Дорога к твоему сердцу (СИ)

Глава 19

Амиран.

Ступня Миланы покоилась на моей ладони. С ума сойти, её ножка спокойно помещалась на моей руке и была в два раза уже. Я внимательно рассматривал каждый пальчик, пользуясь тем, что поводом послужил именно их ушиб. Длинные и гибкие, они были прижаты друг к другу, повторяя форму лодочки. На ногтях не было лака, но они были аккуратно подстрижены и подпилены. И что меня удивило, я даже специально посмотрел на свет, но ноготочки на ножках моей нимфы были приглушëнно розового цвета. Ни телесного оттенка, ни желтизны. Никаких шишек или выпирающих вен. На ножке, которую я держал в руке, не было натоптышей, мозолей или ощущения грубой подошвы.

Не знаю, что там Милана делала, явно она не посещала какие-то салоны, но это была самая ухоженная ножка, которую я когда-либо видел. — Мне кажется, что всё в порядке. Я даже место ушиба уже не чувствую. — Милана ещё раз попыталась убрать свою ногу. — Милана, ты что? А если тебе это просто кажется? Если ты палец сломала камнем? Там косточка тоненькая. — Возмутился Арлан. — Нет, пусть папа проверит. Чтобы точно всё хорошо было. Да, пап? — Конечно. Милана, иногда вот такие с виду неопасные травмы, имеют очень неприятные последствия. — Взял себя в руки я. — Мне кажется, вот этот палец явно припух. Дай другую ногу, мне надо сравнить. — Припух? Какой? — полезла она проверять сама. — У тебя предвзятое мнение. Ты не можешь правильно оценить. — Не позволил я ей перехватить инициативу. — Извините, что-то случилось? Нужна помощь? — к нам подошёл дежуривший на пляже, принадлежавшем гостинице, местный спасатель. — Без вас разберёмся. Папа сам помощь окажет, если понадобится. — Арлан, резковато отказался от внимания постороннего мужика. — Но я же вижу, что девушка, кажется, нуждается в помощи. — Не понимал этот придурок. — А вы спасатель? — вдруг спросил Анзор. — Да, иначе бы не подошёл к вам. — Заявило это недоразумение, которое не могло понять элементарного, что вот сейчас нужно просто свалить и куда подальше. — Ну, значит бегать должны быстро. — Хмыкнул Анзор. — Извините, но я не понимаю… — проблеял этот идиот. — Это я заметил! — повернул голову в его сторону я. — У тебя вон куча народа похоже море вплавь переплыть собралась, но тебе здесь интереснее что-ли? Ты какого х@ра приплëлся и пялишь глаза на чужую женщину? Запасные что ли есть вместе с тупой башкой? — Простите, — мужик хлопал глазами. — Амиран Аланович! — возмутилась Милана.

Ах, да. Дети рядом, а я тут х@рами разбрасываюсь. Благо спасатель решил, что уже достаточно накосячил и дальше испытывать судьбу не стоит. — Милана, я просто волнуюсь за твоё здоровье. — Оправдался я за грубость. — Из-за простого ушиба? — удивлённо распахнула глаза она. — Говорю же, всё уже прошло, так что можно не волноваться. В качестве подтверждения собственных слов, она вытянула ножку и пошевелила пальчиками, чем окончательно отвлекла меня от планов убийства недоделанного спасателя. Теперь передо мной стояла куда более важная и серьёзная задача. Лёгкие пляжные брюки совершенно не скрывали моего восхищения своей нимфой. — Мальчики, мы играть или немного искупаемся? — Милана словно и не замечала моего внимания, но может, оно было и к лучшему. Мне нужно было время для принятия решения. А решить предстояло многое. Ещё несколько минут назад я и мысли не допускал о том, что между мной и Миланой возможны хоть какие-то отношения, кроме воспитания Арлана. А сейчас, словно вдруг на полном ходу отказали тормоза. Она должна быть моей. Да я уже считал её своей! Некстати вспомнилось еле сдерживаемое бешенство, когда увидел её ответ бывшему мужу. Встретиться с этим ушлëпком она собиралась, пока ни меня, ни сына рядом нет! Ничего, на море съездит. И хорошо, что времени особо не было. Это единственное, что удержало меня от того, чтобы устроить недоумку экскурсию на строящийся курорт. Там как раз бетоном площадку заливали. Скатался бы чучело, посмотрел. Причём безвозмездно, то есть даром. Мысли в голове бурлили, наскакивали друг на друга. То я почему-то начинал считать, что важно выяснить, когда именно проснулся мой интерес к Милане, и что это пробуждение спровоцировало. То приходил в себя и пытался взять взбунтовавшиеся чувства под контроль разума. Никогда, ни злость, ни страх за близких, ни радость, ни горе не вышибали меня настолько из привычного состояния спокойствия. Нет, необходимо успокоиться. Решения нужно принимать со здравой головой. Что можно нарешать, если я с огромным усилием не смотрю в сторону Миланы, резвящейся с детьми на мелководье. Её тихий смех смешивался с ветром и звал, манил, лишал всякой силы воли. Я с радостью уцепился взглядом за Кирилла, помогавшего какой-то мелкой девчонке выйти из воды. — А почему ты отворачиваешься? — заметила мелкая непоседа. — Потому что ты не одета. — Донеслось до меня. — Ты же девочка! Разве можно так? Нехорошо это. Я улыбнулся. Можно поменять имя, и взять другую фамилию. Но против крови не попрёшь. Я отчётливо слышал в голосе Кирилла интонации его деда, прежнего главы рода Шаркизовых. Даже фразы дедовы. Как и с Ксаной, кровь отца всё равно проявилась. Хотя мать нашей Злюки своего места в жизни Шаркизова не приняла и сделала просто невозможное, желая оградить дочь от её же наследия. — Почему неправильно? Вон, все так ходят. Чтобы красиво было. А как, по-твоему, тогда правильно? — любопытничала девочка. — Да вот, посмотри. Разве не красиво? — указал куда-то в сторону Кирилл. Я, не ожидая подвоха, проследил взглядом за его жестом. Нарезвившись мальчишки решили вернуться к шезлонгам. Ну или, что скорее всего, Милана решила, что пора ребятам погреться на солнце. И Кирилл как раз показал на выходящую из воды Милану. — Осторожно, тут камни. — Арлан шёл чуть впереди и держал Милану за руку.

На Милане был белый слитный купальник и рубашку, в которой она была, она не снимала. И вроде всё было закрыто, ничего не выставлялось напоказ, придраться было не к чему. Но мокрая ткань плотно облепила тело, заставляя взбеситься фантазию и мужские желания.

Милана выходила из воды красиво. Словно под ногами не было мокрых камней, а морские волны не старались сшибить с ног. Брызги и пена словно ласкались к её ногам не желая отпускать мою нимфу из своих объятий. Оторвать от неё взгляд было выше моих сил. Невозможная, нереальная, богиня в своей стихии, нимфа… Не к месту вспомнилось, что у большинства известных нимф судьба была жестока и незавидна. Вечно их красота притягивала к ним козлоногих сатиров и скорых на расправу богов. — Тахмиров, бл@дь! — не сдержал ругательства я, когда понял, что брюки сейчас дымиться начнут.

Вот словно, сопляк впервые получивший красивую бабу в свои лапы. Тело, никогда меня не подводившее и всегда послушное контролю воли, словно мне и вовсе не принадлежало. В мыслях порядка тоже не было. Я смотрел на Милану, а перед глазами стояла картина, как я срываю к херам эти мокрые тряпки, как… Стоп! Нужно остыть, взять себя в руки. Я всегда принимал решения головой, вот и стоит вспомнить о том, что я буквально полчаса назад умел думать. Делая вид, что я просто перебрасываю полотенце из одной руки в другую от нечего делать, я поднялся с шезлонга. — Раз всё хорошо, я, пожалуй, пойду, потренируюсь. В отеле неплохой зал. Не домашний, конечно, но сойдёт. — Предупредил я Милану и мальчишек. При упоминании домашней тренажëрки, Милана кивнула в ответ и быстро отвела взгляд, но ставший чуть более заметным румянец на скулах выдал её. Значит, встречу в душевой она не забыла.

Отрабатывая удары по боксёрской груше я пытался вернуть себе ясность мыслей. До сегодняшнего дня это был безотказный способ. А подумать предстояло о многом. Для начала, нужно перестать обманывать самого себя и перестать верить в то, чего нет. А от моего спокойствия и равнодушия рядом с Миланой давно уже не осталось и следа.

Когда и как эта женщина стала мне интересна, когда я перестал её считать просто няней сына уже не важно. Стоило признать, что Милана интересует меня как женщина, как тут же получилось логичное объяснение и тому постоянному раздражению, которое мгновенно появлялось, стоило мне увидеть очередное сообщение от её бывшего мужа. Ревность. Ещё не понимая природы того притяжения, что несомненно было между мной и Миланой с самого начала, я уже считал её своей собственностью, своей законной добычей. Моя личная слабость стала только последней каплей, снëсшей напрочь все те преграды и ограничения, что я сам для себя возводил.

Моя мания, моё потаённое желание просто получило идеальное олицетворение. Кому я мог рассказать о своей слабости? С кем разделить подобное желание? С женой, которая пришла бы в ужас от подобного предложения? Да она меня встречала в своей спальне при выключенном свете, ночной рубашке и забившись в угол кровати. Даже если бы я попросил её, она наверняка отказалась бы. Сочла бы это оскорблением и унижением для себя. Да и увиденные как-то мельком ступни с выступающими шишками под большим пальцем никакого желания не вызывали вообще. О том, чтобы позволить узнать о своём пристрастии какой-нибудь шалаве из толпы, прошедшей через мою постель, и речи не шло.

Зато я легко мог представить, как ласкаю ножки Миланы. От одной мысли в паху болезненно заныло. Но проблема была в том, что Милана не была одной из случайных девок со стороны. Изменилось только моё решение держаться от неё подальше. Её роль и значение для моего сына было прежним. А значит, я не мог просто взять и затащить её в постель. Не мог просто спать с ней. Я мог сделать Милану своей, только предоставив ей статус, который позволит ей быть по прежнему принимаемой в семье, в домах моих родственников и друзей, по прежнему заниматься воспитанием Арлана и занимать особое положение в доме. Не просто девка для утех, а женщина хозяина дома. Как сейчас модно говорить, гражданская жена, хотя о браке и речи не шло.

Приняв решение, удовлетворяющее моим желаниям и не противоречащее правилам и законам, по которым я жил, я словно выдохнул. Наведя порядок в мыслях, я с предвкушением ждал момента, когда смогу удовлетворить жгучее желание, терзавшее меня с того мгновения, когда я увидел обнажённую ножку моей нимфы.

Весь вечер я удовольствием хищника наблюдал за своей добычей, с таким беспечным спокойствием находившейся рядом со зверем. Распланировать сегодняшнюю ночь было просто. Легко, когда главный человек в твоих планах живёт по правилам.

Я занимал апартаменты, состоящие из одной большой комнаты, которую делили мальчишки, и двух комнат поменьше. Каждая из комнат имела балкон и дверь на замке. Все три двери выходили в общий для апартаментов коридор, перекрывавшейся отдельной дверью.

Милану я отпустил пораньше, заверив, что сам уложу мальчишек. Уложу, это конечно громко сказано. Проверить работу кондиционера и увлажнителя воздуха, дать команду, чтобы все четверо отправлялись по кроватям, и выключить свет. Выждав немного, взял второй ключ от внутренних дверей и зашёл в комнату Миланы. Шум воды подсказал, где прячется моя нимфа. Впрочем, о том, что Милана обязательно с утра принимает душ, а вечером моется, я давно знал. Что ж, душ видно знаковое место для наших отношений.

Я снял часы с руки и положил их рядом с лампой на столик. И начал расстëгивать рубашку, входил в ванную я уже держа её в руках. Узкое помещение было отделано плиткой под белый кирпич. Зеркало в полный рост занимало всю стену напротив двери. А душ располагался прямо посреди комнаты. С одной стороны раковина с небольшой полочкой и маленьким зеркалом над ней, а на другой торчала лейка душа. Я положил рубашку на раковину и облокотился на стену, теперь уже сам рассматривая свою женщину.

Милана смотрела на меня, широко распахнув глаза и явно не понимая что происходит. Она медленно попятилась, не сводя с меня взгляда и одной рукой ища, чем прикрыть своё тело. И единственным, что оказалось рядом, была моя рубашка, в которую она тут же и завернулась. Ведь чтобы взять полотенце, нужно было пройти мимо меня к двери, рядом с которой располагался полотенцесушитель.

Только желая спрятать от моего взгляда своё тело, Милана совершила серьёзную ошибку. Глядя на свою собственную рубашку на желанном теле, я даже представить не мог себе ничего более возбуждающего. Милана отступала, пока не упёрлась спиной в зеркало. Я медленно подошёл к ней, не обращая внимания на то, что брюки попали под душ и намокли. Не сводя с неё взгляда, я расстегнул пряжку и избавился от мокрой тряпки, оставив её на полу.

Грудь Миланы часто поднималась, по шее пробежала судорога движения, когда она сглотнула. Для меня это было последней каплей. Пара шагов, и я прижал Милану к зеркалу своим телом, расставив руки по обе стороны от её головы. Провёл подбородком по её щеке, запоминая, как ощущается прикосновение к её коже. Её тело ответило дрожью. Один взгляд в испуганные шоколадные озёра и я набросился на её губы, поймав судорожный вздох.

Этот поцелуй был сладким и пьянящим, и я сорвался. Щëки, скулы, шея, снова губы… Одурев, я не сразу понял, что Милана не отвечает и не подставляет своë лицо под мои поцелуи. Она отворачивалась, закусив губы, и пыталась меня оттолкнуть. И глаза её блестели вовсе не от желания, а от выступивших от страха слëз. Мои руки скользнули ей за спину. — Тише, не бойся. Не надо. Я тебя не обижу. — Шептал ей, стараясь успокоить. — Просто хочу. Всю тебя. Сейчас и без остатка. Будешь моей, Милана. — Нет! — вырывалась она. — Нет! Вы для этого взяли меня с собой? В её голосе отчётливо слышалась паника, и я не мог понять, что не так. — Ты что? Нет, конечно. — Кажется, Милана что-то совсем не так меня поняла. — Милана, я решил, что ты будешь не только няней Арлана, но и моей женщиной. — Что? Кем? Вы… Да вы обезумели? — щеку обожгло пощëчиной, а я в недоумении смотрел на загорающиеся злостью и возмущением глаза. — Я так понимаю, что это новое условие для моего нахождения рядом с Арланом, да? Значит, я завтра же возвращаюсь домой. — Милана… Милана, стой! — мысли заметались в голове, Милану нужно было во чтобы то не стало заставить передумать и остаться с Арланом. — Никаких условий. Просто… Просто меня тянет к тебе. Ты красивая женщина. Ну, неужели тебе ни разу не говорили об этом, не ухаживали и не предлагали… — Стать любовницей? — перебила меня она. — Нет, знаете ли. Я работала. Потому что мне было необходимо содержать семью. И мне и в голову никогда бы не пришло принять чьи-то ухаживания, потому что я была замужем, понимаете? А если бы кто-то даже и предложил мне подобную… должность, это было бы последнее, что этот человек мне бы сказал. Я сразу прекратила бы любое общение. Может я и была в стеснённых обстоятельствах, но это никому не даёт права меня унижать подобными предложениями! — Унизить? — офигел я. — Я с этой грязью ничего общего иметь не собираюсь! Я теперь не замужем и терпеть этот… это… эту вашу "близость" не обязана! Пропустите меня. Я хочу уйти! — в её голосе звучали слëзы, а я не знал что делать.

Почему-то вот такого я не предполагал, допускал, что она может немного поломаться, возможно промариновать пару дней. Но она же не девочка, разведена… А я предлагал вполне приличный и достойный вариант. Того, что Милана просто захочет сбежать и прекратить всякое общение, я даже представить не мог. Если завтра утром, она вместо того, чтобы будить сына сбежит в аэропорт, это будет просто пи@дец.

Как объяснить это Арлану, я даже не представлял. Мол, я так хотел трахнуть ножки твоей няни, что напугал её до такой степени, что она сбежала без оглядки и знать нас больше не желает? — Милана, тише. Пожалуйста! Меньше всего я хотел тебя обидеть или напугать. — Отступил от неё я. — Не подумал о том, как ты это воспримешь. Нет, значит, нет. Я сейчас сам уйду, и подобного больше не повторится. Я тебя без твоего согласия не трону. Веришь? Если сама не захочешь, то ничего, совсем ничего, не будет. Только прошу, не надо из-за моей ошибки бросать Арлана. Ему будет больно, если ты уедешь. Я знал, что это запрещённый приём, но сейчас это был единственный шанс удержать её рядом с собой. Милана стояла, обняв себя руками, и мне сейчас почему-то хотелось обнять её, успокоить, даже бушующее в крови желание испарилось. Я огромным усилием придушил этот непонятный всплеск эмоций. Сейчас важнее было совсем другое. — Останешься? — тихо спросил я, и осторожно выдохнул, когда она с явным усилием кивнула головой. Не желая больше рисковать хрупким миром с няней, я свалил из её комнаты, как и обещал. Не стал тратить время даже на то, чтобы забрать вещи. Просто схватил полотенце, проходя мимо полотенцесушителя, и обернул вокруг бёдер. В своей комнате, я просто упал в кресло, пытаясь понять, что теперь делать и как быть? Кто там из классиков задавался этими вопросами, Герцен и Достоевский? А нет, Чернышевский. Жуткая нудятина.

С литературы мысли перебежали на мифологию. Вот ведь! Как накаркал! Нимфа. Моя нимфа, непокорная, гордая и испуганная. Готовая сбежать и исчезнуть. Вот сейчас я очень хорошо понимал, отчего это у всех этих Апполонов и Зевсов так срывало крышу после отказа.

А собственно с чего я решил, что стоит мне расстегнуть штаны, как она прыгнет ко мне в постель? Потому что я так решил? Да, я решил. И от своего решения не откажусь. Она станет моей, теперь уже точно. Я улыбнулся, понимая, что меня ждут не простые деньки. Но чем сложнее охота, тем ценнее добыча и слаще триумф. Такая, как Милана, заслуживает того, чтобы такой женщиной рядом гордились.

Но, не смотря на всю свою уверенность, утра я ждал с тревогой. И к завтраку выходил, чувствуя непривычное напряжение.