Друг моего мужа

Глава 1

ИРА       

На подъезде к дому опять не горит фонарь, выбили.                                              

Соседний коттедж синимает молодая пара, они каждый вечер приглашают гостей, и гуляют до утра. Не стесняясь, голыми ходят до речки, устраивают маскарады, один раз даже меня напугали, когда я вышла из машины и столкнулась с тигром.          

Уже потом, спустя пару секунд, когда он расхохотался, поняла, что это парень, вырядившийся в театральный полосатый костюм.                          

И это было совсем не смешно.                                 

Выхожу из машины и с опаской оглядываюсь.        

Тигров нет, нет и львов, с соседнего участка, как всегда, гремит музыка, я переступаю каблуками по тропинке к дому.                                        

Мы с мужем тоже молодая пара.                                                        

А живем как престарелая чета.                                             

Я замужем ровно месяц.                                                  

А, кажется, вчера отпраздновала золотую свадьбу.                                                        

Поднимаюсь в дом, бросаю ключи на столик возле двери, щелкаю выключателем и вздрагиваю, заметив силуэт Никиты у зеркала.                           

- Привет, - говорю его отражению.                   

- Ты как раз вовремя, милая, - с сосредоточенным лицом он завязывает галстук. - Не раздевайся, поедем на ужин.                      

Молча разглядываю его.                  

Синяя полосатая рубашка, черные стильные брюки с подтяжками, к которым он безрезультатно пытается подобрать галстук.                  

- Черт, - говорит он, и сдергивает шелковую петлю с шеи. Берет с дивана другой, в мелкую полосочку галстук.                            

Опираюсь на косяк и наблюдаю за его приготовлениями. Высокий, бритоголовый, на культуриста похож. Торс к бедрам сужается, как у рекламных моделей. И лицо без изъяна, широкий лоб, четкие губы, идеально гладкие щеки. Тяжелый парфюм.    

- На ужин? - подаю голос. - Нас кто-то приглашал?      

- Нет, в ресторан, - Никита завязывает галстук. Бросает удовлетворенный взгляд в зеркало и поворачивается ко мне. - Привет, милая, - он притягивает к себе и кратко чмокает в шеку. Взглядом задерживается на моих губах без помады и ведет по ним языком. - Или опоздаем на полчасика? Тебе надо переодеться, - он тянет пиджак с моих плеч.

Смотрю на свой строгий костюм.                

Я была на собеседовании, а потом гуляла, на работу меня не взяли, нет опыта - сказали они, никому не нужны вчерашние студенты.    

И теперь мое плохое настроение бьет все рекорды, оно минусовое, как температура в Антарктиде.

- Нет, Никита, не сейчас, - выворачиваюсь из его загребущих рук. - Переобуюсь и поедем, - с наслаждением слезаю с удобных, но высоких каблуков, из шкафа достаю лодочки на плоской подошве. - А что в ресторане, есть повод?

- Олеся хочет нас познакомить со своим женихом, - сухо поясняет муж.

Обиделся.                

Вздыхаю.                       

А потом до меня доходит смысл его слов.                

- Вау, - не сдерживаю удивления.            

Сую ноги в лодочки и качаю головой, Олесе тридцать, она бывшая одноклассница моего мужа, пухленькая и очень милая блондиночка, и за тот год, что мы с ней знакомы, я ни разу не встречала ее с мужчиной.           

А тут сразу жених.                

- А ты жениха ее не видел еще? - поворачиваюсь к Никите, с подзеркальника подхватываю флакончик духов.          

- Видел, Ира, - Никита усмехается на мое любопытство. - Что ты так разволновалась?

- Интересно.         

- Ты все? - он распахивает дверь.           

Пшикаю духами запястья, чучть-чуть волосы.                 

Десятый час вечера, середина июля, город усыпан тополиным пухом, как ватой. А здесь, в частном поселке в пятнадцати километрах от цивилизации дышать свободнее, и шума нет, не считая соседей.

- Опять они вечеринку закатили? - хмурится Никита и шагает к машине.

- Пятница, - жму плечом.              

- Я позвоню владельцам, - хмуро обещает муж. - Эти малолетки не одного меня достали.

- Эти малолетки моего возраста, - хмыкаю и сажусь на переднее сиденье.

- Но ты же ведешь себя прилично, Ира. Попробовала бы ты голой из дома высунуться.

- И что? - заинтересованно подбадриваю.          

- И я бы тебя убил, - без улыбки заканчивает Никита и выезжает на дорогу. Поворачивается на меня. - Что? Думаешь, это нормально, что я у соседской девчонки все места видел?

- Тебя кто-то заставлял разглядывать?

- Я же не пацан, чтобы от телевизора отворачиваются, когда там раздеваются.

- Да, ты будешь смотреть.               

- Перестань, а? - он улыбается, ловит мою руку. - Сказал же - позвоню владельцам.

Откидываюсь в кресле. Открываю окно, когда Никита закуривает. Ветер выгоняет дым, я тереблю браслет на руке. Муж ничего не спрашивает, а я сама не говорю.

На работу не взяли - это не трагедия, денег хватает, он неоднократно это повторял. Занимайся домом, Ира, рожай детей, я же нас обеспечиваю, чего тебе еще нужно?

Диплом мне мой нужно куда-нибудь пристроить, вот чего. И мама тоже самое твердит, у женщины хоть какое-то занятие быть должно, нельзя во всем и полностью полагаться на мужа, мужчины ветренны, Ира, имей это ввиду.

Но я-то знаю.                    

Папа ветренным не был.                      

Тормозим возле ресторана, Никита паркуется и с задних сидений подхватывает небольшую коробку, перетянутую красным бантом.   

- Подарок? - поражаюсь и выбираюсь наружу. - У них как бы помолвка сегодня или что?

- Заявление в ЗАГС подали, - подтверждает Никита.         

Глава 2

ИЛЬЯ

- Илюх, рад встрече - Никита жмет мне руку и возвращает ладонь на тонкую талию, обтянутую длинным черным пиджаком. - Знакомься, это моя жена Ирина.

Ирина.                            

Вот так официально.                 

Не Ириша, как я ее в постели называл, не любимая, как на завтрак ее звал, не девочка моя, как повторял, когда над ее глупостями смеялся.

Ирина.                    

- Илья, - протягиваю руку.                  

Ирина медлит. Смотрит на мои пальцы так, словно я ей змею ядовитую подержать предлагаю или паука. А у меня самого взгляд плавает, по ее затянутой в брючный костюм фигуре, по бескровному лицу и поджатым губам, хочется шагнуть к ней вплотную, за шею схватить и трясти, и трясти, пока не успокоюсь, пока мне не станет легче.

- Очень приятно, - спустя километры времени, она тянет руку в ответ.

Она делает вид, что мы не знакомы.             

Не призналась мужу. Как я и думал.                  

Улыбаюсь.                           

Она только что подписала себе приговор.

На ее пальце золотом блестит ободок обручального кольца. Сжимаю ее руку, сильнее чем надо, и она морщится, дергается, вырывается.

Больно ей.                 

Мне тоже.                  

- Давайте, садитесь скорее, - торопит всех Олеся, моя невеста. - Никита, что там у тебя такое, - ахает. - Подарок?

- Подарок, - подтверждает Никита и ставит коробку на стол. Двигает стул для жены. - Присаживайся, милая.

Ира с каменным лицом падает на стул. Именно падает, словно ноги не гнулись, и ее под колени пнули, рушится.

Сажусь.                                              

- Мы уже сделали заказ, вы опаздывали, - перекладываю черную папку с меню ближе к Ире. 

- Жена задерживалась, - Никита открывает меню. - Сегодня пьем вино? - поворачивается к Ире.

Советуется.                                 

Она кивает. И смотрит на меня. Глаза блестящие, словно ягоды, черная смородина, так я ей говорил, и она смеялась, и морщила нос. 

Больше сравнения с ягодами в голову не приходят. Черные неживые пуговицы, пластмасса, там внутри ничего нет, пустота там, так всегда бывает, когда смотришь на человека, которого близким считал.  

Красивая сексуальная бессовестная тварь.             

- В ЗАГСе, оказывается, такие очереди, - хохочет Олеся и наматывает на вилку спагетти. - Всем вдруг резко понадобилось жениться, да, Илья?

- Все торопятся создать семью, - поддакиваю и беру вилку. - Вы, вроде как, тоже поспешили? - смотрю на Никиту. - Месяц женаты, а знакомы сколько?

- Знакомы полгода, - жмет плечами Никита и жестом подзывает официанта. - Нормальный срок, успели друг к другу присмотреться, притереться, даже пожить вместе.

Сжимаю челюсть, мне все это прекрасно известно, и какого числа им штампы в паспорта шлепнули, и в каком ресторане они ужинали, я даже пошлый торт с фигурками жениха и невесты видел.

- Да? Через сколько дней после знакомства ты переехала к будущему мужу, Ирина? - спрашиваю мимоходом, бросаю быстрый взгляд на нее.

- Я уже и не помню, - она берет графин и плещет воду в стакан, ее руки дрожат, все льется на скатерть. - Любовь в подсчетах не нуждается, Илья, встретились, поняли, что созданы друг для друга. И все. Ты не согласен?

- Согласен. Значит, Никита твой первый мужчина? - щурюсь.

- Илья, давай тормози, - Никита отрывается от перечисления заказа, удивленный моей бестактностью внимательно смотрит на меня. - Мы взрослые люди. Все всё понимают, и к прошлому ревновать глупо. Это жизнь, а не сериал.

- А иногда хотелось бы, как в сериале, чтобы один раз и навека, да, Ирусик? - смеется Олеся и отпивает вина. - Мы, женщины, бывает нуждаемся в сказке.

- Добровольно обманываться? - тоже беру бокал. - Надежда на счастливый конец в реальности счастливее не делала никого. Это утопия. Разочарование, боль, смерть.

- Очень радужные планы на будущее, Илья, - Никита хмыкает. Двигается ближе, берет руку Иры, безвольно лежащую на столе и сплетает пальцы. - Мы с Иришей свято верим - умрем в один день.

Ириша - от этого обращения, от их сцепленных рук меня перекашивает всего, словно мне кости переломали и заново собрали, как попало, не заботясь, в состоянии ли я дальше жить.

Под столом сжимаю колено Олеси.              

Моя невеста вздрагивает, ловит мой взгляд, и глаза ее расширяются, знаю, я в последнее время с катушек слетаю, веду себя грубо, несдержанно, я просто беру, что хочу и отключаюсь, а она это считает страстью.

- А вы, - Ира запрокидывает голову, молча наблюдает, как официант спешно расставляет перед ними блюда. - Вы давно знакомы? - она кивает Олесе и поворачивается ко мне.

- Месяц.                                                 

- И уже в ЗАГС?                                                     

- А что тебя удивляет? - вилкой тычу в грибы. - Встретились, поняли, что созданы друг для друга, - повторяю ее слова. - У тебя ведь точно так же было. С Никитой.

- Не через месяц же.                          

- А есть разница? Любовь, вроде как, в подсчетах не нуждается?     

Сверлим друг друга взглядами.                        

- Илья, передай мне соль, - вклинивается Олеся.                

Ее голос трезвит, еще чуть-чуть, и я бы тарелку с лапшой этой невозмутимой суке на голову опрокинул. Ириша.

- Повар здесь хороший, конечно, - светски продолжает моя невеста, - но немного пресно, как по мне. Изюминки нет в блюде.

- Леся, это не кекс, а паста, - журчит Никита. - Потерпи до десерта и будет тебе изюм.

Пью вино, смотрю на Иру. Ее рука в руке мужа, как когда-то в моей, покоится на столе. В ее ответном взгляде вызов горит, она элементарной неловкости не питает, что вот я сижу рядом, знаю, что он каждую ночь ее трахает во всех позах, и она продолжает, показательно касаться его.

Глава 3

Три года назад, июнь

ИРА 

Вот здесь, на набережной, так же ночью, мы с ним пускали красные воздушные шарики в форме сердец, и было это буквально на прошлой неделе, на день города, сначала я привязала веревочку к запястью, боялась отпустить сердце в небо, но тогда он тихо засмеялся мне в волосы, губами прижался к затылку и сказал:

- Ира, солнышко, моя любовь никуда не улетит, не бойся.                         

И шарик я отпустила.                                         

А сегодня...                                                     

Его любовь никуда не улетела, нет, она, наоборот, пала очень низко. Если точнее - в кровать к моей подруге.

Забираюсь на широкий парапет и вглядываюсь в темную, зеленоватую воду. На том берегу торговый центр и огни отражаются в реке, неровными пятнами, зелеными и синими, а я представляю себя тем красным воздушным шариком, подошвой вожу по бетону и топаю, я будто веревками связана, теми самыми, его лживых чувств и моей собственной глупости, доверчивости.

- Там неглубоко, зато очень грязно, - раздается голос позади, и я оборачиваюсь.

Смотрю на высокого, русоволосого мужчину. В его руке стального цвета шейкер, он что-то отхлебывает из него и улыбается, и улыбка его вдруг словно ножом режет те путы, что связывали меня с этим козлом, уложившим в постель мою лучшую подругу.

Он думал, что я не приеду, что я не узнаю, но я на вечеринку успела и получилось, как в долбаном анекдоте.   

- Купаться собралась? - мужчина подходит ближе и перевешивается через бетон, смотрит вниз. - В этой луже и не поплаваешь, одни водоросли.

- Не собиралась я купаться, - спрыгиваю на асфальт. Вытираю слезы. Одергиваю платье, оно новое, такое красивое. - Я просто смотрела. На воду. 

И надеялась, что там живет водяной, и я все выскажу, пожалуюсь на свои печали, ведь я так одинока, больше некому, это даже смешно, насколько все в жизни трагично-комично складывается.

- Клюквенный сок будешь? - он протягивает мне шейкер.                                 

Жму плечом и принимаю дары, делаю глоток.                           

Кисло, сглатываю и удивляюсь, внимательно смотрю на мужчину - ночью, один, шатается у реки и пьет клюквенный сок.

- Мы всего пару месяцев встречались, гуляли на улице и ходили в кафе, - отдаю мужчине шейкер и выкладываю непрошенные откровения. - А сегодня решили собраться одногрупниками. Сессию закрыли, праздник, все дела. Но мы с родителями были за городом, на юбилее у бабушки. Я думала совсем не приеду, но успела, а он уже...

- А он козел, - заканчивает за меня мужчина.                          

- Да.                                                                    

- И ты плачешь.                                                                      

- Нет.                                                                        

- Почему? - он поворачивается.                                                 

- Почему не плачу? - переспрашиваю и замолкаю. Встречаемся взглядами, его глаза зеленые, как огни, что в воде отражаются, нечеткие, либо в них очень много намешано, они светятся, как-то странно горят.

- У тебя глаза, как черная смородина, - говорит он. - Не оторваться.     

Закрываю улыбку ладонью, я уже не ребенок, но не могу до сих пор к комплиментам привыкнуть, черные глаза и черные волосы - в детстве меня обзывали, и самое безобидное было - "черная дура".

Дети часто жестоки, - говорила мама, от которой мне досталась такая экзотическая внешность, - но это в силу незнания, Ира. Ты еще расцветешь, дочка, вот увидишь.

И она оказалась права, гадкий утенок вырос, в зеркало смотрю теперь с удовльствием, без прежней детской ненависти в своему отражению.

- А что ты...- он перебрасывает в руках шейкер, Дергается. Чертыхается и смотрит на свою ладонь. Вижу на его пальце белую тонкую полоску, она краснеет, наливается кровью. Он поднимает голову. - Порезался. Вот из чего их делают, а? Ты знала, что и бумагой можно порезаться? Кстати, я Илья, - говорит он, улыбнувшись.

Отниимаю ладонь от лица, ответную улыбку больше не прячу. Представляюсь:

- А я Ира.                                                                                   

Глава 4

ИРА

Официант убирает со стола треснувший бокал. Кошусь на капельки крови, украшающие белую скатерть и зябко веду плечами. Илья всегда был спокойный сдержанный, невозмутимый, но мы и не виделись, вечность, кажется.

Я не в него тогда влюбилась, и любила тоже не его.                   

- Пересядете за другой столик, - долетает до уха вопрос официанта.

- Я сейчас вернусь, - говорю мужу и не дожидаясь ответа встаю из-за стола.

Пересекаю зал, выхожу в коридор, оттуда к туалетам с фигурками из палочек и кружочков на дверях, меня несет, словно позади кнутом по спине стегают, толкаю дверь мужского туалета.

Он стоит возле зеркала, чуть склонился над раковиной, из крана хлещет вода. Он задумчиво подставляет ладонь под напор.

- Что это значит? - хлопаю дверью, привлекая внимание.                          

Илья лениво поворачивает голову и выпрямляется.                 

- Мужской туалет, - выключает воду. - Это значит, Ирина, что гости ресторана заходят сюда справлять нужду. Гости мужского пола.

В доказательство его слов из кабинки выходит мужчина. С легким удивлением окидывает меня взглядом, что-то хмыкает себе под нос и останавливается у крайней раковины.

- Не боишься, любимая, - Илья отрывает бумажное полотенце, - что твоему мужу приспичит отлить, и он застукает женушку здесь, с женихом его одноклассницы. На случай адюльтера существуют отели, - он вытирает руки и смотрит в зеркало, любуется собой. - Поехали. Если тебе так нетерпится.

Ногти впиваются в ладонь. Внутри мненя злость закипает, когда смотрю на это лицо, оно было родным, таким желанным, а теперь меня трясет от отвращения, насколько сильна любовь - той силы и ненависть вырастет, иисушит дотла.

- Я замужем, - протискиваюсь между ним и раковиной. - Что за цирк с ЗАГСом, с Олесей, ты же это специально, да? Ты так извращенно развлекаешься?

Моя нога случайно касается его колена.                              

Он морщится, будто между нами змея проползла, и оступает на шаг, и если раньше я бы просто не пережила, посмотри он на меня так, то теперь мне самой неприятно, между нами пропасть ярости, гнева и злобы, мы сами это сделали друг с другом.

 - Не понимаю твоих претензий. Ирина, - Илья мнет полотенце и кидает его в мусорку возле раковины. - Я встретил женщину, я ее полюбил, в чем проблема? В том, что она подруга твоего мужа? - он усмехается, едко, издевательски, полные губы складываются в гримассу, как на пластмассовых масках клоунов, и меня продирает жуть.

- Ты знал, за кого я вышла замуж, - отворачиваюсь.                       

- И что?                                                                                            

- Илья, - пальцами цепляюсь в раковину, а хочется в его лицо. - Полгода прошло, у меня новая жизнь. Не смей ломать и ее тоже, или...

- То есть я сломал твою жизнь? - он подходит вплотную.                 

Мы друг друга касаемся, туфлей он ведет по полу, заставляя меня шире расставить ноги, сгибает колено и бьет им, его рука ложится на мою шею, плавно, пальцы обхватывают, жгут кожу.

Запрокидываю голову, смотрю ему в глаза. Зеленые, будто водоросли со дна реки, холодные, вяжут меня, тянут туда, на дно.

- Я тебя любил, Ира, - цедит он тихо, а будто в рупор орет. - А ты что сделала?

- А ты что сделал?! - а вот я кричу. Обеими руками хватаю его запястье, пытаюсь сбросить с себя, но его пальцы сжимаются сильнее, перекрывают дыхание, он будто клещ вцепился, по моему телу разносит инфекцию, и я замахиваюсь.

Это должна была быть почещина, со всей дури, из всей моей боли. Но мою ладонь на подлете к его щеке отшвыривают, рывком он дергает меня на себя и разворачивает, толкает. И я бьюсь животом в раковину.

- Никогда не смей так делать, Ира, - его губы касаются моего уха.         

Хочу оттолкнуть его, ко мне прижатого, из глаз слезы брызжут, а меня накрывает наваждение, то самое, знакомое, за несколько месяцев не забытое, жар его тела будит то больное, переломанное возбуждение, перед глазами оживает наш последний секс, когда, казалось, что мы прямо в постели умрем, люди не только любовью заниматься могут, тогда мы занимались ненавистью, и это самое яркое чуство, что я когда-либо исптывала в жизни.

- Отпусти меня! - уже не ощущаю собственной руки, которую он выкрутил мне за спину. - Илья!

Он остраняется, резко, я даже свободу от него не сразу чувствую. Ладонями веду по мокрой раковине и с трудом разгибаюсь. Краем глаза вижу очередного гостя мужского пола зарулившего справить нужду и отбрасываю волосы лица.

Как глупо, унизительно, стыдно.                                               

Потираю руку и пулей выскакиваю из туалета.               

- Ира, - звучит позади хриплый голос, хлопает дверь.                

Я знаю, что не надо, нельзя, но почему-то оборачиваюсь.                   

- Ира, - повторяет Илья и подходит ближе. Самоуверенный, расслабленный, наглый. - Твоя жизнь обман, одно большое красивое вранье. Тебе не нужен этот человек. Которого ты мужем называешь

Он замолкает.                                                                                                  

Я зачем-то стою и жду продолжения.                                        

- Тебе все еще нужен я, - за подбородок он поднимает мое лицо. - И я только что в этом убедился.

Глава 5

 ИЛЬЯ

Шаг в шаг за ней иду в зал, изучаю ее нетвердую походку, словно там, под пиджаком, ниточки, и кто-то свыше дергает за них, как марионеткой управляет.

С запозданием понимаю, что это я тот всевышний, дьявол и бог ее, она в моей власти, с той самой секунды, как промолчала.

О том, что знает меня.                                       

Заходим в зал. Вместе возвращаемся из туалета, и будь я ее мужем - меня бы это слегка напрягло.

А раньше времени напрягаться Никите не нужно.

Поэтому замедляюсь.                                            

Они сидят за другим столиком, через один. Ира наклоняется к мужу, что-то говорит.

Подхожу ближе.                                                                                        

- Тошнит? - взедрнув брови, спрашивает Никита. Ведет ладонью по бритому черепу. - Милая, мы только пришли. Тебе плохо, серьезно?

- Нет, шутка, - огрызается Ира. Ее спина каменеет, она чувствует мою близость и выпрямляется. - Никита, я же не требую ехать со мной. Сиди - она оглядывается на меня и с неприкрытым раздражением добавляет, - с друзьями. Поздравь их как следует. С таким радостным событием.

- Никита, правда, останься, а Ира вызовет такси, да? - вступает Олеся и тянет ко мне руку через стол. Похлопывает по соседнему стулу. - Иди-ка сюда. Муж мой будущий.

Обхожу стол, плюхаюсь рядом с будущей невестой. Олеся ныряет под моей рукой, я прижимаю ее к себе. Она подставляет губы, я целую.

И смотрю на Иру.                                                                                    

У нее такой искренний шок на лице написан, словно она не догадывалась что люди, которые заявление в ЗАГС подали - обнимаются, целуются, десятые сны видят вместе, раздеваются друг для друга - и это нормально.

Ненормально другое - что я ослеп и оглох от ярости, и внутри меня что-то расколотилось, там крошево, я болен, этой язвой отравлен, словно Ви-газом, парализован.

Я жениться собираюсь.                                                                           

Чтобы только подобраться  к ней.                                                                

- Ну что, милая? - суетится Никита, двигает стул и встает. Кратким движением трогает ее лоб. - Не горячая. Поедем домой или...

Она смотрит на меня, на мою руку на плечах Олеси.                                 

Облизываю нижнюю губу.                                                                        

Я бы поцеловал ее пять минут назад и уверен - ответ получил бы. Там, в мужском туалете ресторана, когда в нескольких метрах от нас за столиком сидит муж. Она бы забыла о нем, я знаю, им с Никитой полжизни прожить надо и больше даже, и сотой доли того, что было между ней и мной она не почувствует.

Она такими дикими глазами смотрит на меня, на Олесю, прижавшуюся ко мне.

Сейчас она останется.                                                      

- Отдыхай, Никита, все нормально, - говорит Ира и отворачивается. - Ты же на такси поедешь? Я твою машину возьму.

Надеюсь, ты в ней с моста вылетишь ко всем чертям.

И я получу свободу.                                                                             

Взглядом пожираю руки Никиты, его ладони стискивают талию в длинном пиджаке, он притягивает жену к себе. И чмокает в щеку, хозяйски-небрежно, ласково-сладко, а у меня темнеет в глазах.

Я ведь тоже не идиот и все понимаю, мы не вместе, а они женаты.

Но. Как. Он. Посмел. Трогать. Мое. По старой привычке сводит челюсть, казалось мне, что я сильнее, спокойно смотреть на это могу.

Нет, нихрена.                                                                                     

Ира плывет по залу в сторону выхода. Никита рассаживается за столом.

- Странно, что Иру тошнит, - Олеся заговорщицки подается вперед, берет со стола бокал. - Беременна?

 - Пока нет, - хохотнув, Никита наматывает на вилку лапшу. - Работу ищет, сегодня опять не взяли.

- Жаловалась?                                                                                           

- Нет, я вижу.                                                                                              

- А почему к себе жену не устроишь? - беру бутылку, обновляю бокал. - У тебя же сеть заправок?

- Да ну, - Никита смеется. - Летов Никита - владелец. Летова Ирина - кто? Старший админ? Моветон, нет? 

- Пусть ко мне идет, - подкидываю вариант. - В магазины одежды. Будет региональным менеджером, зарплата хорошая.

Никита ест спагетти и щурится, в уме переваривает мое предложение. Покачиваю бокал, сквозь Шардоне смотрю на него.

Мой план прост, мой расчет варварский, я хочу ее мучить, хочу жизнь ее в ад превратить, это так естественно, и так справедливо, это всего лишь расплата.

- Надо подумать, - кивает Никита, большими глотками запивает пасту. - Я поговорю с Ирой. Мне уже самому ее жалко, получила диплом и верила, что ее с руками оторвут, на первом же собеседовании. Наивная она у меня. Глупая еще.

Улыбаюсь.                                                                                                    

Эта наивная и глупая весь мир мне собой перекрыла, она почти в тюрьму меня посадила, заставила выть без нее, как шакал на луну.

- Что в подарке? - ножом двигаю коробку ближе. - Олеся.                         

- Да, кстати, - моя невеста вытирает губы салфеткой и развязывает красную ленту. Снимает крышку. Ахает. - Никита! Джон Уокер! НУ что за подарок? Признавайся, - она щебечет, грозит пальцем, а у меня башка трещит. - Это ты не мне купил, а Илье, чтобы у вас двоих было оправдание прийти в субботу на рогах.

Они смеются, мне до чертиков хочется закурить.                                       

Они одноклассники. Сидели за одной партой. Пережили непродолжительный роман в старших классах, на выпускной пришли, взявшись за руки. Выросли в акул бизнеса, общения не прервали и секса по дружбе тоже, с бывшими не считается, или это для здоровья, или как они еще оправдывают встречи в гостинице в центре в обеденный перерыв каждый четверг.

Глава 6

Три года назад, июль

ИЛЬЯ

- Илюха, за тебя! - орет пьяный друг и с такой силой бьет мой бокал, что брызги виски взмывают в воздух.

Смеюсь и залпом расправляюсь со своей порцией.

Орет музыка, мы мешаем отдыхать другим гостям, но и так сняли коттедж на самой окраине, до озера рукой подать, несколько шагов.

Да и друзья у меня.                                                                                    

Шумные, на каждый праздник веселятся так, словно по радио объявили на завтра конец света.

- Я вот только одного не могу понять, - Андрей закусывает виски соленым огурцом и наклоняется над столом. - Ты зачем эту малолетку с собой притащил?

Выискиваю глазами Иру.                                                                               

Мои друзья женаты, а я нет. Нам всем под тридцать подваливает, а она студентка, ходит на пары с рюкзаком за плечами, она не знает, что такое бранч в перерыве, в чем отличие классического стиля от делового, она даже не знает, в чем польза клюквенного сока, который я литрами пью.

Она обычная, простая девчонка.                                                                 

И мне нравится.                                                                                               

- Ей вот с моей женой, например, - Андрюха щелкает зажигалкой, закуривает. - Поговорить не о чем. Не, я понимаю, мордашка милая, развлечься хочется. Но мы тут своей компанией, - говорит он и тянет гласные. - Ну ты, короче, не в обиде.

- Не в тему она? - усмехаюсь. - Отлично ты за меня мои отношениях по полкам раскладываешь.

- Не, если ты серьезно...                                                              

Встаю и потягиваюсь, ловлю мотив музыки и насвистываю, у другого конца стола наклоняюсь к друзьям.

Брякают стаканы, сыпятся поздавления, мне исполнилось двадцать семь, и я чувствую себя королем мира, вся жизнь впереди, и она будет незабываемой. Сажусь на стул, отдаю дань вежливости.

Это не просто пьянка, не просто день рождения, не просто "Лазурный берег" и лучший клубный отель в области, здесь собрались важные для меня люди, с которыми я надеюсь, мы сработаемся.

- Илья, - по моим плечам ударяют девичьи ладошки, на полуслове меня обрывают, и я оборачиваюсь.

Ира стоит у меня за спиной, черный джинсовый сарафан, белая футболка, она на школьницу похожа, ветер развевает черные волосы, они с ночью смешиваются.

- Пять минут, - предлагаю подождать.                                                   

- Иди сюда сейчас, - спорит она, у нее губы дрожат. - Это важно.                    

- Наливайте пока, - говорю мужикам и выбираюсь из-за стола.                     

- Отвези меня домой, - просит она, едва мы отходим на несколько шагов.

- У меня тут, - машу рукой. - Переговоры.                                               

- Отвези, - упрямо повторяет Ира и отбрасывает волосы с лица, своими глазами-смородинами смотрит, качает головой. - Я не знала, что здесь так будет. Шумно. И все чужие.

 - Я пока не могу, - оглядываюсь на длинный стол в шатрах. - Это мой праздник. И мои гости.

- То есть нет?                                                                                                

- Ира, - беру ее за плечи.                                                                             

- Или ты поедешь со мной, Илья, - она вырывается. - Или больше не звони.

Долгим взглядом изучаю ее. Она ставит мне ультиматум, хочет, чтобы я по ее капризу сорвался с вечеринки, которую месяц планировал, а чего я терпеть не могу - так это когда принцессы начинают качать права.

Она ждет.                                                                                                   

И спустя пять минут я выруливаю на дорогу.                                                        

Окна открыты, в них завывает ветер, мы едем, она молчит, и хорошо, у меня нет никакого настроения ее слушать. Я мог бы вызвать такси, по заднице ее шлепнуть, и три буквы маршрута на ухо шепнуть.

Но я еду.                                                                                                    

Я выбрал ее.                                                                                               

И сам от себя не ожидал.                                                                                    

- Ты злишься? - она поворачивает голову.                                                     

- Нет. Просто неудобно вышло. Мой день рождения.                                        

- С днем рождения, Илья.                                                                                       

- Спасибо, Ира.                                                                                              

Играет музыка. Дорога темная и пустая, леса сменяются полями, ее рука осторожно касается моей. Разжимает мою ладонь, зажатую в ней зажигалку, отбрасывает ее в сторону. Пальцы сплетаются с моими.

Торможу на обочине.                                                                                     

- Я не хотела портить тебе настроение, - говорит она, когда я глушу мотор и поворачиваюсь к ней. - Но там все чужие, я не знаю, мне было очень одиноко, ты меня не замечал, извини, это глупо, будто я капризничаю, но я...

Прижимаюсь к ее губам. Ладонью веду по шее, влеку к себе. Она послушно подается на меня, раскрывает рот, мой язык пропускает, рукой накрывает мою ладонь, в меня вжимается.

Мы знакомы два месяца.                                                                                    

Я пригласил ее на свой день рождения.                                                            

Глава 7

 ИРА

- А  тебя не стошнит после вчерашнего? - озабоченно сводит брови Олеся, когда я встаю на кардиотвистер.

- Вчера что-то не то съела, - поясняю и поправляю узкую майку.       

В спортазле играет зажигательная музыка, вжикают тренажеры, я мечтаю измотать себя донельзя, ибо не помогает ничего.

Ни пара таблеток седативного, ни ненавистная медитация, ни чертов аутотренинг, я на взводе, уже четырнадцать часов без перерыва думаю о нем, даже во сне.

Он жених Олеси, это просто нелепо, этого быть не может, ему нужно одно - свести меня с ума.

- Я не поняла, почему меня не позвали, - рядом возмущается Рита и открывает мою минералку, делает несколько больших глотков шипучей воды. - Ходят по ресторанам, знакомятся с женихами, а я?

- Рита, мы были семьями, - Олеся подпрыгивает на месте, тяжело дышит после беговой дорожки. - Ира с Никитой, и мы с Ильей.

Семьями. Мы с Ильей. Звучит так, словно она уже детей с ним планирует, и мне до жути хочется закричать, чтобы Олеся заткнулась.

Но вместо этого я выясняю подробности.                                         

- Где вы познакомились? - с ожесточением двигаю ногами.         

- На бранче, я не успела позавтракать и забежала в ресторан. Он был там, сидел за соседним столиком, начались все эти переглядки, знаешь, ну и дальше ты поняла.

Не поняла.                                                                                                   

У Олеси лицо озабоченной мартовской кошки, и это не странно, Илье не нужно усилий прикладывать, чтобы женщину соблазнить, на него работает внешность, его улыбка, его одежда. Ему помогает голос, его эрудиция, его проницательность, чертово обояние.

Смотрю на девушек.                                                                       

Мы вместе занимаемся спортом три раза в неделю, ходим друг к другу в гости, общаемся по телефону, наверное, это называется дружба, но я поделиться своим секретом не могу.

Ни с ними, ни с мужем, я знаю, что в наш узкий мирок проникло нечто токсичное, этот человек носит имя Илья, а в моем прошлом столько горя с ним связано, столько страха, вдребезги разбитых надежд, его имя - черное заклятие, дьявольская сила, Илья, Илья, Илья.

-...поэтому сегодня ждем вас на ужин, - говорит Олеся и машет руками на разгоряченное лицо.

- На ужин? - слезаю с тренажера и ноги гудят, забираю с широкого подоконника минералку и смачиваю горло. - Вчера же ужинали?

- Так тебе же стало плохо, - Олеся, помахивая полотенцем, идет в сторону раздевалок. - Никита купил виски, они с Ильей начали шутить, что до мальчишника не дотянут, и  договорились на сегодня у нас.

- Он мне ничего не говорил, - захожу в раздевалку и перебрасываю за спину влажный от пота хвост.

Конечно, Никита попросту не успел.                                                                  

Когда он пришел я притворилась, что уже сплю, а проснулась, когда он уже уехал на работу.

- А я опять пятое колесо? - над ухом возмущается Рита. Заглядывает в мой шкафчик и оборачивается. - Ира, я протеиновый батончик возьму? Такая голодная.

- Давай в душ, а потом зайдем в бар, съедим по салатику, - Олеся снимает майку. - Столько калорий сожгли, хочется закрепить результат.

Вытираю лицо полотенцем и пристально изучаю ее. 

Пятидесятый размер одежды, тело ухоженное, холеное, подтянутое, пышные формы, дорогое белье. ей не занимать лоска, она собой довольна от макушки до кончиков пальцев.

Нет, Илье не сложно. Он трахает ее, и ему нравится, перед глазами его руки, сминающие ее бедра, в ушах ее стоны для него...

Швыряю бутылку минералки на пол.                                                        

- Олеся, он мне не понравился.                                                                 

- Кто? - спрашивает она бездумно, и стягивает шорты.                                          

- Твой Илья.                                                                                                            

- Почему?                                                                                                         

- Какой-то он мутный.                                                                                

- Ну спасибо, - бросает она и берет полотенце. - Рита, ужин сегодня в семь, может, хоть ты оценишь моего жениха.

- Я не пойду в душ, - говорю им в спину и быстро влезаю в футболку.   

Перевязываю хвост и бессильно злюсь, что я могу, выложить им всем нашу с ним историю, ту, что я так глубоко внутри запрятала, забросала новыми планами, чувствами, целями, людьми, я не могу, это слишком мое, слишком его, и очень тяжело, чтобы вытаскивать снова, я вышла замуж спустя полгода нашего разрыва, я торопилась.

Чтобы не умереть.                                                                                      

Выхожу из центра, на улице жарко, от меня пахнет потом, просто отлично.

На парковке, рядом с моей малолитражкой, замечаю машину Никиты. А потом и самого мужа, он выпрямляется, идет вдоль кузова, говорит по телефону и на проверку пинает колесо.

- Привет, - вырастаю возле него.                                                               

- Я перезвоню, - говорит он в трубку и притягивает меня к себе. Тянется к губам. Кртако чмокает и отклоняет голову и смешно морщит нос. - Ты в душе что ли не была, Ира?

- Тороплилась, - отступаю на шаг и поправляю хвост. - Дома схожу, и мне сегодня еще на собеседование.

- Я потому и заехал, - кивает Никита и смотрит на часы. - На вечер ничего не планируй, в семь нас ждут Зимины.

- Кто? - переспрашиваю севшим голосом.                                    

- Илья Зимин. И Олеся.                                                                             

Глава 8

ИЛЬЯ

- Я Илья, - представляюсь высокой девушке на пороге и шире распахиваю дверь, отступаю с прохода.

Она шагает ко мне в квартиру. Поправляет очки, осматривается в просторной прихожей, долго изучает потолок с росспыпью стветильников и лишь потом переводит взгляд на меня.

- Рита. Подруга Олеси.                                                                         

- Наслышан, - выглядываю на площадку. - Ты одна или спутника ждем?

- Одна, - она сбрасывает стоптанные туфли.                                              

Сдерживаю удивление и мысленно недоумеваю, что общего у моей невесты с...Ритой. Кудрявый небрежный хвост, китайская кофта, короткая юбка и помада, ядовито-красная, мне даже на расстоянии пахнет вазелином.

- Олеся на кухне, занимается салатами, - первым иду по коридору, машу рукой в сторону кухни. - Сюда.

Можно было бы в ее в комнату проводить, предложить выпить, но сегодня я не галантен. У меня нет настроения развлекать подруг Олеси, этот ужин затевался ради одного человека, и ее еще нет.

Сую сигарету в зубы, щелкаю зажигалкой, выхожу на лоджию и дергаю жалюзи. Распахиваю окно.

Во дворе носятся дети, на качелях пристроилась парочка, они целуются, я плебейски сплевываю вниз. Во рту горечь, и это не от дыма, и не от пары стаканов виски, которые я залил в себя пять минут назад.

Стряхиваю пепел и вижу машину.                                                          

Синий джип заруливает во двор, паркуется возле клумбы, которую ежедневно поливает бабулька из соседнего дома.

И из машины выходят Летовы.                                                             

У него в руках пакет с логотипом супермаркета, у нее цветы. Ей не идет эта фамилия, она должна была взять мою, вспоминаю и усмехаюсь, я ведь всерьез собирался жениться, не слушал никого, ругался с друзьями.

У судьбы странное чувство юмора.                                                           

Тушу бычок в пепельнице, вовзращаюсь в комнату, оттуда в коридор. Давлю кнопку на трубке домофона и щелкаю замками.

Стать другом ее мужа, втереться в доверие. Уложить ее в кровать и шантажировать, и смотреть, как она день за днем сгорает, как ее идеальная жизнь разваливается, трещит по швам.

Это не месть, я больше не знаю, что это, с горизонта как-то резко испарились все ориентиры, маяки.

- Вы даже не опоздали, - широко улыбаюсь, когда Никита переступает порог. Жму протянутую руку и ничего не чувствую, ни угрызений совести, ни вины, ни сожаления, вместо сердца льда кусок, камень - такие сравнения книжными казались, пафосными, нелепыми, а теперь все по правде, я мертв давно.

- Хорошая квартира, - говорит Ира, прижимает к себе цветы.                    

- Могу экскурсию по дому провести, - ловлю ее руку, она вздрагивает, этот разряд передается и мне, я забыл как это, касаться ее, хочу тисками зажать, чтобы на оливковой коже остались следы мои пальцев. Сглатываю и притягиваю ее ближе к себе. - Никита, все на кухне. Там еще девушка пришла. Рита.

- Риту я знаю, Рита-Рита, свет очей моих, - напевает он и шелестит пакетом, скрывается за поворотом.

Он в приподнятом настроении.                                                      

- Мы теперь каждые выходные будем дружеские посиделки устраивать, в гости ходить, по ресторанам, - перечисляет Ира и вырывается, в грудь мне впечатывает цветы. - На. Чего ты добиваешься?

- А ты не веришь в нашу с тобой дружбу, совсем? - иду на нее. Она стоит, не оступает, держится, и лишь когда я бутонами шлепаю ее по щеке, пятится в комнату. Хватаю ее за локоть. - Смотри, Ира, - рукой обвожу большое помещение в бело-черных тонах. - Вон там на стене раньше висел твой портрет, поминишь? Сейчас на его месте картина, она посимпатичнее.

- Перестань, - она пытается выдернуть руку, но я сжимаю крепче, смотрю на стену с дурацкой мазней и перестаю видеть, чувствую запах ее духов и помню, он по воздуху, с дыханием в кровь, распространяется, как чертов вирус. - Иди сюда, - за руку тащу ее к двери, выталкиваю на балкон, ладонью упираюсь в поясницу, заставляя выгнуться, прижаться к узкому подоконнику. - Здесь, ночью, когда у нас света не было я тебя трахал, а ты орала на весь двор о своей любви.

Он молчит, не вырывается, смотрит вниз. Пальцы побелели, с такой силой сжимает раму. 

Оглядываю ее платье, строгое темно-синее с высоким воротничком, она теперь взрослая замужняя женщина, а не та девчонка в джинсовых сарафанах, до глаз которой мой мир сжался.

Я собирался быть мягче. Чтобы она не бегала от меня, не боялась, я собирался на нервы ей действовать, методично, долго, пока не сведу с ума, но прошел всего день, и спятил я сам.

Тру лицо и встаю рядом, смотрю вниз.                                     

Она не уходит, кусает губы, пальцы не разжимает, словно отпустит опору и вывалится.

- Илья, - она поворачивается. - Несколько месяцев прошло. Мы не станем друзьями, никогда. Но и врагами быть необязательно.

- Ты думаешь?                                                                               

Смотрим друг другу в глаза, как раньше, черные омуты на поллица, черные ресницы и брови, черные волосы треплет ветер, я был глуп, что позволил втянуть себя в это, оно любовью зовется, или как там, это чувство не светлое, люди врут, я полгода во тьме кромешной.

Цветы пахнут, как она, швыряю букет на пол.                                  

Ира выпрямляется. Сдвигает в сторону штору, по розам топчется и выходит с балкона.

Двигаю к себе пачку, выщелкиваю сигарету, закуриваю.                               

Обязательно нам быть врагами, Ира, выхода нет.                                      

Глава 9

Три года назад, август

ИРА

- Я запрещаю тебе встречаться с этим Ильей, слышала меня! - визгливо орет мама.

Затыкаю ладонями уши, нет, я не слышала, и слышать этого не хочу. Хлопаю дверью и ношусь по комнате, распахиваю шкаф и сгребаю с полок вещи, цветной мятой кучей они рушатся на пол.

Тащу стул и встаю, с верхней полки сбрасываю рюкзаки.                                  

Сажусь и торопливо, как попало, распихиваю одежду.                                      

- Ну и куда ты собралась? - дверь отлетает к стене, а мама вырастает на пороге. Складывает руки на груди. - Думаешь, нужна ему, обрадуется он, что ты к нему переедшь? - ее не устраивает мой игнор и она всплескивает руками. - Ира, он взрослый мужчина!

- Она старше всего на семь лет! - выкрикиваю. - И я уже давно совершеннолетняя!

- Ага! Совершеннолетняя! - тоже повышает голос она, сварливо топчется по моему слуху. - И зачем ты ему такая? Не работаешь, про учебу не думаешь, с сентября в институт, как ты собираешься учиться, он же только позвонит, а ты и бежишь, как собачка!

- Не помешает он институту, буду учиться, - упорно набиваю вещами второй рюкзак. - Все будет хорошо.

- Не будет! Не будет! - твердит она и подскакивает, выдирает у меня из рук комбинезон. - Куда ты это все складываешь, посмотрите на нее, кто тебя одевает, кормит, Илья твой? 

- Мам!                                                                                                                    

- Он наиграется и выбросит, Ира, у него таких, как ты, вон, - она машет рукой в окно, - только свистни. Почему он не пришел ни разу к нам в дом, с нами не познакомился? Он несерьезный, ветренный, у него одни гулянки на уме, а ты, Ира, - она отбирает у меня рюкзак. - Не его круга. Не нужна ты ему.

Сижу на полу и слушаю, каждое слово пощечиной наотмашь бьет, знаю, что она права, во всем права, у него куча друзей, его постоянно куда-то зовут, на свадьбу, на день рождения, на корпоратив, просто сорваться на выходные в горы, или знакомые музыканты на фестиваль, или веганы в поход с палатками, он разносторонний, умный, веселый, что ни день, то восхождение, безумный ритм, он все успевает.

И когда он звонит - я бегу.                                                                             

И неважно, чем я была занята.                                                                                  

Ведь как ему отказать?                                                                                         

Я им восхищаюсь, каждое слово с открытым ртом ловлю, да я боготворю его, и от этого счастлива.

- Давай прибери тут, - говорит мама, тоже притихшая от моего подавленного молчания. - Пока папа не пришел с работы. Ничего ему не скажем. Все наладится, Ира. Вот начнется учеба, там студенты, наверняка, найдется хороший парень, твоего возраста, будете дружить, а там глядишь и...

Эти планы на будущее, на другого парня, до тошноты меня доводят, в горле уже стоит горький ком, и я встряхиваю волосами, прогоняя от себя мерзкие видения.

Вскакиваю на ноги.                                                                                       

- Нет, мам, - ногой пинаю рюкзак, из которого вываливается одежда. - Илья серьезный. И настроен серьезно. Я скажу, и он обязательно придет в гости. И познакомится с вами. Вещей мне ваших не надо, - обхожу ее и шагаю в коридор, - все.

- Что - все? - вновь распаляется мама, идет за мной по пятам. - Не поняла, Ира, куда ты собралась?

- К нему, - обуваюсь, хватаю сумку с подзеркальника. - Вот увидишь, ты ошиблась, я ему нужна, и он обрадуется. Если я перееду, - чеканю и выхожу за дверь.

Вслед мне летят ее ядовитые, болезненные насмешки, но у меня за спиной крылья, я лечу по ступенькам вниз и выскакиваю из подъезда.

Достаю телефон и звоню ему.                                                                         

Он не берет трубку.                                                                                               

Я набираю снова.                                                                                             

- Да, Ириша, - раздается его чуть т ропливый голос в динамике, - работаю, что-то срочное?

- Ты можешь за мной приехать? - сажусь на лавочку.                        

- А где ты?                                                                                                              

- Возле подъезда.                                                                                                  

- Сейчас не могу, Ира, - на фоне слышу его имя, его зовут, и сильнее вдавливаю трубку в ухо. - Давай вечером заеду? Часов в девять.

Молчу. Подошвой придавливаю яркий фантик к асфальту, с чего начать - не знаю.

- Ир? - говорит он.                                                                                                         

- Я из дома ушла, - выдыхаю.                                                                            

- Почему? - спрашивает он после паузы.                                                                  

- Родители...мама...они против тебя, а мне...в общем, я решила, что ухожу.

Он долго не отвечает, а я напрягаю слух, перекладываю телефон из вспотевшей ладони в другую, а сердце пробивает ребра, мне уже кажется, что вызов прервался, но тут слышу его тихий выдох. И голос.

- Ира, - говорит он, и своим тоном мою надежду полосует, на куски режет. - Не стоило ругаться с родителями из-за меня, они тебя воспитали, вырастили. И из дома уходить не нужно. Где ты собираешься жить?

Где. Странный вопрос, ведь у него есть квартира. В которую он ни разу меня не приглашал. Это красноречивее любых слов, но я отчаянно цепляюсь за рассеивающийся фантом.