы же не собираетесь огород разводить? Хозяевам он достался по наследству от умерших родственников, но они сами люди бедные, содержать дом не могут, хотят побыстрее от него отделаться, продать. Место очень хорошее и по расположению, и по ценам. Летом можно купаться в речке, в лес ходить, зимой наслаждаться чистым воздухом. Все хорошо, можно сказать...

– А почему тогда вы не уверены, что мне понравится? – спросила Кира, уловив в тоне Ларисы нотки сомнения.

– Ну, – Лариса пожала плечами, – у всех ведь разные критерии. Сразу скажу, что состояние дома оставляет желать лучшего. Его давно не ремонтировали, ну, сами понимаете, о чем я. Но и цена поэтому разумная, раз в пять, а то и в десять меньше, чем дорогостоящие участки, что я вам раньше показывала. И, по-моему, можно еще торговаться, хозяева уступят.

– Ага, а потом вкладывать в эту развалюху придется столько, что проще новый дом отгрохать, – пробурчал Лева.

– Ну, зачем же так пессимистично. Дом каменный, так что с ним можно делать все, что угодно. Простоит еще сто лет. Там можно и просто косметическим ремонтом обойтись, ведь вам он только как летний домик нужен?

– Это мы посмотрим, – пробормотала Кира. Дома с готовым ремонтом и обстановкой ей явно не по карману, в этом она уже убедилась. Но приводить в порядок развалюху тоже дело муторное и дорогостоящее.

– Кира, даже и не думай об этом, – продолжал бурчать Лева, открывая термос. По машине сразу же разлился кофейный аромат. – Потратишь не только последние деньги, но и нервы, и время, да еще тебя обманут строители и останешься в долгах как в шелках, и с домом, который тебе потом не будет нравиться даже в качестве летней дачи.

– Лева, вы неисправимый пессимист, – заметила Лариса. – Можно подумать, что никто никогда не делал ремонт или что у всех в итоге такой отрицательный результат. Впрочем, я не буду навязывать свое мнение – смотрите сами, решайте сами. Не угостите кофе? Пахнет восхитительно!

Они свернули с шоссе и заехали в небольшой дачный поселок, расположившийся вдоль речки. Там были и коттеджи, и скромные летние домики, и просто садовые участки. Места и впрямь оказались живописными. Пока они ехали по поселку, Кира успела потерять всякую надежду. Все дома были в очень хорошем состоянии. Она уже видела такие раньше и примерно могла сказать цену. И цена эта была ей не по силам. Квартиру пока продавать не имело смысла, разве что обменять на другую, в более отдаленном от центра районе. Но делать этого не хотелось – все-таки от работы совсем близко, да и затевать переезд казалось слишком хлопотно.

– И где же дом? – полюбопытствовал Лева, заметив, что они уже приближаются к окраине поселка.

– Почти приехали, судя по нумерации. Нам нужен сорок седьмой, смотрите, не пропустите.

– Вы что, сами его не видели даже?

– Честно говоря, нет, – призналась Лариса. – Я же сказала, что только вчера узнала об этом доме. Но мне его подробно описали.

– Ничего себе вы ведете бизнес – везете клиента в дом, который даже не видели! – возмутился Лева. – А если это вообще сарай и мы зря теряем время? Подняли нас рано утром в выходной день и даже не знаете, куда везете?

– Лева! – вмешалась Кира, заметив, как вспыхнула Лариса и уже набрала в легкие воздух и открыла рот, чтобы возразить. – Можно подумать, ты так трудился всю неделю, что одно воскресенье не можешь не поспать до полудня.

– Да какая разница, как я провел неделю! Это мое личное дело. Я не хочу, чтобы меня тащили в такую даль без веской на то причины!

– Вообще-то Лариса пригласила меня, а тебя потащила я, так что все претензии ко мне, но не сейчас.

– Приехали! – с облегчением воскликнула Лариса, прервав перепалку.

Пропустить участок оказалось невозможно. Этот дом был самым неказистым и старым во всем поселке. Двухэтажный, с обшарпанной грязной побелкой, он уныло стоял чуть поодаль от забора и занимал больше половины двора. Во дворе стараниями соседей были навалены кучи строительного мусора, срубленные ветки и прочая дребедень. Покосившийся, давно не крашенный забор и повисшая на одной петле калитка гармонично вписывались в общую картину. Лариса с опаской покосилась на Киру.

– Кира, – предупреждающе процедил Лева, – даже не трать время.

– Ну, зачем так сразу! – Видя, что Кира молчит, Лариса воодушевилась. Она была готова стукнуть Леву зонтиком по голове за то, что он мешал ей представить все выгодные стороны этой покупки потенциальной покупательнице. – Давайте пройдем, взглянете изнутри.

– А... а он не обвалится нам на головы? – Кира подозрительно окинула взглядом входную дверь.

– Нет, не обвалится. – Лариса засмеялась и уверенно направилась ко входу. – Хозяева передали мне ключи. Хотите, я войду первая?

Дверь поддалась ее усилию со скрипом. Внутренний вид дома не улучшил общего впечатления. Небольшие комнаты, маленькие оконца, все темное, сырое и мрачное. Множество перегородок, делящих пространство на клетушки, неудобная кухня и запах плесени производили самое удручающее впечатление. Понадобятся кардинальные меры, чтобы вытравить этот ужасный запах и сделать из дома что-то пригодное для жилья. Кира поспешила выйти.

– Н-нет, Лариса, к сожалению, не думаю, что смогу привести этот дом в порядок, – расстроенно произнесла Кира. – При всем моем желании...

– Кира, они хотят всего пятнадцать тысяч! И еще сбавят, если поторговаться. Вы больше нигде не найдете участок у реки по такой цене. Подумайте хорошенько, прежде чем отказываться. Взгляните – здесь подведен газ, и канализация, и с электричеством нет проблем. Да здесь при желании можно так все отделать, что хоть круглый год живи! Я вам даже могу подсказать людей, которые приведут дом в порядок по вполне сносной цене. Это очень хорошее предложение!

Лева, решив, что тут даже обсуждать нечего, уселся обратно в машину и включил музыку. Продолжать разговор не имело смысла. Он страшно злился на Ларису за то, что она притащила их сюда, но, с другой стороны, подумал, что Кира теперь долго не захочет ни на что смотреть. И это радовало. Они так хорошо жили, без особых проблем, каждый занимался своим делом и не надоедал другому, у них был общий досуг, время на отдых и развлечения, а теперь Кира вдруг заболела этой дурацкой идеей и перестала думать обо всем другом. Если она купит дом и начнет ремонт, он, как мужчина, должен будет ей помогать. А ему совершенно не хотелось впрягаться в такое тяжелое дело и гробить на это свою жизнь. Ведь это будет даже не его дом. А если он не станет помогать, это осложнит их отношения. И так плохо, и так плохо. Но второй вариант все же менее болезненный, а потому, скорее всего, именно так и произойдет. Кира нравится ему, но не до такой степени, чтобы стать ее прорабом просто из призрачных моральных обязательств. А ведь они так хорошо жили... Он увеличил звук радио и нахлобучил кепку на глаза.

– Стены у дома крепкие, – продолжала щебетать Лариса, пользуясь тем, что Кира не спешит садиться в машину – верный признак, что она еще сомневается, – и фундамент хороший. Строили давно, когда еще строители воровали не в таких масштабах, как сейчас, так что качество должно быть отличное. Просто внутри надо в порядок привести. Зато сделаете по своему вкусу. Можно все изменить, можно в картинку это место превратить! Я видела, как такие метаморфозы с домами происходят, поверить трудно!

Кира оглядывалась, прикидывая, сколько вложений потребуют дом и участок. Хотя Лариса права и цена довольно приемлемая, но на ремонт уйдет уйма денег! Нет, пожалуй, придется отказаться. Пока у нее не появятся средства, о доме придется забыть.

– Нет, – твердо произнесла она. – Боюсь, ничего у нас не выйдет. Наверное, пока поиски прекратим, Лариса. На нормальный дом у меня нет денег, а брать такой... Я же все равно не осилю ремонт, лучше и не начинать. Зачем брать, чтобы стоял и гнил дальше...

– Жаль, – вздохнула Лариса. – Вы все же еще подумайте. Я пока хозяевам не стану давать окончательный ответ. Кира, я, как опытный маклер, уверяю вас – за такую цену в таком месте больше домов нет. За такую цену можно только пустой участок купить.

– Так это... почти как пустой участок... Зря я вообще все это затеяла. – Кира еще раз окинула взглядом дом и развернулась к выходу. – Надо бы...

Она осеклась на полуслове и замерла как вкопанная. Когда они вошли, она смотрела только на дом. А теперь, направившись к выходу, оказалась лицом к лицу с... сосной!

Недалеко от калитки возвышалась сосна. Высокая красавица, выше остальных деревьев вокруг. Если перенести калитку чуть левее, то получится, что ветви будут раскинуты как раз над входом во двор. Кира глубоко вздохнула и почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Да, это она. Та самая сосна. То самое место. Она нашла его. Кто бы мог подумать – место из ее сна, как бы это ни казалось невероятно!

– Лариса, – тихо прошептала она, – мы начинаем переговоры с хозяевами.

– Что?

– Забудьте все, что я только что говорила. Мы начинаем переговоры с хозяевами. Я ни в коем случае не упущу этот дом. Чего бы мне это ни стоило.

Что тут началось! Лева, естественно, был руками и ногами против. Упирался, как молодой бычок, идущий на заклание. Когда все доводы себя исчерпали, а Кира не сдала ни одной позиции, он решил стукнуть кулаком по столу.

– Знаешь что, имей в виду – я тебе в этом деле не помощник. Хочешь увязнуть в стройке, ремонте, беготне за стройматериалами – дело твое. Но на меня не рассчитывай. У меня и своих дел хватает.

– Ах вот в чем дело! Ты просто испугался, что я тебя заставлю помогать? А я-то все гадаю, что это ты так яростно сопротивляешься! Да можешь расслабиться, никто не станет навязывать тебе эти хлопоты. Плохо ты меня знаешь! Справлюсь прекрасно и без тебя.

– Еще бы! Я достаточно занятой человек, я не строитель и не прораб, так что и не думай, что впряжешь меня. Ни за что!

– Кто бы сомневался! – нервно расхохоталась Кира. Споры с Левой измотали ее, и она была даже рада, что он сам предложил избавить его от всего, что касалось этого дома. – Повторяю еще раз – я и без тебя прекрасно справлюсь. Я даже хочу заниматься этим домом без тебя! Мне не нужны никакие обязательства.

– На что ты намекаешь? Что я зарюсь на твое жилье? Да сдалось оно мне! Живи сама в своей развалюхе! Я и отсюда готов исчезнуть, если уж на то пошло. Думаешь, не смогу снять квартиру? Мог до тебя, смогу и сейчас. Я у тебя на шее не сижу и никогда не сидел, и ты это прекрасно знаешь.

– Прекрасно. – Кира скрестила руки на груди и встала прямо перед бушующим Левой. – Тебя здесь никто не держит.

Лева стушевался, словно не ожидал такого поворота. Но брать свои слова обратно тоже не хотелось.

– Как знаешь.

Он накинул куртку и вышел.

Кира даже и не разозлилась толком. Ну что еще можно было ожидать от такого человека, как Лева? Он привык жить легко и просто. А тут Кира с ворохом потенциальных проблем. «Ничего, вернется гаврик», – подумала она с усмешкой, хотя и без уверенности, что действительно этого хочет.

Ну вот – первая потеря. Невелика, но все равно. Дальше – больше. Начнутся финансовые проблемы, которые, хлопнув дверью, не решишь. Было, конечно, несусветной глупостью покупать дом только лишь из-за торчащей рядом сосны, похожей на дерево из сна. Но Кира всегда отдавала себе отчет, что занялась поиском дома, надеясь отыскать нечто похожее. И хотя и дом, и двор соответствовали образу из сна с точностью до наоборот, все же та сосна ее зацепила. Она не сомневалась, что это именно то место. Что делать дальше, она, в общем-то, представляла, но как – весьма смутно. Дом можно переделать, как и двор. Вот только найти бы на это деньги.

– Ну что сказать – место хорошее, – одобрил Виктор Сергеевич. – И недалеко, и экология ничего. И доехать можно без проблем. Но сам дом... Кирунь, дочка, ты понимаешь, что тебе предстоит?

– Ага, – кивнула радостно Кира. Хоть эта проблема с плеч – родители одобрили!

– Мы, конечно, поможем, но на все этого не хватит. Что ты собираешься делать? Продавать квартиру?

– Нет, не хочу продавать и не буду. Но, может, пока сдам, а сама к вам перееду. Может, как-то решится все. Одолжу, в конце концов. К Ладыниным пойду, они мне за свинское поведение своего сына должны беспроцентный заём дать!

– Хорошая шутка. Только как бы они с тебя не потребовали чего, – проворчал отец.

Светлана Георгиевна, почуяв, что отец вот-вот заведет шарманку о своем любимом зяте, выпроводила его на кухню.

– Ей и так тяжело, так что оставь при себе свои соображения, отец, – зашипела она, прикрыв дверь.

– Да ты сама сколько раз говорила ей, чтобы не напирала так на мужика. И я говорил, предупреждал. И ведь правы были. Чего вот она добилась? Сбежал. С вертихвосткой какой-то.

– Да, я так говорила. А теперь вот думаю – да и на кой он нашей Кире сдался, если оказался таким ненадежным? Он же мог подвести ее в любой момент!

– Если бы она его так не довела, никуда бы он не делся. Он же хорошо работал, уж мне ли не знать. Эх, – махнул рукой Доронин, – что теперь говорить. Что было, то было. Только вот мается теперь дочь наша – то оболтуса пригрела у себя, теперь вот хочет в долги влезть ради непонятно зачем нужного дома. А может, ее этот Лева подбивает на эту авантюру?

– Нет, она сказала, он вообще против, они вроде даже поругались из-за этого.

– А что он лезет в ее дела? Против, не против – кто его спрашивает? Не на его же деньги.

– Ой, отец, тебе лишь бы кого по косточкам разобрать. Поставь чайник лучше, я пока на стол соберу что-нибудь.

– Поменяла нормального парня на такого лоботряса...

Бывший зять Виктору Сергеевичу всегда нравился, не говоря уже о том, что с его отцом они были чуть ли не лучшими друзьями, пока дети не разбежались. В разводе он обвинял больше собственную дочь. Считал, что она задавила Андрея своим характером и напором, вот он и сбежал на «свободу». Блестящий, подающий большие надежды зять был именно тем, о ком Доронин всегда мечтал для своей Кируньки. Он видел в нем своего сына, продолжателя его дипломатической стези, для Киры лучшей партии нельзя было и сыскать. Он почему-то никогда не думал, что Кира и сама сможет делать карьеру в этом направлении. И хотя сейчас дочь пошла работать в МИД, он все равно сомневался, что это то, что ей нужно.

Будучи по большому счету консерватором, Виктор Сергеевич полагал, что для женщины главное – нормальная семья, а карьера – дело второе. Чего бы Кира ни добилась, она не будет счастлива одна. И детей пора заводить, ей уже за тридцать. Все это он не раз говорил жене, и та с ним соглашалась, но все же больше винила в разводе бывшего зятя. Защищая дочь, она главным козырем выставляла то, что Андрей обманул Киру, изменил ей. Она была уверена, что если бы не ребенок, Кристине никогда бы не заарканить Андрея, не увести от Киры.

– Эта вертихвостка специально родила ребенка, знала, что Андрей слишком порядочный человек и не бросит сына. Так бы он никогда от Киры не ушел.

– Ушел бы, – возражал отец. – Если тебе каждую минуту говорят, что делать, помыкают тобой, любой мужик сбежит.

– Зря ты так. Она поддерживала его в самые трудные моменты, она всегда была ему надежным тылом, прощала все слабости. Ты сам говорил, что он дает слабинку в работе, если бы не Кира, он давно бы вылетел оттуда.

– Так он и вылетел. Только по собственному желанию.

– Да это все та ведьма его окрутила, во всем она виновата!

– А кто мешал Кире родить ребенка?

– Она ждала подходящего времени.

– Да ладно, что уж говорить. Ей бы сейчас найти нормального парня и выйти замуж.

– В этом ты прав. Пора уже Кирочке семьей нормальной обзаводиться. Да и внуков хочется потискать... – мечтательно вздохнула Светлана Георгиевна.

В этом Доронины всегда были единодушны и даже тайком присматривали Кире достойную пару, но Кира уже выросла из того возраста, когда можно было ее знакомить с кем-то. Она даже разговаривать на эту тему не хотела, и мать подозревала, что дочь не до конца откровенна, говоря, что окончательно и бесповоротно вычеркнула бывшего мужа из сердца. Но спрашивать не решалась, была уверена, что Кира все станет отрицать и правды от нее не добиться.

– Вы здесь что, обед на двенадцать персон готовите? – Кира остановилась в дверном проеме и оглядела родителей. – Та-а-ак, перемываем косточки. Мне, полагаю.

– Да с чего ты взяла, – невинно отозвалась мама. – Мы тут твой выбор дома обсуждаем.

– А чего тогда спрятались? Со мной бы и обсудили.

Кира прекрасно знала, о чем только что говорили родители, но нарочно делала вид, что ничего не понимает, и всячески старалась не реагировать на подстрекательства со стороны отца по поводу Андрея.

– Так что решили? Стоит брать или нет?

– Вопрос, как я понимаю, не в этом, а в том, на что брать.

– Папа, ниже цену я не найду. Как-нибудь постараюсь добыть деньги. Может, даже кредит возьму.

– А потом? На что будешь ремонт делать?

– Продам душу, – зловеще прошептала Кира. – Как думаете, много дадут?

– На дом не хватит.

– Папа, ты всегда у нас был скептиком!

– Не путай здравый смысл со скептицизмом.

– Ох уж мне эти мидовские работники, спорить просто невозможно!

– Не зря говорят, что ты на меня похожа.

Светлана Георгиевна пожала плечами и вышла из кухни. Она знала, что если муж и дочь начали оттачивать языки, это надолго. Она еще успеет выпить кофе и посмотреть новости.

Глава 4

Хуже нет, чем проснуться от телефонного звонка. Мало того, что пытаешься сделать бодрым сонный голос, так еще надо при этом отвечать на вопросы и что-то решать.

Киру разбудил звонок Ларисы.

– Кира, доброе утро. Как у вас дела? Какие новости?

Звонок застал Киру врасплох. Она долго соображала, кто звонит и чего от нее хотят.

– Извините, что так рано, думала, позже не застану вас дома. А на работу звонить было неудобно. Знаете, иногда люди не хотят обсуждать свои частные покупки при коллегах.

– Ничего, Лариса. – Кира подавила зевок. – Хотя на работу тоже можете звонить, у меня таких проблем нет. По-моему, уже весь отдел знает, что я дом ищу.

Не удержавшись, Кира все же зевнула и потянулась под одеялом. Глаза все еще оставались закрытыми.

– Так что, есть сдвиги с решением по дому? Или вы еще что-то будете смотреть?

– Нет, Ларис, больше я ничего смотреть не буду. Если что-то и буду брать – то только этот дом, на Десне. Но вопрос с деньгами я еще не решила.

– Так что мне делать? Что хозяевам сказать?

– Ну, что думаю пока. Они же все равно его будут другим показывать, я не смогу им помешать.

– Можно дать задаток.

– А если не найду денег?

– Потеряете задаток. Не очень приятная потеря, но без этого риск потерять дом за считаные дни весьма велик.

«Она права, – подумала Кира. – Дом за такую цену уйдет быстро. Придется раскошелиться на свою мечту. Я ведь хочу именно этот дом. Может, найду денег? Рискну».

– Даю задаток. Заедем к ним вечером, позвоните им, ладно?

Кира выползла из постели. Вопрос «где взять деньги?» стучал в голове уже неделю, а ответ так и не находился. Сумма, в общем-то, была не гигантской, но в данный момент ее у Киры в наличии не было. Неожиданно обнаружилось, что продавать и даже менять на менее дорогую свою квартиру она совсем не хочет. Становилось страшно, что вся затея с домом в один прекрасный день рухнет, что-нибудь не заладится, и она останется без нормального жилья. Брать в долг такую сумму было не у кого. Ведь даже если цена дома была не столь велика, то если подсчитать все вместе с ремонтом и обстановкой, выходила довольно внушительная цифра. Кредит – ужасная морока. Займет много времени, а потом еще выплачивай всю жизнь проценты.

Настроение у Киры становилось все мрачнее. И не только, вернее, не столько из-за финансовых проблем. Лева взбрыкнул не на шутку. Он позвонил как-то и приехал, но только для того, чтобы забрать свои вещи. Снял где-то квартиру, как и обещал. Кира сидела в углу дивана и совершенно спокойно наблюдала, как он складывает в сумку свои шмотки. «Этот хоть не тайком уходит», – усмехнулась она внутренне.

– Кира, только не думай...

– Даже не начинай, Лева, – предупреждающе подняла она руку. – Не надо никаких высокопарных фраз. И ты, и я все прекрасно понимаем. И всегда понимали.

– Не знаю, о чем ты, я всегда к нашим отношениям относился очень серьезно.

– Угу. Я тоже.

– Кира, я не шучу. Ты, конечно, можешь думать что угодно. Мне жаль, что так вышло.

– Левушка, милый, мне тоже очень жаль. Мы хорошо провели время, и мы остаемся прекрасными друзьями, не так ли?

– Ну да, – растерянно пробормотал Лева, оглядывая шкаф, не забыл ли чего. Потом обернулся в сторону Киры.

В своем пестром свитере крупной вязки с широким воротом она смотрелась словно ворох разноцветной пряжи на фоне бледно-бежевой обивки дивана. И выглядела очень уютно и спокойно. Никакой драмы. Ему даже стало немного обидно, что она так обыденно воспринимает его уход. Ее спокойствие и сила во взгляде раздражали и восхищали. Он всегда считал, что она пусть не полюбила, но хотя бы привязалась к нему. Нельзя же вот так расставаться, словно случайные прохожие, волею судеб оказавшиеся в одном номере гостиницы! Лева ощутил себя надоевшей игрушкой, и ему стало не по себе. Он вдруг увидел обратную сторону легких отношений – вероятность быть выкинутым из жизни так же легко, как и получить разрешение на вход.

Захотелось наброситься на спокойную, как удав, Киру прямо в эту секунду, подчинить ее себе, вновь ощутить теплые, мягкие губы и увидеть смягченный, восторженный взгляд. Доказать, что она еще пожалеет, что есть о чем жалеть, что он не просто прохожий... Но он сдержался. Твердость в ее взгляде остановила его. Она не из тех, кого можно подчинить, просто опрокинув на спину. И зачем нарываться? Один он долго не останется, это факт. Так стоит ли жалеть?

– Вот так вот просто расстанемся? А, Кир? – кинул он пробный шар. – После всего – вот так холодно и сухо...

– Именно так, – перебила Кира, с лету уловив ход его мыслей. – Даже на прощальный поцелуй не надейся. Лева, не затягивай. Если все собрал – иди.

– Ты звони, если что надо, ладно, Кир? Мой мобильный тот же.

– Обязательно.

Квартира вновь приобрела исключительно женский вид. И исключительно одинокий. Места, оставшиеся после Левиных вещей, опустели, нагло указывая Кире на неполноценность ее интерьера и личной жизни. Кира продолжала сидеть на диване, спрятав нос в мягком вороте свитера, обхватив колени руками. Не было ни огорчения от Левиного ухода, ни облегчения. Ничего. Словно знакомый приятель зашел и ушел. Хорошо, что зашел. Но и что ушел – тоже в порядке вещей. Не беда.

Звонок в дверь заставил ее нехотя подняться. Лева небось забыл что-то. Вполне в его духе. Если станет приставать – схлопочет по шее. Она твердо решила не делать из него машину для секса, даже если он прекрасно справился бы с этой задачей.

На пороге стоял дядя Слава.

– Вот так приятная неожиданность!

Кира засияла. Она и забыла, что Слава должен заехать! Они договорились съездить в бабушкин дом, разобрать там кое-какие вещи. Согласно завещанию, половина дома принадлежала Кире, вторая – дяде Славе. Такое странное распоряжение бабушка сделала потому, что у дяди не было детей. Иначе дом был бы поделен только между внуками. Бабушка решила, что у ее детей и так уже с жильем все в порядке, а вот внукам дом может пригодиться. Но после ее смерти он так и остался пустым. У Киры не было никакого желания жить там, тем более что ей принадлежала только половина, а дядя Слава тоже привык к своей пусть не очень просторной, но обжитой и благоустроенной квартире и тоже не захотел переезжать в старый дом и начинать все заново.

Кира туда практически не ездила, там все так и осталось нетронутым. Но теперь дядя Слава вдруг решил привести дом в порядок, чтобы можно было летом приезжать с женой. Его поздний брак все в семье восприняли с восторгом и облегчением – наконец-то! Сколько можно бобылем ходить. Жаль, бабушка не дожила.

– Заходи, дядь Слава, чего в дверях стоишь. Как жизнь семейная?

– Все хорошо, Кирунь. Все отлично. Сама-то как?

– Как обычно – работа, дела, все нормально.

– Чего к нам не заходишь?

– Да я и к своим-то редко наведываюсь, вечно занята. Мама уже жалуется.

– И правильно. Надо находить время, и к нам заходи. Мы тоже скучаем!

– Верю! Что-то мы все больно занятые стали. Хорошо вот повод нашелся встретиться. Попьешь чаю или сразу поедем?

– Да времени нет, давай лучше поедем, Кирунь, а чаем нас потом Надежда напоит.

В бабушкином доме все пропахло затхлостью и сыростью. Кире стало стыдно, что они так забросили его, словно это было неуважением к памяти бабушки. Она прошлась по комнатам, раздвинула шторы, впустила свет.

– А все равно бабушкино присутствие ощущается, правда?

Дядя Слава улыбнулся:

– Скучаешь по ней?

Кира кивнула.

– Тебе тут много работы предстоит, чтобы все в божеский вид привести.

– Да нет, мы же только на лето планируем перебраться. В квартире жарко и душно. Тем более...

– Тем более – что? Дядя Слава! – Кира с улыбкой покачала головой. – Ты что-то там скрываешь! Говори, не томи! С чего вдруг вам с Надей летний дом понадобился?

Дядя Слава присел на стул и развел руками.

– У нас, знаешь, новость! – произнес он смущенно. – Прибавление ожидается.

– Прибавление? У вас? Ты серьезно?

– Да. – Дядя светился гордостью.

Кира как-то не задумывалась, что дядя может решиться обзавестись ребенком. А, собственно, почему и нет? Самому ему было под шестьдесят, но жене-то, Наде, почти на двадцать годочков меньше! В самый раз, пока не поздно, решиться на наследничка.

– Поздравляю! Ну, ты, дядя Слава, молодец! У меня, значит, брат или сестра скоро появится? Ну и новость!

– Да я и сам не ожидал. Как-то все так получилось само собой. Теперь вот переживаю, чтобы у Надюши все нормально прошло. Немолодые мы все же. Я ее даже отговаривал, но она настояла, что обязательно родит.

– Да Надежда молодая еще, чего ты на нее наговариваешь! – возмутилась Кира. – А от возраста мужчины ничего не зависит, так что все будет хорошо, не беспокойся.

– Надеюсь, надеюсь.

– Моя мама знает?

– Нет еще, пока не сказал. Да мне Надя вообще запретила пока кому-либо сообщать. Боится. Говорит, пусть хотя бы месяца три будет, потом скажешь.

– Ну, ее понять можно. Мало ли, у кого какие страхи. Так ты поэтому ее на лето хочешь сюда перевезти? Ближе к природе?

– Ну да, если ты не против.

– Я? Ну, приехали, а я-то с чего буду против? Я же тебе сразу сказала – я здесь жить не собираюсь, так что...

– Ну, все равно. Ты ведь тоже совладелица как-никак.

– Ну и что! Да по мне – живите здесь хоть все время. Тем более с дитем малым вам уже в квартире будет тесновато!

– Да нет, все равно не будем себя чувствовать, как дома, да и Надежде неуютно покажется, все-таки свое – это свое.

Кира не отрываясь смотрела на дядю, потирая висок. Неожиданная мысль, мелькнувшая в голове, смущенно спряталась, словно испугавшись своей внезапности. Кира поймала мысль за хвост и решила не отпускать. А вдруг? Почему бы не попробовать?

– Слушай, дядя Слав, а давай я продам тебе свою половину?

Он удивленно уставился на нее.

– Продашь?

– Да, а что? Будет весь дом твой. Живите себе на здоровье.

– Да я... я как-то не думал об этом.

– А ты подумай. Хочешь, продай квартиру. Зачем вам эта маленькая квартира, если можно будет жить в доме? Отремонтируешь его, приведешь в порядок. А то что – стоит бесхозный, бабушка, наверное, слезами горючими обливается на небесах, глядя, как он пустует уже сколько лет.

– Ну, вообще-то идея хорошая. Нам и вправду будет тесно с ребенком в квартире, да и дом есть дом. Если ты действительно не против...

– Да не против я, не против! Я даже торговаться не стану. Среднюю рыночную цену определим – и вперед.

Кира с трудом скрывала охватившее ее возбуждение. Если он согласится, то ее денежный вопрос решен! Она прикинула, что даже по самым скромным подсчетам вырученная от продажи ее доли сумма будет не меньше той, что ей требовалась. Место, где располагался бабушкин дом, становилось все более популярным среди любителей жить за городом, и цены на недвижимость там непрерывно росли. Это направление стоило гораздо дороже, чем то, где стоял «Кирин» дом, так что сделка была как нельзя кстати. Раньше она даже не думала о таком варианте. В половине дома жить никому не хотелось, а о том, что его можно разделить как-то по-другому, даже и не думали. Но теперь – теперь есть козырь, ребенок дяди Славы! Ради этого он может согласиться переехать.

– А Света не разозлится, если ты продашь свою долю? – осторожно спросил дядя Слава.

– А ей что? Мое же наследство!

– Ну, скажет еще, что это родительский дом, я у вашей семьи вашу долю забираю... Ты же знаешь Свету, она за тебя горой.

– Не забираешь, а выкупаешь. Это для тебя и мамы он – родительский, и потому дороже и ближе, чем для меня. А мне эти деньги сейчас позарез нужны, и мама это знает. Так что все нормально. Ее я беру на себя.

– Я поговорю с Надеждой, но, честно говоря, думаю, что нам этот вариант подойдет.

«Получается, получается, получается!!!» – напевала Кира, вернувшись домой и кружась по комнате. Дядя так загорелся ее неожиданным предложением, что попросил сразу же поехать к нему домой и переговорить с женой. Надя только обрадовалась, и вопрос оказался практически решенным. Осталось только определить цену, и Кира могла надеяться на осуществление своей мечты! Ее охватило такое волнение, словно вот-вот грядет нечто очень важное. Деньги сами идут в руки, да еще так легко! Это же счастье какое-то! Она даже есть не могла, настолько возбуждение поглотило все ее тело. Получается! Так, теперь надо как можно скорее оформить с дядей Славой все документы и расплатиться с хозяевами. Это займет неделю, максимум две, и дом станет ее.

Посмотреть со стороны, так Киру можно было прямиком отправлять к психиатру. Заимела навязчивый сон о доме. Нашла дом, единственным сходством которого с домом из сна была сосна. Нашлись деньги, которые могли бы быть потрачены с большей пользой, но нет – пойдут на этот самый сомнительный дом. И при этом Кира радуется так, словно получает в руки мечту всей ее жизни – в виде развалюхи с покосившимся забором.

Кира, женщина благоразумная, конечно, эти доводы внутри себя слышала. Но вопреки всему они никак не могли омрачить ее радость.

– Алло, Мара, это Кира, подруга Ноны, вы меня помните?

– Кирочка? Конечно, помню. Как ваши дела и здоровье?

– Я нашла, – почему-то прошептала громким шепотом Кира в трубку.

– Нашла что? – в тон ей прошептала Мара.

– Дом. Я нашла дом из моего сна.

– Не может быть!!! – радостно воскликнула Мара. – Вы все-таки сделали это? Невероятно! Как вам удалось? Хочу знать все подробности!

– Сама не знаю, как получилось. Просто удача какая-то невероятная. Завтра еду получать ключи.

– Вы замечательная, и у вас все получится, – проворковала Мара. – Это ведь только первый шаг, не так ли?

– Думаю, да. Первый и последний. Остальное – уже просто бытовые хлопоты. Ремонт и так далее.

– Да? Возможно, – промурлыкала Мара. – Я бы не была столь категорична. Впрочем, я даже не могу планировать, что съем на обед, не говоря уж о таких глобальных планах, – засмеялась она своим заливистым беззаботным смехом.

– Не думаю, что мои галлюцинации на этом прекратятся, – задумчиво добавила Кира, – но лечиться я пойду чуть позже – хочу поподробнее разглядеть, что там мне снится. Ведь нашла уже кое-что, может, и другие совпадения будут.

– Непременно будут. Это я вам обещаю. Знаете, Кира, это же настоящее событие в вашей жизни. Это только начало!

– Начало чего? Пока это событие привело только к концу. Благополучно закончились мои отношения с мужчиной, и так же благополучно заканчиваются деньги из моего резерва.

– Ах, бросьте! Ну какой там мужчина был в вашей жизни? Ничего про него не знаю, но по вашему голосу могу сказать, что вы не слишком-то огорчены. А деньги – на то и деньги, чтобы временами иссякать, а потом появляться вновь. На мечту не грех и потратиться. И, кстати, вылечиться вы всегда успеете. Кто знает, может, и само пройдет.

– Нет, такое само не проходит. Этих паразитов надо из организма выводить, вытравливать.

– Достали же они вас!

– Кстати, нет! Наоборот, прозвучит странно, но пока они мне сильно жить не мешают. Пожалуй, подержу их еще немного, подкормлю, пусть поработают на дом моей мечты.

Кира засмеялась собственному «гостеприимству». Наверное, так рассуждать неправильно. Ведь болезнь есть болезнь, ее надо лечить. Возможно, там не только галлюциногены выделяются, но и другие вредные вещества, а она и не знает. Может, потом будет поздно. Но ведь у нее нет никаких других тревожных симптомов. Наоборот, она чувствует себя лучше, чем раньше, ощущает прилив энергии, желание сворачивать горы. Даже разрыв с Левой перенесла совершенно спокойно, а ведь могла бы трагедию из этого сделать. Не вышло трагедии. Ну, ушел мужик и ушел. Поживет одна, не привыкать. Да и не до мужиков сейчас. Столько хлопот впереди. Мара права – вылечиться она всегда успеет. А пока – живи, червячок!

Вступать во владения своим домом Кира приехала вместе с Машкой. Та с выражением брезгливости остановилась у калитки, не решаясь даже притронуться к ней – казалось, только тронь – и все развалится как карточный домик. Все казалось хлипким и дряхлым, покрытым влажным налетом грязи, а сам дом представлялся царством паутины и привидений.

– Это и есть дом твоей мечты?

Кира весело крутила на пальце брелок от ключей и оглядывала свою покупку.

– Машка, сделай лицо попроще и познакомься – да, это и есть мое приобретение.

– Легко сказать – сделай лицо попроще. Теперь я понимаю, почему он так дешево стоит. Это все равно что купить пустую землю, которую еще надо очистить от хлама. Я здесь дома не вижу, Кира.

– А зря. Ничего ты не понимаешь. Здесь стены о-го-го какие крепкие, каменные, а остальное можно переделать.

– Ты очень смелая женщина, Кира Викторовна. И очень хорошего мнения о своих силах и свободном времени.

– Не нуди. Пойдем внутрь, поскрипим полами.

Дом встретил новую хозяйку намного лучше, чем раньше. Возможно, просто на улице потеплело, и дом немного прогрелся, просох от зимней сырости, но воздух внутри стал сразу совершенно иным – прозрачным и легким. Тонкие лучи несмелого весеннего солнышка пробивались сквозь неплотно закрытые ставни и пронизывали комнаты, оседая бликами на запыленных стульях, шкафах и протертых половицах. Все выглядело, как на картинке из сказки, где дети забредают на старый чердак, который давно никто не открывал. Пауки заткали своей паутиной стулья, люстры и углы комнат. Каждая досочка на полу предупреждающе скрипит, отзываясь на шаги гостей. Прежние владельцы уезжали в явной спешке, побросав все ненужные вещи прямо на пол. Кира огляделась – казалось, что дом настороженно смотрит на нее, оценивает новую хозяйку. Она улыбнулась стенам и распахнула окна.

Конечно, прежде чем что-то делать с этим домом, придется полностью выгрести отсюда весь старый хлам, подумала она. Планировка оставляет желать лучшего – комнаты неудобные, маленькие, тесные, особенно кухня. На первом этаже – три малюсенькие комнаты, две из них проходные, и кухня. А на втором этаже – две комнаты побольше. Полы скрипели так пронзительно, что Кира с Машей ходили с опаской, боясь провалиться.

– А вдруг здесь на самом деле есть привидения? – прошептала Машка, поеживаясь от собственных мыслей.

– Ага, специально для тебя заглянули.

– Не боишься?

– Да какие привидения, Маш, ну, что ты говоришь? Смотри, какой тут воздух, атмосфера!

– Честно говоря, пока мне здесь откровенно жутко. Никакой атмосферы я не чувствую.

– А мне нравится. Вполне даже ничего. Немного фантазии – и я сделаю из дома картинку!

Кира, конечно, храбрилась. На самом деле она не понимала, как можно будет из этой вереницы неудобных маленьких комнатушек сделать что-то приличное. Да еще и с минимальным вложением денег. Сама она не справится, это факт. Нет ни времени, ни навыков. Придется приглашать профессионалов. Для перепроектирования дома понадобятся хорошие мозги. Надо бы разузнать, сколько стоит нанять проектировщика. Или еще лучше – профессионального дизайнера, который сделает все, включая освещение. Тут нужен человек, который смог бы уловить желания Киры, ее вкусы, перенести все это на бумагу, сделать подробный проект. А потом она наймет бригаду рабочих для ремонта.

– Машка, ты не знаешь, сколько сейчас стоят услуги дизайнеров интерьера?

– Ой, не уверена. Дорого. Что-то около ста-двухсот баксов за квадрат. Так, по-моему.

– Так дорого? – округлила глаза Кира. – Я это не осилю.

– Ну, я примерно сказала. Надо узнать. Поспрашивать. Еще ведь важно – кто будет делать.

– Но здесь нужен профи.

– Это уж точно. Но ты будь готова, что и профи не сделает именно то, что ты хочешь.

– Хм! – усмехнулась Кира. – Думаешь, я знаю, что именно хочу? Ошибаешься, дорогая. В этом-то и проблема. Идеи есть, но они только витают в воздухе, ничего конкретного.

– Во сне витают, ты хотела сказать.

– Не иронизируй. Вот рассказала тебе про сон, теперь будешь смеяться надо мной по поводу и без повода.

– Если ты видишь во сне именно этот дом, то это не сны, а ужастики. Не хотела бы я такой сон каждый день видеть.

– Никакие не ужастики. Очень даже красивый сон. Именно поэтому я уверена, что смогу превратить этот дом в картинку. Ладно, пошли, уже скоро стемнеет.

Кира осторожно прикрыла калитку и еще раз взглянула на дом. Ну вот и все, дорогой, теперь нам с тобой по пути, мысленно обратилась она к темным окнам. Меж ставень блеснуло отражение закатных лучей. Кира улыбнулась и села в машину.