Домик номер семь

Глава 1

Вторник — день, когда Маргарите не нужно спешить на работу. Жаль, что встать позже обычного нельзя. Всё равно пришлось подниматься в семь утра, готовить завтрак, а потом расталкивать Серёжу. Каждый день одна и та же история. Накануне сидит половину ночи или в интернете, или рубится в сетевые игры, а утром не может встать. Рита же если к одиннадцати вечера не засыпала, к полуночи точно спала, а вставала в семь. На самом деле она высыпалась, и встать было несложно, как и приготовить завтрак. Но каждое утро становилось обидно, почему она подскакивает, а Серёжа валяется в кровати до последнего и надеется как маленький ребёнок, что жена его разбудит, накормит и соберёт на работу.

— Спасибо, Нюш. — Серёжа улыбнулся, подмигнул и усадил к себе на колени Риту, убирающую со стола. Она сумела не уронить грязные тарелки, пристроив их на уголке. Муж покачал головой и громко, с наслаждением вдохнул запах у шеи и за ухом, скользнув рукой под край растянутой футболки и чувствительно сжав грудь. — Что бы я без тебя делал?

— Просыпался бы самостоятельно, — прошептала Рита, откинулась ему на плечо и закрыла глаза и поерзала попой на коленях мужа, прижимаясь к паху. Такие приятные прикосновения, родные, привычные и самые желанные. — Слышал бы будильник, открывал глаза, шёл бы в ванную, потом на кухню, варил кофе. Сам себе делал бы бутерброды… Ой, у-ф-ф… ф-ф-ф… ш-ш-ш… — Пальцы в своих шортиках она приветствовала нечленораздельными звуками. Потом расставила ноги шире, чтобы мужу было удобней.

— Рит, я опаздываю, — проговорил Серёжа ей в шею, одновременно приподнимая со своих колен жену.

— Ага, — понятливо согласилась та и тут же сняла шортики вместе с хлопковыми трусами. Развернулась спиной к мужу, упёрлась руками в стол, приподняла одну ногу на подвинутый стул и через несколько мгновений вздрогнула от немного грубого вторжения — Рита просто не успевала за такое короткое время настроиться, —прикрывая глаза в ожидании обязательного удовольствия.

Из ванной комнаты Рита выскочила, на ходу оправляя футболку.

— Пока, — засияла она, глядя на Серёжу.

Тот присел на небольшую банкетку в прихожей, вытянул ноги и занял собой почти всё пространство. Белая футболка, ветровка, светлые кеды и джинсы. Ничего особенного. А какой красивый! Если бы Рита умела рисовать, она бы только Серёжу рисовала. Его кудри тёплого, пшеничного цвета. Синие глаза, как в рекламе контактных линз, белозубую улыбку — настолько сногсшибательную, что на улице оглядывались даже солидные дамы или мамочки с младенцами. Атлетически сложенный, с прокачанными в необходимых местах мышцами, длинноногий, даже приснопамятные кубики на прессе, кажется, были видны сквозь футболку. Как голливудская звезда!

— Пока, пока. — Серёжа потянул на себя Риту, поставил между своих ног и поднял её футболку, чтобы поцеловать живот. — Лучшее начало дня. Нюш, может быть, ты всё-таки сходишь к врачу? — Он специально смотрел на плоский живот Риты, а не в лицо, она это знала.

— Схожу, потом, — в очередной раз дежурно согласилась Рита.

— Давай не потом, — Серёжа нахмурился и посмотрел прямо на неё. — Серьёзно, Ритуль, мы с зимы пробуем. Ты проверялась, я проверялся…

— Вот именно, только с зимы, каких-то полгода всего. — Рита подбадривающе улыбнулась, ей хотелось думать, что именно так это выглядит со стороны, она старательно избегала этой темы. — И потом, ты не проверился до самого конца.

— Да нет у меня этих скрытых инфекций! — Сергей поднял взгляд к потолку и фыркнул. — Делать нечего, уйму денег тратить, чтобы узнать то, что и так известно.

— Конечно, — съязвила Рита. — Нет! Больше собирай девок, тогда точно не будет!

— Каких «девок»? — Серёжа резко встал и подошёл к двери. Всего-то три шага.

— Откуда я знаю, каких? — Ритка фыркнула, сцепила руки на груди в защитном жесте. — Ты всегда найдёшь и каких, и где!

— Ты меня до конца жизни будешь упрекать?! Может, хватит, а? Это было один раз, и мы с тобой тогда не встречались. Ты сама дала мне от ворот поворот, помнишь?!

— Я всё хорошо помню. Эту твою Юлию Павловну тоже помню!

— Юлия Павловна — мать моего ученика!

— То-то ты с ней такой любезный, а она, между прочим, разведена!

— Рит, я не могу набирать детей по принципу брачного статуса их родителей. И я с ней не любезней, чем с любой другой мамой.

— Да она флиртовала с тобой!

— Но не я же с ней! — Серёжа в отчаянии взмахнул руками и поднял выразительно брови: — На тебя тоже заглядываются тренеры, да и ученики, отцы их тоже, кстати. И ничего, я же не устраиваю тебе разборки! И ты прекращай.

Рита отвернулась к стене. Обидно было до слёз. С Серёжей флиртовала любая особь от двенадцати до девяноста пяти лет. Иногда осторожно, с оглядкой на обручальное кольцо и снующую всегда где-то рядом жену, а иногда в открытую, а то и прямым текстом предлагая прогуляться до ближайшей койки. А разведённые родительницы?! Это вообще Ритин бич, они не считались ни с чем, и каждая норовила улыбнуться слаще и призывней. Каждая! Рита понимала почему: Серёжа очень красивый… но он её муж, а не общественный!

— Прекращай, Нюшенька. — Серёжа крепко обнял и прижал к себе, вдавил в своё тело, стиснул, кажется, со всей силы. Рита недовольно крякнула.

— Не называй меня свиньёй из Смешариков. — Она пыталась выбраться из захвата.

— Нюша хорошенькая, как ты, и рыжая, — засмеялся Серёжа. — Правда, прекращай и обещай, что запишешься к врачу.

— Я, может, вообще детей не хочу. — Рита с вызовом посмотрела на мужа. — Я, может, карьеру хочу сделать. Самореализоваться.

— Приехали. — Серёжа захлопнул дверь, которую уже открыл. Ещё десять минут, и он точно опоздает на работу. — Мы полгода не предохраняемся, а ты «может, детей не хочешь», ну и шуточки у тебя, Ритка.

— А вдруг не шуточки? — насупилась она.

— Какая карьера, Ритк? Какая? Методиста в спортивной школе? Даже представить себе не могу, какие карьерные взлёты ты обнаружила на этой стезе. Самореализация… Как? Ведя аккаунт в инстаграме ? Что ты опять придумала? — Серёжа посмотрел внимательно на жену, потом кинул взгляд на календарь и понимающе кивнул головой, усмехаясь. — У тебя просто плохое настроение, ясно-понятно, — он подмигнул и рассмеялся, но прямо говорить про ПМС не рискнул. — Ну, ты пока пострадай немножечко, а после работы пойдём тебе помаду купим или тушь, — Серёжа быстро наклонился, чмокнул в нос и всё-таки вышел за дверь.

Глава 2

В итоге они всё-таки отправились гулять и общаться. Неудобно стало отказывать, некрасиво. Рита не любила прогулки по рекам и каналам, экскурсии по центру города, всей обязательной программы гостя Санкт-Петербурга. Наелась в детстве, наверное.

Мама постоянно водила маленькую Риту по музеям и выставкам, надеясь вырастить разносторонне развитую личность, а выросло… то, что Рита видит каждый день в зеркале. Бары, пабы она тем более не любила, скорее потому, что с трудом переносила алкоголь, а что там делать трезвой? Смотреть, как хмельные дамочки вьются вокруг её не менее хмельного мужа?

А всё получилось отлично, даже весело. Красава проигнорировал предложение прогуляться по так называемому парадному Петербургу, они пошлялись по улочкам Васильевского острова и заглянули в камерное кафе. Потом добрались до Летнего сада, посидели на скамейке, слушая байки Олега, не спеша прошлись по набережной Фонтанки, игнорируя памятные места и имена архитекторов, оставивших свой след в архитектуре города, наслаждались хорошей погодой и общением, а потом всё-таки зашли в паб. Рита заказала чай, Серёжа пиво, как и Олег. Рите предложили сидр. Она было отказалась, но попробовав, согласилась. «Вкусно, сладенько», — так сказал Олег, и правда было сладко, и пахло приятно, алкоголя совсем не ощущалось. Вот только Рита не помнила, как они добрались домой.

Какими-то урывками помнила такси, магазин рядом с домом, точно осталось в памяти, что Евсеев поехал с ними — настолько дружно они проводили время, что захотелось еще, и почему-то решили продолжить дома. Рита даже что-то приготовила, хотя, что она могла сделать в таком-то состоянии, а потом уснула на кухне, уткнувшись носом в плечо Серёжи. Он же и отнёс её в спальню, уложил в кровать, приговаривая: «Алкашка юная, три глотка, и нету Нюшки», потом поцеловал и ушёл отмечать встречу.

Утром голова болела так, что Рита не могла ее повернуть, в животе тянуло, тошнило. Интересно, как люди пьют крепкие алкогольные напитки и не умирают утром? Серёжи рядом не было, Рита встрепенулась, интересно, где он? Привстала, выдохнула с облегчением. Дома! Джинсы валялись у кровати, постель с его стороны примята, значит, ночевал дома, с Ритой, а не отправился искать приключения, пока она вырубилась пьяная.

Рита поворочалась, пришлось вставать. Преимущество оральных контрацептивов в том, что всегда знаешь, когда наступят критические дни, и в этот раз всё началось как по часам. Захватив смену белья, Рита отправилась в ванную, дверь была приоткрыта, у раковины стоял Серёжа.

Рита скользнула внутрь, дёрнула шторку ванны, включила воду.

— А где «доброе утро»? — сияя, проговорил Серёжа и тут же захватил в объятья Риту.

— Кому как, — пробурчала Рита, пытаясь скинуть руки и увернуться от поцелуя. Она даже зубы ещё не чистила.

— Неужели так плохо? — Серёжа легко провёл пальцами по лбу, убирая пряди рыжих волос, которые лезли Рите в глаза и в рот. — Бедненькая моя Нюша, — прижал к себе и погладил, как ребёнка. — Давай, я тебе спинку потру, и всё пройдёт.

— Не пройдёт, — буркнула Рита и полезла в ванну, устраиваясь под струями тёплой воды.

Действительно, стало легче, особенно когда Серёжа встал рядом и стал намыливать гель прямо на Ритино тело, руками, поглаживая и нажимая на какие-то точки. Даже голова перестала болеть.

Серёжа нагнул Риту вперёд, прогнув в талии, и ухватился за бёдра, потираясь о голую попу.

— У меня эти дни, — Рита начала извиваться. — Ты же знаешь. — Она словно извинялась за всю женскую физиологию, будто сама их придумала.

— Блин, Нюшенька, давай, я так завёлся, что мне теперь делать?.. — Голос у Серёжи был по-настоящему расстроенным.

Действительно, он завёлся, Рита это понимала, да и видно было отлично, Серёжа ведь разделся перед тем, как зайти под душ. Она вздохнула, хотела сказать, что перебьётся, потерпит. Не было у Риты настроения на оральные ласки, да и тошнота ещё не прошла до конца, к тому же не так уж она и любила это дело. Скорее терпела, не отказывать же, это глупо и как-то по-детски. Только резко вспомнила, что именно сегодня, через три часа родительское собрание по поводу предстоящей поездки на спортивную базу. Вести его будет Серёжа, он же и повезёт малышей. И там будет Юлия Павловна, ко всему прочему, она ещё и глава родительского комитета. Непременно станет крутиться рядом, подставляться, провоцировать…

Рита вздохнула, кивнула и опустилась на колени.

— Только быстро, ладно? — прошептала она Серёже.

— Конечно, как скажешь, — тут же согласился и провёл головкой по губам. Рита вздохнула ещё раз и сделала всё, чтобы муж «вышел из дома с пустыми яйцами» Всё-таки, пусть небольшая, но гарантия…

Выскочила из ванной комнаты Рита первой, одёргивая на ходу коротенькую трикотажную сорочку с изображением той самой Нюши из Смешариков, Серёжин подарок, и отправилась на кухню, нужно было успеть приготовить завтрак.

Спиной к проходу, лицом к раковине стоял мужчина и мыл грязную посуду. Рита замерла. Евсеев! Он остался у них, ночевал, а Рита и не знала… Теперь посуду моет на её кухне и наверняка думает, какая же Рита свинюшка, точно Нюша с ночной сорочки.

Олег обернулся, нахмурил брови, оглядывая Риту с головы до ног, а она так и стояла, не в силах повернуться и уйти или поздороваться. Только густо краснела, готовая зареветь от стыда. Даже не сообразила, что в таком виде стоять перед посторонним мужчиной нехорошо. Ведь Олег всё слышал! Слышимость в их доме была отличная, а дверь в ванную Рита, точно помнила, была приоткрыта. Кухня в нескольких шагах, не услышит только глухой. Ничего особенного не случилось, уговаривала себя Рита, они с Серёжей семейная пара, и вообще, Рита не знала, что у них посторонний в доме… но…

— О, хозяйничаешь, — услышала она за спиной голос Серёжи и тут же отмерла, бросилась в спальню переодеваться. Руки тряслись, щёки горели, пульс зашкаливал. Не знала Рита, каким должен быть пульс у здорового человека, но так у неё не колотилось сердце даже на тренировках.

Глава 3

Мама ожидаемо была дома, варила клубничное варенье. На столе размораживались стейки из говядины, россыпью лежали свежие овощи и зелень в упаковках. К приходу папы будет готов шикарный ужин, как и всегда.

— Ты почему такая бледная? — с порога спросила мама, даже не здороваясь. — Беременная?

— Нет. — Рита вздохнула и подумала, что время можно было переждать в кафе, несмотря на усиливающуюся боль и тошноту. — У меня месячные, первый день.

— Дорогая моя, это уже не смешно, — мама смотрела с осуждением, Рита съёжилась, как всегда, когда мама чем-то недовольна. Сейчас она раздосадована тем, что Рита не беременеет. А если узнает почему…

— Я запишу тебя к Якову Соломоновичу. — Мама поджала губы. — Этому должна быть причина! Он лучший репродуктолог города, а может, и страны, он обязательно разберётся с этим вопросом. Может, тебя давно пора лечить! Совсем не заботишься о своём здоровье. Ты вообще о чём-нибудь думаешь, дорогая моя? Почему даже об этом должна переживать мама?

— Не надо думать. — Рита вздохнула. — И записывать никуда не надо. Потом… осенью, если не получится… — Рита ещё больше вжала голову в плечи.

— Как это «не надо»?! — возмутилась мама.

Если мама решила, что надо… Но ведь этот неведомый Яков Соломонович поймёт в чём дело, по-другому быть не может, врач не мама и не муж, его не обманешь. Что тогда делать Рите? Как выдержать напор? Риту затошнило во сто крат сильнее, она рванула в сторону туалета, только успела упасть на колени, как вылетел весь завтрак. Голова заболела сильнее, живот и вовсе, казалось, разрывало.

— Ох, горе ты моё, — прокомментировала мама ситуацию, подавая полотенце в ванной. Рита умылась и почистила зубы.

— Мам, правда, не надо к врачу, мы через неделю уезжаем на базу, а там наверняка очередь, анализы…

— А вот это правильно. — Мама одобрительно кивнула. — Поезжай с мужем, всегда нужно быть начеку. Одиноких женщин много, за таким, как твой Сергей, всегда будут увиваться.

— Я лягу? — Рита вопросительно посмотрела на маму. Знала она, прекрасно знала, что вокруг её мужа вьются женщины, ластятся, предлагают в открытую, откровенно намекают. Хоть Рита и была почти всегда рядом, но никакой уверенности, что Серёжа не соблазнится у неё не было. Но всё равно, почему-то хотелось услышать, что это за ней будут увиваться мужчины, а Серёже надо быть начеку…

Проснулась Рита от разговора на кухне, её комната была рядом, а дверь приоткрыта. Голос у мамы был громкий, как и у гостьи, маминой подруги Нелли Борисовны.

— К врачу, конечно, надо, — говорила Нелли Борисовна. — Всё-таки здоровье — дело серьёзное, пропустишь что-то, всю жизнь локти кусать будешь, но всё же я твоего напора не понимаю и не одобряю. Риточка — сама ещё ребёнок, зачем ты давишь на неё? Какая необходимость рожать в двадцать два года?

— А когда рожать, в сорок? — воскликнула мама. — И потом, что ей ещё делать?

— Жить, путешествовать, в интернете этом сидеть, на дискотеки ходить, с мужем общаться, с друзьями, чем ещё молодёжь занимается?.. Мои постарше, я уже и не помню, какими они в двадцать были, но детей точно не хотели.

— Жизнь прожигать, одним словом, — подвела черту мама. — Ох, Нелли, тебе ли не знать, сколько сил я вложила в Риту, сколько средств. Школы, занятия, репетиторы, иностранные языки, музыка, художественная школа, экскурсии. Где это всё? Как в пропасть ухнулось. Ничего не знает, не умеет, не может. Думала, хоть замуж выдам хорошо, да спать спокойно буду. Вот, за Матвея твоего. Ей бы тогда только хорошей женой быть пришлось… а уж это-то она бы смогла, при таком-то мужчине! И что? Даже тут опростоволосилась! Я ей уже и шортики покороче на тренировку давала, а она смотрит, как бревно, ей-богу! Зато нашла себе принца, мало того, что голь перекатная, так ещё и бабы на нём гроздьями висят, каждая готова ноги раздвинуть. Разве удержит моя кулёма мужа?.. Да никогда! А с ребёнком, может, и получится что… будет погуливать, но развестись не разведётся.

— Поражаюсь я тебе, Вера. Рита у тебя умница, домашняя девочка, по мужикам не шастала, с компаниями дурными дел не имела, не курит, не пьёт, работает. Тебе каких высот нужно? Не все Софьями Ковалевскими рождаются, кто-то должен быть нормальным человеком.

— Что-то в твоей семье…

— В моей все разные, и не всеми я довольна, но указывать, а тем более давить не могу. Они всё равно сделают по-своему, а я врагом останусь. Других детей у меня не будет, внуков тоже.

— А могла бы и вмешаться! Вот, хотя бы, когда Миша женился на этой своей… Знаешь ведь, что она сделала!

— Ничего я не знаю, знать не желаю и в штаны к взрослому сыну не полезу! Сами выбрали, сами женились, сами живут. Зато и ругаются тоже сами, меня не вмешивая. И ты не вмешивай. И не вмешивайся. По-дружески тебе советую, перестань давить на Риточку. Как она у тебя вырастет, если ни в институт без твоей руки поступить не может, ни с мужем разобраться. А то, что ты в неё вложила, всё равно на пользу пошло или пойдёт ещё.

Рита быстро выскочила из дома, только и успела, что брызнуть холодной водой в лицо. Ничего нового Рита не услышала, всё это мама говорила и ей, и не один раз. Мама действительно много занималась с Ритой в детстве, в какие только кружки не отдавали её и все впустую. Слуха у Риты не оказалось, как и способностей к рисованию, языкам и математике.

Но мама не отчаивалась, она водила Риту на занятия в музеи, занималась её общим развитием, учила этикету, пропихнула её в «сильную» гимназию, где Рите было невыносимо сложно учиться, и к концу одиннадцатого класса учителя непрофильных предметов часто ставили ей тройки из жалости.

И с Матвеем как-то глупо получилось. Тогда мама сказала, что у Риты слабые мышцы спины и проблемы с крупной моторикой, к тому же, она становится привлекательной девушкой, а значит, может подвергнуться домогательствам мальчиков, и попросила сына Нелли Борисовны «заняться физической формой Риточки». Он и занялся. Это была его работа, к тому же они были знакомы с детства, так что выбор мамы был понятен.

Глава 4

Идти было некуда, несмотря на лето и на удивление тёплую погоду. Голова всё еще болела, да и настроение испорчено окончательно. Рита решила переждать время на работе. Около входа заметила группки родителей, рядом сновали дети, в основном младшие. Подростки уже не пойдут на родительское собрание с мамами, а шестилеток одних дома, как правило, не оставляют. Значит, собрание закончилось. Рита глянула на экран телефона, действительно, она и не заметила, как пробежало почти четыре часа.

Кто-то здоровался с Ритой, кто-то пропускал мимо глаз, а кто-то попросту не знал, кто такая Маргарита Ивановна. Родители видели тренерский состав, а с методистом знакомились на обще-клубных праздниках, да и то, часто она была «та девушка». Клуб большой, а должность у Риты незаметная.

Она прошлась по первому этажу, в помещении, где проходило собрание, никого не было, только два мальчика лет десяти разносили стулья по кабинетам, из которых их принесли.

Поднялась на второй этаж, там спортивных залов почти не было, только два, и те для взрослых, которые сейчас закрыты. Кабинет директора, большая тренерская, общая комната, где проводятся собрания для всего коллектива, внизу несколько маленьких тренерских. Ещё душевые и небольшое помещение, именуемое «столовая», с микроволновой печью, кофеваркой, кулером, стратегическим запасом чая и печенья.

Серёжи нигде не было. Большая часть кабинетов была закрыта, директор, он же старший тренер Матвей Леонидович — на спортивной базе, у секретаря отгул, а попросту ей разрешили на работу не приходить, без надобности она сегодня. Тренировок нет, так что в клубе только Серёжа да те, кому срочно нужно было прийти, но такие вряд ли нашлись. Было тепло, что большая редкость в сером Петербурге, все использовали шанс насладиться летом, пусть оно и длится один день.

Рита прошлась по коридору, снова спустилась вниз, набирая на ходу мужу, длинные гудки пошли сразу, а вот трубку он не взял. Рита настойчиво звонила, обходя зал за залом, заглядывая в тренерские, пока не дошла до последней, там же хранился спортивный инвентарь и запасное обмундирование.

Как-то нехорошо стало у закрытой двери, душно, одновременно бросило в горячий пот, и ледяной холодок прошёлся по спине, скользнув в ступни. Естественно, Серёжа там, ему просто негде больше быть, в магазин он не мог выйти, клуб же открыт, а ключи у него, да и зачем ему в магазин? И, конечно, он там не один. В этом у Риты не было сомнений. Внутренне содрогаясь, Рита дёрнула на себя дверь.

Всё-таки женская интуиция — не пустой звук. Серёжа находился в тренерской кладовке действительно не один. Он посмотрел на Риту, поправил белокурые кудри, которые лезли в глаза, потому что он нагнулся над низким столиком и что-то писал на листе А4.

Напротив сидела Юлия Павловна и смотрела глазами преданного щенка, надеявшегося, что его заберут домой. И можно ли назвать эту позу «сидела», Рита так изогнуться не сможет никогда в жизни. Пятая точка Юлии Павловны была максимально отклячена назад, поясница выгнута, а грудь почти полностью вывалилась из глубокого разреза ярко-голубой полупрозрачной блузы. Бюстгальтер был того же цвета, что и блуза, на тон темнее и выгодно подчёркивал объём и форму, тогда как Рита не могла похвастаться ни тем, ни другим.

— Маргарита Ивановна, — Юлия Павловна улыбнулась, сверкнув зубами. — Здравствуйте. А что вы здесь делаете?

— Мужа ищу. Своего, — Рита всё-таки не сдержалась и повысила голос, на приветливую улыбку не хватило выдержки.

— Ритуль, садись. Привет! — очнулся Серёжа и чмокнул её в висок, когда Рита плюхнулась рядом, в кривоватое, но широкое кресло. — На чём мы остановились? — Он обратился к Юлии Павловне, та поёрзала, облизала губы и посмотрела на собеседника с кривой улыбкой.

— О, — якобы очнулась от своих мыслей она. — Четыре упаковки воды, по пол-литра.

— Угу, — как филин ответил Серёжа и поставил галочку напротив соответствующего пункта в своём листе.

Потом они продолжили. Рита смотрела, как Серёжа время от времени поглядывает на Юлию Павловну, иногда улыбается ей, а Юлия Павловна растекается. Казалось, ещё немного и она выпростается из своего голубого одеяния и предстанет перед тренером своего сына обнажённой, аки богиня. Рита с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться в волосы этой белокурой гетере. У неё начала дёргаться нога, а настроение, и без того плохое, ухнуло куда-то в минусовые отметки. Хотелось орать, визжать, плакать.

— Хорошо, Юлия Павловна, думаю, с остальным вы разберётесь сами, — Серёжа встал, тем самым давая понять, что разговор закончен.

— Мне прийти упаковывать… это? — Она показала рукой на огромные сумки, сваленные в углу, и инвентарь, который каждая группа брала с собой. База была оборудована, но кое-что всё равно приходилось везти, да и лишним точно не будет. — У меня есть свободное время, — с готовностью кивнула она и заглянула в глаза Серёжи, нагло игнорируя присутствие Риты. Словно та тень или даже прозрачная настолько, что и тени-то не видно.

— Спасибо, мы справимся, — с улыбкой ответил Серёжа и открыл дверь, явно выпроваживая гостью.

Юлия Павловна прошествовала мимо, кинув вежливое «до свидания» Маргарите Ивановне, выводя восьмёрки бёдрами..

— Я позвоню! — Она обернулась и глянула на Серёжу, Рита чуть не взорвалась. — Когда удобней?

— Не надо, я сам, если будет необходимо, мы всё обсудили.

— А если будут вопросы? — настаивала Юлия Павловна.

— Если будут — звоните, — согласился Серёжа, попрощался и закрыл дверь, смотря на Риту.

Та считала до десяти и обратно. Она уже достаточно взрослая, чтобы не устраивать безобразных сцен, достаточно умная, чтобы понимать, что её муж — лакомый кусок для таких вот «Юлей», достаточно верит своему мужу…

— Что это значит? — Рита уставилась на Серёжу. — Что вы тут делали?

— Разобрали инвентарь, и заодно согласовали список необходимых вещей на смену.

— А сам ты справиться не мог? Парней старших позвать, Илью, Максима Семёновича?

Глава 5

А там уже сидел Евсеев. Рита замерла. Застыла. Вспомнив своё лицо в зеркале пару минут назад. Красные пятна не сошли, кончик носа и вовсе бордовый, губы припухли.

— Садись. — Олег быстро поднялся со стула, Серёжа усадил Риту и закутал как следует в кофту, жестом фокусника достал тёплые Ритины носочки, белые, пушистые как кролик, и нырнул вниз, надевая на ноги жены.

— Вот, сейчас будет легче. Выпей, — Серёжа подтолкнул кружку с горячим чаем к Рите. — Еле нашёл твою кружку, с шарпейчиками, любимую.

Он улыбнулся, Рита вздохнула.

На Олега Евсеева она старалась не смотреть. Мало ей того, что было с утра, да и накануне вечером уснула пьяной, так ещё и это… Слёзы набегали на глаза, она силилась не плакать, разглядывала шарпейчиков на кружке, они все были разные. Кто-то ел, кто-то спал, кто-то сторожил косточку…

Когда Серёжа вышел на минуточку, Олег вдруг подал голос. Рита аж вздрогнула и посмотрела на него внимательно, хоть это и стоило сил.

Он совсем не изменился, хотя нет, повзрослел. И короче подстригся. И шрам у глаза появился, не было его.

— Альгоменореей страдают многие женщины, тебе нечего стыдиться, — сказал Олег.

Ритка распахнула глаза и ещё больше покраснела. Но в то же время, хорошо, что Серёжа дал такое объяснение состоянию жены, тем более, это почти правда. И устраивает Риту намного больше, чем то, что она пустое место для всех, особенно женщин, таких как эта Юлия Павловна…

— Да, — пробормотала Рита и снова уставилась в кружку. Сверху плавал листочек мяты и лимонная цедра. Она смотрела на тёмный напиток, а Олег смотрел на неё, она точно это знала, ощущала всем телом, которое сковало что-то, заставляло где-то там, глубоко внутри трястись.

— Ритик, тебе лучше? — спросил Серёжа, когда вернулся в столовую, размахивая телефоном. — Еле нашёл, поставил на беззвучку, когда было собрание, потом в зале на подоконнике бросил. Олух, блин! Как ещё не украли.

— Все свои, — пробормотала Рита.

— Тоже верно, — кивнул Серёжа. — Олежек тебе говорил своё предложение?

— Какое? — Рита вскинулась и посмотрела на Олега, борясь с потребностью закрыться, закопаться в мягкий флис мужниной кофты.

— Хочу в гости вас пригласить. — Олег улыбнулся, и Рита вздрогнула отчего-то.

— А где ты остановился? — Рита только сейчас подумала, что своей квартиры в Питере у Олега не было, во всяком случае, Рита о ней не слышала.

— В Астерии.

— Астории? — с удивлением переспросила Рита. Ого!

— Астерии, это на Фонтанке, — с улыбкой ответил Олег и, если бы Рита не была замужем, то сказала бы, что с красивой улыбкой. — Но я хотел вас позвать к себе на малую родину. Ульяновск, знаешь такой город? — Он смотрел на Риту и продолжал улыбаться.

— Да, конечно… слышала…

— Вот, от него ещё километров семьдесят. Там хорошо, пруд прямо за домом, лес.

— Это же далеко, а нам на базу надо собираться.

— Ритуль, на базу нам через неделю, а там снова работа. Давай, а? — Серёжа жалобно посмотрел на Риту. Они и правда никуда не выезжали, Серёжа всё время с детьми, а Рита постоянно с мужем… На отдых, хотя бы в Турции, им не удаётся накопить, всё время что-то происходит, куда срочно нужны деньги. Так ведь никуда никогда и не съездят, ничего не увидят.

— А твои родители не будут против? — Рита нахмурилась.

Олег давно не был на родине, столько же не видел родителей — наверняка им хочется побыть наедине с сыном, а не гостей незваных встречать. Нехорошо это как-то, невежливо. Рита не могла себе представить, чтобы позвала в гости к маме свою подружку. Даже когда она жила дома, подобные вещи строго регламентировались, и уж точно нельзя было приглашать подругу, если мама не знала её родителей и не одобряла дружбу. Впрочем, таких подружек у Риты и не было.

— Нет, — засмеялся Олег. — Там так много народа, что никто и не заметит ещё двоих.

— Как это?

— А я из многодетной семьи!

— Вас трое? — Рита с удивлением посмотрела на Олега. Надо же, она не знала, что у Олега есть братья или сёстры.

— Одиннадцать на самом деле.

— Как это? — Рита приоткрыла рот от удивления. Одиннадцать детей! Одиннадцать! Такого не бывает! Ужас какой… У Риты мурашки выступили на спине, вместе с холодным потом.

— Пять родных и шесть приёмных. А, восемь приёмных, двоих я ещё не видел просто, — засмеялся Олег. — Только на фотографиях и видео. Итого выходит тринадцать, — он подмигнул Рите и продолжил: — Старшие кто где, так что я даже не знаю, сколько сейчас нас там будет, Евсеевых.

— С ума сойти… — пробормотала Рита.

— Клёво! — довольно улыбался Серёжа. — Ничего себе, какая большая семья, я почему-то думал, что вас четверо. У тебя мама прямо молоток, скажу я тебе.

— Четверо, потому что старшие сюда приезжали, — ответил Олег.

Они продолжали и продолжали говорить с Серёжей, а Рита всё никак не могла поверить, что где-то на просторах России живёт женщина, у которой одиннадцать детей, «нет, выходит уже тринадцать». И чем больше об этом Рита думала, тем хуже ей становилось. А может, это альгоменорея?

Позже они купили билеты на самолёт, в эконом-класс. К удивлению Риты, Евсеев взял себе такой же, хотя наверняка деньги у него были. Рита собрала большой чемодан, и встретились они с Евсеевым только в аэропорту, за два часа до отлёта.

Глава 6

Посадка была, что называется, мягкой, полёт прошёл без происшествий. Рита наслаждалась тёплой погодой, по-настоящему летней. Прилетели глубокой ночью. Не самое удачное время, но выбора авиакомпаний и рейсов не было. Один раз в сутки, через день.

Рита с интересом смотрела по сторонам. Она любила бывать в новых местах, независимо от статуса, погодных или климатических условий. Одинаковое чувство вызывал в ней и аэропорт Хельсинки — Вантаа, и старые железнодорожные вокзальчики по пути следования пригородной электрички.

Серёжа с Олегом вышли на улицу, оставив Риту приглядывать за сумками, Олега должен был встретить старший брат, но он так и не появился, а телефон был недоступен. Рита не переживала, они не на Северный полюс прилетели, есть такси, интернет, гостиницы, кафе, не пропадут. Да и Олег не очень-то расстроился, лишь опасался разминуться с родственником.

Рита оглядывала заходящих мужчин и пыталась угадать, кто же из них мог бы быть старшим братом Олега Евсеева. Какой он? Такой же светловолосый, с открытой улыбкой и внимательным взглядом? Олег смотрел на окружающий мир, будто читал серьёзную книгу и пытался не только запомнить, что там написано, но и проанализировать, понять. Так же он иногда смотрел на Риту, благо нечасто, наверное, когда случайно попадала в фокус его взгляда. Даже стало интересно, понравится ли она этому неведомому старшему брату или, например, маме Евсеевых?

Вряд ли. Для мужчины Рита слишком простенькая, и тренировочные штаны с резинками у щиколоток вкупе с кроссовками «нью беланс» не добавляли изящества. Мама всегда говорила, что Рите, если уж ей так хочется надеть что-нибудь спортивное, надо останавливать выбор на лосинах. Ноги у Риты всё-таки стройные, хоть и коротковатые. А спортивные брюки мало того, что скрывают ноги, так ещё и уменьшают без того не запредельную длину. Серёжа отмёл опасения Риты, когда она долго смотрела на себя в примерочной, понимая, что такой огромной скидки может больше и не быть, да и удобно.

— Тебе нравятся? — сказал он. — Берём.

И всё. Никаких разговоров о длине ног.

Всему виной спонтанное решение и перелёт, подумала Рита. Почему она должна не понравиться этому брату, всем остальным братьям и сёстрам, маме, папе, другим родственникам. А если и не понравится, какое значение имеет для Риты мнение посторонних людей? Как люди могут не беспокоиться об этом? Как у них получается? Рита всегда волновалась, что о ней подумают, опасалась сделать что-нибудь не то, обронить неловкое слово. Конечно, это когда не злилась…

— А вот и Маргарита. Рита, — услышала она голос Олега, подняла голову и тут же встала. Задумавшись, не заметила, как подошли ребята с высоким мужчиной, абсолютно не похожим на Евсеева. Совсем. Он, мало того, что был огромным, ещё и чернобровым, кареглазым, с копной кудрявых темных волос. Похож на цыгана.

— Отлично! — пробасил мужчина. — Чёрт, как я рад! — Рита испытала желание снова сесть на кресло, а лучше за него, таким мужчина был здоровенным. Как Дед Мороз! Один в один, такой же масштабный, с зычным, раскатистым голосом. Рита вдруг почувствовала себя маленькой испуганной девочкой, как в детстве, когда её отвезли на родину Деда Мороза в Великий Устюг. Тогда она испугалась здоровенного мужчины, сидящего на высоком троне, он не был похож на доброго волшебника.

— С кем бы ты Рита-Маргарита ни была, я рад тебя видеть! — Здоровяк протянул руку, захватив её ладошку в свою ладонь и истово потряс, Рите показалось, что её кисть сейчас оторвут. — Я, как увидел Олега нашего с этим красавцем, аж потом покрылся. Всё, думаю, нахватался в ихних Америках толерантности!

Олег стоял за спиной брата и покатывался со смеха, рядом веселился Серёжа. Хотя ничего смешного Рита не видела. Люди все разные! И выглядят по-разному, а уж судить о сексуальной ориентации человека по его внешнему виду…

— Это мой муж, Серёжа, — проговорила Рита.

— Очень, очень! — Здоровяк развернулся спиной к Рите и поприветствовал Сергея рукопожатием. — Извини, мужик, не серчай, я не со зла.

Он тряс и тряс руку Серёжи, будто пытался её выжать. В конце концов, явно удовлетворившись результатом, здоровяк обратил внимание на родственника, захватывая его в крепкие, медвежьи объятья, со словами: «Вырос-то как, здоровый стал, того и гляди меня перегонишь! Чем тебя там, в ихних Америках, кормят только?».

Вряд ли, Олег перегонит брата, тот был выше почти на голову, в плечах и вовсе не в обхват, хотя Евсеева Олега нельзя было назвать мелким или худосочным. Рост у Евсеева был не меньше метра восьмидесяти, именно такой был у Серёжи, а Олег ему не уступал. Но в плечах смотрелся шире, или так казалось из-за того, что Олег профессионально занимался боями, а Серёжа был детским тренером и последний раз выступал лет пять назад, хотя за формой следил.

— Борис, мой старший брат… — Олегу всё-таки удалось представить встречающего.

Тем временем Борис с лёгкостью подхватил два увесистых чемодана, закинул спортивную сумку через плечо и двинулся в сторону выхода.

УАЗ «Патриот», не новый, видавший виды, стоял на стоянке и возвышался над легковушками, снисходительно поглядывая на окружающий мир битой фарой и ободранным бампером.

— Прошу. — Борис открыл переднюю дверь машины перед Ритой, галантным, по его мнению, жестом.

Рита замерла. Откуда был в Рите страх перед незнакомыми водителями, она не знала, относительно спокойно она ездила лишь с несколькими людьми, и Борис точно не входил в их число.

— Прыгай. — Олег открыл заднюю дверь и показал глазами Рите, чтобы та забиралась на сиденье за местом водителя. По статистике оно считается самым безопасным. Рите стало немного спокойней. Конечно, она ругала себя за необоснованные страхи и глупости, которые лезли в голову, но сидеть рядом с Борисом ей было бы некомфортно.

— Прости. — Борис выруливал со стоянки и одновременно говорил с Олегом. — Заснул в машине, двое суток почти не спал, а тут тишина такая, благодать! Вот меня и сморило. — Видимо, взлетающие и садящиеся каждые пятнадцать минут самолёты не мешали молодецкому сну. — Любаня-то родила вчера! Ты ведь и не знаешь! Ой, что дома творится, хоть в гараже ночуй. Вера как с цепи сорвалась, намывает, надраивает. Не помню, чтоб она так своим детям намывала.

Глава 7

Рита вконец запуталась, кто кому кем приходится в семействе Евсеевых, тем более были там не только Евсеевы, но и Антопченко, Мироновы, Углиновы… Выходило, что вся деревня так или иначе считалась родственниками.

Маме Олега, Марии, так она представилась, на вид было не больше пятидесяти лет, а то и меньше. Тридцатипятилетний Борис был первым приёмным ребёнком в их семье. Когда-то недалеко от села, где жили Евсеевы, был детский дом, оттуда и сбегал Боря. Несколько раз Мария заставала его спящим под трактором мужа, гоняла, больше от страха, что муж не заметит парня в высокой траве и переедет, возьмёт грех на душу. Потом привела в дом, накормила, Боря осмотрелся и по-хозяйски наколол дров для бани. К учебному году Мария с мужем собрали все нужные документы и забрали Бориса к себе. Много было разговоров, споров, даже осуждений односельчан. А потом всё стихло, Боря стал своим, как для Евсеевых, так и для соседей.

Еще две сестры, Анжела и Ангелина жили в городе, учились и работали, к родителям приезжали редко. Обещали вырваться, как узнали, что Олег прилетел. И ещё один брат, Егор, погодок Олега, старший. Егор жил по соседству с семьёй Бориса, женился на однокласснице Олега, какой-то Лизе, и недавно у них родился второй ребёнок.

А младший брат, тот, что поступил в институт, аж в Москву, приехать не смог, устроился на работу, на поезде долго, а на самолёте дорого. Олег пообещал матери заехать к нему, заодно посмотреть, «что там и как». Две сестрички — восьмиклассница и семиклассница, — находились в лагере отдыха, их должен был забрать всё тот же Борис, чтобы увиделись с братом, когда ещё получится. Остальные были совсем маленькими. Вот только кто родной, кто приёмный, кто сын, кто внук, а кто соседский ребёнок, Рита не могла запомнить.

Ребят было много. Очень много! Несмотря на то, что Рита работала с детьми, постоянно имела с ними дело, такое количество её откровенно пугало. Одна мысль, что это не чьи-то там дети, не работа, уйдя с которой, ты окажешься в тишине собственной квартиры, а родные, и они всегда будут рядом, днём и ночью, приводила Риту в ужас.

Они прожили уже три дня у Евсеевых, а детей всё прибавлялось и прибавлялось. Они словно размножались почкованием. Или делились, как агент Смит из «Матрицы». Кого-то привезли на выходные, кого-то на лето, кто-то вернулся из летнего лагеря. Как из небольшого количества дошколят за три дня их число увеличилось до одиннадцати, Рита не понимала. У неё кружилась голова от нескончаемых криков.

Нет, они вовсе не плакали, а если и плакали, то не бежали к мамам, бабушкам, а разбирались сами. К ужасу Риты, она наблюдала, как пятилетней Оле дворовый кот ободрал руки и ноги одновременно, а семилетний брат Марат густо залил раны зелёнкой и «перебинтовал», как смог. В итоге все, кто был в зоне доступа, были измазаны, включая несчастного кота, а зелёные бинты валялись по двору, как флаги многодетности.

А вот Серёжу кутерьма с детьми не пугала, напротив, воодушевляла. Уж такой он, найдет общий язык со всяким ребёнком, любого пола и возраста. В отличие от Риты, он запомнил имена всех детей в доме Евсеевых, где их поселили в отдельной комнате, небольшой, но очень уютной, с окнами на лес, самый настоящий, густой. Так же он знал, кто кому кем приходится, по какой линии, даже вкусы и предпочтения каждого ребёнка. Не говоря уж о том, что мгновенно организовывал игры и сам откровенно наслаждался происходящим. Раньше Рита не замечала в Серёже такой тяги к малышам... Серёжа всегда хорошо ладил с детьми, это была его работа. Но сейчас ведь работать не нужно.

Никакой особенной встречи в день приезда Олега не было. Родственники как занимались своими повседневными делами, так и продолжили заниматься. Мария с утра раздавала распоряжения подрастающему поколению, кто-то должен был убраться, кто-то прополоть грядки с луком, кто-то собрать огурцы, а то к вечеру «спортятся», кому-то нужно было нарвать травы и дать кроликам или курам. Кто-то кормил индеек, гусей, уток…

У Риты голова шла кругом только от перечисления всего, что надо сделать и за чем проследить. А ведь всю семью нужно ещё накормить! Как можно не сойти с ума даже просто в такой обстановке, про ответственность за всё семейство Рита боялась даже думать. Что говорить, она опасалась завести и котёнка, а здесь…

Праздник назначили на вечер пятницы. Как раз должны были выписать Любу с новорожденным сыном, ему и имя уже дали — Павлик. Две сестры приедут из города, и Борису удобно забрать средних из лагеря отдыха, заодно и сына захватит, он в том же лагере отдыхал.

С Олегом Рита почти не общалась, он много проводил времени с семьёй, заходили друзья детства, подолгу разговаривали, приглашали в гости, кому-то он обещал зайти, а кому-то нет, ссылался на нехватку времени.

Отлично ладил он с Серёжей, а Риту будто избегал. И она его тоже. Почему? Не смогла бы ответить. А если бы ответила, устыдилась своих мыслей! Просто наваждение. Глупость! Олег Евсеев привлекательный парень, к тому же — звезда мирового уровня, пусть и в узких кругах любителей ММА, а вдруг кормит уток, убирает в курятнике или предлагает Рите попробовать сладкий зелёный горошек в стручках, садится близко настолько, что Рита ногой чувствует тепло ноги Олега. Просто это странно, вот и приходит в голову разная ерунда.

В пятницу, с самого утра была суета. Все носились с утроенной скоростью, несколько раз прибегала всклокоченная Вера, новоиспечённая бабушка, и советовалась с «мам Машей». Даже самые маленькие члены семьи вносили свой вклад в общее дело, наводя порядок в игровой комнате, дворе и своих спальнях. Порядок этот, правда, ими же и нарушался, но каждого «трудящегося» от двух до двенадцати лет не забывал нахваливать любой мимо проходящий взрослый.

Рита почему-то вспомнила, что ей никогда не удавалось убраться хорошо или почистить картошку так, как устроило бы маму. В итоге Риту отправляли заниматься чем-нибудь «полезным», а мама, вздыхая, переделывала всё, к чему прикасались руки маленькой Риты. А здесь — притащил малыш игрушки в центр комнаты: «Молодец!». Старался же! Вырезал на шторах дырки, утверждая, что это ромашки: «Умница! Красиво!» Но ножницы надо убрать подальше.

Глава 8

Спустя время стол был накрыт, буквально не хватало места для посуды и приборов, правила этикета если и соблюдались, то условно. «Сюда тарелку с утятами поставь, если малая Татьяны не поест, даст всем дрозда, а с утятами она всегда ест» или «тут глубокую поставь, для бабушки». Что-то похожее Рита видела в общежитии на одной-единственной совместной пьянке с однокурсниками, куда она сходила за все годы студенчества. Там тоже каждый ел из посуды, которую принёс с собой или из какой досталось, никто не смотрел на правила, а только на удобство.

В доме родителей Рита научилась пользоваться приборами раньше, чем читать и даже как следует говорить.

Рядом был накрыт ещё один стол, для детей, чтобы не толкались среди взрослых и не вникали в разговоры. После еды их планировали отправить играть на улицу.

Появлялись гости один за другим, многих Рита узнавала, а кого-то видела первый раз. Она стояла у стенки и сторонилась людей, желая только одного — слиться с обстановкой. Несмотря на огромную и разномастную компанию, всё внимание было направлено на Олега, который стоял у подоконника, время от времени приветливо здороваясь с пришедшими, и на Риту с Серёжей. Но мужу дела не было до неудобства Риты, он разбирался с какой-то неразрешимой проблемой девочки Евы, дочери Бориса и Веры.

Новые лица в привычном пейзаже вызывали активный, временами нездоровый интерес. К Рите подходили незнакомые или малознакомые люди и задавали вопросы, на которые Рита не знала, как реагировать. Хотелось одного — вспомнить все корни русского мата, но Рита была слишком хорошо воспитана, она изо всех сил старалась не сорваться и не наделать глупостей, о которых потом будет жалеть. К тому же это была семья Олега… Почему это имело такое огромное значение, Рита старалась не думать.

— Твой мужик там с дитём тетешкается? — спросила какая-то женщина. На вид ей было между сорока и пятьюдесятью годами, точнее Рита не смогла бы определить. Невысокая, излишне полная, белобрысая, из-за редких и светлых волос женщина смотрелась почти лысой. Смотрела она с живым интересом: — У вас сколько ребятишек?

— Мой… муж. — Рита не смогла сказать «мужик» по отношению к Серёже, что-то в этом слове было отталкивающее. — Детей у нас нет.

— А чего так? Яловая? Оно и видно, — протянула незнакомка и осмотрела Риту от макушки до пяток.

Рита не нашла слов, чтобы ответить. «Яловая»? Серьёзно? Её сравнили с бесплодным животным, потому что у неё нет детей в двадцать два года?! Что в голове от этой женщины?! Все сошли с ума? Ей всего лишь двадцать два! Она не знает, какую юбку завтра надеть, не уверена, что образование, которое получила, ей так уж нужно. Рита во всем сомневается, она даже не знает, любит ли она бисквит или слоёные коржи. И при этом, кто-то считает, что она непременно должна родить, и лучше не один раз.

Двадцать первый век! Рита точно знала: детей она не хочет, и это нормально! Вот рожать в шестнадцать, потому что презервативы стоят сто восемьдесят шесть рублей за три штуки — это не нормально.

— Будь я моложе, родила бы от тваво мужика, — продолжила, как ни в чём не бывало, тетка. — Он вон как детей тетешкает, от такого только и рожать! — Она попросту не замечала ошарашенного взгляда Риты. — Вон дочка моя, видишь, — баба взмахнула рукой, показывая пальцем на невысокую, пухленькую блондиночку, лет восемнадцати от силы, похожую на толстенький одуванчик из-за светлых, тонких волос, завитых мелкими кудряшками. — Пусть бы она родила, раз ты калечная.

— Что-что? — Рита решила, что ей послышалось. Не может человек в здравом уме говорить подобные вещи! Такого просто не бывает!

— А что? — подбоченилась белобрысая толстуха. — Чего генофонду пропадать? Мужик красавец, от такого рожать и рожать! А уж как он с ребятишками волохается, понятно, что своего дитя не бросит. А значит, так и будет рядом сидеть, как тот щенок на привязи. Ты бы подумала, девка. Он пока не особо заглядывается по сторонам-то, но ежели не родишь ему двух-трёх ребятишек — не будет он твоим. Любая раздвинет и родит. Так и знай. А хоть бы и я. А что, ежели чего — дочка воспитает, чай не бросит родного братика-то.

Женщина отошла в сторону, как ни в чём не бывало, а Рита долго приходила в себя, силясь не наорать на это жирное белобрысое чучело огородное без мозгов и сердца! Не может живой человек так рассуждать, а тем более говорить об этом вслух. Она издевалась на Ритой, ничем другим это объяснить невозможно!

Раздался шум, в двери вошла девушка, если не девочка, неся впереди себя, на вытянутых руках, кулёк с голубым бантом. Видимо, это была та самая счастливая мать, Люба, а в кульке посапывал Павел. У Любы были огромные карие глаза на худеньком личике. Волосы собраны в аккуратную косу, как у школьницы, впрочем, по возрасту этой девочке с торчащими ключицами в школе учиться надо, а не детей рожать.

Следом вошла Вера, в нарядном зелёном платье, рядом приноравливал шаг Борис в белоснежной рубашке. А в самом конце робко ступал парнишка, на вид лет семнадцати, он с ужасом косился на окружающих и с ещё большим испугом — на кулёк с голубым бантом. Видимо, это был счастливый отец Павла.

Позже все уселись за общий стол, громко обсуждали будущее Павлика и Олега, толкались локтями, смеялись в голос, передавали с рук на руки совсем маленьких детей, кому ещё рано за отдельный стол, кормили их или отвлекали, грубо и глупо шутили, кого-то активно сватали, нахваливали, обсуждали чью-то личную жизнь, не взирая на лица и понятие «корректность».

Вино закончилось быстро, хоть его мало кто пил. Рита, белобрысая пухленькая девочка, которая, по мнению мамы, должна была улучшить генофонд их семьи за счёт Серёжи, Ангелина. Анжела не гнушалась напитками покрепче.

— Вот так, — довольно проговорил Борис, наливая в рюмку рядом с Ритой водку. — Вот так нормалёк будет.

Рита посмотрела на Серёжу, он сидел не рядом, между ней и мужем расположилась всё та же маленькая Ева, которая продолжала капризничать, было похоже, что она заболела. Рита не успела даже подумать, что новорожденный и болеющий ребёнок — не лучшая компания в одном помещении, как белобрысая толстушка пересела к Серёже и стала что-то ему шептать.

Глава 9

Последний день пребывания в гостях у Евсеевых.

Ночью самолёт, а значит, Борис посадит Риту, Серёжу и брата в свой «Патриот» и отвезёт в аэропорт. Будет в пути отпускать сальные шуточки, к которым почти привыкла Рита, на прощание пожмёт руку Серёже, обнимет по-медвежьи Олега, распрощается с Ритой и уедет обратно в свой мир. К трактору, который надо срочно чинить, а насос всё не везут. Малая Ева всё-таки засопливила, и её отправили к бабушке Маше, чтобы Павлик не заразился, а горе-мамаша Люба обливается слезами каждую ночь.

Рита с Серёжей отправятся в свою жизнь, как и Олег. Он купил билет в Москву, чтобы навестить младшего брата, а теперь возобновит тренировки.

День начался рано, в пять утра, солнце взошло, лучи были неяркими, скользили по лицу, но не будили. Заставили проснуться Риту настойчивые поцелуи мужа. Он пробегал губами по шее, позвоночнику, ныряя под ночную сорочку и гладил ягодицы, иногда сжимая ладонями. Обычно Рита не имела ничего против такого пробуждения, а если с начала протестовала, Серёжа добивался своего, и Рита всё равно оставалась довольна.

Рита считала, что ей повезло с мужем в этом плане. У него не было предубеждений, о которых иногда пишут в соцсетях, он всегда думал о Ритином удовольствии, если надо — спешил, если требовалось — растягивал удовольствие. Рита бы сказала, что Серёжа был умелым любовником, но тогда выходило, что Рите есть с чем сравнивать, а это было не так.

— Ритуль, — шептал Серёжа. — Хорошая моя…

Вопреки ожиданиям мужа, Рита замерла. Она не могла согласиться на секс вот так, в чужом доме. Тем более что на втором этаже, где им выделили комнату, была отличная слышимость. Рита ночами слышала музыку из наушников Олега, который жил через стенку. Один раз, в самом начале, Серёжа заглянул к Олегу, тот лежал на кровати, смотрел в экран айфона, а в ушах были беспроводные наушники. И Рита, находившаяся до этого в комнате, хорошо слышала звуки музыки.

Тогда-то Рита и отказала первый раз Серёже, даже в оральных ласках, от пятидневного воздержания ни один мужчина не умер. Но для Серёжи это был огромный срок, Рита это понимала.

— Какие у тебя трусики красивые, — продолжал шептать Серёжа, в подтверждение своих слов нырнул под ткань.

— С ума сошёл, у меня ещё месячные! — соврала Рита. — И вообще, никакие они не красивые, обычные трусы, трикотажные.

— Твоя попочка украсит любые трусишки, — пробурчал в шею Серёжа и навалился на Риту почти всем телом. Он удерживал свой вес одной рукой, а другой снимал злосчастные «трусишки», а Рита всё пыталась увернуться.

Не могла она, просто не могла! И пусть Серёжа гладил в тех самых местах, нужных, эрогенных, Рита не могла согласиться. Там за стенкой был Олег Евсеев. Красава! Нет, даже так: тем более Евсеев Олег. Это до невозможности смущало Риту, выворачивало наизнанку. Она и без того бесконечно прокручивала их поцелуй и свою реакцию на посторонние губы на своих губах, размышляла о том, зачем Олег это сделал, почему. Что теперь он думает о ней, думает ли? А если она сейчас согласится, она не сможет выбросить из головы Олега, а это… это гадко!

— Олег ушёл уже, убежал, — каким-то образом Серёжа догадался, в чём причина сомнений Риты, слава богу, не до конца. Рита вздрогнула и отвела взгляд от стены, из-за которой часто была слышна музыка из наушников. — Он бегает каждое утро, сегодня раньше убежал. Может, свидание у него. — Муж засмеялся Рите в шею, потом в губы. Та нехотя ответила на поцелуй, невольно сравнивая с недавним.

В итоге Рита уступила, Серёжу и правда было жалко, она прекрасно видела, что его ведёт, что он безумно хочет её, но при этом сдерживается, уговаривает Риту, ласкает, хочет, чтобы и ей было хорошо. Ей и было хорошо, правда кончить она так и не смогла, но хорошо было.

Через десять минут Серёжа уснул, а Рите не спалось. Мешало солнце, птицы за окном, крики петуха, разноголосье уток, гусей, индюков, где-то хрюкала свинья и громко мычала корова. Заплакал ребенок на первом этаже. Пять утра… Рита надела купальник, схватила полотенце, натянула сарафан и пошла на пруд.

Он располагался за домом, задняя калитка вела прямо к мосткам, уходящим к воде. С одной стороны пруда был лес, а с другой — несколько больших жилых домов. Рита знала, что все эти дома родственников Марии Евсеевой. И пруд тоже принадлежал им, он был зарыблен, а в одном месте обустроен пляж и плавный, чистый вход в воду. Евсеевы никогда не возражали, если местные мальчишки или подвыпившие мужички ловили рыбу на удочку, а детвора проводила время на пляже. Главное — не мусорить и не ставить сети.

Рита прошлась по мосткам, уселась на нагретые доски и оглянулась вокруг. Всё-таки хорошо здесь. Красиво. Тихо. Рита никогда не была в местах, подобных этим. И люди здесь хорошие, хоть и излишне простые, по меркам Риты. Громкие, порой даже хабалистые, но не злые. Может от того, что живут в таком месте, тихом и красивом, а может от того, что злиться им некогда. Мария вставала около пяти утра, а ложилась за полночь, и за целый день не садилась отдохнуть даже на часок.

Из проулка выкатилась ярко-красная коляска, дорогая, насколько Рита разбиралась, следом шла та самая Лиза — первая и единственная любовь Красавы. Она приходила каждое утро, расстилала одеяло и загорала, пока маленькая дочка спала в тени козырька коляски. Несколько раз Лиза с ней разговаривала, расспрашивала про жизнь в большом городе, но больше рассказывала о себе, детях, муже, огороде. Сюда она приходила, потому что муж Егор заводил с утра «свой тарантас» — трактор, тот гремел на всю округу, дочка просыпалась и капризничала целый день. Поэтому Лиза перекладывала спящую дочку в коляску и уходила на пруд, а муж только потом включал «тарахтелку». Сын же был с отцом или отправлялся к бабушке Маше.

Рита увидела Олега издалека, он отличался от всех мужчин в округе, его невозможно было ни с кем перепутать, хоть он и был одним из многочисленных Евсеевых. И дело вовсе не в белоснежной майке поверх прокачанного, красивого тела. Почему-то именно тело не бросалось Рите в глаза, может от того, что она с юности крутилась в кругу спортсменов, красивых мужчин вокруг Риты было много. Да её муж в сто раз красивее Олега, это объективно. Тем не менее Олег выделялся, не просто так его прозвали Красавой.

Глава 10

Неделя на спортивной базе прошла быстро, Рита надеялась, что и остальные дни пролетят так же.

Приехали, расселились, один день отводился на адаптацию и знакомства. Отряды были сборные, формировались в первую очередь по возрасту, в один отряд попадали дети из разных спортивных групп и с различной физической подготовкой, а вот тренировки проходили уже согласно спортивному расписанию, со своими тренерами.

График занятий и списки были составлены Ритой и утверждены Матвеем. Был составлен и план внутренних мероприятий и экскурсий. И Рита прекрасно знала, что вся смена будет придерживаться расписанию. Особенно подростки, самые беспокойные подопечные. Задача у Риты стояла максимально непростая и трудновыполнимая. Вписать отдых и развлекательные программы подрастающего поколения в график двух — трёхразовых тренировок в день. Одним словом, ушатать детей так, чтобы у подростков не оставалось сил на пакости. И, конечно, следить, чтобы всё выполнялось вовремя. Рутина.

На самом деле от решений Риты мало что зависело, её должность была больше формальной. Матвей, а с ним и Серёжа, отлично справлялись с этим сами, но существовали ещё регламенты и нормативы, всё должно было быть оформлено и согласовано в нужном виде. Вот этой бумажной волокитой и занималась Маргарита Ивановна.

Она проснулась рано, не было ещё семи утра, а постель уже была пуста. Серёжа ушёл. Утренняя зарядка, пробежка, контрастный душ. У Серёжи была самая младшая группа, единственная не сборная. Малыши лучше ладили со знакомым человеком, да и родители отпускали детей спокойней, когда точно знали с кем. Сергей Витальевич был и тренером, и мамой с папой для своих мелких. В его обязанности не входило разбирать ссоры, искать потерянные вещи, проверять, надел ли юный спортсмен носки или трусы, а попадались и такие уникумы с дырявой памятью, но разве расскажешь шестилетке о должностной инструкции.

Большую часть забот брала на себя группа родителей, которые приехали с детьми на отдых, и воспитатель. В отряде Сергея Витальевича было три «мамочки», одна из них была уже бабушкой. Бодрая, полная энтузиазма Зинаида Петровна с небывалым задором выполняла обязанности. Кажется, она наконец-то получила королевство, подходящее ей по масштабу.

Вторая «мамочка» Светлана Александровна была спокойней и, кажется, разумней Зинаиды Петровны. Семилетний Антон, с которым она приехала, был младшим сыном в семье, два старших, одиннадцати и семнадцати лет, отдыхали в других отрядах. Похоже, ввиду опыта, она никуда не спешила и никогда не паниковала. При этом весь отряд, если она бралась за дело, был построен, носки найдены, трусы на месте, драчуны усмирены, а малоежки накормлены.

Третья же «мамочка» непонятно зачем приехала, вернее, понятно, вот только к жизни отряда это не имело никакого отношения. Замечательно, что Юлия Павловна была педиатром и умела ладить с детьми, только, похоже, она перепутала Серёжу с ребёнком, и вся её «помощь» сводилась к тому, что она искала подход лично к тренеру своего шестилетнего сына.

Риту передергивало каждый раз, когда они встречались в столовой или в крыле, где жили младшие. О том, что Юлия Павловна положила глаз на Серёжу, знал даже слепой и глухой. И это нервировало сильнее всего, Рита была уверена, что однажды она просто вцепится в волосы главе родительского комитета.

Немного повалявшись, Рита встала, выпила чашку некрепкого кофе, приняла душ и отправилась в столовую. Единственным приятным моментом в пребывании на спортивной базе было то, что Рите не нужно было готовить. Иногда она готовила что-нибудь вечером или на обед порадовать Серёжу, но всё-таки основное питание, надо заметить — вкусное, как домашнее и сытное, было в столовой.

Глянув на часы, Рита решила, что успеет заскочить к Матвею, в журналах и планах занятий должны быть его подписи, но, если не постоять над душой, директор махнёт рукой. Матвей Леонидович на удивление внимательный, даже дотошный руководитель. Он запоминает буквально всё, от аллергии на клубнику Силантьева из четвёртого отряда, до режима и группы здоровья каждого воспитанника спортивной школы. Но всё, что касалось бумажной волокиты, увы, держалось на плечах Маргариты Ивановны и секретаря, а та в спортивный лагерь не поехала.

По пути Рита уткнулась в телефон. Привычно глянула сообщения. Несколько от мамы, одно от папы, скорее дежурное, явно написанное под диктовку мамы. В отличие от жены, Иван считал, что Рите необходимо личное пространство, и старался его предоставить. Не лез лишний раз с советами и суждениями. Несколько сообщений от подружек, им она ответила в первую очередь, папе отправила смайлик, маму проигнорировала. Потом сошлётся на занятость.

Палец сам ткнул в значок соцсети. Взгляд пробежал по ленте. Ничего интересного, как обычно. Рита посмотрела несколько блогерш, посмеялась, потом глянула советы по макияжу, интересно, но вряд ли пригодится. Рита сама не понимала, почему она не красилась, хотя косметику покупала исправно, порой больше, чем могла себе позволить. Иногда хотелось стать ярче, заметней, красивей, такой, какой её всегда хотела видеть мама и, скорей всего, Серёжа. Но… Почему-то не становилась.

А ещё долго изучала изображения самого лучшего аккуанта, самого интересного. За последние две недели их появилось много, столько, сколько за предыдущий месяц не было. Рита увеличивала, вглядывалась, находила новые детали. Перечитала ответ на свой комментарий — она осмелилась и написала, будучи уверенной, что этот комментарий пропадёт под тысячей других, таких же безликих.

«Красиво», — вот, что написала Рита.

«Очень», — гласил ответ.

Когда телефон Риты звякнул, сообщая об ответе, у неё чуть не выпрыгнуло сердце. Больше миллиона подписчиков. Около пяти тысяч комментариев.

И ответ. «Очень».

Рита шла к небольшому административному корпусу, посмотрела в сторону, где живут младшие. Они высыпали как горох на крыльцо, запестрели яркими панамками, кепками, футболками. После зарядки, пробежки и переодевания, малыши, как гусята, начинали стягиваться в одно место, чтобы отправиться в столовую.

Глава 11

Рита поднялась на крыльцо, зашла в кабинет директора, постучав пару раз и услышав «войдите». Конечно, Матвей был на месте и, естественно, не один. Пока Матвей сосредоточено смотрела в экран монитора, по его ноге с энтузиазмом передвигалась красная пожарная машина.

— Брррр, би-би-би, пафайная тьивога! — сообщал почти двухлетний Захар — сын Матвея и Розалии Розенберг.

Большую часть рабочего дня Захар находился со своей бабушкой, мамой Розы, Беллой, она жила по соседству со спортивной базой и помогала руководить базой отдыха, принадлежавшей её семье. Иногда Захар проводил целый день с Матвеем. Почему никто другой не мог присмотреть в это время за малышом, Рита не знала. Только видела кудрявого, с карими глазами в половину лица Захара рядом с отцом, чаще на его руках. Так Матвей и руководил всем немаленьким коллективом спортивной базы и детьми с Захаром на руках под аккомпанемент «Бр-р-р-р», «би-би-би», «пафайная тьифога».

Рита бы с ума сошла, а Матвей или не замечал, или счастливо улыбался, смотря на сына. Перекидывал с руки на руку, целовал, щекотал, тогда Захар заливался звонким смехом на всю округу, или подкидывал в воздух, чем вызывал ещё больший восторг. Всё окружение млело от маленького Захара, похоже, одна Рита всерьёз опасалась его.

Рыжие волосы девушки не на шутку интересовали Захара, он то и дело тянулся к ней, что-то рассказывал на своём языке и пытался добыть себе трофей — прядь Ритиных волос. Страшно не было, это всего лишь маленький ребёнок, но Рита интуитивно всегда держалась подальше от Захара. Будто этот маленький мальчик может сглазить, и Рите всё-таки придётся родить, как того хотят мама и Серёжа.

— Привет. — Матвей кивнул Рите и показал взглядом, чтобы та заходила.

Захар увидел вошедшую и с криком радости припустил к двери, но был тут же остановлен огромной рукой отца и усажен на колено. Несколько движений, и ребёнок замер, зачарованно глядя в монитор. Раздалась весёлая музыка, Захар восторженно захлопал в ладошки и взвизгнул. Видимо, малышу нечасто разрешали смотреть мультфильмы.

— Десять минут у тебя есть, — подтвердил мысль Риты Матвей. — Ты по поводу этого? — Он мотнул головой в сторону журналов, сложенных стопкой. — Честное слово, сегодня вечером подпишу. Возьму домой и подпишу. Как раз Роза приедет… нда…

— Матвей Леонидович, дело ваше. — Рита вздохнула. — Но, если что, я больше в подсобке подделывать вашу подпись не буду.

— Мне стыдно, правда. — Матвей пересадил Захара с одного колена на другое, тот даже не пошевелился. Медвежонок Нуки выигрывал у рыжих волос Риты с разгромным счётом. — Я подпишу.

— Скворцов снова курил, — продолжила Рита, раз уж зашла в кабинет директора. — С ним Семёнов из третьего и Творцов.

— С этими я поговорю.

— А со Скворцовым?

— Ну что Скворцов… кончатся же у него когда-нибудь сигареты, — Матвей улыбнулся. — У местных не купит.

— Купит, — Рита махнула рукой. — Здесь продают что угодно и кому угодно.

— Не нашим, — Матвей только пожал плечами. — Иначе придётся говорить со мной, а это может сильно не понравиться.

Рита посмотрела на Матвея Леонидовича. Всё-таки, если его не знать, то можно испугаться, Матвей умеет быть убедительным, даже пугающим. Большая удача, что Рита Матвея знала с детства, иначе бы она предпочла не работать на этого здоровенного мужчину, как и на его брата.

— Рита, ты бы не разговаривала со Скворцовым, увидишь, что курит, скажи мне. Ты закончила педагогический, нисколько не сомневаюсь, вас там хорошо учили, но Скворцов — девиантный подросток. С такими тренеры наши умеют работать, некоторые воспитатели, Серёга Витальевич вне конкуренции, а ты держись подальше.

— Ладно, — Рита пожала плечами.

В спортивном клубе «Русский богатырь» занимались и такие дети. Например, был Илья Голубь, Рита не помнила его, но по разговорам, в двенадцать лет Илья был неуправляемым подростком. В итоге он не только взял золото на чемпионате России по спортивному самбо, но и поступил в институт, учится, продолжает тренироваться. По его стопам идёт Сёмка Алимов.

Матвей что-то проговорил Захару, тот недовольно скуксился, Рита была уверена, что сейчас раздастся детский плач, но малыша отвлекли щекоткой, и вместо отчаянного рёва из-за выключенного мультика по кабинету разнёсся звонкий и довольный смех.

— Пойдём в столовую, — подмигнул Матвей Рите. — Завтрак.

Пока закрывали дверь, Матвей пристально следил, чтобы Захар не схватил вожделенную прядь Ритиных волос, ловко перекидывая сына с одной руки на другую. Рита знала, что если поставить его на ноги, Захар тут же понесётся в одном ему известном направлении, так что проще немного подержать и отправиться в столовую, чем ловить и слушать возмущения упрямого кудрявого карапуза. Если он наметил себе цель, очень сложно сбить его с пути.

— Доброе утро, — раздалось за спиной Риты.

Она обомлела, сжалась, боясь повернуться, опасаясь поверить себе. Вдруг это — мираж, просто совпадение, похожий голос.

— О, здорово, мужик, — ответил Матвей и сделал шаг вперёд, ближе к Рите.

— Моя! — воскликнул довольный Захар и вцепился в волосы Риты, сильно дёрнув на себя.

— Ай! — взвизгнула Рита, потянула голову от цепких пальчиков, борясь со слезами от боли.

— Мы не дёргаем людей за волосы, — спокойно приговаривал Матвей, выпутывая ладошку сына из Ритиных волос. — Тёте больно, ай-ай, как не стыдно хорошему мальчику Захару плохо поступать?

— Моя! — настаивал на своём Захар.

— Нет, — спокойно ответил Матвей, наконец-то оторвав сына от Ритиной головы.

Матвей ещё раз перекинул Захара, отошёл подальше от Риты, пока та пыталась отдышаться от нападения почти двухлетнего поклонника. Захар недовольно сопел, но с папой не спорил, лишь поглядывал, наклонив голову. Совсем как отец, и Рита отчётливо понимала, что «Моя» — почти приговор, и лучше ей держаться от Захара Матвеевича подальше.

— Добрался, рад видеть. Заселился уже? Я седьмой зарезервировал на «Ирбис».