Другой мужчина

Пролог

Это был совершенно обычный пасмурный вечер. Осень вообще выдалась дождливой, а последнюю неделю дождь лил практически не переставая. В те редкие часы, когда с неба не падали капли, оно всё равно было свинцово-серого цвета и наполнено хмурыми тёмными тучами.

В такие дни очень сложно сохранять бодрость духа и хорошее настроение. Особенно когда ты одинокая мать восьмилетнего ребёнка. Но я старалась быть позитивной и никому не портить настроение. В конце концов, ни коллеги ни подруги совершенно не виноваты в моих проблемах и горестях. В том числе в том, что биологический папа моего сына бросил меня, когда я была студенткой-четверокурсницей на третьем месяце беременности.

Он тогда сказал, что не готов быть отцом. Мне было двадцать и я не знала, что ему ответить, хотя искренне полагала, что если мужчина не готов быть отцом, то во время секса ему стоит лучше заботиться о контрацепции. Я забеременела тогда, когда он в очередной раз настоял на отсутствии презерватива, заверив меня, что опытен в таких вопросах. Видимо не успел вынуть вовремя.

Факт остаётся фактом: спустя месяц я сидела на унитазе со спущенными трусиками и испуганно смотрела на две полоски, которые показал тест. Я не хотела делать аборт. И решила, что если Коля струсил, я смогу вырастить и воспитать ребёнка сама.

У меня родился чудесный сынок и я назвала его Гришей. Маленький, сморщенный и большеглазый, он немножко недотягивал до среднестатической нормы по весу и поначалу был крикривым и беспокойным. Часто плакал, и я не спала ночами, сидя у его кроватки в общаге и следя за тем, чтобы он хорошо спал. Он был совсем крохой и я любила его больше всех на свете. Я смотрела на него, иногда плакала, чувствуя себя одинокой и временами дремала, просыпаясь от каждого его писка. А потом шла на лекции, оставляя его на бабушку.

Гришке исполнилось восемь. Смышлённый и воспитанный, он обожал рисовать, но был робок и стеснителен в общении. Чувствовалось отсутствие отца. Женю он не принял и это очень меня смущало. Давало повод для дополнительных сомнений. Но Женя, несмотря на то, что относился к моему сыну без особого интереса, даже немного прохладно, всё же был воспитанным и добрым человеком и я надеялась на то, что со временем они поладят. Найдут общий язык и даже возможно подружатся.

Женя был мне симпатичен. Я была благодарна ему за его заботу. И несмотря на то, что душа моя не пела в его присутствии, всё же я не устояла под его напором и вчера дала ему согласие стать его женой. А потом, когда уложила Гришку спать, долго плакала сидя на подоконнике.

Думала ли я, что на следующий день, в этот пасмурный сентябрьский вечер в моей жизни появится другой мужчина? Тот, кем я буду очарована с первого взгляда? Тот, кто заставит меня думать о нём, как о мечте?

Нет. Я думала только о том, чтобы сын получил удовольствие от праздника. Взявшись за руки, мы шли на день рождения его школьного приятеля Васи, на который нас пригласили его родители. Праздник проходил в детском парке развлечений, располагающемся на втором этаже большого торгового центра.

Глава 1. Ольга

- Сынок, мне тяжело так, - я укоризненно посмотрела на Гришку, оставшегося в "ватрушке", после того, как мы с ним с хохотом и визгами скатились с длинной горки. - Вылезай.

Я увидела, как опечалившийся сын искоса посмотрел на прокатившуюся рядом ватрушку, которую отец улыбающейся черноволосой девочки лет пяти тащил вверх, а затем тихонько вздохнул и принялся выкарабкиваться.

Кроме нас на горке катались в основном отцы с детьми, а мамы рассеялись по другим аттракционам и Гришка явно почувствовал себя изгоем - других детей и в горку поднимали в ватрушках. Некоторые мужчины - даже охватывали их руками и несли вместе с детьми внутри, в то время, как их маленькие дочки и сыновья, выглядывали оттуда будто птенчики из гнезда. Довольные и улыбающиеся. "Вон какой у меня папа сильный!" - читалось в их взглядах.

Горка представляла из себя искусственный ровный, пологий и гладкий скат, уходящий вершиной к высокому потолку и разделённый пополам натянутой сеткой. Левая часть была для подъёма, правая для спуска. Внизу спуска стояла мягкая стена, в которую ватрушки врезались на скорости. Вверху же обычно сидела девушка-инструктор, но сейчас она отошла и папы воспользовались её уходом, чтобы и самим покататься вместе с детьми. А до этого дети в основном съезжали сами, а отцы только помогали им взобраться, везя за собой в горку. В моём же случае это было просто нереально.

- Давайте я вам помогу? - раздался чуть позади меня приятный мужской голос и я обернулась.

О Господи... Какой красавец... Повезло же кому-то... В голове невольно промелькнула строка припева из песни Натали.

Мужчине на вид было лет тридцать. Приятные черты лица, обаятельная и доброжелательная улыбка. Шатен с карими глазами, стильной причёской и лёгкой небритостью, которая ему необыкновенно шла. Широкоплечий, очень спортивный, одетый в синюю футболку с какой-то неизвестной мне надписью (мой английский не был настолько хорош, чтобы я поняла значение реплики из этих четырёх слов) и модные джинсы с бело-синими кроссовками. Рельеф накачанных мышц завораживал и проступал даже сквозь ткань футболки. Вот уж действительно - красивый мужчина.

К ватрушкам крепились толстые плетёные верёвки, за которые их и таскали, и пройдя мимо нас, этот мужчина вёз в своей улыбчивую кареглазую девчушку с двумя тёмно-русыми хвостиками, как у белочки. Девочка с улыбкой и интересом в глазах смотрела на погрустневшего Гришку, который уже успел вылезти.

- Да мы справимся, - сказала я. - У вас вон, - я кивнула на его дочь и улыбнулась, - есть кого тащить.

- Да мне не тяжело, - возразил он, а потом протянул руку к верёвке. - Давайте-давайте. Я их обоих подниму.

И взял её у меня. А потом сказал замершему Гришке, который с надеждой смотрел на него:

- Ну чего ты? Запрыгивай. Сейчас с ветерком вверх прокатимся!

Лицо Гришки озарилось счастливой улыбкой и он с удовольствием залез обратно.

Мужчина ещё раз взглянул на меня, улыбнулся и помчался вверх, будто бы не ватрушки с детьми волочил в горку, а два воздушных шарика.

Мой взгляд совершенно нескромно упал на его ягодицы. Да-а... Задница была что надо... Да и вообще фигура в целом. Широкая спина, накачанные руки. Очень красивый мужик. И явный спортсмен.

- Догоняйте, - обернувшись, весело крикнул он, и я, спохватившись, принялась подниматься следом.

Он одолел расстояние до вершины раза в два быстрее меня, хотя я не мешкала. Дети были просто в восторге.

- Тебя как зовут? - спросил он моего сына, просто светящегося широкой улыбкой.

- Гриша, - ответил он и важно протянул руку. Совсем уже большой стал.

Мужчина пожал её и ответил:

- А меня - Игорь.

- А меня - Маришка! - звонко представилась девочка. - Ну чего, поехали?

Следующие полчаса мы с хохотом гоняли наперегонки с горки, а потом Игорь весело затаскивал обе ватрушки наверх и я только и успевала, что догонять. Казалось, что он вообще не уставал.

На мгновение я подумала, что со стороны нас могут воспринять, как семью. И от этой мысли мне стало и приятно и горько одновременно. Резануло по сердцу, что подобная семейная игра - это точно - не в моём случае. Женя не стал бы так веселиться. Скорее просто сидел бы на лавочке и смотрел на нас со стороны. Или бы и вовсе ушёл, сославшись на дела. Помог приехать, помог уехать - и хватит.

Его можно было понять - Гриша не был его сыном, а сам он не очень любил подобные затеи. Его вообще отличала солидность и с ним трудно было просто валять дурака. И хотя он старался оставаться с моим сыном в ровных отношениях, всё же Гришка не торопился сближаться. Наверное, чувствовал отсутствие заинтересованности в себе. Женя иногда делал шаги навстречу, но энтузиазма они у Гриши не вызывали.

Спустя полчаса пришла девушка-инструктор и Игорь перестал гонять в ватрушке с Маришкой, отпуская её одну. Я последовала его примеру. Гриша, несмотря на свою обычную стеснительность, очень быстро нашёл с живой и общительной Маришкой общий язык.

Потом дети переключились на батут, полный кусков поролона, где можно было и прыгать и падать сколько угодно, и на огромный и длинный пластиковый лабиринт с трубой-проходом в другой зал. Им было весело и классно и моё материнское сердце тихо радовалось тому, что ребёнку наконец-то стало этом большом празднике с кем играть. С Васей он дружил постольку-поскольку и погоняв какое-то время по лабиринтам, ватага мальчишек разделилась кто куда. Теперь же Гриша носился везде с оглядкой на Маришку, а она везде звала его с собой. И так получалось, что мы с Игорем по сути остались вдвоём в стороне, наблюдая за ними.

- У вас замечательная девочка, - сказала я. - Я очень рада, что они с Гришей подружились.

Игорь рассмеялся и протянул мне руку. И только тут я увидела, что на пальце у него нет обручального кольца. До этого он как-то удачно прятал руку, а может я просто больше смотрела в его глаза, на накачанную грудь и украдкой на шикарную задницу, когда он поднимался передо мной на горку. Моё сердце бессовестно ёкнуло. Впрочем знакомые мне женатые мужчины нередко колец не носили.  

Глава 2. Игорь

- Дайкири будешь? - спросила она с лёгкой хрипотцой в голосе.

Она сидела за барной стойкой в моей квартире. В одной из моих квартир.

Сексуальный, ярко-розовый и чуть приоткрытый рот. Взгляд, обещающий удовольствие. Призывная поза - чуть полубоком, нога на ноге. Декольте, обнажающее верх грудей. Тонкие, хрупкие плечи. Длинные пальцы с замысловатым маникюром. Всё в ней кричало о сексапильности.

Но кроме этой сексапильности - не было ничего. Просто живая кукла для секса. Потребительница денег, превращающая их в трендовый престиж. Завсегдатайка салонов красоты. Опытная стерва, умеющая сосать бабло.

И я не понимал главного - почему это перестало меня торкать?

Почему эти женщины, которых я мог покупать пачками, образцы "красивой жизни" в неопытном девичьем представлении, эти картинки из глянцевых журналов, которых я мог трахать в любых позах в разных местах, начиная от салонов собственных автомобилей и заканчивая их арендованными квартирами-студиями, перестали меня торкать?

Я не понимал.

Она сидела напротив меня. Хищный взгляд прожённой суки, которая умела в сексе если не всё, то точно многое.

А я не чувствовал ничего. Абсолютно ничего. Создавалось впечатление, что она что-то вроде фотообоев. Мой нос игнорировал сексуальный призыв в запахе её духов. Мои глаза смотрели будто бы сквозь неё - мне была интереснее лунная ночь за окном. Её прикосновения, когда я готовил еду - пальцы скользили по спине, касались моей шеи - всё было чем-то раздражающе-отталкивающим. Из-за них мне хотелось только передёрнуть лопатками.

Со мной явно было что-то не то. Я пресытился. Мне надоело. Всё одинаковое. Я даже знал, что она сейчас скажет. Она предложит пойти в спальню.

- Нет, - ответил я. - Не хочу.

- Тогда может пойдём в спальню?

В этом было что-то жуткое. Что-то пугающее. Я реально ловил себя на том, что всерьёз обдумывал нет ли у неё перфокарты в мозгу. С набором поведенческих шаблонов и фраз, которые нужно говорить богатому мужчине, чтобы получить желаемое.

- Я забыл, как тебя зовут.

Давай, скажи "А как бы ты хотел меня называть?"

- Правда?

- Да.

- А как бы ты хотел меня называть?

Пендец. Это пендец. Это какой-то личный крах.

- Слушай, - сказал я, глядя сквозь неё. - Знаешь что? Я вызову тебе такси. Созвонимся потом. Хочу спать.

Состроив мордашку "Как пожелаешь", она пожала плечами, затушила в пепельнице недокуренную тонкую сигарету и встала из-за стойки.

- Назови адрес, - сказал я, взяв в руки телефон.

Она назвала. Я быстро создал вызов в приложении. Безналичная оплата. Тут же система обеспечила меня машиной. Ждать четыре минуты. Спустимся и такси как раз подъедет к воротам.

Чуть виляя бёдрами и цокая каблуками по паркету, она прошла в коридор. Накинула куртку. Взяла в руки сумочку.

- В клубе ты был более приятным.

- Да, наверное, - сказал я, сунул ноги в мокасины и открыл дверь.

Мы спустились на первый этаж. Вышли во двор. Миновали стоянку.

Спустя пару минут я открыл перед ней дверь, а затем легонько захлопнул, с облегчением вздохнув.

Стало лучше. Но выпить всё равно хотелось. Просто не с ней. Одному. И не "Дайкири", а коньяку.

Рюмку коньяку. А потом спать. Завтра будет новый день.

Но мне не спалось. Несмотря на великолепную немецкую кровать, на свежее накрахмаленное бельё, приятно пахнущее мятной свежестью, на удобство ортопедической подушки и журчание воды в мини-фонтане, украшенном бонсаем.

Лунный свет падал через окно на пол рядом с кроватью, захватывая кусок одеяла в ногах. Я включил тихую, приятную музыку и снова сомкнул глаза.

Но сон не шёл.

Сколько мне осталось спать? Я нащупал на столике телефон, коснулся пальцем экрана и посмотрел на часы. Без десяти три. Если заснуть сейчас, посплю целых семь часов. В одиннадцать нужно будет выйти, потому что в двенадцать встреча с Иваном Романовичем. И нужно будет заключить сделку к вящему удовольствию обеих сторон. Новые бабки. Хорошие бабки. Это третья встреча и её нельзя завалить. Важные переговоры. Одни из важнейших в этом месяце.

Я убедился в том, что все три будильника активированы и вернул телефон на столик. Снова закрыл глаза. Нужно постараться расслабиться. Может напрасно я отправил её домой? Она бы сейчас ласкала меня, целовала бы своими полными губами. Но я отчего-то этого не хотел. Что происходило со мной? Кризис среднего возраста? С каждым днём становилось только хуже.

Завтра вечером нужно будет заехать к Оксане. Она классный психолог. И классно трахается. Либо то, либо другое должно мне помочь.

Моя жизнь превратилась в её подобие. Я перестал испытывать кайф от заключённых сделок. Сухо осматривал помещения для новых филиалов. Вполуха слушал подчинённых, даже своего зама. Я перестал понимать куда иду. Зачем зарабатываю. К чему стремлюсь.

Вот казалось бы, сегодня днём, до того, как я, отвезя Маришку к бабушке и деду, умотал в клуб. Что было не так? Нам было так весело, так хорошо. Почему она отказалась дать мне номер своего телефона? Что её не устроило? Такие осторожные разговоры, прощупывание друг друга, а потом - хоп! - и такая лёгкость! Мне так давно не было так легко и тепло с женщиной. У неё был кто-то другой. Поэтому. Точно. Взгляд был говорящим. Она не не хотела. Она не могла.

Оля. Поглаживание нёба кончиком языка. Набоковщина какая-то... Оля... Оля... Оля...

Надо спать. Надо просто заснуть. Но я хотел увидеть её снова. Зная только имя и не зная ни адреса, ни места работы. Интересно, чем она занимается? Аккуратный костюм из дешёвой ткани, отсутствие украшений. Даже серьг не было в ушах. Она не моего круга, это очевидно. Но при этом она бы фору дала этим куклам.

В искренности.

Вот! Вот то, чего мне не хватало! Искренности! Я, мать его, хотел искренности! Но её не было вокруг меня. Ни следа, ни намёка. Торговые отношения во всём. Купи-продай. Никаких настоящих чувств. Всё искусственное. Суррогаты вместо отношений. Искусственные сиськи, гиалуроновые губы, накладные ресницы. 

Глава 3. Ольга

Игорь не выходил из головы, даже когда я, звеня связкой ключей, открывала входную дверь. Гришка ужасно хотел писать, и я торопилась, но образ мужчины, с которым мы вместе провели такой чудесный вечер, то и дело вставал у меня перед глазами.

Как только мы зашли, сын, быстро разувшись, понятное дело, убежал в туалет, а я зашла в гостиную и поздоровалась со своим женихом.

- Привет, Жень.

- Привет, рыбка, - отозвался он и встал с дивана.

Он подошёл ко мне, чмокнул в щёку и спросил:

- Ну как прошёл детский праздник?

Я вдруг почувствовала прилив волны стыда. Ничего вроде бы не сделала такого, чтобы чувствовать себя виноватой, но где-то в глубине души мне стало безумно неуютно. Почувствовала себя предательницей.

- Хорошо, - тихо ответила я. - Поздравили мальчика, поели торт, выпили чаю, поиграли, покатались на ватрушках.

- Это что такое? - спросил Женя.

- Ватрушки-то? А, такие мягкие санки... Знаешь, вроде автомобильных шин без сердцевины, обтянутых тканью такой синтетической. Там горка была специальная, вот мы и носились.

- Эти твои "ватрушки" грамотно называются "тюбинги". Или тюбы. И так и так верно.

- Хорошо, - сказала я. - Буду знать. Тюбинги, так тюбинги. Просто у меня знакомые их ватрушками называли.

- Неправильно называли.

Я вздохнула.

- Как твой день?

- Мой? - переспросил он. - Нормально. Просидели в офисе полдня вообще без электричества. А потом - аврал, всё такое. В общем, чуть задержался даже.

- Поняла, - кивнула я. - Что ты хочешь на ужин?

- А какие варианты? - улыбнулся Женя.

- Ну, слушай, полно. Плов могу сделать, картошки пожарить с мясом, курицу запечь. Макарончики могу отварить или рис. Ты чего бы хотел?

- А вот плов - вообще отличный вариант.

Гришка вошёл в комнату и, насупившись, сказал:

- Не хочу плов. Хочу картошку.

Женя нахмурился и посмотрел на меня:

- Он из вредности это?

- Ты бы хоть поздоровался с ним, - горько сказала я.

- Вообще-то нормально, когда младшие со старшими здороваются, - ещё больше нахмурился Женя. - Ладно, у меня там матч. Пойду смотреть.

Я ничего не ответила. Подошла к сыну, присела перед ним на корточки, обняла и глядя в грустные глаза, задорно спросила:

- А может всё-таки плов, м?

- Не, - помотал головой сын. - Картошку.

- С мясом? - улыбнулась я.

- С мясом, - кивнув, с улыбкой ответил и он.

- Ну, хорошо. Тогда Жене плов, а мы с тобой будем картошку с мясом.

Сын обнял меня и прошептал в ухо:

- Пойду рисовать.

- Ты мой художник, - нежно сказала я и потрепала его мягкие вихры. - Беги.

Он тут же убежал в свою комнату, а я пошла в ванную, вымыла руки и пришла на кухню - готовить.

Чистя картошку, я думала о том, как мы будем жить вместе дальше. Понятное дело, что контакт Гриши и Жени был далёк от идеального, но как это исправить, я совершенно себе не представляла. Нагнетать тоже не следовало: Женя вёл себя корректно и мягко с сыном, просто не выказывал заинтересованности в общении с ним. И всё же поговорить с ним нужно было обязательно.

Время для разговора настало, когда я проверяла готовящийся плов, пробуя его на вкус. Женя пришёл на кухню и сказал:

- Матч закончился. Наши проиграли. Ноль-два.

- Бывает, - мягко сказала я. - Ничего, потом отыграются. Жень, я хочу с тобой поговорить.

Он сел на табуретку и сказал:

- Звучит серьёзно. О чём?

- О твоих отношениях с Гришей, - сказала я и повернулась к нему: - Я переживаю, Жень.

- Из-за чего? - нахмурился он.

- Он сегодня не хотел идти домой. Говорит, что заходил в нашу комнату, а ты ему сказал к себе идти. Ты мог бы общаться с ним помягче?

- Слушай, Оль, какие-то странные претензии, вот честно. Я ему в футбол во дворе предлагал поиграть. Он отказался. Я ему хотел помочь уроки сделать - он сказал, что сам сделает, а если что-то непонятно будет, тебя попросит помочь. Что ещё я должен сделать?

- Я не говорю, что ты должен. Я просто переживаю.

- Не переживай. Всё нормально.

- Да ненормально, Жень! - всплеснула руками я. - Я же вижу, что он в своей комнате прячется всякий раз, когда мы дома все вместе!

Женя ещё больше нахмурился и спросил:

- Я не понимаю, чего ты от меня-то хочешь? Я пытаюсь его воспитывать. Стараюсь с ним поладить. Он сам не хочет, понимаешь? Я не ругаюсь на него, не ору. Чего ты от меня хочешь-то? Чтобы я с ним носился, сопли ему вытирал? У него мамочкино воспитание и интересы, как у девочки. Порисовать, полепить что-то, повышивать. Ну что это, в самом деле? И как ты мне предлагаешь заинтересовать его футболом, например? Ему не интересно, я не настаиваю.

- Давайте поиграем в настольную игру после ужина, - предложила я.

Женя скрестил руки на груди.

- Слушай, я устал на работе. Хочу посмотреть футбол. Мне надо всё бросить и играть в настольную игру? Для чего?

Я вздохнула.

- Чтобы у нас в семье была нормальная атмосфера, Жень.

- А ты думаешь, он захочет играть?

- Я не знаю. Надо его спросить.

- Ну, спроси.

- А почему ты не хочешь ему это предложить? Ведь он на самом деле очень отзывчивый мальчик.

- Ну да, - угрюмо сказал Женя, - отзывчивый. Ну, окей, ща схожу к нему.

Он ушёл и я, волнуясь на тему их разговора, ещё раз попробовала плов. Вроде готов. Я чувствовала себя по-дурацки. Заставила взрослого мужика идти к мальчику контакт налаживать. Ну что за бред? Понятное дело, что он это сделает не искренне, а для галочки.

Спустя пару минут Женя вернулся на кухню.

- Ну, как я и сказал.

- Чего? - обернувшись к нему, спросила я.

- Чего-чего, - раздражённо ответил Женя. - Я предложил. Он отказался. Сказал, что будет рисовать.

- Ну, пусть рисует, - тихо сказала я. - Спасибо, что предложил.

Глава 4. Ольга

Самое главное, что правой я себя совершенно не чувствовала. У Гриши действительно был непростой в плане общения с другими взрослыми людьми характер. И с Женей у него был относительно неплохой контакт. По крайней мере обходилось без ругани и ссор. Но Женя не понимал его. Первое время он действительно очень старался наладить нормальное дружеское общение с Гришей, но разница их интересов давала о себе знать. И каждый раз я корила себя за слишком уж изнеженное воспитание Гриши. Переживала, что из-за того, что я веду себя с ним, как беспокойная наседка, он вырастет маменькиным сынком. Поэтому я очень приветствовала Женины воспитательные инициативы, особенно, когда мы стали жить вместе. Но склонности к педагогике у него не было -  и он быстро потерял интерес. Я не хотела давить ни на него, ни на сына, и в итоге они стали общаться лишь постольку-поскольку. Футбол, шашлыки, плавание на байдарках, походы и музыка, которую любил Женя - всё это Гришу совершенно не интересовало. Также, как и зверюшки с рисованием, которые увлекали Гришу - не были близки моему мужчине. Теперь же Гриша стал давать мне понять, что с Женей ему неуютно, и не я понимала, что делать.

Это был самый достойный мужчина в моей жизни. Он закрыл мои кредиты, помогал мне с работой, без напоминаний многое делал по дому, включая всякие мелочи вроде прочистки забившейся ванной и в общем и целом был серьёзным и ответственным человеком. С ним было спокойно. С ним я чувствовала себя намного более защищённой, чем прежде. И единственное, что меня действительно беспокоило - та прохлада между ним и сыном, которая превращалась в напряжённые, даже, пожалуй, неприязненные отношения. А может я просто многое надумывала и нагнетала там, где не нужно.

- Одна из самых больших проблем разведённых баб, - говорила мне за чашкой кофе моя подруга Наташа, - в том, что они после развода вместо того, чтобы искать себе мужика, ищут папу для ребёнка или детей. Это идиотизм, дорогая. Мужик может быть прекрасным отчимом, но при этом - никаким мужем. Находят нянек и маются без любви. А потом расстаются или снова разводятся. Мужик нормальный женщину ищет, а не мамочку ребёнка или детей. И если для тебя мужик на втором месте будет - он от тебя уйдёт. Ты знаешь, как мужики холостые называют разведённых женщин с детьми? Разведёнками с прицепом! Ты что думаешь, нормальный мужик будет искать себе геморрой в лице чужих детей? Не будет. Забудь эти бабьи бредни. Нормальный мужик женщину ищет. И вот если он её полюбит, то он скорее всего и детей её полюбит. Чужих детей любят тогда, когда любят женщину. Так что перестань заниматься фигнёй и каждого встречного мужчину рассматривать под призмой своего материнства! Сначала ваши с ним интересы и только потом уже знакомство с ребёнком. А ты потому и сидишь без мужика, что на свидания не как женщина приходишь, а как мамочка! Потом сыну давать жить не будешь, когда он вырастет - всё будешь вокруг него кудахтать. Потому что сама без мужика останешься при таком-то подходе! Сколько их таких инфантилов бабы повоспитали вокруг - сама посмотри! Место в транспорте не уступят, ведут себя, как бабы и считают, что им все вокруг всё должны! Решений принимать не умеют и ответственность даже за себя взять не могут! Это вот как раз такие мамочки как ты, кудахтающие по любому поводу, их и воспитали без мужиков.

Я разведёнкой не была, мне и замужем-то побывать не довелось. Но правоту её слов я признавала и воспитывать Гришку старалась так, чтобы он не рос безответственным капризным мямлей. Однако несмотря на это, в его поведении, конечно, прослеживалось то, что он всегда рос безотцовщиной. Всякие страхи, неуверенность в себе, капризы и неумение поддерживать нормальный контакт с мальчиками, у которых папы были - всё это мне было хорошо заметно. Да и увлечения его, действительно, были далеки от суровых мужских. Больше всего сын любил рисовать. Краски, кисти, бумага, холсты - всё это обходилось в копеечку, как только перешло уровень гуаши и альбомов для рисования, но я старалась поддерживать это увлечение сына, видя, с какой душой он в него вкладывается. А ещё он очень любил животных и уход за кошкой и хомяками у бабушки явно предпочитал футболу и хоккею во дворе. Что-нибудь мастерить по дому ему тоже было неинтересно, да и машинами он не увлекался. Вот и получилось так, что с Женей у них по сути даже тем общих не было для разговоров. При этом Женя на него вовсе не давил - он скорее отстранялся, после того, как потерпел ряд неудач в деле установления контакта с будущим пасынком.

Я точно понимала одно - это была проблема. Безусловно, с Женей мне стало легче дышать и я в кои-то веки почувствовала себя защищённой. И прежде всего - финансово. Но при этом я думала, например, о том, что вот родится у нас с Женей ещё один ребёнок - Женя этого очень хотел - и будет в итоге заметная разница в отцовском отношении, которую Грише будет очень тяжело переживать.

Я накрыла стол и позвала всех есть. И сколько я ни старалась поддерживать весёлую беседу, оба моих мужчины - и большой и маленький - ели молча и угрюмо, явно желая поскорее закончить с едой и разойтись по комнатам.

Я чувствовала себя виноватой за это. И перед сыном и перед Женей. В самом деле, ну что я к нему прицепилась? Он Гришу не обижал, а я принялась ему высказывать претензии, дура. Таким образом я скорее добьюсь обратного эффекта - он будет чувствовать себя мужиком, которого именно что заставляют дружить с ребёнком. Нет, лучше поступать как-то иначе, как-то мягче, как-то более дипломатично, что ли.

Гришка не доел и отодвинул тарелку.

- Больше не хочу, - сказал он.

Женя хмуро посмотрел на остатки еды в его тарелке и, вздохнув, промолчал. Я понимала, что он не одобряет подобного поведения и была рада, что он хотя бы ничего не стал говорить сыну. Я же не считала правильным запихивать в ребёнка еду, если он не хотел есть. Сколько съел, столько и съел. Проголодается - ещё положу.

- Спасибо, мама, - вылезая из-за стола, сказал Гриша.

Глава 5. Игорь

Прозрачное стекло огромного окна. Вид с высоты двадцатого этажа на широкий, заполненный разноцветными машинами проспект. В основном преобладали белый, чёрный, серебристый, красный и синий. Даша открыла окно и в мой кабинет ворвался шум большого города. Отдалённые голоса, нервные клаксоны, гул, рёв моторов - всё разом.

- Согласитесь, Игорь Леонидович, так намного свежее.

Я чуть кивнул и промолчал.

- С вами всё хорошо, Игорь Леонидович? - остановившись рядом, обеспокоенно спросила Даша. - Может быть, чайку?

Дарья - идеальный секретарь. Она внимательна, точна, пунктуальна, организована, не раскладывает пасьянсы, не торчит в соцсетях и что самое главное - за меня горой. Её преданность поразительна. Её работоспособность восхищает. Ей можно доверять важные звонки. И все мои бумаги всегда на месте. Ей двадцать пять, она недавно закончила университет и я плачу ей хорошие деньги. Именно за её деловые качества, отношение к работе и преданность компании и лично мне, её учредителю и по совместительству - генеральному директору. Но все думают, что я взял её за красивые глаза, чувственные губы, большие сиськи, оттопыренную задницу и стройные длинные ноги, которые кажутся ещё длиннее, потому что Дарья предпочитает обувь на шпильках. А ещё она так ходит, что сотрудники мужского пола при виде этой походки захлёбываются слюной. Даже женатые. Хотя почему "даже"? Они-то как раз - в первую очередь. Зачем женились - непонятно.

Я подошёл ещё ближе к окну. Подсыхал мокрый после дождя асфальт, осенний ветер качал пожелтевшие кроны. Всё было такое маленькое. И медленное. Чёрные точки брели по тротуарам, разноцветные квадратики плавно ползли в сторону светофора. С другой стороны пока было пусто - но в отдалении уже виднелись приближающиеся крохотные машины.

- Даш, - по-прежнему глядя в окно, спросил я. - Для чего ты живёшь?

- Хм, - озадаченно ответила она и, встав рядом, тоже уставилась в окно. - У меня есть маленький сын. Я его люблю. Смотрю, как он подрастает, как учит буквы, как осваивает новые слова. Он - моё счастье.

- А вне этого?

- Сложно сказать, - ответила она, пожав плечами - я замечаю это боковым зрением. - Наверное просто, чтобы жить. Мне нравится моя работа, я могу позволить себе хороший отдых, я люблю гулять и читать книги. Как-то так. А у вас точно всё хорошо?

Мы выиграли очередной тендер. Безо всяких договорённостей. По идее я должен был радоваться. Но отчего-то мне было так тоскливо, что хотелось сбежать. Только непонятно было куда.

- Да, всё в порядке, - сказал я. - И да, чаю я выпью.

- Тирамису будете?

- Да, не откажусь. Когда они подъедут?

- Сказали, что течении часа.

- Ну и славно.

- У них очень хорошая дистрибуционная сеть и...

- Разберёмся, - прерываю её я и поворачиваюсь к своему столу. - Ты мне лучше скажи, что там с платёжками?

- Ждём.

- Чего вы ждёте?

- Ну, реквизиты мы им выслали, они подвердили, что всё получили. Сказали, решают этот вопрос.

- Мне нужно знать, когда поступят деньги.

- Хорошо.

- Они решать могут весь день. И завтра ещё. А послезавтра выходные начинаются. Поторопи их, пожалуйста.

- Да, конечно. Сейчас позвоню Евгении. Или сначала чай?

- Сначала позвони.

- Хорошо, Игорь Леонидович.

- И такой момент... Я собираюсь уехать сегодня пораньше. Сгоняю на фитнес. Может хандра рассеется. А то погода такая, что выть с тоски хочется. В общем, закрой, пожалуйста, офис.

- Да, конечно.

- И инкассацию вызови.

- На сегодня?

Я помотал головой:

- Нет. Завтра пускай приезжают. Но вызови сегодня.

- Хорошо, сделаю. - сказала она и добавила: - Да, чуть не забыла сказать... Барсуков звонил.

- Что хотел?

- Сказал, что хочет обсудить свою долю. Но, разумеется, только с вами.

- А что он меня не набрал? У него есть мой номер.

- Сказал, что звонил несколько раз с утра, но абонент не абонент.

- Пусть перезвонит мне. Хотя не надо. Я сам ему позвоню. Спасибо тебе.

- Я могу идти?

- Да, конечно.

Она прошла к двери, остановилась и развернулась, когда я уже опустился в кресло.

- Не грустите, - сказала она с улыбкой. - Всё обойдётся.

Отчего-то меня это разозлило. Я понимал, что она это от расположения ко мне произнесла и от порыва чувств, но не было ничего такого, что должно было "обойтись". Я вообще не понимал, откуда взялась эта тоска. Она начинала душить уже ранним утром, сразу после пробуждения. И мучила весь день за редкими просветами маленьких удовлетворений от деловых побед. И даже во сне я не мог толком расслабиться: всё время решал какие-то задачи, разруливал какие-то проблемы и постоянно беспокоился. Надо, надо заехать к Оксане... Вот прям сегодня и поеду, сразу после фитнес клуба. Оттрахаю её и мне полегчает. Должно полегчать. Раньше же работало. И сейчас должно сработать.

- Подойди ко мне, - нахмурившись, сказал я.

Она послушно подошла к столу и встала напротив.

- Покажи мне сиськи, - бесцветно произнёс я.

- Что, простите? - тихо растерялась она.

Я никогда не занимался с ней сексом. Не делал никаких похабных намёков. И очень этим гордился, несмотря на то, что она была откровенно сексапильна и не замужем. Просто она была моим секретарём и я взял её на работу два года назад именно за её деловые качества, а не для того, чтобы трахать. Мне нравилось, что между нами - соблюдена субординация. Причём по моей инициативе. Но вдруг я ошибался? Вдруг инициатива была не моей?

- Покажи мне сиськи, - повторил я. - Свои большие, красивые сиськи. Хочу посмотреть на них.

Она обеспокоенно посмотрела в сторону, хотя там никого не было, кроме картин на стене и пары икебан на полу. Затем взглянула на меня. Опустила взгляд. Подняла, робко посмотрела мне в глаза.

- Что, прямо здесь? - тихо спросила она и взялась за пуговицы белой шёлковой блузки.

Глава 6. Игорь

На подземной стоянке было тихо. Минус второй этаж. Положив руки на руль, я сидел в своём похожем на чёрного аллигатора "Rolls-Royce Ghost" стоимостью тридцать пять лямов и думал о том, что по идее должен радоваться жизни. Но у меня просто не получалось.

Эта моя машина - хищник с виду. Массивный, опасный, молчаливый хищник. Это очень чувствуется, когда смотришь на неё со стороны, но больше всего - на дороге. Другие водители предпочитают держаться от моей машины подальше. Самая моя любимая тачка.

На соседнем сиденье за год использования побывало много красивых женщин. Они кокетничали, делали мне минет, красили губы вынутой из косметички помадой, спрашивали о наших отношениях, а иногда просто молчали, грустно глядя в боковое окно.

Почему-то эта Ольга не выходила у меня из головы. Может потому, что мы общались иначе? Не было светского раута с желающими познакомиться с богатым холостяком охотницами за миллионерами, не было совместных бизнес-проектов с ночными бдениями в офисе, не было залитого солнцем VIP-пляжа с коктейлями, заставляющими быстро хмелеть на жаре.

Она даже не знала, кто я такой. Но улыбалась мне так, будто я значим вне своего положения и своего капитала. Огромная проблема богатых мужиков - непонятно кому или чему улыбаются эти холёные красотки. То ли тебе, то ли твоим деньгам, то ли своим хитрым планам.

Когда я позвонил Оксане, она отреагировала так, будто всю жизнь меня ждала. Но это не было правдой. Я просто платил хорошие деньги за сеансы. Очень хорошие деньги. И платил потому прежде всего, что мне нравилось, что мой личный психоаналитик - охерительно красивая и грациозная баба, которую я могу трахать, когда захочу. И несмотря на то, что это идёт вразрез с одним из основных принципов её профессии - "Никаких личных отношений с клиентами" - я не могу пожаловаться на слабый эффект от её услуг.

Деньги позволяли мне трахать практически кого угодно. Женщин в киску, рот и задницу, мужчин - промеж полушарий, если было на то желание. Все эти принципиальные бабы таяли вместе со своими принципами, как масло на солнце, когда понимали, что я реально очень богат. Но к чему в итоге я пришёл? К ангедонии, мать его, к ней.

Нет, Оксана сегодня мне нужна совершенно точно. И чем быстрее, тем лучше. Нахер этот фитнес-клуб. Один я это разгрести не могу. Надо делегировать. В конце концов - она дважды дипломированный мозгоправ. Вот пусть и занимается этой моей проблемой. Я ей за это бабки плачу.

Я достал из внутреннего кармана пиджака огромный айфон, набрал её номер и пару секунд слушал гудки.

- Алло, привет, Игорь, - послышался её приятный голос.

- Привет, - отозвался я. - Давай я к тебе сегодня заеду.

- Ты... хочешь сеанс?

- Да, его. Чё-то на меня хандра напала.

- Хорошо, когда ты приедешь?

- Буду в твоём офисе через тридцать, максимум сорок, минут. Пробок пока нет, всё ок.

- Хорошо, - сказала она и я буквально увидел, как она улыбнулась, услышал это в интонациях её мелодичного голоса. - Жду тебя.

- Давай, до встречи.

- До встречи.

Я бросил айфон на соседнее сиденье и включил зажигание. Притопил педаль газа и выехал со стоянки. Я трахал свою бизнес-партнёршу, трахал моделей и эскортниц. Как выяснилось сегодня - я спокойно мог трахать и свою секретаршу. Я всех их мог только трахать. Никаких занятий любовью.

И у меня было стойкое ощущение, что прежде всего я трахал самого себя. Причём в отличие от  всех этих женщин - без взаимного согласия.

Было ли в том, что я трахал ещё и своего психоаналитика что-то похожее на месть за то, что она трахала мне мозги, я точно сказать не мог. Но одно я мог утверждать наверняка: Оксана была охренительно сексапильной.

Бывают такие женщины, которые по сути посвящают сексу всю свою жизнь. У них могут быть дети, и эти дети могут быть даже желанными и очень любимыми, но при всём при этом основой действительно счастливой жизни этих женщин является прежде всего осознание того, что они качественно, до донышка, вытраханы. Вот если это чувства нет, то такая женщина счастливой себя не чувствует, даже если потягивает "Малибу" на пляже, валяясь в шезлоге в тени пляжного зонта в то время как у ног её тихо шумит волнами Адриатическое море.

Оксана была как раз именно такой. А поскольку трахал я её хорошо, с чувством, она любила мои визиты и тщательно к ним готовилась. Подготовка эта заключалась прежде всего в том, что она тщательно мылась и брилась в душе, натирала своё роскошное, похожее на песочные часы, тело ароматным маслом, брызгала за ушами и на лобок утончённой парфюмерной водой с ароматами дивных сладковатых цветов и встречала меня в кружевном нижнем белье, которое включало в себе бюстгальтер, трусики, пояс и чулки.

Но в этот раз я чётко обозначил цель своего приезда, как исключительно деловую. Иначе говоря, отношения: клиент и психоаналитик. Поэтому я вовсе не удивился тому, что встретила она меня в белом платье в синий горошек. Которое, надо сказать, очень ей шло.

Собственно говоря, трахать я её в этот вечер вовсе не собирался, я вообще не хотел секса. Как поёт Семён Слепаков - "Я затрахался трахаться" и это была та самая песня, которая крутилась в моей голове, пока поднимался на лифте в стильную квартиру-студию Оксаны. Располагалась она в элитном жилом комплексе, отстроенном чуть более двух лет назад известной компанией, чью рекламу не видел только слепой.

Она впустила меня в свою квартиру, поцеловала в щёку, а не как обычно - в губы, обозначив некий доверительный дружеский контакт, налила нам обоим земляничного чаю и мы приступили к долгой и потенциально плодотворной беседе.

Нет, я не лежал на кушетке, уставясь в потолок и поплёвывая в него от скуки, после того, как слышал храп вроде бы внимающего мне психоаналитика, сидящего рядом в глубоком кожаном кресле. Всё было совсем не так. Наши беседы проходили совершенно в другой обстановке и обстановки эти были разными. Тот формат, к которому привыкли обыватели и которому старались следовать выпускники психфаков, был мной отвергнут с самого начала: я не любил чувствовать себя лабораторной мышью.

Глава 7. Ольга

- Женщина, вы не выходите сейчас?

Я покачала головой и, освобождая проход к дверям автобуса, протолкнулась немного в сторону. Автобус чуть качнуло и, чтобы не упасть, я вцепилась в поручень. Час пик. Люди ехали с работы и первые несколько остановок от метро толкучка в автобусах была нормой.

На улице моросил дождь. Струйки воды скользили по запачканному стеклу. Было душно, тесно, пахло потом и сыростью от зонтов. А ещё очень хотелось есть.

Нужно будет сейчас почистить картошку и разморозить курицу. Запеку её в духовке. Как раз к приходу Жени всё будет готово. Блин... там же одежды грязной накопилась куча! Тогда сначала её в стиралку заброшу, а потом уже всё остальное. И как раз перед ужином развешу всё. И надо будет перестелить постельное бельё. И помочь Гришке с математикой.

Я уже подъезжала к своей остановке, как зазвонил телефон. Мама. Я сразу привычно заволновалась - всё ли в порядке у них там с Гришкой.

- Алло, да, мамуль. У вас всё хорошо?

- Да, Оль, всё хорошо. Гриша мультики смотрит, я читаю.

Меня тронули за плечо, и я обернулась. Усатый пожилой мужчина в чёрной кепке с длинным козырьком спросил меня:

- Вы выходите сейчас?

- Да, выхожу, - кивнув, ответила я, и уже в трубку задала маме вопрос: - Он за уроки не садился?

- Почему, мы с ним всё сделали. Только он сказал, что с математикой ты ему помочь обещала. Я чего звоню... Хлеб купи, пожалуйста. Никакого в доме нет, ни белого, ни чёрного.

Зашипев, отворились двери, и я вышла на улицу под прохладную морось.

- Хорошо, мам, куплю, - сказала я. - Я уже скоро буду.

- Ждём, - ответила мама и отключилась.

Я убрала телефон в сумочку, раскрыла зонт и направилась в булочную за заводским хлебом. Ещё к чаю надо будет что-нибудь взять.

Отстояв очередь и скинув продавщице почти всю накопившуюся мелочь, которой та очень обрадовалась, я купила хлеба, овсяного печенья, и вышла на улицу. Дождь немного усилился, но стоять и ждать, пока он поутихнет, мне не хотелось. Побыстрей бы уже дома оказаться! Устала, как собака...

Капли дождя тихонько барабанили по натянутой ткани серого зонта, а я старалась не наступать в лужи. Но всё равно у подъезда соскользнула по грязи и, едва не навернувшись, макнула туфлей в мутную воду. Блин, да когда же они уже починят эту дорогу перед домом?!

Наша хрущёвка даже в солнечные дни производила невесёлое впечатление. Простой фильтр на кинокамеру и можно ужастики снимать. Облезлые стены, какие-то разводы на них, трещины, стыки между панельными блоками тяп-ляп зашпаклёваны, старые ржавые балконы, кое-где лоджии, сделанные жильцами кто во что горазд. И главное - цвет стен. Какой-то песочно-серый с мелкими точками, будто загаженный тараканами. Справедливости ради стоило отметить, что тараканов вроде повывели. По крайней мере, я давненько их не видела.

Я приложила ключ к железной двери, запищал магнитный звонок, я открыла её и вошла в подъезд. Пахнуло душным и сырым воздухом, пропахшим кошачьей мочой. В пролёте между первым и вторым этажом стояли пустые бутылки из-под пива. Кто-то здесь культурно отдохнул, пока я была на работе - утром бутылок не было.

Поднявшись на третий этаж, я открыла дверь и вошла в квартиру. Тёплый привычный воздух с запахом маминой шарлотки сразу позволил ощутить себя дома. Я села на банкетку и принялась с удовольствием снимать мокрую обувь.

- Мамочка! - вылетел в коридор Гришка, и тут же повис у меня на шее.

- Сынок, - поцеловав его, сказала я. - Погоди, мой хороший, я разуюсь.

- Привет, Оль, - выйдя в коридор, сказала моя мама. - Ты купила хлеб?

- Да, мамуль, купила. Привет.

Чмокнув её в щёку, я прошла в ванную, вымыла руки крохотным обмылком и посмотрела в шкафчике, есть ли у нас ещё мыло. Мыло оказалось в наличии. Целых два брусочка. Женя, наверное, купил. Я вытерла руки полотенцем и ушла в нашу комнату переодеваться. Бабушка гремела кастрюльками на кухне, а Гришка убежал в детскую.

Переодевшись в домашнее, свободные штанишки и футболку, я отнесла сумку с продуктами на кухню и выложила хлеб и печенье на стол.

- Как прошёл день? - спросила мама, помешивая макароны в большой кастрюле на плите.

- Ничего, - сказала я. - Аврал на работе, но вроде всё сделали.

- Ты есть будешь?

- Да, голодная, как волк.

- Макароны с котлетками и овощной салат?

- С удовольствием, мамуль.

Я подошла к ней, обняла её и чмокнула в морщинистую щеку. Мама погладила меня по волосам свободной рукой и сказала:

- Минуточек через пять будет готово. Разогрею тебе пока котлетки. А потом, пока ты будешь их есть, салатик сделаю.

- Хорошо, мамуль, - сказала я. - Пойду к Гришке забегу пока. Соскучилась по нему, ужас как.

- Он сегодня что-то весь день в телефоне пишет. Говорит, с подружкой переписывается. Малец совсем, а уже подружки у него.

Несколько озадаченная, я тихо рассмеялась и вышла из кухни, раздумывая на тему того, кто бы это мог быть.

Гришка действительно что-то печатал в своём телефоне с разбитым экраном. Он его уронил в коридоре, а защитной плёнки не было. Вот стекло и треснуло. Плёнка не продавалась в тех магазинах, что я была. Говорили, для этой модели - редкость.

Я села рядышком с ним на его кровати и захотела заглянуть в его телефон, но Гришка ревниво увёл его в сторону и протянул:

- Ну, ма-а-ам... Что ты подглядываешь?

Нормально вообще... Вот уж действительно - подрос сынок.

- А с кем ты переписываешься? - спросила я самым невинным тоном.

- С Маришкой.

- Это с той девочкой, с которой мы тогда на ватрушках катались?

- Ага, с ней, - кивнул сын. - И с её дядей Игорем. Он, между прочим, спортсмен.

Я усмехнулась:

- По нему заметно.

- Он тебе понравился, я знаю, - вдруг выпалил сын.

- Ты что такое говоришь? - вспыхнула я.

Я аж зарделась, по правде. Даже оглянулась - не услышала ли мама.

Глава 8. Игорь

Дождь глухо барабанил по крыше автомобиля. Я снова включил дворники, и они с мерным шумом принялись ездить туда-сюда по лобовому стеклу. Я сидел в тишине салона перед входом в фитнес-клуб, манившем яркой светящейся вывеской, которая сквозь извилистые струи воды казалась ярким красно-белым пятном.

День проходил за днём, а эта Оля никак не выходила из башки. Дерьмовое чувство какой-то то ли упущенной возможности, то ли не сделанного по плану дела периодически одолевало и мучило меня. Неужели Оксана была права и меня просто зацепило то, что Оля меня интеллигентно отшила? А может так колбасило из-за того, что я не понимал причины по которой она мне отказала? Что такого особенного в том, чтобы дать мужику, с которым приятно пообщалась, свой номер телефона? Ну, не захочешь потом общаться - просто не возьмёшь трубку. Закинешь в чёрный список, в конце концов. Но нет - блин, она не захотела ни дать свой номер, ни записать мой.

Но только ли в этом всё дело?

У неё ведь была какая-то особенная, чарующая улыбка. И в глазах было что-то такое, чего я то ли не понимал, то ли просто не наблюдал в других женских глазах. Какая-то природная, естественная мягкость, что ли. Без этой вот привычной расчётливой стервозинки. А может я просто навыдумывал себе это всё?

Да нет, она действительно смотрела на меня иначе, чем другие, знакомые мне женщины...

И вообще она была очень красивой. Какой-то такой нежной, тёплой красотой. Совсем не Снежная Королева. Её бы в салон отвезти, да одеть достойно - и всё, хоть на конкурс красоты. И смеялась она классно. Звенела тихонько, словно ручеёк.

Блядь, выйди уже из машины, Ромео херов. Пиздострадалец, блядь. Выйди, покачай железо, поплавай. Отпустит. Заебал думать о ней и нихера не делать. Либо давай ищи её, либо перестань заниматься хуйнёй. Завтра в офисе дел невпроворот, по-хорошему бы выспаться, а ты сидишь в машине во втором часу ночи и страдаешь по какой-то бабе, которую видел один раз в жизни. Она может вообще замужем. Хотя не... Такая бы точно кольцо на пальце носила. Тут не в этом дело, в чём-то другом... Может она больна чем? Не, вряд ли. В ней было столько энергии... Хотя хер его знает... А может она просто испугалась? Да блядь, я мог ей просто не понравиться - чё такого-то? Я ж не евро, чтобы всем нравиться. Не в её вкусе просто. Отвали, чувак, типа. Всё, проехали. Забудь, проспись, займись делом. Или трахни кого-нибудь и успокойся.

Я достал мобильный и зашёл в список контактов. Баб дохерища. Куда ни глянь, сплошь бабы. Если мужики - то все почти по работе. Во, бля. Надюхе можно позвонить. Клёвая девчонка. Гостеприимная, отзывчивая, хоть сейчас завались в гости, если не спит. А она, скорее всего, ещё не спит.

Едва ли не машинально я нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху. Выключил дворники. Они замедлились и, остановившись затихли. Только эта барабанная дробь по машине. До пяти гудков. Не ответит, отменю вызов. Утром сама перезвонит.

Три...

Четыре...

- Алло.

Судя по голосу, она то ли заспанная, то ли немного бухая. Она может. Запросто.

- Привет, Надюш. Как дела твои?

В трубке послышался звук зевоты.

- Который час? - спросила она. - Привет, медвежонок.

С чего она называла меня "медвежонком" я так и не понял. Вроде не толстый. Из её пространных объяснений выходило, что это такая нежность.

- Детское время ещё, - сказал я. - Двадцать минут первого... Пардон, второго.

- Слушай, я спать собралась. У тебя что-то срочное?

- Да нет, просто думал увидеться... Но если ты ложишься, то отбой тогда.

- Давай завтра, а? Я завтра весь день свободна. Приезжай.

- Хорошо, - сказал я. - Посмотрим. Как получится.

- Ты обиделся, медвежонок? - послышался её немного встревоженный голос.

- Нет, Надюш, не обиделся. Я сейчас в фитнес клуб забурюсь. Просто чё-то в голову взбрело тебя набрать. Думал: не спишь.

- Да и не сплю, - секундная пауза. - Ну, хочешь, сейчас приезжай? Можешь у меня остаться.

- Не, не поеду, - ответил я. - Извини, что побеспокоил. Я чё-то последнюю неделю сам не свой. Уработался, наверное.

- Ты береги себя, труженик. Не надо столько пахать. Всех денег всё равно не заработаешь.

- Да я не из-за денег. У меня уже просто мышление такое, что я разучился нихера не делать. Активный отдых надо придумать. Может умотаю в Испанию на яхтах плавать.

- Меня возьмёшь с собой?

- Я подумаю над этим. Ладненько, пойду заниматься.

- Давай. Успешно тебе там "железо покачать".

- Спасибо. Ну, всё, пока. Извини, если разбудил.

- Не разбудил. Всё хорошо. Пока. Доброй ночи.

- Доброй.

Спустя пару часов, в пустом среди ночи зале единоборств, потный и измотанный, я лупил боксёрский мешок. Уставший после качалки, именно этого я и добивался. Вымотаться так, чтобы приехать, лечь на кровать спиной, шумно выдохнуть от охватившего тело блаженства и заснуть. Заснуть крепко, надёжно, железобетонно. Без этих дум до утра в полусонном и раздражённом состоянии.

Я упёр руки в колени и согнулся в поясе, чтобы отдышаться. Легонько позвякивая цепью в тишине зала, он качался передо мной, будто провоцируя на новый заход, но я выпрямился и остановил его ладонями. Хватит, надо ещё до дома доехать.

Снял взмокшие от пота шингарты, повертел запястьями, размотал эластичные бинты, сложил всё в сумку и ушёл в душ. В душевой я долго нежился под струями тёплой воды, тщательно намыливался мятно-эвкалиптовым гелем, который любил за чувство свежести, а потом принял контрастный душ, чтобы чуть взбодриться для дороги.

Минут через десять я вышел из клуба со спортивной сумкой наперевес и направился к своему "крокодилу". Тело ныло уставшими мышцами, но спать я не хотел. Впрочем, тут только до кровати добраться: как лягу на спину и разрешу себе расслабиться - тут же вырубит. Я посмотрел на часы - без двух минут четыре. Часиков пять посплю точно.

Глава 9. Ольга

Я любила забирать сына из школы. Из-за работы это удавалось нечасто, но сегодня, выполнив все дела, мне удалось отпроситься. Как же приятно было закончить работу пораньше, когда впереди предстоял долгий и уютный солнечный вечер! Октябрь только начинался и в солнечные дни было тепло.

Сын выбежал из школы, забавно размахивая руками из-за плотно прилегающего ранца за спиной, и бросился ко мне на шею.

- Привет, мой хороший, - прижала я к себе моего самого родного на свете человека.

Держась за руку, мы шли по школьному двору мимо рябин и клёнов, и сын рассказывал мне о своих успехах. Мы миновали выход со школьной территории, спустились по тропинке к автостоянке и перешли дорогу.

И тут я увидела его.

Он стоял у своей белой машины и внимательно смотрел на нас. Красивый, подтянутый атлет в джинсах, белой футболке и синем пиджаке. Он не улыбался, смотрел серьёзно и даже, наверное, сосредоточенно. О чём-то думал.

Я остановилась.

- Мамуль, ты чего? - задрав голову и посмотрев на меня, спросил Гриша. - Пойдём!

Я ничего не ответила. Затем он, видимо, взглянул туда, куда я смотрела, потому что замер и тоже замолчал.

- Здравствуйте, Оля, - подойдя к нам, сказал Игорь. - Привет, Гриша.

Сын протянул ему руку, и он аккуратно её пожал.

- Здравствуйте, - тихо отозвался сын.

- Здравствуйте, Игорь, - сказала и я. - Неожиданная встреча.

- Хотел увидеть вас. Потому и приехал. Мы можем поговорить?

- Да, конечно, - растерянно пожала плечами я. - Гриша, сынок, поиграй во-о-он там, на детской площадке.

- Я на качели, ладно? - загорелся сын.

- Конечно, мой хороший, - кивнув, ответила я.

Гришка убежал на площадку и принялся снимать ранец у пустых, незанятых качелей. Рядом под присмотром родителей и бабушек бегала маленькая детвора.

Я повернулась к Игорю и уловила лёгкий и приятный запах его парфюма. Солнце светило в глаза - я стояла к нему лицом.

- Давайте отойдём, наверное, - предложила я. - Вон туда, к аллее, в тень.

- Да, конечно, - отозвался Игорь.

Я сильно смущалась и понимала, что он тоже.

- О чём вы хотели поговорить со мной? - спросила я, когда мы встали под кроной высокого тополя.

Он взъерошил рукой волосы. И, глядя мне в глаза, сказал:

- Хочу пригласить вас поужинать со мной завтра. Если вы, конечно, не против.

Стоять перед мужчиной, из-за мыслей о котором я провела несколько бессонных ночей, читать в его взгляде явную симпатию и понимать, что не могу ответить ему согласием, было тяжело. Я не ожидала, что он захочет увидеться вновь. Думала, что стоит о нём забыть. Но у меня не получалось это сделать. И я полагала, что просто прошло слишком мало ещё времени. А тут он приехал - и напомнил о себе.

- Игорь, вы... очень приятный мужчина, но... - в горле как-то разом пересохло и слова давались с трудом. - Дело в том, что я не... не свободна. Поэтому, извините, но нет.

Выражение его лица не менялось, пока я всё это говорила. Он просто внимательно слушал. Но когда я выдавила из себя последнюю фразу - и получилось, наверное, немного резковато, чего я безусловно не хотела - его взгляд будто бы немного потух. Он посмотрел в сторону, чуть поджал губы, нахмурился. Затем повернулся ко мне и снова я увидела блеск в его глазах.

- Вы замужем? - спросил он так, будто это был не личный разговор, а какой-то другой, деловой, рабочий.

- Нет, - покачала я головой, - но...

- Погодите, - он остановился меня жестом поднятой ладони, - Про "но" я готов услышать, только чуть попозже, ладно?

- Хорошо, - пожала плечами я. - Только вот...

- Погодите, - мягко повторил он. - Выслушайте меня, пожалуйста. Я не займу много вашего времени.

- Хорошо, я вас слушаю.

Я посмотрела на детскую площадку. Гриша вовсю раскачивался на качелях. На лице его играла счастливая улыбка. Невольно я улыбнулась тоже. Затем повернулась к Игорю и вновь посерьёзнела, увидев его сосредоточенный взгляд.

- Заметно, что вы очень любите сына, - сказал он.

- Как и любая мама, наверное, - сказала я с улыбкой.

- О нет, - усмехнулся он. - Это не так. Но не буду спорить.

Взгляд его карих глаз на мгновение стал будто бы немного  отстранённым, даже, пожалуй, немного жёстким. Но быстро смягчился, когда Игорь заговорил вновь.

- Немало людей сейчас ни во что не ставит штамп в паспорте. Я имею в виду, живут вместе, но не расписываются, потому что считают, что он ничего не меняет. В какой-то мере это так и есть, когда у двоих общая постель, общий бюджет и общие планы на жизнь. Однако, раз вы официально не замужем, меня интересует несколько другая вещь.

- И какая же?

- Вы любите своего мужчину? - прямо спросил он. - Если да, то я больше не буду отнимать ваше время и больше не побеспокою.

Отчего-то я почувствовала себя трубой, которая резко чем-то забилась. Я искала слова, но не знала, что сказать. Надо было сказать "Да, люблю" и закончить этот разговор раз и навсегда - было понятно, к чему он вёлся и совершенно незачем было давать человеку ложных надежд. Но я отчего-то не могла это вымолвить. Я стояла перед ним и старательно собиралась с духом, чтобы это сказать, но у меня просто не получалось. Наверное, эта внутренняя борьба отразилась на моём лице, потому что Игорь мягко улыбнулся мне.

- Скажите, Ольга, а сына вы любите?

- Ну конечно! - сказала я. - Что за глупый вопрос? Сами же только что...

- Дело в том, что когда человека любят, действительно любят, на такие вопросы ответ дают сразу, без пауз, что вы, собственно, только что и подтвердили. А когда есть сомнения, то речь идёт не о любви.

Его слова меня несколько рассердили и я нахмурилась. Кто он такой вообще, чтобы рассуждать о том, кого я люблю, а кого нет? Я его вижу-то всего второй раз в жизни!

- Игорь, в данном случае, - сказала я, приложив руку к груди, - это совершенно неважно. Я вам очень чётко дала понять, что я несвободна. У меня есть мужчина и это достаточный ответ для того, чтобы закончить этот разговор.